Веслав застыл с хлебом в руке и с ошеломленным выражением на лице. Внезапно он издал какой-то странный звук, который меня испугал, так как я перед этим не приняла во внимание то, что он ест и может подавиться, слушая мои потрясающие открытия.
- Выпей чаю, - посоветовала я обеспокоенно.
Веслав поспешно схватил чашку с чаем, выпил и снова уставился на меня.
- Когда?!
- Что когда?
- Когда это произошло?
- Никогда! Я тебе рассказываю детективную повесть!
- Ах! - сказал он с облегчением. - Ясно. Ну и что?
- Ну и я не знаю, кто был убийца. Знаю, почему его удушили, но не знаю кто.
В этот момент в комнату вошел Януш.
- Януш, в конференц-зале лежит труп задушенного Столярека, - сказал Веслав. - Не знаешь, кто его задушил?
Януш остановился на середине комнаты как громом пораженный.
- Что?!
- Кто задушил Столярека? - повторил Веслав.
- Пояском от женского халата, - добавила я.
Януш повернулся и смотрел на нас совершенно сбитый с толку.
- Вы что, с ума посходили? Кто задушил Столярека? Где? Когда?!
- Я пишу повесть, - объяснила я. - Уже есть жертва и мотив, но пока нет убийцы. Это должен быть кто-то из персонала, подумай, кто бы мог это сделать.
Януш выразительно повертел пальцем около виска, но сюжет его заинтересовал. Он закурил и задумался.
- А почему его задушили? - спросил он.
- Потому что он что-то знал. Послушайте, как это было. Тадеуш громко болтал в комнате: "Ха, ха, что я знаю! Вы не имеете понятия, что со мной случилось!" - и так далее. Дверь в коридор была прикрыта неплотно. И через несколько минут его позвали к телефону. Тадеуш сказал: "Хорошо" - и вышел.
- Вызвал его в конференц-зал? И там прикокнул?
- Именно! Кто?
- Лысый с контроля, - уверенно заявил Януш.
- Ты с ума сошел? Почему?
- Ему стало завидно, что Тадеуш заработал двенадцать тысяч злотых, а он только две. И из зависти его удушил, такой это тип...
- Исключено, у Тадеуша рост метр восемьдесят, лысый бы не достал! Может, Влодек?
- А почему Влодек? - удивился Веслав.
- У Влодека - жена и дети. Тадеуш был свидетелем его развратных похождений и мог сказать об этом жене, жена выставила бы его виновником развода и могла бы отобрать у него детей. Он впал в панику и совершил убийство.
- Может быть, - одобрил Веслав. - А, может Витек?
- Витек? А почему нет? Как руководитель мастерской он занимался разными махинациями и боялся разоблачения. Мог быть и Витек...
- Збышек! - внезапно воскликнул Януш. - Убил его за то, что принял от тебя сметы, не подписанные главным инженером. Он такой нервный в последнее время...
- Не валяй дурака! В конференц-зале лежит труп, а тебе все шуточки.
- А может, это ты сама? - недоверчиво спросил Веслав.
- Нет, у меня алиби. Тадеуш был здесь живой и зажег мне сигарету. Потом он вышел, и его кокнули, а я все это время не двигалась с места, что вы все трое подтвердите. Лешек тоже будет присутствовать...
- Ничего подобного, - осторожно сказал Януш. - Ничего я подтверждать не буду. Ты не заставишь меня сделать это!
- Зато у вас нет алиби, - продолжала я с удовлетворением. - Каждый из вас по очереди выходил на несколько минут.
Они глубоко задумались.
- А что, это обязательно должен быть мужчина? - спросил Януш. Женщина не может быть? Иоанна его задушила, потому что он не хотел записываться в книгу опозданий.
- Ядвига! - триумфально крикнул Веслав.
- Ядвига! - обрадовалась я. - Она хочет выиграть судебный процесс о семидесяти тысячах злотых. Тадеуш знал о каком-то ее поступке, который помешал бы выиграть это дело. Она хочет выйти замуж за одного типа, а без семидесяти тысяч он на ней не женится. Она потеряла рассудок и задушила Тадеуша.
Оба отнеслись к этой версии с одобрением, но вскоре снова начались сомнения. Мы сидели уже за работой, к счастью, не требующей особого умственного напряжения, поэтому руки у нас были заняты, а голова свободна.
- А не могла его убить Алиция? - неуверенно спросил Веслав.
- Исключено, Алиция мне нужна в ходе следствия. Она очень рассеянна, и это будет вносить разнообразие в действие.
- Но она наименее подозрительна, - заявил Януш. - А убийца должен быть наименее подозрителен. Послушай, что я скажу: это наша техничка!
- О Боже, почему?
- Отказался пить чай из баночки из-под горчицы...
Веслав внезапно захохотал.
- Чего ты смеешься? - спросила я с неудовольствием. - Я тут решаю важную проблему, а ты глупо ржешь.
- Влодек его задушил ливерной колбасой!..
- Что? Каким образом? Колбасу же не обернешь вокруг шеи!
- Нет, не вокруг шеи. Он впихнул ее ему в глотку.
- Ах, тогда не колбасу! Крутое яйцо или творог - самая лучшая затычка.
- Тадеуша сегодня нет, - сказал Януш. - Самое смешное, что если бы его на самом деле кто-то задушил, ты бы тогда красиво выглядела. Главная подозреваемая!
Я забеспокоилась.
- Как это его нет? А где он?
- Неизвестно.
Веслав взял кусок бумаги, написал на нем корявыми буквами: "Кто задушил Столярека?! Пусть немедленно признается!" - и повесил это на доску объявлений. Мимо доски объявлений проходит множество людей. В течение ближайших пятнадцати минут преступлением заинтересовался весь персонал, сбитый с толку и обеспокоенный фактом отсутствия Тадеуша. Все поочередно заходили к нам, допытываясь о значении таинственного объявления. Мы не скрывали ничего в надежде, что кто-то из них назовет убийцу.
- А у меня нет алиби! - радостно воскликнула Алиция. - Мой халат дома, потому что я взяла его постирать вместе с пояском.
- Ну и что? Его что, должны были задушить именно твоим пояском? А кроме того, если он у тебя дома, так значит алиби у тебя есть. Не валяй дурака и не порти мне дела, я уже сказала тебе, что ты мне будешь нужна для другого.
Ядвига шумно запротестовала, категорически требуя исключения своей кандидатуры, чем только укрепила касающиеся ее подозрения. Остальные без сопротивления согласились принять участие в этом деле. Мнение руководителя мастерской мы предусмотрительно не спросили. После обсуждения проблемы Веслав повесил на доску второй лист бумаги: "Как показало предварительное расследование, Столярека, вероятно, задушил коллега Влодек, запихнув ему в горло два крутых яйца в скорлупе". Оба листа спокойно висели на доске объявлении.
