Холт Виктория. Голос призрака

   - Ищу тебя.
   - С минуты на минуту здесь появится Молли Блэккет.
   Он покачал головой. Медленно подошел и загородил дверь, прислонившись к ней.
   - Что ты хочешь сказать?..
   - Только то, что тебе придется примириться с моим вместо Молли присутствием здесь.
   - О чем ты говоришь? Нам с Молли нужно здесь кое-что сделать.
   - Она не придет.
   - Чепуха.
   Мы договорились.
   - А мы все переиграли...
   - Переиграли? Что ты имеешь в виду?
   - Я велел сообщить Молли Блэккет о том, что сегодня ты не можешь увидеться с ней и переносишь встречу на другой день. Сегодня ты занята другими делами.
   - Ты...
   - Да, я не спорю! Я пользуюсь методами Макиавелли <Никколо Макиавелли (1469 - 1527) - французский политический деятель и мыслитель, положивший в основу политики грубую силу, пренебрежение нормами морали и т.д.>.
   - Какая дерзость! Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?! Как ты смеешь действовать от моего имени?!
   - Я по натуре дерзок. Мне было необходимо каким-то образом встретиться с тобой наедине. Это нелегко, не правда ли? Похоже, эта возможность послана мне небом.
   - Я сейчас же ухожу.
   Он покачал головой:
   - Нам нужно поговорить. Мы должны найти общий язык, Клодина. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с той самой поры, когда ты приехала в Англию. Тогда я решил, что ты предназначена для меня, и никогда не изменю своего решения.
   - Постой, Джонатан, я не желаю этого слушать.
   - Но это не так. Видела бы ты себя сейчас. Глаза блестят, щеки горят. Интонации твоего голоса выдают тебя - ты, так же как и я, понимаешь, что мы предназначены друг для друга.
   Это судьба, моя дорогая Клодина. Против нее не пойдешь. Тебе не следовало очертя голову бросаться в это нелепое замужество.., все было бы гораздо проще. К чему это привело? Обман, интрига, тайные встречи, экстаз украдкой.
   - О чем, в конце концов, ты говоришь? Я ухожу.
   Он стоял у двери и смотрел на меня. Я почувствовала сильный страх и такое волнение, что стало трудно дышать. Если бы я попыталась пройти мимо него, он схватил бы меня и задержал как пленницу. Я не решилась сделать это еще и.., что еще?
   Я колебалась, и он продолжал:
   - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Зачем ты притворяешься, Клодина? Ты же постоянно выдаешь себя.
   Думаешь, я не знаю, что ты столь же сильно желаешь меня, как и я тебя?
   - Ты.., развратник.
   Он рассмеялся:
   - Нет. Просто я влюблен, и я не тот человек, чтобы стоять в стороне, в то время как другие получают то, что по справедливости принадлежит мне.
   - Тебе! Ты забыл, что я замужем за твоим братом?
   - Это не имеет никакого значения. Мы подходим друг другу. Дэвид хороший парень.., отличный парень. Ему нужна милая, спокойная маленькая жена. Не моя пылкая Клодина. Она не подходит ему в жены. Ты молода и ничего не знаешь о любви и страсти, о всех тех наслаждениях, которые я надеюсь дать тебе. Дэвид никогда не научит тебя этому. Он достойный.., о да.., вполне благородный человек. Он ни на шаг не отступит от принятых приличий.
   Но я не такой. Я пренебрегаю условностями, что сделаешь и ты.
   Они созданы для таких людей, как Дэвид, отнюдь не для нас.
   - Я хочу, чтобы ты прекратил говорить о Дэвиде. Он мой муж, и я нежно люблю его. Я вполне довольна своей жизнью.
   - Когда ты говоришь с такой горячностью, я уверен, ты стараешься убедить прежде всего саму себя. Ты не удовлетворена и знаешь, что это так. Теперь посмотри на себя. Твое сердце трепещет, глаза горят желанием. Зачем мы теряем время в пустых разговорах?
   Он подошел ко мне и, когда я попыталась ускользнуть, поймал и крепко схватил. Он приподнял меня от пола и удерживал в таком положении, словно ребенка.
