Страница:
- Листья всегда падают к корням дерева. Мы - все заосцы, должны защищать друг друга. Уже давным-давно мы живем и испытываем немалые трудности во Вьетнаме. Наши муки связаны с тем, что мы потеряли и долго не могли найти нашего повелителя. Только теперь заосцы обрели своего короля и знают, что он живет в Пекине. Значит, и наше место - быть рядом с ним. Возвращайтесь в Шапа и сообщайте всем: наш король - в Пекине. Надо готовиться к отъезду в Китай. Таков приказ короля. Все люди зао должны уйти на Север, и горе тем, кто останется в этой нечестивой стране Юга.
Но прежде чем "отправиться в Шапа", контрразведчики попытались установить связи "колдуна" с лазутчиками, что приходили "с другой стороны", из Китая. Им удалось узнать, что в деревню Синсан, где обосновался и проповедовал "колдун", часто тайком захаживали два китайца. Они по ночам пересекали границу, и в доме Тан Сай Лина им был всегда готов ужин и ночлег. Дары прихожан - рис, свинина, курятина, бутыль самогона, настоянного на горных кореньях и стружке рогов молодого оленя, были всегда в их распоряжении.
- Ешьте и пейте вдоволь, - с усмешкой потчевал хозяин, - завтра эти суеверные зао возложат на мой алтарь новые приношения. - И язвительно добавлял: - Их нетрудно обвести вокруг пальца! Необходима только смекалка. Чем больше они приносят, тем меньше продовольствия останется им самим и вьетнамцам. Это тоже - нам на руку. Неплохо придумано?
Пришельцы в знак согласия лишь довольно кивали головой. Одного звали Ли Дык Нган или Ти Сипо, другого - Ли Зинсинь. Оба считались родственниками Лина, а на деле были сотрудниками китайских специальных служб, приписанными к провинции Юньнань. С помощью Лина они должны были внедриться в провинцию Хоанглиеншон, легализоваться и вести пропаганду среди людей зао.
- Перенимайте мой опыт, - хвастливо наставлял лазутчиков "колдун". Вам не придется начинать с нуля. Базу я вам подготовил. Работайте активнее. К холму Паченван приходите лишь с самыми срочными сведениями. Если что будет нужно, найду вас сам.
Предварительно Лин сумел достать для лазутчиков фальшивые документы, построил из бамбука убежище в горах. Туда же была доставлена и рация.
Зимой 1979 года они передали .первую радиограмму о том, что приступили к "работе". Каковы были методы их деятельности? Прежде всего, расчет строился на суеверии старых людей из племени зао. Однажды, например, шпионы разбросали рис на холме. А затем утверждали, будто "король заосцев" из Пекина послал в дар своим верным детям "рисовый дождь". Через некоторое время он сотворит еще золотой, хлопковый и серебряный дожди! И он осыплет ими заосцев, но только не во Вьетнаме, а на земле Китая. И чтобы понапрасну не ждать эти дожди здесь, идите под их благодатные струи сами в Китай.
В следующий раз китайские лазутчики забили свинью и кровью вымазали двери домов заосцев. Затем пришла очередь действовать "колдуну", который по разработанному сценарию принялся разъяснять: "Король заосцев очень любит своих детей, он послал им даже свою кровь. Вы видите ее на дверях домов! Это он клятвенно обещает, что поможет заосцам переехать в Китай. И только там они заживут привольно и зажиточно".
Все эти сведения о деятельности шпионов "с той стороны" были переданы в Центр. В ответ пришел приказ: арестовать китайцев непосредственно в доме Тан Сай Лина. И важно, чтобы население увидело и убедилось, кем был на самом деле "колдун" Лин и его подручные, с какой целью обманывали они людей зао.
Итак, удалось выследить шпионов. Но на заключительном этапе последовал нелепый просчет. Не все возможно предусмотреть. Учуяв в темноте незнакомых людей, собака Тан Сай Лина подняла лай. Китайские шпионы оказались предупрежденными об опасности, выпрыгнули через окно. Сотрудники отряда государственной безопасности надеялись взять лазутчиков у ограды. Но в этом-то и была ошибка. Непосредственно за домом оказался прикрытый стогом потайной ход, о котором, увы, не знали контрразведчики.
- Как не смогли вовремя догадаться, что куча сена служила всего лишь маскировкой перед входом в лаз. Знали же, что дело имеем с матерым шпионом, - позже сокрушались вьетнамские сыщики.
"Колдун" Тан Сай Лин не успел уйти, был взят под стражу. На первом допросе, убедившись, что сообщникам удалось скрыться, "колдун" решил разыграть роль несчастной жертвы, попавшей в ловушку.
- Уважаемые пограничники, расскажу все. Как на духу! Это китайские шпионы заставили меня вредить народной власти. Признаюсь во всем! Только сохраните мне жизнь!
- Кто эти шпионы?
- Ли Дык Нган и Ли Зинсинь. Это они повинны во всем. Они угрожали убить меня, если откажусь служить им.
- Почему вы объявляли, что "король племен зао" живет в Пекине?
- Такова была инструкция. Они принесли ее из разведцентра в Юньнани. Я должен был склонять людей зао не выходить на поля, подрывать кооперативы, не служить во вьетнамской армии, готовиться к эмиграции в Китай, саботировать все мероприятия народной власти в Хоанглиеншоне, ждать прихода китайских войск... Я очень боялся их... Мне говорили, что Хоанглиеншон станет уездом Китая и кто не поможет им, будет убит или сослан на каторжные работы на рудники. А мне в моем возрасте... Вы понимаете, не выдержать непосильного труда... - "Колдун" даже пустил для большей убедительности слезу.
- В вашем возрасте? - переспросил молодой лейтенант. - А не позволите ли спросить, сколько вам лет? Если смыть грим...
"Колдун" понял, что капкан захлопнулся.
Следующий допрос проходил уже в иной обстановке. Нган и Зинсинь были арестованы. Очная ставка с Лином. Лазутчики признали, что их "шефом" в Хоанглиеншоне был "колдун" Лин. Нет, им не приходилось его принуждать вести антивьетнамскую пропаганду, вредить народной власти. Это был опасный, глубоко законспирированный враг. Более четверти века назад он начал служить в колониальной контрразведке, затем во время империалистической агрессии подавал сигналы и наводил на цели в Северном Вьетнаме американские самолеты, а после 1973 года был завербован китайскими спецслужбами, чьи агенты проникали во Вьетнам вместе с так называемыми "строительными отрядами".
