Он обошел дом. Внизу холл, гостиная и просторная кухня, наверху — три комнатки произвольного назначения. Несколько чуланчиков и уютный подвал. И настоящая ванная — в Тримальхиаре был водопровод, секретами которого он решил заняться наутро.
Гномы ждали его на улице. Он вышел на крыльцо и сказал, что домик вполне его устраивает. Они кивнули, явно обрадованные, и, сообщив, что зайдут утром, отправились в свой квартал. Санди проводил их взглядом и вернулся в дом.
Становилось темно. Он вызвал несколько шариков света, развесил их так, чтобы не видно было потеков и дыр на обоях, нарвал в саду несколько охапок травы, благо там она росла в избытке, свалил ее в уголке гостиной, накрыл сверху одеялами и остался вполне доволен своим пристанищем на сегодняшнюю ночь. Он изрядно устал за день и теперь, растянувшись на мягком сене и слегка перекусив всухомятку, строил планы на завтрашний день. Разумеется, от темна до темна он будет трудиться на строительстве и ремонте города, но, если прикинуть, он вполне способен еще часика два прихватить у ночи, чтобы понемногу приводить в порядок этот дом. Ей-богу, он ничем не хуже того, в Бычьем Броде, и у Сэсс не должно бы быть причин для недовольства.
В эту ночь ему снились добрые сны.
Наутро он едва успел умыться и позавтракать, как перед его крыльцом появились веселые гномы. Экскурсия кончилась, и начиналась работа.
Они вновь поднялись на четвертый ярус, к Замку, и им пришлось изрядно покричать, чтобы разбудить Марги. Сейчас внимание строителей привлек гигантский акведук, тянувшийся со стороны чуть видимых в ясном утреннем небе остроконечных заснеженных гор. Чистейшая талая вода обильным потоком, настоящей горной рекой неслась по его ложу и водопадом низвергалась в пролом там, где прокатился ролштайн. Таким образом, в водоводы, отходящие от акведука, вода не поступала.
Марги с грустью сообщил, что библиотека завалена, расчищены только входы в подвалы, да и то в том месте, откуда Бертран вывез ценное оборудование.
— Будем раскапывать, — сообщил Иштван то ли в упоении разбуженного романтизма, то ли подвергнутый ночью яростной психологической обработке со стороны младших коллег. — Но попозже. Я бы хотел выяснить, в каком состоянии катакомбы Тримальхиара.
— Почему это в первую очередь? — поинтересовался Санди.
— Через катакомбы проходит канализационная сеть города, — пояснил гном. — Это его здоровье. И там еще есть кое-что… что лично я назвал бы главной ценностью Тримальхиара, которую нельзя вывезти.
Санди был заинтригован, младшие гномы — не меньше, и после недолгих поисков на заднем дворе Замка обнаружилась решетчатая плита, прикрывающая вход в шахту. Усилиями четверых гномов и волшебника, использовавшего свои способности, плита была поднята, и от их ног вниз зазмеилась винтовая лестница, верхние ступени которой были изрядно замусорены, но чем ниже спускались путники, тем темнее и чище становилась дорога. Санди засветил волшебные шарики, поместив их на концы гномьих посохов, и те время от времени поднимали их вверх, освещая не только ступени, но и пространство над головами.
Лестница шла вниз по центральному вертикальному каналу, и на уровне третьего яруса от нее в противоположные стороны отошли два горизонтальных коридора. Это чем-то напомнило Санди его Путь Могущества. Путники переглянулись и свернули в один из них.
Тримальхиар стоял на пещерах. Вкрапленные в гранит известняковые пласты были вымыты подземными водами, образовав сложную пространственную ячеистую структуру, которой искусные руки мастеров придали ту же радиально-кольцевую форму, что была характерна для наземной части города. Стены коридоров были сглажены, полы выровнены, своды закруглены. По центру коридора была выдолблена пересохшая теперь канава для стока нечистот — ничто не было чуждо Белому городу, по краю ее пролегал довольно широкий тротуар. Все было светлого, почти больничного цвета, стены покрывал род штукатурки все из той же белой субстанции, напоминавшей окаменевшую пену.
— Как это называется? — поинтересовался Санди, постучав в стену.
— Пенолит, — лаконично ответил Рууд.
— А из чего делается?
— Известняковая крошка, вода и волшебство.
Разруха наземной части никак не отразилась на состоянии канализации. Здесь было чисто и тихо. Исследователи вернулись к лестнице и спустились на второй, а затем и на первый ярус. Здесь, во избежание просачивания грунтовых вод, поскольку уровень подземелий был уже ниже уровня реки, пенолитовая облицовка была более плотной.
— Колдовство покрепче, — сообщил Рууд в ответ на вопросительный взгляд Санди. Ему очень нравился внимательный принц.
Еще ниже, под первым ярусом, располагались просторные пещеры, отведенные под отстойники. Здесь тоже все пересохло, и за годы выветрился даже специфический для подобных мест запах. Очищенная комбинацией химических и волшебных средств вода сливалась в реку через перекрытые частыми решетками каналы, «чтобы всякая злобная нечисть не могла проникнуть в нутро города», а нечистоты — тоже по трубам — направлялись в качестве удобрений на поля, окружающие город и находящиеся главным образом за рекой.
Санди уже пару часов назад впервые ощутил странное чувство, давшее о себе знать спустя несколько минут после начала их спуска — какое-то дразнящее покалывание во всем теле и необыкновенную легкость в ногах. В кончиках пальцев копилась Сила. Увлеченный устройством подземных коммуникаций, он старался не обращать внимания на эти странности, но заметил, что гномы с некоторым любопытством поглядывают на него.
— Что происходит? — спросил он.
— Энергия, сэр. Подземные источники. Гордость Тримальхиара. Здесь можно много взять.
Вот оно что! Вот почему Тримальхиар считался счастливым местом. Волшебные существа сами не вырабатывают энергию, они могут только брать. Здесь для них раздолье. А гномы-то, оказывается, куда как заинтересованы в здешних видах на жительство, ведь энергия города будет питать их мастеров.
Он сосредоточился, отключив первые шесть чувств, и уловил направление излучения, идущего, казалось, из толщи камня. Приложив ладони к пенолитовой стене, он наощупь двинулся вдоль нее, пока ощущение потока силы не стало вполне отчетливым, пульсирующим, кажется, под самыми его пальцами.
— Тут, — почти не размыкая губ, шепнул он.
Рольф и Рууд молча взялись за кирки. Несколько минут по гулким кольцевым тоннелям металось перепуганное эхо, потом стена подалась, посыпались крупные обломки, и мастера, отступив, явили взорам коллег неровную брешь в стене замурованной пещеры.
