Перед ними вышел заезжий трубадур, прибывший в Тримальхиар с купеческим судном и очарованный равно как его красотой, так и великим трудом его строителей. Он подарил им песню, в которой сперва пел о городе, а потом — об одной лишь Сэсс, не знавшей, куда ей деть глаза от смущения, от всех тех слов, что раньше никогда не звучали в честь ее красоты. Он сам захлебнулся собственным восторгом, перевел дух, поклонился Джейн и запел в ее честь, сравнивая ее руки с ручьями, а волосы-с золотым дождем, но волшебница встала и знаком попросила его замолчать.
— Прости меня, — попросила она изумленного певца, — но не тревожь раны. Не делай мне больно.
И тот взглянул на нее по-новому, на ее благородную трагическую красоту, очевидную даже в споре с красотой счастливой и радостной, выбор меж которыми был бы делом не столько вкуса, сколько случая, смолк и поклонился в глубоком почтении к ее одиночеству.
Но сегодня пауза не могла длиться долго. Джейн отступила в тень, а на площади вновь загрохотали барабаны, и гибкий темнокожий бездельник, веселый и хмельной, склонился перед Сэсс в приглашающем поклоне.
— Леди, — взмолился он, — помогите мне реабилитировать вабакку! Тут ее не умеют танцевать.
— Но ведь и я не умею, — слабо возразила Сэсс, бросая молниеносный взгляд на мужа и получая в ответ легкий кивок согласия.
— Я научу вас, это легко… — он продолжал протягивать к ней руки, и все теперь смотрели на нее.
— Ладно, — она встала, сбросила туфли и подала ему руку.
Свободной рукой танцор подал знак, и его приятели ударили в свои диковинные варварские инструменты.
Сэсс умела танцевать, это было в ней от рождения. Ритм вабакки, неровный, дикий, заставлял ее и партнера извиваться в бешеном темпе, работая бедрами и плечами, не оставляя в покое ни единого дюйма их тел и заставляя проявлять все обычно скрытые за будничной пластикой возможности. Увидев лишь первые движения, Сэсс уловила смысл и эстетику вабакки, угадала другие и добавила новые, от которых танец лишь выиграл. Вабакка была танцем, вполне отвечавшем темпераменту Сэсс. Танцоры оставались практически на местах, но руки их взлетали и кружились с почти неуловимой для глаза быстротой, полуприседы различной высоты сменяли друг друга, талии изгибались так, что жутко было смотреть, и ладони Сэсс, как две чайки, порхали вокруг нее, и каждый палец в отдельности тоже танцевал вабакку. Танец, несомненно, имел эротический смысл и при неумелом исполнении или при недостаточных физических данных грозил скатиться к самому пошлому кривлянию. Но никакой пошлости не было в вабакке этой ночью. Заграничная, обиженная, непризнанная, она была исполнена и озарена красотой и мастерством Королевы эльфов и полностью реабилитирована — как того и хотел танцор, чьи волосы взмокли, а рубашка в этом состязании с первой плясуньей Волшебной Страны покрылась пятнами пота.
Как и все вокруг, Санди не сводил глаз со своей жены, в очередной раз приоткрывшей свою шкатулку с сюрпризами, как вдруг с его зрением что-то произошло. Нет, он не очень удивился, такое бывало с ним и раньше, например, тогда, когда на берегу Дайре они в шутку подрались с Райаном. Все вокруг словно замерло. Листва почти не колыхалась, люди двигались еле-еле, как оживающие каменные статуи, и даже движения освещенной кострами Сэсс, еще секунду назад казавшиеся неуловимыми для глаза, теперь были отчетливы и замедленны, словно она объясняла непонятливым ученикам, что и как она делает. Он видел, и все, что он видел, надежно и точно откладывалось в его памяти. Точно так же он тогда видел все движения и даже только намерения движений Райана. «Просто я вижу», — объяснил он тогда, да и сейчас не мог найти этому иного объяснения. Но вместе с танцем Сэсс, отдаленной, дразнящей и непрестанно желанной, он просто увидел мрачную, темную, неподвижную массу темно-зеленых, почти черных кустов и медленно, но неотвратимо выдвигающееся из их стены двухфутовое жало с блестящим наконечником.
— Сэсс, ложись! — крикнул он, второй раз в жизни используя Голос — сочетание тонов, бьющих в слепое пятно интеллекта и воли человека и заставляющее его мышцы подчиняться раньше, чем смысл возгласа осознается мозгом. Тогда, в первый раз, еще в первом Приключении, этом Голосом он разнимал драку, теперь же только так он мог спасти жизнь Сэсс.
Она рухнула там, где стояла, расшибла себе колено, и кровь окрасила ее чудесное платье, но это было уже после. Одновременно с ней на пенолитовую брусчатку площади упала стрела, вонзилась меж плитами и дрожала там, будто от злости. И в тот же миг все вновь обрело свою обычную скорость. Кто-то попадал наземь, решив, что напал неведомый враг, и ожидая, что за первой стрелой посыплются следующие, кто-то бросился поднимать леди, еще ничего не понявшую, а только морщащуюся от обиды и боли, а Санди прыгнул в кусты, в то самое место, откуда вылетела стрела. Но там было темно и тихо… и пусто. Секунду спустя его окружили решительные и встревоженные мужчины, горожане, разом протрезвев, немедля обшарили парк, но не нашли и следов лучника.
— Какой надо обладать ловкостью, чтобы удрать в течение доли секунды? вслух задумался Санди. — Ведь я был здесь в тот же миг, как стрела упала. Значит он бросился бежать еще тогда, когда стрела была в полете. Это либо трус…
— Либо профессионал, — продолжил Рэй, выныривая из кустов со стрелой в руках и внимательно ее рассматривая. — Он знал результат и без того, чтобы дожидаться, пока стрела поразит цель. Он убежден, что попал.
— Что ты скажешь? — спросил его Санди. Рэй здесь, пожалуй, мог считаться лучшим экспертом по убийствам.
— Профи, — повторил Рэй. — Вот, посмотри.
Он показал стрелу.
— На ней нет никаких опознавательных знаков. Ореховый прут и стальной наконечник. Наконечник гномской работы, но это ни о чем не говорит: их использует вся Волшебная Страна. И это не псих, потому что наконечник тяжелый, острый и без зубцов. Это орудие убийства, а не пытки. Если хотят причинить страдания, никогда не возьмут такую стрелу. Он шел убивать. Это мастер. Если бы это делал я, я делал бы точно так же. Без разговоров, поз и самолюбования. Удар — и исчезновение. Быстро и чисто. Маньяк бы не исчез. Он был бы прикован к месту зрелищем боли, крови, ужаса и страдания. Они от этого оторваться не могут. Западают на это. Похоже на заказное убийство, мэтр. Если бы не ты, эта стрела была бы в горле твоей леди.
