Страница:
Однако в индийских преданиях этот самый знаменитый из всех индийских алмазов упоминался еще задолго до Бабура, чуть ли не за несколько тысяч лет до нашей эры. Согласно древнеиндийской легенде, его носил герой Карна – сын бога Солнца.
Когда в 1739 году войска персидского властелина Надир-шаха вошли в Дели, богатство этого города их просто ошеломило. Глазам воинов предстали роскошно украшенные храмы, дворцы и мечети, на стенах которых сверкали тысячи драгоценных камней – рубины, изумруды, сапфиры, бриллианты. В них отражались лучи тропического солнца, и это вызывало ни с чем не сравнимую игру света и красок.
Сам Надир-шах, избалованный роскошью и богатством своего двора, и то не мог оторвать взгляд от чудесного перелива драгоценных камней. Алмаз был «камнем» владык, и обладавший им мог именоваться владыкой Индии. Но знаменитого алмаза, окруженного легендами, Надир-шаху, несмотря на все старания, в Дели найти пока не удавалось.
Однако алмаз был не единственной драгоценностью, которой страстно хотел обладать Надир-шах. Поэтому, когда персидский повелитель захватил Дели, он первым делом направился к «Павлиньему трону» – бесценнейшему произведению искусства.
«Павлиний трон», установленный в зале первого двора, имел форму и размеры, схожие с походной кроватью. Он стоял на четырех больших ножках высотой около 60 сантиметров, а нижняя часть трона держалась на четырех продолговатых брусах. На этих брусах стояли двенадцать опор, с трех сторон поддерживающих балдахин.
Ножки и брусья (ширина их более 40 сантиметров) были покрыты золотом и эмалью и усеяны многочисленными алмазами, изумрудами и рубинами. В центре каждого бруса находился тусклый рубин в окружении четырех изумрудов, образующих четырехконечный крест. Изумруды имеют форму четырехугольников, а пространство между ними и рубинами усыпано алмазами, вес самых крупных из них превышает 10—12 каратов. В отдельных местах имеются жемчужины, вставленные в золотую оправу.
Вся внутренняя часть балдахина покрыта алмазами и жемчужинами, а по низу балдахин украшен бахромой из жемчуга. Под сводом виден павлин с распущенным хвостом, состоящим из голубых сапфиров и драгоценных камней других расцветок. Тело птицы сделано из золота и украшено эмалью и жемчугом.
Однако на месте павлиньего глаза, где должен был находиться драгоценный камень, Надир-шах обнаружил лишь зияющую пустоту. Он распорядился обыскать все уголки дворца самым тщательным образом, но все хлопоты оказались тщетными.
Наконец ему удалось узнать от одной из жен в гареме Мохаммед-шаха, что тот постоянно носит камень в своем тюрбане. В самый разгар прощальных торжеств Надир-шах предложил Мохаммед-шаху в знак вечной дружбы обменяться тюрбанами. Мохаммед-шах не мог отвергнуть это предложение, своими корнями уходившее в древние традиции. И ему ничего не оставалось, как согласиться. Так Надир-шах стал обладателем желанной драгоценности. Когда, размотав тюрбан, новый владелец увидел лучезарное сияние алмаза, он воскликнул: «Кохинор!» («Гора света»). Так алмаз получил свое нынешнее название.
Правда, по другой версии, персидский владыка обошелся без всяких уловок. Он просто разграбил Дели, а его жители стали жертвами разбоя и насилия, которые учинило войско Надир-шаха. Золото, серебро, драгоценные камни выламывались из стен дворцов; улицы города были усеяны трупами, как «сад опавшими листьями». От некогда цветущего Дели остались лишь дымящиеся руины, воины персидского правителя возвращались домой с богатой добычей. Летописи свидетельствуют, что одними только алмазами, изумрудами и яхонтами они набили шестьдесят больших ящиков. «Видя такие сокровища, – восклицает летописец, – все обезумели!». Чтобы увезти «Павлиний трон», потребовалось восемь верблюдов, а еще Надир-шах вез с собой «Кохинор» – камень, уже в который раз сменивший своего владельца.
Позже «Кохинор» достался по наследству эмиру Афганистана шаху Шудже, а тот передал его потом правителю сикхов магарадже Ранджит-Сингху. Алмаз был вставлен в браслет, который магараджа носил на всех торжественных приемах и хранил среди драгоценностей короны. Когда Ранджит-Сингх лежал на смертном одре, его пытались уговорить, чтобы он завещал камень богу Джаганнатху. Утверждают, что магараджа кивком головы выразил согласие на это предложение, однако казначей не решился на столь щедрый дар без документального соизволения владыки, и «Кохинор» остался в сокровищнице Лахора.
В конце концов его владельцем стал молодой раджа Делиб-Сингх, утвердившийся на престоле при поддержке Англии. Когда в 1848 году в Лахоре вспыхнул бунт двух сикхских полков, драгоценности короны, включая и «Кохинор», были объявлены военными трофеями англичан. Лорд Дейлхауз отослал «Кохинор» в Англию, и в пути камень находился под охраной двух офицеров.
3 июля 1850 года захваченные драгоценности были преподнесены королеве Виктории. Камень, однако, показался королеве очень невзрачным, поэтому она отдала его на переогранку амстердамскому огранщику алмазов Воорзангеру. Ювелир был занят по двенадцать часов в день, и работа продолжалась полтора месяца. В результате алмаз потерял еще восемьдесят каратов, так что теперь он весит 106 каратов. Сейчас алмаз «Кохинор» хранится в Виндзорском замке в Лондоне.
Алмаз «Хоуп»
Примерно с середины XVII века представители королевских династий Европы начали проявлять ничем не обузданную страсть к роскоши и пышным торжествам. Больше всех этим отличался французский король Людовик XIV, создавший новую «солнечную империю» – империю безграничной страсти к роскоши.
