Страница:
– Сэр Инконню, никак решили поспать? – спросила девушка ехидно.
Рыцарь встрепенулся, выпрямился.
– Нет, леди Хелия. – Мелькнула мысль пошутить, но в голове пусто. Юноша озлился, вдавил кулак в лоб.
Понимание, что полнотой рыцарских добродетелей не обладает никто, пожалуй, лишь сэр Гевейн – «солнце рыцарства», – утешило слабо.
От резкого вскрика рыцарь вздрогнул. Жеребец недовольно заржал, тряся головой, и остановился. Рыцарь, опустив ладонь на рукоять меча, выловил взглядом в зеленоватом полотне тумана сгорбленную фигуру в пепельно-серой одежде.
Из-под ветхой ткани капюшона с морщинистого лица сверкнули глаза, и рыцарь отшатнулся, натянув поводья. Старуха молча повернулась, полами одежды взвихрив полотно испарений и тумана. Сгорбленная спина отдалилась.
Юноша оправился от неожиданной встречи. Стыд плеснул в глаза кипятком, он окликнул поспешно:
– Постой, женщина! Я сожалею, что напугал и едва не наехал на тебя.
Старуха не обернулась. Туман неспешно ткал на серой спине зеленоватую завесь. Гулко лопались пузыри болотных ям, свербя ноздри едким запахом. Гомон болотной живности резал слух.
– Оставьте, сэр Инконню, – бросила фрейлина брезгливо, поминутно прикрывая лицо платком. – Она простолюдинка, к тому же выжила из ума, раз шатается одна по топям.
Отповедь девушки показала, что Инконню далеко до рыцарских добродетелей. Голову наполнили злые, суматошные мысли, от скрипа его зубов кони вздрогнули.
– Полагаю, леди Хелия, – процедил он сдавленно, – эта старуха столь же любимое Господом создание, как и вы. Я должен загладить обиду.
Холеное лицо фрейлины пошло красными пятнами. Гарет понаблюдал за холодным бешенством девушки с удовольствием. Хелия проводила злым взглядом спешившегося рыцаря и скривила уголки губ, во взоре мелькнула тень догадки.
Инконню ускорил шаг. Старуха на призывы остановиться не реагировала, молча удалялась. Рыцарь нахмурился, пустился бегом, разогревая помалу усталые мышцы, но горбатая спина оставалась на прежнем расстоянии.
Среди шума болота послышался глумливый смех, долетел осколок эха сердитого крика фрейлины. Инконню замедлил шаг, сердце холодело, будто кровь жадно пил демон, звенящим куполом обрушилась тишина. От болота поднимался бледно-зеленый, жутковатый пар, вонь превратилась в смрад.
Старуха продолжала удаляться, на миг порыв ветра разметал пряжу тумана. Инконню обомлел: негаданная путница беспечно шла по топи, словно по гранитной плите.
Страх стегнул плетью, рыцарь, повернувшись, наступил на мягкую, упругую кочку и со всхлюпом провалился. Теплая болотная жижа опоясала замершего юношу.
Со стороны старухи донесся зловредный смех, рыцарь увидел, как разлетелся клочьями невинный облик, и на миг гвиллион предстал в истинном уродливом обличии с примесью черт рептилии, затем исчез.
Сбоку гулко плеснуло, ветер донес шумное дыхание зверя. Рыцарь сглотнул ком, услышав встревоженные крики оруженосца и фрейлины, закричал во все горло:
– Леди Хелия, берегитесь!
Топь взорвалась грязными брызгами, оскорбительными плевками покрыв лицо, поджилки рыцаря задрожали от утробного рева. Сквозь туман разглядел толстое зеленое бревно с встопорщенной грядой треугольных пластин. В живот юноши толкнула упругая волна, опустевшие ножны глотнули болотной жижи, меч он занес над головой.
Змеевидное тело болотного дракона описало виток, рыцаря сдавили упругие объятья, стиснув зубы, он зашептал молитву.
Гибкое бревно описало еще круг, рябая поверхность топи выпустила уродливую змеевидную голову с двумя рожками. Накер заревел утробно, острым взглядом тухло-зеленых глаз с вертикальными зрачками впился в рыцаря, с клыков дракона стекала слюна.
Меч опустился на чешую шеи. Хрустнуло, будто сломался молодой лед, клинок из раны вышибла тугая струя черной пахучей крови.
Накер взревел страшно, и кости Инконню затрещали в двойном чешуйчатом кольце, во рту стало горячо и мокро, а через губу скатился соленый сгусток. Кровь дракона на поверхности болота растеклась пленкой, зашипела. Рыцаря дернуло со страшной силой, в рот плеснуло тухлой водой, а на голову будто надели шлем.
Мутная жижа разъедала глаза. Инконню сморгнул – жжение усилилось. Раненый накер утягивал на дно болота, в нору. Рыцарь в панике взглянул наверх, потянулся к бледно-зеленой поверхности, но болотный дракон легко утянул на черное дно.
Кровь растеклась клубящимся шлейфом, чешуйчатое бревно сотрясали конвульсии. Рыцарь уткнулся подошвами в мягкое дно, от мучительного полыхания в груди еле удерживал рукоять.
Накер соизволил обратить внимание на человека: рыцарь увидел в мутной взвеси два огонька, очертания оскаленной пасти. Он безвольно выставил клинок, ужас хлестнул по нервам.
Жадная пасть проглотила меч, как зубочистку. Судорожные рывки почти разорвали рыцаря, по ушам хлестнул чудовищный рев.
Чешуйчатое кольцо распалось, ребра рыцаря с треском выпрямились. Накер остервенело тряс головой, разрывая клинком пасть. Пальцы рыцаря хрустнули, как молоденькие веточки.
Меч вонзился в драконье нёбо, вылез из макушки третьим рогом. Болотный дракон дернулся, и зеленое пламя глаз потухло. Инконню рванул рукоять на себя, отталкиваясь что есть силы от дна, заваленного черепами и конскими скелетами, грудами ржавой брони, но котт-де-май жестоко утянул вниз.
Перед глазами рыцаря расплывались цветные круги, голову затопил колокольный звон, тело стало легким, а огонь в груди потух. В грудь юноши слабо толкнула вода, затем темную топь дна осветило пламя змеиных глаз.
Второй накер выплыл из норы, из разверстой пасти посыпались воздушные пузыри. Самка болотного дракона нашла взглядом обидчика, кинулась с яростным ревом.
Инконню остатками сознания устрашился. Тело сжала чешуйчатая петля, в последнем усилии он ткнул пальцами в драконью морду…
– Где этот железный болван? – спросила фрейлина строго.
Гарет втянул голову, ухитрился пожать плечами.
– Я не…
– Тихо! – оборвала фрейлина властно. – Что там за шум?
