Хмелевская Иоанна. Две трети успеха

   - А Рышард стал наркоманом? Сколько ему сейчас?
   - Двадцать один год. И никаким наркоманом не стал, попробовал - не понравилось, наверное, пани Наховская проследила, позаботилась о сыне, но на крючок его успели поймать. Один его приятель, сбывая краденое, попросил у Рышарда его паспорт, чтобы официально оформить продажу, потому как покупатель хотел иметь бумагу. И Рышард выручил приятеля - тот ему наплел чего-то с три короба, ну и этот дурак оформил бумагу, из которой следовало, что продаваемые вещи его собственные.
   - Он и в самом деле такой дурак?
   - Да нет, он и в самом деле не знал, что запчасти краденые, просто у дружка временно не было паспорта или он еще несовершеннолетний, уж не знаю точно, а Рышард думал, что запчасти самые что ни на есть легальные. А оказалось - краденые, и выходит, Рышард Наховский продавал краденые вещи, черным по белому написано. К тому же он уже был на крючке. Еще пацаном эти самые дружки втянули его в кражу с прилавка, а милиция их накрыла. Все сбежали, а Рышарда прихватили. Похоже, он немного того.., растяпа. Тогда по молодости лет простили, а если теперь прихватят, уже станет рецидивистом, сама понимаешь, чем это парню грозит. Ну и вдобавок и их чулан, и их дачка забиты краденым товаром, а этот рохля и его мамаша ничего не могут сделать.
   - Повыбрасывать товар и дело с концом!
   - Во-первых, вдвоем с этим не справиться, надо бы еще кого в помощь, а тот сразу увидит, что за товар там лежит. Полфабрики. Ну, допустим, станут они потихоньку выносить, не все сразу, по частям. И что с этим делать? В Висле утопить? Думаю, бандюги препятствовать не станут, еще обрадуются.
   - Ты прав, - согласилась Яночка, озабоченно наморщив лоб. - И в милицию пани Наховская не может обратиться, ведь это значит донести на собственного сына. А ты уверен, что тот не знал? - Уверен. Пан Левандовский сказал. И вообще, он очень нервный какой-то.
   - Кто нервный, пан Левандовский?
   - Да нет, Рышард Наховский. Мне пан Доминик объяснил - какая-то у него тонкая организация чего-то, еще наркотики под напортили, парень вечно на грани нервного срыва, вот мать и трясется за него. А с точки зрения закона он соучастник грабежей и должен отвечать по всей строгости. Да еще за хранение.
   - А марки при чем тут?
   - А этот Баранский с Бонифация искал подходы к пани Наховской и вышел своими каналами на ее сыночка, знает, что может ее прижать. Пан Доминик думает, он связан с бандитами, от них и заполучил бумагу с подписью Рышарда и его паспортными данными. И теперь шантажирует пани Наховскую на всю катушку.
   - А сынок ее где?
   - На раскопках.
   - На каких раскопках?
   - Он ведь учится на археолога, вот они сейчас на практике и копают что-то. Пока морозы не ударили.
   - Ага, спокойно себе копает, а тут мать с ума сходит.
   - Да, пан Доминик говорил - Рышард не знает, что мать шантажируют.
   - А если б и узнал, от такого толку мало. Самим надо что-то придумать. Ты еще не придумал?
   - Пока нет. Впрочем, есть одна идея. Повыбрасывать к чертовой матери все эти запчасти, чтобы хоть ими не шантажировали. Только это самим придется делать, от Наховских помощи не жди. Сынок - сама знаешь, а пани Наховская смертельно боится обидеть бандитов, как бы чего ее сыночку не сделали. Придется самим этим заняться.
   Яночка подошла к идее по-деловому.
   - Сколько человек потребуется? Трех хватит?
   - Чтобы вывезти? Если три сильных человека.., нет, даже и двоих хватит. А ты кого имеешь в виду?
   - Тебя, пана Левандовского и Рафала.
   - А ты постоишь на шухере?
