Динаро заморгал, провел рукой по узорному шахтерскому свитеру и сжал деревянный крест.
– Джек! – Элибер опять дернула Шторма за руку, но толпа, уловившая обрывки этого разговора, зашлась в диком крике. Траки защелкали и навалились своими хитиновыми панцирями на беззащитную человеческую толпу.
Динаро изогнулся и швырнул Шторму что-то непонятное и тяжелое. Тот подпрыгнул и перехватил в воздухе сверкающий предмет.
– Вы служите убийцам! – грозно крикнул воинственный уокер. – Найдите его, – успел добавить он, борясь с относящей его в сторону человеческой массой. – И говорите правду, слышите, только правду!
Джек разжал ладонь. Небольшой деревянный крест с удивительно тонкой резьбой лежал на его ладони.
– Крест Святого Калина! —еле слышно вздохнула Элибер. Джек посмотрел на Динаро и, подняв руки, крикнул:
– Да, я слышу тебя!
Больничное крыло дворца пустовало – суетящиеся люди в белых халатах заполняли эти коридоры только тогда, когда здоровью императора угрожала непосредственная опасность. У входа в клинику Элибер на минуту задумалась. Конечно, она могла бы открыть какой угодно замок, но законы чести требовали, чтобы арестованный Джек Шторм оставался в своей темнице.
Кажется, сам Джек решил поступить именно так, и хотя Элибер считала это глупостью, она не решалась нарушать покой Джека.
В коридоре раздался шум, и она мгновенно отвлеклась от своих безрадостных мыслей. Что это было? Кажется, щелканье тракианских щупалец по обсидиану! Через минуту шум стал тише, но Элибер невольно поежилась и брезгливо мотнула головой.
Неслышными, крадущимися шагами из двери, ведущей в соседний коридор, вышел ненавистный министр Пеписа Баластер.
– Вы обещали, что траков в охране не будет! – зло крикнула Элибер.
Вандовер поклонился и с нескрываемой иронией ответил:
– Добрый день, леди Элибер! А какая, собственно, надобность императору или мне приставлять к вам охрану?
Волна гнева залила её щеки жарким красным огнем:
– Я не собираюсь терпеть траков в пределах собственной видимости и в пределах видимости Шторма. Кстати, могу поздравить вас с тем, как бездарно вы решили проблему Песчаных Войн! Большего количества жуков никогда не было на планете. Вы повернулись вверх брюхом и позволили этим насекомым выпустить из собственных животов кишки!
– Резкие слова бросает мне в лицо прекрасная шлюха! – Баластер посмаковал последнее слово, и желваки на его щеках заходили, как маленькие мельничные жернова. Злющие темные глаза впились в Элибер: – А если вы со Штормом – специалисты по налаживанию контактов с чужаками, так попробуйте пообщаться с ат-фарелами! С траками мы, по крайней мере, можем перекинуться парочкой слов и как следует поторговаться при этом, но ат-фарелы... Ат-фарелы -это черная дыра, безвозвратно заглатывающая целые планеты.
Элибер фыркнула и пошла прочь. Этот человек её не интересовал.
Баластер потолкался возле наглухо закрытой двери, так, будто он мог видеть сквозь нее, и мягко сказал:
– Скоро доктора закончат подготовку Шторма. Я пришел сказать, что пока все идет удачно.
Сердце подскочило прямо к горлу Элибер и застучало часто-часто.
– Значит, препятствий для возвращения Джеку потерянной памяти нет? – резко спросила она.
– Да, – уклончиво кивнул Баластер. – Конечно, не исключая самого командира Шторма. Если доктора не обнаружат каких-то противопоказаний, все будет отлично. – Вандовер повернулся к Элибер и посмотрел на нее колючими черными глазами. Элибер вызывающе усмехнулась. Министр растянул пухлые губы и попытался изобразить хоть какое-то подобие улыбки. -Имплантация памяти, утерянной в результате семнадцатилетнего холодного сна, – это довольно-таки рискованный опыт. Мне даже не верится, что Шторм добровольно пошел на такой риск. Но с другой стороны – это самая необычная награда, какою награждал когда-либо император своих подчиненных.
Элибер презрительно посмотрела на Баластера и сказала:
– Наверное, вы и вправду считаете это риском. Но Шторм думает по-другому. Для него это – самая желанная из всех наград.
– Пепис очень хочет, чтобы нашли Святого Калина, – вкрадчиво проговорил министр. – Никто из нас не желает священной войны,которая явно состоится, если глава уокеров не найдется вовремя. Этой войны не хочу даже я. – Баластер помолчал. – Я пришел к вам за помощью, леди Элибер.
Элибер напряглась:
– Ну и чего же вы хотите?
– Страсть командира Шторма к утерянному прошлому уступает только его страсти к вам. Вы ведь вполне можете им управлять, леди! Может быть, для начала командир отыщет Святого Калина, а уж потом будет калечить себя, имплантируя в собственный организм целую череду воспоминаний, наполненных ужасом и болью? Убедите его повременить с этой операцией!
“Ну да – повременить до того момента, пока ты не сможешь разрушить запись, снятую с мозга Джека!” -подумала Элибер.
– Для того, чтобы найти эту ленту, – сказала она, – мы с Джеком прошли через ад.
– В самом деле? – Баластер зло хихикнул. – Через ад и еще через организацию Зеленых Рубашек, – само название мятежной группировки, казалось, вызывает у министра неприятный вкус во рту. – Но Шторм решил, что этого ему мало, и сейчас собирается пройти еще через один ад, а нам он нужен не только здоровым, но и физически сильным.
Элибер попыталась улыбнуться:
– Видите ли, министр, Святой Калин исчез абсолютно бесследно. Ни ваши помощники, ни его церковь не знают даже приблизительно, где он может находиться. Я не думаю, что имею хоть какое-то право просить Джека приостановить операцию по возвращению памяти до тех пор, пока что-то не прояснится со Святым Калином. Это было бы несправедливо. – Элибер изо всех сил старалась отвечать министру с ледяным спокойствием. Ей было понятно, что чем более нежелательной для Вандовера была операция по возвращению Джеку памяти, тем с большим упорством Шторм должен был настаивать на своем. Нет – Элибер уставила глаза в пол. – Она не позволит себе взглянуть на Баластера, пусть сверлит её своим злобным шизофреническим взглядом. Она не позволит Вандоверу вывести себя из терпения.