Для него канули в Лету опасные времена Фронды, когда против королевской власти восстали французские феодалы, использовавшие в своих интересах жителей Парижа и крестьянское движение. Людовик XIV просто вычеркнул эти события из своей памяти, а из книги протоколов парламентских заседаний собственноручно вырвал те страницы, которые так или иначе касались той эпохи. «Вы ошибаетесь, господа, – заявил Король-Солнце, – если полагаете, что государство – это вы! Государство – это я!».
Склонность и тягу к драгоценным камням Людовику XIV привил кардинал Джулио Мазарини, побуждал короля собирать драгоценные камни и министр финансов Франции Жан Батист Кольбер. «Золото и бриллианты, – говорил он, – хорошие, непреходящие во все времена деньги. На эти деньги, сир, покупается все. Купите небольшой голыш и повысьте его стоимость хорошей шлифовкой. Но это должен быть хороший камень, знающие люди должны отвечать за его качество».
Одним из таких людей, кто давал оценку королевским сокровищам, был Ж.Б. Тавернье – торговец драгоценными камнями, банкир и друг короля. Из своего последнего путешествия в Азию он привез и преподнес Королю-Солнцу 25 крупных алмазов на бархатной подушечке. Из множества драгоценных камней Людовик XIV выхватил взглядом один и стал смотреть через него на свет. Это был голубовато-фиолетовый алмаз, за который король пожаловал Ж.Б. Тавернье дворянское звание.
История сапфирово-синего алмаза «Хоуп» (вес его 44 карата) интересна и занимательна еще и потому, что синие алмазы встречаются исключительно редко, их известно очень мало. Вокруг этого алмаза столетиями ходили странные слухи – будто это роковой камень, приносящий несчастья, так как на нем самом в течение долгих столетий лежало проклятье.
Древнеиндийское предание рассказывает, что очень давно алмаз был глазом бога Рамы и всякого, кто овладеет этим камнем, ждут болезни, гонения, бесчестье и в конце концов неотвратимая смерть. В самом деле, большой синий алмаз редкой красоты был завезен в Европу из Индии вместе… с чумой.
Людовик XIV повелел огранить камень в форме сердца и подарил его одной из своих фавориток, но вскоре та лишилась благосклонности короля. Да и от него самого в скором времени отвернулось военное счастье. Даже смерть короля – через 43 года – приписывали действию камня, не принимая во внимание время приобретения Людовиком XIV камня и дату его смерти.
После него алмаз достался королеве Франции Марии-Антуанетте, которая однажды одолжила его поносить принцессе Ламбаль. И вскоре принцесса была жестоко убита, а затем во время революции обезглавили и самое владелицу камня.
Несмотря на тяготевшее над камнем проклятие находились все новые и новые авантюристы, желавшие владеть этим редким алмазом. При разграблении французской королевской сокровищницы алмаз попал в руки одного из воспитанников кадетского корпуса, который продал его амстердамскому ювелиру Ваалсу. Ювелир отдал алмаз на огранку, после чего камень был продан сыном Ваалса в Лондон. Довольно скоро все участники перечисленных операций погибли при довольно таинственных обстоятельствах. Позднее алмаз был расколот и заново отшлифован, и к следующему владельцу он попал уже значительно меньшим по размеру.
После огранки алмаза Ваалсом небольшая часть камня (около 14 каратов) попала к «алмазному герцогу» Карлу Брауншвейгскому. В 1830 году возмущенные бюргеры свергли этого чванливого и деспотичного правителя.
Алмаз прошел через множество рук – авантюристов всех мастей, мятежников, капитанов и дипломатов, а в 1830 году его приобрел английский банкир Т.Г. Хоуп [8](отсюда и название алмаза – «Надежда»). Некоторое время этот камень в семействе Хоуп передавался по наследству, пока не попал в руки лорда Генри Фрэнсиса Хоупа. Он вознамерился продать алмаз, чтобы оплатить свои многочисленные карточные долги. Однако продаже воспротивились остальные члены семьи, после чего последовал долгий судебный процесс. Только в 1901 году Г.Ф. Хоуп получил разрешение на продажу драгоценности.
На этом странствия рокового камня не закончились – алмаз приобрел турецкий султан Абдуль-Хамид II для своей любимой жены. Через некоторое время эта женщина попала в руки грабителей и убийц, а сам султан был свергнут с престола и умер в изгнании. Есть и другая версия этой истории: любимая жена заколола супруга кинжалом.
В 1901 году русский князь Корытковский подарил алмаз парижской танцовщице Ледю, которую вскоре застрелил в приступе ревности, а сам через некоторое время пал жертвой покушения. Затем алмаз достался одному испанцу, и тот вскоре утонул в открытом море. Потом камень нашел нового владельца в лице американца, который купил алмаз в подарок своей жене, и вскоре супруги потеряли единственного ребенка, а несчастный отец от горя лишился рассудка.
Долгое время владелицей камня была Э.У. Маклин – известная светская дама из Вашингтона. Чтобы избавиться от тяготевшего над алмазом проклятия, она отнесла колье, в которое был вставлен алмаз, в церковь, и священник освятил его. Только после этого Э.У. Маклин надела колье и практически не снимала его. Рассказывают, что иногда леди Э.У. Маклин давала бесценное колье поиграть своему малютке-сыну – «зубки поточить», и даже надевала его на шею своему красавцу датскому догу. Экстравагантная леди даже перед операцией не желала снять колье, и доктору пришлось долго уговаривать ее.
Миссис Э.У. Маклин прожила жизнь очень несчастливую. Ее брак с сильно пьющим мужем распался, а позже тот скончался в психиатрической больнице. Брат безвременно умер, а вскоре старший девятилетний сын миссис Э.У. Маклин был задавлен автомобилем. В 1946 году в возрасте 25 лет умерла ее единственная дочь, трагедия эта окончательно подкосила миссис Э.У. Маклин, и год спустя она умерла. Все драгоценности она завещала своим внукам, и, может быть, к счастью, ей не довелось дожить еще до одной трагедии: в 1967 году умерла ее внучка – и тоже в 25-летнем возрасте.
