Страница:
— И что, он… три недели водил вас за нос?
— Это еще что, а вот когда я была в Венеции на фотосессии «мертвых каналов», там один шестнадцатилетний парень хотел на мне жениться, но он оказался такой… Короче, горячий был паренек… Пока однажды не пришла его темпераментная мамаша, набила его по пятой точке при всех и за ухо в соплях увела домой…
— Да, это кадр, а вы могли бы выйти за него?
— Сколько говорить: не «вы», а «ты», — Эрвин приспустила очки. — Неужели, голубушка, я так старо выгляжу?
— Хотя у женщины о возрасте не спрашивают, но я только об этом и думаю с того самого момента как вас увидела. Может откроете… откроешь, — тут же поправила себя Новак, — тайну, между нами девочками.
— Хорошо! — она глянула в зеркало, припудрила носик, потом наклонилась и почти на ухо сказала, — с тех пор, милочка, как давали тридцать — больше не беру.
Новак рассмеялась, до чего же не предсказуема эта женщина. Она просто восхищалась ею. Эрвин так чутко слушала историю о гибели мамы и нелицемерно плакала. Давала тупые советы, как приворожить парня при помощи того, что она называла волшебными чарами. Новинки моды, последние сплетни из жизни богемы. Новак давно ни с кем так весело не общалась.
— Ладно, можно еще вопрос?
— Конечно, козочка моя. — Эрвин сделала очередной глоток крепкого кофе и поняла, что он уже, наверное, был лишним.
— У тебя отличный русский и славянская внешность, почему же тогда иностранное имя?
— Это мой творческий псевдоним, Эрвин — имя прекрасной эльфийской девы, — тут она приподняла подбородок вверх и поморгала огромными ресницами, (то ли вправду большими или очки их делали таковыми), а Кисс — это поцелуй, меня в детстве ириской дразнили, знаешь, раньше конфеты такие были — ириска «Кис-кис», вот так. Конечно, я в детстве была совсем другой.
— Не может быть, чтобы ты сильно изменилась?
— Поверь мне, я была настоящей пацанкой, и сейчас если достанут, могу съездить по морде, будь здоров, — она показала свой кулак, который внушал уважение, правда ярко-красный маникюр, не подходящий ни к болотному костюму, ни к фиолетовым волосам, смотрелся смешно.
— Вот это да.
— Я, кстати, уже восемнадцать лет не была в П***ске и вот, наконец решилась. Даже немного сердце заходится, — резко поменяла тему Эрвин.
— А у меня там все детство прошло, папа приехал в город, когда учился в 11 классе, а мама всю жизнь жила.
— Да, а я всех новичков знала, хотя одиннадцатый класс не доучилась… — Эрвин погрузилась в воспоминания, от которых ей стало жутко. Неужели это тот самый Виталик.
— А в каком году вы должны были закончить школу?
— В 1984-ом, — автоматически сказала Эрвин, погруженная в мысли.
— Так мои мама и папа тоже в 1984-м, может вы и есть та самая тетя Ира, которая потерялась много лет назад? — Новак не верила, что папины рассказы оживают прямо на ее глазах. Все сходится, отец часто рассказывал о смелой девчонке с огоньком в глазах.
— Ну, как же!!! Нет, тот был Краснов.., а мамина девичья фамилия Терехова? — сама, не понимая в чем дело, проронила женщина.
— Да Светлана Терехова, а меня в честь нее назвали. Вы же были друзьями…
— Так, мне надо выпить что-нибудь покрепче, — Эрвин вмиг переменилась в лице, пошла к стойке и вернулась с целой бутылкой какого-то спиртного напитка. — Это было так давно…
— Да, конечно.
Дамочка выпила первую рюмку залпом и о чем-то задумалась. На миг Свете показалось, что Эрвин плачет или это просто губы затряслись. Взгляд стал другим. Женщина сняла очки и снова наполнила рюмку.
— Нам надо скорее встретится с твоим папой…
Тут она опять спохватилась…
— Так Светлана умерла? Она была моей лучшей подругой. — Теперь уже заплакал алкоголь или она только сейчас поняла, кто есть кто, и что происходит.
Мимо прошел мужчина лет тридцати спортивного телосложения. Дамы заметили его, каждая оценив по-своему. Светлана рассматривала стройный и в меру накаченный стан мужчины. Ей всегда нравились те, кто постарше, хотя Карла, все еще дремавшая на чемоданах, утверждала, что это возрастное. Эрвин же, не двигая головой, проводила его взглядом и подмигнула Новак.
— Вот это сладенький парень, а? — Эрвин тут же достала зеркальце, глянула на часы, поправила свою экибану из налакированных фиолетовых волос и гигантских шпилек. Одним резким движением подкрасила губки так быстро, что Светлана подумала, не почудилось ли ей. Вот и щечки под новым слоем пудры. Слез как не бывало. И сумочка вновь закрыта.
— Светочка, я отлучусь на минутку, мне надо в комнату для маленьких девочек, — тут она снова подмигнула, улыбнулась и, слегка качаясь на здоровенных каблуках, поплыла в дамскую комнату мимо присевшего за соседним столиком «сладкого парня».
Новак сдерживалась через силу, чтобы не рассмеяться. Теперь она понимала, почему отец так тепло вспоминал об Ирине, в эту женщину просто невозможно не влюбиться, а может…
Конечно… А вдруг она сможет стать ее новой мамой…
Хотя нет, папа не забудет маму, и его дурацкая религия не позволит ему закрутить даже маленький романчик. Но если она приложит немного усилий, то папа сможет снова полюбить, тем более, если она не ошибается, что-то было между ними еще во время школы. А папе важнее, как на это посмотрит Бог. Папа — вдовец, и его дочь не возражает, чтобы он начал жизнь заново. Почему Всевышний должен быть против? Решено! Эта встреча не случайна.
«Я давно Тебя ни о чем не просила… — мысленно говорила она куда-то вверх. — Ну, хоть сейчас, сделай так, чтобы мой отец стал наконец-то счастлив. Если Ты сделаешь это, я Тебя прощу, обещаю!»
— О чем задумалась, ласточка моя? — Эрвин словно появилась из воздуха.
— Да так, заключала контракт, — ответила Света, а про себя подумала: «У меня будет лучшая и самая прикольная мачеха в мире», — она представила как хвастается перед подругами, что именно она нашла ее для папы.
Размышления прервались, когда Эрвин достала из сумочки длинную папироску, и в воздух взмыл маленькой струйкой дым.
«О-о, это будет непросто!»