Занятые работой, мы время от времени высказывали различные предположения.
- Бьюсь об заклад, что его задушил Кайтек, - задумчиво произнес Веслав. - Занял у него какую-нибудь невероятную сумму денег и не хотел отдавать.
- Это бессмыслица. Тадеуш сам в последнее время что-то у него одалживал. Кто же убивает собственного должника?
- Может, и бессмыслица, но эта версия мне нравится больше всего.
Внезапно меня озарило.
- Знаю! - закричала я. - Знаю, кто убийца!
- Ну! Кто?!
- Не скажу. Думайте сами. Я знаю и не скажу.
- Оооо... - внезапно протянул Веслав и застыл, уставившись на дверь. Мы обернулись и посмотрели в том же направлении.
В дверях стояла жертва преступления с невероятно глупым выражением лица.
- Что это значит? Кто меня задушил и почему яйцами? Что тут, все с ума посходили?
- Пан Тадеуш, признайтесь! - крикнул Януш. - Что вы такого знаете, за что вас могут кокнуть?
Тадеуш совершенно остолбенел.
- У кого-то явно не все в порядке с головой, - произнес он с глубоким убеждением. - Или говорите, о чем идет речь, или я подаю на вас в суд.
Обрадованные произведенным впечатлением, мы все ему объяснили. Тадеуш слушал с видимым неудовольствием, а потом решительно потребовал, чтобы я назвала ему имя убийцы.
- Фигу с маком, - сказала я. - Догадывайтесь сами. Вы лучше знаете, от кого можно этого ждать.
За Тадеушем вошел Збышек, руководитель отдела санитарного оборудования и одновременно наш главный инженер.
- Вот посмотрите, - сказал Тадеуш с горечью, - что они из меня делают. Покойника.
- Ничего не говорите, пан Збышек, вы тоже подозреваемый!
- Если бы речь шла о вас, то я был бы главным подозреваемым, заметил Збышек, глядя на меня с отвращением. - С удовольствием задушил бы вас чем-нибудь.
- Это в следующий раз, теперь жертва Тадеуш!
Полные отвращения и уверенные, что мы все не в своем уме, они вышли из комнаты. Из города вернулся Лешек и тоже принялся за работу. Воображение, успокоенное открытием убийцы, на время оставило меня в покое. Я не обращала внимания на окружение, занимаясь сложными расчетами.
- У вас случайно нет "Вестника законов" с противопожарной охраной? неожиданно спросил Януш.
- По-моему, он у Казика, - ответила я. - Он брал все "Вестники". Если их нет в конференц-зале, значит - забрал их домой.
Януш со вздохом встал и вышел. Какое-то время была тишина, потом дверь за моей спиной внезапно громко хлопнула. Я обернулась.
Януш стоял смертельно бледный, опершись о косяк, и молча смотрел на меня. Он выглядел так, как будто за минуту до этого кто-то треснул его чем-то тяжелым по голове. Я почувствовала, как у меня внутри все похолодело, и тоже молча смотрела на него. Двое других, обеспокоенные странной сценой, следовали моему примеру.
- Что с тобой? - наконец спросил Веслав. - Тебе нехорошо?
- Слушайте, - сказал Януш не своим голосом. - Слушайте...
- Ну, слушаем! Что с тобой случилось?
- В конференц-зале лежит Тадеуш...
Мы опешили. Он что, с ума сошел? Теперь у него начались настойчивые галлюцинации? Или он просто валяет дурака?..
- Дурака валяешь? - спросил Веслав с надеждой в голосе.
Януш стоял неподвижно, глядя на меня каким-то странным взглядом.
- Идите, - медленно сказал он, - посмотрите...
Он оторвался от косяка, подошел к столу, уселся и положил голову на руки. Мы посмотрели друг на друга, сорвались с места и все трое одновременно бросились в конференц-зал.
На полу, между столом и окном, лежал Тадеуш Столярек с затянутым на шее голубым пояском от женского халата. Он лежал лицом вверх и стеклянным неподвижным взглядом смотрел в потолок...
Сколько времени стояли мы трое, втиснувшись в узкую дверь конференц-зала и ошеломленно вглядываясь в подлинный труп Тадеуша, - не знаю. Двое других тоже не знали. Через какое-то время этот коллективный соляной столб обратил на себя внимание Веси и Ядвиги, сидящих за своими столами в коридорчике, служащем комнатой администрации, и с интересом наблюдающих за нами. Веся первая не выдержала.
- Что они там увидели? - спросила она с заметной претензией в голосе. Поднялась, раздвинула нас и вошла в зал. Какое-то мгновение она тоже стояла неподвижно, но потом среагировала, да еще как!
Крик, который она издала, трудно было бы назвать человеческим. Со страшным воплем, от которого здание затряслось, она повернулась и ринулась в направлении входных дверей, в комнату Иоанны. Последующие минуты дали нам ясное представление о том, что будет, когда прозвучат трубы Страшного суда.
Ближе всех находилась Ядвига, и она первая вбежала в конференц-зал. Между ней и остальными сотрудниками во времени оказался короткий перерыв, возникший оттого, что все в первую очередь кидались в направлении источника шума, то есть Веси. Этот перерыв Ядвига использовала для выполнения нескольких довольно странных действий. Закричать она, конечно, закричала, но менее испуганно, чем Веся, затем сделала несколько шагов вперед и назад, притоптывая при этом на месте, что производило впечатление оригинального танца, совершенно неуместного в данных обстоятельствах. Наконец она решилась на большой шаг вперед и упала на колени перед телом Тадеуша. Это, в свою очередь, было похоже на взрыв отчаяния, логическим следствием которого явилось бы безумное лобызание покойника. Но Ядвига, по-видимому, не собиралась этого делать, она хотела прощупать у него пульс. Но у Тадеуша уже нечего было прощупывать, поэтому она встала и посмотрела на нас блуждающим взглядом.
- Скорая помощь!.. - крикнула она душераздирающе.
- Милиция... - отозвался около меня Веслав сдавленным голосом.
В этот момент кончилось короткое время перерыва. Мы получили удар с тыла, и начался судный день. Весь персонал мастерской ринулся на штурм несчастного конференц-зала, потому что никто, разумеется, не верил крикам Веси, и каждый хотел увидеть труп собственными глазами. А в следующую минуту и собственным глазам переставал верить.
С силой впихнутый внутрь Лешек вырвал у Ядвиги из рук телефонную трубку с криком:
- Милиция! Как позвонить в милицию?!
- Скорая помощь! - закричала Ядвига и вырвала у него трубку обратно. - Надо человека спасать!
