Ховард П.. Кровь тигра

   Начали съезжаться вооруженные ковбои. Шериф слез с лошади и осмотрел тело. Кто-то принес факел, и Паттерсон стал искать пулю. Наконец нашел, долго вертел в пальцах. Паттерсон считался лучшим знатоком оружия на многие мили вокруг.
   — Не кольт, — подсказали из толпы.
   — Нет… Намного крупней калибром.
   Толпа расступилась, пропустив вперед грузного, мрачного человека — Олсена. Он подошел к шерифу, и вид у него был совершенно подавленный.
   — Стреляли, по-моему, из шестизарядного — новейшей бельгийской штучки, — произнес шериф.
   — Такой только у Робина! — закричали несколько голосов.
   Олсен совсем поник головой: с полгода назад он сам и привез в подарок Робину бельгийский пистолет.
   Не дожидаясь команды, ковбои вскочили на лошадей. А шериф все разглядывал пулю. Потом подошел к Олсену и отвел его в сторонку.
   — Старина, нынче не время распространяться о том, что Робин никакой не сын Тигра. Ему уж ничем не помочь, а вот тебе придется худо.
   — Но, может, если бы я рассказал… Ведь все из-за меня, Патт…
   — Чепуха! Если человек по натуре убийца, он рано или поздно убьет. А если нет, так хоть какими словами его поноси, а убивать он не станет.
   — Я… я во всем виноват!
   — Олсен, в салуне Робин защищался. А здесь он убивал. Видать, сидел-таки в нем дьявол. Он все равно бы вылез наружу. Так или эдак, а Робину ничем не помочь. А если кто дознается, что ты ему наболтал, загремишь в тюрьму вместе с ним. Так что ступай домой, Олсен, и помни: молчи, молчи и молчи.
   — Эй, Патт! — окликнули из темноты. — Ты парню крепкую фору даешь!
   Лошади нетерпеливо перебирали копытами, фыркая и побрякивая сбруей. Олсен молча пожал руку Паттерсону и пошел прочь. Шериф вскочил в седло, и погоня ринулась в ночь.

4

   После полудня преследователи возвратились. Смертельно уставшие всадники, взмыленные кони — и все безрезультатно. Не сдался только шериф. Он остался искать следы убийцы, затерявшиеся в скалистых отрогах.
   К вечеру Паттерсон сделал привал в русле пересохшей реки. Приготовил нехитрый ужин. Высокие берега надежно защищали от пронизывающего ветра с гор.
   Он думал о том, что если бы Робина удалось взять в ближайшие дни, за него можно было бы побороться. За стрельбу в салуне нынче чуть ли не каждого оправдают. Даже в Нью-Йорке, и там уже не считается преступлением, когда отвечают оружием на угрозы. Вот только убийство ростовщика Текса меняет дело. Преступление тяжелое. За такое повесить могут. Он-то, Паттерсон, знает правду: бедному парню взбаламутили кровь безумными россказнями, и уж если его судить, то и Олсена тоже надо.
   Шериф умел читать след не хуже индейского охотника, так что следы подков на камнях он разглядел хорошо. Ковбоям же сказал, что след потерян. Ему не хотелось, чтобы Робина на месте линчевали. Бог с ним, пусть уходит. Проклятое убийство он совершил из-за глупости старика Олсена. «Расскажу ему правду о Тигре, — подумал шериф, — дам двести долларов, больше просто нет, и пусть бежит на Восток… «
   Паттерсон не ложился. Поужинав, он вскочил в седло и вновь отправился на поиски. Искал всю ночь, но так никого и не обнаружил. На рассвете, совершенно разбитый, он въехал в Бакфорд, небольшой поселок на берегу реки.
   На главной улице ни души. Что ж, народ в здешних краях встает до восхода, и нынче самое горячее время на полях, но… недоброе предчувствие охватило Паттерсона. Наконец он повстречал женщину.
   — Доброе утро, — поздоровался он и полушутя спросил. — Куда весь народ запропастился?
