Холт Виктория. Фаворитки

 
   Ко двору явился Бекингем.
   — Ваше величество, видели ли вы миссис Нелл Гвин в возобновленной пьесе Бомонта и Флетчера «Пилястр»?
   Грустные глаза Карла еще сохраняли задумчивое выражение.
   — Нет, — кратко ответил он.
   — В таком случае, сир, вы пропустили лучший спектакль, когда-либо поставленный на сцене. Она играет Белларио. Как вы помните, ваше величество, Белларио страстно влюблена и сопровождает своего любовника под видом юноши-пажа. Это дает Нелли возможность расхаживать по сцене в мужском костюме. Что за ножки, сир! Что за фигура! И вся она такая маленькая, — просто кажется, что это ребенок, если бы не ее соблазнительные формы.
   — Может показаться, — заметил король, — что вы увлечены этой актрисой.
   — Весь Лондон увлечен ею, сир. Удивительно, что она до сих пор не пришлась вам по вкусу! Какая энергия! Какое жизнелюбие!
   — Меня утомила энергия в дамах в последнее время. Я перебрал с энергией.
   — Все это моя прекрасная кузина, а? Что за женщина! Хотя она и родня мне и урожденная Вилльерс, мне жаль ваше величество. Мне жаль вас от всего сердца.
   — Я полагаю, что вы и эта дама поссорились. Как это получилось? Вы же всегда были добрыми друзьями.
   — Найдется ли человек, который бы не поссорился с Барбарой раньше или позже, сир? Вы это знаете лучше любого из нас. А вот Нелли совсем другое дело. Миловидна. И такая комедийная актриса, что люди хохочут до слез. Нелли — несравненна, сир. На сцене никто не сравнится с Нелли.
   — А что вы скажете об этом хорошеньком создании в Герцогском театре — Молл Дэвис?
   — Чушь! Простите меня, сир, но чушь! Снова и снова чушь! Молл Дэвис? Жеманная девчонка в сравнении с Нелли. Никакого огня, ваше величество, никакого огня вообще.
   — Я слегка обжегся уже, Джордж. Может быть, мне необходимо немного бальзама, имеющегося у жеманных девчонок?..
   — Молл надоест вам за одну ночь.
   Карл расхохотался. «Что это за игра?»— удивлялся он. Бекингем настроен привести Барбару в замешательство; мне известно, что они поссорились. Но почему Говарды и мой благородный герцог одновременно превратились вдруг в сводников?
   Молл Дэвис? Нелл Гвин? Он пригласит одну из них сегодня вечером, чтобы развлечься.
   Бекингем немного вывел его из себя; большую часть прошлого года он был в немилости, а незадолго до того ему запретили какое-то время бывать при дворе, так как он появился без королевского позволения. Бекингем был блестящим человеком, но он постоянно мешал этому блеску своими опрометчивыми планами. Кроме того, благородный герцог держался слишком высокомерно и преувеличивал значение собственной персоны и расположение короля к нему.
   Карл положил руку на плечо герцога. — Дорогой Джордж, — сказал он, — ваша забота о крошке Нелли трогает меня. Я понимаю, что человек, имеющий такое высокое мнение о хорошенькой актрисе, сам мечтает о ней. Так идите же сегодня в мой театр и ухаживайте за Нелли. А я отправлюсь в Герцогский театр и проверю, так ли обворожительна Молл Дэвис, как меня уверяли.
 
   Нелл услышала новость, она быстро обошла театр.
   Король послал за Молл Дэвис. Она ему понравилась, и он подарил ей кольцо, оцененное в кругленькую сумму — семьсот фунтов.
   Он стал часто бывать в Герцогском театре. Ему нравилось смотреть, как она танцует. Он аплодировал громче всех, и все в Лондоне говорили о новой любовнице короля — о Молл Дэвис.
   Леди Каслмейн сердилась, она не посещала театры. Ходили дикие слухи о количестве любовников, бывающих у нее каждый день.
