Иван Гусаров. КИЧЛАГ

Размотал проблем клубок,
Затарил кто-то нычку,
Лежит махорки коробок.
 
 
Вьется желанный дымок,
Готов сплясать казачка,
Со скрипом открылся замок,
Дубак привел новичка.
 
 
Сейчас, братишка, покурим,
Нашелся как раз табачок,
Не будь озабоченным, хмурым,
Достойно держись, новичок.
 
 
Не любит смелых система,
Удобней податливых гнуть,
Вот такая, братишка, тема,
Выбирай сознательно путь.
 
 
Главное – стойкость и дух:
Карцер легко превозмог,
Вертухай – не вечный пастух,
Когда-то кончится срок.
 
 
Мизер ли был, потолок,
Больно было, обидно,
Правильно срок отволок –
Не будет за прошлое стыдно.
 

СИРОТА

 
Спой мне, гитара, про волю,
Про шум тополей и берез,
Про пацанскую горькую долю,
Про детство, полное слез.
 
 
Родных не успел я обнять,
Не видел игрушек из плюша,
В дыму задохнулася мать,
Сгорел братишка Ванюша.
 
 
Над домом носится гарь,
Пламени рыжее поле,
Я грыз по дороге сухарь
В поисках лучшей доли.
 
 
Про скитания спой, гитара,
Никому ты не нужен вокруг,
Скамейка ночного бульвара –
Лучший товарищ и друг.
 
 
Про бездомных напомни, струна,
Закрыли, помню, в Покров,
Отвернулась от близких страна,
Хозяин устроил кров.
 
 
Струны грустно звучат,
Повторно прожить нельзя,
С малолетки помню ребят,
О воле мечтали друзья.
 
 
Печальная песня льется,
Шипами покрыты путы,
Про свободу слов не найдется,
И радости в ней не найти.
 
 
Хорошая песня лечит
Многих снадобий лучше,
Зажгутся в храме свечи,
Поминали в России заблудших.
 

СКАЧЕТ ПО СЦЕНЕ ПЕТУХ…

 
Скачет по сцене петух,
В голубые наряжен перья,
Принижает русский дух,
Какое уж там веселье.
 
 
Не принимает страна
Содома и Гоморры,
Вездесущий помог сатана,
Покинули педофилы норы.
 
 
Калечат детей подонки,
Наказание непомерно малое,
Видно, вольготно на шконке,
Вышел – опять за старое.
 
 
Дала слабину ботва,
Крылья распустил петух,
Голубая на зоне ботва,
Боевой не утратила дух.
 
 
Не карает закон по-полной,
Не признает насильник вины,
Катятся педофильные волны
По просторам великой страны.
 

МОЛИТВА

 
Уснула усталая зона,
Звезды мерцают новые,
У входа висит икона,
Ветви прибиты еловые.
 
 
Новогодняя опустилась ночь,
Месяц повис дугою,
Хороводит у елки дочь,
Где место и время другое.
 
 
Месяцы долгой надежды
Скоротают чьи-то пути,
Мы виноваты… как прежде –
Заблудших, Господь, прости!
 
 
Зреет в душе молитва,
Рождает молитву вина,
Она ранит и режет, как бритва,
Не выпить ее до дна.
 
 
Никто не верит в раскаяние,
Но точки сомнения есть,
Камень взяли у Каина –
Зависть и подлую месть.
 
 
На душе больно и сорно,
От страха застыла плоть,
Сотворит молитву притворно:
Спаси и помилуй, Господь!
 
 
Любит богатство и славу,
Себя не намерен полоть,
Падок на низость, халяву…
Прости человека, Господь!
 

СВЕТА

 
Свобода приснилась мне,
Пролетит незаметно год.
Растает снег по весне,
По реке поплывет пароход.
 
 
Разбудят природу гудки,
Зеленый пробьется росток,
В устье Недлинной реки
Притулился степной городок.
 
 
Девчонка стояла на пристани,
Потеряла невеста покой,
Платочком махала неистово,
Стала девчонка женой.
 
 
Прости меня, Света,
Наша любовь незрима,
Пролетело короткое лето,
Весной кончаются зимы.
 