Неподалеку гладь топи бурлила, лопаясь крупными пузырями, запах валил оттуда гадостной волной. Фрейлина направила кобылку к краю тропы. Гарет вскрикнул поспешно:
– Леди Хелия, он не зря предупреждал об опасности, не ходите!
Фрейлина досадливо дернула плечиком, отняла от лица платок.
– Не смей разговаривать таким тоном! Если он упал, как неотесанный мужлан, прикажу выпрыгнуть кузнечиком! – прикрикнула стервозно.
Хлопнуло, грязные брызги упали на фрейлину ловчей сетью. Отчаянный женский визг слился с лошадиным ржанием. Гарет, страшно ругаясь, еле удержал поводья сразу четырех лошадей, напуганных упавшим на тропу слизистым клубком.
– Мое платье! – завопила фрейлина истошно. С ужасом взглянула на заляпанный дорожный плащ, не спасший синий шелк.
Воздух ворвался в легкие юноши болезненным ударом. Отвратительная жижа излилась из рыцаря, судороги скручивали измученное тело не хуже драконьих объятий.
Накер страшно шипел, осваиваясь в чуждой среде, морду, заляпанную слизью из пустой глазницы, тянул к воде. Слаженному извиву тела мешал спеленатый человечек: кольца распались, тело в пропитанном зеленой слизью супервесте покатилось по тропе. Из руки выпала грязная металлическая полоса.
– Сэр Инконню, уберите это! – закричала фрейлина.
Ошарашенный рыцарь успел схватить кончик хвоста, накер ответил рассерженным ревом, распахнув пасть над грязными волосами. Рыцарь отпрянул, вскидывая руку, и голова дракона скрыла ее, как перчатка, по локоть.
Рыцарь судорожно сжал пальцами мягкий горячий язык, дракон взревел, дернул головой. Рыцаря оторвало от земли, по крутой дуге шмякнуло оземь. В кулаке пульсировала красная лента.
Накер захлебнулся криком, вьюном тела оставил на земле шрам, болото приняло покалеченную тварь с радостным плеском…
Затхлую тишину топи разбавлял нервный храп лошадей да сиплое дыхание рыцаря. Гарет с проворно соскочил с седла и склонился над ним.
Леди Хелия, брезгливо поджав губы, прижала к лицу платок, кобылку к мужчинам направила осторожным шагом.
– Гарет, разве кони не требуют присмотра? – спросила ехидно.
Оруженосец ответил:
– Они не убегут, леди, а господину требуется помощь!
Девушка смерила распластанного рыцаря снисходительным взглядом, кивнула:
– Верно, умные животные способны о себе позаботиться.
Издевка подхлестнула, мертвые мышцы налились упругостью. Инконню зашевелился, мокрые объятья одежды наполняли душу омерзением. Гарет помог сесть, ослабил ремень на груди и снял помятый щит: грифон лишился когтей на задней лапе.
Котт-де-май слезать не хотел. Леди Хелия устала отпускать насмешки, а кольчатая рубаха оставалась на рыцаре. Кое-как она свалилась на тропу измазанной грудой, гобиссон слез легче. Рубашку Инконню снял сам. Гарет отправился за запасной одеждой.
Фрейлина оглядела развитый торс юноши благосклонным взглядом, но острый язычок не знал удержу.
– Верно говорят: дурная голова ногам покоя не дает. Как же вы свалились в лужу, сэр Инконню?
Рыцарь опустил голову, пряча злое лицо, после паузы сказал смущенно:
– Старуха оказалась гвиллионом… заманила.
Фрейлина изломила бровь насмешливо, сказала томно:
– Какой вы, однако, заманчивый, сэр Инконню.
Рыцарь дернулся, ладонью стряхнул с волос тину и ошметки растений. Помолчал. Объяснять мотивы поступка злоязыкой красавице не собирался.
– Сэр Инконню, – сказала фрейлина холодно, – чрезмерное стремление выглядеть в чужих глазах рыцарем вас таковым не сделает. А излишняя, показная доброта приведет к бедам.
Юноша исполнился ненависти. Недостойное рыцаря чувство принесло пользу, разогрев закипевшей кровью стынущие мышцы.
Гарет примчался с запасной одеждой и сухой тряпкой. Инконню неловко замер под внимательно-насмешливым взглядом Хелии.
– Не торóпитесь, сэр Инконню? Быть может, забыли о нашей цели? Схватка со змейкой отбила память?
– Накеров было два, леди Хелия, – сказал рыцарь обиженно.
Гарет восхищенно прицокнул, а фрейлина глумливо хмыкнула:
– О да, это многое меняет.
Рыцарь сник. Язвительный тон свидетельствовал о ничтожности победы – будто комаров отогнал.
– К тому же, сэр Инконню, воспитанный человек сказал бы «двое», а не «два», – не унималась фрейлина. – Уверены, что в роду нет вилланов?
– Не уверен, – ответил рыцарь тяжело. – Я ничего не знаю о родителях… Леди Хелия, мне придется разоблачиться. Дабы не смущать ваш взор наготой, не могли бы…
– С удовольствием, – перебила фрейлина насмешливо. – Вряд ли мне будут интересны эти… – девушка порозовела, докончила скомканно: – Эти штуки.
Рыцарь пролепетал ошарашенно:
– Леди Хелия, думаю, испачканное платье отомщено. Не изволите отдохнуть?
Фрейлина дернулась, гиацинтовый взор наполнился безмерным удивлением, но отвернулась молча. Инконню поспешно скинул штаны, оруженосец помог обтереться. Рыцарь надел сухую одежду, чувствуя спиной женский взгляд.
– Готовы, сэр Инконню? – спросила она провоцирующе.
– Да, леди Хелия, – ответил рыцарь бодро.
– Тогда поспешим, я задыхаюсь от вони болот. Кстати, держитесь подальше, сэр Инконню, иначе мой нос не выдержит, не в обиду будет сказано.
– Да какие обиды, леди, – сказал юноша смиренно. Так и подмывало срезать заносчивую, но смолчал.
Болота кончились к закату. Небольшой отряд счастливо вздохнул при виде деревни, расположенной в низине, ускорил шаг коней.
Навстречу путникам высыпали чумазые ребятишки. Фрейлина брезгливо поджимала ноги, одергивала. Вилланки провожали заляпанный наряд девушки снисходительными взглядами, смеялись. Хелия надменно задирала подбородок, спину Инконню испепеляла взглядом – рыцарь ежился, просил у Господа заступничества.
Попросились на постой. Фрейлина обливала презрением виллана, затеявшего отчаянный торг за цену ночлега и пищи.
– За такие деньги заодно согреешь воды, – бросила она резко. – Много, бадью.
Виллан поскреб затылок, ощерил гнилые зубы:
– Эт зачем?
Девушка опасно сузила глаза:
– Я хочу смыть дорожную грязь!
– Зачем? – снова удивился виллан.
Инконню поспешил вмешаться:
– Делай, что говорят. Гарет, передай его жене грязную одежду, пусть до утра приведут в порядок.
