Лариса вдруг покраснела. Отчего-то ей впервые в жизни стало стыдно за тот образ жизни, который для нее был так привычен. Ян продолжал расспрашивать ее:
– Больше вы ничего не помните? Куда в отправились потом?
– Нет. Больше ничего не помню.
– Тогда у меня предложение. Поедемте к Вадиму и расспросим его. Может быть, он нам все и разъяснит. Вы согласны?
Лариса кивнула и вопросительно посмотрела на Сашку. Та сказала:
– Вам придется поехать с Яном вдвоем. Я улетаю через пару часов в Москву. По делам, – Саша сделала нетерпеливый жест, который должен был показать, что на дальнейшие расспросы она не отвечает.
– Ян, я хотела бы напоследок поговорить с вами. Выйдем из машины, – попросила она.
Они вышли. Ян стоял перед Сашей и сверкал на выглянувшем солнышке дужками очков.
– Ян, скажите, а зачем вы нам помогает? Зачем вам все это нужно?
Ян рассмеялся:
– Знаете, когда-то довольно давно я учился в Сорбонне. Это были самые замечательные годы моей жизни. И знаете, что мы, дети благополучных родителей, любили делать больше всего? Покупать джинсы в «секонде» и ездить по Европе автостопом, переходя границы и скандаля с властями. Когда вы станете старше, то вы поймете, что в вашей устоявшейся жизни не хватает одного – приключений и бесшабашности молодости.
Больше он ничего не сказал, а только слегка поклонился ей и сел в автомобиль. За руль. Машина взревела и понеслась, повизгивая на поворотах. Саша немного постояла, глядя ей вслед и пытаясь проникнуть в смысл того, что только что сказал ей этот такой незнакомый и непонятный человек.
Солнце снова скрылось. Саша подняла воротник и пошла за Борисом.
– Обыкновенные. Которые являются управляемыми игрушками наподобие машинок на батарейках.
– Ну, кто такие «зомби» мы, предположим, знаем – не дураки совсем, – строго сказал Водкин, – но в нашем-то городе они откуда?
– Местного производства – неумело пошутил Суворов, – То есть, их прямо здесь и производили. Понимаете, можно нанять убийцу или грабителя, заплатив им энную сумму – за деньгами дело не станет. Но дело в том, что они не всегда могут исполнить все, как следует. Да и потом, купить их молчание практически невозможно. Первый же толковый следователь – и мы у него в кармане. Наемник проедает ваши деньги и немедленно прекращает быть вашим. В случае же с зомби все гораздо проще: одним махом вы получаете бесплатную и безропотную рабочую силу, которая все указания исполнит с точностью, а в случае опасности пожертвует собой безоглядно. К тому же, свидетелей просто не остается. Никого не нужно подкупать, убивать и шантажировать. Зомби, пока вы не обратитесь к нему должным образом, будет похож на выключенный механизм, который ждет, когда хозяин его включит в розетку.
Петров, что-то вспомнив, затряс головой. Водкин, все еще недоумевая, спросил:
– Я так и не понял, где вы их берете?
– Что ж тут непонятного? Сами делаем.
– То есть?
– Вы что, не знаете ничего о том, как делают зомби?
– При помощи двадцать пятого кадра? – осторожно предположил Водкин.
– Нет, – рассмеялся сектант, – хотите знать? Так вот, берется человек, умерщвляется, закапывается в землю, а потом – снова извлекается. Над ним производятся определенные обрядовые действия и он снова оживает. Только немного не до конца. За то время, пока он лежит в земле, он теряет свою личную душу. Когда приходит шаман, он призывает душу обратно. Только это совсем не человеческая душа…
– Молодо-ой человек! Вы нам сказки сюда пришли рассказывать или что?
– Я так и думал, что вы не поверите! Я сам раньше не верил, пока своими глазами не увидел. Я не большой специалист в этой области и не знаю, какой механизм лежит в основе этого колдовства. Вероятно, процесс умерщвления людей происходит не до конца, а пока они находятся в глубокой коме, у них отмирают какие-то мозговые центры… В общем, как бы там ни было, я видел собственными глазами тех людей, которые после такой процедуры становились похожими на автоматы. Ими можно было управлять, как угодно. Мы выбирали для этих целей бедных, немолодых и предположительно одиноких людей – их странное поведение не должно было вызвать каких-то подозрений у окружающих – ну, выжил человек из ума на старости лет… К тому же, при случае задержания на месте преступления, таким людям удается выпасть из поля зрения милиции и не вызывать своим присутствием в непосредственной близости от места происшествия никакого подозрения. Иногда, конечно, проколы выходили, как с тем случаем в банке… На самом деле, конечно, ограбление осуществлялось не ими – они были только пешками в более крупной игре. Наши были повсюду – среди служащих банка, среди охраны. Представьте – заходит человек в банк, а ему полный рюкзачок денег передают… Никто ничего потом не знает и не помнит.
– А как ими управлять? – спросил Петров, который вполне уже поверил в эту историю – ведь она так соответствовала тому, что он видел собственными глазами.
Если принять выдвинутую версию происходящего за истину, то автоматически проставлялись все точки над i и все хорошо объяснялось: и странные преступления, и отчаянная гибель преступников, и пропажа людей, и жители той самой палаты сумашедшего дома. Но только вот эта версия уж очень была не похожа на правду…
– Я не знаю. Этим занимаются другие люди – шаманы и жрецы. Они обладают большой силой внушения и может быть там что-то связано с гипнозом, не знаю, – отвечал парень, заметно нервничая.
– Вообще я был главой одного из подразделений нашей организации, всегда был в курсе очень малого количества дел. Эта ситуация была похожа на ту, когда правая рука не знает о том, что делает левая. Сперва меня возмущало такое недоверие, но теперь я понимаю, насколько это было правильно. Ведь в случае, если бы все были посвящены в деятельность всей организации, очень скоро она бы провалилась. Вот и теперь, сидя перед вами, я понимаю, что любой мог бы нанести ей страшный вред неосторожным словом или недобрым умыслом. Как я.
Парень еще минуту скорбно помолчал.
– На самом деле, я знаю гораздо больше других. Поэтому и могу открыть вам примерную цель нашего существования. Но для этого я должен вам предварительно рассказать кое-что об основной идее, на которую опирается все. Что, например, вы слышали о пришествии черного мессии?
Следователи переглянулись и пожали плечами.
