Страница:
"А нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков". /2-е Пет. 3:7/ "Придёт же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят". /3:10/ "Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда". /3:13/ "Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям"... /3:3/ "И многие последуют их разврату, и чрез них путь истины будет в поношении. И из любостяжания будут уловлять вас льстивыми словами; суд им давно готов, и погибель их не дремлет". /2:2-3/
"Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией". /1-е Пет. 4:10/ "Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, НО И ЗА ГРЕХИ ВСЕГО МИРА. А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: "я познал Его", но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; А кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаем, что мы в Нём". /1-еИоан. 2:2-5/ То есть искупивший весь мир Спаситель соединяет с Собой тех, кто стоит на Пути, ибо Он - "Путь, Истина, и Жизнь".
Мы переболели детской болезнью дурной свободы от Отца, пребывания вне Дома, чтобы избрать Его навечно. Изжит, хотя бы разумом преодолен соблазн Тьмы. Единый для всех Отчий Дом, Любовь в Отце, Сыне и Духе, друг к другу и всякой твари. Любящая единая семья. Целое, где каждая часть жертвенно служит всем и Всему, получая за это Жизнь - счастье непрерывного восхождения к Истине. В Доме все бесконечно свободны для Света, Красоты, творчества. Здесь каждый свободен вершить своё Дело, состояться в Замысле. Свобода отныне будет заключаться в преодолении иных, неземных препятствий и испытаний, так свободен Спаситель, Сын, всегда находящийся в Доме Отца. Но это не будет свобода "от Отца", человек будет навеки освобождён "от лукавого", которому не будет места в Доме, как не будет там места тьме. Высшая СВОБОДА - лишь в Отце и Его Доме. Будет навеки преодолен соблазн тьмы внешней, дурной свободы ОТ Творца с Его Законом: "Все - в одном, один - во всех". Ибо, войдя смиренно в человеческую плоть, Божество вошло в тварь, соединив её с Собой не только Замыслом, но и любовью.
"Интеллигенция погубит Россию", - предсказание из "Вех".
"Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня". /Иоан. 14:6/
Христос - Путь, Истина и Жизнь, поэтому исповедание Христа - прежде всего исповедание Пути, образа жизни. Служение восходящему Целому во имя достижения Царства преображённым человечеством. Советский народ в массе своей стоял на Пути и восходил, не ожидая личной награды, "по велению сердца". То есть это был не страх рабства, не корысть наёмничества, а сыновство. По призванию, по духу. Это похоже, как если бы альпинист-романтик, восходящий в поисках красоты, высоты горней, преодоления земного притяжения в тесной связке с товарищами, для спасения которых часто рискующий жизнью, в самом процессе восхождения, в победе над собой испытывающий счастье, - вдруг находит на вершине горы неожиданное бесценное сокровище. Таковым может стать для "красных святых" бессмертие в Доме Отца. Неведение о награде, о Царстве "там", по ту сторону земного бытия, - вот собственно, что отличало "товарищей по духу" от христиан. Ещё, разумеется, молитвенное обращение ко Христу, церковные таинства, вера в Него, как в своего Спасителя, о которой ведает лишь Сам Господь. Но не всякий, говорящий: "Господи, Господи!" - войдёт в Царствие. А к "ставшему на Путь" Спаситель приходит Сам. Ну а настоящее "богоборчество", в котором часто несправедливо упрекают советских людей, - это отрицание Замысла, Откровения, Учения Нового Завета как Пути и Образа Жизни. /"Все за одного, один за всех во имя Светлого Будущего", в переводе на язык товарищей/. В НЕПОСЛУШАНИИ СЛОВУ можно упрекать кого угодно, только не "мечтателей и учёных", распевающих в коммуналках и у костров: К станку ли ты склоняешься, В скалу ли ты врубаешься Мечта прекрасная, ещё неясная Уже зовёт тебя вперёд! Помощь Божья, благодать, благословение даются ВОСХОДЯЩИМ и ВСТУПИВШИМ НА ПУТЬ.
* * *
Л. Н. Толстой, из "Дневников": "Мы, богатые классы, разоряем рабочих, держим их в грубом непрестанном труде, пользуясь досугом и роскошью. Мы не даём им, задавленным трудом, возможности произвести духовный цвет и плод жизни: ни поэзии, ни науки, ни религии. Мы всё это берёмся давать им и даём ложную поэзию... Какой ужасный грех. Если бы только мы не высасывали их до дна, они бы проявили и поэзию, и науку, и учение о жизни". "Сила правительства в том, что у них в руках самопитающийся круг власти: ложное учение производит власть; а власть даёт возможность распространять одно ложное учение, устраняя ВСЁ ПРОТИВНОЕ ЕМУ, ОБЛИЧАЮЩЕЕ ЕГО". "Нельзя выдумать для жестоких поступков более выгодных условий, как то сцепление чиновников, которое существует в государстве". "Жизнь наша господская так безобразна, что мы не можем радоваться даже рождению наших детей. Рожаются не слуги людям, а враги их, дармоеды. Все вероятия, что они будут такими". "Наше искусство с постановкой потех для богатых классов не только похоже на проституцию, но есть не что иное, как проституция".
Мы - воины Неба. Мы отвоёвываем Его детей у Вампирии, у ложной системы ценностей, губительного образа жизни. У князя Тьмы.
"Ты создал нас для себя и не успокоится сердце наше, пока не найдёт Тебя". /Бл. Августин/.
Дети бессмертного Бога "по образу и подобию" не могут быть смертны. Одни смотрят на мир с высоты птичьего полёта, другие - "птичьего помёта".
Падший человеческий разум отказывается признать невероятное, чудо. Так наше зрение упрямо воспринимает вогнутое лицо как привычное, выпуклое.
Нет права обществу судить давние преступления - человек, как правило, уже совсем другой.
Рьяно берегущему здоровье, приверженцу и энтузиасту всевозможных методов оздоровления: - После стольких мучений - а вдруг кирпич на голову? Вот обидно!
Душа человеческая - как общий ребёнок двух расставшихся родителей, двух враждующих начал.
"Жнущий получает награду и получает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут; Ибо в этом случае справедливо изречение: "один сеет, а другой жнёт". Я послал вас жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их". /Иоан. 4:36-38/ Единство служения каждого, всех поколений Богочеловечества в Целом, в общем Замысле Неба.
