Холланд Том. Раб своей жажды

   — Женщина, с которой я встретилась, была той самой, которая преследовала леди Моуберли. — Люси посмотрела на Весткота и на меня. — Леди Моуберли видела ее… она вломилась к ней в дом.
   — Но почему вы так уверены, что это та самая женщина?
   — Письмо… ее описание… Помните, леди Моуберли не смогла толком описать взломщицу? По ее словам, это было самое необычное лицо, которое она когда-либо видела… Так вот, я ощутила то же смятение. Как я уже сказала, Джек, лицо ее было прекрасно… О, как прекрасно! Но в глазах читались опасность, колдовство, зло, величие… Как описать все это? Не могу. Просто не могу…
   Она сжала руку в кулак и поднесла к губам, терзаясь тем, что не может определить, что именно она увидела.
   — Я чувствовала, как она… совращает, меня, — тихо прошептала Люси. — Да, совращает… В конце концов, с большим усилием мне удалось оторвать от нее взгляд…
   В комнате воцарилось долгое молчание. Элиот скрестил руки на груди и прислонился к стене.
   — В Лондоне много поразительных женщин, — заявил он.
   — Нет, Джек, я вам еще не все рассказала. — Люси разжала пальцы и повернулась к нам. — Леди Моуберли видела второго человека — джентльмена-иностранца, смуглого, из Индии или Аравии.
   — Ага, — сразу оживился Элиот. — Вы тоже видели похожего человека?
   — Да. Полисмен вернулся в холл и сообщил, что обыскал всю квартиру, но не нашел никаких следов борьбы, не говоря уже о трупе. Он извинился перед хозяйкой дома и предложил, чтобы мы с ним ушли. И тут на лестнице послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице…
   — Поднимался? — прервал ее Элиот.
   — Да, — кивнула Люси.
   — Вы уверены?
   — Абсолютно.
   — Простите, — пробормотал Элиот, — продолжайте, пожалуйста!
   — Через парадную дверь вошел джентльмен. Он был в вечерней одежде, хотя без фрака, но я так поняла, что это его фрак брошен на высокую спинку кресла. Он выслушал рассказ полисмена об увиденном мною и очень удивился, а потом мы ушли. У меня не было никаких причин подозревать его в чем-то. И лишь когда я получила письмо леди Моуберли, мои страхи подтвердились. Джек! Я видела Джорджа там, наверху! Я видела, как его убили!
   Элиот слушал все это, полузакрыв глаза.
   — Согласен, — пробормотал он, — тут много пищи для размышлений… Но скажите, как этот иностранный джентльмен отреагировал на ваше присутствие в комнате — обеспокоило это его как-нибудь?
   — Никоим образом. Он был исключительно спокоен. Словно поддразнивал меня. Его самообладание было каким-то величественным… И это поразило меня.
   — А он говорил с вами?
   — Так, простые любезности.
   — Ага. — Лицо Элиота потемнело, а глаза открылись шире. — Тогда это весьма загадочный случай… Как я понимаю, дорогая Люси, вы хотите, чтобы я расследовал это дело как можно доскональнее?
   — Ну конечно, Джек! Артур уже умер — и при таких странных обстоятельствах, о которых я лишь недавно узнала. Мысль о том, что и Джорджа постигла столь же ужасная судьба…
   — Что ж, — Элиот взглянул на часы, — если вам больше нечего сказать, тогда разрешите откланяться…
   — Есть, Джек, есть!
   — Что же? — удивленно поинтересовался Элиот.
   — Сегодня вечером… я видела их опять… сегодня вечером они были здесь.
   — В театре? — воскликнул я. — Эта леди и иностранец?
   — Я уверена, это были они. Они сидели в отдельной ложе справа, ближе всего к сцене, вот почему я заметила их. На втором акте женщины не было, но джентльмен просмотрел весь спектакль. Он ушел лишь в самом конце, когда мистер Ирвинг выступал с благодарственной речью…
   Элиот повернулся ко мне:
   — Вы записываете тех, кто заказывает у вас ложи?
   — Естественно, — ответил я. — Подробности у меня в конторе.
