Подошел официант и начал сервировать стол. Мужчины направились к выходу из ресторана, а Марк остался с Каролиной, не зная, с чего начать разговор. Не знал он, и нужно ли его вообще начинать. Молчание затягивалось. Присев на свободный стул Сафиуллина, Каролина заговорила первой.
– Марк, Мансур успел вам рассказать что-нибудь полезное для вашей статьи?
– Да, – протяжно произнес Марк, – новая технология передачи наследственности, которая позволит улучшить генофонд людей. Несомненно, это будет сенсация, большое вам спасибо за организацию этой встречи.
– Это не я, это Маргарита, – ответила она.
Они обменялись еще несколькими уже ничего не значащими фразами, пока официант закончил сервировку. Весь заказ Марка и Мансура уже стоял на столе. Вдруг фоновая музыка в ресторане стихла, и в зал вошел клоун в костюме синего медведя, лица его не было видно, оно было спрятано под маской, точь-в-точь как у Мишиного аватара. Костюм из длинной искусственной синей шерсти красиво переливался и поблескивал разноцветными искорками. Клоуна сопровождал баянист в русском национальном костюме, он тут же заиграл какую-то мелодию, и медведь в танце пошел по залу, оставляя на каждом столе маленькую шоколадку – их он доставал из большого кармана у себя на животе, который был наподобие сумки у кенгуру. Клоун запел.
– Вот он, вот он, настоящий наш герой, поприветствуем его!
Клоун начал хлопать в ладоши над головой, несколько человек встали со своих мест и подошли к столику Марка, Каролина чуть отодвинулась в сторону, чтобы зрители могли видеть Мишу. Марк тоже встал с места и обошел стол, чтобы видеть экран. Мишин аватар довольно улыбался и водил глазами из стороны в сторону, осматривая зрителей. Многие из них приветственно махали ему руками, и он в ответ делал то же самое, только, конечно, махал он не рукой, а лапой. В зале были в основном сотрудники «Роснанотеха», и ни им, ни Мише представлять друг друга было не надо.
– А теперь будем задавать вопросы, а Мишутка-советник будет отвечать, – прокричал клоун.
При этих словах синий медведь на экране перекрестил предплечья своих лап так, что получился лежащий на боку крест, – аватар как будто защищался от смотрящих на него людей, одновременно он начал отрицательно поворачивать из стороны в сторону голову.
– А, не хочет отвечать без предоплаты! – прогремел клоун.
Публика заулыбалась, а клоун продолжил танец вокруг стола, искусственная синяя шерсть костюма волнами следовала за его движениями. Вдруг баянист ударил плясовую, синий медведь в залихватском танце прыгал так, что трясся пол, наконец, пошел вприсядку назад, зрители, расступались, уступая ему дорогу. Перед выходом из зала клоун на мгновение обернулся, помахал на прощание рукой и скрылся с баянистом за дверью.
– Шоу-бизнес уже начал использовать образ Миши, – сказал вернувшийся Сафиуллин, – такие минисценки с наряженным под Мишу клоуном здесь устраиваются каждый вечер.
Каролина и Давид заняли места за своим столиком.
– Давайте сначала насладимся ужином, а потом мы с Мишей дадим вам самый сенсационный материал для вашей статьи, – предложил Мансур, – не люблю говорить с полным ртом.
Марк с удовольствием согласился. Оладунья превзошла все ожидания. Блюдо состояло из нескольких небольших шариков, каждый из которых легко помещался в рот, их вкус действительно поразил Марка. Он старался, но не мог понять, что он ест, вкус был совершенно новым, с каким-то цветочным ароматом из давно забытого детства. Куски сами таяли во рту. «Нет, определенно, это не тесто, и не мясо, и уж меньше всего это похоже на какие-нибудь овощи», – думал Марк. А еще вкус или запах оладуньи почему-то напомнил ему о маме, когда та была совсем молодой. «Как освобожусь, сразу позвоню ей», – решил он. Напротив него Мансур не менее сосредоточенно расправлялся со своими блюдами, запивая их бокалом пива, видимо, тоже полностью искусственного.
– Как вам оладунья? – спросил он Марка.
– Я потрясен, – отвечал Марк, – совершенно новый, ни на что не похожий вкус!
– Знаете, почему она так называется? Когда ее впервые дали попробовать посетителям «Белой лошади», то попросили их все-таки попробовать назвать блюдо, которое она им напоминает. Так вот, первый из них почему-то нашел ее вкус похожим на оладьи, а второй на глазунью, так и получилась оладунья.
Они продолжили трапезу. Марк принялся за «Нафилет волжский», он выбрал его потому, что на фотографии видел тонко нарезанные куски какой-то рыбы белого цвета. Но внешний вид опять обманул, на вкус это была не рыба, и не мясо, и не птица, и все-таки Марку казалось, что он совершенно определенно ел мясное блюдо. Мясо с совершенно новым, удивительно приятным вкусом, его приходилось немного жевать, а потом оно тоже словно таяло во рту. «Интересно, – подумал Марк, – а у пива, которое уже почти допил Сафиуллин, вкус обыкновенного пива или тоже с какими-то прибамбасами?» Он бы тоже с удовольствием заказал себе бокал пива, но скоро надо было садиться за руль, и Марк решил не рисковать. Он попробовал заказанный себе апельсиновый сок, вкус его оказался вполне обыкновенным. Они закончили трапезу почти одновременно.
– Видите ли, – сказал Мансур, – многие ученые «Роснанотеха» настолько увлечены своей работой, что проводят на ней буквально всю жизнь, поэтому руководство компании старается максимально облегчить их быт. Я уверен, что здешний повар – один из лучших поваров мира, догадываюсь, что фирма платит ему очень большие деньги, лишь бы ученые были довольны, и он их отрабатывает! Рецепты блюд держатся им в секрете, при всем при этом цены в этом ресторане весьма демократичные, я думаю, что «Роснанотех» дотирует «Белую лошадь». Марк, я отлучусь еще на две минуты, и мы с вами продолжим.
