Хейли Артур. Колеса

   — Он нас вполне устраивает. — В голосе женщины зазвучали нотки удивления. — А в чем дело? Может, что-нибудь не так?
   — Все в полном порядке, мадам. Просто я хочу лично удостовериться в том, что все мои клиенты довольны. Это мой принцип.
   — Ну что ж, — сказала женщина, — это можно только приветствовать. Немногих коммерсантов нынче интересует отношение клиентов.
   — Нас это интересует. — Смоки закурил сигару и, наклонив назад кресло, забросил ноги на стол. — Всех нас здесь это интересует, и даже очень. И мне хотелось бы кое-что вам предложить.
   — Да, я вас слушаю.
   — Теперь, когда вы уже немного обкатали свою машину, почему бы вам не пригнать ее завтра к нам для тщательной проверки в нашем отделе технического обслуживания. Мы посмотрим, не обнаружились ли какие-нибудь неполадки, а также выполним все положенные регулировочные работы.
   — Но машина-то у нас без малого неделя…
   — Тем больше оснований, — делая широкий жест, произнес Смоки, — убедиться, что все в полном порядке. Мы охотно все для вас сделаем — могу вас заверить. И, разумеется, не возьмем за это ни цента.
   — Признаться, вы — редкий торговец автомобилями, — сказала женщина на другом конце провода.
   — Хотелось бы так думать, мадам. В любом случае приятно это слышать.
   Они договорились, что машину пригонят в отдел технического обслуживания на другое утро к восьми часам. Смоки сказал, что выделит одного из лучших своих механиков, поэтому машину надо доставить пораньше. Женщина согласилась, сказав, что муж, который обычно едет утром в центр к себе в контору, на этот раз попросит кого-нибудь подвезти его или поедет на автобусе.
   Смоки провел еще один разговор и с таким же результатом. А вот двое других заартачились: их никак не устраивало оказаться наутро без машины. Почувствовав упорство, Смоки не стал нажимать. Набирая пятый номер, он решил изменить тактику — на то не было конкретной причины, просто ему надоело говорить одно и то же.
   — Мы не уверены, — сказал Смоки владельцу машины, который на этот раз сам снял трубку, — но нам кажется, что в нашем новом автомобиле есть дефект. Признаться, мне неудобно беспокоить вас, но мы считаем своим долгом всегда действовать в интересах наших клиентов.
   — Чего же тут неудобного? — возразил мужчина. — Я рад вашему звонку. А в чем дело?
   — Мы полагаем, что немного нарушена плотность глушителя или выхлопной трубы, из-за чего угарный газ просачивается в салон. Вы и ваши пассажиры этого не ощущаете, но такая утечка может оказаться опасной. Признаться, этот изъян мы обнаружили на прошлой неделе на нескольких машинах, полученных с завода, поэтому мы проверяем все машины, проданные нами за последнее время, чтобы уже быть полностью уверенными. Мне неприятно об этом говорить, но, судя по всему, речь идет о небольшом дефекте, который пропустили на заводе.
   — Мне можете об этом не рассказывать — я знаю, как оно бывает, — сказал клиент. — У меня самого есть бизнес, и мне постоянно приходится сталкиваться со всякими недоделками. Сейчас вокруг нас сплошь люди, которым на все плевать. Поэтому я высоко ценю ваше отношение к клиентам.
   — Этим я руководствуюсь в моем бизнесе, — торжественно произнес Смоки, — как, я уверен, и вы — в своем. Значит, мы можем рассчитывать, что завтра утром ваша машина будет у нас.
   — Конечно. Я пригоню ее пораньше.
   — Знаете, у меня прямо камень с души свалился. Все это, само собой, не будет вам стоить ни цента. И вот что еще: пока до завтрашнего утра будете пользоваться машиной, сделайте одолжение — ездите с открытым окном. — Артистической натуре Смоки была свойственна тяга к преувеличениям.
   — Благодарю за совет! И я вам тоже кое-что скажу, мистер: вы произвели на меня впечатление. Так что не удивлюсь, если мне снова захочется обратиться к вам.
   Широко улыбаясь, Смоки положил трубку на рычаг.
