Хьюз Шарлотта. Плут

   - Я читала, что они нашли ее у тебя в постели.
   Дикон утвердительно кивнул.
   - На следующее утро я проснулся, а она лежала нагишом рядом со мной. А пара деревенских мужиков держали пушки у моей головы.
   - Как же они там оказались?
   - А черт их знает. Но они, тем не менее, там были и орали, что я погубил их сестру. Я, видите ли, должен жениться на ней или отправляться в суд. А я отвечал что-то вроде:
   "Раньше рак свистнет".
   Он помолчал и горько усмехнулся.
   - Конечно, так не надо было говорить в тот момент. Они чуть не раскроили мне лицо.
   - И что же произошло дальше?
   - Когда они поняли, что я не собираюсь создавать для их сестрицы репутации порядочной женщины, они действительно доставили меня в суд. Эти так называемые двоюродные братья облили меня помоями. Вот и вся история.
   - А тебе не казалось, что кто-то пытается свести с тобой счеты?
   - Это, кстати, вполне очевидно.
   - Поэтому ты подал жалобу? Улыбка исчезла:
   - Они собирались надолго упрятать меня за решетку. Скажу тебе, Коуди, что тот городишко столь же подлый и поганый, как те два родственника. Все повязано. Мне стоило целого состояния выпутаться из этой истории.
   - Не могу поверить, чтобы такое могло случиться в наше время... проговорила она. - Неужели ты не мог ничего сделать?
   Он покачал головой:
   - Я просто хотел забыть обо всем и сохранить себе жизнь. И в следующий раз, когда я поеду из Нешвиля в Мемфис, то выберу путь через Пенсаколу во Флориде.
   Они рассмеялись, а он потрепал свою шевелюру.
   - Право, не знаю, почему я тебе все это рассказываю, но порой мне кажется, что я свихнусь, если не поговорю с нормальным человеком.
   - Я благодарна тебе за доверие... - сказала она. - Скоро все уладится. Дикон немного помолчал.
   - Меня здесь не хотят видеть. Я ошибся, что вернулся.
   Коуди задумалась:
   - Суд... Приговор... Разве можно людей винить... Никто же не знает правды...
   При его удивленном взгляде она продолжала:
   - Ты был слишком занят, чтобы участвовать в нашем фестивале голубой травы несколько лет назад. Город планировал большой прием для тебя. Ты не приехал, все были очень обижены...
   - Я узнал о приглашении, когда все уже закончилось. Мои выступления планирует менеджер и он уже подписал контракт в Вегасе. Когда я узнал, то написал письмо с извинениями, но было поздно.
   - Уверена, все забудется, - заверила Коуди. - Просто требуется время. Он вздохнул.
   - А пока я встретился с мисс Алма Блек сегодня утром. Так что приступлю к работе, - проговорил он.
   - Пройдет и это, Дикон, - заверила она. - Я обнаружила, что тяжелые времена только делают нас тверже и сильнее.
   Она встала, перешла через крыльцо и уселась на перила.
   - Ты все переживешь, и жизнь станет лучше. Поверь мне.
   - Ты говоришь так, словно сама испытала подобное.
   Она пожала плечами.
   - Что ж, я прошла сквозь трудные времена. Несколько лет назад отец тяжело заболел. Лекарства съели все его сбережения. Кетти и я перебрались сюда, чтобы быть к нему поближе. Он настаивал, что умрет дома. А затем я потеряла мать, которая умерла от сердечного приступа. Я думала, что сойду с ума.
   Она печально улыбнулась.
   - Думаю, единственное, что меня спасло, так это сознание, что я должна вырастить Кетти. У нее ведь кроме меня никого нет.
   - А как же ее отец?
   Коуди не была готова к этому вопросу. Она ответила не сразу:
   - Ну, я всегда была для нее... - быстро проговорила она. - Я не хочу зависеть от других... Что касается дочери, в том числе.