   Затем однажды, вместо того чтобы идти в Герцогский театр, король пришел в свой собственный.
   В артистической уборной царило возбуждение.
   — Что бы это значило? — воскликнула Бек Маршалл. — Неужели его величеству надоела Молл Дэвис?
   — Это тебя удивляет? — спросила ее сестра Энн.
   — Вот уж меня это не удивило бы, — вступила в разговор Мэри Кнепп. — Никогда не видела более глупой жеманницы.
   — Как мог король… после миледи Каслмейн? — спросила Пег Хьюджес.
   — Может, — сказала Нелл, — потому что Молл Дэвис не похожа на миледи Каслмейн. После палящего солнца дождь бывает весьма кстати.
   — Но он за ней так часто посылает, и он подарил ей кольцо за семьсот фунтов.
   — А сегодня, — сказала Бек, — он здесь. Почему? Может быть, у него склонность к актрисам? Не после ли Молл появилась у него такая склонность?
   — Давайте не тратить зря время, — заметила Нелл. — Если он пришел сюда не с той целью, чтоб посмотреть представление, мы скоро об этом узнаем.
   — Нелл становится мудрой. Увы, Нелл, это признак старости. И в самом деле, Нелли, ты стареешь. Клянусь, тебе уже восемнадцатый год.
   — Почти столько же, сколько тебе, Бек, — ответила Нелл. — Я определенно скоро начну считать себя дряхлой.
   — Я больше чем на год моложе тебя, — воскликнула Бек.
   — У тебя замечательный дар, — парировала Нелл. — Ты можешь поворачивать время вспять. В этом году ты на год помолодела. Я это заметила.
   Вмешалась Энн:
   — Успокойтесь. Вы не успеете вовремя подготовиться, и король будет вас ждать!
   Во время исполнения своей роли Нелл все время чувствовала его присутствие. Все это чувствовали, конечно, но Нелл играла свою роль для него одного.
   Чего она хочет? Другой роман, подобный тому, который был у нее с милордом Бакхерстом, только на более высоком уровне? Нет. Этого она не хочет. Но Карл Стюарт — это не Карл Сэквилл. В этом она была уверена. Король был главным вольнодумцем в городе вольнодумцев, и тем не менее он держался особняком. Она чувствовала это. У него было нечто, отличавшее его от других. Его титул? Как могла Нелл, выросшая в переулке Коул-ярд, знать, что это было? Она твердо знала лишь одно: больше всего на свете в тот вечер ей хотелось услышать такие слова: «Король прислал за Нелли».
   В тот вечер она играла с необыкновенным воодушевлением и искрометной веселостью. Она важно расхаживала по сцене в своем наряде пажа. В партере постоянно раздавались неистовые аплодисменты; весь театр был с ней заодно, но она играла только для темноглазого человека, сидевшего в ложе, подавшись вперед, чтобы лучше видеть ее.
   В конце спектакля она вышла на поклон. Она стояла на краю авансцены совсем близко от королевской ложи. Он смотрел на нее — только на нее, она знала это. Его темные глаза сияли, и пухлые губы улыбались.
   Она была в артистической уборной, когда пришла весть.
   Ее принес Моухан.
   — Нелли, тебе надо тотчас отправляться во дворец Уайтхолл. Король хочет, чтобы ты выступила перед ним у него во дворце.
   Итак, с ней это тоже случилось, как случилось в свое время с Елизаветой Вивер. Она не смотрела, как переглядываются другие, но чувствовала вокруг большое возбуждение.
   Моухан надел ей на плечи богатую накидку.
   — Пусть тебе повезет, Нелли, — сказал он.
