Страница:
– Итак, племянник? – сказал сэр Гарет. – И что вы хотите сказать в свою защиту? Жалкое извинение было приготовлено заранее, но его резко прервали.
– Подождите только, пока я не встану снова на ноги! – произнес сэр Гарет. – Я научу вас размахивать заряженным пистолетом! После этого не представляло никакого труда относиться к сэру Гарету как к дяде. Действительно, сэру Гарету очень скоро стало казаться: ни Аманда, ни Хильдебранд и не помнят, что он им не дядя. Главной заботой Хильдебранда было вновь завладеть своим конем, но поскольку он не мог заставить себя позволить какому-нибудь форейтору или конюху с тяжелой рукой ехать на Принце верхом и оскорбленно отказывался от предложения, что ему следует нанять карету для поездки в Сент-Ивс, чтобы он сам мог привести Принца в Малый Стафтон, похоже, разрешить эту проблему было невозможно.
– Я и подумать не могу, чтобы оставить вас на столько времени! – сказал он. – Кроме того, подумайте, сколько это будет стоить, сэр!
– Что, мы уже на мели?
– Боже праведный, нет! Но не можете же вы думать, что я сначала выстрелю в вас, дядя Гарет, а потом заставлю платить за возвращение моего коня! И во всяком случае, я не думаю, что мне следует ехать, потому что если я не присмотрю за Амандой, Бог знает, до чего она еще додумается!
– Тогда, ради Бога, не спускайте с нее глаз! – сказал сэр Гарет. – Какой дьявольский замысел она сейчас вынашивает?
– Ну, вы знаете, как она вчера исчезла и отсутствовала несколько часов? О нет, леди Эстер сочла, что не следует вам говорить! Простите, тетя Эстер, но это не имеет значения, ведь она в конце концов не убежала! Да, и знаете, что она сделала? Она ездила в Итон Кокон в двуколке фермера Апвуда, только чтобы узнать, где может заполучить «Морнинг Пост».
– Но я считаю, что это было очень разумно! – сказала леди Эстер. – И к тому же она узнала, чего я наверняка бы не сделала.
– Конечно, узнали бы, мадам! Она узнала это на почте, и любой мог бы догадаться, что именно там и надо искать!
– Но не тетя Эстер, – сказал сэр Гарет, насмешливо глядя на нее. – Кто выписывает «Морнинг Пост» в этой деревне?
– О, какой-то старик, живущий около Колмворта, это около четырех миль отсюда! Он болен и никогда не выходит из дома, как говорит Чиклейд. Дело в том, что если я не отправлюсь за газетой, Аманда клянется, будто поедет сама просить у старика разрешения посмотреть все экземпляры «Морнинг Пост», полученные им на этой неделе.
– Знаете, я вдруг подумала об очень печальной возможности! – сказала Эстер. – Я бы не удивилась, если бы их использовали на растопку в кухне. Да, это было бы совсем плохо, но как раз такое обычно случается!
– Если вы думаете, есть хоть малейшая вероятность, что дедушка Аманды мог сдаться, лучше нам послать в редакцию «Морнинг Пост» немедленно, – сказал сэр Гарет. – На его месте я бы предпочел отправиться на Боу-стрит, но никогда нельзя знать.
– Да, так вы считаете, мне следует сначала попытаться у этого старика? – спросил Хильдебранд.
– Безусловно, если вы сможете придумать достаточно правдоподобное объяснение желанию просмотреть так много номеров газеты. Боюсь, вас сочтут за сумасшедшего, но если вас это не заботит, то и меня тоже.
– Нет, почему? Я скажу, что хочу газету для вас, ведь вы прикованы здесь к постели, и вам нечего читать.
– Интересно, как я не догадался, что вы впутаете в это дело меня, – заметил сэр Гарет задумчивым тоном. Хильдебранд ухмыльнулся, но заверил его, что он может не беспокоиться.
– Должна признаться, Гарет, – задумчиво произнесла леди Эстер, когда Хильдебранд удалился, – я не могу не надеяться, что вы ошибаетесь насчет Боу – стрит. Что нам делать, если нами займется полиция?.
– Эмигрировать! – с готовностью ответил он. Она улыбнулась, но сказала:
– Знаете, это было бы очень увлекательно, но боюсь, не совсем удобно, ведь хотя мы не сделали ничего дурного, полиция может не понять, как это все случилось. Если, конечно, Аманда не придумает еще одну великолепную историю.
– Любая история Аманды неизбежно приведет нас в Ньюгейт. Не вижу другого выхода, кроме как эмиграция.
– Не для всех нас, Гарет: только для вас! – сказала она с проблеском юмора. – Она наверняка расскажет им, что вы ее похитили, ведь ничто не сможет убедить ее, будто похищение – нечто совсем другое. Ну, ладно, нам надо просто надеяться, что в газете будет объявление. И я бы подумала, что оно будет, ведь дедушка, должно быть, хочет вернуть Аманду как можно скорее.
Но когда позже вернулся Хильдебранд, выполнявший поручение, она обнаружила, что была не права. Хильдебранд вошел в комнату, запыхавшийся и нагруженный периодикой, которую он уронил на пол и сказал:
– Все это вам, дядя Гарет. Он позволил мне привезти их, потому что говорит, будто знает вас! Боже, я думал, мы пропали, но по-моему, ничего плохого из этого не выйдет.
– О Боже мой! – воскликнул сэр Гарет. – Я полагаю, вам пришлось сообщить ему мое имя? Кто он?
– Ну, я даже не подумал, что это имеет значение. И во всяком случае, все знают, кто вы такой, ведь форейтор сказал Чиклейду вашу фамилию в тот день, когда вас привезли. Аманда, которая сидела на полу, просматривая экземпляр за экземпляром «Морнинг Пост» и откладывая их в сторону, подняла голову и сказала:
– Я говорила, что вы только наделаете ошибок! Если бы я поехала сама, то придумала бы дяде Гари хорошую фамилию, только вам не хватает фантазии, и вы ничего не можете придумать!
– Да, – огрызнулся Хильдебранд. – Вы бы сказали, будто он – Ланселот дю Лейк или еще что-нибудь такое же глупое, и никто бы этому не поверил!
– Не воображайте, что вы станете ссориться при мне, – прервал сэр Гарет. – Что я хотел бы знать, это не имя, которым несравненная благородная Аманда наградила бы меня, а имя этого отшельника, утверждающего, будто знаком со мной.
Аманда, которую это не интересовало, опять вернулась к столбцам объявлений «Морнинг Пост».
– Вайнхол, сэр, Барнабас Вайнхол.
– Да, мне бы никогда не придумать настолько глупое имя, – насмешливо заметила Аманда.
– Боже мой! – воскликнул сэр Гарет. – Я думал, он умер! Вы хотите сказать, что он живет здесь?