«Наверное, пошел в туалет, – подумал Марк. – Интересная все-таки получилась поездка. Сегодня я узнал о сенсационной работе “Роснанотеха” в области генетики, которая в будущем может сильно повлиять на жизнь людей и избавить их от многих врожденных недугов, а сейчас Сафиуллин обещал поведать о Мише чем-то еще более интересное». Вот только о Каролине для него были одни плохие новости. Кто для нее этот Давид? Муж? Любовник? Жених? Как бы то ни было, он чувствовал, что его шансы на Каролину стали близки нулю. Внешне этот кавказец выглядел весьма представительно, и Марк полностью понимал оправданность ее выбора. Сафиуллин вернулся на свое место, и Марк решил расставить для себя все точки над «и».
– Мансур, скажите, пожалуйста, Давид – это муж Каролины?
– Нет, – улыбнулся Мансур, – хотя я не удивлюсь, если очень скоро он им станет. Давид начальник экономического отделения, которое работает с Мишей параллельно с моим биологическим отделением и со всеми остальными. А теперь давайте, пожалуйста, продолжим, пересаживайтесь опять на мою сторону.
Марк встал, чтобы обойти стол, но в этот момент произошло что-то ужасное. Сафиуллин вдруг как-то захрипел, схватился за скатерть, откинулся назад и сильно рванул ее на себя. Со звоном посыпалась посуда, Марк инстинктивно попытался удержать на столе ноутбук, но не успел, ноутбук упал на пол вместе с тарелками, стаканами и приборами, а Сафиуллин опрокинулся на стуле назад, сильно ударившись затылком о кафельный пол. Марк подбежал к нему.
– What’s happened? Are you OK?
От неожиданности он перешел на свой родной английский. Грузный Мансур Сафиуллин лежал на спине и ничего не отвечал, стеклянный взгляд был направлен в потолок. Подбежали официанты и сидевшие за соседними столиками люди. Мансур хрипел, изо рта вдруг потекла только что съеденная пища.
– Врача, скорее врача! – закричала наклонившаяся над Сафиуллиным женщина. – Помогите мне повернуть его голову набок, он может захлебнуться!
Марк повернул в сторону голову Мансура.
– Снимите с него галстук и расстегните рубашку, а я пощупаю пульс, – командовала женщина.
Расстегивая ворот рубашки, Марк почувствовал, что Мансур весь покрыт холодным потом. Кто-то ходил рядом, хрустя осколками разбитых стаканов и тарелок.
– Вы вызвали, черт возьми, «скорую»? – снова закричала женщина. – Пульс есть, но слабый, дорога каждая минута, мы можем его потерять!
– «Скорая» вызвана, – ответил стоящий рядом официант.
– Тогда вытащите, наконец, из-под него этот стул, – опять командовала женщина, – похоже на сердечный приступ.
Марк с еще одним мужчиной приподняли за ноги тело Сафиуллина, а официант вытащил из-под него опрокинувшийся стул, на спинке которого он лежал.
– Расступитесь, – продолжала командовать женщина, – ему нужен свежий воздух, откройте окно. Мужчина, продолжайте держать его голову на боку, – обратилась она к Марку, – он может повернуть ее и захлебнуться.
Марк сел на корточки, подложил одну ладонь под голову Сафиуллина, а второй ладонью удерживал ее на боку. Сафиуллин лежал, видимо, без сознания, весь бледный и потный, дышал он неровно и с хрипом. Марк заметил валяющийся на боку у стола открытый ноутбук, синий медведь смотрел с экрана прямо ему в глаза. «Скорая» приехала быстро, после короткого осмотра врач подтвердил предварительный диагноз о сердечном приступе, медсестра сделала Сафиуллину укол в руку, его положили на носилки и унесли в машину. Врач разрешил одному человеку сопровождать больного, вызвалась Каролина, зашла в «скорую», и та помчалась в больницу.
– Все от перенапряжения, – обратился к Марку Давид. – Мансур сутками не вылезал с работы, сегодня после ужина с вами он собирался вернуться в свою лабораторию.
Давид забрал со стола, поднятый туда официантами с пола ноутбук Мансура, попрощался с Марком и со многими притихшими за другими столиками коллегами и вышел из ресторана. «Тоже поехал в больницу, чтобы забрать Каролину», – решил Марк. Время было 9:45 вечера. Он расплатился за ужин, сел в машину и поехал обратно в Москву. «А ведь буквально минут пятнадцать назад ничто не предвещало такого развития событий, – думал Марк, пытаясь собраться с мыслями. – Конечно, жалко Мансура, не каждый день удается брать интервью у такого крупного ученого, не успел он рассказать мне о каком-то еще одном сенсационном материале о местном роботе, что теперь делать?» Марк не знал, что его настоящие проблемы только начинаются.
7. Новое дело
– Марк, Мансур успел вам рассказать что-нибудь полезное для вашей статьи?
– Да, – протяжно произнес Марк, – новая технология передачи наследственности, которая позволит улучшить генофонд людей. Несомненно, это будет сенсация, большое вам спасибо за организацию этой встречи.
– Это не я, это Маргарита, – ответила она.
Они обменялись еще несколькими уже ничего не значащими фразами, пока официант закончил сервировку. Весь заказ Марка и Мансура уже стоял на столе. Вдруг фоновая музыка в ресторане стихла, и в зал вошел клоун в костюме синего медведя, лица его не было видно, оно было спрятано под маской, точь-в-точь как у Мишиного аватара. Костюм из длинной искусственной синей шерсти красиво переливался и поблескивал разноцветными искорками. Клоуна сопровождал баянист в русском национальном костюме, он тут же заиграл какую-то мелодию, и медведь в танце пошел по залу, оставляя на каждом столе маленькую шоколадку – их он доставал из большого кармана у себя на животе, который был наподобие сумки у кенгуру. Клоун запел.
Дойдя до столика Марка, клоун увидел Мишин аватар на открытом ноутбуке Мансура и прокричал.
Есть вопросы у детишек —
Им ответит синий мишка.
Денежку перечисляй
И ответик получай!
– Вот он, вот он, настоящий наш герой, поприветствуем его!
Клоун начал хлопать в ладоши над головой, несколько человек встали со своих мест и подошли к столику Марка, Каролина чуть отодвинулась в сторону, чтобы зрители могли видеть Мишу. Марк тоже встал с места и обошел стол, чтобы видеть экран. Мишин аватар довольно улыбался и водил глазами из стороны в сторону, осматривая зрителей. Многие из них приветственно махали ему руками, и он в ответ делал то же самое, только, конечно, махал он не рукой, а лапой. В зале были в основном сотрудники «Роснанотеха», и ни им, ни Мише представлять друг друга было не надо.
