Страница:
Рик скрипнул зубами. «Ладно, – сказал он, – займись оповещением всех наших… А завтра с утра собери мне старших групп на совещание. Объект номер три». И отключил визор.
Этого и следовало ожидать, подумал он, садясь в первую попавшуюся машину – нужно было заняться эвакуцией Ролы и Катерины. Собственно, это не они объявили нам войну, а мы – им. Уж слишком мы прижали их в последнее время, а когда зверя загоняют в угол, он обычно бросается на охотника первым… Однако, любая война все равно является неожиданностью. И самое скверное, что первыми пострадали Толмач и Жокей. Кое-что они знали… секретные способы связи, координаты наших операторов… Хорошо, если их просто убили – хотя это звучит кощунственно… Но лучше допустить, что они погибли сразу и молча, чем предположить, что их после долгих и изощренных пыток все же раскололи, и теперь многим «корректорам» грозит смерть…
Теперь ясно, что слежка мне не чудилась, думал Рик, на приличной скорости проходя извилистую, как кишка, Пятнадцатую улицу. Даже сейчас нет гарантий, что они не сидят у меня на «хвосте»…
Он взглянул на экраны кругового обзора. Сзади – никого, а те машины, что попадаются навстречу, не разворачиваются впопыхах поперек дороги, чтобы устремиться за ним следом…
Ладно, сейчас главное – не торопиться, иначе можно наворотить таких глупостей, за которые потом придется расплачиваться такой ценой, что мороз бежит по коже от одной мысли об этом… К тому же, не стоит брать командование на себя, ведь у нас – демократия. Вот соберемся завтра, обсосем это дело со всех сторон – глядишь, что-нибудь и придумаем…
Откуда-то слева выскочил и пристроился в хвост широкий синий «верлибен» с четырьмя темными силуэтами внутри. Стекла его дверец были приспущены, и наружу из салона торчали длинные палки с набалдашниками на конце… нет, конечно же, это были не палки. Рик прибавил скорость, но «верлибен» не отставал. Еще немного, и они откроют огонь, подумал он и резко свернул на Девятнадцатую улицу. Однако там к «верлибену» присоединился зеленый «браунинг», и в нем было еще четверо. Стволов, правда, не было видно, но Рик не сомневался, что и эти тоже вооружены…
Турбина свистела на пределе мощности, но оторваться от преследования никак не удавалось. Оставалось только петлять по переулкам, соединяющим улицы и проспекты, в надежде запутать погоню. На одном из поворотов заднее стекло-экран его машины, словно взорвавшись, разлетелось вдребезги. С ним явно решили покончить. Хорошо, что регенерирующиеся шины оставались в рабочем состоянии даже при попадании в них автоматной очереди. Вывести из строя их можно было только, распилив шину пополам лазерной пилой.
Рик свернул в очередной переулок, и фары выхватили из темноты бледные лица людей, которые брызнули врассыпную с проезжей части на тротуары. Когда до него дошло, что это и есть ловушка, в которую его загоняли преследователи, было поздно, и никакое экстренное торможение уже не могло спасти. Машина потеряла управление, потому что все четыре колеса были перепилены специальной лентой, расстеленной на асфальте во всю ширь дороги. Единственное, что успел сделать Рик, – это выключить турбину.
Его спасло лишь то, что, перед тем, как врезаться в стену здания, машина снесла стеклянный куб какого-то киоска, и это существенно затормозило ее неуправляемое движение. В следующее мгновение Рика бросило на руль, капот расплющился и вздыбился от лобового удара, и если бы защитная подушка не вздулась упругим пузырем из-под щитка приборов – корчиться бы Рику с проломленной грудной клеткой.
Он выскочил из машины, сорвав рычаг аварийного открывания дверного люка и выбив его ногами наружу. Где-то позади послышалось смачное чмоканье, какое издает вантуз при прочистке засорившейся раковины, и вакуумное стекло витрины аптеки, расположенной на первом этаже того здания, в которое врезалась машина Рика, лопнуло и осыпалось с грохотом.
Рик кинулся в пустой витринный пролом, с разбегу преодолел невысокий прилавок и побежал по коридору в подсобные помещения, пытаясь найти дверь запасного выхода.
Однако, все двери, которые ему попадались, были заперты. Рика уже охватило отчаяние, но, добежав до конца коридорчика, он увидел, что вниз уходит бетонная лестница. Скорее всего, она вела в подвал, где обычно располагается склад медикаментов. Рик знал, что из подвала ему будет некуда деться, но другого выхода он не видел.
Он сбежал по лестнице, изгибавшейся под прямым углом, и оказался в обширном помещении, которое тянулось, наверно, под всем первым этажом. Штабели картонных ящиков, высившиеся почти до потолка, освещались лампами дневного света.
На лестнице послышались голоса и топот бегущих. Рик бросился к электрощиту и опустил вниз ручку рубильника. В тот же миг он оказался в кромешной тьме, только в дверной проем с лестницы падала узкая полоска света. Стараясь не шуметь, Рик забрался за один из штабелей и замер.
У входа мелькнуло несколько силуэтов, и тут же что-то со звоном шмякнулось на бетонный пол. Раздались приглушенные проклятья, резко запахло медицинским спиртом, и послышался чей-то обрадованный возглас. Но в темноте прорычали: «Брось, тоже мне – нашел время!». Лязгнуло сразу несколько затворов. Кто-то громко прошептал: «Ни черта не видно!.. Может, вдарим наугад?», но в ответ ему сказали: «Я тебе вдарю по сусалам!.. Буржую он нужен живым, понял?». На время все стихло, только порой хрустели осторожные шаги по бетонному полу, да падал очередной штабель ящиков, обрушенный неосторожным движением.
Судя по голосам, преследователей не больше четырех. Остальные, наверно, обыскивали зал аптеки и подсобные помещения, потому что изредка сверху доносился звон разбитого стекла и треск выбиваемых дверей.
Надо что-то делать, подумал Рик. Не дожидаться же, пока они на меня наткнутся!.. Опустившись на корточки, он скользнул между рядами ящиков, весь превратившись в слух. Когда слева донесся запах чужого пота и табака, он распрямился и наугад нанес два удара ногой и кулаком во тьму. Удары угодили во что-то мягкое, и Рик услышал, как на бетонный пол упало что-то металлическое. Он нагнулся и наощупь схватил автомат. Справа прозвучала очередь, и вспышки выстрелов на миг высветили фигуру стреляюшего. Было слышно, как пули дырявят картонные коробки, разбивая вдребезги их содержимое, и рикошетят от стен. Одна из пуль, видимо, угодила в того, кого ударил Рик, потому что рядом раздался пронзительный вопль, полный боли, а потом тело кричавшего шлепнулось в груду ящиков.