   Еще до обеда Лотта Поттс и ее шеф сравнили результаты своих телефонных переговоров. Бухгалтерше удалось заручиться согласием четырех клиентов. Смоки — пятерых. В общей сложности девяти машин было бы вполне достаточно, если только все они приедут, но до завтрашнего утра еще много времени, одни владельцы могут передумать, другим разные житейские обстоятельства могут помешать приехать. Поэтому Смоки решил подстраховаться. Он выбрал еще восемь телефонных номеров из списка, который составила Лотти, и оба снова засели за телефон. К полудню в общей сложности тринадцать клиентов под воздействием разных доводов согласились пригнать утром свои машины к магазину Смоки.
   Затем состоялся разговор Смоки с управляющим отдела технического обслуживания Винсом Миксоном.
   Миксон, жизнерадостный, словно породистый терьер, лысый человек лет под семьдесят, правил в отделе технического обслуживания как опытный метр. Миксон мгновенно мог установить неполадки в любом автомобиле; его организаторские способности были выше всяких похвал, и клиенты любили его. Но у Винса Миксона была одна слабость — алкоголь. В течение десяти месяцев он не принимал ни капли, но два раза в год с ним случались запои, что порой печально сказывалось на его работе.
   Ни один хозяин не потерпел бы такого, и Миксон понимал это; понимал он и то, что, если потеряет свое место, в таком возрасте уже не найдет другого. С другой стороны, Смоки, правильно оценив обстановку, увидел в этом определенные для себя выгоды. В промежутках между запоями Вине Миксон великолепно работал, а когда он “отключался”, Смоки так или иначе затыкал возникавшую брешь. Зато Смоки мог положиться на своего управляющего, когда появлялась необходимость отбросить этику в сторону. Мог он обратиться к Миксону и в деликатных ситуациях вроде нынешней.
   И вот сейчас они вместе размышляли о том, как вести себя завтра.
   По мере того как будут подъезжать машины, их надо сразу отгонять в отдел технического обслуживания на мойку, затем пропылесосить салон, тщательно протереть двигатель, чтобы он выглядел как новенький в случае, если кому-то захочется поднять капот. Из отделения для перчаток надо убрать все вещи владельца, положить их в пластиковые мешки и пронумеровать, чтобы потом ничего не перепутать. Номерные знаки необходимо снять, следя за тем, чтобы впоследствии опять-таки не было никакой путаницы. Покрышки обязательно освежить в тех местах, где протектор немного износился.
   После этого машины — а их будет около дюжины — следует отогнать на площадку позади магазина, где стоят новые, еще не проданные.
   Вот и все. Ничего другого с ними делать не будут, а через два дня — после наружной мойки и чистки салона пылесосом — их возвратят владельцам.
   Эти же два дня машины постоят у Смоки, чтобы банковские ревизоры, которые явятся проверять и пересчитывать товарные запасы, могли, как надеялся Смоки, удостовериться в том, что количество нереализованных автомобилей соответствует документальным данным.
   — Эти парни из банка, — задумчиво проговорил Смоки, — могут ведь появиться здесь и послезавтра. А владельцам мы обещали вернуть машины завтра к вечеру. Значит, придется обзвонить всех после обеда и что-нибудь придумать, чтобы задержать машины еще на сутки.
   — Не стоит беспокоиться, — сказал Миксон, — что-нибудь придумаем.
   Хозяин взглянул на него из-под бровей.
   — Я и не беспокоюсь, пока твоя рука не потянется к бутылке.
   Весельчак управляющий клятвенно поднял руку.
   — Клянусь, ни капли в рот не возьму, пока не кончится эта история. Обещаю.
   Смоки по опыту знал, что Миксон не подведет, но, выжав из него это обещание, он мог уже не сомневаться, что скоро наступит запой. Босс редко прибегал к такой тактике, но ему необходимо было обезопасить себя на ближайшие сорок восемь часов.
   — А как насчет спидометров? — спросил Миксон. — На некоторых из них уже по несколько сот миль пробега.
   Смоки задумался. Это было серьезно: дело в том, что некоторые банковские ревизоры знают, на какие уловки идут торговцы, поэтому, проводя инвентаризацию новых автомобилей, они проверяют все детали и агрегаты, в том числе показания спидометра. Между тем мошенничество со спидометрами стало делом опасным, поскольку в некоторых штатах приняты на этот счет соответствующие законы, да и модели автомобилей этого рода отличались тем, что в них не подберешься к спидометру.
