Ионеско Эжен. Макбет

Эжен Ионеско
Макбет

    Перевод с французского Лии Завьяловой
    Сканирование, правка – А.Д. Засыпкин, 2005.
 
   Действующие лица:
    Дункан.
    Леди Дункан.
    Макбет.
    Леди Макбет.
    Первая ведьма.
    Вторая ведьма.
    Придворная дама.
    Гламис.
    Кандор.
    Банко.
    Монах.
    Епископ.
    Макол.
    Служанка.
    Офицер.
   Солдаты. Гости во дворце. Охотник за бабочками. Женщины, мужчины. Продавец напитков, старьевщик и др.
   _____________________________________________________________________________________

Сцена первая

 
    Поле битвы. Гламис входит слева. В этот же момент Кандор входит справа. Не здороваясь, становятся в центре сцены лицом к зрителям. Некоторое время стоят молча.
 
    Гламис (поворачиваясь к Кандору).Привет, барон Кандор.
    Кандор (поворачиваясь к Гламису).Привет, барон Гламис.
    Гламис. Послушайте, Кандор!
    Кандор. Послушайте, Гламис!
    Гламис. Так дальше не пойдет.
 
    Они явно обозлены, их злость и сарказм на­растают, с каждой репликой они заводятся все больше.
 
    Гламис (саркастически).Наш монарх...
    Кандор(так же).Дункан, эрцгерцог Дункан, любименький наш, ха-ха!
    Гламис. Это точно. Любименький. И даже слишком.
    Кандор. И даже слишком.
    Гламис. К чертям Дункана!
    Кандор. К чертям Дункана!
    Гламис. Во время охоты он топчет мои земли.
    Кандор. Дорогое удовольствие...
    Гламис. Государству все по карману.
    Кандор. Государство — это он.
    Гламис. Я сдаю ему десять тысяч домашних птиц в год и яйца в придачу.
    Кандор. Я — то же самое.
    Гламис. Пусть другие согласны...
    Кандор. А я не согласен.
    Гламис. И я.
    Кандор. Если кто-то согласен, так это его личное дело.
    Гламис. Он требует от меня парней для армии.
    Кандор. Для национальной армии.
    Гламис. Но ведь это только ослабит мою армию.
    Кандор. Это нас обезоруживает.
    Гламис. У меня есть парни, у меня есть армия, а он, глядишь, двинет против меня моих же ребят.
    Кандор. И против меня.
    Гламис. Да, такого еще свет не видывал!
    Кандор. Никогда, с тех пор как мои предки...
    Гламис. И мои предки.
    Кандор. А его прихлебатели...
    Гламис. Мы трудимся в поте лица, а они жиреют...
    Кандор. Обжираясь нашей домашней птицей...
    Гламис. Нашими барашками.
    Кандор. Нашими свиньями.
    Гламис. Свинья эдакая!
    Кандор. Нашим хлебом.
    Гламис. Десять тысяч домашних птиц... Да что он со всем этим делает? Ему же всего не переварить! А остальное сгниет.
    Кандор. А тысяча девиц?
    Гламис. Ясное дело, как он их потребляет.
    Кандор. Чем мы ему обязаны? Это он всем обязан нам.
    Гламис. Если бы только это!
    Кандор. Не считая всего остального.
    Гламис. К чертям Дункана!
    Кандор. К чертям Дункана!
    Гламис. Грош ему цена в сравнении с нами.
    Кандор. По мне, так и того меньше.
    Гламис. Намного меньше.
    Кандор. Меньше не бывает.
    Гламис. Меня воротит при одной мысли о нем.
    Кандор. А я киплю от бешенства.
    Гламис. Моя честь!
    Кандор. Моя слава!
    Гламис. Наши права, унаследованные от отцов и дедов...
    Кандор. Мое состояние!
    Гламис. Мое родовое имение!
    Кандор. Мы имеем право на счастье!
    Гламис. По правде говоря, плевал он на это.
    Кандор. Разве не правда, что ему плевать на это?
    Гламис. Мы для него ничего не значим.
    Кандор. Ну, не скажи...
    Гламис. Кое-что мы все-таки значим.
    Кандор. Ну, разве что самую малость.
    Гламис. Мы не желаем ходить в дураках, в особен­ности у Дункана. Ах-ах! Возлюбленный наш монарх!
    Кандор. Ни в дураках, ни в мальчиках для битья.
    Гламис. Ни в мальчиках для битья, ни в дураках.
    Кандор. Он снится мне по ночам.
    Гламис. Он является мне как страшный сон.
    Кандор. Нужно избавиться от него.
    Гламис. Нужно изгнать его отовсюду.
    Кандор. Отовсюду!
    Гламис. Независимость!
    Кандор. Право самим приумножать наши богатства! Автономию!
    Гламис. Свободу!
    Кандор. Хочу быть полновластным хозяином на своей земле!
    Гламис. Мы завладеем его землями.
    Кандор. Мы завладеем его землями.
    Гламис. Предлагаю поделить их между собой.
    Кандор. Каждому по половине.
    Гламис. Каждому по половине.
    Кандор. Правитель он никудышный.
    Гламис. Он к нам несправедлив.
    Кандор. Добьемся справедливости!
    Гламис. Давайте править вместо него.
    Кандор. Пускай его место станет нашим.
 
