Страница:
Чудовище издало хриплый, жалобный стон, отшатнулось назад и прижало свои когти к груди. На белой ночной рубашке появилось новое, темное пятно, из которого хлынула черная, зловонная жидкость, пульсирующая в теле этого существа из протоплазмы. Из-под рубашки вырвались клубы серого, вонючего пара. Начался процесс распада, и во всей Вселенной не имелось силы, которая могла бы остановить его.
Но я слишком хорошо знал это существо, чтобы забыть, что оно все еще оставалось опасным. Оно умрет, если конечно могло умереть то, что никогда и не жило, но оно все еще было опасно.
С губ гадины сорвалось яростное рычание. Шатаясь и громко топая ногами, она снова двинулась ко мне. Под ее одеянием все кипело и шипело; на ковре оставался след серой, кипящей грязи, где черная протоплазма ее тела растворилась, словно под действием едкой кислоты.
— Мы доберемся до тебя! — хихикала она. — Ты умрешь, Роберт Крейвен!
— Ворота, — прохрипел Говард. — Беги, Роберт!
Шоггот издал яростный, хриплый рев и бросился в мою сторону, широко раскрыв свои щупальца.
Я попытался увернуться от него, споткнулся о неподвижное тело Рольфа и растянулся во весь рост на полу. Я инстинктивно обхватил обеими руками набалдашник шпаги и выставил ее навстречу нападавшей твари.
Даже если Шоггот и заметил опасность, у него уже просто не оставалось времени, чтобы среагировать на нее. По инерции он продолжал двигаться вперед, и шпага во второй раз погрузилась в его грудь почти по самую рукоятку.
Удар чуть не оглушил меня, и я выпустил оружие из рук. Как в тумане я видел, что Шоггот выпрямился во весь свой огромный рост, схватился лапами за грудь и одним рывком вырвал шпагу. Она отлетела в сторону и, как стрела, подрагивая, вонзилась в деревянную панель рядом с напольными часами.
Шоггот шатался, его тело уже наполовину растворилось. От боли он пришел в ярость. Его руки превратились в огромные клешни, которые, ужасно щелкая, тянулись к моему лицу.
— Ворота! — в третий раз крикнул Говард. — Беги, Роберт!
Руки-щупальца Шоггота раздробили крышку письменного стола, за которым я укрылся. Одного единственного движения чудовищных рук хватило бы, чтобы переломать мне все кости. Я знал это.
Я должен был опять добраться до шпаги! Только с ее помощью я мог сдерживать это чудовище, пока оно полностью не растворится. Говард продолжал кричать, но Шоггот создавал такой шум, что я не мог разобрать его слов.
Я ударился о напольные часы, уклонился от следующего удара монстра и обеими руками вырвал шпагу из деревянной панели. В это же мгновение рука Шоггота сомкнулась сзади на моей шее.
Боль была просто неописуема. Я задыхался. Огненные круги заплясали у меня перед глазами. Ослепнув от боли, я начал колоть во все стороны шпагой, попал во что-то мягкое, пористое.
Черная кровь залила мое лицо, и внезапно чудовище изо всех сил оттолкнуло меня от себя. Я почувствовал, как ударился о часы и как прогнившее дерево затрещало, я инстинктивно выставил руки и… и упал в пустоту.
Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что что-то было не так, как должно было быть,
Комната, Говард, Рольф, Шоггот, напольные часы — все это исчезло. Вокруг меня не было ничего, кроме гигантской, совершенно пустынной равнины, над которой царила непроглядная чернота, как купол огромного безоблачного и беззвездного неба. Эта равнина без видимого перехода где-то сливалась с бесконечностью, не было видно никаких возвышенностей или горизонта.
Это был не тот мир, в котором я родился.
Но это был мир, который я знал.
И наконец-то я понял, что имел в виду Говард, когда! кричал мне, чтобы я воспользовался воротами.
Напольные часы оказались не часами и даже не потайной дверью, а воротами в чужой мир.
Это был туннель в мир, погибший тысячи миллионов лет тому назад, так же как и существа, которые правили в нем.
Мир ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ.
Подавив крик ужаса, Говард выпрямился, оттолкнул в сторону безжизненное тело мнимого доктора Грея и огляделся. Сколько же времени он находился без сознания?
Лампа потухла, и через разбитые окна в комнату проникало мало света. Правда, его было вполне достаточно, чтобы рассмотреть, что в комнате царил полный разгром. Мебель и книжные полки рухнули и сломались, словно здесь пронесся бешеный ураган, кое-где ковер и пол еще тлели, а часы…
Часы!
Внезапно Говард все вспомнил. Он резко вскочил, бросился к часам — и остановился, как будто налетел на невидимую стену.
Вокруг огромных напольных часов пол и стены почернели, как будто из часов вылетела молния и обуглила дерево. Сами часы были целы. Их дверца приоткрыта, а за ней…..
Говард не мог сказать, что это было.
Чернота, конечно, но и еще что-то другое, что-то большое, шевелящееся, как живое существо, которое непонятным образом постоянно ускользало от взгляда.
Несколько секунд он стоял неподвижно и смотрел на непостижимое, плотно сжав губы. Роберт прошел в ворота, и даже сам Господь Бог не знал, куда же они его забросили. Наконец он оторвал взгляд от этой картины, перешагнул через разбитую мебель и одним грубым рывком поднял с пола своего двойника.
Тот со стоном открыл глаза и попытался оттолкнуть руку Говарда. Говард ударил его по руке и угрожающе сжал кулак.
— Итак, — сказал он. — А теперь вы мне расскажете все, дружочек. Кто вы? И какую роль вы играете в этой проклятой игре?
— Я… Я ничего не знаю, — слабым голосом пробормотал двойник. — Я не имею к этому никакого отношения.
— Дайте-ка его мне, — угрожающе сказал Рольф.
Говард поднял голову и облегченно улыбнулся, когда увидел, что Рольф уже снова был на ногах и отделался всего лишь несколькими царапинами. На его широком лице было выражение мрачной решимости.
— Дайте-ка его мне, — сказал он еще раз. — А я уже сумею выбить из него правду.
Говард едва заметно улыбнулся.
— Вы слышали, что сказал Рольф? — обратился он к своему двойнику. — И я должен признаться, что у меня большое искушение отдать вас ему. Может быть, вы тогда заговорите.
Мужчина побледнел. Он испуганно взглянул на мрачное лицо Рольфа и тут же опустил глаза.