По одному они пролезли туда, и ощущение Силы, охватившее Санди, было похоже на погружение в блаженно горячую ванну. Здесь было больше, чем в нем самом.
Он осветил пещеру и позволил спутникам осмотреться. Все здесь было покрыто слоем окаменевшего пенолита: не затертым старательно, до ровной поверхности, а налипшем кусками, потеками, сталактитами. Из отверстия в стене сочился тоненький ручеек, он заполнял резервуар устройства, стоявшего в центре пещеры и занимавшего почти всю полезную площадь, и, переливаясь наружу, исчезал в зарешеченном сливном люке.
Рууд пошел вокруг устройства с выражением кота, гуляющего около кувшина со сметаной.
— Пенолит, — прошептал он. — Мечта строителя. Братья, набейте-ка щебня!
В несколько секунд изрядная гора пенолитовой пыли, щебня и мусора оказалась загруженной в резервуар, вытеснив оттуда небольшой водопад. Гномы сосредоточенно сбивали окаменелости с металлических частей машины и смазывали их.
— Теперь дело за вами, сэр, — сказал Рууд. — Крутите, — и кивнул на торчащую из корпуса рукоятку.
Рука Санди потянулась было к механизму, но тут он заметил, что усы гномов шевельнулись улыбками: если бы речь шла о мускульном усилии, они превосходно обошлись бы без него. Он взял Силу источника, вытянул из нее нить и захлестнул петлей на рукоятке. Та дрогнула. Пристывший пенолит пошел трещинами, затем стал отлетать, подчиняясь вибрации корпуса, в резервуаре пришли в движение тяжелые жернова, размалывавшие загруженные в него обломки в мелкую пыль, тут же обильно пропитываемую водой. Прошла всего пара минут, и в резервуаре уже была кашица белого цвета, по спирали закручиваемая взбивалками. Она начинала пениться.
— Нужно ли мое присутствие постоянно, — спросил Санди, — или достаточно энергии источника?
— Управиться с энергией может только Могущественный, — ответил Иштван. — Но цвет… Сама по себе энергия бесцветна. Если бы этим занимался Бертран, у него пенолит вышел бы черным. Это зримое воплощение вашего цвета, сэр. Белый город белым можете сделать только вы. Правда, достаточно лишь запустить взбивалки, а дальнейшее предоставить нам. Рууд, мне кажется, смесь уже готова.
Рууд снял с плеч скатку и разобрал ее на полу. Это оказался набор эластичных полотнищ из неизвестного Санди материала. С помощью гибкого каркаса Рууд натянул их в форме узкого полого параллелепипеда и открыл кран, устроенный в нижней части резервуара. Жидкий пенолит потек в форму и очень быстро ее наполнил. Рууд проворно завернул кран.
— Десять минут надо подождать.
Они облокотились на стены и принялись ждать, пожирая глазами пенолит, застывающий в форме.
— С помощью такой переносной формы, — объяснил Рууд, — я берусь изготовить блок любой конфигурации. Видите, она наращивается и вытягивается в любом направлении. Готово!
Он кинулся к форме, как сова на кролика, в момент ободрал полотнища, обнажив сверкающие белые грани. Гномы улыбнулись в сторону Санди: экзамен на белизну был сдан.
— Твоя очередь, брат Ренти!
Ренти опустился перед плитой на одно колено, пробежал по ее поверхности чуткими пальцами, расстегнул свой пояс и положил перед собой. Шарики света приблизились и зависли у него над головой, освещая его работу. К поясу с внутренней стороны оказался прикреплен целый набор стамесок, резцов, шпателей и стеков. Поверхность плиты была еще чуточку сырой.
Только что Санди наблюдал, как работает гном-каменщик. Теперь ему предстояло увидеть работу резчика. Пальцы Ренти, быстрые и неуловимые, как язык жабы, мелькали по поверхности, изредка отбрасывая один инструмент, падавший на пояс точно на свое место, и хватая другой. Они могли следить лишь за стремительным появлением на плите рисунка — без эскиза, без поправок, с одного вдохновения.
— Мы не вырабатываем энергию, — сказал Иштван на ухо Санди, — но мы, взяв ее из источника, возвращаем ее в нашем труде, придавая ей зримые формы. Может быть, поэтому вещи, сделанные гномами, считаются чуточку волшебными. Тем более волшебными, чем больше отдал им мастер.
На плите возник кусочек озера, заросшего клонящимся под ветром камышом. Над ним с воды снималась стая лебедей, а под картиной стояла надпись, выполненная угловатыми гномскими рунами: «Отсюда был возрожден Тримальхиар» и подписи: Александр Клайгель, мастера Иштван, Рольф, Рууд, Ренти.
— Можно было работать и медленнее, — смущенно признался Ренти, вытирая со лба пот, — но мне хотелось показать вам, сэр, как это может быть. Теперь вы верите в свои и наши силы?
— Да, — сказал Санди. — Теперь верю. Есть ли еще пещеры?
— Есть, — ответил Иштван. — Но они не обозначены ни на одной из карт. Это стратегические секретные сведения, и искать их вам придется одному.
— Я понял так, что пенолит может изготавливаться не только из исходной известняковой пыли, но и из щебня, крошева и пыли.
— Да, вторсырье идет не хуже. Бертран, прах его забери, позаботился о строительном материале.
Санди погрустнел. Тот человек убил его родителей и лишил его права расти в Волшебной Стране. Он был Черным, а стало быть, его магия не имела запретов. Он сотворил волшебство в гневе. Но мстить ему не хотелось. Он видел этого человека, говорил с ним и не мог назвать его своим врагом. Может быть, потому, что и на его совести лежала смерть, а может, это просто было особенностью белизны. Бертран был прощен.
ГЛАВА 7
Гномы ждали его на улице. Он вышел на крыльцо и сказал, что домик вполне его устраивает. Они кивнули, явно обрадованные, и, сообщив, что зайдут утром, отправились в свой квартал. Санди проводил их взглядом и вернулся в дом.
Становилось темно. Он вызвал несколько шариков света, развесил их так, чтобы не видно было потеков и дыр на обоях, нарвал в саду несколько охапок травы, благо там она росла в избытке, свалил ее в уголке гостиной, накрыл сверху одеялами и остался вполне доволен своим пристанищем на сегодняшнюю ночь. Он изрядно устал за день и теперь, растянувшись на мягком сене и слегка перекусив всухомятку, строил планы на завтрашний день. Разумеется, от темна до темна он будет трудиться на строительстве и ремонте города, но, если прикинуть, он вполне способен еще часика два прихватить у ночи, чтобы понемногу приводить в порядок этот дом. Ей-богу, он ничем не хуже того, в Бычьем Броде, и у Сэсс не должно бы быть причин для недовольства.