Саша смотрела в иллюминатор на мерцание приближающихся ночных огней мегаполиса и понимала, что если она что-то не предпримет, по прилету в Москву она останется без желудка. Ее так тошнило! Вместо того, чтобы проявить хоть какое-то сочувствие, Борис еще и подначивал:
– Говорил я тебе, не увлекайся газировкой.
Саша молча страдала, закрыв глаза и прислонившись лбом к иллюминатору.
Наконец они приземлились. Саша, покачиваясь, спустилась по трапу и едва подавила желание последовать примеру героев известного триллера – начать целовать мокрый асфальт. Борис сразу же взял такси, не обращая внимания на жалобные просьбы Сани немного пройтись по свежему воздуху. В машине Саше не стало лучше. Она постоянно стремилась провалиться в какую-то темноту. Борис ворчал и поносил весь женский род вообще и Сашу – в частности. Саша торжественно пообещала отойти через полчаса.
Прибыли в «Украину». Сразу же отыскали дежурного администратора, который голливудски улыбался белоснежными вставными зубами и тупо кивал головой даже тогда, когда этого делать не стоило. С его помощью мы нашли того консьержа, который дежурил утром. С помощью блестящих дипломатических ходов, экзотичного очарования бледно-зеленой Сашки и несколько шуршащих зеленых бумажек удалось узнать, что такой-то такой-то прилетел в гостиницу такого-то числа, занял забронированный номер и прожил там ровно столько, сколько требовалось на то, что бы на его имя пришел контейнер с грузом, а именно – до сегодняшнего утра. Жилец расплатился за номер, причем оставил хорошие чаевые, заказал такси до Шереметьево-2 и уехав, не помахав на прощанье рукой.
За одно узнали, проживает ли в гостинице некто Соколов Василий. Оказалось – проживает вместе с другими риэлторами. Маленьких детей среди них не было.
Встречу с Василием отложили на потом, а сейчас в срочном порядке отправились в аэропорт. По приезду туда, Борис кинулся к дежурному по аэропорту, размахивая своим ФСБэшным удостоверением с требованием найти в списках улетавших сегодня пассажиров Никиту Каменского. Дежурный испугался, нужную информацию выдал. Такого пассажира на сегодняшние рейсы зарегистрированно не было. Стали искать на вчерашние. Не было. От отчаянья подняли сведения обо всех пассажирах мужского пола с детьми. Таких было двести пятьдесят человека на все мыслимые рейсы.
Дежурный по аэропорту боялся даже спросить, какого важного преступника ловят таким несовершенным способом. Странная парочка поблагодарила его и отправилась в зал ожидания. Они опустились на свободную скамейку и призадумались о том, насколько большой стог сена нужно теперь им перелопатить, чтобы отыскать в нем иголочное ушко. Александра поняла, что восстановить самомнение в таких условиях ей вряд ли удастся – и окончательно сникла. Вдруг запищал давно позабытый пейджер. Сашка прочитала сообщение. Оно состояло из одного только слова: «Гавана».
Приехав на холостяцкую квартиру начинающего, но очень важного писателя Вадима Григорьева, Ян и Лариса встретили очень радушный прием. Вадим с презрением относился к тем представителям богемы, которые раскидывают пепел по комнате, а гостей угощают килькой прямо из жестянки. Он гордился своей способностью самостоятельно создавать уют, а потому ни одна женщина не задерживалась здесь дольше, чем на ночь.
Увидев Ларису с Яном вместе, он был очень удивлен. Он считал Ларису хотя и очень интересной девушкой, но все же несколько скептически относился к ее способности завести себе приличных знакомых. Но он не подал виду и напоил гостей отличным чаем с пирогом и вареньем.
За столом Ян вел непринужденную беседу, а Лора заметно нервничала. После того, как были соблюдены все формальности, Ян без всяких околичностей спросил:
– Скажите, Вадим, вы помните тот памятный вечер, когда мы с вами встречались у меня дома?
– Конечно, – ответил Вадим, разглядывая синяки на Ларисиных руках.
– Так вот, не могли бы вы рассказать этой леди все, что вы знаете о ее жизни в тот вечер. Все подробно – где вы ее встретили, что делали, куда пошли в первую очередь, куда – потом…
– Ты что, Лор, опять нарезалась? – сбился со светского тона Вадим.
Ян грозно сверкнул очками. Вадим спохватился, поперхнулся и более нейтрально сказал:
– Дело было так. Я встретил Ларису в «Вене». Сперва она была с какой-то компанией, но потом они уехали, а она осталась. Она подсела к нашему столику и мы мило пообщались. После этого мы еще потанцевали в «Ротонде», где Лариса произвела на меня столь сильное впечатление своей элегантностью, что я решил пригласить ее с собой на этот ваш фуршет. К моему счастью, Лариса согласилась. Потом мы немного развлеклись у вас, Ян. Было более, чем мило, уверяю! Тут Лоре стало нехорошо от шампанского, и она попросила меня прогуляться с ней по свежему воздуху. Пока мы стояли во дворе, мимо проехал кто-то из ваших гостей. Он собирался отправиться в направлении города, и мы решили, что хорошо бы и нам туда добраться, пока есть такая возможность. Ваш знакомый был очень мил и отвез нас туда, куда нужно.
Я попытался отправить Ларису домой – ко мне было нельзя, у меня ночевал друг с девушкой. Но Лариса заупрямилась, сказав, что домой она не пойдет – там ее сожрут Сцилла и Харибда. Да, она прямо так и сказала! Лора любит греческую мифологию, у нее вообще хороший вкус.
– И что же было дальше? – вовремя предотвратил лирическое отступление Ян.
– Ничего не оставалось, как идти в гости к Демону.
– Куда? – встревожился Ян.
– К Демону. К Диме Ермолаеву, художнику. Он под Врубеля косит, вот и прозвище за это свое получил.
– Не сатанист часом?
– Что вы, – замахал руками Вадим, – совершенно набожный человек, в церковном хоре по выходным поет.
– Значит, не он, – пробормотал Ян, – и что же было у Демона?
– У Демона мы немного попили и покурили. Потом я что-то увлекся разговором и не заметил, как Лариса вышла с одним из гостей.
– Я не вышла, – возразила Лариса, густо краснея – меня вынесли.