– Ну а как же вы сами, леди? – вкрадчиво заговорил Баластер. – Готовы ли вы сами пойти на такой риск и потерять его? Ведь воспоминания могут и не сложиться в одно целое, так что – Шторм может вспомнить свою жизнь до холодного сна и начисто забыть то, что происходило с ним после пробуждения. Леди Элибер, неужели же вы желаете стать забытой?
Элибер сжала зубы. Одно только предположение, что Джек Шторм способен забыть ее, повергало её в нескончаемый ужас. Она упорно смотрела на розовые обсидиановые плиты пола и молчала – пусть министр не думает, что потряс ее.
Баластер подождал ответа, а потом понимающе улыбнулся:
– Я так и думал. Мы с вами союзники, леди Элибер, возможно, не очень удобные друг для друга, но все же союзники. На этот раз я призываю вас проявить эгоизм – ведь всем нам нужен один и тот же результат. Подумайте как следует. – Баластер замолчал и подождал, что ему ответят, но, не дождавшись ни единого слова, повернулся и пошел прочь.
Она смотрела в спину Баластеру до тех пор, пока он не исчез за поворотом коридора, и только убедившись в том, что министр уже не видит ее, топнула каблучком по розовым обсидиановым плитам и громко сказала:
– Идиот!
Конечно, больших перспектив ни у Джека, ни у нее не было. Их будущее давно уже представлялось Элибер подернутым дымкой тумана. Может быть, Джек боролся с траками так долго, что не смог перестроиться и принять предложенного жуками мира. А может быть, он все-таки был прав, и ат-фарелы являлись не заклятыми врагами человечества, как об этом любил говорить император Пепис, а просто новой расой, обнаружившейся в космосе, расой, с которой надо искать контакты и идти на сотрудничество, а совсем не воевать.
Временами на Элибер накатывало отчаяние. В общем-то, не все, что делал Шторм, совпадало с его личными желаниями. Но был ли у них выбор? Она слышала, о чем шептались молодые рыцари в императорских казармах: Джек Шторм – труси предатель,да к тому же еще и убийца,которого милостивый император Пепис вернул на планету в кандалах.
К тому же, для широкой публики Джек так и оставался мертвецом, в память которого совсем недавно отгрохали грандиозные похороны, так что сейчас со Штормом можно было делать что угодно, не опасаясь вызвать гнев у широких масс населения. И все же человек, который мог подумать, что бывший командир рыцарей Доминиона беззащитен, – глубоко ошибался.
Дверь внезапно открылась, и суетливые мысли Элибер закружились и улетели прочь, как подхваченные сильным порывом ветра осенние листья. Джек! В этой комнате был Джек! Врачи сновали взад и вперед, не обращая никакого внимания на Элибер.
– Насколько я понимаю, сейчас он в превосходном состоянии, – сказал помощник главного хирурга. – Но всё-таки хотелось бы посмотреть на зачатки пальцев прежде, чем он покинет нас. Насколько я могу понимать, в ближайшее время соединительная ткань шрамов будет только утолщаться.
– Не обращайте внимания на имплантанты, – махнул рукой главный хирург. – Ведь он достаточно хорошо обходился и без этих пальцев. Меня гораздо больше беспокоит то, что происходит у него в мозгу. Впрочем, должен признать, что для человека, который семнадцать лет провел в криогенном сне, электронная активность мозга совсем неплохая. А интересно, знает ли Пепис, куда он попал с этим...
Врачи вышли из комнаты и прошли по коридору в другой блок. Их голоса утихли.
Джек! Элибер осторожно заглянула в комнату. Шторм сидел, согнувшись у лабораторного стола, и застегивал мундир. Его песочные волосы растрепались, а бледные голубые глаза смотрели в дальний угол, явно не различая ничего из происходящего вокруг, – на какие планеты унесся сейчас он в своих мыслях? Джек все еще оставался молодым и сильным, хотя со времени его выхода из длительного криогенного сна прошло уже много лет... что и говорить, ведь и сама Элибер почти что выросла у него на глазах!
Она вошла в комнату и окликнула:
– Джек! Баластер говорит, что ты сможешь вернуть свою память!
Шторм давно уже привык к манере Элибер входить и выходить совершенно беззвучно, как кошка. Он спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Морщинки в уголках синих глаз сделались еще глубже.
– Будем надеяться на лучшее! – Шторм подошел к Элибер и притянул её к себе. Она занервничала:
– Джек, пока ты тут проходил медицинское обследование, я совершенно случайно увидела Джонатана.
Джонатан – правая рука Святого Калина – был единственным оставшимся в живых после злосчастной экспедиции уокеров.
– Ты говорила с ним? – быстро спросил Шторм.
– Нет... он находится в коме, но они не знают, что случилось, – на нем нет никаких следов. – Элибер вздрогнула. – Ты знаешь, вокруг Джонатана сейчас такая охрана, какой я уже давно не видела. А потом... не похоже это на Святого Калина – взять человека с собой, а потом бросить его.
Джек покачал головой:
– Элибер, возьми себя в руки! Ты слишком сильно беспокоишься!
Элибер вытянула шею и посмотрела прямо в глаза Шторму:
– Беспокоюсь? Да... Но ты мне даешь слишком много поводов для беспокойства!
Джек наклонился к её лицу и поцеловал маленький дрожащий подбородок, а потом доверчиво и тихо сказал:
– Знаешь, наверное, мне надо будет повидаться с Джонатаном до того, как меня упекут в криогенную камеру. Кажется, эта процедура займет дня четыре, а то и больше.
Элибер тряхнула головой. Перед её глазами все еще стояло большое безжизненное тело Джонатана, опутанное разноцветными проводами и накрытое белой простыней. Медицинские мониторы исправно сообщали о том, что жизнь в организме личного охранника Калина еле-еле теплилась.
– Как ты думаешь, это возможно? – тихо спросил Джек.
– О всех реалиях нашего бытия тебе лучше консультироваться у меня, солдат. – Элибер вздрогнула, и из её глаз хлынули слезы. – Я не думаю, что у Джонатана могут быть какие-то возражения или соображения. Он же еле жив. А потом... Мне приходится так сильно волноваться за тебя...
– Бывали времена, когда мы умели найти друг друга и сквозь несколько галактик, – припомнил Джек и прижал к себе плачущую Элибер.
Он приподнял её голову, вытер слезы с глаз и поцеловал её долгим поцелуем. В глазах у Элибер закружились все миры, все планеты, все звезды.
