Тут я заметила дыру, прикрытую низко нависающим потолком, который опускался вместе с крутым склоном крыши, увенчанной карнизом. В дыру хлынул промозглый воздух пещеры, увлажненный запахом моря и соли.
– Теперь все в порядке, Фосс, – спокойно сказал Шейн, осторожно отстраняя его от Шейны. – Мы здесь, мы присмотрим за ней.
– Шейн, – прошептала Шейна, с благодарностью протягивая к нему руки.
– Он ужасно разозлится, – пробормотал Фосс. – Он не хотел, чтобы кто-то знал, кроме нас. Я ловил маленьких птичек, чтобы накормить ее, воровал еду у мамы на кухне и никому не рассказывал. А теперь она все испортила своим криком.
Затем Фосс пробрался в дыру, открыв маленькую оклеенную обоями дверь, захлопнувшуюся за ним. Я представила, как он пробирается вниз, в пещеру, по крутой лесенке через стену, в которой были замурованы трубы органа, и поняла, что он поднял меня наверх тем же путем в тот день, когда нашел на берегу, у входа в пещеру.
– Моя комната, – закричала Шейна, охваченная новым приступом боли.
Она посмотрела на Шейна умоляющими глазами, так похожими на мои, что мне трудно было оторвать от них взгляд.
Еще до того, как Вулф сообщил нам, я поняла, что у Шейны сильные отеки и критическое состояние.
– За ней не было никакого ухода, будь они прокляты, – сказал Шейн, когда отнес ее вниз по лестнице в розовую комнату.
Мне казалось, что эта ужасная ночь будет длиться вечно. Шейн оставался наверху, чтобы обеспечивать всем необходимым Вулфа и миссис Джигс, в то время как обитатели замка ждали внизу, в гостиной. Хью все еще не появлялся. Я сидела с Трулой, Рой, Норой, поглощая крепкий черный кофе, который принесла нам миссис Данкуорт, и пытаясь не прислушиваться к крикам Шейны.
– Черт возьми, почему Вулф не даст ей что-нибудь? – Трула Парди металась по комнате, быстрые движения ее тела все еще скрывало длинное одеяние. – Должен же он облегчить ее страдания. – Она бросила свою сигарету на кровавый камень и растоптала ее носком лакированной туфли.
– Капли крови засохли там, – напомнила Рой. – Вам не удастся стереть их. Шейна умрет.
– Чепуха, – фыркнула Трула. – В наши дни женщины ее возраста не умирают от родов. У Вулфа есть необходимые хирургические инструменты в той сумке, за которой он посылал Тейлора. Что бы ни случилось, они пригодятся.
– Она умрет. – Рой подошла и опустилась на колени у кровавого камня. А я задумалась над тем, не надеется ли она втайне на исполнение своего предсказания из-за Вулфа. – Дедушка все рассказал нам об этом камне, – объяснила опа, прикасаясь пальцами к гладкой поверхности.
Орган оставался открытым, Хью забыл опустить крышку. Немного погодя Рой встала, подошла к органу и, нажав на клавиши, извлекла из его труб мучительный стон.
– Шейн позволил этой проклятой хищной птице запустить в него когти, – сказала Трула. – Вы все не хуже меня знаете, откуда появилась кровь. Это не имеет отношения к Шейне.
– Не имеет значения, как кровь попадает на камень, – возразила Рой под траурные звуки органа. – Люди привыкли верить, что камень сам источает кровавые слезы. Но как только кровь появляется на нем, это верный признак того, что кто-то умрет в доме О'Нилов.
– Послушайте маленькую мисс Высокомерие! – насмешливо произнесла Трула, и я поняла, что эта женщина по-настоящему напугана. – Дом О'Нилов! Как будто вы, О'Нилы, ворвались в мир, покрытые позолотой! Неприкасаемые! Благодаря одной вашей фамилии намного лучше всех остальных! Старый Шейн считал, что он сам Шейн Гордый. Но он был слишком хорош, чтобы подняться наверх, в мезонин, где спали мы, отребье, чтобы хотя бы чуть-чуть приободрить нас. Я превратила его в собаку, и он послушно являлся по моему сигналу и зову.
– Я не понимаю, Трула, – сказала Нора тоненьким голоском, руки ее дрожали. – Почему ты так говоришь, дорогая?
– Потому что это моя дочь там, наверху! – бросила Трула ей в лицо. – Я – Ария Депрей, и Шейна – моя дочь. Старый Шейн – ее отец, и, значит, она такой же член семьи О'Нил, как каждый из вас. – Трула торжествующим взглядом обвела комнату.
– Так она не близнец Шейна? – спросила Рой, в ее темных глазах светилось недоумение. – Я не верю вам!
– Хотите верьте, хотите нет, это не имеет значения, – ответила ей Трула. – Она не сестра-близнец Шейна, но его законная сестра. Законная! Моя дочь по закону принадлежит к семейству О'Нил. Вы понимаете, что это означает? Это означает, что я, в конце концов, восторжествовала над старым Шейном. Он не захотел жениться на мне. Но он жаждал заполучить моего ребенка. И я отдала ему дочь. Я позволила ему воспитывать ее, потому что хотела добиться, чтобы Соколиный замок когда-нибудь принадлежал мне.
– Шейну и Шейне, – возразила Рой, – но не вам.
– Я найду способы, – сказала Трула.
– Мне кажется, ты сошла с ума, – заметила Нора. – Теперь, когда Шейна согрешила, Соколиный замок целиком принадлежит Шейну. Он никогда не достанется ей.
– Возможно, не ей, но мне, – возразила Трула, и в низком глухом тембре ее голоса прозвучала неотвратимость рокового конца.
Ребенок Шейны родился мертвым в туманный час перед зарей. Шейн пришел в гостиную, чтобы сказать нам об этом. Его лицо было бледным и усталым. Мое сердце рвалось к нему и Вулфу, который все еще оставался с Шейной в розовой комнате.
Был ли новорожденный – красный человеческий зародыш, которого Вулф ввел в мир, – его собственным ребенком? А если он не был ребенком Вулфа, то кто его отец?
На время тайна, связанная с фотографией моей матери, найденной в темном мезонине Соколиного замка, была забыта. Мое сердце разрывалось от жалости к Вулфу.
«Я люблю его», – подумала я. Будучи впечатлительной женщиной, я влюбилась в доброго доктора с ласковыми глазами, проживающего в городке Соколиное озеро, в ту неделю, когда он лечил мои раны. А теперь, когда чудесным образом возвратилась Шейна, она, конечно, вернет его себе.
Шейн стоял перед камином, его плечи уныло ссутулились.
– Если принять во внимание все обстоятельства, возможно, это лучший выход, – сказал он.
– Как Шейна? С ней все в порядке? – спросила Трула, ее стройная фигура напряглась в ожидании ответа.
– Не знаю, – устало ответил Шейн. – Не знаю.
– Я иду к ней, – заявила Трула. – Вулф и миссис Джигс не могут не пустить меня.
– Где Хью? – спросил Шейн, когда Трула вышла из комнаты.
– Он ушел сегодня ночью, – ответила Нора, – и не возвращался. – Затем с печалью произнесла: – Я действительно считала, что разговариваю с Мэтью, Шейн. Я все еще ничего не понимаю.
– Вероятно, Хью сумеет объяснить вам, – ответил Шейн.
– Я знала, что кто-то умрет, – сказала Рой, опустив глаза на кровавый камень. – Как странно, что им оказался маленький невинный ребенок. Но еще не все кончено! Было три капли крови.
– Думаю, нам всем нужно немного отдохнуть, – сказал Шейн. – Позднее будет время расставить все по местам. Кассандра, – выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на меня, – вы займете мою комнату. Я провожу вас наверх.
– Надеюсь, с Шейной все будет в порядке, – сказала я, вспоминая ее опухшее лицо.
– Вулф с ней, – ответил Шейн.
– Я знаю, – сказала я, поднимаясь вместе с ним по лестнице в его комнату па втором этаже.
Проскользнув внутрь, я закрыла дверь.
– Вы можете запереться, дорогая. – Голос Шейна донесся до меня сквозь толстые панели. – Ключ на комоде.
Я нашла ключ и повернула его в замке, слыша удаляющиеся шаги Шейна. Шейна вернулась. Но он все еще считал, что мне угрожает опасность.