   — Нет таких деталей, к которым нельзя было бы подобраться, — сказал Миксон, когда Смоки напомнил ему об этом. И управляющий отдела технического обслуживания извлек из кармана целый набор маленьких разнообразных ключей. — Видали такие? Их выпускает инструментальная фирма “Эксперт спешэлти”, что в Гринвилле, штат Южная Каролина. Этот набор может купить кто угодно, а с их помощью легко перекрутить любой спидометр — только скажите, какие вам нужны показания.
   — А как быть с новыми спидометрами — они же снабжены белыми пластинками, которые тут же разлетаются на куски, если начинают сгонять показания?
   — Эти пластинки сделаны из пластмассы, которая действительно мгновенно лопается, как только начинаешь что-нибудь мудрить. Но та же фирма, что выпускает эти ключи, продает по доллару за штуку пластинки из более прочного пластика. Я уже достал две дюжины и заказал еще. — Миксон ухмыльнулся. — Предоставьте это мне, шеф. Я перекручу показания всех спидометров, на которых больше пятидесяти миль. А прежде чем владельцы явятся за своими машинами, снова переставлю цифры.
   Смоки на радостях похлопал своего управляющего по плечу.
   — Вине, мы в полном порядке!
 
 
   К полудню следующего дня, казалось, все шло благополучно.
   Как и предвидел Смоки, трое клиентов не пригнали своих машин, но остальные десять сдержали обещание — и этого в данной ситуации оказалось более чем достаточно. В отделе технического обслуживания все текущие дела откладывались, и машины без задержки попадали на мойку, чистку салона и последующую подкраску протекторов. Сам Вине Миксон уже отогнал несколько машин на площадку.
   Не без чувства облегчения узнали они и о том, что банковские контролеры проводят ревизию в той последовательности, в которой восемь торговцев значились в списке, продиктованном Иоландой. Это стало ясно после того, как двое коммерсантов из трех, которых Смоки успел предупредить накануне, сообщили ему по телефону, что к ним нагрянули контролеры. Значит, ревизия фирмы “Стефенсен моторе” начнется завтра, хотя все для встречи ревизоров будет готово уже сегодня днем.
   Словом, Смоки мог не волноваться — лишь бы пережить сегодняшний и завтрашний день и не дать возможности ревизорам разобраться в истинном положении вещей. В общем-то дела у Смоки складывались блестяще, репутация фирмы была солидная, и он не сомневался, что через месяц с небольшим ему удастся навести порядок в своей бухгалтерии и почти ликвидировать дефицит. Он действительно несколько пережал, признался самому себе Смоки, но ведь и раньше приходилось не раз рисковать и выигрывать — иначе едва ли можно было бы так долго преуспевать.
   В 11 час. 30 мин. Смоки отдыхал в своем кабинете на антресолях, потягивая кофе с коньяком, когда нагрянул нежданный гость — Адам Трентон.
   Смоки перестали нравиться визиты Адама — а после первой их встречи в начале года Адам уже несколько раз появлялся здесь. Сегодняшнее же его появление и вовсе не обрадовало Смоки.
   — Привет! — сказал он. — А я и не знал, что вы собирались приехать.
   — Я здесь уже целый час, — ответил Адам. — И почти все это время находился в отделе технического обслуживания.
   Тон и что-то в выражении лица Адама не понравилось Смоки.
   — Могли бы по крайней мере поставить меня в известность, что приехали! — буркнул он. — В конце концов это ведь мой магазин.
   — Я бы так и поступил, если бы вы в самом начале мне не сказали… — Адам раскрыл черный скоросшиватель с отрывными листами, который всегда был при нем, когда он заезжал к Смоки, и перевернул страницу. — В первое мое посещение вы мне сказали: “Здесь все для вас открыто — заходите в любую дверь, точно в борделе, с которого сняли крышу. Можете смотреть наши книги, папки, инвентаризационные описи — как и ваша сестра, которая имеет на это полное право”. А потом вы сказали…
   — Не важно! — хрипло произнес Смоки. — Вот уж никак не мог предполагать, что говорю в диктофон. — Он недоверчиво посмотрел на гостя. — А может, вы и впрямь меня записывали?
   — В таком случае я бы вам об этом сказал. Просто у меня цепкая память, и когда я чем-то интересуюсь, то делаю записи.
   “Интересно, — подумал Смоки, — что еще зафиксировано на листах в черном скоросшивателе?”
   — Присаживайтесь. Чашечку кофе? — предложил он Адаму.