   — Все уехали. Погнались за убийцей. Он ночью приехал, вломился в дом Фреди Норвика и пристрелил старика прямо в постели.
   У шерифа перехватило дыхание.
   — Что вы сказали? Так вот… взял и вломился в дом… как привидение заявился к старику?
   — От такого чего хочешь можно ждать! Сын Тигра, как-никак. Даже успел на стене кровью написать: мол, Тигр мстит. Старый Норвик когда-то на Тигра-отца ходил…
   — А как же он в дом забрался?
   — Толком никто и не знает. Услышали выстрел, сосед вбежал в дом, а его ахнули чем-то по голове. Потом видели, как всадник промчался.
   — Когда все произошло?
   — Часов около трех.
   Паттерсон глубоко вздохнул, но вдруг беспокойно начал оглядываться.
   — Эй, а где тут у вас почта?
   — Вон там, у колодца.
   Шериф пришпорил коня. Он почти бегом вбежал в комнатку почтовой станции.
   — Есть тут кто?
   Вышел молодой телеграфист с заспанной физиономией.
   — Ну я, — пробурчал он вместо приветствия.
   — Срочную телеграмму в Торонтон!
   — Гм… А зачем? То есть, вы, собственно, кто такой?
   — Шериф Паттерсон! Быстрее поворачивайся, если не хочешь угодить за решетку!
   Телеграфист, недовольно бормоча, сел к аппарату и отстучал продиктованный Паттерсоном текст: «Немедленно предупредить Джимми Холла. Сын Тигра приближается. Замышляет убийство».
   — Готово, — буркнул телеграфист.
   Шериф бросил взгляд на свои часы:
   — Сколько сейчас точно?
   — Пять часов двадцать минут утра. Гм… Кто заплатит за телеграмму?
   — Правительство. Нечего тут…
   Застучал аппарат. Паттерсон насторожился.
   — Чего это там?
   — Видать, ответ пришел, — лениво ответил парень и взял в руки бумажную ленту. — «Торонтон. Пять восемнадцать. Час назад Холл убит неизвестным…»

5

   Шаткие стены почтовой станции подрагивали: шериф ходил по комнате из угла в угол. Телеграфист позевывал за своим аппаратом.
   — Шериф, а сейчас можно мне на боковую? Ночью, знаете ли, погуляли маленько…
   — Сиди и передавай! — рявкнул Паттерсон так, что тот испуганно вздрогнул. — «Фолкстон. Джеку Роверу… « Чего копаешься?
   — Фолкстон… Фолкстон… — телеграфист рылся в своем справочнике. — Нету Фолкстона, шериф. Фолдон есть, Форт-Маунт есть. Не подойдут?
   — Не подойдут! — заорал Паттерсон.
   — Так что мне делать?
   — Отправляй телеграмму в Бакстон: «Срочно конного посыльного в Фолкстон, на ферму Ровера. Точка. Передать, что приближается сын Тигра. Уже совершил три убийства. Точка. Настоятельно прошу соблюдать осторожность. Точка. Шериф Паттерсон». Готово?
   — Готово.
   Шериф выбежал из комнаты и вскочил в седло. Выезжая из поселка, он вдруг вспомнил, что совершенно позабыл о важном деле.
   Губернатор приезжает… Сегодня утром он прибывает в его округ. Сейчас он уже находится на пути в Биркхем, а шериф совсем позабыл о своих обязанностях…
   Паттерсону очень хотелось пуститься дальше по следам Робина, но пришлось повернуть обратно в Биркхем. Губернатор приедет, а шерифа на месте нет!
   В Биркхем Паттерсон прискакал после полудня и сразу же заторопился к маленькой железнодорожной станции, где иногда останавливались даже трансконтинентальные поезда. Издалека он увидел, что опоздал: на путях стоял специальный состав губернатора. Вокруг толпился народ.
   Паттерсону не хотелось выглядеть неисполнительным, пусть даже были на то веские причины. Он спрыгнул с коня и поспешил к вагону губернатора. Люди расступились, пропуская представителя власти вперед. Но губернатора не было. Возле вагона стояли растерянная жена губернатора миссис Хантон и секретарь.
