Должно быть, под микроскопом.
И в результате ему удалось добиться лишь одного: убийство произошло случайно, как это правильно называется.., да, непредумышленное убийство, ведь это Вероника схватила тесак - топор? - без разницы - и, вооружившись таким образом, кинулась на него. Ксавусь вырвал оружие из рук женщины в целях самозащиты и размахивал им лишь для того, чтобы подальше отогнать от себя эту мегеру. Он вовсе не собирался ее убивать, что он, дурак, что ли? И смысла никакого не было... Как-то так само получилось...
***
- Хороший адвокат найдет сто свидетелей, и те обрисуют во всей полноте черный характер Вероники, - задумчиво произнесла Гражинка. - Опять же, соберет кучу смягчающих вину обстоятельств. И пусть смягчает, я этому Ксавусю плохого не желаю.
Мы с Анитой переглянулись.
Мы сидели втроем в жутко модном ресторане на Бельведерской, ели греночки с мозгами, запивая их красным вином. Насчет возвращения не беспокоились, мой племянник, профессиональный водитель, пообещал развезти нас по домам, а ресторан выбрала Анита в надежде, что в таком дорогом и изысканном месте никакие сотрудники не станут ей досаждать.
А как не обмыть окончание столь страшного дела?
Анита вежливо поддержала девушку в ее отношении к убийце:
- Лично мне он не нравится, но на твоем месте я бы тоже отнеслась к нему снисходительно. Куба Зубило и сам по себе производит положительное впечатление на женский пол, а тут он еще.., как бы поделикатнее выразиться.., снял с тебя тяжесть...
- Если уж мы заговорили о тяжестях, - вмешалась я, - то их было несколько. Хотя в некоторых случаях он действовал напрасно, Патрик наверняка отдал бы брактеат Петшаку добровольно. Разве что не сразу, сначала ему предстояло выдрать у Вероники доставшиеся ему по наследству коллекции. Скажем так: Ксавусь ускорил развитие событий.
Всех заинтересованных я, само собой, уже известила о страшной истории. Анита и Тот Пан выслушали и поужасались, пан Петшак испытал некоторые угрызения совести, С пани Натальей я не захотела встречаться лично, ограничившись общением с ее соседкой, тем самым отблагодарив ее за некогда полученную информацию.
Гражинка опять превращалась в нормального человека, какой была совсем недавно, можно сказать, это происходило вот сейчас, за греночками с красным вином.
- Глупо я вела себя, - призналась девушка, и в ее голосе странным образом сочетались угрызения совести, сожаление и какое-то бунтарство. - Не надо было... Но ведь человек боится погрязнуть в надеждах, а все указывало на него, а тут еще Северина... Вот уж кто беспрестанно давил на меня, просто сил не было... Обвиняла меня в сексуальной распущенности и бог знает еще в чем. Не такое уж я животное, что руководствуюсь одними звериными инстинктами?
И она так умоляюще взглянула на нас, что мы с Анитой в один голос подтвердили: нет, не такое.
- А он почему ничего мне не сказал? - продолжала приободрившаяся Гражинка. - Почему все время молчал?
- Да потому, что он боится тебя! - безжалостно припечатала я. - Из боязни оказаться мягкой и покорной ты перебарщиваешь и даешь крен в противоположную сторону. Вот, к примеру, как в случае с пряжкой от ремня. Ты сказала ему хоть слово? Задала хотя бы один вопросик, пусть самый маленький? И я готова поклясться.., не знаю на чем.., пусть у меня голова отвалится и покатится по полу...
- Езус-Мария! - ужаснулась Анита. - Представляешь, какие это неприятности для ресторана?
- ..что он все время чувствовал твое молчаливое осуждение. Тут нормальный человек заткнется и промолчит, а что уж говорить о влюбленном...
- А он и в самом деле влюблен в меня?
- Нет, не влюблен. Все эти номера он откалывал просто из любви к искусству или от нечего делать.
Лицо Гражинки впервые после долгого перерыва порозовело.
- Ладно, так уж и быть, признаюсь вам.
Я ведь очень мягкий человек и так боюсь оказаться под чьим-то давлением... Почти десять лет ушло у меня на то, чтобы стать самостоятельной, никому не поддаваться... И что же, теперь опять поддаться?
Я сердито произнесла с набитым ртом:
- Давно могла бы поверить в себя и дать себе передых. Позволить малость довериться любимому человеку. И вот что мне приходит в голову... Глядите-ка, какая мудрая мысль, не иначе, воздействие мозгов на греночках... Не испытывает ли, случайно, тех же опасений и твой Патрик? Кажется, и детство, и юность у него были нелегкими, это читалось меж строк и в показаниях свидетелей и стало ясно из моих бесед с некоторыми бабами... А в родне у него были люди с тяжелыми характерами, не говоря уже о несчастной Веронике...