Когда внукам пришлось продать драгоценности, чтобы заплатить долги, их приобрел известный торговец драгоценностями Гарри Уинстон. Он не верил в тяготевшее над алмазом проклятие и все «грехи камня» рассматривал «как бессмыслицу и вздор, как нагромождение злополучных случайностей». Какое-то время Г. Уинстон выставлял «Надежду» на всеобщее обозрение, чтобы собрать деньги на благотворительные цели. А потом передал алмаз Смитсоновскому институту в Вашингтоне, причем послал драгоценный камень в обычной посылке, завернутой в невзрачную бумагу.
Прелестный облик Нефертити
На восточном берегу Нила, в трехстах километрах от Каира, есть местность, очертания которой очень своеобразны и неповторимы. Вплотную подошедшие к Нилу горы затем начинают отступать, а потом вновь приближаться к реке, образуя почти правильный полукруг.
Именно здесь построил свою новую столицу Аменхотеп – один из самых знаменитых фараонов XVIII династии. Вступив на египетский престол в 1370 году до нашей эры, он унаследовал государство все еще могущественное, хотя в нем уже наметились две соперничающие силы – царская власть и фиванские жрецы. И Аменхотеп начал борьбу со жречеством, которое стало угрожать неограниченной власти фараонов. Отменив культ всех других богов, он установил не свойственное египтянам почитание единого бога Атона (вместо бога Амона). Фараон закрыл многие храмы и разогнал жрецов, столицу страны перенес на новое место и назвал ее Ахетатоном («горизонт Атона», «небосклон Атона»), а себя приказал именовать Эхнатоном («угодным богу»).
Фараон-еретик, фараон-реформатор, Эхнатон и в искусстве был реформатором. Необычность нового искусства проявилась прежде всего в изображении самого фараона и членов его семьи. Ни до, ни после правления Эхнатона египетское искусство не знало столь «интимных» изображений фараона. Рядом с ним почти всегда присутствует его любимая жена Нефертити и очень часто одна или сразу несколько дочерей. У всех заметны черты фамильного сходства – удлиненные головы и тонкие шеи, изящные (но иногда и угловатые) движения и жесты изысканно тонких рук.
Фараон Эхнатон правил Египтом семнадцать лет. Как и у всякого восточного владыки, у него был свой гарем, но единственной официальной женой-царицей была Нефертити.
Честь открытия всемирно известного бюста Нефертити принадлежит немецкому археологу Л. Борхардту. Зимой 1912 года возглавляемая им археологическая экспедиция приступила к раскопкам Ахетатона. Но тогда и предполагать никто не мог, что именно здесь будут найдены необыкновенные памятники, которые откроют совершенно новую страницу в истории древнеегипетского искусства.
Сначала рабочие нашли бюст самого фараона Эхнатона, сделанный в натуральную величину из известняка и раскрашенный. Но, к сожалению, лицо было разбито на мелкие кусочки.
Дальнейшие раскопки археологи продолжили с большими предосторожностями и вскоре заметили проступившую из кирпичных осколков часть скульптуры. Это был кусок окрашенного в телесный цвет затылка с изображением спускавшихся вдоль шеи красных лент. Почти сразу же ученым стало ясно, что это – бюст царицы, сделанный тоже в натуральную величину.
Немедленно были отложены в сторону все инструменты, и дальнейшие раскопки археологи продолжили только руками. Вот показался синий головной убор, а вскоре был поднят и весь бюст Нефертити. Он оказался почти целым и совершенно поразительным по красоте. Когда Л. Борхардт заполнял рабочий дневник этого исключительного дня, было уже далеко за полночь, и ученый смог только написать: «Описывать бесцельно – смотреть!». Он воздерживается от подробного анализа памятника, ограничиваясь только описанием отдельных черт лица и отмечая, что оно является явным «воплощением покоя».
Действительно, можно без конца смотреть на лицо Нефертити с нежным овалом, с прекрасно очерченным небольшим ртом, прямым носом, чудесными миндалевидными глазами, слегка прикрытыми широкими веками. В правом глазу у бюста была вставка из горного хрусталя со зрачком из черного дерева. Левый глаз не имел вставки, и сейчас уже довольно трудно установить, была ли она изначально или это было намеренно недоделано. Некоторые исследователи предполагают, что это было сделано намеренно, так как бюст служил лишь скульптурной моделью. Законченная круглая скульптура с двумя глазами в представлении древних египтян приобретала сакральное значение, становилась обителью души, частью существа изображенного человека.
Синий головной убор Нефертити (или парик) охватывает широкая лента, в свое время украшавшаяся драгоценными камнями, а ниже шла золотая диадема. К ней прикреплялся сделанный из золота урей – стилизованное изображение священной кобры, что было непременным признаком всех портретов египетских правителей, так как кобры защищали царей и богов от злых сил. Подобные диадемы ведут свое происхождение из глубокой древности, еще от времен Древнего царства. Одна из таких диадем была найдена и среди сокровищ гробницы Тутанхамона.
Шею Нефертити охватывало широкое ожерелье из золота и самоцветов. Такие ожерелья представляли своего рода гирлянды из плодов, цветов, отдельных лепестков лотоса, мака и васильков.
Бюст египетской царицы сейчас находится в Берлинском музее, и многочисленных его посетителей особенно поражает сочетание строгого, скупого отбора черт, которые были необходимы мастеру для выразительности портрета, и мягкой их трактовки, которая всему произведению придает характер жизненности. Тонкая, длинная шея словно гнется под тяжестью головного убора, голова немного выдвинута вперед, чтобы легче его удерживать.
Как мы уже говорили выше, Л. Борхардт записал в своем дневнике: «Описывать бесцельно – смотреть!». А через несколько лет он повторил в одной из своих работ: «Я и сегодня мог бы написать то же самое, потому что я убежден, что мои слова не могут передать впечатление от этого произведения искусства». Действительно, бюст Нефертити сразу же стал памятником мировой культуры. Однако в течение своей тысячелетней истории он не раз подвергался опасности уничтожения. Более 3000 лет назад, когда закончилось царствование Эхнатона, разгневанные жрецы чуть было не погубили скульптурный портрет прекрасной Нефертити. А в 1945 году эту же скульптуру пытались уничтожить в Берлинском музее проигравшие войну фашисты.