   — Прошу извинения за опоздание, — поклонился Паттерсон. — Был занят. Преследовал одного преступника.
   — Не стоит, мистер Паттерсон. Дело в том, что губернатор не приехал.
   — Как?
   — Мистера Хантона похитил бандит по кличке Тигр.

6

   Робин ждал у поворота к тоннелю. Коня он привязал подальше, а сам спокойно курил. Ночь стояла тихая, где-то внизу, в долине плутала в темноте погоня. Робин не волновался: в крови бурлила сила четырех поколений удачливых грабителей, и он чувствовал, что готов к любому риску.
   Все перевернулось в его судьбе. Он теперь, как волк, дикий и беспощадный. Защищаться бессмысленно. Кровь Тигра — не вода.
   Он лежал на траве и глядел на огромный, тускнеющий к утру свод неба, усеянный звездами. Вокруг звенели сотни цикад. Легкий ветер колыхал листву, деревья словно шептали что-то над головой. Но на сердце давила тяжесть — громадная, как холодная могильная плита. А ночное небо так беспечально…
   Вдалеке послышался шум состава. Робин выбросил окурок и прислушался. Римбоу фыркнул и заволновался.
   — Тише, дружок, тише, — шепнул Робин.
   Поезд протяжно свистнул: на подходе тоннель. Стал отчетливо слышен перестук колес. Машинист притормозил возле поворота, и Робина чуть не ослепил внезапно возникший из темноты луч.
   Ему никогда не доводилось брать приступом поезда. Но как будто кто-то подсказал ему, как поступить. Твердой рукой Робин ухватился за поручни последнего вагона. Мгновение — и он наверху. Теперь одна лишь быстрота обеспечит успех!
   В коридоре вагона беседовали двое охранников. Робин подобрался поближе, прижимаясь к стене. В руках он сжимал два револьвера. Охранники стояли перед своим купе. Дверь рядом вела в вагон губернатора. Молниеносным движением Робин оглушил одного из охранников, а револьверный ствол тотчас уперся в подбородок другого.
   — Не двигаться! Наручники сюда.
   — Но… — выбирать не приходилось. Он отдал наручники.
   — Не дергайся. Я сын Тигра. Сам знаешь, что с тобой будет.
   Робин защелкнул наручники на запястьях сплоховавших охранников, разоружил и связал обоих, запер в купе. Затем подобрался к двери в соседний вагон и осторожно выглянул. Там сидели за столом сам губернатор Хантон с женой и еще один незнакомый господин. А в тамбуре, совсем рядом с Робином, стояла девушка, вглядывавшаяся в темноту за окном вагона.
   «У Хантона есть дочь», — вспомнил Робин. Он осторожно вытащил лист и нацарапал несколько строчек. А затем вихрем ворвался в тамбур, сорвав на ходу стоп-кран, и захлопнул дверь, ведущую в вагон.
   Заскрежетали колеса, вагон сильно дернулся.
   Девушка увидела перед собой дуло револьвера.
   Поезд полз все медленней, и Робин, не раздумывая, распахнул дверь тамбура и, подхватив испуганную девушку, выпрыгнул из вагона. Она наконец оправилась от испуга, закричала, но было поздно.
   Вдогонку хлопнуло несколько выстрелов. Стрелял спутник губернатора, но Хантон перехватил его руку.
   — С ума сошли! Вы ее убьете!
   В тамбуре на полу нашли листок. Хантон пробежал глазами письмо: «Губернатор, выходите. Жду на холме. Даю пять минут. Не придете — убью девчонку. Поезд пусть идет в Биркхем. Без остановок. Иначе смерть. Тигр».
   — Надо что-то делать, — начал было секретарь, но губернатор перебил его.
   — Передайте жене…
   — Она в обмороке, мистер Хантон.
   — Когда придет в себя, передайте ей, что у меня нет другого выбора. Я выхожу.