— Эрвин, вы курите? То есть ты?
— Да, сколько себя помню.
— Давайте мы с вами кое о чем договоримся.
— Конечно, лапочка! Что я могу для тебя сделать?
— Я помогу ва… тебе встретиться с моим отцом в кратчайшие сроки, но при нем не кури, пожалуйста, и не пей если можно.
— Ладно, идет! — Эрвин без всякого сожаления потушила начатую сигарку. — Ты умеешь вести переговоры.
Два таможенника твердыми шагами шли к их столику.
«Интересно, что бы это могло значить, неужели что-то не в порядке с моими документами, а может это Эрвин, — любопытство и волнение смещалось в голове Новак. — Сейчас все выяснится».
Эрвин продолжала что-то лепетать, сидя спиной к двум вооруженным мужчинам, которые были в 10 шагах от них.
«Они смотрят на Эрвин. Это точно! Ошибки быть не может. Что делать? Может ее разыскивает Интерпол, а я-то дурочка уши развесила, в мачехи записала. Кто она? Воровка? Шантажистка? А может убийца?»
— Простите, таможенная служба, ваш паспорт, пожалуйста.
— Да, конечно, — ответил «сладкий парень», который сидел позади Эрвин.
— Деточка, тебе плохо? — озадаченно спросила Эрвин, и Новак пришла в себя.
— Ах, Да! А что?
— Да ты как стена побелела? Что там? — Эрвин оглянулась на таможенников, которые за ее спиной расспрашивали симпатичного незнакомца.
«Ой, нет. Теперь Эрвин подумает, что я таможенников испугалась. Теперь она меня за преступницу примет, а рассказать, о чем я подумала, не осмелюсь — кому такая дочка нужна, которая в каждом видит преступника».
— Ой, кажется, я слишком много кофе выпила. Меня тошнит, пойду умоюсь.
— Я с тобой! Не хватало, чтобы ты еще где-то упала.
— Хорошо, спасибо, — не смея отказать, Света сделала слегка больной вид, благо, что нянька не видела, и они потопали в дамскую комнату.
Карла заметила только, как за ними закрылась дверь. Еще обратила внимание, как один из таможенников, спрятав паспорт в нагрудный карман, что-то сказал мужчине, сидевшему за столиком по соседству со Светой и ее новой приятельницей. Мужчина встал и пошел вслед за таможенниками в какой-то кабинет.
— Еще одного жулика поймали, так и надо! — и Карла снова задремала.
— Я не понимаю в чем дело? — спросил мужчина у таможенника, забравшего его документ, как только двери кабинета закрылись.
— Нам необходимо вас обыскать, господин… — работник таможни глянул в документ и закончил, — Гаров Сергей Акимович.
— Но почему?
— У нас есть информация, что вы провозите контрабанду. Так что приготовьте личные вещи к досмотру.
— Вы не имеете никакого права, я же не международный рейс совершаю, я из Москвы, из Шереметьево лечу, вот мой билет, — Сергей выглядел очень испуганно. — У меня вещей-то только спортивная сумка и все. Послушайте, какой я контрабандист? Я инженер-технолог. А в сумке мои новые изобретения, которые я везу на выставку.
— Не вынуждайте нас! — утомившись выслушивать объяснения, гаркнул один из таможенников, расстегнул заклепку на кобуре и положил руку на оружие.
— Да смотрите, смотрите, — казалось, вот-вот пот побежит ручьями по бледному лицу. Он расстегнул молнию сумки и стал доставать разные сверкающие предметы, выглядевшими как странное сочетание стекла и стали.
— Эй, полегче! Медленней, что это?
— Это моя книга, это белье на смену…
— Не зли меня! Что это?
— Мое изобретение, я же вам говорил.
— Ты не имешь права его просто так провозить, где декларация?
— Да вы что издеваетесь, — Сергей Акимович нервничал так, что его губы тряслись, казалось, такой симпатяга, спортсмен, а расплачется как дитя, у которого хотят отнять игрушку. — Это новое изобретение, я не мог его задекларировать.
— Откуда мне знать, что это не бомба. А?
— Да это голографический передатчик, я не могу вам его отдать, это изобретение всей моей жизни. Если я покажу, как оно работает, вы отпустите меня?
— Посмотрим, — таможенник подошел поближе, второй тоже не остался в стороне, — только без глупостей, понял? — и снова показал на свое оружие.
Гаров понимающе кивнул головой и дрожащими руками стал собирать свое детище.
На глазах таможенников рождалось потрясающее чудо техники. Высотой сантиметров пятьдесят, не больше, а ширину его было трудно измерить. Опора — четыре ножки, словно у космической станции, — держала тонкую основу трех сантиметров в диаметре, конец которой увенчивал маленький стеклянный шарик. Чуть ниже был нанизан шар побольше, радиусом в десять сантиметров, похожий на тот, который используют на дискотеках.
— Если вы готовы, то я начну, — проговорил Гаров уже менее дрожащим голосом.
— Ну давай, запускай.
— Как скажите, только приготовьтесь увидеть то, что может вас шокировать, и осторожней с оружием, чтоб от испуга, не подстрелить кого-нибудь.
— Меньше слов.
— Тогда смотрите, — Гаров нажал незаметную кнопку. Шар медленно набирая скорость, стал раскручиваться. — Это будет последнее, что вы увидите, — прошептал «инженер» себе под нос.
Действительно, название соответствовало стилю, в котором была оформлена, как поначалу казалось, эта забегаловка. Почти не отличающийся от живого источник был обложен камнями, а вокруг росли пластмассовые, очень похожие на настоящие, деревья. На окнах свисали зеленые лианы и бушующая за окном снежная метель, казалась кошмарным сном.
Меню было весьма разнообразным, начиная с рассольника и заканчивая фаршированным осетром. Играла ненавязчивая инструментальная музыка христианских авторов. Среди разгулявшейся зимы это место походило на оазис. Беседа текла сама собой, не было неловких пауз и пустых фраз для поддержания разговора.
— Я точно определил состав группы и нашел досье на каждого члена экспедиции, желаете взглянуть? — Скуратов наклонился к дипломату и поставил на стол свой ноутбук.
— Да, конечно, родители мне рассказали только о некоторых, и то совершенно случайно и вскользь.
— Вот, пожалуйста — Анатолий открыл файл, представленный в виде веб-сайта.
На главной странице были фотографии совершенно незнакомых Новаку людей, за исключением его родителей. Под каждым фото написаны фамилия и имя, специфика работ, проводимых во время экспедиции, даты рождения и смерти.