– Да, но нам нет никакой необходимости дрожать, ведь он теперь никогда не выходит из дома, так он мне сказал! – успокоил Хильдебранд. – Он самый толстый человек, какого я когда-либо видел!
– Не понимаю…
– Нет, только послушайте, дядя Гарет! Это водянка!
– Бедняга! – сочувственно сказала Эстер. – Кто он, Гарет?
– Он был близким другом моего отца. Я не видел его много лет. Водянка, да? Бедный старый Вайнхол! Что вы сказали ему, Хильдебранд?
– Ну, только что с вами произошел несчастный случай, и вы лежите здесь. Беда в том, что перед этим я сказал, будто я ваш племянник, потому что как только он узнал ваше имя, сразу сказал, что я, должно быть, сын Трикси. Я не знал, кто такая Трикси…
– … Поэтому вы, конечно, заявили, что нет! – вставила Аманда.
– Нет, вовсе нет. Вы не единственная, кто может говорить неправду! – ответил Хильдебранд. – Я сказал, будто так и есть!
– А кто, вы сказали, я? – спросила Аманда.
– Никто. О вас не упоминали, – просто ответил Хильдебранд. – Единственным, что меня напугало, сэр, было предположение мистера Вайнхола, будто тетя Эстер, должно быть, эта Трикси. Потому что я сказал, что за вами ухаживает ваша сестра, вот я и догадался, Трикси – это ваша сестра.
– Моя единственная сестра, – произнес сэр Гарет, прикрывая глаза рукой. – Чем я согрешил, чтобы заслужить это бремя – такого племянника, как вы… Продолжайте! Дайте мне узнать самое плохое!
– Ничего самого плохого не было! Он сказал, будто надеется, что Трикси, я имею в виду, ваша сестра, сэр, навестит его, но тут я сразу поставил все на место, сказав, что она не может оставить вас, пока вы больны, а как только вам станет лучше, ей придется спешить домой. Потом я сказал, будто уверен, вы навестите его, как только сможете, и это, похоже, его очень обрадовало. Потом он рассказывал о вашем отце и, наконец, приказал дворецкому связать огромную кипу газет и периодических изданий для вашего чтения, и так я спасся. Теперь скажите мне, что я сделал неправильно, сэр?
– Ну! – слово вырвалось у Аманды, сидящей, поджав ноги, на полу в развале газет; глаза ее сверкали. – Подумать только! Он этого не сделал! Почему… почему… можно почти поверить, будто он не хочет, чтобы я вернулась!
– Невозможно! – пробормотал сэр Гарет.
– Конечно, это невозможно, – сказала Эстер, бросая на него взгляд, полный упрека. – Боюсь, просто еще не прошло достаточно времени для публикования объявления. Подождем еще несколько дней!
– Хильдебранд должен каждый день навещать Вайнхола? – осведомился сэр Гарет. – Игра с огнем, но не мне жаловаться!
– Нет, ведь он сказал, что будет посылать газеты, о своим конюхом, – сказал Хильдебранд. – Ничего в этом плохого, правда, сэр?
– Нисколько, если только ему не придет в голову пожаловать самому.
– О, этого не бойтесь! – бодро ответил Хильдебранд. – Он сказал мне, что ему трудно передвигаться, и только пожалел о невозможности приехать повидать вас. Он недооценил характер мистера Вайнхола. На следующий день, когда обе дамы были в зале, Аманда посреди комнаты, а леди Эстер, стоя около нее на коленях, пришивала оторванную оборку к ее платью, послышался звук приближающегося экипажа. Ни та, ни другая не обратили никакого внимания, поскольку в этом не было ничего необычного, но через минуту Аманда, вытянув шею, сумела взглянуть на окно и воскликнула:
– Боже праведный! Это коляска! Самая старомодная! Кто бы это мог быть? Им не пришлось ждать и пары минут. Кто бы это ни был, он уже вошел в гостиницу, и прибытие его, похоже, странно смутило Чиклейдов. Раздался звук голосов, низкий – Чиклейда, резкий от удивления, и еще более низкий, задыхающийся – в ответ.
– Боже милостивый, – вырвалось в панике у Эстер, – не может ли это быть мистер Вайнхол? Аманда, что нам делать? Если он увидит меня… Слова замерли на ее губах, потому что дверь распахнулась, и она услышала слова Чиклейда:
– Будьте любезны, ваша честь, зайти в зал! Вы найдете там сестру и племянницу сэра Гарета, и они будут очень рады вас видеть, сэр, я уверен. Радость не была преобладающим выражением на лицах обеих дам. Эстер, быстро обрывая нитку и поднимаясь, выглядела совершенно смущенной, а глаза Аманды, устремленные на дверь, все больше и больше округлялись от изумления. Хильдебранд в своем описании мистера Вайнхола не преувеличил. Его фигура заслонила дверной проем. Это был человек лет под семьдесят, в одежде, столь же старомодной, как и его коляска. Рослый лакей заботливо нависал сзади, и как только он переступил порог, поспешил поддержать его своей рукой и опустить на стул, куда он и сел, тяжело дыша и не отрывая глаз от Аманды. Постепенно по его очень красному лицу расплылась одобряющая улыбка, и он произнес:
– Так вы дочка маленькой Трикси, милая? Ну, ну, вы не слишком на нее похожи, но мне не на что жаловаться! Спорю, вы разобьете так же много сердец, как и она! Его гороподобные формы опасно заколебались, и грохочущий смех, казалось, вызвал у него судороги. Лакей похлопал его по спине, и после изрядной одышки он выдохнул:
– Вы не знаете, кто, черт возьми, я такой, а? Ну, моя фамилия – Вайнхол, и я знал вашу матушку, когда она еще в колыбели лежала. И Гари тоже. Подумать только, он – в пяти милях от моего дома, а я и не подозревал об этом. Если бы ваш брат не приехал ко мне вчера, боюсь, я бы так никогда и не узнал, ведь единственные новости, которые до меня доходят, приносит мне врач, а его и духу около меня не было дней десять. Черт, я подумал, когда парень уехал, почему бы мне не погрузиться в экипаж и не проведать Гари, раз он не может приехать ко мне? И вот я здесь, и ничего со мной не случилось. Ну, а где ваша мама, милая? Ручаюсь, она будет счастлива, когда услышит, кто приехал ее навестить?
– Она… ее здесь нет, сэр, – сказала Аманда.
– Нет здесь? Тогда куда же она делась? Мальчик сказал мне, что она не может оставить Гари!
– Я не знаю. Я имею в виду, ее здесь и не было. Это моя тетя Эстер ухаживает за дядей Гари!
– Но ваш брат сказал…
– О, я думаю, он не расслышал точно, о чем вы спрашивали его, – уклончиво ответила Аманда. – Он совсем глухой, знаете ли!
– Благослови Господь мою душу! Он не показался мне глухим!
– Нет, потому что он очень не любит, чтобы об этом узнали, поэтому он притворяется, будто слышит совсем хорошо.