 
   В больших апартаментах собрались леди и джентльмены из наиболее близкого круга приближенных короля. Со многими из них Нелл была лично знакома. Был Рочестер с женой. Она была этому рада, ибо, несмотря на его подчас язвительные замечания, она знала, что он ей друг. Он превыше всего на свете ценил ум — и Нелл, одаренная умом в полной мере, пользовалась его расположением. Был Бекингем со своей герцогиней. Глаза герцога удовлетворенно сияли. Он старался устроить все, это и теперь наслаждался соперничеством с Говардами, выдвигавшими Молл Дэвис. Наконец-то ему удалось привезти Нелл во дворец, и он не сомневался, что хорошенькая остроумная Нелл вскоре одержит победу над хорошенькой, но не столь задорной Молл Дэвис.
   Были там и Балкли, Этеридж, Малгрейв, Сэвил и Скроп. А также герцоги Йоркский и Монмут и несколько дам.
   Нелл приблизилась к королю и присела перед ним в глубоком реверансе.
   — Поднимитесь, милая дама, — сказал король. — Прошу без церемоний.
   Она поднялась, глядя ему в глаза, и почувствовала, что вся ее смелость покидает ее. Не потому, что это был король. В глубине души она чувствовала, что это что-то другое, а теперь была в этом совершенно уверена.
   Больше всего ей хотелось доставить ему удовольствие, и это ее желание было даже сильнее тех, которые она ощущала когда-то, желая стать продавщицей апельсинов, а позднее — играть на сцене.
   Нелл, лишившись своего задора, сама себя не узнавала. Но Бекингем был начеку.
   — Полагаю, ваше величество уговорит миссис Нелли подарить нам песню или танец.
   — Если она этого пожелает, — ответил король. — Миссис Нелли, я хочу, чтобы вы знали, что приглашены сюда как гостья, а не для того, чтобы развлекать присутствующих.
   — Я весьма благодарна вашему величеству, — сказала Нелл. — Но если вы пожелаете, я охотно спою и станцую.
   И она пела и танцевала; и снова обрела свою смелость. Эта была Нелл, с которой гости встречались прежде — находчивая Нелл; Нелл, которая задорно парировала брошенные ей милордами Рочестером и Бекингемом замечания, будучи убеждена, что оба они хотят представить ее королю в самом лучшем свете.
   Потом был ужин за небольшим столом, во время которого король усадил ее рядом с собой. Взгляды его выражали восхищение, он говорил с ней о пьесах, в которых она играла. Она была удивлена, что он так хорошо знал пьесы и мог приводить большие цитаты из них; она обратила внимание на то, что ему нравились стихотворные части пьес.
   — Вы поэт, сударь? — спросила она.
   Он ответил отрицательно. Но Рочестер начал цитировать короля:
   «Это было весной в тихой роще лесной,
   Мы бродили с гобой по тропинке одной;
   Было тихо вокруг, Филлис, милый мой друг,
   Говорил я тебе о сердечном огне;
   Лес окутался мглой, мы расстались с тобой,
   Но забыть о тебе не смогу я нигде».
   — Красивые стихи, — заметила Нелл. Король лукаво улыбнулся.
   — Лести при дворе предостаточно, Нелли, — сказал он. — Я надеялся, что вы принесете с собой что-то другое.
   — Но это правда, ваше величество, — ответила Нелл.
   Рочестер наклонился к ней.
   — Его всемилостивейшее величество написал эти слова, когда был глубоко влюблен.
   — В Филлис? — спросила Нелл. — Его величество совершенно открыто говорит об этом?
   — Под именем Филлис скрыта некая красивая дама, — ответил Рочестер. — Но мне начинает надоедать этот обычай. Что вы об этом скажете, сир? Почему наши Бесс, наши Молл и наши маленькие Нелл должны выступать под этими вымышленными именами? Филлис, Хлорис. Дафна, Люсинда! Как говорил наш приятель Шекспир, «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
   — Некоторые дамы предпочитают любить втайне, — сказал король. — Если вы, поэты, не можете не воспевать своих возлюбленных, то уважайте их желание держать любовь в тайне, прошу вас.
   — Его королевское величество является самым благоразумным из людей, — заметил Рочестер с поклоном. — Он очень добр. Он одинаково добр в политике, любви и религии.