   - На шухере постоит Хабр, я тоже поучаствую. Ведь насколько я поняла твою идею, придется и в чулане, и на даче взламывать дверь и делать вид, что добро украли неизвестные злоумышленники? Так? Чтобы не подумали на пани Наховскую и не отомстили ей?
   - Правильно поняла. Будет кража со взломом, а пана Левандовского можно уговорить стать свидетелем. Вывезем, значит, добро, а потом позвоним в милицию...
   - ..и сообщим, что там-то и там-то лежит куча запчастей. Большая. И пусть сами разбираются. Я бы еще сделала так, чтобы бандюги тоже узнали о краже и увидели свою кучу уже на каком-нибудь пустыре. Подумают, кретин какой-то их ограбил.
   - Ясно, кретин, кто еще может сделать такое?
   - Но только чтобы на пустыре уже крутилась милиция.
   - Само собой.
   И тут Яночке в голову тоже пришла идея:
   - Слушай, вывезем не на пустырь и не в такое-то место, а во двор к Баранскому! На Бонифация, сто тридцать!
   - Ну, ты даешь! - восхитился Павлик. - Вот это мысль!
   А Яночка уже развивала свою идею:
   - Перевезем все добро на двух машинах - Рафала и дяди Анджея. А может, хватит одного "фиата" дяди Анджея? У Рафала "малюх".
   - Из чулана, может, и хватит, но ведь потом еще и с дачи перевозить, возразил Павлик.
   - Посмотрим, все равно ведь действовать будет одна бригада, - рассуждала девочка. - Привозим, значит, на Бонифация и осторожненько, на руках, переносим все на участок Баранского. Сложим аккуратную кучку посередине и постараемся сделать так, чтобы утречком Баранского разбудила уже милиция. Анонимный звонок...
   - Полный отпад! - радовался Павлик. - И этот негодяй уже не посмеет подсунуть следственным органам подписанную Рышардом Наховским бумагу...
   - ..иначе в глазах закона окажется не только шантажистом, но и укрывателем краденого.
   - Ясно! На ушах будет стоять, из кожи лезть, что эту гадость видит первый раз в жизни и не имеет понятия, откуда все это взялось!
   - Итак, когда приступаем?
   - Немедленно! Только сначала мне надо осмотреть дверь чулана...
   - ..а мне поговорить с Рафалом, чтобы тот попросил у отчима его "фиат". И еще поговорить с паном Левандовским.
   - А мне съездить на Бонифация, чтобы решить, в каком месте удобнее всего перетаскивать через загородку краденые запчасти. На все мне понадобится один день, так что можем приступать хоть послезавтра.
   ***
   Дедушка просидел над марками всю ночь и потому еще спал, когда внуки отправлялись в школу. Поговорить с ним они сумели только по возвращении. Он их ждал у входа в дом и сразу поднялся к себе наверх.
   - Ты права, - сказал он Яночке. - Естественно, я не могу сказать, что именно заменили в кляссерах, но кто-то в них похозяйничал - это факт. И все равно я счастлив, ведь это марки пана Франтишека.
   - А почему ты так в этом уверен, дедуля? - поинтересовалась внучка.
   - Ну, во-первых, на марках проставлен миниатюрный штамп, гарантирующий их подлинность. Тогда ставили такие штампы, мне он хорошо знаком. Во-вторых, во всех марках я обнаружил характерный изъян, вот тут, в хвостике буквы Z будто бы откусан микроскопический треугольничек. Вот, в лупу посмотрите. Всего один лист отпечатали таких марок, потому что печатали их со старой матрицы. На предыдущих листах треугольничек еще был на месте, на последующих матрицу заменили новой. Не деритесь, вот вам еще одна лупа.
   - Кроме того, - продолжал дедушка, - марки с этой матрицы пан Франтишек использовал и в составлении пар - чистая марка и гашеная, мне знакома его манера составлять из них пары. Я их и раньше встречал, можно сказать, знаю в лицо. Так вот, марки на наклейках - в полном порядке. Боже, все опечатки, все надпечатки, все надписи! Но вот марки из других кляссеров...