    Кандор и Гламис подходят друг к другу и смотрят направо, откуда входит Банко.
 
    Кандор. Приветствую храброго генерала Банко!
    Гламис. Приветствую великого полководца Банко!
    Банко. Привет, Гламис! Привет, Кандор! (Кандору.)Ни слова ему об этом деле. Он приспешник Дункана.
    Кандор (к Банко).А мы вот гуляли на свежем воздухе.
    Гламис (к Банко).Хороша погодка для этого времени года.
    Кандор (к Банко).Присядьте, дорогой друг.
    Банко. Во время утреннего моциона я не сажусь.
    Гламис. Да, конечно, гулять — полезно для здоровья.
    Кандор. Мы восхищаемся вашей отвагой.
    Банко. Моя отвага всегда к услугам моего монарха.
    Гламис (к Банко).Превосходно!
    Кандор (к Банко).Мы полностью вас одобряем.
    Банко. Я приветствую вас, джентльмены. (Уходит налево.)
    Кандор. Привет, Банко.
    Гламис. Привет, Банко. (Кандору.)На него рассчиты­вать не приходится.
    Кандор (обнажая шпагу).Он повернулся к нам спи­ной, так что можно его прикончить. (Крадется на цыпочках следом за Банко.)
    Гламис. Погодите, еще не время. Наша армия пока не готова. Наберемся терпения.
 
    Кандор снова вкладывает шпагу в ножны. В тот момент, когда Банко уходит налево, Макбет входит справа.
 