ВАМПИРИЗМ ЗАРАЗЕН. Всякая жизнь за счёт другого вызывает у этого "другого" ответную жажду чужой крови. Основа капитализма: питаюсь другими, самоутверждаюсь, чтобы расширять своё каннибальское меню до бесконечности. Чтобы все служили МНЕ. Суть Закона, Замысла Неба /и отчасти идеологии коммунизма - Антивампирии/: утверждаюсь, чтобы вершить Дело Божье на земле - "спасти погибающих, собрать рассеянных", сострадать и "сеять разумное, доброе, вечное". "Я пастырь добрый, душу полагаю за овец"... И сохраняю их, приумножаю, чтобы вернуть Господину. Современная цивилизация - скотобойня, чтобы овец Господина "резать и стричь". Пускать на пуловеры, дублёнки и шашлык. ДОЛГИ НАШИ... Долг, чувство долга... "Исполнен долг, завещанный от Бога"... Не исполняющий ДОЛГ - не исполняет Замысла. Если и можно говорить о каких-то "правах человека", то лишь о праве "исполнить ДОЛГ". Сказка Пушкина "О рыбаке и рыбке" - о нынешней цивилизации. Пожелание всё больших благ, доведённое до безумия, - чтобы само провидение было у злого мира "на посылках". И заканчивающееся, естественно, крахом "у разбитого корыта". Что лучше - тайно служащий тебе солдат неприятельской армии или твой солдат, завербованный неприятелем? Эксплуатация в сталинской Антивампирии явилась следствием напряжённой гонки двадцатых-тридцатых годов, отчаянным коллективным бегством от догоняющей разъярённой Вампирии во главе с князем Тьмы. Бежали, потом, чуть оторвавшись, строили в бешеном темпе фундамент новой, ещё неведомой на земле жизни, укрепляли оборону: "Дрянь адмиральская, пан и барон шли от шестнадцати разных сторон". Отбивались от подлинных и мнимых /разве в драке разберёшь?/ - врагов. Ибо оборотень на то и оборотень, что имеет двойную личину. Пусть эксплуатация государством, но это эксплуатация гребцов в лодке, удирающей от гигантского крокодила! Спасались не только тела, но и души жертвы потенциальных вампиров, которым не удалось тогда добраться до народной шеи и свершить ту бойню, что разразилась через семьдесят лет. Цель оправдывала средства. "И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне". /Мф. 10:28/ Обычно душа сама понимающе откликается на такие, пусть жёсткие, но очищающие, грозовые периоды истории (энтузиазм гражданки, первых пятилеток, великий подвиг Второй Мировой). Оборотень "Германия превыше всего", - беснующийся фашизм, шёл по пятам, изнутри сочувственно поскуливала "пятая колонна"... Война, чтобы напиться крови. И война, чтобы не позволить это сделать.
"Ибо вот, все души - Мои: как душа отца, так и душа сына - Мои; душа согрешающая, та умрёт". /Иез. 18:4/ Конкуренция - победа и господство одних над другими, менее приспособленными, менее удачливыми, менее наглыми, жёсткими. Соперничество. Право сильного - право звероподобного. Использование даров Творца против Замысла Творца. Социалистическое соревнование призвано было выявить сильнейших, чтобы они помогали слабым, подтягивали до себя. Взаимопомощь. Порок соревнований показуха, элемент игры, "ветхие" стимулы. Но это был безусловно шаг вперёд по сравнению с конкуренцией, особенно практика перехода "в отстающие бригады". "Герой труда" - это всё детство. Нелепо было бы давать звание Героя "рожденному свыше". Это понимал Маяковский: "Чтобы, умирая, воплотиться В пароходы, строчки и другие долгие дела..."
Два глубинных начала в человеке - жажда свободы и жажда послушания противоречивые, взаимоисключающие в жизни "века сего" - то анархии, то диктатуры, - непостижимым образом примиряются в Боге. Свободное послушание абсолютно Свободному Творцу, пребывание в Нём делает личность свободной. Но свободной не ОТ ТВОРЦА, а с ТВОРЦОМ. Цель земной жизни - соединение Свободы и Послушания в крестном пути Христа - несение своего креста во имя исполнения Замысла: "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою. чтобы опять принять ее; Никто не отнимет её у Меня, но Я Сам отдаю её: имею власть отдать её и власть имею опять принять ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего". /Иоан. 10:17-18/ Свободное подчинение каждой ипостаси Троицы во имя пребывания в её Абсолютной Свободе. Я в свободном послушании отдаю жизнь Целому, Замыслу, чтобы воплотиться в Свободе части, живущей Жизнью свободного Целого, неотделимой от Целого. Одновременно абсолютно послушной и свободной вместе с Целым в этом новом бытии.