По планам Пекина, "колдун" Лин должен был быть заменен новым резидентом в декабре 1978 года. Лина предполагалось вывести на китайскую территорию, а когда начнется война с Вьетнамом, бывший "колдун" мог быть использован в качестве опытного проводника.
* * *
Новый "шеф" по имени Тао обладал биографией во многом напоминавшей Лина. Выходец из помещичьей семьи, в начале пятидесятых годов был осведомителем колониальной охранки, затем скрывался от представителей народной власти в Тэйбаке - Западном крае, вблизи от лаосской границы. Там он занимался контрабандной торговлей опиумом, был главарем шайки, совершавшей налеты на первые кооперативы, грабившей караваны с рисом и другим продовольствием. От облав пограничников и отрядов государственной безопасности уходил, пользуясь знанием горных троп, скрывался на китайской территории.
Но как-то пуля вьетнамского пограничника настигла бандита, пробила ему ногу. Тао все-таки удалось, оставляя кровавый след, уйти на китайскую сторону. И еще большая ненависть закипела в бывшем помещике. Он был готов на любое вредительство, поджоги, убийства. Местные жители его боялись. Многим он был известен под кличкой Хромой.
Его ненависть к Вьетнаму получала должную оценку китайского "центра". За каждое преступление ему повышали плату. За убийство старика сторожа он получил как-то 120 юаней и пятьсот вьетнамских донгов. За расправу над молодым крестьянином - 200 юаней и 800 донгов.
В 1973 году Тао должен был "осесть" в районе Лаокая. Облюбовал небольшое горное селение вблизи стратегической шоссейной дороги, втерся в доверие к местному учителю и даже собрался жениться на его дочери. Но девушке стало известно, кем прежде был ее "жених".
Опасаясь, что Син - так звали невесту - сообщит о нем органам безопасности, он увел ее в горы, убил и сбросил в ущелье. А сам, заметая следы, вернулся в Китай.
В юньнаньском разведцентре были недовольны провалом Тао. Ему дали новую кличку Кань - Бульон и стали готовить вновь для заброски во Вьетнам. Он несколько раз приходил к холму Паченван, инспектировал "работу" колдуна Тан Сай Лина и каждый раз оставался доволен. Местные обычаи изучил превосходно; знал тропы, ущелья и переправы. В лояльности Лина - такого же, как он, убийцы, авантюриста и шпиона, - не сомневался. И когда в "центре" ему предложили заменить Лина, он согласился. "Что ж, исчезнет один "колдун", - размышлял Кань, - незаметно появится другой, и все пойдет своим чередом". Семья бывшей невесты проживала в отдаленном уезде, и возможность встречи с кем-либо из знакомых или родственников, учитывая эти горные вьетнамские районы, практически исключена.
Но случилось как раз то, что редко бывает в жизни и чего хотела не допустить китайская разведка, забрасывая во Вьетнам своего нового резидента. Расплата за многие преступления оказалась неотвратимой. При переходе границы в хорошо известном для Каня месте переодетый под сборщика хвороста шпион натолкнулся на отряд пограничников. Среди них были двое одноклассники Син...
...Трудно передать горе старого учителя, когда дочь нашли на дне горного ущелья. И не знал о том Кань - Тао, что на него был объявлен тогда розыск и о том, что друзья Син на могиле павшей поклялись отомстить убийце.
И вот произошла эта "встреча". Здесь на горных тропах в утренние часы сборщиков хвороста всегда немало. Казалось бы, и этот не вызывал подозрения. Но только одному из бойцов что-то напомнила вывернутая левая нога удалявшегося крестьянина.
"А вдруг это Тао? - осенило его. - Нет, невозможно, - успокаивал себя солдат. - Он бы вряд ли решился вновь появиться во Вьетнаме. А почему бы и нет? - настойчиво возражал внутренний голос. Руки тверже сжимали автомат. Наш уезд далеко, и здесь его наверняка никто не знает. Он мог бы чувствовать себя в полной безопасности. Надо проверить!"
Пограничник окликнул своего друга:
- Видишь того "хромого". Припадает на левую ногу. Как тот Тао - убийца Син. Помнишь?
Образ Син будто возник перед бойцами. Автоматы - на боевом взводе.
- Стой! Документы!
Тао, не оборачиваясь, выхватил пистолет. Прыжок в сторону. Рядом спасительный камень. За ним ручей и тропа на перевал. Тао первым открыл огонь.
Ответная очередь сразила шпиона. Когда два друга перевернули уткнувшуюся в каменистую землю голову, перед ними был тот самый Тао.
- Жаль, что не удалось взять живым, - сетовали пограничники.
Резидент был убит при переходе границы. Для контрразведки дело Тао могло бы быть закрыто, если бы не провал Тан Сай Лина. Предстояло узнать, какие связи, явки, тайники Лин намеревался передать своему сменщику. И это было особенно важно в условиях, когда китайцы начали вооруженное вторжение во Вьетнам.
Контрразведка СРВ перехватывала различные шифротелеграммы, которые пекинский "центр" адресовал своим агентам. От них настоятельно требовались: срочная активизация действий в тылу, диверсии на транспорте, микрофильмирование укрепленных зон на Севере СРВ, информация о перемещении войск, осуществление террора, распространение ложных слухов, уничтожение складов с продовольствием, сбор данных о состоянии экономики СРВ и о помощи, оказываемой Советским Союзом, всеми, кто поддерживал Вьетнам в схватке с Китаем.
Разматывался агентурный узел, созданный Лином. Китайский резидент, пытаясь выторговать себе жизнь, предавал одного задругам своих сообщников...
На Хоанглиеншонском направлении
Первое военное утро. 17 февраля. 4 часа. Хоанглиеншон. В спецчасти погранотряда составлена первая фронтовая сводка: Дивизии первого эшелона противника начали наступление по всему фронту. Ожесточенному артиллерийскому обстрелу подвергся город Лаокай. Противник готовился навести понтонные мосты через реки Красную и Намтхи. Для того, чтобы овладеть городом Лаокай и деревней Банфиет, враг бросил в бой танки и пехоту.
Пограничники Хоанглиеншона, региональные части и отряды самообороны встретили массированным огнем наступающие части противника. Делается все возможное для эвакуации гражданского населения.
* * *
(Записи из блокнота). Китайские войска первый удар нанесли по провинции Хоанглиеншон. Кбчасам утра военный пожар пылал вдоль всей вьетнамо-китайской границы протяженностью в 1460 км, охватывающей шесть северных провинций СРВ от Фонгтхо (Лайтяу) до Монгкая (Куангнинь).