Рик выстрелил вправо только один раз и сразу же перекатился по полу за соседний штабель. Что-то гулко рухнуло, и он понял, что выстрелил удачно.
На мгновение он замер. Когда сзади послышались осторожные шаги и свистящее дыхание, то, подпустив невидимого противника почти вплотную, Рик размахнулся и ударил стволом автомата в темноту на уровне своего лица. Человек, подкрадывавшийся к нему, вскрикнул и упал, увлекая за собой яшики. Ствол автомата у Рика стал скользким и липким.
Теперь в темноте скрывался только один враг, который мог представлять опасность для Рика. И, чтобы не рисковать, он, видимо, затаился в засаде. Секунды шли, а вокруг было по-прежнему тихо. Вот-вот сюда заявится кто-нибудь сверху, а если самому проявить инициативу – то сразу выдашь себя, потому что любое движение отдается под бетонными сводами гулким шорохом.
Противник Рика не выдержал первым. Он что было сил заорал: «Эй, ребята, сюда! Осторожно, он с оружием!», и Рик тут же выстрелил на крик. На этот раз пуль он не жалел, чтобы достать крикуна наверняка. Он не знал, попал или нет, но в подвале все стихло.
Он сменил позицию и навел автомат на вход в подвал, готовясь встретить пулями тех, кто ринется сюда. Однако его ждал неприятный сюрприз. В полоске света мелькнул небольшой округлый предмет и с металлическим звоном покатился по полу подвала.
«Граната!», подумал он. «Эти скоты решили действовать наверняка… Может быть, меня и не убьет, если это „слепилка“ или „глушилка“, но лучше погибнуть, чем попасть живым в лапы этих мерзавцев!»…
Внезапно у него словно включилось инфракрасное зрение, будто кто-то надел на него прибор ночного видения, и Рик увидел, как тот тип, которого он обезоружил и который, видимо, пришел в себя после ранения, вдруг распрямляется и прыгает по-кошачьи куда-то вбок. В ту же секунду сверкнула вспышка взрыва, и ударная волна разметала ящики во все стороны, но вместо осколков в лицо Рику ударило что-то мокрое и еще теплое, и его передернуло от отвращения.
Раз раненый закрыл своим телом гранату, чтобы спасти Рика, это означало, что его превратил в «игрушку» кто-то из «корректоров». С помощью своих шансы на спасение многократно возрастали.
Рик вскочил и бросился к выходу. Навстречу ему по лестнице грохотали шаги. Наверное, его уже считали трупом.
Спрятавшись за выступ стены, Рик дал своим противникам войти в подвал и, пока их глаза еще не привыкли к темноте, расправился с ними быстро и жестоко. Их было трое, и двоих Рик сломал точными ударами в болевые точки, а третьего, успевшего вскинуть автомат, расстрелял в упор.
На лестнице ему встретился последний из преследователей. И здесь Рику опять чудовищно повезло. Слишком часто ему везло в этот раз… Когда он свернул за угол лестницы, то увидел темный кружок дула, глядящий ему прямо в переносицу. Рик и сам не понял, каким образом успел не только отклониться с оси выстрела, но и ударить стрелявшего ногой так, что тот покатился вниз, пересчитывая своими ребрами ступеньки.
Сначала Рик хотел выбраться на улицу тем же путем, что и попал в аптеку, но вовремя услышал приближающийся вой полицейской сирены. Встреча с полицейскими не входила в планы Рика. Если «барышники» и «плейбои» готовились к войне серьезно, то в первую очередь они должны были взять под контроль государственные службы.
Дверь во двор была по-прежнему заперта, но теперь у него был автомат, и он полоснул короткой очередью по электронному замку.
По-видимому, Мит и его друзья успели уже прикрыть подступы к аптеке, потому что во дворе было тихо, и никто больше не собирался нападать на Рика, только перед аркой, выходившей на проспект, навстречу ему попался пижонского вида малый лет девятнадцати-двадцати, державший руки в карманах и насвистывавший «Венский вальс» Штрауса.
Под аркой лежал человек, в груди которого торчала рукоятка ножа. Рядом с трупом валялся пистолет.
Рик двинулся дальше. Его начинало тошнить.
Они собрались в каюте небольшой яхты, стоявшей на причале у берега Озера. Это и был «объект номер три». С набережной к причалу вела крутая лестница, которая хорошо просматривалась с палубы, где, на всякий случай, дежурил наблюдатель в Шлеме. Еще двое игрушек караулили подступы к набережной, чтобы подать условный сигнал о приближении противника. Мотор яхты тарахтел на низких оборотах, чтобы в случае внезапного нападения можно было переправиться на другую сторону Озера.
Рик оглядел присутствующих. Их было всего шестеро, не считая его самого. Негусто… Двое не пришли на совещание по каким-то неизвестным причинам. Надо было полагать, что противник добрался и до них. На щеке у Мита тянулась длинная кровавая борозда – след ночного покушения, когда ему чудом удалось уцелеть. Пришли Рейн Лаул, Ал Басс и Нед Пинхус. Из тех, кого Рик знал только по кличкам, были молодой человек по прозвищу Леший и женщина, своей надменностью напоминающая классную даму. Она была известна как Няня.