Глава 3
– Джек! – Элибер опять дернула Шторма за руку, но толпа, уловившая обрывки этого разговора, зашлась в диком крике. Траки защелкали и навалились своими хитиновыми панцирями на беззащитную человеческую толпу.
Динаро изогнулся и швырнул Шторму что-то непонятное и тяжелое. Тот подпрыгнул и перехватил в воздухе сверкающий предмет.
– Вы служите убийцам! – грозно крикнул воинственный уокер. – Найдите его, – успел добавить он, борясь с относящей его в сторону человеческой массой. – И говорите правду, слышите, только правду!
Джек разжал ладонь. Небольшой деревянный крест с удивительно тонкой резьбой лежал на его ладони.
– Крест Святого Калина! —еле слышно вздохнула Элибер. Джек посмотрел на Динаро и, подняв руки, крикнул:
– Да, я слышу тебя!
* * *
Эти воспоминания постоянно будоражили Элибер. Она гнала их от себя, как какую-то страшную муть, но они наплывали снова и снова и опять будоражили и мучали. Насколько она понимала, это Динаро поднял уокерский мятеж. Собственно, если бы не бунт уокеров, и она и Джек Шторм давно бы уже были мертвы, но сейчас император остро нуждался в них. Элибер прекрасно понимала, из какого теста слеплены Пепис и его министр Баластер. О! Они расправятся со Штормом и с ней при первой же возможности! Но Джек... слава Богу, Джек умеет делать невозможное.Больничное крыло дворца пустовало – суетящиеся люди в белых халатах заполняли эти коридоры только тогда, когда здоровью императора угрожала непосредственная опасность. У входа в клинику Элибер на минуту задумалась. Конечно, она могла бы открыть какой угодно замок, но законы чести требовали, чтобы арестованный Джек Шторм оставался в своей темнице.
Кажется, сам Джек решил поступить именно так, и хотя Элибер считала это глупостью, она не решалась нарушать покой Джека.
В коридоре раздался шум, и она мгновенно отвлеклась от своих безрадостных мыслей. Что это было? Кажется, щелканье тракианских щупалец по обсидиану! Через минуту шум стал тише, но Элибер невольно поежилась и брезгливо мотнула головой.
Неслышными, крадущимися шагами из двери, ведущей в соседний коридор, вышел ненавистный министр Пеписа Баластер.
– Вы обещали, что траков в охране не будет! – зло крикнула Элибер.
Вандовер поклонился и с нескрываемой иронией ответил:
– Добрый день, леди Элибер! А какая, собственно, надобность императору или мне приставлять к вам охрану?
Волна гнева залила её щеки жарким красным огнем:
– Я не собираюсь терпеть траков в пределах собственной видимости и в пределах видимости Шторма. Кстати, могу поздравить вас с тем, как бездарно вы решили проблему Песчаных Войн! Большего количества жуков никогда не было на планете. Вы повернулись вверх брюхом и позволили этим насекомым выпустить из собственных животов кишки!
– Резкие слова бросает мне в лицо прекрасная шлюха! – Баластер посмаковал последнее слово, и желваки на его щеках заходили, как маленькие мельничные жернова. Злющие темные глаза впились в Элибер: – А если вы со Штормом – специалисты по налаживанию контактов с чужаками, так попробуйте пообщаться с ат-фарелами! С траками мы, по крайней мере, можем перекинуться парочкой слов и как следует поторговаться при этом, но ат-фарелы... Ат-фарелы -это черная дыра, безвозвратно заглатывающая целые планеты.
Элибер фыркнула и пошла прочь. Этот человек её не интересовал.
Баластер потолкался возле наглухо закрытой двери, так, будто он мог видеть сквозь нее, и мягко сказал:
– Скоро доктора закончат подготовку Шторма. Я пришел сказать, что пока все идет удачно.
Сердце подскочило прямо к горлу Элибер и застучало часто-часто.
– Значит, препятствий для возвращения Джеку потерянной памяти нет? – резко спросила она.
– Да, – уклончиво кивнул Баластер. – Конечно, не исключая самого командира Шторма. Если доктора не обнаружат каких-то противопоказаний, все будет отлично. – Вандовер повернулся к Элибер и посмотрел на нее колючими черными глазами. Элибер вызывающе усмехнулась. Министр растянул пухлые губы и попытался изобразить хоть какое-то подобие улыбки. -Имплантация памяти, утерянной в результате семнадцатилетнего холодного сна, – это довольно-таки рискованный опыт. Мне даже не верится, что Шторм добровольно пошел на такой риск. Но с другой стороны – это самая необычная награда, какою награждал когда-либо император своих подчиненных.
Элибер презрительно посмотрела на Баластера и сказала:
– Наверное, вы и вправду считаете это риском. Но Шторм думает по-другому. Для него это – самая желанная из всех наград.
– Пепис очень хочет, чтобы нашли Святого Калина, – вкрадчиво проговорил министр. – Никто из нас не желает священной войны,которая явно состоится, если глава уокеров не найдется вовремя. Этой войны не хочу даже я. – Баластер помолчал. – Я пришел к вам за помощью, леди Элибер.
Элибер напряглась:
– Ну и чего же вы хотите?
– Страсть командира Шторма к утерянному прошлому уступает только его страсти к вам. Вы ведь вполне можете им управлять, леди! Может быть, для начала командир отыщет Святого Калина, а уж потом будет калечить себя, имплантируя в собственный организм целую череду воспоминаний, наполненных ужасом и болью? Убедите его повременить с этой операцией!
“Ну да – повременить до того момента, пока ты не сможешь разрушить запись, снятую с мозга Джека!” -подумала Элибер.
– Для того, чтобы найти эту ленту, – сказала она, – мы с Джеком прошли через ад.
– В самом деле? – Баластер зло хихикнул. – Через ад и еще через организацию Зеленых Рубашек, – само название мятежной группировки, казалось, вызывает у министра неприятный вкус во рту. – Но Шторм решил, что этого ему мало, и сейчас собирается пройти еще через один ад, а нам он нужен не только здоровым, но и физически сильным.
Элибер попыталась улыбнуться:
– Видите ли, министр, Святой Калин исчез абсолютно бесследно. Ни ваши помощники, ни его церковь не знают даже приблизительно, где он может находиться. Я не думаю, что имею хоть какое-то право просить Джека приостановить операцию по возвращению памяти до тех пор, пока что-то не прояснится со Святым Калином. Это было бы несправедливо. – Элибер изо всех сил старалась отвечать министру с ледяным спокойствием. Ей было понятно, что чем более нежелательной для Вандовера была операция по возвращению Джеку памяти, тем с большим упорством Шторм должен был настаивать на своем. Нет – Элибер уставила глаза в пол. – Она не позволит себе взглянуть на Баластера, пусть сверлит её своим злобным шизофреническим взглядом. Она не позволит Вандоверу вывести себя из терпения.