   Положив лупу на стол, Яночка вновь заняла позицию за спиной дедушки, который раскрыл один из кляссеров. Павлик занял место рядом с сестрой.
   - Вот, смотрите, - сказал дедушка. - Видите? Чистые марки. Полный подбор выпусков, ошибок, опечаток, оттенков и сортов бумаги. Хотя надо правильнее было бы сказать - не полный подбор! Видимо, был полный. Между экземплярами нашей первой марки вставлены, видите? - русские марки. Они очень похожи, ведь, как известно, наши первые марки делали по образцу русских, а они нам ни к чему, к тому же в большинстве своем гашеные. А наших нет...
   Дедушка услышал ответный тяжелый вздох у себя за спиной и с горечью продолжал:
   - А вот серия польских марок, выпущенных для австрийской части Польши.
   - Где ты видишь серию? - захотел уточнить Павлик. - Я вижу всего две марки.
   - Ты прав, часть серии. Взгляните, как марки вложены в карманчики. Вот эти две - аккуратно, с небольшим интервалом, прямо, а все остальные навтыканы кое-как, вкривь и вкось, иногда по две штуки сразу. И какие марки! Австрийский император, массовка, тьфу! И очень похоже, что сначала коллекция была аккуратно разложена и состояла из подобранных серий, а потом кто-то забрал часть и в спешке воткнул на их место что-то немного их напоминающее. Вот ты, Яночка, упоминала о подмене. Очень, очень возможно, подмена имела место.
   - Да, видно, так и было. И человек, который это делал, или плохо разбирался в марках, или страшно торопился, - сказала Яночка.
   - И то и другое, - подтвердил брат. - А возможно, к тому же занимался этим в темноте. А дальше?
   - А дальше все в порядке, - ответил дедушка. - В основном, нормально подобранные серии. Из коллекции пана Франтишека я обнаружил тут еще серию с большим орлом, с девятнадцатого года. Это из его коллекции, я уверен, его характерная манера составлять серии: одна и та же ошибка при печатании и рядом две марки - чистая и гашеная. Тут ничего не украдено. А в последнем кляссере иностранные марки.
   - Так сколько же тебе не хватает теперь, чтобы полностью восстановить коллекцию пана Франтишека? - поинтересовался Павлик.
   - Приблизительно две трети. Но уверяю вас, уже вот эта одна треть, которую вы раздобыли, доставляет мне огромное счастье! Ведь до сих пор у меня была всего какая-то одна пятидесятая часть, не больше. Вот этот кляссер - подлинное сокровище!
   - Хоть раз какая-то польза от этих дурацких наклеек! - вздохнула Яночка. Думаю, он только потому и не позаменял эти марки, что они не вложены в кармашки, а приклеены. Не мог же он так быстро заменить их, как те. А в ценности марок, выходит, не разбирался.
   - А зачем же пан Франтишек пользовался наклейками? - осуждающе поинтересовался Павлик, который все-таки в марках разбирался.
   Дедушка вздохнул.
   - Да, в самом начале коллекционирования он еще пользовался наклейками, в то время это был очень прогрессивный метод. Ведь кармашки еще не изобрели, и многие коллекционеры просто вклеивали марки в альбомы. Кляссеров еще не было. А тут марка аккуратно приклеена с помощью тонкой бумажки к странице альбома, причем к обратной стороне марки подклеивался узкий конец наклейки, а к странице альбома - широкий. Вот дедушка пана Франтишека, о котором я вам рассказывал, приклеивал марку к странице целиком. Счастье, что только гашеные марки... Прилеплять чистые ему запретила жена, которая в марках совершенно не разбиралась, но считала их чем-то вроде денежных купюр и предпочитала держать в неприклеенном виде. Пан Франтишек мне рассказывал об этом сам. А вообще, на заре филателии чего только не выделывали коллекционеры с марками! Например, один итальянский маркиз нанизывал их на нитку.