В эту ночь ему снились добрые сны.
Наутро он едва успел умыться и позавтракать, как перед его крыльцом появились веселые гномы. Экскурсия кончилась, и начиналась работа.
Они вновь поднялись на четвертый ярус, к Замку, и им пришлось изрядно покричать, чтобы разбудить Марги. Сейчас внимание строителей привлек гигантский акведук, тянувшийся со стороны чуть видимых в ясном утреннем небе остроконечных заснеженных гор. Чистейшая талая вода обильным потоком, настоящей горной рекой неслась по его ложу и водопадом низвергалась в пролом там, где прокатился ролштайн. Таким образом, в водоводы, отходящие от акведука, вода не поступала.
Марги с грустью сообщил, что библиотека завалена, расчищены только входы в подвалы, да и то в том месте, откуда Бертран вывез ценное оборудование.
— Будем раскапывать, — сообщил Иштван то ли в упоении разбуженного романтизма, то ли подвергнутый ночью яростной психологической обработке со стороны младших коллег. — Но попозже. Я бы хотел выяснить, в каком состоянии катакомбы Тримальхиара.
— Почему это в первую очередь? — поинтересовался Санди.
— Через катакомбы проходит канализационная сеть города, — пояснил гном. — Это его здоровье. И там еще есть кое-что… что лично я назвал бы главной ценностью Тримальхиара, которую нельзя вывезти.
Санди был заинтригован, младшие гномы — не меньше, и после недолгих поисков на заднем дворе Замка обнаружилась решетчатая плита, прикрывающая вход в шахту. Усилиями четверых гномов и волшебника, использовавшего свои способности, плита была поднята, и от их ног вниз зазмеилась винтовая лестница, верхние ступени которой были изрядно замусорены, но чем ниже спускались путники, тем темнее и чище становилась дорога. Санди засветил волшебные шарики, поместив их на концы гномьих посохов, и те время от времени поднимали их вверх, освещая не только ступени, но и пространство над головами.
Лестница шла вниз по центральному вертикальному каналу, и на уровне третьего яруса от нее в противоположные стороны отошли два горизонтальных коридора. Это чем-то напомнило Санди его Путь Могущества. Путники переглянулись и свернули в один из них.
Тримальхиар стоял на пещерах. Вкрапленные в гранит известняковые пласты были вымыты подземными водами, образовав сложную пространственную ячеистую структуру, которой искусные руки мастеров придали ту же радиально-кольцевую форму, что была характерна для наземной части города. Стены коридоров были сглажены, полы выровнены, своды закруглены. По центру коридора была выдолблена пересохшая теперь канава для стока нечистот — ничто не было чуждо Белому городу, по краю ее пролегал довольно широкий тротуар. Все было светлого, почти больничного цвета, стены покрывал род штукатурки все из той же белой субстанции, напоминавшей окаменевшую пену.
— Как это называется? — поинтересовался Санди, постучав в стену.
— Пенолит, — лаконично ответил Рууд.
— А из чего делается?
— Известняковая крошка, вода и волшебство.
Разруха наземной части никак не отразилась на состоянии канализации. Здесь было чисто и тихо. Исследователи вернулись к лестнице и спустились на второй, а затем и на первый ярус. Здесь, во избежание просачивания грунтовых вод, поскольку уровень подземелий был уже ниже уровня реки, пенолитовая облицовка была более плотной.
— Колдовство покрепче, — сообщил Рууд в ответ на вопросительный взгляд Санди. Ему очень нравился внимательный принц.
Еще ниже, под первым ярусом, располагались просторные пещеры, отведенные под отстойники. Здесь тоже все пересохло, и за годы выветрился даже специфический для подобных мест запах. Очищенная комбинацией химических и волшебных средств вода сливалась в реку через перекрытые частыми решетками каналы, «чтобы всякая злобная нечисть не могла проникнуть в нутро города», а нечистоты — тоже по трубам — направлялись в качестве удобрений на поля, окружающие город и находящиеся главным образом за рекой.
Санди уже пару часов назад впервые ощутил странное чувство, давшее о себе знать спустя несколько минут после начала их спуска — какое-то дразнящее покалывание во всем теле и необыкновенную легкость в ногах. В кончиках пальцев копилась Сила. Увлеченный устройством подземных коммуникаций, он старался не обращать внимания на эти странности, но заметил, что гномы с некоторым любопытством поглядывают на него.
— Что происходит? — спросил он.
— Энергия, сэр. Подземные источники. Гордость Тримальхиара. Здесь можно много взять.
Вот оно что! Вот почему Тримальхиар считался счастливым местом. Волшебные существа сами не вырабатывают энергию, они могут только брать. Здесь для них раздолье. А гномы-то, оказывается, куда как заинтересованы в здешних видах на жительство, ведь энергия города будет питать их мастеров.
Он сосредоточился, отключив первые шесть чувств, и уловил направление излучения, идущего, казалось, из толщи камня. Приложив ладони к пенолитовой стене, он наощупь двинулся вдоль нее, пока ощущение потока силы не стало вполне отчетливым, пульсирующим, кажется, под самыми его пальцами.
— Тут, — почти не размыкая губ, шепнул он.
Рольф и Рууд молча взялись за кирки. Несколько минут по гулким кольцевым тоннелям металось перепуганное эхо, потом стена подалась, посыпались крупные обломки, и мастера, отступив, явили взорам коллег неровную брешь в стене замурованной пещеры.
По одному они пролезли туда, и ощущение Силы, охватившее Санди, было похоже на погружение в блаженно горячую ванну. Здесь было больше, чем в нем самом.
Он осветил пещеру и позволил спутникам осмотреться. Все здесь было покрыто слоем окаменевшего пенолита: не затертым старательно, до ровной поверхности, а налипшем кусками, потеками, сталактитами. Из отверстия в стене сочился тоненький ручеек, он заполнял резервуар устройства, стоявшего в центре пещеры и занимавшего почти всю полезную площадь, и, переливаясь наружу, исчезал в зарешеченном сливном люке.
Рууд пошел вокруг устройства с выражением кота, гуляющего около кувшина со сметаной.
— Пенолит, — прошептал он. — Мечта строителя. Братья, набейте-ка щебня!
В несколько секунд изрядная гора пенолитовой пыли, щебня и мусора оказалась загруженной в резервуар, вытеснив оттуда небольшой водопад. Гномы сосредоточенно сбивали окаменелости с металлических частей машины и смазывали их.
— Теперь дело за вами, сэр, — сказал Рууд. — Крутите, — и кивнул на торчащую из корпуса рукоятку.