– Э-э, до утра получится вряд ли, – прогудел виллан.
От яростного крика фрейлины попряталась дворовая живность, вдалеке заплакали дети.
– Исполняй, мужлан, что велено! Иначе твой лорд будет очень недоволен. Где его замок?
– День пути на север, госпожа, – пролепетал мужик испуганно.
– Чудно! – сказала фрейлина довольно. – Надеюсь, там меня ждет достойный прием.
«А нас не очень», – подумал рыцарь с тяжелым сарказмом.
Девушка с надменным видом прошла мимо домочадцев, не оставляя сомнений, кто тут истинный хозяин положения.
Глава пятая
Рыцарь встрепенулся, выпрямился.
– Нет, леди Хелия. – Мелькнула мысль пошутить, но в голове пусто. Юноша озлился, вдавил кулак в лоб.
Понимание, что полнотой рыцарских добродетелей не обладает никто, пожалуй, лишь сэр Гевейн – «солнце рыцарства», – утешило слабо.
От резкого вскрика рыцарь вздрогнул. Жеребец недовольно заржал, тряся головой, и остановился. Рыцарь, опустив ладонь на рукоять меча, выловил взглядом в зеленоватом полотне тумана сгорбленную фигуру в пепельно-серой одежде.
Из-под ветхой ткани капюшона с морщинистого лица сверкнули глаза, и рыцарь отшатнулся, натянув поводья. Старуха молча повернулась, полами одежды взвихрив полотно испарений и тумана. Сгорбленная спина отдалилась.
Юноша оправился от неожиданной встречи. Стыд плеснул в глаза кипятком, он окликнул поспешно:
– Постой, женщина! Я сожалею, что напугал и едва не наехал на тебя.
Старуха не обернулась. Туман неспешно ткал на серой спине зеленоватую завесь. Гулко лопались пузыри болотных ям, свербя ноздри едким запахом. Гомон болотной живности резал слух.
– Оставьте, сэр Инконню, – бросила фрейлина брезгливо, поминутно прикрывая лицо платком. – Она простолюдинка, к тому же выжила из ума, раз шатается одна по топям.
Отповедь девушки показала, что Инконню далеко до рыцарских добродетелей. Голову наполнили злые, суматошные мысли, от скрипа его зубов кони вздрогнули.
– Полагаю, леди Хелия, – процедил он сдавленно, – эта старуха столь же любимое Господом создание, как и вы. Я должен загладить обиду.
Холеное лицо фрейлины пошло красными пятнами. Гарет понаблюдал за холодным бешенством девушки с удовольствием. Хелия проводила злым взглядом спешившегося рыцаря и скривила уголки губ, во взоре мелькнула тень догадки.
Инконню ускорил шаг. Старуха на призывы остановиться не реагировала, молча удалялась. Рыцарь нахмурился, пустился бегом, разогревая помалу усталые мышцы, но горбатая спина оставалась на прежнем расстоянии.
Среди шума болота послышался глумливый смех, долетел осколок эха сердитого крика фрейлины. Инконню замедлил шаг, сердце холодело, будто кровь жадно пил демон, звенящим куполом обрушилась тишина. От болота поднимался бледно-зеленый, жутковатый пар, вонь превратилась в смрад.
Старуха продолжала удаляться, на миг порыв ветра разметал пряжу тумана. Инконню обомлел: негаданная путница беспечно шла по топи, словно по гранитной плите.
Страх стегнул плетью, рыцарь, повернувшись, наступил на мягкую, упругую кочку и со всхлюпом провалился. Теплая болотная жижа опоясала замершего юношу.
Со стороны старухи донесся зловредный смех, рыцарь увидел, как разлетелся клочьями невинный облик, и на миг гвиллион предстал в истинном уродливом обличии с примесью черт рептилии, затем исчез.
Сбоку гулко плеснуло, ветер донес шумное дыхание зверя. Рыцарь сглотнул ком, услышав встревоженные крики оруженосца и фрейлины, закричал во все горло:
– Леди Хелия, берегитесь!
Топь взорвалась грязными брызгами, оскорбительными плевками покрыв лицо, поджилки рыцаря задрожали от утробного рева. Сквозь туман разглядел толстое зеленое бревно с встопорщенной грядой треугольных пластин. В живот юноши толкнула упругая волна, опустевшие ножны глотнули болотной жижи, меч он занес над головой.
Змеевидное тело болотного дракона описало виток, рыцаря сдавили упругие объятья, стиснув зубы, он зашептал молитву.
Гибкое бревно описало еще круг, рябая поверхность топи выпустила уродливую змеевидную голову с двумя рожками. Накер заревел утробно, острым взглядом тухло-зеленых глаз с вертикальными зрачками впился в рыцаря, с клыков дракона стекала слюна.
Меч опустился на чешую шеи. Хрустнуло, будто сломался молодой лед, клинок из раны вышибла тугая струя черной пахучей крови.
Накер взревел страшно, и кости Инконню затрещали в двойном чешуйчатом кольце, во рту стало горячо и мокро, а через губу скатился соленый сгусток. Кровь дракона на поверхности болота растеклась пленкой, зашипела. Рыцаря дернуло со страшной силой, в рот плеснуло тухлой водой, а на голову будто надели шлем.
Мутная жижа разъедала глаза. Инконню сморгнул – жжение усилилось. Раненый накер утягивал на дно болота, в нору. Рыцарь в панике взглянул наверх, потянулся к бледно-зеленой поверхности, но болотный дракон легко утянул на черное дно.
Кровь растеклась клубящимся шлейфом, чешуйчатое бревно сотрясали конвульсии. Рыцарь уткнулся подошвами в мягкое дно, от мучительного полыхания в груди еле удерживал рукоять.
Накер соизволил обратить внимание на человека: рыцарь увидел в мутной взвеси два огонька, очертания оскаленной пасти. Он безвольно выставил клинок, ужас хлестнул по нервам.
Жадная пасть проглотила меч, как зубочистку. Судорожные рывки почти разорвали рыцаря, по ушам хлестнул чудовищный рев.
Чешуйчатое кольцо распалось, ребра рыцаря с треском выпрямились. Накер остервенело тряс головой, разрывая клинком пасть. Пальцы рыцаря хрустнули, как молоденькие веточки.
Меч вонзился в драконье нёбо, вылез из макушки третьим рогом. Болотный дракон дернулся, и зеленое пламя глаз потухло. Инконню рванул рукоять на себя, отталкиваясь что есть силы от дна, заваленного черепами и конскими скелетами, грудами ржавой брони, но котт-де-май жестоко утянул вниз.
Перед глазами рыцаря расплывались цветные круги, голову затопил колокольный звон, тело стало легким, а огонь в груди потух. В грудь юноши слабо толкнула вода, затем темную топь дна осветило пламя змеиных глаз.