Анита согласно кивала головой.
- Насколько я понимаю, родителей он лишился в детстве? Мать умерла, потому что Фялковские отказались одолжить денег на операцию, а воспитывала его бабка, родная сестра Вероники. Наверное, очень на нее похожая...
- Все говорит об этом. И очень долго жила...
- Погоди, вот еще я хотела спросить: не все поняла, а люблю, чтоб не оставалось никаких неясностей. Все у Баранека.., или как его.., побывали, с Кубой и Патриком все ясно, а как же двое остальных? Я малость запуталась в их посещениях дома Баранека.
- О, с этим все понятно. Антось упорно искал золото Фялковских, а нашел его Веся - собиратель лома и почти силой приобщил кореша к делу с его ящиками. Ксавуся у Баранека они уже не застали, но это не очень их огорчило.
- А почему Веся забрал свои железяки не сразу, а с таким опозданием?
- Боялся. Хотел переждать. Ведь у нас народ не верит полиции, не верит, что справедливость восторжествует. Наоборот, обычно виновные остаются на свободе, а сажают невиновных. Вот люди и привыкли бояться полиции. Да и Веся пошел сознаваться лишь потому, что мамуля погнала. А я до сих пор удивляюсь, что они все же исследовали микроследы...
Греночки закончились, тост мы подняли, нам подали кофе.
В этот момент в ресторан вошел Патрик. По нему сразу было видно, что все человечество для него состоит из одной Гражинки. Если бы на наших с Анитой головах вдруг оказались индийские украшения из перьев или вместо носов - слоновьи хоботы, он бы этого наверняка не заметил. Мы опять переглянулись. Черт с ним, с кофе. Поднялись и, не прощаясь, покинули зал ресторана. Гражинка и Патрик были заняты только собой, глядели друг на друга и ничего не замечали вокруг.
Анита с тревогой спросила:
- Как думаешь, денег у них хватит расплатиться? Мне как-то неудобно, ведь пригласила вас я, а это жутко дорогая забегаловка.
Я успокоила подругу:
- Они оба не из бедных, а у Гражинки при себе кредитная карточка. И вообще, две бутылки даже "Шато неф" еще не банкротство.
- А на чем мы поедем?
- Подождем минутку. Позвоню племяннику, он сейчас приедет.
- Ну хорошо, звони.
Я позвонила. Анита вздохнула.
- Может, наконец-то поженятся. Нет худа без добра, и преступление может пригодиться.
Хотя, говоря между нами, не думаю, что им предстоит легкая жизнь.
- А у кого из нас жизнь легкая? Из двух зол уж лучше трудная жизнь на свободе, чем за решеткой. А я уверена, сиди он в тюрьме, она бы все равно вышла за него.
- Я тоже...
- Вот и не знаю, упрекать себя или нет?
- Какие упреки? - удивилась Анита, помолчав. - Спятила? Если бы не ты...
- Если бы не я, ни Гражинки, ни Патрика не было бы в Болеславце. Они туда поехали друг за другом из-за моего болгарского блока.
- Ну ты даешь! Кубусь стибрил брактеат независимо от твоего блочка. Наоборот, ну подумай! Было бы то же самое, только без тебя. Пришили бы дело Патрику, наследнику. Откуда нам знать, где бы он оказался в роковой момент?
Думаю, как раз в Болеславце, ведь Гражинка ехала в Дрезден. Опомнись, ведь это только из-за тебя глины так напряглись, ты, можно сказать, придала им импульс, иначе никто и не подумал бы о микроследах. Пошли бы они по линии наименьшего сопротивления, и делу конец. А ты подпортила им настроение, вывела из себя, наговорила с три короба и всю дорогу о следах...
- Тебя послушать - это я раскрыла преступление.
- Не совсем так, не обольщайся. Ты только подтолкнула их, а действовали они самостоятельно и грамотно. Сама ведь читала протоколы допросов, знаешь, какую работу провернули.
Мы еще помолчали, расхаживая в ожидании машины.
- Вот и хорошо, что меня не удержало проклятое письмо, и я все же встряла, как это всегда делала, - заговорила я. - А промолчи, прояви вежливость, еще неизвестно, чем бы дело кончилось. Хотя.., с другой стороны, письмо меня подстегнуло...
- Что? Ты о каком письме?