— Итак, давайте по порядку. Три женщины и одиннадцать мужчин. Плюс с ними был еще один человек, руководивший этой экспедицией — мужчина из КГБ, на него я не смог найти досье, но у меня есть подробное описание.
— Анатолий, прости за любопытство, но откуда у тебя все это? Насколько я знаю, это было одно из наиболее секретных мероприятий. Каким образом ты получил эти данные?
— Дело в том, что перестройка, это момент всеобщего хаоса. Коммунизм — сильный механизм, но построен на плохом основании, поэтому и во время путча разлетелся как карточный домик. Никто в тот момент не был ни в чем уверен. Бумаги, цена которым многие человеческие жизни и килограммы, если не тонны золота, необдуманно сжигались пачками. В то время и появился человек, который стал скупать все, что только связано с этим проектом.
— Что-то я запутался, так ты все-таки на кого-то работаешь?
— Честно говоря, я сам его никогда не видел, скорей всего он из боссов питерских группировок. Каким-то образом он узнал, что я тоже собираю бумаги и улики по проекту и предложил сотрудничество.
— С мафией? — Новак никак не ожидал такого поворота.
— А пусть даже и так. Вы знаете, я поначалу тоже спасовал.
— И тебя прижали?
— Нет, я встретился с его адвокатом, который дал мне прочитать заключение о смерти моих родителей и страницу из дневника матери, которую вы читали. Это было последнее, что она написала. Я точно знаю, что это именно ее дневник, ведь записи сделаны маминым почерком. Я хорошо запомнил тот роковой день — все до мелочей. Перед сном мне было скучно, и я решил порисовать, но не найдя другой бумаги, нарисовал на чистом листе маминого дневника.
— И что же?
— А то, что на обратной стороне последней маминой записи, которую мне дали, моей рукой нарисован человек на коне, и вряд ли кто-то мог это знать кроме меня, — Скуратов улыбнулся.
— Так получается мафия тоже заинтересована в поисках Рая?
— Я не смог до конца понять, какой у них интерес к этому делу, точнее их «пахана», но он попросил, чтобы я сообщал обо всех находках, особенно его интересуют записи из…
— «Пустынной Библии», ведь так?
— Именно, — Скуратов был изумлен.
— Друг мой, если ты за ней приехал, — голос Новака изменился, — то, во-первых, ее у меня нет, а во-вторых, ни одному смертному лучше не знать о том, что в ней записано.
— Виталий Андреевич, что с вами? Вы побледнели, вам нехорошо?
— Да, нехорошо, — Новак сделал глоток воды, вдохнул поглубже и продолжил, — прости. Может ты и не знаешь, что это.
— Честно говоря, не знаю. Конечно, прочитав все документы я понял, что эта книга стала причиной смерти почти всех участников экспедиции. Я не знаю, что они нашли во время поездки, но говорят о ней как о «Пустынной Библии». Эта реликвия разбудила «нечто», и они боялись это «нечто» больше смерти. Этим «нечто» был так называемый «мститель». Он в конечном итоге и привел к гибели всю группу, кроме ваших.., — Скуратов будто очнулся от сна и в глазах блеснул огонек, — Виталий Андреевич, а вы видели его? Я имею ввиду «мстителя»?
— Да, — ответил Новак, после глубокого вздоха, — и не хотел бы повстречать вновь.
— Что это за книга? Он ведь шел по ее следу?
— С виду это простая Библия, но в середине маленький дефект, в нем и загвоздка. На чистых листах записан маршрут к источнику вечной жизни. Христианин должен знать, что Бог закрыл от людей дерево жизни…
— Вы считаете, что это место может находиться на земле?
— Не знаю, но английский исследователь случайно наткнулся на него в Иракской пустыне и разбудил «мстителя», охраняющего это место.
— Но в Библии написано, что рай охраняет ангел с мечом, а по действиям этого «мстителя» не скажешь, что он ангел.
— Я знаю точно, что это не ангел, но в Библии упоминается также об ангеле смерти, который поразил первенцев Египта… Одним словом, я не знаю, как тебе лучше объяснить.
— Получается этот первый исследователь нашел дерево жизни? — Скуратов стал понимать — все еще серьезней чем он думал.
— Нет, «мститель» ему помешал.
— Теперь мне многое стало понятней, — Анатолий кивнул на ноутбук.
— Поэтому лучше оставь эту затею, я не хочу, чтобы ты разделил их участь, — Новак указал пальцем на группу людей на мониторе.
— Вы их знали?
— Не всех. Точнее я никого не знал, но прочел в письме от матери, которое она написала мне до того, как… — Новак замолчал, не желая вспоминать или говорить.
— Ну, тогда я вас познакомлю. Я раз по сто перечитал досье, и вся группа теперь будто моя родня.
— Так значит, это дал тебе мафиози?
— Ну, многое нашел сам, я ведь довольно неплохо зарабатываю, и весь мой доход уходит на сбор этих документов. А по большому счету, конечно, помог он: дал деньги, и стопку разных документов. Я привел все в порядок, разложил как мог, а пустое пространство сейчас заполняю вашими воспоминаниями. И вот, что у меня получается. Правда, на некоторых очень мало сведений.
1. Илья * * * — астроном.
Возникает вопрос, зачем в двадцатом веке технически оснащенной экспедиции понадобился человек такой профессии. Однако неоднократно им удавалось держать правильное направление лишь с помощью звезд. Но только не в тот раз… Его воспоминания я совершенно случайно нашел в Центральной библиотеке.
— В это сложно поверить, но разве вам родители не говорили, что они побывали в прошлом?
— В прошлом??? Теперь я, кажется, начинаю теряться, я думал, что знаю все. Но как такое возможно.
— Да, но это только теория, подтверждений нет. Мне так кажется, что они попали именно в допотопный период.
— Я знаю, что все участники экспедиции были высококлассными специалистами, но может с того места лучше видны звезды. То, что невидно в освещенной Москве, в пустыне видно хорошо. Да и не думаю, что по двум звездам стоит делать такое смелое утверждение. Это все его записи?
— К сожалению, да.
— Ты говоришь, нашел. Откуда ты знаешь, что это именно его воспоминания?
— Виталий Андреевич, все свои находки я тщательно проверяю, идентифицирую почерк, стилистику и тому подобное.
— А как ты нашел эти данные?
— Я узнал, что Илья-астроном погиб в Центральной библиотеке. Именно там его настиг «мститель». Как я полагаю, он думал, что в людном месте его никто не тронет и призрак не рискнет появиться там.
