Все трое сидели на матрацах у костра и с аппетитом ужинали. Счастье ещё, что ужин этот не превратился в угольки! Робин с явной неохотой объяснял накопившиеся загадки, пытаясь увильнуть от некоторых ответов.
И все же Тереске со Шпулькой наконец удалось выяснить, откуда появился кусок жести, так кстати найденный после поимки угря, и почему их не обокрали в ту ночь, когда все их имущество было брошено на произвол судьбы. Столь заботливым оказался отнюдь не аристократ, остающийся по-прежнему фигурой весьма таинственной. Зато с мелинитом все прояснилось.
— А почему он, собственно, там лежал? — недовольно спросила Тереска. — Ты откуда о нем знаешь?
— Слишком сложный какой-то материал, — добавила с явной претензией Шпулька. — Раз взрывается, раз — нет…
— Взрывается всегда, — объяснил Робин. — Разве что его вовсе нет. Но вы-то как раз прямо выискивали места, где он был. Сам по себе он не взрывается, нужно его или поджечь, или хорошенько подогреть. Вы на острове его подогрели что надо. Вот и взорвалось все. Слава Богу, в озеро полетело…
— Так откуда же он взялся?
— Это долгая история. В конце войны тут действовал партизанский отряд. Партизаны запасались взрывчаткой так, чтобы в любой момент была под рукой. Вот и позакапывали её по всей округе, обозначая места камнями. В дело успели пустить только часть запасов. Война кончилась, люди — кто погиб, кто уехал. С тех пор уже столько лет прошло, камни мхом поросли, часть пирамидок разрушили, а от некоторых и следа не осталось…
— А то, что осталось, за все эти годы так никто и не выкопал? — недоверчиво спросила Тереска. — Лежало себе спокойненько и лежало?
— И не испортилось? — добавила Шпулька. — Не намокло? И везде лежало?
— Да вовсе не везде. Говорю же — жалкие остатки, и те хорошо запрятаны. А не выкопали потому, что не знали. Правда, когда-то эти места были обозначены на карте, да карта была в единственном экземпляре и давно пропала.
Тереска со Шпулькой переглянулись. Шпулька открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же — по знаку Терески — его захлопнула.
Тереска попыталась кое-что для себя уточнить:
— Погоди. Во-первых, после войны армия такие вещи ликвидировала, а во-вторых, ты ещё не сказал, откуда тебе это известно.
— Армия занималась минами, неразорвавшимися снарядами, бомбами и всяким оружием. До какого-то мелинита им и дела не было. Если бы о нем знали — другое дело, а так как никто о нем не сообщил, его и не искали. Эта взрывчатка лежит себе тихонько, пока её не подожгут, а до вас как-то никому и в голову не приходило поджигать камни. Вы были первыми. И я никак ума не приложу, зачем вам это понадобилось? Нормальные туристы складывают очаг из кирпичей или камней, напоминающих кирпичи, а не из бесформенных валунов. Да ещё уложенных в шаткую пирамиду. Спятить можно!
Шпулька поинтересовалась:
— А откуда же ты узнал о мелините, если никто не знает?
— Одним из этих партизан был мой отец. Он ещё совсем мальчишкой воевал вместе со старшим братом. Брат погиб, а отец выжил и много мне рассказывал о том времени. Вот я и решил проверить, осталось ли ещё что-нибудь. И с самого начала наткнулся на вас. Мне аж плохо стало, когда увидел, что вы разводите огонь там, где мог лежать мелинит. Действительно, эти камни вам показались такими удобными? Я уж начал было подозревать, что вы специально их разыскиваете.
— Очень даже удобные, — призналась Тереска и взглянула на подругу. — Сказать ему?
Шпулька, нахмурив брови, разглядывала Робина.
— Он мне кажется подозрительным, — заявила она. — Всего не договаривает. Не знаю, стоит ли ему сообщать.
— Если подозрительный, почему же ты тогда при нем в этом признаешься?
— Потому что он производит хорошее впечатление. Человек вроде порядочный, вызывает доверие…
— Вызываю доверие и кажусь подозрительным, — вмешался в этот обмен мнениями Робин. — Похоже, я чрезвычайно сложная натура. Так и возгордиться недолго. Вам, случайно, не кажется, что во всем этом есть некоторое противоречие?
— Может быть, и есть, но придётся уж тебе смириться. Такое у меня впечатление — и точка! Откуда оно берётся, не знаю, некогда было пока задуматься.
— Зато я знаю, — категорически заявила Тереска. — Потому что он все делает тайком. Почему он от нас скрывал и только зря пугал — вместо того чтобы с самого начала толком все объяснить?
— Я вообще не собирался ничего объяснять. Сами знаете, такие вещи быстро становятся всем известны. А как я мог быть уверен, что вы не проболтаетесь? Тогда бы целые толпы кинулись искать мелинит. Мало, что ли, таких мальчишек, для которых взрывчатка — предел мечтаний?
— А сейчас ты уже не боишься, что мы проговоримся?
— Хотелось бы надеяться. А кроме того, у меня не было другого выхода. Я и так успел в последний момент. Вы эту коптильню так здорово устроили, что взрывом бы тебе уж точно голову снесло. Пришлось вмешаться. А потом вы обе так на меня насели, что, попробуй я промолчать, вы бы меня разорвали в мелкие клочья!
Все дружно расхохотались. Действительно, если бы Робин попытался уйти от ответа и улизнуть, девчонки гнались бы за ним по всему лесу.
— Больше я об этом никому говорить не намерен, — добавил Робин, наклоняясь и поправляя вывалившуюся из костра головешку. — И если новость разойдётся, буду знать точно, что проболталась одна из вас.
Тереска аж подскочила от возмущения и резко повернулась к Шпульке.
— Нет! Я этого не вынесу! Может, все-таки скажем ему?
Шпулька обиженно кивнула. Молодой человек вопросительно смотрел на подружек.
— Не только мы знаем и не только ты, — набрав в грудь воздуху, торжественно начала Тереска. — А карта та нашлась. Мы её видели. Вернее, я видела!
— Где видела?! — воскликнул Робин. — И откуда ты знаешь, что это именно та карта?
Уже не раздумывая, Тереска рассказала ему все, что с ними случилось с самого начала путешествия. Шпулька время от времени подтверждала её слова энергичными кивками и уточняла некоторые подробности…
В озере резко плеснула рыба, а может, птица. Тереска кончила своё повествование и задумчиво уставилась на огонь. Шпулька шлёпнула комара на руке и вздохнула.
— Тут неподалёку должен быть дом лесника, — сказала она. — Разве бывает такое имя: Пафнутий? Я вам категорически заявляю, что с меня хватит разговоров об аристократе, памятниках старины и взрывчатке. Надо все это как-то переварить и прийти в себя. Сейчас меня интересуют более практические вещи.