— Я… ничего не знаю, — поспешно сказал он. — Я должен был забрать книгу по поручению Де Ври-са, моего господина, но я не имею понятия, откуда взялся этот монстр.
— А Некрон? — набросился на него Говард. — А что относительно его воинов? Какую роль играют они?
Его пленник уже собрался было ответить, но потом лишь испуганно втянул воздух сквозь сжатые зубы и уставился куда-то в точку позади Говарда.
— Почему бы вам не спросить у них самих? — тихо сказал он.
Говард замер.
В разбитом дверном проеме появились две высокие, стройные фигуры. Мужчины в черных, спадающих до самого пола накидках, с лицами, закрытыми темными платками, и с длинными, обоюдоострыми мечами в руках, на рукоятках которых красовался золотой дракон, изрыгающий пламя…
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. Врата колдуна
Но я слишком хорошо знал это существо, чтобы забыть, что оно все еще оставалось опасным. Оно умрет, если конечно могло умереть то, что никогда и не жило, но оно все еще было опасно.
С губ гадины сорвалось яростное рычание. Шатаясь и громко топая ногами, она снова двинулась ко мне. Под ее одеянием все кипело и шипело; на ковре оставался след серой, кипящей грязи, где черная протоплазма ее тела растворилась, словно под действием едкой кислоты.
— Мы доберемся до тебя! — хихикала она. — Ты умрешь, Роберт Крейвен!
— Ворота, — прохрипел Говард. — Беги, Роберт!
Шоггот издал яростный, хриплый рев и бросился в мою сторону, широко раскрыв свои щупальца.
Я попытался увернуться от него, споткнулся о неподвижное тело Рольфа и растянулся во весь рост на полу. Я инстинктивно обхватил обеими руками набалдашник шпаги и выставил ее навстречу нападавшей твари.
Даже если Шоггот и заметил опасность, у него уже просто не оставалось времени, чтобы среагировать на нее. По инерции он продолжал двигаться вперед, и шпага во второй раз погрузилась в его грудь почти по самую рукоятку.
Удар чуть не оглушил меня, и я выпустил оружие из рук. Как в тумане я видел, что Шоггот выпрямился во весь свой огромный рост, схватился лапами за грудь и одним рывком вырвал шпагу. Она отлетела в сторону и, как стрела, подрагивая, вонзилась в деревянную панель рядом с напольными часами.
Шоггот шатался, его тело уже наполовину растворилось. От боли он пришел в ярость. Его руки превратились в огромные клешни, которые, ужасно щелкая, тянулись к моему лицу.
— Ворота! — в третий раз крикнул Говард. — Беги, Роберт!
Руки-щупальца Шоггота раздробили крышку письменного стола, за которым я укрылся. Одного единственного движения чудовищных рук хватило бы, чтобы переломать мне все кости. Я знал это.
Я должен был опять добраться до шпаги! Только с ее помощью я мог сдерживать это чудовище, пока оно полностью не растворится. Говард продолжал кричать, но Шоггот создавал такой шум, что я не мог разобрать его слов.
Я ударился о напольные часы, уклонился от следующего удара монстра и обеими руками вырвал шпагу из деревянной панели. В это же мгновение рука Шоггота сомкнулась сзади на моей шее.
Боль была просто неописуема. Я задыхался. Огненные круги заплясали у меня перед глазами. Ослепнув от боли, я начал колоть во все стороны шпагой, попал во что-то мягкое, пористое.
Черная кровь залила мое лицо, и внезапно чудовище изо всех сил оттолкнуло меня от себя. Я почувствовал, как ударился о часы и как прогнившее дерево затрещало, я инстинктивно выставил руки и… и упал в пустоту.
Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что что-то было не так, как должно было быть,
Комната, Говард, Рольф, Шоггот, напольные часы — все это исчезло. Вокруг меня не было ничего, кроме гигантской, совершенно пустынной равнины, над которой царила непроглядная чернота, как купол огромного безоблачного и беззвездного неба. Эта равнина без видимого перехода где-то сливалась с бесконечностью, не было видно никаких возвышенностей или горизонта.
Это был не тот мир, в котором я родился.
Но это был мир, который я знал.
И наконец-то я понял, что имел в виду Говард, когда! кричал мне, чтобы я воспользовался воротами.
Напольные часы оказались не часами и даже не потайной дверью, а воротами в чужой мир.
Это был туннель в мир, погибший тысячи миллионов лет тому назад, так же как и существа, которые правили в нем.
Мир ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ.
* * *
В комнате было темно, когда Говард открыл глаза. Его придавило тяжелое тело, и что-то теплое, липкое капало ему на лицо. Кровь…Подавив крик ужаса, Говард выпрямился, оттолкнул в сторону безжизненное тело мнимого доктора Грея и огляделся. Сколько же времени он находился без сознания?
Лампа потухла, и через разбитые окна в комнату проникало мало света. Правда, его было вполне достаточно, чтобы рассмотреть, что в комнате царил полный разгром. Мебель и книжные полки рухнули и сломались, словно здесь пронесся бешеный ураган, кое-где ковер и пол еще тлели, а часы…
Часы!
Внезапно Говард все вспомнил. Он резко вскочил, бросился к часам — и остановился, как будто налетел на невидимую стену.
Вокруг огромных напольных часов пол и стены почернели, как будто из часов вылетела молния и обуглила дерево. Сами часы были целы. Их дверца приоткрыта, а за ней…..
Говард не мог сказать, что это было.
Чернота, конечно, но и еще что-то другое, что-то большое, шевелящееся, как живое существо, которое непонятным образом постоянно ускользало от взгляда.
Несколько секунд он стоял неподвижно и смотрел на непостижимое, плотно сжав губы. Роберт прошел в ворота, и даже сам Господь Бог не знал, куда же они его забросили. Наконец он оторвал взгляд от этой картины, перешагнул через разбитую мебель и одним грубым рывком поднял с пола своего двойника.
Тот со стоном открыл глаза и попытался оттолкнуть руку Говарда. Говард ударил его по руке и угрожающе сжал кулак.
— Итак, — сказал он. — А теперь вы мне расскажете все, дружочек. Кто вы? И какую роль вы играете в этой проклятой игре?
— Я… Я ничего не знаю, — слабым голосом пробормотал двойник. — Я не имею к этому никакого отношения.
— Дайте-ка его мне, — угрожающе сказал Рольф.