– Не может быть! Никогда бы не заподозрил. Так значит, Трикси здесь все – таки нет! А кто эта тетя Эстер, о которой вы говорите? Одна из сестер вашего папы? – Он, похоже, заметил присутствие Эстер, стоящей в неподвижности за спиной Аманды, и поклонился. – Рад вас видеть, мадам! Извините, что я не встаю!
– Да, конечно, – сказала Эстер чуть слышно. – Рада познакомиться! Он внезапно вздрогнул:
– А, но вы не можете быть сестрой Гари, если вы Уэтерби!
– Нет, нет! Я хочу сказать, я не Уэтерби! То есть… Аманда, наблюдая ее барахтанье, благородно, но весьма неосмотрительно ринулась ей на помощь.
– Она другая сестра дяди Гарета, – объяснила она.
– Другая сестра? У него нет другой сестры! – сказал мистер Вайнхол. – Их было всего трое: Гари, бедный Артур и Трикси. Что за штучки, детка? Пытаетесь обмануть старика? Ну нет, ничего не выйдет!
– Простите меня! – произнесла Эстер, не в состоянии выносить более ни минуты этого разговора, быстро превращающегося в допрос. – Я посмотрю, может ли сэр Гарет принять вас, сэр! С этими поспешно сказанными словами она выскользнула из комнаты и помчалась наверх, путаясь в складках платья и прибыв в комнату сэра Гарета запыхавшись и со сдвинутым на бок чепцом.
– Гарет! – задыхаясь, произнесла она. – Случилось самое ужасное! Нас разоблачили!
Он опустил номер « Квотерли», который читал.
– Боже мой, в чем дело?
– Мистер Вайнхол! – сказала она, рухнув на стул.
– Как, здесь? – спросил он.
– В зале, разговаривает с Амандой. Он приехал повидать вас!
– Теперь мы все сели в лужу! – сказал сэр Гарет, принимая ситуацию с возмутительным спокойствием. – Он вас видел?
– Да, конечно, видел и, конечно, понял, что я не миссис Уэтерби. Я готова была провалиться сквозь землю, но не могла придумать, что бы сказать, и Аманда совершила роковую ошибку! Гарет, как вы можете лежать тут и смеяться?
– Дорогая, я не могу не смеяться, когда вы врываетесь ко мне с совершенно безумным видом и с этим смешным чепцом, сдвинутым на бок. Я хочу, чтобы вы его выбросили!
– Сейчас не время обсуждать мой чепец! – упрекнула она. – Аманда сказала ему, будто я – ваша другая сестра!
– Ну, это недостойно Аманды! – сказал он, качая головой. – Этого он не проглотит. Она должна придумать что-нибудь получше.
– Не вижу, как она сможет! И можете не сомневаться, еще придет Хильдебранд, понятия не имеющий, что он очень глухой, и это только ухудшит дело!
– О, Хильдебранд – глухой? – спросил он, заинтересованный.
– Да, то есть, нет, вы очень хорошо знаете, что нет! О Боже, мне надо было сказать, что я – Уэтерби! Что теперь делать? Я уверена в одном! Я ему больше не покажусь! Что вы ему скажете?
– Понятия не имею, – откровенно ответил он. – Зависит от того, что могла рассказать ему Аманда.
– Может быть, вам придется сказать правду.
– Может быть, но я сделаю все, чтобы этого избежать.
– Да, умоляю! Это такая чрезвычайно запутанная история, и боюсь, вас очень утомит, если придется все это ему объяснять. Его губы дрожали, но он серьезно ответил:
– И тогда мы можем обнаружить, что он не поверил ни единому слову.
– Да, совершенная правда! Боже мой, он идет! – закричала она, вскакивая со стула. – Я не могу и не стану встречаться с ним! Я наверняка все испорчу, сказав что-нибудь скудоумное. Вы должны понять – я это сделаю!
– Да, но признаюсь, мне ужасно хочется вас слышать, – сказал сэр Гарет с глазами, согретыми смехом.
– Как вы можете быть таким бесчувственным? Где я могу спрятаться? – спросила она, дико озираясь.
– Проскользните в свою комнату, пока он не уйдет! – посоветовал он.
– Я не могу! Лестница как раз напротив этой двери. О небо, Гарет, только послушайте! Какой будет ужас, если он умрет на лестнице! Хотя, конечно, для нас это был бы подарок судьбы. Но не следует такого желать, если, конечно, это не будет для него, бедняжки, счастливым избавлением! Мне придется спрятаться за занавеску. Ради Бога, Гарет, придумайте что-нибудь, что бы его удовлетворило! Маленькая спальня не могла похвалиться шкафом, но угол комнаты был отгорожен ситцевой занавеской. К великому удовольствию сэра Гарета, леди Эстер нырнула туда, между одеждой, как раз в тот момент, когда Чиклейд, помогавший лакею тянуть и толкать мистера Вайнхола по узкой лестнице, открыл дверь и объявил приход гостя. Сэр Гарет замечательно справился с выражением своего лица и встретил старого друга отца с самым подобающим выражением благодарности и удовольствия. Прошло несколько минут, прежде чем мистер Вайнхол, расположившийся на стуле у кровати, смог отдышаться. От усилий красные щеки его стали фиолетовыми, затем постепенно цвет смягчился. Махнув рукой, он выставил своего заботливого помощника из комнаты и сказал:
– Гари! Ну, клянусь Юпитером! Прошло, должно быть, лет двенадцать с тех пор, как я последний раз тебя видел. Как поживаешь, мальчик мой дорогой? Я слышал, не в лучшей форме. Как это случилось, что ты сломал руку? Боже, я узнал бы тебя где угодно. Он едва дал сэру Гарету ответить подобающим образом, прежде чем продолжил, доверительно понизив голос:
– Я рад, что здесь нет этой молодой дамы, ведь я бы не нашел, что ей сказать, клянусь честью, не нашел бы. Ни за что на свете не стал бы ее смущать, надеюсь, ты понимаешь!
– Я абсолютно в этом уверен, сэр, – сказал сэр Гарет, прощупывая почву.
– Да, это было не слишком галантное поведение, и я мог видеть, что она смущена. Ну, не удивительно, ведь я все время спотыкался, а дочка Трикси сказала мне, что она дьявольски чувствительна!
– У нее очень много чувствительности! – осторожно согласился сэр Гарет.
– Да, осмелюсь сказать, а тут еще я, напоминая ей о ее горестном положении, как настоящий болван! Я должен был сразу понять, в чем дело, когда эта хорошенькая крошка сказала, что она твоя другая сестра, но мне это даже в голову не пришло. Как только она ушла, дочка Трикси сказала мне, и даю честное слово, Гари, я никогда так не был поражен за всю мою жизнь. Благослови Господь мою душу, я бы сказал, твой дорогой отец был последним мужчиной на земле… как, ведь даже когда он выставлялся в юношеские дни, я никогда не знал, чтобы он волочился за юбками! Да, а ведь я знал его не хуже других. Заявляю, я не могу это переварить! Я вижу, ты признал ее.
