Хиггинс Джек. Ночь фламинго

   – В мусорном ведре оказались разные вещицы. Что вы скажете, например, об этом?
   Он показал треугольный кусок железа, обгоревший со всех сторон. Миллер нахмурился.
   – Это уголок от чемодана.
   – Точно, – Брэди встряхнул мешок. – Если судить по моим находкам, то получается, что она сожгла все свои вещи.
   – Вместе с чемоданом? Вот уж правда не доверилась воле случая, вздохнул Миллер.
   – Ладно, Джек. Снесите это все в машину и звоните в управление. Узнайте, не появилось ли у них что-нибудь для нас. Я сейчас.
   Закурив, он подошел к окну и уставился на маленький палисадник. Позади открылась дверь, и Моника Грей вышла из ванной. Она снова пришла в себя. Последствие шока уже не были заметны. Девушка присела на край кровати.
   – Извините меня. Но такой удар…Джоанна была славной девушкой.
   Помолчав, она неуверенно спросила:
   – Но как…как это случилось?
   – Она бросилась в воду, в реку. – Миллер дал ей сигарету и поднес зажигалку. – Мне сказала миссис Килрой, что вы дружили.
   Глубоко вдохнув дым, Моника Грей с наслаждением медленно его выдыхала.
   – Не такими мы уж были подругами. Ходили иногда по вечерам вместе в кино или выпивали у меня чашечку кофе. Просто так получилось, оттого что жили рядом.
   – А больше вы никуда не ходили вместе? – поинтересовался Миллер.
   – Я не могла, я ведь работаю по вечерам. В казино на площади Гаскойн, в клубе «Фламинго».
   – У Макса Вернона?
   Она кивнула.
   – А вы там бывали?
   – Давно. Расскажите мне про Джоанну Мартин. Откуда она была?
   Моника Грей покачала головой.
   – Она никогда не говорила о прошлом. Казалось, она живет только настоящим.
   – А чем она зарабатывала на жизнь?
   – Насколько мне известно, она вообще нигде не работала. Очень много рисовала, хотя считала это пустой тратой времени. Но у неё всегда были деньги.
   – А друзья? Знакомые мужчины?
   – Никого из них не знаю.
   – Вам не показалось это странным? Она ведь была очень привлекательна.
   – Это верно, но у неё были свои проблемы.
   Поколебавшись немного, она добавила:
   – Если вы видели её труп, то вы наверняка знаете, что я имею ввиду. Она была наркоманкой. Однажды я вошла к ней без стука. Хотела одолжить пару чулок, а она как раз кололась. Просила никому не говорить.
   – И вы никому не сказали?
   Моника Грей пожала плечами.
   – Меня это не касалось. Хотя мне и стыдно, но я не могла ей помешать.
   – Она была католичкой, – заметил Миллер. – Вы знали об этом?
   – Да. В церкви она бывала почти ежедневно.
   – И, несмотря на это, решилась на самоубийство. Она сожгла все свои вещи внизу, в котле. И перед тем, как броситься в воду, даже вырвала из платья бельевую метку. Чистая случайность, что нам удалось напасть на какой-то след. Но как только мы находим человека, который знал её, то не можем узнать о ней ничего определенного. Разве это не странно?
   – Она вообще была странным созданием. Невозможно было угадать, что происходит в её душе.
   – Пастор Райян уверен, что Джоанна Мартин – не настоящее её имя.
   – Ничего про это не знаю.
   Миллер задумался. Молча шагая по комнате, он внезапно остановился. На столе в беспорядке валялись наброски и рисунки. Большей частью это были модели. Часть из них была сделана тушью, а другие акварелью. Но во всех просвечивал истинный талант.
   – Это ваши?
   Моника Грей встала и подошла к столу.
   – Да. Вам нравится?
   – Очень здорово. Вы занимались в академии?
   – Два года. Из-за этого я и приехала сюда.
   – А почему вы бросили учиться?
