Хингстон Сэнди. Безрассудная леди

   — Если желаешь, чтобы тебе отвечали как лорду, ты должен выглядеть как лорд.
   Завязывая галстук, Лукас с удивлением заметил, что у него Сильно дрожат руки.
   — Прошу тебя, мама, собери всех.
   Когда он спустился, в малой гостиной его ждали примерно сорок человек. Окинув взглядом знакомые лица, Лукас распрямил плечи.
   — Мисс Гримальди… — произнес он и вынужден был остановиться, потому что у него перехватило горло.
   За него продолжил звонкий, отчетливый голос графини:
   — Мисс Гримальди ушла сегодня утром из дома между восемью и девятью часами. Его милость беспокоится о ее безопасности. Если кто-нибудь из вас видел, как она уходила, или знает, где она находится, сообщите об этом немедленно. Если же его милость обнаружит, что вы скрыли правду, то, независимо от занимаемого положения, вы будете уволены.
   Лица слуг напряглись. Лукас внимательно вгляделся в каждого по очереди. Когда-то в подобных случаях ему помогало некое шестое чувство… Смитерс. Его жена. Клэри. Повариха. Каррутерс… Его взгляд вернулся к горничной Татьяны.
   — Каррутерс!
   — Я ничего не знаю, милорд, — начала девушка. — Она ничего мне не сказала…
   — Но ты что-то слышала?
   — Нет! Я и понятия не имею!
   Лукас бросил на нее грозный взгляд, и она испуганно добавила:
   — Возможно, это как-то связано с письмом…
   — С каким письмом?
   — Которое пришло вчера утром…
   Лукас смутно припомнил, что действительно было какое-то письмо и Татьяна его читала, а потом, когда пролила шоколад, спрятала его под подушку. Сняв испачканные простыни…
   — От кого было письмо? — рявкнул он.
   — Откуда мне знать, милорд? Когда я отнесла белье в прачечную, то услышала, как зашуршала бумага, и вытащила его.
   В это мгновение через заднюю дверь вбежал Ларкин.
   — У Катбертов ее нет, милорд!
   Письмо. Что такое она сказала, когда пришла вчера вечером? «Я была не права, пытаясь утаить от тебя письмо…»
   — Где оно сейчас? — спросил он у Каррутерс.
   — Не знаю, милорд, я отдала его мистеру Смитерсу, Меня учили сразу же обращаться к нему, если в доме что-нибудь не в порядке!
   — Смитерс! — Лукас обернулся к дворецкому.
   — Простите, милорд, но я его сжег, — доложил Смитерс.
   — Сжег?!
   — Да, милорд. Видя, что мисс Гримальди выбросила письмо с грязным бельем, я решил, что нет смысла его возвращать — тем более что письмо было смято и залито шоколадом.
   Миссис Смитерс, стоя рядом с мужем, переминалась с ноги на ногу и нервно теребила свой фартук.
   Далси кивнула:
   — Он совершенно прав. Поскольку Татьяна выбросила письмо…
   Лукас не мог отвести глаз от рук экономки, нервно теребящих фартук.
   — Вы сожгли письмо до или после того, как его прочитали, Смитерс? — спросил Лукас дворецкого.
   — Милорд! Такие намеки… — обиженно качал он.
   — Отвечай на вопрос, безмозглый тупица!
   — Послушай, Лукас… — попыталась вступиться за дворецкого Далси.
   — Оставь, мама! Так ты прочел его?
   — Разумеется, нет! — со всем присущим ему высокомерием заявил Смитерс.
   — Лжец! — рявкнул Лукас. — Ты уволен. Без рекомендаций!
   — Милорд! — залепетала миссис Смитерс, не обращая внимания на мужа, который локтем подталкивал ее в бок. — Милорд, он не мог прочесть письмо!
   — Интересно почему?
   — Потому что оно было написано на каком-то варварском языке.
   У Лукаса исчез последний лучик надежды на безопасность Татьяны.
   — Силы небесные! — пробормотал он и, покачнувшись, оперся о стену.