- Кого вы собираетесь спасать? Вы не видите, что он холодный?!
- Сами вы холодный! Врача!..
- Вы ненормальная! Милиция!..
Этот оживленный диалог продолжался под аккомпанемент ужасающего шума. Иоанна истерически рыдала у дамского туалета, а Веся, соответственно, у входных дверей. Лешек и Ядвига с криком вырывали друг у друга из рук телефонную трубку, как будто в бюро был только один-единственный телефон. Стефан, коллега Тадеуша, согнувшись пополам и опершись задом о книжный шкаф, очень громко стонал. Главный бухгалтер от волнения стал внезапно страшно заикаться и, стоя над головой покойника, вскидывал руки вверх, как бы занимаясь зарядкой. Сзади за ним раздался звон разбитого стекла, что означало, что известие о несчастье достигло и нашей технички. Через толпящихся сотрудников протиснулись Витек и Збышек, оба на минуту онемели, затем Збышек внезапно повернулся ко мне.
- Это вы?.. - крикнул он одновременно с гневом и отчаянием. - Это ваш замысел?!
Не говоря ни слова, я нервно постучала себя пальцем по лбу. Покачивающийся около меня Влодек внезапно потерял сознание, увеличив тем самым всеобщее замешательство. Вместо того чтобы привести его в чувство, все, окончательно поглупев, бессмысленно мотались по комнате или застывали на месте, глядя друг на друга или на покойника отупелым взглядом.
Отсутствовала только Алиция. Она находилась в дамском туалете, откуда вышла, услышав доносящиеся крики, и сразу под дверью наткнулась на рыдающую Иоанну. Невероятно удивленная, она попыталась у нее хоть что-то выяснить, но Иоанна только истерично выкрикивала: "Там! Там!.." - и показывала пальцем на каморку с кухней. Алиция, хладнокровно рассудив, что разговаривать с Иоанной дело безнадежное, на всякий случай заглянула в каморку, в которой, разумеется, ничего не происходило, и только потом направилась в конференц-зал. Она протиснулась в середину и тоже застыла.
- Что это? - изумленно спросила она, переводя взгляд с Тадеуша на Влодека.
- Труп, как видите, - ответил Анджей, который начал уже приходить в себя.
- Кто это?! Что? Оба?!..
- Нет, один. Другой лежит просто за компанию.
- Принесите немного воды, одного, может, удастся спасти, - неуверенно сказал Казик, стоящий в центре со сложенными на животе руками. Стоящий до сих пор неподвижно в углу Веслав внезапно как бы очнулся, решительно отстранил стоящих у него на дороге и вылил бесчувственному Влодеку на голову воду из вазочки с цветами. Вода стояла уже довольно долго и успела протухнуть, поэтому результат был молниеносный. Алиция внимательно посмотрела на Тадеуша и начала выбираться из конференц-зала. Я с трудом выбралась за ней.
- Невероятно, - сказала она после короткой паузы, закуривая в своей комнате сигарету. - Что ты на это скажешь?
Боже мой, а что я могла на это сказать?! Я так же, как и остальные, склонна была не верить собственным глазам и скорее признать, что все, во главе со мной, сошли с ума, чем то, что Тадеуш мертв на самом деле. Я множество раз слышала о подобных случаях коллективного гипноза. И хотя я не хотела верить очевидным фактам, у меня в голове крутилась единственная мысль: надо быть последней свиньей, чтобы задушить его именно пояском от халата, точно так, как я перед тем предсказывала. Первый раз в жизни мое воображение оказалось в полном согласии с действительностью, и я не знала, что мне со всем этим делать. Тадеуш Столярек мертв... Тадеуш на самом деле мертв, а я это сначала придумала... Придумала? Или спровоцировала?..
- Послушай, - сказала я с отчаянием, - ты уверена, что все это правда? Может, у меня продолжаются идиотские галлюцинации? Тадеуш там действительно лежит? Задушенный пояском от чертового халата?
- Тадеуш там действительно лежит, задушенный пояском от чертового халата, - твердо повторила Алиция. - Трудно допустить, что столько человек сразу страдает от галлюцинаций. Ну что, ты сама придешь в себя, или надо хлопнуть тебя по физиономии?
- Дай лучше сигарету...
- По-моему, нужно куда-то позвонить. В милицию или куда-то там в прокуратуру...
Прямой телефон был в комнате Иоанны. В коридоре до сих пор царил содом и гоморра, потому что именно теперь в дело включился Рышард, категорически требующий, чтобы Столяреку было сделано искусственное дыхание. Рышард и в нормальных обстоятельствах говорил голосом, который было слышно этажом выше и этажом ниже, а в этом случае от волнения его интенсивность еще возросла, остальные старались его перекричать, объясняя, что ничего нельзя трогать, а особенно покойника, и в результате стоял такой шум, которого не постыдились бы иерихонские трубы. Алиция, разговаривая с милицией, тоже кричала, забывая, что шум царит тут, а не там. Веся, скорчившись у дверей, издавала звуки уже не такие громкие, но зато довольно пронзительные.
Я держалась около Алиции, потому что ее присутствие определенно придавало мне бодрости. В центральной комнате было несколько человек, которые уже закончили осмотр места преступления. Збышек заботливо ввел Стефана, согнутого как надломленная лилия и до сих пор стонущего, правда, теперь уже значительно более внятно и весьма странно.
- Что я сделал... - бормотал он в глубочайшем отчаянии. - Что я сделал...
- Сошел с ума? - спросила Алиция с удивлением. - Что он говорит?
Збышек осторожно посадил Стефана на стул, а потом потряс его, как мешок с картошкой.
- Опомнись, Стефан, что ты говоришь? Ты его убил или что?
- Что я сделал...
- Прошу прощения, что все это значит? - спросил взволнованный Казик, входя в комнату. - Что, этот Столярек действительно мертв или это какие-то глупые шутки?
Как видно, моя реакция на это происшествие не была такой уж оригинальной. Сразу после Казика вошла Анка с выражением удивления и испуга на лице и сразу обратилась ко мне:
- Слушай, я ничего не понимаю, ты знала о том, что его кто-то задушит? Откуда ты знала?
Збышек внезапно оторвался от стонущего Стефана.
- Теперь вы видите, к чему приводят идиотские шутки, - буркнул он мне с гневом. Казик задом двигался к своему столу, приглядываясь ко мне, гораздо более заинтригованный. Алиция рылась в сумочке в поисках сигарет, не спуская с меня взгляда. Моника, которая до этого сидела, опершись локтями о стол и глядя в окно, теперь повернулась на вращающемся кресле и также смотрела на меня со странным выражением ужаса, интереса, удивления, перемешанных вместе. Лешек, с ногами, вытянутыми на середину комнаты, приглядывался ко мне с выражением ядовитого удовлетворения. По-видимому, в целом свете дня них не было ничего более интересного для разглядывания, нежели моя особа.