* * *
Несколько дней с того первого посещения Златогорья Иоанна готовилась, освобождая часть дома к приёму жильцов. Мебель им всю оставила, матрасы, подушки, шторы, посуду. Познакомилась предварительно с ними самими - две супружеские пары средних лет - русские из Грозного и обрусевшие немцы из Казахстана. У немцев дочь училась в МГУ, жила в общежитии, у грозненцев двое детей были в златогорьевском интернате. Мужчины работали на строительстве престижного "крутого" посёлка в двадцати минутах автобусом от Лужина, там прилично платили и была надежда со временем купить квартиру. Не обязательно в Златогорье, но в системе Изании, которой они просто бредили после того ада, что пережили. Рассказали, что там, на стройке, их целая бригада "наших". Обеспечили одеждой, разместили по квартирам. Дети пристроены, по утрам приезжает микроавтобус, кормит завтраком, оставляет термосы с обедом, и на ужин что-то вроде пиццы, только разогреть, и кефир по Мечникову... Забирают по необходимости спецодежду - постирать, починить, заменить постельное бельё два раза в месяц, другие бытовые надобности... В общем, денег своих они не тратят, отдают в ИЗАН-банк. Жёны тут же разнорабочими, мусор вывозят и постепенно осваивают "отделку". Противно, конечно, работать на жирных, но они уверены, что всё скоро начнет меняться и победа будет за нами. Вот теперь и за жильё, слава Богу, платить не будут, и здесь, у Иоанны, куда лучше, чем в доме, что они прежде снимали. Там хозяйский сын алкоголик, по ночам бузит, не даёт спать. А она пусть не волнуется, дом будет в полном порядке, утром и вечером с Анчаром погуляют, и забор поправят. И вообще, где надо подремонтируют, доведут понемногу до ума, включая сад-огород - у них руки, слава Богу, откуда надо растут... Приехали за жигулёнком. Иоанна отдала ключи от московского гаража, позвонив свекрови, что сдала за баксы. Забрали тюки со старыми и просто ненужными шмотками, игрушками и книжками из чулана московской квартиры. И вообще со всякой разностью с антресолей, лоджии и гаража. Иоанна чувствовала себя грешницей перед постригом - Боже, сколько же у неё было лишнего и как тяжело с каждой вещью расставаться! Просто отрываешь от сердца, какие-то "минувших дней воспоминанья", события, давно ушедшие краски, запахи... Вот Лиза - как она легко расстаётся со всем ненужным, как весело дарит, раздаёт! А может, и Лизу с тех пор изменили эти "рыночные отношения"? Так Иоанна открыла в ИЗАН-банке счёт, получила компьютерную карточку и подумала, что ей, жадюге, всё же легче, чем когда-то уходящим из мира монахам и толстовцам, раздававшим имение неизвестно каким нищим, которые могли всё пропить и спустить кошке под хвост. Ведь отныне и её дом, и жигуленок, и гараж, и лишние вещи будут работать не только на денисово исцеление и их "хлеб насущный", но и будут честно продолжать служить другим людям. Кстати, под "нищими" в Изании подразумевались все, нуждающиеся в данный момент в твоей помощи. Потом наступил момент получения Дениса в аэропорту - именно "получения", ибо он был неподвижен, молчалив и элегантен на носилках под пледом, как переправленный багажом манекен. Осунувшийся, красивый какой-то потусторонней смертельной бледностью и непривычной огромностью неподвижно-кукольных, раз и навсегда испуганных глаз, он, никогда ничем не болевший, незыблемый, как пресловутый "айсберг в океане", вдруг был разом перевернут, повержен со всей своей подводной и надводной частью. Непотопляемый начал погружаться и дробиться, разламываться и таять, и оказалось, что всё, прежде единственно важное, попросту исчезает при этом персональном апокалипсисе. Что остаётся только боль и ледяной ужас перед лицом небытия. Не небытия-покоя, а некой нелепости, катастрофы, антибытия - так пытался он ей потом объяснить своё состояние, когда решился, наконец, заговорить о пережитом. Мольба... К Богу?.. Да, конечно, к Богу, потому что больше никто не мог помочь. Чтобы это невыносимое крушение наконец-то остановилось и одновременно не останавливалось, ибо конец был страшнее самой боли. Страшнее которой, вроде бы, ничего не было.
ТАК ГОВОРИЛ ЗЛАТОВ...
- О каком таком объективном мире вы говорите? Где он, этот объективный мир? Что вы, - вот вы лично о нём знаете? Вы знаете только свой субъективный мир, который начался, когда начались вы, и умрёт с вашей смертью. В этом мире есть лишь то, что вы видите, слышите, чувствуете, мыслите - или сами, или от других. Только те города, те люди, только та музыка, книги, история человечества, что так или иначе коснулось вашего "Я". А если бы вы не узнали в своё время, что был Наполеон, Юлий Цезарь и Иван Грозный, их бы для вас и не было. У кого-то полмира занимают шахматы, у кого-то женщины... Вот вы, небось, десятки оттенков жёлтого различаете, а кому-то что солнце, что репа - всё одного цвета. Но зато он знает, как и когда эту репу сажать, и сколько дворов и коров в его деревне, и кто лазит в окно к соседке, когда сосед уезжает на рынок с огурцами. Где он, ваш объективный мир? Есть только то, что включает в себя ваше субъективное сознание, и ни грамма больше. Для вас и для меня есть история человечества, а какой-нибудь дворник Кузя на неё плевать хотел. И прекрасно без неё обходится. Какой-нибудь нищий старик, развалина, за жизнь цепляется, а этот, кровь с молоком, стены баксами оклеены, - пускает себе пулю в лоб. Где тут объективность? Объективная реальность то бишь? Я вот с вами сижу и не знаю, есть ли сейчас объективно мой дом, или, не дай Бог, сгорел уже. А жена к другому ушла. Потому что у неё свой объективный мир. Я только знаю, что мне сообщают мои органы чувств и перерабатывает мой разум, а объективно это или не объективно... И так, видимо, каждый, если эти "каждые" мне не снятся... Каждый - бог своего собственного мира, альфа и омега, начало и конец. Миры эти взаимодействуют, пересекаются, сталкиваются, враждуют, сближаются - это и есть жизнь. Конечно, этот ваш объективный мир неизбежно пожирает своих богов, но вдумайтесь, что происходит... Уничтожая меня, божка, мир умирает сам. Вот он лишил меня глаз, ушей, носа, языка, рук, ног - и исчезли краски, звуки, запахи, пространство... У меня нет сердца, лёгких, почек, искусственное кровообращение - теперь наука на всё способна - остался только мозг. Вернее, кусочек мозга. Тот самый, который связывают с хранилищем "Я", с памятью, хотя память, по-моему, вовсе не хранилище индивидуальности. Когда я впервые увидел над собой красную погремушку и понял, что хочу её, я осознал своё "Я" как хотение, а не как память. Памяти ещё не было. Ну, хорошо, пусть память. Так значит в этой самой памяти, в нескольких кубиках мозга, сейчас помещаюсь я, да плюс к тому весь мир. С Наполеоном, Цезарем, Нью-Йорком и Эйфелевой башней, со всеми науками, музеями, симфониями, Толстым и космосом, потому что, пардон, ему больше негде помещаться, этому космосу. Потому что, убивая эти самые несколько кубических сантиметров мозга, мир убивает себя. Наступает тот самый конец света, которого так боится человечество, а вся штука в том, что он у каждого свой. Персональный. Рождение - начало света, смерть - конец. А поскольку вы мне не можете показать самого что ни на есть разгения, который мог бы доказать, что есть объективно что-либо за пределами его микрокосма, то и наличие объективного мира после вашей смерти - всего лишь из области предположений. То есть вот где он помещается, этот ваш объективный мир, - он шлёпнул себя по темени, - Кирпич на голову, и хана объективному миру. Вы возразите, конечно, что миллионы людей за историю человечества сошли в могилу, а мир стоит себе. Но это лишь доказывает, что миллионы объективных миров погибли за это время, а, если предположить, что душа не помещается здесь, - он опять хлопнул себя по темени, - и вообще нематериального происхождения, то отдельное человеческое "Я", то есть бог с маленькой буквы ("Я сказал: вы боги") переживёт свой объективный мир. Да, мы знаем, что люди-боги неизбежно исчезают с лица земли, сбрасывая тела, как змея кожу. Но что это значит, ты будешь иметь некоторое право сказать, лишь сам проделав подобную процедуру, если так можно выразиться. Во всяком случае, если ударом кирпича по голове разрушается не только твой земной мир, но и твой микрокосм, который этот мир вмещает, то есть полная крышка во веки веков, то хвалёная ваша вселенная сгинет вместе со мной. Потому что если я ничего не знаю и не чувствую, то ничего и нет. И ничего вы тут не докажете, да и доказывать будет некому, и вообще не стоит огород городить. Вот если, как мы верим, душа бессмертна, и каждый предстанет со своим микрокосмом перед лицом Творца, тогда и о вашем реальном мире можно поговорить. Только для этого придётся суммировать микрокосмы всех когда-либо живших и посмотреть, что получится. А такое под силу лишь самому Творцу.