   Он спокойно оглядел ее:
   - Да ты всегда была упрямой, - произнес он наконец. - Очень сожалею, Коуди, что тебе пришлось такое пережить. Я начинаю понимать, что погрузился в свои проблемы, что перестал замечать проблемы других.
   Дикон сочувствовал ей и подумал, что Коуди действительно досталось в этой жизни. Интересно, было ли у нее кому выговориться, кто просто выслушал бы ее, как сейчас она слушает его. С одной стороны, он ненавидел ее за прошлое, но с другой не мог спокойно смотреть на страдания хорошего человека. Он коснулся ладонью ее щеки.
   - Мне хотелось бы быть с тобой рядом...
   Помочь...
   Она явно вздрогнула от его прикосновения и чуть не заплакала. Рука у него была большая, теплая и утешающая.
   - Теперь все в порядке.
   Дикон продолжал глазеть на нее, думая, что Коуди никогда не была такой хорошенькой или желанной.
   - Коуди?
   - Да?
   - Не спрашивай почему, но мне хочется тебя поцеловать с того момента, как ты сняла свою дурацкую сетку.
   Слишком оторопевшая, чтобы ответить, Коуди молчала. Сердце у нее стучало в груди, когда он шагнул ближе. Не отводя от нее взгляда, Дикон медленно нагнулся и стал гладить ее короткие волосы. Коуди почувствовала, как что-то встрепенулось внутри. Она ожидала от него чего угодно, только не этого.
   Она закрыла глаза.
   Его рот был теплым, с приятным запахом, а его сильные руки обвили ее. Коуди почувствовала проникновение его языка и жадно приняла его. Она никогда не забудет его вкус и ощущение его тела. Он соскользнул руками ей на талию и притянул ближе к себе. Он излучал мощь и силу. Теперь это уже был не мальчик восемнадцати лет, а зрелый мужчина, который казался непревзойденным в искусстве целоваться и ласкать. Коуди наслаждалась.
   Но когда Дикон поднял голову, он не увидел счастья в ее глазах. Он сделал шаг назад.
   - Извини, я увлекся, - проговорил он. - Боюсь, я отвык от женщин в последнее время.
   Он тяжело вздохнул и прошел к входной двери.
   - Спокойной ночи, Коуди. Все еще чувствуя головокружение от поцелуя, Коуди смогла лишь кивнуть в ответ.
   Глава 3
   - Будь все проклято! К чертям собачьим! Коуди, выпроваживая Кетти в школу, подпрыгнула, услышав шум на улице. Она поспешила на крыльцо узнать, в чем дело. Ее дочь следовала за ней по пятам. Дикон Броуди гневно мерил шагами дворик, чертыхаясь и ругаясь. Казалось, у него только что был припадок.
   - Что случилось? - спросила Коуди.
   - Моя машина! - промычал он. - Посмотри, что с ней сделали!.. Кетти громко выдохнула:
   - Бог мой!
   Коуди посмотрела на машину, стоящую на подъездной дорожке и шумно вдохнула воздух. Кто-то забросал автомобиль тухлыми яйцами и спустил две шины.
   - Я должен был предвидеть возможность такого приема, - сквозь зубы проскрипел Дикон.
   - Вот дерьмо, - Кетти обошла машину. Что-то привлекло ее внимание. Она открыла рот и застыла.
   Коуди подошла к дочери и, резко остановившись, увидела угрожающие кроваво-красные буквы на ветровом стекле. На нее смотрели слова "Губитель детей".
   - О, Боже! - больше она не могла вымолвить ни слова.
   Дикон лягнул одну из шин ботинком, чувствуя необходимость выпустить пар, чтобы не взорваться.
   - Ты не поверишь, - проговорил он, ударяя кулаком в ладонь. - Я бы многое отдал, чтобы узнать, кто это сделал...
   Когда Коуди заговорила с дочерью, голос ее был спокоен:
   - Кетти, иди в школу. Девочка казалась удрученной.
   - Сейчас?
   Было ясно, что ей хотелось покрутиться здесь и посмотреть, что будет дальше.