Я подумала, что, если бы кто-то даже постарался выдумать более глупую ситуацию, ему вряд ли бы это удалось. И что я немедленно должна сказать что-то, иначе у них глаза повыскакивают из орбит.
- Что вы уставились? - буркнула я неохотно. - Первый раз в жизни меня видите? Если вам кажется, что я дам впутать себя в это дело, то вы совершаете роковую ошибку.
Это наконец вырвало их из состояния созерцания.
- Хорошо, но откуда ты знала?.. - упиралась Анка.
- Оттуда, что в последнее время у меня появился талант ясновидения! Идиотка, откуда я могла знать?!
Моника с глубоким вздохом отвернулась обратно к окну, а Казик добрался наконец до своего стола.
- Знаете, это ужасно, - сказал он обеспокоенно, вынимая из ящика бутерброд с вырезкой. - Как только я начинаю нервничать, обязательно должен поесть...
- Где достал вырезку? - вырвалось у Алиции с неожиданным интересом.
- Не знаю, - ответил Казик невнятно, поедая этот бутерброд так, как будто целую неделю у него во рту не было ни крошки. Он стоял напротив Стефана и приглядывался к нему с нескрываемым интересом, похоже, что он собирался что-то сказать, но был не в состоянии оторваться от еды. Стоял, смотрел и жадно ел.
Покойник в конференц-зале представлял собой не самое привлекательное зрелище, поэтому все поочередно выбирались оттуда и входили в ближайшие двери, то есть в центральную комнату. Через несколько минут весь персонал был в комплекте. После первых вспышек энергии всех охватило оцепенение, тем более что только теперь все начали понимать, что смерть Тадеуша не чья-то идиотская шутка, а весьма печальный факт. Если бы эта смерть наступила совершенно неожиданно, она, скорее всего, вызвала бы меньшее удивление, нежели предвосхищенная моими предсказаниями. Почему-то никто не мог осознать это преобразование фантазии в реальность.
- Почему он так ест? - шепотом спросила меня Данка, недоверчиво глядя на Казика, который, покончив со своей булкой, немедленно начал поедать завтрак Алиции.
- Атавизм, - ответила я без раздумья. - Его предки были людоеды. И вот он увидел покойника и сразу захотел есть.
Данка посмотрела с испугом и отвращением на меня, с ужасом на Казика, позеленела и внезапно выбежала из комнаты.
- Ну и что, - бессмысленно сказал Веслав, бледный и потрясенный, но заинтересованный ситуацией. - Действительно, что теперь?
- Это страшно, - расстроенно простонала Иоанна, падая на стул и все еще плача. - Это страшно, я не могу в это поверить!
- Не можете и не верьте, - буркнул неохотно Анджей. - Может, это его воскресит...
В комнату вошел Витек с таким выражением лица, как будто у него было воспаление надкостницы. Он болезненно посмотрел на нас и спросил тихо и глупо:
- Кто это сделал?
- Не я! - категорично заявил Лешек, потому что, задавая вопрос, Витек смотрел именно на него. Витек скривился еще сильней и посмотрел на меня.
- И не я! - заявила я не менее категорично. - Выбросьте это из головы!
- Но кто же? - с отчаянием крикнул Збышек, отрываясь от Стефана. Кто, черт побери?!
- Кто? - вторила ему Иоанна с еще большим отчаянием. - Боже мой, кто?!
- Именно, кто? - поддержал их Веслав с живым интересом, вопросительно глядя на меня. Я почувствовала, что и меня охватывает отчаяние. Первая подозреваемая!..
- Не знаю! - крикнула я с бешенством. - Отстаньте от меня, кто я, по-вашему? Дух святой?!
- Как можно было такое сделать! - простонал Витек с болезненным упреком, видимо, отказываясь пока от немедленного открытия преступника и не слушая наших выкриков. - В теперешней ситуации!..
Алиция внезапно оживилась.
- Это его прикончит! - буркнула она с чувством глубокого удовлетворения. - Сначала мы совершаем финансовые злоупотребления, а потом убиваем друг друга. Хорошо руководит мастерской!
- Действительно, это был бы неплохой способ ликвидации предприятия, сказал Казик задумчиво, наконец-то перестав есть. - Не поручусь, что это не он сам...
Это замечание получило немедленный отклик. В связи с сокращением штатов персонал нашей мастерской должен был значительно уменьшиться, и Витек испытывал страшные сложности с увольнением своих ближайших коллег и приятелей. Каждое увольнение казалось вопиющей несправедливостью, и мысль, что он сокращает число работающих с помощью отправки своих коллег на тот свет, оказалась невероятно привлекательной.
- Хорошо, но почему Столярек? С сантехниками нет таких сложностей, он скорей должен убивать архитекторов.
- Он начал с сантехников, чтобы отвести подозрения...
- Я предпочитаю увольнение, - решительно заявил Лешек. - У меня есть кое-какие дела, и я охотно пожил бы еще немного.
- Какая свинья облила меня этой вонючей жидкостью? - с горьким укором спросил Влодек, вытирая носовым платком остатки воды из вазочки для цветов. Он сидел в углу между столами на стуле Алиции. Лицо у него до сих пор было красивого бледно-зеленого цвета.
В общем, весь персонал мастерской сидел как на производственном совещании, разве что на совещаниях у нас были другие выражения на лицах. Теперь все приглядывались друг к другу с удивлением, недоверием и даже с каким-то испугом, сидели почти в полном молчании, переговаривались редко и неуверенно. В воздухе висел большой знак вопроса.
В соответствии с моими предшествующими фантазиями, произведшими такое сильное впечатление, убийцей должен быть кто-то из нас. Какое-то время назад я, правда, придумала также и преступника, но перед лицом действительно происшедших событий этот образ сильно побледнел. В душе я поздравила себя с тем, что разгадку этой, пусть придуманной, загадки я сохранила в тайне, и на всякий случай присмотрелась ко всем повнимательнее.
Витек стоял в дверях, опираясь о шкаф с чертежами, все с тем же болезненным выражением лица и странно наклонив голову. Впрочем, последнее объяснялось тем, что прямо над его головой был выдвинут один из ящиков. Лешек сидел в центре комнаты на корзине для мусора, а Веслав в углу, на кипе светокопий, и выглядел так, как будто с жадным интересом ожидал дальнейшего хода представления. Влодек на стуле Алиции оперся головой о стену и закрыл глаза. У него было такое выражение лица, будто это его убили. Несомненно, преувеличенное выражение чувств имело целью показать его неслыханные внутренние переживания, потому что он был истериком и очень любил подобные демонстрации.
