– Хотелось бы мне знать, на что он рассчитывает.
– О, его расчеты очень просты. – Джек усмехнулся, – Он хотел бы занять должность Калина, а этому мог препятствовать только Джонатан. Ну, до сего дня Динаро убедился в том, что тот совершенно не в форме.
Роулинз, нервничая и заикаясь, спросил:
– А как вы думаете... каковы шансы на то, что Святой Калин все еще жив?
– Я не знаю. – Джек вздохнул. Но почему-то я думаю, что он жив. А ты?
Капитан улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой:
– Я тоже не знаю. Но я тоже почему-то думаю, что он жив. Ведь мы со Святым Калином связаны совсем особым образом...
Элибер напряглась. Она сидела в кресле и перебирала тонкими пальцами свои пушистые волосы, но из-за темной пряди на Джека внимательно смотрел золотисто-карий глаз.
– Ты действительно думаешь, что он все еще жив? – спросила она чуть слышно.
– Да. – Джек внимательно смотрел на нее. – Но я совсем не знаю, сколько еще он продержится. А еще я не знаю, каким способом Баластер собирается отвлечь наше внимание от Мальтена.
Элибер вздрогнула, открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом вздохнула, закрыла рот и промолчала. Что-то в Шторме болезненно повернулось. Он подумал, что это, наверное, в нем сражаются так и не соединившиеся между собой половинки его “я”, но в данный момент его мысли были кристально-прозрачны. Он заставил себя успокоиться.
– Ну и многое же тебе известно? – спросила она, бессмысленно смотря на свои собственные ноги. Он вздохнул:
– Немногое... То, что ты оказалась в отчаянном положении и согласилась вернуть себе свои утраченные способности. Ну, а Вандовер запустил в тебя свои крючки. Если бы ты его не боялась, он не смог бы этого сделать. Но если бы он не был одним из тех, кто может тобою управлять, ты не боялась бы его.
– А я-то думала, что ты до сих пор деревенский мальчишка с ослиными ушами. – Элибер глубоко вздохнула. – Понимаешь, я не могу бороться с ним – он питается мной. Все, что я ни делаю, только прибавляет ему энергии.
Джек пристально посмотрел на нее:
– Кого он хочет поймать в свои сети? Она покачала головой и скинула со лба прядь волос:
– Я не знаю. Даже тогда, когда он управляет моей психикой, я не могу разгадать его целей до последнего момента. До того; пока не становится слишком поздно...
Шторм прямо спросил:
– Пепис?
Она закрыла лицо руками и всхлипнула;
– Да, Джек, я...
– Кто еще?
– Принцесса... – Элибер оторвала руки от лица. – Именно поэтому Зеленые Рубашки и не смогли объединиться.
– А как насчет Калина?
– Я... я не знаю. – Элибер вытерла нос и еще раз всхлипнула. Сейчас она была похожа на ту девочку, которую он встретил много лет назад. – И ты и я прекрасно знаем, что и это – тоже вероятно. Ведь смерть Калина бросит тень на Пеписа и окончательно испортит его дела.
Джек протянул руку к стакану с напитком местного изготовления. Он не спросил у Элибер, не было ли у нее приказа убить его самого, – не спросил, потому что не хотел слышать ответа.
Алкоголь обжег горло и опалил внутренности. Джек закашлялся. Элибер печально посмотрела на него:
– Знаешь, я бы тоже выпила. Что ты посоветуешь?
Шторм хмыкнул:
– Что угодно, но только не эту гадость, а кроме этого у нас ничего нет. – Он наполнил свой стакан и передал его ей. – Ладно, по крайней мере, это поможет тебе заснуть! Видишь ли... – Если бы Джек умел плакать, наверное, он расплакался бы, как Элибер. – Я могу тебя любить, но я ничем не могу тебе помочь...
Ее рука на мгновение коснулась его руки:
– Я думаю, Джек... если ты меня действительно любишь, я смогу справиться со всем. Но, понимаешь, он всегда со мной, всегда в моих мыслях, в моих снах... Он поселился во мне, как неодолимая черная сила. Иногда мне кажется, что я заглянула в то неведомое место, которое Святой Калин называет адом.
Джек ободряюще улыбнулся:
– Элибер, отстаивай себя! Ты всегда была готова поддержать меня, а теперь – моя очередь. Наверное, я не могу тебе помочь, по ты не одинока. И запомни: что бы ни случилось, я не позволю тебе убить Калина!
Ее губы задрожали. Она подняла стакан и залпом проглотила содержимое, поперхнулась, закашлялась, потом перевела дух и спросила:
– Но как же мы будем искать его? Джек посмотрел на Боуги:
– Боуги сказал мне странную вещь... Вроде бы, он – что-то типа указательного столба. А больше я пока не знаю. Боуги! Расскажи-ка нам о том, что ты не стал доверять записям!
Глава 28
Глава 29
– О, его расчеты очень просты. – Джек усмехнулся, – Он хотел бы занять должность Калина, а этому мог препятствовать только Джонатан. Ну, до сего дня Динаро убедился в том, что тот совершенно не в форме.
Роулинз, нервничая и заикаясь, спросил:
– А как вы думаете... каковы шансы на то, что Святой Калин все еще жив?
– Я не знаю. – Джек вздохнул. Но почему-то я думаю, что он жив. А ты?
Капитан улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой:
– Я тоже не знаю. Но я тоже почему-то думаю, что он жив. Ведь мы со Святым Калином связаны совсем особым образом...
Элибер напряглась. Она сидела в кресле и перебирала тонкими пальцами свои пушистые волосы, но из-за темной пряди на Джека внимательно смотрел золотисто-карий глаз.
– Ты действительно думаешь, что он все еще жив? – спросила она чуть слышно.
– Да. – Джек внимательно смотрел на нее. – Но я совсем не знаю, сколько еще он продержится. А еще я не знаю, каким способом Баластер собирается отвлечь наше внимание от Мальтена.
Элибер вздрогнула, открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом вздохнула, закрыла рот и промолчала. Что-то в Шторме болезненно повернулось. Он подумал, что это, наверное, в нем сражаются так и не соединившиеся между собой половинки его “я”, но в данный момент его мысли были кристально-прозрачны. Он заставил себя успокоиться.
– Ну и многое же тебе известно? – спросила она, бессмысленно смотря на свои собственные ноги. Он вздохнул:
– Немногое... То, что ты оказалась в отчаянном положении и согласилась вернуть себе свои утраченные способности. Ну, а Вандовер запустил в тебя свои крючки. Если бы ты его не боялась, он не смог бы этого сделать. Но если бы он не был одним из тех, кто может тобою управлять, ты не боялась бы его.
