Хейли Артур. Колеса

   — Я бы не стала вас беспокоить, — тихо проговорила секретарша, — но звонит мистер Стефенсен, он хочет поговорить с вами по очень срочному делу.
   — Смоки Стефенсен?
   — Да, сэр.
   — Спросите, по какому номеру можно ему перезвонить позже, — раздраженно бросил Адам. — Я позвоню, если смогу. Сейчас я занят!
   — Именно так я ему и сказала, мистер Трентон. — Адам уловил неуверенность в тоне Урсулы. — Но он очень настаивает. Говорит, когда вы узнаете, о чем речь, вы простите его упорство.
   — А, черт! — Адам взглядом попросил извинения у Перси и спросил Урсулу:
   — Он на линии?
   — Да.
   — Хорошо, переключите его на меня. — И, зажав рукой микрофон трубки, Адам сказал своему гостю:
   — Это займет всего минуту, не более. — А сам подумал: “От такого Смоки Стефенсена в жизни не отделаешься, он всегда будет считать, что его дела — важнее всего остального”.
   В трубке щелкнуло, и раздался голос коммерсанта:
   — Адам, это вы?
   — Да, я. — Адам даже не пытался скрыть неудовольствие. — Моя секретарша, кажется, сообщила вам, что я занят. Не знаю, что там у вас, но придется с этим подождать.
   — Вы хотите, чтобы я так и передал вашей жене?
   — Это как понимать? — растерянно спросил Адам.
   — А так, господин великий начальник, который слишком занят, чтобы снять трубку и ответить приятелю. Просто ваша жена арестована. И не за нарушение правил уличного движения, если хотите знать. А за воровство.
   Адам молчал, потрясенный услышанным, а Смоки тем временем продолжал:
   — Если хотите помочь ей, а заодно и себе, немедленно бросьте все, чем вы сейчас заняты, и приезжайте сюда. Слушайте меня внимательно. Я объясню вам, как проехать.
   И Адам, точно во сне, записал адрес, который продиктовал ему Смоки.
   — Нам нужен адвокат, — сказал Адам. — Я знаю кой-кого. Сейчас позвоню одному знакомому, чтобы он сюда приехал.
   Адам сидел со Смоки Стефенсеном в его машине на стоянке местного полицейского участка. В участок он еще не заходил. Смоки уговорил его сначала выслушать все, что он сам узнал об Эрике от Аренсона по телефону, а потом лично, когда зашел в кабинет к шефу. По мере того как Адам слушал Стефенсена, его охватывало все большее волнение и все тревожнее становилось на душе.
   — Давайте, давайте, — сказал Смоки. — Идите звоните адвокату. Тогда уж заодно свяжитесь с “Ньюс”, “Фри пресс” и “Бирмингем эксентрик”! Они фоторепортеров могут прислать.
   — Ну и пусть присылают! Полиция явно допустила ошибку.
   — Никакой ошибки тут нет.
   — Да моя жена никогда бы…
   У Смоки, видно, лопнуло терпение.
   — Ваша жена совершила кражу! Дойдет это до вас в конце концов или нет? Она не только украла, но и во всем призналась, подписав показания.
   — Никогда не поверю!..
   — А зря. Мне это сказал шеф Аренсон, а он врать не будет. К тому же полицейские не дураки.
   — Да, — сказал Адам, — это мне тоже известно. — Он втянул воздух в легкие и медленно выдохнул, впервые по-настоящему задумавшись с тех пор, как полчаса назад неожиданно прервалась их беседа с Персивалом Стайвезентом. Его гость уловил, что случилось нечто весьма серьезное, хотя Адам не сообщил никаких подробностей по поводу неожиданного звонка. Они условились, что Адам позвонит Перси в отель, где тот остановился, сегодня вечером или на следующее утро.
   Сейчас Смоки Стефенсен сидел рядом с Адамом в машине и ждал, попыхивая сигарой так, что, несмотря на кондиционер, в салоне пахло дымом. За окном по-прежнему уныло шел дождь. Спускались сумерки. На автомобилях и в окнах зданий зажигались огни.
