Иванова Вера. Весенний подарок для девочек. Лучшие романы о любви (сборник)

   – Вам надо, в конце концов, определиться. Зачем так мучиться, не понимаю! Любите – значит, любите. Нет – так нет, и делу конец!
   – Не так все просто, Вася. А вдруг она скажет «нет»? – Рома и представить себе не мог, что когда-нибудь будет советоваться по любовным вопросам с Васей!
   – Да не скажет она «нет», я это точно знаю! Она скажет «да».
   – Да? Ну ладно, я подумаю. Может быть, сегодня и решусь...
   Однако влюбленным так и не удалось выразить свое отношение на расстоянии.
   В тот день, когда они окончательно созрели для признаний, над ними разразилась гроза.

24

   Мама Ромы обнаружила письма, когда сын был на перевязке.
   Она захотела поправить подушку и выгребла из-под нее груду исписанных листочков.
   Вначале она не поняла, что это. Она решила, что это какие-то записи Романа, хотя это и показалось ей странным – сын никогда не любил писать. А потом, случайно взяв один из листочков и прочитав первые строчки, она догадалась, что это письма, и поняла, от кого.
   Мама Романа знала, что чужие письма читать нельзя. Она и сама учила этому сына.
   Но одно дело – абстрактные моральные правила, и совсем другое – судьба собственного ребенка. Поэтому, почти не колеблясь, мама прочла все письма, до единого. Содержание поразило ее своей свободой и искренностью. Послания просто дышали большим, настоящим чувством! Но там, где другой человек порадовался бы за ребят, Ромкина мама вознегодовала. Она поняла, что дело зашло слишком далеко. С этим надо было кончать, и немедленно!
   Ирина Степановна была уверена в своей правоте. Она не желала сыну зла, наоборот, волновалась из-за него, заботилась о будущем. Она всеми силами стремилась удержать его, оградить от того зла и опасностей, которые, как она считала, угрожают ему со стороны «этой девчонки» и ее семьи.
   Мать решила действовать немедленно. Но не в лоб, а хитростью. Она не стала устраивать Роме скандала, а вернула письма на прежнее место, под подушку. Затем спустилась вниз, к охраннику, и очень убедительно попросила не пускать больше к ее сыну гостей.
   – Посетители его так беспокоят! У него даже температура вчера поднялась. Доктор сказал, что визиты должны быть ограничены.
   А потом Ирина Степановна спрятала Ромин новенький мобильник и целый вечер как ни в чем не бывало помогала безутешному сыну искать пропажу.
   По злосчастной иронии судьбы Юлина тайна была раскрыта в тот же самый день. Ее письма, неосторожно оставленные в открытой косметичке, тоже привлекли внимание мамы. Наталья Анатольевна оказалась не менее любопытной, чем Ирина Сергеевна. Едва лишь она поняла, от кого эти письма, она залпом прочитала их все до одного.
   Если бы чувства можно было увидеть, эмоции мамы Юли оказались бы близнецами эмоций мамы Ромы. И решение было принято сходное – не допустить! Запретить! Прекратить! Искоренить! Разлучить... И для начала Наталья Анатольевна спрятала дочкин мобильный. А потом спустилась к посту охраны... Охраннику престижной клиники были даны те же инструкции, что и охраннику обычной больницы.
   Вот так и вышло, что, несмотря на свою настойчивость, Эмма с Васей ни в одну из больниц в этот вечер не попали.
   Влюбленные снова остались без связи.