– А я-то думала, что ты до сих пор деревенский мальчишка с ослиными ушами. – Элибер глубоко вздохнула. – Понимаешь, я не могу бороться с ним – он питается мной. Все, что я ни делаю, только прибавляет ему энергии.
Джек пристально посмотрел на нее:
– Кого он хочет поймать в свои сети? Она покачала головой и скинула со лба прядь волос:
– Я не знаю. Даже тогда, когда он управляет моей психикой, я не могу разгадать его целей до последнего момента. До того; пока не становится слишком поздно...
Шторм прямо спросил:
– Пепис?
Она закрыла лицо руками и всхлипнула;
– Да, Джек, я...
– Кто еще?
– Принцесса... – Элибер оторвала руки от лица. – Именно поэтому Зеленые Рубашки и не смогли объединиться.
– А как насчет Калина?
– Я... я не знаю. – Элибер вытерла нос и еще раз всхлипнула. Сейчас она была похожа на ту девочку, которую он встретил много лет назад. – И ты и я прекрасно знаем, что и это – тоже вероятно. Ведь смерть Калина бросит тень на Пеписа и окончательно испортит его дела.
Джек протянул руку к стакану с напитком местного изготовления. Он не спросил у Элибер, не было ли у нее приказа убить его самого, – не спросил, потому что не хотел слышать ответа.
Алкоголь обжег горло и опалил внутренности. Джек закашлялся. Элибер печально посмотрела на него:
– Знаешь, я бы тоже выпила. Что ты посоветуешь?
Шторм хмыкнул:
– Что угодно, но только не эту гадость, а кроме этого у нас ничего нет. – Он наполнил свой стакан и передал его ей. – Ладно, по крайней мере, это поможет тебе заснуть! Видишь ли... – Если бы Джек умел плакать, наверное, он расплакался бы, как Элибер. – Я могу тебя любить, но я ничем не могу тебе помочь...
Ее рука на мгновение коснулась его руки:
– Я думаю, Джек... если ты меня действительно любишь, я смогу справиться со всем. Но, понимаешь, он всегда со мной, всегда в моих мыслях, в моих снах... Он поселился во мне, как неодолимая черная сила. Иногда мне кажется, что я заглянула в то неведомое место, которое Святой Калин называет адом.
Джек ободряюще улыбнулся:
– Элибер, отстаивай себя! Ты всегда была готова поддержать меня, а теперь – моя очередь. Наверное, я не могу тебе помочь, по ты не одинока. И запомни: что бы ни случилось, я не позволю тебе убить Калина!
Ее губы задрожали. Она подняла стакан и залпом проглотила содержимое, поперхнулась, закашлялась, потом перевела дух и спросила:
– Но как же мы будем искать его? Джек посмотрел на Боуги:
– Боуги сказал мне странную вещь... Вроде бы, он – что-то типа указательного столба. А больше я пока не знаю. Боуги! Расскажи-ка нам о том, что ты не стал доверять записям!
Глава 28
В последнее время Святой Калин напоминал себе розу, обратившую свои шипы внутрь самого себя. Его душу привязали к плоти, но плоть была стара и немощна и не могла удерживать в себе все еще сильный дух. Но умереть ему не позволяли.
То, что теперь ат-фарелы могли разговаривать с ним и он понимал их речь, было уже несущественно. Боль, живущая в его плоти, скрипела, шаталась, распевала самыми разными голосами, и каждый голос был страшен. То существо, которым он был сейчас, мало чем напоминало человека. Когда ему удавалось уйти от этой боли, он получал короткую передышку, но ат-фарелы, сами того не понимая, тянули его обратно в то же пекло.
В последнее время Калин часто вспоминал прошлое. Самыми приятными воспоминаниями были те, которые возвращали его во времена обучения в семинарии – тогда он уже сформировался как человек и совершил свое первое чудо, и на занятиях ему приходилось изучать законы, по которым существует то, к чему он так стремился. Да, это были хорошие деньки! В то время он думал, что сможет сделать все, что угодно, – и у него на все хватало сил. Среди них учился высокомерный рыжеволосый парень из богатой семьи. Если бы этот парень не обладал удивительной способностью помнить зло и мстить за него в странной,
почти что неуловимой форме, он наверняка стал бы объектом всеобщих насмешек. Этого парня звали Пепис, и у него были хорошие умственные способности. И хотя потом Пепис поступил в военную школу, у них с Калином сложились хорошие отношения – в их основе лежало уважение друг к другу.
А самым приятным из всех воспоминаний было воспоминание о маленькой комнатке в подвале. Ему повезло тогда. Ему досталась комнатка с целой стеной из окон. Окна находились под самым потолком и выходили на лужайку, заросшую травой. На стекло очень часто попадала грязь, но зато он мог видеть, как ярко-зеленые побеги травы вытягивают вверх свои усики. Иногда к нему в комнатку заглядывала маленькая черно-белая собачонка декана – она тыкалась носом в стекло и изо всех сил лаяла, будто принимала его за крысу, спрятавшуюся в подземелье.
Он старался как можно реже вспоминать про эти окна – но их образ поддерживал его в самые трудные годы – в то время он открыл для себя, что люди похожи на семена – если их осенит стремление к истине, они будут расти и цвести. Он помнил об этом и в течение всей своей жизни пытался зажечь божью искру в народных сердцах.
В конце пути его самого ждала неудача. Ему не удалось многое сделать и многое завершить. Но он знал, что его мелкие желания Бог исполняет всегда, и сейчас вот зачем-то вспоминал об окнах своей юности.
Ат-фарелы опять звали его к себе. Этот зов был болезнен и силен, и, к сожалению, он понадобился им как раз в тот момент, когда понял, в чем была главная ошибка его жизни. Кажется, он ошибался, когда утверждал, что Бог воплощался и в других мирах. Ошибался в одном, а потому у него не получалось и другое. Он не смог сделать так, чтобы человечество, потянувшееся к Богу, жило и развивалось в полном достатке.
Когда ат-фарелы тянули его назад, к себе, через его память вихрем проносились разные воспоминания о тех мирах, в которых ему довелось побывать. Там сорная трава прорывалась сквозь узкие щели в бетоне и цветы умудрялись расти прямо на железных крышах домов.
– Как странно... – подумал он. – Как странно и неестественно выглядят эти вещи!
А потом он подумал, что каждое семя несет в себе божью искру, а значит, пусть будет то, что будет! Эта мысль появилась из самой его сущности, и он сокрушенно подумал:
– Почему же я смог понять это только тогда, когда стал умирать? – но смерти не наступило, вместо смерти к нему вернулось сознание.
Теперь, когда он понял то, что должен был понять много лет назад, ему необходимо было жить. Наконец-таки он нашел то связующее звено, которое создал сам задолго до того, как попал в плен. У него был сигнальный столб, и этот сигнальный столб должен был вывести его к истине.