– Ну а как же вы сами, леди? – вкрадчиво заговорил Баластер. – Готовы ли вы сами пойти на такой риск и потерять его? Ведь воспоминания могут и не сложиться в одно целое, так что – Шторм может вспомнить свою жизнь до холодного сна и начисто забыть то, что происходило с ним после пробуждения. Леди Элибер, неужели же вы желаете стать забытой?
Элибер сжала зубы. Одно только предположение, что Джек Шторм способен забыть ее, повергало её в нескончаемый ужас. Она упорно смотрела на розовые обсидиановые плиты пола и молчала – пусть министр не думает, что потряс ее.
Баластер подождал ответа, а потом понимающе улыбнулся:
– Я так и думал. Мы с вами союзники, леди Элибер, возможно, не очень удобные друг для друга, но все же союзники. На этот раз я призываю вас проявить эгоизм – ведь всем нам нужен один и тот же результат. Подумайте как следует. – Баластер замолчал и подождал, что ему ответят, но, не дождавшись ни единого слова, повернулся и пошел прочь.
Она смотрела в спину Баластеру до тех пор, пока он не исчез за поворотом коридора, и только убедившись в том, что министр уже не видит ее, топнула каблучком по розовым обсидиановым плитам и громко сказала:
– Идиот!
Конечно, больших перспектив ни у Джека, ни у нее не было. Их будущее давно уже представлялось Элибер подернутым дымкой тумана. Может быть, Джек боролся с траками так долго, что не смог перестроиться и принять предложенного жуками мира. А может быть, он все-таки был прав, и ат-фарелы являлись не заклятыми врагами человечества, как об этом любил говорить император Пепис, а просто новой расой, обнаружившейся в космосе, расой, с которой надо искать контакты и идти на сотрудничество, а совсем не воевать.
Временами на Элибер накатывало отчаяние. В общем-то, не все, что делал Шторм, совпадало с его личными желаниями. Но был ли у них выбор? Она слышала, о чем шептались молодые рыцари в императорских казармах: Джек Шторм – труси предатель,да к тому же еще и убийца,которого милостивый император Пепис вернул на планету в кандалах.
К тому же, для широкой публики Джек так и оставался мертвецом, в память которого совсем недавно отгрохали грандиозные похороны, так что сейчас со Штормом можно было делать что угодно, не опасаясь вызвать гнев у широких масс населения. И все же человек, который мог подумать, что бывший командир рыцарей Доминиона беззащитен, – глубоко ошибался.
Дверь внезапно открылась, и суетливые мысли Элибер закружились и улетели прочь, как подхваченные сильным порывом ветра осенние листья. Джек! В этой комнате был Джек! Врачи сновали взад и вперед, не обращая никакого внимания на Элибер.
– Насколько я понимаю, сейчас он в превосходном состоянии, – сказал помощник главного хирурга. – Но всё-таки хотелось бы посмотреть на зачатки пальцев прежде, чем он покинет нас. Насколько я могу понимать, в ближайшее время соединительная ткань шрамов будет только утолщаться.
– Не обращайте внимания на имплантанты, – махнул рукой главный хирург. – Ведь он достаточно хорошо обходился и без этих пальцев. Меня гораздо больше беспокоит то, что происходит у него в мозгу. Впрочем, должен признать, что для человека, который семнадцать лет провел в криогенном сне, электронная активность мозга совсем неплохая. А интересно, знает ли Пепис, куда он попал с этим...
Врачи вышли из комнаты и прошли по коридору в другой блок. Их голоса утихли.
Джек! Элибер осторожно заглянула в комнату. Шторм сидел, согнувшись у лабораторного стола, и застегивал мундир. Его песочные волосы растрепались, а бледные голубые глаза смотрели в дальний угол, явно не различая ничего из происходящего вокруг, – на какие планеты унесся сейчас он в своих мыслях? Джек все еще оставался молодым и сильным, хотя со времени его выхода из длительного криогенного сна прошло уже много лет... что и говорить, ведь и сама Элибер почти что выросла у него на глазах!
Она вошла в комнату и окликнула:
– Джек! Баластер говорит, что ты сможешь вернуть свою память!
Шторм давно уже привык к манере Элибер входить и выходить совершенно беззвучно, как кошка. Он спокойно посмотрел на нее и улыбнулся. Морщинки в уголках синих глаз сделались еще глубже.
– Будем надеяться на лучшее! – Шторм подошел к Элибер и притянул её к себе. Она занервничала:
– Джек, пока ты тут проходил медицинское обследование, я совершенно случайно увидела Джонатана.
Джонатан – правая рука Святого Калина – был единственным оставшимся в живых после злосчастной экспедиции уокеров.
– Ты говорила с ним? – быстро спросил Шторм.
– Нет... он находится в коме, но они не знают, что случилось, – на нем нет никаких следов. – Элибер вздрогнула. – Ты знаешь, вокруг Джонатана сейчас такая охрана, какой я уже давно не видела. А потом... не похоже это на Святого Калина – взять человека с собой, а потом бросить его.
Джек покачал головой:
– Элибер, возьми себя в руки! Ты слишком сильно беспокоишься!
Элибер вытянула шею и посмотрела прямо в глаза Шторму:
– Беспокоюсь? Да... Но ты мне даешь слишком много поводов для беспокойства!
Джек наклонился к её лицу и поцеловал маленький дрожащий подбородок, а потом доверчиво и тихо сказал:
– Знаешь, наверное, мне надо будет повидаться с Джонатаном до того, как меня упекут в криогенную камеру. Кажется, эта процедура займет дня четыре, а то и больше.
Элибер тряхнула головой. Перед её глазами все еще стояло большое безжизненное тело Джонатана, опутанное разноцветными проводами и накрытое белой простыней. Медицинские мониторы исправно сообщали о том, что жизнь в организме личного охранника Калина еле-еле теплилась.
– Как ты думаешь, это возможно? – тихо спросил Джек.
– О всех реалиях нашего бытия тебе лучше консультироваться у меня, солдат. – Элибер вздрогнула, и из её глаз хлынули слезы. – Я не думаю, что у Джонатана могут быть какие-то возражения или соображения. Он же еле жив. А потом... Мне приходится так сильно волноваться за тебя...