   Она рассмеялась.
   – В «Фламинго» я зарабатываю сорок фунтов в неделю, к тому же и на платья доплачивают.
   – Альтернатива соблазнительная. – Миллер бросил эскизы на стол.
   – Не буду вам больше мешать, – он пошел к двери, но обернулся ещё раз и предупредил: – Помните, если мне не удастся найти её семью, придется пригласить вас на официальное опознание.
   Она молча уставилась на него и страшно побледнела.
   Он осторожно прикрыл дверь и торопливо сбежал по лестнице. На стене висел телефонный аппарат. Брэди набивал трубку, опираясь на дверную раму.
   – Есть новости?
   – Нет, ничего. Но у меня такое ощущение, что с этой молодой особой мы ещё встретимся.
   – А я переговорил с нашим бюро. Чак Лазар оставил вам сообщение. Кажется, он успел показать кое-кому фотографию, которую вы ему оставили. И нашел наркомана, который продал ей вскоре после полуночи небольшую дозу героина. Если вы сможете ему гарантировать, что его не привлекут к суду за торговлю, он готов дать показания.
   – Годится, – кивнул Миллер. – Займитесь этим, ладно? Я высажу вас у Корк-сквер, тогда вы сможете зайти к Чаку. А сейчас мне срочно нужно позвонить.
   – Что-то серьезное?
   – Нет, просто попытка. Мы знаем, что девушка занималась живописью. Кроме того, нам известно, что перед смертью она вырвала на платье бельевую метку такого типа, какой обычно встречается у студентов или учащихся. Может быть, обнаружится какая-то связь.
   Найдя номер в телефонной книге, он быстро набрал его. Ждать пришлось недолго, номер ответил.
   – Академия искусств, – сообщил женский голос.
   – Соедините, пожалуйста, с секретариатом.
   Последовала пауза, затем ответил приятный мужской голос с шотландским акцентом:
   – Хендерсон.
   – Говорит сержант Миллер из уголовной полиции. Мы ведем следствие по делу Джоанны Мартин. У нас есть все основания полагать, что она училась у вас хотя бы два последних года. Можно ли это проверить сейчас, или поиски продлятся займут слишком много времени?
   – Разумеется, сержант, всего несколько минут, – с готовностью ответил Хендерсон. – У нас прекрасная система учета.
   Немного погодя он заговорил снова:
   – К сожалению, такой студентки у нас нет, это имя не числится. Но я могу поискать еще, если вы считаете, что это вам поможет.
   – Нет, спасибо, не имеет смысла, – сказал Миллер. – Она ещё молода и не могла учиться раньше.
   Положив трубку, он обратился к Брэди:
   – Эта возможность тоже отпала.
   – Что дальше? – спросил тот.
   – Если пастор Райян прав и её зовут не Джоанна Мартин, то рано или поздно появится заявка на розыск без вести пропавшей. Вы сейчас отправитесь к Чаку Лазару, а я поеду в Армию спасения и посмотрю, не поможет ли нам Марта Броадриббс.
   Спускаясь к машине, он был очень сосредоточен. Каждый хороший криминалист должен считаться с интуицией, чтоб бы не говорили факты. У Ника Миллера было чувство, что в этой истории многое не в порядке, что дело гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд.

4

   Маленькая контора на Стоун-стрит была забита народом. Полдюжины молодых людей и женщин сидели, склонившись над старыми письменными столами, заваленными папками.
   – Я посмотрю, у себя ли майор, – сказал сопровождавший Миллера худощавый молодой человек в очках и строгим выражением лица.
   Миллер оперся на шкаф с папками и приготовился ждать. На него всегда производило впечатление неутомимое усердие, которое здесь было видно во всем. На полу валялся машинописный листок. Он поднял его и прочел:

   «Мы разыскиваем ваших родственников во всех уголках земного шара. Все сведения о розыске тщательно обрабатываются и строго проверяются.