Нет, нет, он не мог этого сделать! Хороший человек, его друг, попал в пучину непонятного, непознанного и страшного. Нет, Боуги никому не позволит затянуть себя в эту бездну, потому что... потому что он боится найти в ней самого себя.
Он думал об этом давно – ведь его всегда интересовала его собственная природа. Он не был воинственным рыцарем, хотя в чем-то и походил на него, не был он ни траком, ни милосцем. Он не мог признать своих предков ни в одном из тех гуманоидов, которые населяли миры Доминиона. Только ат-фарелы вызывали у него чувство родства. Но ат-фарелы были врагами... А потом, если он и был одним из ат-фарелов, то долгое общение с Джеком до того изменило его суть, что вряд ли эти жестокие и горделивые ящеры могли признать его за своего. Существа, подобного ему, не было во всей вселенной...
Интересно, а уничтожил ли бы его Джек Шторм, если бы он узнал, что Боуги – враг? Ведь они с Джеком были солдатами, а солдаты убивали своих врагов...
Нет, нет, Боуги не хотел проигрывать! Он хотел жить! Он хотел найти для своей души настоящее тело – ведь она и так была бездомной достаточно долго! Он хотел видеть себя точно так же, как он видел Элибер и Джека. И вот теперь он слышал долгожданный призыв и отказывался принимать его...
Элибер скосила глаза на бронекостюм.
– Боуги ведет себя странно, – сказала она. – Я замечаю, что он уже несколько дней сам не свой! Знаешь, иногда мне кажется, что если бы Динаро узнал, что ответ заключен в Боуги, он стер бы его в порошок.
– Скорее всего, это так. – Джек отложил в сторону компьютерную распечатку, которой занимался. – Ты знаешь, ат-фарелы действительно появляются из ниоткуда и исчезают в никуда.
– И что это означает? – с интересом спросила Элибер.
– Это значит, что их высокоразвитая технология позволяет им почти мгновенно перемещаться во времени и пространстве. Сейчас они здесь, а через минуту – уже на другом конце вселенной.
Элибер придвинулась к Джеку. Она выспалась и сейчас выглядела намного лучше, чем все предыдущие дни. Она уже успела заварить отвар из тех трав, которые считались здесь заменой чая. Конечно, это была очень плохая замена, но все же отвар был горячим и от него пахло сладким дымом.
– Тогда неудивительно, что их никто не может победить, – задумчиво пробормотала она.
– Да. – Шторм вздохнул. – Единственное, что мы можем сделать, – так это выстроить оборонительную линию и надеяться, что время от времени ат-фарелы будут пролетать мимо, не заглядывая в наши владения. Правда, я по-прежнему не уверен в том, что нам нужно с ними воевать. Элибер, они знают условия чистой войны. Конечно, на тех планетах, на которые они нападали, не осталось цивилизации, но земля осталась живой и сохранила способность к регенерации.
– Значит, эту планету уже можно заселять? – она помешивала светлую жидкость в стакане.
– Пока нет. – Он покачал головой. – Но существует множество гораздо более разрушительных военных средств.
Она посмотрела на него сквозь прозрачную стенку стакана:
– Ты судишь о них слишком по-человечески, а ведь это совершенно чужие и непопятные существа! Джек, я думаю, что если нам придется вступить в схватку с ними для того, чтобы вытянуть из их лап Святого Калина, нам надо как следует подготовиться!
– Я сделаю все, что смогу! – резко и нервно ответил Джек. Злибер промолчала и изо всех сил стала дуть на горячий отвар. Джек поднялся и отправился в маленькую комнатку, занятую их бронекостюмами. Оружие заряжалось, и сейчас круглые шлемы лежали на полу. Джек заглянул внутрь своего бронекостюма и увидел, что маленькая, почти невесомая плоть Боуги активизировалась – неизвестное существо вело себя очень нервно, его маленькие ворсинки дрожали в прозрачном воздухе. Джек уже поборол то отвращение, которое вызывали у него воспоминания о милосских берсеркерах, и теперь относился к этому маленькому существу спокойно и ровно, правда, он никак не мог понять, почему Боуги не указывает им дорогу к ат-фарелам, если он сам говорит, что знает ее?
За его спиной послышались негромкие шаги.
– Извините меня, сэр, – почтительно сказал Роулинз. – Получено сообщение о том, что большая группа тракианских кораблей вышла из гиперпространства и повернула к Кэрону.
Джек поморщился:
– Значит, за нами следили!
Роулинз кивнул, и белокурая прядь упала ему на лоб:
– Похоже, что так!
– Спасибо, капитан! – Джек соображал быстро. На Кэроне тракам делать нечего. Значит, они надеются на то, что экспедиция Шторма выведет их на ат-фарелов.
– Видимо, за этим что-то кроется? – обеспокоенно спросил Роулинз.
– Кроется? – Джек наморщил лоб. – Да нет, пока ничего. Скорее всего, они займут выжидательную позицию и будут следить за нашими действиями. – Джек внимательно посмотрел на бронекостюмы. – Если хочешь, сообщи местным властям, что пока планете ничего не угрожает.
– Да, сэр. – Голос Роулинза звучал неуверенно. Джек улыбнулся:
– Еще вопросы есть?
– Чего мы ждем? – спросил молодой рыцарь. Шторм хмыкнул:
– Мы ждем того момента, когда наш враг сделает первый ход. Роулинз смахнул со лба белокурую челку:
– Но о каком враге идет речь, сэр? О траках, ат-фарелах или о Баластере? Джек махнул рукой:
– Ой, Роулинз, если бы я это знал, я не ожидал бы первого хода!
Роулинз кивнул и вышел из мастерских. Шторм подождал немного, а потом подошел к своему костюму, сел у тяжелых бронированных ботинок и скрестил ноги. Когда-то рыцари Доминиона были настоящим военным орденом. Но сейчас большая часть старинных дисциплин была забыта, и хотя Шторм пытался вернуть их к жизни, ему далеко не все удавалось в возрождении рыцарства. Но в нем самом все еще жили старинные обычаи и ритуалы, и он вспоминал их, когда хотел вздохнуть глубоко и свободно.
Чистые мысли и благородные поступки были всего лишь внешним выражением внутренней силы. В каждом вдохе, который совершало его тело, жила надежда, а в каждом движении – возможность победы.
Шторм открыл глаза. Бронированная рукавица Боуги описала в воздухе дугу. Джек взял его руку в свою и, улыбнувшись, сказал:
– Без оружия нет солдата! Мы бились на Милосе и вернулись оттуда живыми. Наша последняя битва совсем близко, Боуги, и я готов к ней!
Шторм почувствовал ответное прикосновение и услышал в своих мыслях голос неведомого существа:
– Мне стыдно, Джек, я сбежал с поля боя! – грустно сказал Боуги.