   - Да, сейчас, иначе опоздаешь.
   - Но, мам! А как же машина...
   - Мы об этом позаботимся. Поторапливайся, ты уже опаздываешь.
   Кетти кинула на мать взгляд, полный неприкрытого негодования и обиды.
   - Никогда мне не позволяют остаться, когда случается что-нибудь интересное, - заявила она.
   Но когда стало ясно, что Коуди не собирается вступать в дискуссию, Кетти повернулась и резко направилась вниз по тротуару. Коуди слышала, как она ворчала. Она посмотрела на ветровое стекло. Вот именно этого дочь не должна была видеть.
   - Дикон, тебе следует позвонить шерифу Басби, - возмущенно сказала она.
   - Шерифу Басби! Ты в своем уме? Он не предпримет ничего, кроме как, может быть, поблагодарит того, кто это сделал.
   - Шериф Басби сильно изменился за эти годы...
   Он печально покачал головой:
   - Для меня эта машина слишком дорога...
   - Я думаю, она дороже, чем "кади-лак", - заявила Коуди и была награждена таким взглядом, что сразу стало ясно, что она не угадала. - Нет.., не знаю... Дикон. Но если ты не собираешься вызывать шерифа, то это сделаю я. Преступление совершено на моей территории, и я не намерена с этим мириться.
   Шериф Рейбен Басби промокнул изношенным хлопчатобумажным платком затылок, подтянул штаны и воззрился на Броуди.
   - Мда! Слышал, что ты вернулся, - проговорил он без предисловия. - И когда ты заявился?
   Дикон тоже глазел в ответ, припоминая ночь, когда он отчитывал хозяина местного притона за то, что он держал у себя малолетку. А именно Дикона Броуди.
   - Позавчера.
   - И уже во что-то вляпался? - шериф вытер лоб, поправил головной убор и уставился на Дикона полными юмора глазами. - Не мог подождать несколько месяцев? Осенью я ухожу на пенсию.
   Коуди подавила желание улыбнуться. Она знала, что шериф просто дразнит их.
   - Мистер Броуди ни во что не вляпался, шериф, - проговорила она, сходя по ступенькам. - Ночью испортили его машину.
   Толстяк перевел взгляд на Коуди и лицо у него расплылось в улыбке.
   - Привет, - проговорил он, приставляя два пальца к козырьку полицейской фуражки. - Я и не заметил, что ты тут стоишь. Как Кетти?
   - Спасибо, отлично.
   Он шагнул поближе и заговорщицки ухмыльнулся.
   - Знаешь, я тут застукал ее, когда она опасно перебегала дорогу, и сказал, что если она не начнет пользоваться переходом, я ее выпорю.
   Он засмеялся.
   - Так она ответила, что сначала надо ее поймать. А поскольку я толще и жирнее кого бы то ни было, кого она знает, это весьма маловероятно.
   Он снова улыбнулся.
   - Та еще штучка. Она добавит тебе седины прежде времени.
   - Не сомневаюсь.
   Дикон переводил взгляд с шерифа на Коуди, пока они разговаривали.
   - Не посмотрите ли вы на мою машину, шериф? - поинтересовался он, стараясь быть как можно вежливее.
   - Минуточку, парень, - ответил Басби. - Я хочу тебе сказать, Коуди, что твоему экс-муженьку следовало бы приехать сюда, взять дрын и вправить ей мозги. Или найди кого-нибудь, кто займется ее воспитанием и будет держать девицу в строгости. Иначе последствия будут плачевными.
   Коуди покраснела. Если она месяцами ни с кем не встречается, это не значит, что ее надо за это упрекать.
   - Шериф, не хотите ли чашечку кофе?
   - Нет, он не хочет чашечки кофе, - нетерпеливо выстрелил Дикон, удивив их обоих. - Он пришел посмотреть мою машину.
   Шериф Басби искоса посмотрел на Дикона.
   - Я вижу, ты все еще сердишься, парень.