   - Видишь, Клодина, я гораздо сильнее тебя.
   - Что ты позволяешь себе?
   - Показываю тебе, что нужно делать.
   - Джонатан, отпусти меня. Я хочу серьезно поговорить с тобой.
   Он опустил меня и, обнимая одной рукой, увлек к постели. Он сел рядом со мной; его рука крепко обнимала меня, ладонь легла мне на сердце.
   - Как бьется! - воскликнул он. - Оно бьется для меня.
   - Я хочу уйти домой, - сказала я.
   - Я думал, ты хочешь поговорить серьезно.
   - Да, хочу. Хочу сказать, что ты должен прекратить это, Джонатан. Разве ты не понимаешь, насколько невыносимой станет жизнь? Ты.., жить в одном доме. Или нам, или тебе придется уехать. Тебе это будет сделать легче. Ты мог бы жить в Лондоне. Там у тебя много банковских и других тайных дел. Поезжай и оставайся там. Так будет лучше для всех нас. Он рассмеялся:
   - Не пойму тебя. Ты обрекаешь меня на прозябание?
   - Пожалуйста, не говори так.
   - Тогда о чем же мне следует говорить? О погоде? О покупке Софи этого дома? Выпадет ли снег до Рождества? Представьте себе, она приобрела Эндерби! Нет, моя маленькая Клодина, у меня в голове мысли поважнее. О тебе, любимая. Ты завладела мной. Клодина... моя Клодина... не похожая на других.., ребенок, и уже женщина.., которой так многому надо научиться, и чему я должен буду учить ее.
   Только учиться она будет отлично. Я чувствую эту готовность. В действительности, моя милая, это одно из качеств, которые я нахожу весьма привлекательными.
   - Я хотела бы слышать разумную речь. Мне пора возвращаться. Думаю, ты поступил не правильно, абсолютно необдуманно, послав сообщение Молли Блэккет. Я помню и другой случай, когда она шила мне платье...
   - А, да, глупое создание вернулось слишком быстро. История повторяется, грядущие события дают себя чувствовать заранее. Но теперь она не придет, не так ли?
   - Я должна идти.
   Я встала, он тотчас оказался рядом.
   - Я не могу отпустить тебя, Клодина.
   - Я ухожу.
   - Как, если я тебя не пущу?
   - Ты хочешь сказать, что удержишь меня здесь.., против моей воли?
   - Я бы предпочел, чтобы ты осталась сама.
   - Сама... Зачем? Я сейчас же ухожу.
   Он обнял меня.
   - Клодина, послушай...
   - И слушать нечего. Никаких объяснений. Это чудовищно. Я расскажу Дэвиду... Я расскажу маме и твоему отцу.
   - Что за маленькая выдумщица! Знаешь ведь, что не будешь ябедничать.
   - Кажется, ты уже решил, что я буду делать и чего не буду.
   - Клодина, я люблю тебя. Мы созданы друг для друга. Несколько произнесенных в церкви слов не могут изменить это. То, что существует между нами, - навсегда. Как мой отец и твоя мать. Ты видела их вместе. Это же происходит и с нами. Предопределено свыше... Судьба... Называй это, как хочешь. Не часто двое встречаются и понимают, что они и есть те единственные, созданные друг для друга. Это о нас, Клодина, и бесполезно притворяться.
   - Полагаю, у тебя заранее обдуман подход ко всем замужним женщинам, которых ты добиваешься.
   - Я никогда раньше не говорил таких слов. Существует только один человек, которому я сказал бы это. Клодина, не стоит противиться тому, что должно произойти. Посмотри правде в глаза, Прими ее. И попробуй сделать вывод.
   - Похоже, ты считаешь, что я так же испорчена, как и ты.
   Он запрокинул мне голову и поцеловал в шею. Вопреки моему желанию, меня охватило сильное возбуждение. Мне следовало повернуться и бежать. Я знала, что должна это сделать, но он не отпустил бы меня: и, если быть до конца честной, должна признаться, что мне не хотелось уходить.
   - Джонатан, - спокойно сказала я. - Ну, пожалуйста, пожалуйста, отпусти меня.
