– Нет.
Баластер не удивился этому ответу.
– Очень хорошо. В таком случае, я вернусь за вами завтра.
Ну да, конечно, он просто предупреждал её о том, что без него она не имела права покидать помещения. Наверное, отсюда надо было бежать. Но у нее не было выбора.
Он подошел к Пепису и отдал салют. В правой части грудной клетки, на месте свежего рубца, резко отозвалась боль.
– Ты не слишком-то позаботился о моем теле, старик, – подумал он, взглянув на императора. Пепис приветственно помахал ему рукой:
– Чувствуйте себя как дома, командир!
Командир? Ах, да... наверное, за те годы, о которых он сейчас не помнил ничего, лейтенант Шторм получил повышение по службе! Он расслабился и попробовал пару раз глубоко вздохнуть. Боль исчезла. Ему рассказали, что совсем недавно он голыми руками справился с рыцарем в полном боевом вооружении. “Есть старые солдаты и есть храбрые солдаты, но не бывает одновременно и старых, и храбрых солдат”, – почему-то подумал Шторм, увидев, что император Пепис встал с трона и прошел в небольшую, примыкающую к залу для аудиенций комнатку, явно приглашая Джека последовать за ним.
Личный кабинет императора был совсем маленьким. Два кресла, обитых драгоценным алым бархатом, небольшой журнальный столик между ними и письменный стол явно старинной работы прямо у окна. В общем-то, очень скромно для императора.
Пепис улыбнулся и предложил Джеку присесть.
– Трудно избавиться от старых привычек!
– Привычек? – переспросил Шторм. Император кивнул и обвел взглядом комнату:
– Да. Здесь нет ни охраны, ни записывающих устройств. Только экраны, мешающие подслушивать, да наша склонная ошибаться память.
Джек почувствовал себя очень неуютно. А ведь, действительно, подсознательно только минуту назад он пытался обнаружить какое-то скрытое оборудование. Кажется, это было безусловным рефлексом, таким же, как дыхание. Интересно, а кто научил его этим вещам?
– Мне сказали, что в процессе операции вы потеряли память о событиях последних семи-восьми лет, – нетерпеливо стукнул пальцами по столу император.
– Мне сказали то же самое, – неопределенно ответил Джек.
– Это плохо. – Пепис сокрушенно покачал головой. – В прошлом вы работали и на меня и... ну, не станем говорить, что против меня, а сформулируем это более
обтекаемо – на себя самого. Наверное, что-то вас привлекало в этом, если уж вы позволяли себе идти на подобный риск. И тем не менее, я хочу поздравить вас с обретением утраченной когда-то памяти о вашей молодости. Сейчас вы очень много знаете о тех временах, в которые рыцари действительно процветали.
Судя по всему, император ждал ответа. Но что он должен был отвечать? Эта дыра в памяти мешала Шторму мыслить, мешала ориентироваться в реальной жизни.
– Мне сказали, что я должен поблагодарить вас за это, – вежливо кивнул он.
Зеленые глаза Пеписа напряженно сверкнули:
– Вам сказали – еще совсем не означает, что вы согласны с этим! Вы очень напряжены. Как я могу успокоить вас, мой мальчик?
Джек напрягся. Конечно, его память отказала ему, но интуитивно он знал, что он совсем не мальчик императора Пеписа. Когда-то он поклялся в верности императору Реригу, а Пепис... Пепис был его преемником. Вдруг Шторму показалось, что кабинет, в котором они сидят, наполнился каким-то тенями. Пепис явно не замечал их. Наверное, это были призраки. Но – чьи?
– Скажите мне, – тихо спросил он, – почему после смерти императора Рерига рыцари Доминиона впали в немилость?
Веснушки на лице императора засветились ярким оранжевым светом.
– Мы ведь были обучены вести чистую войну, – продолжил он, пристально следя за изменениями в лице императора. – Природа планет не должна страдать от ошибок мыслящей плоти. Подумайте сами – пройдет девять месяцев, и на свет появится новый Пепис, а для того, чтобы появился новый Милос или новая Дорманд Стэнд, не хватит никакого времени.
– Рыцари не уследили за Милосом, – спокойно ответил император. – А что касается ваших “почему”, так мы сами хотели бы расспросить вас кое о чем. Скоро сюда придет мой новый министр Баластер и сразу же отведет вас в комнату, в которой вы сможете рассказать и записать на пленку все, что вспомнили. Видите ли, вы чуть ли не единственный человек, сумевший выжить после Милоса. Траки захватили планету так быстро, что у нас не осталось ни записей, ни документов, могущих хоть как-то подтвердить, что там произошло на самом деле.
Вот так. Его просили вспомнить о милосском кошмаре. Пусть так. Они получат эти воспоминания. Но что они дадут ему взамен? Может быть, они вернут ему память о последних годах его жизни? Да нет, вряд ли. “Никому не доверяй, – нашептывал ему внутренний голос. – Если ты сможешь узнать правду, так только у Святого Калина”.
– И еще... – Джек вопросительно посмотрел на Пеписа. – Расскажите мне о том уокере, которого я должен буду найти.
– Ага! – Пепис облокотился о другой подлокотник. – До того, как Калин избрал путь служения Богу и стал святым, мы знали друг друга довольно-таки хорошо. Он прекрасный человек, и это – основная причина всех его неприятностей. Если бы это было не так, то либо мы, либо сами уокеры давным-давно изыскали бы способ от него избавиться. – Пепис поморщился и с интересом посмотрел на Шторма. – Это для вас слишком откровенная речь?
Ощущение страшной ошибки и глобального проигрыша вдруг появилось у Джека. Он отлично ощутил, что император с каждым человеком разговаривал по-своему и за каждым словом скрывал свои собственные, одному ему известные соображения. А Джек... Джек был всего лишь солдатом, и только мужество, а не память могло сейчас реагировать на услышанное.
– Хороший человек достоин больших неприятностей, – ответил он двусмысленно.
Пепис выпрямился. Его волосы поднялись над головой и зашумели от разрядов психического животного электричества. Он усмехнулся:
– Я догадываюсь, что это именно так.
– Вопрос в другом, – попробовал собраться с мыслями Шторм. – Почему он не вернулся сам?