   - Да, черт возьми, так оно и есть. Кто-то сделал блин из машины, стоящей сто тысяч долларов, а вы даже не взглянули на нее.
   Шериф сдвинул фуражку на затылок и стал изучать машину.
   - Ну, я полагаю, если ты дурак, чтобы тратить такие деньги на машину, то надо соображать и держать ее ночью в гараже.
   Никогда Дикон не был так расстроен:
   - Вы что, хотите сказать, что я виноват в том, что кто-то забросал ее тухлыми яйцами и распорол шины?
   Вмешалась Коуди:
   - Дикон, нет смысла вымещать злость на шерифе. Он поможет тебе. Если ты успокоишься.
   Дикон проигнорировал ее:
   - Послушайте, у меня через сорок пять минут назначена встреча.
   - Ну, на этой машине ты никуда не уедешь, парень.
   - Это очевидно, Перестаньте называть меня парнем.
   Коуди покачала головой, ей надоело слушать бестолковый разговор. К тому же, если шерифу понадобится спросить ее о чем-либо, он может ее позвать. Она занялась уборкой, не слишком торопясь, поскольку сегодня у нее в книге был только один заказ - чай для нескольких леди. Она надеялась, что к тому времени Дикон и шериф непременно уйдут.
   Двадцать минут позднее в дверь постучался Дикон. Выглядел он гораздо спокойнее.
   - Можно я позвоню? - спросил он. - Мне надо вызвать тягач.
   Она чуть попятилась, чтобы впустить его:
   - Что сказал шериф?
   - О, он сделал пару снимков и сказал, что приложит их к отчету. Он думает, что это сделали ребятишки. Сказал, что они долго не вытерпят и начнут трепаться. Все сразу выяснится.
   Дикон пожал плечами.
   - Однако, я не очень-то верю.
   - Ты еще не пил кофе? - спросила Коуди. - Хочешь чашечку? А позвонить можно из кухни.
   Он последовал за ней через столовую в кухню.
   - У тебя есть телефонная книга? - спросил он. - Мне надо позвонить в гараж. - Дикон тяжело вздохнул. - Шериф прав. Мне следовало соображать и не оставлять машину на улице.
   Коуди указала на телефонную книгу и налила ему кофе.
   - Ты говорил, что у тебя назначена встреча.
   - Да, с координатором коммунальных служб. Я уже опоздал. Это произведет на нее скверное впечатление.
   Он справился со списком и позвонил.
   - Может быть, тебя подбросить? Он не слушал.
   - Это гараж Хейли? - спросил он. Коуди пожала плечами и пошла по своим делам, пока он говорил с кем-то по телефону о своих автомобильных проблемах. Она всю ночь волновалась после вечерней встречи на крыльце. Но Дикон был настолько занят своим автомобилем, что не вспомнил об их поцелуе. Чуть позже он повесил трубку.
   - Они могут устроить мою машину, но для ремонта потребуется несколько дней. Черт побери!
   - Послушай, я с удовольствием подвезу тебя...
   - Что? - вдруг удивленно взглянул он. - Ты теперь выполняешь обязанности таксиста?
   - Нет. Но в данный момент я могу отвезти тебя туда, куда надо. Только и всего, - возразила она.
   - А что я должен делать завтра и послезавтра?
   Коуди надоело его ворчание.
   - Послушай, плевать мне на то, что ты будешь делать завтра и послезавтра. Я предлагаю тебе помощь сейчас. А не хочешь - не надо.
   Дикона поразил взрыв ее раздражения.
   - Ты думаешь, я слишком взвинчен и ищу ссоры?
   - Да еще чуть-чуть, и начнешь кусаться, - утвердительно заявила Коуди.
   - Ты хочешь сказать, что я должен быть счастлив и прыгать козлом от радости?
   - Нет, но стоны и жалобы ничему не помогут.