   - Нет, - твердо ответил он. - Ты - моя.
   Ты совершила глупость. Ты наверняка всегда понимала, что не стоит выходить замуж за Дэвида.
   - Не надо! - закричала я. - Я люблю Дэвида. Он хороший и добрый. Он все, что мне нужно.
   - Ты говоришь так, потому что не знаешь, что тебе нужно.
   - А ты, конечно, знаешь.
   - Конечно.
   Он потянул с плеч лиф моего платья, как это было тогда в примерочной.
   - Нет! - кричала я. - Нет!
   Он опрокинул меня на постель.
   - Ты не хочешь уходить, Клодина, - сказал он.
   Он вытащил шпильки из моих волос, и они рассыпались по плечам. Я, должна признаться, слабо протестовала, шепча, вероятно, весьма неубедительно:
   - Пусти.
   Я слышала, как он смеялся, и чувствовала на своем теле его руки. Я будто погружалась в туман наслаждения; никогда раньше я не переживала ничего подобного и чувствовала, что не смогла бы сейчас уйти.., даже если бы он отошел и позволил мне это сделать.
   Я забыла, где нахожусь.., в этой населенной призраками комнате со странными голосами. Я забыла обо всем, остались лишь желание быть с Джонатаном и чувство восторга, незнакомого мне. Я хотела, чтобы это продолжалось вечно. Возможно, где-то в глубине сознания я понимала, что должна покончить с этим безумием и трезво взглянуть на безнравственный поступок, совершаемый мною; но в тот момент я не могла. Желание и ошеломляющие чувства целиком поглотили меня.
   Не знаю, как долго я пребывала в этом царстве чувств и ощущений, когда ничто окружающее, казалось, не имеет значения. Но отрезвление наступило.., и скоро.
   Я высвободилась. Попыталась привести в порядок сбившуюся одежду, растрепанные волосы. Я огляделась вокруг. Эта комната.., эта дьявольская комната! Были ли те голоса предупреждением? Какая сверхъестественная сила сообщила мне, что эта комната может стать местом моего позора?
   Я закрыла лицо руками и тихо заплакала.
   Джонатан обнял меня.
   - Не надо, Клодина, - сказал он. - Смотри веселее. Было замечательно, правда? Ты не думала, что так будет? Ты и я. Это было потрясающе. Некоторые люди созданы друг для друга. И это мы.
   - Что я натворила?
   Он взял мои руки и поцеловал.
   - Сделай меня счастливым, - сказал он. - Сделай счастливой себя.
   - Дэвид...
   Как же Дэвид?
   - Он не узнает.
   Я в ужасе уставилась на него.
   - Я должна рассказать ему. Должна признаться. Должна сделать это.., немедленно.
   - Любимая моя, милая, это неразумно.
   - Я поступила так безнравственно!
   - Нет, нет! Ты вела себя естественно. Ты не должна испытывать чувство вины.
   - Не чувствовать себя виновной, когда я в действительности виновна.
   О, как ты мог!
   - Я ведь не принуждал тебя, верно? Ты желала близости со мной так же сильно, как и я.
   - Если бы ты не пришел сюда.
   Если бы...
   - Если бы ты была не ты и я не был бы собой, да, все было бы совсем по-другому. Послушай, Клодина, ты замужем за Дэвидом. Он хороший человек. Ему будет очень больно, если он узнает о том, что случилось.
   - Я скажу ему, я люблю его.
   - Да, но по-другому, так ведь? Ты любишь нас обоих.
   Ну да, мы же близнецы, не так ли? Между нами должно быть сходство.
   Мы вместе вступили в жизнь. Мы были вместе еще до того, как родились. Должно быть, между нами существует некая связь. Ты любишь нас обоих, а раз мы близнецы, это почти то же самое, что любить одного и того же мужчину.
   - Это не служит оправданием.
   Я приложила ладони к пылающим щекам и принялась ерошить волосы. Я дрожала. Я была не в силах думать о будущем.
   - Ну почему ты сделал это? - воскликнула я. - Зачем обманул Молли Блэккет?