– А теперь будем задавать вопросы, а Мишутка-советник будет отвечать, – прокричал клоун.
При этих словах синий медведь на экране перекрестил предплечья своих лап так, что получился лежащий на боку крест, – аватар как будто защищался от смотрящих на него людей, одновременно он начал отрицательно поворачивать из стороны в сторону голову.
– А, не хочет отвечать без предоплаты! – прогремел клоун.
Публика заулыбалась, а клоун продолжил танец вокруг стола, искусственная синяя шерсть костюма волнами следовала за его движениями. Вдруг баянист ударил плясовую, синий медведь в залихватском танце прыгал так, что трясся пол, наконец, пошел вприсядку назад, зрители, расступались, уступая ему дорогу. Перед выходом из зала клоун на мгновение обернулся, помахал на прощание рукой и скрылся с баянистом за дверью.
– Шоу-бизнес уже начал использовать образ Миши, – сказал вернувшийся Сафиуллин, – такие минисценки с наряженным под Мишу клоуном здесь устраиваются каждый вечер.
Каролина и Давид заняли места за своим столиком.
– Давайте сначала насладимся ужином, а потом мы с Мишей дадим вам самый сенсационный материал для вашей статьи, – предложил Мансур, – не люблю говорить с полным ртом.
Марк с удовольствием согласился. Оладунья превзошла все ожидания. Блюдо состояло из нескольких небольших шариков, каждый из которых легко помещался в рот, их вкус действительно поразил Марка. Он старался, но не мог понять, что он ест, вкус был совершенно новым, с каким-то цветочным ароматом из давно забытого детства. Куски сами таяли во рту. «Нет, определенно, это не тесто, и не мясо, и уж меньше всего это похоже на какие-нибудь овощи», – думал Марк. А еще вкус или запах оладуньи почему-то напомнил ему о маме, когда та была совсем молодой. «Как освобожусь, сразу позвоню ей», – решил он. Напротив него Мансур не менее сосредоточенно расправлялся со своими блюдами, запивая их бокалом пива, видимо, тоже полностью искусственного.
– Как вам оладунья? – спросил он Марка.
– Я потрясен, – отвечал Марк, – совершенно новый, ни на что не похожий вкус!
– Знаете, почему она так называется? Когда ее впервые дали попробовать посетителям «Белой лошади», то попросили их все-таки попробовать назвать блюдо, которое она им напоминает. Так вот, первый из них почему-то нашел ее вкус похожим на оладьи, а второй на глазунью, так и получилась оладунья.
Они продолжили трапезу. Марк принялся за «Нафилет волжский», он выбрал его потому, что на фотографии видел тонко нарезанные куски какой-то рыбы белого цвета. Но внешний вид опять обманул, на вкус это была не рыба, и не мясо, и не птица, и все-таки Марку казалось, что он совершенно определенно ел мясное блюдо. Мясо с совершенно новым, удивительно приятным вкусом, его приходилось немного жевать, а потом оно тоже словно таяло во рту. «Интересно, – подумал Марк, – а у пива, которое уже почти допил Сафиуллин, вкус обыкновенного пива или тоже с какими-то прибамбасами?» Он бы тоже с удовольствием заказал себе бокал пива, но скоро надо было садиться за руль, и Марк решил не рисковать. Он попробовал заказанный себе апельсиновый сок, вкус его оказался вполне обыкновенным. Они закончили трапезу почти одновременно.
– Видите ли, – сказал Мансур, – многие ученые «Роснанотеха» настолько увлечены своей работой, что проводят на ней буквально всю жизнь, поэтому руководство компании старается максимально облегчить их быт. Я уверен, что здешний повар – один из лучших поваров мира, догадываюсь, что фирма платит ему очень большие деньги, лишь бы ученые были довольны, и он их отрабатывает! Рецепты блюд держатся им в секрете, при всем при этом цены в этом ресторане весьма демократичные, я думаю, что «Роснанотех» дотирует «Белую лошадь». Марк, я отлучусь еще на две минуты, и мы с вами продолжим.
«Наверное, пошел в туалет, – подумал Марк. – Интересная все-таки получилась поездка. Сегодня я узнал о сенсационной работе “Роснанотеха” в области генетики, которая в будущем может сильно повлиять на жизнь людей и избавить их от многих врожденных недугов, а сейчас Сафиуллин обещал поведать о Мише чем-то еще более интересное». Вот только о Каролине для него были одни плохие новости. Кто для нее этот Давид? Муж? Любовник? Жених? Как бы то ни было, он чувствовал, что его шансы на Каролину стали близки нулю. Внешне этот кавказец выглядел весьма представительно, и Марк полностью понимал оправданность ее выбора. Сафиуллин вернулся на свое место, и Марк решил расставить для себя все точки над «и».
– Мансур, скажите, пожалуйста, Давид – это муж Каролины?
– Нет, – улыбнулся Мансур, – хотя я не удивлюсь, если очень скоро он им станет. Давид начальник экономического отделения, которое работает с Мишей параллельно с моим биологическим отделением и со всеми остальными. А теперь давайте, пожалуйста, продолжим, пересаживайтесь опять на мою сторону.
Марк встал, чтобы обойти стол, но в этот момент произошло что-то ужасное. Сафиуллин вдруг как-то захрипел, схватился за скатерть, откинулся назад и сильно рванул ее на себя. Со звоном посыпалась посуда, Марк инстинктивно попытался удержать на столе ноутбук, но не успел, ноутбук упал на пол вместе с тарелками, стаканами и приборами, а Сафиуллин опрокинулся на стуле назад, сильно ударившись затылком о кафельный пол. Марк подбежал к нему.
– What’s happened? Are you OK?
От неожиданности он перешел на свой родной английский. Грузный Мансур Сафиуллин лежал на спине и ничего не отвечал, стеклянный взгляд был направлен в потолок. Подбежали официанты и сидевшие за соседними столиками люди. Мансур хрипел, изо рта вдруг потекла только что съеденная пища.
– Врача, скорее врача! – закричала наклонившаяся над Сафиуллиным женщина. – Помогите мне повернуть его голову набок, он может захлебнуться!