   Дикон был ошарашен ее словами. Он немного смутился. Взгляд его скользнул по ее губам. Что-то внутри шевельнулось, когда Дикон вспомнил вкус вчерашнего поцелуя, - Что бы ты делала на моем месте? - спросил он, пытаясь отбросить в сторону нахлынувшие образы Коуди в его объятиях. - Если бы однажды ты проснулась и обнаружила, что у тебя больше нет дела, которым ты занимался всю жизнь.
   - Твоя карьера не кончена. Она просто несколько отсрочена.
   - И что все твои друзья считают тебя чем-то вроде извращенца?
   - Я бы не считала их своими друзьями, - заявила она.
   - У тебя на все есть ответ?
   - Нет. Но если бы я оказалась в твоем положении, то попыталась бы найти наилучший выход и обратить это себе на благо.
   - Обратить на благо? Когда весь мир считает меня растлителем малолетних? он шмякнул свою чашку на стол так, что из нее выплеснулось немного кофе.
   - Но не все же так думают. Я, например - не верю.
   Он шагнул ближе. Глаза у него поблескивали, как кусочки черного угля.
   - Если бы ты верила, то никогда бы меня не бросила. Ты сказала, что боишься будущего. По твоим словам, мы должны были кончить усталостью и нищетой. Ты всегда считала, что я не в состоянии был обеспечить семью и будущее.
   - Это не совсем так. Я никогда в тебе не сомневалась, как не сомневаюсь и теперь.
   - Да?
   Он проговорил это ровным, спокойным голосом, и все же с каким-то неуловимым привкусом.
   - А ты не думаешь, что, может быть, ошибаешься во мне и на этот раз? Если все считают меня виновным, то, может, ты ошибаешься?
   - Ты преувеличиваешь, Дикон. Не все верят в твою вину. Если бы я хоть на миг сомневалась., неужели я позволила бы тебе поселиться под одной крышей со своей дочерью?
   - Ты не знаешь меня, Коуди. Я изменился.
   - Не настолько, чтобы я не увидела твоего истинного лица.
   - Я был тогда мальчишкой. Ты удивишься, узнав, как быстро взрослеют в развлекательном бизнесе.
   - Меня уже ничего не может удивить.
   - Да?
   Он протянул руку и погладил ее щеку. Странно, что он может быть таким нежным в проявлении летучих эмоций, пылающих у него внутри.
   - Тебя не удивляет, что я все еще что-то к тебе чувствую?
   В ответ Коуди открыла рот. Дикон воспользовался моментом, грубо притянул ее к себе в объятия и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй. Он просунул свой язык глубоко в ее рот. У Коуди все поплыло перед глазами, она чуть не упала, но он подхватил ее и крепко прижал к себе. Его широкие, теплые руки ласкали ее спину, опускались вниз, охватывая ее бедра. У Коуди не осталось никаких сомнений в его возбуждении. Поцелуй затянулся, и Коуди была уверена, что у нее подогнулись колени и она рухнула бы на пол, если бы он ее не поддержал. Затем без всякого предупреждения он отпустил ее и Коуди пришлось собрать все свои силы, чтобы не сесть на пол.
   Глаза его были поразительно черными.
   - Видишь, что ты делаешь со мной? Ты все еще имеешь власть надо мной после стольких лет. Временами я могу тебя ненавидеть, но никогда не перестану тебя желать.
   Затем Дикон ушел, и единственным звуком в комнате осталось ее собственное отчаянное сердцебиение.
   Алма Блек была крупной пожилой женщиной, с хлюпающими при ходьбе практичными ботинками и без всяких глупостей.
   - Мистер Броуди, я рада, что вы посетили нас, - заявила она, проводя его в свой стиснутый офис, где отовсюду вываливались пачки с бумагами.
   - Вы опоздали на девяносто минут. Дикон скользнул в кресло рядом с ее конторкой, заложил ногу на ногу и стал рассматривать эту женщину.
   - У меня неприятности с автомобилем.
   - Неприятности с автомобилем, хм? - Она изучала его. - А телефон у вас тоже не в порядке?
   - Хм?
   - Вы не могли позвонить и сообщить мне, что опоздаете?