Пластинка из Угарита
Из поколения в поколение передавало человечество миф о Кадме – сыне финикийского царя Агенора. В поисках своей сестры Европы, похищенной Зевсом, он долго блуждал по свету, пока наконец не приплыл к берегам Греции. Кадм сошел с корабля на острове Фера, и до того понравился ему этот край, что он решил здесь остаться навсегда. Кадм научил греков различным ремеслам и искусствам, он же привез с собой и подарил им финикийскую азбуку.
Ученые давно строили догадки о происхождении алфавита, пока наконец не было сделано одно из крупнейших археологических открытий ХХ века. Однажды теплым мартовским утром 1929 года сирийский крестьянин пахал землю, и внезапно его плуг ударился обо что-то твердое. Когда сняли верхний слой земли, под ним открылся свод богатой гробницы. Так был открыт Угарит – древний город-государство в северной Финикии.
Финикийцы жили рядом с морем, их легкие суденышки уходили далеко от родных берегов и не раз причаливали в гаванях Галлии и Иберии (современных Франции и Испании). Паруса финикийских кораблей появлялись даже у оловянных островов, как морские бродяги древности называли Британию. Приплывали они и к Янтарному берегу Балтии.
Финикийские моряки выменивали бронзу Вавилона на египетскую пшеницу, а в Египет везли ливанский кедр. Поставляли фимиам храмам, продавали и перепродавали ароматические масла и рыбу, пряности и украшения, ткани и посуду. И нужно было без ошибок подсчитать, сколько следует получить за проданное, сколько уплатить за купленное…
Именно поэтому в финикийских городах начали создавать такую систему, которую бы можно было легко выучить. Ни египетская, ни ассиро-вавилонская письменность для торговых целей не подходили. Писцы Египта, Вавилона и Ассирии много лет обучались в школах, а у финикийцев не было для этого времени. Да и слишком бы большое количество писцов потребовалось для множества торговых судов.
…Когда прибывшие на поле сирийского крестьянина археологи отрыли каменные ступени, они сначала оказались под аркой крепости, а потом у входа в царский дворец. Пышные покои, анфилада комнат, изящные ювелирные изделия, терракотовые статуэтки, тонко выполненная резьба на изделиях из слоновой кости, богатая библиотека – все говорило о роскоши угаритского правителя. Здесь же была найдена и черная стела с изображением бога Эла на троне, а перед ним – фигура коленопреклоненного царя. Возможно, это был Никмадду – представитель местной династии, при котором угаритское государство достигло своего наивысшего расцвета.
Археологические находки в Угарите свидетельствуют о высоком уровне его жителей, так как даже предметы их быта были выполнены очень искусно.
А вот и знаменитая комната писцов, в которой было сделано сенсационное открытие – найден первый в мире алфавит. Это был крошечный глиняный брусочек с 30 знаками, который сейчас хранится в Национальном музее Дамаска.
Месопотамская клинопись и египетские иероглифы содержали сотни знаков, выражающих слова и словосочетания. Значительно упростив эту систему, финикийцы из Угарита создали на ее основе первый в мире алфавит.
В нашем столетии на территории древнего ливанского города Библа впоследствии была найдена гробница финикийского правителя Ахирама – тоже с надписями. И это дало право ливанцам претендовать на первенство именно их алфавита, найденного именно в их земле. Но раннее библосское письмо состояло из 22 букв, а угаритская пластинка относится к более ранней дате. Возможно, вариант из Библа является упрощенной формой более древнего алфавита, так как оба они использовались одним и тем же народом, на одной и той же земле. Но гробница царя Ахирама была поставлена тогда, когда Угарит, разрушенный «народами моря», уже перестал существовать.
Исследовав пластинку из Угарита, ученые установили, что быстрое распространение угаритского алфавита подтверждено и надписями на табличках (из Беш-Шамеша), на медном кинжале, обнаруженном на горе Табор в Палестине, и другими находками. На одной из таких табличек был дан угаритский алфавит, записанный колонками. Напротив каждой колонки были помещены соответствующие фонетические знаки на ассиро-вавилонском языке, но ни на одной из многочисленных табличек нет алфавитного знака из Библа, что тоже говорит о первенстве угаритского алфавита.
Финикийцам принадлежит заслуга и в сведении письменных знаков в один последовательный ряд, а две буквы их алфавита – альфа и омега – навечно вошли не только в древние, но и в современные языки.
Угаритский алфавит состоял из одних согласных, гласные в него позднее внесли греки. Расшифровав глиняную пластинку, ученые смогли прочитать многочисленные тексты, тоже найденные в царском дворце, – письма, трактаты, торговые акты, политические документа. А это в свою очередь позволило им проследить историю взаимоотношений финикийцев с египтянами, хеттами и другими народами.
Большую ценность (не только историческую) представляет и «художественная» литература – мифологические поэмы, исторические легенды, песни и гимны, которые стали одними из самых древних литературных памятников Сирии. Полны поэтического очарования, например, такие строки, посвященные богу Баалу:
Выпил он кубок напитка волшебного,
С ложа поднялся
И радости крики издал,
Стал петь он под звуки кимвалов,
И голос его был прекрасен.
А в исторической «Легенде о Керете» рассказывается, как сидонский правитель Керет отправился в поход против враждебного племени, жившего на границе между Аравией и Палестиной. Многочисленные надписи обнаружены и на развалинах храма, построенного еще во II тысячелетии до нашей эры. Именно они рассказали нам о ярком и самобытном мире угаритских богов и богинь, которым были присущи все чувства простых людей: нежная любовь и страстная ревность, жгучая ненависть и неутешное горе…
Так, например, миф об умирающей и возрождающейся природе, который встречается у многих народов, угаритцы передали в полной драматизма поэтической картине.