Из 600-тысячной армии интервентов утром 17 февраля против Хоанглиеншона, Каобанга и Лангшона в бой введены примерно 300 тысяч китайских солдат, 500 танков и 100 бронетранспортеров. На ближайших аэродромах базировалось около 600 боевых самолетов. Первые пленные сообщили, что командование агрессоров рассчитывало с ходу захватить провинциальные центры Лаокай, Каобанг, Лангшон, завладеть важнейшими рудниками, расположенными в пограничной зоне, и тем самым нанести значительный урон экономике СРВ.
За два дня 17 и 18 февраля вьетнамские пограничники, подразделения региональных войск{46} и народного ополчения вывели из строя 3500 солдат противника, нанесли тяжелые потери 12 вражеским батальонам, подбили 80 танков, пленили десятки солдат и захватили большое количество боеприпасов. Из намеченных для оккупации трех провинциальных центров противнику удалось установить контроль только над Лаокаем, в котором еще продолжали сражаться отдельные подразделения вьетнамских войск. Город лежал в руинах. Зарево пожарищ было видно за несколько километров. Основная часть населения города эвакуирована в безопасные районы.
* * *
Приказ пограничникам, отделениям государственной безопасности, милиции и отрядам самообороны: усилить бдительность, задерживать и проверять подозрительных лиц, не допускать заброски вглубь вьетнамской территории китайских лазутчиков.
К сведению местных органов народной власти: многое агенты китайской разведки переодеты в форму бойцов Вьетнамской Народной армии. Китайские шпионы совершают террористические акты, диверсии. Следует круглосуточно охранять предприятия и имущество кооперативов, обеспечить безопасность населения, всемерно оказывать помощь инженерным войскам в строительстве оборонительных сооружений. Выставить патрули на дорогах. Предоставлять транспортные средства для передвижения эвакуированных.
* * *
В первое военное утро жители всех национальностей провинции Хоанглиеншон срочно приступили к эвакуации. Промедление было смерти подобно. В дорогу брали лишь самое необходимое. В потоке людей, которые уходили из пограничного города Лаокай, был человек невысокого роста. На нем солдатская гимнастерка, за спиной - походный рюкзак. Но почему он не в воинской части? Пожилая женщина с укоризной взглянула на человека в солдатской одежде...
Запыленные усталые беженцы добрались до деревни Лиен. Вдалеке не замолкала канонада. Солдат, сославшись на то, что хочет пить, спустился к ручью. Огляделся. Вокруг - никого. Он перескочил по камням на другой берег. Узкая тропинка уводила к вершине холма. Не оборачиваясь, солдат побежал вверх. Судя по всему, он неплохо ориентировался на местности и, видимо, неоднократно бывал в этих краях. На вершине он отдышался, прислонился к стволу дерева, вытащил из вещмешка бинокль и стал что-то высматривать. Там южнее холма - бойцы Вьетнамской Народной армии вели земляные работы, возводили укрепления, делали укрытия для боеприпасов, продовольствия. Солдат присел на корточки. Достал записную книжку, карандаш, стал делать какие-то наброски. И в это время в спину уперлось дуло автомата. Суровый голос произнес:
- Хо Син Чунг! Вы арестованы!
Руки Чунга отбросили карандаш, блокнот, медленно поползли вверх. Под конвоем его доставили в деревню. Привели в хижину, где размещался административный комитет.
"Как меня выследили? Откуда им известно мое имя? Что знает обо мне вьетнамская контрразведка? И эта нервная дрожь в руках! Будь она проклята, - лихорадочно думал Чунг. - Как выкрутиться из создавшегося положения? Возможен ли побег?"
Примерно через полчаса в хижину вошли два вьетнамских офицера с зелеными петлицами на воротничках. Внимательно осмотрели вещмешок. Чунг рассчитывал, что кроме рисунка местности в блокноте других компрометирующих его материалов у контрразведки не могло быть. Как пустить следствие по ложному пути?
- Вы знаете, почему вас арестовали? - последовал вопрос.
- Трудно сказать, - выговорил Чунг, надеясь выиграть время. Сам же размышлял: "Если влип, то необходимо дать определенные признания. Но важно не сказать ничего о том, чего они не знают, и быть "откровенным", "чистосердечным" во всем, в чем они, наверняка, осведомлены".
Офицер продолжал:
- Хо Син Чунг, мы в курсе всех ваших действий от Мыонгкхыонга до деревни Лиен. Отпираться бессмысленно. Всего за последние недели вы прошли более ста километров. Мы знаем, где и когда вы бывали, с кем встречались, где закладывали и брали "тайники". Мы видели, как вы выходили на явку Тан Сай Лина и не обнаружили условного сигнала. Предупреждаем, он арестован и многое рассказал. Если хотите облегчить свою судьбу, начинайте признание с данных о Као Чан Лине.
Хо Син Чунг вздрогнул: если арестован Тан Сай Лин и они знают о Као Чан Лине, значит, раскрыта вся группа. Лихорадочно работала мысль:
Као Чан Лин - китайский шпион, уроженец провинции Юньнань. Часто переходил границу. С ним Чунг встречался на явочной квартире, где обсуждали план действий. Он создал там одну из боевых групп хуацяо, которая должна была встретить китайские части, провести их по горным тропам.
5 февраля 1979 года в 10 часов утра Лин собрал в лесу под Мыонгкхыонгом членов своего "специального отряда". Всего было десять человек, в том числе и Чунг. Као Чан Лин тогда говорил: "В Китае почти миллиардное население. У армии - современное оружие не только китайского, но и американского производства. Вьетнам - маленькая страна. Скоро мы нападем на Вьетнам и захватим всю страну от Севера до Юга. Вы должны быть готовы действовать быстро, слаженно, энергично. Выявляйте всех, кто оставлен вьетнамцами для подпольной работы. В случае необходимости применяйте оружие. Пощады - никому. Помните: каждый вьетнамец - наш враг. Каждому из группы иметь при себе по ампуле с ядом. На всякий случай. О наших встречах - ни слова. Если кто-нибудь проболтается - смерть. Та же участь постигнет и всех членов его семьи..."
Чунг терял рассудок. Как поступить? Самообладание покинуло его. Язык словно налит свинцом. Но говорить надо. Другого выхода нет. И Чунг сначала медленно, запинаясь, затем все быстрее и быстрее, словно цепляясь за соломинку жизни, жадно глотая воздух, стал давать показания:
- Каждый агент "специального отряда" получил конкретное задание: узнавать, где находятся части вьетнамской армии, разведывать расположение складов оружия и продовольствия, убивать представителей народной власти.