   — Нет, благодарю вас, и я лучше постою. Я пришел сказать вам, что это мой последний визит. Довожу также до вашего сведения, поскольку, я считаю, вы имеете право это знать, что я посоветую сестре продать свои акции в вашем деле. А кроме того, — и Адам снова дотронулся до скоросшивателя, — я собираюсь передать этот материал в отдел сбыта нашей компании.
   — Вы что?
   — Разве не понятно? — спокойно проговорил Адам.
   — Да что у вас там, черт возьми?
   — Среди прочего сообщение о том, что ваш отдел технического обслуживания в данный момент снимает с уже находившихся в эксплуатации машин все, что указывало бы на их владельца, подновляет их и ставит рядом с совершенно новыми на вашей демонстрационной площадке. Кстати, управляющий вашего отдела технического обслуживания выписал фальшивые наряды на производство гарантийного ремонта этих автомобилей, которого никто производить не будет, а стоимость взыщут с нашей компании. Признаться, я в данный момент не знаю, к чему все это, но, кажется, начинаю догадываться. И поскольку ко всему здесь происходящему косвенно причастна Тереза, я намерен позвонить в ваш банк, сообщить о том, что видел, и спросить, не помогут ли они мне разобраться.
   — Господи Иисусе! — едва слышно произнес Смоки Стефенсен.
   Он понимал, что на него рухнула крыша в момент, когда он меньше всего этого ожидал. Понял он и то, какую допустил ошибку: слишком он открылся Адаму, позволил ему заглянуть в их “кухню”. Смоки воспринял Адама как умного, приятного в общении технократа, несомненно, хорошего работника (иначе бы он не добился такого положения), но наивного в других сферах, в том числе и в области торговли автомобилями. Именно поэтому Смоки рассчитывал, что своей открытостью он обезоружит Адама, так как, если бы Адам почувствовал, что от него утаивают информацию, это вызвало бы в нем любопытство, в то время как откровенность должна была усыпить его бдительность. Кроме того, Смоки полагал, что Адам не будет ни во что влезать, как только убедится, что интересы его сестры блюдутся самым честным образом. И вот теперь выяснилось — Смоки слишком поздно понял это, — что он просчитался по всем пунктам.
   — Сделайте одолжение — с мольбой в голосе проговорил Смоки, — дайте мне минутку на размышление. Ну, а потом давайте все-таки поговорим.
   — У вас ведь в мыслях только одно — как меня остановить, — сухо сказал Адам, — но это вам не удастся. К тому же все, что надо, мы с вами уже обговорили.
   — Да откуда, черт возьми, вы знаете, что у меня в мыслях? — повысил голос Смоки.
   — Ладно, допустим. Но в одном я твердо уверен: вы мошенник.
   — Ну это уже наглая ложь! За это я на вас и в суд могу подать.
   — Я вполне готов, — сказал Адам, — повторить это при свидетелях, и вы можете подать на меня в суд, если хотите. Только вы не станете этого делать.
   — Почему же я все-таки мошенник? — Смоки решил попытаться хотя бы вытянуть из него все, что можно.
   Адам опустился в кресло, стоявшее перед письменным столом, и раскрыл черный скоросшиватель с отрывными листами.
   — Хотите, чтобы я зачитал весь список?
   — Еще бы, черт возьми!
   — Вы мошенничаете при выполнении гарантийных работ. Вы взыскиваете с компании за работы, которые не производились. Вы заменяете части, которые не требуют замены, а снятые части снова пускаете в оборот.
   — Есть у вас хоть один пример? — не отступался Смоки.
   Адам перевернул несколько листов.
   — Таких примеров у меня много, но вот этот — самый яркий.
   В отдел технического обслуживания фирмы “Стефенсен моторе”, стал рассказывать Адам, пригнали почти новый автомобиль, чтобы подрегулировать карбюратор. Но вместо этого карбюратор просто заменили, а компании представили счет на оплату гарантии. Впоследствии снятый с машины карбюратор подремонтировали и передали на склад запасных частей, откуда он был продан как совершенно новый. У Адама были записаны все данные, номера нарядов и счетов, а также технические характеристики карбюратора.
   — А кто вам разрешил совать нос в документы моего отдела снабжения? — вспыхнул Смоки.
   Адам знал, что для предотвращения таких злоупотреблений существуют специальные правила. Они есть у каждой из компаний Большой тройки. Но масштабы компании и объем работ, ежедневно выполняемых ее разветвленными станциями технического обслуживания, позволяют таким коммерсантам, как Смоки, систематически обходить установленные правила.