— Он ошибался, — спрашивал, а может, утверждал Новак, вглядываясь в лицо мужчины лет тридцати-тридцати пяти на фото, с подписью Илья * * * астроном.
— Именно. Я размышлял, что он мог там делать и пришел к выводу что, либо он что-то читал, либо что-то писал. А что он мог писать? Только свои заметки по этому делу. Я почти два месяца ходил туда, перерывая литературу, связанную с религией, астрономией, и даже биологией и географией. Десятки тысяч книг и ни одной зацепки. Тут я совершенно случайно зашел в бюро находок и стал расспрашивать обо всех вещах, которые поступали из Центральной библиотеки. Хорошо, что иногда хлам не выкидывают. Оказалось Илья почти неделю жил в библиотеке (Центральная библиотека г. Ленинграда работала круглосуточно) и, наверное, собирался прожить еще дольше. В чемодане было чистое белье, зубная паста, мыло и консервы. И главное, то, что я искал — большой астрономический атлас, а в нем этот недописанный листок. Удивляюсь, почему КГБ не нашел этот чемодан.
— А где остальное? Он, наверное, куда-то это прятал. Я не думаю, что он начал писать с четырнадцатого дня.
— Я тоже так решил. Поэтому договорился с одной из ленинградских школ, и шесть классов пересматривали для меня каждую книгу, ища все, что было вложено. Мы нашли кучу записок, бухгалтерских подсчетов, закладок, даже старых рублей около тысячи, по рублю. Но ничего из того, что нас интересует.
— Жаль.
— Не то слово… — Скуратов вздохнул, вспоминая, сколько сил, времени и денег он потратил, хотя библиотека выразила благодарность за приведенные в порядок книги.
— Так что, всего три женщины было в команде?
— Да, и вот очень интересное досье…
Шейла проходила мимо приоткрытых дверей монтажной, как раз после записи очередного выпуска новостей. Ее мысли ни на секунду не отпускало влечение к этой опасной затее Брендона, найти «иголку в стоге сена». Похоже, он напал на новый след, иначе зачем ему так спешить. Она тихо зашла в монтажную…
— Котик, ты куда?
Брендон вздрогнул от неожиданности. Его рефлекторным движением было выхватить пистолет, но, увидев, что это всего лишь «пустышка» Шейла, ответил не долго думая:
— В небольшой отпуск.
Шейла не ошиблась, ей повезло, что она появилась в правильный момент. Она быстро закрыла за собой дверь и заговорщицки выпалила:
— Брендон, котик, возьми меня с собой. Ты на охоту, ведь так?
— Это исключено! — резко отрезал Марш и посмотрел так, будто она попросила достать звезду с неба.
— Ну, котик, я ведь все знаю… — видя, что он никак не реагирует, девушка пошла в наступление, — Тебе будет одиноко холодными ночами в засадах, с одной механической камерой, а я… — она подошла вплотную и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
— Чего ты хочешь, Шейла? — ее страсть ничуть не коснулась Брендона, он был неумолим и, казалось, непробиваем.
— Поехать с тобой.
— Ты понимаешь, что это опасно и глупо.
— Ты ведь едешь?
— Да, еду.
— Ну а чем я хуже, — поняв, что телом его в данный момент не заинтересуешь, она приняла другую тактику, — у меня есть деньги, много денег, если ты назовешь самую большую цифру и даже умножишь саму на себя, это будет только сотой частью того, что я трачу на свои вечерние туалеты.
Брендон слушал ее с безразличием.
— Денег у меня хватает, я лучше сам тебе столько же заплачу, чтобы ты не приставала ко мне. Нет, и все!
— Ну же Брендон, ты сможешь только снимать, а кто же будет вести репортаж? Я одна из самых известных репортеров мира или ты забыл. Мне поверят миллионы, если увидят в этом сюжете, а тебе — нет, ты ведь малоизвестный…
— Мне не нужна слава. Понятно, Шейла? Все, мне пора ехать, еще нужно открыть визу и взять билет.
Он обошел ее и уже было открыл дверь.
— У меня есть связи: визу мы получим за двадцать минут в любую страну мира, а еще мой папа владелец авиакомпании, и к моим услугам билеты в любую точку земли.
Брендон замер.
— Хорошо, что ты хочешь?
— Поехать с тобой, и пятьдесят процентов от успеха сенсации о МАКС.
— До свиданья!
— Хорошо, сорок процентов!
— Увидимся через неделю! — Брендон скрылся за дверью.
— Ладно, сколько ты хочешь?
— Я беру тебя с собой, — сказал, выглянув из-за двери Брендон, — может десять процентов, но за каждый твой проступок я буду вычитать один процент. К проступкам относятся: медлительность, лишняя болтовня и суета.
— Ладно, только куда мы едем? Что мне одевать? Взять шубку или мини-бикини???
— Украина, Европа.
— Ой, замечательно, шубку! У меня есть такая шубка… еще мне надо сделать ногти… позвонить папе… отпроситься… А сапоги брать, какая там погода сейчас? — она бегала по монтажной, не зная, что ей брать в первую очередь, ключи от машины или мобильный телефон, чтобы обзвонить подруг.
— Девять процентов! — строго сказал Брендон.
Шейла зашипела, взяла в охапку вещи и демонстративно вышла перед носом Брендона.
— Ладно, я пошутил, это была только проверка, — смягчился Марш, боясь, что ему всю дорогу придется лицезреть кислую гримасу Шейлы, лишенной одного процента того, чего еще не существовало.
Брендон меньше всего хотел брать кого-то в напарники, но сейчас в послепраздничные дни взять билет на самолет через океан было практически невозможно. Да и визу в лучшем случае он смог бы открыть часов за шесть. А с тех пор, как он по своим нелегальным каналам узнал, что произошло в аэропорту Борисполя, каждая минута стала дорога.
— Это еще что, а вот когда я была в Венеции на фотосессии «мертвых каналов», там один шестнадцатилетний парень хотел на мне жениться, но он оказался такой… Короче, горячий был паренек… Пока однажды не пришла его темпераментная мамаша, набила его по пятой точке при всех и за ухо в соплях увела домой…
— Да, это кадр, а вы могли бы выйти за него?
— Сколько говорить: не «вы», а «ты», — Эрвин приспустила очки. — Неужели, голубушка, я так старо выгляжу?
— Хотя у женщины о возрасте не спрашивают, но я только об этом и думаю с того самого момента как вас увидела. Может откроете… откроешь, — тут же поправила себя Новак, — тайну, между нами девочками.