Говард поднял голову и облегченно улыбнулся, когда увидел, что Рольф уже снова был на ногах и отделался всего лишь несколькими царапинами. На его широком лице было выражение мрачной решимости.
— Дайте-ка его мне, — сказал он еще раз. — А я уже сумею выбить из него правду.
Говард едва заметно улыбнулся.
— Вы слышали, что сказал Рольф? — обратился он к своему двойнику. — И я должен признаться, что у меня большое искушение отдать вас ему. Может быть, вы тогда заговорите.
Мужчина побледнел. Он испуганно взглянул на мрачное лицо Рольфа и тут же опустил глаза.
— Я… ничего не знаю, — поспешно сказал он. — Я должен был забрать книгу по поручению Де Ври-са, моего господина, но я не имею понятия, откуда взялся этот монстр.
— А Некрон? — набросился на него Говард. — А что относительно его воинов? Какую роль играют они?
Его пленник уже собрался было ответить, но потом лишь испуганно втянул воздух сквозь сжатые зубы и уставился куда-то в точку позади Говарда.
— Почему бы вам не спросить у них самих? — тихо сказал он.
Говард замер.
В разбитом дверном проеме появились две высокие, стройные фигуры. Мужчины в черных, спадающих до самого пола накидках, с лицами, закрытыми темными платками, и с длинными, обоюдоострыми мечами в руках, на рукоятках которых красовался золотой дракон, изрыгающий пламя…
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. Врата колдуна
Сначала вокруг меня не было ничего, кроме темноты, сплошной черноты, которая, как тесное, давящее пальто, сжималась вокруг моего тела и моих воспоминаний Это продолжалось недолго — только один короткий, страшный миг, но эти несколько секунд превратились в бесконечную муку, когда я не знал ни где нахожусь, ни даже кто я такой Потом черный туман, в который был погружен мой разум, рассеялся, и вместе со страшной болью, которая пронзила мои внутренности, ко мне вернулись и воспоминания
Передо мной простиралась равнина, черная как уголь и такая же бесконечная, как сама вечность, слегка холмистая, как застывший океан, и освещаемая светом холодной, ослепительно-белой луны, которая висела слишком низко и была слишком большой,
Я заморгал, оставаясь в полной темноте, все еще окружавшей меня и озадаченно потер пальцами виски. Что это были за воспоминания? Я никогда не был в такой стране, ничего не читал и не слышал о ней Но картина так ясно и четко стояла перед моими глазами, что казалось, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее болотистых волн, почувствовать их неприятную теплоту и погрузить ладонь в их тягучую, сиропообразную поверхность.
Вновь видения стали такими четкими, что я почувствовал, как реальность начала ускользать от меня Я застонал и так сильно прижал большой и указательный пальцы к закрытым векам, что у меня перед глазами вспыхнули маленькие цветные звездочки
Боль вернула меня — теперь окончательно — к действительности На совсем короткое мгновение у меня появилось чувство, будто я борюсь с невидимым сопротивлением, которое, как сеть липкой паутины, опутывает меня, но потом после неожиданно резкого рывка она лопнула, и все видения и картины исчезли
Когда я открыл глаза, темнота уже не была такой полной Я узнал серые, потрескавшиеся стены из дерева передо мной, а также слева и справа от меня, а мои руки сжимали что-то холодное, твердое Я сам сидел, прислонившись спиной к стене.
Я осмотрел себя. Моя одежда была заляпана грязью и местами разорвана, кожа в этих местах покраснела и почернела, а кое-где даже покрылась засохшей кровью Казалось, все мое тело представляло собой одну сплошную пульсирующую рану.
Сквозь деревянные стены до меня доносились голоса, приглушенно и настолько искаженно, что я не мог разобрать слов. Но это были голоса людей, по крайней мере, я их различал.
Я попытался приподняться и ударился головой о слишком низкий потолок, я бы снова упал, если бы в крохотном, похожем на ящик помещении оказалось недостаточно места.
Крохотное, похожее на ящик помещение…
Эти слова прозвучали несколько раз эхом в моей голове, прежде чем я понял, почему они вызвали в моей душе такой жуткий, пугающий отклик.
Похожий на ящик.
Маленький.
И к тому же из дерева!
На мгновение меня охватила паника. Часть моего мозга осталась трезвой и рассудительной, но другая, большая часть, заставила меня закричать от ужаса, рисуя в моем воображении страшную картину, будто я лежу в гробу, может быть, уже глубоко под землей, а бормочущий голос там, снаружи, это не что иное, как молитва священника, который благословляет гроб, в то время как стоящие за его спиной могильщики ждут, когда же наконец закончится заупокойная молитва, чтобы засыпать гроб землей.
Гроб, в котором меня хоронят заживо?
Но потом так же быстро, как и появилось, видение исчезло, и паника уступила место чувству слабости, и я со вздохом облегчения прислонился спиной к грубой стене. Я ведь стоял, а гробы опускаются в могилу обычно горизонтально.
Снаружи голоса на мгновение стихли, и тогда я начал кричать. Но сейчас они раздались снова, громче и взволнованней, потом послышались приближающиеся быстрые, семенящие шаги. Раздался глухой удар руки по деревянной стенке моего укрытия, что-то заскрипело, и потом мне в глаза ударил ослепительно яркий солнечный свет.
Я застонал, инстинктивно прикрыл лицо рукой и попытался рассмотреть фигуру, которая возникла передо мной. Но человек надо мной казался лишь черной тенью, обрамленной яркими лучами слепящего света. Я услышал удивленное восклицание, и его фигура от удивления вздрогнула.
— Черт побери! — вырвалось у него. — Что вы здесь делаете? И кто вы вообще такой?
Прошло несколько секунд, прежде чем я отнял руку от лица и посмотрел на человека сквозь слезы, застилавшие мой взор.
А потом прошло еще больше времени, пока чувство успокоения, вызванное его словами, прошло и уступило место парализующему страху.
— Да отвечайте же, черт вас побери! — еще раз потребовал незнакомец. — Как вы попали сюда и кто вы?
Но и на этот раз я ничего не ответил.
Нет, не потому, что не хотел, — я не мог.
Так как я не знал ответов на его вопросы…
Говард устало поднял голову, шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы и, вероятно, в сотый раз попытался разорвать тонкие кожаные ремни, которые стягивали его запястья за спиной.
И в сотый раз тщетно. Человек, который его связал, знал толк в своем деле — пленник даже не мог шевельнуть руками, не говоря уж о том, чтобы освободить их.