25

   После почти двух недель тесного общения потеря связи стала катастрофой. Прождав друзей до вечера и так и не дождавшись их, «Ромео и Джульетта» едва уснули в ту ночь. Утро тоже ничего не прояснило. Часы беспокойства и неизвестности были мучительными, а родители, как с одной, так и с другой стороны, упорно увиливали от расспросов.
   Юле первой удалось докопаться до причин неожиданной изоляции. Не найдя ответа у мамы, она расспросила охранника. Скучающий парень с удовольствием поболтал с девочкой.
   – Так это все твоя мама! – сообщил он. – Это она сказала мне не пускать ребят. Потому что они вас беспокоят и все такое. Вот я и не пускаю! А они все равно ходят.
   Так вот откуда ветер дует!
   Узнав об истинной причине отсутствия друзей и писем, Юлька вскипела. Да как они посмели! Ее, уже почти совершеннолетнюю, лишили свободы передвижения и заперли, как в тюрьме! К ней не пускают друзей! У нее отняли мобильник и право переписки!
   Примерно такими же словами и с тем же накалом Юля и выложила все матери. Она готова была уличить ее, разоблачить, заставить во всем признаться, однако мама и не думала отпираться.
   – Да, это я запретила пускать их сюда. И знаешь почему? Потому что прочла письма, которые ты прячешь в косметичке. Да-да! И нечего на меня так смотреть, все, что я делаю – это в твоих же интересах! Неужели ты думаешь, что я позволю этому мальчишке вскружить тебе голову? Я уже говорила, что не разрешу тебе иметь с ним дел! Ох, и бестия же этот парень, ну и хитер! Вычислил, где ему больше обломится, а потом сбил девчонку с толку, втерся в доверие... Ну и тип!
   – Мама, что ты говоришь! – Юля не верила своим ушам. – Ведь он же спас меня!
   – Он? Спас? Да если бы не он, ты бы не осталась тогда на даче и ничего бы не произошло! Неужели ты не понимаешь? Он не спас тебя, а чуть не убил...
   – Мама! Замолчи сейчас же!
   – Хорошо. Я замолчу. Но только потому, что ты уж слишком разнервничалась, а это тебе вредно. Видишь, до чего довели тебя все эти проделки! Сама на себя стала не похожа, впадаешь в истерику по пустякам...
   «Это не пустяки! Это самое главное в моей жизни!» – хотела было выкрикнуть Юля, но сдержалась. Она поняла, что в ответ ей придется выслушать еще одну холодную тираду о собственных расстроенных нервах и вредном Ромином влиянии.
   Нет, это было невозможно! То, что происходило сейчас, было просто немыслимо! Мама прочитала Ромкины письма... Мама запретила пускать к ней друзей! Мама в один миг перечеркнула их добрые отношения, стала чужой и совершенно глухой к ее, Юлиным, словам... Просто стена непонимания выросла между ними, стена, через которую не пробиться!
   Не сразу Юле удалось взять себя в руки. Она еще долго упрашивала маму выслушать ее, понять, помочь. Но ни слезы, ни упреки, ни просьбы дочери не смогли поколебать железной решимости Натальи Анатольевны поступить так, как она считала нужным.
   Единственное, о чем удалось договориться Юле – разрешение на посещения друзей.
   – Хорошо, пусть Эмма приходит. Но только раз в три дня! И без своего нового дружка! – милостиво разрешила мама. – И при условии – никакой переписки! Никаких телефонных разговоров! Вообще никаких контактов с этим... с этим пронырливым оборванцем!
   Юля едва сдержалась, слушая эти оскорбительные слова. Она поняла, что переубеждать маму бесполезно.
   А раз так, отныне она сама будет решать все возникающие у нее проблемы!
   Проблемой номер один была разлука с Ромкой. Теперь, когда она не могла созваниваться и переписываться с ним, одиночество стало невыносимым. И Юля решила – она увидится с любимым! Непременно увидится, и очень скоро!
 