— Хорошо! — она глянула в зеркало, припудрила носик, потом наклонилась и почти на ухо сказала, — с тех пор, милочка, как давали тридцать — больше не беру.
Новак рассмеялась, до чего же не предсказуема эта женщина. Она просто восхищалась ею. Эрвин так чутко слушала историю о гибели мамы и нелицемерно плакала. Давала тупые советы, как приворожить парня при помощи того, что она называла волшебными чарами. Новинки моды, последние сплетни из жизни богемы. Новак давно ни с кем так весело не общалась.
— Ладно, можно еще вопрос?
— Конечно, козочка моя. — Эрвин сделала очередной глоток крепкого кофе и поняла, что он уже, наверное, был лишним.
— У тебя отличный русский и славянская внешность, почему же тогда иностранное имя?
— Это мой творческий псевдоним, Эрвин — имя прекрасной эльфийской девы, — тут она приподняла подбородок вверх и поморгала огромными ресницами, (то ли вправду большими или очки их делали таковыми), а Кисс — это поцелуй, меня в детстве ириской дразнили, знаешь, раньше конфеты такие были — ириска «Кис-кис», вот так. Конечно, я в детстве была совсем другой.
— Не может быть, чтобы ты сильно изменилась?
— Поверь мне, я была настоящей пацанкой, и сейчас если достанут, могу съездить по морде, будь здоров, — она показала свой кулак, который внушал уважение, правда ярко-красный маникюр, не подходящий ни к болотному костюму, ни к фиолетовым волосам, смотрелся смешно.
— Вот это да.
— Я, кстати, уже восемнадцать лет не была в П***ске и вот, наконец решилась. Даже немного сердце заходится, — резко поменяла тему Эрвин.
— А у меня там все детство прошло, папа приехал в город, когда учился в 11 классе, а мама всю жизнь жила.
— Да, а я всех новичков знала, хотя одиннадцатый класс не доучилась… — Эрвин погрузилась в воспоминания, от которых ей стало жутко. Неужели это тот самый Виталик.
— А в каком году вы должны были закончить школу?
— В 1984-ом, — автоматически сказала Эрвин, погруженная в мысли.
— Так мои мама и папа тоже в 1984-м, может вы и есть та самая тетя Ира, которая потерялась много лет назад? — Новак не верила, что папины рассказы оживают прямо на ее глазах. Все сходится, отец часто рассказывал о смелой девчонке с огоньком в глазах.
— Ну, как же!!! Нет, тот был Краснов.., а мамина девичья фамилия Терехова? — сама, не понимая в чем дело, проронила женщина.
— Да Светлана Терехова, а меня в честь нее назвали. Вы же были друзьями…
— Так, мне надо выпить что-нибудь покрепче, — Эрвин вмиг переменилась в лице, пошла к стойке и вернулась с целой бутылкой какого-то спиртного напитка. — Это было так давно…
— Да, конечно.
Дамочка выпила первую рюмку залпом и о чем-то задумалась. На миг Свете показалось, что Эрвин плачет или это просто губы затряслись. Взгляд стал другим. Женщина сняла очки и снова наполнила рюмку.
— Нам надо скорее встретится с твоим папой…
Тут она опять спохватилась…
— Так Светлана умерла? Она была моей лучшей подругой. — Теперь уже заплакал алкоголь или она только сейчас поняла, кто есть кто, и что происходит.
Мимо прошел мужчина лет тридцати спортивного телосложения. Дамы заметили его, каждая оценив по-своему. Светлана рассматривала стройный и в меру накаченный стан мужчины. Ей всегда нравились те, кто постарше, хотя Карла, все еще дремавшая на чемоданах, утверждала, что это возрастное. Эрвин же, не двигая головой, проводила его взглядом и подмигнула Новак.
— Вот это сладенький парень, а? — Эрвин тут же достала зеркальце, глянула на часы, поправила свою экибану из налакированных фиолетовых волос и гигантских шпилек. Одним резким движением подкрасила губки так быстро, что Светлана подумала, не почудилось ли ей. Вот и щечки под новым слоем пудры. Слез как не бывало. И сумочка вновь закрыта.
— Светочка, я отлучусь на минутку, мне надо в комнату для маленьких девочек, — тут она снова подмигнула, улыбнулась и, слегка качаясь на здоровенных каблуках, поплыла в дамскую комнату мимо присевшего за соседним столиком «сладкого парня».
Новак сдерживалась через силу, чтобы не рассмеяться. Теперь она понимала, почему отец так тепло вспоминал об Ирине, в эту женщину просто невозможно не влюбиться, а может…
Конечно… А вдруг она сможет стать ее новой мамой…
Хотя нет, папа не забудет маму, и его дурацкая религия не позволит ему закрутить даже маленький романчик. Но если она приложит немного усилий, то папа сможет снова полюбить, тем более, если она не ошибается, что-то было между ними еще во время школы. А папе важнее, как на это посмотрит Бог. Папа — вдовец, и его дочь не возражает, чтобы он начал жизнь заново. Почему Всевышний должен быть против? Решено! Эта встреча не случайна.
«Я давно Тебя ни о чем не просила… — мысленно говорила она куда-то вверх. — Ну, хоть сейчас, сделай так, чтобы мой отец стал наконец-то счастлив. Если Ты сделаешь это, я Тебя прощу, обещаю!»
— О чем задумалась, ласточка моя? — Эрвин словно появилась из воздуха.
— Да так, заключала контракт, — ответила Света, а про себя подумала: «У меня будет лучшая и самая прикольная мачеха в мире», — она представила как хвастается перед подругами, что именно она нашла ее для папы.
Размышления прервались, когда Эрвин достала из сумочки длинную папироску, и в воздух взмыл маленькой струйкой дым.
«О-о, это будет непросто!»
— Эрвин, вы курите? То есть ты?
— Да, сколько себя помню.
— Давайте мы с вами кое о чем договоримся.
— Конечно, лапочка! Что я могу для тебя сделать?
— Я помогу ва… тебе встретиться с моим отцом в кратчайшие сроки, но при нем не кури, пожалуйста, и не пей если можно.
— Ладно, идет! — Эрвин без всякого сожаления потушила начатую сигарку. — Ты умеешь вести переговоры.
Два таможенника твердыми шагами шли к их столику.
«Интересно, что бы это могло значить, неужели что-то не в порядке с моими документами, а может это Эрвин, — любопытство и волнение смещалось в голове Новак. — Сейчас все выяснится».