ДРУГОЙ ТИГР

1

   Девушка не кричала и не сопротивлялась. Она безропотно подчинялась незнакомцу, тащившему ее за собой сквозь кустарник. Пусть будет, что будет. Прошло первое потрясение, она поняла бесполезность сопротивления. На вершине холма остановились перевести дух,
   — Без глупостей, — предупредил похититель.
   — Что вам надо от меня?
   — Оставил вашему папеньке письмецо, он, наверное, уже прочел…
   — Отцу? Какое письмо?
   — Я написал мистеру Хантону, чтобы он пришел сюда. Мне надо переговорить с ним по одному делу.
   — А если он не придет?
   — Тогда я вас застрелю. Терять мне нечего.
   Девушка невольно вздрогнула. В темноте среди безмолвных деревьев незнакомый человек так спокойно, просто сообщил ей, что убьет ее. Снизу донесся шум уходящего поезда.
   — Трогается, — удивленно произнесла пленница.
   — Именно так, — подтвердил Робин. — Я приказал им идти в Биркхем без остановок. А ваш отец должен подняться сюда…
   Пленница засмеялась.
   — Чему смеетесь? — удивился Робин.
   — Губернатор не придет.
   — На выручку дочке?
   — Я ему вовсе не дочь.
   Робин остолбенел от неожиданности. Внизу, в лунном свете, было видно, как уходит состав.
   — Ну, и что теперь? — с вызовом спросила девушка. — Убьете?
   В эту минуту послышался шорох. Робин выхватил револьвер и направил его в темноту. Большая темная фигура медленно вышла из кустарника.
   — Уберите оружие. Я пришел один.
   Робин узнал губернатора Хантона.

2

   — Поезд ушел в Биркхем, как вы требовали, — произнес губернатор.
   Робин вопросительно поглядел на девушку.
   — Обманывали меня?
   — Нисколечко. Я вовсе не дочь мистера Хантона.
   — Верно, — подтвердил тот. — Моя дочь сейчас далеко.
   — Я просто гощу в доме господина губернатора…
   — Но тем не менее, — твердо произнес тот, — я сделаю все от меня зависящее, чтобы освободить вас, мисс. Что я должен сделать, молодой человек? Предупреждаю, я отнюдь не богат.
   — Деньги мне не нужны.
   — Тогда что же?
   Робин поглядел вдаль. Поезд медленно полз по равнине. Яркая луна освещала лица стоявших на холме. Хантон приглядывался к преступнику. Благородное лицо, высокий лоб… И словно печать грусти на лице. Если бы не холодная решимость в правильных чертах, то и не сказать, что бандит.
   Девушка, рассматривавшая Робина, тоже думала так.
   — Вы кто, грабитель? — поинтересовался Хантон.
   — Да.
   — Зачем вы подписались: Тигр?
   — Я его сын.
   — Так чего же вы хотите?
   — Вы губернатор. У вас есть право помиловать или просто выпустить из тюрьмы человека?
   — Гм… В целом, если угодно, да. Но лишь в исключительных случаях.
   — Руку из кармана! Буду стрелять!
   — Извините, я только закурить хотел…
   Робин приставил револьвер к затылку Хантона, достал у него из кармана портсигар и спички. Одновременно он глаз не спускал с девушки:
   — Эй, вы, мисс, сядьте-ка рядом.
   Говорил похититель не грубо, но весьма решительно. Ясно, что такой слов на ветер не бросает. Губернатор долго раскуривал сигару, присев на валун рядом с девушкой. Красноватый огонек осветил лицо.
   — Одним словом, ваши требования?
   — В двадцать четыре часа отпустите из тюрьмы Тигра. Девушка пойдет со мной к ущелью Олд-Крик, оттуда хорошо просматривается тропа. Так что не вздумайте подослать отряд! Сейчас три часа ночи. Сверим часы, мистер Хантон.
   — Можно не сверять. На моих ровно три.
   — Отлично. Если отец не придет к ущелью завтра к двум часам ночи, я застрелю заложницу.
   Девушка не сводила глаз с каменного лица преступника. Он говорил поразительно спокойно. Губернатор нервно забарабанил пальцами по колену.