    Кандор (Гламису).А вот еще один приспешник эрцгерцога.
    Гламис. Привет, Макбет. Кандор. Привет, Макбет. Приветствую вас, верного и добродетельного джентльмена.
    Макбет. Привет, барон Кандор. Привет, барон Гла­мис.
    Гламис. Привет, Макбет, великий генерал. (Кан­дору.)Пусть он и не догадывается о нашем за­мысле. Притворимся, что ничего не происходит.
    Кандор (Макбету).Мы с Гламисом восхищены ва­шей верноподданностью, вашей преданностью на­шему возлюбленному монарху, эрцгерцогу Дун­кану.
    Макбет. Разве я не обязан быть верноподданным и преданным? Не принес ли я ему в этом присягу?
    Гламис. Полноте, у нас и в мыслях не было сказать что-либо подобное. И вы совершенно правы. С чем вас и поздравляем.
    Кандор. Несомненно, его благодарность вас удовлет­воряет.
    Макбет (расплываясьв улыбке). Доброта нашего монарха Дункана уже вошла в легенду. Он желает народу добра.
    Гламис (косясь на Кандора).Мы это знаем.
    Кандор. Мы уверены в этом.
    Макбет. Дункан — воплощение щедрости. Все, что имеет, он отдает другим.
    Гламис (Макбету).Вы наверняка сумели этим вос­пользоваться.
    Макбет. Вдобавок ко всему он храбр.
    Кандор. О чем свидетельствуют его деяния.
    Гламис. Это общеизвестно.
    Макбет. И я знаю про это не понаслышке. Наш монарх — добрый и порядочный человек. Его супру­га — наша государыня эрцгерцогиня так же доб­ра, как и красива. Она занимается благотвори­тельностью. Помогает сирым, врачует хворых.
    Кандор. Ну как же не восхищаться таким человеком? Замечательный человек, отличный монарх.
    Гламис. Ну как не ответить порядочностью на его порядочность, щедростью на его щедрость?
    Макбет. Я готов пронзить шпагой любого, кто станет утверждать обратное.
    Кандор. Мы убеждены, совершенно убеждены, что Дункан превосходит в добродетели всех монархов до единого.
    Гламис. Он — сама добродетель.
    Макбет. Я стараюсь следовать этому образцу. Я пытаюсь быть столь же храбрым, доблестным, порядочным и добрым, как он.
    Гламис. Должно быть, это нелегко дается.
    Кандор. В самом деле, он человек добрейшей души.
    Гламис. А леди Дункан очень хороша собой.
    Макбет. Я стараюсь походить на него. Приветствую вас, джентльмены. (Уходит налево.)
    Гламис. Чего доброго он нас убедит.
    Кандор. Наивный фанатик.
    Гламис. С ним не сговоришься.
    Кандор. Опасный тип. Он и Банко — командующие войсками Дункана.
    Гламис. Надеюсь, вы не пойдете на попятный.
    Кандор. И не подумаю.
    Гламис (делая вид, что вытаскивает шпагу).Смотри­те же, не вздумайте.
    Кандор. Ни боже мой. У меня и в мыслях этого нету, уверяю вас. Да-да, да-да, можете на меня рассчи­тывать. Да-да, да-да, да-да.
    Гламис. Тогда поспешим. Вычистим ружья, соберем людей, подготовим армии. Атака на заре. Завтра вечером Дункан будет низложен, и мы поделим трон между собой.
    Кандор. Вы и вправду считаете Дункана тираном?
    Гламис. Он тиран, узурпатор, деспот, диктатор, не­честивец, чудище, осел, гусь, хуже не бывает. Доказательство тому — он царствует. Не будь я в этом уверен, неужто я стремился бы сверг­нуть его? Я действую из лучших побуждений.
    Кандор. О да, в самом деле.
    Гламис (Кандору).Поклянемся полностью доверять друг другу.
 
    Кандор и Гламис выхватывают шпаги из ножен, скрепляя клятву.
 
   Я доверяю вам и клянусь, что действую из лучших побуждений.
 
    Вкладывают шпаги обратно в ножны. Быстро расходятся, Гламис— налево, Кандор— направо. Несколько минут сцена пуста. Следует играть на освещении, идущем из глубины, и на звуках, ко­торые только к концу складываются в конкретную музыку.
    Выстрелы, зигзаги молний, вспышки пламени. В глубине сцены на небе— зарево, алые всполохи. Также слышны раскаты грома. По мере того как горизонт проясняется, все небо окрашивается в красный цвет, выстрелы затихают и звучат все реже. Но слышны крики, хрипы и стоны раненых. Тучи рассеиваются, и открываются просторы безлюдной равнины. Крик раненого обрывается, но после двух-трех минут тишины слышится пронзительный стон женщины.
    Нужно, чтобы световые и звуковые эффекты возникали еще до появления актеров на сцене. При этом они не должны, особенно в конце сцены, казаться слишком правдоподобными. Здесь очень важна работа декоратора, а также осветителя и звукооформителя.
    Наконец появляется солдат. Он пересекает сце­ну справа налево со шпагой в руке, выполняя все пассы поединка— мулине, защита, наскоки, увертки, гарде и другие — один за другим, стремительно, без пританцовывания. Наступает тишина. Передышка. Затем все возобновляется. Слева направо сцену перебегает женщина, ее волосы растрепаны. Справа входит продавец напитков.
 