Марк повернул в сторону голову Мансура.
– Снимите с него галстук и расстегните рубашку, а я пощупаю пульс, – командовала женщина.
Расстегивая ворот рубашки, Марк почувствовал, что Мансур весь покрыт холодным потом. Кто-то ходил рядом, хрустя осколками разбитых стаканов и тарелок.
– Вы вызвали, черт возьми, «скорую»? – снова закричала женщина. – Пульс есть, но слабый, дорога каждая минута, мы можем его потерять!
– «Скорая» вызвана, – ответил стоящий рядом официант.
– Тогда вытащите, наконец, из-под него этот стул, – опять командовала женщина, – похоже на сердечный приступ.
Марк с еще одним мужчиной приподняли за ноги тело Сафиуллина, а официант вытащил из-под него опрокинувшийся стул, на спинке которого он лежал.
– Расступитесь, – продолжала командовать женщина, – ему нужен свежий воздух, откройте окно. Мужчина, продолжайте держать его голову на боку, – обратилась она к Марку, – он может повернуть ее и захлебнуться.
Марк сел на корточки, подложил одну ладонь под голову Сафиуллина, а второй ладонью удерживал ее на боку. Сафиуллин лежал, видимо, без сознания, весь бледный и потный, дышал он неровно и с хрипом. Марк заметил валяющийся на боку у стола открытый ноутбук, синий медведь смотрел с экрана прямо ему в глаза. «Скорая» приехала быстро, после короткого осмотра врач подтвердил предварительный диагноз о сердечном приступе, медсестра сделала Сафиуллину укол в руку, его положили на носилки и унесли в машину. Врач разрешил одному человеку сопровождать больного, вызвалась Каролина, зашла в «скорую», и та помчалась в больницу.
– Все от перенапряжения, – обратился к Марку Давид. – Мансур сутками не вылезал с работы, сегодня после ужина с вами он собирался вернуться в свою лабораторию.
Давид забрал со стола, поднятый туда официантами с пола ноутбук Мансура, попрощался с Марком и со многими притихшими за другими столиками коллегами и вышел из ресторана. «Тоже поехал в больницу, чтобы забрать Каролину», – решил Марк. Время было 9:45 вечера. Он расплатился за ужин, сел в машину и поехал обратно в Москву. «А ведь буквально минут пятнадцать назад ничто не предвещало такого развития событий, – думал Марк, пытаясь собраться с мыслями. – Конечно, жалко Мансура, не каждый день удается брать интервью у такого крупного ученого, не успел он рассказать мне о каком-то еще одном сенсационном материале о местном роботе, что теперь делать?» Марк не знал, что его настоящие проблемы только начинаются.
7. Новое дело
В понедельник 26 марта майор ФСБ Владимир Иванович Плешаков прибыл на службу в здание на Лубянской площади, как всегда, в 7:30 утра, за полчаса до начала рабочего дня. В 8:00 должна была начаться ежедневная оперативка в кабинете генерала Романа Григорьевича Кузьмина. Едва Плешаков переступил порог своего кабинета, как зазвонил телефон. Он снял трубку.
– Майор Плешаков.
– Генерал Кузьмин. Майор, зайдите ко мне!
– Есть, товарищ генерал!
Плешаков знал, что обычно в это время генерал сам готовился к оперативке, просматривая текущие дела, чтобы потом поражать подчиненных своей осведомленностью, а при случае и «повозить мордой по столу», если вдруг окажется, что подчиненный по своему делу что-то не знает, что знает он. Если генерал нарушил привычный распорядок дня, значит, что-то случилось.
– Майор Плешаков по вашему приказанию прибыл, – отчеканил Плешаков, встав перед генералом по стойке «смирно» в его кабинете.
– Майор, у нас мало времени, – начал Кузьмин, не предложив ему сесть, – в прошлую пятницу 23 марта в городе Дубне был жестоко убит крупный российский ученый-генетик академик Мансур Султанович Сафиуллин, сотрудник «Роснанотеха». Формально он скончался от сердечного приступа вечером в пятницу в городской больнице. Однако, поскольку Сафиуллин находился в списке особо важных для государства персон, в субботу на вскрытие прибыл наш патологоанатом. Сегодня утром мне доложили, что в организме Сафиуллина обнаружены остатки тетраэфирбензола – очень опасного яда, ведущего к нарушению сердечной деятельности примерно через 15 минут после приема вовнутрь. Яд действует постепенно и обычно не позже чем через 4 часа ведет к полной остановке сердца при полной имитации смерти больного от инфаркта миокарда. Если бы мы не провели расширенный химический анализ внутренностей погибшего, то так бы и считалось, что Сафиуллин умер своей естественной смертью. Вот отчет патологоанатома, – генерал протянул Плешакову два листа. – Известно также, что Сафиуллин был доставлен в больницу из ресторана «Белая лошадь». Вот справка по этому яду из нашей лаборатории, – он протянул Плешакову еще один лист. – Яд представляет собой порошок без цвета и запаха, очень быстро растворяется в воде, не изменяя ее вкуса. Для наступления смерти достаточно принять внутрь всего 5 миллиграммов. В справке этого конечно не написано, но напрашивается вывод, что, вероятно, кто-то подсыпал щепотку этого вещества в пищу или напитки, которые Сафиуллин употреблял в ресторане. Еще для сведения: в «Белой лошади» кормят только искусственными продуктами с опытного производства «Роснанотеха», сертификаты качества на все продукты у ресторана имеются. Наш эксперт не видит связи между отравлением и продуктами искусственного происхождения, но тем не менее… Майор Плешаков, – генерал повысил голос, отдавая приказ, – вы назначаетесь ведущим следователем по этому уголовному делу.
– Есть!
Они встретились глазами и поняли друг друга. Должность ведущего следователя по уголовным делам граждан из списка особо важных для государства была подполковничьей. Это означало, что если Плешаков в разумные сроки сумеет раскрыть это дело, то в 30 лет он сможет стать подполковником – очень не плохой результат для служебной карьеры молодого офицера ФСБ. Но этот приказ имел и оборотную сторону медали – в случае неудачи Плешаков мог проходить майором и до самой пенсии или пока сам Кузьмин не уйдет на пенсию или на повышение. Таковы были правила игры в этой конторе.