– Бывали времена, когда мы умели найти друг друга и сквозь несколько галактик, – припомнил Джек и прижал к себе плачущую Элибер.
Он приподнял её голову, вытер слезы с глаз и поцеловал её долгим поцелуем. В глазах у Элибер закружились все миры, все планеты, все звезды.
Глава 3
– Я перехватил сообщение Зеленых Рубашек, – сказал Вандовер Баластер, даже не пытаясь скрыть выражения довольства и гордости, покривившего линию пухлых губ.
– Вы же видите, что я занят! – капризно ответил император, погруженный в работу с картотекой компьютерных данных.
– Такие материалы не игнорируют, – Баластер усмехнулся и положил перед Пеписом небольшой листок с компьютерной распечаткой.
Пепис нехотя взял листок и пробежал по набранным мелким шрифтом строчкам.
– Где вы это раздобыли? – спросил он удивленно, и его рыжие волосы солнечными протуберанцами взметнулись над головой.
– Они пытались передать это Шторму, когда мы конвоировали его через космопорт, наполненный восставшими уокерами.
Пепис еще раз взглянул на расшифровку секретного послания:
– Бунт уокеров поможет сохранить вашу жизнь, —медленно, почти по слогам прочитал император. – Ждем новых подробностей. —Император Пепис откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Ну что ж. Мы догадались, что Шторм как-то связан с Зелеными Рубашками, а эта находка подтверждает наши подозрения. Кстати, а Джек знает, что это послание было перехвачено?
– Думаю, нет, Ваше Величество, – изогнулся в подобострастном поклоне Баластер.
Пепис кивнул и включил информационный компьютер, на экран которого поступала информация со всех планет Триадского Трона.
– Пошлите по обычным каналам связи какую-нибудь информацию о том, что бунтующие уокеры только ухудшат положение Шторма, – кивнул император министру полиции. – И еще информацию о том, что мне надоело потакать гражданским выступлениям, и в ближайшее время я вынужден буду в корне изменить свою внутреннюю политику и заняться подавлением бунтов.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – щелкнул каблуками Вандовер. – А как быть с девушкой?
– А-а! Ну, поскольку в данный момент она является для Джека источником бесконечного счастья, нам придется обсудить этот вопрос позднее.
Баластер кивнул и подошел к двери.
– Вандовер! – чуть повернув голову окликнул император.
Министр остановился:
– Я весь – внимание.
– Мы знаем, что петля памяти Джека Шторма была извлечена из хранилищ ростовщицы Сэди, – волосы императора качнулись над головой и затрещали. – Это значит, что она хранила её у себя как залог под один из займов. Надеюсь, вы уже выяснили, кто заложил ростовщице память нашего рыцаря?
– Пока нет, Ваше Величество...
– Это жизненно важная информация! – от нетерпения Пепис даже затопал ногами в черных лакированных ботинках.
Вандовер кивнул.
– Да, И еще... – император посмотрел в холодные глаза министра. – Президент Доминиона просит пересмотреть процентные ставки под их займы. Финансирование военных действий уносит гораздо больше средств, чем мы думали. А еще – они очень просят выделить две дополнительные единицы для их звездного флота.
Темные глаза Баластера заметно посветлели:
– Я думаю, что мы сможем выполнить обе их
просьбы.
– Хорошо, – император кивнул и пригладил наэлектризованные волосы. – Я надеюсь, что эту войну нам удастся выиграть.
Министр поклонился и вышел за двери.
– Я благодарен вам за то, что вы предоставили мне возможность встретиться с вами. Динаро кивнул:
– Это место для нас свято, министр. Я надеюсь, что вас не очень смутит разговор в вестибюле. Конечно, у нас есть и ширмы, и звуконепроницаемые кабинки, а если бы Святой Калин был здесь, он наверняка примял бы вас в своих апартаментах, но...
– Да-да, – Вандовер нырнул в кресло за маленькой гобеленовой ширмой и с интересом посмотрел, как огромный Динаро усаживается па стоящий рядом жалобно скрипящий диван. Когда-то этого воинственного уокера пригрел Джек Шторм, принял его в рыцари, спасая от гнева императора Пеписа, и научил владеть бронекостюмом. Конечно, все это делалось по просьбе Святого Калина из Блуила – в путешествиях на отдаленные планеты Доминиона уокерам очень часто требовалась военная охрана. Сейчас Динаро считался преемником Его Святейшества, и эта репутация защищала его крепче любой брони. Баластер облизал пересохшие губы и тихо сказал:
– Я пришел, чтобы посмотреть, смогу ли я для вас что-нибудь сделать, пока нет Святого Калина.
Динаро дрогнул. Его рука, лежащая на деревянном подлокотнике дивана, сжалась в кулак:
– Самое лучшее, что вы сможете сделать, так это убрать нашу охрану. Весь дом уже пропах траками, – поморщился молодой уокер.
– Но ведь рыцари находятся здесь для вашей же безопасности! – с притворным удивлением воскликнул министр.
– Разве траки могут быть рыцарями? – брезгливо поморщился Динаро.
– Я сообщу об этом императору, – неопределенно кивнул Баластер.
Конечно, это был пустой разговор, ни снимать охрану из жукообразных траков, ни сообщать о подобном желании уокеров императору Вандовер не собирался, и они с Динаро прекрасно знали об этом.
– Спасибо за заботу, министр, – кивнул уокер. – Сожалею, но мне надо идти и заниматься неотложными делами.
Вандовер, все еще сидящий в кресле, снизу вверх посмотрел на Динаро:
– Да, да, я понимаю, сейчас у вас много дел. Возможно, когда поправится Джонатан, он сможет вернуться к своим обязанностям помощника Его Святейшества, хотя сам Калин все еще не вернулся на планету...
Динаро посинел и изменился в лице. Он схватился за голову и плюхнулся на дребезжащий всеми своими ржавыми пружинами диван:
– Что вы имеете в виду? Министр смутился:
– Да? А я думал, что вам уже рассказали об этом... Несколько недель назад Джонатан был доставлен к нам одним из наших корсаров. Он до сих пор не приходит в себя, и поэтому обеспокоенный император держит его в собственном дворцовом госпитале. Я очень сожалею, Динаро, но я действительно думал, что вам об этом уже известно.