Последняя встреча с Лином состоялась утром 16 февраля, - делал он очередное признание. - Нам был передан боевой приказ: приготовиться к приему китайских войск. Као Чан Лин выдал каждому из нас по 300 вьетнамских донгов, два комплекта одежды, рюкзаки. Мы одели гимнастерки и стали как бы вьетнамскими солдатами...
Чунг направлялся в город Иенбай и должен был разведать там дислокации частей, новые оборонительные рубежи вьетнамской армии.
Позже, когда были выявлены и обезврежены другие члены "спецотряда" Лина, патриоты узнали, какие злодеяния с помощью этих людей были совершены. Предатели указывали китайцам места, где скрывались мирные жители, женщины, дети. Только один Ху Ан выдал китайцам убежище, в котором находились 30 человек. Китайцы избили их, затем заставили самим вырыть могилу и расстреляли всех. С помощью другого диверсанта из этого "специального отряда" китайцы обнаружили землянку, где прятались вьетнамские дети. Их забросали гранатами...
* * *
(Записи из блокнота). 23 февраля. Нам, иностранным журналистам, показали в провинции Хоанглиеншон двух китайских пленных - 34-летнего Пенг Филина и Ву Сонтао - 31 года. Оба - уроженцы китайской провинции Юньнань. Пленные просили не публиковать в печати их ответы, ибо сделанные признания могли повлечь за собой смерть их семей, находившихся в КНР. Всем китайским солдатам перед нападением на Вьетнам было объявлено, что в случае пленения и дачи показаний на допросах их родственники до третьего поколения будут вырезаны.
Террор в отношении своих и чужих - это две стороны политики экспансионистов. У американцев такого не было. Американцы бросали тоже сотни тысяч солдат в бой и не исключали возможность пленения отдельных лиц.
* * *
Передо мной показания одного из китайских солдат, взятого в плен вьетнамскими народными ополченцами в пограничной зоне Хоанглиеншона. Его зовут Ли Бинь. Ему едва исполнилось восемнадцать лет. В армии служил полгода. Приписан к полку No 53051. Он заявил, что родственников у него нет и терять ему некого и нечего. И далее рассказывал:
- Нас доставляли к границе в течение трех суток. Сначала везли в закрытом товарном вагоне, затем в грузовиках. Командир все время по дороге внушал нам: "Вьетнам напал на Китай. "В час икс" надо идти в бой и покарать Вьетнам. Пощады никому: ни детям, ни старикам, ни женщинам - они наши враги. Сжигайте безжалостно все, что попадется на пути".
С подобным "багажом" 18-летний убийца пошел в бой. Ему предстояло "всех убивать, все уничтожать, все сжигать". Он был подготовлен к этим деяниям. В Сонгми американцам психологически было сложнее, подумал я.
Почему же столь легко нашло почву изуверское семя в этом и других налетчиках? Его образование? Ни одного класса начальной школы. Не умел ни писать, ни читать. В армию его забрали, как и два десятка других парней из деревни, что в центре Китая. В его деревне, оказывается, никогда не было школы. Он помнит лишь, как в соседнем селении в 1966 году были забиты палками несколько человек. Судя по всему, интеллигенты: они носили очки.
(Записи из блокнота). Март 1979 года. МИД СРВ организовал для иностранных журналистов поездку в провинцию Хоанглиеншон. Здесь селения на берегах рек Красная, Намтхи и Тай обагрены кровью сотен мирных вьетнамских жителей, не успевших эвакуироваться и зверски убитых китайскими агрессорами. Подходы ко многим деревням заминированы. Колодцы с питьевой водой отравлены. В реках и ущельях продолжали находить трупы.
Страшной расправе подверглись сто мальчиков и девочек у рынка Батсат. В уничтожении вьетнамских школьников и младенцев участвовали китайские женщины-палачи, пришедшие вместе с войсками. Вооруженные ножами для рубки кустарника и бамбука, они отсекали головы вьетнамским детишкам. До поздней ночи душераздирающие детские крики слышались за километр от рынка Батсат, где укрылись уцелевшие мирные жители. Хан - учитель средней школы Батсата, потеряв в сумятице сына, вернулся в селение. На рынке перед его глазами предстала страшная картина: повсюду были разбросаны детские трупы. Среди груды убитых ребят он разыскал и своего сына. Его голова была рассечена ударом тесака. Он видел труп девочки-соседки. Вспорот живот, тельце подвешено на дереве в устрашение оставшимся в живых...
* * *
Вьетнам вновь в военной форме.
"Вся страна - солдат". Этот лозунг был начертан на стенах домов в Ханое. Многое повторялось, как во времена отражения американской агрессии. Китайцы, видимо, забыли, что у Вьетнама большой опыт в мобилизации сил. Премьер-министр правительства СРВ Фам Ван Донг подписал постановление, по которому рабочие и служащие, труженики сельскохозяйственных кооперативов, каждый вьетнамский гражданин ежедневно после работы в течение двух часов должен был проходить военную подготовку. После американской агрессии все это для Вьетнама было не новость. На всех предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях создавались отряды народного ополчения. Рабочим и крестьянам роздано оружие, пенсионеры занимались на курсах по оказанию скорой медицинской помощи. В ночное время выставлялись усиленные патрули, на дорогах созданы дополнительные контрольно-пропускные пункты... Утром по всей стране "мот, хай, ба" - маршировали солдаты... Раз, два, три! неслось из громкоговорителей.
Несмотря на объявленное военное положение Ханой жил своей обычной размеренной жизнью.
Утром в воскресенье, 18 февраля, на улице Бачиеу в салоне новобрачных, именуемом "Сто цветов", проходила очередная свадьба. На девушке традиционная вьетнамская одежда "аозай" - голубая туника и белоснежные брюки. Белая роза - символ чистоты - в иссиня-черных волосах. На юноше темный праздничный костюм. А я знаю - об этом мне сказали его друзья вчера в первый день войны он, студент Ханойского политехнического института, подал заявление о добровольном вступлении в армию.
...Позванивая на перекрестках, также как многие десятилетия, начиная с 1908 года (на 9 лет позже, чем в Москве), медленно катил стальными колесами по центральным кварталам города ханойский трамвай. Веселые гавроши неугомонные властелины городских улиц, посвистывая и подмигивая прохожим, устремлялись куда-то в только им известном направлении. Вот такие же ханойские мальчуганы еще в XVIII веке создали первый Столичный полк и разгромили китайских поработителей. Такие же как они пареньки в 1946 году вставали на баррикады и вместе с отцами - бойцами революционного Столичного полка - отражали атаки экспедиционного корпуса колонизаторов, а в 60-х годах помогали на зенитных батареях бойцам Народной армии сбивать американские самолеты.