– Неважно. Суть в том, что вы уединились с кем-то в туалете и что там у вас было – не знаю. Ты вышла оттуда практически голая и грязно ругаясь. Я пытался тебя остановить, но ты выбежала на улицу. Потом я тебя не видел.
– Вы помните, что было в туалете? – обратился Ян к совсем уже сникшей Ларисе.
– Ничего особенного, – холодно сказала она.
– Прекрасно! Вадим, – подытожил Ян, – вам большое спасибо за теплую встречу и за вкусный чай. Ваш рассказ нам очень помог. Только на следующий раз запомните: даме нужно помочь всегда, в какой бы ситуации она не оказалась. И если уж вы пошли с ней, будьте добры не упускать ее из виду, пока не поймете, что она в полной безопасности и обойдется без вашей помощи. Всего доброго!
У Вадима на этот счет, видимо, имелись свои соображения. Но высказать он их не успел. Его гости очень быстро покинули комнату.
– Ну, что Лариса, вы получили ответы на все ваши вопросы? Видимо, все ваши царапины вы получили от вашего второго кавалера. Теперь все стало на свои места, не так ли?
– А это? – спросила Лариса, закатывая рукав и показывая выжженное на ее плече клеймо.
Ян сощурил глаза и снял очки.
Суворов явно был одаренным оратором. Следователи слушали его с упоением, хотя их не покидало смутное чувство, что вскоре на их ушах окажутся спагетти длинной до самого пола. Парень начал новый виток своего рассказа.
Из его слов, которые были более, чем многочисленны, следовало, что существует такая вера, которая объединяет две расы – черную и белую. Она возникла в процессе того самого синкретизма, который перемешал такие разновидности религиозных течений, как негритянская религия вуду, которая верила в фетиши и возможность оживления людей в качестве зомби, некоторые еретические течения католического христианства с небольшим влиянием некоторых видов язычества и растафарианство, которое было негритянским истолкованием Нового завета.
Из этой смеси (которая, кстати, ни одному из следователей ни о чем не говорила) получилась концепция, на основе которой был совершенно переиначен миф о супер-человеке, как воплощении бога на земле и о втором пришествии его на Землю.
По этой новой вере нужно было высчитать по каким-то священным формулам точное время и место рождения. При этом родившийся обязательно должен был быть белым, но иметь в своих жилах примесь черной крови.
– Таким условиям, на первый взгляд отвечает огромное множество детей, – продолжал Суворов. Но это только на первый взгляд. На самом деле, точность места рождения вычисляется с погрешностью в десятки метров. А метисов на такой площади в одно и то же время рождается не так уж и много, верно?
Следователи терпеливо молчали.
– Пришедший мессия должен прибыть на землю похищенных черных людей до той поры, пока его не коснулось зло, для того, чтобы он вернул их на землю обетованную.
– Что это за земля похищенных черных людей?
– Это Ямайка, которую населяют негры, вывезенные когда-то из Эфиопии для работы на плантациях сахарного тростника. С давней поры рабы верят в то, что их вернут на землю их предков и освободят от гнета рабства. При этом мессия обязательно должен иметь примесь черной крови, как знак того, что белые люди раскаиваются в том, что они угнетали черный народ столько времени. Поэтому они должны отдать одного и своих сынов в дар черной расе.
Для того, чтобы найти и доставить на место мессию, и существует орден Рыцарей Стихии. Именно одним из подразделений этого ордена в Тарасове и была организована та самая сеть, о которой я уже говорил. Ребенок – а он родился именно в вашем городе – был обнаружен очень быстро, после чего за ним и его семьей было установлено наблюдение, которое имело целью издалека проследить за его развитием и защитить его от опасности в случае чего. Вмешиваться в жизнь его семьи, конечно было строго воспрещено, чтобы не вспугнуть ее до поры до времени.
После того, как все данные о ребенке были проверены, а основная деятельность организации налажена, в Тарасов был вызван предводитель ордена для того, чтобы скоординировать действия и подготовить операцию по доставке божественного ребенка на его настоящую родину.
Как раз в этот период и произошли основные преступления, цель которых была элементарна – собрать достаточное количество средств для воплощение в жизнь нашего замысла.
– Зачем столько денег?
– Знаете, что только билет в один конец до Кингстона, столицы Ямайки, обойдется вам минимум долларов в девятьсот? А еще множество других расходов – на содержание служащих, на взятки, на подкуп, на обеспечение достойного уровня жизни представителям рыцарской элиты? Суммы, надо вам сказать, фантастические!
– Так, теперь понятно. А потом ребенка похитили – так?
– Да, так.
– Одного ребенка? А где остальные?
– Этого я не знаю. Может быть, их использовали для жертвоприношений – такое тоже бывает.
Петров грузно опустился на стул и прикрыл глаза рукой. Водкин расстегнул пуговицу на рубашке и продолжил допрос.
– Замечательно. Значит, у вас было центр и глава. Вы сможете указать, где они теперь?
– Глава, я думаю, давно на пути к Кингстону. А во все остальные еще должны быть здесь.
– Кто эти люди? Где расположен центр? – наперебой сыпали вопросами следователи.
– Не знаю, кто. Не видел ни разу. А центр предположительно там, куда я обычно сдавал деньги и отчеты о проделанной работе.
– Вы нам покажете?
– Я попробую объяснить. Это в дачном поселке…
После того, как за парнем закрылась дверь, Петров посмотрел на Водкина и спросил:
– Ну, и как тебе все это?
– Бред полнейший!
– Вот и я говорю – бред.
– Похоже, его нарочно подослали к нам – водить нас за нос и путать следы, пока главный не смоется. Черт, но где-то должна быть правда?
Петров глубоко задумался.
– Вероятно, парня самого водят за нос. Лапши на уши навешали, а он и верит. Романтик хренов. Я представляю это дело так. Какой-то оригинал решил поправить свое материальное положение. Собрал вокруг себя кучу идиотов и рассказал им красивую сказку. Под наркотики это дело очень даже прет! Насмотрелись голливудских бредней и размечтались въехать в рай верхом на метле! Молодец, парень! Сколотил себе капиталец, посажал сообщничков по тюрьмам да дурдомам и поехал себе на Багамы.
– Найти бы этого героя, – мечтательно протянул Водкин, да оторвать ему умную голову…
– Девушка! – проорала Сашка, высунувшись в окошко почти по пояс, – Скажите, когда был последний рейс на Кингстон?