Все это следовало принять к сведению. Мальчишка знал, о чем говорит.
— Значит, — сказал Санди, — у меня появился некий невидимый могущественный враг. Но почему он стрелял в Сэсс, а не в меня?
— Умирать не больно, — сказал Рэй. — Не так больно.
— Располагайте нами, принц, — предложил мэр. За его спиной, да и вообще вокруг столпились взволнованные, побледневшие от угрозы мужчины. Там, на площади, среди догоравших костров всхлипывала Сэсс, окруженная женщинами. — Приказывайте.
— Я прошу охрану для Солли… Стражу на третьем этаже. И на пандусе, с него можно попасть в окна. Особенно для Солли, о Сэсс я постараюсь позаботиться сам. Если это заказное убийство, следует ждать повторного покушения.
— Личная охрана для вас, принц?
Санди угрюмо усмехнулся.
— У меня есть средства для защиты. Это ему понадобится охрана, если я доберусь до него.
— Я для тебя кого хочешь убью, — сказал Рэй.
Их глаза встретились.
— А где был ты сам?
Все резко обернулись. Этот обвиняющий вопрос громко задала Джейн, неслышно подошедшая к Рэю сзади.
— Готова присягнуть, что, когда Сэсс танцевала, тебя не было за спинкой кресла Санди.
Тигриные глаза расширились, рука потянулась к груди, и все никак не могла нашарить рукоять Листа.
— Ты хочешь сказать… — Рэй внезапно потерял голос. — Это сделал я?
ГЛАВА 18
— Прости меня, — попросила она изумленного певца, — но не тревожь раны. Не делай мне больно.
И тот взглянул на нее по-новому, на ее благородную трагическую красоту, очевидную даже в споре с красотой счастливой и радостной, выбор меж которыми был бы делом не столько вкуса, сколько случая, смолк и поклонился в глубоком почтении к ее одиночеству.
Но сегодня пауза не могла длиться долго. Джейн отступила в тень, а на площади вновь загрохотали барабаны, и гибкий темнокожий бездельник, веселый и хмельной, склонился перед Сэсс в приглашающем поклоне.
— Леди, — взмолился он, — помогите мне реабилитировать вабакку! Тут ее не умеют танцевать.
— Но ведь и я не умею, — слабо возразила Сэсс, бросая молниеносный взгляд на мужа и получая в ответ легкий кивок согласия.
— Я научу вас, это легко… — он продолжал протягивать к ней руки, и все теперь смотрели на нее.
— Ладно, — она встала, сбросила туфли и подала ему руку.
Свободной рукой танцор подал знак, и его приятели ударили в свои диковинные варварские инструменты.
Сэсс умела танцевать, это было в ней от рождения. Ритм вабакки, неровный, дикий, заставлял ее и партнера извиваться в бешеном темпе, работая бедрами и плечами, не оставляя в покое ни единого дюйма их тел и заставляя проявлять все обычно скрытые за будничной пластикой возможности. Увидев лишь первые движения, Сэсс уловила смысл и эстетику вабакки, угадала другие и добавила новые, от которых танец лишь выиграл. Вабакка была танцем, вполне отвечавшем темпераменту Сэсс. Танцоры оставались практически на местах, но руки их взлетали и кружились с почти неуловимой для глаза быстротой, полуприседы различной высоты сменяли друг друга, талии изгибались так, что жутко было смотреть, и ладони Сэсс, как две чайки, порхали вокруг нее, и каждый палец в отдельности тоже танцевал вабакку. Танец, несомненно, имел эротический смысл и при неумелом исполнении или при недостаточных физических данных грозил скатиться к самому пошлому кривлянию. Но никакой пошлости не было в вабакке этой ночью. Заграничная, обиженная, непризнанная, она была исполнена и озарена красотой и мастерством Королевы эльфов и полностью реабилитирована — как того и хотел танцор, чьи волосы взмокли, а рубашка в этом состязании с первой плясуньей Волшебной Страны покрылась пятнами пота.
Как и все вокруг, Санди не сводил глаз со своей жены, в очередной раз приоткрывшей свою шкатулку с сюрпризами, как вдруг с его зрением что-то произошло. Нет, он не очень удивился, такое бывало с ним и раньше, например, тогда, когда на берегу Дайре они в шутку подрались с Райаном. Все вокруг словно замерло. Листва почти не колыхалась, люди двигались еле-еле, как оживающие каменные статуи, и даже движения освещенной кострами Сэсс, еще секунду назад казавшиеся неуловимыми для глаза, теперь были отчетливы и замедленны, словно она объясняла непонятливым ученикам, что и как она делает. Он видел, и все, что он видел, надежно и точно откладывалось в его памяти. Точно так же он тогда видел все движения и даже только намерения движений Райана. «Просто я вижу», — объяснил он тогда, да и сейчас не мог найти этому иного объяснения. Но вместе с танцем Сэсс, отдаленной, дразнящей и непрестанно желанной, он просто увидел мрачную, темную, неподвижную массу темно-зеленых, почти черных кустов и медленно, но неотвратимо выдвигающееся из их стены двухфутовое жало с блестящим наконечником.
— Сэсс, ложись! — крикнул он, второй раз в жизни используя Голос — сочетание тонов, бьющих в слепое пятно интеллекта и воли человека и заставляющее его мышцы подчиняться раньше, чем смысл возгласа осознается мозгом. Тогда, в первый раз, еще в первом Приключении, этом Голосом он разнимал драку, теперь же только так он мог спасти жизнь Сэсс.
Она рухнула там, где стояла, расшибла себе колено, и кровь окрасила ее чудесное платье, но это было уже после. Одновременно с ней на пенолитовую брусчатку площади упала стрела, вонзилась меж плитами и дрожала там, будто от злости. И в тот же миг все вновь обрело свою обычную скорость. Кто-то попадал наземь, решив, что напал неведомый враг, и ожидая, что за первой стрелой посыплются следующие, кто-то бросился поднимать леди, еще ничего не понявшую, а только морщащуюся от обиды и боли, а Санди прыгнул в кусты, в то самое место, откуда вылетела стрела. Но там было темно и тихо… и пусто. Секунду спустя его окружили решительные и встревоженные мужчины, горожане, разом протрезвев, немедля обшарили парк, но не нашли и следов лучника.