- Выпей чаю, - посоветовала я обеспокоенно.
Веслав поспешно схватил чашку с чаем, выпил и снова уставился на меня.
- Когда?!
- Что когда?
- Когда это произошло?
- Никогда! Я тебе рассказываю детективную повесть!
- Ах! - сказал он с облегчением. - Ясно. Ну и что?
- Ну и я не знаю, кто был убийца. Знаю, почему его удушили, но не знаю кто.
В этот момент в комнату вошел Януш.
- Януш, в конференц-зале лежит труп задушенного Столярека, - сказал Веслав. - Не знаешь, кто его задушил?
Януш остановился на середине комнаты как громом пораженный.
- Что?!
- Кто задушил Столярека? - повторил Веслав.
- Пояском от женского халата, - добавила я.
Януш повернулся и смотрел на нас совершенно сбитый с толку.
- Вы что, с ума посходили? Кто задушил Столярека? Где? Когда?!
- Я пишу повесть, - объяснила я. - Уже есть жертва и мотив, но пока нет убийцы. Это должен быть кто-то из персонала, подумай, кто бы мог это сделать.
Януш выразительно повертел пальцем около виска, но сюжет его заинтересовал. Он закурил и задумался.
- А почему его задушили? - спросил он.
- Потому что он что-то знал. Послушайте, как это было. Тадеуш громко болтал в комнате: "Ха, ха, что я знаю! Вы не имеете понятия, что со мной случилось!" - и так далее. Дверь в коридор была прикрыта неплотно. И через несколько минут его позвали к телефону. Тадеуш сказал: "Хорошо" - и вышел.
- Вызвал его в конференц-зал? И там прикокнул?
- Именно! Кто?
- Лысый с контроля, - уверенно заявил Януш.
- Ты с ума сошел? Почему?
- Ему стало завидно, что Тадеуш заработал двенадцать тысяч злотых, а он только две. И из зависти его удушил, такой это тип...
- Исключено, у Тадеуша рост метр восемьдесят, лысый бы не достал! Может, Влодек?
- А почему Влодек? - удивился Веслав.
- У Влодека - жена и дети. Тадеуш был свидетелем его развратных похождений и мог сказать об этом жене, жена выставила бы его виновником развода и могла бы отобрать у него детей. Он впал в панику и совершил убийство.
- Может быть, - одобрил Веслав. - А, может Витек?
- Витек? А почему нет? Как руководитель мастерской он занимался разными махинациями и боялся разоблачения. Мог быть и Витек...
- Збышек! - внезапно воскликнул Януш. - Убил его за то, что принял от тебя сметы, не подписанные главным инженером. Он такой нервный в последнее время...
- Не валяй дурака! В конференц-зале лежит труп, а тебе все шуточки.
- А может, это ты сама? - недоверчиво спросил Веслав.
- Нет, у меня алиби. Тадеуш был здесь живой и зажег мне сигарету. Потом он вышел, и его кокнули, а я все это время не двигалась с места, что вы все трое подтвердите. Лешек тоже будет присутствовать...
- Ничего подобного, - осторожно сказал Януш. - Ничего я подтверждать не буду. Ты не заставишь меня сделать это!
- Зато у вас нет алиби, - продолжала я с удовлетворением. - Каждый из вас по очереди выходил на несколько минут.
Они глубоко задумались.
- А что, это обязательно должен быть мужчина? - спросил Януш. Женщина не может быть? Иоанна его задушила, потому что он не хотел записываться в книгу опозданий.
- Ядвига! - триумфально крикнул Веслав.
- Ядвига! - обрадовалась я. - Она хочет выиграть судебный процесс о семидесяти тысячах злотых. Тадеуш знал о каком-то ее поступке, который помешал бы выиграть это дело. Она хочет выйти замуж за одного типа, а без семидесяти тысяч он на ней не женится. Она потеряла рассудок и задушила Тадеуша.
Оба отнеслись к этой версии с одобрением, но вскоре снова начались сомнения. Мы сидели уже за работой, к счастью, не требующей особого умственного напряжения, поэтому руки у нас были заняты, а голова свободна.
- А не могла его убить Алиция? - неуверенно спросил Веслав.
- Исключено, Алиция мне нужна в ходе следствия. Она очень рассеянна, и это будет вносить разнообразие в действие.
- Но она наименее подозрительна, - заявил Януш. - А убийца должен быть наименее подозрителен. Послушай, что я скажу: это наша техничка!
- О Боже, почему?
- Отказался пить чай из баночки из-под горчицы...
Веслав внезапно захохотал.
- Чего ты смеешься? - спросила я с неудовольствием. - Я тут решаю важную проблему, а ты глупо ржешь.
- Влодек его задушил ливерной колбасой!..
- Что? Каким образом? Колбасу же не обернешь вокруг шеи!
- Нет, не вокруг шеи. Он впихнул ее ему в глотку.
- Ах, тогда не колбасу! Крутое яйцо или творог - самая лучшая затычка.
- Тадеуша сегодня нет, - сказал Януш. - Самое смешное, что если бы его на самом деле кто-то задушил, ты бы тогда красиво выглядела. Главная подозреваемая!
Я забеспокоилась.
- Как это его нет? А где он?
- Неизвестно.
Веслав взял кусок бумаги, написал на нем корявыми буквами: "Кто задушил Столярека?! Пусть немедленно признается!" - и повесил это на доску объявлений. Мимо доски объявлений проходит множество людей. В течение ближайших пятнадцати минут преступлением заинтересовался весь персонал, сбитый с толку и обеспокоенный фактом отсутствия Тадеуша. Все поочередно заходили к нам, допытываясь о значении таинственного объявления. Мы не скрывали ничего в надежде, что кто-то из них назовет убийцу.
- А у меня нет алиби! - радостно воскликнула Алиция. - Мой халат дома, потому что я взяла его постирать вместе с пояском.
- Ну и что? Его что, должны были задушить именно твоим пояском? А кроме того, если он у тебя дома, так значит алиби у тебя есть. Не валяй дурака и не порти мне дела, я уже сказала тебе, что ты мне будешь нужна для другого.
Ядвига шумно запротестовала, категорически требуя исключения своей кандидатуры, чем только укрепила касающиеся ее подозрения. Остальные без сопротивления согласились принять участие в этом деле. Мнение руководителя мастерской мы предусмотрительно не спросили. После обсуждения проблемы Веслав повесил на доску второй лист бумаги: "Как показало предварительное расследование, Столярека, вероятно, задушил коллега Влодек, запихнув ему в горло два крутых яйца в скорлупе". Оба листа спокойно висели на доске объявлении.