Когда стало ясно, что больше никто не придет, Рик поднялся и сказал:
– Итак, начнем… Как вам известно, вчера начались события, которые резко изменили обстановку. До сих пор мы уживались с двумя другими группировками геймеров, – я имею в виду тех, кого мы условно называем «плейбоями» и «барышниками», – хотя и раньше у нас с ними были… некоторые инциденты. – Он вспомнил свой последний визит к Рейнгардену. – Я позволю себе напомнить вам вкратце историю нашего движения. Еще года два назад все мы, «корректоры», были разрознены. Каждый из нас тогда действовал в одиночку, не подозревая, что есть среди геймеров те, кто использует Воздействие для блага других, а не для себя лично. Однако, потом сама жизнь вынудила нас сплотиться, потому что выглядели мы белыми воронами на фоне рвачей и игроков. К сожалению, наша группировка оказалась наиболее малочисленной по сравнению с остальными. И в стратегическом плане мы – и прежде всего, я сам – допустили огромную ошибку. Основное внимание мы уделяли нашей деятельности, а надо было укреплять свои ряды, в том числе и перетягиванием на свою сторону отдельных членов двух других группировок. Ведь было ясно с самого начала, что, рано или поздно, то шаткое равновесие, которое установилось между геймерами, будет нарушено – слишком различны были цели и методы Воздействия… И вот теперь это случилось. Больше всего нас ненавидели «барышники», которым мы то и дело мешали набивать карманы за счет ничего не подозревающих граждан. Именно они стали основной движущей силой в нынешнем конфликте и привлекли на свою сторону инфантильных «плейбоев», которым все равно с кем и против кого драться, лишь бы драться… Они напали на нас без объявления войны, но это война. Лично мне видится несколько вариантов наших дальнейших действий, но я хотел бы посоветоваться с вами относительно того, как нам теперь быть и какой план положить в основу нашей деятельности? Одним словом, предлагаю каждому из вас высказать свои предложения…
Первым высказался, как и ожидал Рик, его ближайший друг и соратник Мит. Вообще-то он был интеллигентным и порядочным человеком, и неоднократно выручал Рика в передрягах, но временами пускался в странные рассуждения о том, что, мол, неплохо бы учредить среди «корректоров» строгую иерархию – естественно, под единым командованием в лице Рика. «Любая секретная организация должна основываться на железной дисциплине, а дисциплина подразумевает единоначалие!», горячо доказывал он Рику. «Ты еще скажешь, что нам не хватает своей собственной тайной полиции и армии, –возражал ему Рик. – Как в каком-нибудь ордене иезуитов»…
– Лично мне непонятно, какие варианты имеет в виду всеми нами уважаемый Рик, – начал Мит, упираясь сжатыми кулаками в стол. – Нам брошен вызов, и смерть угрожает теперь каждому из нас. Они же решили перебить нас по одному, как зайцев!.. По-моему, все абсолютно ясно, и нет никаких других альтернатив, кроме как сражаться до тех пор, пока мы не выметем всю эту шушеру из Сети!.. В качестве первоочередных мероприятий я предлагаю: собрать побольше сил, провести разведку мест скопления противника и ударить по ним!.. Объединенными силами прочесать весь город: квартира за квартирой, дом за домом – и уничтожить ту мразь, что посмела напасть на нас!..
– Все? – спросил Рик.
– Нет, не все, – с жаром повернулся к нему Мит. – Вообще, я удивляюсь тебе, Рик. Сколько времени мы занимаемся мелочами, а воз и ныне там!.. А ведь мы давно могли бы разделаться со всеми этими сволочами, если бы не связывали себя по рукам и ногам этими бессмысленными разговорами о том, что мы должны делать, а что не должны, нравственно нападать первым или нет!.. А в итоге…. Ты же сам вчера чуть не погиб, а ведь без тебя здесь вообще все бы рухнуло!
– Ну-ну, – сказал Рик, – не надо преувеличивать роль личности в истории. Я, конечно, благодарен тебе, Мит, за то, что ты, по крайней мере, дважды спас меня прошлой ночью, но…
– Я спас? – удивился Мит. – О чем ты, Рик?
Рик осекся на полуслове. Страшная правда постепенно начинала обретать очертания в его мозгу, как фотография во время проявления снимка. Однако, не следовало, чтобы все знали эту правду.
– Ладно, это не относится к делу… Продолжай, – сказал он Миту, пытаясь замять возникшую неловкость.
– В общем, я считаю, что нам следует уничтожить наших врагов, и при этом использовать все доступные нам способы, – сказал Мит с вызовом. – И прежде всего упорядочить структуру нашей организации…
– А где, по-твоему, мы возьмем оружие? – спросил вдруг Леший. – Они-то все до одного вооружены, и полиция – на их стороне…
– Есть у меня на примете один подпольный арсенальчик, – ухмыльнулся Мит. – Держит его один подпольный торговец оружием, и я давно бы мог его накрыть, но чувствовал, что он еще нам пригодится!..
– Это уже тактика, – вмешался в разговор Лаул. – А что будет потом?
– Когда – потом? – удивился Мит. – Когда мы вооружимся, то быстро наведем в городе порядок. Поймите же вы, что наши люди ждут от нас санкции на самые решительные действий!.. И пока мы с вами тут беседуем, может быть, в это самое время их мучают и бьют по одиночке!..
– Нет, я имел в виду более позднее будущее, – терпеливо пояснил Лаул. – Предположим, мы послушаемся тебя и все-таки одержим верх над противником. А что будет потом? Не превратимся ли мы действительно в орден иезуитов? И не начнутся ли среди нас самих распри в борьбе за абсолютную, единоличную власть в городе?
– Ты не совсем прав, Рейн, – возразил Басс. – Лично я гарантирую, что мне никакая власть не нужна. Единственное, что меня смущает в предложении Мита, так это то, что мы вступаем в борьбу без подготовки. По-моему, это авантюра. Мне кажется, что нам следует сейчас уйти в подполье, накопить побольше сил, а потом уже ударить по «барышникам» и «плейбоям»… Найти нас они все равно не смогут, если мы будем соблюдать строжайшую конспирацию.
– И сколько ты собираешься так отсиживаться? – насмешливо спросил Мит. – Год? Два?.. Да за это время они превратят Интервиль в груду развалин, и тебе просто некем будет потом управлять, потому что оставшиеся в живых окончательно станут рабами этих сволочей!..
Наступило молчание. Леший с углубленным вниманием рассматривал свои руки, хотя Рику показалось, что он просто клюет носом от невысыпания. Няня, высоко вздернув голову, смотрела в иллюминатор на Озеро, по которому ходили барашки волн, а Пинхус пытливо переводил взгляд с одного члена штаба на другого, словно пытаясь прочитать мысли присутствующих.
– Кто еще хочет что-нибудь сказать? – осведомился Рик.
Молчание.
Эх, ребята, с невольной горечью подумал Рик, ни черта вы так и не поняли меня, хотя все вы – замечательные люди… Ладно, придется окатить вас холодной водой.
– Что ж, – продолжал он, – попробуем резюмировать наши стратегические выкладки… Наш друг и соратник Мит выступает за то, чтобы мы с оружием в руках отстаивали наши идеалы в борьбе против, несомненно, гнусных и отвратительных типов, каковыми являются и «барышники», и «плейбои». Мне показалось, что штаб в целом поддерживает его предложение, хотя и с некоторыми уточняющими нюансами. Так, например, Ал предлагает – правда, без особой убежденности – как бы временно отступить, чтобы накопить побольше сил, а затем выйти из подполья и обрушиться на врага всей приобретенной мощью… Я правильно понял вас, коллеги?
– Не тяни кота за хвост, Рик, – проворчал Мит. – Сам-то ты что предлагаешь?