Джек погладил серебристый бронескафандр:
– Что ты! Ты всегда был мне хорошим другом! Ты выполнял то, о чем я просил тебя, – нес меня, когда я умирал, наполнял меня собою, когда я был пуст.
– Ты дал мне жизнь. А я трушу... – в низком рокочущем голосе, все еще не обретшем плоти, звучала печаль.
Джек вспомнил тот страшный, почти нечеловеческий крик, который записал Боуги. Может быть, встреча с ат-фарелами так подействовала на него, что воинственный дух не мог выполнить поручения, данного ему Калином?
– Расскажи мне, что тебя пугает? – спросил Шторм.
– Отсутствие жизни и отсутствие борьбы. – Боуги минуту помолчал. – Ведь я не знаю, кто я такой.
Джек вздохнул:
– Ничего, Боуги! В конце-концов, ты знаешь, что твое предназначение – стать человеком.
– Я не отношусь к человеческой расе, – голос Боуги становился все глуше и глуше.
– И все же ты мог бы стать человеком. Правда, для этого тебе пришлось бы как следует поработать...
– А ты... – голос Боуги дрогнул, – ты много работал?
Джек задумался:
– Думаю, что да. Во всяком случае, я старался... Расскажи мне, где сейчас Калин?
Боуги тяжело вздохнул:
– Не знаю...
– Мне кажется, что ты знаешь это. – Джек немного помолчал. – Но ты боишься того, что ты знаешь. И все же... если ты не переборешь свой страх, ты не сможешь дальше жить...
Наступило тяжелое молчание. Потом Боуги сказал:
– Вам совсем не нужно искать врага, Босс. Посмотрите внутрь бронескафандра. Враг – это я. Ведь я – ат-фарел.Вот так. Ваши поиски закончились. Я вызвал их сюда.
В коридоре раздались торопливые шаги. В комнату вбежали Элибер и Роулинз:
– Нам поступила информация, Джек! И, скорее всего, она исходит не от траков!
Джек повернулся и посмотрел на бледного Роулинза:
– Не понимаю, о чем идет речь?
– Они появились ниоткуда, сэр. Три огромных военных корабля. Таких больших, каких я никогда в жизни не видел. Кажется, мы в опасности!
Джек толкнул ногой вешалку от боевого костюма, и она грохнулась на пол:
– Значит так, сначала мы надеваем бронекостюмы, а потом объявляем тревогу.
Элибер уронила свой бронекостюм на пол:
– Но ведь на Кэроне нет экранов защиты! А мы находимся на открытом пространстве, так что если ты ничего не придумаешь...
– Ладно. Сейчас мы погрузимся на корабль и посмотрим, сможем ли мы улететь с этой планеты, а потом уж будем думать. – Джек схватил бронекостюм с Боугн и попытался его открыть, но швы не поддавались.
– Нет, Босс! – дрожащим голосом сказал Боуги. – На этот раз нет. Я хочу жить, а нам обоим уже не хватает места в бронекостюме...
Джек помолчал, потом дотянулся до крючков, которые удерживали бронекостюм на вешалке, и тот упал на землю.
– Что ты делаешь? – удивленно спросила Элибер.
– Ничего особенного, – отмахнулся Шторм. – Где Динаро?
– Возится с кое-какой защитой на площадке. – Роулинз надел шлем. – Он говорит, что встретит нас на корабле.
– А что с Джонатаном?
Джек шлепком проводил Боуги из комнаты с оборудованием:
– Ему лучше быть внизу, пока мы будем отвлекать их внимание. Роулинз, запускай двигатели!
Элибер встревоженно посмотрела на Джека:
– Что-нибудь случилось? Он усмехнулся:
– Боуги не пускает меня внутрь бронекостюма. Он говорит, что это убьет его.
То, что теперь ат-фарелы могли разговаривать с ним и он понимал их речь, было уже несущественно. Боль, живущая в его плоти, скрипела, шаталась, распевала самыми разными голосами, и каждый голос был страшен. То существо, которым он был сейчас, мало чем напоминало человека. Когда ему удавалось уйти от этой боли, он получал короткую передышку, но ат-фарелы, сами того не понимая, тянули его обратно в то же пекло.
В последнее время Калин часто вспоминал прошлое. Самыми приятными воспоминаниями были те, которые возвращали его во времена обучения в семинарии – тогда он уже сформировался как человек и совершил свое первое чудо, и на занятиях ему приходилось изучать законы, по которым существует то, к чему он так стремился. Да, это были хорошие деньки! В то время он думал, что сможет сделать все, что угодно, – и у него на все хватало сил. Среди них учился высокомерный рыжеволосый парень из богатой семьи. Если бы этот парень не обладал удивительной способностью помнить зло и мстить за него в странной,
почти что неуловимой форме, он наверняка стал бы объектом всеобщих насмешек. Этого парня звали Пепис, и у него были хорошие умственные способности. И хотя потом Пепис поступил в военную школу, у них с Калином сложились хорошие отношения – в их основе лежало уважение друг к другу.
А самым приятным из всех воспоминаний было воспоминание о маленькой комнатке в подвале. Ему повезло тогда. Ему досталась комнатка с целой стеной из окон. Окна находились под самым потолком и выходили на лужайку, заросшую травой. На стекло очень часто попадала грязь, но зато он мог видеть, как ярко-зеленые побеги травы вытягивают вверх свои усики. Иногда к нему в комнатку заглядывала маленькая черно-белая собачонка декана – она тыкалась носом в стекло и изо всех сил лаяла, будто принимала его за крысу, спрятавшуюся в подземелье.
Он старался как можно реже вспоминать про эти окна – но их образ поддерживал его в самые трудные годы – в то время он открыл для себя, что люди похожи на семена – если их осенит стремление к истине, они будут расти и цвести. Он помнил об этом и в течение всей своей жизни пытался зажечь божью искру в народных сердцах.
В конце пути его самого ждала неудача. Ему не удалось многое сделать и многое завершить. Но он знал, что его мелкие желания Бог исполняет всегда, и сейчас вот зачем-то вспоминал об окнах своей юности.
Ат-фарелы опять звали его к себе. Этот зов был болезнен и силен, и, к сожалению, он понадобился им как раз в тот момент, когда понял, в чем была главная ошибка его жизни. Кажется, он ошибался, когда утверждал, что Бог воплощался и в других мирах. Ошибался в одном, а потому у него не получалось и другое. Он не смог сделать так, чтобы человечество, потянувшееся к Богу, жило и развивалось в полном достатке.
Когда ат-фарелы тянули его назад, к себе, через его память вихрем проносились разные воспоминания о тех мирах, в которых ему довелось побывать. Там сорная трава прорывалась сквозь узкие щели в бетоне и цветы умудрялись расти прямо на железных крышах домов.