Рука Санди потянулась было к механизму, но тут он заметил, что усы гномов шевельнулись улыбками: если бы речь шла о мускульном усилии, они превосходно обошлись бы без него. Он взял Силу источника, вытянул из нее нить и захлестнул петлей на рукоятке. Та дрогнула. Пристывший пенолит пошел трещинами, затем стал отлетать, подчиняясь вибрации корпуса, в резервуаре пришли в движение тяжелые жернова, размалывавшие загруженные в него обломки в мелкую пыль, тут же обильно пропитываемую водой. Прошла всего пара минут, и в резервуаре уже была кашица белого цвета, по спирали закручиваемая взбивалками. Она начинала пениться.
— Нужно ли мое присутствие постоянно, — спросил Санди, — или достаточно энергии источника?
— Управиться с энергией может только Могущественный, — ответил Иштван. — Но цвет… Сама по себе энергия бесцветна. Если бы этим занимался Бертран, у него пенолит вышел бы черным. Это зримое воплощение вашего цвета, сэр. Белый город белым можете сделать только вы. Правда, достаточно лишь запустить взбивалки, а дальнейшее предоставить нам. Рууд, мне кажется, смесь уже готова.
Рууд снял с плеч скатку и разобрал ее на полу. Это оказался набор эластичных полотнищ из неизвестного Санди материала. С помощью гибкого каркаса Рууд натянул их в форме узкого полого параллелепипеда и открыл кран, устроенный в нижней части резервуара. Жидкий пенолит потек в форму и очень быстро ее наполнил. Рууд проворно завернул кран.
— Десять минут надо подождать.
Они облокотились на стены и принялись ждать, пожирая глазами пенолит, застывающий в форме.
— С помощью такой переносной формы, — объяснил Рууд, — я берусь изготовить блок любой конфигурации. Видите, она наращивается и вытягивается в любом направлении. Готово!
Он кинулся к форме, как сова на кролика, в момент ободрал полотнища, обнажив сверкающие белые грани. Гномы улыбнулись в сторону Санди: экзамен на белизну был сдан.
— Твоя очередь, брат Ренти!
Ренти опустился перед плитой на одно колено, пробежал по ее поверхности чуткими пальцами, расстегнул свой пояс и положил перед собой. Шарики света приблизились и зависли у него над головой, освещая его работу. К поясу с внутренней стороны оказался прикреплен целый набор стамесок, резцов, шпателей и стеков. Поверхность плиты была еще чуточку сырой.
Только что Санди наблюдал, как работает гном-каменщик. Теперь ему предстояло увидеть работу резчика. Пальцы Ренти, быстрые и неуловимые, как язык жабы, мелькали по поверхности, изредка отбрасывая один инструмент, падавший на пояс точно на свое место, и хватая другой. Они могли следить лишь за стремительным появлением на плите рисунка — без эскиза, без поправок, с одного вдохновения.
— Мы не вырабатываем энергию, — сказал Иштван на ухо Санди, — но мы, взяв ее из источника, возвращаем ее в нашем труде, придавая ей зримые формы. Может быть, поэтому вещи, сделанные гномами, считаются чуточку волшебными. Тем более волшебными, чем больше отдал им мастер.
На плите возник кусочек озера, заросшего клонящимся под ветром камышом. Над ним с воды снималась стая лебедей, а под картиной стояла надпись, выполненная угловатыми гномскими рунами: «Отсюда был возрожден Тримальхиар» и подписи: Александр Клайгель, мастера Иштван, Рольф, Рууд, Ренти.
— Можно было работать и медленнее, — смущенно признался Ренти, вытирая со лба пот, — но мне хотелось показать вам, сэр, как это может быть. Теперь вы верите в свои и наши силы?
— Да, — сказал Санди. — Теперь верю. Есть ли еще пещеры?
— Есть, — ответил Иштван. — Но они не обозначены ни на одной из карт. Это стратегические секретные сведения, и искать их вам придется одному.
— Я понял так, что пенолит может изготавливаться не только из исходной известняковой пыли, но и из щебня, крошева и пыли.
— Да, вторсырье идет не хуже. Бертран, прах его забери, позаботился о строительном материале.
Санди погрустнел. Тот человек убил его родителей и лишил его права расти в Волшебной Стране. Он был Черным, а стало быть, его магия не имела запретов. Он сотворил волшебство в гневе. Но мстить ему не хотелось. Он видел этого человека, говорил с ним и не мог назвать его своим врагом. Может быть, потому, что и на его совести лежала смерть, а может, это просто было особенностью белизны. Бертран был прощен.
ГЛАВА 7
ЗЕМЛЯ МИРАЖЕЙ
— А его здесь нет, — сказала Джейн немного растерянно. — Он уже неделю как в Тримальхиаре.
— Как жаль, — расстроилась гостья. — Я сюда-то насилу добралась. Нелегко, знаете ли, угнаться на метле за драконом. А в Волшебной Стране я и вовсе след потеряла: здесь дракон не является чужеродным телом. Пришлось расспрашивать всякую нечисть, спасибо еще — эльфиянка знакомая попалась, она и рассказала об акционерном обществе.
— Слухом земля полнится, — согласилась Джейн. — Я постаралась, чтобы о проекте узнало побольше народу. Нам нужна поддержка общественности.
Пару минут они молчали, разглядывая друг друга, и у Джейн сложилось впечатление, что Сэсс не прониклась к ней дружескими чувствами. Проанализировав свои реплики, она догадалась, что покинутой супруге явно не могло понравиться словечко «мы». Ревнует? Джейн стало смешно. Ревновать при том, что ничегошеньки не было! И, кляня себя за неистребимое любопытство, презрев полученный утром шлепок по рукам, она не удержалась от того, чтобы тут же не прозондировать ауру Сэсс. Когда дело было сделано, Джейн сообразила, что с волшебным существом — а Королева эльфов, пусть даже и бывшая, несомненно, в какой-то степени имела право так называться — шутки могли бы оказаться и плохи. Но ничего подобного! Она оказалась самой обыкновенной, самой прозаической молодой женщиной, разрываемой тревогой за мужа и обидой на него же. Тут не было и намека на Могущество, и вообще, Могущество Санди было для нее лишь досадной помехой в личной жизни. Простая женщина, не имеющая и не желающая иметь ничего общего с Волшебной Страной. Джейн, лицемерно упрекая себя за самую пошлую женскую стервозность, с сожалением решила, что они с Саскией Оксенфорд принадлежат к разным кастам. Она, Джейн, была могущественной волшебницей и стояла в очереди на Белый трон. Временами ее пугали его неоглядные перспективы и ответственность, но именно сейчас она скрупулезно, по-бухгалтерски, подсчитала свои преимущества. Саския Оксенфорд, простая смертная, была товаром массового производства, она же — авторским экземпляром. У этой деревенской дурехи с Санди не было ничего общего.