Национальное, классовое, партийное, общинное - любое групповое самосознание имеет право на особую миссию лишь в главном - восхождении Богочеловечества к Царствию.
Умный верит глазам, дурак - ушам. Русские - дети, их провели, как детей, но и выкинуть что-либо ужасное они могут теперь, как злые мстительные дети. Мы - другие. Наши и ненаши. Две цивилизации. Разница в понятии, что такое хорошо и что такое плохо. Одни пришли в мир брать, другие - отдавать. Одни служить, другие - чтоб им служили, прислуживать и прислуживаться. Одни быть первыми, чтобы стать последними, другие - быть последними, чтобы стать первыми. Одни ради похоти своей - другие ради освобождения от неё. Одни - врастать в землю, другие - взлетать к Небу. Бедняги, они не знают радости подвига, победы над собой, жертвенного служения великой цели. Это высшее наслаждение, и если вы думаете, что в такие минуты не Господь дарит своим избранникам эту небесную радость, то вы ничего не понимаете. Жалкие, больные дети, измученные игрушками, жадностью и комплексами.
Как жена Лота - не оглядываться. Только вперёд.
Два мира. Разница - в ответе на вопрос о происхождении человека и смысле его жизни. Наша мудрость - тоже безумие в глазах мира.
Как нам жить, о чём просить Небо? Наиболее известное прямое руководство молитва Господня "Отче наш". "Отец наш. Который на Небесах", - взываем мы, признавая своё небесное происхождение и Замысел. "Единая семья". "Наш", а не "Мой". "Да святится Имя Твое, да придет Царствие Твое". Сказано, что "царство Божие внутри нас". То есть в сердцах наших. На Небе оно уже наступило, на земле невозможно, ибо "не от мира сего" и нарушило бы право "не являться на пир Господина". Оно в сердцах уже здесь, на земле, а продолжение - в вечности. - Вслед за церковью мы боремся за духовную экологию, не только природную. Чудовищное сатанинское загрязнение общества превзошло Содом и Гоморру, города, которые Бог уничтожил как рассадники греха. - Но, насколько я знаю, искушения необходимы. Лишь преодолевая их, мы познаём истину. - Да, вы правы, поэтому нам и не заповедано просить об избавлении от искушений. Существую я и мои искушения, перефразируя философа, - в этом жизнь. Ежедневно она предлагает нам дилемму: Бог или Лукавый? Это нормально: свобода там, где есть возможность выбора, в данном случае послушания или непослушания Небу. В конечном счете, это определит нашу судьбу в вечности. Вернётся ли блудный сын, нахлебавшись горькой свободы, к Отцу, источнику Жизни, или так и погибнет на чужбине? Ответ на этот вопрос каждый даст сам своим земным бытием. Это вопрос из вопросов, самый важный. Но можем ли мы, дети Неба, допустить тиранию законов Лукавого? Как бы вам объяснить? Для того же идущего в гору альпиниста полезны и неизбежны, к примеру, расщелины, пропасти, крутизна, ледники, дикие звери. Но допустимы ли капканы, расставленные на маршруте? Отравляющие ядовитые газы, ложные указатели, разбойники из-за угла? Это уже не честная борьба добра со злом - это хлынувшая в души отрава, с которой практически невозможно бороться.
- Можно считать нас приемниками коммунистов, но у нас генсек - Господь Бог. Мы берём за основу общую для всех главных религий этику Неба Замысел Творца о БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ. Наши правила: табу на религиозные споры и распри вплоть до исключения. А при вступлении - отречение от сатаны и дел его /от лукавого/. - А для атеистов? - Они называют богом совесть и исповедуют ее как высший нравственный закон бытия. То есть по части этики у нас противоречий нет, а остальное - тайна взаимоотношения Творца и каждой отдельной личности. Наши враги - не те, кто не верят, а враги Замысла Творца, которые "ведают, что творят". То есть враги Божии и прямые сатанисты. Нам близки лучше советские песни, хотя мы их часто видоизменяем. "Весь мир насилья мы разрушим..." - то есть "лежащий во зле мир". Мы не скрываем, что хотим взорвать его изнутри. По крайней мере, ослабить. "Кто был ничем, тот станет всем" - для нас это не социальная, политическая или правовая революция, а РЕВОЛЮЦИЯ ДУХА - "дорога к солнцу от червя", превращение человекозверя в Богочеловека, согласно Замыслу. "Наше дело правое, победа будет за нами",.. - разве в этих всем известных словах - не вера в некую высшую надмирную справедливость? Прославлю тебя и работой и песней, Ну а если в поход трубачи протрубят, Прикажи - я умру за тебя и воскресну, И опять буду жить для тебя. Это известный демократ Владимир Войнович, "Клятва Родине". Они сейчас чрезвычайно современно звучат, эти советские песни. Не замечали? Будь такие все, как вы, ротозеи, Что б осталось от Москвы, от Расеи? Всё пошло б на старый лад, на недолю, Взяли б вновь от нас назад землю, волю; Сел бы барин на земле злым Малютой, Мы б завыли в кабале самой лютой.
Узнали? - Демьян Бедный.
* * *
Они перевезли Дениса, вернее, то, что от него осталось, сначала в московский кардиоцентр, где продержали десять дней, а потом разрешили долечиваться в Златогорье под неусыпным наблюдением известного кардиолога, одного из первых членов Изании. Кардиолог жил в Златогорье практически постоянно с женой-невропатологом, спасаясь от прожигающего жизнь потомства. - Вся квартира на ушах, а ведь были нормальными детьми, - сокрушался он, Дёрганые, бесноватые, одни бритые, другие - патлатые. Те и другие немытые, что-то у них вечно бухает, музыкой этой пытать только.
"Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией". /1-е Пет. 4:10/ "Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, НО И ЗА ГРЕХИ ВСЕГО МИРА. А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: "я познал Его", но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; А кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаем, что мы в Нём". /1-еИоан. 2:2-5/ То есть искупивший весь мир Спаситель соединяет с Собой тех, кто стоит на Пути, ибо Он - "Путь, Истина, и Жизнь".
Мы переболели детской болезнью дурной свободы от Отца, пребывания вне Дома, чтобы избрать Его навечно. Изжит, хотя бы разумом преодолен соблазн Тьмы. Единый для всех Отчий Дом, Любовь в Отце, Сыне и Духе, друг к другу и всякой твари. Любящая единая семья. Целое, где каждая часть жертвенно служит всем и Всему, получая за это Жизнь - счастье непрерывного восхождения к Истине. В Доме все бесконечно свободны для Света, Красоты, творчества. Здесь каждый свободен вершить своё Дело, состояться в Замысле. Свобода отныне будет заключаться в преодолении иных, неземных препятствий и испытаний, так свободен Спаситель, Сын, всегда находящийся в Доме Отца. Но это не будет свобода "от Отца", человек будет навеки освобождён "от лукавого", которому не будет места в Доме, как не будет там места тьме. Высшая СВОБОДА - лишь в Отце и Его Доме. Будет навеки преодолен соблазн тьмы внешней, дурной свободы ОТ Творца с Его Законом: "Все - в одном, один - во всех". Ибо, войдя смиренно в человеческую плоть, Божество вошло в тварь, соединив её с Собой не только Замыслом, но и любовью.
"Интеллигенция погубит Россию", - предсказание из "Вех".
"Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня". /Иоан. 14:6/
Христос - Путь, Истина и Жизнь, поэтому исповедание Христа - прежде всего исповедание Пути, образа жизни. Служение восходящему Целому во имя достижения Царства преображённым человечеством. Советский народ в массе своей стоял на Пути и восходил, не ожидая личной награды, "по велению сердца". То есть это был не страх рабства, не корысть наёмничества, а сыновство. По призванию, по духу. Это похоже, как если бы альпинист-романтик, восходящий в поисках красоты, высоты горней, преодоления земного притяжения в тесной связке с товарищами, для спасения которых часто рискующий жизнью, в самом процессе восхождения, в победе над собой испытывающий счастье, - вдруг находит на вершине горы неожиданное бесценное сокровище. Таковым может стать для "красных святых" бессмертие в Доме Отца. Неведение о награде, о Царстве "там", по ту сторону земного бытия, - вот собственно, что отличало "товарищей по духу" от христиан. Ещё, разумеется, молитвенное обращение ко Христу, церковные таинства, вера в Него, как в своего Спасителя, о которой ведает лишь Сам Господь. Но не всякий, говорящий: "Господи, Господи!" - войдёт в Царствие. А к "ставшему на Путь" Спаситель приходит Сам. Ну а настоящее "богоборчество", в котором часто несправедливо упрекают советских людей, - это отрицание Замысла, Откровения, Учения Нового Завета как Пути и Образа Жизни. /"Все за одного, один за всех во имя Светлого Будущего", в переводе на язык товарищей/. В НЕПОСЛУШАНИИ СЛОВУ можно упрекать кого угодно, только не "мечтателей и учёных", распевающих в коммуналках и у костров: К станку ли ты склоняешься, В скалу ли ты врубаешься Мечта прекрасная, ещё неясная Уже зовёт тебя вперёд! Помощь Божья, благодать, благословение даются ВОСХОДЯЩИМ и ВСТУПИВШИМ НА ПУТЬ.
* * *
Л. Н. Толстой, из "Дневников": "Мы, богатые классы, разоряем рабочих, держим их в грубом непрестанном труде, пользуясь досугом и роскошью. Мы не даём им, задавленным трудом, возможности произвести духовный цвет и плод жизни: ни поэзии, ни науки, ни религии. Мы всё это берёмся давать им и даём ложную поэзию... Какой ужасный грех. Если бы только мы не высасывали их до дна, они бы проявили и поэзию, и науку, и учение о жизни". "Сила правительства в том, что у них в руках самопитающийся круг власти: ложное учение производит власть; а власть даёт возможность распространять одно ложное учение, устраняя ВСЁ ПРОТИВНОЕ ЕМУ, ОБЛИЧАЮЩЕЕ ЕГО". "Нельзя выдумать для жестоких поступков более выгодных условий, как то сцепление чиновников, которое существует в государстве". "Жизнь наша господская так безобразна, что мы не можем радоваться даже рождению наших детей. Рожаются не слуги людям, а враги их, дармоеды. Все вероятия, что они будут такими". "Наше искусство с постановкой потех для богатых классов не только похоже на проституцию, но есть не что иное, как проституция".
Мы - воины Неба. Мы отвоёвываем Его детей у Вампирии, у ложной системы ценностей, губительного образа жизни. У князя Тьмы.
"Ты создал нас для себя и не успокоится сердце наше, пока не найдёт Тебя". /Бл. Августин/.
Дети бессмертного Бога "по образу и подобию" не могут быть смертны. Одни смотрят на мир с высоты птичьего полёта, другие - "птичьего помёта".
Падший человеческий разум отказывается признать невероятное, чудо. Так наше зрение упрямо воспринимает вогнутое лицо как привычное, выпуклое.
Нет права обществу судить давние преступления - человек, как правило, уже совсем другой.
Рьяно берегущему здоровье, приверженцу и энтузиасту всевозможных методов оздоровления: - После стольких мучений - а вдруг кирпич на голову? Вот обидно!
Душа человеческая - как общий ребёнок двух расставшихся родителей, двух враждующих начал.
"Жнущий получает награду и получает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут; Ибо в этом случае справедливо изречение: "один сеет, а другой жнёт". Я послал вас жать то, над чем вы не трудились: другие трудились, а вы вошли в труд их". /Иоан. 4:36-38/ Единство служения каждого, всех поколений Богочеловечества в Целом, в общем Замысле Неба.