    Продавец напитков. Напитки, прохладительные напитки! Напитки, излечивающие от ран, напитки, прогоняющие страх, напитки для военных, напит­ки для гражданских! Франк за бутылку, три франка за четыре! Залечивает ссадины, царапины, содранную кожу!
 
    Слева появляются два солдата. Один несет на спине второго.
 
    Продавец напитков (первому солдату.)Он ранен?
    Первый солдат. Нет, он умер.
    Продавец напитков. От удара шпагой? Его пырнули копьем?
    Первый солдат. Нет.
    Продавец напитков. От пули?
    Первый солдат. Нет. От инфаркта.
 
    Солдаты удаляются налево. Два других солдата появляются справа. Это могут быть те же самые, но теперь они поменялись ролями.
 
    Продавец напитков (указывает на солдата, кото­рого несут).Инфаркт?
    Несущий солдат. Нет. Удар шпаги.
 
    Солдаты удаляются налево.
 
    Продавец напитков. Прохладительные напитки! Напитки для военных! Напитки от страха, напитки от сердца!
 
    Еще один солдат входит справа.
 
   Прохладительные напитки!
    Солдат. Чем торгуешь?
    Продавец напитков. Сладким лимонадом, он излечивает от ран.
    Солдат. Я не ранен.
    Продавец напитков. Он помогает от страха.
    Солдат. Я не ведаю страха.
    Продавец напитков. Франк за бутылку. Помогает и от сердца.
    Солдат (ударяя по доспехам).У меня под латами их семь штук.
    Продавец напитков. Возьмите от царапин.
    Солдат. Царапины у меня имеются. Мы славно сража­лись. Вот этим (показывает на палицу).А еще — этим и особенно этим (показывает на шпагу).А больше всего — этим (показывает на кинжал).Вонзить его в живот... в кишки... Вот что я просто обожаю. Гляди-ка, на нем еще кровь не высохла! Я разрезаю им сыр и хлеб прямо так, не обтерев.
    Продавец напитков. Вижу, господин солдат. Прекрасно вижу даже на расстоянии.
    Солдат. Трусишь?
    Продавец напитков (испуганно).Напитки! Напитки! Помогают при ревматизме, простуде, насморке, краснухе, оспе...
    Солдат. Скольких же я сумел им уложить! Они вопили, кровь била фонтаном... Вот это праздник! Такие красивые праздники случаются нечасто. Дай-ка промочить горло.
    Продавец напитков. Для вас бесплатно, мой ге­нерал.
    Солдат. Я не генерал.
    Продавец напитков. Мой командир.
    Солдат. Я не командир.
    Продавец напитков (подает солдату чашу).Вы наверняка им станете.
    Солдат (сделав несколько глотков).Ну и гадость. Мерзкая водица. И тебе не совестно? Мошенник! Продавец напитков. Могу вернуть вам деньги.
    Солдат. Дрожишь? Боишься? Значит, этот твой лимонад не лечит тебя от страха? (Вытаскивает кинжал.)
    Продавец напитков. Не-нет, не надо, господин солдат!
 
    Слышны звуки горна.
 
    Солдат (уходит налево, вкладывая свой кинжал в ножны).Тебе повезло, что у меня времени в обрез. Но я тебя отыщу.
    Продавец напитков (дрожа от страха).Ну и пе­репугал же он меня. (Вслед солдату.).Хоть бы другие выиграли сражение и разорвали тебя на куски. На малюсенькие кусочки — рубленое мясо с картофельным пюре. Пошел вон, мерзавец! Негодяй, свинья эдакая! (Меняя тон.)Прохла­дительные напитки! Три франка за четыре бу­тылки.
 