– Как странно... – подумал он. – Как странно и неестественно выглядят эти вещи!
А потом он подумал, что каждое семя несет в себе божью искру, а значит, пусть будет то, что будет! Эта мысль появилась из самой его сущности, и он сокрушенно подумал:
– Почему же я смог понять это только тогда, когда стал умирать? – но смерти не наступило, вместо смерти к нему вернулось сознание.
Теперь, когда он понял то, что должен был понять много лет назад, ему необходимо было жить. Наконец-таки он нашел то связующее звено, которое создал сам задолго до того, как попал в плен. У него был сигнальный столб, и этот сигнальный столб должен был вывести его к истине.
* * *
Боуги услышал призыв. Он знал, что рано или поздно это произойдет, но все-таки сильно заволновался. Призыв был силен – он ударил в самую суть его существа, как ударяет молния в одиноко стоящее дерево. Его плоть затрепетала, клетки запульсировали, маленькие ворсинки вытянулись вперед. И все же, несмотря на всю силу полученного им сигнала, Боуги знал, что отвечать на него он не станет.Нет, нет, он не мог этого сделать! Хороший человек, его друг, попал в пучину непонятного, непознанного и страшного. Нет, Боуги никому не позволит затянуть себя в эту бездну, потому что... потому что он боится найти в ней самого себя.
Он думал об этом давно – ведь его всегда интересовала его собственная природа. Он не был воинственным рыцарем, хотя в чем-то и походил на него, не был он ни траком, ни милосцем. Он не мог признать своих предков ни в одном из тех гуманоидов, которые населяли миры Доминиона. Только ат-фарелы вызывали у него чувство родства. Но ат-фарелы были врагами... А потом, если он и был одним из ат-фарелов, то долгое общение с Джеком до того изменило его суть, что вряд ли эти жестокие и горделивые ящеры могли признать его за своего. Существа, подобного ему, не было во всей вселенной...
Интересно, а уничтожил ли бы его Джек Шторм, если бы он узнал, что Боуги – враг? Ведь они с Джеком были солдатами, а солдаты убивали своих врагов...
Нет, нет, Боуги не хотел проигрывать! Он хотел жить! Он хотел найти для своей души настоящее тело – ведь она и так была бездомной достаточно долго! Он хотел видеть себя точно так же, как он видел Элибер и Джека. И вот теперь он слышал долгожданный призыв и отказывался принимать его...
Элибер скосила глаза на бронекостюм.
– Боуги ведет себя странно, – сказала она. – Я замечаю, что он уже несколько дней сам не свой! Знаешь, иногда мне кажется, что если бы Динаро узнал, что ответ заключен в Боуги, он стер бы его в порошок.
– Скорее всего, это так. – Джек отложил в сторону компьютерную распечатку, которой занимался. – Ты знаешь, ат-фарелы действительно появляются из ниоткуда и исчезают в никуда.
– И что это означает? – с интересом спросила Элибер.
– Это значит, что их высокоразвитая технология позволяет им почти мгновенно перемещаться во времени и пространстве. Сейчас они здесь, а через минуту – уже на другом конце вселенной.
Элибер придвинулась к Джеку. Она выспалась и сейчас выглядела намного лучше, чем все предыдущие дни. Она уже успела заварить отвар из тех трав, которые считались здесь заменой чая. Конечно, это была очень плохая замена, но все же отвар был горячим и от него пахло сладким дымом.
– Тогда неудивительно, что их никто не может победить, – задумчиво пробормотала она.
– Да. – Шторм вздохнул. – Единственное, что мы можем сделать, – так это выстроить оборонительную линию и надеяться, что время от времени ат-фарелы будут пролетать мимо, не заглядывая в наши владения. Правда, я по-прежнему не уверен в том, что нам нужно с ними воевать. Элибер, они знают условия чистой войны. Конечно, на тех планетах, на которые они нападали, не осталось цивилизации, но земля осталась живой и сохранила способность к регенерации.
– Значит, эту планету уже можно заселять? – она помешивала светлую жидкость в стакане.
– Пока нет. – Он покачал головой. – Но существует множество гораздо более разрушительных военных средств.
Она посмотрела на него сквозь прозрачную стенку стакана:
– Ты судишь о них слишком по-человечески, а ведь это совершенно чужие и непопятные существа! Джек, я думаю, что если нам придется вступить в схватку с ними для того, чтобы вытянуть из их лап Святого Калина, нам надо как следует подготовиться!
– Я сделаю все, что смогу! – резко и нервно ответил Джек. Злибер промолчала и изо всех сил стала дуть на горячий отвар. Джек поднялся и отправился в маленькую комнатку, занятую их бронекостюмами. Оружие заряжалось, и сейчас круглые шлемы лежали на полу. Джек заглянул внутрь своего бронекостюма и увидел, что маленькая, почти невесомая плоть Боуги активизировалась – неизвестное существо вело себя очень нервно, его маленькие ворсинки дрожали в прозрачном воздухе. Джек уже поборол то отвращение, которое вызывали у него воспоминания о милосских берсеркерах, и теперь относился к этому маленькому существу спокойно и ровно, правда, он никак не мог понять, почему Боуги не указывает им дорогу к ат-фарелам, если он сам говорит, что знает ее?
За его спиной послышались негромкие шаги.
– Извините меня, сэр, – почтительно сказал Роулинз. – Получено сообщение о том, что большая группа тракианских кораблей вышла из гиперпространства и повернула к Кэрону.
Джек поморщился:
– Значит, за нами следили!
Роулинз кивнул, и белокурая прядь упала ему на лоб:
– Похоже, что так!
– Спасибо, капитан! – Джек соображал быстро. На Кэроне тракам делать нечего. Значит, они надеются на то, что экспедиция Шторма выведет их на ат-фарелов.
– Видимо, за этим что-то кроется? – обеспокоенно спросил Роулинз.
– Кроется? – Джек наморщил лоб. – Да нет, пока ничего. Скорее всего, они займут выжидательную позицию и будут следить за нашими действиями. – Джек внимательно посмотрел на бронекостюмы. – Если хочешь, сообщи местным властям, что пока планете ничего не угрожает.
– Да, сэр. – Голос Роулинза звучал неуверенно. Джек улыбнулся:
– Еще вопросы есть?
– Чего мы ждем? – спросил молодой рыцарь. Шторм хмыкнул:
– Мы ждем того момента, когда наш враг сделает первый ход. Роулинз смахнул со лба белокурую челку:
– Но о каком враге идет речь, сэр? О траках, ат-фарелах или о Баластере? Джек махнул рукой:
– Ой, Роулинз, если бы я это знал, я не ожидал бы первого хода!