Робин с чувством явного облегчения поддержал перемену темы.
— Лесничего и впрямь зовут Пафнутий. Вы его знаете?
— Нам его одни знакомые порекомендовали.
— Вот и хорошо. Завтра будет гроза, дождь может и затянуться, не мешает иметь на всякий случай какое-нибудь убежище понадёжнее. Хотя гроза на озере — замечательное зрелище. Вы грозы не боитесь?
Девчонки как ио команде пожали плечами. Грозы бояться, подумаешь…
— Жаль, что мы не поставили удочку на угря! — вздохнула Шпулька. — Тот был такой вкусный!
— Ещё не поздно. Они клюют до рассвета. Хотя здесь вероятность поймать меньше. Угри любят проточные озера. Но попробовать можно.
Слегка затуманившийся месяц стоял в нёбе, заливая весь лес и озеро серебристой дымкой. Тереска чувствовала, как её сердце все больше переполняет радость, спокойная и огромная и, разумеется, ничем не обоснованная.
Было уже очень поздно, когда Робин с явной неохотой поднялся.
— Вам уже давно пора спать, — сказал он, и голос его был полон раскаяния. — Я и так себя ругаю, задержал вас до глубокой ночи. Очень прошу, не разводите больше огонь на камнях, чтобы я мог пожить спокойно. Наверняка ещё увидимся…
— Как это? — вырвалось у Терески.
Молодой человек взглянул на неё, улыбнулся и вдруг подумал, что ведь это, наверное, именно то, о чем он мечтал. Встретить эту девушку на озёрах, видеть прозрачные зеленые глаза и солнечные блики на воде… Без неё здесь было бы пусто. Придётся, правда, чуть-чуть подождать, пока она подрастёт. А почему бы и нет?..
Раскалённый зной лился на землю, когда во второй половине дня девчонки свернули лагерь и отправились на поиски лесника. Нелегко было отыскать его домик. Наконец они обнаружили широкую полосу вырубленного тростника, которая открывала доступ к берегу. У небольших мостков покачивалась лодка. От озера во двор вела короткая, хорошо утоптанная тропинка. Две собаки отнеслись ко вновь прибывшим с полнейшим равнодушием.
Пафнутий Салер оказался очень приятным и добродушным человеком. Фамилия пана Хабровича, отца Яночки, помогла. Переговоры прошли в сердечной и дружественной атмосфере. Правда, пани Салерова — особа намного выше и в два раза толще мужа — проявила было поначалу некоторую насторожённость, но, услышав о палатке, немного подобрела. А когда поняла, что Тереска со Шпулькой собираются кормиться сами и вовсе не ожидают от хозяйки трехразового питания, прониклась горячей симпатией к таким самостоятельным девчонкам.
Хозяин охотно разрешил разбить палатку в лесу, неподалёку от его дома. Собаки не кусаются, привыкли к гостям и даже лаять перестали. Место для костра пусть сами выберут, а он потом придёт и проверит, все ли в порядке.
На этот раз Тереска со Шпулькой ставили палатку с особой тщательностью, внимательно следя, чтобы она не оказалась под высоким деревом или в яме. Пан Салер навестил их во время работы, похвалил выбранное место и дал несколько полезных советов — Ну, а в крайнем случае приходите к нам, — любезно пригласил он. — И так гости будут, человеком больше — человеком меньше, уже все равно Эта гроза — ненадолго. Скоро распогодится. До новолуния ещё одна будет, а потом, в новолуние — опять ясно.
Солнце ещё светило, но уже затягивалось дымкой. Небо на востоке было по-прежнему чистым, зато на западе посинело, а вдалеке время от времени глухо погромыхивало. Тереска вышла на берег озера.
— Полчаса у нас ещё есть, — сообщила она, изучив обстановку. — Вижу деревню. Слушай, а может, сплаваем за молоком?
— Думаешь, успеем? — с сомнением спросила Шпулька.
— Попробуем. Последняя возможность. Ветра не будет, пока туча не найдёт. А кроме того, отсюда лес заслоняет, если и промокнем, то не сильно.
— А дрова?
— Того, что я запасла, хватит. Это уж моя забота.
До деревни и в самом деле добрались за десять минут. Берег здесь был выше, лес отступал, и девчонки смогли вдоволь полюбоваться западной стороной неба. Оттуда шла огромная, мрачная, синяя туча, надвигавшаяся уже на самое солнце.
— Вот это да! — восторженно воскликнула Тереска. — Будет настоящая буря!
Ссылка на хозяев лесничества чрезвычайно облегчила и ускорила покупки. Туча росла быстрее, чем ожидали. На обратном пути подружки гребли, как на гонках.
— Эй, смотри, кто-то приплыл, — сказала Шпулька. У мостков стояла большая моторная лодка и крутились какие-то люди, разгружавшие вещи.
— Была речь о гостях, — вспомнила Тереска. — Видно, тоже от грозы прячутся.
Шпулька пригляделась повнимательнее.
— Ой, да это, кажется, наши знакомые! Стшалковские! Их лодка. На Снярдвы собирались, помнишь? Точно, они!
— Давай поторапливайся. Надо байдарку перевернуть и какими-нибудь ветками прикрыть. Может быть град. Ты права, это они.
Супруги Стшалковские, путешествующие по озёрам как Бог на душу положит, без всякого плана и маршрута, решили, что в их возрасте лучше уж не рисковать и переждать грозу у какого-нибудь знакомого лесника. Таких знакомых на Мазурах у них было множество, но дом пана Салера оказался ближе всех и опять же у самого берега. Очередная встреча с девчонками супругов очень обрадовала, так как они беспокоились, все ли у юных туристок в порядке. Взаимные приветствия пришлось сократить до минимума, поскольку гроза стремительно надвигалась, солнце уже скрылось за тучей, поднялся ветер.
— Вы серьёзно хотите остаться в палатке? — встревоженно спрашивала пани Стшалковская. — Будет холодно и сыро, насморк гарантирован. Перебирайтесь-ка лучше в дом — в тесноте, да не в обиде.
— Переберёмся уж совсем в крайнем случае, а пока мы хотели бы спрятаться в палатке. Не волнуйтесь, мы закалённые.
— Тогда прячьтесь скорее, — крикнул пан Стшал-ковский, сражаясь с брезентом, прикрывавшим лодку. — Сейчас ливанет! Эй, Казик, помоги девушкам!
Тереска со Шпулькой, отложив в сторону покупки, с трудом переворачивали байдарку вверх дном. Ветер закрутил и понёс мусор и песок, сыпанул в глаза пылью. Со стороны дома к подружкам подбежал человек, которого пан Стшалковский назвал Казиком.