   — Ну хорошо, — сказал Адам, — даже если Эрика действительно позволила себе то, в чем ее обвиняют, что-то тут не так.
   По привычке торговец автомобилями погладил бороду. Он встретил Адама не дружески, но и не враждебно, и сейчас голос его звучал абсолютно бесстрастно.
   — Что бы там ни было, это вы будете выяснять со своей женой. Что правда, а что нет. Меня это нисколько не касается. Сейчас мы с вами обсуждаем, что фактически произошло.
   Возле них остановилась полицейская патрульная машина. Из нее вылезли двое полицейских и какой-то штатский. Полицейские внимательно посмотрели на машину Смоки Стефенсена и сидевших в ней пассажиров; человек в штатском, как теперь увидел Адам, был в наручниках и смотрел куда-то в сторону. Сопровождаемые взглядами Адама и Стефенсена, все трое прошли мимо и исчезли за дверью полицейского участка.
   Это напомнило Смоки и Адаму, какими малоприятными делами тут занимаются.
   — Значит, — прервал молчание Адам, — Эрика сидит здесь — как вы по крайней мере утверждаете — и нуждается в помощи. И я могу либо ворваться туда, пустив в ход все свое влияние и, возможно, наделав при этом массу ошибок, либо поступить разумно, вызвав адвоката.
   — Разумно или неразумно, — буркнул Смоки, — просто вы можете заварить такое, чего потом не расхлебать, и вот тогда вы пожалеете, что поступили так, а не иначе.
   — А что вы предлагаете?
   — Для начала, например, чтобы я зашел в участок. По вашей просьбе. Еще раз поговорил бы с шефом. А там видно будет.
   Сам не понимая, почему он до сих пор не задал этого вопроса, Адам спросил:
   — А почему полиция позвонила именно вам?
   — Шеф знает меня, — сказал Смоки. — Мы с ним друзья. К тому же ему известно, что я знаком с вами. — Он предпочел не рассказывать Адаму всего, что успел узнать, а именно: что магазин, судя по всему, удовлетворится оплатой украденного и не будет настаивать на передаче дела в суд; кроме того, Аренсон понимал, что шумиха вокруг этой истории весьма нежелательна для обитателей здешних мест, поэтому со своей стороны он тоже готов поскорее все уладить — естественно, при доброжелательном сотрудничестве вовлеченных в конфликт сторон.
   — Признаюсь, тут я полный профан, — сказал Адам. — Если вы считаете, что можете чего-то добиться, пожалуйста, действуйте. Хотите, чтобы я пошел с вами?
   Смоки сидел неподвижно, положив руки на руль, с непроницаемым выражением лица.
   — Так что же, — сказал Адам, — можете вы что-то сделать или нет?
   — Да, — кивнул Смоки, — думаю, что смогу.
   — Тогда чего же мы ждем?!
   — Платить придется, — мягко заметил Смоки. — За все надо платить, Адам. Кому-кому, а уж вам-то это должно быть известно.
   — Если речь идет о взятке…
   — Даже и не заикайтесь об этом! Ни здесь, ни там. — И Смоки указал на полицейский участок. — Запомните: Уилбер Аренсон — разумный малый. Но если вы ему хоть что-то предложите, вашей жене не поздоровится. Да и вам тоже.
   — Я и не собирался этого делать. — Адам явно недоумевал. — Но если не это, тогда что же?..
   — Черт бы вас подрал! — прохрипел Смоки. От волнения он так вцепился в руль, что руки у него побелели. — Вы же хотите меня угробить, вы что, забыли? Или это вам настолько безразлично, что запамятовали? Вы же сказали — один месяц. Вы даете мне всего один месяц, а потом ваша сестрица забирает свои акции из моего дела. А вы передаете свою занюханную записную книжечку высокому начальству в отделе сбыта вашей компании.