– Не нужно так кричать, – обиженно проворчала девушка и забегала пальцами по клавиатуре.
– Сегодня утром, в десять часов сорок шесть минут, – ответила девушка тоном электронного будильника.
– Спасибо! – еще раз прокричала Сашка, вываливаясь из окошка.
– С вас десять рублей, – доброжелательно пропела девушка, цепляясь за Сашкин рукав.
Саша кинула в окно бумажку. Девушка выпустила ее рукав и они помчались назад к дежурному по аэропорту. Посреди дороги им пришла в голову мысль о том, что там они уже посмотрели все списки пассажиров. Замедлив свой бег, они на ходу посовещались и побежали к пункту регистрации рейсов Кубинской авиалинии.
Улыбчивая девушка (Сашу начинало уже немого подташнивать от такого количества улыбчивых девушек) спросила у них билеты. Борис радостно помахал перед ее носом своей универсальной корочкой и улыбка девушки вдруг стала на два зуба шире.
– Девушка, – поспешно начала забрасывать ее вопросами Александра, вдруг испугавшись, что та просто растворится в воздухе, как чеширский кот, – скажите, у вас фотографическая память?
– У меня это профессиональное, – неожиданно подмигнула девушка.
– А скажите, на сегодняшнем утреннем рейсе Москва-Гавана-Москва не улетал такой видный мужчина. У него еще шрам на лбу от ожога. Вот здесь.
– Минуточку, – девушка наморщила свой носик и, немного подумав, выпалила, – Кажется, улетал. У него еще такой контейнер странный. Он его отправил отдельным рейсом.
Борис и Саша переглянулись.
– А каким рейсом, девушка, – Саша от нетерпения аж притопнула.
– Минуточку!
Теперь она напомнила Сашке песочные часы, которые не говорили ничего определенного, пока последняя крупинка не проваливалась им в живот.
Девушка полезла в дебри файлов и выудила из них номер грузового самолетика, который должен был уже лететь следом за пассажирским в сторону Гаваны, но по причине внезапной поломки так и остался в аэропорту.
– Отлично! – Борис нарисовал в блокноте номер рейса и код контейнера.
– Спасибо, девушка, – прокричала Саша уже на бегу.
Следственная группа сидела в кустах и отплевывалась от лезущих в лицо мошек. В дальнем углу отчаянно чихал сержант Дягтеренко, у которого была аллергия на пыльцу. Горько пахло астрами и вянущей листвой. Маленький симпатичный домик был постепенно взят в плотное кольцо людей, предосторожности которых были излишни, так как окрестности настолько густо заросли всевозможными лопухами и сорняками, что можно было с легкостью прогуливаться со слоном на веревочке – никто бы не заметил. Чего все ждали было не понятно: в доме и его окрестностях стояла безмятежная тишина, прерываемая только поскрипыванием ставня и истерическим карканьем невидимой вороны. По двору бродило десятка два квохчущих куриц, которые скребли лапами так, будто хотели откопать клад.
Вдруг в домике произошло какое-то движение. Все напряглись, готовясь увидеть того, ради кого они торчали в засаде целый час. Входная дверь со скрипом отворилась и им предстал здоровый мужик в футболке и плавках, который остановился на пороге и стал оглядываться по сторонам.
Группа получила команду по рации и немедля начала захват. Не успел незнакомец повернуться и войти в дом, как он уже лежал со скрученными руками на полу, а на нем сидело сразу два ОМОНовца. Мужик растерянно косил глазами и пытался вырваться из крепких объятий этих добрых молодцев.
– Вы чего? – наконец промычал он.
ОМОНовцы, которые общительностью вообще не отличаются, подняли его и повели по направлению к спрятанной в зарослях машине. В машине их поджидали следователи и синеглазый Суворов, который внимательно посмотрел на волосатые ноги мужчины, потом на его заспанное растерянное лицо и сказал:
– Я его не знаю.
– Мужик, ты кто? – спросил у все еще туго скрученного человека Петров.
– Я? Дима, – хриплым голосом проговорил захваченный, и спросил, – А за что меня?
В его голосе сквозила смиренность: если захватили – значит есть за что.
– Еще не знаем, – совершенно серьезно сказал Водкин.
После наскоро проведенного дознания, выяснилось, что мужчина не знает, где он находится. Схема происшествия была приблизительно следующая: упал, потерял сознание, очнулся – гипс. Только при этом упасть ему помогла какая-то добрая девушка. Крышкой багажника.
Водкин не мог сдержать смеха, Петров хмуро смотрел на растерянного Диму, а Суворов разглядывал свои запястья, скованные наручниками.
Задержанного решено было отвести в отделение до полного выяснения обстоятельств. Кому-то из оперативников было поручено войти в дом и принести ему одежду. Дом осторожно осмотрели, но одежды не нашли. Пришлось отправить несчастного, как был.
– Ну, – повернулся к Суворову Водкин, – и что дальше?
– Я же не говорил, что он здесь живет. Мы приходили сюда в определенное время и больше никогда. Может быть он просто сюда время от времени заглядывал.
– Понятно, – проворчал Петров, грузно вылез из машины и пошел по направлению к домикам, которые виднелись в отдалении.
Недолго поговорив с жителями поселка, он узнал, что домик принадлежит гражданке Перетятькиной, которая проживает на другом конце поселка в доме своей дочери.
Петров дошел до указанного дома, который оказался порядочной хороминой из кирпича, огороженной чугунным частоколом. Возле будки, которая была точной копией дома, спал огромный сенбернар. Учуяв чужака, он поднял тяжелую голову и склонил ее на бок.
Петров, опасаясь разозлить пса, быстро нажал на кнопку звонка и отошел подальше от забора. Сенбернар подошел к воротам на мохнатых лапах и стал внимательно смотреть на Петрова, недоверчиво раздувая ноздри. Следователь подумал, что забор слишком низок и собрался было уходить, но тут из дома вышла полная женщина и отозвала пса.
– Вам кого? – спросила она.
– Извините, – все еще издали прокричал Петров, – вы случайно не знаете, кто хозяин дома номер восемь по Первому Садовому переулку?
Женщина подошла поближе:
– Знаю, как не знать. Мама моя, Софья Петровна.
– А вы не знаете, кто в нем живет в последнее время?
– Вот этого не знаю. Мама сдала его через фирму, а кому – я не интересовалась. Дом старый, мы его продать собирались.