   — Тогда пойдемте туда! — Элиот повернулся к Люси. — Не бойтесь! — взял он ее за руку. — Я сделаю все что смогу, чтобы расследовать это дело!
   Он поцеловал ее и вышел из комнаты, а я — за ним. Мы двинулись по коридору к моему кабинету, но позади вдруг-раздались шаги. Мы обернулись — нас догонял Весткот.
   — Доктор Элиот! — окликнул он. — Я должен знать… Люси в большой опасности, как вы думаете?
   — Слишком рано утверждать что-либо, — пожал плечами Элиот.
   — Если я чем-нибудь могу помочь, какое-нибудь опасное дело…
   — Оставайтесь с женой, — посоветовал Элиот. — Не отходите от нее ни на шаг… И будьте готовы ко всему.
   Весткот в неуверенности уставился на него:
   — Так я лучше всего смогу помочь ей?
   — Вот именно. — Элиот улыбнулся и похлопал Весткота по плечу. — Удачи. Будьте достойны женщины, на которой женились.
   Мы продолжили путь, а Весткот направился обратно к жене.
   — Вы и вправду думаете, что мисс Рутвен грозит опасность? — спросил я, как только мы зашли ко мне в кабинет.
   — Вы имеете в виду миссис Весткот?
   — Конечно, — поправился я, — миссис Весткот.
   Элиот взял конторскую книгу, которую я ему вручил, и покачал головой:
   — Думаю, нет… Но дело все же не столь простое, как я ранее предполагал.
   Он нахмурился и посмотрел на страницу, которую я открыл.
   — Вот, — показал я. — Вот эта ложа. Боже мой. Доктор Элиот! Ради Бога, что с вами?
   Ибо Элиот вдруг смертельно побледнел. Глаза его уставились на запись в регистрационной книге, а рот раскрылся от изумления.
   — И все же, — пробормотал он, вставая, — это просто совпадение…
   Его глаза подернулись поволокой, и он погрузился в какие-то глубоко личные размышления. Я взглянул в книгу, чтобы узнать, что повергло его в такое изумление. Ложа была заказана на имя раджи Каликшутры.
   — Раджа! — вскричал я. — Так мисс Рутвен была права. Это был индус.
   — Да, — ответил Элиот. — По крайней мере, похоже на то.
   — Эта Каликшутра вам о чем-нибудь говорит?
   — Немного.
   Он вновь вгляделся в запись в книге. Лицо его стало бесстрастным, как и раньше. Он пожал плечами и захлопнул книгу.
   — Уже поздно, — заявил он. — Завтра будет долгий день. Мне пора идти, мистер Стокер, и благодарю вас за уделенное мне время.
   — Я пойду с вами, — сказал я, запер кабинет и проводил Элиота на улицу.
   Мы пошли по Друри-лейн в поисках извозчика, но было несколько позже, чем я думал, и даже у Ковент Гардена улицы были почти пусты. Мы вышли на флорал-стрит, и тут я заметил, что за нами едет экипаж — черный, с розовым гербом на дверце. Колеса его громыхали по булыжной мостовой. Когда лошади поравнялся с нами, кто-то постучал тростью в окошко, и экипаж остановился. Окошко отворилось, и чья-то бледная рука поманила нас. Элиот не обратил на это внимания, продолжая шагать по улице.
   Из экипажа высунулся лорд Рутвен. Он улыбался.
   — Доктор Джон Элиот! — позвал он. — Как я понимаю, вашей хирургической клинике ужасно не хватает средств?
   Элиот повернулся, с удивлением взглянув на него:
   — Если даже и так, то вам какое до этого дело?
   Лорд Рутвен выхватил какой-то конверт и бросил его на мостовую.
   — Прочтите! — крикнул он. — Это может вам пригодиться.
   Он стукнул тростью по крыше, возница натянул поводья, и экипаж стал быстро удаляться.
   Элиот провожал его взглядом, пока лошади не скрылись за ближайшим углом, потом нагнулся и поднял конверт Вскрыв его и прочтя записку внутри, он передал все мне. По адресу, вытисненному в верхней половине листа, я понял, что улица находится в Мэйфейр.