   Деда и внуков от созерцания марок оторвала бабушка, силой заставив их отправиться на обед.
   ***
   - Ну, а теперь не будем терять времени! - энергично распорядился после обеда Павлик. - Начнем с Рафала. Я слышал, он пришел.
   Рассказав двоюродному брату о чудесных марках, Павлик и Яночка дали ему возможность громогласно высказать свой восторг - уж он-то благодаря дедушкиной школе в марках разбирался хорошо, - а потом ознакомили его со своим планом. Внимательно выслушав, старший брат внес в план свои коррективы.
   - Две машины! - категорично заявил он. - На моей поедет кореш, тоже филателист, еще нас же будет благодарить, что привлекли его, а я у Анджея попрошу машину. Не стоит мотаться по городу с краденым хламом, надо за один раз все забрать. Так что проверь, Павел, много ли там хлама, поместится в наши два "фиата", большой и маленький? А почему дефицитные запчасти обязательно нужно сгрузить на Бонифация?
   - А потому что там живет один нехороший человек, - пояснил Павлик.
   - И вы решили ему сделать такой подарок? - удивился Рафал.
   Пришлось объяснить суть дела, но Рафала не оставляли сомнения.
   - А вы уверены, что он не обрадуется и не перепрячет дефицит?
   - Ни в жизнь! - заверила его Яночка. - Испугается смертельно и ото всего отопрется. А кроме того, мы позаботимся, чтобы милиция оказалась там вовремя. До того, как он проснется.
   - То-то обрадуется, когда его разбудит милиция! - мстительно произнес Павлик.
   В общем, они убедили Рафала, и он обещал как можно скорее переговорить с дядей Анджеем и своим корешем.
   Далее предстояли переговоры с паном Левандовским. Молодой ученый колебался не долее десяти минут, после чего также одобрил идею и согласился участвовать в операции, с тем что его участие будет скрыто от широкой общественности. Не откладывая дела в долгий ящик, Павлик попросил показать ему подвалы дома, где находился и чулан Левандовского. Его чулан Павлика не интересовал, мальчик внимательно осмотрел двери чулана пани Наховской. Дверь была солидная, крепкая, запертая на врезной замок и еще амбарный.
   - А заглянуть в чулан можно? - поинтересовалась присутствующая при осмотре Яночка. - В чуланчиках окошки есть?
   - Нет, - информировал ученый. Павлик озабоченно качал головой.
   - Как же быть? Мне надо знать, сколько там этого добра.
   - Придется просверлить дырку и заглянуть одним глазом, - посоветовала Яночка.
   - Но там же темно! Выключатель внутри, - сказал пан Доминик.
   - Значит, посветить фонариком.
   - Как ты себе это представляешь? - не понял Павлик. - Сначала я в дырку свечу фонариком, а потом в нее же смотрю одним глазом?
   Яночка задумалась. И в самом деле, неувязочка получается.
   - Придется просверлить две дырки! - нашла она выход из положения. - В одну будешь светить, в другую смотреть.
   - Неглупо придумано! - снисходительно похвалил брат. - Тем более что дырки пригодятся. У вас дрель найдется? - спросил он пана Доминика.
   - Только ручная.
   - Замечательно! - обрадовался Павлик. - Именно ручная мне и нужна! И шума меньше от нее, и не надо искать, куда бы включить.
   У пана Левандовского нашелся и фонарик, даже два фонарика. Через полчаса две дырки были просверлены. Нельзя сказать, что сквозь них открывался широкий вид на внутренность чулана, но можно было увидеть - там действительно что-то лежит. Сложено кучкой, не очень большой. В "фиат" дяди Анджея должно поместиться. Что-то на этой кучке поблескивало в свете фонарика.
   - Поместится, - вынес окончательное решение Павлик, то одним, то другим глазом приникая к дыркам.
   - А как ты справишься с замками? - спросила Яночка, со страхом глядя на тяжеленный амбарный. А ведь там еще и внутренний.