– Совсем… совсем частным образом! – произнес сэр Гарет лишь с легчайшим дрожанием голоса.
– Да, очень правильно, – кивнул мистер Вайнхол. – Твоя мать знала о ее существовании?
– К счастью, нет!
– Тоже хорошо. Ей бы не понравилось. Было бы скверным потрясением для нее, ведь она обожала твоего отца. Ну, ну, бедный Джордж, он сумел сохранить все в тайне, и ты можешь не беспокоиться, что я распространю эту историю. Да и не смог бы, даже если бы хотел, ведь я теперь редко кого-нибудь вижу. Ты знаешь, как сказать бедной девочке, что она не должна меня бояться. Это грустная история. И трогательная малышка: такое милое лицо. Вот что тебе следует сделать, Гари: найти ей респектабельного мужа.
– Я сделаю все, что в моих силах, сэр.
– Правильно: ты слишком похож на своего отца, чтобы не выполнить свой долг! Но скажи мне, мой мальчик, как у тебя дела? Как Трикси? Это такая трагедия, что Артур погиб. Он оставался минут двадцать, беспорядочно болтая о старых временах и старых знакомых; но очевидно, Аманда предупредила его, что не следует слишком долго оставаться у больного, потому что вскоре он достал часы и сказал, что ему пора. Подняться со стула без помощи он не мог, но его помощник ожидал за дверью и вошел в ответ на его сиплый зов. Схватив руку сэра Гарета и заклиная не покидать здешние места, не навестив его, он тяжеловесно удалился, и вскоре можно было слышать, как он от души ругал Чиклейда за какую-то неловкость. Леди Эстер выбралась из своего тайника, теперь уже ее чепец был совсем на боку. Сэр Гарет откинулся на подушки, наблюдая за ней, его полные смеха глаза вопрошали.
– Гарет! – сказала Эстер с благоговением в голосе. – Вы должны признать, что Аманда удивительна. Мне бы никогда не пришло в голову сказать, что я ваша незаконнорожденная сестра! Его трясло от смеха, инстинктивно он прижал руку к больному плечу.
– Да? Мне тоже, дорогая! Внезапно она засмеялась тоже.
– О Боже, из всех абсурдных положений!.. Я только подумала, как Ви… Видмор выг… выглядел бы, если бы узнал! Эта мысль оказалась чрезмерной. Она села в виндзорское кресло и смеялась, пока не потекли слезы, Вытирая, наконец, мокрые глаза, она сказала:
– По-моему, я еще в жизни так не смеялась. Но должна сказать, Гарет, в этой новой истории Аманды есть одна черта, которая мне не может нравиться!
– О нет, разве? – неуверенно произнес он.
– Да, – снова трезвея, сказала она. – Нехорошо со стороны Аманды придумывать о вашем отце такую историю. Ведь он был превосходнейший человек, и кажется совершенно ужасным клеветать на него! Право, Гарет, вам надо было все отрицать!
– Уверяю вас, отец был бы в восторге от этой истории, ведь он был награжден живейшим чувством юмора, – ответил сэр Гарет. Он взглянул на нее, глаза его мерцали, губы дрожали в улыбке. – Знаете, Эстер, все эти годы я уважал и почитал вас и все же никогда не знал, пока мы не застряли в этой фантастической неразберихе! Определено, Аманда – удивительная! Я должен вечно быть ей благодарен!
XVI
– Подождите только, пока я не встану снова на ноги! – произнес сэр Гарет. – Я научу вас размахивать заряженным пистолетом! После этого не представляло никакого труда относиться к сэру Гарету как к дяде. Действительно, сэру Гарету очень скоро стало казаться: ни Аманда, ни Хильдебранд и не помнят, что он им не дядя. Главной заботой Хильдебранда было вновь завладеть своим конем, но поскольку он не мог заставить себя позволить какому-нибудь форейтору или конюху с тяжелой рукой ехать на Принце верхом и оскорбленно отказывался от предложения, что ему следует нанять карету для поездки в Сент-Ивс, чтобы он сам мог привести Принца в Малый Стафтон, похоже, разрешить эту проблему было невозможно.
– Я и подумать не могу, чтобы оставить вас на столько времени! – сказал он. – Кроме того, подумайте, сколько это будет стоить, сэр!
– Что, мы уже на мели?
– Боже праведный, нет! Но не можете же вы думать, что я сначала выстрелю в вас, дядя Гарет, а потом заставлю платить за возвращение моего коня! И во всяком случае, я не думаю, что мне следует ехать, потому что если я не присмотрю за Амандой, Бог знает, до чего она еще додумается!
– Тогда, ради Бога, не спускайте с нее глаз! – сказал сэр Гарет. – Какой дьявольский замысел она сейчас вынашивает?
– Ну, вы знаете, как она вчера исчезла и отсутствовала несколько часов? О нет, леди Эстер сочла, что не следует вам говорить! Простите, тетя Эстер, но это не имеет значения, ведь она в конце концов не убежала! Да, и знаете, что она сделала? Она ездила в Итон Кокон в двуколке фермера Апвуда, только чтобы узнать, где может заполучить «Морнинг Пост».
– Но я считаю, что это было очень разумно! – сказала леди Эстер. – И к тому же она узнала, чего я наверняка бы не сделала.
– Конечно, узнали бы, мадам! Она узнала это на почте, и любой мог бы догадаться, что именно там и надо искать!
– Но не тетя Эстер, – сказал сэр Гарет, насмешливо глядя на нее. – Кто выписывает «Морнинг Пост» в этой деревне?
– О, какой-то старик, живущий около Колмворта, это около четырех миль отсюда! Он болен и никогда не выходит из дома, как говорит Чиклейд. Дело в том, что если я не отправлюсь за газетой, Аманда клянется, будто поедет сама просить у старика разрешения посмотреть все экземпляры «Морнинг Пост», полученные им на этой неделе.
– Знаете, я вдруг подумала об очень печальной возможности! – сказала Эстер. – Я бы не удивилась, если бы их использовали на растопку в кухне. Да, это было бы совсем плохо, но как раз такое обычно случается!
– Если вы думаете, есть хоть малейшая вероятность, что дедушка Аманды мог сдаться, лучше нам послать в редакцию «Морнинг Пост» немедленно, – сказал сэр Гарет. – На его месте я бы предпочел отправиться на Боу-стрит, но никогда нельзя знать.
– Да, так вы считаете, мне следует сначала попытаться у этого старика? – спросил Хильдебранд.
– Безусловно, если вы сможете придумать достаточно правдоподобное объяснение желанию просмотреть так много номеров газеты. Боюсь, вас сочтут за сумасшедшего, но если вас это не заботит, то и меня тоже.