– Чем вы недовольны, командир Шторм, и что вы хотите мне сказать? – император выкатил свои зеленые глаза и фыркнул. – Я знаю, как вы относитесь к тракам, и все же моему двору на протяжении многих лет удавалось удерживать баланс и не ввязываться в бессмысленную кровопролитную глобальную войну. А сейчас у нас есть другой враг – ат-фарелы. Мы ничего не знаем о них, кроме того, что они приходят, разрушают и уходят. Мы не можем ни завязать с ними контакты, ни отразить хоть сколько-нибудь эффективно их нападения. И с меня достаточно того, что траки хоть как-то могут управиться с этими чудовищами.
Об ат-фарелах Шторм кое-что помнил. Эта информация, относящаяся к нескольким последним годам существования Триадского Трона, была записана на той кассете с важнейшей информацией, которую он прослушал какие-то полчаса назад. Что-то настораживало Джека. Ах, вот что... эта раса воевала точно так же, как когда-то обучали воевать его самого в рыцарской школе Рерига. Ат-фарелы никогда не затрагивали природу планеты, они прилетали, наносили мощный удар и исчезали в неизвестном направлении. Ат-фарелы были прекрасно вооружены, ни один рыцарь не смог бы противостоять их разрушительной технике.
– А какова вероятность того, что мне удастся отыскать Калина живым? – с интересом спросил Шторм.
– Скорее всего – никакой, – пожал плечами Пепис. – Скорее всего, вы не обнаружите даже его останков. И все же – Калин не относится к породе людей, которые могут взять да и вот так вот вдруг исчезнуть бесследно. Что касается меня, так я чувствую, что Калин жив. – Пепис вытянул шею и наклонился к Джеку. – А если вы хотите его найти, вы тоже должны будете поверить в это.
– В таком случае, мне потребуется новое оружие, – запнувшись на слове “оружие”, сказал Шторм. Пепис хохотнул:
– Да не волнуйтесь же так! С вас уже сняли мерку. Бронескафандр будет у вас, как только вы этого пожелаете.
Джек мягко улыбнулся. Ему надо было выяснить еще один вопрос, но он не знал, как к этому подступить.
– Когда я вернулся на Мальтеи, вы представили меня как предателя и дезертира. Кажется, у меня могут возникнуть трудности с подбором помощников.
Пепис просто выпрыгнул из своего кресла и как-то суетливо заметался по комнате.
– Но вы же мне сказали, что ничего не помните!
Джек тоже автоматически поднялся с кресла. Ах,
наверное, ему не стоило этого делать – маленький император был чуть-чуть повыше, чем блестящая форменная пряжка на поясе его брюк... Джек сгорбился, стремясь выглядеть хоть немножечко ниже.
– Я действительно ничего не помню, – сказал он.
– Но пока у меня есть уши, а охрана у моих дверей имеет привычку разговаривать. Я не знаю, как я получил звание командира ваших рыцарей, но я не знаю и того, почему я решил оставить свой пост. Я далеко не ребенок, и брать на веру все, что вы мне скажете, просто не могу.
Рот Пеписа перекосился от отвращения, но император сумел перебороть себя и изменить безобразную гримасу на улыбку:
– Хорошие люди достойны больших неприятностей, – повторил он двусмысленность, минутой ранее сказанную Штормом.
Дверь открылась, и на пороге возник министр императора Вандовер Баластер. Пепис облегченно расхохотался:
– Вандовер, вы опоздали! У нас был очень интересный разговор!
– У меня были неотложные дела, Ваше Величество, – сдержанно поклонился тот.
– Я полагаю, – Пепис посмотрел на Шторма большими внушающими глазами, – что когда вы будете беседовать с моим министром, вы будете доверять своей памяти, а не пересудам зеленых юнцов.
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Баластер не удивился этому ответу.
– Очень хорошо. В таком случае, я вернусь за вами завтра.
Ну да, конечно, он просто предупреждал её о том, что без него она не имела права покидать помещения. Наверное, отсюда надо было бежать. Но у нее не было выбора.
* * *
Император Пепис ожидал Шторма в зале для аудиенций. Зал был пуст, только расшитые золотом военные знамена торжественно свисали со стен да легкий ветерок шелестел цветами, обвивающими свод мраморного полукруглого купола. На огромном старинном троне император Триадского Тропа выглядел очень маленьким и очень несчастным. Джек ни за что не узнал бы его, если бы ему заранее не показали фотографию этого человека. И все-таки он прекрасно понимал, что знал императора и раньше.Он подошел к Пепису и отдал салют. В правой части грудной клетки, на месте свежего рубца, резко отозвалась боль.
– Ты не слишком-то позаботился о моем теле, старик, – подумал он, взглянув на императора. Пепис приветственно помахал ему рукой:
– Чувствуйте себя как дома, командир!
Командир? Ах, да... наверное, за те годы, о которых он сейчас не помнил ничего, лейтенант Шторм получил повышение по службе! Он расслабился и попробовал пару раз глубоко вздохнуть. Боль исчезла. Ему рассказали, что совсем недавно он голыми руками справился с рыцарем в полном боевом вооружении. “Есть старые солдаты и есть храбрые солдаты, но не бывает одновременно и старых, и храбрых солдат”, – почему-то подумал Шторм, увидев, что император Пепис встал с трона и прошел в небольшую, примыкающую к залу для аудиенций комнатку, явно приглашая Джека последовать за ним.
Личный кабинет императора был совсем маленьким. Два кресла, обитых драгоценным алым бархатом, небольшой журнальный столик между ними и письменный стол явно старинной работы прямо у окна. В общем-то, очень скромно для императора.
Пепис улыбнулся и предложил Джеку присесть.
– Трудно избавиться от старых привычек!
– Привычек? – переспросил Шторм. Император кивнул и обвел взглядом комнату:
– Да. Здесь нет ни охраны, ни записывающих устройств. Только экраны, мешающие подслушивать, да наша склонная ошибаться память.
Джек почувствовал себя очень неуютно. А ведь, действительно, подсознательно только минуту назад он пытался обнаружить какое-то скрытое оборудование. Кажется, это было безусловным рефлексом, таким же, как дыхание. Интересно, а кто научил его этим вещам?