— Газгешите, — закричал он. — Я с этой стогоны, а вы вдвоём — с той!..
— Представься! — заорал пан Стшалковский, стараясь перекричать шум ветра. — Это наш хороший приятель, Казимеж Копшиц, искусствовед. К нему следует обращаться «пан доцент»!
— Не валяй дугака. Не обгащайте, пожалуйста, внимания. Давайте тепегь пегевегнем. Вам не очень тяжело?
Тереска со Шпулькой застыли в полной прострации. Корма байдарки выскользнула у них из рук. Обе не в состоянии были даже пошевелиться, не то что тяжести поднимать. В тот момент, когда ветер поднял пыль, они машинально зажмурились, а открыв глаза, с ужасом увидели спешившего им на помощь аристократа!
— Надо пгиподнять и пегевегнуть в воздухе,объяснял кошмарный тип. — Бегитесь вместе…
Тереска опомнилась первой и пхнула подругу локтем.
— Шевелись! — зашипела она. — Не подавай виду! Перевернём — и ходу!
Шпулька отчаянным рывком приподняла свой конец лодки, одновременно её переворачивая. Аристократ осторожно отпустил нос байдарки на траву. Тереска уже тащила какие-то ветки, стараясь во что бы то ни стало поворачиваться к помощнику спиной.
— Большое спасибо! — крикнула она через плечо. — Пусть так и останется, уже дождь начинается!
Шпулька, схватив сумку с продуктами, нервной рысью затрусила в сторону палатки. Рокот, постепенно нарастающий на западе, раскатился по небу глухим громом. Тереска кинулась вслед за подругой.
Сверкнула молния. Шпулька машинально начала считать и дошла до пятнадцати, пока загремел гром. По листьям зашумел ливень. Кругом потемнело, и только краешек неба на востоке ещё голубел.
— Ну, успели-таки! — с удовлетворением констатировала. Тереска, вытягиваясь на матраце в палатке. — Все в порядке, а как гроза переберётся через озеро, будет на что посмотреть!
Шпулька, перестав наконец бояться, что в тесноте заваленной вещами палатки передавит все яйца, вытянула ноги, улеглась поудобнее и выглянула наружу.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — осторожно спросила она.
— Правильно я говорила, что фамилия у него настоящая. Похоже, он нас не узнал. Искусствовед, слышала? Искусствовед, а роется под камнями. Вряд ли стоит его сейчас опасаться. Пожалуй, мы маху дали, что не втёрлись в дом. Может, удалось бы взглянуть на ту карту?
— Наверняка он её носит с собой. А если уж тебе так хочется подглядеть, то лучше проследить, где он будет копать и что же все-таки найдёт.
— Отличная мысль!
— Видимо, не зря слухи ходят о каких-то древностях. Интересно, честный это человек или ворюга?
— Надо проверить, — решила Тереска. — Действовать будем скрытно. И постараемся узнать, обнаружит аристократ что-нибудь или нет, украдёт или отдаст в музей?
Дождь перестал, и на западе ненадолго блеснуло солнце. Тереска выбралась наружу, прихватив с собой лопатку.
— Из-за всех этих разговоров такую грозу проморгали! — недовольно заявила Шпулька, вылезая следом. — Я даже о молниях забыла!
— Не расстраивайся, вон следующая туча идёт. Ночью гроза куда эффектней! Давай скорее ужин разогреем, потом поздно будет. И обсудим план действий…
Пани Стшалковская не утерпела и прибежала посмотреть, как у них дела. Девчонки охотно приняли приглашение выпить в доме кофе со сливками после ужина, так как на оперативном совещании приняли решение следить за искусствоведом-аристократом, ознакомившись предварительно с планировкой дома. На обратном пути пани Стшалковская ломала голову, кому эти подруги так хотят понравиться, ибо обе дружно заявили, что перед визитом должны переодеться и сделать причёску.
Тереска со Шпулькой тем временем старательно занимались изменением своей внешности. Обе собрали волосы наверх и завязали узлом на затылке, надеясь, что это будет выглядеть совсем иначе, чем свисающие на лицо лохмы. А именно в таком виде и лицезрел их аристократ в тот памятный вечер, когда напугал подружек впервые. И все же этого им показалось мало.
— Надо что-нибудь в волосы воткнуть, — предложила Тереска. — Выглядеть, конечно, будет дико, ну и пусть. Решат, что у нынешней молодёжи такая мода.
Следуя этим рекомендациям, Шпулька украсила себя мокрыми листьями папоротника, закрывавшими ей один глаз, а Тереска завязала яркий бант из пояса от пижамы, концы которого свисали на уши. Едва успели принарядиться до следующего дождя.
Аристократ со своим длинным носом и выгоревшими бровями не подавал виду, что узнал девчонок. Пан Салер с большим интересом весь вечер рассматривал их оригинальные украшения. В ходе приятной беседы за столом удалось получить ценную информацию.
Все гости, как оказалось, были помещены наверху, а окно комнаты аристократа выходило как раз на их палатку. Вход в дом был только один, но зато в подвале существовало аж три окна, в которые с трудом, но можно было при желании протиснуться. На чердаке тоже были окошки, а совсем рядом с домом рос огромный раскидистый дуб.
— Сплошное расстройство, — суммировала наблюдения Тереска, когда подружки в темноте возвращались к своей палатке. — Из дома можно выбраться как угодно! Ума не приложу, как за ним уследить!
— Придётся караулить.
— В такой дождь?!
Обе даже не задумывались над вопросом, чего ради ночью и в грозу учёному-искусствоведу понадобится выйти из дому. Наоборот, девчонкам казалось, что именно такие обстоятельства самые что ни на есть подходящие для всякой таинственной и подозрительной деятельности. Столь же однозначным им показался и способ, которым аристократ должен выбраться наружу: разумеется, через окно.
Окна дома едва просматривались через ветки деревьев и кустов, но все-таки можно было разобрать, где светятся — наверху или внизу. У аристократа пока было темно. Тереска со Шпулькой устроились в палатке поудобнее, наблюдая по очереди то за грозой, то за домом. Молнии, действительно, гораздо более эффектные, чем днём, время от времени заливали окрестности призрачным светом.
— И обрати внимание, за все время не проронил на эту тему ни словечка, — оживлённо говорила Тереска. — Уже одно это достаточно подозрительно. Если ты весь свой отпуск угробил на такое дело, невозможно о нем не упомянуть. А беседовали о чем угодно…
— А как Стшалковские начали говорить, что найдут своё грибное место по большой куче камней у самого берега, тут же тему сменил, — вставила Шпулька. — Понёс какую-то чушь о рыжиках в горах.