   — Мы же с вами обо всем договорились. И к этой истории наш уговор не имеет никакого отношения, — непреклонно проговорил Адам.
   — А может быть, черт побери, все-таки имеет! Если вы хотите вытащить свою жену из этой грязи, чтоб ее имя, да и ваше, не склоняли по всему штату Мичиган, я бы очень советовал вам еще раз хорошенько подумать, да побыстрей.
   — Может быть, вы объясните ясно и четко?
   — Я предлагаю вам сделку, — сказал Смоки. — Если вам и это надо объяснять, то вы совсем не такой шустрый, как я думал.
   Адам не стал сдерживаться — он был возмущен.
   — По-моему, картина начинает проясняться. Посмотрим, правильно ли я себе это представляю. Значит, вы готовы сыграть роль посредника и, используя свою дружбу с шефом полиции, попытаться вызволить мою жену и замять выдвинутые против нее обвинения. Взамен вы хотите, чтобы я посоветовал моей сестре не отказываться от долевого участия в вашем деле и, кроме того, чтобы я закрыл глаза на то, какими грязными методами вы пользуетесь.
   — Не слишком ли это сильно сказано — насчет грязных методов? — буркнул Смоки. — Может, стоит напомнить вам, что и в вашем семействе не все чисто?
   Адам пропустил мимо ушей это замечание.
   — Я правильно или нет оцениваю сложившуюся ситуацию?
   — А все-таки вы человек шустрый. Все верно.
   — Тогда моим ответом будет однозначное “нет”. Я ни при каких обстоятельствах не дам своей сестре иного совета, поставив ее под удар в угоду собственным интересам.
   — Значит, вы готовы пересмотреть свое решение о передаче сведений отделу сбыта вашей компании, — поспешил уточнить Смоки.
   — Я этого не говорил.
   — Но и другого вы тоже не говорили.
   Адам молчал. В машине было слышно лишь, как тихо урчит двигатель, работая на малых оборотах, и гудит кондиционер в салоне.
   — Я готов урезать сделку наполовину, — сказал Смоки. — Пусть Тереза останется при своих интересах. Меня устроит и то, что вы не станете доносить на меня компании. — И, немного помолчав, добавил:
   — Я даже не стану просить вас отдать мне эту вашу черную книжечку. Только бы вы не пустили ее в ход.
   Адам никак не реагировал на это предложение.
   — Можно сказать, — заметил Смоки, — что сейчас вам приходится выбирать между компанией и женой. Интересно, что для вас важнее?..
   — Вы же знаете, у меня нет выбора, — с горечью сказал Адам.
   Он понимал, что Смоки переиграл его, как и тогда, когда они сцепились в его магазине: Смоки просил дать ему в два раза больше времени, а затем удовлетворился сроком, который устраивал его с самого начала. Старый трюк торгашей.
   Но сейчас, напомнил себе Адам, надо прежде всего думать об Эрике. Иного выхода просто нет.
   А может быть, все же есть? Даже в тот момент Адама так и подмывало отказаться от услуг Смоки, пойти в полицию, узнать все, что можно, о происшествии, которое до сих пор казалось ему невероятным, и выяснить, чем можно помочь делу. Но такой путь был связан с риском. Смоки действительно знаком с шефом полиции и четко представляет себе, как выбраться из такой ситуации, а Адам — нет. И когда несколько минут назад он сказал:
   “Тут я полный профан”, — это была сущая правда.
   Адам прекрасно понимал, что действует против своих моральных принципов и идет на сделку с совестью — пусть даже и ради Эрики. И он с грустью подумал, что, наверное, поступает так не в последний раз и что со временем и в личной жизни, и на работе ему придется идти на еще более серьезные компромиссы.
   Смоки же еле сдерживал переполнявшую его радость. Совсем недавно, когда Адам пригрозил ему разоблачением и Смоки выторговал месяц отсрочки, он тешил себя надеждой: что-то наверняка подвернется. Смоки в это твердо верил. Так же вроде бы и складывалось.