– Больше вы ничего не помните? Куда в отправились потом?
– Нет. Больше ничего не помню.
– Тогда у меня предложение. Поедемте к Вадиму и расспросим его. Может быть, он нам все и разъяснит. Вы согласны?
Лариса кивнула и вопросительно посмотрела на Сашку. Та сказала:
– Вам придется поехать с Яном вдвоем. Я улетаю через пару часов в Москву. По делам, – Саша сделала нетерпеливый жест, который должен был показать, что на дальнейшие расспросы она не отвечает.
– Ян, я хотела бы напоследок поговорить с вами. Выйдем из машины, – попросила она.
Они вышли. Ян стоял перед Сашей и сверкал на выглянувшем солнышке дужками очков.
– Ян, скажите, а зачем вы нам помогает? Зачем вам все это нужно?
Ян рассмеялся:
– Знаете, когда-то довольно давно я учился в Сорбонне. Это были самые замечательные годы моей жизни. И знаете, что мы, дети благополучных родителей, любили делать больше всего? Покупать джинсы в «секонде» и ездить по Европе автостопом, переходя границы и скандаля с властями. Когда вы станете старше, то вы поймете, что в вашей устоявшейся жизни не хватает одного – приключений и бесшабашности молодости.
Больше он ничего не сказал, а только слегка поклонился ей и сел в автомобиль. За руль. Машина взревела и понеслась, повизгивая на поворотах. Саша немного постояла, глядя ей вслед и пытаясь проникнуть в смысл того, что только что сказал ей этот такой незнакомый и непонятный человек.
Солнце снова скрылось. Саша подняла воротник и пошла за Борисом.
* * *
– Какие еще зомби? – разочарованно протянул Петров.– Обыкновенные. Которые являются управляемыми игрушками наподобие машинок на батарейках.
– Ну, кто такие «зомби» мы, предположим, знаем – не дураки совсем, – строго сказал Водкин, – но в нашем-то городе они откуда?
– Местного производства – неумело пошутил Суворов, – То есть, их прямо здесь и производили. Понимаете, можно нанять убийцу или грабителя, заплатив им энную сумму – за деньгами дело не станет. Но дело в том, что они не всегда могут исполнить все, как следует. Да и потом, купить их молчание практически невозможно. Первый же толковый следователь – и мы у него в кармане. Наемник проедает ваши деньги и немедленно прекращает быть вашим. В случае же с зомби все гораздо проще: одним махом вы получаете бесплатную и безропотную рабочую силу, которая все указания исполнит с точностью, а в случае опасности пожертвует собой безоглядно. К тому же, свидетелей просто не остается. Никого не нужно подкупать, убивать и шантажировать. Зомби, пока вы не обратитесь к нему должным образом, будет похож на выключенный механизм, который ждет, когда хозяин его включит в розетку.
Петров, что-то вспомнив, затряс головой. Водкин, все еще недоумевая, спросил:
– Я так и не понял, где вы их берете?
– Что ж тут непонятного? Сами делаем.
– То есть?
– Вы что, не знаете ничего о том, как делают зомби?
– При помощи двадцать пятого кадра? – осторожно предположил Водкин.
– Нет, – рассмеялся сектант, – хотите знать? Так вот, берется человек, умерщвляется, закапывается в землю, а потом – снова извлекается. Над ним производятся определенные обрядовые действия и он снова оживает. Только немного не до конца. За то время, пока он лежит в земле, он теряет свою личную душу. Когда приходит шаман, он призывает душу обратно. Только это совсем не человеческая душа…
– Молодо-ой человек! Вы нам сказки сюда пришли рассказывать или что?
– Я так и думал, что вы не поверите! Я сам раньше не верил, пока своими глазами не увидел. Я не большой специалист в этой области и не знаю, какой механизм лежит в основе этого колдовства. Вероятно, процесс умерщвления людей происходит не до конца, а пока они находятся в глубокой коме, у них отмирают какие-то мозговые центры… В общем, как бы там ни было, я видел собственными глазами тех людей, которые после такой процедуры становились похожими на автоматы. Ими можно было управлять, как угодно. Мы выбирали для этих целей бедных, немолодых и предположительно одиноких людей – их странное поведение не должно было вызвать каких-то подозрений у окружающих – ну, выжил человек из ума на старости лет… К тому же, при случае задержания на месте преступления, таким людям удается выпасть из поля зрения милиции и не вызывать своим присутствием в непосредственной близости от места происшествия никакого подозрения. Иногда, конечно, проколы выходили, как с тем случаем в банке… На самом деле, конечно, ограбление осуществлялось не ими – они были только пешками в более крупной игре. Наши были повсюду – среди служащих банка, среди охраны. Представьте – заходит человек в банк, а ему полный рюкзачок денег передают… Никто ничего потом не знает и не помнит.
– А как ими управлять? – спросил Петров, который вполне уже поверил в эту историю – ведь она так соответствовала тому, что он видел собственными глазами.
Если принять выдвинутую версию происходящего за истину, то автоматически проставлялись все точки над i и все хорошо объяснялось: и странные преступления, и отчаянная гибель преступников, и пропажа людей, и жители той самой палаты сумашедшего дома. Но только вот эта версия уж очень была не похожа на правду…
– Я не знаю. Этим занимаются другие люди – шаманы и жрецы. Они обладают большой силой внушения и может быть там что-то связано с гипнозом, не знаю, – отвечал парень, заметно нервничая.
– Вообще я был главой одного из подразделений нашей организации, всегда был в курсе очень малого количества дел. Эта ситуация была похожа на ту, когда правая рука не знает о том, что делает левая. Сперва меня возмущало такое недоверие, но теперь я понимаю, насколько это было правильно. Ведь в случае, если бы все были посвящены в деятельность всей организации, очень скоро она бы провалилась. Вот и теперь, сидя перед вами, я понимаю, что любой мог бы нанести ей страшный вред неосторожным словом или недобрым умыслом. Как я.
Парень еще минуту скорбно помолчал.
– На самом деле, я знаю гораздо больше других. Поэтому и могу открыть вам примерную цель нашего существования. Но для этого я должен вам предварительно рассказать кое-что об основной идее, на которую опирается все. Что, например, вы слышали о пришествии черного мессии?
Следователи переглянулись и пожали плечами.