– От участия в сегодняшней оперативке освобождаетесь, – свинцовым голосом продолжал генерал, – немедленно приступайте к делу. Свободны.
– Есть!
Плешаков по-военному развернулся и вышел из кабинета. Через десять минут он со своим помощником капитаном Таскаевым уже мчался на служебном «Мерседесе» с мигалками в сторону Дубны.
Плешакову нравилась его служба, и он умел заставить полностью выкладываться своих подчиненных. Пять лет назад он добился своего перевода из Рязани в Москву и с тех пор весьма успешно доказывал своим сослуживцам, что он достоин жить в этом городе. Он был среднего роста, плотного телосложения, не имел вредных привычек и обладал огромной физической силой и отличным здоровьем, которое старался поддерживать регулярными посещениями служебного спортивного зала и бассейна. В детстве и юности он занимался боксом и теперь старался не реже раза в неделю боксировать со спарринг-партнером. Правда, природа не наградила его тонким аналитическим умом, но это не мешало ему уверенно продвигаться по служебной лестнице, в военизированных структурах надо не думать, а исполнять приказы, а служебного рвения Плешакову было не занимать. С подчиненными майор был строг и даже жесток. Поскольку Устав не позволял ему наказывать их материально, то он наказывал их дополнительными служебными заданиями. Нерадивым подчиненным приходилось сутками быть на службе, ночуя на койках в воняющей носками комнате отдыха. Случались и необоснованные наказания. По отчетам из электронной системы контроля доступа в помещения майор Плешаков ежемесячно выявлял опаздывающих подчиненных. Провинившиеся тут же получали он него наряды на работы. Правда, потом могло оказаться, что его подчиненный вовсе не опоздал, а был на другом задании по приказу самого Плешакова, о котором майор уже не помнил, но в воспитательных целях Плешаков никогда не отменял своих приказов. В случае своей ошибки перед исполнением подчиненным очередного штрафного задания, он, дружески хлопая его по плечу, говорил: «Лучше тебя это ведь все равно никто не сделает!» Он верил в свои силы и в то, что сумеет всего добиться, и пока его уверенные шаги по служебной лестнице как будто бы это подтверждали. Получив это задание, майор Плешаков только обрадовался, теперь он четко понимал, что надо сделать, чтобы получить вторую звезду на погоны и что теперь это зависит только от него самого.
Правда, первый день расследования никаких особых успехов не принес. В 09:00 утра они уже были в Дубне. Плешаков занялся «Роснанотехом», а капитана Таскаева отправил в «Белую лошадь» просмотреть и изъять запись с камер видеонаблюдения и допросить сотрудников ресторана.
Президента «Роснанотеха» Мещерякова Плешаков допрашивать под протокол не решился – слишком много было у того покровителей в администрации президента России в Кремле. С Мещеряковым он провел неформальный разговор, из которого узнал, что в прошлый четверг Сафиуллин получил задание на встречу с журналистом газеты The Wall Street Journal именно от Мещерякова.
– Андрей Сергеевич, почему дать интервью журналисту вы попросили именно Сафиуллина?
– Потому что он вел самую социально значимую разработку нашего предприятия.
– И что же это за разработка?
– Работа направлена на улучшение человеческого генофонда, она произведет революцию в медицине, позволив искоренить все передаваемые наследственным путем болезни.
– А почему эту научную тему вы решили представить именно в газете The Wall Street Journal, а не в каком-нибудь профильном медицинском журнале? – продолжал свои вопросы Плешаков.
Этот вопрос был неудобен Мещерякову, потому что ставил его в позицию оправдывающегося.
– Во-первых, я не выбирал именно The Wall Street Journal, просто журналист этой газеты проявил инициативу и обратился в наш отдел маркетинга с предложением написать о нашем роботе-советнике развернутую статью, – уже с нотками раздражения отвечал Мещеряков. – Во-вторых, нам нужна статья не научного характера, а популярное изложение потребительских свойств нашей новой технологии, которая, я повторяю, имеет огромное социальное и, соответственно, политическое значение, а этим критериям The Wall Street Journal полностью соответствует. Кроме того, эта газета имеет влияние на аудиторию намного большее, чем любые научные издания.
«Зачем я все это объясняю этому молокососу, – думал Мещеряков, – все равно ведь ничего не поймет или поймет извращенно. Не буду же я ему объяснять, что на самом деле The Wall Street Journal полностью устроила меня потому, что именно ее читают финансовые магнаты, которые принимают решение, какие акции покупать на фондовой бирже, и что от стоимости акций “Роснанотеха” зависят доходы всего менеджмента предприятия, в том числе и мои».
– Вы знакомы с Марком Спурлоком? – последовал следующий вопрос Плешакова.
– Ммм… Не припоминаю такого.
– Это корреспондент The Wall Street Journal, с которым по вашему заданию Мансур Сафиуллин встречался в ресторане «Белая лошадь».
– Не надо передергивать, майор, – уже с явным раздражением отвечал Мещеряков, – я просил Сафиуллина только дать интервью, место встречи определял он сам, а что касается журналиста, то лично я с ним не знаком.
– Нет, нет, я ничего такого не имел в виду. Еще один вопрос. В интересах следствия мне надо ознакомиться с подробностями научной работы Сафиуллина, – не унимался Плешаков.
– Подробности научной работы Сафиуллина являются государственной тайной. Вы можете быть ознакомлены с ней только после того, как я получу на то письменное указание своего руководства, – отрезал Мещеряков.
– Хорошо, тогда последний вопрос. Как вы думаете, кому могла быть выгодна смерть Сафиуллина?
– Это первый правильный вопрос, который я сегодня слышу от вас, – съязвил Мещеряков и, немного смягчившись, продолжал. – Конкуренты. Возможно, с помощью иностранных спецслужб. Цель – затормозить передовые российские научные разработки, они чувствуют, что отстают, а сделать ничего не могут. Параллельно рассчитывают создать обстановку нервозности в нашем коллективе, неуверенности в завтрашнем дне, пытаются дискредитировать наш имидж в глазах мировой общественности. Но мы на эти провокации не поддадимся, будем работать еще больше и лучше. В общем, попробуйте покопать в этом направлении…
На том они и расстались. Плешаков Мещерякову не понравился. «Шустрый, как вода в унитазе, все вопросы с подковырками, лезет не в свои дела. Поставили тебя вести расследование, ну и веди, а в нашу производственно-хозяйственную деятельность не лезь и не мешай людям работать», – думал он.