   - Так было нужно. Я искал возможность встречи. Мне показалось, что так будет лучше.
   - Похоже, ты ни в малейшей степени не страдаешь от угрызений.
   - Это не должно повториться.
   Он нежно поцеловал меня.
   - Это наша тайна, - сказал он. - Никому вовсе не нужно об этом знать.
   - Я должна рассказать Дэвиду.
   - Это разрушит его счастье.
   - Как жаль, что ты не подумал об этом раньше!
   - Раньше я мог думать только об одном. Послушай, Клодина, это произошло. Рано или поздно это должно было случиться. Возможно, произойдет и снова.
   - Никогда! - горячо воскликнула я. - Это не должно повториться!
   - Никто не знает, что мы находимся здесь. Это наша тайна. Смотри на это иначе: я сделал то, что нужно было сделать. Это было как наваждение. Ты нужна мне настолько сильно, что я не испытывал никаких иных чувств. И когда ты, Клодина, появилась здесь, рядом со мной, с тобой произошло то же самое. Между нами существует неодолимое влечение. Признания не принесут никакой пользы. Твоя вина обернется против тебя.
   - Возможно, ты и прав, - тихо сказала я. - Я хочу уйти из этого дома. Он несет в себе зло. Он что-то делает с людьми. Он заставляет их становиться другими, чем они есть на самом деле.
   - Может быть, он показывает им, какие они в действительности.
   Мне хотелось уйти. Хотелось подумать об этом. Ни минуты я не могла больше находиться здесь.
   Я нащупала в кармане платья ключ. Слава Богу, он находился еще там, я боялась, что он мог выпасть. В досках пола были щели, и он мог завалиться в одну из них. Но он был в целости и сохранности, и именно ощущение ключа вернуло меня к действительности.
   Я сбежала вниз по лестнице. Джонатан последовал за мной.
   В холле, где наши шаги эхом отдавались по всему дому, я оглянулась, чтобы взглянуть на галерею менестрелей, и мне показалось, по всему дому разливается чувство самодовольного удовлетворения.
   Мы вышли, и я заперла дверь.
   Я была под впечатлением случившегося и как будто еще жила в том удивительном мире, куда он ввел меня. Мы пешком направились через поля в Эверсли.
   В доме было тихо, и я обрадовалась, что никого не встретила по дороге в свою комнату. Я взглянула на себя в зеркало и увидела там незнакомку.
   Это была совсем не так женщина, которая отправилась сегодня из дома на встречу с Молли Блэккет. Определенно, не та! Я никогда больше не буду прежней. Я нарушила одну из заповедей: не прелюбодействуй. И сделала это с легкостью, хотя и неумышленно, увлеченная минутным порывом. Конечно, я боялась этого, однако на самом деле и не предполагала, что это когда-нибудь случится. Я не представляла себе, что существует чувственность такой ошеломляющей силы, которая, стоит попасть к ней в рабство, заглушает любые сомнения, заставляет забыть о совести. Я никогда бы не поверила, что это может произойти со мной.
   Я знала историю моей бабушки Сепфоры, которая именно в этом доме встретила мужчину и вела себя так же, как сегодня я. На самом деле, в отличие от меня, она была спокойной, добродетельной женщиной, я же всегда знала, что Джонатан может пробудить во мне желания, которым я не должна поддаваться. Что же это за злая сила витает в атмосфере Эндерби, воздействуя таким образом на женщин моей семьи?
   Я пыталась найти оправдание себе. Пыталась взва-1ть на дом ответственность за свой проступок.
   Как это произошло, так быстро, с такой легкостью? "Я не принуждал тебя", - победно произнес он. Это правда. Я охотно предалась страсти. Я хотела бы больше не думать о нем. Но я любила его, любить - значит чувствовать себя с этим человеком лучше, чем с любым другим, желать находиться с ним рядом, разделять близость, быть вместе каждый час дня и ночи.
   Разве я не чувствовала этого с Дэвидом? Дэвид был интересен. Он был добрым и нежным. Между нами были спокойные отношения, до сегодняшнего дня удовлетворявшие меня. Близость с Дэвидом доставляла мне большое удовольствие, впрочем, как и все остальное. Но никогда я не переживала того неистового возбуждения, той крайней несдержанности, какие я узнала сегодня.