По спине Рика пробежала невольная дрожь. Будто ему предстояло залезть в ванну с ледяной водой.
– Все, что вы здесь говорили, – в принципе, правильно, – начал он. – Если не вникать в детали, то и ты, Мит, прав, и ты, Ал, тоже… С противником надо бороться, тем более с таким опасным и бесчеловечным, как наши враги. Но бороться с ним можно в нынешней ситуации по-разному. Я очень ждал, когда хоть кто-нибудь из вас, наконец, скажет: «Война означает ежедневную гибель бойцов. А нашими бойцами станут те, ради кого мы несколько лет подряд надевали Шлемы, рискуя собой. Так как же мы будем использовать этих самых людей, над воспитанием которых мы трудились, в качестве марионеток, пусть даже ради благородных целей?». Но я не дождался этого от вас, и, честно говоря, мне сейчас горько и стыдно за вас, братья-"корректоры"… И вот что я еще хотел сказать. Да, нас связывает одно общее дело, но, в силу того, что все мы разные, мы делали его по-разному. Вообще, это, наверное, хорошо, но бывает и так, что отдельные из нас не гнушаются использованием игрушек для решения сиюминутных тактических задач. Иногда это достигает цели, а иногда… – Рик помолчал. – Три месяца назад на Тридцать Первой улице три молодых бездельника встретили пожилую женщину, официантку кафе, возвращавшуюся домой после вечерней смены. Не успела она и глазом моргнуть, как они окружили ее и несколько раз ударили. Несчастная женщина потеряла сознание, а злоумышленники принялись срывать с нее золотые серьги и рыться в сумочке. Не знаю, кто из наших ребят вмешался в этот инцидент, но факт тот, что проходивший мимо мужчина – школьный учитель, кстати, – внезапно преобразился в супермена и несколькими ударами обратил преступников в бегство. Но, прежде чем спасенная женщина пришла в сознание, учитель скончался от сердечной недостаточности. Потом выяснилось, что он страдал врожденным пороком сердца, и чрезмерные перегрузки ему были противопоказаны. Вы скажете: «корректор», который воздействовал на учителя, не мог знать этого – но разве от этого легче? Анонимный добродеятель спас женщину, но одновременно оставил сиротами двоих маленьких детей… Кто из вас смог бы посмотреть в глаза безутешной вдове и объяснить ей, что зло непременно должно быть наказано?.. Другой пример. Один «корректор» в течение долгого времени пытался исправить женщину, которая отличалась чрезмерной любвеобильностью и частенько изменяла своему супругу, не чаявшему в ней души. Да, скажете вы, любой порок должен быть наказан. «Да воздастся каждому по заслугам и грехам его»… Но, видя, что коррекция не приносит результата, горе-воспитатель не нашел ничего лучшего, кроме как открыть несчастному мужу правду о распутной сущности его супруги. Через подставное лицо, разумеется. Муж, естественно, не поверил. Тогда ему представляют неопровержимые документальные доказательства. Муж снова не верит в «клевету». Тогда «корректор», решив во что бы то ни стало убедить рогоносца, делает его «игрушкой» и заставляет собственными глазами лицезреть сцену очередного акта супружеской неверности… Через три дня этот человек покончил жизнь самоубийством, бросившись вниз с высоты двадцать третьего этажа…
– К чему ты клонишь, Рик? – громко спросил Леший. Уши у него были кумачово-красными. – Ты лучше скажи, что нам делать против людей Буржуя, а не устраивай тут разбора полетов… Как в школе, честное слово! – повернулся он к остальным, ища поддержки. – Того и гляди, еще оценки каждому из нас будет ставить!..
– Нет, Леший, не буду, – сказал Рик. – И от темы я вовсе не отклонялся. Я привел эти примеры, чтобы вы лучше поняли меня… Мне давно кажется, что наша деятельность порочна в самом корне, и сегодняшнее совещание только подтвердило мои выводы. – Люди вокруг стола задвигались и загудели, но Рик поднял руку: – Прошу вас выслушать меня до конца, друзья… Дело в том, что мы – и я в том числе – не раз поддавались соблазну поступиться моральными нормами ради блага людей. Вместо того, чтобы менять людей, мы все чаще начинаем их наказывать. Творя добро для одних, мы одновременно губим других… Я не знаю, чем это можно объяснить. Может быть тем, что Воздействие предоставляет возможность напрямую влиять на окружающий мир, лепить из него все, что вздумается, причем быстро и эффективно… То есть, человек, надевший Шлем и вошедший в Сеть, действительно может возомнить себя богом. Да, мы, «корректоры», старались быть добрыми богами. Но мы забыли, постарались загнать на дно своей души тот факт, что мы творили добро тайно, а самое главное – насильственно. А добро нельзя творить насильственно – этому учит вся история человечества. Я уж не говорю про то, что все мы, наверное, по-разному понимаем, что такое добро. Ведь необходимость полагаться во всем лишь на собственную совесть неизбежно приводит к утрате нравственных принципов. В результате, мы перестали отличать реальное благо людей от того, которое мы сами придумали для них. А вследствие этого и наша совесть стала твердой и грубой, как дубовая кора, и теперь, когда нам угрожает опасность, мы не колеблясь готовы пустить массы людей на смерть единственно ради того, чтобы выжить самим…
Довольный тем, что ему удалось так складно выразить свои внутренние сомнения, Рик оглядел своих товарищей, но, к его удивлению, на него смотрели по-прежнему непонимающе. А, вернее, не смотрели вовсе. Леший так и вовсе дремал с полузакрытыми глазами, и плевать ему было на все эти философские излияния. Няня по-прежнему сидела прямая, словно проглотила огромный гвоздь, но лицо ее пошло красными пятнами – не то от стыда, не то от с трудом сдерживаемого возмущения. Лаул что-то шептал на ухо Бассу, и тот согласно кивал головой. Мит глядел в пол, и кулачищи его на столе то сжимались, то разжимались.