— Оставьте в покое, — прошепелявил низкий голос у него за спиной. В тишине, царившей в сыром подвале, он прозвучал необычно громко. Несмотря на это, в нем слышалась боль.
Говард повернул голову и несколько секунд молча смотрел на связанного великана.
— Вы только причиняете себе боль, — продолжал Рольф. — Этот тип знает, как надо связывать человека.
Но и на этот раз Говард ничего не ответил. Они находились в этом подвале почти восемь часов, но за это время обменялись едва ли дюжиной фраз. В их души закрался страх, сделавший любую беседу невозможной.
Говард закрыл глаза, провел кончиком языка по распухшей, лопнувшей нижней губе и шумно вздохнул. Даже дышать было больно. Возможно, они сломали ему одно или даже несколько ребер.
Он с трудом мог вспомнить, как все произошло. Оба одетых в черное воина набросились на него и на Рольфа как дикие звери. Единственное, что он помнил, это размытые картины мелькавших ног и рук.
До него донесся слабый стон. Говард с трудом повернул голову, неловко повернулся со связанными руками и ногами и чуть не свернул себе шею, чтобы увидеть человека, который лежал с другой стороны и так же, как и они с Рольфом, был связан по рукам и ногам, но тому, кажется, досталось еще сильнее.
У Говарда было странное чувство. Сейчас, когда у него появилось время внимательно рассмотреть лицо двойника, их сходство не казалось ему таким уж поразительным. Несмотря на это, в первый момент ему снова показалось, что он смотрит в зеркало.
У человека, находившегося рядом, было его лицо.
Незнакомец со стоном открыл глаза, попытался сесть и с криком боли вновь опустился на землю.
— И не старайтесь, — насмешливо сказал Говард. Его охватило какое-то нездоровое веселье. Он чуть было не рассмеялся.
— Что… о боже, что случилось? — простонал незнакомец. Он снова попытался сесть, и на этот раз ему это удалось. Когда его лицо попало в узкую полоску серого света, Говард увидел, что левый глаз у двойника заплыл, а на щеке красовался огромный кровоподтек. Кроме того, у него отклеилась борода.
— Это я хотел бы услышать от вас, — спокойно ответил Говард. — Почему бы вам не рассказать мне все. Я думаю, у нас достаточно времени для разговора, Кто вы?
— Моя фамилия Лавкрафт, — неразборчиво ответил мужчина. Взгляд его широко открытых глаз все еще был затуманен; видимо, он еще не совсем пришел в себя. — Говард Лавкрафт. Я…
— Перестаньте, — сердито перебил Говард. — Сейчас, действительно, не время для глупых шуток.
Мужчина запнулся, несколько раз моргнул одним глазом и озадаченно посмотрел на Говарда. Затем в его взгляде появился страх. Говард злорадно улыбнулся.
— Ну, наконец-то пришли в себя?
— Что… — Незнакомец опять запнулся, удивленно огляделся и вдруг начал яростно рвать свои путы.
Говард терпеливо ждал, пока его собеседник не осознал бессмысленность своих усилий. Потом он откинулся назад, насколько это позволяли неудобные путы.
— Если у вас еще сохранился остаток благоразумия, то, может быть, мы лучше поговорим? — приветливо спросил Говард.
— Поговорим? — Голос двойника дрожал.
Его взгляд выражал панику, а дыхание было учащенным и прерывистым.
— Где мы находимся? Что… что случилось?
— О том, где мы находимся, я знаю не больше вас, — терпеливо ответил Говард. — А что случилось, вы должны знать лучше меня.
— Я ничего не знаю. Я Говард Лав…
— Черт побери, да прекратите же! — заорал Говард. — Я Говард Лавкрафт, а не вы. И я хочу знать, кто вы такой и кто вас послал?
Его двойник уставился на него и замолчал. Сходство уже не было таким большим, как вначале — борода оказалась фальшивой, а волосы подкрашенными, теперь он смог это рассмотреть. Лицо у двойника было немного полнее, чем у него. Побои и кровь размазали грим, и сквозь него проступало настоящее лицо незнакомца. Несмотря на это, даже сейчас он был похож на Говарда, как его родной брат.
— Я вообще ничего не знаю, — сказал наконец незнакомец таким голосом, словно готов был в любой момент расплакаться.
— Может быть, вы вспомните, если я вам немного помогу, — проворчал Говард. — Вы воспользовались нашим с Рольфом отсутствием, чтобы вместо меня вступить в контакт с Робертом Крейвеном. По одной единственной причине — чтобы завладеть книгой “Necronomicon”. Пока все верно?
Его двойник упрямо молчал, но он не настолько хорошо владел своим лицом, чтобы Говард не смог прочесть на нем ответ на свой вопрос.
— Итак, все верно, — удовлетворенно сказал Говард. — Между прочим — мой вам комплимент. Самая удачная маска, какую я когда-либо видел. Кто вас послал? Орден?
На этот раз самообладание совершенно покинуло незнакомца. С его губ сорвался испуганный возглас.
— Вы… знаете…
Говард жестко рассмеялся.
— Вы что, считаете меня дураком, мистер Двойник? Ваши братья гоняются за мной уже более десяти лет. Я знал, что они однажды явятся. Вы или кто-либо вроде вас. Как ваше имя? Мне кажется довольно глупо продолжать называть вас Говардом.
— Ван дер Гроот, — тихо сказал незнакомец. — Хенк Ван дер Гроот.
— Голландец?
Ван дер Гроот кивнул. Его взгляд впился в серую темноту за спиной Говарда.
— Послушайте, Ван дер Гроот, — терпеливо начал Говард. — Как явствует из положения вещей, мы с вами враги, но я предлагаю заключить перемирие. Хотя бы до тех пор, пока мы не выберемся отсюда.
Ван дер Гроот недоуменно уставился на него.
— Выберемся? — прохрипел он. — Да вы с ума сошли, Лавкрафт. Никто не сможет вырваться из крепости Дракона. Я думал, вы это знаете.
— Все происходит когда-нибудь в первый раз, — сказал Говард, улыбаясь. — Кроме того, попытка не пытка, разве не так?
Прошло довольно много времени, пока Ван дер Гроот кивнул.
— Что… вы намерены предпринять? — спросил он.
— Сначала нам надо избавиться от этих проклятых оков, — ответил Говард. — А потом посмотрим, действительно ли личная гвардия Некрона такая непобедимая, как говорят, Рольф?