   Полиция и многие другие организации тратят много усилий, чтобы найти без вести пропавших. Однако то и дело выясняется, что препятствие состоит в отсутствии закона, запрещающего пропадать по своей воле. У полиции связаны руки, если пропал человек, не совершивший преступления. В результате Армия спасения стала непревзойденным экспертом в сфере поиска пропавших без вести. Ежегодно мы успеваем обрабатывать около десяти тысяч заявок внутри страны и из-за границы. Главная контора находится вблизи Лондона в Бишопсгейте. Все филиалы в маленьких городках находятся в контакте с этим центром.»

   Появился молодой человек, который заботливо поддерживал небрежно одетую женщину средних лет. Заметно было, что она недавно плакала. Проходя мимо, молодой человек кивнул Миллеру, что он может пройти.
   Ник Миллер поспешил пройти в кабинет.
   Майор Марта Броадриббс была ростом всего пять футов. Глядя на эту маленькую фигурку в форменной одежде, нельзя было предположить, что ей уже перевалило за шестьдесят. Из-за толстых стекол без оправы голубые глаза казались огромными, лицо было гладким, как у ребенка, когда жизнь ещё не успела его испортить. Трудно было поверить, что эта маленькая женщина провела три ужасных года в одиночке, а большую часть жизни работала в Китае миссионером.
   С искренней приветливой улыбкой она вышла из-за стола навстречу Миллеру.
   – Ник! Вот здорово! Выпьете со мной чаю?
   – Не в силах отказаться, – ответил Миллер. – А что за женщина только что была у вас?
   – Несчастное создание. Муж умер год назад. – Разговаривая, она достала из шкафа чистую чашку с блюдцем и поставила их на поднос.
   – В прошлом месяце она вышла замуж за одного из своих жильцов. Тот уговорил её продать дом, чтобы открыть с ним новое дело.
   – Не продолжайте, – перебил её Миллер. – Его и след простыл.
   – Да, примерно так и было.
   – Она обращалась в полицию?
   – О да, но ей сообщили, что его поведение по закону не наказуемо, и полиция помочь ей не может.
   Помешивая чай ложечкой, она спросила:
   – Можно положить четыре кусочка сахару? Это даст силы и энергию.
   – А вы надеетесь найти беглого мужа этой женщины?
   – Обязательно. И строго с ним поговорю. Если я сумею объяснить ему, что нельзя нарушать свои обещания, он ещё сможет стать хорошим мужем.
   Вот пример убежденности, что в человеке не все плохо, что в любой душе есть что-то хорошее, – подумал Миллер, улыбаясь про себя. И вдруг ему вспомнилась первая встреча с Мартой Броадриббс.
   Однажды вечером, возвращаясь с работы домой, он принял в машине экстренный вызов. И как раз во время подъехал к старому полуразрушенному дому у реки, где озверевший муж избивал свою плачущую жену, намереваясь забить её до смерти. Марта Броадриббс уже попыталась образумить разбушевавшегося пьяницу и теперь лежала на полу без сознания со сломанной рукой. Но уже на следующий день она разыскала Миллера, чтобы поблагодарить за помощь.
   Закурив, она откинулась на спинку кресла и заметила:
   – У вас усталый вид, Ник.
   – Замотался как собака, – ответил он. – Но это состояние угрожает перейти в стабильное. Давайте перейдем к цели моего визита.
   Вытащив одну из фотографий, он протянул её собеседнице.
   – Вы не встречались с этой девушкой?
   Нахмурившись, Марта внимательно разглядывала фотографию и, наконец, спросила:
   – Она мертва?
   – Да, утром я вытащил её из реки.
   – Самоубийство? – На лице Марты отразилось истинное сожаление. Бедное дитя.
   – Но самоубийство необычное, – пояснил Миллер. – Перед смертью девушка приняла все меры, чтобы скрыть свое имя и помешать опознанию.
   В общих чертах он изложил обнаруженные факты. Она печально кивала, слушая его рассказ.