Уокер дернулся и опять вскочил на ноги. Синий цвет сошел с его лица, уступив место лихорадочному румянцу. Джонатан отправился в путешествие вместе со Святым Калином, значит, император скрывал от временного главы уокеров жизненно важную информацию.
– Я хотел бы... – голос Динаро задрожал. – Я хотел бы увидеть Джонатана,
Баластер пожал плечами:
– Я понимаю ваше беспокойство, ведь разговор с Джонатаном может помочь отыскать Святого Калина. Но ваш соратник до сих пор без сознания, кажется, он в шоке, так что поговорить с ним нельзя. Правда, врачи говорят, что есть надежда вытащить его с того света на этот.
– А Шторм его видел?
Министр отрицательно покачал головой:
– Командир Шторм – человек осторожный и обстоятельный, и хотя я уверен в том, что, выздоровев, Джонатан станет одним из его фаворитов, в данный момент у командира рыцарей много своих забот.
Динаро помолчал, пытаясь придумать хоть какой-то выход из ситуации, и наконец заметил:
– Наверное, на императора придется оказать давление...
Вандовер смахнул пыль со своего темного парадного мундира и усмехнулся.
– Императору Пепису надоело потакать гражданским беспорядкам, – медленно сказал он. – К тому же, Шторм знает, что Джонатан всегда у него под рукой. Ведь человек в коматозном состоянии не встанет с постели и не пойдет прогуляться по улицам Мальтена! А из обширных владений уокеров можно извлечь кое-какую пользу, конечно, пока отсутствует Святой Калин из Блуила, – министр опустил глаза и заговорил совсем тихо. – Никакого секрета в том, что Шторм хочет сместить Пеписа с Триадского Трона, нет. А для того, чтобы осуществить это, ему нужна поддержка. Именно для этого он налаживал отношения с Зелеными Рубашками, а теперь собирается добраться и до уокеров Так что отсутствие Святого Калина входит в сферу его личных интересов.
Динаро задышал, как загнанный зверь, и посмотрел болезненными глазами куда-то в дальний конец вестибюля.
– Так вы знаете это... – наконец-то произнес он.
– Я – министр полиции, – кивнул Баластер. – Как вы понимаете, без разведывательных органов я ничего не буду стоить. Что же касается Пеписа, так он мой император, и даже если он очень нуждается в помощи Джека Шторма, я не колеблясь сообщу ему о том, что он пользуется очень опасным инструментом.
– Видимо, точно так же поступлю и я, – тихо отозвался молодой уокер. – Спасибо, Баластер. Вы сообщили мне очень важную информацию.
Вандовер выбрался из-за ширмы, кивнул Динаро:
– Всегда буду вам рад! – и вышел на улицу. Только миновав охрану из щелкающих панцирями траков, министр позволил себе победоносно улыбнуться.
Личный телохранитель Калина был огромным, сильным и, вместе с тем, застенчивым, как ребенок. А сейчас он похудел и обмяк, будто бы сломался в самой середине своего естества. Мерное бульканье, щелчки и постукивания работающей аппаратуры наполняли ком-пату Элибер, стоящая рядом с Джеком, вздрогнула и попятилась к двери. “Интересно, – подумал Шторм, – когда меня отыскали на блуждающем корабле после семнадцати лет криогенного сна, я был в таком же состоянии?”
Элибер была очень бледной. Она вздохнула и тихо сказала Джеку:
– Они поставили его на искусственное жизнеобеспечение сразу же после того, как отыскали. А с тех пор ему с каждым днем становится хуже и хуже.
Шторм посмотрел на мониторы. Колонки цифр, показывающие, в каком состоянии находится организм больного, даже такому невеликому специалисту в медицине, как он, говорили, что человек, лежащий перед ними, вряд ли когда-нибудь поднимется с постели.
Джек посмотрел на большой экран, занимающий половину стены. То, что наблюдение за Джонатаном велось постоянно, было ему понятно, а вот определить, человек или компьютер осуществляет его, он не мог.
– Какие у него шансы? – спросил Джек, подойдя к экрану постоянного наблюдения.
– Его жизнь можно поддерживать сколько угодно, но будет ли в этом смысл... – экран не загорелся, но по неровному голосу, раздавшемуся в микрофоне, Шторм понял, что разговаривает не с машиной, а с человеком. Да и сам смысл ответа выдавал чисто человеческий мозг – машину всегда беспокоили только механические функции, о смысле жизни и её цели она задуматься не могла.
Джек взглянул на Элибер, все еще стоящую у входной двери, и тихонько спросил:
– Как ты думаешь, Джонатан примирился со своей участью?
Элибер покачала головой:
– Я не знаю, Джек. Он хмыкнул:
– А жаль. Например, мне хотелось бы понять, увезли Калина или он уехал по собственной воле.
– Калин ни за что не оставил бы Джонатана в таком состоянии, – с негодованием ответила она.
– Не говори так, Элибер, – покачал головой Джек. – Пока мы видим как раз обратное – Калин оставил его. А вот по собственной воле или по принуждению – это вопрос.
Щеки Элибер залились пылающим румянцем:
– Джек Шторм, как же ты можешь такое говорить! Джек посмотрел на нее кротко и нежно:
– Мне надо знать, а поэтому я обязан задавать вопросы. Кто нашел Джонатана? Куда они летали? Может быть, Святой Калин посещал какие-то митинги на периферии Доминиона, и там их застигли беспорядки? А может быть, они были перехвачены кем-то неизвестным? Где искать виновников – среди врагов или среди друзей? Вот в чем вопрос.
Элибер подошла к нему и тихо сказала:
– Извини, а я думала...
Джек улыбнулся и посмотрел на человека, лежащего в огромной медицинской люльке:
– Джонатан, ведь ты был и моим другом. Что бы ты рассказал мне, если бы пришел в сознание?
Шторм положил свою руку на неподвижное плечо первого помощника Калина. Вдруг – по безжизненному телу прокатилась судорога. Элибер охнула от изумления, и звук её голоса слился с сиреной включившейся сигнализации. Экраны мониторов засветились вспышками яркого света. Джек отдернул руку и инстинктивно отскочил на шаг от кровати.
– Что происходит? – крикнула Элибер голосом, напряженным от страха.
Тело Джонатана прыгало и извивалось. Из-за конвульсий нарушились контакты, и сейчас много проводов, питающих тело, висело в воздухе. Джек знал, что врачи вот-вот будут здесь, а пока ему надо хоть как-то удержать больного на кровати. Он подошел к уокеру и обхватил его тело своими сильными тренированными руками.