В начале осени бог смерти Мат похищал Баала и увлекал его под землю. Природа умирала, и народ стекался к храму с погребальными песнями и плачем. Выражая полное отчаяние, женщины рвали на себе одежду, а жена Баала отправлялась на его поиски…
Дни текут за днями,
Любовью живет Анат,
Она страдает, и,
как сердце антилопы
тоскует по теленку
и сердце овцы
по маленькому ягненку,
так тоскует сердце Анат…
Найдя мужа, Анат выносит его на поверхность земли, где в его честь приносятся многочисленные жертвы, а бог Мат падает под серпом богини Анат…
Свитки Мертвого моря
Хранилище древних рукописей в пустынных пещерах Вади-Кумран (в Иордании) было обнаружено совершенно случайно. И не учеными-археологами, и не исследователями-историками, а молодым пастухом-бедуином по имени Мохаммед ад-Диб. В тот жаркий весенний день 1947 года у него пропала коза, и после долгих и тщетных поисков Мохаммед остановился отдохнуть в тени скалистой горы.
Когда в 1739 году войска персидского властелина Надир-шаха вошли в Дели, богатство этого города их просто ошеломило. Глазам воинов предстали роскошно украшенные храмы, дворцы и мечети, на стенах которых сверкали тысячи драгоценных камней – рубины, изумруды, сапфиры, бриллианты. В них отражались лучи тропического солнца, и это вызывало ни с чем не сравнимую игру света и красок.
Сам Надир-шах, избалованный роскошью и богатством своего двора, и то не мог оторвать взгляд от чудесного перелива драгоценных камней. Алмаз был «камнем» владык, и обладавший им мог именоваться владыкой Индии. Но знаменитого алмаза, окруженного легендами, Надир-шаху, несмотря на все старания, в Дели найти пока не удавалось.
Однако алмаз был не единственной драгоценностью, которой страстно хотел обладать Надир-шах. Поэтому, когда персидский повелитель захватил Дели, он первым делом направился к «Павлиньему трону» – бесценнейшему произведению искусства.
«Павлиний трон», установленный в зале первого двора, имел форму и размеры, схожие с походной кроватью. Он стоял на четырех больших ножках высотой около 60 сантиметров, а нижняя часть трона держалась на четырех продолговатых брусах. На этих брусах стояли двенадцать опор, с трех сторон поддерживающих балдахин.
Ножки и брусья (ширина их более 40 сантиметров) были покрыты золотом и эмалью и усеяны многочисленными алмазами, изумрудами и рубинами. В центре каждого бруса находился тусклый рубин в окружении четырех изумрудов, образующих четырехконечный крест. Изумруды имеют форму четырехугольников, а пространство между ними и рубинами усыпано алмазами, вес самых крупных из них превышает 10—12 каратов. В отдельных местах имеются жемчужины, вставленные в золотую оправу.
Вся внутренняя часть балдахина покрыта алмазами и жемчужинами, а по низу балдахин украшен бахромой из жемчуга. Под сводом виден павлин с распущенным хвостом, состоящим из голубых сапфиров и драгоценных камней других расцветок. Тело птицы сделано из золота и украшено эмалью и жемчугом.
Однако на месте павлиньего глаза, где должен был находиться драгоценный камень, Надир-шах обнаружил лишь зияющую пустоту. Он распорядился обыскать все уголки дворца самым тщательным образом, но все хлопоты оказались тщетными.
Наконец ему удалось узнать от одной из жен в гареме Мохаммед-шаха, что тот постоянно носит камень в своем тюрбане. В самый разгар прощальных торжеств Надир-шах предложил Мохаммед-шаху в знак вечной дружбы обменяться тюрбанами. Мохаммед-шах не мог отвергнуть это предложение, своими корнями уходившее в древние традиции. И ему ничего не оставалось, как согласиться. Так Надир-шах стал обладателем желанной драгоценности. Когда, размотав тюрбан, новый владелец увидел лучезарное сияние алмаза, он воскликнул: «Кохинор!» («Гора света»). Так алмаз получил свое нынешнее название.
Правда, по другой версии, персидский владыка обошелся без всяких уловок. Он просто разграбил Дели, а его жители стали жертвами разбоя и насилия, которые учинило войско Надир-шаха. Золото, серебро, драгоценные камни выламывались из стен дворцов; улицы города были усеяны трупами, как «сад опавшими листьями». От некогда цветущего Дели остались лишь дымящиеся руины, воины персидского правителя возвращались домой с богатой добычей. Летописи свидетельствуют, что одними только алмазами, изумрудами и яхонтами они набили шестьдесят больших ящиков. «Видя такие сокровища, – восклицает летописец, – все обезумели!». Чтобы увезти «Павлиний трон», потребовалось восемь верблюдов, а еще Надир-шах вез с собой «Кохинор» – камень, уже в который раз сменивший своего владельца.
Позже «Кохинор» достался по наследству эмиру Афганистана шаху Шудже, а тот передал его потом правителю сикхов магарадже Ранджит-Сингху. Алмаз был вставлен в браслет, который магараджа носил на всех торжественных приемах и хранил среди драгоценностей короны. Когда Ранджит-Сингх лежал на смертном одре, его пытались уговорить, чтобы он завещал камень богу Джаганнатху. Утверждают, что магараджа кивком головы выразил согласие на это предложение, однако казначей не решился на столь щедрый дар без документального соизволения владыки, и «Кохинор» остался в сокровищнице Лахора.
В конце концов его владельцем стал молодой раджа Делиб-Сингх, утвердившийся на престоле при поддержке Англии. Когда в 1848 году в Лахоре вспыхнул бунт двух сикхских полков, драгоценности короны, включая и «Кохинор», были объявлены военными трофеями англичан. Лорд Дейлхауз отослал «Кохинор» в Англию, и в пути камень находился под охраной двух офицеров.
3 июля 1850 года захваченные драгоценности были преподнесены королеве Виктории. Камень, однако, показался королеве очень невзрачным, поэтому она отдала его на переогранку амстердамскому огранщику алмазов Воорзангеру. Ювелир был занят по двенадцать часов в день, и работа продолжалась полтора месяца. В результате алмаз потерял еще восемьдесят каратов, так что теперь он весит 106 каратов. Сейчас алмаз «Кохинор» хранится в Виндзорском замке в Лондоне.