   — Но он видел подпись.
   При этом неожиданном сообщении Лукас поднял голову.
   — И кто же подписал письмо?
   Поскольку Смитерс не ответил, Лукас подскочил к нему и схватил его за горло, заставив всех слуг шарахнуться в сторону.
   — Говори, или я вытрясу из тебя душу!
   — Казак! — прохрипел Смитерс. — Тот, который на белом коне! Платов! Атаман Платов!
   Платов. Лукас так резко отпустил дворецкого, что тот шлепнулся на пол.
   — Если с ней что-нибудь случится, клянусь, я убью тебя собственными руками!
   Всерьез встревожившись, графиня воскликнула:
   — Ах, Лукас! Ты должен отыскать ее. Если она попала в лапы этого дикого чудовища…
   В этот момент раздался трехкратный стук в дверь. Все присутствовавшие замерли на месте. Стук повторился. Лукас, схватив за шиворот Смитерса, поставил его на ноги и подтолкнул к входной двери.
   — Иди и открой, черт бы тебя побрал!
   Дворецкий с несколько ошалелым видом оправил на себе ливрею и пошел исполнять приказание. Он вернулся несколько мгновений спустя, неся в руке поднос, на котором лежала визитная карточка. Прочитав ее, Лукас бросился к двери.
   Далси взяла в руку карточку и чуть не вскрикнула. На карточке было написано: атаман Матвей Платов.
 
   Предводитель донских казаков стоял в вестибюле, одетый в золотисто-коричневую тунику и широкие шаровары, заправленные в замшевые сапоги. На боку его красовалась длинная изогнутая сабля, из-за пояса торчала пара пистолетов. На улице позади него Лукас заметил двух вооруженных казаков верхом на конях. Один из казаков держал под уздцы легендарного белого жеребца. Как и их предводитель, они были смуглыми, с блестящими черными волосами. «Бог знает, что подумают наши соседи», — промелькнуло в голове у Лукаса, когда гость щелкнул каблуками.
   — Я не говорю по-английски, — предупредил он по-русски.
   — Я знаю ваш язык, — сказал Лукас, пожалев о том, что не вооружен. Правда, в ящике письменного стола в его кабинете был пистолет — но, увы, незаряженный. — Проходите! Платов последовал за Лукасом, предварительно сказав что-то своим солдатам, но Лукас не разобрал, что именно.
   В кабинете он предложил Платову сесть. Однако атаман предпочел стоять. Тогда Лукас тоже поднялся на ноги.
   — Что-нибудь выпьете?
   Платов отказался, за что Лукас был ему весьма благодарен — законы гостеприимства в этом случае обязывали его тоже выпить, а ему об этом сейчас было даже страшно подумать.
   Взгляд карих глаз казака — таких темных, что они сверкали, как угольки, — окинул книжные полки, обрамлявшие стены.
   — Вы любите литературу, атаман Платов? — холодно спросил Лукас.
   — Нет, но знаю, что вы много читаете и еще разводите цветы. Розы, не так ли?
   Рука Лукаса неприметно двинулась к ящику письменного стола.
   — Откуда вам известны столь подробные сведения обо мне?
   — Это еще не все. Я знаю, например, что несколько лет назад вы предприняли поездку в мою страну, чтобы увезти с собой некую девицу…
   Лукас пристально посмотрел в глаза собеседника, вспоминая при этом расположение пистолета и пуль, лежащих в ящике письменного стола. Сколько времени ему потребуется, чтобы извлечь их? Пять-шесть секунд. К концу своей попытки он будет уже мертв — Платов не производил впечатления человека, с которым можно безнаказанно шутить.
   — Вы действительно на редкость хорошо информированы, — тихо сказал Лукас.
   — Я считаю это необходимостью. Как и вы считали, когда служили своей стране в качестве… дипломата.
   Лукас протестующе махнул рукой.
   — Все это было очень давно.
   Платов кивнул:
   — Однако навыки, приобретенные людьми этой профессии, остаются навсегда.