— Какой надо обладать ловкостью, чтобы удрать в течение доли секунды? вслух задумался Санди. — Ведь я был здесь в тот же миг, как стрела упала. Значит он бросился бежать еще тогда, когда стрела была в полете. Это либо трус…
— Либо профессионал, — продолжил Рэй, выныривая из кустов со стрелой в руках и внимательно ее рассматривая. — Он знал результат и без того, чтобы дожидаться, пока стрела поразит цель. Он убежден, что попал.
— Что ты скажешь? — спросил его Санди. Рэй здесь, пожалуй, мог считаться лучшим экспертом по убийствам.
— Профи, — повторил Рэй. — Вот, посмотри.
Он показал стрелу.
— На ней нет никаких опознавательных знаков. Ореховый прут и стальной наконечник. Наконечник гномской работы, но это ни о чем не говорит: их использует вся Волшебная Страна. И это не псих, потому что наконечник тяжелый, острый и без зубцов. Это орудие убийства, а не пытки. Если хотят причинить страдания, никогда не возьмут такую стрелу. Он шел убивать. Это мастер. Если бы это делал я, я делал бы точно так же. Без разговоров, поз и самолюбования. Удар — и исчезновение. Быстро и чисто. Маньяк бы не исчез. Он был бы прикован к месту зрелищем боли, крови, ужаса и страдания. Они от этого оторваться не могут. Западают на это. Похоже на заказное убийство, мэтр. Если бы не ты, эта стрела была бы в горле твоей леди.
Все это следовало принять к сведению. Мальчишка знал, о чем говорит.
— Значит, — сказал Санди, — у меня появился некий невидимый могущественный враг. Но почему он стрелял в Сэсс, а не в меня?
— Умирать не больно, — сказал Рэй. — Не так больно.
— Располагайте нами, принц, — предложил мэр. За его спиной, да и вообще вокруг столпились взволнованные, побледневшие от угрозы мужчины. Там, на площади, среди догоравших костров всхлипывала Сэсс, окруженная женщинами. — Приказывайте.
— Я прошу охрану для Солли… Стражу на третьем этаже. И на пандусе, с него можно попасть в окна. Особенно для Солли, о Сэсс я постараюсь позаботиться сам. Если это заказное убийство, следует ждать повторного покушения.
— Личная охрана для вас, принц?
Санди угрюмо усмехнулся.
— У меня есть средства для защиты. Это ему понадобится охрана, если я доберусь до него.
— Я для тебя кого хочешь убью, — сказал Рэй.
Их глаза встретились.
— А где был ты сам?
Все резко обернулись. Этот обвиняющий вопрос громко задала Джейн, неслышно подошедшая к Рэю сзади.
— Готова присягнуть, что, когда Сэсс танцевала, тебя не было за спинкой кресла Санди.
Тигриные глаза расширились, рука потянулась к груди, и все никак не могла нашарить рукоять Листа.
— Ты хочешь сказать… — Рэй внезапно потерял голос. — Это сделал я?
ГЛАВА 18
ДОЗНАНИЕ
Люди, теснясь, отходили прочь, оставляя в центре круга лишь Санди, ошарашенного, потерянного Рэя и бледную, обвиняющую Джейн.
— Тогда где ты был?
— Я ушел еще раньше, почти сразу после того, как ты заполучила эту свою кастрюлю, потому что все вы мне надоели. И, если честно, я спал вон в той беседке.
— Это не алиби, — сказала Джейн. — Санди, я требую, чтобы мальчишку посадили под замок до выяснения обстоятельств дела.
Санди поглядел на нее, потом на Рэя.
— Послушай, — сказал мальчик, — я этого не делал. Я никогда в жизни не подниму руки на тебя, твою женщину и твою дочь.
Санди положил руку на его плечо, почувствовал, как оно напряглось, но Рэй не сбросил его руки.
— Нет, — сказал он.
— Ты сошел с ума!
— Джейн, я не хочу его потерять.
— Тогда ты потеряешь жену, болван! Или дочь.
— Я не верю. Рэй, — сказал Санди, — ты, разумеется, свободен. Это я сказал! — он оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что слышали все. — Но я прошу тебя остаться в Тримальхиаре, потому что я хочу поймать этого типа… и допросить его. Лучше нас с тобой с этим делом не справится никто.
— Это уж точно, — угрюмо буркнул Рэй.
— А теперь мы пойдем домой… В Замок.
— Ждать нового покушения? — съязвила Джейн.
— Нет. Пока спать. А потом нормально жить. Если меня хотят запугать, нарвутся на драку.
— Санди, ты знаешь, я всегда на твоей стороне.
— Да. Спасибо, Джейн. Но сейчас, я думаю, ты ошиблась.
На следующее утро Санди с Рэем и еще кучкой добровольно вызвавшихся помогать горожан добросовестно обшарили парк, но, как и ожидалось, не обнаружили там никаких следов. Рэй, оскорбленный подозрением, не произносил ни звука, но Санди заметил, что он разве что землю не роет носом в страстном желании поднять след. А люди старались держаться от него подальше. Санди, пронаблюдав за этим, пришел к огорчительному выводу: общественное мнение сочло Рэя виновным.
Прошло несколько дней, не принесших ничего нового. Положение узниц страшно тяготило Солли и Сэсс, особенно негодовала на ограничение своей свободы девочка. Сэсс вела себя более благоразумно, но и она слишком быстро перестала вздрагивать от звука шагов. Происшедшее случилось так быстро и в таком чаду, что начало казаться ей сумбурным сном. Она никак не могла поверить, что для кого-то имела значение ее смерть, и вопреки озабоченным и хмурым лицам, окружавшим ее, в ней росла стойкая убежденность, что все они ошиблись, что стрела просто откуда-то упала или с самого начала была там. Взбалмошный нрав Королевы эльфов заставлял ее отвергать очевидные вещи, а кроме того, у нее в Замке было столько работы, что у нее попросту не оставалось времени на страхи. Надо сказать, она ничуть не чуралась Рэя, она даже и не знала, что его объявили подозреваемым номер один. Ее спокойствие самым расхолаживающим образом подействовало на стражу, не привыкшую находиться в состоянии постоянной тревоги, а потому частенько оставлявшую оружие, чтобы выполнить различные поручения леди, и понемногу превращенную ею в бригаду маляров, штукатуров и обойщиков. Все они были мирными людьми, и им не очень-то верилось, что вокруг этого красивого нарядного города на своих мягких лапах кружит смерть.
— Послушай, Джейн, — сказал Санди, сидя в отведенной для волшебницы комнате на четвертом этаже Замка, — а не могли бы мы каким-то образом использовать при дознании наши способности? Ты говорила что-то об информационной магии.
— Если бы у нас был палантир, — вздохнула Джейн.
— Сгонять до Черного Замка? — Санди даже привстал.