   «Навестите меня, — писал лорд Рутвен, — нам надо многое обсудить».
   — Вы поедете? — взглянул я на Элиота.
   Он вначале ничего не ответил. Ему стало зябко, и он поплотнев закутался в пальто.
   — Свалились тут всякие тайны на мою голову, — наконец буркнул он, взял письмо, из моих рук и зашагал дальше по улице.
   — Если могу помочь вам… — окликнул я его.
   Он не обернулся.
   — Знайте, — вновь крикнул я, — я сделаю все, чтобы отвратить опасность от мисс Рутвен.
   — На Бонд-стрит, завтра, — проговорил он не оборачиваясь, — в девять…
   — Непременно буду, — пообещал я.
   — Доброй ночи, мистер Стокер!
   Он продолжал шагать и быстро исчез в темноте. На следующее утро на Бонд-стрит я ожидал увидеть его у лавки ювелира, но он стоял у двери справа от «Хэдли», где, как я понял, находился вход на верхние этажи. Увидев меня, Элиот улыбнулся и подошел пожать мне руку.
   — Стокер, — жизнерадостно сказал он, вцепляясь в мою руку железной хваткой и притягивая меня, чтобы я не шел дальше.
   — Не показывайтесь перед дверью ювелирной лавки, — произнес он по-прежнему жизнерадостным голосом, будто предлагая вместе позавтракать.
   И действительно, со стороны могло показаться, что один из друзей приглашает другого в гости. Он открыл дверь, впустил меня, вошел следом и запер дверь.
   — Где вы достали ключ? — с удивлением спросил я.
   — Лахор, — ответил он.
   От его радушной улыбки не осталось и следа. Он взглянул на лестницу, и лицо его стадо совершенно непроницаемым.
   — Заметили что-нибудь интересное? — поинтересовался он.
   Я осмотрелся вокруг.
   — Нет.
   — А ковер?
   Я взглянул вниз и внимательно рассмотрел ковер.
   — Вроде бы ничего необычного! — наконец промолвил я.
   — Я не сказал «необычное», я сказал «интересное», — поправил Элиот. — Что ж, подождем с этим.
   Он повернулся и стал подниматься по лестнице.
   Я последовал за ним.
   — Что мы будем делать дальше? — спросил я.
   Элиот остановился у двери на площадке второго этажа. Ключ все еще был у него в руках. Он вставил его в замок и лишь тогда обернулся ко мне.
   — Не беспокойтесь, — успокоил он. — Я всю ночь наблюдал за этой квартирой. Тут никого нет.
   — Но, силы небесные, — торопливо зашептал я, — это же взлом! Элиот, одумайтесь, что вы творите!
   — Одумался, — ответил он, поворачивая ключ. — По-другому не получится.
   Он открыл дверь и быстро впустил меня внутрь. Заперев дверь, он взглянул мне прямо в глаза.
   — Вы верите, что Люси говорила правду? — спросил он.
   — Конечно.
   — Это и есть оправдание тому, что мы делаем, Стокер, ибо боюсь, тут замешано великое зло. Мы с вами оказались в глубоких водах. Поверьте, у нас нет иного выбора, кроме как вломиться сюда.
   Мы осмотрелись по сторонам. Комната была точно такой же, как нам ее описали. Обстановка — богатая, отделка — утонченная и с большим вкусом, но все же было в комнате что-то чрезмерно пышное, дочти, я бы сказал, упадочное, так что красота казалась перезрелой, словно у орхидеи, уставшей цвести. Я почувствовал какую-то странную нервозность, да и Элиот, оглядываясь по сторонам, вроде как-то дернулся. Я проследил за его взглядом. Он указал на стену, в которой были два эркера с видом на улицу.
   — Вот здесь стоял Джордж, когда Люси увидела его, — пробормотал Элиот.
   Вынув из кармана небольшую лупу, он подошел к стене и опустился на колени. Внимательно изучив ковер, он нахмурился и покачал головой, после чего направился ко второму эркеру, где вновь наклонился и тщательно осмотрел пол. Я присоединился к нему. Ковер на полу был толстый, яркой окраски, и сразу было видно, что пятен на нем нет. Но вдруг послышался тихий вскрик Элиота.