- Да о том письме, которое Гражинка написала обо мне. Очень поучительное оказалось чтение.
Анита вдруг остановилась, заставив это сделать и меня.
- О господи, разве я тебе еще не сказала?
Хотя.., на фоне таких событий... Холера! Да ведь письмо было совсем не о тебе!
Я чуть не упала.
- Что?!
- То, что слышишь. Не о тебе.
- Так о ком же?
- О Северине. О Гражинкиной тетке. Ты не знаешь этой бабы. Она очаровательна и совершенно невыносима. Воспитала Гражинку по своему образу и подобию, неосознанно вырастив из нее рабыню, мягкую и покорную. Этим и объясняются последующие попытки девушки выработать характер и стать самостоятельной.
И все напрасно. До сих пор бедняжка ишачит на тетку, ведет всю ее бухгалтерию, ведает администрацией и менеджментом, на ней вся фирма.
А сама баба - как бритва, как искра, эрудированная, остроумная, очаровательная, когда ей это нужно. И совершенно невыносимая тиранка. Гражинка же не может освободиться от долга благодарности: без тетки она бы погибла, тетка - единственная родственница, причем дальняя и вовсе не была обязана заниматься сироткой. Вот так, моя дорогая. И все у них по-прежнему, как всегда, командует девушкой и давит на нее. А ты.., ты по сравнению с ней.., просто ангел!
Мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, приходя в себя после пережитого потрясения.
- А я-то мучилась! Значит, со мной все в порядке, раз я ангел? И нет необходимости работать над собой, стараться исправить деспотический характер и прочее...
Критически оглядев меня, Анита со всей серьезностью ответила:
- Если уж у тебя появились такие намерения, я бы не стала тебя отговаривать. Поработай, постарайся... Если честно, ты малость смахиваешь на Северину... А если я тебя правильно поняла, еще немного - и ты бы стала вкалывать за это лилейное создание, такое тактичное и беспомощное. Так что тебе остается благодарить Бога, что тут в вашу жизнь вмешался этот болгарский блочек. Он уже у тебя?
Только успокоившись и даже расслабившись, я опять разъярилась:
- Как же! Держи карман шире! Знаешь, сколько времени занимает оформление наследства? Или как это.., вступление в права наследства, что ли? А украсть его уже никак нельзя, хотя...
***
Хорошо, что в этот момент подъехал племянник на машине.
И в результате ему удалось добиться лишь одного: убийство произошло случайно, как это правильно называется.., да, непредумышленное убийство, ведь это Вероника схватила тесак - топор? - без разницы - и, вооружившись таким образом, кинулась на него. Ксавусь вырвал оружие из рук женщины в целях самозащиты и размахивал им лишь для того, чтобы подальше отогнать от себя эту мегеру. Он вовсе не собирался ее убивать, что он, дурак, что ли? И смысла никакого не было... Как-то так само получилось...
***
- Хороший адвокат найдет сто свидетелей, и те обрисуют во всей полноте черный характер Вероники, - задумчиво произнесла Гражинка. - Опять же, соберет кучу смягчающих вину обстоятельств. И пусть смягчает, я этому Ксавусю плохого не желаю.
Мы с Анитой переглянулись.
Мы сидели втроем в жутко модном ресторане на Бельведерской, ели греночки с мозгами, запивая их красным вином. Насчет возвращения не беспокоились, мой племянник, профессиональный водитель, пообещал развезти нас по домам, а ресторан выбрала Анита в надежде, что в таком дорогом и изысканном месте никакие сотрудники не станут ей досаждать.
А как не обмыть окончание столь страшного дела?
Анита вежливо поддержала девушку в ее отношении к убийце:
- Лично мне он не нравится, но на твоем месте я бы тоже отнеслась к нему снисходительно. Куба Зубило и сам по себе производит положительное впечатление на женский пол, а тут он еще.., как бы поделикатнее выразиться.., снял с тебя тяжесть...
- Если уж мы заговорили о тяжестях, - вмешалась я, - то их было несколько. Хотя в некоторых случаях он действовал напрасно, Патрик наверняка отдал бы брактеат Петшаку добровольно. Разве что не сразу, сначала ему предстояло выдрать у Вероники доставшиеся ему по наследству коллекции. Скажем так: Ксавусь ускорил развитие событий.
Всех заинтересованных я, само собой, уже известила о страшной истории. Анита и Тот Пан выслушали и поужасались, пан Петшак испытал некоторые угрызения совести, С пани Натальей я не захотела встречаться лично, ограничившись общением с ее соседкой, тем самым отблагодарив ее за некогда полученную информацию.