Алмаз «Хоуп»
Для него канули в Лету опасные времена Фронды, когда против королевской власти восстали французские феодалы, использовавшие в своих интересах жителей Парижа и крестьянское движение. Людовик XIV просто вычеркнул эти события из своей памяти, а из книги протоколов парламентских заседаний собственноручно вырвал те страницы, которые так или иначе касались той эпохи. «Вы ошибаетесь, господа, – заявил Король-Солнце, – если полагаете, что государство – это вы! Государство – это я!».
Склонность и тягу к драгоценным камням Людовику XIV привил кардинал Джулио Мазарини, побуждал короля собирать драгоценные камни и министр финансов Франции Жан Батист Кольбер. «Золото и бриллианты, – говорил он, – хорошие, непреходящие во все времена деньги. На эти деньги, сир, покупается все. Купите небольшой голыш и повысьте его стоимость хорошей шлифовкой. Но это должен быть хороший камень, знающие люди должны отвечать за его качество».
Одним из таких людей, кто давал оценку королевским сокровищам, был Ж.Б. Тавернье – торговец драгоценными камнями, банкир и друг короля. Из своего последнего путешествия в Азию он привез и преподнес Королю-Солнцу 25 крупных алмазов на бархатной подушечке. Из множества драгоценных камней Людовик XIV выхватил взглядом один и стал смотреть через него на свет. Это был голубовато-фиолетовый алмаз, за который король пожаловал Ж.Б. Тавернье дворянское звание.
История сапфирово-синего алмаза «Хоуп» (вес его 44 карата) интересна и занимательна еще и потому, что синие алмазы встречаются исключительно редко, их известно очень мало. Вокруг этого алмаза столетиями ходили странные слухи – будто это роковой камень, приносящий несчастья, так как на нем самом в течение долгих столетий лежало проклятье.
Древнеиндийское предание рассказывает, что очень давно алмаз был глазом бога Рамы и всякого, кто овладеет этим камнем, ждут болезни, гонения, бесчестье и в конце концов неотвратимая смерть. В самом деле, большой синий алмаз редкой красоты был завезен в Европу из Индии вместе… с чумой.
Людовик XIV повелел огранить камень в форме сердца и подарил его одной из своих фавориток, но вскоре та лишилась благосклонности короля. Да и от него самого в скором времени отвернулось военное счастье. Даже смерть короля – через 43 года – приписывали действию камня, не принимая во внимание время приобретения Людовиком XIV камня и дату его смерти.
После него алмаз достался королеве Франции Марии-Антуанетте, которая однажды одолжила его поносить принцессе Ламбаль. И вскоре принцесса была жестоко убита, а затем во время революции обезглавили и самое владелицу камня.
Несмотря на тяготевшее над камнем проклятие находились все новые и новые авантюристы, желавшие владеть этим редким алмазом. При разграблении французской королевской сокровищницы алмаз попал в руки одного из воспитанников кадетского корпуса, который продал его амстердамскому ювелиру Ваалсу. Ювелир отдал алмаз на огранку, после чего камень был продан сыном Ваалса в Лондон. Довольно скоро все участники перечисленных операций погибли при довольно таинственных обстоятельствах. Позднее алмаз был расколот и заново отшлифован, и к следующему владельцу он попал уже значительно меньшим по размеру.
После огранки алмаза Ваалсом небольшая часть камня (около 14 каратов) попала к «алмазному герцогу» Карлу Брауншвейгскому. В 1830 году возмущенные бюргеры свергли этого чванливого и деспотичного правителя.
Алмаз прошел через множество рук – авантюристов всех мастей, мятежников, капитанов и дипломатов, а в 1830 году его приобрел английский банкир Т.Г. Хоуп [8](отсюда и название алмаза – «Надежда»). Некоторое время этот камень в семействе Хоуп передавался по наследству, пока не попал в руки лорда Генри Фрэнсиса Хоупа. Он вознамерился продать алмаз, чтобы оплатить свои многочисленные карточные долги. Однако продаже воспротивились остальные члены семьи, после чего последовал долгий судебный процесс. Только в 1901 году Г.Ф. Хоуп получил разрешение на продажу драгоценности.
На этом странствия рокового камня не закончились – алмаз приобрел турецкий султан Абдуль-Хамид II для своей любимой жены. Через некоторое время эта женщина попала в руки грабителей и убийц, а сам султан был свергнут с престола и умер в изгнании. Есть и другая версия этой истории: любимая жена заколола супруга кинжалом.
В 1901 году русский князь Корытковский подарил алмаз парижской танцовщице Ледю, которую вскоре застрелил в приступе ревности, а сам через некоторое время пал жертвой покушения. Затем алмаз достался одному испанцу, и тот вскоре утонул в открытом море. Потом камень нашел нового владельца в лице американца, который купил алмаз в подарок своей жене, и вскоре супруги потеряли единственного ребенка, а несчастный отец от горя лишился рассудка.
Долгое время владелицей камня была Э.У. Маклин – известная светская дама из Вашингтона. Чтобы избавиться от тяготевшего над алмазом проклятия, она отнесла колье, в которое был вставлен алмаз, в церковь, и священник освятил его. Только после этого Э.У. Маклин надела колье и практически не снимала его. Рассказывают, что иногда леди Э.У. Маклин давала бесценное колье поиграть своему малютке-сыну – «зубки поточить», и даже надевала его на шею своему красавцу датскому догу. Экстравагантная леди даже перед операцией не желала снять колье, и доктору пришлось долго уговаривать ее.
Миссис Э.У. Маклин прожила жизнь очень несчастливую. Ее брак с сильно пьющим мужем распался, а позже тот скончался в психиатрической больнице. Брат безвременно умер, а вскоре старший девятилетний сын миссис Э.У. Маклин был задавлен автомобилем. В 1946 году в возрасте 25 лет умерла ее единственная дочь, трагедия эта окончательно подкосила миссис Э.У. Маклин, и год спустя она умерла. Все драгоценности она завещала своим внукам, и, может быть, к счастью, ей не довелось дожить еще до одной трагедии: в 1967 году умерла ее внучка – и тоже в 25-летнем возрасте.