 
Весной зацветет городок,
Плющом увиты ступени,
На пристани смолкнет гудок,
Ветка запахнет сирени.
 
 
Скворцов долгожданный прилет –
Песню затянут свою,
Пролетел незаметно год,
На палубе верхней стою.
 
 
Все ближе родимый дом,
Поставлена последняя точка,
Света машет платком,
К маме прижалась дочка.
 
 
В устье Недлинной реки
Опустилась медленно ночь,
Касаюсь любимой руки,
Я впервые увидел дочь.
 
 
Перед бурным рассветом
Жизни листаем страницы,
В прошлом разлука, Света,
Пусть дочке спокойно спится.
 

ОЗЕРО ЕЛОВОЕ

 
В кармане только семечки,
Сюжет весьма простой,
Спешу на встречу к Эммочке
Веселый, холостой.
 
 
Эмма, Эмма, Эммочка,
Мутить не буду воду,
В ходу сегодня темочка –
Махнем-ка на природу.
 
 
Леса кругом сосновые,
Воздух, как нектар,
Там озеро Еловое –
Небесный Божий дар.
 
 
Вода блестит хрустальная,
По берегу – песок,
Ведет тропинка дальняя
В малиновый лесок.
 
 
Малиновый лесок,
Другого не сыскать,
Малины туесок –
Лесная благодать.
 
 
Эмма, Эмма, Эммочка,
Про любовь споем,
Проведем прекрасно времечко
В лодочке вдвоем.
 
 
Озеро Лесное,
Палатки встали в ряд,
Пахнет елью и сосною,
Малиновый закат.
 

СУМКА ИЗ ПАРИЖА

 
В порту ребята настоящие,
На хлебе выросли, на щах,
Тырят коробки, ящики,
В личных роются вещах.
 
 
Богатство может ранить,
От тяжестей возникнет грыжа,
Друзья решили раздербанить
Большую сумку из Парижа.
 
 
Была большая неприязнь
К своим и прочим богатеям,
Уходила за спину боязнь,
Когда встречались с геем.
 
 
Лайнер прибыл с опозданием,
Виноват, наверно, экипаж,
Всем французам в назидание,
Вскрыли каверзно багаж.
 
 
Нашли лягушачьи лапки, –
Француз, козел болотный.
На дне лежали папки
И пакет бумажный плотный.
 
 
В пакете порнофотографии,
В разных позах дети,
Обширна очень география,
Педофилов немерено на свете.
 
 
Француза проучить порешили,
Пусть запомнит вояж,
Правда, при этом согрешили –
Себе оставили багаж.
 
 
Подняли лягушатника на вилы –
Компромат подбросили на пост,
Россиян достали педофилы,
Пусть побегает прохвост.
 
 
В порту ребята настоящие
Может, чуточку не правы…
Дербанят чемоданы, ящики,
При этом борются за нравы.
 

БУГРЫ НЕ РАЗВИЛИ ГЛОТКИ

 
Бугры не развили глотки,
У мужика в уме мычание,
Самородки прятали в подметки,
Любит золото молчание.
 
 
Рыжий правильный металл
Мыли в устье на косе,
Хозяин план давал,
Довольны были все.
 
 
Сверх плана мыли жилу,
Катил хороший фарт,
Золотишко гнали живо
В общаковский лагерный ломбард.
 
 
По зоне двигалось рыжье,
Консервы, чай и водка,
У конвоя клинило ружье
При виде самородка.
 
 
Сходила вольница на нет,
Станет зона глыбой,
Исчез коммерческий буфет
И бочки с красной рыбой.
 
 
Коротки и чеканны фразы,
Не строчит словесный пулемет,
В одежду прятали алмазы,
Овечий серенький помет.
 
 
Этапы гнали в Тикси,
Шли тайгой по суше,
Во рту рыжели фиксы,
У многих – алмазные уши.
 
 
Уши ставили с приколом
Вдали от сучьей публики,
Между кожей и телом –
Состояние в тысячи рубликов.
 
 
Вгоняли уши по кругу:
Поднимет петух рубаху,
Можешь поиметь подругу –
Будет довольна Машка.
 