— Не думаю, что тебе стоит сейчас отлучаться из Тримальхиара, — осадила она его. — Без тебя мы все здесь беспомощны.
— Может ли быть так, что нас попросту запугивают и запирают здесь?
— Быть может все, что угодно. Если хочешь, я могу попытаться снять со стрелы отпечатки пальцев.
— Не думаю, что это приведет к чему-то путному, — вздохнул Санди. — Ты получишь полный набор пальчиков Рэя, поскольку он держал эту стрелу, да еще, наверное, мои отпечатки. Я уверен, что стрелявший просчитал эту возможность и наверняка был в перчатках.
— Или имел возможность объяснить присутствие своих отпечатков, отрубила неумолимая Джейн. — Давай все же попробуем.
Она достала из шкатулки хранившуюся там стрелу и, перерыв свой сундучок, нашла в нем мешочек с проявляющим порошком. Вообще-то она использовала его для полировки пряжек на туфлях, но Риз как-то говорила ей, что у него есть и другие функции. Она щедро обсыпала им стрелу, обернула ее бумагой, старательно прокатала руками, сняла бумагу и развернула ее перед глазами Санди. На бумаге четко прослеживались папиллярные линии. Санди вымазал пальцы порошком и оставил на бумаге свои отпечатки.
— Так и есть, — сказал он. — Эти три — мои. Остальные, надо полагать, Рэя. Попозже я принесу его образцы.
— Санди, — сказала Джейн, — я снова и снова повторяю, что самым разумным было бы арестовать мальчишку, даже если он ни в чем не виноват. Если мы раскрутим это дело, и он окажется здесь не при чем, ты спокойно перед ним извинишься. Но он единственный, кто МОГ это сделать.
— Скажи по чести, какие замки в состоянии удержать таких, как мы?
Джейн потупилась, но не стала отказываться от своих слов.
— Давай лучше подумаем, кому НАДО было это сделать, — предложил Санди. — Начнем с того, кому может быть выгодна смерть Сэсс.
— Ну?
— Ни-ко-му, — отчеканил Санди. — Во всем свете у нее нет ни единого врага.
— Хорошо, — ровным голосом продолжила Джейн. — Значит таким образом пытались добраться до тебя. У тебя враги есть?
Санди глубоко и крепко задумался.
— Бертрану нет смысла делать это, — наконец сказал он. — Да и расстались мы не врагами. К Сэсс он ничего не имеет. Она ведь даже не Королева эльфов, а так, частное лицо. Райан мертв.
— Ты, однако, в разговоре о врагах тоже пробежался по списку принцев Черного трона, — поддела его Джейн.
— Джейн, мне не нравится, что вы уже обвинили мальчишку. Это самый легкий и, надо сказать, очень подлый путь. Вы жаждете наказать Зло в его основном лице, и у вас под рукой такой удобный объект! Ну, чья же еще вина может быть столь очевидна! Вам нужен подходящий кандидат в убийцы, и вы его нашли. Но даже если вы с ним разделаетесь, настоящий-то убийца все равно будет представлять непосредственную опасность.
— Санди, — Джейн выглядела уставшей, — он и есть настоящий.
— Почему ты в этом так уверена?
— Потому что мать еще в детстве натаскала меня по психологии Черного трона. Да и сам ты слышал речи Чиа, ее накрутку всей этой нечисти. Хочешь, я разложу твоего Рэя по полочкам? Но предупреждаю, это может оказаться клоака.
Санди кивнул.
— Если я занимаюсь этим делом, я хочу знать все версии.
— Итак, Санди, с самого рождения мальчишка предназначен Злу. Мы не знаем, какая у него наследственность. Возможно, он выведен специально, с соответствующим подбором генов.
— Это возможно, — признал Санди. — Но не доказано.
— Имея дело с Черным троном, не стоит недооценивать его представителей. Они умные твари, не связанные никакими принципами и моралью. Для них нет вещей, которые нельзя делать. К тринадцати годам личность уже сформирована полностью. Вспомни их Ритуал. Вспомни, Чиа с младенчества вбивала в его голову, что мир принадлежит ему, надо только вцепиться зубами покрепче. Вспомни, как он жил там в течение четырех лет. Ты уверен в том, что он не безумен?
— Я уверен, — сказал Санди, не поднимая, однако, глаз. — Он жил в моем доме, и я утверждаю, что он нормален. Дай мне мотив!
— Зависть, — сказала Джейн. — Вполне подходящий мотив. Мир принадлежит ему, так уверяла Золотая Чиа. А на самом деле? Разваливающийся Замок, отравленные окрестности, нечисть, с которой он не сумел совладать и из-за которой ему пришлось бежать из единственного места, которое он считал своим. И для сравнения — ты. Твой город воскресает, тебе покорны драконы, люди охотно служат тебе, у тебя красивая и любящая жена. Ты — победитель, и у тебя есть все. Ты присвоил себе все то, что было обещано ему. Тебя боготворят, а его отторгают. Он неприятен здесь.
— У него была масса возможностей до этого дня, — возразил Санди.
— Ты забыл о пристрастии Черного трона к церемониям, — напомнила Джейн. — Вспомни Райана и его жертвоприношение. Вполне возможно, что для Рэя жизнь Сэсс символизирует унижение Черного трона. Кроме того, парень прекрасно чувствует, что город его не принимает. Ты знаешь лучший способ отомстить, чем испортить большой праздник?
— Мне кажется, Рэй не способен вынашивать такие планы незаметно для окружающих. Я знаю его страсти.
— Думаешь, что знаешь.
— Он ударит сгоряча или от голода. Он пылкий. Он не способен замышлять и таиться.
— Санди, — в ее голосе зазвучало сострадание, заставившее его поднять голову, — как ты думаешь, ему нравится Сэсс? Как женщина?
— Ты можешь назвать мужчину, которому бы она не нравилась?
— Санди, мне не хотелось говорить это тебе, но у этого дела может быть и сексуальная подоплека. Я надеялась убедить тебя без этих аргументов. Мальчишка взрослеет. Он не из тех, кто долго остается мальчиком в отношении женщин. Сэсс старше его на каких-нибудь восемь лет, и лет через десять эта разница уже не будет существенной. Но ни через десять лет, ни через сто она не будет ему принадлежать. Ты не думал, что он может страстно желать ее? Синдром Райана, Санди. Не мне, значит — никому. Он действительно может ее убить.
Санди сидел потерянный и несчастный. Джейн ласково коснулась его руки.
— Бедный маленький Санди, — сказала она. — Ты что, совсем не подозревал о подобных возможностях?