   — Что ж, Адам, — сказал он и погасил сигару, с трудом сдерживая смех, — пошли вытаскивать твою хозяюшку из кутузки.
 
 
   Все формальности были выполнены, необходимый ритуал соблюден.
   В присутствии Адама шеф Аренсон прочел Эрике строгое назидание:
   — Миссис Трентон, если это еще хоть раз повторится, вам придется отвечать по всей строгости закона. Это ясно?
   — Да, — еле слышно произнесла Эрика.
   Она и Адам сидели в креслах напротив шефа полиции, восседавшего за письменным столом. Несмотря на всю свою суровость, шеф походил скорее на банкира, чем на полицейского. Сидя, Аренсон казался еще меньше ростом; струившийся с потолка свет ярко освещал его лысину.
   Кроме них, больше никого в кабинете не было. Смоки Стефенсен, устроивший эту встречу и позаботившийся об ее исходе, ждал в коридоре.
   Адам уже сидел у шефа, когда женщина-полицейский ввела Эрику.
   С распростертыми объятиями Адам устремился ей навстречу. Видимо, она никак не ожидала увидеть его здесь.
   — Я не просила их звонить тебе, Адам. Мне не хотелось втягивать тебя в эту историю, — натянуто, явно волнуясь, проговорила она.
   — Но ведь на то и существует муж, чтобы помогать жене, не так ли? — возразил Адам, обнимая ее.
   Шеф кивнул, и женщина-полицейский вышла из кабинета. Затем по предложению шефа все сели.
   — Мистер Трентон, чтобы у вас не сложилось впечатления, что тут могла закрасться ошибка, пожалуйста, прочтите вот это. — Шеф протянул через стол бумагу.
   Это была фотокопия подписанного Эрикой протокола, в котором она признавала свою вину.
   Подождав, пока Адам прочтет протокол, шеф спросил Эрику:
   — А теперь, миссис Трентон, я хотел бы в присутствии вашего мужа задать вам один вопрос: может быть, вас побуждали сделать это признание, применяли силу или оказывали давление?
   Эрика покачала головой.
   — Итак, это заявление было сделано вами совершенно добровольно?
   — Да. — Эрика старалась не смотреть на Адама.
   — У вас есть какие-нибудь жалобы на плохое обращение или на действия наших сотрудников при аресте?
   Эрика снова покачала головой.
   — Ответьте, пожалуйста. Я хочу, чтобы слышал ваш муж.
   — Нет, — сказала Эрика. — Никаких жалоб у меня нет.
   — Миссис Трентон, — продолжал шеф полиции, — я хотел бы задать вам еще один вопрос. Вы можете на него не отвечать, но мне, да, наверно, и вашему мужу, стало бы все ясно, если бы вы все-таки ответили. К тому же я обещаю, что ваш ответ последствий иметь не будет.
   Эрика молча ждала.
   — Вы когда-нибудь уже занимались воровством, миссис Трентон? Я имею в виду — недавно, при таких же обстоятельствах, как сегодня.
   Эрика помедлила и тихо ответила:
   — Да.
   — Сколько раз это было?
   — Вы сказали, что хотите задать один вопрос, и она вам ответила, — вмешался Адам.
   — Хорошо, — вздохнул Аренсон. — Поставим на этом точку.
   Адам заметил, что Эрика с благодарностью взглянула на него, и подумал, правильно ли он поступил. Возможно, было бы лучше, чтобы все вышло наружу — ведь шеф обещал, что никаких последствий не будет. Потом ему пришла в голову мысль, что, пожалуй, лучше выяснить все без свидетелей — наедине с Эрикой.
   Если только Эрика захочет ему обо всем рассказать. Но он в этом сомневался.
   Адам до сих пор не очень представлял себе, как они об этом заговорят, когда вернутся домой. Как вообще реагировать на то, что твоя жена — воровка?
   Внезапно ярость захлестнула его: как могла Эрика преподнести ему такой сюрприз?