   – Итак, пастор Райян считает, что Джоанна Мартин – не настоящая её фамилия?
   – Во всяком случае, ему так кажется. И два других человека, знавшие её, ведут себя так, что это впечатление усиливается. К вам я пришел только потому, что ничего больше не смог узнать. Я надеялся, что к вам могло поступить заявление о пропавшей девушке, и что здесь смогут опознать её по фотографии.
   Марта Броадриббс согласно кивнула и взяла из рук Миллера маленький золотой кулон.
   – Интересно, что она сохранила свое имя Джоанна. Я все время об этом думаю. Очень многие стараются сохранить свое имя, как будто боятся потерять себя безвозвратно.
   Вернув ему медальон, Марта записала что-то в своем блокноте.
   – Итак, что мы имеем: блондинка, примерно девятнадцати лет, синеглазая. Образованная, художница, явно из хорошей семьи. Сначала мы проверим всех по фамилии Мартин, чтобы убедиться, что это не её фамилия, а потом начнем искать по имени Джоанна.
   – Я не знал, что такое возможно.
   – Я уже сказала вам, что многие сохраняют свое имя, поэтому имело смысл сделать картотеку по именам. Сейчас имя Джоанна встречается довольно редко. Мы попробуем хоть что-то разыскать, но в любом случае, я позвоню в Лондон. На это понадобится минут пятнадцать.
   Он ещё не успел ей ответить, как зазвонил телефон на письменном столе. Она сняла трубку и протянула ему:
   – Вас ищет Брэди.
   После этого она вышла из комнаты, а Миллер присел на край стола.
   – Что нового? – спросил он.
   – Да всякое, – ответил Брэди. – Я только что закончил беседовать с юношей по имени Джек Феннер. Он наркоман и около года состоит на учете. Работает в оркестре в дансинге.
   – Мне кажется, я его знаю, – заметил Миллер. – Худенький невысокий блондин.
   – Да, он самый. Он рассказал, что около полуночи был около аптеки в центре, имел рецепт на героин и кокаин. Джоанна Мартин остановила его у выхода из аптеки и предложила два фунта за одну дозу. Он уверяет, что она была совсем готова, ему даже стало её жалко.
   – Тут не может быть ошибки?
   – Нет, все правильно, – хмыкнул Брэди. – Но как раз тут и начинается интересная история. Феннер заявил, что встречал её и раньше.
   – Где?
   – В клубе «Фламинго» полтора месяца назад. Ударник в группе, которая там выступает, заболел, и Феннер заменил его. Как раз в день рождения Вернона гулянка была отчаянная. Феннер хорошо запомнил девушку из-за того, что Вернон постоянно был вместе с ней и не отпускал от себя ни на шаг. Феннер настаивает, что это было особенно заметно, потому что Вернон обычно часто меняет девушек.
   – Да, в самом деле интересно, – согласился Миллер. – А Феннер уверен, что видел её только в тот раз?
   – Абсолютно. А что, это так важно?
   – Возможно, что и так. Вот послушайте: девушка не состоит на учете как наркоманка, и нам это известно. Где же она достает зелье? Если бы она, как многие другие, выпрашивала его у аптеки в центре города, Феннер видел бы её гораздо чаще. Наркоману нужна хотя бы одна доза ежедневно.
   – То есть, вы хотите сказать, что кто-то нелегально торгует наркотиками?
   – Не исключено.
   Дверь в комнату открылась, вошла Марта.
   – Я должен закончить разговор, Джек. – поспешно бросил Миллер. Встретимся в бюро через полчаса.
   Он повернулся к двери и вопросительно взглянул на Марту. Та отрицательно покачала головой.
   – Мне очень жаль, Ник, но мы ничего не нашли. В нашей картотеке фигурирует только одна Джоанна – медсестра из Центральной Америки.
   Миллер вздохнул и встал.