   Роман тоже не мог выносить одиночества и бездействия, тем более что ему так и не удалось понять, что же произошло. В ответ на его расспросы мама молчала, как будто в рот воды набрала. И эта история с мобильником... Как-то странно и неожиданно он пропал.
   Наверное, именно это заставило Рому заподозрить неладное. Он стал припоминать, что же произошло в тот день, когда пропал телефон. Он в первый раз не получил письма от Юли. Что же еще? Утром ушел на перевязку, потом вернулся, а позже обнаружил, что письма под подушкой лежат не так, как он оставил...
   Стоп! А что, если мама заметила письма? Или даже... прочитала их?
   Ромка похолодел. Надо же было быть таким растяпой, чтобы забыть спрятать письма подальше, куда-нибудь в тумбочку!
   Но как же мама могла?! Читать чужие письма? Нет, это непохоже на нее, она ни за что не стала бы этого делать!
   И все же она это сделала. Ромка с грустью убедился в этом, припоминая, какой довольной выглядела мама, в то время как он метался, умирая от беспокойства. Она даже не пыталась расспросить его, как будто заранее знала, в чем дело. Как будто ее даже устраивало то, что творилось с сыном...
   «Зачем ты это сделала, мама?» – Ромке захотелось закричать, затопать ногами, устроить матери скандал...
   Но он нашел в себе силы сдержаться. Ссора с матерью – не решение проблемы. Он ничего не добьется, если поругается с ней. Его запрут еще строже, привлекут отца или, чего доброго, приставят охранника. Они могут! Они все могут... Раз уж читают чужие письма.
   Действовать нужно было осмотрительнее, хитрее. И Рома уже знал как. Он собирался сбежать из больницы к Юле и даже придумал, как это сделать. Чтобы осуществить задуманное, ему нужна была помощь Васи или Эммы. Оставалось только дождаться друзей. Рома знал, что рано или поздно они появятся: не может быть, чтобы они не попытались узнать, что же случилось, почему их к нему не пускают.

26

   Отделение хирургии, где лежал Рома, находилось на втором этаже, окна выходили в сад, заросший густым кустарником и высокими старыми деревьями.
   Ирина Степановна обратила внимание на то, что в последние дни Рома неожиданно увлекся чтением. Широко распахнув рамы, он раскладывал на подоконнике книги и с упоением читал.
   Мать была очень довольна. Она давно пыталась приучить сына к книгам, таскала ему из библиотеки классику, покупала нашумевшие бестселлеры, но до сих пор ей не удавалось заинтересовать его. И вот теперь дело сдвинулось с мертвой точки. Сын с книгой – это было воплощение ее самых заветных мечтаний!
   Знала бы мама, насколько Рома далек от того, что написано на открытых перед ним страницах. Насколько ему было все равно, какую книгу положить на подоконник – да хоть поваренную! Один раз он даже поймал себя на том, что вот уже пятнадцать минут «читает» книгу, перевернутую вверх ногами. Хорошо, что мама в этот момент не смотрела на него!
   Ромины дежурства у окна оказались не напрасными. Один из «почтальонов» появился в саду на третий день, незадолго до обеда. Роме достаточно было лишь увидеть блеснувшие в кустах очки друга, чтобы сделать то, что было давно отрепетировано – незаметно и быстро метнуть в сад скатанную в шарик записку.
   Дальше все развивалось как по нотам. Вася как ни в чем не бывало вышел из кустов, поднял записку, развернул ее и прочел. Потом задрал голову, посмотрел на Ромку, понимающе кивнул головой и снова скрылся в кустах.
   Рома с облегчением захлопнул книгу. Какое счастье, что не надо больше притворяться, будто ему интересно читать эту муру!
 
   Спрятавшись в кустах, Вася развернул и перечитал Ромину записку.
   На неровно вырванном из тетрадки листе было нацарапано:
   «Васек! Меня засекли и заперли. Срочно нужна помощь. Жду тебя сегодня вечером у себя. Постарайся пробраться в палату! Только чтобы мама тебя не увидела. И не через главный вход. С 19.00 до 20.00 я один. На всякий случай окно будет открыто».
   – Не через главный вход, как же, – пробормотал Вася, пряча записку. – А через какой? – Он посмотрел на окно второго этажа, тяжело вздохнул. – Интересно, как я туда заберусь...
   Выйдя из больничного сада, Вася позвонил Эмме. Но телефон не ответил – Эмма торопилась к Юле и уже спустилась в метро – сегодня был как раз «день посещений друзей».