   Плечи Лукаса приподнялись. Он отчаянно пытался собраться, сосредоточиться, на чем свет стоит ругая себя за вакханалию, которую вчера учинил. Жизнь Татьяны зависела от ответов, которые он даст этому опасному иноземцу.
   Между тем Платов внимательно разглядывал его смятый фрак и мокрую сорочку своими блестящими глазами.
   — Я недавно в Англии, лорд Стратмир, и не очень хорошо знаком с вашими обычаями. Если я не ошибаюсь, на вас надета вечерняя одежда?
   «Черт с ним, с пистолетом, — подумал Лукас. — Достаточно будет взять его за горло».
   — Просто я провел бессонную ночь. — Его так и подмывало добавить, что он знает о письме, однако он сдержал свой порыв.
   Платов провел рукой по своим коротким густым усам.
   — Надеюсь, у вас все в порядке?
   «Тебе отлично известно, что нет, проклятый самодовольный сукин сын!»
   Но Платов совсем не выглядел самодовольным. У Лукаса было такое ощущение, что казак его оценивает своим проницательным взглядом. Даже не поморщившись, он ответил таким же взглядом. Он одержит верх, обязан одержать. Платов сделал ему намек о розах, о поездке в Россию; теперь от него требовалось, в свою очередь, сделать намеки.
   — Я кое-что потерял, — признался он.
   — Кое-что… ценное?
   — Очень.
   — Значит, вот как обстоят дела. — Платов повернулся спиной к Лукасу, подошел к окну и, откинув занавеску, выглянул на улицу.
   Лукас, воспользовавшись моментом, взял из ящика пистолет, но тут услышал, как казак вздохнул. Это было так неожиданно, что он даже не стал нащупывать в ящике пули.
   — Лорд Стратмир, я был с вами не совсем искренен. Меня уверяли, что вы человек чести. Давайте начнем все сначала и будем строить наши отношения на этой основе. Вы знали Казимира Молицына?
   — Да, и довольно хорошо, — с гордостью ответил Лукас. — Я считал его своим другом.
   — Я тоже, — сказал казак, чем несказанно удивил Лукаса. — Он был моим двоюродным братом, а наши матери — сестрами.
   Покопавшись в памяти, Лукас вспомнил, что Казимир действительно говорил ему что-то о двоюродном брате: он называл его «Мэт» — возможно, производное от имени «Матвей».
   — Он говорил мне о вас, — продолжал Платов, снова подходя к Лукасу. — Причем с большим уважением. Последний раз, когда я навещал его перед тем, как он получил назначение в Париж, брат сказал мне, что намерен поручить вам заботу о безопасности… «сокровища» в случае своей смерти.
   — Он объяснил вам, какого рода это «сокровище»?
   Платов покачал головой:
   — Нет, но я думаю, что разговаривал с «сокровищем» несколько дней назад в Карлтон-Хаусе. Я не ошибся, лорд Стратмир?
   «Двоюродный брат Казимира…»
   — Нет, не ошиблись. — Лукас незаметно закрыл ящик стола, так и не достав оттуда пули.
   — Мой двоюродный брат умер совсем молодым, — снова вздохнул Платов.
   — Да. Ужасная трагедия. Дизентерия…
   — Я ездил в родное село на похороны и помогал готовить брата к погребению. На его теле были заметны следы пыток…
   — Боже мой, — тихо проронил Лукас.
   — Я спросил себя, зачем кому-то потребовалось подвергать Казимира пыткам? — Лукаса поразил его спокойный тон — только пылающие глаза Платова выдавали бушевавшие в нем эмоции. — Потом я вспомнил о «сокровище», которое он прятал.
   — Его и раньше кто-то пытался убить, — заметил Лукас.
   — Знаю. Вы тогда спасли ему жизнь. Брат сказал, что это были контрабандисты, хотя поехать за ним в Париж, выследить его там и сделать с ним то, что было сделано, — такая работа по плечу только профессионалам, лорд Стратмир.
   Лукас подошел к буфету.