Но прежде чем "отправиться в Шапа", контрразведчики попытались установить связи "колдуна" с лазутчиками, что приходили "с другой стороны", из Китая. Им удалось узнать, что в деревню Синсан, где обосновался и проповедовал "колдун", часто тайком захаживали два китайца. Они по ночам пересекали границу, и в доме Тан Сай Лина им был всегда готов ужин и ночлег. Дары прихожан - рис, свинина, курятина, бутыль самогона, настоянного на горных кореньях и стружке рогов молодого оленя, были всегда в их распоряжении.
- Ешьте и пейте вдоволь, - с усмешкой потчевал хозяин, - завтра эти суеверные зао возложат на мой алтарь новые приношения. - И язвительно добавлял: - Их нетрудно обвести вокруг пальца! Необходима только смекалка. Чем больше они приносят, тем меньше продовольствия останется им самим и вьетнамцам. Это тоже - нам на руку. Неплохо придумано?
Пришельцы в знак согласия лишь довольно кивали головой. Одного звали Ли Дык Нган или Ти Сипо, другого - Ли Зинсинь. Оба считались родственниками Лина, а на деле были сотрудниками китайских специальных служб, приписанными к провинции Юньнань. С помощью Лина они должны были внедриться в провинцию Хоанглиеншон, легализоваться и вести пропаганду среди людей зао.
- Перенимайте мой опыт, - хвастливо наставлял лазутчиков "колдун". Вам не придется начинать с нуля. Базу я вам подготовил. Работайте активнее. К холму Паченван приходите лишь с самыми срочными сведениями. Если что будет нужно, найду вас сам.
Предварительно Лин сумел достать для лазутчиков фальшивые документы, построил из бамбука убежище в горах. Туда же была доставлена и рация.
Зимой 1979 года они передали .первую радиограмму о том, что приступили к "работе". Каковы были методы их деятельности? Прежде всего, расчет строился на суеверии старых людей из племени зао. Однажды, например, шпионы разбросали рис на холме. А затем утверждали, будто "король заосцев" из Пекина послал в дар своим верным детям "рисовый дождь". Через некоторое время он сотворит еще золотой, хлопковый и серебряный дожди! И он осыплет ими заосцев, но только не во Вьетнаме, а на земле Китая. И чтобы понапрасну не ждать эти дожди здесь, идите под их благодатные струи сами в Китай.
В следующий раз китайские лазутчики забили свинью и кровью вымазали двери домов заосцев. Затем пришла очередь действовать "колдуну", который по разработанному сценарию принялся разъяснять: "Король заосцев очень любит своих детей, он послал им даже свою кровь. Вы видите ее на дверях домов! Это он клятвенно обещает, что поможет заосцам переехать в Китай. И только там они заживут привольно и зажиточно".
Все эти сведения о деятельности шпионов "с той стороны" были переданы в Центр. В ответ пришел приказ: арестовать китайцев непосредственно в доме Тан Сай Лина. И важно, чтобы население увидело и убедилось, кем был на самом деле "колдун" Лин и его подручные, с какой целью обманывали они людей зао.
Итак, удалось выследить шпионов. Но на заключительном этапе последовал нелепый просчет. Не все возможно предусмотреть. Учуяв в темноте незнакомых людей, собака Тан Сай Лина подняла лай. Китайские шпионы оказались предупрежденными об опасности, выпрыгнули через окно. Сотрудники отряда государственной безопасности надеялись взять лазутчиков у ограды. Но в этом-то и была ошибка. Непосредственно за домом оказался прикрытый стогом потайной ход, о котором, увы, не знали контрразведчики.
- Как не смогли вовремя догадаться, что куча сена служила всего лишь маскировкой перед входом в лаз. Знали же, что дело имеем с матерым шпионом, - позже сокрушались вьетнамские сыщики.
"Колдун" Тан Сай Лин не успел уйти, был взят под стражу. На первом допросе, убедившись, что сообщникам удалось скрыться, "колдун" решил разыграть роль несчастной жертвы, попавшей в ловушку.
- Уважаемые пограничники, расскажу все. Как на духу! Это китайские шпионы заставили меня вредить народной власти. Признаюсь во всем! Только сохраните мне жизнь!
- Кто эти шпионы?
- Ли Дык Нган и Ли Зинсинь. Это они повинны во всем. Они угрожали убить меня, если откажусь служить им.
- Почему вы объявляли, что "король племен зао" живет в Пекине?
- Такова была инструкция. Они принесли ее из разведцентра в Юньнани. Я должен был склонять людей зао не выходить на поля, подрывать кооперативы, не служить во вьетнамской армии, готовиться к эмиграции в Китай, саботировать все мероприятия народной власти в Хоанглиеншоне, ждать прихода китайских войск... Я очень боялся их... Мне говорили, что Хоанглиеншон станет уездом Китая и кто не поможет им, будет убит или сослан на каторжные работы на рудники. А мне в моем возрасте... Вы понимаете, не выдержать непосильного труда... - "Колдун" даже пустил для большей убедительности слезу.
- В вашем возрасте? - переспросил молодой лейтенант. - А не позволите ли спросить, сколько вам лет? Если смыть грим...
"Колдун" понял, что капкан захлопнулся.
Следующий допрос проходил уже в иной обстановке. Нган и Зинсинь были арестованы. Очная ставка с Лином. Лазутчики признали, что их "шефом" в Хоанглиеншоне был "колдун" Лин. Нет, им не приходилось его принуждать вести антивьетнамскую пропаганду, вредить народной власти. Это был опасный, глубоко законспирированный враг. Более четверти века назад он начал служить в колониальной контрразведке, затем во время империалистической агрессии подавал сигналы и наводил на цели в Северном Вьетнаме американские самолеты, а после 1973 года был завербован китайскими спецслужбами, чьи агенты проникали во Вьетнам вместе с так называемыми "строительными отрядами".
По планам Пекина, "колдун" Лин должен был быть заменен новым резидентом в декабре 1978 года. Лина предполагалось вывести на китайскую территорию, а когда начнется война с Вьетнамом, бывший "колдун" мог быть использован в качестве опытного проводника.