– Нет, почему? Я скажу, что хочу газету для вас, ведь вы прикованы здесь к постели, и вам нечего читать.
– Интересно, как я не догадался, что вы впутаете в это дело меня, – заметил сэр Гарет задумчивым тоном. Хильдебранд ухмыльнулся, но заверил его, что он может не беспокоиться.
– Должна признаться, Гарет, – задумчиво произнесла леди Эстер, когда Хильдебранд удалился, – я не могу не надеяться, что вы ошибаетесь насчет Боу – стрит. Что нам делать, если нами займется полиция?.
– Эмигрировать! – с готовностью ответил он. Она улыбнулась, но сказала:
– Знаете, это было бы очень увлекательно, но боюсь, не совсем удобно, ведь хотя мы не сделали ничего дурного, полиция может не понять, как это все случилось. Если, конечно, Аманда не придумает еще одну великолепную историю.
– Любая история Аманды неизбежно приведет нас в Ньюгейт. Не вижу другого выхода, кроме как эмиграция.
– Не для всех нас, Гарет: только для вас! – сказала она с проблеском юмора. – Она наверняка расскажет им, что вы ее похитили, ведь ничто не сможет убедить ее, будто похищение – нечто совсем другое. Ну, ладно, нам надо просто надеяться, что в газете будет объявление. И я бы подумала, что оно будет, ведь дедушка, должно быть, хочет вернуть Аманду как можно скорее.
Но когда позже вернулся Хильдебранд, выполнявший поручение, она обнаружила, что была не права. Хильдебранд вошел в комнату, запыхавшийся и нагруженный периодикой, которую он уронил на пол и сказал:
– Все это вам, дядя Гарет. Он позволил мне привезти их, потому что говорит, будто знает вас! Боже, я думал, мы пропали, но по-моему, ничего плохого из этого не выйдет.
– О Боже мой! – воскликнул сэр Гарет. – Я полагаю, вам пришлось сообщить ему мое имя? Кто он?
– Ну, я даже не подумал, что это имеет значение. И во всяком случае, все знают, кто вы такой, ведь форейтор сказал Чиклейду вашу фамилию в тот день, когда вас привезли. Аманда, которая сидела на полу, просматривая экземпляр за экземпляром «Морнинг Пост» и откладывая их в сторону, подняла голову и сказала:
– Я говорила, что вы только наделаете ошибок! Если бы я поехала сама, то придумала бы дяде Гари хорошую фамилию, только вам не хватает фантазии, и вы ничего не можете придумать!
– Да, – огрызнулся Хильдебранд. – Вы бы сказали, будто он – Ланселот дю Лейк или еще что-нибудь такое же глупое, и никто бы этому не поверил!
– Не воображайте, что вы станете ссориться при мне, – прервал сэр Гарет. – Что я хотел бы знать, это не имя, которым несравненная благородная Аманда наградила бы меня, а имя этого отшельника, утверждающего, будто знаком со мной.
Аманда, которую это не интересовало, опять вернулась к столбцам объявлений «Морнинг Пост».
– Вайнхол, сэр, Барнабас Вайнхол.
– Да, мне бы никогда не придумать настолько глупое имя, – насмешливо заметила Аманда.
– Боже мой! – воскликнул сэр Гарет. – Я думал, он умер! Вы хотите сказать, что он живет здесь?
– Да, но нам нет никакой необходимости дрожать, ведь он теперь никогда не выходит из дома, так он мне сказал! – успокоил Хильдебранд. – Он самый толстый человек, какого я когда-либо видел!
– Не понимаю…
– Нет, только послушайте, дядя Гарет! Это водянка!
– Бедняга! – сочувственно сказала Эстер. – Кто он, Гарет?
– Он был близким другом моего отца. Я не видел его много лет. Водянка, да? Бедный старый Вайнхол! Что вы сказали ему, Хильдебранд?
– Ну, только что с вами произошел несчастный случай, и вы лежите здесь. Беда в том, что перед этим я сказал, будто я ваш племянник, потому что как только он узнал ваше имя, сразу сказал, что я, должно быть, сын Трикси. Я не знал, кто такая Трикси…
– … Поэтому вы, конечно, заявили, что нет! – вставила Аманда.
– Нет, вовсе нет. Вы не единственная, кто может говорить неправду! – ответил Хильдебранд. – Я сказал, будто так и есть!
– А кто, вы сказали, я? – спросила Аманда.
– Никто. О вас не упоминали, – просто ответил Хильдебранд. – Единственным, что меня напугало, сэр, было предположение мистера Вайнхола, будто тетя Эстер, должно быть, эта Трикси. Потому что я сказал, что за вами ухаживает ваша сестра, вот я и догадался, Трикси – это ваша сестра.
– Моя единственная сестра, – произнес сэр Гарет, прикрывая глаза рукой. – Чем я согрешил, чтобы заслужить это бремя – такого племянника, как вы… Продолжайте! Дайте мне узнать самое плохое!
– Ничего самого плохого не было! Он сказал, будто надеется, что Трикси, я имею в виду, ваша сестра, сэр, навестит его, но тут я сразу поставил все на место, сказав, что она не может оставить вас, пока вы больны, а как только вам станет лучше, ей придется спешить домой. Потом я сказал, будто уверен, вы навестите его, как только сможете, и это, похоже, его очень обрадовало. Потом он рассказывал о вашем отце и, наконец, приказал дворецкому связать огромную кипу газет и периодических изданий для вашего чтения, и так я спасся. Теперь скажите мне, что я сделал неправильно, сэр?
– Ну! – слово вырвалось у Аманды, сидящей, поджав ноги, на полу в развале газет; глаза ее сверкали. – Подумать только! Он этого не сделал! Почему… почему… можно почти поверить, будто он не хочет, чтобы я вернулась!
– Невозможно! – пробормотал сэр Гарет.
– Конечно, это невозможно, – сказала Эстер, бросая на него взгляд, полный упрека. – Боюсь, просто еще не прошло достаточно времени для публикования объявления. Подождем еще несколько дней!
– Хильдебранд должен каждый день навещать Вайнхола? – осведомился сэр Гарет. – Игра с огнем, но не мне жаловаться!
– Нет, ведь он сказал, что будет посылать газеты, о своим конюхом, – сказал Хильдебранд. – Ничего в этом плохого, правда, сэр?
– Нисколько, если только ему не придет в голову пожаловать самому.
– О, этого не бойтесь! – бодро ответил Хильдебранд. – Он сказал мне, что ему трудно передвигаться, и только пожалел о невозможности приехать повидать вас. Он недооценил характер мистера Вайнхола. На следующий день, когда обе дамы были в зале, Аманда посреди комнаты, а леди Эстер, стоя около нее на коленях, пришивала оторванную оборку к ее платью, послышался звук приближающегося экипажа. Ни та, ни другая не обратили никакого внимания, поскольку в этом не было ничего необычного, но через минуту Аманда, вытянув шею, сумела взглянуть на окно и воскликнула:
– Боже праведный! Это коляска! Самая старомодная! Кто бы это мог быть? Им не пришлось ждать и пары минут. Кто бы это ни был, он уже вошел в гостиницу, и прибытие его, похоже, странно смутило Чиклейдов. Раздался звук голосов, низкий – Чиклейда, резкий от удивления, и еще более низкий, задыхающийся – в ответ.