   — Я же не могу уследить за всем, что происходит в отделе технического обслуживания! — возразил Смоки.
   — Но отвечаете-то вы. К тому же Вине Миксон руководит этим отделом согласно вашим инструкциям — как, впрочем, и сегодня. Кстати сказать, Миксон позволяет себе еще кое-что: он приписывает затраченное на ремонт время и тем самым обманывает клиентов. Хотите, чтобы я привел примеры?
   Смоки покачал головой. Он не мог себе даже представить, что этот сукин сын проявит такую дотошность, что он столько увидит и разберется во всем. Однако сейчас, слушая Адама, Смоки напряженно думал — как привык думать в суровых условиях гонки, когда надо было обойти или перехитрить гонщика, шедшего впереди него по трассе.
   — И раз уж мы заговорили о клиентах, — продолжал Адам, — то ваши продавцы до сих пор устанавливают процент за финансирование сделки исходя из начальной ставки в сто долларов, хотя согласно “Акту о предоставлении займа” это считается противозаконным.
   — Люди предпочитают, чтоб было так.
   — Хотите сказать, что вы так предпочитаете. Особенно если учесть, что ваши “девять процентов с сотни” на самом деле составляют более шестнадцати процентов в год.
   — И что в этом плохого? — упорствовал Смоки.
   — Согласен. В том же духе рассуждают и другие торговцы, которые поступают точно так же. Но, наверное, они будут не в восторге, когда узнают, как вы постоянно мошенничаете в конкурсах по продаже автомобилей. Датируете заказы на машины задним числом, произвольно меняете сроки реализации.
   Смоки только простонал в ответ:
   — Прекратите, прекратите! — и замахал рукой, сдаваясь.
   Адам замолчал.
   Теперь Смоки Стефенсен знал: этому парню Трентону все известно. Смоки мог бы открутиться от одних обвинений, оправдаться в других — но только не в этом. Дело в том, что автомобилестроительные компании периодически выплачивают премии торговцам — обычно от пятидесяти до ста долларов — за каждый новый автомобиль, проданный в течение определенного периода времени. Поскольку при этом речь идет о тысячах долларов, упомянутые конкурсы проводятся под тщательным контролем, однако всегда есть способы обойти контроль, и Смоки порой ловко их использовал. Такие махинации, если о них становилось известно отделам сбыта автомобилестроительных компаний, редко кому прощали.
   А может, подумалось Смоки, Адам пронюхал и о демонстрационных автомобилях — модели прошлого года, — которые он сплавил как новые, предварительно переставив показания спидометра. Судя по всему — да.
   И как только, черт побери, этот малый сумел столько всего разузнать за такой короткий срок?
   Адам мог бы без труда это ему объяснить. Он бы объяснил, что аналитическое исследование, детальное изучение и соединение разрозненной информации в единое целое — основа основ в работе человека, отвечающего за планирование в автомобильной промышленности. К тому же Адам привык работать быстро.
   Смоки опустил глаза на стоявший перед ним письменный стол — казалось, он старался выиграть время для размышления, о чем просил собеседника несколько минут назад.
   — А чью вы, собственно, держите сторону? Чьи отстаиваете интересы? — тихо спросил он, подняв голову.
   Адам предвидел такой вопрос. Вчера вечером и сегодня утром он сам себе его задавал.
   — Я приехал к вам как представитель интересов моей сестры Терезы, которой принадлежат сорок девять процентов акций в вашем деле. И по-прежнему выступаю в этом качестве. Но это вовсе не означает, что я, или Тереза, или ее покойный муж Клайд стали бы одобрять мошеннические проделки. Потому я и доведу до конца то, о чем я вам сказал.
   — Поговорим об этом. Вы первым делом собирались позвонить в банк. Верно?
   — Совершенно верно.
   — О'кей, умник вы великий, каких еще свет не видывал, позвольте мне в таком случае вам объяснить, что тогда произойдет. В банке возникнет паника. Сегодня же после обеда сюда явятся инспектора, завтра они получат в суде ордер, опечатают помещение и конфискуют все товарные запасы, О'кей. Затем вы сказали, что передадите эти свои записи вашим людям в отделе сбыта компании. Ну и что вы думаете, как они будут реагировать?
   — По моим догадкам, они отберут у вас лицензию.