Сундук, который я просила прислать Сью Багли, должен прибыть на следующий день, подумала я, снимая платье. Все разрешится, и я, наконец, смогу свободно покинуть этот мрачный дом. Я разгадаю его ужасные тайны, я узнаю правду.
Я огляделась вокруг в поисках вешалки для платья, оно было слишком дорогое, чтобы просто перебросить его через спинку стула, и увидела дверь, которая, по моим представлениям, должна была вести в гардеробную, я открыла ее. Там висела одежда Шейна. Я вошла в длинную узкую комнату и, едва переступив порог, услышала низкий стонущий звук, исходящий из-за задней стены.
Кровь заледенела в моих жилах. Сверх всего прочего в страшном старом доме водились еще и привидения? Еще один монотонный звук донесся до моих ушей, и я поняла, что стена гардеробной была продолжением той степы, в которой замурован громадный механизм органа. Кто-то нажал на желтоватые клавиши из слоновой кости, и траурные звуки донеслись до меня.
Миссис Данкуорт, подумала я, быстро закрывая дверь гардеробной. Я ощущала страшную слабость и стремилась быстрее лечь в постель.
Не знаю, сколько времени я пролежала в кровати Шейна с закрытыми глазами, когда поняла, что уже не одна в комнате. Должно быть, я задремала, так как ничего не слышала.
Шейн, подумала я, ощутив страх. Должно быть, он что-то забыл и, не желая тревожить меня, воспользовался своим ключом.
Я села, намереваясь окликнуть его.
Чудовищная тень склонилась надо мной. Громадные руки протянулись, чтобы обхватить меня. Я попыталась закричать, но пропахшая влагой рука немилосердно зажала мне рот.
Фосс Данкуорт! Но почему? Он вынес меня, как будто я была тряпичной куклой, в темную узкую гардеробную и закрыл дверь.
Я чувствовала себя так, будто меня заперли в тесной гробнице наедине со слабоумным, который немилосердно пропах влагой и сыростью. Борясь с ним, я впилась зубами в его грязную руку.
Тогда его простодушное терпение сменилось ужасным гневом, и он ударил меня кулаком по голове. Ракета взорвалась в моем мозгу, я ослабла, впав в полубессознательное состояние. Смутно слыша неразборчивое бормотание и какой-то шорох, я вдруг ощутила дуновение отвратительного воздуха и поняла, что стена гардеробной открылась и что Фосс несет меня вниз, в пещеру.
Стоял ли за всем этим Шейн, подумала я? Послал ли он за мной Фосса? Ожидал ли он нас внизу, в этой жуткой влажной темноте, чтобы убить меня?
Узкая полоска света тянулась вверх через лабиринт ржавых труб. Орган был даже больше, чем я представляла. Вся стена была заполнена большими медными внутренними частями механизма. Крутые узкие лесенки позволяли добраться до отдаленных частей инструмента, одна из них вела вниз, по ней-то и спускался со мной Фосс.
– Поспеши, ты, дурак! – крикнул ему кто-то снизу.
Я узнала голос Хью! Или это был Шейн? Пытаясь вглядеться в запутанное переплетение труб и подмостков, я увидела макушку головы человека. Затем он посмотрел наверх, и тонкая полоска света упала на его смуглые черты. Я увидела его глаза – оба глаза.
– Ты снова все испортил, – заворчал он на Фосса. – Тебе было сказано принести его! Не ее!
– Она была в его постели, – возразил Фосс. – Его не было. Я не смог его найти.
– Нам придется убить и ее, – сказал мужчина, и я все же увидела, что это был Хью.
Свет фонарика, который он держал, осветил его глаза, и я увидела, что один из них смотрит бессмысленно и не двигается вместе с другим. Стеклянный глаз! Значит, в тот день, когда я спускалась вслед за соколенком по отвесной скале, в пещере был Хью!
– Вы! – крикнула я, отталкивая Фосса.
– Да, это я, дорогая Кассандра. – Хью передразнил интонацию, с которой обращался ко мне Шейн. Потом заговорил своим голосом: – Должно быть, мой дорогой кузен принимал нас всех за слепых дураков. Но я полагаю, что должен быть благодарен ему за то, что он выследил вас и привез сюда. Мне пришлось бы, в конце концов, разыскивать вас самому. Вас нельзя оставлять в живых, как вы понимаете. Это испортило бы все дело.
– Вы сумасшедший! – сказала я. «Не я чудовище в этом доме», – говорил мне Шейн. Почему я не поверила ему?
– Вы чудовище! – обвинила я Хью, хотя сама чуть не сходила с ума от страха.
Когда мои глаза привыкли к слабому свету свечей, которые, не разгоняя мрака, мерцали в бра, расположенных высоко на влажных степах, я увидела, что мы находимся в громадном погребе, облицованном серыми вулканическими камнями. Ясно услышав шум моря, поняла, что погреб является продолжением пещеры.
Влага въелась в стены, пропитав их запахом слизи и окрашивая их в уродливые оттенки зеленого. Даже механизм органа местами был покрыт слизью, его арматура почернела от влаги.
– Теперь вы знаете подлинную тайну дедовой акустики, – сказал Хью. – Воздух, загоняемый сюда ритмами моря, разносит наверху мрачные звуки этого громадного инструмента по всему дому. Вы слышали эти звуки еще ребенком, дорогая Кассандра. Помните?
– Вы совсем лишились рассудка! – набросилась я на него, в отчаянии осматривая серые стены погреба в поисках какого-то пути для побега.
– Как вы думаете, зачем Шейн привез вас сюда? – спросил Хью, его злобное лицо приблизилось ко мне. – Вы, конечно, настоящая Шейна. Он потратил не один месяц, разыскивая вас. Он думал, что я не знаю, чем он занимается. Но у меня, как и у него, свои методы. То, что старый Шейн написал в тех записках, которые так старательно запирал в сейфе его внук, не было тайной для меня. Ни дед, ни Шейн не предполагали, что Маргарет сохранила часть своих записей, спрятав их в мезонине. Шейн был послушным маленьким мальчиком, он никогда не убегал, чтобы обследовать с Фоссом мезонин, как делали Шейна и я, когда были детьми. Он не знал о статуе – той, которую Маргарет О'Нил назвала в честь своей дочери, – пока Шейна не указала ему на нее однажды. Маленькая дурочка. Она, должно быть, обрадовалась и выдала наш секрет.
– Маргарет О'Нил? – Я растерянно смотрела на него.
Имя моей матери было Маргарет. Постепенно все становилось на свои места.
– Твоей матери и Шейна, – подтвердил Хью. – Тебя звали Шейна Кассандра. Она, должно быть, опустила имя Шейна, когда увезла тебя отсюда. Несомненно, она не могла вынести того, что ей напоминало об этом уродливом обломке скалы и о нас, О'Нилах, злых дьяволах. Впрочем, так оно и есть. – Хью злобно рассмеялся, не спуская с меня глаз.
Я попыталась вспомнить, какой глаз у него настоящий, но не смогла.
Его безумный смех затих так же внезапно, как начался.
– А теперь, Шейна Кассандра О'Нил, я собираюсь убить тебя.
– Что тебе это даст? – спросила я. – Не вижу в этом никакого смысла.
– Разве ты не понимаешь, дорогая Шейна Кассандра? Пока ты жива, я не смогу унаследовать Соколиный замок. Он перейдет ко мне, сыну выродка старого Шейна, только после того, как умрет последний из законных О'Нилов.
– Но я Маги, – напомнила я.
– Второй муж Маргарет так и не удочерил тебя, – объяснил Хью. – Ты все еще О'Нил. Шейн знает это. Вот почему ему нужно было найти тебя после того, как Шейна сбилась с пути истинного. Шейн понял, что рано или поздно я убью его, несмотря на его проклятого сокола. Моя первая попытка провалилась. В следующий раз той птицы не будет поблизости, чтобы помешать мне. Господи, посмотри на меня. Сами мускулы выдраны из глазницы, так что даже стеклянный глаз не держится как следует. Я заработал Соколиный замок. Я отдал за него свой глаз, и замок будет принадлежать мне, понимаешь? – Хью снова рассмеялся. – Это нетрудно было устроить. Она такая же, как ее мать. Шлюха в душе.