— Наверняка знал, что кучи уже нет, сам ведь её и разворотил.
— И даже не вякнул, что был на Добском озере, притворился, будто все время сшивается в этих краях.
— По всему выходит — он собирается эти вещи украсть…
— Тихо! — вдруг прошептала Шпулька. — Свет зажёг!
— Почему тихо? — недовольно спросила Тереска. — Уж услышать-то он нас никак не может, что бы он там ни зажёг.
— Я хотела сказать — смотри…
Внизу тоже засветилось окошко. Вокруг же было абсолютно темно, дождь монотонно шуршал и, похоже, ослабевал, зато над головой прогремел очередной раскат грома.
— Вот сволочь, — зевнула Шпулька. — Специально ничего не делает, чтобы нас доконать!
— Спать хочешь?
— Ещё как. Если бы не гром, давно бы уснула.
Все вокруг то озарялось на мгновение ослепительным светом, то погружалось во мрак. В небе полыхали извилистые молнии, а за ними с нарастающим гулом следовал гром. Тереска подумала, что жалко было бы проспать такое зрелище.
Снова одна за другой ярко сверкнули две молнии и высветили все детали окружающего пейзажа. Шпулька тихо вскрикнула, вскочила и тут же плюхнулась на свой матрац.
— Ты что? — забеспокоилась Тереска. — Не дёргайся так, ещё глаз мне выколешь.
Шпулька, разволновавшись, попыталась было объясниться жестами, махнула рукой и угодила подруге в ухо.
— Вылезает! Я его видела, когда сверкнуло!
— Спятил он, что ли? Внизу ведь свет горит, его увидят!
— Так все же сидят в гостиной с другой стороны, а в кухне — никого…
Снова полыхнуло. Теперь и Тереска увидела сквозь ветки человеческую фигуру на стене прямо под окном аристократа. Она сорвалась с места, выпутывая ноги из одеяла.
— Скорее, он сейчас слезет! Но Шпулька её остановила:
— Погоди. Что-то тут не так. Он не слезает, а залезает! Раньше он был ниже.
Прежде чем Тереска успела возразить, снова сверкнуло, и она убедилась, что подруга права. Тёмная фигура теперь чётко вырисовывалась на фоне окна наверху.
— Что все это значит? — удивилась Тереска. — Совсем сдурел? Вышел из дома, а теперь лезет к себе через окно?
Шпулька рефлекторно чуть отодвинулась.
— Похоже, мы с самого начала угадали: он сумасшедший. Лазает по стенам, как обезьяна, да ещё в грозу. Видно, атмосферные разряды вызывают у него приступы…
— Не болтай ерунду! Просто ему это зачем-то нужно. Делает вид, что вышел на улицу, а сам потихоньку возвращается к себе… Но ведь он был в комнате, свет-то горел!
— Мог свет оставить и сидеть внизу. А теперь притворяется, что его там нет.
— Перед кем?
— Перед теми, кто внизу. Пошёл во двор, и в комнате его нет. А теперь залез и подкарауливает того, кто придёт, думая, что наверху пусто.
Очередная молния продемонстрировала отсутствие каких-либо изменений в окне второго этажа и на стене. Богатое воображение Терески тут же услужливо подсунуло ей несколько возможных вариантов развития событий в комнате наверху — в основном, с кровавой развязкой. Она не успела поделиться своими соображениями со Шпулькой, главным образом потому, что не знала, какому варианту отдать предпочтение. В ожидании следующей вспышки девчонки застыли на четвереньках, вглядываясь в темноту.
По-видимому, в грозе наступил небольшой антракт. Золотые зигзаги посверкивали вдалеке, не позволяя разглядеть дом. Наконец блеснуло над ними, и в мертвенном свете девчонки увидели тёмную фигуру, теперь явно спускавшуюся вниз.
— Ходу! — возбуждённо скомандовала Тереска. — Бери фонарь! Посмотрим, что он будет делать!
Дождь почти прекратился. Подружки поспешно натянули на ноги резиновые сапоги и осторожно направились к дому, успев заметить во время очередной вспышки, что фигура уже на земле. Девчонки продрались через кусты, шум деревьев и гром успешно заглушали все звуки.
Две следующие молнии позволили им разглядеть среди деревьев удалявшуюся человеческую фигуру. Спотыкаясь и натыкаясь на бесчисленные преграды, девчонки буквально на ощупь устремились следом.
— Вот будет здорово, если он обернётся как раз во время очередной вспышки! — заметила Тереска спустя некоторое время.
— Будет ещё веселее, если вообще перестанет сверкать, — мрачно ответила Шпулька. — Ты хоть запомни, куда мы идём!
Зловредные тучи удалялись. Молнии полыхали все реже. Следовать за аристократом удавалось только потому, что он зажёг фонарик. Объект наблюдения и преследователи все больше углублялись в лес, сначала по какой-то тропинке, а затем напрямик.
— О Господи! Мы же заблудимся! Здесь настоящий лес! — ныла Шпулька. — И куда этот подлец попёрся в такую погоду?!
Подружкам все труднее было поспевать за аристократом, слабый огонёк фонарика которого то и дело терялся в темноте. По тропинке девчонки двигались ещё куда ни шло, в лесу же пришлось пробираться чуть ли не на четвереньках.
В конце концов огонёк пропал совсем.
Тереска со Шпулькой остановились, совершенно сбитые с толку. Тёмный, мокрый и таинственный лес окружил их со всех сторон. Обе абсолютно ничего не видели и только чувствовали присутствие друг друга по учащённому дыханию. Гроза прошла. Приглушённое погромыхивание ещё доносилось издалека, но дождь перестал. Девчонки не имели ни малейшего понятия, куда их занесло.
— Он, конечно, чокнутый, — вдруг неожиданно разумно заявила Шпулька. — Но это семечки по сравнению с нами. Надо было окончательно тронуться, чтобы ночью забрести в такое место…
— Заткнись! — зашипела на неё Тереска. — Откуда ты знаешь, что он ушёл? Может, вернулся и нас подстерегает! Надо притаиться и подождать!
Подождали. Шпульке показалось — года два. Тереска оценила это время в пятнадцать минут. На самом деле прошло четыре минуты.
Кроны деревьев шумели на ветру, с листьев на землю шлёпались тяжёлые капли, что-то шуршало, потрескивало и поскрипывало. Было жутковато. Окажись каждая из них в подобной ситуации в одиночестве, со страху бы померли, но присутствие подруги немного ободряло.
— Сейчас нас может спасти только спокойствие, — мужественно заявила Тереска. — Летели мы за ним галопом, и теперь, наверное, мы довольно далеко от дома. Нужно возвращаться.