Саша смотрела в иллюминатор на мерцание приближающихся ночных огней мегаполиса и понимала, что если она что-то не предпримет, по прилету в Москву она останется без желудка. Ее так тошнило! Вместо того, чтобы проявить хоть какое-то сочувствие, Борис еще и подначивал:
– Говорил я тебе, не увлекайся газировкой.
Саша молча страдала, закрыв глаза и прислонившись лбом к иллюминатору.
Наконец они приземлились. Саша, покачиваясь, спустилась по трапу и едва подавила желание последовать примеру героев известного триллера – начать целовать мокрый асфальт. Борис сразу же взял такси, не обращая внимания на жалобные просьбы Сани немного пройтись по свежему воздуху. В машине Саше не стало лучше. Она постоянно стремилась провалиться в какую-то темноту. Борис ворчал и поносил весь женский род вообще и Сашу – в частности. Саша торжественно пообещала отойти через полчаса.
Прибыли в «Украину». Сразу же отыскали дежурного администратора, который голливудски улыбался белоснежными вставными зубами и тупо кивал головой даже тогда, когда этого делать не стоило. С его помощью мы нашли того консьержа, который дежурил утром. С помощью блестящих дипломатических ходов, экзотичного очарования бледно-зеленой Сашки и несколько шуршащих зеленых бумажек удалось узнать, что такой-то такой-то прилетел в гостиницу такого-то числа, занял забронированный номер и прожил там ровно столько, сколько требовалось на то, что бы на его имя пришел контейнер с грузом, а именно – до сегодняшнего утра. Жилец расплатился за номер, причем оставил хорошие чаевые, заказал такси до Шереметьево-2 и уехав, не помахав на прощанье рукой.
За одно узнали, проживает ли в гостинице некто Соколов Василий. Оказалось – проживает вместе с другими риэлторами. Маленьких детей среди них не было.
Встречу с Василием отложили на потом, а сейчас в срочном порядке отправились в аэропорт. По приезду туда, Борис кинулся к дежурному по аэропорту, размахивая своим ФСБэшным удостоверением с требованием найти в списках улетавших сегодня пассажиров Никиту Каменского. Дежурный испугался, нужную информацию выдал. Такого пассажира на сегодняшние рейсы зарегистрированно не было. Стали искать на вчерашние. Не было. От отчаянья подняли сведения обо всех пассажирах мужского пола с детьми. Таких было двести пятьдесят человека на все мыслимые рейсы.
Дежурный по аэропорту боялся даже спросить, какого важного преступника ловят таким несовершенным способом. Странная парочка поблагодарила его и отправилась в зал ожидания. Они опустились на свободную скамейку и призадумались о том, насколько большой стог сена нужно теперь им перелопатить, чтобы отыскать в нем иголочное ушко. Александра поняла, что восстановить самомнение в таких условиях ей вряд ли удастся – и окончательно сникла. Вдруг запищал давно позабытый пейджер. Сашка прочитала сообщение. Оно состояло из одного только слова: «Гавана».
Приехав на холостяцкую квартиру начинающего, но очень важного писателя Вадима Григорьева, Ян и Лариса встретили очень радушный прием. Вадим с презрением относился к тем представителям богемы, которые раскидывают пепел по комнате, а гостей угощают килькой прямо из жестянки. Он гордился своей способностью самостоятельно создавать уют, а потому ни одна женщина не задерживалась здесь дольше, чем на ночь.
Увидев Ларису с Яном вместе, он был очень удивлен. Он считал Ларису хотя и очень интересной девушкой, но все же несколько скептически относился к ее способности завести себе приличных знакомых. Но он не подал виду и напоил гостей отличным чаем с пирогом и вареньем.
За столом Ян вел непринужденную беседу, а Лора заметно нервничала. После того, как были соблюдены все формальности, Ян без всяких околичностей спросил:
– Скажите, Вадим, вы помните тот памятный вечер, когда мы с вами встречались у меня дома?
– Конечно, – ответил Вадим, разглядывая синяки на Ларисиных руках.
– Так вот, не могли бы вы рассказать этой леди все, что вы знаете о ее жизни в тот вечер. Все подробно – где вы ее встретили, что делали, куда пошли в первую очередь, куда – потом…
– Ты что, Лор, опять нарезалась? – сбился со светского тона Вадим.
Ян грозно сверкнул очками. Вадим спохватился, поперхнулся и более нейтрально сказал:
– Дело было так. Я встретил Ларису в «Вене». Сперва она была с какой-то компанией, но потом они уехали, а она осталась. Она подсела к нашему столику и мы мило пообщались. После этого мы еще потанцевали в «Ротонде», где Лариса произвела на меня столь сильное впечатление своей элегантностью, что я решил пригласить ее с собой на этот ваш фуршет. К моему счастью, Лариса согласилась. Потом мы немного развлеклись у вас, Ян. Было более, чем мило, уверяю! Тут Лоре стало нехорошо от шампанского, и она попросила меня прогуляться с ней по свежему воздуху. Пока мы стояли во дворе, мимо проехал кто-то из ваших гостей. Он собирался отправиться в направлении города, и мы решили, что хорошо бы и нам туда добраться, пока есть такая возможность. Ваш знакомый был очень мил и отвез нас туда, куда нужно.
Я попытался отправить Ларису домой – ко мне было нельзя, у меня ночевал друг с девушкой. Но Лариса заупрямилась, сказав, что домой она не пойдет – там ее сожрут Сцилла и Харибда. Да, она прямо так и сказала! Лора любит греческую мифологию, у нее вообще хороший вкус.
– И что же было дальше? – вовремя предотвратил лирическое отступление Ян.
– Ничего не оставалось, как идти в гости к Демону.
– Куда? – встревожился Ян.
– К Демону. К Диме Ермолаеву, художнику. Он под Врубеля косит, вот и прозвище за это свое получил.
– Не сатанист часом?
– Что вы, – замахал руками Вадим, – совершенно набожный человек, в церковном хоре по выходным поет.
– Значит, не он, – пробормотал Ян, – и что же было у Демона?
– У Демона мы немного попили и покурили. Потом я что-то увлекся разговором и не заметил, как Лариса вышла с одним из гостей.
– Я не вышла, – возразила Лариса, густо краснея – меня вынесли.
– Неважно. Суть в том, что вы уединились с кем-то в туалете и что там у вас было – не знаю. Ты вышла оттуда практически голая и грязно ругаясь. Я пытался тебя остановить, но ты выбежала на улицу. Потом я тебя не видел.