Роулинз кивнул и вышел из мастерских. Шторм подождал немного, а потом подошел к своему костюму, сел у тяжелых бронированных ботинок и скрестил ноги. Когда-то рыцари Доминиона были настоящим военным орденом. Но сейчас большая часть старинных дисциплин была забыта, и хотя Шторм пытался вернуть их к жизни, ему далеко не все удавалось в возрождении рыцарства. Но в нем самом все еще жили старинные обычаи и ритуалы, и он вспоминал их, когда хотел вздохнуть глубоко и свободно.
Чистые мысли и благородные поступки были всего лишь внешним выражением внутренней силы. В каждом вдохе, который совершало его тело, жила надежда, а в каждом движении – возможность победы.
Шторм открыл глаза. Бронированная рукавица Боуги описала в воздухе дугу. Джек взял его руку в свою и, улыбнувшись, сказал:
– Без оружия нет солдата! Мы бились на Милосе и вернулись оттуда живыми. Наша последняя битва совсем близко, Боуги, и я готов к ней!
Шторм почувствовал ответное прикосновение и услышал в своих мыслях голос неведомого существа:
– Мне стыдно, Джек, я сбежал с поля боя! – грустно сказал Боуги.
Джек погладил серебристый бронескафандр:
– Что ты! Ты всегда был мне хорошим другом! Ты выполнял то, о чем я просил тебя, – нес меня, когда я умирал, наполнял меня собою, когда я был пуст.
– Ты дал мне жизнь. А я трушу... – в низком рокочущем голосе, все еще не обретшем плоти, звучала печаль.
Джек вспомнил тот страшный, почти нечеловеческий крик, который записал Боуги. Может быть, встреча с ат-фарелами так подействовала на него, что воинственный дух не мог выполнить поручения, данного ему Калином?
– Расскажи мне, что тебя пугает? – спросил Шторм.
– Отсутствие жизни и отсутствие борьбы. – Боуги минуту помолчал. – Ведь я не знаю, кто я такой.
Джек вздохнул:
– Ничего, Боуги! В конце-концов, ты знаешь, что твое предназначение – стать человеком.
– Я не отношусь к человеческой расе, – голос Боуги становился все глуше и глуше.
– И все же ты мог бы стать человеком. Правда, для этого тебе пришлось бы как следует поработать...
– А ты... – голос Боуги дрогнул, – ты много работал?
Джек задумался:
– Думаю, что да. Во всяком случае, я старался... Расскажи мне, где сейчас Калин?
Боуги тяжело вздохнул:
– Не знаю...
– Мне кажется, что ты знаешь это. – Джек немного помолчал. – Но ты боишься того, что ты знаешь. И все же... если ты не переборешь свой страх, ты не сможешь дальше жить...
Наступило тяжелое молчание. Потом Боуги сказал:
– Вам совсем не нужно искать врага, Босс. Посмотрите внутрь бронескафандра. Враг – это я. Ведь я – ат-фарел.Вот так. Ваши поиски закончились. Я вызвал их сюда.
В коридоре раздались торопливые шаги. В комнату вбежали Элибер и Роулинз:
– Нам поступила информация, Джек! И, скорее всего, она исходит не от траков!
Джек повернулся и посмотрел на бледного Роулинза:
– Не понимаю, о чем идет речь?
– Они появились ниоткуда, сэр. Три огромных военных корабля. Таких больших, каких я никогда в жизни не видел. Кажется, мы в опасности!
Джек толкнул ногой вешалку от боевого костюма, и она грохнулась на пол:
– Значит так, сначала мы надеваем бронекостюмы, а потом объявляем тревогу.
Элибер уронила свой бронекостюм на пол:
– Но ведь на Кэроне нет экранов защиты! А мы находимся на открытом пространстве, так что если ты ничего не придумаешь...
– Ладно. Сейчас мы погрузимся на корабль и посмотрим, сможем ли мы улететь с этой планеты, а потом уж будем думать. – Джек схватил бронекостюм с Боугн и попытался его открыть, но швы не поддавались.
– Нет, Босс! – дрожащим голосом сказал Боуги. – На этот раз нет. Я хочу жить, а нам обоим уже не хватает места в бронекостюме...
Джек помолчал, потом дотянулся до крючков, которые удерживали бронекостюм на вешалке, и тот упал на землю.
– Что ты делаешь? – удивленно спросила Элибер.
– Ничего особенного, – отмахнулся Шторм. – Где Динаро?
– Возится с кое-какой защитой на площадке. – Роулинз надел шлем. – Он говорит, что встретит нас на корабле.
– А что с Джонатаном?
Джек шлепком проводил Боуги из комнаты с оборудованием:
– Ему лучше быть внизу, пока мы будем отвлекать их внимание. Роулинз, запускай двигатели!
Элибер встревоженно посмотрела на Джека:
– Что-нибудь случилось? Он усмехнулся:
– Боуги не пускает меня внутрь бронекостюма. Он говорит, что это убьет его.
Глава 29
Мне есть что сказать императору. – Министр полиции подошел к двери. Тяжелые челюсти милосца Крока работали так, будто перемалывали тяжелые слова чужого языка:
– Нет, – сказал он.
– Что ж, я думаю, что Пепису интересно будет узнать о нашем разговоре. – Баластеру надоела роль запуганного просителя. В последнее время в розовом дворце императора он чувствовал себя не более чем пленником.
– Нет, – настаивал на своем Крок. Баластер зло усмехнулся:
– Ты, большой и глупый кусок мяса, иди и доложи Пепису, что ат-фарелы окружили Кэрон, и посмотри, заинтересует ли его это сообщение и захочет ли он поговорить со мной! – губы Вандовера растянулись в тонкую линию.
Крок шел нарочито медленно. Прежде чем пройти в палату императора, он задвинул за собой защитный экран, стоящий перед дверью, и услышал за спиной ругательства Вандовера. Тот метался по коридору, как взбешенный зверь: туда-сюда, туда-сюда.
Вдруг защитный экран поднялся, и из-за него выехал император:
– Здравствуй, Вандовер, в чем дело? – тихо спросил он. Выглядел император неплохо – его лицо порозовело, а волосы по-прежнему стояли над головой и искрились электричеством. Правда, левая половина лица все еще оставалась неподвижной. Баластер кашлянул и попытался сделать вид, что он совсем не рассматривал Пеписа. Пепис улыбнулся:
– Насколько я понимаю, ваши источники информации надежнее моих. Итак, о чем вы хотели сообщить? Баластер поклонился:
– Ат-фарелы только что вернулись на Кэрон, По-видимому, нам больше не надо искать их. Они сами к нам пришли.
– Может быть, Калин у них? – Пепис двигался на своей инвалидной коляске. – Я бы очень хотел там быть, – сказал он каким-то тягучим голосом. – Спасибо, Вандовер, – император исчез за огромной фигурой милосца.