   – Ничего не поделаешь, Марта. Но попытаться стоило. Большое спасибо за вкусный чай. На всякий случай я оставляю у вас снимок.
   Положив фотографию на стол, он пошел к выходу. На лице Марты отразилось глубокое сочувствие.
   – Эта история глубоко вас задела, верно? – спросила она, коснувшись его плеча. – Но не вешайте головы. Что-нибудь получится, так всегда бывает.
   Он криво улыбнулся и поцеловал её в лоб.
   – Берегите себя, Марта. Пока.
   Дверь за ним захлопнулась. Несколько секунд она стояла, глядя в пустоту. Затем глубоко вздохнула, расправила плечи и снова села за пишущую машинку.
   Когда Миллер открыл дверь кабинета Гранта и заглянул, то увидел Брэди. Грант сделал ему знак войти.
   – Джек отчитался о последних данных. Дело не так плохо. Есть хоть какое-то имя.
   – Но от этого мало проку, – возразил Миллер. – Марта Броадриббс тоже не смогла помочь.
   – Не беда, – сказал Грант. – Что-нибудь получится.
   – Это мне сегодня говорили уже дважды, – улыбнулся Миллер. – А из Лондона звонили? Поступили данные о Максе Верноне и его дружках?
   Грант недовольно кивнул.
   – Картина не из приятных.
   Брэди сделал движение, чтобы уйти, однако Грант жестом остановил его.
   – Вы можете остаться, Джек, и послушать. Я все равно направлю эти данные в отдел.
   Надев очки, он взял сообщение, полученное десять минут назад.
   – Начнем с его телохранителей. Очаровательная парочка. Бенджамен Карвер, тридцати пяти лет. Последнее место работы: разъездной торговец. Был осужден за вооруженный грабеж, взлом, крупную кражу и нанесение телесных повреждений. В целом привлекался на допросы двадцать три раза.
   – А Страттон?
   – Еще чище. Очень ловкий парень, совершенно непредсказуемый и не совсем нормальный. Вильям «Билли» Страттон, тридцать четыре года. Трижды арестовывался, осужден на пять лет строгого режима за вооруженное ограбление и разбой. Помните историю с кражей золота в аэропорту Кневесмайр?
   – Он в этом участвовал?
   Грант кивнул.
   – Во время его последнего пребывания за решеткой психиатры выбились из сил, но ничего не добились. У него психопатические наклонности, и чуть что – нож уже в руках. Если хотите знать мое мнение, рано или поздно этот парень получит пожизненный срок за убийство.
   – А сам Вернон?
   – О нем – ничего.
   – Как? Ни единого пятнышка? – воскликнул ошарашенный Миллер.
   – Чист, как стеклышко. – Грант бросил донесение на стол. – Шесть лет назад Скотланд-Ярд привлекал его как свидетеля в связи с кражей золота в аэропорту Кневесмайр. Допрос продолжался ровно десять минут в присутствии лучшего лондонского адвоката.
   – И это все?
   – Да, все. Во всяком случае, официально.
   Говоря это, Грант взял в руки следующий лист.
   – А теперь посмотрим, что можно разузнать по частным источникам. Вот тут у вас волосы встанут дыбом. Максвелл Александр Констэбль Вернон, тридцать восемь лет. Младший сын сэра Генри Вернона, генерального директора пароходной компании «Фэннел». Окончив Итон, поступил в военную академию Сандхерст и получил чин офицера Королевской гвардии.
   – Лучший из лучших, да?
   Грант кивнул утвердительно.
   – Первые мрачные страницы появились, когда его откомандировали в пехотный полк в Малайю. Он добился такого успеха в истреблении коммунистов, что получил высокую награду. Однако, впоследствии выяснилось, что он устраивал буквально оргии садизма и пыток. В то время никто не мог себе позволить поднять скандал, поэтому дело замяли. Его очень деликатно попросили уйти в отставку и лишили офицерского чина. С тех пор семья от него отказалась. Провинившийся сын был сослан в дальние края.