Эрвин продолжала что-то лепетать, сидя спиной к двум вооруженным мужчинам, которые были в 10 шагах от них.
«Они смотрят на Эрвин. Это точно! Ошибки быть не может. Что делать? Может ее разыскивает Интерпол, а я-то дурочка уши развесила, в мачехи записала. Кто она? Воровка? Шантажистка? А может убийца?»
— Простите, таможенная служба, ваш паспорт, пожалуйста.
— Да, конечно, — ответил «сладкий парень», который сидел позади Эрвин.
— Деточка, тебе плохо? — озадаченно спросила Эрвин, и Новак пришла в себя.
— Ах, Да! А что?
— Да ты как стена побелела? Что там? — Эрвин оглянулась на таможенников, которые за ее спиной расспрашивали симпатичного незнакомца.
«Ой, нет. Теперь Эрвин подумает, что я таможенников испугалась. Теперь она меня за преступницу примет, а рассказать, о чем я подумала, не осмелюсь — кому такая дочка нужна, которая в каждом видит преступника».
— Ой, кажется, я слишком много кофе выпила. Меня тошнит, пойду умоюсь.
— Я с тобой! Не хватало, чтобы ты еще где-то упала.
— Хорошо, спасибо, — не смея отказать, Света сделала слегка больной вид, благо, что нянька не видела, и они потопали в дамскую комнату.
Карла заметила только, как за ними закрылась дверь. Еще обратила внимание, как один из таможенников, спрятав паспорт в нагрудный карман, что-то сказал мужчине, сидевшему за столиком по соседству со Светой и ее новой приятельницей. Мужчина встал и пошел вслед за таможенниками в какой-то кабинет.
— Еще одного жулика поймали, так и надо! — и Карла снова задремала.
— Я не понимаю в чем дело? — спросил мужчина у таможенника, забравшего его документ, как только двери кабинета закрылись.
— Нам необходимо вас обыскать, господин… — работник таможни глянул в документ и закончил, — Гаров Сергей Акимович.
— Но почему?
— У нас есть информация, что вы провозите контрабанду. Так что приготовьте личные вещи к досмотру.
— Вы не имеете никакого права, я же не международный рейс совершаю, я из Москвы, из Шереметьево лечу, вот мой билет, — Сергей выглядел очень испуганно. — У меня вещей-то только спортивная сумка и все. Послушайте, какой я контрабандист? Я инженер-технолог. А в сумке мои новые изобретения, которые я везу на выставку.
— Не вынуждайте нас! — утомившись выслушивать объяснения, гаркнул один из таможенников, расстегнул заклепку на кобуре и положил руку на оружие.
— Да смотрите, смотрите, — казалось, вот-вот пот побежит ручьями по бледному лицу. Он расстегнул молнию сумки и стал доставать разные сверкающие предметы, выглядевшими как странное сочетание стекла и стали.
— Эй, полегче! Медленней, что это?
— Это моя книга, это белье на смену…
— Не зли меня! Что это?
— Мое изобретение, я же вам говорил.
— Ты не имешь права его просто так провозить, где декларация?
— Да вы что издеваетесь, — Сергей Акимович нервничал так, что его губы тряслись, казалось, такой симпатяга, спортсмен, а расплачется как дитя, у которого хотят отнять игрушку. — Это новое изобретение, я не мог его задекларировать.
— Откуда мне знать, что это не бомба. А?
— Да это голографический передатчик, я не могу вам его отдать, это изобретение всей моей жизни. Если я покажу, как оно работает, вы отпустите меня?
— Посмотрим, — таможенник подошел поближе, второй тоже не остался в стороне, — только без глупостей, понял? — и снова показал на свое оружие.
Гаров понимающе кивнул головой и дрожащими руками стал собирать свое детище.
На глазах таможенников рождалось потрясающее чудо техники. Высотой сантиметров пятьдесят, не больше, а ширину его было трудно измерить. Опора — четыре ножки, словно у космической станции, — держала тонкую основу трех сантиметров в диаметре, конец которой увенчивал маленький стеклянный шарик. Чуть ниже был нанизан шар побольше, радиусом в десять сантиметров, похожий на тот, который используют на дискотеках.
— Если вы готовы, то я начну, — проговорил Гаров уже менее дрожащим голосом.
— Ну давай, запускай.
— Как скажите, только приготовьтесь увидеть то, что может вас шокировать, и осторожней с оружием, чтоб от испуга, не подстрелить кого-нибудь.
— Меньше слов.
— Тогда смотрите, — Гаров нажал незаметную кнопку. Шар медленно набирая скорость, стал раскручиваться. — Это будет последнее, что вы увидите, — прошептал «инженер» себе под нос.
* * *
Анатолий Скуратов и Виталий Новак говорили обо всем, что имело хоть какое-то отношение к проекту «Парадиз». Нелетная погода подарила им много времени, так как сообщили, что самолет из Киева задерживается на полчаса, потом еще на час, а потом еще на один. И они, немного проголодавшись, отправились в ресторанчик при аэропорту с милым названием «Геон».Действительно, название соответствовало стилю, в котором была оформлена, как поначалу казалось, эта забегаловка. Почти не отличающийся от живого источник был обложен камнями, а вокруг росли пластмассовые, очень похожие на настоящие, деревья. На окнах свисали зеленые лианы и бушующая за окном снежная метель, казалась кошмарным сном.
Меню было весьма разнообразным, начиная с рассольника и заканчивая фаршированным осетром. Играла ненавязчивая инструментальная музыка христианских авторов. Среди разгулявшейся зимы это место походило на оазис. Беседа текла сама собой, не было неловких пауз и пустых фраз для поддержания разговора.
— Я точно определил состав группы и нашел досье на каждого члена экспедиции, желаете взглянуть? — Скуратов наклонился к дипломату и поставил на стол свой ноутбук.
— Да, конечно, родители мне рассказали только о некоторых, и то совершенно случайно и вскользь.
— Вот, пожалуйста — Анатолий открыл файл, представленный в виде веб-сайта.
На главной странице были фотографии совершенно незнакомых Новаку людей, за исключением его родителей. Под каждым фото написаны фамилия и имя, специфика работ, проводимых во время экспедиции, даты рождения и смерти.
— Итак, давайте по порядку. Три женщины и одиннадцать мужчин. Плюс с ними был еще один человек, руководивший этой экспедицией — мужчина из КГБ, на него я не смог найти досье, но у меня есть подробное описание.
— Анатолий, прости за любопытство, но откуда у тебя все это? Насколько я знаю, это было одно из наиболее секретных мероприятий. Каким образом ты получил эти данные?