– Ты хочешь сказать, что ты… – Я не могла произнести нужное слово. Это было слишком невероятно. Слишком ужасно!
– Я соблазнил Шейну, – подтвердил Хью, залившись дьявольским смехом. – Да, дорогая невинная Кассандра, я соблазнил ее. Это не составило мне труда, после того как Трула подала мне идею. И никто никогда не узнает. Моя репутация останется незапятнанной. Как только Соколиный замок перейдет ко мне, я буду тщательно охранять ее.
– Ты подлец, – сказала я.
– Нет. – Хью почти печально потряс головой. – Я нищий. Да, это верное слово. Обездоленный грехами старого Шейна. Он ожидал, что мы станем ангелами, раз он получил свою игрушку и поселился здесь. Все эти годы мать, Рой и я жили у него из милости, наблюдая его безграничную любовь к Шейну, как будто он был чуть ли не богом, а мы всего лишь грязью. Потом Шейн лишил меня глаза…
Хью протянул руку, схватил меня за запястье и повлек за собой глубже, в беспросветную темень тайников под Соколиным замком.
– Пошли, Фосс, – скомандовал Хью большому ребенку-мужчине, который скорчился у его ног, как терпеливая собака.
– Куда мы заберем ее? – спросил Фосс.
– Вниз, – ответил Хью. – Вниз, в пещеру. Вниз, в ад.
– Она там замерзнет, – возразил Фосс.
– Чертовски холодно, – подтвердил Хью.
Я попыталась придумать план побега, пока он тащил меня. Если я закричу, донесут ли быстро распространяющиеся слои воздуха мой голос наверх, в старый дом? Даже если и донесут, Хью с Фоссом убьют меня раньше, чем кто-либо успеет прийти мне на выручку.
Я должна ждать – ждать, пока мы не доберемся до входа в пещеру, а потом броситься бежать, прежде чем они сделают то, что задумали.
Если мне удастся достичь опасной тропинки, по которой я спускалась вниз по отвесной скале в тот день, когда гналась за соколенком, то появится шанс на спасение. Я была меньше Хью и Фосса, но проворнее их. Похоже, это был мой единственный шанс.
Мы начали спускаться вниз, в самое чрево земли. Я шла, спотыкаясь, по крутому скользкому полу пещеры и уговаривала себя не думать о судьбе, которая ожидала меня, если не удастся убежать.
Когда Шейн откроет, что я пропала? А Вулф? Будет ли он расстроен, если со мной случится что-то ужасное? Или теперь он так погружен в заботы о Шейне, что больше не помнит о моем существовании?
Мы добрались, наконец, до той часть пещеры, где я испытывала судьбу в тот день, когда потеряла соколенка, и увидела луч солнца, не больше булавочной головки, пробивший себе путь внутрь через отверстие пещеры.
Увидев этот проблеск надежды, который мог служить мне путеводной нитью, я поняла, что настало время. Сердце так тяжело билось у меня в груди, что я почти задыхалась. Если я намерена бежать, то делать это надо сейчас.
Я притворилась, что споткнулась, и рванулась в сторону, побежав по направлению к этому манящему лучу света.
Я услышала, как Фосс загромыхал позади меня, получив короткую злую команду Хью. Я ударилась ногой о зубчатый выступ скалы, нога онемела. Но я все же продолжала бежать.
Я выбралась из пещеры на узкую полоску берега и заковыляла по влажному песку, пенистые языки волн лизали мои ступни. Нахлынула еще одна волна, больше остальных, и, свалив меня с ног, отбросила к скале.
Меня начало сносить в море, когда Фосс, склонившись надо мной, схватил меня за запястье своей мощной рукой.
– Я поймал ее, – закричал он Хью, который с дьявольской улыбкой на лице стоял, прислонившись к скале. Он вновь перевязал глаз, прежде чем выйти из пещеры.
– Хью! – раздался чей-то громкий голос сверху.
Я подняла голову и увидела Шейна, стоявшего на вершине скалы.
– Отпусти ее, Хью! Я предупреждаю тебя.
– Если тебе так хочется спасти дорогую Кассандру, кузен, спустись вниз и забери ее. – Хью с ненавистью смотрел на своего кузена, его здоровый глаз сверкал.
– Нет! – закричала я Шейну. – Это ловушка! Он убьет нас обоих!
– Ты абсолютно права, моя милая, – усмехнулся Хью.
– Это мое последнее предупреждение, – крикнул Шейн. – Отпусти ее!
– Никогда! – заорал Хью в ответ.
Я увидела, как Шейн засунул руку в карман и поднес что-то к губам. Через секунду до нас донесся пронзительный звук его соколиного свистка. Точно по волшебству, Голди закружилась над ним на широко распростертых крыльях. Шейн вытянул руку, и сокол опустился на нее.
Лицо Хью побелело. Он принялся карабкаться к зубчатому входу.
– Обратно в пещеру! – скомандовал он Фоссу. – Неси Шейну в пещеру.
Я почувствовала, как Фосс бесцеремонно схватил меня. Мы добрались до входа в пещеру, когда опустилась Голди, по-видимому, совершенно не боясь этой громадной зияющей дыры. Влетев внутрь на своих громадных медного цвета крыльях, сокол закричал.
– Нет, кузен! Отзови его! – Крик Хью эхом разнесся по подземной камере, и он бросился вглубь пещеры, оставив меня с Фоссом.
– Отпусти ее, Фосс! – закричал Шейн. – Хью больше не обидит тебя. Голди там.
– Голди здесь. Голди моя подруга. Голди постарается выклевать ему глаза, если он отошлет меня. Я больше не боюсь, – бормотал Фосс.
Я почувствовала, как постепенно разжимаются его громадные ручищи, я была свободна.
Мы с Фоссом дожидались Шейна на берегу. Моя нога сильно болела в том месте, где я ударила ее. Я присела на камень. Над нами, оставаясь на страже, медленными изящными кругами парил сокол.
– С тобой все в порядке, Кассандра? – Добравшись до нас, Шейн непроизвольным жестом крепко прижал меня к своему сильному телу.
Я кивнула, чувствуя себя в безопасности и тепле, вдыхая приятный мужской запах и удивляясь тому, что этот чужой смуглый мужчина оказался моим братом.
Шейн отпустил меня и повернулся к Фоссу.
– Пойди и достань его, – сказал Шейн. – Пойди и достань Хью, Фосс, и принеси его мне.
Наблюдая, как простак исчез во влажной темноте пещеры, я вспомнила, что Шейн рассказывал мне о Фоссе, который ведет себя как собака.
– Ему знакомы все укромные уголки и щели в этой пещере, – говорил мне Шейн. – Если кто и сумеет найти там Хью, так это Фосс.
– Фосс не станет… – начала я.
– Фосс не причинит ему вреда, пока я не отдам приказ, – сказал Шейн. – Он такой же, как его мать. Ему надо говорить, что делать. – Шейн посмотрел на мою распухшую ногу, покрытую царапинами. – Хочешь, я понесу тебя?
– Я управлюсь сама, – отказалась я и взяла его за руку.
Шейн вынул из кармана фонарик, и я слышала впереди нас тяжелое дыхание Фосса, пока мы поднимались по пещере.
– Что ты собираешься делать с Хью? – спросила я.
– Отправлю его лечиться, – ответил Шейн. – А если это не поможет… – Он пожал широкими плечами. – Есть специальные заведения для содержания сумасшедших. Мне следовало принять меры в первый раз, когда он пытался убрать меня. Но тогда я не был уверен, что это не несчастный случай. Тогда я возвратился очень поздно. Голди услышала мою машину и вылетела приветствовать меня. Она была со мной, когда Хью напал на меня в темном коридоре. Голди спасла мне жизнь в ту ночь. – Шейн умолк. – Она выклевала глаз Хью. Он так и не примирился с этим.
Мы вошли в подземный погреб, и я увидела впереди нас Фосса, прижавшегося к земле под трубами органа.
– Он там, – пробормотал Фосс. – Он там, наверху. – Фосс указал вверх, на самую сердцевину механизма. – Я пойду за ним, – сказал он и стал карабкаться по подмосткам.
Я слышала, что Хью шевелится где-то над нами, пытаясь добраться до одного из отверстий, ведущих в старый дом.