   Как раз в этот момент шеф Аренсон стал строго отчитывать Эрику, а она только кивала в ответ.
   — В данном конкретном случае, — продолжал между тем шеф, — учитывая положение вашего супруга в обществе и те неприятности, которые ожидают вас обоих в случае передачи дела в суд, удалось уговорить магазин не выдвигать никакого обвинения, и на этом основании я принял решение дальнейшее следствие по делу прекратить.
   — Мы понимаем, что вы сыграли тут главную роль, шеф, — сказал Адам, — и очень вам признательны.
   Шеф наклонил голову, давая понять, что принимает благодарность.
   — Иногда, как видите, мистер Трентон, небесполезно иметь в таком пригороде полицейский аппарат, не зависящий от центральной городской полиции. Могу вас заверить, что, случись это в центре и попади ваша супруга в руки городской полиции, исход дела был бы совсем иным.
   — Если этот вопрос когда-нибудь возникнет, мы с женой будем среди тех, кто станет самым решительным образом поддерживать сохранение в пригородах самостоятельных полицейских сил.
   Начальник полиции никак на это не отреагировал. Он считал, что политическая игра не должна быть слишком откровенной, хотя, конечно, совсем неплохо, что он приобрел еще двух сторонников автономии. Когда-нибудь, если этот Трентон пойдет так далеко, как предсказывают, он может оказаться серьезным союзником. Аренсону нравилось быть здесь шефом. И он собирался сделать все возможное, чтобы просидеть в этом кресле до пенсии, а не стать капитаном участка, обязанным подчиняться приказаниям из центра, что неизбежно произойдет в случае слияния с городской полицией.
   И тем не менее, когда Трентоны выходили из кабинета, он только кивнул, но с кресла не встал — к чему пережимать?
   Смоки Стефенсена уже не было в коридоре. Он сидел в своей машине и ждал. Когда Адам и Эрика вышли из полицейского участка, Смоки вылез из машины. Было уже совсем темно. Дождь перестал.
   Пока Адам ждал Смоки, Эрика одна направилась к машине Адама. Машину Эрики они договорились оставить до утра в гараже полиции.
   — Мы вам признательны, — сказал Адам Смоки. — Моей жене сейчас не до разговоров, но позже она сама вас поблагодарит. — Адаму стоило труда быть вежливым, так как в душе он по-прежнему негодовал на торговца автомобилями и возмущался его шантажом. Однако разум подсказывал Адаму, что, не окажись Смоки под рукой, ему пришлось бы туго.
   Затем Адам вспомнил об Эрике, и в нем снова вспыхнул гнев. Ведь это она своим поступком заставила его капитулировать перед Смоки Стефенсеном.
   Смоки ухмыльнулся и вынул сигару изо рта.
   — Не стоит благодарности. От вас мне нужно только одно — чтобы вы выполнили свою часть сделки.
   — В этом можете не сомневаться.
   — И еще вот что: вы можете, конечно, сказать, что это не мое дело, но не будьте чересчур суровы со своей женой.
   — Вы правы, — сказал Адам, — это не ваше дело. Но торговец автомобилями, нимало не смутившись, продолжал:
   — Люди нередко совершают странные вещи по странным причинам. Порой не мешает все же понять, что ими двигало.
   — Если мне потребуется помощь психолога-любителя, я непременно воспользуюсь вашими услугами. — И Адам повернулся к нему спиной. — Доброй ночи.
   Смоки задумчиво посмотрел Адаму вслед.
 
 
   Они уже проехали полпути до озера Куортон.
   — Ты еще не произнес ни слова, — заметила Эрика. — Или вообще не желаешь со мной разговаривать? — Она смотрела прямо перед собой, и, хотя голос ее звучал устало, в нем чувствовался вызов.
   — Я скажу одно лишь слово — зачем? — Все это время, ведя машину, Адам старался подавить в себе нараставшее возмущение и не дать волю гневу. Теперь и то и другое выплеснулось наружу. — Бога ради! Зачем?