 
Член распакуют на воле,
Можно за здравие спеть,
Будет в бриллиантовой доле
Гранильщику твердая треть.
 
 
Не выставили рыбу даром,
Не бывал даже краб,
Прибивали яйца к нарам,
Рвали с кожей на этап.
 
 
Убрали мужикам зачет,
Начало вредного застоя,
Осталось их наперечет,
Кто время помнит золота.
 

ГЕРОЙ

 
Вместило профиль полотно,
Взгляд тревожных глаз,
Сбоку темное окно,
Тень ложится на матрас.
 
 
Кормит мать дитя,
В руках открыта книга,
Не услышат здесь нытья,
Здесь взрослеют мигом.
 
 
Не знает малое дитя,
Зачем оставили Егора,
У мамы горы для шитья,
Придет она не скоро.
 
 
Не знает маленький Егор,
Что разрушена семья,
Просил неволю прокурор,
Кивнула с легкостью судья.
 
 
Узнает мальчишка лица,
Приходит мама наконец,
Мама вовсе не убийца,
Мама просто продавец.
 
 
Он втирает дух неволи,
Этот маленький изгой,
Он узнает много боли,
Отец ушел к другой.
 
 
Узнает невольник детдом,
Матери он не дождется,
Прошагает по югу пешком,
Стране поскучать придется.
 
 
Конечно, солдат не спросили –
На склоне кавказских гор,
Лежит герой России
Рядовой Сергеев Егор.
 
 
На мальчишек оперлась держава,
Из бедной глубинки ребята.
Им – кровь и ненужная слава,
Матери – боль за солдата.
 

ПОДАРОК

 
Дарят женщинам духи,
Машины, кольца, шубы,
Любимой подарю стихи
И поцелую нежно в губы.
Сочиню любимой песню,
Там – вершины синих гор,
Нашим чувствам тесно,
Душа стремится на простор.
Подарки превратятся в пыль,
Холодно будет и пусто,
Останется письменный стиль –
Вечно живет искусство.
В сотнях прожитых лет
Любовь растворится в тумане,
Прольется живительный свет,
Прочтут посвященье Татьяне.
 

КНИГА 2. КРИМИНАЛЬНАЯ РУСЬ

   посвящается сыну, Гусарову Михаилу

ЗЕМЛЮ ОКИНУЛ ВЗГЛЯДОМ

 
Землю окинул взглядом:
Прибыль считают людишки,
Готовятся к смотрам, парадам,
Пишут ненужные книжки.
 
 
В храмах крестятся всуе,
В каждом преступник сидит,
Грязные планы рисуя,
Ползет по земле паразит.
 
 
На земле он пока не лишний,
От водки валяется тара,
Знает о нем Всевышний,
Послали в лес санитара.
 
 
Строим друг другу козни,
Сатане сдаем зачет,
Замашки модны козьи,
Ближнего кинуть не в счет.
 
 
Кто мелочь не брал и не врал,
И честным казался вроде,
В помыслах не плел криминал –
Нет таковых в природе.
 
 
Подальше упрятал зависть,
Плели интриги давно,
Гнилая появится завязь,
Вытащи из глаза бревно.
 
 
Эпидемии, болезни, ураганы,
Рыцарям кромешной тьмы
Изменит Всевышний планы,
Когда изменимся мы.
 
 
Увидим участок суши,
Где речь и песня ласит.
«Здесь чистят от скверны души» –
Надпись у входа гласит.
 

ПРАВДА В РОССИИ РАЗНАЯ

 
Правда в России разная
На всех полюсах, этажах,
Сверху портретно бумажная,
Снизу – надежда и страх.
 
 
Отпустили наживу ушпайку,
Многих настиг паралич,
Коммунисты давали пайку,
Теперь – бездомный и бич.
 
 
На кухне кастрюльный бум,
Перешивают пальто и блузки,
Убрали национальный пункт,
Боюсь назваться русским.
 
 
В СМИ заорут: «Фашисты!
Все братья, все наши!»
Борзой пошел журналист,
Давно не лежал у параши.
 
 
За тебя начнет решать,
В подноготной рыться, петух,
Надо бросить дышать,
Если русский имеешь дух.
 