– Боже милостивый, – вырвалось в панике у Эстер, – не может ли это быть мистер Вайнхол? Аманда, что нам делать? Если он увидит меня… Слова замерли на ее губах, потому что дверь распахнулась, и она услышала слова Чиклейда:
– Будьте любезны, ваша честь, зайти в зал! Вы найдете там сестру и племянницу сэра Гарета, и они будут очень рады вас видеть, сэр, я уверен. Радость не была преобладающим выражением на лицах обеих дам. Эстер, быстро обрывая нитку и поднимаясь, выглядела совершенно смущенной, а глаза Аманды, устремленные на дверь, все больше и больше округлялись от изумления. Хильдебранд в своем описании мистера Вайнхола не преувеличил. Его фигура заслонила дверной проем. Это был человек лет под семьдесят, в одежде, столь же старомодной, как и его коляска. Рослый лакей заботливо нависал сзади, и как только он переступил порог, поспешил поддержать его своей рукой и опустить на стул, куда он и сел, тяжело дыша и не отрывая глаз от Аманды. Постепенно по его очень красному лицу расплылась одобряющая улыбка, и он произнес:
– Так вы дочка маленькой Трикси, милая? Ну, ну, вы не слишком на нее похожи, но мне не на что жаловаться! Спорю, вы разобьете так же много сердец, как и она! Его гороподобные формы опасно заколебались, и грохочущий смех, казалось, вызвал у него судороги. Лакей похлопал его по спине, и после изрядной одышки он выдохнул:
– Вы не знаете, кто, черт возьми, я такой, а? Ну, моя фамилия – Вайнхол, и я знал вашу матушку, когда она еще в колыбели лежала. И Гари тоже. Подумать только, он – в пяти милях от моего дома, а я и не подозревал об этом. Если бы ваш брат не приехал ко мне вчера, боюсь, я бы так никогда и не узнал, ведь единственные новости, которые до меня доходят, приносит мне врач, а его и духу около меня не было дней десять. Черт, я подумал, когда парень уехал, почему бы мне не погрузиться в экипаж и не проведать Гари, раз он не может приехать ко мне? И вот я здесь, и ничего со мной не случилось. Ну, а где ваша мама, милая? Ручаюсь, она будет счастлива, когда услышит, кто приехал ее навестить?
– Она… ее здесь нет, сэр, – сказала Аманда.
– Нет здесь? Тогда куда же она делась? Мальчик сказал мне, что она не может оставить Гари!
– Я не знаю. Я имею в виду, ее здесь и не было. Это моя тетя Эстер ухаживает за дядей Гари!
– Но ваш брат сказал…
– О, я думаю, он не расслышал точно, о чем вы спрашивали его, – уклончиво ответила Аманда. – Он совсем глухой, знаете ли!
– Благослови Господь мою душу! Он не показался мне глухим!
– Нет, потому что он очень не любит, чтобы об этом узнали, поэтому он притворяется, будто слышит совсем хорошо.
– Не может быть! Никогда бы не заподозрил. Так значит, Трикси здесь все – таки нет! А кто эта тетя Эстер, о которой вы говорите? Одна из сестер вашего папы? – Он, похоже, заметил присутствие Эстер, стоящей в неподвижности за спиной Аманды, и поклонился. – Рад вас видеть, мадам! Извините, что я не встаю!
– Да, конечно, – сказала Эстер чуть слышно. – Рада познакомиться! Он внезапно вздрогнул:
– А, но вы не можете быть сестрой Гари, если вы Уэтерби!
– Нет, нет! Я хочу сказать, я не Уэтерби! То есть… Аманда, наблюдая ее барахтанье, благородно, но весьма неосмотрительно ринулась ей на помощь.
– Она другая сестра дяди Гарета, – объяснила она.
– Другая сестра? У него нет другой сестры! – сказал мистер Вайнхол. – Их было всего трое: Гари, бедный Артур и Трикси. Что за штучки, детка? Пытаетесь обмануть старика? Ну нет, ничего не выйдет!
– Простите меня! – произнесла Эстер, не в состоянии выносить более ни минуты этого разговора, быстро превращающегося в допрос. – Я посмотрю, может ли сэр Гарет принять вас, сэр! С этими поспешно сказанными словами она выскользнула из комнаты и помчалась наверх, путаясь в складках платья и прибыв в комнату сэра Гарета запыхавшись и со сдвинутым на бок чепцом.
– Гарет! – задыхаясь, произнесла она. – Случилось самое ужасное! Нас разоблачили!
Он опустил номер « Квотерли», который читал.
– Боже мой, в чем дело?
– Мистер Вайнхол! – сказала она, рухнув на стул.
– Как, здесь? – спросил он.
– В зале, разговаривает с Амандой. Он приехал повидать вас!
– Теперь мы все сели в лужу! – сказал сэр Гарет, принимая ситуацию с возмутительным спокойствием. – Он вас видел?
– Да, конечно, видел и, конечно, понял, что я не миссис Уэтерби. Я готова была провалиться сквозь землю, но не могла придумать, что бы сказать, и Аманда совершила роковую ошибку! Гарет, как вы можете лежать тут и смеяться?
– Дорогая, я не могу не смеяться, когда вы врываетесь ко мне с совершенно безумным видом и с этим смешным чепцом, сдвинутым на бок. Я хочу, чтобы вы его выбросили!
– Сейчас не время обсуждать мой чепец! – упрекнула она. – Аманда сказала ему, будто я – ваша другая сестра!
– Ну, это недостойно Аманды! – сказал он, качая головой. – Этого он не проглотит. Она должна придумать что-нибудь получше.
– Не вижу, как она сможет! И можете не сомневаться, еще придет Хильдебранд, понятия не имеющий, что он очень глухой, и это только ухудшит дело!
– О, Хильдебранд – глухой? – спросил он, заинтересованный.
– Да, то есть, нет, вы очень хорошо знаете, что нет! О Боже, мне надо было сказать, что я – Уэтерби! Что теперь делать? Я уверена в одном! Я ему больше не покажусь! Что вы ему скажете?
– Понятия не имею, – откровенно ответил он. – Зависит от того, что могла рассказать ему Аманда.
– Может быть, вам придется сказать правду.
– Может быть, но я сделаю все, чтобы этого избежать.
– Да, умоляю! Это такая чрезвычайно запутанная история, и боюсь, вас очень утомит, если придется все это ему объяснять. Его губы дрожали, но он серьезно ответил:
– И тогда мы можем обнаружить, что он не поверил ни единому слову.