– Мне сказали, что в процессе операции вы потеряли память о событиях последних семи-восьми лет, – нетерпеливо стукнул пальцами по столу император.
– Мне сказали то же самое, – неопределенно ответил Джек.
– Это плохо. – Пепис сокрушенно покачал головой. – В прошлом вы работали и на меня и... ну, не станем говорить, что против меня, а сформулируем это более
обтекаемо – на себя самого. Наверное, что-то вас привлекало в этом, если уж вы позволяли себе идти на подобный риск. И тем не менее, я хочу поздравить вас с обретением утраченной когда-то памяти о вашей молодости. Сейчас вы очень много знаете о тех временах, в которые рыцари действительно процветали.
Судя по всему, император ждал ответа. Но что он должен был отвечать? Эта дыра в памяти мешала Шторму мыслить, мешала ориентироваться в реальной жизни.
– Мне сказали, что я должен поблагодарить вас за это, – вежливо кивнул он.
Зеленые глаза Пеписа напряженно сверкнули:
– Вам сказали – еще совсем не означает, что вы согласны с этим! Вы очень напряжены. Как я могу успокоить вас, мой мальчик?
Джек напрягся. Конечно, его память отказала ему, но интуитивно он знал, что он совсем не мальчик императора Пеписа. Когда-то он поклялся в верности императору Реригу, а Пепис... Пепис был его преемником. Вдруг Шторму показалось, что кабинет, в котором они сидят, наполнился каким-то тенями. Пепис явно не замечал их. Наверное, это были призраки. Но – чьи?
– Скажите мне, – тихо спросил он, – почему после смерти императора Рерига рыцари Доминиона впали в немилость?
Веснушки на лице императора засветились ярким оранжевым светом.
– Мы ведь были обучены вести чистую войну, – продолжил он, пристально следя за изменениями в лице императора. – Природа планет не должна страдать от ошибок мыслящей плоти. Подумайте сами – пройдет девять месяцев, и на свет появится новый Пепис, а для того, чтобы появился новый Милос или новая Дорманд Стэнд, не хватит никакого времени.
– Рыцари не уследили за Милосом, – спокойно ответил император. – А что касается ваших “почему”, так мы сами хотели бы расспросить вас кое о чем. Скоро сюда придет мой новый министр Баластер и сразу же отведет вас в комнату, в которой вы сможете рассказать и записать на пленку все, что вспомнили. Видите ли, вы чуть ли не единственный человек, сумевший выжить после Милоса. Траки захватили планету так быстро, что у нас не осталось ни записей, ни документов, могущих хоть как-то подтвердить, что там произошло на самом деле.
Вот так. Его просили вспомнить о милосском кошмаре. Пусть так. Они получат эти воспоминания. Но что они дадут ему взамен? Может быть, они вернут ему память о последних годах его жизни? Да нет, вряд ли. “Никому не доверяй, – нашептывал ему внутренний голос. – Если ты сможешь узнать правду, так только у Святого Калина”.
– И еще... – Джек вопросительно посмотрел на Пеписа. – Расскажите мне о том уокере, которого я должен буду найти.
– Ага! – Пепис облокотился о другой подлокотник. – До того, как Калин избрал путь служения Богу и стал святым, мы знали друг друга довольно-таки хорошо. Он прекрасный человек, и это – основная причина всех его неприятностей. Если бы это было не так, то либо мы, либо сами уокеры давным-давно изыскали бы способ от него избавиться. – Пепис поморщился и с интересом посмотрел на Шторма. – Это для вас слишком откровенная речь?
Ощущение страшной ошибки и глобального проигрыша вдруг появилось у Джека. Он отлично ощутил, что император с каждым человеком разговаривал по-своему и за каждым словом скрывал свои собственные, одному ему известные соображения. А Джек... Джек был всего лишь солдатом, и только мужество, а не память могло сейчас реагировать на услышанное.
– Хороший человек достоин больших неприятностей, – ответил он двусмысленно.
Пепис выпрямился. Его волосы поднялись над головой и зашумели от разрядов психического животного электричества. Он усмехнулся:
– Я догадываюсь, что это именно так.
– Вопрос в другом, – попробовал собраться с мыслями Шторм. – Почему он не вернулся сам?
– Чем вы недовольны, командир Шторм, и что вы хотите мне сказать? – император выкатил свои зеленые глаза и фыркнул. – Я знаю, как вы относитесь к тракам, и все же моему двору на протяжении многих лет удавалось удерживать баланс и не ввязываться в бессмысленную кровопролитную глобальную войну. А сейчас у нас есть другой враг – ат-фарелы. Мы ничего не знаем о них, кроме того, что они приходят, разрушают и уходят. Мы не можем ни завязать с ними контакты, ни отразить хоть сколько-нибудь эффективно их нападения. И с меня достаточно того, что траки хоть как-то могут управиться с этими чудовищами.
Об ат-фарелах Шторм кое-что помнил. Эта информация, относящаяся к нескольким последним годам существования Триадского Трона, была записана на той кассете с важнейшей информацией, которую он прослушал какие-то полчаса назад. Что-то настораживало Джека. Ах, вот что... эта раса воевала точно так же, как когда-то обучали воевать его самого в рыцарской школе Рерига. Ат-фарелы никогда не затрагивали природу планеты, они прилетали, наносили мощный удар и исчезали в неизвестном направлении. Ат-фарелы были прекрасно вооружены, ни один рыцарь не смог бы противостоять их разрушительной технике.
– А какова вероятность того, что мне удастся отыскать Калина живым? – с интересом спросил Шторм.
– Скорее всего – никакой, – пожал плечами Пепис. – Скорее всего, вы не обнаружите даже его останков. И все же – Калин не относится к породе людей, которые могут взять да и вот так вот вдруг исчезнуть бесследно. Что касается меня, так я чувствую, что Калин жив. – Пепис вытянул шею и наклонился к Джеку. – А если вы хотите его найти, вы тоже должны будете поверить в это.
– В таком случае, мне потребуется новое оружие, – запнувшись на слове “оружие”, сказал Шторм. Пепис хохотнул:
– Да не волнуйтесь же так! С вас уже сняли мерку. Бронескафандр будет у вас, как только вы этого пожелаете.