— Как мне быстрее всего попасть в Тримальхиар? — спросила Сэсс.
«Садись на метлу и жарь на восток», — вертелось на языке у Джейн, внезапно ощутившем вкус к колкостям. Но тут пришло время отрезвления. Она третья, и она лишняя, во всяком случае, если сам Санди не решит иначе. А он не решит. Похоже, он вообще чувствует себя несколько неуютно, становясь объектом всех этих пылких дамских чувств. И если уж жена Санди оказалась в ее доме, то она, Джейн, хотя бы только в силу своей белизны должна нести ответственность за нее и за все то, что той вздумается совершить. У миссис Оксенфорд очевидный дар попадать в неприятности.
— Партия колонистов выйдет через пару дней, — вслух начала рассуждать Джейн. — Они будут добираться пешком, берегом Дайре. Я могла бы отправить вас с ними…
Она осеклась. На горизонте ее сознания забрезжила другая, более существенная мысль. Партию поведет Бар. Чем бы он ни клялся, она не собиралась ему доверять. В любом волшебнике неотъемлемо, как естество, сидит страсть соваться не в свое дело. Бару нельзя поручать Сэсс. Нельзя верить человеку, чьи побуждения неизвестны. Сэсс дорога для Александра Клайгеля, к тому же она — экс-Королева эльфов. Это открывает широкие возможности для использования ее в качестве сильной карты в грязной игре. С его Могуществом и ее простотой Бару не составит труда разобраться в ее статусе, и он, несомненно, будет как-то учитывать полученную информацию. Бар склонен манипулировать. Она разрешила ему вести партию в Тримальхиар, но Санди непременно должен быть предупрежден, а чтобы предупредить его, Джейн нужно попасть в Тримальхиар раньше.
Она мельком оглядела Сэсс, оценивая ее состояние.
— Вы устали, — сказала она. — Сегодня вам следует отдохнуть, помыться и как следует поесть. Завтра рано поутру мы отправимся в Тримальхиар.
— Вы хотите поехать со мной? — Сэсс была слегка обескуражена.
— Я должна доставить вас в целости, — Джейн позволила себе улыбнуться. — Кроме того, у меня там дела.
— Я вам крайне признательна, — церемонно начала Сэсс, впадая в роль профессорши, — и мне, право, неловко доставлять вам такие хлопоты…
— Я собираюсь обедать, — прервала ее Джейн. — Пойдемте на кухню.
Это был верный шаг. В гостиной женщины — всегда соперницы, а приглашение на свою кухню-это знак доброй воли и отличный предлог к сближению. Джейн всегда предпочитала кухню.
На рассвете Джейн уже стучала в двери комнаты Сэсс, явно предпочитавшей еще немного понежиться, благо почетная обязанность готовить завтрак принадлежала хозяйке. Со вчерашнего дня они были на «ты».
— Поднимайся, засоня, — потребовала Джейн, распахивая окно. — Традиция требует, чтобы герои отправлялись в путь на рассвете. Одевайся! — она бросила в руки Сэсс ворох одежды. Сама она уже была готова.
— Я буду выглядеть, как ты? — взъерошенная, розовая со сна Сэсс, такая хорошенькая, что у Джейн при взгляде на нее сердце защемило от отчаяния, насилу выбралась из-под заваливших ее тряпок. — Спасибо, что сапогом не бросила!
— Еще лучше будешь выглядеть, если это тебя так заботит. — Джейн всю жизнь подбирала одежду не с точки зрения эстетики, а из целесообразности.
Уловив колкость, Сэсс поджала губы.
— Там, где я выросла, женщинам считалось неприличным носить мужскую одежду. Как, впрочем, и мужчинам — женскую.
Джейн пожала плечами, но все же бросила мимолетный взгляд в зеркало. То послушно отразило невысокую, мальчишески стройную фигуру в кожаных бриджах для верховой езды, плотной замшевой куртке, освеженной простым сорочечным воротником без кружев, и высоких сапогах. Волосы Джейн собрала в пучок на затылке, а за плечами на кожаном шнуре болталась широкополая шляпа. Ничего неприличного здесь не было, а когда шляпа займет положенное ей место, то не останется и ничего примечательного.
— Когда приедем в Тримальхиар, — сказала она, оборачиваясь к Сэсс, можешь сколько угодно мести подолом его мостовые, а путешествовать удобнее так. К двум вооруженным мужчинам, — она положила руку на эфес легкого меча, висевшего на ее левом боку, — многие побоятся сунуться. Драться из-за тебя на дуэли я тоже не мечтала с детства. У нас тут — чем ты красивее, тем больше шансов угодить в замок людоеда или в логово дракона.
Сэсс вспомнила Дигэ.
— Так что, если уж нам вздумалось в дремучем лесу погуляти, то изволь играть по правилам, — закончила Джейн.
— Уговорила, — вздохнула Сэсс. — Ну, свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду расскажи, кто на свете всех милее…
Трюмо в комнатке для гостей не было волшебным, а потому с традиционным для вещей этого рода подхалимажем отразило ее собственное озорное лицо. Сэсс смотрела на себя с удовлетворением, а Джейн подумала, что ее придется от шеи до пяток закутать в плащ, чтобы скрыть-таки эту круглящуюся под курткой грудь и плавно, но неумолимо расходящиеся вниз от талии бедра — пройдя через материнство, фигура Сэсс приобрела женственность, коей раньше ей недоставало. Но даже и закутанная с ног до головы, она сохраняла изысканную, чуть угловатую ломкую грацию, ни в коей мере не присущую мужчине. Чтобы спрятать всю эту невероятную массу волос — Джейн подумала было о ножницах, но побоялась высказать эту мысль вслух, — пришлось до слез туго заплести косу и пришпилить ее на темени. Но даже честь по чести надетая шляпа не превратила Сэсс в юношу. Это было самое большее, на что она оказалась способна, и Джейн пришлось с этим смириться.
Спутницы легко перекусили, Джейн заперла входную дверь и оставила ключи соседке. У подъезда их ждали две скромного вида лошадки, взятые напрокат. Средства Джейн позволяли не моргнув глазом нанять хоть царских рысаков, но в такой роскоши не было необходимости. Они не собирались искать приключений, им надо было всего-навсего проскользнуть из пункта А в пункт Б. Вот только между пунктами лежала территория Волшебной Страны.