27

   Если бы кто-нибудь заглянул в палату Юли через некоторое время, он увидел бы мирную, спокойную картину – две подружки как ни в чем не бывало весело щебечут под довольно громкую музыку. Наверняка посетитель подумал бы, что девчонки с упоением обсуждают какие-нибудь свои секреты.
   Да, так оно и было, вот только секреты были не совсем обычными: пустая болтовня прикрывала очень важную беседу двух заговорщиц. Юля посвящала подругу в детали плана побега. Несмотря на то, что разговор проходил под бдительным присмотром мамы, Юле удалось передать Эмме заранее приготовленную записку, которую та тайком прочитала.
   Девчонкам удалось усыпить бдительность мамы – послушав разговор подружек, Наталья Анатольевна успокоилась – названия музыкальных групп, имена учителей и одноклассников... Ничего недозволенного. Мама решила оставить девочек одних и отправилась в буфет пить чай.
   Это явилось сигналом к действию.
   – Ну ты даешь! – с восхищением выдохнула Эмма. – Мыльная опера превращается в экшн!
   – Одобряешь? Тогда быстро переодеваемся! – скомандовала Юля, и подруги обменялись одеждой.
   В этом и состоял Юлькин план – она собиралась сбежать из больницы прямо сейчас, на такси, в Эмминой одежде. Сама Эмма должна была остаться вместо нее в палате и притвориться спящей – чтобы как можно дольше вводить в заблуждение маму.
   Правда, у хорошо продуманного плана были и свои изъяны: например, то, что одежда подруги висела на Юле, как на вешалке. Однако просторные одеяния скрывали загипсованную ногу, и девочка меньше беспокоилась о том, что не очень-то романтично появиться на первом свидании в гипсе и на костылях. То, как она будет выглядеть, очень волновало Юлю, и несмотря на спешку, она даже выкроила несколько минут, чтобы накраситься.
   Тем временем Эмма, облачившись в пижаму Юли, заказывала подруге такси. Пижама оказалась в самый раз, хотя Юля в ней утопала.
   Закончив прихорашиваться, Юля помогла подруге устроиться на кровати и подоткнула одеяло. Девочка чувствовала необычайный прилив сил. Через час или даже еще меньше она увидит Рому! Ожидание встречи будоражило, мурашки бегали по коже, сердце трепетало в груди. Юлино восторженное настроение передалось и Эмме – она ворочалась и хихикала, как будто ее щекотали. Девчонки предвкушали приключение, увлекательную игру.
   – А что делать, когда меня обнаружат? – спросила Эмма.
   – Действуй по обстановке! – посоветовала Юля. – Главное, отвернись к стене и не шевелись. Если позовут на ужин, просто скажи «Нет!». Мама не будет настаивать.
   – Легко тебе говорить «Нет»! А если мне и в самом деле кушать захочется? – ворчала Эмма, устраиваясь поудобнее. – Ох, подруга, не знаю, как ты со мной расплатишься за такие жертвы.
   – Отведу в самый крутой ресторан, и ты там наешься на полгода вперед!
   Убедившись, что Эмма надежно укутана одеялом, Юля направилась к двери. Она знала, как можно выйти из больницы, не привлекая внимание охраны – через приемное отделение, через отдельный вход с противоположной стороны здания. Там тоже были охранники, но они не знали Юлю и вполне могли принять ее за бестолковую заблудившуюся посетительницу.
   Так и случилось – когда задержанная в приемном отделении Юля назвалась именем Эммы и даже показала ее пропуск в больницу, охранники выпустили беглянку, посоветовав в следующий раз нанять себе гида.
   Очутившись на улице, Юля постояла несколько минут, вдыхая долгожданный воздух свободы. Солнце пробивалось сквозь листву, легкий ветерок овевал волосы, донося аромат цветущей липы. Как же хорошо на воле! И главное – Рома стал на несколько минут ближе!
   Подгоняемая этой мыслью, Юля летела, как на крыльях. Странное она, наверное, производила впечатление – худенькая фигурка в развевающихся одеждах мчится по больничному парку, громко, как копытами, стуча костылями. Покидающие клинику посетители, глядя вслед, только удивленно поднимали брови.
   Заказанная машина ждала у главного входа. Юля бросила на заднее сиденье костыли, села рядом с шофером и назвала адрес.
   – А ты, случайно, не сбежала? – поинтересовался пожилой усатый дядька, глядя, как Юлька поудобнее устраивает загипсованную ногу.
   – Ага, – кивнула девочка.
   – Я за бесплатно не вожу, – с сомнением покачал головой таксист.
   – Этого хватит? – Юля показала водителю деньги.
   – Поехали! – усмехнулся таксист, трогаясь. – А больницы я тоже не люблю.
   Юлька не отвечала. Закрыв глаза, она думала о том, что надо было одолжить у Эммы мобильник.