Через секунду мы услышали треск, шум: отвалилась какая-то часть механизма. Я посмотрела вверх и увидела, как тело Хью с шумом падает вниз, ломая, как зубочистки, тонкие ступеньки приставной лестницы.
Он рухнул у наших ног с тошнотворным звуком. Шейн тут же оказался рядом с кузеном, пытаясь поднять темноволосую голову Хью и устроить ее поудобнее.
– Хью! Боже мой, Хью! Поговори со мной!
Ответа не было. Через мгновение Шейн поднялся и взял меня за руку.
– Хью сломал себе шею, – сказал Шейн.
Повязка упала с глаза Хью. Он лежал бездыханный, глядя на нас. Я вновь забыла, какой из его глаз здоровый. Шейн опустился на колени и наложил повязку на один глаз, только тогда я поняла, что здоровым был этот.
Когда Шейн поднялся, я прижалась лицом к его плечу, пытаясь не думать об ужасном предзнаменовании кровавого камня. Сначала ребенок Шейны, а теперь Хью. Три капли крови расплескались на камне. Кто еще должен умереть?
Мы получили ответ, когда поднялись наверх.
Вулф встретил нас в коридоре, чтобы сказать нам, что Шейна умерла.
– Послеродовая эклампсия, – объяснил он. – Я понял, что прогноз будет неутешительным в тот момент, как увидел ее. Я сделал все, что мог, Шейн. Соболезную.
– Бедное дитя, – сказала миссис Джигс. – За ней не было никакого ухода все девять месяцев. Совершенно никакого.
Я взглянула в лицо Шейна и увидела, как страшный дикий огонь зажегся в его глазах.
– Я убил ее, – сказал он. – Я довел ее до этого.
– Ты не можешь стыдить себя, Шейн, – возразил Вулф. – Бог свидетель, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы направить ее на путь истинный. Я могу стыдить себя так же, как ты, если ты так рассматриваешь случившееся. Если бы я действительно любил Шейну, то нашел бы для нее больше времени. Она упрекала, что работа для меня важнее наших отношений. Я знал, что такая девушка, как Шейна, совершит какую-нибудь глупость. Но все равно я недостаточно заботился о ней…
– Прекратите, вы оба, – закричала я. – Сейчас же! Ни один из вас не должен винить себя. Хью убил ее! Он признался мне там, внизу, что преднамеренно соблазнил ее, чтобы она сбилась с пути и утратила право на свою долю наследства в Соколином замке. Потом, когда ему удалось бы убить Шейна, Соколиный замок перешел бы к нему. Хью все это спланировал.
В это мгновение Трула выбежала из розовой комнаты Шейны.
– Где Хью? – потребовала она ответа. Ее узкие зеленые глаза, казалось, ввалились в маленькую голову, от чего она стала выглядеть намного старше.
– Он умер, Трула, – ответил Шейн. – Хью мертв.
– Они оба мертвы? – Она недоверчиво смотрела на нас. – Но этого не может быть. Они собирались отдать мне Соколиный замок. – Ее голос зазвучал резко. – Я заработала его! Я заработала его! Я позволяла этому ужасному старику заниматься со мной любовью и даже отдала ему ребенка, чтобы воплотить в жизнь его безумную легенду. Я ждала все эти годы, чтобы получить Соколиный замок. Я заслужила его и такого молодого и красивого мужчину, как Хью, чтобы он разделил его со мной.
– Такого, как Хью? – Шейн закипел от бешенства.
– Мы собирались пожениться, – заявила Труда, – как только Соколиный замок перешел бы к нему. – Внезапно она повернулась ко мне. – Ты! – зашипела она. – Наш план удался бы, если бы ты не приехала сюда. Если бы Шейну лишили наследства, а Шейн умер, Соколиный замок принадлежал бы Хью. Я собиралась выйти за него замуж… я была бы здесь хозяйкой! Ты все разрушила! – Она указала на меня обвиняющим перстом, став похожей на ведьму, как не раз заявляла сама. – Почему ты не умерла, когда я столкнула тебя с лестницы? Почему ты не умерла?
– Вы не нужны нам больше здесь, Трула, – объявил Шейн суровым, надменным тоном. – Я прошу вас уехать. Убирайтесь!
Она фыркнула ему в лицо и с криком выбежала из старого дома. Никто из нас больше никогда не видел Арию Депрей, или же Трулу Парди.
В тот день Вулф взял меня с собой в Соколиное озеро. Шейн поехал с нами, чтобы сделать необходимые приготовления для похорон умерших О'Нилов.
– Ты знал обо всем уже давно, не правда ли? – спросила я Шейна. – Ты поехал за мной в Ирландию?
– Я знал с тех пор, как умер дед, – ответил Шейн. – На поиски тебя ушло много времени. Я не имел представления, куда уехала Маргарет О'Нил после развода с моим отцом… Нашим отцом. – Он улыбнулся мне. – С тех пор на меня работал по этому делу человек.
– Преждевременно поседевший мужчина с красивым моложавым лицом, – вставила я, – стражник в церкви Святого Кевина?
Шейн удивился.
– Как ты узнала? – спросил он. – О нем проговорилась пронырливая хозяйка, когда упоминала о твоих дружках? Он был там, как ты знаешь.
– Сью Багли, – возразила я. – Она рассказала мне, что кто-то интересовался мной, собирая информацию. Описание совпало с внешностью стражника.
– Я не имел ни малейшего представления о том, что рассказала тебе наша мать. Я был почти уверен, что ты все знаешь.
– А я вообще ничего не знала, – возразила я.
– Может, это и к лучшему, – сказал Шейн. – По крайней мере, так я говорил себе. Я хотел, чтобы ты выяснила все сама. Если бы наша мать рассказала тебе только одну половину истории, ты могла бы быть настроена против меня.
– Мне непонятно только одно, – сказала я.
– Кто-то вломился в дом бабушки Мэри. Ты считаешь, что это кто-то из Соколиного замка?
– Хью, – ответил Шейн. – Мой человек был там и спугнул его.
– Почему ты не рассказал мне об этом с самого начала? – спросила я.
– Ты не поверила бы мне, – ответил Шейн, и я поняла, что он прав.
Сью Багли по моей просьбе прислала маленький сундук на адрес Вулфа. Он стоял за дверью опрятного, выкрашенного белой краской викторианского дома, где находились кабинет Вулфа и жилое помещение.
Фотография моей матери – и матери Шейна – лежала поверх старинной Библии, дубликата той, которую обнаружила я в мезонине Соколиного замка.
Шейн поднял ее и подошел ближе к свету, который вливался через высокое окно в веселую гостиную Вулфа.
– Хотелось бы мне знать ее, – произнес он.
– Мне хотелось бы, чтобы мы оба знали ее. – Я вынула старинную Библию и развязала бечевку, которой она была перевязана. В ней лежали свидетельство о рождении и документы о браке и смерти.
Из Библии выпал листок бумаги. Он был написан рукой моей бабушки.
Она рассказала мне все. Перевязанная пачка пожелтевших бумаг на дне сундука, спрятанная там давным-давно моей матерью, подтвердила ее взволнованные слова.
Я посмотрела на Вулфа:
– Вы тоже знали, не правда ли?
– Да, дорогая, – ответил мне Вулф, – я знал.
Свидетельство о браке отца и матери доказывало, что они поженились через год после моего рождения. Я представила, как Маргарет О'Нил ехала в Сан-Франциско из Соколиного замка, она мучительно переживала неверность Кона О'Нила и потерю маленького сына. И в этот момент она встретила красивого словоохотливого Чарльза Маги, веселый характер которого помог ей забыться.
Они поженились через неделю после знакомства. Бабушка Мэри рассказывала мне об этом.
Я почувствовала, как слезы застилают мне глаза.
– Неужели так ужасно узнать, что ты на самом деле моя сестра? – спросил Шейн, улыбаясь мне, в его янтарных глазах светились гордость и нежность.
Я попыталась улыбнуться в ответ.
– Касси, – сказал Вулф, – дорогая, мы позаботимся о вас, Шейн и я. Если только вы позволите нам.
Я подошла к окну и посмотрела на скучный маленький городок и на Соколиный замок, гордо и непреклонно возвышавшийся в отдалении. Ужасное чувство, что я больше не знаю, кто я такая на самом деле, пронзило меня.
Шейн подошел и нежно обнял меня за плечи.
– Все будет хорошо, Касси Маги, – сказал он.