Путь их начался удачно, и ничто не предвещало Приключения. Спутницы неторопливо ехали берегом реки, изредка огибая груды валежника, и пытались найти общие темы для разговора. Но были они настолько разными, образ жизни одной был совершенно чужд другой… Джейн, например, совершенно безразличны секреты приготовления сладких блюд с минимальными затратами, а Сэсс и слышать не хотела о разного рода Могуществах. Последние сплетни Волшебной Страны тоже не слишком ее интересовали: она же почти никого здесь не знала, и похоже было на то, что путь их так и останется хрестоматийным путешествием из пункта А в пункт Б…
Приключение сидело в засаде и обрушилось на них настолько внезапно, что даже Джейн не успела ничего сообразить. Никто не рычал из кустов, и ничто не предвещало грозы. Она услышала лишь слабый, полузадушенный ужасом вскрик Сэсс, и тут же что-то потащило ее с седла. Сила рванулась с кончиков ее пальцев, паника придала ей масштаб абсолютного личного рекорда, но даже этого оказалось недостаточно. Перед ее распахнутыми глазами мелькнули ветви колючего кустарника, затем — метелки высокой травы, но удара о землю не последовало. Где-то на самой границе слышимости испуганно заржали, но тут же смолкли лошади, и она увидела, как перед ней пронесся срез толстого дерна, затем гранитный пояс. Она падала в какую-то чудовищную шахту, и ее стены, живописующие всю местную геологию, неслись назад со скоростью, заведомо превышающей скорость свободного падения. Подумалось, что если сейчас тут появятся Гусеница с кальяном, Белый Кролик, Безумный Шляпник, Чеширский Кот и Шалтай-Болтай, то это будет значить, что они просто-напросто провалились в чужую сказку. Но падение было слишком уж долгим даже для «Алисы».
— Что ты тут вытворяешь? — срываясь на визг, крикнула рядом Сэсс. — Бросай свои штучки, иначе…
А «иначе» она все равно не могла сделать. Ее, как и Джейн, стремительно волокло куда-то, закручивая по часовой стрелке и хлеща встречным воздушным потоком, слезы от которого заливали их глаза, и каждый следующий вдох казался почти невозможным.
— Это не мои штучки! — крикнула в ответ Джейн. — Держись! Сейчас я попробую нас остановить!
Она метнула Сэсс нить, и та вскрикнула от боли, когда волшебная веревка захлестнула ее запястье. Джейн потянула, и девушки сблизились настолько, что смогли вцепиться друг в друга. Руки Сэсс тряслись.
— Что, ради всего святого, происходит?!
Как ни странно, теперь, сжимая руки Сэсс, Джейн почувствовала себя увереннее. От той, разумеется, не могло быть никакого проку, и выкручиваться приходилось ей самой. Она отказалась от нити и сформировала из Силы мягкий неупругий шар, все разбухавший по мере их падения. Джейн рассчитывала, что, находясь в нем, как в коконе, они смогут замедлить, а то и вовсе остановить свое малоприятное путешествие.
Несколько минут казалось, что хитрость ее удается, падение становилось медленнее. Вот уж поистине бездонная пропасть.
— Так это не твои проделки? — дыхание Сэсс стало заметно ровнее.
— Нет, но это кто-то Могущественный. Не Санди, потому что я не могу найти причину, зачем бы это ему понадобилось. Если это Бар… то он гораздо сильнее, чем я могла подозревать. Ах!
Их спасительный кокон лопнул, как мыльный пузырь, словно кто-то обнаружил, что для его забавы возникло препятствие, и устранил его единым махом.
— Держись за меня что есть сил! — успела выкрикнуть Джейн. — Может быть, это твой единственный шанс выкарабкаться из этой переделки. Я поняла — это Путь Могущества! Черт бы побрал того, кто вздумал его здесь открыть!
Джейн чувствовала, что через минуту начнет ругаться, как боцман.
— Мы не разобьемся? — спросила практичная Сэсс.
— Нет, — у Джейн вырвался горький смешок. — Но о ближайших планах придется забыть. Нас куда-то тащат, и моих силенок не хватает, чтобы вырваться из этой сети. Одно успокаивает — такие хлопоты не нужны для того, чтобы просто прикончить.
— Тогда, может быть, — неуверенно посоветовала Сэсс, — тебе перестать сопротивляться? Не трать силы зря, разберемся, чего от нас хотят, а там, если получится, шарахнешь его по голове, и были таковы?
Джейн вынуждена была признать, что мысль здравая.
— Кто бы это ни был, — мрачно сказала она, — делает он это по-свински. Ни тебе приглашения, ни свободы воли. Будто сеть наугад забросил, и чувствуешь себя какой-то дурацкой Золотой рыбкой.
— А может быть, нами просто играют в кегли, — меланхоличным голосом выдвинула свою версию Сэсс.
Потом, на протяжении всего дальнейшего Пути, им не пришлось сказать друг другу ни слова. Каменная труба шахты расцветилась взрывами разноцветных фейерверков, и каждый из них был, как удар по голове. Через полчаса такой канители Джейн стало казаться, что труба состоит из цветного пламени, расчерченного зигзагами мириадов молний. «Бедная Сэсс, — пронеслось в ее гаснущем сознании, — каково-то простой смертной в этом колдовском кошмаре? Как я вручу Санди спятившую жену?» Их выбросило в ночь. Не какую-нибудь там самую волшебную ночь с ее соловьями, теплыми звездами и майскими ароматами, блеском луны в темной заводи и шепотом камыша. Это была поистине космическая ночь, пустая, черная, непроглядная, как нищета. Обе они, накрепко связанные друг с другом энергетической нитью, лежали на холодном металле круглой площадки футов десяти в диаметре, висящей, как показалось Джейн, свесившей руку за край, в абсолютной пустоте. Металл не нагревался от тепла их тел.
— Как жаль, — расстроилась гостья. — Я сюда-то насилу добралась. Нелегко, знаете ли, угнаться на метле за драконом. А в Волшебной Стране я и вовсе след потеряла: здесь дракон не является чужеродным телом. Пришлось расспрашивать всякую нечисть, спасибо еще — эльфиянка знакомая попалась, она и рассказала об акционерном обществе.
— Слухом земля полнится, — согласилась Джейн. — Я постаралась, чтобы о проекте узнало побольше народу. Нам нужна поддержка общественности.