– Вы помните, что было в туалете? – обратился Ян к совсем уже сникшей Ларисе.
– Ничего особенного, – холодно сказала она.
– Прекрасно! Вадим, – подытожил Ян, – вам большое спасибо за теплую встречу и за вкусный чай. Ваш рассказ нам очень помог. Только на следующий раз запомните: даме нужно помочь всегда, в какой бы ситуации она не оказалась. И если уж вы пошли с ней, будьте добры не упускать ее из виду, пока не поймете, что она в полной безопасности и обойдется без вашей помощи. Всего доброго!
У Вадима на этот счет, видимо, имелись свои соображения. Но высказать он их не успел. Его гости очень быстро покинули комнату.
– Ну, что Лариса, вы получили ответы на все ваши вопросы? Видимо, все ваши царапины вы получили от вашего второго кавалера. Теперь все стало на свои места, не так ли?
– А это? – спросила Лариса, закатывая рукав и показывая выжженное на ее плече клеймо.
Ян сощурил глаза и снял очки.
Суворов явно был одаренным оратором. Следователи слушали его с упоением, хотя их не покидало смутное чувство, что вскоре на их ушах окажутся спагетти длинной до самого пола. Парень начал новый виток своего рассказа.
Из его слов, которые были более, чем многочисленны, следовало, что существует такая вера, которая объединяет две расы – черную и белую. Она возникла в процессе того самого синкретизма, который перемешал такие разновидности религиозных течений, как негритянская религия вуду, которая верила в фетиши и возможность оживления людей в качестве зомби, некоторые еретические течения католического христианства с небольшим влиянием некоторых видов язычества и растафарианство, которое было негритянским истолкованием Нового завета.
Из этой смеси (которая, кстати, ни одному из следователей ни о чем не говорила) получилась концепция, на основе которой был совершенно переиначен миф о супер-человеке, как воплощении бога на земле и о втором пришествии его на Землю.
По этой новой вере нужно было высчитать по каким-то священным формулам точное время и место рождения. При этом родившийся обязательно должен был быть белым, но иметь в своих жилах примесь черной крови.
– Таким условиям, на первый взгляд отвечает огромное множество детей, – продолжал Суворов. Но это только на первый взгляд. На самом деле, точность места рождения вычисляется с погрешностью в десятки метров. А метисов на такой площади в одно и то же время рождается не так уж и много, верно?
Следователи терпеливо молчали.
– Пришедший мессия должен прибыть на землю похищенных черных людей до той поры, пока его не коснулось зло, для того, чтобы он вернул их на землю обетованную.
– Что это за земля похищенных черных людей?
– Это Ямайка, которую населяют негры, вывезенные когда-то из Эфиопии для работы на плантациях сахарного тростника. С давней поры рабы верят в то, что их вернут на землю их предков и освободят от гнета рабства. При этом мессия обязательно должен иметь примесь черной крови, как знак того, что белые люди раскаиваются в том, что они угнетали черный народ столько времени. Поэтому они должны отдать одного и своих сынов в дар черной расе.
Для того, чтобы найти и доставить на место мессию, и существует орден Рыцарей Стихии. Именно одним из подразделений этого ордена в Тарасове и была организована та самая сеть, о которой я уже говорил. Ребенок – а он родился именно в вашем городе – был обнаружен очень быстро, после чего за ним и его семьей было установлено наблюдение, которое имело целью издалека проследить за его развитием и защитить его от опасности в случае чего. Вмешиваться в жизнь его семьи, конечно было строго воспрещено, чтобы не вспугнуть ее до поры до времени.
После того, как все данные о ребенке были проверены, а основная деятельность организации налажена, в Тарасов был вызван предводитель ордена для того, чтобы скоординировать действия и подготовить операцию по доставке божественного ребенка на его настоящую родину.
Как раз в этот период и произошли основные преступления, цель которых была элементарна – собрать достаточное количество средств для воплощение в жизнь нашего замысла.
– Зачем столько денег?
– Знаете, что только билет в один конец до Кингстона, столицы Ямайки, обойдется вам минимум долларов в девятьсот? А еще множество других расходов – на содержание служащих, на взятки, на подкуп, на обеспечение достойного уровня жизни представителям рыцарской элиты? Суммы, надо вам сказать, фантастические!
– Так, теперь понятно. А потом ребенка похитили – так?
– Да, так.
– Одного ребенка? А где остальные?
– Этого я не знаю. Может быть, их использовали для жертвоприношений – такое тоже бывает.
Петров грузно опустился на стул и прикрыл глаза рукой. Водкин расстегнул пуговицу на рубашке и продолжил допрос.
– Замечательно. Значит, у вас было центр и глава. Вы сможете указать, где они теперь?
– Глава, я думаю, давно на пути к Кингстону. А во все остальные еще должны быть здесь.
– Кто эти люди? Где расположен центр? – наперебой сыпали вопросами следователи.
– Не знаю, кто. Не видел ни разу. А центр предположительно там, куда я обычно сдавал деньги и отчеты о проделанной работе.
– Вы нам покажете?
– Я попробую объяснить. Это в дачном поселке…
После того, как за парнем закрылась дверь, Петров посмотрел на Водкина и спросил:
– Ну, и как тебе все это?
– Бред полнейший!
– Вот и я говорю – бред.
– Похоже, его нарочно подослали к нам – водить нас за нос и путать следы, пока главный не смоется. Черт, но где-то должна быть правда?
Петров глубоко задумался.
– Вероятно, парня самого водят за нос. Лапши на уши навешали, а он и верит. Романтик хренов. Я представляю это дело так. Какой-то оригинал решил поправить свое материальное положение. Собрал вокруг себя кучу идиотов и рассказал им красивую сказку. Под наркотики это дело очень даже прет! Насмотрелись голливудских бредней и размечтались въехать в рай верхом на метле! Молодец, парень! Сколотил себе капиталец, посажал сообщничков по тюрьмам да дурдомам и поехал себе на Багамы.
– Найти бы этого героя, – мечтательно протянул Водкин, да оторвать ему умную голову…
* * *
Саша прочитала сообщение еще раз и потащила недоумевающего Бориса по направлению к справочной.– Девушка! – проорала Сашка, высунувшись в окошко почти по пояс, – Скажите, когда был последний рейс на Кингстон?