Занятые работой, мы время от времени высказывали различные предположения.
- Бьюсь об заклад, что его задушил Кайтек, - задумчиво произнес Веслав. - Занял у него какую-нибудь невероятную сумму денег и не хотел отдавать.
- Это бессмыслица. Тадеуш сам в последнее время что-то у него одалживал. Кто же убивает собственного должника?
- Может, и бессмыслица, но эта версия мне нравится больше всего.
Внезапно меня озарило.
- Знаю! - закричала я. - Знаю, кто убийца!
- Ну! Кто?!
- Не скажу. Думайте сами. Я знаю и не скажу.
- Оооо... - внезапно протянул Веслав и застыл, уставившись на дверь. Мы обернулись и посмотрели в том же направлении.
В дверях стояла жертва преступления с невероятно глупым выражением лица.
- Что это значит? Кто меня задушил и почему яйцами? Что тут, все с ума посходили?
- Пан Тадеуш, признайтесь! - крикнул Януш. - Что вы такого знаете, за что вас могут кокнуть?
Тадеуш совершенно остолбенел.
- У кого-то явно не все в порядке с головой, - произнес он с глубоким убеждением. - Или говорите, о чем идет речь, или я подаю на вас в суд.
Обрадованные произведенным впечатлением, мы все ему объяснили. Тадеуш слушал с видимым неудовольствием, а потом решительно потребовал, чтобы я назвала ему имя убийцы.
- Фигу с маком, - сказала я. - Догадывайтесь сами. Вы лучше знаете, от кого можно этого ждать.
За Тадеушем вошел Збышек, руководитель отдела санитарного оборудования и одновременно наш главный инженер.
- Вот посмотрите, - сказал Тадеуш с горечью, - что они из меня делают. Покойника.
- Ничего не говорите, пан Збышек, вы тоже подозреваемый!
- Если бы речь шла о вас, то я был бы главным подозреваемым, заметил Збышек, глядя на меня с отвращением. - С удовольствием задушил бы вас чем-нибудь.
- Это в следующий раз, теперь жертва Тадеуш!
Полные отвращения и уверенные, что мы все не в своем уме, они вышли из комнаты. Из города вернулся Лешек и тоже принялся за работу. Воображение, успокоенное открытием убийцы, на время оставило меня в покое. Я не обращала внимания на окружение, занимаясь сложными расчетами.
- У вас случайно нет "Вестника законов" с противопожарной охраной? неожиданно спросил Януш.
- По-моему, он у Казика, - ответила я. - Он брал все "Вестники". Если их нет в конференц-зале, значит - забрал их домой.
Януш со вздохом встал и вышел. Какое-то время была тишина, потом дверь за моей спиной внезапно громко хлопнула. Я обернулась.
Януш стоял смертельно бледный, опершись о косяк, и молча смотрел на меня. Он выглядел так, как будто за минуту до этого кто-то треснул его чем-то тяжелым по голове. Я почувствовала, как у меня внутри все похолодело, и тоже молча смотрела на него. Двое других, обеспокоенные странной сценой, следовали моему примеру.
- Что с тобой? - наконец спросил Веслав. - Тебе нехорошо?
- Слушайте, - сказал Януш не своим голосом. - Слушайте...
- Ну, слушаем! Что с тобой случилось?
- В конференц-зале лежит Тадеуш...
Мы опешили. Он что, с ума сошел? Теперь у него начались настойчивые галлюцинации? Или он просто валяет дурака?..
- Дурака валяешь? - спросил Веслав с надеждой в голосе.
Януш стоял неподвижно, глядя на меня каким-то странным взглядом.
- Идите, - медленно сказал он, - посмотрите...
Он оторвался от косяка, подошел к столу, уселся и положил голову на руки. Мы посмотрели друг на друга, сорвались с места и все трое одновременно бросились в конференц-зал.
На полу, между столом и окном, лежал Тадеуш Столярек с затянутым на шее голубым пояском от женского халата. Он лежал лицом вверх и стеклянным неподвижным взглядом смотрел в потолок...
Сколько времени стояли мы трое, втиснувшись в узкую дверь конференц-зала и ошеломленно вглядываясь в подлинный труп Тадеуша, - не знаю. Двое других тоже не знали. Через какое-то время этот коллективный соляной столб обратил на себя внимание Веси и Ядвиги, сидящих за своими столами в коридорчике, служащем комнатой администрации, и с интересом наблюдающих за нами. Веся первая не выдержала.
- Что они там увидели? - спросила она с заметной претензией в голосе. Поднялась, раздвинула нас и вошла в зал. Какое-то мгновение она тоже стояла неподвижно, но потом среагировала, да еще как!
Крик, который она издала, трудно было бы назвать человеческим. Со страшным воплем, от которого здание затряслось, она повернулась и ринулась в направлении входных дверей, в комнату Иоанны. Последующие минуты дали нам ясное представление о том, что будет, когда прозвучат трубы Страшного суда.
Ближе всех находилась Ядвига, и она первая вбежала в конференц-зал. Между ней и остальными сотрудниками во времени оказался короткий перерыв, возникший оттого, что все в первую очередь кидались в направлении источника шума, то есть Веси. Этот перерыв Ядвига использовала для выполнения нескольких довольно странных действий. Закричать она, конечно, закричала, но менее испуганно, чем Веся, затем сделала несколько шагов вперед и назад, притоптывая при этом на месте, что производило впечатление оригинального танца, совершенно неуместного в данных обстоятельствах. Наконец она решилась на большой шаг вперед и упала на колени перед телом Тадеуша. Это, в свою очередь, было похоже на взрыв отчаяния, логическим следствием которого явилось бы безумное лобызание покойника. Но Ядвига, по-видимому, не собиралась этого делать, она хотела прощупать у него пульс. Но у Тадеуша уже нечего было прощупывать, поэтому она встала и посмотрела на нас блуждающим взглядом.
- Скорая помощь!.. - крикнула она душераздирающе.
- Милиция... - отозвался около меня Веслав сдавленным голосом.
В этот момент кончилось короткое время перерыва. Мы получили удар с тыла, и начался судный день. Весь персонал мастерской ринулся на штурм несчастного конференц-зала, потому что никто, разумеется, не верил крикам Веси, и каждый хотел увидеть труп собственными глазами. А в следующую минуту и собственным глазам переставал верить.
С силой впихнутый внутрь Лешек вырвал у Ядвиги из рук телефонную трубку с криком:
- Милиция! Как позвонить в милицию?!
- Скорая помощь! - закричала Ядвига и вырвала у него трубку обратно. - Надо человека спасать!
- Кого вы собираетесь спасать? Вы не видите, что он холодный?!