Я подняла на него глаза и внезапно, несмотря на все пережитое, мне удалось улыбнуться.
– Теперь все в порядке, Фосс, – спокойно сказал Шейн, осторожно отстраняя его от Шейны. – Мы здесь, мы присмотрим за ней.
– Шейн, – прошептала Шейна, с благодарностью протягивая к нему руки.
– Он ужасно разозлится, – пробормотал Фосс. – Он не хотел, чтобы кто-то знал, кроме нас. Я ловил маленьких птичек, чтобы накормить ее, воровал еду у мамы на кухне и никому не рассказывал. А теперь она все испортила своим криком.
Затем Фосс пробрался в дыру, открыв маленькую оклеенную обоями дверь, захлопнувшуюся за ним. Я представила, как он пробирается вниз, в пещеру, по крутой лесенке через стену, в которой были замурованы трубы органа, и поняла, что он поднял меня наверх тем же путем в тот день, когда нашел на берегу, у входа в пещеру.
– Моя комната, – закричала Шейна, охваченная новым приступом боли.
Она посмотрела на Шейна умоляющими глазами, так похожими на мои, что мне трудно было оторвать от них взгляд.
Еще до того, как Вулф сообщил нам, я поняла, что у Шейны сильные отеки и критическое состояние.
– За ней не было никакого ухода, будь они прокляты, – сказал Шейн, когда отнес ее вниз по лестнице в розовую комнату.
Мне казалось, что эта ужасная ночь будет длиться вечно. Шейн оставался наверху, чтобы обеспечивать всем необходимым Вулфа и миссис Джигс, в то время как обитатели замка ждали внизу, в гостиной. Хью все еще не появлялся. Я сидела с Трулой, Рой, Норой, поглощая крепкий черный кофе, который принесла нам миссис Данкуорт, и пытаясь не прислушиваться к крикам Шейны.
– Черт возьми, почему Вулф не даст ей что-нибудь? – Трула Парди металась по комнате, быстрые движения ее тела все еще скрывало длинное одеяние. – Должен же он облегчить ее страдания. – Она бросила свою сигарету на кровавый камень и растоптала ее носком лакированной туфли.
– Капли крови засохли там, – напомнила Рой. – Вам не удастся стереть их. Шейна умрет.
– Чепуха, – фыркнула Трула. – В наши дни женщины ее возраста не умирают от родов. У Вулфа есть необходимые хирургические инструменты в той сумке, за которой он посылал Тейлора. Что бы ни случилось, они пригодятся.
– Она умрет. – Рой подошла и опустилась на колени у кровавого камня. А я задумалась над тем, не надеется ли она втайне на исполнение своего предсказания из-за Вулфа. – Дедушка все рассказал нам об этом камне, – объяснила опа, прикасаясь пальцами к гладкой поверхности.
Орган оставался открытым, Хью забыл опустить крышку. Немного погодя Рой встала, подошла к органу и, нажав на клавиши, извлекла из его труб мучительный стон.
– Шейн позволил этой проклятой хищной птице запустить в него когти, – сказала Трула. – Вы все не хуже меня знаете, откуда появилась кровь. Это не имеет отношения к Шейне.
– Не имеет значения, как кровь попадает на камень, – возразила Рой под траурные звуки органа. – Люди привыкли верить, что камень сам источает кровавые слезы. Но как только кровь появляется на нем, это верный признак того, что кто-то умрет в доме О'Нилов.
– Послушайте маленькую мисс Высокомерие! – насмешливо произнесла Трула, и я поняла, что эта женщина по-настоящему напугана. – Дом О'Нилов! Как будто вы, О'Нилы, ворвались в мир, покрытые позолотой! Неприкасаемые! Благодаря одной вашей фамилии намного лучше всех остальных! Старый Шейн считал, что он сам Шейн Гордый. Но он был слишком хорош, чтобы подняться наверх, в мезонин, где спали мы, отребье, чтобы хотя бы чуть-чуть приободрить нас. Я превратила его в собаку, и он послушно являлся по моему сигналу и зову.
– Я не понимаю, Трула, – сказала Нора тоненьким голоском, руки ее дрожали. – Почему ты так говоришь, дорогая?
– Потому что это моя дочь там, наверху! – бросила Трула ей в лицо. – Я – Ария Депрей, и Шейна – моя дочь. Старый Шейн – ее отец, и, значит, она такой же член семьи О'Нил, как каждый из вас. – Трула торжествующим взглядом обвела комнату.
– Так она не близнец Шейна? – спросила Рой, в ее темных глазах светилось недоумение. – Я не верю вам!
– Хотите верьте, хотите нет, это не имеет значения, – ответила ей Трула. – Она не сестра-близнец Шейна, но его законная сестра. Законная! Моя дочь по закону принадлежит к семейству О'Нил. Вы понимаете, что это означает? Это означает, что я, в конце концов, восторжествовала над старым Шейном. Он не захотел жениться на мне. Но он жаждал заполучить моего ребенка. И я отдала ему дочь. Я позволила ему воспитывать ее, потому что хотела добиться, чтобы Соколиный замок когда-нибудь принадлежал мне.
– Шейну и Шейне, – возразила Рой, – но не вам.
– Я найду способы, – сказала Трула.
– Мне кажется, ты сошла с ума, – заметила Нора. – Теперь, когда Шейна согрешила, Соколиный замок целиком принадлежит Шейну. Он никогда не достанется ей.
– Возможно, не ей, но мне, – возразила Трула, и в низком глухом тембре ее голоса прозвучала неотвратимость рокового конца.
Ребенок Шейны родился мертвым в туманный час перед зарей. Шейн пришел в гостиную, чтобы сказать нам об этом. Его лицо было бледным и усталым. Мое сердце рвалось к нему и Вулфу, который все еще оставался с Шейной в розовой комнате.
Был ли новорожденный – красный человеческий зародыш, которого Вулф ввел в мир, – его собственным ребенком? А если он не был ребенком Вулфа, то кто его отец?
На время тайна, связанная с фотографией моей матери, найденной в темном мезонине Соколиного замка, была забыта. Мое сердце разрывалось от жалости к Вулфу.
«Я люблю его», – подумала я. Будучи впечатлительной женщиной, я влюбилась в доброго доктора с ласковыми глазами, проживающего в городке Соколиное озеро, в ту неделю, когда он лечил мои раны. А теперь, когда чудесным образом возвратилась Шейна, она, конечно, вернет его себе.
Шейн стоял перед камином, его плечи уныло ссутулились.
– Если принять во внимание все обстоятельства, возможно, это лучший выход, – сказал он.
– Как Шейна? С ней все в порядке? – спросила Трула, ее стройная фигура напряглась в ожидании ответа.
– Не знаю, – устало ответил Шейн. – Не знаю.
– Я иду к ней, – заявила Трула. – Вулф и миссис Джигс не могут не пустить меня.
– Где Хью? – спросил Шейн, когда Трула вышла из комнаты.
– Он ушел сегодня ночью, – ответила Нора, – и не возвращался. – Затем с печалью произнесла: – Я действительно считала, что разговариваю с Мэтью, Шейн. Я все еще ничего не понимаю.
– Вероятно, Хью сумеет объяснить вам, – ответил Шейн.
– Я знала, что кто-то умрет, – сказала Рой, опустив глаза на кровавый камень. – Как странно, что им оказался маленький невинный ребенок. Но еще не все кончено! Было три капли крови.
– Думаю, нам всем нужно немного отдохнуть, – сказал Шейн. – Позднее будет время расставить все по местам. Кассандра, – выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на меня, – вы займете мою комнату. Я провожу вас наверх.
– Надеюсь, с Шейной все будет в порядке, – сказала я, вспоминая ее опухшее лицо.
– Вулф с ней, – ответил Шейн.
– Я знаю, – сказала я, поднимаясь вместе с ним по лестнице в его комнату па втором этаже.
Проскользнув внутрь, я закрыла дверь.
– Вы можете запереться, дорогая. – Голос Шейна донесся до меня сквозь толстые панели. – Ключ на комоде.
Я нашла ключ и повернула его в замке, слыша удаляющиеся шаги Шейна. Шейна вернулась. Но он все еще считал, что мне угрожает опасность.