– Не нужно так кричать, – обиженно проворчала девушка и забегала пальцами по клавиатуре.
– Сегодня утром, в десять часов сорок шесть минут, – ответила девушка тоном электронного будильника.
– Спасибо! – еще раз прокричала Сашка, вываливаясь из окошка.
– С вас десять рублей, – доброжелательно пропела девушка, цепляясь за Сашкин рукав.
Саша кинула в окно бумажку. Девушка выпустила ее рукав и они помчались назад к дежурному по аэропорту. Посреди дороги им пришла в голову мысль о том, что там они уже посмотрели все списки пассажиров. Замедлив свой бег, они на ходу посовещались и побежали к пункту регистрации рейсов Кубинской авиалинии.
Улыбчивая девушка (Сашу начинало уже немого подташнивать от такого количества улыбчивых девушек) спросила у них билеты. Борис радостно помахал перед ее носом своей универсальной корочкой и улыбка девушки вдруг стала на два зуба шире.
– Девушка, – поспешно начала забрасывать ее вопросами Александра, вдруг испугавшись, что та просто растворится в воздухе, как чеширский кот, – скажите, у вас фотографическая память?
– У меня это профессиональное, – неожиданно подмигнула девушка.
– А скажите, на сегодняшнем утреннем рейсе Москва-Гавана-Москва не улетал такой видный мужчина. У него еще шрам на лбу от ожога. Вот здесь.
– Минуточку, – девушка наморщила свой носик и, немного подумав, выпалила, – Кажется, улетал. У него еще такой контейнер странный. Он его отправил отдельным рейсом.
Борис и Саша переглянулись.
– А каким рейсом, девушка, – Саша от нетерпения аж притопнула.
– Минуточку!
Теперь она напомнила Сашке песочные часы, которые не говорили ничего определенного, пока последняя крупинка не проваливалась им в живот.
Девушка полезла в дебри файлов и выудила из них номер грузового самолетика, который должен был уже лететь следом за пассажирским в сторону Гаваны, но по причине внезапной поломки так и остался в аэропорту.
– Отлично! – Борис нарисовал в блокноте номер рейса и код контейнера.
– Спасибо, девушка, – прокричала Саша уже на бегу.
Следственная группа сидела в кустах и отплевывалась от лезущих в лицо мошек. В дальнем углу отчаянно чихал сержант Дягтеренко, у которого была аллергия на пыльцу. Горько пахло астрами и вянущей листвой. Маленький симпатичный домик был постепенно взят в плотное кольцо людей, предосторожности которых были излишни, так как окрестности настолько густо заросли всевозможными лопухами и сорняками, что можно было с легкостью прогуливаться со слоном на веревочке – никто бы не заметил. Чего все ждали было не понятно: в доме и его окрестностях стояла безмятежная тишина, прерываемая только поскрипыванием ставня и истерическим карканьем невидимой вороны. По двору бродило десятка два квохчущих куриц, которые скребли лапами так, будто хотели откопать клад.
Вдруг в домике произошло какое-то движение. Все напряглись, готовясь увидеть того, ради кого они торчали в засаде целый час. Входная дверь со скрипом отворилась и им предстал здоровый мужик в футболке и плавках, который остановился на пороге и стал оглядываться по сторонам.
Группа получила команду по рации и немедля начала захват. Не успел незнакомец повернуться и войти в дом, как он уже лежал со скрученными руками на полу, а на нем сидело сразу два ОМОНовца. Мужик растерянно косил глазами и пытался вырваться из крепких объятий этих добрых молодцев.
– Вы чего? – наконец промычал он.
ОМОНовцы, которые общительностью вообще не отличаются, подняли его и повели по направлению к спрятанной в зарослях машине. В машине их поджидали следователи и синеглазый Суворов, который внимательно посмотрел на волосатые ноги мужчины, потом на его заспанное растерянное лицо и сказал:
– Я его не знаю.
– Мужик, ты кто? – спросил у все еще туго скрученного человека Петров.
– Я? Дима, – хриплым голосом проговорил захваченный, и спросил, – А за что меня?
В его голосе сквозила смиренность: если захватили – значит есть за что.
– Еще не знаем, – совершенно серьезно сказал Водкин.
После наскоро проведенного дознания, выяснилось, что мужчина не знает, где он находится. Схема происшествия была приблизительно следующая: упал, потерял сознание, очнулся – гипс. Только при этом упасть ему помогла какая-то добрая девушка. Крышкой багажника.
Водкин не мог сдержать смеха, Петров хмуро смотрел на растерянного Диму, а Суворов разглядывал свои запястья, скованные наручниками.
Задержанного решено было отвести в отделение до полного выяснения обстоятельств. Кому-то из оперативников было поручено войти в дом и принести ему одежду. Дом осторожно осмотрели, но одежды не нашли. Пришлось отправить несчастного, как был.
– Ну, – повернулся к Суворову Водкин, – и что дальше?
– Я же не говорил, что он здесь живет. Мы приходили сюда в определенное время и больше никогда. Может быть он просто сюда время от времени заглядывал.
– Понятно, – проворчал Петров, грузно вылез из машины и пошел по направлению к домикам, которые виднелись в отдалении.
Недолго поговорив с жителями поселка, он узнал, что домик принадлежит гражданке Перетятькиной, которая проживает на другом конце поселка в доме своей дочери.
Петров дошел до указанного дома, который оказался порядочной хороминой из кирпича, огороженной чугунным частоколом. Возле будки, которая была точной копией дома, спал огромный сенбернар. Учуяв чужака, он поднял тяжелую голову и склонил ее на бок.
Петров, опасаясь разозлить пса, быстро нажал на кнопку звонка и отошел подальше от забора. Сенбернар подошел к воротам на мохнатых лапах и стал внимательно смотреть на Петрова, недоверчиво раздувая ноздри. Следователь подумал, что забор слишком низок и собрался было уходить, но тут из дома вышла полная женщина и отозвала пса.
– Вам кого? – спросила она.
– Извините, – все еще издали прокричал Петров, – вы случайно не знаете, кто хозяин дома номер восемь по Первому Садовому переулку?
Женщина подошла поближе:
– Знаю, как не знать. Мама моя, Софья Петровна.
– А вы не знаете, кто в нем живет в последнее время?
– Вот этого не знаю. Мама сдала его через фирму, а кому – я не интересовалась. Дом старый, мы его продать собирались.