   – И стал преступником?
   – Получается так! Сначала проститутки – он скупил «Кэл-гел-ринг». Затем открыл ряд игорных заведений, вынуждал конкурентов платить большую дань под угрозой расправы и организовал сеть сбыта наркотиков. Он забирает любое заведение, приносящее доход. Он весьма незаурядный человек – в этом нет сомнений. До сих пор никому не удалось поймать его за руку. Есть все основания предполагать, что он замешан не только в ограблении в аэропорту Кневесмайр, но и ещё в десятке подобных афер, совершенных за последние пять-шесть лет.
   – Да, но зачем он явился сюда? – спросил Брэди. – Не могу понять.
   – Я думаю, дело объясняется просто, – ответил Грант. – С середины прошлого года началась открытая борьба между четырьмя влиятельными группировками. В основном драка идет из-за денег, отсасываемых этими синдикатами через государственных чиновников. Такие сражения проходят почти всегда по одному образцу. Акулы пожирают друг друга, а полиция выжидает, чтобы собрать жалкие остатки, когда все уже закончится. В таких драках не бывает победителей.
   Вернон достаточно умен, чтобы это понять. Заслышав первые раскаты грома, он сбыл свое дело одному из конкурентов и был таков.
   – Чтобы всплыть тут? – спросил Брэди.
   Грант встал и подошел к окну.
   – Я всегда боялся, что настанет день, когда лондонских гангстеров потянет на свежее пастбище. Мне очень хотелось бы знать, что Вернон успел предпринять со времени прибытия в наш чудный город.
   – Может быть, сможет кое-что подсказать Чак Лазар, – заметил Миллер.
   Грант быстро повернулся, лицо его прояснилось.
   – Неплохая идея. Попытайтесь что-то из него выудить.
   – Сделаю все, что могу, – обещал Миллер. – Однако многого не ждите. Ведь Лазар в каком-то смысле тоже по ту сторону забора. Не забывайте об этом. Буду держать вас в курсе.
   Вдвоем с Брэди они вернулись в его кабинет.
   – Как действовать дальше? – спросил Брэди.
   – Вы имеете в виду гибель девушки? – Миллер пожал плечами. – Сам ломаю голову. Конечно, есть ещё кое-какие возможности.
   Доставая сигарету, он выронил золотой медальон, который со звоном упал на пол. Брэди поднял его и в который раз стал внимательно рассматривать надпись на оборотной стороне, потом сказал:
   – Нам, по крайней мере, точно известно её имя.
   Рука Миллера с зажигалкой застыла в воздухе.
   – Боже мой, а я старею.
   – Что вы хотите сказать? – поинтересовался Брэди.
   – Я вспомнил, что говорила Марта Броадриббс. Она рассказывала, что большинство людей, сбегающих от родных, сохраняют собственное имя. Психология объясняет это явление однозначно. Поэтому в Армии спасения есть картотека по именам.
   – Но какой нам от этого прок, не понимаю.
   – Нужно снова навести справки в Академии искусств, – заявил Миллер, не вдаваясь в детали. – Может быть, на этот раз больше повезет.
   Хендерсон отошел от большого шкафа с картотекой и протянул Миллеру белую карточку.
   – Это, несомненно, она, – сказал он.
   Маленького седого шотландца с добрым морщинистым лицом явно заинтересовала необычная история.
   Миллер прочел данные на карточке вслух, а Брэди начал записывать.
   – Джоанна Мария Крэйг, проживает в Розедене, Гранд Авеню, Сен-Мартин Вудс.
   Брэди громко присвистнул:
   – Шикарный район.
   – Отсюда следует, что она бросила посещать занятия около трех месяцев назад, – сказал Миллер.
   – Тут примечание, смотри личное дело.
   Хендерсон отозвался:
   – Я его как раз ищу.