Сундук, который я просила прислать Сью Багли, должен прибыть на следующий день, подумала я, снимая платье. Все разрешится, и я, наконец, смогу свободно покинуть этот мрачный дом. Я разгадаю его ужасные тайны, я узнаю правду.
Я огляделась вокруг в поисках вешалки для платья, оно было слишком дорогое, чтобы просто перебросить его через спинку стула, и увидела дверь, которая, по моим представлениям, должна была вести в гардеробную, я открыла ее. Там висела одежда Шейна. Я вошла в длинную узкую комнату и, едва переступив порог, услышала низкий стонущий звук, исходящий из-за задней стены.
Кровь заледенела в моих жилах. Сверх всего прочего в страшном старом доме водились еще и привидения? Еще один монотонный звук донесся до моих ушей, и я поняла, что стена гардеробной была продолжением той степы, в которой замурован громадный механизм органа. Кто-то нажал на желтоватые клавиши из слоновой кости, и траурные звуки донеслись до меня.
Миссис Данкуорт, подумала я, быстро закрывая дверь гардеробной. Я ощущала страшную слабость и стремилась быстрее лечь в постель.
Не знаю, сколько времени я пролежала в кровати Шейна с закрытыми глазами, когда поняла, что уже не одна в комнате. Должно быть, я задремала, так как ничего не слышала.
Шейн, подумала я, ощутив страх. Должно быть, он что-то забыл и, не желая тревожить меня, воспользовался своим ключом.
Я села, намереваясь окликнуть его.
Чудовищная тень склонилась надо мной. Громадные руки протянулись, чтобы обхватить меня. Я попыталась закричать, но пропахшая влагой рука немилосердно зажала мне рот.
Фосс Данкуорт! Но почему? Он вынес меня, как будто я была тряпичной куклой, в темную узкую гардеробную и закрыл дверь.
Я чувствовала себя так, будто меня заперли в тесной гробнице наедине со слабоумным, который немилосердно пропах влагой и сыростью. Борясь с ним, я впилась зубами в его грязную руку.
Тогда его простодушное терпение сменилось ужасным гневом, и он ударил меня кулаком по голове. Ракета взорвалась в моем мозгу, я ослабла, впав в полубессознательное состояние. Смутно слыша неразборчивое бормотание и какой-то шорох, я вдруг ощутила дуновение отвратительного воздуха и поняла, что стена гардеробной открылась и что Фосс несет меня вниз, в пещеру.
Стоял ли за всем этим Шейн, подумала я? Послал ли он за мной Фосса? Ожидал ли он нас внизу, в этой жуткой влажной темноте, чтобы убить меня?
Узкая полоска света тянулась вверх через лабиринт ржавых труб. Орган был даже больше, чем я представляла. Вся стена была заполнена большими медными внутренними частями механизма. Крутые узкие лесенки позволяли добраться до отдаленных частей инструмента, одна из них вела вниз, по ней-то и спускался со мной Фосс.
– Поспеши, ты, дурак! – крикнул ему кто-то снизу.
Я узнала голос Хью! Или это был Шейн? Пытаясь вглядеться в запутанное переплетение труб и подмостков, я увидела макушку головы человека. Затем он посмотрел наверх, и тонкая полоска света упала на его смуглые черты. Я увидела его глаза – оба глаза.
– Ты снова все испортил, – заворчал он на Фосса. – Тебе было сказано принести его! Не ее!
– Она была в его постели, – возразил Фосс. – Его не было. Я не смог его найти.
– Нам придется убить и ее, – сказал мужчина, и я все же увидела, что это был Хью.
Свет фонарика, который он держал, осветил его глаза, и я увидела, что один из них смотрит бессмысленно и не двигается вместе с другим. Стеклянный глаз! Значит, в тот день, когда я спускалась вслед за соколенком по отвесной скале, в пещере был Хью!
– Вы! – крикнула я, отталкивая Фосса.
– Да, это я, дорогая Кассандра. – Хью передразнил интонацию, с которой обращался ко мне Шейн. Потом заговорил своим голосом: – Должно быть, мой дорогой кузен принимал нас всех за слепых дураков. Но я полагаю, что должен быть благодарен ему за то, что он выследил вас и привез сюда. Мне пришлось бы, в конце концов, разыскивать вас самому. Вас нельзя оставлять в живых, как вы понимаете. Это испортило бы все дело.
– Вы сумасшедший! – сказала я. «Не я чудовище в этом доме», – говорил мне Шейн. Почему я не поверила ему?
– Вы чудовище! – обвинила я Хью, хотя сама чуть не сходила с ума от страха.
Когда мои глаза привыкли к слабому свету свечей, которые, не разгоняя мрака, мерцали в бра, расположенных высоко на влажных степах, я увидела, что мы находимся в громадном погребе, облицованном серыми вулканическими камнями. Ясно услышав шум моря, поняла, что погреб является продолжением пещеры.
Влага въелась в стены, пропитав их запахом слизи и окрашивая их в уродливые оттенки зеленого. Даже механизм органа местами был покрыт слизью, его арматура почернела от влаги.
– Теперь вы знаете подлинную тайну дедовой акустики, – сказал Хью. – Воздух, загоняемый сюда ритмами моря, разносит наверху мрачные звуки этого громадного инструмента по всему дому. Вы слышали эти звуки еще ребенком, дорогая Кассандра. Помните?
– Вы совсем лишились рассудка! – набросилась я на него, в отчаянии осматривая серые стены погреба в поисках какого-то пути для побега.
– Как вы думаете, зачем Шейн привез вас сюда? – спросил Хью, его злобное лицо приблизилось ко мне. – Вы, конечно, настоящая Шейна. Он потратил не один месяц, разыскивая вас. Он думал, что я не знаю, чем он занимается. Но у меня, как и у него, свои методы. То, что старый Шейн написал в тех записках, которые так старательно запирал в сейфе его внук, не было тайной для меня. Ни дед, ни Шейн не предполагали, что Маргарет сохранила часть своих записей, спрятав их в мезонине. Шейн был послушным маленьким мальчиком, он никогда не убегал, чтобы обследовать с Фоссом мезонин, как делали Шейна и я, когда были детьми. Он не знал о статуе – той, которую Маргарет О'Нил назвала в честь своей дочери, – пока Шейна не указала ему на нее однажды. Маленькая дурочка. Она, должно быть, обрадовалась и выдала наш секрет.
– Маргарет О'Нил? – Я растерянно смотрела на него.
Имя моей матери было Маргарет. Постепенно все становилось на свои места.
– Твоей матери и Шейна, – подтвердил Хью. – Тебя звали Шейна Кассандра. Она, должно быть, опустила имя Шейна, когда увезла тебя отсюда. Несомненно, она не могла вынести того, что ей напоминало об этом уродливом обломке скалы и о нас, О'Нилах, злых дьяволах. Впрочем, так оно и есть. – Хью злобно рассмеялся, не спуская с меня глаз.
Я попыталась вспомнить, какой глаз у него настоящий, но не смогла.
Его безумный смех затих так же внезапно, как начался.
– А теперь, Шейна Кассандра О'Нил, я собираюсь убить тебя.
– Что тебе это даст? – спросила я. – Не вижу в этом никакого смысла.
– Разве ты не понимаешь, дорогая Шейна Кассандра? Пока ты жива, я не смогу унаследовать Соколиный замок. Он перейдет ко мне, сыну выродка старого Шейна, только после того, как умрет последний из законных О'Нилов.
– Но я Маги, – напомнила я.
– Второй муж Маргарет так и не удочерил тебя, – объяснил Хью. – Ты все еще О'Нил. Шейн знает это. Вот почему ему нужно было найти тебя после того, как Шейна сбилась с пути истинного. Шейн понял, что рано или поздно я убью его, несмотря на его проклятого сокола. Моя первая попытка провалилась. В следующий раз той птицы не будет поблизости, чтобы помешать мне. Господи, посмотри на меня. Сами мускулы выдраны из глазницы, так что даже стеклянный глаз не держится как следует. Я заработал Соколиный замок. Я отдал за него свой глаз, и замок будет принадлежать мне, понимаешь? – Хью снова рассмеялся. – Это нетрудно было устроить. Она такая же, как ее мать. Шлюха в душе.
– Ты хочешь сказать, что ты… – Я не могла произнести нужное слово. Это было слишком невероятно. Слишком ужасно!