- Сами вы холодный! Врача!..
- Вы ненормальная! Милиция!..
Этот оживленный диалог продолжался под аккомпанемент ужасающего шума. Иоанна истерически рыдала у дамского туалета, а Веся, соответственно, у входных дверей. Лешек и Ядвига с криком вырывали друг у друга из рук телефонную трубку, как будто в бюро был только один-единственный телефон. Стефан, коллега Тадеуша, согнувшись пополам и опершись задом о книжный шкаф, очень громко стонал. Главный бухгалтер от волнения стал внезапно страшно заикаться и, стоя над головой покойника, вскидывал руки вверх, как бы занимаясь зарядкой. Сзади за ним раздался звон разбитого стекла, что означало, что известие о несчастье достигло и нашей технички. Через толпящихся сотрудников протиснулись Витек и Збышек, оба на минуту онемели, затем Збышек внезапно повернулся ко мне.
- Это вы?.. - крикнул он одновременно с гневом и отчаянием. - Это ваш замысел?!
Не говоря ни слова, я нервно постучала себя пальцем по лбу. Покачивающийся около меня Влодек внезапно потерял сознание, увеличив тем самым всеобщее замешательство. Вместо того чтобы привести его в чувство, все, окончательно поглупев, бессмысленно мотались по комнате или застывали на месте, глядя друг на друга или на покойника отупелым взглядом.
Отсутствовала только Алиция. Она находилась в дамском туалете, откуда вышла, услышав доносящиеся крики, и сразу под дверью наткнулась на рыдающую Иоанну. Невероятно удивленная, она попыталась у нее хоть что-то выяснить, но Иоанна только истерично выкрикивала: "Там! Там!.." - и показывала пальцем на каморку с кухней. Алиция, хладнокровно рассудив, что разговаривать с Иоанной дело безнадежное, на всякий случай заглянула в каморку, в которой, разумеется, ничего не происходило, и только потом направилась в конференц-зал. Она протиснулась в середину и тоже застыла.
- Что это? - изумленно спросила она, переводя взгляд с Тадеуша на Влодека.
- Труп, как видите, - ответил Анджей, который начал уже приходить в себя.
- Кто это?! Что? Оба?!..
- Нет, один. Другой лежит просто за компанию.
- Принесите немного воды, одного, может, удастся спасти, - неуверенно сказал Казик, стоящий в центре со сложенными на животе руками. Стоящий до сих пор неподвижно в углу Веслав внезапно как бы очнулся, решительно отстранил стоящих у него на дороге и вылил бесчувственному Влодеку на голову воду из вазочки с цветами. Вода стояла уже довольно долго и успела протухнуть, поэтому результат был молниеносный. Алиция внимательно посмотрела на Тадеуша и начала выбираться из конференц-зала. Я с трудом выбралась за ней.
- Невероятно, - сказала она после короткой паузы, закуривая в своей комнате сигарету. - Что ты на это скажешь?
Боже мой, а что я могла на это сказать?! Я так же, как и остальные, склонна была не верить собственным глазам и скорее признать, что все, во главе со мной, сошли с ума, чем то, что Тадеуш мертв на самом деле. Я множество раз слышала о подобных случаях коллективного гипноза. И хотя я не хотела верить очевидным фактам, у меня в голове крутилась единственная мысль: надо быть последней свиньей, чтобы задушить его именно пояском от халата, точно так, как я перед тем предсказывала. Первый раз в жизни мое воображение оказалось в полном согласии с действительностью, и я не знала, что мне со всем этим делать. Тадеуш Столярек мертв... Тадеуш на самом деле мертв, а я это сначала придумала... Придумала? Или спровоцировала?..
- Послушай, - сказала я с отчаянием, - ты уверена, что все это правда? Может, у меня продолжаются идиотские галлюцинации? Тадеуш там действительно лежит? Задушенный пояском от чертового халата?
- Тадеуш там действительно лежит, задушенный пояском от чертового халата, - твердо повторила Алиция. - Трудно допустить, что столько человек сразу страдает от галлюцинаций. Ну что, ты сама придешь в себя, или надо хлопнуть тебя по физиономии?
- Дай лучше сигарету...
- По-моему, нужно куда-то позвонить. В милицию или куда-то там в прокуратуру...
Прямой телефон был в комнате Иоанны. В коридоре до сих пор царил содом и гоморра, потому что именно теперь в дело включился Рышард, категорически требующий, чтобы Столяреку было сделано искусственное дыхание. Рышард и в нормальных обстоятельствах говорил голосом, который было слышно этажом выше и этажом ниже, а в этом случае от волнения его интенсивность еще возросла, остальные старались его перекричать, объясняя, что ничего нельзя трогать, а особенно покойника, и в результате стоял такой шум, которого не постыдились бы иерихонские трубы. Алиция, разговаривая с милицией, тоже кричала, забывая, что шум царит тут, а не там. Веся, скорчившись у дверей, издавала звуки уже не такие громкие, но зато довольно пронзительные.
Я держалась около Алиции, потому что ее присутствие определенно придавало мне бодрости. В центральной комнате было несколько человек, которые уже закончили осмотр места преступления. Збышек заботливо ввел Стефана, согнутого как надломленная лилия и до сих пор стонущего, правда, теперь уже значительно более внятно и весьма странно.
- Что я сделал... - бормотал он в глубочайшем отчаянии. - Что я сделал...
- Сошел с ума? - спросила Алиция с удивлением. - Что он говорит?
Збышек осторожно посадил Стефана на стул, а потом потряс его, как мешок с картошкой.
- Опомнись, Стефан, что ты говоришь? Ты его убил или что?
- Что я сделал...
- Прошу прощения, что все это значит? - спросил взволнованный Казик, входя в комнату. - Что, этот Столярек действительно мертв или это какие-то глупые шутки?
Как видно, моя реакция на это происшествие не была такой уж оригинальной. Сразу после Казика вошла Анка с выражением удивления и испуга на лице и сразу обратилась ко мне:
- Слушай, я ничего не понимаю, ты знала о том, что его кто-то задушит? Откуда ты знала?
Збышек внезапно оторвался от стонущего Стефана.
- Теперь вы видите, к чему приводят идиотские шутки, - буркнул он мне с гневом. Казик задом двигался к своему столу, приглядываясь ко мне, гораздо более заинтригованный. Алиция рылась в сумочке в поисках сигарет, не спуская с меня взгляда. Моника, которая до этого сидела, опершись локтями о стол и глядя в окно, теперь повернулась на вращающемся кресле и также смотрела на меня со странным выражением ужаса, интереса, удивления, перемешанных вместе. Лешек, с ногами, вытянутыми на середину комнаты, приглядывался ко мне с выражением ядовитого удовлетворения. По-видимому, в целом свете дня них не было ничего более интересного для разглядывания, нежели моя особа.