   - У меня нет телефона. Я позвонил в гараж от домохозяйки. - Он привстал. Послушайте, я приехал, как только смог, но если я появился не вовремя, то могу приехать в другой раз.
   - Оставайтесь, мистер Броуди, - прошипела она, не глядя на него. - Мне время дорого. Вы, конечно, не поверите. Такая знаменитость... Но у меня есть и другие клиенты, которые для меня не менее важны, чем вы.
   Дикон изучал ее взглядом, и на мгновение ему показалось, что он может рассмеяться. День для него был безнадежно испорчен. Он был бы почти разочарован, если бы эта леди оказалась милой и приветливой. И, действительно, спустя мгновение он засмеялся.
   - Вы не любительница кантри-вестерна, не так ли?
   - Что заставляет вас так говорить?
   - Вы не стараетесь подлизаться ко мне. Многие женщины делают именно это, и Дикон выдал ей свою знаменитую самоуверенную улыбку.
   Она подняла на него глаза и посмотрела с таким же интересом, с каким могла бы смотреть на холодную лапшу.
   - Оставьте свои таланты для тех, кто может их оценить. Что касается меня, то я предпочитаю классическую музыку.
   На этот раз Броуди ухмыльнулся. Да будь он проклят, если это не самая брюзгливая старушка, которую он встречал за всю свою жизнь.
   - И я вас тоже не волную...
   - У вас случайно ничего не чешется?
   - Чешется? Нет, - нахмурился он. - Все в порядке.
   - Плохой настрой, - пожала она плечами. - Но я ведь постоянно сталкиваюсь с подобными явлениями в своей деятельности. Вы ничем не отличаетесь от других.
   Ему вовсе не нравилось, что его классифицируют как типичного проходимца с улицы.
   - А каким же должно быть мое отношение, мисс Блек? Меня ложно обвинили. Моя карьера пошла к черту. Друзья и те, кто связан со мной по бизнесу, отказываются разговаривать со мной. - Он зло усмехнулся. - А вы говорите о плохом настрое и отношении? Чего же вы ожидали?
   - Я думаю, что когда получаешь лимон, надо делать лимонад, мистер Броуди. Правильно ли он ее расслышал?
   - И что это должно означать?
   - У меня есть для вас работа.
   - Какая?
   - Музыкальная. По специальности. Броуди навострил уши. Ему и в голову не приходило, что он может сейчас заняться тем, что ему нравится. Он представлял себе, что будет красить стены или подметать бесконечные коридоры. Он выпрямился.
   - Да ну? Где?
   - В госпитале.
   У него напрягся каждый мускул.
   - Вы имеете в виду Калгари Дженерал?
   - У нас только один госпиталь, мистер Броуди. Как бы то ни было, я поговорила с тамошним администратором и он согласился, что будет неплохо, если вы дадите концерты для пациентов. В том числе и в педиатрическом отделении.
   - Соблазнитель малолеток в детской палате? Они, должно быть, отчаянные.
   - За вами, естественно, будет постоянное наблюдение... Он нахмурился.
   - Прекрасная возможность для вас доказать миру.., ну, вы знаете.
   - Что мне можно доверять детей?
   - Да.
   Он чуть не вздрогнул. Если бы она знала, как больно она сделала ему своей откровенностью. Но все же, это лучше, чем притворство. Он подумал о госпитале, где умерла его сестра и о больных и увечных детях, которых он всегда видел, когда посещал ее. Он подумал о ярком свете, который подчеркивал черты разорения на лице матери... И он понял, что лучше попадет в ад, чем снова окажется там...
   - Забудьте об этом. Меня не устраивает такая работа.
   Алма Блек казалась удивленной.
   - Есть какая-то причина, почему вы не можете выполнять эту работу?
   - Не хочу.
   Губы ее сложились в тонкую складку нетерпения.
   - Полагаю, вам следует хорошенько подумать.
   - Я сказал, что не хочу. Нельзя ли подыскать что-нибудь другое?