   — Позвольте предложить вам вина.
   Платов отрицательно покачал головой.
   — У меня есть с собой водка. — Он достал фляжку. — Не желаете?
   — Нет, что вы, избави Бог!
   Платов впервые улыбнулся, отчего его лицо преобразилось, утратив свое сатанинское выражение.
   — Наверное, к ней надо иметь привычку с рождения. — Он сделал большой глоток и вытер усы. — Итак, лорд Стратмир на короткое время возвратился в Россию после убийства моего двоюродного брата. Вскоре сжигают дотла деревеньку в Вологодской губернии, в чем несправедливо обвиняют моих людей, а лорд Стратмир возвращается в Брайтон в сопровождении белокурой кузины с русским именем.
   — Итальянским, — поправил его Лукас. — Гримальди итальянка. Как вам удалось узнать все эти подробности?
   — У меня в Англии есть свои связи, как и у вас в России.
   — Однажды в России я попытался поговорить с вами. Это было прошлой зимой, — напомнил Лукас. — Тогда вы отказались встретиться со мной.
   — Виной тому война, — просто ответил атаман. — Честь моей страны была поставлена на карту. — Не услышав от Платова ни оправданий, ни извинений, Лукас проникся к нему еще большим уважением. — А теперь я оказался здесь, и у меня есть время, чтобы внести некоторую ясность в дело частного характера и… мне очень хотелось познакомиться с вами, лорд Стратмир. Это правда. Я надеялся понять, почему Казимир выбрал вас.
   — Меня и самого это удивляет.
   — Он пытался спрятать «сокровище», так как боялся, что его лишат возможности защитить ее. На этот случай он принял меры, чтобы она покинула страну с англичанином. О чем это говорит?
   — Об английских связях, — задумчиво сказал Лукас.
   — Вот именно. Поэтому можно предположить, что у французов не было никаких причин подвергать его пыткам, чтобы узнать ее местонахождение. Только у русских или у англичан.
   — Но то, что Казимиру поручили охранять «сокровище», ставит под сомнение русское происхождение.
   — Для того чтобы произвести на свет дитя, требуются двое, — усмехнувшись, сказал атаман. — Независимо от национальности.
   — Должно быть, ее мать русская.
   — Несомненно.
   — А отец англичанин? Боже! Мне это никогда не приходило в голову… И кто же ее мать?
   — Не имею ни малейшего представления.
   Лукас ему верил.
   — Прошлым летом кто-то дважды пытался ее убить. — Он нервно сглотнул. — Теперь она исчезла — ушла из дома рано утром, и я очень беспокоюсь.
   — Я тоже. Вчера я написал ей письмо с просьбой встретиться утром в девять часов в моем отеле, но она так и не пришла.
   — Почему вы это сделали?
   — Потому что я намерен, — сказал Матвей Платов, сверкнув глазами, — найти убийц моего брата и отплатить за его смерть.
   — Едва ли смерть Казимира каким-то образом связана с Татьяной. На службе у царя Казимир, должно быть, нажил немало врагов. Любой из них мог…
   — Возможно. Все это приходило в голову и мне. Однако… — Платов замялся, впервые за время их разговора. — Когда я увидел мисс Гримальди на приеме два дня назад… Поверьте, лорд Стратмир, я не отличаюсь слишком живым воображением. Однако в этой девушке есть что-то такое, что уверило меня — его убийство связано с ней. Она напомнила мне кое о чем, кое о ком… — Он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от необоснованных предположений.
   — Татьяна ничего не знает о своем происхождении, — сказал Лукас.
   — Я вам верю. — Платов кивнул головой. — Но когда она не явилась ко мне в отель, у меня возникли сомнения. Должен признаться, я немного солгал в своем письме, написав, что имею информацию о ее настоящих родителях. Я предполагал, что она явится, если действительно ничего не знает о них. Поэтому когда она не пришла…
   — Вы приехали сюда, — договорил за него Лукас. — Однако на сей раз ваша интуиция подвела вас. Исчезновение Татьяны, несомненно, не связано со смертью вашего двоюродного брата. Видите ли, мы с ней поссорились вчера вечером…
   — Следовательно, вы не знаете, куда она ушла?