   — Невозможно.
   — Но вы это сделаете!
   — Почему вдруг сейчас… Тигра? Прошло столько лет!
   — Я только вчера узнал, чей я сын.
   Звезды потускнели, истаяв в серых полутонах рассвета. Губернатор все раздумывал. Затем встал.
   — Итак, вы не освободите гостью моего дома на других условиях?
   — Нет, губернатор.
   — Даже если я вам слово дам, что помилую Тигра?
   Робин поглядел в сторону Биркхема. Поезд подбирался к станции.
   — Я никому не верю. Вы не сдержите своего слова.
   — Мистер Хантон, — вмешалась девушка, — если вы решили выполнить, что он требует, то оставьте меня. Не беспокойтесь. Я не боюсь!
   Робин безучастно слушал. Хантон обратился к нему.
   — Что вы сделаете, когда я отпущу вашего отца? Снова пойдете грабить?
   — Ничего не попишешь, губернатор. И отец, и дед, и прадед этим промышляли. Кровь не вода…
   Разговор оборвался. На ветвях, приветствуя утро, защебетали проснувшиеся птицы.
   — Не знаю, молодой человек, — задумчиво произнес Хантон, — что-то не верится, что из вас выйдет второй Тигр. Кстати, вы отца своего помните?
   — Не помню. Мне было четыре года…
   — Вы не слишком на него похожи. С виду вы совсем не жестоки.
   — Жизнь сама разукрасит со временем.
   — Что ж, я отпущу Тигра. Но если захотите избрать честный путь, я всегда готов списать со счета сегодняшний день.
   — Благодарю, губернатор, но мне еще надо кое с кем поквитаться.
   — Месть?
   — Месть. У меня ведь еще и мать была…
   В глазах Робина желтоватой искрой полыхнула ненависть: он вспомнил о том, как Ровер напал на родителей.
   — Впрочем, я могу ошибаться, — вздохнул губернатор. — Вполне возможно, что вы достойный потомок.
   Заблистала роса под первыми лучами солнца. Разгоралось утро. Губернатор медленно сошел с холма. Девушка осталась наедине с похитителем.
   — Кстати, как вас зовут?
   — Молли. Молли Ровер. Мой отец — фермер из Фолкстона.
   — Ровер? — отшатнулся молодой человек, словно получил удар в грудь. — Вы… дочь Ровера?
   — Ну да. Вы знаете моего отца?
   — Так, немного… Слыхал о нем.
   Молли не поняла, отчего вдруг помрачнел Робин, и лицо его сделалось совсем серым, непроницаемым.
   — Пора уходить, — процедил он сквозь зубы. — Они могут послать погоню.
   — Не будет никакой погони, — спокойно отозвалась Молли, — ведь мистер Хантон обещал.
   Робин не ответил и жестом приказал девушке следовать за ним. Шли молча. В десятке шагов стоял привязанный к дереву Римбоу.
   — Садитесь в седло. Поедете впереди. Не пытайтесь бежать. Мне достаточно свистнуть и конь вернется.
   Солнце уже светило вовсю. В молчании похититель и пленница взбирались по извилистой тропе в горы.
   В ущелье
   Снежные вершины гор прятались в облаках. Дул сильный холодный ветер. Ближе к ущелью Олд-Крик по обеим сторонам тропы густо росли сосны и кустарники. От ущелья в долину можно было спуститься только двумя путями. Одна тропа, пошире, вела на восток, в сторону поселков, что возникли вдоль железной дороги и тянулись до самой реки Чинто. Другая тропа, поуже, не такая хоженая, вела на запад, к пустынным бесплодным равнинам земли бизонов. Некогда там обитали индейские племена команчей и сиу, но не стало бизонов, и племена переселились южнее, подальше от проклятой Богом земли.
   Других путей к ущелью не было. Горы от самого подножья усеяны безобразными валунами, кругом выпирают крутые базальтовые ребра скал. А на вершине прилепилась хижина. Останавливались в ней и охотники, и шериф, но чаще здесь прятались всякие беглецы. Именно сюда Робин и привел свою пленницу.