   - Нет проблем! - успокоил ее брат. - Скобу вырвать - раз плюнуть: немного открутить вот эти гайки и дело с концом, а ко внутреннему замку подойдет наверняка одна из моих отмычек. А нет, так просто дверь взломаем.
   Пан Левандовский почти со страхом взирал на предприимчивого мальчика. Яночка деловито поинтересовалась:
   - Как именно взломаешь?
   - Да очень просто. Просверлю дырки по периметру вокруг замков, вот тут и тут, видишь, эти я на всякий случай в нужном месте просверлил, потом немного подпилю, а потом достаточно будет посильнее поднажать, и дверь откроется.
   - А замки?
   - А замки пусть себе торчат в косяке. - Ты где такому научился? - с тревогой поинтересовался молодой психолог. Конечно, материал для диссертации уникальный, но...
   - Как где? - удивился мальчик. - В школе, на уроках труда. У нас знаете какой мировой учитель! Мастер на все руки. Я бы и с железной дверью справился. Может, провертеть еще немного дырочек, чтобы на потом меньше осталось? Тут темно, не обратят внимания...
   Яночка остановила разошедшегося Павлика.
   - Ничего ты не будешь сверлить. Сегодня нам надо провернуть еще кучу дел. Сейчас помчимся к Збине, у него наверняка есть новости. А главное - мы еще не знаем, где находится дача пани Наховской. Пан Доминик, вы не знаете?
   Пан Левандовский не знал. Вот проблема так проблема! Поднимаясь вверх на подпрыгивающем лифте, все трое ломали головы, как же это узнать. Естественно, проще всего было спросить об этом хозяйку, но ведь она наверняка перепугается и откажется сообщать адрес. Гениальный Хабр по запаху мог бы отыскать любую вещь, не то что садовый участок, но громадное количество под-варшавских дачных поселков исключало такую возможность.
   Решение этой проблемы мужественно взял на себя пан Левандовский. Действовать он предполагал официальным путем, обзванивая правления садово-огородных товариществ и кооперативов. Жуткая работа, но самоотверженность молодого ученого не имела границ.
   - Прямо сейчас сажусь за телефон и начинаю названивать всем знакомым, у которых есть дачи, - бодро делился он своими планами. - Правда, я не знаю, у кого они есть, но должен же хоть один знать кого-нибудь, у кого есть дача. И через него узнаю телефон их правления, а потом я выйду на правление кооператива, в котором состоит пани Наховская. А у них должны быть списки членов.
   - Мы тоже подключимся, - решил Павлик. - Сейчас уже темно, а завтра отправимся в первый попавшийся дачный поселок и узнаем у них, как разыскать их правление. Ведь хоть один из дачевладельцев окажется на участке? Так что сегодня вы начинайте звонить, и, если не узнаете, завтра мы начнем бегать по участкам. А сейчас бежим к Збине.
   ***
   Как пристало настоящему мужчине, Збиня сохранил самообладание при виде брелочков из Алжира, но это стоило ему немалого труда. Алжирские брелочки превзошли все ожидания. Было их три штуки, и все разные. И все восхитительные, ни с чем не сравнимые. Один, кабильский, - серебряный с бирюзой, два других медные, каждый причудливой формы. В письме детям отец писал из Алжира, что, по его мнению, посылаемые им три предмета скорее представляют собой фрагменты сережек, но они могли превосходно сыграть роль брелочков, поскольку к ним прицепили колечки для ключей. А Збине совсем не обязательно знать содержание отцовского письма.
   Сохранить самообладание Збине помогла уверенность в том, что вот эти сокровища Африки все равно будут его, ведь он раздобыл нужную информацию. И парень, разложив на столике рядышком все три брелочка и не отрывая от них взгляда, принялся докладывать:
   - Сначала они собирались подменить все марки в один присест, - что-то сорвалось, пришлось перестроиться и менять по частям. На несколько раз разложить и каждый раз понемногу менять. Ну и они приступили...