Гражинка опять превращалась в нормального человека, какой была совсем недавно, можно сказать, это происходило вот сейчас, за греночками с красным вином.
- Глупо я вела себя, - призналась девушка, и в ее голосе странным образом сочетались угрызения совести, сожаление и какое-то бунтарство. - Не надо было... Но ведь человек боится погрязнуть в надеждах, а все указывало на него, а тут еще Северина... Вот уж кто беспрестанно давил на меня, просто сил не было... Обвиняла меня в сексуальной распущенности и бог знает еще в чем. Не такое уж я животное, что руководствуюсь одними звериными инстинктами?
И она так умоляюще взглянула на нас, что мы с Анитой в один голос подтвердили: нет, не такое.
- А он почему ничего мне не сказал? - продолжала приободрившаяся Гражинка. - Почему все время молчал?
- Да потому, что он боится тебя! - безжалостно припечатала я. - Из боязни оказаться мягкой и покорной ты перебарщиваешь и даешь крен в противоположную сторону. Вот, к примеру, как в случае с пряжкой от ремня. Ты сказала ему хоть слово? Задала хотя бы один вопросик, пусть самый маленький? И я готова поклясться.., не знаю на чем.., пусть у меня голова отвалится и покатится по полу...
- Езус-Мария! - ужаснулась Анита. - Представляешь, какие это неприятности для ресторана?
- ..что он все время чувствовал твое молчаливое осуждение. Тут нормальный человек заткнется и промолчит, а что уж говорить о влюбленном...
- А он и в самом деле влюблен в меня?
- Нет, не влюблен. Все эти номера он откалывал просто из любви к искусству или от нечего делать.
Лицо Гражинки впервые после долгого перерыва порозовело.
- Ладно, так уж и быть, признаюсь вам.
Я ведь очень мягкий человек и так боюсь оказаться под чьим-то давлением... Почти десять лет ушло у меня на то, чтобы стать самостоятельной, никому не поддаваться... И что же, теперь опять поддаться?
Я сердито произнесла с набитым ртом:
- Давно могла бы поверить в себя и дать себе передых. Позволить малость довериться любимому человеку. И вот что мне приходит в голову... Глядите-ка, какая мудрая мысль, не иначе, воздействие мозгов на греночках... Не испытывает ли, случайно, тех же опасений и твой Патрик? Кажется, и детство, и юность у него были нелегкими, это читалось меж строк и в показаниях свидетелей и стало ясно из моих бесед с некоторыми бабами... А в родне у него были люди с тяжелыми характерами, не говоря уже о несчастной Веронике...
Анита согласно кивала головой.
- Насколько я понимаю, родителей он лишился в детстве? Мать умерла, потому что Фялковские отказались одолжить денег на операцию, а воспитывала его бабка, родная сестра Вероники. Наверное, очень на нее похожая...
- Все говорит об этом. И очень долго жила...
- Погоди, вот еще я хотела спросить: не все поняла, а люблю, чтоб не оставалось никаких неясностей. Все у Баранека.., или как его.., побывали, с Кубой и Патриком все ясно, а как же двое остальных? Я малость запуталась в их посещениях дома Баранека.
- О, с этим все понятно. Антось упорно искал золото Фялковских, а нашел его Веся - собиратель лома и почти силой приобщил кореша к делу с его ящиками. Ксавуся у Баранека они уже не застали, но это не очень их огорчило.
- А почему Веся забрал свои железяки не сразу, а с таким опозданием?
- Боялся. Хотел переждать. Ведь у нас народ не верит полиции, не верит, что справедливость восторжествует. Наоборот, обычно виновные остаются на свободе, а сажают невиновных. Вот люди и привыкли бояться полиции. Да и Веся пошел сознаваться лишь потому, что мамуля погнала. А я до сих пор удивляюсь, что они все же исследовали микроследы...
Греночки закончились, тост мы подняли, нам подали кофе.
В этот момент в ресторан вошел Патрик. По нему сразу было видно, что все человечество для него состоит из одной Гражинки. Если бы на наших с Анитой головах вдруг оказались индийские украшения из перьев или вместо носов - слоновьи хоботы, он бы этого наверняка не заметил. Мы опять переглянулись. Черт с ним, с кофе. Поднялись и, не прощаясь, покинули зал ресторана. Гражинка и Патрик были заняты только собой, глядели друг на друга и ничего не замечали вокруг.
Анита с тревогой спросила:
- Как думаешь, денег у них хватит расплатиться? Мне как-то неудобно, ведь пригласила вас я, а это жутко дорогая забегаловка.