— Это и в самом деле клоака, — вымученно улыбнулся Санди. — Джейн, но это же все только предположения. Если мы двинемся по этому пути, то договоримся до того, что ее мог бы убить любой гражданин Тримальхиара, включая нас с тобой.
— Да, интересно было бы поискать у меня мотив избавиться от Сэсс, — нервно хохотнула Джейн.
— Точно те же основания я могу привести в пользу кандидатуры Люитена, продолжил Санди. — Может, он все же решил, что она ему необходима.
— Ты ведь сам не веришь в свои слова. Я полагаю, он не стал бы убивать ее. У него, несмотря на нашу с тобою к нему неприязнь, все же не такой дурной вкус. Он предпочел бы ее во плоти.
— А может, это его способ разнообразить сюжет?
— Вздор, Санди. Только не за счет Сэсс.
— Хорошо. Предположим, он заподозрил в ней серого лебедя и решил убедиться наверняка. Ведь лебедь только после смерти возвращается к нему.
— Несколько варварский способ, ты не находишь? Сэсс не похожа на нечто, имеющее своей единственной целью служение Добру. Санди… это просто не может быть Люитен. Не тот объект.
— Сам знаю, — вздохнул Санди. — Но кто?
— Я тебе сказала.
— Послушай, Джейн, а не могла бы ты как-то использовать свою новую гадальную чашу?
Она задумалась.
— Теоретически я знаю, как это делается, — неуверенно сказала она. — Я могу попробовать. Но это делается ночью, и перед тем я должна очень долго медитировать, чтобы настроиться на вопрос. Там используются наркотики и длительный пост. И ничего конкретного и связного чаша не даст. Только намеки, версии, каждая из которых может оказаться ложной… В самом их сочетании и порядке может быть смысл… А может и не быть. А еще она может показать нечто совсем другое, не имеющее никакого отношения к вопросу, но не менее важное. Вода неверна. Из всех гадальных стихий она — самая лживая.
— Ренти вложил в твою чашу столько труда! Она должна помочь, ведь она почти волшебная.
— Ах, Санди, мы так мало знаем о самой природе волшебства. Мы знаем, что если сделать то или это, то выйдет то или это. Но почему получается именно это, мы не знаем. Если ты просишь, я прямо сейчас начну пост.
— Я очень тебя прошу.
Она кивнула.
— А ты тем временем можешь расспросить дриад, живущих в парке.
Может быть, они подбросят нам какую-то идею.
— Ты когда вернешься? — спросила Сэсс. — Мне тебя ждать?
— Ложись, — Санди поцеловал ее. — Не знаю, когда. На сегодняшний вечер намечается чрезвычайно важное совещание.
— Ты все об этом? — Сэсс сделала пренебрежительный жест. — Я все же подожду, но не слишком долго.
Санди вышел, затворив за собою дверь, и она услышала, как он в коридоре что-то сказал охране. Она поморщилась. Присутствие посторонних людей перед дверями спальни, их невольное внимание к их с Санди личной жизни раздражало ее. Она высунулась в окно, перекинулась с теми, кто охранял пандус, какой-то натянутой шуткой, выслушала их пожелание доброй ночи, задернула занавески, разделась и забралась в постель. Сперва она добросовестно спланировала завтрашний день, потом позволила себе немного помечтать о будущем, грезы затянули ее в себя, и несколько минут спустя она уже сладко спала.
Санди постучал в запертую дверь, и после небольшой паузы Джейн отворила ему. Ее глаза и щеки ввалились, лицо было исхудавшим и бледным, пальцы дрожали. В комнате, куда она пропустила его, стоял тяжелый сладкий наркотический запах. Блеск ее глаз был почти невменяемым.
— Садись, и начнем, — отрывисто приказала она.
Санди подчинился.
— Дриады видели лишь, как кто-то стремительно несся через парк.
Они не обратили на эту тень внимания, потому что она не ассоциировалась в их понимании со Злом. Они воспринимают Зло только как огонь или топор. Кто-то небольшого роста.
— Волшебная Страна полна невысоких народов, — скрипнула зубами Джейн. — Это мог быть пригнувшийся человек?
— Я спросил об этом. Разумеется, мог. Могло это быть и какое-либо безвинное животное.
— Ну вот это уже навряд ли. Ни одно животное не осталось бы той ночью в парке, мы там очень громко гуляли. Теперь садись рядом со мной и смотри в чашу. Постарайся запомнить все, что она покажет, потом из этих обрывков ты должен сложить свою головоломку.
Санди кивнул и придвинулся к столу.
— Это не опасно для тебя? — спросил он.
— Это опасно для нас обоих. Тем опаснее, чем сильнее концентрация мысли. Именно поэтому я хочу, чтобы ты был рядом и прервал сеанс, если увидишь, что опасность становится непосредственной.
Оба замолчали. Джейн открыла коробочку с травами, предварительно размолотыми в порошок, и поочередно высыпала разноцветное содержимое пакетиков в чашу, заранее предусмотрительно наполненную водой, стараясь, чтобы струйка порошка шла точно по часовой стрелке. Вода в чаше взвихрилась радужной спиралью. Джейн положила руки на драконов чаши, вместе с нею заглядывавших вглубь. Глаза ее остекленели, но Санди уже не смотрел на нее. Он тоже сосредоточил свое внимание на водной поверхности. Радуга многоцветья слилась и поблекла.
— Кто пытался убить Саскию Клайгель неделю назад? — ровным, но каким-то неживым, не своим голосом спросила Джейн, стараясь сформулировать вопрос предельно четко, так, чтобы не оставалось пространства для двойственного толкования.
В зеркале чаши колыхнулись тени, и Санди вновь, как и тогда, в ночь праздника, увидел перед собою застывшие в смутной угрозе кусты и слабое их движение в том месте, откуда очень медленно появился тускло светящийся наконечник стрелы. Потом кусты взволновались, всколыхнулись, темная тень стремительно мчалась меж ними, но рядом не было ничего такого, сравнительно с чем можно было бы установить ее истинную величину. А потом картинка резко сменилась, и Санди не сразу понял, что тут к чему. На него дохнуло ревущим штормом, в лицо полетели брызги соленой воды, моментально сменились видения мокрого выпуклого деревянного борта, бледное лицо Риз, хлопающее, спешно убираемое полотнище паруса, Эдвин, всей массой повисший на штурвале и мокрый с головы до ног. А потом — выдвигающееся из пучины длинное тело, блестящий бок, покрытый красной чешуей и свесившейся на него седой вздыбленной гривой. Джейн коротко вскрикнула и упала лицом на стол, в тот же миг вода выплеснулась из чаши. Ее оказалось на полу куда больше, чем могло поместиться в этой сравнительно маленькой емкости, но она продолжала бить в потолок бешеной струей. Санди понял, что дело плохо, и рубанул своей Силой, придав ей наспех форму топора, по столу меж Джейн и чашей. Связь меж видением и сознанием девушки разорвалась, попутно развалился пополам массивный стол. Очевидно, сама обессиленная Джейн уже не могла управиться с вызванной ею к жизни магией. Его вмешательство оказалось весьма своевременным. Джейн была в обмороке, а в комнате по щиколотку стояла вода.