— И ты знаешь, в какую сторону идти?
— Понятия не имею. Но если выйдем к озеру, тогда сориентируемся.
И все же Тереске со Шпулькой наконец удалось выяснить, откуда появился кусок жести, так кстати найденный после поимки угря, и почему их не обокрали в ту ночь, когда все их имущество было брошено на произвол судьбы. Столь заботливым оказался отнюдь не аристократ, остающийся по-прежнему фигурой весьма таинственной. Зато с мелинитом все прояснилось.
— А почему он, собственно, там лежал? — недовольно спросила Тереска. — Ты откуда о нем знаешь?
— Слишком сложный какой-то материал, — добавила с явной претензией Шпулька. — Раз взрывается, раз — нет…
— Взрывается всегда, — объяснил Робин. — Разве что его вовсе нет. Но вы-то как раз прямо выискивали места, где он был. Сам по себе он не взрывается, нужно его или поджечь, или хорошенько подогреть. Вы на острове его подогрели что надо. Вот и взорвалось все. Слава Богу, в озеро полетело…
— Так откуда же он взялся?
— Это долгая история. В конце войны тут действовал партизанский отряд. Партизаны запасались взрывчаткой так, чтобы в любой момент была под рукой. Вот и позакапывали её по всей округе, обозначая места камнями. В дело успели пустить только часть запасов. Война кончилась, люди — кто погиб, кто уехал. С тех пор уже столько лет прошло, камни мхом поросли, часть пирамидок разрушили, а от некоторых и следа не осталось…
— А то, что осталось, за все эти годы так никто и не выкопал? — недоверчиво спросила Тереска. — Лежало себе спокойненько и лежало?
— И не испортилось? — добавила Шпулька. — Не намокло? И везде лежало?
— Да вовсе не везде. Говорю же — жалкие остатки, и те хорошо запрятаны. А не выкопали потому, что не знали. Правда, когда-то эти места были обозначены на карте, да карта была в единственном экземпляре и давно пропала.
Тереска со Шпулькой переглянулись. Шпулька открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же — по знаку Терески — его захлопнула.
Тереска попыталась кое-что для себя уточнить:
— Погоди. Во-первых, после войны армия такие вещи ликвидировала, а во-вторых, ты ещё не сказал, откуда тебе это известно.
— Армия занималась минами, неразорвавшимися снарядами, бомбами и всяким оружием. До какого-то мелинита им и дела не было. Если бы о нем знали — другое дело, а так как никто о нем не сообщил, его и не искали. Эта взрывчатка лежит себе тихонько, пока её не подожгут, а до вас как-то никому и в голову не приходило поджигать камни. Вы были первыми. И я никак ума не приложу, зачем вам это понадобилось? Нормальные туристы складывают очаг из кирпичей или камней, напоминающих кирпичи, а не из бесформенных валунов. Да ещё уложенных в шаткую пирамиду. Спятить можно!
Шпулька поинтересовалась:
— А откуда же ты узнал о мелините, если никто не знает?
— Одним из этих партизан был мой отец. Он ещё совсем мальчишкой воевал вместе со старшим братом. Брат погиб, а отец выжил и много мне рассказывал о том времени. Вот я и решил проверить, осталось ли ещё что-нибудь. И с самого начала наткнулся на вас. Мне аж плохо стало, когда увидел, что вы разводите огонь там, где мог лежать мелинит. Действительно, эти камни вам показались такими удобными? Я уж начал было подозревать, что вы специально их разыскиваете.
— Очень даже удобные, — призналась Тереска и взглянула на подругу. — Сказать ему?
Шпулька, нахмурив брови, разглядывала Робина.
— Он мне кажется подозрительным, — заявила она. — Всего не договаривает. Не знаю, стоит ли ему сообщать.
— Если подозрительный, почему же ты тогда при нем в этом признаешься?
— Потому что он производит хорошее впечатление. Человек вроде порядочный, вызывает доверие…
— Вызываю доверие и кажусь подозрительным, — вмешался в этот обмен мнениями Робин. — Похоже, я чрезвычайно сложная натура. Так и возгордиться недолго. Вам, случайно, не кажется, что во всем этом есть некоторое противоречие?
— Может быть, и есть, но придётся уж тебе смириться. Такое у меня впечатление — и точка! Откуда оно берётся, не знаю, некогда было пока задуматься.
— Зато я знаю, — категорически заявила Тереска. — Потому что он все делает тайком. Почему он от нас скрывал и только зря пугал — вместо того чтобы с самого начала толком все объяснить?
— Я вообще не собирался ничего объяснять. Сами знаете, такие вещи быстро становятся всем известны. А как я мог быть уверен, что вы не проболтаетесь? Тогда бы целые толпы кинулись искать мелинит. Мало, что ли, таких мальчишек, для которых взрывчатка — предел мечтаний?
— А сейчас ты уже не боишься, что мы проговоримся?
— Хотелось бы надеяться. А кроме того, у меня не было другого выхода. Я и так успел в последний момент. Вы эту коптильню так здорово устроили, что взрывом бы тебе уж точно голову снесло. Пришлось вмешаться. А потом вы обе так на меня насели, что, попробуй я промолчать, вы бы меня разорвали в мелкие клочья!
Все дружно расхохотались. Действительно, если бы Робин попытался уйти от ответа и улизнуть, девчонки гнались бы за ним по всему лесу.
— Больше я об этом никому говорить не намерен, — добавил Робин, наклоняясь и поправляя вывалившуюся из костра головешку. — И если новость разойдётся, буду знать точно, что проболталась одна из вас.
Тереска аж подскочила от возмущения и резко повернулась к Шпульке.
— Нет! Я этого не вынесу! Может, все-таки скажем ему?
Шпулька обиженно кивнула. Молодой человек вопросительно смотрел на подружек.
— Не только мы знаем и не только ты, — набрав в грудь воздуху, торжественно начала Тереска. — А карта та нашлась. Мы её видели. Вернее, я видела!
— Где видела?! — воскликнул Робин. — И откуда ты знаешь, что это именно та карта?
Уже не раздумывая, Тереска рассказала ему все, что с ними случилось с самого начала путешествия. Шпулька время от времени подтверждала её слова энергичными кивками и уточняла некоторые подробности…
В озере резко плеснула рыба, а может, птица. Тереска кончила своё повествование и задумчиво уставилась на огонь. Шпулька шлёпнула комара на руке и вздохнула.
— Тут неподалёку должен быть дом лесника, — сказала она. — Разве бывает такое имя: Пафнутий? Я вам категорически заявляю, что с меня хватит разговоров об аристократе, памятниках старины и взрывчатке. Надо все это как-то переварить и прийти в себя. Сейчас меня интересуют более практические вещи.