 
Предлагают покорно мычать,
Пока не почернела страна.
Поздно потом замечать –
В нас полетит стрела.
 

РАЗУМБАЙ

 
Лежала шапка Мономаха,
Поди, размер узнай,
Кому власть, тюрьма и плаха,
Шапку свистнул Разумбай.
 
 
Разумбай поближе к власти,
Ступень последняя видна,
В пылу последней страсти
Разумбай дошел до дна.
 
 
Разумбай на разных полюсах
Упасть, подняться довелось,
Его не взвесить на весах,
Не взвесить русское авось.
 
 
Нищий, принц и олигарх,
В копилку разум собирай,
Последний царь – монарх,
Власть профукал, Разумбай.
 
 
Профукал, денежки любя,
Голым сел в калошу,
Отметит каждый про себя:
«Разумбай, он был хороший».
 
 
Обозвали Разумбаем,
Чешет лысину судья,
«Ответа мы не знаем», –
Твердит терпила и скамья.
 
 
Треть России – Разумбаи, –
В палатах ходят и в избе,
Они не входят в волчьи стаи,
Они гуляют по себе.
 
 
Последний режешь каравай,
Хапнул кто-то через край,
Не паникуй, не унывай,
Не очень страшен Разумбай.
 

ВЕРТИКАЛЬ

 
Всех козлов прощаю,
Кто плел интриги или нет,
Откинусь ближе к маю,
Отволок двенадцать лет.
 
 
Толкает система на подлость,
Обещая УДО и поблажки,
На ближнем выместил злость,
Отпил из хозяйской фляжки.
 
 
Бодро вошел в актив,
Кум отзывается лестно,
Использовали, как презерватив,
Твое будущее им неинтересно.
 
 
План выполняет ГУИН,
Свечу не поставим в храме,
Вбивает между зэками клин,
Выйдут на волю врагами.
 
 
Строит одну вертикаль,
Доложить спеши бегом,
Воняет она, как фекаль,
Не то, что омуль с душком.
 
 
Холуйство и верность в почете,
Донос – желанный гость,
Отрицаловка вся на учете,
В горле застрявшая кость.
 
 
Красный возводят пояс,
Помогут, кто не привык,
Системе кланяйся в пояс,
Молчи и мычи, как бык.
 
 
Вертикаль трактует правила,
Но радости нет на лицах,
Никого она не исправила
Ни в зонах, ни в темницах.
 

СОВЕСТЬ

 
Совесть – субстанция сложная,
Честность – тяжело нести,
Не сухарь возьмет, а пирожное
Главный носитель совести.
 
 
Романы написаны, повести,
Сломали классики перья,
Литература споткнулась на совести,
Посеяв зерна неверия.
 
 
Честным быть нелегко,
Плохие дела заразны,
Всевышний от нас далеко,
Рядом кричат соблазны.
 
 
Потерял преступник совесть,
Кражу оформил красиво,
Криминальную тиснул повесть –
Самое потребное чтиво.
 
 
Нелегко быть хорошим,
Свои отдаешь права,
Поделиться последним грошом
Можно раз или два.
 
 
Нервная совесть субстанция,
По самолюбию бить норовит,
Пришла на оплату квитанция,
Жадность вперед говорит.
 
 
Справедливым быть тяжело,
К себе научись грести,
В человеке заложено зло,
Бесполезно взывать к совести.
 
 
Объективным хотя бы стать,
Противостоя соблазну лишнему,
Не яму рыть и не копать,
А помочь лучше ближнему.
 

ШТРАФНИКИ

 
Полковник очень рад,
Сверяет командир масштаб,
Высотку взял штрафбат,
Уйдет депеша в штаб.
 
 
Приодели зэков, приобули,
Про сыновью цинканули любовь,
Шли штрафники под пули,
Надеясь на малую кровь.
 
 
Дым нависнет копной,
Беспорядочно рвутся мины,
Без ноги остался блатной,
Стволы целятся в спины.
 
 
Только вперед и вперед,
Немецкий строчит автомат,
Штрафник нецензуру орет,
Помогает в атаке мат.
 