Он перенес ее на постель и похлопал по щекам.
Ее глаза открылись.
— Что это было? — спросил он. — Последнее?
— Прости. — Она села. Ее дыхание все еще не могло выровняться.
По мелководью их комнаты задумчиво бродил крупный омар, весьма обескураженный на вид. — Должно быть, мое подсознание больше хотело получить ответ на другой вопрос. Прости, я подвела тебя.
— О чем ты говоришь! Ты подвергала себя опасности.
— Я очень хотела знать, куда подевалась «Баркарола». Знаешь, я никогда раньше не верила в морских змеев.
— Один из моих знакомых и в драконов продолжал не верить, даже когда со Сверчком повстречался, — заметил Санди, чтобы разрядить обстановку. — Мы ведь не видели, что они погибли.
— Нет. Но морского змея мне вполне достаточно.
Она огляделась.
— Да… Ты вмешался вовремя. Если хочешь, попробуем еще раз.
— Только когда ты придешь в себя. Очень прошу тебя не испытывать судьбу.
— Тогда где ты был?
— Я ушел еще раньше, почти сразу после того, как ты заполучила эту свою кастрюлю, потому что все вы мне надоели. И, если честно, я спал вон в той беседке.
— Это не алиби, — сказала Джейн. — Санди, я требую, чтобы мальчишку посадили под замок до выяснения обстоятельств дела.
Санди поглядел на нее, потом на Рэя.
— Послушай, — сказал мальчик, — я этого не делал. Я никогда в жизни не подниму руки на тебя, твою женщину и твою дочь.
Санди положил руку на его плечо, почувствовал, как оно напряглось, но Рэй не сбросил его руки.
— Нет, — сказал он.
— Ты сошел с ума!
— Джейн, я не хочу его потерять.
— Тогда ты потеряешь жену, болван! Или дочь.
— Я не верю. Рэй, — сказал Санди, — ты, разумеется, свободен. Это я сказал! — он оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что слышали все. — Но я прошу тебя остаться в Тримальхиаре, потому что я хочу поймать этого типа… и допросить его. Лучше нас с тобой с этим делом не справится никто.
— Это уж точно, — угрюмо буркнул Рэй.
— А теперь мы пойдем домой… В Замок.
— Ждать нового покушения? — съязвила Джейн.
— Нет. Пока спать. А потом нормально жить. Если меня хотят запугать, нарвутся на драку.
— Санди, ты знаешь, я всегда на твоей стороне.
— Да. Спасибо, Джейн. Но сейчас, я думаю, ты ошиблась.
На следующее утро Санди с Рэем и еще кучкой добровольно вызвавшихся помогать горожан добросовестно обшарили парк, но, как и ожидалось, не обнаружили там никаких следов. Рэй, оскорбленный подозрением, не произносил ни звука, но Санди заметил, что он разве что землю не роет носом в страстном желании поднять след. А люди старались держаться от него подальше. Санди, пронаблюдав за этим, пришел к огорчительному выводу: общественное мнение сочло Рэя виновным.
Прошло несколько дней, не принесших ничего нового. Положение узниц страшно тяготило Солли и Сэсс, особенно негодовала на ограничение своей свободы девочка. Сэсс вела себя более благоразумно, но и она слишком быстро перестала вздрагивать от звука шагов. Происшедшее случилось так быстро и в таком чаду, что начало казаться ей сумбурным сном. Она никак не могла поверить, что для кого-то имела значение ее смерть, и вопреки озабоченным и хмурым лицам, окружавшим ее, в ней росла стойкая убежденность, что все они ошиблись, что стрела просто откуда-то упала или с самого начала была там. Взбалмошный нрав Королевы эльфов заставлял ее отвергать очевидные вещи, а кроме того, у нее в Замке было столько работы, что у нее попросту не оставалось времени на страхи. Надо сказать, она ничуть не чуралась Рэя, она даже и не знала, что его объявили подозреваемым номер один. Ее спокойствие самым расхолаживающим образом подействовало на стражу, не привыкшую находиться в состоянии постоянной тревоги, а потому частенько оставлявшую оружие, чтобы выполнить различные поручения леди, и понемногу превращенную ею в бригаду маляров, штукатуров и обойщиков. Все они были мирными людьми, и им не очень-то верилось, что вокруг этого красивого нарядного города на своих мягких лапах кружит смерть.
— Послушай, Джейн, — сказал Санди, сидя в отведенной для волшебницы комнате на четвертом этаже Замка, — а не могли бы мы каким-то образом использовать при дознании наши способности? Ты говорила что-то об информационной магии.
— Если бы у нас был палантир, — вздохнула Джейн.
— Сгонять до Черного Замка? — Санди даже привстал.
— Не думаю, что тебе стоит сейчас отлучаться из Тримальхиара, — осадила она его. — Без тебя мы все здесь беспомощны.
— Может ли быть так, что нас попросту запугивают и запирают здесь?
— Быть может все, что угодно. Если хочешь, я могу попытаться снять со стрелы отпечатки пальцев.
— Не думаю, что это приведет к чему-то путному, — вздохнул Санди. — Ты получишь полный набор пальчиков Рэя, поскольку он держал эту стрелу, да еще, наверное, мои отпечатки. Я уверен, что стрелявший просчитал эту возможность и наверняка был в перчатках.
— Или имел возможность объяснить присутствие своих отпечатков, отрубила неумолимая Джейн. — Давай все же попробуем.
Она достала из шкатулки хранившуюся там стрелу и, перерыв свой сундучок, нашла в нем мешочек с проявляющим порошком. Вообще-то она использовала его для полировки пряжек на туфлях, но Риз как-то говорила ей, что у него есть и другие функции. Она щедро обсыпала им стрелу, обернула ее бумагой, старательно прокатала руками, сняла бумагу и развернула ее перед глазами Санди. На бумаге четко прослеживались папиллярные линии. Санди вымазал пальцы порошком и оставил на бумаге свои отпечатки.
— Так и есть, — сказал он. — Эти три — мои. Остальные, надо полагать, Рэя. Попозже я принесу его образцы.