    Продавец напитков бредет направо, потом прибавляет шаг, увидев, что слева опять появляется солдат со своими кинжалом и шпагой.
    Солдат догоняет продавца напитков у самых кулис. Слышно, как тот кричит, избиваемый сол­датом. Потом солдат тоже исчезает из виду. Снова, но не так громко, по-видимому, уже даль­ше, слышатся выстрелы и крики. Небо опять алеет и т. д.
    Из глубины сцены выходит Макбет. Утомлен­ный, садится на придорожный камень. В руке у него обнаженная шпага. Смотрит на нее.
 
    Макбет. Лезвие моей шпаги окровавлено. Я собствен­норучно косил их дюжинами. Двенадцать дюжин офицеров и солдат, которые не причинили мне ни малейшего зла. Я отдал приказ специальной команде расстрелять еще многие сотни. Тысячи других погибли, заживо сгорев в лесах, подожжен­ных по моему приказу. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей погибли от удушья в подвалах, под обломками своих домов, взорванных по моему приказу. Сотни тысяч утонули в водах Ла-Манша, который они надеялись переплыть, гонимые стра­хом. Миллионы скончались от страха или покон­чили с собой. Еще десятки миллионов умерли от возмущения, апоплексического удара или с горя. Не хватает места, чтобы предать все эти трупы земле. Утопленники впитали всю влагу озер, куда они бросались, и вода там иссякла. Хищные птицы не в состоянии склевать все трупы и избавить нас от падали. Представьте себе, еще не все покинули поле боя. Пора заканчивать сражение. Когда отсекаешь голову саблей, кровь из горла хлещет фонтаном. В ее потоках тонут и мои солдаты. Отсеченные головы наших врагов плюют в нас, изрыгают проклятия. Отсеченные руки продол­жают потрясать шпагами или стрелять из пистолетов. Вырванные ноги пинают нас в зад. Разумеется, все они предатели. Враги нашей страны. И нашего возлюбленного монарха Дунка­на, да хранит его Господь. Они хотели свергнуть его. С помощью иностранных солдат. Думаю, я поступил правильно. Конечно, в пылу боя часто рубишь направо и налево без разбору. Но я на­деюсь, что по ошибке не убил кого-нибудь из друзей. Мы сражались сомкнутыми рядами, и хо­рошо, если я не отдавил им ноги. Да, наш бой был правый. Передохну-ка я на этом камне. А то меня подташнивает. Я оставил Банко одного командовать армией. Посижу — и пойду сменить его. Странное дело: такое напряжение сил, а я не особенно проголодался. (Достав из кармана боль­шой носовой платок, вытирает пот с лица.)Я рубил наотмашь, так что даже чуть рука не отвалилась. Хорошо еще, что не вывихнул. Как славно передохнуть. (Ординарцу, который нахо­дится за кулисами справа.)Эй, отмой-ка в реке мою шпагу и принеси попить.
 
    Ординарец входит справа, берет шпагу, уходит обратно, но тут же возвращается, даже не успев покинуть сцену.
 
   Ординарец. Вот ваша вымытая шпага, а вот кувшин с вином.
    Макбет (берет шпагу).Прямо как новенькая.
 
    Макбет вкладывает шпагу в ножны, пьет вино из кувшина, в то время как ординарец уходит налево.
 
   Нет, угрызений совести я не испытываю — ведь все они были предателями. Я только выполнял приказ своего монарха. Услуга по заказу. (Отстав­ляя кувшин.)Славное винцо. Усталости как не бывало. Пошли! (Смотрит в глубь сцены.)А вот и Банко. Эй! Как дела?
    Голос Банко (или сам Банко, или его голова, то исчезая, то появляясь).Они на грани разгрома. Продолжайте без меня. Я передохну и присоеди­няюсь к вам опять.
    Макбет. Гламис не должен от нас ускользнуть. Его следует окружить. Надо спешить. (Уходит в глубь сцены.)
 
    Справа входит Банко. Устало садится на при­дорожный камень. В руке у него обнаженная шпа­га. Смотрит на нее.
 