   Чувство вины угнетало меня. Если бы только можно было повернуть время вспять. Я бы подождала Молли у дома. Я бы ни за что не позволила его щупальцам опутать меня. Вот так я снова обвиняла дом. Хотя некого было обвинять, кроме себя самой.., и Джонатана. А он не принуждал меня. Я не переставала подчеркивать это.
   Он был прав. Какая польза от признания? Будь я разумна, я прогнала бы от себя мысль об этом происшествии. Постаралась бы вести себя так, будто ничего не случилось. Возможно, со временем я смогла бы забыть его. Забыть? Самое сильное в моей жизни переживание? И я предавалась всспоминаниям о происшедшем, представляя нас там вместе.
   Не стоит рассказывать Дэвиду. Это должно стать тайной, моей.., и Джонатана. Он был прав. Это должно остаться между нами.
   Может быть, совесть будет мучить его, как это было со мной. Может быть, он уедет в Лондон, останется там, только изредка посещая Эверсли.
   Возможно, управляющий решит уехать, и тогда мы с Дэвидом могли бы перебраться в его дом.
   Я сама не верила в то, что говорила себе. Джонатан не останется в Лондоне, управляющий не уедет. Более того, спрашивала я себя, будет ли Джонатан снова пытаться заманить меня? Одна эта мысль волновала меня. Боже мой, я хотела быть пойманной в эту ловушку! И это пугало. Я упивалась своим грехом.
   Между тем мне нужно было пережить ближайшие часы. Несомненно, я должна была вести себя, как обычно, несмотря на охватившее меня чувство вины.
   Я распустила волосы, наспех заколотые наверх, разделась и легла в постель, сделав вид, что у меня болит голова. Я не могла спуститься к обеду, не могла никому смотреть в глаза.
   Вошел обеспокоенный Дэвид.
   - У меня сильная головная боль, - объяснила я. - Я решила лечь в постель. Когда я лежу, мне легче.
   Он наклонился и, нежно поцеловав меня, спросил, не нужно ли мне что-нибудь? Может быть, он пришлет обед в комнату?
   - Нет, - ответила я. - Я лучше посплю.
   Так я и лежала в постели и, когда Дэвид поднялся, притворилась спящей.
   Я чуть не разрыдалась, когда он осторожно поцеловал меня, боясь разбудить.
   Я лежала, не шевелясь, не в силах не думать о Джонатане и тех волшебных минутах, которые я провела в той населенной призраками комнате.
   ***
   На следующий день матушка, Дикон, Софи и Жанна вернулись домой. Они были в восторге от покупок. Со времени нашей неожиданной встречи я не видела Джонатана, и мне стоило гигантских усилий вести себя так, словно ничего не произошло.
   Софи восхищалась привезенными покупками и сказала, что поездка в Лондон была прекрасной идеей.
   - Молли сделала необходимые обмеры? - поинтересовалась она.
   Я ответила, что еще нет, так как не смогла встретиться с ней.
   - Ничего, не к спеху, - сказала матушка, - а проследить за этим может Жанна.
   В этот вечер на обед собрались все, даже Сабрина, появляющаяся в особых случаях, когда кто-либо возвращался из поездок, и особенно, если это был Дикон.
   Джонатан выглядел, как обычно. Я же не могла смотреть ему в глаза, но постоянно чувствовала его присутствие.
   Эндерби был куплен, и Софи могла приступить к ремонту дома и мебели.
   - Я уговорю Тома Эллина подъехать к вам, - сообщил Дикон. - Он прекрасный плотник.
   - Нам предстоит увидеть чудесные перемены в Эндерби, - сказала мама. Какое волнующее событие!
   - Я думаю, - вставил Джонатан, и его глаза, устремленные на меня, пылали голубым огнем, - мы начинаем любить этот старый дом.
   - Дэвид всегда говорил, что если вырубить часть кустов и деревьев, все будет выглядеть по-другому, - нарочито заметила я, избегая пристального взгляда Джонатана.