* * *
Новый "шеф" по имени Тао обладал биографией во многом напоминавшей Лина. Выходец из помещичьей семьи, в начале пятидесятых годов был осведомителем колониальной охранки, затем скрывался от представителей народной власти в Тэйбаке - Западном крае, вблизи от лаосской границы. Там он занимался контрабандной торговлей опиумом, был главарем шайки, совершавшей налеты на первые кооперативы, грабившей караваны с рисом и другим продовольствием. От облав пограничников и отрядов государственной безопасности уходил, пользуясь знанием горных троп, скрывался на китайской территории.
Но как-то пуля вьетнамского пограничника настигла бандита, пробила ему ногу. Тао все-таки удалось, оставляя кровавый след, уйти на китайскую сторону. И еще большая ненависть закипела в бывшем помещике. Он был готов на любое вредительство, поджоги, убийства. Местные жители его боялись. Многим он был известен под кличкой Хромой.
Его ненависть к Вьетнаму получала должную оценку китайского "центра". За каждое преступление ему повышали плату. За убийство старика сторожа он получил как-то 120 юаней и пятьсот вьетнамских донгов. За расправу над молодым крестьянином - 200 юаней и 800 донгов.
В 1973 году Тао должен был "осесть" в районе Лаокая. Облюбовал небольшое горное селение вблизи стратегической шоссейной дороги, втерся в доверие к местному учителю и даже собрался жениться на его дочери. Но девушке стало известно, кем прежде был ее "жених".
Опасаясь, что Син - так звали невесту - сообщит о нем органам безопасности, он увел ее в горы, убил и сбросил в ущелье. А сам, заметая следы, вернулся в Китай.
В юньнаньском разведцентре были недовольны провалом Тао. Ему дали новую кличку Кань - Бульон и стали готовить вновь для заброски во Вьетнам. Он несколько раз приходил к холму Паченван, инспектировал "работу" колдуна Тан Сай Лина и каждый раз оставался доволен. Местные обычаи изучил превосходно; знал тропы, ущелья и переправы. В лояльности Лина - такого же, как он, убийцы, авантюриста и шпиона, - не сомневался. И когда в "центре" ему предложили заменить Лина, он согласился. "Что ж, исчезнет один "колдун", - размышлял Кань, - незаметно появится другой, и все пойдет своим чередом". Семья бывшей невесты проживала в отдаленном уезде, и возможность встречи с кем-либо из знакомых или родственников, учитывая эти горные вьетнамские районы, практически исключена.
Но случилось как раз то, что редко бывает в жизни и чего хотела не допустить китайская разведка, забрасывая во Вьетнам своего нового резидента. Расплата за многие преступления оказалась неотвратимой. При переходе границы в хорошо известном для Каня месте переодетый под сборщика хвороста шпион натолкнулся на отряд пограничников. Среди них были двое одноклассники Син...
...Трудно передать горе старого учителя, когда дочь нашли на дне горного ущелья. И не знал о том Кань - Тао, что на него был объявлен тогда розыск и о том, что друзья Син на могиле павшей поклялись отомстить убийце.
И вот произошла эта "встреча". Здесь на горных тропах в утренние часы сборщиков хвороста всегда немало. Казалось бы, и этот не вызывал подозрения. Но только одному из бойцов что-то напомнила вывернутая левая нога удалявшегося крестьянина.
"А вдруг это Тао? - осенило его. - Нет, невозможно, - успокаивал себя солдат. - Он бы вряд ли решился вновь появиться во Вьетнаме. А почему бы и нет? - настойчиво возражал внутренний голос. Руки тверже сжимали автомат. Наш уезд далеко, и здесь его наверняка никто не знает. Он мог бы чувствовать себя в полной безопасности. Надо проверить!"
Пограничник окликнул своего друга:
- Видишь того "хромого". Припадает на левую ногу. Как тот Тао - убийца Син. Помнишь?
Образ Син будто возник перед бойцами. Автоматы - на боевом взводе.
- Стой! Документы!
Тао, не оборачиваясь, выхватил пистолет. Прыжок в сторону. Рядом спасительный камень. За ним ручей и тропа на перевал. Тао первым открыл огонь.
Ответная очередь сразила шпиона. Когда два друга перевернули уткнувшуюся в каменистую землю голову, перед ними был тот самый Тао.
- Жаль, что не удалось взять живым, - сетовали пограничники.
Резидент был убит при переходе границы. Для контрразведки дело Тао могло бы быть закрыто, если бы не провал Тан Сай Лина. Предстояло узнать, какие связи, явки, тайники Лин намеревался передать своему сменщику. И это было особенно важно в условиях, когда китайцы начали вооруженное вторжение во Вьетнам.
Контрразведка СРВ перехватывала различные шифротелеграммы, которые пекинский "центр" адресовал своим агентам. От них настоятельно требовались: срочная активизация действий в тылу, диверсии на транспорте, микрофильмирование укрепленных зон на Севере СРВ, информация о перемещении войск, осуществление террора, распространение ложных слухов, уничтожение складов с продовольствием, сбор данных о состоянии экономики СРВ и о помощи, оказываемой Советским Союзом, всеми, кто поддерживал Вьетнам в схватке с Китаем.
Разматывался агентурный узел, созданный Лином. Китайский резидент, пытаясь выторговать себе жизнь, предавал одного задругам своих сообщников...
На Хоанглиеншонском направлении
Первое военное утро. 17 февраля. 4 часа. Хоанглиеншон. В спецчасти погранотряда составлена первая фронтовая сводка: Дивизии первого эшелона противника начали наступление по всему фронту. Ожесточенному артиллерийскому обстрелу подвергся город Лаокай. Противник готовился навести понтонные мосты через реки Красную и Намтхи. Для того, чтобы овладеть городом Лаокай и деревней Банфиет, враг бросил в бой танки и пехоту.
Пограничники Хоанглиеншона, региональные части и отряды самообороны встретили массированным огнем наступающие части противника. Делается все возможное для эвакуации гражданского населения.
* * *
(Записи из блокнота). Китайские войска первый удар нанесли по провинции Хоанглиеншон. Кбчасам утра военный пожар пылал вдоль всей вьетнамо-китайской границы протяженностью в 1460 км, охватывающей шесть северных провинций СРВ от Фонгтхо (Лайтяу) до Монгкая (Куангнинь).
Из 600-тысячной армии интервентов утром 17 февраля против Хоанглиеншона, Каобанга и Лангшона в бой введены примерно 300 тысяч китайских солдат, 500 танков и 100 бронетранспортеров. На ближайших аэродромах базировалось около 600 боевых самолетов. Первые пленные сообщили, что командование агрессоров рассчитывало с ходу захватить провинциальные центры Лаокай, Каобанг, Лангшон, завладеть важнейшими рудниками, расположенными в пограничной зоне, и тем самым нанести значительный урон экономике СРВ.