   Он разжег огонь, вскипятил воды. С тех пор, как они покинули холм, Робин не проронил ни слова. Солнце между тем, прочертив в небе дугу, клонилось к закату.
   Робин поджарил бекон, набросил на деревянные нары сена и постелил сверху грубое одеяло.
   — Если вы устали, отдохните. Я уйду.
   — Спасибо, я нисколечко не устала.
   Робин бросил в кипящую воду кофейных зерен.
   — Кофе будет. Хлеба поджарить?
   — Благодарю вас, я не голодна.
   — На Востоке, наверное, в такое время завтракают?
   — Обедают, скорее. А у вас вечером принято много есть?
   — Нет, — ответил Робин и серьезно добавил: — У нас принято много пить.
   Молли звонко рассмеялась. Робин с удивлением уставился на нее, а девушка и сама удивлялась своему спокойствию. Она в руках разбойника. Он до ужаса угрюмый и решительный. Носит кличку какого-то знаменитого бандита. Справился с охраной, остановил поезд, взял заложницу, шантажировал губернатора… А после всех приключений варит пленнице кофе, потому что на Востоке в такой час завтракают.
   — Ваш кофе, — Робин протянул девушке кружку и несколько кусочков поджаренного хлеба.
   — Раз уж вы так обходительны, то разделите со мной… завтрак. На Востоке кофе в одиночку не пьют, — Молли указала на место рядом.
   — Я не пью кофе, — отрезал Робин и отошел к окну, оглядывая уходящую вниз тропу. Затем он перешел к двери и посмотрел на другую сторону. Молли следила за ним, недоумевая, отчего молодой Тигр столь враждебен. Ведь она всего лишь заложница. Почему он не сядет рядом, не выпьет кофе? Разбойник-то разбойником, но ведет себя вежливо и воспитан, кажется, неплохо, внимательный… И вдруг такая враждебность! Как будто ненавидит. Все глядит на кусты вокруг, а лицо грустное-прегрустное и совсем как каменное.
   — Мистер… Тигр, — выговорила Молли и покраснела: сочетание показалось совершенно нелепым. — Вы отчего-то злитесь на меня?
   — Нет, — коротко ответил Робин, не оборачиваясь. Он деловито прибирал очаг и вытирал котелок.
   Молли снова попробовала заговорить.
   — Вы хотите награбить много денег?
   Вопрос прозвучал так по-детски наивно, что Робин, наверное, засмеялся бы, если бы не проклятый ледяной обруч, стиснувший сердце с той самой минуты, как Олсен все рассказал.
   — Не хочу.
   — Тогда почему вы стали преступником?
   — Таким уродился.
   Солнце медленно закатывалось за горизонт. Длинные тени залегли по углам хижины.
   — Когда вы… если вы освободите отца, то снова пойдете грабить?
   — Мы будем мстить! Моего отца предали. Эти люди должны умереть.
   Молли задумалась, скатывая хлебный шарик.
   — Но когда человек сообщает полиции про бандита, разве его надо за это убивать?
   — Сообщили не про бандита. Мой отец был бандитом, но он исправился. Тигр больше не грабил, он работал. Жил для семьи.
   — Тогда, конечно, тот человек нехорошо поступил…
   Робин промолчал и отвернулся, вновь оглядывая тропу. Косые лучи заходящего солнца осветили его лицо и будто стерли на миг грубую решительность в чертах. Осталась только глубокая грусть. «Красивый!» — подумала Молли. Но навязываться в собеседники показалось неловко.
   Неожиданно молодой человек заговорил сам.
   — Куда вы ехали, Молли?
   — В Фолкстон. К отцу. За все время учебы я всего-то два раза домой выбиралась, — Молли остановилась, но Робин молчал. — Отец отправил меня учиться в Нью-Йорк. На Пасху он сам меня навещал. Я домой приехала впервые лет пять назад. И сразу какая-то драка, стрельба. Фолкстон ужасная глухомань. От больших городов далеко, народ грубый, неотесанный…
   Молли разговорилась, ожила, будто у них с Робином шла безобидная дружеская беседа. Пленница весело поглядела на своего похитителя, и он не выдержал, отвел взгляд, уставившись на вершины гор, освещенные последними лучами заходящего солнца.