Крок улыбнулся, показал министру свои желтые клыки и опустил перед его носом защитный экран. Все его надежды рушились. А значит... Значит ему необходимо было вернуть Элибер – для нее во дворце было очень много работы. Ничего! Зеленые Рубашки еще проклянут себя за то, что они побоялись поддержать его в такой критический момент!
Один из военных кораблей ат-фарелов висел прямо над ними, а два других зажимали их с боков.
– Роулинз, уходи в сторону! – крикнул Джек.
Роулинз чертыхнулся:
– Я не могу этого выполнить, сэр! Эта штука не такая уж маневренная!
– Я это знаю, черт побери! – крикнул Шторм. – Но ты все же испробуй все способы и попытайся отвести корабль в сторону!
Динаро буркнул:
– Они еще не стреляют в нас, но мы уже под прицелом!
– Да нет же, – Элибер вылезла из гамака. – Их мишень не мы, а Кэрон.
От этих слов внутри у Джека что-то оборвалось. Только не Кэрон! Хрупкая жизнь, едва зарождающаяся на Кэроне, не выдержит этой атаки!
– Роулинз! – крикнул он. – Мне совсем не важно, как ты это сделаешь, но ты должен поставить корабль между ат-фарелами и планетой!
“Правильно!” – беззвучно крикнул Боуги, воодушевленный всеобщим подъемом, и упал на колени. – Корабль повернулся на сто восемьдесят градусов.
– Цепляйтесь за что-нибудь! – крикнул Динаро, но, кажется, слишком поздно: Элибер вскрикнула и вывались из сетки, её волосы разметались, совсем как у русалки, вытащенной на берег из воды.
Корабль рванулся вперед, и Роулинз радостно крикнул:
– Получилось!
На мониторах крупным планом появились ат-фарельские корабли. Джек почувствовал невольное восхищение от их массивности и мощи.
– Я не думаю, – задумчиво сказал он, – что у ат-фарелов есть своя родная планета. Кажется, перед нами город, проклятый Богом... настоящая космическая крепость...
Динаро расхохотался и крутанулся в кресле:
– Траки будут счастливы, если они узнают об этом! Послушай, Роулинз, а ты не мог бы установить экран защиты над нашим корабликом?
– Я – пилот, – огрызнулся Роулинз. – А ты, если хочешь, можешь заняться этим.
Джек наклонился над приборной панелью и посмотрел на кнопки:
– Кажется, эта! Все должно получиться! – он нажал ладонью на большую красную кнопку.
– Получилось! – обрадовался Динаро. Корабль вздрогнул, и на экранах появилось оранжевое пламя.
– Ну вот, теперь ат-фарелы знают, что мы включили защиту. – Джек посмотрел на Элибер. – Положи-ка поближе шлем, чтобы в случае опасности побыстрее надеть его! – он улыбнулся.
Она сдвинула брови и резко ответила:
– Надеть? А зачем? Ведь мы никуда не собираемся! – и вдруг она посмотрела на экраны и крикнула – Господи! Да они же тянут нас назад к Кэрону!
– Ну что ж, – Джек подскочил поближе к Роулинзу. – Старайся удержаться среди них!
Элибер встревожилась и раскраснелась:
– Джек! Джек! Они вынуждают нас сделать посадку!
– Ничего! – Шторм почесал затылок. – Прежде чем это произойдет, мы начнем отстреливаться! Пока они не обращают никакого внимания на наши сигналы. Но посмотрим, что они будут делать, если мы применим оружие.
Элибер выбралась из гамака и подошла к Шторму:
– Нет, Джек, нет... все дело в том, что я собираюсь найти Калина...
– Элибер... – он нерешительно посмотрел на нее...
– Я думаю, что смогу. Разреши мне попытаться! – её голос был тих и тверд.
Джек закрыл глаза. Он не знал, какое решение ему принять. Может быть, Элибер и удастся найти Его Святейшество, но что, если именно так Баластер прикажет ей уничтожить Калина? Рядом с ним зашумел Боуги. Шторм вздохнул:
– Да, Элибер, мне действительно необходимо выяснить, на каком корабле находится Калин, если он, конечно, находится на каком-нибудь из этих кораблей... А еще... нам необходимо приготовиться к удару. – Джек посмотрел на Дииаро. – Оружейные башни готовы к атаке?
– Они заряжаются, – спокойно кивнул уокер.
Элибер села в гамак, наклонила голову и пару раз глубоко вздохнула... Боже мой, опять этот темный, черный Вандовер в её мозгу! Он жалит и ранит ее, читает её мысли и не дает ей жить спокойно. Она изо. всех сил закусила губы, надеясь, что хоть эта острая боль поможет ей избавиться от императорского министра. Нет... на нее опять смотрели темные и жесткие глаза.
– Ты никуда не денешься от меня, леди! – говорили они ей. И она никак не могла вырваться из этого кошмара. Элибер посмотрела вокруг обезумевшими глазами.
– Помогите мне! – хотела закричать она, но голос застрял у нее в глотке.
Вдруг бронированная перчатка Боуги легла ей на плечо:
“Я знаю, что делать дальше!” – сказал дух и понес её с собой. Этот психический контакт напоминал огненный удар. её мозг был залит ослепительным светом, и этот свет был настолько силен, что вытеснил из её сознания Вандовера Баластера. Она подумала, что этот свет полностью очистил её мозг, но потом поняла, что ошиблась. Нет... этот свет был только маяком, высвечивающим все события. Вандовер Баластер, сгорбившийся и маленький, все еще находился где-то на краю её сознания. Впрочем, он уже почти не был человеком – жалкая, серая, почти бесплотная тень осталась от него. Зато в самом центре её сознания возникла другая фигура – крепкая фигура, длинноватые, не очень густые волосы, голубая, похожая на шахтерскую, роба...
– Нет, – сказал он.
– Что ж, я думаю, что Пепису интересно будет узнать о нашем разговоре. – Баластеру надоела роль запуганного просителя. В последнее время в розовом дворце императора он чувствовал себя не более чем пленником.
– Нет, – настаивал на своем Крок. Баластер зло усмехнулся:
– Ты, большой и глупый кусок мяса, иди и доложи Пепису, что ат-фарелы окружили Кэрон, и посмотри, заинтересует ли его это сообщение и захочет ли он поговорить со мной! – губы Вандовера растянулись в тонкую линию.
Крок шел нарочито медленно. Прежде чем пройти в палату императора, он задвинул за собой защитный экран, стоящий перед дверью, и услышал за спиной ругательства Вандовера. Тот метался по коридору, как взбешенный зверь: туда-сюда, туда-сюда.