Пару минут они молчали, разглядывая друг друга, и у Джейн сложилось впечатление, что Сэсс не прониклась к ней дружескими чувствами. Проанализировав свои реплики, она догадалась, что покинутой супруге явно не могло понравиться словечко «мы». Ревнует? Джейн стало смешно. Ревновать при том, что ничегошеньки не было! И, кляня себя за неистребимое любопытство, презрев полученный утром шлепок по рукам, она не удержалась от того, чтобы тут же не прозондировать ауру Сэсс. Когда дело было сделано, Джейн сообразила, что с волшебным существом — а Королева эльфов, пусть даже и бывшая, несомненно, в какой-то степени имела право так называться — шутки могли бы оказаться и плохи. Но ничего подобного! Она оказалась самой обыкновенной, самой прозаической молодой женщиной, разрываемой тревогой за мужа и обидой на него же. Тут не было и намека на Могущество, и вообще, Могущество Санди было для нее лишь досадной помехой в личной жизни. Простая женщина, не имеющая и не желающая иметь ничего общего с Волшебной Страной. Джейн, лицемерно упрекая себя за самую пошлую женскую стервозность, с сожалением решила, что они с Саскией Оксенфорд принадлежат к разным кастам. Она, Джейн, была могущественной волшебницей и стояла в очереди на Белый трон. Временами ее пугали его неоглядные перспективы и ответственность, но именно сейчас она скрупулезно, по-бухгалтерски, подсчитала свои преимущества. Саския Оксенфорд, простая смертная, была товаром массового производства, она же — авторским экземпляром. У этой деревенской дурехи с Санди не было ничего общего.
— Как мне быстрее всего попасть в Тримальхиар? — спросила Сэсс.
«Садись на метлу и жарь на восток», — вертелось на языке у Джейн, внезапно ощутившем вкус к колкостям. Но тут пришло время отрезвления. Она третья, и она лишняя, во всяком случае, если сам Санди не решит иначе. А он не решит. Похоже, он вообще чувствует себя несколько неуютно, становясь объектом всех этих пылких дамских чувств. И если уж жена Санди оказалась в ее доме, то она, Джейн, хотя бы только в силу своей белизны должна нести ответственность за нее и за все то, что той вздумается совершить. У миссис Оксенфорд очевидный дар попадать в неприятности.
— Партия колонистов выйдет через пару дней, — вслух начала рассуждать Джейн. — Они будут добираться пешком, берегом Дайре. Я могла бы отправить вас с ними…
Она осеклась. На горизонте ее сознания забрезжила другая, более существенная мысль. Партию поведет Бар. Чем бы он ни клялся, она не собиралась ему доверять. В любом волшебнике неотъемлемо, как естество, сидит страсть соваться не в свое дело. Бару нельзя поручать Сэсс. Нельзя верить человеку, чьи побуждения неизвестны. Сэсс дорога для Александра Клайгеля, к тому же она — экс-Королева эльфов. Это открывает широкие возможности для использования ее в качестве сильной карты в грязной игре. С его Могуществом и ее простотой Бару не составит труда разобраться в ее статусе, и он, несомненно, будет как-то учитывать полученную информацию. Бар склонен манипулировать. Она разрешила ему вести партию в Тримальхиар, но Санди непременно должен быть предупрежден, а чтобы предупредить его, Джейн нужно попасть в Тримальхиар раньше.
Она мельком оглядела Сэсс, оценивая ее состояние.
— Вы устали, — сказала она. — Сегодня вам следует отдохнуть, помыться и как следует поесть. Завтра рано поутру мы отправимся в Тримальхиар.
— Вы хотите поехать со мной? — Сэсс была слегка обескуражена.
— Я должна доставить вас в целости, — Джейн позволила себе улыбнуться. — Кроме того, у меня там дела.
— Я вам крайне признательна, — церемонно начала Сэсс, впадая в роль профессорши, — и мне, право, неловко доставлять вам такие хлопоты…
— Я собираюсь обедать, — прервала ее Джейн. — Пойдемте на кухню.
Это был верный шаг. В гостиной женщины — всегда соперницы, а приглашение на свою кухню-это знак доброй воли и отличный предлог к сближению. Джейн всегда предпочитала кухню.
На рассвете Джейн уже стучала в двери комнаты Сэсс, явно предпочитавшей еще немного понежиться, благо почетная обязанность готовить завтрак принадлежала хозяйке. Со вчерашнего дня они были на «ты».
— Поднимайся, засоня, — потребовала Джейн, распахивая окно. — Традиция требует, чтобы герои отправлялись в путь на рассвете. Одевайся! — она бросила в руки Сэсс ворох одежды. Сама она уже была готова.
— Я буду выглядеть, как ты? — взъерошенная, розовая со сна Сэсс, такая хорошенькая, что у Джейн при взгляде на нее сердце защемило от отчаяния, насилу выбралась из-под заваливших ее тряпок. — Спасибо, что сапогом не бросила!
— Еще лучше будешь выглядеть, если это тебя так заботит. — Джейн всю жизнь подбирала одежду не с точки зрения эстетики, а из целесообразности.
Уловив колкость, Сэсс поджала губы.
— Там, где я выросла, женщинам считалось неприличным носить мужскую одежду. Как, впрочем, и мужчинам — женскую.
Джейн пожала плечами, но все же бросила мимолетный взгляд в зеркало. То послушно отразило невысокую, мальчишески стройную фигуру в кожаных бриджах для верховой езды, плотной замшевой куртке, освеженной простым сорочечным воротником без кружев, и высоких сапогах. Волосы Джейн собрала в пучок на затылке, а за плечами на кожаном шнуре болталась широкополая шляпа. Ничего неприличного здесь не было, а когда шляпа займет положенное ей место, то не останется и ничего примечательного.
— Когда приедем в Тримальхиар, — сказала она, оборачиваясь к Сэсс, можешь сколько угодно мести подолом его мостовые, а путешествовать удобнее так. К двум вооруженным мужчинам, — она положила руку на эфес легкого меча, висевшего на ее левом боку, — многие побоятся сунуться. Драться из-за тебя на дуэли я тоже не мечтала с детства. У нас тут — чем ты красивее, тем больше шансов угодить в замок людоеда или в логово дракона.
Сэсс вспомнила Дигэ.
— Так что, если уж нам вздумалось в дремучем лесу погуляти, то изволь играть по правилам, — закончила Джейн.
— Уговорила, — вздохнула Сэсс. — Ну, свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду расскажи, кто на свете всех милее…
Трюмо в комнатке для гостей не было волшебным, а потому с традиционным для вещей этого рода подхалимажем отразило ее собственное озорное лицо. Сэсс смотрела на себя с удовлетворением, а Джейн подумала, что ее придется от шеи до пяток закутать в плащ, чтобы скрыть-таки эту круглящуюся под курткой грудь и плавно, но неумолимо расходящиеся вниз от талии бедра — пройдя через материнство, фигура Сэсс приобрела женственность, коей раньше ей недоставало. Но даже и закутанная с ног до головы, она сохраняла изысканную, чуть угловатую ломкую грацию, ни в коей мере не присущую мужчине. Чтобы спрятать всю эту невероятную массу волос — Джейн подумала было о ножницах, но побоялась высказать эту мысль вслух, — пришлось до слез туго заплести косу и пришпилить ее на темени. Но даже честь по чести надетая шляпа не превратила Сэсс в юношу. Это было самое большее, на что она оказалась способна, и Джейн пришлось с этим смириться.