– Да, совершенная правда! Боже мой, он идет! – закричала она, вскакивая со стула. – Я не могу и не стану встречаться с ним! Я наверняка все испорчу, сказав что-нибудь скудоумное. Вы должны понять – я это сделаю!
– Да, но признаюсь, мне ужасно хочется вас слышать, – сказал сэр Гарет с глазами, согретыми смехом.
– Как вы можете быть таким бесчувственным? Где я могу спрятаться? – спросила она, дико озираясь.
– Проскользните в свою комнату, пока он не уйдет! – посоветовал он.
– Я не могу! Лестница как раз напротив этой двери. О небо, Гарет, только послушайте! Какой будет ужас, если он умрет на лестнице! Хотя, конечно, для нас это был бы подарок судьбы. Но не следует такого желать, если, конечно, это не будет для него, бедняжки, счастливым избавлением! Мне придется спрятаться за занавеску. Ради Бога, Гарет, придумайте что-нибудь, что бы его удовлетворило! Маленькая спальня не могла похвалиться шкафом, но угол комнаты был отгорожен ситцевой занавеской. К великому удовольствию сэра Гарета, леди Эстер нырнула туда, между одеждой, как раз в тот момент, когда Чиклейд, помогавший лакею тянуть и толкать мистера Вайнхола по узкой лестнице, открыл дверь и объявил приход гостя. Сэр Гарет замечательно справился с выражением своего лица и встретил старого друга отца с самым подобающим выражением благодарности и удовольствия. Прошло несколько минут, прежде чем мистер Вайнхол, расположившийся на стуле у кровати, смог отдышаться. От усилий красные щеки его стали фиолетовыми, затем постепенно цвет смягчился. Махнув рукой, он выставил своего заботливого помощника из комнаты и сказал:
– Гари! Ну, клянусь Юпитером! Прошло, должно быть, лет двенадцать с тех пор, как я последний раз тебя видел. Как поживаешь, мальчик мой дорогой? Я слышал, не в лучшей форме. Как это случилось, что ты сломал руку? Боже, я узнал бы тебя где угодно. Он едва дал сэру Гарету ответить подобающим образом, прежде чем продолжил, доверительно понизив голос:
– Я рад, что здесь нет этой молодой дамы, ведь я бы не нашел, что ей сказать, клянусь честью, не нашел бы. Ни за что на свете не стал бы ее смущать, надеюсь, ты понимаешь!
– Я абсолютно в этом уверен, сэр, – сказал сэр Гарет, прощупывая почву.
– Да, это было не слишком галантное поведение, и я мог видеть, что она смущена. Ну, не удивительно, ведь я все время спотыкался, а дочка Трикси сказала мне, что она дьявольски чувствительна!
– У нее очень много чувствительности! – осторожно согласился сэр Гарет.
– Да, осмелюсь сказать, а тут еще я, напоминая ей о ее горестном положении, как настоящий болван! Я должен был сразу понять, в чем дело, когда эта хорошенькая крошка сказала, что она твоя другая сестра, но мне это даже в голову не пришло. Как только она ушла, дочка Трикси сказала мне, и даю честное слово, Гари, я никогда так не был поражен за всю мою жизнь. Благослови Господь мою душу, я бы сказал, твой дорогой отец был последним мужчиной на земле… как, ведь даже когда он выставлялся в юношеские дни, я никогда не знал, чтобы он волочился за юбками! Да, а ведь я знал его не хуже других. Заявляю, я не могу это переварить! Я вижу, ты признал ее.
– Совсем… совсем частным образом! – произнес сэр Гарет лишь с легчайшим дрожанием голоса.
– Да, очень правильно, – кивнул мистер Вайнхол. – Твоя мать знала о ее существовании?
– К счастью, нет!
– Тоже хорошо. Ей бы не понравилось. Было бы скверным потрясением для нее, ведь она обожала твоего отца. Ну, ну, бедный Джордж, он сумел сохранить все в тайне, и ты можешь не беспокоиться, что я распространю эту историю. Да и не смог бы, даже если бы хотел, ведь я теперь редко кого-нибудь вижу. Ты знаешь, как сказать бедной девочке, что она не должна меня бояться. Это грустная история. И трогательная малышка: такое милое лицо. Вот что тебе следует сделать, Гари: найти ей респектабельного мужа.
– Я сделаю все, что в моих силах, сэр.
– Правильно: ты слишком похож на своего отца, чтобы не выполнить свой долг! Но скажи мне, мой мальчик, как у тебя дела? Как Трикси? Это такая трагедия, что Артур погиб. Он оставался минут двадцать, беспорядочно болтая о старых временах и старых знакомых; но очевидно, Аманда предупредила его, что не следует слишком долго оставаться у больного, потому что вскоре он достал часы и сказал, что ему пора. Подняться со стула без помощи он не мог, но его помощник ожидал за дверью и вошел в ответ на его сиплый зов. Схватив руку сэра Гарета и заклиная не покидать здешние места, не навестив его, он тяжеловесно удалился, и вскоре можно было слышать, как он от души ругал Чиклейда за какую-то неловкость. Леди Эстер выбралась из своего тайника, теперь уже ее чепец был совсем на боку. Сэр Гарет откинулся на подушки, наблюдая за ней, его полные смеха глаза вопрошали.
– Гарет! – сказала Эстер с благоговением в голосе. – Вы должны признать, что Аманда удивительна. Мне бы никогда не пришло в голову сказать, что я ваша незаконнорожденная сестра! Его трясло от смеха, инстинктивно он прижал руку к больному плечу.
– Да? Мне тоже, дорогая! Внезапно она засмеялась тоже.
– О Боже, из всех абсурдных положений!.. Я только подумала, как Ви… Видмор выг… выглядел бы, если бы узнал! Эта мысль оказалась чрезмерной. Она села в виндзорское кресло и смеялась, пока не потекли слезы, Вытирая, наконец, мокрые глаза, она сказала:
– По-моему, я еще в жизни так не смеялась. Но должна сказать, Гарет, в этой новой истории Аманды есть одна черта, которая мне не может нравиться!
– О нет, разве? – неуверенно произнес он.
– Да, – снова трезвея, сказала она. – Нехорошо со стороны Аманды придумывать о вашем отце такую историю. Ведь он был превосходнейший человек, и кажется совершенно ужасным клеветать на него! Право, Гарет, вам надо было все отрицать!
– Уверяю вас, отец был бы в восторге от этой истории, ведь он был награжден живейшим чувством юмора, – ответил сэр Гарет. Он взглянул на нее, глаза его мерцали, губы дрожали в улыбке. – Знаете, Эстер, все эти годы я уважал и почитал вас и все же никогда не знал, пока мы не застряли в этой фантастической неразберихе! Определено, Аманда – удивительная! Я должен вечно быть ей благодарен!
