Страница:
– Ничего подобного, – возразил Мюррей. – Это географический центр метрополии. В радиусе пяти миль свыше тысячи предприятий. Это место не зря называют Золотой милей. Сейчас здесь тихо и безлюдно, но здесь будет кипеть жизнь.
Эдди был по-прежнему настроен скептически, и на то были свои причины. На несколько миль вокруг было пусто. Мюррей, несомненно, сильно приукрасил ситуацию, хотя то, что он говорил, вполне могло позднее оказаться правдой. И все же я интуитивно чувствовал, что этот участок просто находка, и, когда Мюррей заявил, что он знает сына Дж. Дж. Фицгиббона из компании Famous Players, который продает эту землю, я сказал ему: «Тогда действуй. Поинтересуйся, можем ли мы купить ее».
Оказалось, что Фицгиббон приобрел эту землю, чтобы построить в Торонто телевизионную станцию, но не сумел получить лицензию и был готов уступить участок нам.
Эдди по-прежнему сомневался, стоит ли овчинка выделки. «Давайте проведем маркетинговое исследование, – сказал он. – Проверим, как пойдут дела у отеля, расположенного в таком месте». И мы заказали такое исследование, вывод из которого был однозначным: надо браться за дело.
Теперь я мечтал об отеле нового типа: курорт в городской черте на 200 номеров с бассейном и внутренним двором, окруженный парком. Однако у большинства тех, с кем я говорил об этом, мои планы не вызывали особого воодушевления: они считали мою затею бесперспективной, поскольку отель будет расположен слишком далеко от города.
Я отвез на участок Розали, чтобы узнать ее мнение, которое я всегда ценил. Она, как обычно, поддержала меня. Лишь много позднее Розали призналась мне, что, когда она увидела вереницу грузовиков, тянущихся к мусорной свалке, офис IBM, который одиноко маячил неподалеку, и грохочущие поезда за участком, внутренне она приготовилась к тому, что вскоре мы лишимся своего первого дома, а ей придется устроиться на работу. Поскольку у нее на руках было трое маленьких детей и она была беременна четвертым, эта перспектива показалась ей не слишком привлекательной.
Несмотря на скептицизм Эдди, я решил не отказываться от своей затеи. С моей точки зрения, у меня была лишь одна проблема, хотя и весьма серьезная. Как построить отель на двести номеров при полном отсутствии денег?
Это не было преувеличением. Мои заработки едва покрывали растущие расходы нашей семьи. У Мюррея и Эдди не осталось свободных средств, которые они могли вложить в дело. А заимодавцы вроде Макса Таненбаума дали ясно понять, что не желают и слышать о гостиничном бизнесе. Чтобы построить отель, мне требовалась ссуда не на 70 процентов, как обычно, а на все 100. К тому же теперь задача раздобыть эти деньги целиком и полностью ложилась на мои плечи. Мюррей и Эдди не представляли, сколько потребуется средств. Они знали, что мы можем получить ипотечный кредит и банковскую ссуду, как делали раньше, и предполагали, что это покроет наши расходы в полном объеме. Они понятия не имели, с каким дефицитом средств мы столкнемся, если дела у отеля пойдут не лучшим образом (а ведь в этом случае размеры убытков были бы таковы, что я оказался бы в долгах до конца своих дней).
Я отправился в Bank of Nova Scotia и поговорил с сотрудником, который в свое время выдавал нам ссуду на Four Seasons. Он выслушал мою просьбу и покачал головой. «Это не в моей компетенции, – сказал он. – Речь идет о слишком крупной сумме. Вам придется обратиться в головной офис».
Он организовал для меня встречу с Клиффом Эшем, заместителем генерального управляющего банком, и в назначенный день я отправился к нему. Его офис имел весьма внушительные размеры: он был куда просторнее, чем все то, что я видел до сих пор.
Не тратя времени попусту, он сразу перешел к делу.
– Зачем вы пришли? Сколько вы хотите?
– Вы позволите мне рассказать о нашем проекте поподробнее? – спросил я.
– Я знаю, что вы разбираетесь в том, что делаете, – сказал он. – Чем я могу вам помочь?
Я не привык к подобному обращению и все же рассказал немного о предыстории моей затеи: что я уже сделал и что планировал делать.
– Сесил Форсайт из Great-West Life даст нам часть средств, а если дело пойдет на лад, добавит еще. Поэтому сейчас нам нужно, – произнеся эти слова, я почувствовал, что у меня перехватило дыхание, – 600 000 долларов.
Это был эквивалент 4 миллионов долларов на сегодняшний день.
Он не спросил, почему я уверен, что Great-West Life согласится вложить в проект часть своих средств. Он не поинтересовался объемами моих кредитных резервов. Тогда как, впрочем, и сейчас в Bank of Nova Scotia смотрели прежде всего на человека, и лишь потом – на балансовые отчеты. Он просто сказал:
– Хорошо.
– И это все? – спросил я.
– Это все, – подтвердил он.