Когда внукам пришлось продать драгоценности, чтобы заплатить долги, их приобрел известный торговец драгоценностями Гарри Уинстон. Он не верил в тяготевшее над алмазом проклятие и все «грехи камня» рассматривал «как бессмыслицу и вздор, как нагромождение злополучных случайностей». Какое-то время Г. Уинстон выставлял «Надежду» на всеобщее обозрение, чтобы собрать деньги на благотворительные цели. А потом передал алмаз Смитсоновскому институту в Вашингтоне, причем послал драгоценный камень в обычной посылке, завернутой в невзрачную бумагу.
Прелестный облик Нефертити
Именно здесь построил свою новую столицу Аменхотеп – один из самых знаменитых фараонов XVIII династии. Вступив на египетский престол в 1370 году до нашей эры, он унаследовал государство все еще могущественное, хотя в нем уже наметились две соперничающие силы – царская власть и фиванские жрецы. И Аменхотеп начал борьбу со жречеством, которое стало угрожать неограниченной власти фараонов. Отменив культ всех других богов, он установил не свойственное египтянам почитание единого бога Атона (вместо бога Амона). Фараон закрыл многие храмы и разогнал жрецов, столицу страны перенес на новое место и назвал ее Ахетатоном («горизонт Атона», «небосклон Атона»), а себя приказал именовать Эхнатоном («угодным богу»).
Фараон-еретик, фараон-реформатор, Эхнатон и в искусстве был реформатором. Необычность нового искусства проявилась прежде всего в изображении самого фараона и членов его семьи. Ни до, ни после правления Эхнатона египетское искусство не знало столь «интимных» изображений фараона. Рядом с ним почти всегда присутствует его любимая жена Нефертити и очень часто одна или сразу несколько дочерей. У всех заметны черты фамильного сходства – удлиненные головы и тонкие шеи, изящные (но иногда и угловатые) движения и жесты изысканно тонких рук.
Фараон Эхнатон правил Египтом семнадцать лет. Как и у всякого восточного владыки, у него был свой гарем, но единственной официальной женой-царицей была Нефертити.
Честь открытия всемирно известного бюста Нефертити принадлежит немецкому археологу Л. Борхардту. Зимой 1912 года возглавляемая им археологическая экспедиция приступила к раскопкам Ахетатона. Но тогда и предполагать никто не мог, что именно здесь будут найдены необыкновенные памятники, которые откроют совершенно новую страницу в истории древнеегипетского искусства.
Сначала рабочие нашли бюст самого фараона Эхнатона, сделанный в натуральную величину из известняка и раскрашенный. Но, к сожалению, лицо было разбито на мелкие кусочки.
Дальнейшие раскопки археологи продолжили с большими предосторожностями и вскоре заметили проступившую из кирпичных осколков часть скульптуры. Это был кусок окрашенного в телесный цвет затылка с изображением спускавшихся вдоль шеи красных лент. Почти сразу же ученым стало ясно, что это – бюст царицы, сделанный тоже в натуральную величину.
Немедленно были отложены в сторону все инструменты, и дальнейшие раскопки археологи продолжили только руками. Вот показался синий головной убор, а вскоре был поднят и весь бюст Нефертити. Он оказался почти целым и совершенно поразительным по красоте. Когда Л. Борхардт заполнял рабочий дневник этого исключительного дня, было уже далеко за полночь, и ученый смог только написать: «Описывать бесцельно – смотреть!». Он воздерживается от подробного анализа памятника, ограничиваясь только описанием отдельных черт лица и отмечая, что оно является явным «воплощением покоя».
Действительно, можно без конца смотреть на лицо Нефертити с нежным овалом, с прекрасно очерченным небольшим ртом, прямым носом, чудесными миндалевидными глазами, слегка прикрытыми широкими веками. В правом глазу у бюста была вставка из горного хрусталя со зрачком из черного дерева. Левый глаз не имел вставки, и сейчас уже довольно трудно установить, была ли она изначально или это было намеренно недоделано. Некоторые исследователи предполагают, что это было сделано намеренно, так как бюст служил лишь скульптурной моделью. Законченная круглая скульптура с двумя глазами в представлении древних египтян приобретала сакральное значение, становилась обителью души, частью существа изображенного человека.
Синий головной убор Нефертити (или парик) охватывает широкая лента, в свое время украшавшаяся драгоценными камнями, а ниже шла золотая диадема. К ней прикреплялся сделанный из золота урей – стилизованное изображение священной кобры, что было непременным признаком всех портретов египетских правителей, так как кобры защищали царей и богов от злых сил. Подобные диадемы ведут свое происхождение из глубокой древности, еще от времен Древнего царства. Одна из таких диадем была найдена и среди сокровищ гробницы Тутанхамона.
Шею Нефертити охватывало широкое ожерелье из золота и самоцветов. Такие ожерелья представляли своего рода гирлянды из плодов, цветов, отдельных лепестков лотоса, мака и васильков.
Бюст египетской царицы сейчас находится в Берлинском музее, и многочисленных его посетителей особенно поражает сочетание строгого, скупого отбора черт, которые были необходимы мастеру для выразительности портрета, и мягкой их трактовки, которая всему произведению придает характер жизненности. Тонкая, длинная шея словно гнется под тяжестью головного убора, голова немного выдвинута вперед, чтобы легче его удерживать.
Как мы уже говорили выше, Л. Борхардт записал в своем дневнике: «Описывать бесцельно – смотреть!». А через несколько лет он повторил в одной из своих работ: «Я и сегодня мог бы написать то же самое, потому что я убежден, что мои слова не могут передать впечатление от этого произведения искусства». Действительно, бюст Нефертити сразу же стал памятником мировой культуры. Однако в течение своей тысячелетней истории он не раз подвергался опасности уничтожения. Более 3000 лет назад, когда закончилось царствование Эхнатона, разгневанные жрецы чуть было не погубили скульптурный портрет прекрасной Нефертити. А в 1945 году эту же скульптуру пытались уничтожить в Берлинском музее проигравшие войну фашисты.