   — Еще пять минут назад я считал, что ее похитили вы, — мрачно усмехнувшись, признался Лукас, — а теперь склоняюсь к мысли, что она все-таки прячется в гардеробной у Сюзанны Катберт.
   — Надеюсь, вы правы, — с сомнением заметил Платов. — Не буду больше вас задерживать. Вы мне сообщите, когда отыщете мисс Гримальди?
   — Если пожелаете, я сам привезу ее к вам. У нее остались самые теплые воспоминания о Казимире; уверен, что она будет рада встретиться с его братом.
   Платов, поклонившись, щелкнул каблуками.
   — Вы окажете мне еще одну любезность, лорд Стратмир?
   — Разумеется, — быстро сказал Лукас, которому хотелось поскорее заняться поисками Татьяны. Все его страхи вдруг показались ему нелепыми. Если атаман Платов не похищал ее, то кому еще придет в голову сделать это?
   — У меня есть список. — Платов достал из потайного кармана лист бумаги. — Это английские агенты, которым платило русское правительство, — они перестали работать после того, как царь разорвал союз с Корсиканцем. Возможно, один из них повинен в смерти Казимира.
   — Немало джентльменов из министерства иностранных дел с готовностью пожертвовали бы чем угодно, чтобы получить этот список, — усмехнувшись, сказал Лукас. — Английские бонапартисты у нас как бельмо на глазу.
   — Я с радостью покажу его вам, если вы сообщите мне, где находился каждый из них во время смерти Казимира.
   — Не знаю, много ли от меня будет пользы… — Лукас быстро пробежал глазами короткий перечень фамилий. — Трелони девять лет назад уехал в Америку, его можно спокойно сбросить со счетов. Майкл Картрайт — о нем давно знали, но он в тесной дружбе с принцем-регентом, и к нему не подступишься. Джон Баскирк — Господи, неужели он работал на Наполеона? Вот уж кого я никогда не подозревал! Мы вместе учились в Оксфорде. Уиллоуби — что это, черт возьми, за Уиллоуби?
   — Атташе вашего посольства в…
   — Париже. — Лукас вспомнил этого человека: высокий, худощавый, с седеющими волосами и длинными усами. Чиновник, к которому он обратился в Париже прошлой весной, перед тем как получил ножевую рану на бульваре де л'Опиталь. Человек, которого он расспрашивал о смерти Казимира… и видел выходящим из беседки в Риджентс-парке с Джиллиан Иннисфорд в тот вечер, когда было совершено нападение на Татьяну. Он представил себе Джиллиан в скромном черном платье, наливающую ему чашку чаю. «Бедный Гарри. Но ведь он сам виноват, что ввязался в такие дела, которые были ему не по плечу». Цветы на каминной полке — визитная карточка, подписанная Уиллоуби. «Твой раб…»
   Уиллоуби и Джиллиан. Джиллиан и Уиллоуби. Нож в его теле. Вспышка его выстрела на берегу Темзы много лет назад…
   — Скажите, имя Джиллиан Иннисфорд что-нибудь говорит вам? — Лукас быстро повернулся к Платову.
   Атаман негромко рассмеялся.
   — Я не знаком с этой… леди, — он сделал многозначительную паузу, — но она проживает в одном со мной отеле.
   Мысли Лукаса прокручивались в мозгу с бешеной скоростью. Уиллоуби был агентом французов и явно близок с Джиллиан. В тот день она находилась в Риджентс-парке. Отель «Палтни». Татьяна ни за что на свете не пропустила бы свидания с атаманом, тем более после их ссоры накануне вечером. Разумеется, она пошла в отель, получив приглашение. Но что произошло с ней после этого?
   — Едемте, — сказал он и неожиданно потащил Платова к двери.
   — Куда это вы так торопитесь? — удивился казак.