   — Я уже задавала себе тот же вопрос.
   — Так задай себе его еще раз и попробуй дать на него вразумительный ответ. Будь я трижды проклят, если я хоть что-нибудь в этом понимаю.
   — Только не кричи!
   — А ты не воруй!
   — Если мы будем ругаться, — сказала Эрика, — ничего хорошего из нашего разговора не получится.
   — Мне хочется только услышать ответ на простой вопрос.
   — И этот вопрос — зачем?
   — Совершенно верно.
   — Так вот, если хочешь знать, — сказала Эрика, — мне это даже понравилось. Тебя, наверное, шокирует такой ответ, а?
   — Еще бы, черт побери!..
   — Конечно, я не хотела быть пойманной, — продолжала она, как бы размышляя вслух, объясняя это самой себе, — но сознание того, что меня могут поймать, действовало возбуждающе. Все вокруг приобретало особую яркость, остроту. Такое ощущение бывает, если немного перебрать. Конечно, когда я все же попалась, было ужасно. Куда хуже, чем я думала.
   — Ну что ж, — сказал Адам, — по крайней мере мы взяли старт.
   — Если не возражаешь, на сегодняшний вечер хватит. Я понимаю, у тебя, наверное, куча вопросов, и ты, очевидно, вправе мне их задать. Но не могли бы мы отложить это до завтра?
   Адам искоса взглянул на жену: голова ее была откинута на сиденье, глаза закрыты. Она казалась такой молоденькой, беззащитной и усталой.
   — О'кей, — сказал он.
   — И спасибо тебе, что ты приехал, — проговорила она так тихо, что он еле расслышал. — Поверь, я не собиралась тебя вызывать, но обрадовалась, когда тебя увидела.
   Он протянул руку и накрыл ее пальцы своей ладонью.
   — Ты что-то сказал насчет старта, — задумчиво произнесла Эрика, словно издалека. — Если б только мы могли…
   — В каком смысле?
   — Во всех. — Она вздохнула. — Я знаю, что не сможем.
   И Адам неожиданно для себя сказал:
   — А вдруг сможем?..
   Странно, подумал Адам, что именно сегодня Персивал Стайвезент предложил ему новый старт.
 
 
   Сэр Персивал и Адам завтракали в отеле “Хилтон”, в центре города, где остановился Перси.
   Накануне вечером, вернувшись домой, Адам больше не разговаривал с женой. Измученная, Эрика легла в постель и мгновенно уснула, а когда он рано утром поднялся и уехал из дому, она все еще спала крепким сном. Адам хотел было разбудить ее, но передумал, а потом, уже почти добравшись до отеля, пожалел, что все же не сделал этого. Он наверняка повернул бы назад, но Перси днем улетал в Нью-Йорк — потому они и договорились о встрече по телефону накануне вечером; к тому же сейчас предложение Перси казалось Адаму более своевременным и важным, чем днем раньше.
   Вечером Адаму бросилось в глаза, что, хотя Эрика по-прежнему — как и в течение всего месяца — устроилась спать в комнате для гостей, дверь она только прикрыла и не закрывала всю ночь, в чем он убедился утром, уходя на цыпочках из дому.
   Адам твердо решил, что позвонит домой через час. Если Эрика будет в настроении и захочет с ним объясниться, он перепланирует свои дела в компании и до обеда проведет время дома.
   За завтраком Перси не задал ни единого вопроса о том, почему так неожиданно прервалась их беседа накануне; не заговаривал об этом и Адам. Перси только поинтересовался вскользь, как идут дела у сыновей Адама — Грега и Кэрка, а потом разговор пошел о сверхпроводниках, в области которых маленькая научно-исследовательская компания, предлагавшая Адаму стать ее президентом, надеялась совершить переворот в технике.