28

   Улыбающаяся физиономия Васи появилась в окне второго хирургического отделения ровно в семь. «Тарзан» раскачивался на ветках раскидистого тополя и заглядывал внутрь.
   – Ну, где ты там! – нелюбезно встретил приятеля Рома, чуть ли не за шкирку втаскивая в палату. – Я уже устал ждать! Скоро мама вернется!
   Он быстро снял пижаму и кинул другу:
   – Переодевайся!
   – Это еще зачем? – удивился Вася.
   – Так надо!
   Пожав плечами, Вася подчинился.
   – Останешься вместо меня, – объяснил Рома, натягивая Васины джинсы.
   Голова у Васи шла кругом. Приключение становилось все интереснее. Вначале таинственная записка. Потом проникновение в больницу по веткам тополя. Теперь еще и фокус с переодеванием и подменой. Что только не делает с людьми любовь!
   – Она не упадет в обморок, когда увидит меня? – озабоченно поинтересовался Рома, разглядывая себя в зеркале: джинсы и рубашка были ему коротки.
   – Упадет! – хихикнул Вася. – Я уже упал. А твоя мама в обморок не упадет, когда меня увидит?
   – Не должна, – покачал головой Рома. – Ну, то есть, увидеть не должна. Ты уж постарайся.
   – Когда вернешься? – поинтересовался Вася.
   Рома, пробурчав что-то нечленораздельное, исчез в окне. Обреченно вздохнув, Вася улегся в постель, с головой укутался простыней и отвернулся к стене. Первая серия закончилась. Начиналась вторая. Интересно, долго ли ему удастся продержаться неузнанным?