Широкоплечий гигант рыкнул в ответ, подтянул ноги к груди, насколько позволяли путы, и пополз по сырому каменному полу. Говард тоже задвигался, раскачавшись, он наконец завалился набок. С его губ сорвался приглушенный стон, когда он больно ударился о твердый пол.
Ван дер Гроот смотрел на него со смешанным чувством непонимания и любопытства.
— Что вы намерены делать? — спросил он.
Говард ничего не ответил, а пыхтя перевернулся на живот, в то время как Рольф, словно огромный уродливый червь, полз к нему. Наконец голова великана оказалась у связанных рук Говарда.
— Следите… за дверью, — с трудом переводя дыхание, проговорил Говард. — Было бы… очень обидно, если бы именно сейчас появился обслуживающий персонал.
Ван дер Гроот нахмурился, но послушно повернул голову, чтобы наблюдать за низкой дверью в другом конце помещения. Конечно, от этого было мало проку. Они все понимали, что если сейчас кто-нибудь войдет, то все будет кончено.
Рольф впился зубами в тонкие кожаные ремни и начал жевать их. Было слышно, как работают его могучие челюсти, и Ван дер Гроот заметил, как у него на шее под кожей вздулись бугры мышц.
Дело продвигалось крайне медленно, но Рольф не прекращал жевать. На запястьях Говарда выступила кровь, когда тонкие ремни как проволока врезались в его кожу, но американец не издал ни единого стона. Наконец минут через двадцать Рольф обессиленно откинулся в сторону и закрыл глаза. Весь его подбородок был в крови.
Говард выпрямился, поднес руки к лицу и начал массировать суставы. Затем он быстро сбросил путы, которые сковывали его ноги и освободил Рольфа.
— Эй! — позвал Говарда Ван дер Гроот, когда увидел, что тот не собирается развязывать и его, — а как же я?
Говард подчеркнуто медленно повернулся к голландцу. У него на лице появилась странная улыбка.
— Давай его оставим здесь, — прорычал Рольф. — Этот Некрон будет рад обнаружить хоть одного “пленного”.
Ван дер Гроот побледнел.
— Вы… вы не сделаете этого! — прохрипел он. — Они… они же прикончат меня, если вы оставите меня здесь.
— Возможно, — Рольф ухмыльнулся. — Но очень медленно. Я думаю, они захотят кое-что узнать от тебя.
— Ты животное! — захрипел Ван дер Гроот. — Лавкрафт, вы… вы же меня не оставите здесь!
— Не оставим, если вы ответите на мои вопросы, — спокойно сказал Говард. — Итак?
— Это шантаж! — запротестовал Ван дер Гроот.
— И к тому же совершенно излишний, — раздался голос из темноты.
Ван дер Гроот вскрикнул, а Говард и Рольф одновременно резко обернулись.
Должно быть, человек давно стоял там и наблюдал за ними, невидимый и неслышный, может быть, он все время был там как немой страж и от души веселился, наблюдая за их попыткой освободиться.
Затем из неподвижной статуи он превратился в стремительную тень.
Все произошло невероятно быстро. Его нога дернулась вперед, попала Рольфу в колено и вывела его из равновесия. Одновременно его кулак взвился вверх, попал Говарду в подбородок и сбил его с ног.
Рольф закричал, как разъяренный бык, в последний момент удержал равновесие и хотел броситься на человека в черном.
Но ему это не удалось. Человек поднырнул под руку Рольфа, схватил его за запястье и рванул на себя. Рольф перелетел через согнутую спину воина и упал на штабель ящиков, который под его весом рухнул.
— Минхер Ван дер Гроот совершенно прав, Лавкрафт, — продолжал голос из темноты. — Никто не сможет уйти от моих людей. Вам следовало бы прислушаться к нему. Это могло бы вам сэкономить массу сил, и не стоило мучиться понапрасну.
Говард с трудом встал на ноги. Удар послал его в тяжелый нокдаун. Голова гудела, и несколько секунд он не видел ничего, кроме цветных кругов.
Но он все же понял, что голос принадлежал не воину в черном, который снова неподвижно замер, превратившись в молчаливую, грозную статую.
Голос, который он слышал, шел из темного угла сводчатого подвала. Послышался шелест материи, и Говард внезапно увидел смутные очертания второй фигуры меньшего роста.
— Жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах, Лавкрафт, — продолжал голос. — Я много слышал о вас. И при других обстоятельствах мы, возможно, даже могли бы сотрудничать. Но сейчас
Он замолчал и лишь шумно вздохнул и подошел еще ближе.
Говард пронзительно вскрикнул, когда фигура полностью вышла из тени и он смог ее хорошенько рассмотреть…
Голос Торнхилла — по крайней мере, так я понял из его нечленораздельного бормотания, когда он представился, — звучал резко. Видимо, он не отличался особым терпением.
— Меня зовут… — Я запнулся, тщетно копаясь в моей памяти, и посмотрел на Торнхилла с испугом и смущением, что, видимо, еще больше разозлило его.
Я готов был закричать. Я не страдал потерей памяти. Я прекрасно знал, кто я и что произошло. С моей памятью и с фактами все было в порядке, но всякий раз, когда я хотел воспользоваться ими, назвать свое имя или сказать что-либо еще, казалось, что невидимая рука проникала в мое сознание и все стирала. Я чувствовал себя в положении человека, который неожиданно проснулся и заметил, что не может больше ходить.
Торнхилл вздохнул.
— Ну ладно, — сказал он ехидно. — Если вам нравится играть в игры, то мы найдем для этого время.
Он ухмыльнулся — примерно так же приветливо, как удав, который только что обнаружил жирного кролика, сел передо мной на край письменного стола и подпер кулаком свой двойной подбородок. Торнхилл был самым жирным человеком, которого я когда-либо видел. Он перемещался очень медленно, и казалось, что он перетекает из одного места в другое, а не идет. Но в отличие от большинства толстяков он не был ни приветливым, ни добродушным.
— Мне и так известно ваше имя, — сказал он.
Ну, тогда он знал больше, чем я. Разумеется, я знал свое имя. Оно звучит…
— Мне очень жаль, мистер Торнхилл, — пробормотал я. — Я…
— Инспектор Торнхилл, — холодно поправил он меня. — Инспектор Торнхилл из Скотланд-Ярда. Отдел по расследованию убийств, чтобы быть уж совсем точным.