– Вы же видите, что я занят! – капризно ответил император, погруженный в работу с картотекой компьютерных данных.
– Такие материалы не игнорируют, – Баластер усмехнулся и положил перед Пеписом небольшой листок с компьютерной распечаткой.
Пепис нехотя взял листок и пробежал по набранным мелким шрифтом строчкам.
– Где вы это раздобыли? – спросил он удивленно, и его рыжие волосы солнечными протуберанцами взметнулись над головой.
– Они пытались передать это Шторму, когда мы конвоировали его через космопорт, наполненный восставшими уокерами.
Пепис еще раз взглянул на расшифровку секретного послания:
– Бунт уокеров поможет сохранить вашу жизнь, —медленно, почти по слогам прочитал император. – Ждем новых подробностей. —Император Пепис откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. – Ну что ж. Мы догадались, что Шторм как-то связан с Зелеными Рубашками, а эта находка подтверждает наши подозрения. Кстати, а Джек знает, что это послание было перехвачено?
– Думаю, нет, Ваше Величество, – изогнулся в подобострастном поклоне Баластер.
Пепис кивнул и включил информационный компьютер, на экран которого поступала информация со всех планет Триадского Трона.
– Пошлите по обычным каналам связи какую-нибудь информацию о том, что бунтующие уокеры только ухудшат положение Шторма, – кивнул император министру полиции. – И еще информацию о том, что мне надоело потакать гражданским выступлениям, и в ближайшее время я вынужден буду в корне изменить свою внутреннюю политику и заняться подавлением бунтов.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – щелкнул каблуками Вандовер. – А как быть с девушкой?
– А-а! Ну, поскольку в данный момент она является для Джека источником бесконечного счастья, нам придется обсудить этот вопрос позднее.
Баластер кивнул и подошел к двери.
– Вандовер! – чуть повернув голову окликнул император.
Министр остановился:
– Я весь – внимание.
– Мы знаем, что петля памяти Джека Шторма была извлечена из хранилищ ростовщицы Сэди, – волосы императора качнулись над головой и затрещали. – Это значит, что она хранила её у себя как залог под один из займов. Надеюсь, вы уже выяснили, кто заложил ростовщице память нашего рыцаря?
– Пока нет, Ваше Величество...
– Это жизненно важная информация! – от нетерпения Пепис даже затопал ногами в черных лакированных ботинках.
Вандовер кивнул.
– Да, И еще... – император посмотрел в холодные глаза министра. – Президент Доминиона просит пересмотреть процентные ставки под их займы. Финансирование военных действий уносит гораздо больше средств, чем мы думали. А еще – они очень просят выделить две дополнительные единицы для их звездного флота.
Темные глаза Баластера заметно посветлели:
– Я думаю, что мы сможем выполнить обе их
просьбы.
– Хорошо, – император кивнул и пригладил наэлектризованные волосы. – Я надеюсь, что эту войну нам удастся выиграть.
Министр поклонился и вышел за двери.
* * *
В маленьком вестибюле центральной резиденции уокеров огромная фигура Динаро выглядела особенно внушительно. Рядом с этим молодцем Вандовер Баластер чувствовал себя как-то неуверенно и смутно – тощий, почти нематериальный, как тень, беспомощный и бессильный. Он обнажил свои желтые зубы в. холодной вышколенной улыбке:– Я благодарен вам за то, что вы предоставили мне возможность встретиться с вами. Динаро кивнул:
– Это место для нас свято, министр. Я надеюсь, что вас не очень смутит разговор в вестибюле. Конечно, у нас есть и ширмы, и звуконепроницаемые кабинки, а если бы Святой Калин был здесь, он наверняка примял бы вас в своих апартаментах, но...
– Да-да, – Вандовер нырнул в кресло за маленькой гобеленовой ширмой и с интересом посмотрел, как огромный Динаро усаживается па стоящий рядом жалобно скрипящий диван. Когда-то этого воинственного уокера пригрел Джек Шторм, принял его в рыцари, спасая от гнева императора Пеписа, и научил владеть бронекостюмом. Конечно, все это делалось по просьбе Святого Калина из Блуила – в путешествиях на отдаленные планеты Доминиона уокерам очень часто требовалась военная охрана. Сейчас Динаро считался преемником Его Святейшества, и эта репутация защищала его крепче любой брони. Баластер облизал пересохшие губы и тихо сказал:
– Я пришел, чтобы посмотреть, смогу ли я для вас что-нибудь сделать, пока нет Святого Калина.
Динаро дрогнул. Его рука, лежащая на деревянном подлокотнике дивана, сжалась в кулак:
– Самое лучшее, что вы сможете сделать, так это убрать нашу охрану. Весь дом уже пропах траками, – поморщился молодой уокер.
– Но ведь рыцари находятся здесь для вашей же безопасности! – с притворным удивлением воскликнул министр.
– Разве траки могут быть рыцарями? – брезгливо поморщился Динаро.
– Я сообщу об этом императору, – неопределенно кивнул Баластер.
Конечно, это был пустой разговор, ни снимать охрану из жукообразных траков, ни сообщать о подобном желании уокеров императору Вандовер не собирался, и они с Динаро прекрасно знали об этом.
– Спасибо за заботу, министр, – кивнул уокер. – Сожалею, но мне надо идти и заниматься неотложными делами.
Вандовер, все еще сидящий в кресле, снизу вверх посмотрел на Динаро:
– Да, да, я понимаю, сейчас у вас много дел. Возможно, когда поправится Джонатан, он сможет вернуться к своим обязанностям помощника Его Святейшества, хотя сам Калин все еще не вернулся на планету...
Динаро посинел и изменился в лице. Он схватился за голову и плюхнулся на дребезжащий всеми своими ржавыми пружинами диван:
– Что вы имеете в виду? Министр смутился:
– Да? А я думал, что вам уже рассказали об этом... Несколько недель назад Джонатан был доставлен к нам одним из наших корсаров. Он до сих пор не приходит в себя, и поэтому обеспокоенный император держит его в собственном дворцовом госпитале. Я очень сожалею, Динаро, но я действительно думал, что вам об этом уже известно.
Уокер дернулся и опять вскочил на ноги. Синий цвет сошел с его лица, уступив место лихорадочному румянцу. Джонатан отправился в путешествие вместе со Святым Калином, значит, император скрывал от временного главы уокеров жизненно важную информацию.