 
Порвем позорного фрица,
Носителя смерти и зла,
Любая фраза сгодится,
Раком поставим козла.
 
 
Будет помнить Россию петух!
Рвется вперед штрафбат,
Кричащего взгляд потух,
Подельник продолжил мат.
 
 
Преуспели враги народа,
Взяли высотку с разбега,
Зима – суровое время года,
Алеют комья снега.
 
 
Сотни полегли за сотку,
Отступили позорно фрицы,
Сдали обреченным высотку,
Будут им смертники сниться.
 

ПЛОЩАДЬ МОПРА

 
В Челябинске на площади МОПРА
Стрелку забила братва,
Авторитет, погоняло Кобра,
Решил покачать права.
 
 
Выбрали место удачно,
Звездою сверкнула деталь,
Обзорному виду в придачу,
Рядом военный госпиталь.
 
 
Базарили тихо и чинно,
Пробегали порой улыбки,
Рассказывал бригадир Овчина,
Как в детстве играл на скрипке.
 
 
К концу подходила стрелка,
И вроде расслаблены нервы,
Кобра начал перестрелку,
Решил отметиться первым.
 
 
Бросили бойцы автоматы,
Бойню запишут в скрижаль,
Настреляли на три палаты,
Звездная к месту деталь.
 
 
Были братки горячи,
Остывали отныне скорбные,
Колдовали военврачи,
Пока не прибыли скорые.
 
 
Матом кроет Овчина,
Не теряет браток сознание,
Нож вогнали в бочину,
У него сегодня свидание.
 
 
Не было ОМОНа и СОБРа,
Опера стрелку продули,
Когда на площади МОПРА
Шальные свистели пули.
 
 
Тихо на площади МОПРА,
Торговли нет, зазывал,
Авторитет, погоняло Кобра,
Был сражен наповал.
 

КРАСНЫЙ ВИНТАРЬ

 
На станции Красный Винтарь
Вагоны спускают с горки,
Разбили последний фонарь,
Там вечно крутые разборки.
 
 
На станции Красный Винтарь
Приблуду загонят в спину,
Там не поможет кнопарь,
Брать придется волыны.
 
 
Красный горный Винтарь
Под городишко косил,
Балтийский моряк-бунтарь
Фамилию Винтарь носил.
 
 
Людей не мерян поток,
Места присесть не найти,
На юг, запад, восток,
На север уходят пути.
 
 
На станции Красный Винтарь
Кидают, грабят по-черному,
Каждый прошел шконарь,
Фору дает крученому.
 
 
На станции Красный Винтарь
Грабителя узнаешь по харе,
Малолетка грызет сухарь,
С кем-то работает в паре.
 
 
Опять разбили фонарь,
Крик огласил перрон,
Малолетка бросил сухарь,
Быстро шмыгнул под вагон.
 
 
По перрону мчится дама,
Сумка порезана в клочья,
Не поможет родная мама
Горем убитой дочке.
 
 
Осталась без денег, одна,
Пассажиры отводят взоры,
Шумит вековая сосна,
Молчат уральские горы.
 
 
На станции Красный Винтарь
Беспощадно впрягайся в драку,
Подельник живет Собокарь,
Он знает любую собаку.
 
 
Повесили новый фонарь,
Сверху желтая крышка,
Вот Коля стоит Собокарь,
Здравствуй, Коля, братишка.
 
 
Коля кивнул: «Отойдем,
Сейчас начнется истерика,
Утром, вечером, днем
Свои Пашки Америки».
 
 
На станции Красный Винтарь
Участковый служил не один,
Освоил блатной словарь,
Под поезд попал гражданин.
 
 
Шустрят не только бакланы,
Долго не ищут причину,
Надолго изменят планы,
Загонят приблуду в бочину.
 
 
На станции Красный Винтарь
Не счесть налетов, напасти,
Едет щипач и блатарь,
На пальцах наколоты масти.
 
 
До четверти прошлого века
Терпил давили, как семечки,
Гуляла криминальная Мекка,
Золотое было времечко.
 
 
На станции Красный Винтарь
Покончил Союз с беспределом,
Малолетки читают Букварь,
Пишут на досках мелом.
 