Джек мягко улыбнулся. Ему надо было выяснить еще один вопрос, но он не знал, как к этому подступить.
– Когда я вернулся на Мальтеи, вы представили меня как предателя и дезертира. Кажется, у меня могут возникнуть трудности с подбором помощников.
Пепис просто выпрыгнул из своего кресла и как-то суетливо заметался по комнате.
– Но вы же мне сказали, что ничего не помните!
Джек тоже автоматически поднялся с кресла. Ах,
наверное, ему не стоило этого делать – маленький император был чуть-чуть повыше, чем блестящая форменная пряжка на поясе его брюк... Джек сгорбился, стремясь выглядеть хоть немножечко ниже.
– Я действительно ничего не помню, – сказал он.
– Но пока у меня есть уши, а охрана у моих дверей имеет привычку разговаривать. Я не знаю, как я получил звание командира ваших рыцарей, но я не знаю и того, почему я решил оставить свой пост. Я далеко не ребенок, и брать на веру все, что вы мне скажете, просто не могу.
Рот Пеписа перекосился от отвращения, но император сумел перебороть себя и изменить безобразную гримасу на улыбку:
– Хорошие люди достойны больших неприятностей, – повторил он двусмысленность, минутой ранее сказанную Штормом.
Дверь открылась, и на пороге возник министр императора Вандовер Баластер. Пепис облегченно расхохотался:
– Вандовер, вы опоздали! У нас был очень интересный разговор!
– У меня были неотложные дела, Ваше Величество, – сдержанно поклонился тот.
– Я полагаю, – Пепис посмотрел на Шторма большими внушающими глазами, – что когда вы будете беседовать с моим министром, вы будете доверять своей памяти, а не пересудам зеленых юнцов.
Глава 9
На компьютерах сработал сигнал тревоги. Боуги посмотрел на экраны и подпрыгнул от радости: к его небольшой космической капсуле, похожей на плетеную лодку, приближался большой космический корабль! Боуги открыл толстые двери трюма и замер в ожидании – он дождался своего часа: вот-вот в этих выстывших пустых помещениях раздастся голос Джека!
Но в наушниках скафандра не возникало никаких команд, молчали и экраны внешней связи маленького спасательного корабля. Капсула дернулась, как дергается ветхая лодчонка на приливной волне. Кажется, теперь она находилась в доке большого корабля и была зафиксирована.
Да, да, сейчас к нему придет Джек! Боуги уже слышал какие-то звуки за толстой обшивкой корабля.
Он должен был помочь Джеку отыскать след Калина, его миссия была почти уже завершена, и теперь ожидание встречи со Штормом – события, очень важного для него, – согревало душу. Война разделила их друг с другом, но Боуги никогда не терял надежды на встречу.
Но что это? Боуги внимательно посмотрел на ломающуюся под сильными ударами металлическую перегородку. Совсем не рыцари Доминиона и не новые друзья Джека предстали перед ним – его корабль захватили траки! Они потрескивали своими хитиновыми панцирями и стрекотали, стрекотали на своем противном и непонятном языке.
О, если бы тут был Джек, он не терял бы ни минуты! Уж он-то сумел бы показать, на что способно его личное оружие, и устроил бы этим вонючим жукам такую мясорубку...
Боуги задыхался от ярости. Он обязан обороняться! Каким же глупым, наивным и маленьким он был до сих пор! Даже не заправил бронекостюм на полную мощность! Но какое-то количество энергии у него все же есть, а потом, ему много раз приходилось воевать вместе со Штормом, а значит, он умеет побеждать врага. Боуги издал воинственный крик и бросился в атаку.
Но в наушниках скафандра не возникало никаких команд, молчали и экраны внешней связи маленького спасательного корабля. Капсула дернулась, как дергается ветхая лодчонка на приливной волне. Кажется, теперь она находилась в доке большого корабля и была зафиксирована.
Да, да, сейчас к нему придет Джек! Боуги уже слышал какие-то звуки за толстой обшивкой корабля.
Он должен был помочь Джеку отыскать след Калина, его миссия была почти уже завершена, и теперь ожидание встречи со Штормом – события, очень важного для него, – согревало душу. Война разделила их друг с другом, но Боуги никогда не терял надежды на встречу.
Но что это? Боуги внимательно посмотрел на ломающуюся под сильными ударами металлическую перегородку. Совсем не рыцари Доминиона и не новые друзья Джека предстали перед ним – его корабль захватили траки! Они потрескивали своими хитиновыми панцирями и стрекотали, стрекотали на своем противном и непонятном языке.
О, если бы тут был Джек, он не терял бы ни минуты! Уж он-то сумел бы показать, на что способно его личное оружие, и устроил бы этим вонючим жукам такую мясорубку...
Боуги задыхался от ярости. Он обязан обороняться! Каким же глупым, наивным и маленьким он был до сих пор! Даже не заправил бронекостюм на полную мощность! Но какое-то количество энергии у него все же есть, а потом, ему много раз приходилось воевать вместе со Штормом, а значит, он умеет побеждать врага. Боуги издал воинственный крик и бросился в атаку.
Глава 10
Это было похоже на то, что она отыскала в своем шкафу старое, давным-давно забытое платье с карманами, набитыми всякой ненужной чепухой. О, здесь были и маленькие радости, и поросшие травой забвения унижения и обиды. А еще это было похоже на то, будто бы волею судеб Элибер очутилась на песчаном берегу огромного океана. Светит солнце, на берег накатывают волны, а она сидит и в задумчивости перебирает пальцами прибрежный песок. Он стекает с её ладоней струйками, состоящими из белых, желтых, коричневых и красных песчинок, а она пытается понять, какая песчинка хороша, а какая – нет, и разделить их на разные кучки. Но это невозможно – песчинки сливаются и только так, все вместе, образуют этот мягкий искрящийся песок. А еще бывало и так – самое красивое, самое радужное воспоминание было следствием целой цепи страшных и жестоких событий. Так что, может быть, вместе с плохими воспоминаниями следует отбросить и хорошие?