Спутницы легко перекусили, Джейн заперла входную дверь и оставила ключи соседке. У подъезда их ждали две скромного вида лошадки, взятые напрокат. Средства Джейн позволяли не моргнув глазом нанять хоть царских рысаков, но в такой роскоши не было необходимости. Они не собирались искать приключений, им надо было всего-навсего проскользнуть из пункта А в пункт Б. Вот только между пунктами лежала территория Волшебной Страны.
Путь их начался удачно, и ничто не предвещало Приключения. Спутницы неторопливо ехали берегом реки, изредка огибая груды валежника, и пытались найти общие темы для разговора. Но были они настолько разными, образ жизни одной был совершенно чужд другой… Джейн, например, совершенно безразличны секреты приготовления сладких блюд с минимальными затратами, а Сэсс и слышать не хотела о разного рода Могуществах. Последние сплетни Волшебной Страны тоже не слишком ее интересовали: она же почти никого здесь не знала, и похоже было на то, что путь их так и останется хрестоматийным путешествием из пункта А в пункт Б…
Приключение сидело в засаде и обрушилось на них настолько внезапно, что даже Джейн не успела ничего сообразить. Никто не рычал из кустов, и ничто не предвещало грозы. Она услышала лишь слабый, полузадушенный ужасом вскрик Сэсс, и тут же что-то потащило ее с седла. Сила рванулась с кончиков ее пальцев, паника придала ей масштаб абсолютного личного рекорда, но даже этого оказалось недостаточно. Перед ее распахнутыми глазами мелькнули ветви колючего кустарника, затем — метелки высокой травы, но удара о землю не последовало. Где-то на самой границе слышимости испуганно заржали, но тут же смолкли лошади, и она увидела, как перед ней пронесся срез толстого дерна, затем гранитный пояс. Она падала в какую-то чудовищную шахту, и ее стены, живописующие всю местную геологию, неслись назад со скоростью, заведомо превышающей скорость свободного падения. Подумалось, что если сейчас тут появятся Гусеница с кальяном, Белый Кролик, Безумный Шляпник, Чеширский Кот и Шалтай-Болтай, то это будет значить, что они просто-напросто провалились в чужую сказку. Но падение было слишком уж долгим даже для «Алисы».
— Что ты тут вытворяешь? — срываясь на визг, крикнула рядом Сэсс. — Бросай свои штучки, иначе…
А «иначе» она все равно не могла сделать. Ее, как и Джейн, стремительно волокло куда-то, закручивая по часовой стрелке и хлеща встречным воздушным потоком, слезы от которого заливали их глаза, и каждый следующий вдох казался почти невозможным.
— Это не мои штучки! — крикнула в ответ Джейн. — Держись! Сейчас я попробую нас остановить!
Она метнула Сэсс нить, и та вскрикнула от боли, когда волшебная веревка захлестнула ее запястье. Джейн потянула, и девушки сблизились настолько, что смогли вцепиться друг в друга. Руки Сэсс тряслись.
— Что, ради всего святого, происходит?!
Как ни странно, теперь, сжимая руки Сэсс, Джейн почувствовала себя увереннее. От той, разумеется, не могло быть никакого проку, и выкручиваться приходилось ей самой. Она отказалась от нити и сформировала из Силы мягкий неупругий шар, все разбухавший по мере их падения. Джейн рассчитывала, что, находясь в нем, как в коконе, они смогут замедлить, а то и вовсе остановить свое малоприятное путешествие.
Несколько минут казалось, что хитрость ее удается, падение становилось медленнее. Вот уж поистине бездонная пропасть.
— Так это не твои проделки? — дыхание Сэсс стало заметно ровнее.
— Нет, но это кто-то Могущественный. Не Санди, потому что я не могу найти причину, зачем бы это ему понадобилось. Если это Бар… то он гораздо сильнее, чем я могла подозревать. Ах!
Их спасительный кокон лопнул, как мыльный пузырь, словно кто-то обнаружил, что для его забавы возникло препятствие, и устранил его единым махом.
— Держись за меня что есть сил! — успела выкрикнуть Джейн. — Может быть, это твой единственный шанс выкарабкаться из этой переделки. Я поняла — это Путь Могущества! Черт бы побрал того, кто вздумал его здесь открыть!
Джейн чувствовала, что через минуту начнет ругаться, как боцман.
— Мы не разобьемся? — спросила практичная Сэсс.
— Нет, — у Джейн вырвался горький смешок. — Но о ближайших планах придется забыть. Нас куда-то тащат, и моих силенок не хватает, чтобы вырваться из этой сети. Одно успокаивает — такие хлопоты не нужны для того, чтобы просто прикончить.
— Тогда, может быть, — неуверенно посоветовала Сэсс, — тебе перестать сопротивляться? Не трать силы зря, разберемся, чего от нас хотят, а там, если получится, шарахнешь его по голове, и были таковы?
Джейн вынуждена была признать, что мысль здравая.
— Кто бы это ни был, — мрачно сказала она, — делает он это по-свински. Ни тебе приглашения, ни свободы воли. Будто сеть наугад забросил, и чувствуешь себя какой-то дурацкой Золотой рыбкой.
— А может быть, нами просто играют в кегли, — меланхоличным голосом выдвинула свою версию Сэсс.
Потом, на протяжении всего дальнейшего Пути, им не пришлось сказать друг другу ни слова. Каменная труба шахты расцветилась взрывами разноцветных фейерверков, и каждый из них был, как удар по голове. Через полчаса такой канители Джейн стало казаться, что труба состоит из цветного пламени, расчерченного зигзагами мириадов молний. «Бедная Сэсс, — пронеслось в ее гаснущем сознании, — каково-то простой смертной в этом колдовском кошмаре? Как я вручу Санди спятившую жену?» Их выбросило в ночь. Не какую-нибудь там самую волшебную ночь с ее соловьями, теплыми звездами и майскими ароматами, блеском луны в темной заводи и шепотом камыша. Это была поистине космическая ночь, пустая, черная, непроглядная, как нищета. Обе они, накрепко связанные друг с другом энергетической нитью, лежали на холодном металле круглой площадки футов десяти в диаметре, висящей, как показалось Джейн, свесившей руку за край, в абсолютной пустоте. Металл не нагревался от тепла их тел.