КРИМИНАЛЬНАЯ РУСЬ

 
Влево глянешь – пересылка,
Справа – видится централ,
На столе стоит бутылка,
Телик крутит криминал.
 
 
Влево глянешь – вор на воре,
Справа – честный депутат,
Висит афиша на заборе –
В олигархи новый кандидат.
 
 
Бежит по миру слава,
Ни догнать, ни перегнать,
Криминальная держава –
Век свободы не видать.
 
 
Влево глянешь – дядя Ваня,
Отволок семнадцать зим,
Вот была парная баня,
Хоть и северный экстрим.
 
 
Слева – зона малолеток,
Справа – женская тюрьма,
Там немало скрытых клеток,
Пресс голимый дотемна.
 
 
Влево глянешь – участковый,
Справа – катит автозак,
Наболтают срок по новой,
Найдется тухленький висяк.
 
 
Балом правит Сатана,
Не узреть, не обуздать,
Криминальная страна –
Век свободы не видать.
 
 
Святость очень далеко,
Любого гражданина опроси,
Выполнять законы нелегко,
Все в криминале на Руси.
 

ТВЕРДОСТЬ

 
«Учись у камня твердости», –
Говорил известный вор,
От мягкости родятся подлости
И вертлявый, чахлый разговор.
 
 
Кум ведет прямую речь:
«Дали мизерные сроки,
Я не в силах всех стеречь,
Кто резал сук на пищеблоке?»
 
 
Гранит кроваво-красный,
Мы грузим его в трюм,
«Ты бьешься, кум, не красно,
Спроси у камня, кум».
 
 
«Ты очень важная фигура,
Но дал неправильный ответ,
Тебе десять суток БУРа,
Передай подельникам привет».
 
 
Кум поддерживает темп,
Сеет рознь среди народа,
Ему нужен вялый штемп
И пустая, мелкая порода.
 
 
Упрись рогом и молчи,
Нужны быки для бойни,
Приблуду вовремя точи,
От мягкости все сучьи войны.
 
 
Принял свойство пластилина,
Скользить и падать будешь долго,
Теперь ты – стоптанный мужчина,
Сшили стоптанного волка.
 
 
Из камня сделан вор,
Прячет ссученный глаза,
Свой у браткового коридор,
Своя у лагеря стезя.
 

СОН

 
По небу катится Луна,
Млечный светится прибой,
Спит усталая тюрьма,
Парус белый над водой.
 
 
Окружен водою форт,
До суши мил немало,
Покинул парус рано порт,
Нет условного сигнала.
 
 
За свободу все отдашь,
Прыгнешь в жуткий водоем,
На лодке смелый экипаж.
С лодки машут фонарем.
 
 
Сердце рвется из груди,
Арестант поймал кураж,
Свобода, свобода впереди,
За свободу все отдашь.
 
 
Сильный, дерзкий, увлеченный, –
Сложат песнь в народе,
Какой на свете заключенный
Не мечтает о свободе.
 
 
Меркнут деньги, власть,
Чины, почеты, звания,
Не убить к свободе страсть,
Не удержать желание в здании.
 
 
Невольник прыгнул в воду
По примеру Монте Кристо,
Лапшу навешивал народу,
Творил писатель быстро.
 
 
Свел концы с концами,
Точки высветит Дюма,
Граф воюет с подлецами,
Прячет горе от ума.
 
 
Заскрипели резко тормоза,
Улетел красивый сон,
Арестант открыл глаза –
Опера творили шмон.
 
 
Решил идти в побег,
Зло кричал дубак,
В пачке папирос Казбек
Лежал заточенный наждак.
 
 
Гниет беглец в подвале,
Свернулся с вечера в клубок,
Долго бегал, но поймали,
Навылет прострелили бок.
 
 
Арестант опустился на шконарь,
Шмонали верхний ярус,
В сознании потухал фонарь,
Уплывал надолго парус.
 

ВЫПЬЕМ, БРАТВА!

 
Выпьем за встречу, братва!
Залечил на сердце зарубки,
Пусть будет хмельной голова,
Но трезвы и честны поступки.
 
 
За успех поднимем, братва,
Свободу замесим погуще,
Есть еще на земле острова,
Где раскинулись райские кущи.
 