   — Отец очень не хотел, чтобы я приезжала. Но я так соскучилась! И до Пасхи еще долго. Мы с отцом очень любим друг друга.
   — Мисс Ровер, — Робин повернулся к девушке. — Я думаю, что вам лучше вернуться в Нью-Йорк. В Фолкстоне, мне кажется, скоро произойдут всякие опасные события…
   — Вы… Вы шутите? — Молли не сразу нашлась, что ответить.
   — Напротив, говорю совершенно серьезно.
   — Из-за отцовской плотины? — испугалась девушка.
   — Из-за какой плотины? — не понял Робин.
   — А, так значит, вы не знаете, из-за чего произойдут опасные события?
   — Не знаю. Про детали не знаю. Но вам лучше уехать обратно.
   — Как же так, отцу угрожает опасность, а я уеду?! Вы вздор говорите.
   Оба замолчали. На небе зажигались ранние звезды. Молодой человек порылся в сумке и, ничего не найдя, пробормотал:
   — Увы, осветить берлогу нечем…
   — Мне не страшно.
   В темноте фигуры понемногу теряли очертания. Молли снова заговорила:
   — Я знаю, будет скандал из-за плотины.
   — Что это за плотина?
   — Отец хочет осовременить эту дыру — Фолкстон. Электричество на улицах, знаете, и всякое такое. Но нужен источник энергии. Вот он и задумал построить плотину на реке. А люди не хотят. Странный там народ… Пастбищ им, видите ли, жалко.
   Робин не слушал. Он вглядывался в сумерки, и непривычное, до странности болезненное чувство охватывало его: он ждет встречи с Тигром, со своим отцом!
   Девушка будто почувствовала, что мучает Робина. Легкость и спокойствие, с которыми она приняла положение пленницы, улетучивались. В хижине стало совсем темно, остывали распаренные дневным солнцем бревна, дышать делалось тяжелее. «А все же я рядом с бандитом — и одна», — подумала Молли и тихо спросила:
   — Он… ему время прийти?
   — Далеко за полночь уже, — твердо проговорил неразличимый в темноте Робин. — Хотите есть?
   — Не хочу, спасибо.
   Чиркнула спичка, зарделся огонек, то вспыхивая, то вновь опадая.
   — Пойду покормлю Римбоу, — сказал Робин и вышел.
   Молли вконец перепугалась. Из углов поползли тихие, таинственные шорохи, еще больше сгустился мрак. В окне чернели горные отроги, над ними в холодном горном воздухе необычайно ярко горели звезды.
   Скрипнула дверь. Вернулся молодой Тигр. Ни слова не говоря, уселся где-то в углу.
   — А если… если он не придет?
   — Ждем до трех часов.
   Снова молчание. Молли с трудом выдавила еще один вопрос.
   — А если до трех не придет? Совсем не придет?
   Ни звука в ответ.
   — Вы меня убьете?
   Робин не отвечал. Он и не смог бы ответить. Он уже давно задавал себе этот вопрос: что делать, если Хантон не выполнит обещания? Убить дочь Ровера? Можно и убить, Ровер заслуживает.
   В окно хлынул бледный свет. Из-за дальних вершин появилась луна. Темнота чуть отступила, и Робин мог хорошо разглядеть девушку из своего угла, сам скрытый в полумраке.
   — Нет, я вас не убью, — проговорил он твердо. — Я вас увезу. Будете заложницей до тех пор, пока губернатор не выполнит мои требования.
   Молли облегченно вздохнула.
   — А зачем же вы пригрозили Хантону?
   — Думал… Думал, что смогу.
   — В другой раз, может быть, и убили бы! Но вы, наверное, не совсем Тигр…
   — Просто не помню, чтобы Тигр поднимал руку на женщину.