– Теперь о наших планах, – с некоторой досадой продолжил Рик. – Если вкратце, то я предлагаю направить наш общий удар не против «барышников» и «плейбоев», а против того, что обеспечивает саму возможность манипулирования людьми. Мы с вами должны – нет, просто обязаны – для начала объявить всем людям: геймеры вас используют в качестве своих марионеток. Согласитесь, что у нас с вами есть реальная возможность сломать стену секретности вокруг Воздействия… Более того, я считаю, что нам необходимо наладить массовое производство тех защитных генераторов, которые имеются у нас с вами, и обеспечить ими всех жителей Интервиля, от мала до велика… Эта задача потруднее, но я верю, что сообща мы и с ней справимся. Кое-какие практически наметки у меня в этом плане есть…
Этого и следовало ожидать, подумал он, садясь в первую попавшуюся машину – нужно было заняться эвакуцией Ролы и Катерины. Собственно, это не они объявили нам войну, а мы – им. Уж слишком мы прижали их в последнее время, а когда зверя загоняют в угол, он обычно бросается на охотника первым… Однако, любая война все равно является неожиданностью. И самое скверное, что первыми пострадали Толмач и Жокей. Кое-что они знали… секретные способы связи, координаты наших операторов… Хорошо, если их просто убили – хотя это звучит кощунственно… Но лучше допустить, что они погибли сразу и молча, чем предположить, что их после долгих и изощренных пыток все же раскололи, и теперь многим «корректорам» грозит смерть…
Теперь ясно, что слежка мне не чудилась, думал Рик, на приличной скорости проходя извилистую, как кишка, Пятнадцатую улицу. Даже сейчас нет гарантий, что они не сидят у меня на «хвосте»…
Он взглянул на экраны кругового обзора. Сзади – никого, а те машины, что попадаются навстречу, не разворачиваются впопыхах поперек дороги, чтобы устремиться за ним следом…
Ладно, сейчас главное – не торопиться, иначе можно наворотить таких глупостей, за которые потом придется расплачиваться такой ценой, что мороз бежит по коже от одной мысли об этом… К тому же, не стоит брать командование на себя, ведь у нас – демократия. Вот соберемся завтра, обсосем это дело со всех сторон – глядишь, что-нибудь и придумаем…
Откуда-то слева выскочил и пристроился в хвост широкий синий «верлибен» с четырьмя темными силуэтами внутри. Стекла его дверец были приспущены, и наружу из салона торчали длинные палки с набалдашниками на конце… нет, конечно же, это были не палки. Рик прибавил скорость, но «верлибен» не отставал. Еще немного, и они откроют огонь, подумал он и резко свернул на Девятнадцатую улицу. Однако там к «верлибену» присоединился зеленый «браунинг», и в нем было еще четверо. Стволов, правда, не было видно, но Рик не сомневался, что и эти тоже вооружены…
Турбина свистела на пределе мощности, но оторваться от преследования никак не удавалось. Оставалось только петлять по переулкам, соединяющим улицы и проспекты, в надежде запутать погоню. На одном из поворотов заднее стекло-экран его машины, словно взорвавшись, разлетелось вдребезги. С ним явно решили покончить. Хорошо, что регенерирующиеся шины оставались в рабочем состоянии даже при попадании в них автоматной очереди. Вывести из строя их можно было только, распилив шину пополам лазерной пилой.
Рик свернул в очередной переулок, и фары выхватили из темноты бледные лица людей, которые брызнули врассыпную с проезжей части на тротуары. Когда до него дошло, что это и есть ловушка, в которую его загоняли преследователи, было поздно, и никакое экстренное торможение уже не могло спасти. Машина потеряла управление, потому что все четыре колеса были перепилены специальной лентой, расстеленной на асфальте во всю ширь дороги. Единственное, что успел сделать Рик, – это выключить турбину.
Его спасло лишь то, что, перед тем, как врезаться в стену здания, машина снесла стеклянный куб какого-то киоска, и это существенно затормозило ее неуправляемое движение. В следующее мгновение Рика бросило на руль, капот расплющился и вздыбился от лобового удара, и если бы защитная подушка не вздулась упругим пузырем из-под щитка приборов – корчиться бы Рику с проломленной грудной клеткой.
Он выскочил из машины, сорвав рычаг аварийного открывания дверного люка и выбив его ногами наружу. Где-то позади послышалось смачное чмоканье, какое издает вантуз при прочистке засорившейся раковины, и вакуумное стекло витрины аптеки, расположенной на первом этаже того здания, в которое врезалась машина Рика, лопнуло и осыпалось с грохотом.
Рик кинулся в пустой витринный пролом, с разбегу преодолел невысокий прилавок и побежал по коридору в подсобные помещения, пытаясь найти дверь запасного выхода.
Однако, все двери, которые ему попадались, были заперты. Рика уже охватило отчаяние, но, добежав до конца коридорчика, он увидел, что вниз уходит бетонная лестница. Скорее всего, она вела в подвал, где обычно располагается склад медикаментов. Рик знал, что из подвала ему будет некуда деться, но другого выхода он не видел.
Он сбежал по лестнице, изгибавшейся под прямым углом, и оказался в обширном помещении, которое тянулось, наверно, под всем первым этажом. Штабели картонных ящиков, высившиеся почти до потолка, освещались лампами дневного света.
На лестнице послышались голоса и топот бегущих. Рик бросился к электрощиту и опустил вниз ручку рубильника. В тот же миг он оказался в кромешной тьме, только в дверной проем с лестницы падала узкая полоска света. Стараясь не шуметь, Рик забрался за один из штабелей и замер.
У входа мелькнуло несколько силуэтов, и тут же что-то со звоном шмякнулось на бетонный пол. Раздались приглушенные проклятья, резко запахло медицинским спиртом, и послышался чей-то обрадованный возглас. Но в темноте прорычали: «Брось, тоже мне – нашел время!». Лязгнуло сразу несколько затворов. Кто-то громко прошептал: «Ни черта не видно!.. Может, вдарим наугад?», но в ответ ему сказали: «Я тебе вдарю по сусалам!.. Буржую он нужен живым, понял?». На время все стихло, только порой хрустели осторожные шаги по бетонному полу, да падал очередной штабель ящиков, обрушенный неосторожным движением.
Судя по голосам, преследователей не больше четырех. Остальные, наверно, обыскивали зал аптеки и подсобные помещения, потому что изредка сверху доносился звон разбитого стекла и треск выбиваемых дверей.
Надо что-то делать, подумал Рик. Не дожидаться же, пока они на меня наткнутся!.. Опустившись на корточки, он скользнул между рядами ящиков, весь превратившись в слух. Когда слева донесся запах чужого пота и табака, он распрямился и наугад нанес два удара ногой и кулаком во тьму. Удары угодили во что-то мягкое, и Рик услышал, как на бетонный пол упало что-то металлическое. Он нагнулся и наощупь схватил автомат. Справа прозвучала очередь, и вспышки выстрелов на миг высветили фигуру стреляюшего. Было слышно, как пули дырявят картонные коробки, разбивая вдребезги их содержимое, и рикошетят от стен. Одна из пуль, видимо, угодила в того, кого ударил Рик, потому что рядом раздался пронзительный вопль, полный боли, а потом тело кричавшего шлепнулось в груду ящиков.