Элибер лежала совершенно спокойно. Память вернула ей все утерянные ощущения – колющие, болезненные, но свои, родные иголочки, булавочки, гвоздики. Теперь она ощущала, как её дыхание пробивается сквозь легкие. Как и в юности, её мозг стал энергичен и активен. Он был сильнее и могущественнее её маленькой охлажденной плоти. Элибер стало холодно Она поежилась и приподняла голову.
Тотчас же рядом с ней появилась медсестра и набросила на озябшее тело теплое стеганое одеяло. Она проверила, не сбила ли проснувшаяся Элибер браслет с датчиками, закрепленный на лодыжке, пробормотала что-то ободряющее и ушла.
Забытые отрывки её жизни опять замелькали перед глазами яркими цветными картинками. Они не заслоняли событий последних дней. Значит, она ничего не потеряла, согласившись на предложение Баластера, а взамен приобрела все.
– Да! – Пепис от удовольствия даже хлопнул в ладоши. – К тому же, он отправляется искать Калина потому, что я даю ему такое поручение, а не потому, что они всю жизнь были большими друзьями. Так что я полностью контролирую ситуацию!
Вандовер поднялся и прошелся по комнате взад-вперед:
– Эта ситуация развивается именно так, как я вам и обещал.
– Я очень рад! – кивнул Пепис и посмотрел на министра своими прозрачными зелеными глазами. – Если бы все случилось по-другому, вы убили бы его, не так ли?
– Нет, – дернулся Баластер, будто бы напоровшись на что-то смертельное и острое. – Но я убил бы его, если бы это потребовалось вам. А потом... он все еще опасен – ведь ему до сих пор не нравится, когда им управляют.
Пепис пренебрежительно махнул рукой:
– Это ерунда. Команды дает император.
Вандовер кивнул и уже хотел выйти, но Пепис окликнул его уже в дверях:
– А как насчет девушки? Вандовер вздрогнул:
– Она моя!
Пепис согласно кивнул:
– Да, да, все, как и договорились.
Баластер нерешительно переступил с ноги на ногу:
– В ближайшее время я ничего не буду предпринимать. Все дело в том, что у Шторма все-таки есть какие-то инстинктивные воспоминания о ней. Я хорошо видел это по выражению его глаз. Так что, если она внезапно исчезнет, у него появятся ненужные подозрения.
Император насторожился:
– А если она окажет на него дурное влияние? Вандовер обиженно поджал губы:
– Это исключено. Они никогда не смогут сблизиться так, как это было раньше. А теперь... извините меня, Ваше Величество, но у меня назначены важные встречи.
Баластер поклонился и вышел за двери. Он быстро прошел коридор и свернул вправо, в небольшой отсек, ведущий к его собственным апартаментам. Горящий взгляд императора все еще стоял перед глазами министра. Фу ты черт! – Вандовер тряхнул головой.
Его собственные апартаменты выглядели гораздо более мрачно, чем императорские покои. Постоянно работающие компьютеры день и ночь принимали информацию и выдавали ленты с распечатками бесконечных фактов. Что было в них? В основном данные о стычках между людьми и траками, траками и ат-фарелами, ат-фарелами и людьми. В последние месяцы извечная ненависть между людьми и траками заметно активизировалась. Чем это объяснялось? Пока министр не мог отыскать каких-либо разумных объяснений. Не приблизился он и к разрешению загадки ат-фарелов. Откуда взялись эти таинственные существа? Что они из себя представляют? Тайна, тайна и еще раз тайна.
Вандовер нахмурился и посмотрел на последние статистические сводки. Осознавал ли Пепис полностью, какая опасность на них надвигается? Если да, так почему он до сих пор продолжает заигрывать с уокерами? Может быть, угроза гражданской войны несет в себе какие-то преимущества?
Баластер просмотрел корреспонденцию, только что поступившую по почте, и решил связаться со своим адъютантом.
– Да, сэр! – адъютант сразу же появился на экране внутренней связи.
– Я прошу вас на завтра договориться о встрече с командиром Кроком.
– Хорошо, сэр, – поклонился адъютант.
Милосец Крок -В последнее время очень интересовал министра. Конечно, к нему надо было найти подход, но об этом Баластер не беспокоился, за свою долгую жизнь он научился ладить и не с такими существами. А вот информацию от Крока можно было бы получить довольно-таки интересную. Милосец умело балансировал между рыцарями Доминиона и траками и постоянно сглаживал возникающие противоречия. А если учесть, что долгое время Крок пробыл в плену у траков, он должен был разбираться даже в тех вопросах, которые были неизвестны и самому министру.
Вандовер подтолкнул ногой свое крутящееся кресло и, повернувшись, обнаружил, что он не один.
– Добрый вечер, Баластер! – улыбнулась Элибер и вышла из затененного угла:
Да, она была мастерицей своего дела! её черно-синий наряд настолько сливался с тенями, отбрасываемыми плотными портьерами, что министр и не заметил бы ее, если бы она оставалась неподвижной. Как эффектно она сегодня выглядела! Каштановые волосы подобраны на затылке в пышный тяжелый узел, а в глазах – твердость и уверенность, которых и в помине не было в последние дни. Какой-то ком застрял в горле Баластера. Вандовер вздохнул и попытался собраться с мыслями:
– А я как раз собирался послать за вами машину! Элибер села в кресло.
– Машину? Все процедуры закончились рано утром, и я не видела смысла сидеть полдня в лаборатории холодного сна, – она посмотрела на него своими глубокими карими глазами.
У Баластера захватило дыхание. Как быстро! Пламя той искры, которую он разжег в ней, уже горело вовсю. Психическая энергия циркулировала по телу этой молодой леди с таким же напором, как и её кровь. Как же до этого ей удавалось притуплять и скрывать ее? Нет, это действительно жемчужина, и эта жемчужина должна жить.
Элибер придвинула свое кресло поближе к Вандоверу. От нее пахло духами – слабый, летучий, обворожительный запах! Баластер кашлянул и попытался взять себя в руки.
– Я хотел бы, – мягко произнес он, – чтобы вы не рассчитывали на то, что у нас с вами партнерские отношения, леди.