— Санди, — сказала Джейн, — я снова и снова повторяю, что самым разумным было бы арестовать мальчишку, даже если он ни в чем не виноват. Если мы раскрутим это дело, и он окажется здесь не при чем, ты спокойно перед ним извинишься. Но он единственный, кто МОГ это сделать.
— Скажи по чести, какие замки в состоянии удержать таких, как мы?
Джейн потупилась, но не стала отказываться от своих слов.
— Давай лучше подумаем, кому НАДО было это сделать, — предложил Санди. — Начнем с того, кому может быть выгодна смерть Сэсс.
— Ну?
— Ни-ко-му, — отчеканил Санди. — Во всем свете у нее нет ни единого врага.
— Хорошо, — ровным голосом продолжила Джейн. — Значит таким образом пытались добраться до тебя. У тебя враги есть?
Санди глубоко и крепко задумался.
— Бертрану нет смысла делать это, — наконец сказал он. — Да и расстались мы не врагами. К Сэсс он ничего не имеет. Она ведь даже не Королева эльфов, а так, частное лицо. Райан мертв.
— Ты, однако, в разговоре о врагах тоже пробежался по списку принцев Черного трона, — поддела его Джейн.
— Джейн, мне не нравится, что вы уже обвинили мальчишку. Это самый легкий и, надо сказать, очень подлый путь. Вы жаждете наказать Зло в его основном лице, и у вас под рукой такой удобный объект! Ну, чья же еще вина может быть столь очевидна! Вам нужен подходящий кандидат в убийцы, и вы его нашли. Но даже если вы с ним разделаетесь, настоящий-то убийца все равно будет представлять непосредственную опасность.
— Санди, — Джейн выглядела уставшей, — он и есть настоящий.
— Почему ты в этом так уверена?
— Потому что мать еще в детстве натаскала меня по психологии Черного трона. Да и сам ты слышал речи Чиа, ее накрутку всей этой нечисти. Хочешь, я разложу твоего Рэя по полочкам? Но предупреждаю, это может оказаться клоака.
Санди кивнул.
— Если я занимаюсь этим делом, я хочу знать все версии.
— Итак, Санди, с самого рождения мальчишка предназначен Злу. Мы не знаем, какая у него наследственность. Возможно, он выведен специально, с соответствующим подбором генов.
— Это возможно, — признал Санди. — Но не доказано.
— Имея дело с Черным троном, не стоит недооценивать его представителей. Они умные твари, не связанные никакими принципами и моралью. Для них нет вещей, которые нельзя делать. К тринадцати годам личность уже сформирована полностью. Вспомни их Ритуал. Вспомни, Чиа с младенчества вбивала в его голову, что мир принадлежит ему, надо только вцепиться зубами покрепче. Вспомни, как он жил там в течение четырех лет. Ты уверен в том, что он не безумен?
— Я уверен, — сказал Санди, не поднимая, однако, глаз. — Он жил в моем доме, и я утверждаю, что он нормален. Дай мне мотив!
— Зависть, — сказала Джейн. — Вполне подходящий мотив. Мир принадлежит ему, так уверяла Золотая Чиа. А на самом деле? Разваливающийся Замок, отравленные окрестности, нечисть, с которой он не сумел совладать и из-за которой ему пришлось бежать из единственного места, которое он считал своим. И для сравнения — ты. Твой город воскресает, тебе покорны драконы, люди охотно служат тебе, у тебя красивая и любящая жена. Ты — победитель, и у тебя есть все. Ты присвоил себе все то, что было обещано ему. Тебя боготворят, а его отторгают. Он неприятен здесь.
— У него была масса возможностей до этого дня, — возразил Санди.
— Ты забыл о пристрастии Черного трона к церемониям, — напомнила Джейн. — Вспомни Райана и его жертвоприношение. Вполне возможно, что для Рэя жизнь Сэсс символизирует унижение Черного трона. Кроме того, парень прекрасно чувствует, что город его не принимает. Ты знаешь лучший способ отомстить, чем испортить большой праздник?
— Мне кажется, Рэй не способен вынашивать такие планы незаметно для окружающих. Я знаю его страсти.
— Думаешь, что знаешь.
— Он ударит сгоряча или от голода. Он пылкий. Он не способен замышлять и таиться.
— Санди, — в ее голосе зазвучало сострадание, заставившее его поднять голову, — как ты думаешь, ему нравится Сэсс? Как женщина?
— Ты можешь назвать мужчину, которому бы она не нравилась?
— Санди, мне не хотелось говорить это тебе, но у этого дела может быть и сексуальная подоплека. Я надеялась убедить тебя без этих аргументов. Мальчишка взрослеет. Он не из тех, кто долго остается мальчиком в отношении женщин. Сэсс старше его на каких-нибудь восемь лет, и лет через десять эта разница уже не будет существенной. Но ни через десять лет, ни через сто она не будет ему принадлежать. Ты не думал, что он может страстно желать ее? Синдром Райана, Санди. Не мне, значит — никому. Он действительно может ее убить.
Санди сидел потерянный и несчастный. Джейн ласково коснулась его руки.
— Бедный маленький Санди, — сказала она. — Ты что, совсем не подозревал о подобных возможностях?
— Это и в самом деле клоака, — вымученно улыбнулся Санди. — Джейн, но это же все только предположения. Если мы двинемся по этому пути, то договоримся до того, что ее мог бы убить любой гражданин Тримальхиара, включая нас с тобой.
— Да, интересно было бы поискать у меня мотив избавиться от Сэсс, — нервно хохотнула Джейн.
— Точно те же основания я могу привести в пользу кандидатуры Люитена, продолжил Санди. — Может, он все же решил, что она ему необходима.
— Ты ведь сам не веришь в свои слова. Я полагаю, он не стал бы убивать ее. У него, несмотря на нашу с тобою к нему неприязнь, все же не такой дурной вкус. Он предпочел бы ее во плоти.
— А может, это его способ разнообразить сюжет?
— Вздор, Санди. Только не за счет Сэсс.
— Хорошо. Предположим, он заподозрил в ней серого лебедя и решил убедиться наверняка. Ведь лебедь только после смерти возвращается к нему.
— Несколько варварский способ, ты не находишь? Сэсс не похожа на нечто, имеющее своей единственной целью служение Добру. Санди… это просто не может быть Люитен. Не тот объект.
— Сам знаю, — вздохнул Санди. — Но кто?
— Я тебе сказала.
— Послушай, Джейн, а не могла бы ты как-то использовать свою новую гадальную чашу?
Она задумалась.