Рик выстрелил вправо только один раз и сразу же перекатился по полу за соседний штабель. Что-то гулко рухнуло, и он понял, что выстрелил удачно.
На мгновение он замер. Когда сзади послышались осторожные шаги и свистящее дыхание, то, подпустив невидимого противника почти вплотную, Рик размахнулся и ударил стволом автомата в темноту на уровне своего лица. Человек, подкрадывавшийся к нему, вскрикнул и упал, увлекая за собой яшики. Ствол автомата у Рика стал скользким и липким.
Теперь в темноте скрывался только один враг, который мог представлять опасность для Рика. И, чтобы не рисковать, он, видимо, затаился в засаде. Секунды шли, а вокруг было по-прежнему тихо. Вот-вот сюда заявится кто-нибудь сверху, а если самому проявить инициативу – то сразу выдашь себя, потому что любое движение отдается под бетонными сводами гулким шорохом.
Противник Рика не выдержал первым. Он что было сил заорал: «Эй, ребята, сюда! Осторожно, он с оружием!», и Рик тут же выстрелил на крик. На этот раз пуль он не жалел, чтобы достать крикуна наверняка. Он не знал, попал или нет, но в подвале все стихло.
Он сменил позицию и навел автомат на вход в подвал, готовясь встретить пулями тех, кто ринется сюда. Однако его ждал неприятный сюрприз. В полоске света мелькнул небольшой округлый предмет и с металлическим звоном покатился по полу подвала.
«Граната!», подумал он. «Эти скоты решили действовать наверняка… Может быть, меня и не убьет, если это „слепилка“ или „глушилка“, но лучше погибнуть, чем попасть живым в лапы этих мерзавцев!»…
Внезапно у него словно включилось инфракрасное зрение, будто кто-то надел на него прибор ночного видения, и Рик увидел, как тот тип, которого он обезоружил и который, видимо, пришел в себя после ранения, вдруг распрямляется и прыгает по-кошачьи куда-то вбок. В ту же секунду сверкнула вспышка взрыва, и ударная волна разметала ящики во все стороны, но вместо осколков в лицо Рику ударило что-то мокрое и еще теплое, и его передернуло от отвращения.
Раз раненый закрыл своим телом гранату, чтобы спасти Рика, это означало, что его превратил в «игрушку» кто-то из «корректоров». С помощью своих шансы на спасение многократно возрастали.
Рик вскочил и бросился к выходу. Навстречу ему по лестнице грохотали шаги. Наверное, его уже считали трупом.
Спрятавшись за выступ стены, Рик дал своим противникам войти в подвал и, пока их глаза еще не привыкли к темноте, расправился с ними быстро и жестоко. Их было трое, и двоих Рик сломал точными ударами в болевые точки, а третьего, успевшего вскинуть автомат, расстрелял в упор.
На лестнице ему встретился последний из преследователей. И здесь Рику опять чудовищно повезло. Слишком часто ему везло в этот раз… Когда он свернул за угол лестницы, то увидел темный кружок дула, глядящий ему прямо в переносицу. Рик и сам не понял, каким образом успел не только отклониться с оси выстрела, но и ударить стрелявшего ногой так, что тот покатился вниз, пересчитывая своими ребрами ступеньки.
Сначала Рик хотел выбраться на улицу тем же путем, что и попал в аптеку, но вовремя услышал приближающийся вой полицейской сирены. Встреча с полицейскими не входила в планы Рика. Если «барышники» и «плейбои» готовились к войне серьезно, то в первую очередь они должны были взять под контроль государственные службы.
Дверь во двор была по-прежнему заперта, но теперь у него был автомат, и он полоснул короткой очередью по электронному замку.
По-видимому, Мит и его друзья успели уже прикрыть подступы к аптеке, потому что во дворе было тихо, и никто больше не собирался нападать на Рика, только перед аркой, выходившей на проспект, навстречу ему попался пижонского вида малый лет девятнадцати-двадцати, державший руки в карманах и насвистывавший «Венский вальс» Штрауса.
Под аркой лежал человек, в груди которого торчала рукоятка ножа. Рядом с трупом валялся пистолет.
Рик двинулся дальше. Его начинало тошнить.
Они собрались в каюте небольшой яхты, стоявшей на причале у берега Озера. Это и был «объект номер три». С набережной к причалу вела крутая лестница, которая хорошо просматривалась с палубы, где, на всякий случай, дежурил наблюдатель в Шлеме. Еще двое игрушек караулили подступы к набережной, чтобы подать условный сигнал о приближении противника. Мотор яхты тарахтел на низких оборотах, чтобы в случае внезапного нападения можно было переправиться на другую сторону Озера.
Рик оглядел присутствующих. Их было всего шестеро, не считая его самого. Негусто… Двое не пришли на совещание по каким-то неизвестным причинам. Надо было полагать, что противник добрался и до них. На щеке у Мита тянулась длинная кровавая борозда – след ночного покушения, когда ему чудом удалось уцелеть. Пришли Рейн Лаул, Ал Басс и Нед Пинхус. Из тех, кого Рик знал только по кличкам, были молодой человек по прозвищу Леший и женщина, своей надменностью напоминающая классную даму. Она была известна как Няня.