   — Это как пить дать. Отберут. — Оба в упор смотрели друг на друга. Торговец перегнулся через стол. — Ну, а что станет с Терезой и с малышами? Как вы думаете, сколько это будет — сорок девять процентов от мертвого дела?
   — Почему мертвого? — возразил Адам. — Компания поставит кого-нибудь временно, пока не подыщут нового торговца.
   — Временно?! И как, думаете вы, будет он заниматься бизнесом, в котором ничего не смыслит? Наверняка доведет до банкротства.
   — Если уж разговор зашел о банкротстве, — заметил Адам, — то как раз вы больше всего этому способствовали.
   Смоки так резко и с такой яростью стукнул кулаком по столу, что все предметы на нем подпрыгнули.
   — Никакого банкротства нет и не будет! Не будет, если мне дадут вести дело по-моему. А вот если вам дадут волю — его не избежать.
   — Это вы так считаете.
   — Как я считаю, не имеет значения! Я сейчас вызову сюда моего бухгалтера! И докажу вам!
   — Мы уже просмотрели вместе с мисс Поттс всю вашу бухгалтерию.
   — Тогда, черт возьми, вам придется просмотреть ее еще раз со мной! — Смоки вскочил с кресла и сразу стал выше Адама. Он в ярости то сжимал, то разжимал кулаки. Глаза его сверкали.
   Адам пожал плечами.
   Смоки позвонил Лотти по внутреннему телефону. Она ответила, что тотчас придет, и он, тяжело дыша, бросил трубку на рычаг.
   Это заняло у них целый час. Час, в течение которого Смоки Стефенсен доказывал и убеждал, подкрепляя свои доводы подсчетами, которые он набрасывал карандашом и затем швырял на письменный стол, который был теперь весь завален бумагами, а Лотти Поттс объясняла, как она ведет бухгалтерию, и сопоставляла самые последние данные с цифрами за предыдущие годы.
   В конце концов Адам признал, что и такое ведение дел возможно. Смоки в принципе требуется месяц, чтобы навести порядок в своем финансовом хозяйстве, при условии, разумеется, что он несколько отойдет от общих правил и что при этом сохранится наметившаяся благоприятная тенденция в сбыте новых автомобилей. Альтернативой могла бы быть только передача дела в руки временного управляющего, что, как уже отметил Смоки, обернется для фирмы неизбежной катастрофой.
   Но чтобы фирма “Стефенсен моторе” осталась на плаву, Адаму придется смириться с тем, что банковские ревизоры будут введены в заблуждение и обмануты. Теперь он уже не догадывался, а все точно знал. Перебирая факты, Смоки признал, что “нарушил доверие” банка, а также рассказал о махинациях, с помощью которых рассчитывал пережить завтрашнюю ревизию.
   Лучше бы Адам всего этого не знал! Как бы он хотел, чтобы сестра не давала ему такого поручения! Впервые в жизни он по-настоящему понял, как мудро поступила его компания, создав правила, которыми руководствуется конфликтная комиссия и которые запрещают служащим компании иметь какие-либо — финансовые или иные — дела с фирмами по продаже автомобилей.
   Лотти Поттс сгребла в охапку свои бухгалтерские книги и вышла из кабинета, а Смоки Стефенсен стоял руки в боки и вызывающе поглядывал на Адама.
   — Ну, что скажете?
   Адам покачал головой.
   — Разве что-нибудь изменилось?
   — Для Терезы может измениться, — тихо сказал Смоки. — Сегодня — чек на кругленькую сумму, а уже через месяц, может быть, и ничего. И вот что еще: в чем только вы меня сегодня не обвинили! Но при этом ни разу не сказали, что я обманывал Терезу.
   — Потому что вы ее не обманывали. Только тут у вас все в порядке.
   — Но ведь если бы я захотел, то мог бы обманывать и ее. Не так ли?
   — Наверное, да.
   — Но я на это не пошел, а ведь вы, судя по всему, явились сюда как раз для того, чтобы это проверить?
   — Не совсем так, — устало ответил Адам. — Просто моей сестре хотелось знать, насколько перспективно ее участие в вашем деле. — И, помолчав, добавил:
   — Вместе с тем у меня есть обязательства перед компанией, где я служу.
   — Они вас сюда не посылали.
   — Понятное дело. Но я не рассчитывал, что при этом откроется столько всего, и теперь, как служащий компании, я не имею права закрывать глаза.