Робин с чувством явного облегчения поддержал перемену темы.
— Лесничего и впрямь зовут Пафнутий. Вы его знаете?
— Нам его одни знакомые порекомендовали.
— Вот и хорошо. Завтра будет гроза, дождь может и затянуться, не мешает иметь на всякий случай какое-нибудь убежище понадёжнее. Хотя гроза на озере — замечательное зрелище. Вы грозы не боитесь?
Девчонки как ио команде пожали плечами. Грозы бояться, подумаешь…
— Жаль, что мы не поставили удочку на угря! — вздохнула Шпулька. — Тот был такой вкусный!
— Ещё не поздно. Они клюют до рассвета. Хотя здесь вероятность поймать меньше. Угри любят проточные озера. Но попробовать можно.
Слегка затуманившийся месяц стоял в нёбе, заливая весь лес и озеро серебристой дымкой. Тереска чувствовала, как её сердце все больше переполняет радость, спокойная и огромная и, разумеется, ничем не обоснованная.
Было уже очень поздно, когда Робин с явной неохотой поднялся.
— Вам уже давно пора спать, — сказал он, и голос его был полон раскаяния. — Я и так себя ругаю, задержал вас до глубокой ночи. Очень прошу, не разводите больше огонь на камнях, чтобы я мог пожить спокойно. Наверняка ещё увидимся…
— Как это? — вырвалось у Терески.
Молодой человек взглянул на неё, улыбнулся и вдруг подумал, что ведь это, наверное, именно то, о чем он мечтал. Встретить эту девушку на озёрах, видеть прозрачные зеленые глаза и солнечные блики на воде… Без неё здесь было бы пусто. Придётся, правда, чуть-чуть подождать, пока она подрастёт. А почему бы и нет?..
Раскалённый зной лился на землю, когда во второй половине дня девчонки свернули лагерь и отправились на поиски лесника. Нелегко было отыскать его домик. Наконец они обнаружили широкую полосу вырубленного тростника, которая открывала доступ к берегу. У небольших мостков покачивалась лодка. От озера во двор вела короткая, хорошо утоптанная тропинка. Две собаки отнеслись ко вновь прибывшим с полнейшим равнодушием.
Пафнутий Салер оказался очень приятным и добродушным человеком. Фамилия пана Хабровича, отца Яночки, помогла. Переговоры прошли в сердечной и дружественной атмосфере. Правда, пани Салерова — особа намного выше и в два раза толще мужа — проявила было поначалу некоторую насторожённость, но, услышав о палатке, немного подобрела. А когда поняла, что Тереска со Шпулькой собираются кормиться сами и вовсе не ожидают от хозяйки трехразового питания, прониклась горячей симпатией к таким самостоятельным девчонкам.
Хозяин охотно разрешил разбить палатку в лесу, неподалёку от его дома. Собаки не кусаются, привыкли к гостям и даже лаять перестали. Место для костра пусть сами выберут, а он потом придёт и проверит, все ли в порядке.
На этот раз Тереска со Шпулькой ставили палатку с особой тщательностью, внимательно следя, чтобы она не оказалась под высоким деревом или в яме. Пан Салер навестил их во время работы, похвалил выбранное место и дал несколько полезных советов — Ну, а в крайнем случае приходите к нам, — любезно пригласил он. — И так гости будут, человеком больше — человеком меньше, уже все равно Эта гроза — ненадолго. Скоро распогодится. До новолуния ещё одна будет, а потом, в новолуние — опять ясно.
Солнце ещё светило, но уже затягивалось дымкой. Небо на востоке было по-прежнему чистым, зато на западе посинело, а вдалеке время от времени глухо погромыхивало. Тереска вышла на берег озера.
— Полчаса у нас ещё есть, — сообщила она, изучив обстановку. — Вижу деревню. Слушай, а может, сплаваем за молоком?
— Думаешь, успеем? — с сомнением спросила Шпулька.
— Попробуем. Последняя возможность. Ветра не будет, пока туча не найдёт. А кроме того, отсюда лес заслоняет, если и промокнем, то не сильно.
— А дрова?
— Того, что я запасла, хватит. Это уж моя забота.
До деревни и в самом деле добрались за десять минут. Берег здесь был выше, лес отступал, и девчонки смогли вдоволь полюбоваться западной стороной неба. Оттуда шла огромная, мрачная, синяя туча, надвигавшаяся уже на самое солнце.
— Вот это да! — восторженно воскликнула Тереска. — Будет настоящая буря!
Ссылка на хозяев лесничества чрезвычайно облегчила и ускорила покупки. Туча росла быстрее, чем ожидали. На обратном пути подружки гребли, как на гонках.
— Эй, смотри, кто-то приплыл, — сказала Шпулька. У мостков стояла большая моторная лодка и крутились какие-то люди, разгружавшие вещи.
— Была речь о гостях, — вспомнила Тереска. — Видно, тоже от грозы прячутся.
Шпулька пригляделась повнимательнее.
— Ой, да это, кажется, наши знакомые! Стшалковские! Их лодка. На Снярдвы собирались, помнишь? Точно, они!
— Давай поторапливайся. Надо байдарку перевернуть и какими-нибудь ветками прикрыть. Может быть град. Ты права, это они.
Супруги Стшалковские, путешествующие по озёрам как Бог на душу положит, без всякого плана и маршрута, решили, что в их возрасте лучше уж не рисковать и переждать грозу у какого-нибудь знакомого лесника. Таких знакомых на Мазурах у них было множество, но дом пана Салера оказался ближе всех и опять же у самого берега. Очередная встреча с девчонками супругов очень обрадовала, так как они беспокоились, все ли у юных туристок в порядке. Взаимные приветствия пришлось сократить до минимума, поскольку гроза стремительно надвигалась, солнце уже скрылось за тучей, поднялся ветер.
— Вы серьёзно хотите остаться в палатке? — встревоженно спрашивала пани Стшалковская. — Будет холодно и сыро, насморк гарантирован. Перебирайтесь-ка лучше в дом — в тесноте, да не в обиде.
— Переберёмся уж совсем в крайнем случае, а пока мы хотели бы спрятаться в палатке. Не волнуйтесь, мы закалённые.
— Тогда прячьтесь скорее, — крикнул пан Стшал-ковский, сражаясь с брезентом, прикрывавшим лодку. — Сейчас ливанет! Эй, Казик, помоги девушкам!
Тереска со Шпулькой, отложив в сторону покупки, с трудом переворачивали байдарку вверх дном. Ветер закрутил и понёс мусор и песок, сыпанул в глаза пылью. Со стороны дома к подружкам подбежал человек, которого пан Стшалковский назвал Казиком.