Пластинка из Угарита
Ученые давно строили догадки о происхождении алфавита, пока наконец не было сделано одно из крупнейших археологических открытий ХХ века. Однажды теплым мартовским утром 1929 года сирийский крестьянин пахал землю, и внезапно его плуг ударился обо что-то твердое. Когда сняли верхний слой земли, под ним открылся свод богатой гробницы. Так был открыт Угарит – древний город-государство в северной Финикии.
Финикийцы жили рядом с морем, их легкие суденышки уходили далеко от родных берегов и не раз причаливали в гаванях Галлии и Иберии (современных Франции и Испании). Паруса финикийских кораблей появлялись даже у оловянных островов, как морские бродяги древности называли Британию. Приплывали они и к Янтарному берегу Балтии.
Финикийские моряки выменивали бронзу Вавилона на египетскую пшеницу, а в Египет везли ливанский кедр. Поставляли фимиам храмам, продавали и перепродавали ароматические масла и рыбу, пряности и украшения, ткани и посуду. И нужно было без ошибок подсчитать, сколько следует получить за проданное, сколько уплатить за купленное…
Именно поэтому в финикийских городах начали создавать такую систему, которую бы можно было легко выучить. Ни египетская, ни ассиро-вавилонская письменность для торговых целей не подходили. Писцы Египта, Вавилона и Ассирии много лет обучались в школах, а у финикийцев не было для этого времени. Да и слишком бы большое количество писцов потребовалось для множества торговых судов.
…Когда прибывшие на поле сирийского крестьянина археологи отрыли каменные ступени, они сначала оказались под аркой крепости, а потом у входа в царский дворец. Пышные покои, анфилада комнат, изящные ювелирные изделия, терракотовые статуэтки, тонко выполненная резьба на изделиях из слоновой кости, богатая библиотека – все говорило о роскоши угаритского правителя. Здесь же была найдена и черная стела с изображением бога Эла на троне, а перед ним – фигура коленопреклоненного царя. Возможно, это был Никмадду – представитель местной династии, при котором угаритское государство достигло своего наивысшего расцвета.
Археологические находки в Угарите свидетельствуют о высоком уровне его жителей, так как даже предметы их быта были выполнены очень искусно.
А вот и знаменитая комната писцов, в которой было сделано сенсационное открытие – найден первый в мире алфавит. Это был крошечный глиняный брусочек с 30 знаками, который сейчас хранится в Национальном музее Дамаска.
Месопотамская клинопись и египетские иероглифы содержали сотни знаков, выражающих слова и словосочетания. Значительно упростив эту систему, финикийцы из Угарита создали на ее основе первый в мире алфавит.
В нашем столетии на территории древнего ливанского города Библа впоследствии была найдена гробница финикийского правителя Ахирама – тоже с надписями. И это дало право ливанцам претендовать на первенство именно их алфавита, найденного именно в их земле. Но раннее библосское письмо состояло из 22 букв, а угаритская пластинка относится к более ранней дате. Возможно, вариант из Библа является упрощенной формой более древнего алфавита, так как оба они использовались одним и тем же народом, на одной и той же земле. Но гробница царя Ахирама была поставлена тогда, когда Угарит, разрушенный «народами моря», уже перестал существовать.
Исследовав пластинку из Угарита, ученые установили, что быстрое распространение угаритского алфавита подтверждено и надписями на табличках (из Беш-Шамеша), на медном кинжале, обнаруженном на горе Табор в Палестине, и другими находками. На одной из таких табличек был дан угаритский алфавит, записанный колонками. Напротив каждой колонки были помещены соответствующие фонетические знаки на ассиро-вавилонском языке, но ни на одной из многочисленных табличек нет алфавитного знака из Библа, что тоже говорит о первенстве угаритского алфавита.
Финикийцам принадлежит заслуга и в сведении письменных знаков в один последовательный ряд, а две буквы их алфавита – альфа и омега – навечно вошли не только в древние, но и в современные языки.
Угаритский алфавит состоял из одних согласных, гласные в него позднее внесли греки. Расшифровав глиняную пластинку, ученые смогли прочитать многочисленные тексты, тоже найденные в царском дворце, – письма, трактаты, торговые акты, политические документа. А это в свою очередь позволило им проследить историю взаимоотношений финикийцев с египтянами, хеттами и другими народами.
Большую ценность (не только историческую) представляет и «художественная» литература – мифологические поэмы, исторические легенды, песни и гимны, которые стали одними из самых древних литературных памятников Сирии. Полны поэтического очарования, например, такие строки, посвященные богу Баалу:
Выпил он кубок напитка волшебного,
С ложа поднялся
И радости крики издал,
Стал петь он под звуки кимвалов,
И голос его был прекрасен.
А в исторической «Легенде о Керете» рассказывается, как сидонский правитель Керет отправился в поход против враждебного племени, жившего на границе между Аравией и Палестиной. Многочисленные надписи обнаружены и на развалинах храма, построенного еще во II тысячелетии до нашей эры. Именно они рассказали нам о ярком и самобытном мире угаритских богов и богинь, которым были присущи все чувства простых людей: нежная любовь и страстная ревность, жгучая ненависть и неутешное горе…
Так, например, миф об умирающей и возрождающейся природе, который встречается у многих народов, угаритцы передали в полной драматизма поэтической картине.
В начале осени бог смерти Мат похищал Баала и увлекал его под землю. Природа умирала, и народ стекался к храму с погребальными песнями и плачем. Выражая полное отчаяние, женщины рвали на себе одежду, а жена Баала отправлялась на его поиски…
Дни текут за днями,
Любовью живет Анат,
Она страдает, и,
как сердце антилопы
тоскует по теленку
и сердце овцы
по маленькому ягненку,
так тоскует сердце Анат…
Найдя мужа, Анат выносит его на поверхность земли, где в его честь приносятся многочисленные жертвы, а бог Мат падает под серпом богини Анат…