   — Вот! — прошептал он, показывая половицу у самого окна. — Стокер! Что это, по-вашему?
   Я пригляделся. Пятнышко, столь крохотное, что невооруженным глазом и не разглядишь, а над ним — еще пара пятнышек.
   Элиот поскреб одно из них ногтем и поднес палец к свету. Кончик ногтя окрасился в ржаво-бурый цвет. Он нахмурился и коснулся ногтя кончиком языка.
   — Ну? — спросил я нетерпеливо.
   — Да, — ответил Элиот, — это, несомненно, кровь.
   Я побледнел.
   — Так Люси была права, — пробормотал я, — беднягу все-таки убили!
   Элиот покачал головой:
   — Она видела, что лицо его было вымазано кровью.
   — Да, — тихо сказал я. — И к какому выводу вы пришли?
   — Чья бы кровь это ни была, она не могла течь из серьезной раны. — Он снова указал на половицу. — Это всего-навсего крохотные пятнышки, такая струйка крови даже кусок ткани не намочит. Тот факт, что пятнышки все еще здесь, говорит о том, что серьезной раны не было вовсе.
   — Почему же?
   — А потому, что пятнышки не стерли, — проговорил Элиот. — Их просто не заметили… Не Люси, а те, кто живет в этой квартире. Взгляните на ковер. — Люси была совершенно права. На нем нет пятен крови, по меньшей мере пятен различимых. Нет, — он поднялся, — эти следы крови лишь еще больше запутывают дело. С одной стороны, они подтверждают, что Джордж вряд ли мог истечь кровью до смерти. С другой стороны, говорят о том, что Люси ничего не выдумывала, утверждая, что видела, как ему затыкают рот тряпкой, смоченной кровью. Это все крайне озадачивает.
   Он направился к двери в дальнем конце комнаты, открыл ее, и я последовал за ним та? какому-то коридору. Как и холл, коридор был богато обставлен, а комнаты, в которые он вел, были столь же роскошны, как и все остальное. Бросалось в глаза отсутствие спальни, и я указал на эту странность Элиоту.
   — Эту квартиру используют не для жилья, — объяснил он.
   — Но для чего тогда?
   — Может, это место отдыха, этакий приют странников в центре столицы. А где главное гнездо, мы пока не можем сказать с уверенностью.
   — Ну, там уж, наверное, все исключительно утонченно…
   — Да? — Элиот резко взглянул на меня. — Почему вы так думаете?
   — Да потому, что они вложили кучу денег в квартиру, в которой даже не живут!
   — Верно, — согласился он, — и огромную кучу, ошеломляющую. Именно это вызывает у меня сомнение, что наши подозреваемые в открытую снимают какую-нибудь квартиру.
   — Я вас не понимаю.
   Элиот сделал нетерпеливый жест:
   — Да, Стокер, вы правы, здесь щедро швыряются деньгами. Но почему здесь, в какой-то квартирке над лавкой, пусть даже на Бонд-стрит? Ясно, что хозяева могут позволить себе жилье получше… Все это крайне трудно объяснить. Если только… — Он прервался и уставился перед собой, а потом его лицо просветлело, озаренное надеждой. — Что ж, все ясно, здесь мы не найдем никакого трупа. Может быть, в другом направлении наши поиски закончатся большим успехом. — Он тронул меня за руку. — Идемте, Стокер. Мне нужна ваша помощь в одном эксперименте.
   Мы вернулись к входной двери, и Элиот открыл ее.
   — Вы заметили, — сказал он, указывая вниз, — какой толстый ковер на лестнице? Я сразу заметил и пытался еще внизу привлечь к этому ваше внимание.
   — Извините, — понурился я, — но я до сих пор не понимаю, в чем примечательность сего факта.
   — Право, Стокер… — удивился Элиот. — Толстый ковер заглушает звук шагов! — воскликнул он и взглянул в сторону верхнего этажа. — А теперь будьте любезны взойти вон туда и спуститься, мимо этой двери, к следующему лестничному пролету, но — тихо! Как можно тише!