   Молчание. Их взгляды скрестились, и было очевидно, что между ними началась война.
   - Я потрудилась для вас, мистер Броуди. Не так-то легко было их убедить. Вы можете сделать все для себя гораздо хуже, если будете с недоверием относиться к людям.
   - Вы ошибаетесь, хуже мне быть уже не может.
   Она посмотрела на него.
   - Ну, это мы еще посмотрим.
   Глава 4
   - Но, миссис Викерс, вы не можете говорить всерьез такие вещи.
   Коуди шагнула в коридор и разглядывала стоящую перед ней хрупкую женщину. Аврора Викерс была первой ее жиличкой после завершения ремонта на втором этаже. Проворная в свои восемьдесят один год, она не доставляла никаких хлопот, поддерживала свое помещение в безупречном порядке и никогда не запаздывала с оплатой. К тому же, она была для Кетти, словно бабушка. А теперь она грозилась съехать из-за Дикона Броуди.
   - Мне хотелось бы, чтобы вы передумали. Мистер Броуди надолго здесь не задержится.
   Ничто не клеилось с тех пор, как этот человек переступил несколько дней назад ее порог, спрашивая о квартире. И самое худшее, что она обнаружила это его разочарованность. Тот поцелуй на кухне два дня назад был простым капризом, способом выпустить боль и гнев. Коуди подозревала, что он пытается примириться с тем, что случилось, но с тех пор, как он появился в городе, ее собственные чувства превратились в постоянное катание на американских горках. Слишком много между ними оставалось воспоминаний о прошлом. Она видела это всякий раз, когда глядела ему в глаза. Дикон старался скрыть свои чувства под жестким взглядом, но раз или два она уловила на его лице выражение ранимости, которое было напоминанием о прежнем Диконе, которого она когда-то любила.
   - Я не спала три ночи, - продолжала миссис Викерс. - С тех пор, как поселился он. Ходит ночи напролет, как посаженный в клетку зверь, - она закатила глаза кверху. - Я это не вынесу.
   - Я поговорю с мистером Броуди и объясню, что у вас чуткий сон, миссис Викерс. Я уверена, что ему и в голову не приходило помешать вашему отдыху.
   - Леди из группы изучения Библии теперь отказываются встречаться у меня, сказала старушка и нервно поправила свой воротничок.
   В любую погоду, как бы жарко и влажно ни было, ее одежда всегда была свежей и хрустящей, как свежий крекер.
   - У одной из них молоденькая внучка, которая приходит вместе с ней, - она посмотрела на Коуди взглядом: "вы понимаете, о чем я говорю". Пояснения не требовались. Коуди сразу стало все ясно.
   - Миссис Викерс, вам не пришло в голову, что он может быть не виновен в том, в чем его обвиняют?
   Старушка посмотрела на Коуди так, словно у нее только что выросли рога.
   - Но свидетельства...
   - Были случайными. Кроме того, даже если мистер Броуди и был виновен, он уже наказан, хотя я ни на минуту не верю в его виновность. Что же, мы теперь будем охаивать его вечно? - Тон ее теперь был мягким. - Легко любить тех, кому доверяешь и понимаешь, миссис Викерс. Истинное испытание - открыть наши сердца тем, кого не так легко полюбить.
   Теперь миссис Викерс выглядела не столь уверенно.
   - Мне не хотелось бы выглядеть немилосердной, - проговорила она.
   - Поверьте мне, я никогда бы не позволила ему находиться под одной крышей с Кетти, если бы считала его подонком. Почему бы вам не изменить ваше решение, миссис Викерс? Вы уплатили за две недели вперед, так что не надо торопиться.
   - Ну, может быть, я еще подумаю... - проговорила она. Лицо ее дрожало от неуверенности.
   - Старая калоша решила съехать? - спросила Кетти, когда Коуди вышла из дверей.
   Коуди строго посмотрела на дочь.
   - Право, Кетти, почему ты так называешь миссис Викерс? Она достойная леди.