Выражение её лица тотчас же стало холодным и резким:
– Я закончила игру в кошки-мышки, – решительным голосом сказала Элибер. – Вы говорите мне “леди”, а про себя думаете – “шлюха”. Так вот, я совсем не собираюсь выполнять для вас грязную работу, Вандовер, я собираюсь вернуться к Джеку даже в том случае, если он меня не помнит. Я намерена бороться за то, что принадлежит мне!
Вандовер встал с кресла.
– Ну, чего-то такого я и ожидал от вас, но неужели же вы не понимаете, леди, что обнаруживать свои намерения небезопасно? И потом – разве мне и вам выгодно находиться в состоянии войны? Вы действительно уверены в том, что мы больше не союзники?
Элибер решительно тряхнула головой:
– Да, я в этом уверена.
На улицах уже было темно. В коридорах давным-давно зажгли лампы, и их свет проникал в темную комнату. Министр подошел к двери и закрыл кибернетический замок, потом – включил свет в кабинете и с интересом посмотрел на свою собеседницу:
– Вот теперь нашей беседе никто не сможет помешать.
Элибер встала:
– Неужели же вы думаете, что меня сможет удержать какая-то дверь? Вандовер рассмеялся:
– Нет-нет, вы останетесь здесь не из-за дверей и даже не из-за замков.
Ее глаза презрительно сузились.
– Я могу убить вас, – резко сказала она.
– Я знаю! – Баластер рассмеялся и посмотрел на Элибер с видом победителя. – Конечно же, я знаю об этом. Ведь я и есть тот человек, который запрограммировал вас!
Элибер лежала совершенно спокойно. Память вернула ей все утерянные ощущения – колющие, болезненные, но свои, родные иголочки, булавочки, гвоздики. Теперь она ощущала, как её дыхание пробивается сквозь легкие. Как и в юности, её мозг стал энергичен и активен. Он был сильнее и могущественнее её маленькой охлажденной плоти. Элибер стало холодно Она поежилась и приподняла голову.
Тотчас же рядом с ней появилась медсестра и набросила на озябшее тело теплое стеганое одеяло. Она проверила, не сбила ли проснувшаяся Элибер браслет с датчиками, закрепленный на лодыжке, пробормотала что-то ободряющее и ушла.
Забытые отрывки её жизни опять замелькали перед глазами яркими цветными картинками. Они не заслоняли событий последних дней. Значит, она ничего не потеряла, согласившись на предложение Баластера, а взамен приобрела все.
* * *
– Вы оказались правы относительно Шторма, – кивнул Баластер и потер руки – кажется, это был единственный жест, которым министр позволял себе хоть как-то выдавать свои эмоции. – Он полностью ваш. К тому же, он совсем не помнит былых разногласий. Он относится к вам с уважением и почтением, как и положено новобранцу, а вместе с тем до сих пор остается ценным и на многое способным военным. Мы должны были раньше додуматься до таких мер пресечения.– Да! – Пепис от удовольствия даже хлопнул в ладоши. – К тому же, он отправляется искать Калина потому, что я даю ему такое поручение, а не потому, что они всю жизнь были большими друзьями. Так что я полностью контролирую ситуацию!
Вандовер поднялся и прошелся по комнате взад-вперед:
– Эта ситуация развивается именно так, как я вам и обещал.
– Я очень рад! – кивнул Пепис и посмотрел на министра своими прозрачными зелеными глазами. – Если бы все случилось по-другому, вы убили бы его, не так ли?
– Нет, – дернулся Баластер, будто бы напоровшись на что-то смертельное и острое. – Но я убил бы его, если бы это потребовалось вам. А потом... он все еще опасен – ведь ему до сих пор не нравится, когда им управляют.
Пепис пренебрежительно махнул рукой:
– Это ерунда. Команды дает император.
Вандовер кивнул и уже хотел выйти, но Пепис окликнул его уже в дверях:
– А как насчет девушки? Вандовер вздрогнул:
– Она моя!
Пепис согласно кивнул:
– Да, да, все, как и договорились.
Баластер нерешительно переступил с ноги на ногу:
– В ближайшее время я ничего не буду предпринимать. Все дело в том, что у Шторма все-таки есть какие-то инстинктивные воспоминания о ней. Я хорошо видел это по выражению его глаз. Так что, если она внезапно исчезнет, у него появятся ненужные подозрения.
Император насторожился:
– А если она окажет на него дурное влияние? Вандовер обиженно поджал губы:
– Это исключено. Они никогда не смогут сблизиться так, как это было раньше. А теперь... извините меня, Ваше Величество, но у меня назначены важные встречи.
Баластер поклонился и вышел за двери. Он быстро прошел коридор и свернул вправо, в небольшой отсек, ведущий к его собственным апартаментам. Горящий взгляд императора все еще стоял перед глазами министра. Фу ты черт! – Вандовер тряхнул головой.
Его собственные апартаменты выглядели гораздо более мрачно, чем императорские покои. Постоянно работающие компьютеры день и ночь принимали информацию и выдавали ленты с распечатками бесконечных фактов. Что было в них? В основном данные о стычках между людьми и траками, траками и ат-фарелами, ат-фарелами и людьми. В последние месяцы извечная ненависть между людьми и траками заметно активизировалась. Чем это объяснялось? Пока министр не мог отыскать каких-либо разумных объяснений. Не приблизился он и к разрешению загадки ат-фарелов. Откуда взялись эти таинственные существа? Что они из себя представляют? Тайна, тайна и еще раз тайна.
Вандовер нахмурился и посмотрел на последние статистические сводки. Осознавал ли Пепис полностью, какая опасность на них надвигается? Если да, так почему он до сих пор продолжает заигрывать с уокерами? Может быть, угроза гражданской войны несет в себе какие-то преимущества?
Баластер просмотрел корреспонденцию, только что поступившую по почте, и решил связаться со своим адъютантом.
– Да, сэр! – адъютант сразу же появился на экране внутренней связи.
– Я прошу вас на завтра договориться о встрече с командиром Кроком.
– Хорошо, сэр, – поклонился адъютант.
Милосец Крок -В последнее время очень интересовал министра. Конечно, к нему надо было найти подход, но об этом Баластер не беспокоился, за свою долгую жизнь он научился ладить и не с такими существами. А вот информацию от Крока можно было бы получить довольно-таки интересную. Милосец умело балансировал между рыцарями Доминиона и траками и постоянно сглаживал возникающие противоречия. А если учесть, что долгое время Крок пробыл в плену у траков, он должен был разбираться даже в тех вопросах, которые были неизвестны и самому министру.