    Банко. Лезвие моей шпаги окровавлено. Я собствен­норучно косил их дюжинами. Двенадцать дюжин офицеров и солдат, которые не причинили мне ни малейшего зла. Я отдал приказ специальной команде расстрелять еще многие сотни. Тысячи других погибли, заживо сгорев в лесах, подожжен­ных по моему приказу. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей погибли от удушья в подвалах, под обломками своих домов, взорванных по моему приказу. Сотни тысяч утонули в водах Ла-Манша, который они надеялись переплыть, гонимые стра­хом. Миллионы скончались от страха или покончи­ли с собой. Еще десятки миллионов умерли от возмущения, апоплексического удара или с горя. Не хватает места, чтобы предать все эти трупы земле. Утопленники впитали всю влагу озер, куда они бросались, и вода там иссякла. Хищные птицы не в состоянии склевать все трупы и избавить нас от падали. Представьте себе, еще не все покинули поле боя. Пора заканчивать сражение. Когда отсекаешь голову саблей, кровь из горла хлещет фонтаном. В ее потоках тонут и мои солдаты. Отсеченные головы наших врагов плюют в нас, изрыгают проклятия. Отсеченные руки продол­жают потрясать шпагами или стрелять из пистоле­тов. Вырванные ноги пинают нас в зад. Разуме­ется, все они предатели. Враги нашей страны. И нашего возлюбленного монарха Дункана, да хранит его Господь! Они хотели свергнуть его. С помощью иностранных солдат. Думаю, я посту­пил правильно. Конечно, в пылу боя часто рубишь направо и налево, без разбору. Надеюсь, что по ошибке я не убил кого-нибудь из друзей. Мы сражались сомкнутыми рядами, и хорошо, если не отдавили им ноги. Да, бой был правый. Передохну-ка я на этом камне. А то меня подташнивает. Я оставил Макбета одного командовать армией. Посижу — и пойду сменить его. Странное дело: такое напряжение сил, а я не особенно проголо­дался. (Достав из кармана большой носовой пла­ток, вытирает им пот с лица.)Я рубил наотмашь, так что чуть рука не отвалилась. Хорошо еще, что не вывихнул. Как славно передохнуть. (Орди­нарцу, который находится за кулисами справа.)Эй, отмой-ка в реке мою шпагу и принеси попить!
 
    Ординарец входит справа, берет шпагу, ухо­дит обратно, но тут же возвращается, даже не успев покинуть сцену.
 
   Ординарец. Вот ваша вымытая шпага, а вот кувшин с вином.
    Банко (берет шпагу).Прямо как новенькая.
 
    Банко вкладывает шпагу в ножны, пьет вино из кувшина, в то время как ординарец уходит налево.
 
   Нет, угрызений совести я не испытываю — ведь все они были предателями. Я только выполнял приказ своего монарха. Услуга по заказу. (Отставляя кувшин.)Славное винцо. Усталости как не бывало. Пошли (Смотрит в глубь сцены.).А вот и Макбет! Эй! Как дела?
    Голос Макбета (или сам Макбет, или его голова, исчезая и появляясь).Они на грани разгрома. Присоединяйтесь ко мне! Пора заканчивать!
    Банко. Гламис не должен от нас ускользнуть. Его следует окружить. Надо спешить. (Уходит в глубь сцены.)
 
    Шум сражения усиливается.
    Зарево на небе разгорается все ярче.
    Музыка очень ритмичная и жесткая.
    Слева направо сцену спокойно пересекает женщина с продуктовой корзинкой в руке.
    Шумы снова затихают, теперь они лишь звуковой фон.
    Несколько мгновений сцена пуста. Потом чересчур оглушающе трубят фанфары.
    Слева быстрым шагом входит офицер, который вносит нечто вроде кресла или переносного трона и ставит его в центре сцены.
 
    Офицер. Эрцгерцог Дункан — наш монарх и эрцгер­цогиня!
 
    Слева входит Дункан, за ним следует леди Дункан. Она в парадном облачении— корона на голове, длинное платье зеленого цвета в цветоч­ках. За ней следует Придворная дама— красивая, молодая особа. Она остается стоять у выхода. Дункан усаживается на трон, тогда как обе женщины продолжают стоять.
 