   — Самое удивительное в связи со сверхпроводниками, старина, состоит в том, что общественность и пресса знают о них очень мало. — Перси отхлебнул смеси цейлонского и индийского чая, которую всегда возил с собой в металлических банках и, где бы ни останавливался, просил специально для него заварить. — Как ты, Адам, очевидно, знаешь, сверхпроводник представляет собой металл, или металлическую проволоку, обладающий высокой электропроводностью и пропускающий через себя ток без малейших потерь.
   Адам кивнул. Как всякий изучавший физику студент, Адам знал, что любой провод или кабель обладает сопротивлением, приводящим к потере по меньшей мере пятнадцати процентов передаваемой по нему энергии.
   — Следовательно, сверхпроводник с нулевым сопротивлением, — констатировал Персивал, — произведет революцию в электросистемах всего мира. При этом он сделает ненужным сложное и дорогостоящее оборудование для передачи электроэнергии на расстояние и позволит с невиданно малыми затратами получать фантастическое количество электроэнергии. До сих пор препятствием на пути использования сверхпроводников являлось то, что они функционируют лишь при очень низких температурах — примерно при 450 градусах ниже нуля по Фаренгейту.
   — Прямо скажем, холодновато, — заметил Адам.
   — Разумеется. Поэтому вот уже несколько лет ученые мечтают о создании сверхпроводника, который функционировал бы при комнатной температуре.
   — И есть основания надеяться, что мечта станет явью?
   Перси немного задумался.
   — Мы знаем друг друга, старина, уже много лет. Ты когда-нибудь замечал, чтобы я преувеличивал?
   — Нет, — ответил Адам. — Как раз наоборот. Ты всегда был консервативен в своих оценках.
   — Я таким и остался. — Перси улыбнулся и, отхлебнув немного своего чая, продолжал:
   — Нашей исследовательской группе пока еще не удалось создать сверхпроводник, который бы функционировал при комнатной температуре, но некоторые явления, возникшие в итоге наших экспериментов, обнадеживают. Порой мы даже думаем, не находимся ли мы где-то на пороге открытия.
   — А если это так?
   — Если это так, если мы действительно произведем переворот в науке, это затронет все области современной техники и вызовет качественные изменения. Приведу тебе два примера.
   Адам слушал Перси со всевозрастающим интересом.
   — Не буду останавливаться на всех гипотезах, касающихся магнитного поля, но есть такая штука, именуемая сверхпроводниковым кольцом. Что это такое? В сущности, обычный виток проволоки, который будет аккумулировать и удерживать в неприкосновенности огромные запасы электрической энергии, и если удастся сделать еще одно открытие, нам и эта проблема будет по плечу. На практике это означает, что можно будет перемещать огромное количество электроэнергии из одного места в другое — скажем, на грузовиках, по воде или по воздуху. Задумайся на минутку, как это можно использовать в пустыне или в джунглях — доставить туда электроэнергию самолетом, в пакете, без всякого генератора, и в случае необходимости — дослать нужное количество. А представь себе сверхпроводниковое кольцо в электромобиле! Да аккумулятор по сравнению с ним будет казаться таким же анахронизмом, как сальная свеча!
   — Раз уж ты меня об этом спрашиваешь, — сказал Адам, — должен признаться, мне трудно даже представить себе такое.
   — Не так давно, — заметил Перси, — людям было трудно представить себе атомную энергию и космические полеты.
   “А ведь и правда”, — подумал Адам и напомнил Перси:
   — Ты обещал привести два примера.
   — Ну конечно. Одно из самых любопытных свойств сверхпроводника — его диамагнетизм. Это значит, что при использовании сверхпроводника вместе с обычными магнитами могут возникать исключительно мощные отталкивающие силы. Ты чувствуешь, старина, какие тут скрыты возможности? Разные металлы в машинах и механизмах могут быть помещены рядом, а соприкасаться не будут. Значит, у нас появятся бесфрикционные подшипники. И можно будет сконструировать автомобиль, в котором металлические части не будут соприкасаться, следовательно, не будут изнашиваться. И это только первый шаг. За ним последуют многие другие.