— Газгешите, — закричал он. — Я с этой стогоны, а вы вдвоём — с той!..
— Представься! — заорал пан Стшалковский, стараясь перекричать шум ветра. — Это наш хороший приятель, Казимеж Копшиц, искусствовед. К нему следует обращаться «пан доцент»!
— Не валяй дугака. Не обгащайте, пожалуйста, внимания. Давайте тепегь пегевегнем. Вам не очень тяжело?
Тереска со Шпулькой застыли в полной прострации. Корма байдарки выскользнула у них из рук. Обе не в состоянии были даже пошевелиться, не то что тяжести поднимать. В тот момент, когда ветер поднял пыль, они машинально зажмурились, а открыв глаза, с ужасом увидели спешившего им на помощь аристократа!
— Надо пгиподнять и пегевегнуть в воздухе,объяснял кошмарный тип. — Бегитесь вместе…
Тереска опомнилась первой и пхнула подругу локтем.
— Шевелись! — зашипела она. — Не подавай виду! Перевернём — и ходу!
Шпулька отчаянным рывком приподняла свой конец лодки, одновременно её переворачивая. Аристократ осторожно отпустил нос байдарки на траву. Тереска уже тащила какие-то ветки, стараясь во что бы то ни стало поворачиваться к помощнику спиной.
— Большое спасибо! — крикнула она через плечо. — Пусть так и останется, уже дождь начинается!
Шпулька, схватив сумку с продуктами, нервной рысью затрусила в сторону палатки. Рокот, постепенно нарастающий на западе, раскатился по небу глухим громом. Тереска кинулась вслед за подругой.
Сверкнула молния. Шпулька машинально начала считать и дошла до пятнадцати, пока загремел гром. По листьям зашумел ливень. Кругом потемнело, и только краешек неба на востоке ещё голубел.
— Ну, успели-таки! — с удовлетворением констатировала. Тереска, вытягиваясь на матраце в палатке. — Все в порядке, а как гроза переберётся через озеро, будет на что посмотреть!
Шпулька, перестав наконец бояться, что в тесноте заваленной вещами палатки передавит все яйца, вытянула ноги, улеглась поудобнее и выглянула наружу.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — осторожно спросила она.
— Правильно я говорила, что фамилия у него настоящая. Похоже, он нас не узнал. Искусствовед, слышала? Искусствовед, а роется под камнями. Вряд ли стоит его сейчас опасаться. Пожалуй, мы маху дали, что не втёрлись в дом. Может, удалось бы взглянуть на ту карту?
— Наверняка он её носит с собой. А если уж тебе так хочется подглядеть, то лучше проследить, где он будет копать и что же все-таки найдёт.
— Отличная мысль!
— Видимо, не зря слухи ходят о каких-то древностях. Интересно, честный это человек или ворюга?
— Надо проверить, — решила Тереска. — Действовать будем скрытно. И постараемся узнать, обнаружит аристократ что-нибудь или нет, украдёт или отдаст в музей?
Дождь перестал, и на западе ненадолго блеснуло солнце. Тереска выбралась наружу, прихватив с собой лопатку.
— Из-за всех этих разговоров такую грозу проморгали! — недовольно заявила Шпулька, вылезая следом. — Я даже о молниях забыла!
— Не расстраивайся, вон следующая туча идёт. Ночью гроза куда эффектней! Давай скорее ужин разогреем, потом поздно будет. И обсудим план действий…
Пани Стшалковская не утерпела и прибежала посмотреть, как у них дела. Девчонки охотно приняли приглашение выпить в доме кофе со сливками после ужина, так как на оперативном совещании приняли решение следить за искусствоведом-аристократом, ознакомившись предварительно с планировкой дома. На обратном пути пани Стшалковская ломала голову, кому эти подруги так хотят понравиться, ибо обе дружно заявили, что перед визитом должны переодеться и сделать причёску.
Тереска со Шпулькой тем временем старательно занимались изменением своей внешности. Обе собрали волосы наверх и завязали узлом на затылке, надеясь, что это будет выглядеть совсем иначе, чем свисающие на лицо лохмы. А именно в таком виде и лицезрел их аристократ в тот памятный вечер, когда напугал подружек впервые. И все же этого им показалось мало.
— Надо что-нибудь в волосы воткнуть, — предложила Тереска. — Выглядеть, конечно, будет дико, ну и пусть. Решат, что у нынешней молодёжи такая мода.
Следуя этим рекомендациям, Шпулька украсила себя мокрыми листьями папоротника, закрывавшими ей один глаз, а Тереска завязала яркий бант из пояса от пижамы, концы которого свисали на уши. Едва успели принарядиться до следующего дождя.
Аристократ со своим длинным носом и выгоревшими бровями не подавал виду, что узнал девчонок. Пан Салер с большим интересом весь вечер рассматривал их оригинальные украшения. В ходе приятной беседы за столом удалось получить ценную информацию.
Все гости, как оказалось, были помещены наверху, а окно комнаты аристократа выходило как раз на их палатку. Вход в дом был только один, но зато в подвале существовало аж три окна, в которые с трудом, но можно было при желании протиснуться. На чердаке тоже были окошки, а совсем рядом с домом рос огромный раскидистый дуб.
— Сплошное расстройство, — суммировала наблюдения Тереска, когда подружки в темноте возвращались к своей палатке. — Из дома можно выбраться как угодно! Ума не приложу, как за ним уследить!
— Придётся караулить.
— В такой дождь?!
Обе даже не задумывались над вопросом, чего ради ночью и в грозу учёному-искусствоведу понадобится выйти из дому. Наоборот, девчонкам казалось, что именно такие обстоятельства самые что ни на есть подходящие для всякой таинственной и подозрительной деятельности. Столь же однозначным им показался и способ, которым аристократ должен выбраться наружу: разумеется, через окно.
Окна дома едва просматривались через ветки деревьев и кустов, но все-таки можно было разобрать, где светятся — наверху или внизу. У аристократа пока было темно. Тереска со Шпулькой устроились в палатке поудобнее, наблюдая по очереди то за грозой, то за домом. Молнии, действительно, гораздо более эффектные, чем днём, время от времени заливали окрестности призрачным светом.
— И обрати внимание, за все время не проронил на эту тему ни словечка, — оживлённо говорила Тереска. — Уже одно это достаточно подозрительно. Если ты весь свой отпуск угробил на такое дело, невозможно о нем не упомянуть. А беседовали о чем угодно…
— А как Стшалковские начали говорить, что найдут своё грибное место по большой куче камней у самого берега, тут же тему сменил, — вставила Шпулька. — Понёс какую-то чушь о рыжиках в горах.
— Наверняка знал, что кучи уже нет, сам ведь её и разворотил.