Практически так же отнеслись к делу Сесил Форсайт, ипотечная компания и мои рабочие. Никто из них не сомневался, что я сумею воплотить свои планы в жизнь. Все они верили в меня.
Я поделился идеей отеля-курорта с Питером Дикинсоном, и он вновь поручил работу над моим проектом Питеру Уэббу. Уэбб спроектировал здание Y-образной формы – три этажа, двести номеров. Но с архитектурной точки зрения оно показалось мне невыразительным.
Я вновь позвонил Дикинсону и обнаружил его в больнице. Оказалось, что недавно он узнал, что у него рак, но до сих пор молчал об этом.
Я выразил ему свое сочувствие, а потом сказал, что проект Уэбба никуда не годится. «Люди будут приезжать сюда отдохнуть. Нам нужно что-то привлекательное. Нечто столь необычное, чтобы жители Торонто и соседних городов были готовы ради этого отправиться в Норт-Йорк. Кроме того, нам нужна возможность расширяться, ведь у нас 16 акров земли, на которой можно строить в будущем».
Питер знал, что я не потяну его расценки. Тем не менее он сказал: «Дайте мне время подумать». Мы были друзьями, и он просто пошел мне навстречу.
Когда Питер опять пригласил меня к себе в больницу, он открыл альбом для эскизов и показал то, что позднее превратится в отель Inn on the Park: два длинных крыла, острые выступы, напоминающие нос корабля, и шестиэтажный центральный корпус. Здание выглядело великолепно, свежо и современно.
– Это не моя идея, – сказал он. – Это придумал Фрэнк Ллойд Райт. Все построено на углах в 60 и 30 градусов. Вы сказали, что, вероятно, отель придется расширять. Эти углы дадут вам такую возможность.
– Питер, – промолвил я. – Это потрясающе.
Когда я увидел Питера Дикинсона вновь, рак уже успел сделать свое дело. Было горько видеть, как этот еще недавно крепкий и рослый человек, которому не было и 40, умирает на пике своей карьеры.
Питер Уэбб, которому он поручил доработать свою идею, сказал мне, что не может закончить проект, поскольку фирма прогорела и прекращает свою деятельность.
– Нет, Питер, – сказал я. – Не бросай это.
– О чем вы? – спросил он. – Теперь мне придется искать работу.
– Но почему бы тебе и твоим товарищам не взять дело в свои руки? Ведь вы архитекторы.
– Но у меня нет офиса, Иззи.
– Так возьми его в аренду.
И Питер Уэбб, Борис Зерафа и Рене Менкес организовали свою собственную фирму. Они сняли офис на втором этаже, смастерили импровизированные чертежные столы, уложив двери на строительные козлы, и продолжили работу над проектом нашего отеля, за что я еженедельно выплачивал им зарплату. Эти деньги помогли им преодолеть первые трудности.
К тому времени я и сам испытывал немалые трудности. Нам не хватало около миллиона долларов на строительные работы, и я начал сомневаться, что сумею убедить Сесила Форсайта увеличить наш кредит на такую огромную сумму. Но он был моей единственной надеждой, и я отправился к нему. И поскольку доходы от Four Seasons оказались выше ожидаемых, он согласился увеличить размер ссуды.
Строя наш первый отель, я думал прежде всего о наших клиентах. Чего им хочется больше всего? У меня почти не было опыта в гостиничном бизнесе, но я знал, чего хочется большинству людей – тишины в номере, крепкого сна ночью и бодрящего душа по утрам.
Решающую роль играло отсутствие шума. Помня об этом, я сделал то же самое, что и в своем первом отеле, – позаботился о том, чтобы трубы в комнатах не касались бетонных стен, а в стенах не было сквозных розеток: это позволяло обеспечить гостям тишину и покой.
Я опробовал матрасы из вспененного материала, которые только-только появились на рынке, нашел их довольно удобными и положил их во всех номерах. Я понимал, что получить удовольствие от душа можно лишь при хорошем напоре воды и удачной душевой лейке. Я пересмотрел все, что было в продаже, и нашел надежные самоочищающиеся лейки Sloan Act-O-Matic.
В проекте Уэбба, Зерафы и Менкеса были воплощены все мои мечты. Он в точности соответствовал эскизу Питера Дикинсона: шестиэтажное здание в центре, а по бокам два двухэтажных крыла оригинальной формы, обрамляющих внутренний двор с большим плавательным бассейном, отдельным бассейном для ныряния, двумя теннисными кортами, цветниками и променадом, который зимой можно было залить водой, превратив в каток. Кроме того, на территории отеля было несколько бесплатных автостоянок.
Здание отеля притягивало взгляд: натуральное дерево, камень и стекло, размашистые горизонтальные линии, контрастирующие фактуры. Оно выглядело одновременно сдержанным и роскошным, эффектным и умиротворяющим. Кроме того, проект позволял пристраивать новые номера, не нанося ущерба дизайну или ландшафту.