   Он выдвинул ящик в другом шкафу и быстро перелистывал стоящие в нем зеленые папки. Найдя нужную, вынул папку и раскрыл её. Через минуту он утвердительно кивнул.
   – Да, теперь я вспомнил. И не столько её, сколько отца.
   – Отца?
   – Да. Удивительно симпатичный человек. Мне было искренне жаль его. Он генеральный директор нового предприятия на Йорк Роод. Фирма называется, кажется, «Галф электроникс».
   – Так за что же вы его пожалели?
   – Если не ошибаюсь, к тому времени дочь уже основательно отравила ему жизнь. Когда она поступила к нам, поначалу все шло хорошо. Но четыре месяца назад она внезапно изменилась до неузнаваемости. Стала прогуливать лекции, не сдавала во время домашние задания и тому подобное. Мы позвонили отцу, чтобы поговорить с ним. Да, теперь я вспомнил. Он приехал вдвоем со старшей дочерью. Очень милая девушка. Она, по-моему, учительница. Во время беседы выяснилось, что он вдовец.
   – И что дальше?
   – Он обещал нам сделать все возможное, чтобы вразумить дочь, но боюсь, что его усилия ни к чему не привели. Примерно через неделю произошел большой скандал с преподавательницей. В ответ на строгое замечание и резкие слова, девушка ударила её по лицу. Естественно, пришлось её отчислить.
   Миллер долго сидел молча, переваривая услышанное. Потом встал и, пожав Хендерсону руку, поблагодарил его за помощь. Тот скромно ответил:
   – Не стоит благодарности. Обращайтесь ко мне в любое время, рад буду помочь.
   Улица была освещена бледными лучами заходящего солнца. Его лучи отражались в настенной мозаике нового супермаркета на другой стороне улицы, придавая ей праздничный вид.
   Миллер остановился на нижней ступеньке лестницы, закурил и со вздохом сказал:
   – А теперь начинается малоприятная часть.
   Улица Сен-Мартин-Вуд находилась на окраине города. Это был аристократический квартал, застроенный шикарными виллами. Виллы походили друг на друга по стилю – просторные коттеджи из серого камня, построенные в начале века, прикрытые высокими деревьями. Миллер жил недалеко отсюда. Дом, который они искали, стоял в конце тихого переулка за высокой каменной стеной.
   Миллер проехал сквозь открытые ворота к широкой лестнице парадного крыльца.
   На звонок вышла хорошенькая девушка в белом переднике.
   – Что вам угодно, сэр? – обратилась она к Миллеру.
   – Могу я видеть мистера Крэйга?
   – Полковник Крэйг, – ответила она с мягким упреком в голосе, – сейчас в Лондоне, но к вечеру должен вернуться.
   – Кто там, Дженни? – раздался голос из дома, и на пороге показалась молодая женщина.
   Горничная доложила, что господа хотели говорить с полковником, а его нет дома.
   – Хорошо, Дженни. Я сама с ними поговорю, – она подошла ближе с раскрытой книгой в руках. – Меня зовут Хэрриет Крэйг. Может быть, я могу вам помочь?
   Ей было года двадцать два – двадцать три. И ни малейшего сходства с сестрой. Черные гладкие волосы до плеч обрамляли лицо, слишком угловатое, чтобы быть красивым. Рот был слишком велик, а толстые губы – почти безобразны. Она улыбнулась, и лицо её стало настолько иным, что казалось лицом другого человека.
   Миллер предъявил свое удостоверение.
   – Можете вы уделить мне несколько минут, мисс Крэйг?
   Взглянув на удостоверение, она недоуменно нахмурилась.
   – Что-нибудь случилось?
   – Может быть, вы разрешите нам войти, – предложил Брэди.
   Гостиная, в которую она их пригласила, была обставлена с большим вкусом. На рояле стояла старинная оловянная ваза с букетом белых и фиолетовых гиацинтов. Их цвет удачно гармонировал с убранством комнаты.
   Подойдя к камину, девушка предложила им сесть.