Отдел по расследованию убийств? На мгновение панический ужас пронзил черную дыру, в которую превратилась моя память. Но истинный смысл сказанного так и не дошел до моего сознания.
— Итак, мистер Андара, — продолжал Торнхилл с торжествующим блеском в глазах. — Ваше имя мы знаем, как я уже сказал.
— Андара? — Я поднял голову. Андара было точно не моим именем. — Почему вы так решили?
Торнхилл холодно улыбнулся.
— Потому что ваш портрет висит внизу в зале, мой дорогой, — объяснил он.
Что-то в моем сознании щелкнуло, и ко мне частично вернулась память. Я ясно увидел перед собой портрет, маленькую латунную табличку с именем под ним и лицо на портрете.
Передо мной простиралась равнина, черная как уголь и такая же бесконечная, как сама вечность, слегка холмистая, как застывший океан, и освещаемая светом холодной, ослепительно-белой луны, которая висела слишком низко и была слишком большой,
Я заморгал, оставаясь в полной темноте, все еще окружавшей меня и озадаченно потер пальцами виски. Что это были за воспоминания? Я никогда не был в такой стране, ничего не читал и не слышал о ней Но картина так ясно и четко стояла перед моими глазами, что казалось, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее болотистых волн, почувствовать их неприятную теплоту и погрузить ладонь в их тягучую, сиропообразную поверхность.
Вновь видения стали такими четкими, что я почувствовал, как реальность начала ускользать от меня Я застонал и так сильно прижал большой и указательный пальцы к закрытым векам, что у меня перед глазами вспыхнули маленькие цветные звездочки
Боль вернула меня — теперь окончательно — к действительности На совсем короткое мгновение у меня появилось чувство, будто я борюсь с невидимым сопротивлением, которое, как сеть липкой паутины, опутывает меня, но потом после неожиданно резкого рывка она лопнула, и все видения и картины исчезли
Когда я открыл глаза, темнота уже не была такой полной Я узнал серые, потрескавшиеся стены из дерева передо мной, а также слева и справа от меня, а мои руки сжимали что-то холодное, твердое Я сам сидел, прислонившись спиной к стене.
Я осмотрел себя. Моя одежда была заляпана грязью и местами разорвана, кожа в этих местах покраснела и почернела, а кое-где даже покрылась засохшей кровью Казалось, все мое тело представляло собой одну сплошную пульсирующую рану.
Сквозь деревянные стены до меня доносились голоса, приглушенно и настолько искаженно, что я не мог разобрать слов. Но это были голоса людей, по крайней мере, я их различал.
Я попытался приподняться и ударился головой о слишком низкий потолок, я бы снова упал, если бы в крохотном, похожем на ящик помещении оказалось недостаточно места.
Крохотное, похожее на ящик помещение…
Эти слова прозвучали несколько раз эхом в моей голове, прежде чем я понял, почему они вызвали в моей душе такой жуткий, пугающий отклик.
Похожий на ящик.
Маленький.
И к тому же из дерева!
На мгновение меня охватила паника. Часть моего мозга осталась трезвой и рассудительной, но другая, большая часть, заставила меня закричать от ужаса, рисуя в моем воображении страшную картину, будто я лежу в гробу, может быть, уже глубоко под землей, а бормочущий голос там, снаружи, это не что иное, как молитва священника, который благословляет гроб, в то время как стоящие за его спиной могильщики ждут, когда же наконец закончится заупокойная молитва, чтобы засыпать гроб землей.
Гроб, в котором меня хоронят заживо?
Но потом так же быстро, как и появилось, видение исчезло, и паника уступила место чувству слабости, и я со вздохом облегчения прислонился спиной к грубой стене. Я ведь стоял, а гробы опускаются в могилу обычно горизонтально.
Снаружи голоса на мгновение стихли, и тогда я начал кричать. Но сейчас они раздались снова, громче и взволнованней, потом послышались приближающиеся быстрые, семенящие шаги. Раздался глухой удар руки по деревянной стенке моего укрытия, что-то заскрипело, и потом мне в глаза ударил ослепительно яркий солнечный свет.
Я застонал, инстинктивно прикрыл лицо рукой и попытался рассмотреть фигуру, которая возникла передо мной. Но человек надо мной казался лишь черной тенью, обрамленной яркими лучами слепящего света. Я услышал удивленное восклицание, и его фигура от удивления вздрогнула.
— Черт побери! — вырвалось у него. — Что вы здесь делаете? И кто вы вообще такой?
Прошло несколько секунд, прежде чем я отнял руку от лица и посмотрел на человека сквозь слезы, застилавшие мой взор.
А потом прошло еще больше времени, пока чувство успокоения, вызванное его словами, прошло и уступило место парализующему страху.
— Да отвечайте же, черт вас побери! — еще раз потребовал незнакомец. — Как вы попали сюда и кто вы?
Но и на этот раз я ничего не ответил.
Нет, не потому, что не хотел, — я не мог.
Так как я не знал ответов на его вопросы…
* * *
Холод висел в воздухе, как невидимый туман, а от стен эхом отражались мелкие шажки крысиных лап. Здесь было не очень светло; хотя через узкие, решетчатые окна высоко под потолком сюда и проникал свет, но помещение было слишком большим и заполненным тенями, которые, казалось, впитывали свет. Словно за серой дымкой находилось что-то такое, что жадно проглатывало свет и послание жизни, которое приходило вместе с ним.Говард устало поднял голову, шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы и, вероятно, в сотый раз попытался разорвать тонкие кожаные ремни, которые стягивали его запястья за спиной.
И в сотый раз тщетно. Человек, который его связал, знал толк в своем деле — пленник даже не мог шевельнуть руками, не говоря уж о том, чтобы освободить их.
— Оставьте в покое, — прошепелявил низкий голос у него за спиной. В тишине, царившей в сыром подвале, он прозвучал необычно громко. Несмотря на это, в нем слышалась боль.
Говард повернул голову и несколько секунд молча смотрел на связанного великана.
— Вы только причиняете себе боль, — продолжал Рольф. — Этот тип знает, как надо связывать человека.
Но и на этот раз Говард ничего не ответил. Они находились в этом подвале почти восемь часов, но за это время обменялись едва ли дюжиной фраз. В их души закрался страх, сделавший любую беседу невозможной.
Говард закрыл глаза, провел кончиком языка по распухшей, лопнувшей нижней губе и шумно вздохнул. Даже дышать было больно. Возможно, они сломали ему одно или даже несколько ребер.