   И Рочестер снова принялся цитировать:
   «Такого благородства свет не видел
   Среди властителей судеб и душ людских;
   Он веру подданных ни разу не обидел,
   Не путал дел церковных и мирских.
   И посему, евреи, турки, христиане, до скончанья дней
   Пребудут с нами Иисус, и Магомет, и Моисей».
   — Вы — непочтительный малый, Рочестер, — сказал Карл.
   — Я заметил, что королевских губ коснулась улыбка. Полагаю, она была вызвана моей непочтительностью.
   — Тем не менее бывают моменты, когда вы испытываете мое терпение. Я вижу, миледи Рочестер, что вы несколько утомлены. Думаю, вы бы рады были отдохнуть.
   — Если это доставит вам удовольствие, ваше всемилостивейшее величество… — начала леди Рочестер.
   — Все, что приятно вам, моя дорогая леди, приятно и мне. Вы устали, вы хотите отдохнуть. Поэтому я приказываю вашему мужу проводить вас в ваши покои.
   Это был знак. Всем пришла пора уходить. Королю хотелось остаться наедине с Нелл.
   Нелл смотрела, как все они уходили. Делалось это с соблюдением этикета, и, наблюдая за ними, она почувствовала, как забилось ее сердце.
   Когда все ушли, король, улыбаясь, повернулся к ней. Он взял обе ее ручки и поцеловал их.
   — Они все развлекают меня… но эти развлечения хороши лишь тогда, когда нет более увлекательных.
   Нелл робко сказала:
   — Я надеюсь, что смогу доставить вам удовольствие, ваше величество. Он ответил:
   — Мои приятели привели меня в поэтическое настроение, — и начал цитировать стишок Флекно:
   «Но те, кто в объятья ее заключают,
   Еще сотни прелестей в ней замечают.
   Ее речистость и чарует, и разит;
   А в жестах озорство ее сквозит».
   Он помедлил, улыбаясь ей, прежде чем закончить:
   — А дальше, помнится, там есть такие строчки:
   «Вы понять уже успели —
   Это наша крошка Нелли».
   — И это написал о вас тот, кто, клянусь, очень хорошо вас знает.
   — Это написал обо мне тот, государь, кто видел меня лишь на сцене.
   Карл притянул ее к себе и поцеловал в губы.
   — Достаточно видеть вас, чтобы знать, что это правда. Ба, Нелл, да вы боитесь меня? Вы думаете:
   «Это король». Но сегодня вечером мне бы не хоте лось быть королем.
   Нелл ответила мягко:
   — А я всего-навсего девушка из Коул-ярда, одна из самых скромных подданных вашего величества.
   — Король обязан любить всех своих подданных, Нелл, какими бы скромными они ни были. Мне бы и в голову не пришло, что я увижу вас застенчивой. Я видел, как вы подчиняли себе партер.
   — Государь, передо мной не партер.
   — Пойдемте со мной и, ради вашей красоты, давайте забудем сегодня вечером, что я — Карл Стюарт, а вы — Нелл со старой Друри-лейн. Сегодня вечером я — мужчина, вы — женщина.
   После этого он обнял ее и увел в небольшую бывшую рядом спальню.
   Так Нелл Гвин стала возлюбленной короля.
 
   Нелл покинула дворец ранним утром. Она была ошеломлена. Еще никогда чувства так не обуревали ее; никогда еще у нее не было такого возлюбленного.
   Ее доставили домой в портшезе, ибо не подобало ей идти по улицам в ее красивом одеянии. Она была теперь не просто миссис Нелли, драматическая актриса. Ее жизнь прошлой ночью изменилась. Люди будут лукаво поглядывать на нее, ей будут дивиться, о ней будут шептаться, многие станут ей завидовать, многие станут ее осуждать.
   «А мне до них дела нет!»— подумала она.
   Войдя в дом, она сбросила туфельки и сплясала джигу. Такой счастливой она не была еще никогда в жизни. Не потому, что король прислал за ней; не потому, что она пополнила королевский гарем, а потому, что она влюбилась.