   — Тихо? — изумился я. — Боюсь, у меня походка не из легких.
   — Вот именно! — подтвердил Элиот, захлопывая дверь прямо перед моим носом и оставляя меня в полном одиночестве.
   Поняв, наконец, что он хочет (боюсь, вы подумаете, что до меня все долго доходит), я в точности исполнил его просьбу. Спустившись, я подождал у парадной двери и, когда Элиот так и не появился, взобрался обратно по лестнице. Теперь я шел нормальной походкой, и сразу дверь квартиры распахнулась.
   — Отлично! — вскричал Элиот, выходя мне навстречу. — Сейчас, когда вы снова топаете как слон, я вас отлично слышу, но, когда вы спускались, не раздалось ни малейшего скрипа! Думаю, вы согласитесь, что это наводит на кое-какие мысли.
   Он запер дверь в квартиру и поднялся по лестнице на третий этаж.
   — Вы думаете, что убийца — этот индус? — полюбопытствовал я, следуя за ним.
   — Мы просто изучаем возможности. И мы разрушили алиби нашего раджи. Да, было слышно, как он восходит по лестнице, но это не доказывает, что он пришел с улицы. Он мог спрятаться, пока Люси бегала за полицией, а потом как можно тише отступить к парадной двери.
   — Но куда он дел труп?
   — В этом-то и заключается тайна. — Элиот снова вынул из кармана лупу и склонился над ковром, тщательно изучая ею, но через несколько мгновений мотнул головой и встал. — Больше следов крови нет. Конечно, их могли смыть, но при этом остались бы отметины. Нет… и это сужает возможности.
   — Так у вас есть какая-нибудь теория?
   — Мы явно приближаемся к разрешению загадки, вот только…
   Он прервался, и ноздри его расширились, словно он взял след. Глаза его блеснули, как стальной клинок.
   — Пошли, Стокер, — велел он, направляясь к лестнице. — Навестим-ка лавку ювелира!
   Что мы и сделали. Как только мой спутник открыл дверь, к нему подошел небольшой седовласый человек.
   — Чем могу помочь, сэр? — спросил он, потирая руки, словно намыливая их.
   Элиот несколько свысока обозрел владельца лавки и прошелся взглядом по полкам и шкафам. Минуло несколько секунд.
   — Полагаю, — наконец произнес Элиот, растягивая слова, — вы мистер Хэдли, ювелир леди Моуберли?
   — Да, — несколько неуверенно ответил человек. — Имею честь!
   — Отлично. — Элиот отвел от него взгляд. — Heкоторое время тому назад я обедал у нее и сэра Джорджа. На ее дне рождения. На леди Моуберли были поразительные драгоценности, купленные, полагаю, именно в вашей лавке. Ей они достались в подарок от сэра Джорджа.
   Мистер Хэдли насупился и почесал голову:
   — Обождите, сэр, я проверю по книгам.
   Он просеменил было к прилавку, но Элиот помотал головой.
   — Да нет, — нетерпеливо окликнул он. — Не надо смотреть. Уверен, вы и так вспомните эти драгоценности. Они отличаются от других — серьги и ожерелье из района в Индии под названием Каликшутра…
   Последнее слово Элиот выделил специально, и, когда он заговорил вновь, в голосе его зазвучала некоторая напряженность:
   — Вы же помните их, уверен, что помните.
   Владелец лавки с беспокойством покосился на нас.
   — Они никогда мне не принадлежали, — наконец выдавил он.
   — Но они красовались у вас в витрине, не так ли? — нахмурился Элиот. — Да, припоминаю, леди Моуберли упоминала об этом. Она увидела их в вашей витрине, гуляя с сэром Джорджем, а он потом зашел к вам и купил их. В вашей лавке. — Глаза Элиота сузились. — И ни в какой другой. Ведь вы были слугой у сэра Джорджа, если я не ошибаюсь?
   Старик в явном волнении вновь начал потирать руки.
   — Оно, конечно, так, — нетвердо пробормотал он. — Сэр Джордж и леди Моуберли действительно увидели эти драгоценности у меня в витрине. Но повторяю, сэр, они были не мои, и я не мог их продать. К тому времени как сэр Джордж вернулся, я их уже вернул.