Он с трудом мог вспомнить, как все произошло. Оба одетых в черное воина набросились на него и на Рольфа как дикие звери. Единственное, что он помнил, это размытые картины мелькавших ног и рук.
До него донесся слабый стон. Говард с трудом повернул голову, неловко повернулся со связанными руками и ногами и чуть не свернул себе шею, чтобы увидеть человека, который лежал с другой стороны и так же, как и они с Рольфом, был связан по рукам и ногам, но тому, кажется, досталось еще сильнее.
У Говарда было странное чувство. Сейчас, когда у него появилось время внимательно рассмотреть лицо двойника, их сходство не казалось ему таким уж поразительным. Несмотря на это, в первый момент ему снова показалось, что он смотрит в зеркало.
У человека, находившегося рядом, было его лицо.
Незнакомец со стоном открыл глаза, попытался сесть и с криком боли вновь опустился на землю.
— И не старайтесь, — насмешливо сказал Говард. Его охватило какое-то нездоровое веселье. Он чуть было не рассмеялся.
— Что… о боже, что случилось? — простонал незнакомец. Он снова попытался сесть, и на этот раз ему это удалось. Когда его лицо попало в узкую полоску серого света, Говард увидел, что левый глаз у двойника заплыл, а на щеке красовался огромный кровоподтек. Кроме того, у него отклеилась борода.
— Это я хотел бы услышать от вас, — спокойно ответил Говард. — Почему бы вам не рассказать мне все. Я думаю, у нас достаточно времени для разговора, Кто вы?
— Моя фамилия Лавкрафт, — неразборчиво ответил мужчина. Взгляд его широко открытых глаз все еще был затуманен; видимо, он еще не совсем пришел в себя. — Говард Лавкрафт. Я…
— Перестаньте, — сердито перебил Говард. — Сейчас, действительно, не время для глупых шуток.
Мужчина запнулся, несколько раз моргнул одним глазом и озадаченно посмотрел на Говарда. Затем в его взгляде появился страх. Говард злорадно улыбнулся.
— Ну, наконец-то пришли в себя?
— Что… — Незнакомец опять запнулся, удивленно огляделся и вдруг начал яростно рвать свои путы.
Говард терпеливо ждал, пока его собеседник не осознал бессмысленность своих усилий. Потом он откинулся назад, насколько это позволяли неудобные путы.
— Если у вас еще сохранился остаток благоразумия, то, может быть, мы лучше поговорим? — приветливо спросил Говард.
— Поговорим? — Голос двойника дрожал.
Его взгляд выражал панику, а дыхание было учащенным и прерывистым.
— Где мы находимся? Что… что случилось?
— О том, где мы находимся, я знаю не больше вас, — терпеливо ответил Говард. — А что случилось, вы должны знать лучше меня.
— Я ничего не знаю. Я Говард Лав…
— Черт побери, да прекратите же! — заорал Говард. — Я Говард Лавкрафт, а не вы. И я хочу знать, кто вы такой и кто вас послал?
Его двойник уставился на него и замолчал. Сходство уже не было таким большим, как вначале — борода оказалась фальшивой, а волосы подкрашенными, теперь он смог это рассмотреть. Лицо у двойника было немного полнее, чем у него. Побои и кровь размазали грим, и сквозь него проступало настоящее лицо незнакомца. Несмотря на это, даже сейчас он был похож на Говарда, как его родной брат.
— Я вообще ничего не знаю, — сказал наконец незнакомец таким голосом, словно готов был в любой момент расплакаться.
— Может быть, вы вспомните, если я вам немного помогу, — проворчал Говард. — Вы воспользовались нашим с Рольфом отсутствием, чтобы вместо меня вступить в контакт с Робертом Крейвеном. По одной единственной причине — чтобы завладеть книгой “Necronomicon”. Пока все верно?
Его двойник упрямо молчал, но он не настолько хорошо владел своим лицом, чтобы Говард не смог прочесть на нем ответ на свой вопрос.
— Итак, все верно, — удовлетворенно сказал Говард. — Между прочим — мой вам комплимент. Самая удачная маска, какую я когда-либо видел. Кто вас послал? Орден?
На этот раз самообладание совершенно покинуло незнакомца. С его губ сорвался испуганный возглас.
— Вы… знаете…
Говард жестко рассмеялся.
— Вы что, считаете меня дураком, мистер Двойник? Ваши братья гоняются за мной уже более десяти лет. Я знал, что они однажды явятся. Вы или кто-либо вроде вас. Как ваше имя? Мне кажется довольно глупо продолжать называть вас Говардом.
— Ван дер Гроот, — тихо сказал незнакомец. — Хенк Ван дер Гроот.
— Голландец?
Ван дер Гроот кивнул. Его взгляд впился в серую темноту за спиной Говарда.
— Послушайте, Ван дер Гроот, — терпеливо начал Говард. — Как явствует из положения вещей, мы с вами враги, но я предлагаю заключить перемирие. Хотя бы до тех пор, пока мы не выберемся отсюда.
Ван дер Гроот недоуменно уставился на него.
— Выберемся? — прохрипел он. — Да вы с ума сошли, Лавкрафт. Никто не сможет вырваться из крепости Дракона. Я думал, вы это знаете.
— Все происходит когда-нибудь в первый раз, — сказал Говард, улыбаясь. — Кроме того, попытка не пытка, разве не так?
Прошло довольно много времени, пока Ван дер Гроот кивнул.
— Что… вы намерены предпринять? — спросил он.
— Сначала нам надо избавиться от этих проклятых оков, — ответил Говард. — А потом посмотрим, действительно ли личная гвардия Некрона такая непобедимая, как говорят, Рольф?
Широкоплечий гигант рыкнул в ответ, подтянул ноги к груди, насколько позволяли путы, и пополз по сырому каменному полу. Говард тоже задвигался, раскачавшись, он наконец завалился набок. С его губ сорвался приглушенный стон, когда он больно ударился о твердый пол.
Ван дер Гроот смотрел на него со смешанным чувством непонимания и любопытства.
— Что вы намерены делать? — спросил он.
Говард ничего не ответил, а пыхтя перевернулся на живот, в то время как Рольф, словно огромный уродливый червь, полз к нему. Наконец голова великана оказалась у связанных рук Говарда.
— Следите… за дверью, — с трудом переводя дыхание, проговорил Говард. — Было бы… очень обидно, если бы именно сейчас появился обслуживающий персонал.