   Такого, как он, больше нет на свете. Не потому, что он король. Или потому? Нет! Не все короли добрые, нежные, пылкие, очаровательные, каким должен быть любовник. Он больше не был для нее «вашим величеством», он был просто Карлом. Она так и обращалась к нему прошлой ночью — Карл.
   — Карл! — громко сказала она и теперь. И снова — уже про себя: «Карл, Карл, Карл… Карл — мой возлюбленный, — пела она. — Самый красивый, самый добрый возлюбленный в мире. Он оказался английским королем, ну и что? Для меня он Карл… мой Карл. Этот Карл принадлежит всей стране, но и мне тоже… мне особенно!»
   Потом она смеялась, и поздравляла себя, и вспоминала подробности прошлой ночи. И тут ей страстно захотелось, чтобы она никогда прежде не знала никаких других Карлов; не знала Карла Харта, не знала Карла Сэквилла…
   «В моей жизни было слишком много Карлов, — думалось ей. — Как бы мне хотелось, чтобы был только один!»
   Потом она немного поплакала, потому что, несмотря на ее нынешнее счастье, о многом она очень сожалела.
 
   После той ночи король на какое-то время забыл о Нелл. Она была очень хорошенькой, но он знал много хорошеньких женщин. Возможно, он был разочарован; он слышал, как расхваливали ее остроумие такие, как Бекингем; это можно, конечно, не принимать во внимание, ибо у Бекингема свои расчеты, чтобы продвигать Нелл; ему хотелось расстроить планы своей кузины Барбары и, без сомнения, Говардов. Но ведь и Рочестер, кажется, похваливал ее. Может быть, Рочестер был ее любовником и до сих пор является им?
   Король пожал плечами. Нелл — просто хорошенькая актриса. Она была весьма старательным партнером в промежуточном эпизоде, как и многие другие. Он полагает, что у нее большой опыт, он ведь слышал о ее побеге с Бакхерстом. Вне сомнения, это хорошенькое создание не против поменять герцога на короля.
   Молл Дэвис больше отвечала его нынешнему настроению. Молл была такой нежной, она не претендовала на какое-то особое остроумие, она была просто миловидной молодой женщиной, которая способна выучить роль и красиво ее преподнести, и танцует она на сцене не хуже всех прочих.
   Он вдруг понял, что чаще, чем за кем-нибудь другим, он посылал за Молл.
   Его несколько утомили прошлые беды. Может быть, он стареет? В его темных волосах под париком появилось много серебра.
   После изгнания Кларендона ему очень не хватало его. Надо сформировать новый совет. Бекингем явно хочет получить в нем место и, конечно, получит его.
   Государственные дела требовали его внимания; когда он отвлекался от них, крошка Моля Дэвис, так мило улыбавшаяся и немногословная, давала ему то, в чем он нуждался. Она была полной противоположностью Барбаре. Кроме того, Уилл Чэффинч и его жена, белошвейка королевы, частенько ночью приводили дам в его апартаменты по черной лестнице, а рано утром провожали их вниз к реке, где их ждали барки. Чэффинч был благоразумным и хитрым малым, и его апартаменты находились рядом с апартаментами короля. Он уже давно ведал наиболее личными и интимными делами короля.
   Но время от времени Карл вспоминал о бойкой маленькой актрисе из своего театра и посылал за ней.
   Ему нравилось ее общество. Она была необыкновенно хорошенькой, она становилась все забавнее, и все чаще он замечал в ней остроумие, которое так развлекало Бекингема.
   Потом он снова забыл о ней, и казалось, что Молл Дэвис окончательно заменит леди Каслмейн в качестве женщины, которая нравится ему больше всех других…
 
   Нелл была опечалена, и главной ее заботой в те дни было скрыть эту печаль. Она для него никто, всего лишь очередная проститутка. Теперь она это поняла. Она ошиблась. Обходительные манеры, обаяние, любезность щедро предлагались любой ветренице, способной занять его в течение ночи.