Вандовер подтолкнул ногой свое крутящееся кресло и, повернувшись, обнаружил, что он не один.
– Добрый вечер, Баластер! – улыбнулась Элибер и вышла из затененного угла:
Да, она была мастерицей своего дела! её черно-синий наряд настолько сливался с тенями, отбрасываемыми плотными портьерами, что министр и не заметил бы ее, если бы она оставалась неподвижной. Как эффектно она сегодня выглядела! Каштановые волосы подобраны на затылке в пышный тяжелый узел, а в глазах – твердость и уверенность, которых и в помине не было в последние дни. Какой-то ком застрял в горле Баластера. Вандовер вздохнул и попытался собраться с мыслями:
– А я как раз собирался послать за вами машину! Элибер села в кресло.
– Машину? Все процедуры закончились рано утром, и я не видела смысла сидеть полдня в лаборатории холодного сна, – она посмотрела на него своими глубокими карими глазами.
У Баластера захватило дыхание. Как быстро! Пламя той искры, которую он разжег в ней, уже горело вовсю. Психическая энергия циркулировала по телу этой молодой леди с таким же напором, как и её кровь. Как же до этого ей удавалось притуплять и скрывать ее? Нет, это действительно жемчужина, и эта жемчужина должна жить.
Элибер придвинула свое кресло поближе к Вандоверу. От нее пахло духами – слабый, летучий, обворожительный запах! Баластер кашлянул и попытался взять себя в руки.
– Я хотел бы, – мягко произнес он, – чтобы вы не рассчитывали на то, что у нас с вами партнерские отношения, леди.
Выражение её лица тотчас же стало холодным и резким:
– Я закончила игру в кошки-мышки, – решительным голосом сказала Элибер. – Вы говорите мне “леди”, а про себя думаете – “шлюха”. Так вот, я совсем не собираюсь выполнять для вас грязную работу, Вандовер, я собираюсь вернуться к Джеку даже в том случае, если он меня не помнит. Я намерена бороться за то, что принадлежит мне!
Вандовер встал с кресла.
– Ну, чего-то такого я и ожидал от вас, но неужели же вы не понимаете, леди, что обнаруживать свои намерения небезопасно? И потом – разве мне и вам выгодно находиться в состоянии войны? Вы действительно уверены в том, что мы больше не союзники?
Элибер решительно тряхнула головой:
– Да, я в этом уверена.
На улицах уже было темно. В коридорах давным-давно зажгли лампы, и их свет проникал в темную комнату. Министр подошел к двери и закрыл кибернетический замок, потом – включил свет в кабинете и с интересом посмотрел на свою собеседницу:
– Вот теперь нашей беседе никто не сможет помешать.
Элибер встала:
– Неужели же вы думаете, что меня сможет удержать какая-то дверь? Вандовер рассмеялся:
– Нет-нет, вы останетесь здесь не из-за дверей и даже не из-за замков.
Ее глаза презрительно сузились.
– Я могу убить вас, – резко сказала она.
– Я знаю! – Баластер рассмеялся и посмотрел на Элибер с видом победителя. – Конечно же, я знаю об этом. Ведь я и есть тот человек, который запрограммировал вас!
Глава 11
Элибер инстинктивно отпрянула в сторону. Только что она полностью контролировала ситуацию, но нет – это только казалось ей. Оказывается, Баластер играл с Элибер, как кошка с мышкой. Итак, что же она должна сейчас сделать? Ах да, прежде всего она должна сохранить самообладание. Кажется, пока это удавалось ей. Сколько раз у нее возникало непреодолимое желание убить министра ради Джека! А сейчас она просто обязана сделать это – ведь его смерть автоматически становилась её жизнью.
– Что вы имеете в виду? – Элибер закинула ногу за ногу и насмешливо посмотрела в глаза Вандоверу.
– Я имею в виду, – Баластер остановился у своего письменного стола и с видом хозяина посмотрел на Элибер, – что вам не стоит угрожать мне. Я слишком хорошо знаю, что вы из себя представляете. И потом... у меня есть шифр к той программе, которая в вас заложена. – Вандовер прошел по комнате и еще раз проверил, хорошо ли закрыт замок. – У нас есть о чем поговорить наедине, леди Элибер.
– Мне не о чем с вами говорить, – решительно ответила она.
– Неужели? – Баластер удивленно поднял брови. – Но, может быть, вы хотя бы послушаете меня? Даже ваш патрон Рольф не знал, как запустить в действие заложенную в. вас программу. Она скрыта в таких глубинных слоях подсознания, что вы сами никогда не сможете догадаться, что заставляет вас убивать. А разве вы не хотите этого знать, Элибер? – Вандовер широко улыбнулся. – Я готов побиться об заклад, что сумею запустить эту программу до того, как вы успеете меня убить.
Элибер выпрямилась и внимательно посмотрела в глаза министра. Все-таки какая-то тень неуверенности сквозила за его дрожащими ресницами.
– А почему вы думаете, что во мне до сих пор действует эта программа? – осторожно спросила она.
– Вы ведь выросли в той команде уличных бродяжек, которые работали на Рольфа?
Элибер невозмутимо пожала плечами:
– Наверное, добрая половина обитателей мальтенских трущоб может сказать о себе то же самое.
Яростный, недобрый огонь промелькнул в глазах министра:
– Речь не об этом. Джек несколько раз защищал вас от Рольфа, а потом его убили. Элибер опять пожала плечами:
– Ну и что?
Баластер уселся в кресло и пристально посмотрел ей в глаза:
– Я нанял Рольфа для того, чтобы он подобрал мне убийцу. Не глупенького мальчишку, за которым потом надо убирать следы, а особого ребенка с талантами, которые трудно переоценить.
Элибер опустила ресницы. Она больше не хотела видеть тот жестокий огонь, который блестел в глазах Вандовера, и потом, с каждым его словом на нее накатывало отчаяние.