   - Я не буду вырубать слишком много, - сказала Софи. - Мне нравится именно чувство уединения, появляющееся, когда находишься в Эндерби.
   Мама завела разговор о Рождестве.
   - Все эти волнения заставили меня позабыть о его скором приближении Все будет, как обычно? - предположила я.
   - Это старая традиция, не так ли, мама? - сказал Дикон.
   Сабрина нежно улыбнулась ему, он прикрыл рукой ее руку и пожал. Он всегда был мягок и нежен с ней. Несомненно, такое безусловное обожание не могло остаться безответным.
   - Рождественские гимны, чаша с пуншем, - продолжала мама, - угощение и, конечно, традиционные для этого дня гости. Не хочу, чтобы в этом году их было слишком много. Всего несколько человек. Думаю, Фаррингдоны останутся на одну-две ночи. Поместье расположено недалеко, но если погода будет плохая...
   - Жаль, - вставила я, - что Рождество не летом, все бы упростилось.
   - О нет, нет! - воскликнул Джонатан. - Темнота усиливает удовольствие. Восхитительные костры, спасающие от холода после долгой дороги, предвкушение скорого снега, живописный иней на деревьях - все это должно сгладить необходимость в назначенный срок расстаться с ними. Почему людям всегда хочется, чтобы жизнь протекала в точности согласно их планам?
   - Вероятно, ты прав, - согласилась я. - В любое другое время Рождество не было бы Рождеством.
   Он слегка коснулся моей руки и произнес:
   - Вот видишь, я часто бываю прав, малышка Клодина.
   - Никто не мог бы обвинить Джонатана в чрезмерной скромности, - мягко сказала мама. - Что вы думаете о Фаррингдонах? Очень приятная семья, а Гарри просто незаменим на любом приеме.
   - О да, Гарри общительный и красивый, - поддержала я. - Просто клад.
   - Удивляюсь, как его до сих пор не женили, - поделился своими размышлениями Дикон. - Великолепная партия. Единственный сын и станет очень богат, когда получит наследство.
   - И, конечно, семейство Петтигрю, - продолжала матушка. - Тебе ведь это понравится, Джонатан. - В ее словах содержался скрытый смысл. Наверняка между ней и леди Петтигрю существовало соглашение, по которому дочь леди Петтигрю Миллисент выйдет замуж за Дэвида или Джонатана, и теперь, когда мы с Дэвидом женаты, Джонатан оставался единственным кандидатом.
   - Очень, - ответил Джонатан.
   Нелепо, стыдно, но я почувствовала укол ревности. Я старалась убедить себя, что происшедшее между нами в Эндерби никогда не повторится, и тем не менее всего лишь мысль о том, что Джонатан может быть с кем-то другим, причиняла мне сильнейшую боль.
   - А как насчет местных жителей? - спросил Дэвид. - Конечно, Долланды.
   - Несомненно, - согласилась мама. - Эмили Долланд всегда очень помогает нам, да и Джеку мы все благодарны.
   - Хороший человек, - заметил Дикон. - Ты согласен, Дэвид?
   - Совершенно верно, - ответил Дэвид.
   - И я полагаю, - сказала мама, - нельзя не пригласить и соседей из Грассленда. - Все промолчали, и мама продолжала:
   - Эвелина Трент весьма расстроилась бы. Эви становится очень хорошенькой. На днях я видела ее. В новом платье она выглядит очень привлекательной и хорошо ездит верхом. Я подумала, она просто красавица. С ней была малышка.
   - Бедная Долли! - посетовала Сабрина.
   - Боюсь, нам придется пригласить их, - сказала мама. - Должна признаться, я не питаю большой любви к Эвелине Трент.
   - Она крайне самоуверенный, напористый человек, - добавил Дикон. Всегда, даже девочкой, была такой.
   - Она давно здесь, не так ли, Дикон? - сказала Сабрина.
   - Да, она появилась в Грассленде, когда ее мать была здесь экономкой.
   Он неожиданно рассмеялся, словно ему вспомнилось что-то забавное.