 
За дружбу, братва, нальем.
В городах, поселках, селениях
Пусть зоны зарастут полыньем,
Будут одни поселения.
 
 
Выпьем, братва, за честь,
Неверия слышатся звуки,
Лучше в зону спокойно сесть,
Чем быть продажной сукой.
 
 
Выпьем, братва, за удачу,
За свою родную обитель,
Пусть всуе о нас не судачат,
С горя запьет обвинитель.
 
 
Выпьем, братва, за свободу,
Нет в мире сильнее жажды,
Дважды не входят в воду,
На свет не рождаются дважды.
 
 
На прощание выпьем, братва,
Видимся мы не часто,
Пусть будет хорошей молва,
Мы тоже к России причастны.
 

АМНИСТИЯ БЕРИИ

 
Привет, Лаврентий Павлович,
Беспокоит лагерная пыль,
Вертухай – колымский сыч,
Ворошит гулаговскую быль.
 
 
Помнит сдержанный восторг,
Была амнистия объявлена,
Опустел больничный морг,
Отпускали не только отъявленных.
 
 
Усатый преставился в бозе,
Расшатали здоровье годы,
Не видел Лаврентий угрозы,
Выпустил пар свободы.
 
 
Не права скороспелая критика,
И реакция очень нервная,
Уходила на волю политика,
Пятьдесят восемь, часть первая.
 
 
До пяти лет включительно
Закон судимость гасил,
Надежда остальным политикам,
Набраться терпения и сил.
 
 
Искупил Лаврентий вину,
Был он не раз жесток,
Разгрузил лагеря и тюрьму,
Хлынул на волю поток.
 
 
Миллионы ушли от смерти,
Не считались больше врагами,
Коснулись гражданской тверди,
Не качалась земля под ногами.
 
 
«ГУЛАГ – большая политика», –
Быстро смекнул хозяин,
Замолкла здоровая критика
От столицы до самых окраин.
 
 
Амнистия наркома Берия
Не развеяла сталинский мрак,
Не близок путь к доверию,
Но к оттепели первый шаг.
 

БУРНАЯ ЮНОСТЬ

 
Вспоминаю юность свою:
Вязкая скользкая глина
В уральском шахтерском краю,
В каждом бараке – малина.
 
 
Поселков шахтерских канва,
Полны в малинах стаканы,
По полной гуляла братва,
О прошлом жалеют бакланы.
 
 
Отцы уходили в забои,
Дымился вдали террикон,
Сыновья уходили в разбои,
Воровской непреложен закон.
 
 
Лепень у кореша новый,
Котлы на руке золотые,
Боялся придти участковый,
Истины знал он простые.
 
 
Волыны носили, приблуды,
Без дела не высунешь нос,
Никогда, братва, не забуду –
Порешен был Саша Мороз.
 
 
В поселок сунулся БИС,
Пошел один на разборы,
Звезда покатилась вниз,
Холмик возник за забором.
 
 
Ходили гурьбой на подломы,
Чистили ночью витрины,
Защищали слабо хоромы,
Трещали по швам магазины.
 
 
Проходили в бараках чистилище,
Накололи немало руды,
Криминал – великая силища,
Зазывала пополнить ряды.
 
 
Столыпин подсчитывал ходки,
Стучали по рельсам вагоны
Из Сибири, Колымы, Находки
Слали по зонам прогоны.
 
 
Пригрела родня обитель,
С годами меняются планы,
Спокойнее спит обвинитель,
О прошлом жалеют бакланы.
 

РАСПЛАТА

 
Горькие катятся слезы,
Плачет беззвучно Альбина,
Шипы достались, не розы,
Прозвали девчонку «малина».
 
 
Держат ее в одиночке
Для ночных плотских утех,
Кровь запеклась на сорочке –
Праздновал кто-то успех.
 
 
Поссорилась с мамой девчонка,
Прости… и помилуй, Господь!
Повстречали в погонах подонки
Беззащитную детскую плоть.
 
 
Она плакала беззвучно, тихо,
Сулили горсть конфет,
Досталось девчонке лиха
В неполных пятнадцать лет.