Вдруг защитный экран поднялся, и из-за него выехал император:
– Здравствуй, Вандовер, в чем дело? – тихо спросил он. Выглядел император неплохо – его лицо порозовело, а волосы по-прежнему стояли над головой и искрились электричеством. Правда, левая половина лица все еще оставалась неподвижной. Баластер кашлянул и попытался сделать вид, что он совсем не рассматривал Пеписа. Пепис улыбнулся:
– Насколько я понимаю, ваши источники информации надежнее моих. Итак, о чем вы хотели сообщить? Баластер поклонился:
– Ат-фарелы только что вернулись на Кэрон, По-видимому, нам больше не надо искать их. Они сами к нам пришли.
– Может быть, Калин у них? – Пепис двигался на своей инвалидной коляске. – Я бы очень хотел там быть, – сказал он каким-то тягучим голосом. – Спасибо, Вандовер, – император исчез за огромной фигурой милосца.
Крок улыбнулся, показал министру свои желтые клыки и опустил перед его носом защитный экран. Все его надежды рушились. А значит... Значит ему необходимо было вернуть Элибер – для нее во дворце было очень много работы. Ничего! Зеленые Рубашки еще проклянут себя за то, что они побоялись поддержать его в такой критический момент!
* * *
Тракианский корабль, на котором они прилетели на Кэрон, скрипел и вздрагивал. Боуги прохаживался по палубе, а все остальные раскачивались в гамаках, приспособленных для жуков.Один из военных кораблей ат-фарелов висел прямо над ними, а два других зажимали их с боков.
– Роулинз, уходи в сторону! – крикнул Джек.
Роулинз чертыхнулся:
– Я не могу этого выполнить, сэр! Эта штука не такая уж маневренная!
– Я это знаю, черт побери! – крикнул Шторм. – Но ты все же испробуй все способы и попытайся отвести корабль в сторону!
Динаро буркнул:
– Они еще не стреляют в нас, но мы уже под прицелом!
– Да нет же, – Элибер вылезла из гамака. – Их мишень не мы, а Кэрон.
От этих слов внутри у Джека что-то оборвалось. Только не Кэрон! Хрупкая жизнь, едва зарождающаяся на Кэроне, не выдержит этой атаки!
– Роулинз! – крикнул он. – Мне совсем не важно, как ты это сделаешь, но ты должен поставить корабль между ат-фарелами и планетой!
“Правильно!” – беззвучно крикнул Боуги, воодушевленный всеобщим подъемом, и упал на колени. – Корабль повернулся на сто восемьдесят градусов.
– Цепляйтесь за что-нибудь! – крикнул Динаро, но, кажется, слишком поздно: Элибер вскрикнула и вывались из сетки, её волосы разметались, совсем как у русалки, вытащенной на берег из воды.
Корабль рванулся вперед, и Роулинз радостно крикнул:
– Получилось!
На мониторах крупным планом появились ат-фарельские корабли. Джек почувствовал невольное восхищение от их массивности и мощи.
– Я не думаю, – задумчиво сказал он, – что у ат-фарелов есть своя родная планета. Кажется, перед нами город, проклятый Богом... настоящая космическая крепость...
Динаро расхохотался и крутанулся в кресле:
– Траки будут счастливы, если они узнают об этом! Послушай, Роулинз, а ты не мог бы установить экран защиты над нашим корабликом?
– Я – пилот, – огрызнулся Роулинз. – А ты, если хочешь, можешь заняться этим.
Джек наклонился над приборной панелью и посмотрел на кнопки:
– Кажется, эта! Все должно получиться! – он нажал ладонью на большую красную кнопку.
– Получилось! – обрадовался Динаро. Корабль вздрогнул, и на экранах появилось оранжевое пламя.
– Ну вот, теперь ат-фарелы знают, что мы включили защиту. – Джек посмотрел на Элибер. – Положи-ка поближе шлем, чтобы в случае опасности побыстрее надеть его! – он улыбнулся.
Она сдвинула брови и резко ответила:
– Надеть? А зачем? Ведь мы никуда не собираемся! – и вдруг она посмотрела на экраны и крикнула – Господи! Да они же тянут нас назад к Кэрону!
– Ну что ж, – Джек подскочил поближе к Роулинзу. – Старайся удержаться среди них!
Элибер встревожилась и раскраснелась:
– Джек! Джек! Они вынуждают нас сделать посадку!
– Ничего! – Шторм почесал затылок. – Прежде чем это произойдет, мы начнем отстреливаться! Пока они не обращают никакого внимания на наши сигналы. Но посмотрим, что они будут делать, если мы применим оружие.
Элибер выбралась из гамака и подошла к Шторму:
– Нет, Джек, нет... все дело в том, что я собираюсь найти Калина...
– Элибер... – он нерешительно посмотрел на нее...
– Я думаю, что смогу. Разреши мне попытаться! – её голос был тих и тверд.
Джек закрыл глаза. Он не знал, какое решение ему принять. Может быть, Элибер и удастся найти Его Святейшество, но что, если именно так Баластер прикажет ей уничтожить Калина? Рядом с ним зашумел Боуги. Шторм вздохнул:
– Да, Элибер, мне действительно необходимо выяснить, на каком корабле находится Калин, если он, конечно, находится на каком-нибудь из этих кораблей... А еще... нам необходимо приготовиться к удару. – Джек посмотрел на Дииаро. – Оружейные башни готовы к атаке?
– Они заряжаются, – спокойно кивнул уокер.
Элибер села в гамак, наклонила голову и пару раз глубоко вздохнула... Боже мой, опять этот темный, черный Вандовер в её мозгу! Он жалит и ранит ее, читает её мысли и не дает ей жить спокойно. Она изо. всех сил закусила губы, надеясь, что хоть эта острая боль поможет ей избавиться от императорского министра. Нет... на нее опять смотрели темные и жесткие глаза.
– Ты никуда не денешься от меня, леди! – говорили они ей. И она никак не могла вырваться из этого кошмара. Элибер посмотрела вокруг обезумевшими глазами.
– Помогите мне! – хотела закричать она, но голос застрял у нее в глотке.
Вдруг бронированная перчатка Боуги легла ей на плечо:
“Я знаю, что делать дальше!” – сказал дух и понес её с собой. Этот психический контакт напоминал огненный удар. её мозг был залит ослепительным светом, и этот свет был настолько силен, что вытеснил из её сознания Вандовера Баластера. Она подумала, что этот свет полностью очистил её мозг, но потом поняла, что ошиблась. Нет... этот свет был только маяком, высвечивающим все события. Вандовер Баластер, сгорбившийся и маленький, все еще находился где-то на краю её сознания. Впрочем, он уже почти не был человеком – жалкая, серая, почти бесплотная тень осталась от него. Зато в самом центре её сознания возникла другая фигура – крепкая фигура, длинноватые, не очень густые волосы, голубая, похожая на шахтерскую, роба...