Ван дер Гроот нахмурился, но послушно повернул голову, чтобы наблюдать за низкой дверью в другом конце помещения. Конечно, от этого было мало проку. Они все понимали, что если сейчас кто-нибудь войдет, то все будет кончено.
Рольф впился зубами в тонкие кожаные ремни и начал жевать их. Было слышно, как работают его могучие челюсти, и Ван дер Гроот заметил, как у него на шее под кожей вздулись бугры мышц.
Дело продвигалось крайне медленно, но Рольф не прекращал жевать. На запястьях Говарда выступила кровь, когда тонкие ремни как проволока врезались в его кожу, но американец не издал ни единого стона. Наконец минут через двадцать Рольф обессиленно откинулся в сторону и закрыл глаза. Весь его подбородок был в крови.
Говард выпрямился, поднес руки к лицу и начал массировать суставы. Затем он быстро сбросил путы, которые сковывали его ноги и освободил Рольфа.
— Эй! — позвал Говарда Ван дер Гроот, когда увидел, что тот не собирается развязывать и его, — а как же я?
Говард подчеркнуто медленно повернулся к голландцу. У него на лице появилась странная улыбка.
— Давай его оставим здесь, — прорычал Рольф. — Этот Некрон будет рад обнаружить хоть одного “пленного”.
Ван дер Гроот побледнел.
— Вы… вы не сделаете этого! — прохрипел он. — Они… они же прикончат меня, если вы оставите меня здесь.
— Возможно, — Рольф ухмыльнулся. — Но очень медленно. Я думаю, они захотят кое-что узнать от тебя.
— Ты животное! — захрипел Ван дер Гроот. — Лавкрафт, вы… вы же меня не оставите здесь!
— Не оставим, если вы ответите на мои вопросы, — спокойно сказал Говард. — Итак?
— Это шантаж! — запротестовал Ван дер Гроот.
— И к тому же совершенно излишний, — раздался голос из темноты.
Ван дер Гроот вскрикнул, а Говард и Рольф одновременно резко обернулись.
Должно быть, человек давно стоял там и наблюдал за ними, невидимый и неслышный, может быть, он все время был там как немой страж и от души веселился, наблюдая за их попыткой освободиться.
Затем из неподвижной статуи он превратился в стремительную тень.
Все произошло невероятно быстро. Его нога дернулась вперед, попала Рольфу в колено и вывела его из равновесия. Одновременно его кулак взвился вверх, попал Говарду в подбородок и сбил его с ног.
Рольф закричал, как разъяренный бык, в последний момент удержал равновесие и хотел броситься на человека в черном.
Но ему это не удалось. Человек поднырнул под руку Рольфа, схватил его за запястье и рванул на себя. Рольф перелетел через согнутую спину воина и упал на штабель ящиков, который под его весом рухнул.
— Минхер Ван дер Гроот совершенно прав, Лавкрафт, — продолжал голос из темноты. — Никто не сможет уйти от моих людей. Вам следовало бы прислушаться к нему. Это могло бы вам сэкономить массу сил, и не стоило мучиться понапрасну.
Говард с трудом встал на ноги. Удар послал его в тяжелый нокдаун. Голова гудела, и несколько секунд он не видел ничего, кроме цветных кругов.
Но он все же понял, что голос принадлежал не воину в черном, который снова неподвижно замер, превратившись в молчаливую, грозную статую.
Голос, который он слышал, шел из темного угла сводчатого подвала. Послышался шелест материи, и Говард внезапно увидел смутные очертания второй фигуры меньшего роста.
— Жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах, Лавкрафт, — продолжал голос. — Я много слышал о вас. И при других обстоятельствах мы, возможно, даже могли бы сотрудничать. Но сейчас
Он замолчал и лишь шумно вздохнул и подошел еще ближе.
Говард пронзительно вскрикнул, когда фигура полностью вышла из тени и он смог ее хорошенько рассмотреть…
* * *
— Итак, в последний раз спрашиваю, дружище. Кто вы и как вы сюда попали?Голос Торнхилла — по крайней мере, так я понял из его нечленораздельного бормотания, когда он представился, — звучал резко. Видимо, он не отличался особым терпением.
— Меня зовут… — Я запнулся, тщетно копаясь в моей памяти, и посмотрел на Торнхилла с испугом и смущением, что, видимо, еще больше разозлило его.
Я готов был закричать. Я не страдал потерей памяти. Я прекрасно знал, кто я и что произошло. С моей памятью и с фактами все было в порядке, но всякий раз, когда я хотел воспользоваться ими, назвать свое имя или сказать что-либо еще, казалось, что невидимая рука проникала в мое сознание и все стирала. Я чувствовал себя в положении человека, который неожиданно проснулся и заметил, что не может больше ходить.
Торнхилл вздохнул.
— Ну ладно, — сказал он ехидно. — Если вам нравится играть в игры, то мы найдем для этого время.
Он ухмыльнулся — примерно так же приветливо, как удав, который только что обнаружил жирного кролика, сел передо мной на край письменного стола и подпер кулаком свой двойной подбородок. Торнхилл был самым жирным человеком, которого я когда-либо видел. Он перемещался очень медленно, и казалось, что он перетекает из одного места в другое, а не идет. Но в отличие от большинства толстяков он не был ни приветливым, ни добродушным.
— Мне и так известно ваше имя, — сказал он.
Ну, тогда он знал больше, чем я. Разумеется, я знал свое имя. Оно звучит…
— Мне очень жаль, мистер Торнхилл, — пробормотал я. — Я…
— Инспектор Торнхилл, — холодно поправил он меня. — Инспектор Торнхилл из Скотланд-Ярда. Отдел по расследованию убийств, чтобы быть уж совсем точным.
Отдел по расследованию убийств? На мгновение панический ужас пронзил черную дыру, в которую превратилась моя память. Но истинный смысл сказанного так и не дошел до моего сознания.
— Итак, мистер Андара, — продолжал Торнхилл с торжествующим блеском в глазах. — Ваше имя мы знаем, как я уже сказал.
— Андара? — Я поднял голову. Андара было точно не моим именем. — Почему вы так решили?
Торнхилл холодно улыбнулся.
— Потому что ваш портрет висит внизу в зале, мой дорогой, — объяснил он.
Что-то в моем сознании щелкнуло, и ко мне частично вернулась память. Я ясно увидел перед собой портрет, маленькую латунную табличку с именем под ним и лицо на портрете.