– Я соблазнил Шейну, – подтвердил Хью, залившись дьявольским смехом. – Да, дорогая невинная Кассандра, я соблазнил ее. Это не составило мне труда, после того как Трула подала мне идею. И никто никогда не узнает. Моя репутация останется незапятнанной. Как только Соколиный замок перейдет ко мне, я буду тщательно охранять ее.
– Ты подлец, – сказала я.
– Нет. – Хью почти печально потряс головой. – Я нищий. Да, это верное слово. Обездоленный грехами старого Шейна. Он ожидал, что мы станем ангелами, раз он получил свою игрушку и поселился здесь. Все эти годы мать, Рой и я жили у него из милости, наблюдая его безграничную любовь к Шейну, как будто он был чуть ли не богом, а мы всего лишь грязью. Потом Шейн лишил меня глаза…
Хью протянул руку, схватил меня за запястье и повлек за собой глубже, в беспросветную темень тайников под Соколиным замком.
– Пошли, Фосс, – скомандовал Хью большому ребенку-мужчине, который скорчился у его ног, как терпеливая собака.
– Куда мы заберем ее? – спросил Фосс.
– Вниз, – ответил Хью. – Вниз, в пещеру. Вниз, в ад.
– Она там замерзнет, – возразил Фосс.
– Чертовски холодно, – подтвердил Хью.
Я попыталась придумать план побега, пока он тащил меня. Если я закричу, донесут ли быстро распространяющиеся слои воздуха мой голос наверх, в старый дом? Даже если и донесут, Хью с Фоссом убьют меня раньше, чем кто-либо успеет прийти мне на выручку.
Я должна ждать – ждать, пока мы не доберемся до входа в пещеру, а потом броситься бежать, прежде чем они сделают то, что задумали.
Если мне удастся достичь опасной тропинки, по которой я спускалась вниз по отвесной скале в тот день, когда гналась за соколенком, то появится шанс на спасение. Я была меньше Хью и Фосса, но проворнее их. Похоже, это был мой единственный шанс.
Мы начали спускаться вниз, в самое чрево земли. Я шла, спотыкаясь, по крутому скользкому полу пещеры и уговаривала себя не думать о судьбе, которая ожидала меня, если не удастся убежать.
Когда Шейн откроет, что я пропала? А Вулф? Будет ли он расстроен, если со мной случится что-то ужасное? Или теперь он так погружен в заботы о Шейне, что больше не помнит о моем существовании?
Мы добрались, наконец, до той часть пещеры, где я испытывала судьбу в тот день, когда потеряла соколенка, и увидела луч солнца, не больше булавочной головки, пробивший себе путь внутрь через отверстие пещеры.
Увидев этот проблеск надежды, который мог служить мне путеводной нитью, я поняла, что настало время. Сердце так тяжело билось у меня в груди, что я почти задыхалась. Если я намерена бежать, то делать это надо сейчас.
Я притворилась, что споткнулась, и рванулась в сторону, побежав по направлению к этому манящему лучу света.
Я услышала, как Фосс загромыхал позади меня, получив короткую злую команду Хью. Я ударилась ногой о зубчатый выступ скалы, нога онемела. Но я все же продолжала бежать.
Я выбралась из пещеры на узкую полоску берега и заковыляла по влажному песку, пенистые языки волн лизали мои ступни. Нахлынула еще одна волна, больше остальных, и, свалив меня с ног, отбросила к скале.
Меня начало сносить в море, когда Фосс, склонившись надо мной, схватил меня за запястье своей мощной рукой.
– Я поймал ее, – закричал он Хью, который с дьявольской улыбкой на лице стоял, прислонившись к скале. Он вновь перевязал глаз, прежде чем выйти из пещеры.
– Хью! – раздался чей-то громкий голос сверху.
Я подняла голову и увидела Шейна, стоявшего на вершине скалы.
– Отпусти ее, Хью! Я предупреждаю тебя.
– Если тебе так хочется спасти дорогую Кассандру, кузен, спустись вниз и забери ее. – Хью с ненавистью смотрел на своего кузена, его здоровый глаз сверкал.
– Нет! – закричала я Шейну. – Это ловушка! Он убьет нас обоих!
– Ты абсолютно права, моя милая, – усмехнулся Хью.
– Это мое последнее предупреждение, – крикнул Шейн. – Отпусти ее!
– Никогда! – заорал Хью в ответ.
Я увидела, как Шейн засунул руку в карман и поднес что-то к губам. Через секунду до нас донесся пронзительный звук его соколиного свистка. Точно по волшебству, Голди закружилась над ним на широко распростертых крыльях. Шейн вытянул руку, и сокол опустился на нее.
Лицо Хью побелело. Он принялся карабкаться к зубчатому входу.
– Обратно в пещеру! – скомандовал он Фоссу. – Неси Шейну в пещеру.
Я почувствовала, как Фосс бесцеремонно схватил меня. Мы добрались до входа в пещеру, когда опустилась Голди, по-видимому, совершенно не боясь этой громадной зияющей дыры. Влетев внутрь на своих громадных медного цвета крыльях, сокол закричал.
– Нет, кузен! Отзови его! – Крик Хью эхом разнесся по подземной камере, и он бросился вглубь пещеры, оставив меня с Фоссом.
– Отпусти ее, Фосс! – закричал Шейн. – Хью больше не обидит тебя. Голди там.
– Голди здесь. Голди моя подруга. Голди постарается выклевать ему глаза, если он отошлет меня. Я больше не боюсь, – бормотал Фосс.
Я почувствовала, как постепенно разжимаются его громадные ручищи, я была свободна.
Мы с Фоссом дожидались Шейна на берегу. Моя нога сильно болела в том месте, где я ударила ее. Я присела на камень. Над нами, оставаясь на страже, медленными изящными кругами парил сокол.
– С тобой все в порядке, Кассандра? – Добравшись до нас, Шейн непроизвольным жестом крепко прижал меня к своему сильному телу.
Я кивнула, чувствуя себя в безопасности и тепле, вдыхая приятный мужской запах и удивляясь тому, что этот чужой смуглый мужчина оказался моим братом.
Шейн отпустил меня и повернулся к Фоссу.
– Пойди и достань его, – сказал Шейн. – Пойди и достань Хью, Фосс, и принеси его мне.
Наблюдая, как простак исчез во влажной темноте пещеры, я вспомнила, что Шейн рассказывал мне о Фоссе, который ведет себя как собака.
– Ему знакомы все укромные уголки и щели в этой пещере, – говорил мне Шейн. – Если кто и сумеет найти там Хью, так это Фосс.
– Фосс не станет… – начала я.
– Фосс не причинит ему вреда, пока я не отдам приказ, – сказал Шейн. – Он такой же, как его мать. Ему надо говорить, что делать. – Шейн посмотрел на мою распухшую ногу, покрытую царапинами. – Хочешь, я понесу тебя?
– Я управлюсь сама, – отказалась я и взяла его за руку.
Шейн вынул из кармана фонарик, и я слышала впереди нас тяжелое дыхание Фосса, пока мы поднимались по пещере.
– Что ты собираешься делать с Хью? – спросила я.
– Отправлю его лечиться, – ответил Шейн. – А если это не поможет… – Он пожал широкими плечами. – Есть специальные заведения для содержания сумасшедших. Мне следовало принять меры в первый раз, когда он пытался убрать меня. Но тогда я не был уверен, что это не несчастный случай. Тогда я возвратился очень поздно. Голди услышала мою машину и вылетела приветствовать меня. Она была со мной, когда Хью напал на меня в темном коридоре. Голди спасла мне жизнь в ту ночь. – Шейн умолк. – Она выклевала глаз Хью. Он так и не примирился с этим.
Мы вошли в подземный погреб, и я увидела впереди нас Фосса, прижавшегося к земле под трубами органа.
– Он там, – пробормотал Фосс. – Он там, наверху. – Фосс указал вверх, на самую сердцевину механизма. – Я пойду за ним, – сказал он и стал карабкаться по подмосткам.
Я слышала, что Хью шевелится где-то над нами, пытаясь добраться до одного из отверстий, ведущих в старый дом.
Через секунду мы услышали треск, шум: отвалилась какая-то часть механизма. Я посмотрела вверх и увидела, как тело Хью с шумом падает вниз, ломая, как зубочистки, тонкие ступеньки приставной лестницы.