Я подумала, что, если бы кто-то даже постарался выдумать более глупую ситуацию, ему вряд ли бы это удалось. И что я немедленно должна сказать что-то, иначе у них глаза повыскакивают из орбит.
- Что вы уставились? - буркнула я неохотно. - Первый раз в жизни меня видите? Если вам кажется, что я дам впутать себя в это дело, то вы совершаете роковую ошибку.
Это наконец вырвало их из состояния созерцания.
- Хорошо, но откуда ты знала?.. - упиралась Анка.
- Оттуда, что в последнее время у меня появился талант ясновидения! Идиотка, откуда я могла знать?!
Моника с глубоким вздохом отвернулась обратно к окну, а Казик добрался наконец до своего стола.
- Знаете, это ужасно, - сказал он обеспокоенно, вынимая из ящика бутерброд с вырезкой. - Как только я начинаю нервничать, обязательно должен поесть...
- Где достал вырезку? - вырвалось у Алиции с неожиданным интересом.
- Не знаю, - ответил Казик невнятно, поедая этот бутерброд так, как будто целую неделю у него во рту не было ни крошки. Он стоял напротив Стефана и приглядывался к нему с нескрываемым интересом, похоже, что он собирался что-то сказать, но был не в состоянии оторваться от еды. Стоял, смотрел и жадно ел.
Покойник в конференц-зале представлял собой не самое привлекательное зрелище, поэтому все поочередно выбирались оттуда и входили в ближайшие двери, то есть в центральную комнату. Через несколько минут весь персонал был в комплекте. После первых вспышек энергии всех охватило оцепенение, тем более что только теперь все начали понимать, что смерть Тадеуша не чья-то идиотская шутка, а весьма печальный факт. Если бы эта смерть наступила совершенно неожиданно, она, скорее всего, вызвала бы меньшее удивление, нежели предвосхищенная моими предсказаниями. Почему-то никто не мог осознать это преобразование фантазии в реальность.
- Почему он так ест? - шепотом спросила меня Данка, недоверчиво глядя на Казика, который, покончив со своей булкой, немедленно начал поедать завтрак Алиции.
- Атавизм, - ответила я без раздумья. - Его предки были людоеды. И вот он увидел покойника и сразу захотел есть.
Данка посмотрела с испугом и отвращением на меня, с ужасом на Казика, позеленела и внезапно выбежала из комнаты.
- Ну и что, - бессмысленно сказал Веслав, бледный и потрясенный, но заинтересованный ситуацией. - Действительно, что теперь?
- Это страшно, - расстроенно простонала Иоанна, падая на стул и все еще плача. - Это страшно, я не могу в это поверить!
- Не можете и не верьте, - буркнул неохотно Анджей. - Может, это его воскресит...
В комнату вошел Витек с таким выражением лица, как будто у него было воспаление надкостницы. Он болезненно посмотрел на нас и спросил тихо и глупо:
- Кто это сделал?
- Не я! - категорично заявил Лешек, потому что, задавая вопрос, Витек смотрел именно на него. Витек скривился еще сильней и посмотрел на меня.
- И не я! - заявила я не менее категорично. - Выбросьте это из головы!
- Но кто же? - с отчаянием крикнул Збышек, отрываясь от Стефана. Кто, черт побери?!
- Кто? - вторила ему Иоанна с еще большим отчаянием. - Боже мой, кто?!
- Именно, кто? - поддержал их Веслав с живым интересом, вопросительно глядя на меня. Я почувствовала, что и меня охватывает отчаяние. Первая подозреваемая!..
- Не знаю! - крикнула я с бешенством. - Отстаньте от меня, кто я, по-вашему? Дух святой?!
- Как можно было такое сделать! - простонал Витек с болезненным упреком, видимо, отказываясь пока от немедленного открытия преступника и не слушая наших выкриков. - В теперешней ситуации!..
Алиция внезапно оживилась.
- Это его прикончит! - буркнула она с чувством глубокого удовлетворения. - Сначала мы совершаем финансовые злоупотребления, а потом убиваем друг друга. Хорошо руководит мастерской!
- Действительно, это был бы неплохой способ ликвидации предприятия, сказал Казик задумчиво, наконец-то перестав есть. - Не поручусь, что это не он сам...
Это замечание получило немедленный отклик. В связи с сокращением штатов персонал нашей мастерской должен был значительно уменьшиться, и Витек испытывал страшные сложности с увольнением своих ближайших коллег и приятелей. Каждое увольнение казалось вопиющей несправедливостью, и мысль, что он сокращает число работающих с помощью отправки своих коллег на тот свет, оказалась невероятно привлекательной.
- Хорошо, но почему Столярек? С сантехниками нет таких сложностей, он скорей должен убивать архитекторов.
- Он начал с сантехников, чтобы отвести подозрения...
- Я предпочитаю увольнение, - решительно заявил Лешек. - У меня есть кое-какие дела, и я охотно пожил бы еще немного.
- Какая свинья облила меня этой вонючей жидкостью? - с горьким укором спросил Влодек, вытирая носовым платком остатки воды из вазочки для цветов. Он сидел в углу между столами на стуле Алиции. Лицо у него до сих пор было красивого бледно-зеленого цвета.
В общем, весь персонал мастерской сидел как на производственном совещании, разве что на совещаниях у нас были другие выражения на лицах. Теперь все приглядывались друг к другу с удивлением, недоверием и даже с каким-то испугом, сидели почти в полном молчании, переговаривались редко и неуверенно. В воздухе висел большой знак вопроса.
В соответствии с моими предшествующими фантазиями, произведшими такое сильное впечатление, убийцей должен быть кто-то из нас. Какое-то время назад я, правда, придумала также и преступника, но перед лицом действительно происшедших событий этот образ сильно побледнел. В душе я поздравила себя с тем, что разгадку этой, пусть придуманной, загадки я сохранила в тайне, и на всякий случай присмотрелась ко всем повнимательнее.
Витек стоял в дверях, опираясь о шкаф с чертежами, все с тем же болезненным выражением лица и странно наклонив голову. Впрочем, последнее объяснялось тем, что прямо над его головой был выдвинут один из ящиков. Лешек сидел в центре комнаты на корзине для мусора, а Веслав в углу, на кипе светокопий, и выглядел так, как будто с жадным интересом ожидал дальнейшего хода представления. Влодек на стуле Алиции оперся головой о стену и закрыл глаза. У него было такое выражение лица, будто это его убили. Несомненно, преувеличенное выражение чувств имело целью показать его неслыханные внутренние переживания, потому что он был истериком и очень любил подобные демонстрации.