Когда стало ясно, что больше никто не придет, Рик поднялся и сказал:
– Итак, начнем… Как вам известно, вчера начались события, которые резко изменили обстановку. До сих пор мы уживались с двумя другими группировками геймеров, – я имею в виду тех, кого мы условно называем «плейбоями» и «барышниками», – хотя и раньше у нас с ними были… некоторые инциденты. – Он вспомнил свой последний визит к Рейнгардену. – Я позволю себе напомнить вам вкратце историю нашего движения. Еще года два назад все мы, «корректоры», были разрознены. Каждый из нас тогда действовал в одиночку, не подозревая, что есть среди геймеров те, кто использует Воздействие для блага других, а не для себя лично. Однако, потом сама жизнь вынудила нас сплотиться, потому что выглядели мы белыми воронами на фоне рвачей и игроков. К сожалению, наша группировка оказалась наиболее малочисленной по сравнению с остальными. И в стратегическом плане мы – и прежде всего, я сам – допустили огромную ошибку. Основное внимание мы уделяли нашей деятельности, а надо было укреплять свои ряды, в том числе и перетягиванием на свою сторону отдельных членов двух других группировок. Ведь было ясно с самого начала, что, рано или поздно, то шаткое равновесие, которое установилось между геймерами, будет нарушено – слишком различны были цели и методы Воздействия… И вот теперь это случилось. Больше всего нас ненавидели «барышники», которым мы то и дело мешали набивать карманы за счет ничего не подозревающих граждан. Именно они стали основной движущей силой в нынешнем конфликте и привлекли на свою сторону инфантильных «плейбоев», которым все равно с кем и против кого драться, лишь бы драться… Они напали на нас без объявления войны, но это война. Лично мне видится несколько вариантов наших дальнейших действий, но я хотел бы посоветоваться с вами относительно того, как нам теперь быть и какой план положить в основу нашей деятельности? Одним словом, предлагаю каждому из вас высказать свои предложения…
Первым высказался, как и ожидал Рик, его ближайший друг и соратник Мит. Вообще-то он был интеллигентным и порядочным человеком, и неоднократно выручал Рика в передрягах, но временами пускался в странные рассуждения о том, что, мол, неплохо бы учредить среди «корректоров» строгую иерархию – естественно, под единым командованием в лице Рика. «Любая секретная организация должна основываться на железной дисциплине, а дисциплина подразумевает единоначалие!», горячо доказывал он Рику. «Ты еще скажешь, что нам не хватает своей собственной тайной полиции и армии, –возражал ему Рик. – Как в каком-нибудь ордене иезуитов»…
– Лично мне непонятно, какие варианты имеет в виду всеми нами уважаемый Рик, – начал Мит, упираясь сжатыми кулаками в стол. – Нам брошен вызов, и смерть угрожает теперь каждому из нас. Они же решили перебить нас по одному, как зайцев!.. По-моему, все абсолютно ясно, и нет никаких других альтернатив, кроме как сражаться до тех пор, пока мы не выметем всю эту шушеру из Сети!.. В качестве первоочередных мероприятий я предлагаю: собрать побольше сил, провести разведку мест скопления противника и ударить по ним!.. Объединенными силами прочесать весь город: квартира за квартирой, дом за домом – и уничтожить ту мразь, что посмела напасть на нас!..
– Все? – спросил Рик.
– Нет, не все, – с жаром повернулся к нему Мит. – Вообще, я удивляюсь тебе, Рик. Сколько времени мы занимаемся мелочами, а воз и ныне там!.. А ведь мы давно могли бы разделаться со всеми этими сволочами, если бы не связывали себя по рукам и ногам этими бессмысленными разговорами о том, что мы должны делать, а что не должны, нравственно нападать первым или нет!.. А в итоге…. Ты же сам вчера чуть не погиб, а ведь без тебя здесь вообще все бы рухнуло!
– Ну-ну, – сказал Рик, – не надо преувеличивать роль личности в истории. Я, конечно, благодарен тебе, Мит, за то, что ты, по крайней мере, дважды спас меня прошлой ночью, но…
– Я спас? – удивился Мит. – О чем ты, Рик?
Рик осекся на полуслове. Страшная правда постепенно начинала обретать очертания в его мозгу, как фотография во время проявления снимка. Однако, не следовало, чтобы все знали эту правду.
– Ладно, это не относится к делу… Продолжай, – сказал он Миту, пытаясь замять возникшую неловкость.
– В общем, я считаю, что нам следует уничтожить наших врагов, и при этом использовать все доступные нам способы, – сказал Мит с вызовом. – И прежде всего упорядочить структуру нашей организации…
– А где, по-твоему, мы возьмем оружие? – спросил вдруг Леший. – Они-то все до одного вооружены, и полиция – на их стороне…
– Есть у меня на примете один подпольный арсенальчик, – ухмыльнулся Мит. – Держит его один подпольный торговец оружием, и я давно бы мог его накрыть, но чувствовал, что он еще нам пригодится!..
– Это уже тактика, – вмешался в разговор Лаул. – А что будет потом?
– Когда – потом? – удивился Мит. – Когда мы вооружимся, то быстро наведем в городе порядок. Поймите же вы, что наши люди ждут от нас санкции на самые решительные действий!.. И пока мы с вами тут беседуем, может быть, в это самое время их мучают и бьют по одиночке!..
– Нет, я имел в виду более позднее будущее, – терпеливо пояснил Лаул. – Предположим, мы послушаемся тебя и все-таки одержим верх над противником. А что будет потом? Не превратимся ли мы действительно в орден иезуитов? И не начнутся ли среди нас самих распри в борьбе за абсолютную, единоличную власть в городе?
– Ты не совсем прав, Рейн, – возразил Басс. – Лично я гарантирую, что мне никакая власть не нужна. Единственное, что меня смущает в предложении Мита, так это то, что мы вступаем в борьбу без подготовки. По-моему, это авантюра. Мне кажется, что нам следует сейчас уйти в подполье, накопить побольше сил, а потом уже ударить по «барышникам» и «плейбоям»… Найти нас они все равно не смогут, если мы будем соблюдать строжайшую конспирацию.
– И сколько ты собираешься так отсиживаться? – насмешливо спросил Мит. – Год? Два?.. Да за это время они превратят Интервиль в груду развалин, и тебе просто некем будет потом управлять, потому что оставшиеся в живых окончательно станут рабами этих сволочей!..
Наступило молчание. Леший с углубленным вниманием рассматривал свои руки, хотя Рику показалось, что он просто клюет носом от невысыпания. Няня, высоко вздернув голову, смотрела в иллюминатор на Озеро, по которому ходили барашки волн, а Пинхус пытливо переводил взгляд с одного члена штаба на другого, словно пытаясь прочитать мысли присутствующих.
– Кто еще хочет что-нибудь сказать? – осведомился Рик.
Молчание.
Эх, ребята, с невольной горечью подумал Рик, ни черта вы так и не поняли меня, хотя все вы – замечательные люди… Ладно, придется окатить вас холодной водой.
– Что ж, – продолжал он, – попробуем резюмировать наши стратегические выкладки… Наш друг и соратник Мит выступает за то, чтобы мы с оружием в руках отстаивали наши идеалы в борьбе против, несомненно, гнусных и отвратительных типов, каковыми являются и «барышники», и «плейбои». Мне показалось, что штаб в целом поддерживает его предложение, хотя и с некоторыми уточняющими нюансами. Так, например, Ал предлагает – правда, без особой убежденности – как бы временно отступить, чтобы накопить побольше сил, а затем выйти из подполья и обрушиться на врага всей приобретенной мощью… Я правильно понял вас, коллеги?
– Не тяни кота за хвост, Рик, – проворчал Мит. – Сам-то ты что предлагаешь?
По спине Рика пробежала невольная дрожь. Будто ему предстояло залезть в ванну с ледяной водой.