Я успокоила подругу:
- Они оба не из бедных, а у Гражинки при себе кредитная карточка. И вообще, две бутылки даже "Шато неф" еще не банкротство.
- А на чем мы поедем?
- Подождем минутку. Позвоню племяннику, он сейчас приедет.
- Ну хорошо, звони.
Я позвонила. Анита вздохнула.
- Может, наконец-то поженятся. Нет худа без добра, и преступление может пригодиться.
Хотя, говоря между нами, не думаю, что им предстоит легкая жизнь.
- А у кого из нас жизнь легкая? Из двух зол уж лучше трудная жизнь на свободе, чем за решеткой. А я уверена, сиди он в тюрьме, она бы все равно вышла за него.
- Я тоже...
- Вот и не знаю, упрекать себя или нет?
- Какие упреки? - удивилась Анита, помолчав. - Спятила? Если бы не ты...
- Если бы не я, ни Гражинки, ни Патрика не было бы в Болеславце. Они туда поехали друг за другом из-за моего болгарского блока.
- Ну ты даешь! Кубусь стибрил брактеат независимо от твоего блочка. Наоборот, ну подумай! Было бы то же самое, только без тебя. Пришили бы дело Патрику, наследнику. Откуда нам знать, где бы он оказался в роковой момент?
Думаю, как раз в Болеславце, ведь Гражинка ехала в Дрезден. Опомнись, ведь это только из-за тебя глины так напряглись, ты, можно сказать, придала им импульс, иначе никто и не подумал бы о микроследах. Пошли бы они по линии наименьшего сопротивления, и делу конец. А ты подпортила им настроение, вывела из себя, наговорила с три короба и всю дорогу о следах...
- Тебя послушать - это я раскрыла преступление.
- Не совсем так, не обольщайся. Ты только подтолкнула их, а действовали они самостоятельно и грамотно. Сама ведь читала протоколы допросов, знаешь, какую работу провернули.
Мы еще помолчали, расхаживая в ожидании машины.
- Вот и хорошо, что меня не удержало проклятое письмо, и я все же встряла, как это всегда делала, - заговорила я. - А промолчи, прояви вежливость, еще неизвестно, чем бы дело кончилось. Хотя.., с другой стороны, письмо меня подстегнуло...
- Что? Ты о каком письме?
- Да о том письме, которое Гражинка написала обо мне. Очень поучительное оказалось чтение.
Анита вдруг остановилась, заставив это сделать и меня.
- О господи, разве я тебе еще не сказала?
Хотя.., на фоне таких событий... Холера! Да ведь письмо было совсем не о тебе!
Я чуть не упала.
- Что?!
- То, что слышишь. Не о тебе.
- Так о ком же?
- О Северине. О Гражинкиной тетке. Ты не знаешь этой бабы. Она очаровательна и совершенно невыносима. Воспитала Гражинку по своему образу и подобию, неосознанно вырастив из нее рабыню, мягкую и покорную. Этим и объясняются последующие попытки девушки выработать характер и стать самостоятельной.
И все напрасно. До сих пор бедняжка ишачит на тетку, ведет всю ее бухгалтерию, ведает администрацией и менеджментом, на ней вся фирма.
А сама баба - как бритва, как искра, эрудированная, остроумная, очаровательная, когда ей это нужно. И совершенно невыносимая тиранка. Гражинка же не может освободиться от долга благодарности: без тетки она бы погибла, тетка - единственная родственница, причем дальняя и вовсе не была обязана заниматься сироткой. Вот так, моя дорогая. И все у них по-прежнему, как всегда, командует девушкой и давит на нее. А ты.., ты по сравнению с ней.., просто ангел!
Мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, приходя в себя после пережитого потрясения.
- А я-то мучилась! Значит, со мной все в порядке, раз я ангел? И нет необходимости работать над собой, стараться исправить деспотический характер и прочее...
Критически оглядев меня, Анита со всей серьезностью ответила:
- Если уж у тебя появились такие намерения, я бы не стала тебя отговаривать. Поработай, постарайся... Если честно, ты малость смахиваешь на Северину... А если я тебя правильно поняла, еще немного - и ты бы стала вкалывать за это лилейное создание, такое тактичное и беспомощное. Так что тебе остается благодарить Бога, что тут в вашу жизнь вмешался этот болгарский блочек. Он уже у тебя?
Только успокоившись и даже расслабившись, я опять разъярилась:
- Как же! Держи карман шире! Знаешь, сколько времени занимает оформление наследства? Или как это.., вступление в права наследства, что ли? А украсть его уже никак нельзя, хотя...
***
Хорошо, что в этот момент подъехал племянник на машине.