За два дня 17 и 18 февраля вьетнамские пограничники, подразделения региональных войск{46} и народного ополчения вывели из строя 3500 солдат противника, нанесли тяжелые потери 12 вражеским батальонам, подбили 80 танков, пленили десятки солдат и захватили большое количество боеприпасов. Из намеченных для оккупации трех провинциальных центров противнику удалось установить контроль только над Лаокаем, в котором еще продолжали сражаться отдельные подразделения вьетнамских войск. Город лежал в руинах. Зарево пожарищ было видно за несколько километров. Основная часть населения города эвакуирована в безопасные районы.
* * *
Приказ пограничникам, отделениям государственной безопасности, милиции и отрядам самообороны: усилить бдительность, задерживать и проверять подозрительных лиц, не допускать заброски вглубь вьетнамской территории китайских лазутчиков.
К сведению местных органов народной власти: многое агенты китайской разведки переодеты в форму бойцов Вьетнамской Народной армии. Китайские шпионы совершают террористические акты, диверсии. Следует круглосуточно охранять предприятия и имущество кооперативов, обеспечить безопасность населения, всемерно оказывать помощь инженерным войскам в строительстве оборонительных сооружений. Выставить патрули на дорогах. Предоставлять транспортные средства для передвижения эвакуированных.
* * *
В первое военное утро жители всех национальностей провинции Хоанглиеншон срочно приступили к эвакуации. Промедление было смерти подобно. В дорогу брали лишь самое необходимое. В потоке людей, которые уходили из пограничного города Лаокай, был человек невысокого роста. На нем солдатская гимнастерка, за спиной - походный рюкзак. Но почему он не в воинской части? Пожилая женщина с укоризной взглянула на человека в солдатской одежде...
Запыленные усталые беженцы добрались до деревни Лиен. Вдалеке не замолкала канонада. Солдат, сославшись на то, что хочет пить, спустился к ручью. Огляделся. Вокруг - никого. Он перескочил по камням на другой берег. Узкая тропинка уводила к вершине холма. Не оборачиваясь, солдат побежал вверх. Судя по всему, он неплохо ориентировался на местности и, видимо, неоднократно бывал в этих краях. На вершине он отдышался, прислонился к стволу дерева, вытащил из вещмешка бинокль и стал что-то высматривать. Там южнее холма - бойцы Вьетнамской Народной армии вели земляные работы, возводили укрепления, делали укрытия для боеприпасов, продовольствия. Солдат присел на корточки. Достал записную книжку, карандаш, стал делать какие-то наброски. И в это время в спину уперлось дуло автомата. Суровый голос произнес:
- Хо Син Чунг! Вы арестованы!
Руки Чунга отбросили карандаш, блокнот, медленно поползли вверх. Под конвоем его доставили в деревню. Привели в хижину, где размещался административный комитет.
"Как меня выследили? Откуда им известно мое имя? Что знает обо мне вьетнамская контрразведка? И эта нервная дрожь в руках! Будь она проклята, - лихорадочно думал Чунг. - Как выкрутиться из создавшегося положения? Возможен ли побег?"
Примерно через полчаса в хижину вошли два вьетнамских офицера с зелеными петлицами на воротничках. Внимательно осмотрели вещмешок. Чунг рассчитывал, что кроме рисунка местности в блокноте других компрометирующих его материалов у контрразведки не могло быть. Как пустить следствие по ложному пути?
- Вы знаете, почему вас арестовали? - последовал вопрос.
- Трудно сказать, - выговорил Чунг, надеясь выиграть время. Сам же размышлял: "Если влип, то необходимо дать определенные признания. Но важно не сказать ничего о том, чего они не знают, и быть "откровенным", "чистосердечным" во всем, в чем они, наверняка, осведомлены".
Офицер продолжал:
- Хо Син Чунг, мы в курсе всех ваших действий от Мыонгкхыонга до деревни Лиен. Отпираться бессмысленно. Всего за последние недели вы прошли более ста километров. Мы знаем, где и когда вы бывали, с кем встречались, где закладывали и брали "тайники". Мы видели, как вы выходили на явку Тан Сай Лина и не обнаружили условного сигнала. Предупреждаем, он арестован и многое рассказал. Если хотите облегчить свою судьбу, начинайте признание с данных о Као Чан Лине.
Хо Син Чунг вздрогнул: если арестован Тан Сай Лин и они знают о Као Чан Лине, значит, раскрыта вся группа. Лихорадочно работала мысль:
Као Чан Лин - китайский шпион, уроженец провинции Юньнань. Часто переходил границу. С ним Чунг встречался на явочной квартире, где обсуждали план действий. Он создал там одну из боевых групп хуацяо, которая должна была встретить китайские части, провести их по горным тропам.
5 февраля 1979 года в 10 часов утра Лин собрал в лесу под Мыонгкхыонгом членов своего "специального отряда". Всего было десять человек, в том числе и Чунг. Као Чан Лин тогда говорил: "В Китае почти миллиардное население. У армии - современное оружие не только китайского, но и американского производства. Вьетнам - маленькая страна. Скоро мы нападем на Вьетнам и захватим всю страну от Севера до Юга. Вы должны быть готовы действовать быстро, слаженно, энергично. Выявляйте всех, кто оставлен вьетнамцами для подпольной работы. В случае необходимости применяйте оружие. Пощады - никому. Помните: каждый вьетнамец - наш враг. Каждому из группы иметь при себе по ампуле с ядом. На всякий случай. О наших встречах - ни слова. Если кто-нибудь проболтается - смерть. Та же участь постигнет и всех членов его семьи..."
Чунг терял рассудок. Как поступить? Самообладание покинуло его. Язык словно налит свинцом. Но говорить надо. Другого выхода нет. И Чунг сначала медленно, запинаясь, затем все быстрее и быстрее, словно цепляясь за соломинку жизни, жадно глотая воздух, стал давать показания:
- Каждый агент "специального отряда" получил конкретное задание: узнавать, где находятся части вьетнамской армии, разведывать расположение складов оружия и продовольствия, убивать представителей народной власти.
Последняя встреча с Лином состоялась утром 16 февраля, - делал он очередное признание. - Нам был передан боевой приказ: приготовиться к приему китайских войск. Као Чан Лин выдал каждому из нас по 300 вьетнамских донгов, два комплекта одежды, рюкзаки. Мы одели гимнастерки и стали как бы вьетнамскими солдатами...