— Дело в том, что перестройка, это момент всеобщего хаоса. Коммунизм — сильный механизм, но построен на плохом основании, поэтому и во время путча разлетелся как карточный домик. Никто в тот момент не был ни в чем уверен. Бумаги, цена которым многие человеческие жизни и килограммы, если не тонны золота, необдуманно сжигались пачками. В то время и появился человек, который стал скупать все, что только связано с этим проектом.
— Что-то я запутался, так ты все-таки на кого-то работаешь?
— Честно говоря, я сам его никогда не видел, скорей всего он из боссов питерских группировок. Каким-то образом он узнал, что я тоже собираю бумаги и улики по проекту и предложил сотрудничество.
— С мафией? — Новак никак не ожидал такого поворота.
— А пусть даже и так. Вы знаете, я поначалу тоже спасовал.
— И тебя прижали?
— Нет, я встретился с его адвокатом, который дал мне прочитать заключение о смерти моих родителей и страницу из дневника матери, которую вы читали. Это было последнее, что она написала. Я точно знаю, что это именно ее дневник, ведь записи сделаны маминым почерком. Я хорошо запомнил тот роковой день — все до мелочей. Перед сном мне было скучно, и я решил порисовать, но не найдя другой бумаги, нарисовал на чистом листе маминого дневника.
— И что же?
— А то, что на обратной стороне последней маминой записи, которую мне дали, моей рукой нарисован человек на коне, и вряд ли кто-то мог это знать кроме меня, — Скуратов улыбнулся.
— Так получается мафия тоже заинтересована в поисках Рая?
— Я не смог до конца понять, какой у них интерес к этому делу, точнее их «пахана», но он попросил, чтобы я сообщал обо всех находках, особенно его интересуют записи из…
— «Пустынной Библии», ведь так?
— Именно, — Скуратов был изумлен.
— Друг мой, если ты за ней приехал, — голос Новака изменился, — то, во-первых, ее у меня нет, а во-вторых, ни одному смертному лучше не знать о том, что в ней записано.
— Виталий Андреевич, что с вами? Вы побледнели, вам нехорошо?
— Да, нехорошо, — Новак сделал глоток воды, вдохнул поглубже и продолжил, — прости. Может ты и не знаешь, что это.
— Честно говоря, не знаю. Конечно, прочитав все документы я понял, что эта книга стала причиной смерти почти всех участников экспедиции. Я не знаю, что они нашли во время поездки, но говорят о ней как о «Пустынной Библии». Эта реликвия разбудила «нечто», и они боялись это «нечто» больше смерти. Этим «нечто» был так называемый «мститель». Он в конечном итоге и привел к гибели всю группу, кроме ваших.., — Скуратов будто очнулся от сна и в глазах блеснул огонек, — Виталий Андреевич, а вы видели его? Я имею ввиду «мстителя»?
— Да, — ответил Новак, после глубокого вздоха, — и не хотел бы повстречать вновь.
— Что это за книга? Он ведь шел по ее следу?
— С виду это простая Библия, но в середине маленький дефект, в нем и загвоздка. На чистых листах записан маршрут к источнику вечной жизни. Христианин должен знать, что Бог закрыл от людей дерево жизни…
— Вы считаете, что это место может находиться на земле?
— Не знаю, но английский исследователь случайно наткнулся на него в Иракской пустыне и разбудил «мстителя», охраняющего это место.
— Но в Библии написано, что рай охраняет ангел с мечом, а по действиям этого «мстителя» не скажешь, что он ангел.
— Я знаю точно, что это не ангел, но в Библии упоминается также об ангеле смерти, который поразил первенцев Египта… Одним словом, я не знаю, как тебе лучше объяснить.
— Получается этот первый исследователь нашел дерево жизни? — Скуратов стал понимать — все еще серьезней чем он думал.
— Нет, «мститель» ему помешал.
— Теперь мне многое стало понятней, — Анатолий кивнул на ноутбук.
— Поэтому лучше оставь эту затею, я не хочу, чтобы ты разделил их участь, — Новак указал пальцем на группу людей на мониторе.
— Вы их знали?
— Не всех. Точнее я никого не знал, но прочел в письме от матери, которое она написала мне до того, как… — Новак замолчал, не желая вспоминать или говорить.
— Ну, тогда я вас познакомлю. Я раз по сто перечитал досье, и вся группа теперь будто моя родня.
— Так значит, это дал тебе мафиози?
— Ну, многое нашел сам, я ведь довольно неплохо зарабатываю, и весь мой доход уходит на сбор этих документов. А по большому счету, конечно, помог он: дал деньги, и стопку разных документов. Я привел все в порядок, разложил как мог, а пустое пространство сейчас заполняю вашими воспоминаниями. И вот, что у меня получается. Правда, на некоторых очень мало сведений.
1. Илья * * * — астроном.
Возникает вопрос, зачем в двадцатом веке технически оснащенной экспедиции понадобился человек такой профессии. Однако неоднократно им удавалось держать правильное направление лишь с помощью звезд. Но только не в тот раз… Его воспоминания я совершенно случайно нашел в Центральной библиотеке.
«…День четырнадцатый. Было непонятно, куда мы попали, потому что картограф никак не мог определить наше местонахождение. Если бы я так хорошо не знал Семеновича, то решил бы, что он просто ничего в этом не понимает. Компас стал вращаться как пропеллер, а повсюду сгустился туман.— Так что это за теория? — Новак был весьма удивлен.
Мы разбили лагерь. Товарищ Иванов стал на всех орать, обещая сиюминутную расправу, если мы не сориентируемся на местности…
Когда стемнело, я определил по звездам, что мы сбились с пути, причем не только местность оказалась не той, но и звезды были чужими. Я, астроном с пятнадцатилетним стажем, был ошеломлен открывшейся картиной. Несколько звезд, которые по всем нашим звездным картам и справочникам погасли тысячи лет назад, как ни в чем ни бывало сияли на небосводе. Тогда-то у меня и появилась теория, которую я пока что боюсь высказать вслух, дабы меня не сочли за сумасшедшего…»
— В это сложно поверить, но разве вам родители не говорили, что они побывали в прошлом?
— В прошлом??? Теперь я, кажется, начинаю теряться, я думал, что знаю все. Но как такое возможно.
— Да, но это только теория, подтверждений нет. Мне так кажется, что они попали именно в допотопный период.