Он рухнул у наших ног с тошнотворным звуком. Шейн тут же оказался рядом с кузеном, пытаясь поднять темноволосую голову Хью и устроить ее поудобнее.
– Хью! Боже мой, Хью! Поговори со мной!
Ответа не было. Через мгновение Шейн поднялся и взял меня за руку.
– Хью сломал себе шею, – сказал Шейн.
Повязка упала с глаза Хью. Он лежал бездыханный, глядя на нас. Я вновь забыла, какой из его глаз здоровый. Шейн опустился на колени и наложил повязку на один глаз, только тогда я поняла, что здоровым был этот.
Когда Шейн поднялся, я прижалась лицом к его плечу, пытаясь не думать об ужасном предзнаменовании кровавого камня. Сначала ребенок Шейны, а теперь Хью. Три капли крови расплескались на камне. Кто еще должен умереть?
Мы получили ответ, когда поднялись наверх.
Вулф встретил нас в коридоре, чтобы сказать нам, что Шейна умерла.
– Послеродовая эклампсия, – объяснил он. – Я понял, что прогноз будет неутешительным в тот момент, как увидел ее. Я сделал все, что мог, Шейн. Соболезную.
– Бедное дитя, – сказала миссис Джигс. – За ней не было никакого ухода все девять месяцев. Совершенно никакого.
Я взглянула в лицо Шейна и увидела, как страшный дикий огонь зажегся в его глазах.
– Я убил ее, – сказал он. – Я довел ее до этого.
– Ты не можешь стыдить себя, Шейн, – возразил Вулф. – Бог свидетель, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы направить ее на путь истинный. Я могу стыдить себя так же, как ты, если ты так рассматриваешь случившееся. Если бы я действительно любил Шейну, то нашел бы для нее больше времени. Она упрекала, что работа для меня важнее наших отношений. Я знал, что такая девушка, как Шейна, совершит какую-нибудь глупость. Но все равно я недостаточно заботился о ней…
– Прекратите, вы оба, – закричала я. – Сейчас же! Ни один из вас не должен винить себя. Хью убил ее! Он признался мне там, внизу, что преднамеренно соблазнил ее, чтобы она сбилась с пути и утратила право на свою долю наследства в Соколином замке. Потом, когда ему удалось бы убить Шейна, Соколиный замок перешел бы к нему. Хью все это спланировал.
В это мгновение Трула выбежала из розовой комнаты Шейны.
– Где Хью? – потребовала она ответа. Ее узкие зеленые глаза, казалось, ввалились в маленькую голову, от чего она стала выглядеть намного старше.
– Он умер, Трула, – ответил Шейн. – Хью мертв.
– Они оба мертвы? – Она недоверчиво смотрела на нас. – Но этого не может быть. Они собирались отдать мне Соколиный замок. – Ее голос зазвучал резко. – Я заработала его! Я заработала его! Я позволяла этому ужасному старику заниматься со мной любовью и даже отдала ему ребенка, чтобы воплотить в жизнь его безумную легенду. Я ждала все эти годы, чтобы получить Соколиный замок. Я заслужила его и такого молодого и красивого мужчину, как Хью, чтобы он разделил его со мной.
– Такого, как Хью? – Шейн закипел от бешенства.
– Мы собирались пожениться, – заявила Труда, – как только Соколиный замок перешел бы к нему. – Внезапно она повернулась ко мне. – Ты! – зашипела она. – Наш план удался бы, если бы ты не приехала сюда. Если бы Шейну лишили наследства, а Шейн умер, Соколиный замок принадлежал бы Хью. Я собиралась выйти за него замуж… я была бы здесь хозяйкой! Ты все разрушила! – Она указала на меня обвиняющим перстом, став похожей на ведьму, как не раз заявляла сама. – Почему ты не умерла, когда я столкнула тебя с лестницы? Почему ты не умерла?
– Вы не нужны нам больше здесь, Трула, – объявил Шейн суровым, надменным тоном. – Я прошу вас уехать. Убирайтесь!
Она фыркнула ему в лицо и с криком выбежала из старого дома. Никто из нас больше никогда не видел Арию Депрей, или же Трулу Парди.
В тот день Вулф взял меня с собой в Соколиное озеро. Шейн поехал с нами, чтобы сделать необходимые приготовления для похорон умерших О'Нилов.
– Ты знал обо всем уже давно, не правда ли? – спросила я Шейна. – Ты поехал за мной в Ирландию?
– Я знал с тех пор, как умер дед, – ответил Шейн. – На поиски тебя ушло много времени. Я не имел представления, куда уехала Маргарет О'Нил после развода с моим отцом… Нашим отцом. – Он улыбнулся мне. – С тех пор на меня работал по этому делу человек.
– Преждевременно поседевший мужчина с красивым моложавым лицом, – вставила я, – стражник в церкви Святого Кевина?
Шейн удивился.
– Как ты узнала? – спросил он. – О нем проговорилась пронырливая хозяйка, когда упоминала о твоих дружках? Он был там, как ты знаешь.
– Сью Багли, – возразила я. – Она рассказала мне, что кто-то интересовался мной, собирая информацию. Описание совпало с внешностью стражника.
– Я не имел ни малейшего представления о том, что рассказала тебе наша мать. Я был почти уверен, что ты все знаешь.
– А я вообще ничего не знала, – возразила я.
– Может, это и к лучшему, – сказал Шейн. – По крайней мере, так я говорил себе. Я хотел, чтобы ты выяснила все сама. Если бы наша мать рассказала тебе только одну половину истории, ты могла бы быть настроена против меня.
– Мне непонятно только одно, – сказала я.
– Кто-то вломился в дом бабушки Мэри. Ты считаешь, что это кто-то из Соколиного замка?
– Хью, – ответил Шейн. – Мой человек был там и спугнул его.
– Почему ты не рассказал мне об этом с самого начала? – спросила я.
– Ты не поверила бы мне, – ответил Шейн, и я поняла, что он прав.
Сью Багли по моей просьбе прислала маленький сундук на адрес Вулфа. Он стоял за дверью опрятного, выкрашенного белой краской викторианского дома, где находились кабинет Вулфа и жилое помещение.
Фотография моей матери – и матери Шейна – лежала поверх старинной Библии, дубликата той, которую обнаружила я в мезонине Соколиного замка.
Шейн поднял ее и подошел ближе к свету, который вливался через высокое окно в веселую гостиную Вулфа.
– Хотелось бы мне знать ее, – произнес он.
– Мне хотелось бы, чтобы мы оба знали ее. – Я вынула старинную Библию и развязала бечевку, которой она была перевязана. В ней лежали свидетельство о рождении и документы о браке и смерти.
Из Библии выпал листок бумаги. Он был написан рукой моей бабушки.
Она рассказала мне все. Перевязанная пачка пожелтевших бумаг на дне сундука, спрятанная там давным-давно моей матерью, подтвердила ее взволнованные слова.
Я посмотрела на Вулфа:
– Вы тоже знали, не правда ли?
– Да, дорогая, – ответил мне Вулф, – я знал.
Свидетельство о браке отца и матери доказывало, что они поженились через год после моего рождения. Я представила, как Маргарет О'Нил ехала в Сан-Франциско из Соколиного замка, она мучительно переживала неверность Кона О'Нила и потерю маленького сына. И в этот момент она встретила красивого словоохотливого Чарльза Маги, веселый характер которого помог ей забыться.
Они поженились через неделю после знакомства. Бабушка Мэри рассказывала мне об этом.
Я почувствовала, как слезы застилают мне глаза.
– Неужели так ужасно узнать, что ты на самом деле моя сестра? – спросил Шейн, улыбаясь мне, в его янтарных глазах светились гордость и нежность.
Я попыталась улыбнуться в ответ.
– Касси, – сказал Вулф, – дорогая, мы позаботимся о вас, Шейн и я. Если только вы позволите нам.
Я подошла к окну и посмотрела на скучный маленький городок и на Соколиный замок, гордо и непреклонно возвышавшийся в отдалении. Ужасное чувство, что я больше не знаю, кто я такая на самом деле, пронзило меня.
Шейн подошел и нежно обнял меня за плечи.
– Все будет хорошо, Касси Маги, – сказал он.
Я подняла на него глаза и внезапно, несмотря на все пережитое, мне удалось улыбнуться.