   - Все-таки приступили? - вырвалось у Яночки.
   - Приступили, - подтвердил Збиня и переставил брелочки, поместив в середине серебряный, а оба медных по бокам. - Зютек говорил - занимался этим тип, который в марках ни в зуб, потому и дельце обтяпал из рук вон. То ли не сумел отлепить наклеек, то ли, наоборот, прилепить приклеек, я ведь тоже в марках не того.., так что не очень усек.
   - Ничего, - успокоил его Павлик, - мы усекли.
   - Вторую партию этот тормоз заменил вчера, а следующую наметил на воскресенье. Во второй половине дня, чтоб вы знали!
   Выпрямившись, Яночка вместе со стулом отъехала от стола, за которым Збиня наслаждался лицезрением алжирских брелочков. Неимоверная тяжесть свалилась с души. Вчера марки уже были в руках дедушки, а в кляссерах пани Пекарской тормоз мог подменивать марки хоть до посинения. Какое счастье, что они успели заполучить кляссеры пана Франтишека! Казалось, гром победных фанфар заполнил все вокруг.
   У Павлика испытанное им облегчение выразилось мощным "Уффф!". Переглянувшись с сестрой, мальчик вернул к теме Збиню, который опять отвлекся на брелочки, принявшись размещать их на столе в форме равнобедренного треугольника.
   - А дальше что? Кому достались те марки, которые этот тормоз заменил? Ведь мы знаем - Зютек не для себя старается. Не упоминал ли он типа по фамилии Баранский?
   - На этот счет Зютек нем как могила, - рассеянно ответствовал коллекционер брелочков, разрушив треугольник и раздумывая, как бы покрасивее разместить драгоценности. - Ни одной фамилии! Понял я только, что Зютек доставляет тормозу марки для подмены, а оба они работают на одного такого, которого Зютек вроде здорово боится...
   Оторвав взгляд от брелоков и увидев недовольные лица Яночки и Павлика, Збиня сурово заметил:
   - Это не я темню, это он темнит. А я за что купил, за то и продаю. Мое дело - информация, выводы сами делайте. Я что подрядился делать? На Зютека доносить. Так? Вытянуть из него, что удастся. Так? А если вытягивается непонятное, не моя вина.
   - Все о'кей, - успокоил его Павлик. - Валяй непонятное.
   - Тормоз вроде бы адвокат. Не знаю, как адвокат может быть таким недоразвитым, но у Зютека как-то раз вырвалось - "пан адвокат". Может, в переносном смысле? Или кличка?
   - Да нет, он и в самом деле адвокат. - Тогда мне и в самом деле непонятно, кому нужен такой олух адвокат, - раскладывая брелочки по размеру, критически заметил Збиня. - Ну да это их дело. Очкарик познакомился с Зютеком на Саской Кемпе, а потом оказалось, что этот самый Очкарик о марках проведал не от Зютека, а от того типа. Очкарик строго-настрого запретил Зютеку трепаться, и как-то так получилось, что с тем типом он тоже виделся, но делает вид, что они незнакомы...
   - Действительно слишком непонятно, - недовольно сказал Павлик. - Кто с кем?
   - Да Очкарик со всеми. Зютек его очень не любит. Марки велел ему принести.., как вы сказали, Баранский? Может, и Баранский, где-то на Садыбе обретается, похоже, ясновидящий, потому как о тех марках знал все. Зютек его боится, но уже и раньше какие-то дела с ним проворачивал. Я вас предупреждал темное это дело и туманное, а особо выпытывать нельзя, а то спохватится, тогда вообще рот на замок. Так что сами соображайте, что к чему.
   - Да ты и так многое узнал, - похвалил Павлик. - Я и то удивляюсь, как тебе удалось.
   Не отрывая глаз от брелочков, Збиня махнул в сторону окна, где, сидя на подоконнике, уже давно беспокойно вертелся его младший брат.
   - Поспособствовал, - буркнул старший. - Расстарался, марки будет получать с телевидения, уже договорились таскать эту макулатуру.