Чунг направлялся в город Иенбай и должен был разведать там дислокации частей, новые оборонительные рубежи вьетнамской армии.
Позже, когда были выявлены и обезврежены другие члены "спецотряда" Лина, патриоты узнали, какие злодеяния с помощью этих людей были совершены. Предатели указывали китайцам места, где скрывались мирные жители, женщины, дети. Только один Ху Ан выдал китайцам убежище, в котором находились 30 человек. Китайцы избили их, затем заставили самим вырыть могилу и расстреляли всех. С помощью другого диверсанта из этого "специального отряда" китайцы обнаружили землянку, где прятались вьетнамские дети. Их забросали гранатами...
* * *
(Записи из блокнота). 23 февраля. Нам, иностранным журналистам, показали в провинции Хоанглиеншон двух китайских пленных - 34-летнего Пенг Филина и Ву Сонтао - 31 года. Оба - уроженцы китайской провинции Юньнань. Пленные просили не публиковать в печати их ответы, ибо сделанные признания могли повлечь за собой смерть их семей, находившихся в КНР. Всем китайским солдатам перед нападением на Вьетнам было объявлено, что в случае пленения и дачи показаний на допросах их родственники до третьего поколения будут вырезаны.
Террор в отношении своих и чужих - это две стороны политики экспансионистов. У американцев такого не было. Американцы бросали тоже сотни тысяч солдат в бой и не исключали возможность пленения отдельных лиц.
* * *
Передо мной показания одного из китайских солдат, взятого в плен вьетнамскими народными ополченцами в пограничной зоне Хоанглиеншона. Его зовут Ли Бинь. Ему едва исполнилось восемнадцать лет. В армии служил полгода. Приписан к полку No 53051. Он заявил, что родственников у него нет и терять ему некого и нечего. И далее рассказывал:
- Нас доставляли к границе в течение трех суток. Сначала везли в закрытом товарном вагоне, затем в грузовиках. Командир все время по дороге внушал нам: "Вьетнам напал на Китай. "В час икс" надо идти в бой и покарать Вьетнам. Пощады никому: ни детям, ни старикам, ни женщинам - они наши враги. Сжигайте безжалостно все, что попадется на пути".
С подобным "багажом" 18-летний убийца пошел в бой. Ему предстояло "всех убивать, все уничтожать, все сжигать". Он был подготовлен к этим деяниям. В Сонгми американцам психологически было сложнее, подумал я.
Почему же столь легко нашло почву изуверское семя в этом и других налетчиках? Его образование? Ни одного класса начальной школы. Не умел ни писать, ни читать. В армию его забрали, как и два десятка других парней из деревни, что в центре Китая. В его деревне, оказывается, никогда не было школы. Он помнит лишь, как в соседнем селении в 1966 году были забиты палками несколько человек. Судя по всему, интеллигенты: они носили очки.
(Записи из блокнота). Март 1979 года. МИД СРВ организовал для иностранных журналистов поездку в провинцию Хоанглиеншон. Здесь селения на берегах рек Красная, Намтхи и Тай обагрены кровью сотен мирных вьетнамских жителей, не успевших эвакуироваться и зверски убитых китайскими агрессорами. Подходы ко многим деревням заминированы. Колодцы с питьевой водой отравлены. В реках и ущельях продолжали находить трупы.
Страшной расправе подверглись сто мальчиков и девочек у рынка Батсат. В уничтожении вьетнамских школьников и младенцев участвовали китайские женщины-палачи, пришедшие вместе с войсками. Вооруженные ножами для рубки кустарника и бамбука, они отсекали головы вьетнамским детишкам. До поздней ночи душераздирающие детские крики слышались за километр от рынка Батсат, где укрылись уцелевшие мирные жители. Хан - учитель средней школы Батсата, потеряв в сумятице сына, вернулся в селение. На рынке перед его глазами предстала страшная картина: повсюду были разбросаны детские трупы. Среди груды убитых ребят он разыскал и своего сына. Его голова была рассечена ударом тесака. Он видел труп девочки-соседки. Вспорот живот, тельце подвешено на дереве в устрашение оставшимся в живых...
* * *
Вьетнам вновь в военной форме.
"Вся страна - солдат". Этот лозунг был начертан на стенах домов в Ханое. Многое повторялось, как во времена отражения американской агрессии. Китайцы, видимо, забыли, что у Вьетнама большой опыт в мобилизации сил. Премьер-министр правительства СРВ Фам Ван Донг подписал постановление, по которому рабочие и служащие, труженики сельскохозяйственных кооперативов, каждый вьетнамский гражданин ежедневно после работы в течение двух часов должен был проходить военную подготовку. После американской агрессии все это для Вьетнама было не новость. На всех предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях создавались отряды народного ополчения. Рабочим и крестьянам роздано оружие, пенсионеры занимались на курсах по оказанию скорой медицинской помощи. В ночное время выставлялись усиленные патрули, на дорогах созданы дополнительные контрольно-пропускные пункты... Утром по всей стране "мот, хай, ба" - маршировали солдаты... Раз, два, три! неслось из громкоговорителей.
Несмотря на объявленное военное положение Ханой жил своей обычной размеренной жизнью.
Утром в воскресенье, 18 февраля, на улице Бачиеу в салоне новобрачных, именуемом "Сто цветов", проходила очередная свадьба. На девушке традиционная вьетнамская одежда "аозай" - голубая туника и белоснежные брюки. Белая роза - символ чистоты - в иссиня-черных волосах. На юноше темный праздничный костюм. А я знаю - об этом мне сказали его друзья вчера в первый день войны он, студент Ханойского политехнического института, подал заявление о добровольном вступлении в армию.
...Позванивая на перекрестках, также как многие десятилетия, начиная с 1908 года (на 9 лет позже, чем в Москве), медленно катил стальными колесами по центральным кварталам города ханойский трамвай. Веселые гавроши неугомонные властелины городских улиц, посвистывая и подмигивая прохожим, устремлялись куда-то в только им известном направлении. Вот такие же ханойские мальчуганы еще в XVIII веке создали первый Столичный полк и разгромили китайских поработителей. Такие же как они пареньки в 1946 году вставали на баррикады и вместе с отцами - бойцами революционного Столичного полка - отражали атаки экспедиционного корпуса колонизаторов, а в 60-х годах помогали на зенитных батареях бойцам Народной армии сбивать американские самолеты.