— Теоретически я знаю, как это делается, — неуверенно сказала она. — Я могу попробовать. Но это делается ночью, и перед тем я должна очень долго медитировать, чтобы настроиться на вопрос. Там используются наркотики и длительный пост. И ничего конкретного и связного чаша не даст. Только намеки, версии, каждая из которых может оказаться ложной… В самом их сочетании и порядке может быть смысл… А может и не быть. А еще она может показать нечто совсем другое, не имеющее никакого отношения к вопросу, но не менее важное. Вода неверна. Из всех гадальных стихий она — самая лживая.
— Ренти вложил в твою чашу столько труда! Она должна помочь, ведь она почти волшебная.
— Ах, Санди, мы так мало знаем о самой природе волшебства. Мы знаем, что если сделать то или это, то выйдет то или это. Но почему получается именно это, мы не знаем. Если ты просишь, я прямо сейчас начну пост.
— Я очень тебя прошу.
Она кивнула.
— А ты тем временем можешь расспросить дриад, живущих в парке.
Может быть, они подбросят нам какую-то идею.
— Ты когда вернешься? — спросила Сэсс. — Мне тебя ждать?
— Ложись, — Санди поцеловал ее. — Не знаю, когда. На сегодняшний вечер намечается чрезвычайно важное совещание.
— Ты все об этом? — Сэсс сделала пренебрежительный жест. — Я все же подожду, но не слишком долго.
Санди вышел, затворив за собою дверь, и она услышала, как он в коридоре что-то сказал охране. Она поморщилась. Присутствие посторонних людей перед дверями спальни, их невольное внимание к их с Санди личной жизни раздражало ее. Она высунулась в окно, перекинулась с теми, кто охранял пандус, какой-то натянутой шуткой, выслушала их пожелание доброй ночи, задернула занавески, разделась и забралась в постель. Сперва она добросовестно спланировала завтрашний день, потом позволила себе немного помечтать о будущем, грезы затянули ее в себя, и несколько минут спустя она уже сладко спала.
Санди постучал в запертую дверь, и после небольшой паузы Джейн отворила ему. Ее глаза и щеки ввалились, лицо было исхудавшим и бледным, пальцы дрожали. В комнате, куда она пропустила его, стоял тяжелый сладкий наркотический запах. Блеск ее глаз был почти невменяемым.
— Садись, и начнем, — отрывисто приказала она.
Санди подчинился.
— Дриады видели лишь, как кто-то стремительно несся через парк.
Они не обратили на эту тень внимания, потому что она не ассоциировалась в их понимании со Злом. Они воспринимают Зло только как огонь или топор. Кто-то небольшого роста.
— Волшебная Страна полна невысоких народов, — скрипнула зубами Джейн. — Это мог быть пригнувшийся человек?
— Я спросил об этом. Разумеется, мог. Могло это быть и какое-либо безвинное животное.
— Ну вот это уже навряд ли. Ни одно животное не осталось бы той ночью в парке, мы там очень громко гуляли. Теперь садись рядом со мной и смотри в чашу. Постарайся запомнить все, что она покажет, потом из этих обрывков ты должен сложить свою головоломку.
Санди кивнул и придвинулся к столу.
— Это не опасно для тебя? — спросил он.
— Это опасно для нас обоих. Тем опаснее, чем сильнее концентрация мысли. Именно поэтому я хочу, чтобы ты был рядом и прервал сеанс, если увидишь, что опасность становится непосредственной.
Оба замолчали. Джейн открыла коробочку с травами, предварительно размолотыми в порошок, и поочередно высыпала разноцветное содержимое пакетиков в чашу, заранее предусмотрительно наполненную водой, стараясь, чтобы струйка порошка шла точно по часовой стрелке. Вода в чаше взвихрилась радужной спиралью. Джейн положила руки на драконов чаши, вместе с нею заглядывавших вглубь. Глаза ее остекленели, но Санди уже не смотрел на нее. Он тоже сосредоточил свое внимание на водной поверхности. Радуга многоцветья слилась и поблекла.
— Кто пытался убить Саскию Клайгель неделю назад? — ровным, но каким-то неживым, не своим голосом спросила Джейн, стараясь сформулировать вопрос предельно четко, так, чтобы не оставалось пространства для двойственного толкования.
В зеркале чаши колыхнулись тени, и Санди вновь, как и тогда, в ночь праздника, увидел перед собою застывшие в смутной угрозе кусты и слабое их движение в том месте, откуда очень медленно появился тускло светящийся наконечник стрелы. Потом кусты взволновались, всколыхнулись, темная тень стремительно мчалась меж ними, но рядом не было ничего такого, сравнительно с чем можно было бы установить ее истинную величину. А потом картинка резко сменилась, и Санди не сразу понял, что тут к чему. На него дохнуло ревущим штормом, в лицо полетели брызги соленой воды, моментально сменились видения мокрого выпуклого деревянного борта, бледное лицо Риз, хлопающее, спешно убираемое полотнище паруса, Эдвин, всей массой повисший на штурвале и мокрый с головы до ног. А потом — выдвигающееся из пучины длинное тело, блестящий бок, покрытый красной чешуей и свесившейся на него седой вздыбленной гривой. Джейн коротко вскрикнула и упала лицом на стол, в тот же миг вода выплеснулась из чаши. Ее оказалось на полу куда больше, чем могло поместиться в этой сравнительно маленькой емкости, но она продолжала бить в потолок бешеной струей. Санди понял, что дело плохо, и рубанул своей Силой, придав ей наспех форму топора, по столу меж Джейн и чашей. Связь меж видением и сознанием девушки разорвалась, попутно развалился пополам массивный стол. Очевидно, сама обессиленная Джейн уже не могла управиться с вызванной ею к жизни магией. Его вмешательство оказалось весьма своевременным. Джейн была в обмороке, а в комнате по щиколотку стояла вода.
Он перенес ее на постель и похлопал по щекам.
Ее глаза открылись.
— Что это было? — спросил он. — Последнее?
— Прости. — Она села. Ее дыхание все еще не могло выровняться.
По мелководью их комнаты задумчиво бродил крупный омар, весьма обескураженный на вид. — Должно быть, мое подсознание больше хотело получить ответ на другой вопрос. Прости, я подвела тебя.
— О чем ты говоришь! Ты подвергала себя опасности.
— Я очень хотела знать, куда подевалась «Баркарола». Знаешь, я никогда раньше не верила в морских змеев.
— Один из моих знакомых и в драконов продолжал не верить, даже когда со Сверчком повстречался, — заметил Санди, чтобы разрядить обстановку. — Мы ведь не видели, что они погибли.
— Нет. Но морского змея мне вполне достаточно.
Она огляделась.
— Да… Ты вмешался вовремя. Если хочешь, попробуем еще раз.
— Только когда ты придешь в себя. Очень прошу тебя не испытывать судьбу.