ВАМПИРИЗМ ЗАРАЗЕН. Всякая жизнь за счёт другого вызывает у этого "другого" ответную жажду чужой крови. Основа капитализма: питаюсь другими, самоутверждаюсь, чтобы расширять своё каннибальское меню до бесконечности. Чтобы все служили МНЕ. Суть Закона, Замысла Неба /и отчасти идеологии коммунизма - Антивампирии/: утверждаюсь, чтобы вершить Дело Божье на земле - "спасти погибающих, собрать рассеянных", сострадать и "сеять разумное, доброе, вечное". "Я пастырь добрый, душу полагаю за овец"... И сохраняю их, приумножаю, чтобы вернуть Господину. Современная цивилизация - скотобойня, чтобы овец Господина "резать и стричь". Пускать на пуловеры, дублёнки и шашлык. ДОЛГИ НАШИ... Долг, чувство долга... "Исполнен долг, завещанный от Бога"... Не исполняющий ДОЛГ - не исполняет Замысла. Если и можно говорить о каких-то "правах человека", то лишь о праве "исполнить ДОЛГ". Сказка Пушкина "О рыбаке и рыбке" - о нынешней цивилизации. Пожелание всё больших благ, доведённое до безумия, - чтобы само провидение было у злого мира "на посылках". И заканчивающееся, естественно, крахом "у разбитого корыта". Что лучше - тайно служащий тебе солдат неприятельской армии или твой солдат, завербованный неприятелем? Эксплуатация в сталинской Антивампирии явилась следствием напряжённой гонки двадцатых-тридцатых годов, отчаянным коллективным бегством от догоняющей разъярённой Вампирии во главе с князем Тьмы. Бежали, потом, чуть оторвавшись, строили в бешеном темпе фундамент новой, ещё неведомой на земле жизни, укрепляли оборону: "Дрянь адмиральская, пан и барон шли от шестнадцати разных сторон". Отбивались от подлинных и мнимых /разве в драке разберёшь?/ - врагов. Ибо оборотень на то и оборотень, что имеет двойную личину. Пусть эксплуатация государством, но это эксплуатация гребцов в лодке, удирающей от гигантского крокодила! Спасались не только тела, но и души жертвы потенциальных вампиров, которым не удалось тогда добраться до народной шеи и свершить ту бойню, что разразилась через семьдесят лет. Цель оправдывала средства. "И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне". /Мф. 10:28/ Обычно душа сама понимающе откликается на такие, пусть жёсткие, но очищающие, грозовые периоды истории (энтузиазм гражданки, первых пятилеток, великий подвиг Второй Мировой). Оборотень "Германия превыше всего", - беснующийся фашизм, шёл по пятам, изнутри сочувственно поскуливала "пятая колонна"... Война, чтобы напиться крови. И война, чтобы не позволить это сделать.
"Ибо вот, все души - Мои: как душа отца, так и душа сына - Мои; душа согрешающая, та умрёт". /Иез. 18:4/ Конкуренция - победа и господство одних над другими, менее приспособленными, менее удачливыми, менее наглыми, жёсткими. Соперничество. Право сильного - право звероподобного. Использование даров Творца против Замысла Творца. Социалистическое соревнование призвано было выявить сильнейших, чтобы они помогали слабым, подтягивали до себя. Взаимопомощь. Порок соревнований показуха, элемент игры, "ветхие" стимулы. Но это был безусловно шаг вперёд по сравнению с конкуренцией, особенно практика перехода "в отстающие бригады". "Герой труда" - это всё детство. Нелепо было бы давать звание Героя "рожденному свыше". Это понимал Маяковский: "Чтобы, умирая, воплотиться В пароходы, строчки и другие долгие дела..."
Два глубинных начала в человеке - жажда свободы и жажда послушания противоречивые, взаимоисключающие в жизни "века сего" - то анархии, то диктатуры, - непостижимым образом примиряются в Боге. Свободное послушание абсолютно Свободному Творцу, пребывание в Нём делает личность свободной. Но свободной не ОТ ТВОРЦА, а с ТВОРЦОМ. Цель земной жизни - соединение Свободы и Послушания в крестном пути Христа - несение своего креста во имя исполнения Замысла: "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою. чтобы опять принять ее; Никто не отнимет её у Меня, но Я Сам отдаю её: имею власть отдать её и власть имею опять принять ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего". /Иоан. 10:17-18/ Свободное подчинение каждой ипостаси Троицы во имя пребывания в её Абсолютной Свободе. Я в свободном послушании отдаю жизнь Целому, Замыслу, чтобы воплотиться в Свободе части, живущей Жизнью свободного Целого, неотделимой от Целого. Одновременно абсолютно послушной и свободной вместе с Целым в этом новом бытии.
* * *
Несколько дней с того первого посещения Златогорья Иоанна готовилась, освобождая часть дома к приёму жильцов. Мебель им всю оставила, матрасы, подушки, шторы, посуду. Познакомилась предварительно с ними самими - две супружеские пары средних лет - русские из Грозного и обрусевшие немцы из Казахстана. У немцев дочь училась в МГУ, жила в общежитии, у грозненцев двое детей были в златогорьевском интернате. Мужчины работали на строительстве престижного "крутого" посёлка в двадцати минутах автобусом от Лужина, там прилично платили и была надежда со временем купить квартиру. Не обязательно в Златогорье, но в системе Изании, которой они просто бредили после того ада, что пережили. Рассказали, что там, на стройке, их целая бригада "наших". Обеспечили одеждой, разместили по квартирам. Дети пристроены, по утрам приезжает микроавтобус, кормит завтраком, оставляет термосы с обедом, и на ужин что-то вроде пиццы, только разогреть, и кефир по Мечникову... Забирают по необходимости спецодежду - постирать, починить, заменить постельное бельё два раза в месяц, другие бытовые надобности... В общем, денег своих они не тратят, отдают в ИЗАН-банк. Жёны тут же разнорабочими, мусор вывозят и постепенно осваивают "отделку". Противно, конечно, работать на жирных, но они уверены, что всё скоро начнет меняться и победа будет за нами. Вот теперь и за жильё, слава Богу, платить не будут, и здесь, у Иоанны, куда лучше, чем в доме, что они прежде снимали. Там хозяйский сын алкоголик, по ночам бузит, не даёт спать. А она пусть не волнуется, дом будет в полном порядке, утром и вечером с Анчаром погуляют, и забор поправят. И вообще, где надо подремонтируют, доведут понемногу до ума, включая сад-огород - у них руки, слава Богу, откуда надо растут... Приехали за жигулёнком. Иоанна отдала ключи от московского гаража, позвонив свекрови, что сдала за баксы. Забрали тюки со старыми и просто ненужными шмотками, игрушками и книжками из чулана московской квартиры. И вообще со всякой разностью с антресолей, лоджии и гаража. Иоанна чувствовала себя грешницей перед постригом - Боже, сколько же у неё было лишнего и как тяжело с каждой вещью расставаться! Просто отрываешь от сердца, какие-то "минувших дней воспоминанья", события, давно