XVI
Сэр Гарет, медленно восстанавливая свои силы, очень хорошо понимал: ему следует известить своих слуг, что его не похитили и он не испарился, но он предпочитал, чтобы все шло своим чередом еще некоторое время. Совсем не годится, говорил он себе, позволить слугам узнать о его местонахождении, ведь десять к одному, у них развяжутся языки; или, еще хуже, Троттон, уже сильно подозревающий, что он потерял разум, может явиться в «Быка» с яростным рвением и непоколебимой уверенностью, что без его услуг не обойтись. Было действительно совершенно невозможно объяснить им, что произошло; приказать им не упоминать никому о его местопребывании – значит вызвать исключительно нежелательное любопытство. В конце концов, известно, что он отправился за город на несколько дней, и вероятно, будет просто решено, что он продлил свой визит или, возможно, решил отправиться из Бранкастера в гости к одному из своих многочисленных друзей. Троттон, конечно, будет рассчитывать найти хозяина на Беркли-стрит, когда доберется до города, и несомненно предположит, что Аманда снова от него улизнула. Ну, тут ничего не поделаешь, и по крайней мере, Троттон беспокоиться не будет. Он подумывал написать своему шурину и воспользоваться его помощью в розыске безымянного бригад-майора и даже зашел так далеко, что начал письмо. Но это оказалось слишком утомительной задачей. Одной странички литературного творчества оказалось достаточно, чтобы голова его закружилась; и прочитав написанное, он порвал его. Уоррен несомненно подумает, будто он сошел с ума. Поэтому он сказал себе, что скорее всего никто о нем вовсе не беспокоится, и отдался ленивым развлечениям. Эстер тоже не беспокоилась. Видморы наверняка верят, что она у сестры Сьюзан; и если даже по какой-нибудь случайности откроется, что ее в Анкастере нет, она не тешила себя надеждой, будто они почувствуют особое беспокойство. Они, может быть, удивятся и станут гадать и определенно подумают, как это странно; но возможно, Алмерия, по крайней мере, придет к выводу, что отказав сэру Гарету, она оставила Бранкастер, чтобы избежать нападок своего семейства. Но сэр Гарет и леди Эстер недооценили своих родственников. У несчастью, леди Эннердейл случайно написала брату, и содержание письма сделало абсолютно очевидным, что ее дети в полном здравии и жизнерадостны, и она вовсе не наслаждается обществом Эстер, а полагает, что та в Бранкастере. Как и предвидела Эстер, леди Видмор немедленно сообщила своему мужу, будто Эстер пришла в голову немыслимая идея обзавестись собственным домом. Не было и сомнения, что именно это она и собирается сделать, конечно, идиотизм, но так на нее похоже. Все это огорчение по поводу предложения Ладлоу расстроило ее нервы: миледи считала ее поведение очень странным. Но ведь она всегда была не слишком крепка на голову. Была леди Эстер права и когда считала, что брат не поддастся беспокойству; но она недооценила его нелюбовь к скандалам. Если бы она уехала, чтобы жить с одной из своих сестер, лорд Видмор не имел бы ни малейшего возражения, ведь никто бы этому не удивился. Но люди будут очень сильно удивлены, если ничем не связанная дама оставит кров своего отца, чтобы жить в одиночестве. Вдобавок, ей нет еще и тридцати. Что, спрашивал он жену, подумают люди, если когда-нибудь станет известно, что Эстер пыталась удрать от своей семьи? Ее необходимо найти и заставить образумиться – если все это время она не у Гертруды или Констанции. Это совершенно в ее духе, сказать Сьюзан, имея в виду Гертруду: он немедленно напишет обеим сестрам. В Лондоне беспокоились гораздо больше, чем предвидел сэр Гарет. Троттон действительно сделал вывод, будто он все еще гоняется за Амандой, но вовсе не принял такое объяснение загадки спокойно. Преданность хозяину, которому он служил с детства, в совокупности с ревностью к дворецкому и камердинеру сэра Гарета не позволяли хотя бы на дюйм довериться им; он сказал им, будто сэр Гарет предупредил о возможном визите в дом друга, но был глубоко взволнован. Сэр Гарет вел себя так непохоже на свое спокойствие и благовоспитанное самообладание, что Троттон всерьез подозревал его или в потере рассудка, или в том, что тот отчаянно влюбился в эту девчонку, которая стала бы ему худшей из худших жен. Клочок муслина, вот что он подумал о ней вначале. Потом оказалось, что он ошибся. И хотя он не верил и половине рассказанного ею, как он слышал, сэру Гарету, нельзя было отрицать, что поехала она с ним. Сэр Гарет, должно быть, умом повредился, если связался с девушкой, которая все время хотела от него удрать. Да еще и своенравной: он никогда прежде не видел, чтобы тот себя так вел. Хорошенькая будет история, если ее отец или, может быть, брат узнают обо всей этой заварухе! Всякому, кто привязан к сэру Гарету, следует принять меры, чтобы спасти его от последствий его глупости, а Троттон был сильно к нему привязан. Его сестра тоже. Миссис Уэтерби видела, как ее обожаемый брат отправился в Бранкастер, и очень мало надеялась, что он встретит там отказ. Когда в Л конце недели он не вернулся в свой дом на Беркли-стрит, эта маленькая надежда умерла: вряд ли он оставался бы так долго в Бранкастере, если бы его сватовство не было удачным. Каждый день она ожидала от него письма, объявляющего помолвку, но никакого письма не было. Она едва могла поверить, что он не сообщил бы ей прежде, чем посвятил в свои дела весь остальной мир, но она, как и Аманда, начала изучать колонки в «Морнинг Пост» и «Газет». Она не нашла упоминания фамилии сэра Гарета; и именно тогда убеждение, что с ним что-то произошло, сильно завладело ее умом. Мистер Уэтерби доброжелательно и терпеливо доказывал ей, как неправдоподобно, чтобы сэра Гарета могло постигнуть какое-нибудь несчастье, о котором бы она не была извещена уже давно, но с таким же успехом он мог бросать слова на ветер. Нет, говорила она, у нее нет ни малейшей догадки о природе несчастного случая, который по ее предположениям произошел, у нее только есть ощущение, что с сэром Гаретом не все в порядке. Мистер Уэтерби, хорошо знакомый с ее ощущениями, посоветовал ей не беспокоиться и выбросил все дело из своей головы. Но ненадолго. Случайно напомнила о нем встреча в клубе со знакомым, сообщившим крупицу информации, которая, когда он обдумал ее, показалась ему достаточно интересной для его жены. Любопытно: не тревожная в сущности, она, возможно, поможет в уничтожении страхов Трикси, но заставит немножко удивиться. Сведения не были чересчур важными, чтобы занять в его памяти заметное место; он вспомнил про них, рассказывая Трикси о молодом Кендале, на которого наткнулся, выходя из «Уайта».