— И даже не вякнул, что был на Добском озере, притворился, будто все время сшивается в этих краях.
— По всему выходит — он собирается эти вещи украсть…
— Тихо! — вдруг прошептала Шпулька. — Свет зажёг!
— Почему тихо? — недовольно спросила Тереска. — Уж услышать-то он нас никак не может, что бы он там ни зажёг.
— Я хотела сказать — смотри…
Внизу тоже засветилось окошко. Вокруг же было абсолютно темно, дождь монотонно шуршал и, похоже, ослабевал, зато над головой прогремел очередной раскат грома.
— Вот сволочь, — зевнула Шпулька. — Специально ничего не делает, чтобы нас доконать!
— Спать хочешь?
— Ещё как. Если бы не гром, давно бы уснула.
Все вокруг то озарялось на мгновение ослепительным светом, то погружалось во мрак. В небе полыхали извилистые молнии, а за ними с нарастающим гулом следовал гром. Тереска подумала, что жалко было бы проспать такое зрелище.
Снова одна за другой ярко сверкнули две молнии и высветили все детали окружающего пейзажа. Шпулька тихо вскрикнула, вскочила и тут же плюхнулась на свой матрац.
— Ты что? — забеспокоилась Тереска. — Не дёргайся так, ещё глаз мне выколешь.
Шпулька, разволновавшись, попыталась было объясниться жестами, махнула рукой и угодила подруге в ухо.
— Вылезает! Я его видела, когда сверкнуло!
— Спятил он, что ли? Внизу ведь свет горит, его увидят!
— Так все же сидят в гостиной с другой стороны, а в кухне — никого…
Снова полыхнуло. Теперь и Тереска увидела сквозь ветки человеческую фигуру на стене прямо под окном аристократа. Она сорвалась с места, выпутывая ноги из одеяла.
— Скорее, он сейчас слезет! Но Шпулька её остановила:
— Погоди. Что-то тут не так. Он не слезает, а залезает! Раньше он был ниже.
Прежде чем Тереска успела возразить, снова сверкнуло, и она убедилась, что подруга права. Тёмная фигура теперь чётко вырисовывалась на фоне окна наверху.
— Что все это значит? — удивилась Тереска. — Совсем сдурел? Вышел из дома, а теперь лезет к себе через окно?
Шпулька рефлекторно чуть отодвинулась.
— Похоже, мы с самого начала угадали: он сумасшедший. Лазает по стенам, как обезьяна, да ещё в грозу. Видно, атмосферные разряды вызывают у него приступы…
— Не болтай ерунду! Просто ему это зачем-то нужно. Делает вид, что вышел на улицу, а сам потихоньку возвращается к себе… Но ведь он был в комнате, свет-то горел!
— Мог свет оставить и сидеть внизу. А теперь притворяется, что его там нет.
— Перед кем?
— Перед теми, кто внизу. Пошёл во двор, и в комнате его нет. А теперь залез и подкарауливает того, кто придёт, думая, что наверху пусто.
Очередная молния продемонстрировала отсутствие каких-либо изменений в окне второго этажа и на стене. Богатое воображение Терески тут же услужливо подсунуло ей несколько возможных вариантов развития событий в комнате наверху — в основном, с кровавой развязкой. Она не успела поделиться своими соображениями со Шпулькой, главным образом потому, что не знала, какому варианту отдать предпочтение. В ожидании следующей вспышки девчонки застыли на четвереньках, вглядываясь в темноту.
По-видимому, в грозе наступил небольшой антракт. Золотые зигзаги посверкивали вдалеке, не позволяя разглядеть дом. Наконец блеснуло над ними, и в мертвенном свете девчонки увидели тёмную фигуру, теперь явно спускавшуюся вниз.
— Ходу! — возбуждённо скомандовала Тереска. — Бери фонарь! Посмотрим, что он будет делать!
Дождь почти прекратился. Подружки поспешно натянули на ноги резиновые сапоги и осторожно направились к дому, успев заметить во время очередной вспышки, что фигура уже на земле. Девчонки продрались через кусты, шум деревьев и гром успешно заглушали все звуки.
Две следующие молнии позволили им разглядеть среди деревьев удалявшуюся человеческую фигуру. Спотыкаясь и натыкаясь на бесчисленные преграды, девчонки буквально на ощупь устремились следом.
— Вот будет здорово, если он обернётся как раз во время очередной вспышки! — заметила Тереска спустя некоторое время.
— Будет ещё веселее, если вообще перестанет сверкать, — мрачно ответила Шпулька. — Ты хоть запомни, куда мы идём!
Зловредные тучи удалялись. Молнии полыхали все реже. Следовать за аристократом удавалось только потому, что он зажёг фонарик. Объект наблюдения и преследователи все больше углублялись в лес, сначала по какой-то тропинке, а затем напрямик.
— О Господи! Мы же заблудимся! Здесь настоящий лес! — ныла Шпулька. — И куда этот подлец попёрся в такую погоду?!
Подружкам все труднее было поспевать за аристократом, слабый огонёк фонарика которого то и дело терялся в темноте. По тропинке девчонки двигались ещё куда ни шло, в лесу же пришлось пробираться чуть ли не на четвереньках.
В конце концов огонёк пропал совсем.
Тереска со Шпулькой остановились, совершенно сбитые с толку. Тёмный, мокрый и таинственный лес окружил их со всех сторон. Обе абсолютно ничего не видели и только чувствовали присутствие друг друга по учащённому дыханию. Гроза прошла. Приглушённое погромыхивание ещё доносилось издалека, но дождь перестал. Девчонки не имели ни малейшего понятия, куда их занесло.
— Он, конечно, чокнутый, — вдруг неожиданно разумно заявила Шпулька. — Но это семечки по сравнению с нами. Надо было окончательно тронуться, чтобы ночью забрести в такое место…
— Заткнись! — зашипела на неё Тереска. — Откуда ты знаешь, что он ушёл? Может, вернулся и нас подстерегает! Надо притаиться и подождать!
Подождали. Шпульке показалось — года два. Тереска оценила это время в пятнадцать минут. На самом деле прошло четыре минуты.
Кроны деревьев шумели на ветру, с листьев на землю шлёпались тяжёлые капли, что-то шуршало, потрескивало и поскрипывало. Было жутковато. Окажись каждая из них в подобной ситуации в одиночестве, со страху бы померли, но присутствие подруги немного ободряло.
— Сейчас нас может спасти только спокойствие, — мужественно заявила Тереска. — Летели мы за ним галопом, и теперь, наверное, мы довольно далеко от дома. Нужно возвращаться.
— И ты знаешь, в какую сторону идти?
— Понятия не имею. Но если выйдем к озеру, тогда сориентируемся.