ушедшие краски, запахи... Вот Лиза - как она легко расстаётся со всем ненужным, как весело дарит, раздаёт! А может, и Лизу с тех пор изменили эти "рыночные отношения"? Так Иоанна открыла в ИЗАН-банке счёт, получила компьютерную карточку и подумала, что ей, жадюге, всё же легче, чем когда-то уходящим из мира монахам и толстовцам, раздававшим имение неизвестно каким нищим, которые могли всё пропить и спустить кошке под хвост. Ведь отныне и её дом, и жигуленок, и гараж, и лишние вещи будут работать не только на денисово исцеление и их "хлеб насущный", но и будут честно продолжать служить другим людям. Кстати, под "нищими" в Изании подразумевались все, нуждающиеся в данный момент в твоей помощи. Потом наступил момент получения Дениса в аэропорту - именно "получения", ибо он был неподвижен, молчалив и элегантен на носилках под пледом, как переправленный багажом манекен. Осунувшийся, красивый какой-то потусторонней смертельной бледностью и непривычной огромностью неподвижно-кукольных, раз и навсегда испуганных глаз, он, никогда ничем не болевший, незыблемый, как пресловутый "айсберг в океане", вдруг был разом перевернут, повержен со всей своей подводной и надводной частью. Непотопляемый начал погружаться и дробиться, разламываться и таять, и оказалось, что всё, прежде единственно важное, попросту исчезает при этом персональном апокалипсисе. Что остаётся только боль и ледяной ужас перед лицом небытия. Не небытия-покоя, а некой нелепости, катастрофы, антибытия - так пытался он ей потом объяснить своё состояние, когда решился, наконец, заговорить о пережитом. Мольба... К Богу?.. Да, конечно, к Богу, потому что больше никто не мог помочь. Чтобы это невыносимое крушение наконец-то остановилось и одновременно не останавливалось, ибо конец был страшнее самой боли. Страшнее которой, вроде бы, ничего не было.
ТАК ГОВОРИЛ ЗЛАТОВ...
- О каком таком объективном мире вы говорите? Где он, этот объективный мир? Что вы, - вот вы лично о нём знаете? Вы знаете только свой субъективный мир, который начался, когда начались вы, и умрёт с вашей смертью. В этом мире есть лишь то, что вы видите, слышите, чувствуете, мыслите - или сами, или от других. Только те города, те люди, только та музыка, книги, история человечества, что так или иначе коснулось вашего "Я". А если бы вы не узнали в своё время, что был Наполеон, Юлий Цезарь и Иван Грозный, их бы для вас и не было. У кого-то полмира занимают шахматы, у кого-то женщины... Вот вы, небось, десятки оттенков жёлтого различаете, а кому-то что солнце, что репа - всё одного цвета. Но зато он знает, как и когда эту репу сажать, и сколько дворов и коров в его деревне, и кто лазит в окно к соседке, когда сосед уезжает на рынок с огурцами. Где он, ваш объективный мир? Есть только то, что включает в себя ваше субъективное сознание, и ни грамма больше. Для вас и для меня есть история человечества, а какой-нибудь дворник Кузя на неё плевать хотел. И прекрасно без неё обходится. Какой-нибудь нищий старик, развалина, за жизнь цепляется, а этот, кровь с молоком, стены баксами оклеены, - пускает себе пулю в лоб. Где тут объективность? Объективная реальность то бишь? Я вот с вами сижу и не знаю, есть ли сейчас объективно мой дом, или, не дай Бог, сгорел уже. А жена к другому ушла. Потому что у неё свой объективный мир. Я только знаю, что мне сообщают мои органы чувств и перерабатывает мой разум, а объективно это или не объективно... И так, видимо, каждый, если эти "каждые" мне не снятся... Каждый - бог своего собственного мира, альфа и омега, начало и конец. Миры эти взаимодействуют, пересекаются, сталкиваются, враждуют, сближаются - это и есть жизнь. Конечно, этот ваш объективный мир неизбежно пожирает своих богов, но вдумайтесь, что происходит... Уничтожая меня, божка, мир умирает сам. Вот он лишил меня глаз, ушей, носа, языка, рук, ног - и исчезли краски, звуки, запахи, пространство... У меня нет сердца, лёгких, почек, искусственное кровообращение - теперь наука на всё способна - остался только мозг. Вернее, кусочек мозга. Тот самый, который связывают с хранилищем "Я", с памятью, хотя память, по-моему, вовсе не хранилище индивидуальности. Когда я впервые увидел над собой красную погремушку и понял, что хочу её, я осознал своё "Я" как хотение, а не как память. Памяти ещё не было. Ну, хорошо, пусть память. Так значит в этой самой памяти, в нескольких кубиках мозга, сейчас помещаюсь я, да плюс к тому весь мир. С Наполеоном, Цезарем, Нью-Йорком и Эйфелевой башней, со всеми науками, музеями, симфониями, Толстым и космосом, потому что, пардон, ему больше негде помещаться, этому космосу. Потому что, убивая эти самые несколько кубических сантиметров мозга, мир убивает себя. Наступает тот самый конец света, которого так боится человечество, а вся штука в том, что он у каждого свой. Персональный. Рождение - начало света, смерть - конец. А поскольку вы мне не можете показать самого что ни на есть разгения, который мог бы доказать, что есть объективно что-либо за пределами его микрокосма, то и наличие объективного мира после вашей смерти - всего лишь из области предположений. То есть вот где он помещается, этот ваш объективный мир, - он шлёпнул себя по темени, - Кирпич на голову, и хана объективному миру. Вы возразите, конечно, что миллионы людей за историю человечества сошли в могилу, а мир стоит себе. Но это лишь доказывает, что миллионы объективных миров погибли за это время, а, если предположить, что душа не помещается здесь, - он опять хлопнул себя по темени, - и вообще нематериального происхождения, то отдельное человеческое "Я", то есть бог с маленькой буквы ("Я сказал: вы боги") переживёт свой объективный мир. Да, мы знаем, что люди-боги неизбежно исчезают с лица земли, сбрасывая тела, как змея кожу. Но что это значит, ты будешь иметь некоторое право сказать, лишь сам проделав подобную процедуру, если так можно выразиться. Во всяком случае, если ударом кирпича по голове разрушается не только твой земной мир, но и твой микрокосм, который этот мир вмещает, то есть полная крышка во веки веков, то хвалёная ваша вселенная сгинет вместе со мной. Потому что если я ничего не знаю и не чувствую, то ничего и нет. И ничего вы тут не докажете, да и доказывать будет некому, и вообще не стоит огород городить. Вот если, как мы верим, душа бессмертна, и каждый предстанет со своим микрокосмом перед лицом Творца, тогда и о вашем реальном мире можно поговорить. Только для этого придётся суммировать микрокосмы всех когда-либо живших и посмотреть, что получится. А такое под силу лишь самому Творцу.