   На подоконник Стефек пристроился потому, что оттуда открывался самый лучший вид на Яночку. На нее он не смотрел, ясное дело, разве можно смотреть на солнце? Так и ослепнуть недолго. Мальчик смотрел на кресло в дальнем углу комнаты, переводил взгляд на стол с брелочками, потом опускал глаза на пол, разглядывая парке тины с одной стороны стола и с другой, иногда осмеливался поднимать глаза, чтобы уставиться на стену за спиной Яночки и так далее. И все время видел не кресло, не паркет, не стену, а сияющую собственным светом богиню. Стефек вроде бы ничем не занимался, и совершенно непонятно, когда же он успел оборвать почти все листья с огромной китайской розы, стоящей на том же подоконнике.
   - Оставь в покое розу, - сурово произнесла богиня. - Цветок погибнет.
   Слова девочки заставили Збиню оторвать взгляд от восхитительных брелочков, и он накинулся на младшего брата:
   - Кретин, что ты сделал с цветком! Достанется тебе от матери!
   Слетев с подоконника, Стефек неуклюже принялся собирать с него листья, вполголоса заверяя, что они все равно были засохшие.
   - Собери все с подоконника и с пола, может, мать и не заметит, - по дружески посоветовал Павлик и обратился к Збине:
   - Так вот, этот Баранский... Зютек не сказал, как он хотя бы выглядит?
   - А вы не знаете? - удивился Збиня.
   - Не везет нам, - вздохнул Павлик. Збиня обрадовался. Все, что он сегодня сообщил Яночке и Павлику, было платой за предыдущий брелочек - лошадиную голову, который он получил под честное слово. Что ж, он и честно за него рассчитался. А вот эти, новые, эти потрясающие, что сияли на столе, еще требовалось заслужить. Он, Збиня, уже успел к ним как-то привыкнуть, и отказаться от них было свыше его сил. Спасибо таинственному негодяю Баранскому, благодаря ему появлялись шансы заполучить сокровища.
   Яночка объяснила Збине, что от него требуется на сей раз:
   - Нам надо точно знать, у кого находятся марки, которые успел подменить Очкарик. У Баранского или кого другого. Кое-какого успеха мы достигли, потому что отыскали немного марок, которые дедушка разыскивал долгие годы. Так, знаешь, он даже расплакался от счастья и не спал всю ночь. Но это только часть успеха...
   - А брелочки? - спросил Збиня, накрыв ладонью сокровища на столе.
   - Эти брелочки будут твоими, когда ты все разузнаешь о Баранском и о дальнейших планах Зютека. А пока можешь их забрать условно.
   Окрыленный Збиня преисполнился решимости как можно скорее выполнить задание. В случае чего нужные сведения выдерет из Зютека вместе с кишками!
   - А твоя задача - по-прежнему присматривать за Зютеком, - обратился Павлик к Стефеку. - Не спускай с него глаз! Нам все может пригодиться. И если у него опять что не получится - очень хорошо. А где он в данный момент?
   Вопрос не застал Стефека врасплох. Нет, он не опозорился перед своим кумиром. Затолкав в карман пригоршню листьев - не идти же в самом деле за веником и совком, - он дал исчерпывающий ответ:
   - Дома. Сидит и вырезает марки. Я разрешил взять ему домой весь мешок с телевизионными письмами. И сказал - дело срочное, пани редактор ждет. Ему надо было куда-то идти, он на части разрывался, ногами сучил от нетерпения, но я сказал - срочно! И он остался дома.
   - И ты уверен, что он засел за марки?
   - Уверен, собственными глазами видел. Приволок мешок в комнату и по всей квартире метался, ножницы искал. А там этих марок прорва! На сегодня Зютек пристроен!
   - Очень хорошо, - сдержанно похвалила Яночка, и мальчик расцвел от счастья. Наверное, он бы еще долго пребывал в неподвижности, если бы Павлик не дернул его за рукав, вставая со стула.