29

   Вот он, нужный корпус, вот вход, вот охранник – Юля, ни разу не бывавшая в этих местах, могла бы по памяти нарисовать расположение хирургического корпуса, о котором знала почти все из писем Ромы. Костыли оказались очень кстати – охранник принял ее за одну из пациенток, задержавшуюся на прогулке, и пропустил без вопросов.
   Девочка поднималась по лестнице, потом долго шла по длинному больничному коридору. Сердце колотилось, заглушая стук костылей. А вот и третья от окна дверь направо, десятая палата. Сейчас она откроет дверь, войдет, и...
   Она постояла несколько мгновений, пытаясь унять взбудораженные чувства. Потом открыла дверь, заглянула в палату... Взгляд упал на лежащую на кровати фигуру. Вот он, ее любимый. Лежит, отвернувшись к стене. Спит, наверное... Сейчас она подойдет поближе, тронет его за плечо... Фигура дернулась, но не повернулась. Тогда Юля, облизав пересохшие губы, проговорила:
   – Рома, это я... Юля...
   – Кто?! – простыня отлетела в сторону, и перед ошеломленной девочкой предстал Вася. – Это ты?! Откуда? Почему? Где Ромка?
   – Ромка? Я не знаю... А его тут нет? – проговорила Юля неожиданно севшим голосом. Почувствовав слабость, она присела на край кровати.
   Вася покачал головой, с сочувствием глядя на обессилевшую девочку.
   – К тебе побежал, – буркнул он.
   Юля опустила голову, закусила губу. Глаза наполнились слезами. Какая несправедливость!
   – Мы, наверное, разминулись, – пробормотала она и горько, отчаянно заревела.
   – Ну вот, полилось, – засуетился Вася. Он спрыгнул с кровати и бегал вокруг Юли, подсовывая ей то салфетку, то банку с газировкой. – Почему сразу плакать? Все же хорошо! Ну, разминулись, ну, не встретились, подумаешь! Не последний день живем.
   – Тебе легко говорить, – Юлька утирала слезы то салфетками, то подолом необъятной рубашки Эммы. – А я так мечтала... Так ждала! Я же его больше двух недель не видела. Я соскучилась и больше не могу, понимаешь?
   Вася, не зная, как быть с рыдающей девочкой, неловко обнял ее и принялся поглаживать по растрепавшимся волосам.
   – Не реви, не реви, – приговаривал он. – Ну не повезло. В жизни всякое бывает!
   – А когда он вернется? Он что-нибудь сказал? – Юля шмыгнула носом.
   – Понятия не имею, – Вася покачал головой. – Надо же, какая история! Расскажи кому, не поверят.
   – Я тогда пойду, – решилась, наконец, Юля. – Может, еще застану его там! А может, и нет...
   Она поднялась с кровати, подошла к зеркалу. Но увидев себя, снова чуть не заплакала. Ужас какой! Зареванная, глаза опухли, нос красный... Тяжело вздыхая, девочка принялась приводить себя в порядок.
   И тут Васю осенило.
   – Слушай, а зачем тебе уходить! – воскликнул он. – Рома тоже обнаружит, что тебя нет, и обязательно вернется! А ты подожди его здесь...
   – Как – здесь? А его мама? Если меня засекут, такое будет! Она же меня терпеть не может.
   – Спрячешься в кровати. Как я! Закутаешься в одеяло и подождешь его! А я пока двинусь ему навстречу, чтобы предупредить.
   – Прямо так и двинешься? – Юля окинула Васю скептическим взглядом. – В пижаме?
   – Э-э-э... Да, действительно. А что же делать? – Вася почесал затылок, а потом махнул рукой. – А, ладно! В пижаме так и пижаме. Раз уж я сегодня работаю клоуном...
   Высунувшись в окно, Юля наблюдала за Роминым другом. Вот он добрался до ствола, перелез на следующую ветку... Потом листва скрыла от нее мальчика, а еще через минуту она услышала треск и звук падающего тела.
   – Ты цел? – крикнула девочка.
   – Почти! – донеслось до нее. – Слушай! А у тебя мобильник-то есть?
   – Не-а! Предки конфисковали.
   – Жалко... Ладно, прячься скорее! Сейчас его мама нагрянет...
   Но это предупреждение немного запоздало.
   Едва Юля, убедившись, что с Васей все в порядке, обернулась, как столкнулась лицом к лицу с Роминой мамой.