— Я знаю, что все участники экспедиции были высококлассными специалистами, но может с того места лучше видны звезды. То, что невидно в освещенной Москве, в пустыне видно хорошо. Да и не думаю, что по двум звездам стоит делать такое смелое утверждение. Это все его записи?
— К сожалению, да.
— Ты говоришь, нашел. Откуда ты знаешь, что это именно его воспоминания?
— Виталий Андреевич, все свои находки я тщательно проверяю, идентифицирую почерк, стилистику и тому подобное.
— А как ты нашел эти данные?
— Я узнал, что Илья-астроном погиб в Центральной библиотеке. Именно там его настиг «мститель». Как я полагаю, он думал, что в людном месте его никто не тронет и призрак не рискнет появиться там.
— Он ошибался, — спрашивал, а может, утверждал Новак, вглядываясь в лицо мужчины лет тридцати-тридцати пяти на фото, с подписью Илья * * * астроном.
— Именно. Я размышлял, что он мог там делать и пришел к выводу что, либо он что-то читал, либо что-то писал. А что он мог писать? Только свои заметки по этому делу. Я почти два месяца ходил туда, перерывая литературу, связанную с религией, астрономией, и даже биологией и географией. Десятки тысяч книг и ни одной зацепки. Тут я совершенно случайно зашел в бюро находок и стал расспрашивать обо всех вещах, которые поступали из Центральной библиотеки. Хорошо, что иногда хлам не выкидывают. Оказалось Илья почти неделю жил в библиотеке (Центральная библиотека г. Ленинграда работала круглосуточно) и, наверное, собирался прожить еще дольше. В чемодане было чистое белье, зубная паста, мыло и консервы. И главное, то, что я искал — большой астрономический атлас, а в нем этот недописанный листок. Удивляюсь, почему КГБ не нашел этот чемодан.
— А где остальное? Он, наверное, куда-то это прятал. Я не думаю, что он начал писать с четырнадцатого дня.
— Я тоже так решил. Поэтому договорился с одной из ленинградских школ, и шесть классов пересматривали для меня каждую книгу, ища все, что было вложено. Мы нашли кучу записок, бухгалтерских подсчетов, закладок, даже старых рублей около тысячи, по рублю. Но ничего из того, что нас интересует.
— Жаль.
— Не то слово… — Скуратов вздохнул, вспоминая, сколько сил, времени и денег он потратил, хотя библиотека выразила благодарность за приведенные в порядок книги.
— Так что, всего три женщины было в команде?
— Да, и вот очень интересное досье…
* * *
Брендон Марш в спешке собирал сумку.Шейла проходила мимо приоткрытых дверей монтажной, как раз после записи очередного выпуска новостей. Ее мысли ни на секунду не отпускало влечение к этой опасной затее Брендона, найти «иголку в стоге сена». Похоже, он напал на новый след, иначе зачем ему так спешить. Она тихо зашла в монтажную…
— Котик, ты куда?
Брендон вздрогнул от неожиданности. Его рефлекторным движением было выхватить пистолет, но, увидев, что это всего лишь «пустышка» Шейла, ответил не долго думая:
— В небольшой отпуск.
Шейла не ошиблась, ей повезло, что она появилась в правильный момент. Она быстро закрыла за собой дверь и заговорщицки выпалила:
— Брендон, котик, возьми меня с собой. Ты на охоту, ведь так?
— Это исключено! — резко отрезал Марш и посмотрел так, будто она попросила достать звезду с неба.
— Ну, котик, я ведь все знаю… — видя, что он никак не реагирует, девушка пошла в наступление, — Тебе будет одиноко холодными ночами в засадах, с одной механической камерой, а я… — она подошла вплотную и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
— Чего ты хочешь, Шейла? — ее страсть ничуть не коснулась Брендона, он был неумолим и, казалось, непробиваем.
— Поехать с тобой.
— Ты понимаешь, что это опасно и глупо.
— Ты ведь едешь?
— Да, еду.
— Ну а чем я хуже, — поняв, что телом его в данный момент не заинтересуешь, она приняла другую тактику, — у меня есть деньги, много денег, если ты назовешь самую большую цифру и даже умножишь саму на себя, это будет только сотой частью того, что я трачу на свои вечерние туалеты.
Брендон слушал ее с безразличием.
— Денег у меня хватает, я лучше сам тебе столько же заплачу, чтобы ты не приставала ко мне. Нет, и все!
— Ну же Брендон, ты сможешь только снимать, а кто же будет вести репортаж? Я одна из самых известных репортеров мира или ты забыл. Мне поверят миллионы, если увидят в этом сюжете, а тебе — нет, ты ведь малоизвестный…
— Мне не нужна слава. Понятно, Шейла? Все, мне пора ехать, еще нужно открыть визу и взять билет.
Он обошел ее и уже было открыл дверь.
— У меня есть связи: визу мы получим за двадцать минут в любую страну мира, а еще мой папа владелец авиакомпании, и к моим услугам билеты в любую точку земли.
Брендон замер.
— Хорошо, что ты хочешь?
— Поехать с тобой, и пятьдесят процентов от успеха сенсации о МАКС.
— До свиданья!
— Хорошо, сорок процентов!
— Увидимся через неделю! — Брендон скрылся за дверью.
— Ладно, сколько ты хочешь?
— Я беру тебя с собой, — сказал, выглянув из-за двери Брендон, — может десять процентов, но за каждый твой проступок я буду вычитать один процент. К проступкам относятся: медлительность, лишняя болтовня и суета.
— Ладно, только куда мы едем? Что мне одевать? Взять шубку или мини-бикини???
— Украина, Европа.
— Ой, замечательно, шубку! У меня есть такая шубка… еще мне надо сделать ногти… позвонить папе… отпроситься… А сапоги брать, какая там погода сейчас? — она бегала по монтажной, не зная, что ей брать в первую очередь, ключи от машины или мобильный телефон, чтобы обзвонить подруг.
— Девять процентов! — строго сказал Брендон.
Шейла зашипела, взяла в охапку вещи и демонстративно вышла перед носом Брендона.
— Ладно, я пошутил, это была только проверка, — смягчился Марш, боясь, что ему всю дорогу придется лицезреть кислую гримасу Шейлы, лишенной одного процента того, чего еще не существовало.
Брендон меньше всего хотел брать кого-то в напарники, но сейчас в послепраздничные дни взять билет на самолет через океан было практически невозможно. Да и визу в лучшем случае он смог бы открыть часов за шесть. А с тех пор, как он по своим нелегальным каналам узнал, что произошло в аэропорту Борисполя, каждая минута стала дорога.