Вандовер облизал пересохшие губы:
– Если вы хотите, я могу описать вам эти способности. Во-первых – хитрость, но это свойство мы можем найти почти у каждого ребенка, проживающего в трущобах. Во-вторых, быстрая реакция, в-третьих, хорошо поставленная речь, в-четвертых, темперамент, полностью соответствующий меткому и быстрому языку. Вы все еще не узнали себя, милая Элибер?
Ненависть, горячая, как кипящая смола, наполнила все её существо. Волосы, закрученные в пышный узел, стали тяжелыми и потянули затылок вниз. Элибер подняла руки и попробовала распустить прическу, и вдруг нож, который она спрятала в рукав платья, собираясь нанести визит Баластеру, тихонечко кольнул её пластиковым лезвием.
– Я могу продолжать? – Баластер смотрел на нее явно торжествующе.
Элибер не торопилась опускать руки – она медленно вынимала шпильки и пыталась расплести косу.
– К сожалению, я не та, за которую вы меня приняли, – спокойно ответила она
– Да нет же, – министр нетерпеливо стукнул кулаком по столу. – Та, та, именно та. Однажды Рольф рассказал мне, как он вас обнаружил. Вы тогда были почти ребенком. Так вот, он попытался вас изнасиловать, но понял, что вы настолько сильнее его психически, что он не может этого сделать. Тогда я стал собирать информацию и понял, что иногда, очень редко, встречаются такие аномалии, связанные с полом. – Глаза Элибер вспыхнули и тут же погасли. Министр продолжал дальше: – Может быть, мне попробовать сделать то, что когда-то не удалось Рольфу?
– Я убью вас, – глухо ответила она.
– Возможно, – он подошел совсем близко. – Но не раньше, чем я произнесу те слова, которых вы боитесь больше всего. А потом – вы будете убивать без какой-либо причины или нужды в этом.
Лезвие ножа опять кольнуло её нежную кожу:
– Ради вас я не буду убивать никогда. – Элибер откинулась на спинку кресла и спокойно посмотрела ему в глаза.
– Что вы имеете в виду? – Элибер закинула ногу за ногу и насмешливо посмотрела в глаза Вандоверу.
– Я имею в виду, – Баластер остановился у своего письменного стола и с видом хозяина посмотрел на Элибер, – что вам не стоит угрожать мне. Я слишком хорошо знаю, что вы из себя представляете. И потом... у меня есть шифр к той программе, которая в вас заложена. – Вандовер прошел по комнате и еще раз проверил, хорошо ли закрыт замок. – У нас есть о чем поговорить наедине, леди Элибер.
– Мне не о чем с вами говорить, – решительно ответила она.
– Неужели? – Баластер удивленно поднял брови. – Но, может быть, вы хотя бы послушаете меня? Даже ваш патрон Рольф не знал, как запустить в действие заложенную в. вас программу. Она скрыта в таких глубинных слоях подсознания, что вы сами никогда не сможете догадаться, что заставляет вас убивать. А разве вы не хотите этого знать, Элибер? – Вандовер широко улыбнулся. – Я готов побиться об заклад, что сумею запустить эту программу до того, как вы успеете меня убить.
Элибер выпрямилась и внимательно посмотрела в глаза министра. Все-таки какая-то тень неуверенности сквозила за его дрожащими ресницами.
– А почему вы думаете, что во мне до сих пор действует эта программа? – осторожно спросила она.
– Вы ведь выросли в той команде уличных бродяжек, которые работали на Рольфа?
Элибер невозмутимо пожала плечами:
– Наверное, добрая половина обитателей мальтенских трущоб может сказать о себе то же самое.
Яростный, недобрый огонь промелькнул в глазах министра:
– Речь не об этом. Джек несколько раз защищал вас от Рольфа, а потом его убили. Элибер опять пожала плечами:
– Ну и что?
Баластер уселся в кресло и пристально посмотрел ей в глаза:
– Я нанял Рольфа для того, чтобы он подобрал мне убийцу. Не глупенького мальчишку, за которым потом надо убирать следы, а особого ребенка с талантами, которые трудно переоценить.
Элибер опустила ресницы. Она больше не хотела видеть тот жестокий огонь, который блестел в глазах Вандовера, и потом, с каждым его словом на нее накатывало отчаяние.
Вандовер облизал пересохшие губы:
– Если вы хотите, я могу описать вам эти способности. Во-первых – хитрость, но это свойство мы можем найти почти у каждого ребенка, проживающего в трущобах. Во-вторых, быстрая реакция, в-третьих, хорошо поставленная речь, в-четвертых, темперамент, полностью соответствующий меткому и быстрому языку. Вы все еще не узнали себя, милая Элибер?
Ненависть, горячая, как кипящая смола, наполнила все её существо. Волосы, закрученные в пышный узел, стали тяжелыми и потянули затылок вниз. Элибер подняла руки и попробовала распустить прическу, и вдруг нож, который она спрятала в рукав платья, собираясь нанести визит Баластеру, тихонечко кольнул её пластиковым лезвием.
– Я могу продолжать? – Баластер смотрел на нее явно торжествующе.
Элибер не торопилась опускать руки – она медленно вынимала шпильки и пыталась расплести косу.
– К сожалению, я не та, за которую вы меня приняли, – спокойно ответила она
– Да нет же, – министр нетерпеливо стукнул кулаком по столу. – Та, та, именно та. Однажды Рольф рассказал мне, как он вас обнаружил. Вы тогда были почти ребенком. Так вот, он попытался вас изнасиловать, но понял, что вы настолько сильнее его психически, что он не может этого сделать. Тогда я стал собирать информацию и понял, что иногда, очень редко, встречаются такие аномалии, связанные с полом. – Глаза Элибер вспыхнули и тут же погасли. Министр продолжал дальше: – Может быть, мне попробовать сделать то, что когда-то не удалось Рольфу?
– Я убью вас, – глухо ответила она.
– Возможно, – он подошел совсем близко. – Но не раньше, чем я произнесу те слова, которых вы боитесь больше всего. А потом – вы будете убивать без какой-либо причины или нужды в этом.
Лезвие ножа опять кольнуло её нежную кожу:
– Ради вас я не буду убивать никогда. – Элибер откинулась на спинку кресла и спокойно посмотрела ему в глаза.