Второй накер выплыл из норы, из разверстой пасти посыпались воздушные пузыри. Самка болотного дракона нашла взглядом обидчика, кинулась с яростным ревом.
Инконню остатками сознания устрашился. Тело сжала чешуйчатая петля, в последнем усилии он ткнул пальцами в драконью морду…
– Где этот железный болван? – спросила фрейлина строго.
Гарет втянул голову, ухитрился пожать плечами.
– Я не…
– Тихо! – оборвала фрейлина властно. – Что там за шум?
Неподалеку гладь топи бурлила, лопаясь крупными пузырями, запах валил оттуда гадостной волной. Фрейлина направила кобылку к краю тропы. Гарет вскрикнул поспешно:
– Леди Хелия, он не зря предупреждал об опасности, не ходите!
Фрейлина досадливо дернула плечиком, отняла от лица платок.
– Не смей разговаривать таким тоном! Если он упал, как неотесанный мужлан, прикажу выпрыгнуть кузнечиком! – прикрикнула стервозно.
Хлопнуло, грязные брызги упали на фрейлину ловчей сетью. Отчаянный женский визг слился с лошадиным ржанием. Гарет, страшно ругаясь, еле удержал поводья сразу четырех лошадей, напуганных упавшим на тропу слизистым клубком.
– Мое платье! – завопила фрейлина истошно. С ужасом взглянула на заляпанный дорожный плащ, не спасший синий шелк.
Воздух ворвался в легкие юноши болезненным ударом. Отвратительная жижа излилась из рыцаря, судороги скручивали измученное тело не хуже драконьих объятий.
Накер страшно шипел, осваиваясь в чуждой среде, морду, заляпанную слизью из пустой глазницы, тянул к воде. Слаженному извиву тела мешал спеленатый человечек: кольца распались, тело в пропитанном зеленой слизью супервесте покатилось по тропе. Из руки выпала грязная металлическая полоса.
– Сэр Инконню, уберите это! – закричала фрейлина.
Ошарашенный рыцарь успел схватить кончик хвоста, накер ответил рассерженным ревом, распахнув пасть над грязными волосами. Рыцарь отпрянул, вскидывая руку, и голова дракона скрыла ее, как перчатка, по локоть.
Рыцарь судорожно сжал пальцами мягкий горячий язык, дракон взревел, дернул головой. Рыцаря оторвало от земли, по крутой дуге шмякнуло оземь. В кулаке пульсировала красная лента.
Накер захлебнулся криком, вьюном тела оставил на земле шрам, болото приняло покалеченную тварь с радостным плеском…
Затхлую тишину топи разбавлял нервный храп лошадей да сиплое дыхание рыцаря. Гарет с проворно соскочил с седла и склонился над ним.
Леди Хелия, брезгливо поджав губы, прижала к лицу платок, кобылку к мужчинам направила осторожным шагом.
– Гарет, разве кони не требуют присмотра? – спросила ехидно.
Оруженосец ответил:
– Они не убегут, леди, а господину требуется помощь!
Девушка смерила распластанного рыцаря снисходительным взглядом, кивнула:
– Верно, умные животные способны о себе позаботиться.
Издевка подхлестнула, мертвые мышцы налились упругостью. Инконню зашевелился, мокрые объятья одежды наполняли душу омерзением. Гарет помог сесть, ослабил ремень на груди и снял помятый щит: грифон лишился когтей на задней лапе.
Котт-де-май слезать не хотел. Леди Хелия устала отпускать насмешки, а кольчатая рубаха оставалась на рыцаре. Кое-как она свалилась на тропу измазанной грудой, гобиссон слез легче. Рубашку Инконню снял сам. Гарет отправился за запасной одеждой.
Фрейлина оглядела развитый торс юноши благосклонным взглядом, но острый язычок не знал удержу.
– Верно говорят: дурная голова ногам покоя не дает. Как же вы свалились в лужу, сэр Инконню?
Рыцарь опустил голову, пряча злое лицо, после паузы сказал смущенно:
– Старуха оказалась гвиллионом… заманила.
Фрейлина изломила бровь насмешливо, сказала томно:
– Какой вы, однако, заманчивый, сэр Инконню.
Рыцарь дернулся, ладонью стряхнул с волос тину и ошметки растений. Помолчал. Объяснять мотивы поступка злоязыкой красавице не собирался.
– Сэр Инконню, – сказала фрейлина холодно, – чрезмерное стремление выглядеть в чужих глазах рыцарем вас таковым не сделает. А излишняя, показная доброта приведет к бедам.
Юноша исполнился ненависти. Недостойное рыцаря чувство принесло пользу, разогрев закипевшей кровью стынущие мышцы.
Гарет примчался с запасной одеждой и сухой тряпкой. Инконню неловко замер под внимательно-насмешливым взглядом Хелии.
– Не торóпитесь, сэр Инконню? Быть может, забыли о нашей цели? Схватка со змейкой отбила память?
– Накеров было два, леди Хелия, – сказал рыцарь обиженно.
Гарет восхищенно прицокнул, а фрейлина глумливо хмыкнула:
– О да, это многое меняет.
Рыцарь сник. Язвительный тон свидетельствовал о ничтожности победы – будто комаров отогнал.
– К тому же, сэр Инконню, воспитанный человек сказал бы «двое», а не «два», – не унималась фрейлина. – Уверены, что в роду нет вилланов?
– Не уверен, – ответил рыцарь тяжело. – Я ничего не знаю о родителях… Леди Хелия, мне придется разоблачиться. Дабы не смущать ваш взор наготой, не могли бы…
– С удовольствием, – перебила фрейлина насмешливо. – Вряд ли мне будут интересны эти… – девушка порозовела, докончила скомканно: – Эти штуки.
Рыцарь пролепетал ошарашенно:
– Леди Хелия, думаю, испачканное платье отомщено. Не изволите отдохнуть?
Фрейлина дернулась, гиацинтовый взор наполнился безмерным удивлением, но отвернулась молча. Инконню поспешно скинул штаны, оруженосец помог обтереться. Рыцарь надел сухую одежду, чувствуя спиной женский взгляд.
– Готовы, сэр Инконню? – спросила она провоцирующе.
– Да, леди Хелия, – ответил рыцарь бодро.
– Тогда поспешим, я задыхаюсь от вони болот. Кстати, держитесь подальше, сэр Инконню, иначе мой нос не выдержит, не в обиду будет сказано.
– Да какие обиды, леди, – сказал юноша смиренно. Так и подмывало срезать заносчивую, но смолчал.
Болота кончились к закату. Небольшой отряд счастливо вздохнул при виде деревни, расположенной в низине, ускорил шаг коней.
Навстречу путникам высыпали чумазые ребятишки. Фрейлина брезгливо поджимала ноги, одергивала. Вилланки провожали заляпанный наряд девушки снисходительными взглядами, смеялись. Хелия надменно задирала подбородок, спину Инконню испепеляла взглядом – рыцарь ежился, просил у Господа заступничества.