   — Вернули? — фыркнул Элиот. — Я вас не понимаю.
   — Мне их дали взаймы.
   — Кто?
   Ювелир поперхнулся:
   — Человек, который хотел вести со мной дело.
   — Так это ему принадлежали драгоценности из Каликшугры?
   — Да, но если вас интересует, у меня имеются драгоценности из других районов Индии, да и вообще со всего мира.
   — Нет-нет, — прервал его Элиот, — меня интересует Каликшутра. Если у вас нет этих драгоценностей, придется обратиться к тому, у кого они есть. Как я могу с ним связаться?
   — А кто вы такой? — с внезапной подозрительностью поинтересовался мистер Хэдли.
   — Меня зовут доктор Джон Элиот.
   — Вы, значит, друг леди Моуберли?
   — А что я не могу быть ее другом? — поднял брови Элиот.
   В его глазах вспыхнула вдруг настороженность, и я почувствовал, что последнее замечание очень заинтересовало его. Но он не стал развивать свою мысль, а облокотился о прилавок и заговорил весьма дружелюбным тоном:
   — Мы с мистером Стокером заядлые коллекционеры всяких редкостей с Гималаев. Стокер, дайте, пожалуйста, вашу визитную карточку мистеру Хэдли.
   Элиот подождал, пока старик ознакомится с моим адресом, а затем, не говоря ни слова, сунул через прилавок гинею.
   — Так вот, — продолжил Элиот, когда ювелир взял монету, — мы хотим отыскать вашего коллегу. Может быть, вы расскажете, какие у вас с ним взаимоотношения, чтобы мы знали, как лучше подойти к делу.
   Старик наморщил лоб:
   — Он пришел ко мне… э-э… месяцев шесть или семь тому назад… вроде как.
   — Отлично, — кивнул Элиот. — И что предложил?
   Старик нахмурился, словно не уверенный в том, зачем мы к нему пожаловали.
   — Прошу вас, мистер Хэдли, — взмолился Элиот. — Что же он предложил?
   — Предложил, — повторил старик, — предложил… сделку.
   — Естественно, — холодно хмыкнул Элиот. — Вряд ли он предложил вам выйти за него замуж. Послушайте, мистер Хэдли, что-то вы темните!
   — Всему свое время, — вызывающе пробормотал ювелир. — Он сказал, этот мой коллега… сказал, что у него есть первосортные драгоценности. Я ему сначала не поверил — по моей части в торговле много всякой дряни, уверен, вы понимаете… Но, как оказалось… Что ж, сэр, вы и сами видели кое-что на шее у леди Моуберли, прекрасные, просто прекрасные вещицы. Он заявил, что у него лавчонка где-то в доках.
   — Где именно? — спросил Элиот.
   — В Ротерхите, сэр.
   — У вас есть адрес?
   Мистер Хэдли кивнул, наклонился и открыл ящик конторки.
   — Вот, сэр, — подал он Элиоту карточку.
   — Джон Полидори, — прочел Элиот, — Ротерхит, Колдлэйр-лейн 3. — Он что, итальянец, этот мистер Полидори?
   — Если и итальянец, то говорит по-английски лучше любого иностранца, с которым мне довелось встречаться.
   — У лорда Байрона какое-то время был личный врач Джон Полидори, — вспомнил я. — Он написал повесть, которую мы как-то переделали для постановки в «Лицеуме».
   — Не хотите ли вы сказать, что это тот же человек? — удивился Элиот. — Сколько же ему сейчас лет?
   — О нет, — покачал головой я, — Полидори, врач лорда Байрона, покончил жизнь самоубийством, насколько я помню. Простите, Элиот, я вспомнил об этом чисто случайно.
   — Понятно. Вы восхитительны, Стокер, с вашими театральными воспоминаниями! — Элиот повернулся к старику. — Но мы отвлеклись. На чем мы остановились? Да, этот мистер Полидори пришел к вам… С драгоценностями. И что он хотел от вас?