– Все, что вы здесь говорили, – в принципе, правильно, – начал он. – Если не вникать в детали, то и ты, Мит, прав, и ты, Ал, тоже… С противником надо бороться, тем более с таким опасным и бесчеловечным, как наши враги. Но бороться с ним можно в нынешней ситуации по-разному. Я очень ждал, когда хоть кто-нибудь из вас, наконец, скажет: «Война означает ежедневную гибель бойцов. А нашими бойцами станут те, ради кого мы несколько лет подряд надевали Шлемы, рискуя собой. Так как же мы будем использовать этих самых людей, над воспитанием которых мы трудились, в качестве марионеток, пусть даже ради благородных целей?». Но я не дождался этого от вас, и, честно говоря, мне сейчас горько и стыдно за вас, братья-"корректоры"… И вот что я еще хотел сказать. Да, нас связывает одно общее дело, но, в силу того, что все мы разные, мы делали его по-разному. Вообще, это, наверное, хорошо, но бывает и так, что отдельные из нас не гнушаются использованием игрушек для решения сиюминутных тактических задач. Иногда это достигает цели, а иногда… – Рик помолчал. – Три месяца назад на Тридцать Первой улице три молодых бездельника встретили пожилую женщину, официантку кафе, возвращавшуюся домой после вечерней смены. Не успела она и глазом моргнуть, как они окружили ее и несколько раз ударили. Несчастная женщина потеряла сознание, а злоумышленники принялись срывать с нее золотые серьги и рыться в сумочке. Не знаю, кто из наших ребят вмешался в этот инцидент, но факт тот, что проходивший мимо мужчина – школьный учитель, кстати, – внезапно преобразился в супермена и несколькими ударами обратил преступников в бегство. Но, прежде чем спасенная женщина пришла в сознание, учитель скончался от сердечной недостаточности. Потом выяснилось, что он страдал врожденным пороком сердца, и чрезмерные перегрузки ему были противопоказаны. Вы скажете: «корректор», который воздействовал на учителя, не мог знать этого – но разве от этого легче? Анонимный добродеятель спас женщину, но одновременно оставил сиротами двоих маленьких детей… Кто из вас смог бы посмотреть в глаза безутешной вдове и объяснить ей, что зло непременно должно быть наказано?.. Другой пример. Один «корректор» в течение долгого времени пытался исправить женщину, которая отличалась чрезмерной любвеобильностью и частенько изменяла своему супругу, не чаявшему в ней души. Да, скажете вы, любой порок должен быть наказан. «Да воздастся каждому по заслугам и грехам его»… Но, видя, что коррекция не приносит результата, горе-воспитатель не нашел ничего лучшего, кроме как открыть несчастному мужу правду о распутной сущности его супруги. Через подставное лицо, разумеется. Муж, естественно, не поверил. Тогда ему представляют неопровержимые документальные доказательства. Муж снова не верит в «клевету». Тогда «корректор», решив во что бы то ни стало убедить рогоносца, делает его «игрушкой» и заставляет собственными глазами лицезреть сцену очередного акта супружеской неверности… Через три дня этот человек покончил жизнь самоубийством, бросившись вниз с высоты двадцать третьего этажа…
– К чему ты клонишь, Рик? – громко спросил Леший. Уши у него были кумачово-красными. – Ты лучше скажи, что нам делать против людей Буржуя, а не устраивай тут разбора полетов… Как в школе, честное слово! – повернулся он к остальным, ища поддержки. – Того и гляди, еще оценки каждому из нас будет ставить!..
– Нет, Леший, не буду, – сказал Рик. – И от темы я вовсе не отклонялся. Я привел эти примеры, чтобы вы лучше поняли меня… Мне давно кажется, что наша деятельность порочна в самом корне, и сегодняшнее совещание только подтвердило мои выводы. – Люди вокруг стола задвигались и загудели, но Рик поднял руку: – Прошу вас выслушать меня до конца, друзья… Дело в том, что мы – и я в том числе – не раз поддавались соблазну поступиться моральными нормами ради блага людей. Вместо того, чтобы менять людей, мы все чаще начинаем их наказывать. Творя добро для одних, мы одновременно губим других… Я не знаю, чем это можно объяснить. Может быть тем, что Воздействие предоставляет возможность напрямую влиять на окружающий мир, лепить из него все, что вздумается, причем быстро и эффективно… То есть, человек, надевший Шлем и вошедший в Сеть, действительно может возомнить себя богом. Да, мы, «корректоры», старались быть добрыми богами. Но мы забыли, постарались загнать на дно своей души тот факт, что мы творили добро тайно, а самое главное – насильственно. А добро нельзя творить насильственно – этому учит вся история человечества. Я уж не говорю про то, что все мы, наверное, по-разному понимаем, что такое добро. Ведь необходимость полагаться во всем лишь на собственную совесть неизбежно приводит к утрате нравственных принципов. В результате, мы перестали отличать реальное благо людей от того, которое мы сами придумали для них. А вследствие этого и наша совесть стала твердой и грубой, как дубовая кора, и теперь, когда нам угрожает опасность, мы не колеблясь готовы пустить массы людей на смерть единственно ради того, чтобы выжить самим…
Довольный тем, что ему удалось так складно выразить свои внутренние сомнения, Рик оглядел своих товарищей, но, к его удивлению, на него смотрели по-прежнему непонимающе. А, вернее, не смотрели вовсе. Леший так и вовсе дремал с полузакрытыми глазами, и плевать ему было на все эти философские излияния. Няня по-прежнему сидела прямая, словно проглотила огромный гвоздь, но лицо ее пошло красными пятнами – не то от стыда, не то от с трудом сдерживаемого возмущения. Лаул что-то шептал на ухо Бассу, и тот согласно кивал головой. Мит глядел в пол, и кулачищи его на столе то сжимались, то разжимались.
– Теперь о наших планах, – с некоторой досадой продолжил Рик. – Если вкратце, то я предлагаю направить наш общий удар не против «барышников» и «плейбоев», а против того, что обеспечивает саму возможность манипулирования людьми. Мы с вами должны – нет, просто обязаны – для начала объявить всем людям: геймеры вас используют в качестве своих марионеток. Согласитесь, что у нас с вами есть реальная возможность сломать стену секретности вокруг Воздействия… Более того, я считаю, что нам необходимо наладить массовое производство тех защитных генераторов, которые имеются у нас с вами, и обеспечить ими всех жителей Интервиля, от мала до велика… Эта задача потруднее, но я верю, что сообща мы и с ней справимся. Кое-какие практически наметки у меня в этом плане есть…