Попросились на постой. Фрейлина обливала презрением виллана, затеявшего отчаянный торг за цену ночлега и пищи.
– За такие деньги заодно согреешь воды, – бросила она резко. – Много, бадью.
Виллан поскреб затылок, ощерил гнилые зубы:
– Эт зачем?
Девушка опасно сузила глаза:
– Я хочу смыть дорожную грязь!
– Зачем? – снова удивился виллан.
Инконню поспешил вмешаться:
– Делай, что говорят. Гарет, передай его жене грязную одежду, пусть до утра приведут в порядок.
– Э-э, до утра получится вряд ли, – прогудел виллан.
От яростного крика фрейлины попряталась дворовая живность, вдалеке заплакали дети.
– Исполняй, мужлан, что велено! Иначе твой лорд будет очень недоволен. Где его замок?
– День пути на север, госпожа, – пролепетал мужик испуганно.
– Чудно! – сказала фрейлина довольно. – Надеюсь, там меня ждет достойный прием.
«А нас не очень», – подумал рыцарь с тяжелым сарказмом.
Девушка с надменным видом прошла мимо домочадцев, не оставляя сомнений, кто тут истинный хозяин положения.
Глава пятая
Пожелтевший холм съел край багрового солнца, и мир потемнел, зверье в лесу нехотя умолкало. Меж мшистых стволов у края тропы сновала согбенная фигурка: одежда грязная, руки тонкие, как вязальные спицы, оттягивала охапка хвороста. Крестьянин опустил ветки на лиственный ковер, куча оказалась по пояс, и со вздохом нагнулся над сухой веткой, похожей на разжиревшую змею.
Услышав лошадиное фырканье и мягкий стук копыт по утоптанной тропе, крестьянин пугливо отдернул руку и повернулся на шум, сгибаясь при виде всадников в почтительном поклоне.
Стук подков приблизился, затих. В лицо землепашцу дохнуло крепким конским потом и животным теплом. Тускло звякнула сбруя.
– Здравствуй, виллан. Скажи, сколько осталось до замка хозяина здешних владений? – спросил Инконню.
Крестьянин оглядел статную фигуру в броне, меч на поясе, расширил глаза при виде безукоризненного лица: волосы всадника в мягком сумраке окружили голову золотистым ореолом. Поневоле кольнула зависть: незнакомец чересчур красив, красив вызывающе, не дело мужчине быть настолько привлекательным.
– Доблестный сэр, – ответил землепашец глухо, – замок тама, за тем холмом.
Фрейлина посмотрела на виллана с подозрением:
– Тебе дозволено собирать хворост?
Виллан побледнел, вильнул глазами:
– К-конечно, прекрасная госпожа.
Рыцарь поспешил вмешаться: пришпорив коня, сказал мирно:
– Благодарю, добрый человек, благослови тебя Христос!
Крестьянин низко склонился, глядя ему вслед, буркнул угрюмо:
– Мог бы и денежку дать.
Вздохнув печально, он согнул со скрипом поясницу, пальцами оплел шершавую кору – и груда хвороста кряхтнула, принимая толстую ветвь.
Стволы неспешно расступились, воздух потеплел, лица путников пригладили закатные лучи. Тропка шла на холм, кони, натужно храпя, забрались на вершину. Леди Хелия обрадованно взвизгнула, запоздало нахмурилась и смерила удивленного рыцаря колючим взглядом.
Рыцарь, спохватившись, выправил осанку, лицо задышало спокойствием. Конь медленно двинулся, раздувая бархатные ноздри, чуя запах жилья.
Юноша осмотрел деревню, черные квадраты пашен, скользнул взглядом по блестящей ленте реки, уходящей за спину замка. От вида зубчатой стены сердце мощно забилось в грудной клетке, словно птица, не терпящая неволи.
Фрейлина несказанно обрадовалась замку, где ей «окажут достойный прием». Подбородок задрала к закатному небу с обугленными подушками облаков. Инконню хотел съязвить, но одумался.
«Недостойно уподобляться пьяному крестьянину», – вспомнились наставления учителей.
Замок вырастал медленно, они пустили коней рысью, не отрывая взгляда от высоких каменных стен. Рыцарь осматривал оборонительные сооружения, проникаясь к хозяину уважением.
Первую ограду замка защищали живые изгороди, рогатки, расставленные между столбов, вбитых в землю, земляные насыпи, а доступ к подъемному мосту защищал барбакан, готовый выплюнуть из бойниц стаю арбалетных болтов.
А за стенами наверняка есть чем достойно встретить любое вражье воинство…
Вереницы повозок вкатывались в распахнутые ворота, будто в зев сказочного великана. Донесся гомон.
Путники обогнали троицу вилланов, воздух подле них пожелтел от ругани. Фрейлина смерила их презрительным взглядом, задрала подбородок. Крестьяне проводили девушку холодными взорами.
Движение притормозил воз сена. Возница махнул рукой – в воздухе повисла лента бича. После сочного шлепка обиженно замычала пара волов. Деревянные колеса с надсадным скрипом завертелись быстрее, и люди по бокам воза подались в стороны, пропуская всадников.
Инконню встретился взглядом с группой монахов в запыленных рясах, благочестиво перекрестился. Старший святоша в ответ вяло помесил воздух ладонью.
Сквозь неподвижную, будто стекло, воду крепостного рва виднелось дно, захламленное кусками бревен, ржавого железа и камнями. Копыта молочного коня радостно процокали по подъемному мосту. Лицо юноши зачесалось от пристальных взглядов суровых воинов в сторожевой башне.
У ворот, массивных, украшенных затейливо, словно щиты исполинов, людская запруда. Вереница торговцев с недовольными возгласами наблюдала за стражниками, что копались в товарах, как привередливые свиньи в корзинах с желудями. Стражи – люди с суровыми мужественными лицами – косились на торговцев, как на шпионов саксов.
Рыцарь и оруженосец решили терпеливо дожидаться очереди, но леди Хелия высокомерно потребовала торговцев расступиться.
Старший отряда стражи поглядел понимающе, усмехнувшись в ус, махнул рукой. Торговцы загомонили недовольно, но под строгим взором стражей умолкли.
Уплатив въездную пошлину, троица миновала арку ворот. Встречные глядели на путников, вернее, на рыцаря с любопытством. Фрейлина зеленела от злости, когда встречные дамы улыбались юноше, сверкая глазками, тепло приветствовали.
Инконню выпятил грудь, и девушки ахнули от лучезарной улыбки. Довольство рыцаря быстро исчезло, стоило фрейлине наградить юношу насмешливым взглядом.
Конь уверенно трусил по широкой улице, звонко цокая по булыжникам. Сердце замка – главная башня – быстро приближалось.
Почти на пороге их встретил хозяин замка с пышной свитой. Хелия невольно засмотрелась на суровую мужскую красоту, особенно – на притягательные голубые глаза с льдистым оттенком.