Плешаков же за высокий рост, худобу и сутулость Мещерякова для себя прозвал его «Аистом». «Темнит Аист, не хочет сотрудничать со следствием, – думал он, – ладно, ты хоть птица и важная, но смотри, как бы и тебе не попасть в мои силки. Моя работа – подозревать всех».
– Андрей Сергеевич, в воскресенье я вам выслала статью, которую написал и прислал нам на согласование корреспондент газеты The Wall Street Journal. Вы успели ее посмотреть?
– Да, на мой взгляд, очень хорошая, и именно теперь нужная нам статья, – ответил Мещеряков, который в совершенстве владел английским языком. – И название «Новая генетика» – не в бровь, а в глаз! Мансур все изложил ему очень дозированно, но достаточно для новой сенсации о наших успехах. Жаль его, беднягу, погиб прямо на работе. Значит, корреспондент утверждает, что Мансур не успел ему рассказать еще что-то важное о Мише?
– Да.
– Я, кажется, догадываюсь, что он имел в виду, – это о Мишиных чувствах, тема действительно достойная, чтобы об этом мир узнал подробнее. Знаете, я, пожалуй, попрошу Леонида Ефременко принять этого журналиста, ведь лучше его Мишины чувства пока никто не может использовать для дела. Только одна просьба – вы или Каролина обязательно поприсутствуйте на этой встрече, так мне будет спокойнее…
– Конечно, конечно Андрей Сергеевич.
– Товарищ майор, несколько минут назад в ресторан пришел вызванный мной инженер компании, которая обслуживает их систему видеонаблюдения, он говорит, что в зале ресторана видеонаблюдение не ведется.
– Капитан, без видеонаблюдения в зале они не могли получить лицензию на работу.
– Лицензию проверил, она в порядке, здесь установлены только наружные камеры на главном и служебном входах.
Настроение Плешакова немного поднялось – по крайней мере, есть хоть еще одна зацепка.
– Ладно, конфискуй лицензию как вещественное доказательство, ее происхождением займемся завтра, а пока продолжай допрос всех, кто работал в пятницу. Кстати, там был какой-то маскарад ряженого с баянистом, найди его.
– Уже нашел, ряженый – это один из официантов, а баянист – местный пенсионер, они подрабатывают на этих шоу. Допрошу обоих.
– Встречаемся для оперативного совещания в 19:00 в машине, – отдал приказ Плешаков, – я тоже продолжаю допросы.
– Есть!
Вечером в машине майор Плешаков с капитаном Таскаевым подводили предварительные итоги дня. Картинка складывалась примерно такая. В 19:0 °Cафиуллин встречается со Спурлоком в «Белой лошади», за соседним столиком сидят Соловьева с Минасяном. Всего в ресторане в девять часов вечера было около шестидесяти человек, около сорока из них – сотрудники «Роснанотеха», а остальные или члены их семей, или просто люди с улицы. Без пяти минут девять Сафиуллин с Минасяном вышли на улицу курить – это подтверждает запись с камеры, установленной у главного входа в ресторан. Каролина Соловьева села на место Сафиуллина, в этот момент официанты приносят заказ. Шоу с ряженым начинается всегда ровно в 21:00 и длится всего пять минут, администрация «Белой лошади» и сами артисты утверждают, что в пятницу все было как обычно. Сафиуллин и Спурлок начали трапезу сразу после окончания шоу, чтобы еда окончательно не остыла. Минут через пятнадцать Сафиуллину стало плохо, еще через пятнадцать минут приехала «скорая помощь».
Получалось, что яд в блюдо или напиток Сафиуллина подсыпать могли: повар ресторана Жерар Килли, официант, журналист Спурлок, менеджер отдела маркетинга Каролина Соловьева, ряженый в синего медведя или люди, которые стояли у стола Сафиуллина во время представления. Что касается последних, то сотрудников «Роснанотеха» среди них установить, видимо, можно; если же там были случайные посетители, то Плешаков чувствовал, что найти их теперь будет очень сложно. «Как это убийство может быть связано с отсутствием в зале ресторана камер видеонаблюдения и с «липовой» лицензией ресторана на работу?» – думал он.
– Майор Плешаков.
– Генерал Кузьмин. Майор, зайдите ко мне!
– Есть, товарищ генерал!
Плешаков знал, что обычно в это время генерал сам готовился к оперативке, просматривая текущие дела, чтобы потом поражать подчиненных своей осведомленностью, а при случае и «повозить мордой по столу», если вдруг окажется, что подчиненный по своему делу что-то не знает, что знает он. Если генерал нарушил привычный распорядок дня, значит, что-то случилось.
– Майор Плешаков по вашему приказанию прибыл, – отчеканил Плешаков, встав перед генералом по стойке «смирно» в его кабинете.
– Майор, у нас мало времени, – начал Кузьмин, не предложив ему сесть, – в прошлую пятницу 23 марта в городе Дубне был жестоко убит крупный российский ученый-генетик академик Мансур Султанович Сафиуллин, сотрудник «Роснанотеха». Формально он скончался от сердечного приступа вечером в пятницу в городской больнице. Однако, поскольку Сафиуллин находился в списке особо важных для государства персон, в субботу на вскрытие прибыл наш патологоанатом. Сегодня утром мне доложили, что в организме Сафиуллина обнаружены остатки тетраэфирбензола – очень опасного яда, ведущего к нарушению сердечной деятельности примерно через 15 минут после приема вовнутрь. Яд действует постепенно и обычно не позже чем через 4 часа ведет к полной остановке сердца при полной имитации смерти больного от инфаркта миокарда. Если бы мы не провели расширенный химический анализ внутренностей погибшего, то так бы и считалось, что Сафиуллин умер своей естественной смертью. Вот отчет патологоанатома, – генерал протянул Плешакову два листа. – Известно также, что Сафиуллин был доставлен в больницу из ресторана «Белая лошадь». Вот справка по этому яду из нашей лаборатории, – он протянул Плешакову еще один лист. – Яд представляет собой порошок без цвета и запаха, очень быстро растворяется в воде, не изменяя ее вкуса. Для наступления смерти достаточно принять внутрь всего 5 миллиграммов. В справке этого конечно не написано, но напрашивается вывод, что, вероятно, кто-то подсыпал щепотку этого вещества в пищу или напитки, которые Сафиуллин употреблял в ресторане. Еще для сведения: в «Белой лошади» кормят только искусственными продуктами с опытного производства «Роснанотеха», сертификаты качества на все продукты у ресторана имеются. Наш эксперт не видит связи между отравлением и продуктами искусственного происхождения, но тем не менее… Майор Плешаков, – генерал повысил голос, отдавая приказ, – вы назначаетесь ведущим следователем по этому уголовному делу.