   — У него была проблема, — улыбнулся мистер Хэдли. — Товар-то у него имелся, но больше ничего. Я хочу сказать, кто же поедет в Ротерхит? Никак не знатные люди, не джентльмены с деньгами. Если уж открывать лавку, сэр, то только на Бонд-стрит.
   — Вот тут-то вы ему и подвернулись?
   — Ну да, сэр. Он поставлял мне товар, а я помещал его в свою витрину.
   — А драгоценности из Каликшутры… почему он не оставил вам эти изделия, чтобы вы сами продали их?
   — Как я уже сказал, сэр, у него своя лавка. Вот адрес, у вас на карточке.
   — Отлично. — Глаза Элиота вновь заблестели. — Ну а что еще?
   — Иногда он хотел, чтобы определенные покупатели приходили к нему.
   — Почему?
   — Покупатели, которыми, как он считал, двигает особый интерес к драгоценностям. Коллекционеры, если хотите. С ними он предпочитал вести дело напрямую.
   — Так вы сводили их с ним?
   — Если так вам будет угодно, сэр. Дело было выгодное, он всегда платил мне приличные комиссионные.
   — А сэр Джордж? Он тоже был одним из тех, кого вы направили в Ротерхит?
   — Да, сэр. И мистер Полидори особо настоял на этом. «Достаньте мне сэра Джорджа, — умолял он. — Чего бы он ни попросил, когда придет, говорите, что у вас этого нет. И пришлите его ко мне».
   — Вам это не показалось удивительным?
   — Нет, сэр. А почему мне должно было так показаться?
   — Потому что, насколько я знаю, сэр Джордж никогда в жизни не коллекционировал драгоценностей. С чего же ваш коллега заинтересовался им?
   Под усами мистера Хэдли мелькнула легкая улыбка.
   — Для себя он, может, и не коллекционирует. Но есть… люди, для которых он собирает драгоценности. — Он подмигнул. — Вы понимаете меня, сэр?
   — Понимаю, — отрубил Элиот, не отвечая улыбкой на улыбку. — Думаю, что понимаю.
   Старик вдруг забеспокоился.
   — Только не поймите меня превратно, сэр, — запинаясь проговорил он.
   — Превратно?
   — Ну, — поперхнулся ювелир, — я осознаю, сэр, что леди Моуберли, должно быть, беспокоится, да и я, честно говоря, тоже переживаю…
   — Вот как, Хэдли? Почему?
   Старик помрачнел, и взгляд его вдруг опять стал враждебным.
   — Если, сэр, — заговорил он размеренным и холодным голосом, — вам приходится задавать такие вопросы…
   — То что? — нетерпеливо нажал Элиот. .
   — То я не имею права на них отвечать. — Мистер Хэдли смотрел не мигая, с окаменевшим липом. — Раз вы ничего не знаете, сэр, то не мне раскрывать вам чужие тайны. Простите, — помялся он и выговорил последнее слово с почти оскорбительным равнодушием, — сэр!
   Элиот полез в карман.
   — Оставьте при себе ваши подачки, — поморщился старик. — Больше вы меня на этом не проведете.
   Элиот опустил руку.
   — Ну и ладно, — фыркнул он. Я с удивлением отметил, что лицо его вдруг просветлело. — Тогда скажите мне хотя бы вот что…
   Ювелир упорно молчал.
   — Вы давно видели сэра Джорджа? Последние пару недель он тут не появлялся?
   Старик не промолвил ни слова.
   — Должен быть честным с вами, — уступил Элиот. — Я действительно работаю на леди Моуберли. Сожалею, что счел необходимым ввести вас в заблуждение. Но она всего лишь хочет знать, жив ли еще сэр Джордж. Она его жена, мистер Хэдли… Я знаю, вы сами женаты. Так что прошу вас, — заглянул он в глаза старика, — призываю… Видели ли вы сэра Джорджа за последние две недели? умоляю… Леди Моуберли очень беспокоится.
   Ювелир отвернулся, взглянул на улицу и повернулся обратно к Элиоту.
   — Где? — рявкнул Элиот.
   Мистер Хэдли и глазом не моргнул.
   — На улице? Вы видели его там?