   Она была всего лишь одна из дюжин и дюжин. Сегодня вечером, может быть, ее очередь, а может быть, и не ее.
   Не ей предназначалось семисотфунтовое кольцо. Молл Дэвис победила. Говарды торжествовали.
   Что касается Бекингема, то он благополучно забыл о своем намерении покровительствовать ей в этом. Его цель была достигнута через Говардов и Молл Дэвис, так как его кузина Барбара бесилась от злости всякий раз, как только упоминали эту девушку. Гордая Барбара была унижена; Барбара теперь знала, что ей надо не один раз подумать, прежде чем оскорблять могущественного герцога Бекингемского — своего двоюродного брата и любовника… впрочем, бывшего любовника. Какова же роль Нелл в планах Бекингема? Да никакая! Он уже забыл, что когда-то прилагал усилия, чтобы обратить на нее внимание короля. Такова была судьба всех его планов. Он забавлялся ими какое-то время, а потом забыл о них. И вот Говарды дарят Молл Дэвис красивые наряды и драгоценности, помогают ей появиться перед королем, как только он начинает о ней забывать, а покровитель Нелл совсем оставляет ее!..
   Да, Нелл оказалась всеми покинута.
   В артистической уборной женщины посмеивались между собой, глядя на Нелл — Нелл, которая удостоилась чести быть приглашенной королем.
   — У Коул-ярда, — шептала Бек Маршалл, — нет ничего общего с Уайтхоллом. Это была ошибка. Его величество первый понял это. Бедняжка Нелли скоро получит приказ на марш.
   — Она была звана еще раз или два, — сказала ее сестра Энн.
   Пег Хьюджес, за которой ухаживал принц Руперт, была настроена более добродушно.
   — Без сомнения, ее снова пригласят. Король никогда не ограничивался одной любовью. Нелл останется в его веселой команде, не сомневаюсь.
   — Она будет в категории игроков, занятых дважды в год, — сказала Бек.
   — Ну, лучше уж играть дважды в году, чем вообще оставаться вне игры, — тихо заметила Пег.
   Когда Нелл подошла к ним, Бек обратилась к ней:
   — Слышала последние новости, Нелл? Молл Дэвис получает прекрасный дом и, как говорят некоторые, оставляет сцену.
   Впервые Нелл не смогла ничего ответить. Она почувствовала, что не в состоянии говорить с ними о короле и Молл Дэвис.
   Она изменилась. И все чаще задумывалась: «Неужели я однажды стану, как Елизавета Вивер, напрасно ждать приглашения короля?»
 
   В начале того года граф Шрусбери вызвал Бекингема на дуэль из-за любовной связи герцога с леди Шрусбери; дуэль окончилась тем, что Шрусбери был убит. Король был взбешен. Он запретил дуэли, и Бекингем в тревоге ожидал исхода этой истории. Теперь он совершенно забыл о своем решении продвигать Нелл в Уайтхоллском дворце.
   Летом она исполняла роль Джасинты в пьесе Драйдена «Вечерняя любовь, или Мнимый звездочет». Партнером ее был Карл Харт.
   Драйден, будучи восторженным поклонником Нелл, всегда имел ее в виду, когда писал свои пьесы, и Джасинта была Нелл, так говорили все: «Нелли до последней буквы» и «.
   Король находился в своей обычной ложе и, играя роль, Нелл не могла удержаться, чтобы не глядеть в его сторону. Возможно, что ее глаза, голос, все ее движения были невольно исполнены мольбы.
   « Любить короля — это настоящая трагедия «, — пришла она к заключению. У нее не было возможности быть с ним, если за ней не посылали; невозможно выяснить, чем она не угодила.
   Карл Харт в роли Уайлдблада ухаживал за ней на сцене на глазах у короля.
   — На что может надеяться джентльмен, ухаживая за вами? — спросил он.