   - Кажется, она постоянно думает о своей хорошенькой внучке, - сказала мама. - Это естественно, однако для нее это скорее обязательство с тех пор, как они потеряли родителей. Думаю, их стоит пригласить. Благодарю Господа, им не нужно оставаться в доме. Интересно, когда будет готов Эндерби? Хорошо бы к Новому году.
   - Когда вы надеетесь переехать? - обратилась Сабрина к Софи.
   - Как можно скорее. - Софи рассмеялась нервным, коротким смешком. Возможно, я кажусь неблагодарной. Вы все так помогали нам. Но понимаете, мне хочется жить в собственном доме.
   - Конечно, мы понимаем, - сказала мама. - Мы очень довольны, что все сложилось так удачно.
   Удачно? Я задумалась. Что бы она сказала, узнав о том, что произошло между Джонатаном и мной?
   Предрождественские хлопоты шли своим путем.
   Я встретила Джонатана в парке. Он обратился ко мне:
   - Мне нужно снова увидеть тебя, Клодина.., наедине. Так дальше продолжаться не может.
   - Пожалуйста, не надо.
   Я начинаю забывать, - попросила я.
   - Ты никогда не сможешь забыть. Это было слишком замечательно, этого не забыть. Клодина, мы должны..
   - Нет, нет! - перебила я.
   - Но признайся, что любишь меня.
   - Не знаю. Не могу разобраться ни в себе, ни в тебе, ни в чем-либо другом.
   - И все же тебе это понравилось. Я промолчала.
   - Ты подверглась искушению, не так ли? Ты не могла противиться.
   Думаешь, я не знал! Ты просто прелесть. Никто другой мне не нужен, и, должно быть, ты чувствуешь то же самое.
   - Нет.
   Мой муж - Дэвид.
   - А я твой любовник.
   - Это невозможно.
   - Как же невозможно, если так оно и есть?
   - Но так больше не будет. Все кончено... Говорю тебе, кончено.
   - Это никогда не закончится, Клодина, пока ты - это ты, а я - это я.
   - Пожалуйста, не...
   - Все же согласись. Признай, что любишь меня. Признай, что это было замечательно.., более замечательно, чем ты когда-либо предполагала.
   Я услышала, как кричу:
   - Согласна! Было!
   Было...
   Я бросилась в дом.
   ***
   Я знала, что стоит мне сделать признание, и ничто больше не удержит меня. Он будет искать любую возможность встретиться со мной и, как только она появится, ухватится за нее. И я была уверена, что приду. Я не могла бороться. В себе самой я узнала нечто, о чем раньше и не догадывалась, пока Джонатан не разбудил это во мне. Я не была той женщиной, которая довольствовалась спокойной нежной любовью. Я хотела подниматься к высотам, а не только неспешно жить среди приятных долин. Он был прав, говоря, что я желаю и его, и Дэвида. Да, я хотела обоих. Я любила Дэвида, восхищалась и преклонялась перед ним, и я любила его, внушив себе эту любовь. Мне нравилось вместе читать и обсуждать прочитанное. Мне было интересно с ним, но мое естество имело также и другую сторону. Я была чувственна и сладострастна. Мои потребности нуждались в удовлетворении; и, когда такие физические желания появлялись, они могли затмить все остальное.
   Джонатан знал меня лучше, чем я сама. Он добрался до самой моей сути. Именно она привлекала его. Он желал как раз такую женщину, как я. Мое положение в семье наиболее подходило на роль его жены. Ему никогда не приходило в голову, что за такой короткий срок после его отъезда я могу выйти замуж за Дэвида.
   Его путешествие во Францию не было сиюминутным порывом, в чем нас пытались убедить. Он был вовлечен в тайную жизнь своего отца: в прошлом и Дикой часто ездил во Францию. Занимаясь работой подобного рода, люди придумывают не вызывающие сомнений причины для своих поездок, чтобы скрыть истину. Джонатан ездил во Францию не только для спасения Софи, но и с целью собрать определенную информацию - теперь я была убеждена в этом. Он воспользовался возможностью уехать с Шарло и предполагал, вернувшись после завершения своей миссии.., жениться на мне.