    Офицер. Входите, входите, ваше высочество. Сраже­ние протекает уже на большом расстоянии отсюда. Обстрел вам здесь не угрожает. Ни одной шаль­ной пули. Не бойтесь. Здесь даже гуляют про­хожие.
    Дункан. Кандор побежден? А если он побежден, то казнили ли его? Убили ли Гламиса, как я при­казал?
    Офицер. Будем надеяться. Вам следовало бы пойти и взглянуть самому. Горизонт так и пылает. По­хоже, сражение продолжается, но уже в отдале­нии. Так что, ваше высочество, подождите, пока оно закончится. Наберитесь терпения.
    Дункан. А что если Кандор и Гламис одержали победу?
    Леди Дункан. Тогда вы, взяв оружие, пойдете сражаться сами.
    Дункан. Если они победили, то где мне искать убе­жища? Король Мальты — мой враг. Император Кубы — тоже. Принц Болеарских островов — тоже. Короли Франции и Ирландии —тоже. У меня много врагов при английском дворе. Куда пойти? Где укрыться?
    Офицер. Ваше высочество, доверьтесь Макбету и Банко. Они хорошие генералы, храбрые, энергич­ные. Превосходные стратеги. Они уже не раз дока­зывали это на деле.
    Дункан. Мне не остается ничего иного, как надеяться на них. И все же я приму свои меры предосто­рожности. Велите оседлать моего лучшего скаку­на, того, что не брыкается, и подготовьте лучший корабль, самый устойчивый на волнах, со спаса­тельными шлюпками. Жаль, что я не могу при­казать луне, чтобы она была полной, и небу, чтобы в нем светило много звезд, так как я поплыву ночью. Так будет благоразумнее. А благоразу­мие — мать мудрости. Шкатулку с золотыми монетами я понесу сам. Но куда мы возьмем курс?
    Офицер. Повремените. Не нужно падать духом.
 
    Появляется раненый солдат, он идет нетвер­дой походкой.
 
    Дункан. Что тут еще за пьяница?
    Офицер. Нет, это не пьяница. Скорее он похож на раненого солдата.
    Дункан. Если ты идешь с поля брани, расскажи мне, какие там новости. Кто победил?
    Раненый солдат. Да какая разница...
    Офицер. Тебя спрашивают, кто победил, есть ли по­бедители? Отвечай, перед тобой твой монарх, он задал тебе вопрос.
    Дункан. Я твой монарх — эрцгерцог Дункан.
    Раненый солдат. Ну, тогда другое дело. Извините, я ранен. Мне досталось копьем, и в меня стре­ляли из пистолета. (Шатается.)
    Дункан. Не вздумай притворяться, что теряешь созна­ние. Так будешь ты говорить или нет? Кто побе­дил? Они или мы?
    Раненый солдат. Извините, но в точности я не знаю. Я сыт всем по горло. Сказать по правде, я сбежал намного раньше. Задолго до исхода боя.
    Дункан. Ты обязан был оставаться до конца сра­жения.
    Офицер. Тогда он не смог бы быть тут, милорд, чтобы отвечать на ваши вопросы.
    Дункан. Он покидает поле сражения в самый разгар событий, словно это спектакль, который ему не по вкусу.
    Раненый солдат. Ведь я же сказал вам, что упал. Я потерял сознание. Потом пришел в себя. Под­нялся, как мог, и через силу дотащился сюда.
    Дункан. Но ты и вправду сражался на нашей сто­роне?
    Раненый солдат. А какая сторона — наша?
    Офицер. Да эрцгерцога и эрцгерцогини, которых ты видишь перед собой.
    Раненый солдат. Я что-то не приметил его высо­чества на поле брани.
    Дункан. А как звали твоих генералов?
    Раненый солдат. Не знаю. Я как раз выходил из таверны, когда сержант меня заарканил. Так меня и завербовали. Парням, которые пили вместе со мной в таверне, удалось удрать. Им повезло. А я было попытался сопротивляться, но меня избили, связали и увели. Дали мне саблю. Ах, у меня ее уже нет. И пистолет.