– Счастлив приветствовать леди Хелию со спутниками, – сказал владетель замка дружелюбно. – Позвольте представиться, лорд Эдрик, к вашим услугам.
Фрейлина приоткрыла хорошенький ротик, лорд Эдрик приятно рассмеялся.
– Не волнуйтесь, несравненная леди, я ожидаю вас давно. Нарочный от короля передал просьбу оказать вам высший почет, что, признаться, нам будет в радость. Сегодня устраиваем в вашу честь пир. Люблю пиры, – рассмеялся он.
Фрейлина ответила замечательным музыкальным смехом, взгляд залучился теплом.
– Приятно видеть столь благородного мужчину. Ныне такая редкость.
Инконню будто облили помоями, он хмурым взглядом смерил свиту лорда, снующих по двору воинов, и распрямил спину, хотя та ныла, словно таскал мешки с зерном с рассвета.
– Прошу в замок, – сказал лорд, тряхнув гривой темных волос. – Надеюсь, вам и вашим спутникам, очаровательная леди, мое гостеприимство придется по вкусу.
Фрейлина улыбнулась благосклонно, лорд помог ей спешиться. Подхватил за руку, толпа придворных закрыла их спинами.
Рыцарь спешился, передал жеребца Гарету. К оруженосцу подскочил местный конюх, проводил к конюшне. Инконню поймал любопытные взгляды придворных, поморщился.
– Посмотрим, как тут гостей встречают, – буркнул сварливо.
Глаза привыкли к осенней хмари, однообразные пейзажи болот и пустошей приучили к умеренности, потому фонтан красок пиршественного зала, платья знатных дам, блеск посуды, свет толстенных свечей и факелов раздражали. Инконню опустился в кресло по левую руку от лорда Эдрика, хмуро смотрел на заставленный стол длиннее моста.
Леди Хелия оказалась в своей среде: щеки разрумянились, в глазах появился особый радостный блеск, она стала походить на золотую рыбку, вернувшуюся с берега в воду. Взгляды придворных устремлялись на прекрасную девушку, отчего она еще больше хорошела, сверкала звездой к вящему недовольству придворных дам.
Рыцарь услышал звонкий смех, скосил глаза: лорд Эдрик что-то шептал ей на ушко, а фрейлина смеялась без удержу. Юноша скривился, будто увидел недостойное зрелище, и отыскал взором на другом конце стола Гарета. Оруженосец очищал тарелки со скоростью лесного пожара. Изо рта валились куски, вино стекало на грудь полноводными струями, отчего рубашка потемнела.
Инконню поморщился: Гарет невзлюбил юношу за то, что ему досталось все сразу, благодаря высокому покровительству. Уж он-то, по крайней мере, знал своих родителей, происходил из не самого захудалого рода, с десятилетнего возраста паж, ныне – оруженосец, но стать рыцарем не пришлось. Глядя на его манеры за столом, Инконню подумал с усмешкой, что знает почему.
Музыканты грянули разудалую мелодию, скрыв музыкой звяканье блюд, чавканье, гомон. Рыцарь морщился, с непривычки голова болела, приходилось смаргивать мелкие слезы.
– Неужели мой повар так бездарен, что благородный сэр не может пересилить обет вежливости и отвергает угощение? – продрался сквозь мешанину музыки и пира голос Эдрика.
Рыцарь наткнулся на открытый взгляд лорда, ножом поскоблил лицо взгляд фрейлины. Кубок в ее ладони сверкал россыпью камней, она уже отхлебнула из серебряного сладкого вина.
– Не знаю, насколько он благороден, лорд Эдрик, – сказала она, явно захмелев, – но беспричинного упрямства ему не занимать.
Инконню вскипел, взором метнул молнию, рот открыл для самых черных и бранных слов, какие знал, но лорд благожелательно рассмеялся:
– Что ж, для рыцаря качество хорошее. Иной спасует перед трудностями пути, отступит, а рыцарь – нет, упрямо последует до конца.
Фрейлина усмехнулась, а юноша взглянул на лорда с благодарностью. Хелия, осушив кубок, приступила к жаркому из лани под кислым соусом.
– Отведайте хоть что-нибудь, сэр Инконню, – попросил лорд добродушно.
– Разумеется, лорд Эдрик, – кивнул рыцарь чинно.
Вяло разделался с печеной оленьей ногой с брусничным соусом, чуть лучше пошли медальоны из косули. Мясо кабана, приправленное жгучими специями, разожгло в желудке сладкий пожар. Слуги не успевали наполнять кубок рыцаря легким вином.
Инконню разохотился: заяц с пряным гарниром исчез вмиг, искусно украшенная перьями куропатка разделила участь косого. Рыцарь ненадолго прервался, затем приятно отяжелил желудок перепелами, грудками фазанов, бакланов и тетеревов. Нежное мясо ягненка брызгало сладким, одуряющим соком, ломтики таяли на языке, а темный ломоть медвежьего мяса, сваренный в вине с медом, еще больше разжег аппетит.
Умело, но безжалостно разорвал гуся с яблоками на части. Слуги уже унесли скелеты каплунов. От мяса цыплят с кервелем юноша едва не захлебнулся слюной, голубь под ягодным соусом влетел в желудок, не задерживаясь во рту. Тимьян, розмарин, грибы, майоран, лук, щавель вкупе с гвоздикой, тмином и перцем превратили мясо павлинов, лебедей, ржанок, журавлей, цапель и выпей в невесомые тающие ломтики с одуряющим ароматом и вкусом.
Рыцарь отставил кубок, и янтарная струя по крутой дуге ударила в дно. Слуга ловко налил вино до ободка, исчез, как призрак. Инконню очнулся от аппетитного дурмана, опасливо огляделся, но одежда осталась опрятной, а стол подле него – чистым.
Потянулся к пирогу с рыбой, слыша голос хозяина:
– Настал черед рыбных блюд, прекрасная леди. Извольте попробовать свежего лосося, угря, может, желаете миног – извольте!
Смех был перекрыт пьяным гомоном пирующей толпы, музыка показалась противным сипением. Инконню вздрогнул, прогнал наваждение.
– Ах, лорд Эдрик, вы просто угадываете мои желания, – пропела фрейлина чарующе. – Обожаю рыбу, охотно кушаю даже в скоромные дни.
– Кляну себя, что не додумался припасти морских свиней, – сказал лорд удрученно. – Но к вашему повторному визиту обязательно угощу вас акульим филе.
– Ах, лорд Эдрик, вы такой придумщик! – сказала фрейлина.
Инконню прожевал пирог, вяло поковырялся в фруктовом желе.
Пир подходил к концу: придворные сыто откидывались от блюд со скелетами птицы и рыбы, но вино хлынуло водопадом.