– Есть!
Они встретились глазами и поняли друг друга. Должность ведущего следователя по уголовным делам граждан из списка особо важных для государства была подполковничьей. Это означало, что если Плешаков в разумные сроки сумеет раскрыть это дело, то в 30 лет он сможет стать подполковником – очень не плохой результат для служебной карьеры молодого офицера ФСБ. Но этот приказ имел и оборотную сторону медали – в случае неудачи Плешаков мог проходить майором и до самой пенсии или пока сам Кузьмин не уйдет на пенсию или на повышение. Таковы были правила игры в этой конторе.
– От участия в сегодняшней оперативке освобождаетесь, – свинцовым голосом продолжал генерал, – немедленно приступайте к делу. Свободны.
– Есть!
Плешаков по-военному развернулся и вышел из кабинета. Через десять минут он со своим помощником капитаном Таскаевым уже мчался на служебном «Мерседесе» с мигалками в сторону Дубны.
Плешакову нравилась его служба, и он умел заставить полностью выкладываться своих подчиненных. Пять лет назад он добился своего перевода из Рязани в Москву и с тех пор весьма успешно доказывал своим сослуживцам, что он достоин жить в этом городе. Он был среднего роста, плотного телосложения, не имел вредных привычек и обладал огромной физической силой и отличным здоровьем, которое старался поддерживать регулярными посещениями служебного спортивного зала и бассейна. В детстве и юности он занимался боксом и теперь старался не реже раза в неделю боксировать со спарринг-партнером. Правда, природа не наградила его тонким аналитическим умом, но это не мешало ему уверенно продвигаться по служебной лестнице, в военизированных структурах надо не думать, а исполнять приказы, а служебного рвения Плешакову было не занимать. С подчиненными майор был строг и даже жесток. Поскольку Устав не позволял ему наказывать их материально, то он наказывал их дополнительными служебными заданиями. Нерадивым подчиненным приходилось сутками быть на службе, ночуя на койках в воняющей носками комнате отдыха. Случались и необоснованные наказания. По отчетам из электронной системы контроля доступа в помещения майор Плешаков ежемесячно выявлял опаздывающих подчиненных. Провинившиеся тут же получали он него наряды на работы. Правда, потом могло оказаться, что его подчиненный вовсе не опоздал, а был на другом задании по приказу самого Плешакова, о котором майор уже не помнил, но в воспитательных целях Плешаков никогда не отменял своих приказов. В случае своей ошибки перед исполнением подчиненным очередного штрафного задания, он, дружески хлопая его по плечу, говорил: «Лучше тебя это ведь все равно никто не сделает!» Он верил в свои силы и в то, что сумеет всего добиться, и пока его уверенные шаги по служебной лестнице как будто бы это подтверждали. Получив это задание, майор Плешаков только обрадовался, теперь он четко понимал, что надо сделать, чтобы получить вторую звезду на погоны и что теперь это зависит только от него самого.
Правда, первый день расследования никаких особых успехов не принес. В 09:00 утра они уже были в Дубне. Плешаков занялся «Роснанотехом», а капитана Таскаева отправил в «Белую лошадь» просмотреть и изъять запись с камер видеонаблюдения и допросить сотрудников ресторана.
Президента «Роснанотеха» Мещерякова Плешаков допрашивать под протокол не решился – слишком много было у того покровителей в администрации президента России в Кремле. С Мещеряковым он провел неформальный разговор, из которого узнал, что в прошлый четверг Сафиуллин получил задание на встречу с журналистом газеты The Wall Street Journal именно от Мещерякова.
– Андрей Сергеевич, почему дать интервью журналисту вы попросили именно Сафиуллина?
– Потому что он вел самую социально значимую разработку нашего предприятия.
– И что же это за разработка?
– Работа направлена на улучшение человеческого генофонда, она произведет революцию в медицине, позволив искоренить все передаваемые наследственным путем болезни.
– А почему эту научную тему вы решили представить именно в газете The Wall Street Journal, а не в каком-нибудь профильном медицинском журнале? – продолжал свои вопросы Плешаков.
Этот вопрос был неудобен Мещерякову, потому что ставил его в позицию оправдывающегося.
– Во-первых, я не выбирал именно The Wall Street Journal, просто журналист этой газеты проявил инициативу и обратился в наш отдел маркетинга с предложением написать о нашем роботе-советнике развернутую статью, – уже с нотками раздражения отвечал Мещеряков. – Во-вторых, нам нужна статья не научного характера, а популярное изложение потребительских свойств нашей новой технологии, которая, я повторяю, имеет огромное социальное и, соответственно, политическое значение, а этим критериям The Wall Street Journal полностью соответствует. Кроме того, эта газета имеет влияние на аудиторию намного большее, чем любые научные издания.
«Зачем я все это объясняю этому молокососу, – думал Мещеряков, – все равно ведь ничего не поймет или поймет извращенно. Не буду же я ему объяснять, что на самом деле The Wall Street Journal полностью устроила меня потому, что именно ее читают финансовые магнаты, которые принимают решение, какие акции покупать на фондовой бирже, и что от стоимости акций “Роснанотеха” зависят доходы всего менеджмента предприятия, в том числе и мои».
– Вы знакомы с Марком Спурлоком? – последовал следующий вопрос Плешакова.
– Ммм… Не припоминаю такого.
– Это корреспондент The Wall Street Journal, с которым по вашему заданию Мансур Сафиуллин встречался в ресторане «Белая лошадь».
– Не надо передергивать, майор, – уже с явным раздражением отвечал Мещеряков, – я просил Сафиуллина только дать интервью, место встречи определял он сам, а что касается журналиста, то лично я с ним не знаком.