30

   Возмущению Ирины Степановны не было предела. Рассерженная женщина с первого взгляда поняла, кто перед ней. Нога в гипсе и костыли отмели оставшиеся сомнения.
   Как она посмела! Явиться туда, куда ее никто не приглашал!
   Ирина Степановна смерила девочку пронзительным взглядом. Худющая, угловатая, даже эта бесформенная одежда не скрывает выпирающих костей. Надо же, подобрала себе наряд! Никакого вкуса. А сама-то, ну ни кожи ни рожи! Бледные щеки, блеклые волосы, глаза, как прозрачная вода... Вся какая-то бесцветная, тусклая, неинтересная. И абсолютно неженственная. И что только Рома в ней нашел!
   – Здравствуйте! – оказавшись лицом к лицу с Роминой мамой, Юля попыталась улыбнуться и быть приветливой.
   Не ответив, Ирина Степановна молча огляделась.
   – Где Рома? – голос ее звучал холодно и угрожающе, и сердце у девочки упало.
   – Я... не... – Юля не знала, как ей быть. Ну и переплет!
   – Где мой сын, я спрашиваю! – металл в голосе Ирины Степановны нарастал.
   – Я думаю, Рома скоро придет, – Юля попыталась успокоить Ирину Степановну, но та только больше вышла из себя.
   – Меня не интересует, что ты думаешь! Меня интересует, где он сейчас и почему это неизвестно кто сидит на его кровати, и почему вообще в палате посторонние, которых тут не должно быть! Нет, конечно, у некоторых ни стыда ни совести – они готовы при всех вешаться на парня. Но я не допущу, чтобы моего сына заманили в сети!
   Юля вспыхнула, опустила глаза. Так вот, значит, как о ней думают! «Ни стыда ни совести»! «Вешается на парня»! «Заманили в сети»! Она почувствовала, что ее сердце сейчас разорвется. С трудом управляясь с больной ногой, Юлька неловко поднялась.
   – Я... я, пожалуй, пойду, – пробормотала она, потянувшись к костылям.
   Но Ирина Степановна железной хваткой вцепилась ей в руку:
   – Никуда ты не пойдешь! Маленькая нахалка! Раз уж пришла, я тебя не отпущу! Выкладывай, где Роман, и учти – я могу проверить каждое твое слово!
   «За что она меня так ненавидит?» – Юля чуть не плакала. Но срываться тоже нельзя – от этого может пострадать Рома.
   – Я не знаю, – прошептала она, опустив глаза, полные слез.
   – Что? – грозно сдвинув брови, Ирина Степановна еще сильнее сжала Юлину руку. – Что ты там бормочешь? А ну говори громче!
   – Я не знаю, где Рома! – выкрикнула девочка. Ее голос зазвенел от подступивших к горлу рыданий. – Не знаю! И вы не имеете права оскорблять меня! И обращаться так со мной не имеете права! Я не преступница, а вы – не судья мне! – сказав это, Юля выдернула руку и, подхватив костыли, заковыляла к выходу.
   Несколько секунд Ирина Степановна оторопело смотрела ей вслед, а потом спохватилась:
   – Нет, погоди. Ты останешься тут, пока Рома не вернется, – с неожиданной для своего грузного тела легкостью Ирина Степановна рванулась вперед и встала в дверях.
   – Вы меня что, в заложницы берете? – Юля больше не скрывала враждебности.
   – Ах, какие мы слова знаем! И сколько в нас гонору! Ничего, ничего! Посидишь тут, шелковая станешь. Я тебя не выпущу отсюда, поняла?
   – А я и сама не уйду! – воинственно заявила Юля. Она отошла от двери и уселась на Ромину кровать.
   – Ах, вот ты как заговорила! – Ирина Степановна задохнулась от возмущения.
   – А как мне еще с вами разговаривать? – Юля тоже кипела. – Вы же ничего не хотите слушать! И постоянно оскорбляете меня ни за что! Я вам ничего плохого не сделала! А еще взрослый человек. Вам стыдно должно быть!
   – Ах ты... – кровь бросилась Ирине Степановне в лицо. Казалось, она вот-вот бросится на девочку с кулаками. – Ну, я тебе покажу. Ну, ты у меня узнаешь!
   Взгляд женщины упал на лежащую на стуле сумочку. Она кинулась к ней и достала мобильник.
   – Так ты говоришь, тебя зовут Юля? И твой мобильник сейчас у родителей? Что ж, отлично! Где тут у нас Юля? – Ирина Степановна пощелкала кнопками и поднесла телефон к уху.
   Юля молчала. Она чувствовала себя опустошенной и усталой. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и когда Ирина Степановна заговорила по телефону, девочка заткнула уши, чтобы ничего не слышать. Поэтому резкий разговор прошел мимо нее. И она не узнала, что Рома тоже «в плену», и не услышала, как родители «забили стрелку» – чтобы вечером на Ленинградском шоссе обменяться детьми.