   — В ваш отель, к леди Иннисфорд. Полагаю, нам нужно немедленно расспросить ее о лорде Уиллоуби.
   — Но я с ней не знаком, — запротестовал Платов.
   — Зато я знаком… к моему величайшему сожалению.

Глава 30

   Лукас хотел послать слугу на конюшню за своим гнедым, но Матвей Платов по-военному коротко приказал одному из своих казаков спешиться и остаться охранять дом. Лукас не возражал и быстро вскочил в седло. Рослый вороной фыркнул и заупрямился. Платов, восседавший на своем легендарном белом жеребце, чуть улыбнулся:
   — Он любит твердую руку, как и все казацкие кони.
   Лукас тронул поводья, пришпорил коня и наконец добился от этого чертова зверя хоть какого-то повиновения. Платов взял с места в карьер и помчался по узкой улице, не обращая внимания на уличное движение — экипажи, посыльных, прогуливающихся дам. Лукас, не отставая, следовал за ним.
   Твердая рука… Сколько он ни натягивал удила, резвый скакун его не слушался. Возле Берлингтон-стрит конь испугался взлетевшего из-под копыт голубя и описал по мостовой полный круг, цокая копытами, словно испанский танцовщик с кастаньетами. Пытаясь взять ситуацию под контроль, Лукас заметил сопровождавшего их казака, который смотрел на эту сцену, широко раскрыв глаза.
   — Пропади ты пропадом, мерзкая зверюга! — выкрикнул Лукас по-русски. К его изумлению, вороной сразу же перешел на легкий галоп. Сопровождавший его казак кивнул и одобрительно усмехнулся.
   — Все верно! — крикнул он. — С лошадьми надо обращаться как с женщинами!
   Лукас поморщился, представив себе, что перепадает на долю казачек. Вскоре он свернул на Пиккадилли, почти не отстав от Платова, и остановился рядом с ним перед входом в отель.
   — Понравился конь? — спросил атаман, бросая уздечку подбежавшему груму.
   Лукас кивнул — конь ему действительно очень понравился. Было безумно приятно мчаться по самым фешенебельным кварталам Лондона, во весь голос выкрикивая русские ругательства.
   — Очень темпераментное животное.
   Платов рассмеялся, сверкнув белыми зубами.
   — Он ваш.
   — Нет, что вы, я не могу…
   — В знак уважения, которое питал к вам мой двоюродный брат.
   Разве мог Лукас отказаться от подарка при такой постановке вопроса? Он вежливо поклонился:
   — Я у вас в долгу.
   — Так заплатите долг и помогите мне отомстить за его смерть, — нетерпеливо сказал Платов, входя в «Палтни».
   «Наверное, мы кажемся очень странной парой», — подумал Лукас, когда к ним, удивленно подняв брови, подбежал служащий отеля.
   — Извините, сэр, — сказал он Лукасу, — но в наш отель разрешается входить только лицам, одетым должным образом.
   Платов что-то сердито проворчал по-русски, и служащий, стушевавшись, попятился.
   — Ты что, не знаешь, кто я такой, любезный? — спросил Лукас, демонстрируя чистейшее оксфордское произношение. — Озадаченный слуга покачал головой. — В таком случае ты не заслуживаешь того, чтобы работать в «Палтни».
   Лукас и Платов бок о бок взбежали по лестнице на третий этаж; на ходу Платов взвел курок пистолета.
   — Думаю, нам это не потребуется, — хладнокровно заметил Лукас.
   — Вы не видели тела Казимира, — коротко ответил Платов.
   Они остановились перед апартаментами Джиллиан. Платов хотел открыть дверь ударом ноги, но Лукас остановил его.
   — Позвольте мне сначала войти одному, — шепнул он.
   Платов замялся на мгновение, потом кивнул:
   — Если вы не выйдете через три минуты…
   — Через десять. Мы, черт возьми, находимся в Англии — здесь всегда нужно иметь в запасе некоторое время на всякие тонкости. — Он рукой отстранил Платова от двери, так чтобы его не было видно, и постучал.