У громадного камина, полыхающего веселыми оранжевыми языками, появились люди в нелепо-яркой одежде, с шутовскими колпаками. За ними буквально колобками выкатились стройные юноши и с ходу начали поражать пирующих головокружительными прыжками. Зал огласился громкими аплодисментами.
– Лучшие акробаты окрестных земель, – сказал лорд с гордостью.
Фрейлина льстиво хихикнула, рыцарь угрюмо кивнул.
– Однако вас гложет тяжелая дума, сэр Инконню?
– Думаю, как вынести тяготы пути после столь изысканного приема, – отшутился рыцарь. Фрейлина строгим взглядом потребовала ее не позорить.
– И тому есть причины, – согласился лорд серьезно. – Вам придется пересечь Гиблый лес. Он не менее опасен, чем Броселианский.
Фрейлина помрачнела.
– Надеюсь, там нет болот с накерами, – сказала она, поежившись. – Сэру Инконню может больше не повезти.
Услышав лошадиное фырканье и мягкий стук копыт по утоптанной тропе, крестьянин пугливо отдернул руку и повернулся на шум, сгибаясь при виде всадников в почтительном поклоне.
Стук подков приблизился, затих. В лицо землепашцу дохнуло крепким конским потом и животным теплом. Тускло звякнула сбруя.
– Здравствуй, виллан. Скажи, сколько осталось до замка хозяина здешних владений? – спросил Инконню.
Крестьянин оглядел статную фигуру в броне, меч на поясе, расширил глаза при виде безукоризненного лица: волосы всадника в мягком сумраке окружили голову золотистым ореолом. Поневоле кольнула зависть: незнакомец чересчур красив, красив вызывающе, не дело мужчине быть настолько привлекательным.
– Доблестный сэр, – ответил землепашец глухо, – замок тама, за тем холмом.
Фрейлина посмотрела на виллана с подозрением:
– Тебе дозволено собирать хворост?
Виллан побледнел, вильнул глазами:
– К-конечно, прекрасная госпожа.
Рыцарь поспешил вмешаться: пришпорив коня, сказал мирно:
– Благодарю, добрый человек, благослови тебя Христос!
Крестьянин низко склонился, глядя ему вслед, буркнул угрюмо:
– Мог бы и денежку дать.
Вздохнув печально, он согнул со скрипом поясницу, пальцами оплел шершавую кору – и груда хвороста кряхтнула, принимая толстую ветвь.
Стволы неспешно расступились, воздух потеплел, лица путников пригладили закатные лучи. Тропка шла на холм, кони, натужно храпя, забрались на вершину. Леди Хелия обрадованно взвизгнула, запоздало нахмурилась и смерила удивленного рыцаря колючим взглядом.
Рыцарь, спохватившись, выправил осанку, лицо задышало спокойствием. Конь медленно двинулся, раздувая бархатные ноздри, чуя запах жилья.
Юноша осмотрел деревню, черные квадраты пашен, скользнул взглядом по блестящей ленте реки, уходящей за спину замка. От вида зубчатой стены сердце мощно забилось в грудной клетке, словно птица, не терпящая неволи.
Фрейлина несказанно обрадовалась замку, где ей «окажут достойный прием». Подбородок задрала к закатному небу с обугленными подушками облаков. Инконню хотел съязвить, но одумался.
«Недостойно уподобляться пьяному крестьянину», – вспомнились наставления учителей.
Замок вырастал медленно, они пустили коней рысью, не отрывая взгляда от высоких каменных стен. Рыцарь осматривал оборонительные сооружения, проникаясь к хозяину уважением.
Первую ограду замка защищали живые изгороди, рогатки, расставленные между столбов, вбитых в землю, земляные насыпи, а доступ к подъемному мосту защищал барбакан, готовый выплюнуть из бойниц стаю арбалетных болтов.
А за стенами наверняка есть чем достойно встретить любое вражье воинство…
Вереницы повозок вкатывались в распахнутые ворота, будто в зев сказочного великана. Донесся гомон.
Путники обогнали троицу вилланов, воздух подле них пожелтел от ругани. Фрейлина смерила их презрительным взглядом, задрала подбородок. Крестьяне проводили девушку холодными взорами.
Движение притормозил воз сена. Возница махнул рукой – в воздухе повисла лента бича. После сочного шлепка обиженно замычала пара волов. Деревянные колеса с надсадным скрипом завертелись быстрее, и люди по бокам воза подались в стороны, пропуская всадников.
Инконню встретился взглядом с группой монахов в запыленных рясах, благочестиво перекрестился. Старший святоша в ответ вяло помесил воздух ладонью.
Сквозь неподвижную, будто стекло, воду крепостного рва виднелось дно, захламленное кусками бревен, ржавого железа и камнями. Копыта молочного коня радостно процокали по подъемному мосту. Лицо юноши зачесалось от пристальных взглядов суровых воинов в сторожевой башне.
У ворот, массивных, украшенных затейливо, словно щиты исполинов, людская запруда. Вереница торговцев с недовольными возгласами наблюдала за стражниками, что копались в товарах, как привередливые свиньи в корзинах с желудями. Стражи – люди с суровыми мужественными лицами – косились на торговцев, как на шпионов саксов.
Рыцарь и оруженосец решили терпеливо дожидаться очереди, но леди Хелия высокомерно потребовала торговцев расступиться.
Старший отряда стражи поглядел понимающе, усмехнувшись в ус, махнул рукой. Торговцы загомонили недовольно, но под строгим взором стражей умолкли.
Уплатив въездную пошлину, троица миновала арку ворот. Встречные глядели на путников, вернее, на рыцаря с любопытством. Фрейлина зеленела от злости, когда встречные дамы улыбались юноше, сверкая глазками, тепло приветствовали.
Инконню выпятил грудь, и девушки ахнули от лучезарной улыбки. Довольство рыцаря быстро исчезло, стоило фрейлине наградить юношу насмешливым взглядом.
Конь уверенно трусил по широкой улице, звонко цокая по булыжникам. Сердце замка – главная башня – быстро приближалось.
Почти на пороге их встретил хозяин замка с пышной свитой. Хелия невольно засмотрелась на суровую мужскую красоту, особенно – на притягательные голубые глаза с льдистым оттенком.
– Счастлив приветствовать леди Хелию со спутниками, – сказал владетель замка дружелюбно. – Позвольте представиться, лорд Эдрик, к вашим услугам.
Фрейлина приоткрыла хорошенький ротик, лорд Эдрик приятно рассмеялся.
– Не волнуйтесь, несравненная леди, я ожидаю вас давно. Нарочный от короля передал просьбу оказать вам высший почет, что, признаться, нам будет в радость. Сегодня устраиваем в вашу честь пир. Люблю пиры, – рассмеялся он.
Фрейлина ответила замечательным музыкальным смехом, взгляд залучился теплом.
– Приятно видеть столь благородного мужчину. Ныне такая редкость.
Инконню будто облили помоями, он хмурым взглядом смерил свиту лорда, снующих по двору воинов, и распрямил спину, хотя та ныла, словно таскал мешки с зерном с рассвета.