   А Нелл, словами, Джасинты, должна была отвечать:
   — Ему может быть позволено провопить со мной время, пока не найдется кто-то лучший; он может быть самой нижней ступенькой моей лестницы, чтобы по нему я добралась до дворянина, а от дворянина до лорда, а от лорда до маркиза, а от него до герцога, пока не поднимусь так высоко, как смогу.
   Публика громко и долго смеялась.
   Многие украдкой поглядывали на короля в его королевской ложе и на бойкую Нелл на сцене. У нее был ее лорд, она добралась до своего короля — но она не удержала своего короля!..
   На лице короля никак не отразилось его отношение к услышанной бестактности. Но Нелл, всеми помыслами будучи с ним, была уверена, что он недоволен.
   В тот вечер после театра она сразу отправилась домой и поплакала, но немножко. Перед людьми ей следует держаться мужественно. На следующий день она снова была веселым сорванцом.
   — Нелли… прежняя Нелли… вернулась, — говорили вокруг.
   А через какое-то время все забыли, что она была еще недавно другой. Вот она, самое озорное, самое развязное создание, которое когда-либо играло в Королевском театре, и люди толпами ходили смотреть на нее.
   Время от времени в театре бывал король. Изредка он присылал за Нелл. Но Молл Дэвис получила свой прекрасный дом неподалеку от дворца Уайтхолл и оставила сцену.
   Все актрисы говорили о везении, сопутствующем Молл; многие удивлялись, почему хорошенькая и остроумная Нелл нравится королю значительно меньше, чем Молл.
   Труппа играла» Каталину» Бена Джонсона. Леди Каслмейн послала за миссис Кори, которая исполняла роль Семпронии — очень непривлекательного персонажа, — и вручила ей определенную сумму денег, чтобы она, исполняя свою роль, передразнивала злейшего в тот момент ее врага — леди Елизавету Харви, муж которой недавно уехал из Лондона в Константинополь в качестве королевского посла.
   Во время первого же представления, когда на сцене спросили: «Но что же вы будете делать с Семпронией?», леди Каслмейн вскочила с места и во весь голос крикнула: «Пошлите ее в Константинополь!»
   Леди Харви была в такой ярости, что добилась того, чтобы миссис Кори за оскорбление отправили в тюрьму. После этого леди Каслмейн использовала все свое влияние, которое было еще очень велико, чтобы вызволить ее оттуда. И когда миссис Кори в следующий раз играла эту роль, ее забросали всякой дрянью, а несколько человек, нанятых леди Елизаветой, расхватали все апельсины из корзин апельсинных девушек, чтобы швырять их на сцену в актеров.
   Каждый вечер, когда игрался этот спектакль, в театре возникали перебранки между людьми, нанятыми леди Елизаветой Харви, и людьми, преданными леди Каслмейн. Страдала пьеса и актеры, но театру от этого была одна выгода, так как он был полон каждый раз, когда эта пьеса игралась.
   Позже театр поставил пьесу Драйдена «Тираническая любовь, или Королевская мученица», в этой пьесе Нелли играла Валерию, дочь императора Максимина, казнившего святую Екатерину. Это была небольшая роль, в конце которой Нелл закалывает себя, потом шел эпилог, ставший ее большим успехом.
   Весь день она была возбуждена. Ей наконец удалось выйти из недавнего уныния. Она отчитала себя дурой за то, что таила такие романтические мечты о короле.
   — Нелли, перестань ребячиться, — уговаривала она себя. — Конец мечтаниям! Кто ты ему, кем ты можешь быть для него, как ни мимолетным увлечением?
   Она лежала на авансцене в роли покончившей в собой Валерии и, когда санитары с носилками приблизились к ней, она неожиданно вскочила с криком:
   «Стойте, я же не мертвец!
   Мне еще играть конец».
   После этого она подошла к самому краю авансцены — буйная Нелли, самая экспрессивная из всех актрис, прехорошенькая, острая на язык Нелл, завоевавшая сердца публики.