   Дверь открыл одетый в ливрею мальчик.
   — Лорд Стратмир с визитом к леди Иннисфорд, — произнес Лукас ленивым, аристократически скучающим тоном.
   — Миледи нет дома, милорд, — ответил слуга и хотел закрыть дверь, но Лукас успел втиснуть ногу в образовавшуюся щель.
   — В таком случае будьте любезны доложить о моем визите мисс Иннисфорд.
   — Мисс Иннисфорд? — переспросил паренек и оглянулся.
   — Да, мисс Араминте Иннисфорд.
   — Кто там, Деруорд? — спросил из комнаты столь же ленивый и аристократически скучающий голос, явно принадлежавший мужчине.
   Слуга, прикрыв дверь, растворился в глубине комнаты. Послышалось возбужденное перешептывание, потом дверь снова открылась.
   — Лорд Гастингс, сэр, — сказал, появляясь в дверях, блондин с прилизанными волосами и короткой курчавой бородкой. — Чем могу служить?
   Чувствуя, что Платов вот-вот потеряет терпение и ворвется в комнату с пистолетом в руке, Лукас вошел внутрь и ногой захлопнул за собой дверь. Любопытно было бы узнать, с какого момента начнет казак отсчет времени, подумал он, затем поклонился Гастингсу, с которым не был знаком, но о котором знал тем не менее, что этот человек в фаворе у Принни, что он прожигатель жизни, картежник — самый удачливый в Англии игрок в «двадцать одно».
   — Я пришел навестить леди Иннисфорд, — сказал Лукас, располагаясь в кресле, хотя ему не предложили сесть. — Поскольку ее нет дома, я решил повидаться с ее очаровательной дочерью.
   — Мисс Иннисфорд слишком молода, чтобы принимать посетителей мужского пола в отсутствие матери, — заявил лорд Гастингс с едва заметным неодобрением.
   — Верно, но это такая милая маленькая мисс! Когда я видел ее последний раз, у нее были нелады с рукоделием. Я хотел бы спросить, как продвигается ее вышивание.
   — Не беспокойтесь, я сообщу ей о том, что вы любезно справлялись о ее успехах. — Гастингс кисло улыбнулся.
   — На лондонских улицах ужасно пыльно, — откашлявшись, сказал Лукас. — Я с удовольствием смочил бы горло капелькой кларета.
   Гастингс с невозмутимым видом подал знак слуге.
   — Принесите кларет для лорда Стратби.
   «Переврал мое имя, — подумал Лукас, — это весьма удачный прием, чтобы поскорее отделаться от меня».
   — Пожалуй, я подожду здесь возвращения леди Иннисфорд.
   Гастингс рассмеялся.
   — Вам придется набраться терпения. — Я ожидаю ее не раньше, чем закончится бал у принца-регента. До этого у нее назначена последняя примерка платья, так что она собиралась поехать на прием прямо от портнихи.
   Слуга принес вино. Лукас сделал вид, что отхлебнул глоток, а сам считал минуты. У него оставалось шесть минут — это в том случае, если Платов начал отсчет с того мгновения, когда он закрыл за собой дверь.
   — Мисс Араминта слишком молода, чтобы принимать посетителей мужского пола, — сказал он, поглядывая на собеседника поверх края бокала, — но, видимо, она достаточно взрослая, чтобы оставаться здесь наедине с вами?
   Гастингс снова рассмеялся и погрозил гостю пальцем.
   — О, я понимаю, к чему вы клоните! Она настоящее сокровище, эта малышка. Счастливчик будет тот, кто станет ее мужем. Но это не для меня, и мое присутствие здесь вполне оправданно. Мы с леди Иннисфорд помолвлены.
   — Неужели? А я и не знал! — Лукас поднялся с кресла и пересек комнату, чтобы пожать Гастингсу руку. — Примите мои искренние поздравления! Джиллиан — замечательная женщина, и мы с ней много лет назад тоже чуть не поженились. Разумеется, вы не можете этого помнить, так как в то время еще бегали в коротких штанишках.