– Я хотел бы... – голос Динаро задрожал. – Я хотел бы увидеть Джонатана,
Баластер пожал плечами:
– Я понимаю ваше беспокойство, ведь разговор с Джонатаном может помочь отыскать Святого Калина. Но ваш соратник до сих пор без сознания, кажется, он в шоке, так что поговорить с ним нельзя. Правда, врачи говорят, что есть надежда вытащить его с того света на этот.
– А Шторм его видел?
Министр отрицательно покачал головой:
– Командир Шторм – человек осторожный и обстоятельный, и хотя я уверен в том, что, выздоровев, Джонатан станет одним из его фаворитов, в данный момент у командира рыцарей много своих забот.
Динаро помолчал, пытаясь придумать хоть какой-то выход из ситуации, и наконец заметил:
– Наверное, на императора придется оказать давление...
Вандовер смахнул пыль со своего темного парадного мундира и усмехнулся.
– Императору Пепису надоело потакать гражданским беспорядкам, – медленно сказал он. – К тому же, Шторм знает, что Джонатан всегда у него под рукой. Ведь человек в коматозном состоянии не встанет с постели и не пойдет прогуляться по улицам Мальтена! А из обширных владений уокеров можно извлечь кое-какую пользу, конечно, пока отсутствует Святой Калин из Блуила, – министр опустил глаза и заговорил совсем тихо. – Никакого секрета в том, что Шторм хочет сместить Пеписа с Триадского Трона, нет. А для того, чтобы осуществить это, ему нужна поддержка. Именно для этого он налаживал отношения с Зелеными Рубашками, а теперь собирается добраться и до уокеров Так что отсутствие Святого Калина входит в сферу его личных интересов.
Динаро задышал, как загнанный зверь, и посмотрел болезненными глазами куда-то в дальний конец вестибюля.
– Так вы знаете это... – наконец-то произнес он.
– Я – министр полиции, – кивнул Баластер. – Как вы понимаете, без разведывательных органов я ничего не буду стоить. Что же касается Пеписа, так он мой император, и даже если он очень нуждается в помощи Джека Шторма, я не колеблясь сообщу ему о том, что он пользуется очень опасным инструментом.
– Видимо, точно так же поступлю и я, – тихо отозвался молодой уокер. – Спасибо, Баластер. Вы сообщили мне очень важную информацию.
Вандовер выбрался из-за ширмы, кивнул Динаро:
– Всегда буду вам рад! – и вышел на улицу. Только миновав охрану из щелкающих панцирями траков, министр позволил себе победоносно улыбнуться.
* * *
Шторм стоял у постели Джонатана, гораздо более походящей на большие детские ясли. Элибер действительно не преувеличивала: от того человека, которого раньше знал Джек, осталась только оболочка.Личный телохранитель Калина был огромным, сильным и, вместе с тем, застенчивым, как ребенок. А сейчас он похудел и обмяк, будто бы сломался в самой середине своего естества. Мерное бульканье, щелчки и постукивания работающей аппаратуры наполняли ком-пату Элибер, стоящая рядом с Джеком, вздрогнула и попятилась к двери. “Интересно, – подумал Шторм, – когда меня отыскали на блуждающем корабле после семнадцати лет криогенного сна, я был в таком же состоянии?”
Элибер была очень бледной. Она вздохнула и тихо сказала Джеку:
– Они поставили его на искусственное жизнеобеспечение сразу же после того, как отыскали. А с тех пор ему с каждым днем становится хуже и хуже.
Шторм посмотрел на мониторы. Колонки цифр, показывающие, в каком состоянии находится организм больного, даже такому невеликому специалисту в медицине, как он, говорили, что человек, лежащий перед ними, вряд ли когда-нибудь поднимется с постели.
Джек посмотрел на большой экран, занимающий половину стены. То, что наблюдение за Джонатаном велось постоянно, было ему понятно, а вот определить, человек или компьютер осуществляет его, он не мог.
– Какие у него шансы? – спросил Джек, подойдя к экрану постоянного наблюдения.
– Его жизнь можно поддерживать сколько угодно, но будет ли в этом смысл... – экран не загорелся, но по неровному голосу, раздавшемуся в микрофоне, Шторм понял, что разговаривает не с машиной, а с человеком. Да и сам смысл ответа выдавал чисто человеческий мозг – машину всегда беспокоили только механические функции, о смысле жизни и её цели она задуматься не могла.
Джек взглянул на Элибер, все еще стоящую у входной двери, и тихонько спросил:
– Как ты думаешь, Джонатан примирился со своей участью?
Элибер покачала головой:
– Я не знаю, Джек. Он хмыкнул:
– А жаль. Например, мне хотелось бы понять, увезли Калина или он уехал по собственной воле.
– Калин ни за что не оставил бы Джонатана в таком состоянии, – с негодованием ответила она.
– Не говори так, Элибер, – покачал головой Джек. – Пока мы видим как раз обратное – Калин оставил его. А вот по собственной воле или по принуждению – это вопрос.
Щеки Элибер залились пылающим румянцем:
– Джек Шторм, как же ты можешь такое говорить! Джек посмотрел на нее кротко и нежно:
– Мне надо знать, а поэтому я обязан задавать вопросы. Кто нашел Джонатана? Куда они летали? Может быть, Святой Калин посещал какие-то митинги на периферии Доминиона, и там их застигли беспорядки? А может быть, они были перехвачены кем-то неизвестным? Где искать виновников – среди врагов или среди друзей? Вот в чем вопрос.
Элибер подошла к нему и тихо сказала:
– Извини, а я думала...
Джек улыбнулся и посмотрел на человека, лежащего в огромной медицинской люльке:
– Джонатан, ведь ты был и моим другом. Что бы ты рассказал мне, если бы пришел в сознание?
Шторм положил свою руку на неподвижное плечо первого помощника Калина. Вдруг – по безжизненному телу прокатилась судорога. Элибер охнула от изумления, и звук её голоса слился с сиреной включившейся сигнализации. Экраны мониторов засветились вспышками яркого света. Джек отдернул руку и инстинктивно отскочил на шаг от кровати.
– Что происходит? – крикнула Элибер голосом, напряженным от страха.
Тело Джонатана прыгало и извивалось. Из-за конвульсий нарушились контакты, и сейчас много проводов, питающих тело, висело в воздухе. Джек знал, что врачи вот-вот будут здесь, а пока ему надо хоть как-то удержать больного на кровати. Он подошел к уокеру и обхватил его тело своими сильными тренированными руками.