– Нет, нет, я ничего такого не имел в виду. Еще один вопрос. В интересах следствия мне надо ознакомиться с подробностями научной работы Сафиуллина, – не унимался Плешаков.
– Подробности научной работы Сафиуллина являются государственной тайной. Вы можете быть ознакомлены с ней только после того, как я получу на то письменное указание своего руководства, – отрезал Мещеряков.
– Хорошо, тогда последний вопрос. Как вы думаете, кому могла быть выгодна смерть Сафиуллина?
– Это первый правильный вопрос, который я сегодня слышу от вас, – съязвил Мещеряков и, немного смягчившись, продолжал. – Конкуренты. Возможно, с помощью иностранных спецслужб. Цель – затормозить передовые российские научные разработки, они чувствуют, что отстают, а сделать ничего не могут. Параллельно рассчитывают создать обстановку нервозности в нашем коллективе, неуверенности в завтрашнем дне, пытаются дискредитировать наш имидж в глазах мировой общественности. Но мы на эти провокации не поддадимся, будем работать еще больше и лучше. В общем, попробуйте покопать в этом направлении…
На том они и расстались. Плешаков Мещерякову не понравился. «Шустрый, как вода в унитазе, все вопросы с подковырками, лезет не в свои дела. Поставили тебя вести расследование, ну и веди, а в нашу производственно-хозяйственную деятельность не лезь и не мешай людям работать», – думал он.
Плешаков же за высокий рост, худобу и сутулость Мещерякова для себя прозвал его «Аистом». «Темнит Аист, не хочет сотрудничать со следствием, – думал он, – ладно, ты хоть птица и важная, но смотри, как бы и тебе не попасть в мои силки. Моя работа – подозревать всех».
* * *
Вскоре после ухода Плешакова в кабинете Мещерякова раздался звонок. Звонила Маргарита Панферова.– Андрей Сергеевич, в воскресенье я вам выслала статью, которую написал и прислал нам на согласование корреспондент газеты The Wall Street Journal. Вы успели ее посмотреть?
– Да, на мой взгляд, очень хорошая, и именно теперь нужная нам статья, – ответил Мещеряков, который в совершенстве владел английским языком. – И название «Новая генетика» – не в бровь, а в глаз! Мансур все изложил ему очень дозированно, но достаточно для новой сенсации о наших успехах. Жаль его, беднягу, погиб прямо на работе. Значит, корреспондент утверждает, что Мансур не успел ему рассказать еще что-то важное о Мише?
– Да.
– Я, кажется, догадываюсь, что он имел в виду, – это о Мишиных чувствах, тема действительно достойная, чтобы об этом мир узнал подробнее. Знаете, я, пожалуй, попрошу Леонида Ефременко принять этого журналиста, ведь лучше его Мишины чувства пока никто не может использовать для дела. Только одна просьба – вы или Каролина обязательно поприсутствуйте на этой встрече, так мне будет спокойнее…
– Конечно, конечно Андрей Сергеевич.
* * *
Всех остальных Плешаков допрашивал под протоколы в небольшой переговорной комнате, выделенной ему для этих целей Мещеряковым. Секретарша президента «Роснанотеха» помогала майору вызывать туда подследственных и свидетелей. В первой половине дня в переговорной побывали: Маргарита Панферова, Каролина Соловьева, Давид Минасян, непосредственный начальник Сафиуллина и Минасяна – Алексей Истокин, начальник отдела кадров и еще пятеро сотрудников «Роснанотеха» из тех, которые в пятницу вечером отдыхали в «Белой лошади». В два часа дня Плешакову из ресторана позвонил капитан Таскаев и сообщил очень плохую новость, которая могла сильно затруднить расследование:– Товарищ майор, несколько минут назад в ресторан пришел вызванный мной инженер компании, которая обслуживает их систему видеонаблюдения, он говорит, что в зале ресторана видеонаблюдение не ведется.
– Капитан, без видеонаблюдения в зале они не могли получить лицензию на работу.
– Лицензию проверил, она в порядке, здесь установлены только наружные камеры на главном и служебном входах.
Настроение Плешакова немного поднялось – по крайней мере, есть хоть еще одна зацепка.
– Ладно, конфискуй лицензию как вещественное доказательство, ее происхождением займемся завтра, а пока продолжай допрос всех, кто работал в пятницу. Кстати, там был какой-то маскарад ряженого с баянистом, найди его.
– Уже нашел, ряженый – это один из официантов, а баянист – местный пенсионер, они подрабатывают на этих шоу. Допрошу обоих.
– Встречаемся для оперативного совещания в 19:00 в машине, – отдал приказ Плешаков, – я тоже продолжаю допросы.
– Есть!
Вечером в машине майор Плешаков с капитаном Таскаевым подводили предварительные итоги дня. Картинка складывалась примерно такая. В 19:0 °Cафиуллин встречается со Спурлоком в «Белой лошади», за соседним столиком сидят Соловьева с Минасяном. Всего в ресторане в девять часов вечера было около шестидесяти человек, около сорока из них – сотрудники «Роснанотеха», а остальные или члены их семей, или просто люди с улицы. Без пяти минут девять Сафиуллин с Минасяном вышли на улицу курить – это подтверждает запись с камеры, установленной у главного входа в ресторан. Каролина Соловьева села на место Сафиуллина, в этот момент официанты приносят заказ. Шоу с ряженым начинается всегда ровно в 21:00 и длится всего пять минут, администрация «Белой лошади» и сами артисты утверждают, что в пятницу все было как обычно. Сафиуллин и Спурлок начали трапезу сразу после окончания шоу, чтобы еда окончательно не остыла. Минут через пятнадцать Сафиуллину стало плохо, еще через пятнадцать минут приехала «скорая помощь».
Получалось, что яд в блюдо или напиток Сафиуллина подсыпать могли: повар ресторана Жерар Килли, официант, журналист Спурлок, менеджер отдела маркетинга Каролина Соловьева, ряженый в синего медведя или люди, которые стояли у стола Сафиуллина во время представления. Что касается последних, то сотрудников «Роснанотеха» среди них установить, видимо, можно; если же там были случайные посетители, то Плешаков чувствовал, что найти их теперь будет очень сложно. «Как это убийство может быть связано с отсутствием в зале ресторана камер видеонаблюдения и с «липовой» лицензией ресторана на работу?» – думал он.