Национальное, классовое, партийное, общинное - любое групповое самосознание имеет право на особую миссию лишь в главном - восхождении Богочеловечества к Царствию.
Умный верит глазам, дурак - ушам. Русские - дети, их провели, как детей, но и выкинуть что-либо ужасное они могут теперь, как злые мстительные дети. Мы - другие. Наши и ненаши. Две цивилизации. Разница в понятии, что такое хорошо и что такое плохо. Одни пришли в мир брать, другие - отдавать. Одни служить, другие - чтоб им служили, прислуживать и прислуживаться. Одни быть первыми, чтобы стать последними, другие - быть последними, чтобы стать первыми. Одни ради похоти своей - другие ради освобождения от неё. Одни - врастать в землю, другие - взлетать к Небу. Бедняги, они не знают радости подвига, победы над собой, жертвенного служения великой цели. Это высшее наслаждение, и если вы думаете, что в такие минуты не Господь дарит своим избранникам эту небесную радость, то вы ничего не понимаете. Жалкие, больные дети, измученные игрушками, жадностью и комплексами.
Как жена Лота - не оглядываться. Только вперёд.
Два мира. Разница - в ответе на вопрос о происхождении человека и смысле его жизни. Наша мудрость - тоже безумие в глазах мира.
Как нам жить, о чём просить Небо? Наиболее известное прямое руководство молитва Господня "Отче наш". "Отец наш. Который на Небесах", - взываем мы, признавая своё небесное происхождение и Замысел. "Единая семья". "Наш", а не "Мой". "Да святится Имя Твое, да придет Царствие Твое". Сказано, что "царство Божие внутри нас". То есть в сердцах наших. На Небе оно уже наступило, на земле невозможно, ибо "не от мира сего" и нарушило бы право "не являться на пир Господина". Оно в сердцах уже здесь, на земле, а продолжение - в вечности. - Вслед за церковью мы боремся за духовную экологию, не только природную. Чудовищное сатанинское загрязнение общества превзошло Содом и Гоморру, города, которые Бог уничтожил как рассадники греха. - Но, насколько я знаю, искушения необходимы. Лишь преодолевая их, мы познаём истину. - Да, вы правы, поэтому нам и не заповедано просить об избавлении от искушений. Существую я и мои искушения, перефразируя философа, - в этом жизнь. Ежедневно она предлагает нам дилемму: Бог или Лукавый? Это нормально: свобода там, где есть возможность выбора, в данном случае послушания или непослушания Небу. В конечном счете, это определит нашу судьбу в вечности. Вернётся ли блудный сын, нахлебавшись горькой свободы, к Отцу, источнику Жизни, или так и погибнет на чужбине? Ответ на этот вопрос каждый даст сам своим земным бытием. Это вопрос из вопросов, самый важный. Но можем ли мы, дети Неба, допустить тиранию законов Лукавого? Как бы вам объяснить? Для того же идущего в гору альпиниста полезны и неизбежны, к примеру, расщелины, пропасти, крутизна, ледники, дикие звери. Но допустимы ли капканы, расставленные на маршруте? Отравляющие ядовитые газы, ложные указатели, разбойники из-за угла? Это уже не честная борьба добра со злом - это хлынувшая в души отрава, с которой практически невозможно бороться.
- Можно считать нас приемниками коммунистов, но у нас генсек - Господь Бог. Мы берём за основу общую для всех главных религий этику Неба Замысел Творца о БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ. Наши правила: табу на религиозные споры и распри вплоть до исключения. А при вступлении - отречение от сатаны и дел его /от лукавого/. - А для атеистов? - Они называют богом совесть и исповедуют ее как высший нравственный закон бытия. То есть по части этики у нас противоречий нет, а остальное - тайна взаимоотношения Творца и каждой отдельной личности. Наши враги - не те, кто не верят, а враги Замысла Творца, которые "ведают, что творят". То есть враги Божии и прямые сатанисты. Нам близки лучше советские песни, хотя мы их часто видоизменяем. "Весь мир насилья мы разрушим..." - то есть "лежащий во зле мир". Мы не скрываем, что хотим взорвать его изнутри. По крайней мере, ослабить. "Кто был ничем, тот станет всем" - для нас это не социальная, политическая или правовая революция, а РЕВОЛЮЦИЯ ДУХА - "дорога к солнцу от червя", превращение человекозверя в Богочеловека, согласно Замыслу. "Наше дело правое, победа будет за нами",.. - разве в этих всем известных словах - не вера в некую высшую надмирную справедливость? Прославлю тебя и работой и песней, Ну а если в поход трубачи протрубят, Прикажи - я умру за тебя и воскресну, И опять буду жить для тебя. Это известный демократ Владимир Войнович, "Клятва Родине". Они сейчас чрезвычайно современно звучат, эти советские песни. Не замечали? Будь такие все, как вы, ротозеи, Что б осталось от Москвы, от Расеи? Всё пошло б на старый лад, на недолю, Взяли б вновь от нас назад землю, волю; Сел бы барин на земле злым Малютой, Мы б завыли в кабале самой лютой.
Узнали? - Демьян Бедный.
* * *
Они перевезли Дениса, вернее, то, что от него осталось, сначала в московский кардиоцентр, где продержали десять дней, а потом разрешили долечиваться в Златогорье под неусыпным наблюдением известного кардиолога, одного из первых членов Изании. Кардиолог жил в Златогорье практически постоянно с женой-невропатологом, спасаясь от прожигающего жизнь потомства. - Вся квартира на ушах, а ведь были нормальными детьми, - сокрушался он, Дёрганые, бесноватые, одни бритые, другие - патлатые. Те и другие немытые, что-то у них вечно бухает, музыкой этой пытать только.