– Прошу в замок, – сказал лорд, тряхнув гривой темных волос. – Надеюсь, вам и вашим спутникам, очаровательная леди, мое гостеприимство придется по вкусу.
Фрейлина улыбнулась благосклонно, лорд помог ей спешиться. Подхватил за руку, толпа придворных закрыла их спинами.
Рыцарь спешился, передал жеребца Гарету. К оруженосцу подскочил местный конюх, проводил к конюшне. Инконню поймал любопытные взгляды придворных, поморщился.
– Посмотрим, как тут гостей встречают, – буркнул сварливо.
Глаза привыкли к осенней хмари, однообразные пейзажи болот и пустошей приучили к умеренности, потому фонтан красок пиршественного зала, платья знатных дам, блеск посуды, свет толстенных свечей и факелов раздражали. Инконню опустился в кресло по левую руку от лорда Эдрика, хмуро смотрел на заставленный стол длиннее моста.
Леди Хелия оказалась в своей среде: щеки разрумянились, в глазах появился особый радостный блеск, она стала походить на золотую рыбку, вернувшуюся с берега в воду. Взгляды придворных устремлялись на прекрасную девушку, отчего она еще больше хорошела, сверкала звездой к вящему недовольству придворных дам.
Рыцарь услышал звонкий смех, скосил глаза: лорд Эдрик что-то шептал ей на ушко, а фрейлина смеялась без удержу. Юноша скривился, будто увидел недостойное зрелище, и отыскал взором на другом конце стола Гарета. Оруженосец очищал тарелки со скоростью лесного пожара. Изо рта валились куски, вино стекало на грудь полноводными струями, отчего рубашка потемнела.
Инконню поморщился: Гарет невзлюбил юношу за то, что ему досталось все сразу, благодаря высокому покровительству. Уж он-то, по крайней мере, знал своих родителей, происходил из не самого захудалого рода, с десятилетнего возраста паж, ныне – оруженосец, но стать рыцарем не пришлось. Глядя на его манеры за столом, Инконню подумал с усмешкой, что знает почему.
Музыканты грянули разудалую мелодию, скрыв музыкой звяканье блюд, чавканье, гомон. Рыцарь морщился, с непривычки голова болела, приходилось смаргивать мелкие слезы.
– Неужели мой повар так бездарен, что благородный сэр не может пересилить обет вежливости и отвергает угощение? – продрался сквозь мешанину музыки и пира голос Эдрика.
Рыцарь наткнулся на открытый взгляд лорда, ножом поскоблил лицо взгляд фрейлины. Кубок в ее ладони сверкал россыпью камней, она уже отхлебнула из серебряного сладкого вина.
– Не знаю, насколько он благороден, лорд Эдрик, – сказала она, явно захмелев, – но беспричинного упрямства ему не занимать.
Инконню вскипел, взором метнул молнию, рот открыл для самых черных и бранных слов, какие знал, но лорд благожелательно рассмеялся:
– Что ж, для рыцаря качество хорошее. Иной спасует перед трудностями пути, отступит, а рыцарь – нет, упрямо последует до конца.
Фрейлина усмехнулась, а юноша взглянул на лорда с благодарностью. Хелия, осушив кубок, приступила к жаркому из лани под кислым соусом.
– Отведайте хоть что-нибудь, сэр Инконню, – попросил лорд добродушно.
– Разумеется, лорд Эдрик, – кивнул рыцарь чинно.
Вяло разделался с печеной оленьей ногой с брусничным соусом, чуть лучше пошли медальоны из косули. Мясо кабана, приправленное жгучими специями, разожгло в желудке сладкий пожар. Слуги не успевали наполнять кубок рыцаря легким вином.
Инконню разохотился: заяц с пряным гарниром исчез вмиг, искусно украшенная перьями куропатка разделила участь косого. Рыцарь ненадолго прервался, затем приятно отяжелил желудок перепелами, грудками фазанов, бакланов и тетеревов. Нежное мясо ягненка брызгало сладким, одуряющим соком, ломтики таяли на языке, а темный ломоть медвежьего мяса, сваренный в вине с медом, еще больше разжег аппетит.
Умело, но безжалостно разорвал гуся с яблоками на части. Слуги уже унесли скелеты каплунов. От мяса цыплят с кервелем юноша едва не захлебнулся слюной, голубь под ягодным соусом влетел в желудок, не задерживаясь во рту. Тимьян, розмарин, грибы, майоран, лук, щавель вкупе с гвоздикой, тмином и перцем превратили мясо павлинов, лебедей, ржанок, журавлей, цапель и выпей в невесомые тающие ломтики с одуряющим ароматом и вкусом.
Рыцарь отставил кубок, и янтарная струя по крутой дуге ударила в дно. Слуга ловко налил вино до ободка, исчез, как призрак. Инконню очнулся от аппетитного дурмана, опасливо огляделся, но одежда осталась опрятной, а стол подле него – чистым.
Потянулся к пирогу с рыбой, слыша голос хозяина:
– Настал черед рыбных блюд, прекрасная леди. Извольте попробовать свежего лосося, угря, может, желаете миног – извольте!
Смех был перекрыт пьяным гомоном пирующей толпы, музыка показалась противным сипением. Инконню вздрогнул, прогнал наваждение.
– Ах, лорд Эдрик, вы просто угадываете мои желания, – пропела фрейлина чарующе. – Обожаю рыбу, охотно кушаю даже в скоромные дни.
– Кляну себя, что не додумался припасти морских свиней, – сказал лорд удрученно. – Но к вашему повторному визиту обязательно угощу вас акульим филе.
– Ах, лорд Эдрик, вы такой придумщик! – сказала фрейлина.
Инконню прожевал пирог, вяло поковырялся в фруктовом желе.
Пир подходил к концу: придворные сыто откидывались от блюд со скелетами птицы и рыбы, но вино хлынуло водопадом.
У громадного камина, полыхающего веселыми оранжевыми языками, появились люди в нелепо-яркой одежде, с шутовскими колпаками. За ними буквально колобками выкатились стройные юноши и с ходу начали поражать пирующих головокружительными прыжками. Зал огласился громкими аплодисментами.
– Лучшие акробаты окрестных земель, – сказал лорд с гордостью.
Фрейлина льстиво хихикнула, рыцарь угрюмо кивнул.
– Однако вас гложет тяжелая дума, сэр Инконню?
– Думаю, как вынести тяготы пути после столь изысканного приема, – отшутился рыцарь. Фрейлина строгим взглядом потребовала ее не позорить.
– И тому есть причины, – согласился лорд серьезно. – Вам придется пересечь Гиблый лес. Он не менее опасен, чем Броселианский.
Фрейлина помрачнела.
– Надеюсь, там нет болот с накерами, – сказала она, поежившись. – Сэру Инконню может больше не повезти.