Это был первый заказ, выполненный компанией, известной ныне как WZMH Group, которая стала одной из ведущих архитектурных фирм Канады и имеет офисы в Далласе, Бостоне, Денвере и Нью-Йорке. В числе ее работ здания, отмеченные наградами в Голландии, Франции и Китае. Я до сих пор привлекаю ее сотрудников к реализации наших проектов.
Готовясь к открытию нового отеля, я попросил Иэна Манро подыскать другого управляющего для Four Seasons, а самому взять в свои руки бразды правления новым отелем, который мы решили назвать Inn on the Park. Я знал, что Иэн сумеет создать здесь непринужденную и в то же время изысканную атмосферу, к которой мы всегда стремились.
И вновь мы задумались о том, что позволит нам обойти конкурентов. Муниципалитет согласился перенести свалку в другое место, и теперь отель окружала живописная парковая зона. Мы выдавали напрокат велосипеды и карты окрестностей для любителей пеших походов.
Мы обсудили вопрос о курении, поскольку табачный дым нередко досаждает некурящим. «Мы могли бы выделить несколько этажей для некурящих и тем самым создать для гостей дополнительные удобства», – предложил я. Так мы и сделали, и это положило начало подобной практике во всемирном масштабе.
Мюррей, Эдди и я знали человека по имени Ллойд Персиваль, инструктора по физической подготовке в школе Don Mills Collegiate. Первопроходец по натуре, Ллойд был весьма заметной фигурой в канадском спорте. Работая тренером по легкой атлетике, он взрастил больше чемпионов, чем кто-либо другой в истории Канады. За пять лет он подготовил двух чемпионов мира, двух чемпионов Америки и 37 чемпионов Канады. Он создал популярную радиопередачу Sports College на радио CBC, которая привлекла к занятиям физкультурой и спортом около миллиона человек. Он получил звание «Мистер Фитнес», писал статьи и брошюры и неустанно пропагандировал новаторские идеи – аэробику, диеты на базе учета калорий, тренировку мышечных чувств и изометрические упражнения. Он настолько опередил свое время, что правительственные чиновники, которые занимались вопросами здравоохранения, спрашивали у него совета.
Каждое утро я занимался физическими упражнениями, чтобы поддерживать себя в форме, и знал тех, кто хотел бы присоединиться ко мне, и мы спросили Ллойда, не согласится ли он поработать в фитнес-клубе отеля. Поначалу он колебался, но в марте 1963 года на церемонии открытия отеля объявил, что в Inn on the Park начнет работать первый в мире Институт фитнеса. «Гости отеля, местные жители и предприниматели, – сказал он репортерам, – смогут поддерживать себя в хорошей физической форме, занимаясь по индивидуальным программам, разработанным на основе последних научных достижений».
Персиваль создал нам отличную рекламу на несколько лет. Однако, резко критикуя тренеров, работавших по старинке, он нажил немало врагов, которые в 1966 году обвинили его в том, что он дает спортсменам запрещенные препараты. После разбирательства дела региональное подразделение Канадского объединения спортсменов-непрофессионалов (Amateur Athletes Union) в Центральной Онтарио приняло решение о том, что Персиваль вправе вести тренерскую работу. Однако предъявленные обвинения не были сняты, и подразделение обратилось за поддержкой к президенту AAU, но тот отклонил жалобу. Тогда Персиваль возбудил иск против регистрационного комитета в верховном суде Онтарио, обвинив его членов в распространении клеветнической информации.
В статье «Спортсмены и лекарственные препараты: Ллойд Персиваль против Крозерса, 1966 год» (Athletes and Pills: Lloyd Percival and the Crothers Controversy of 1966) Джон Смарт писал, что сведения об исходе этого дела неоднозначны. В конечном итоге дело было урегулировано без судебного разбирательства на основании ряда свидетельских показаний. По-видимому, договаривающиеся стороны обязались не разглашать условия урегулирования. Большинство комментаторов предполагали, что Персиваль был реабилитирован. Мне было очень жаль его, но все, что я мог сделать, – это выразить ему свое сочувствие. Когда ты слишком сильно опережаешь свое время, твой путь тернист, и нужно иметь твердый характер, чтобы справиться с этим.
Перебравшись в Inn on the Park, Ллойд любил повторять, что наш тренажерный зал – единственный в Канаде, где ковролином покрыта вся площадь пола, и называл меня «мой щедрый лендлорд». Его теория фитнеса представлялась мне весьма убедительной: Ллойд уделял основное внимание не наращиванию силы и скорости, а координации движений, он считал, что все тело должно работать, как винтовая пружина. Меня он записал на программу круговой тренировки. Первый круг, который включал около десятка упражнений, надо было выполнять в максимальном темпе. Научившись выполнять их за шесть с половиной минут, что было для меня пределом, я перешел ко второму кругу, который занимал чуть менее десяти минут, а затем к третьему, на который у меня уходило как минимум 19 минут. Этот метод помог мне достичь пика физической подготовки и даже теперь позволяет оценить, в какой я форме.
Еще одно упражнение состояло в том, чтобы быстро взбираться и спускаться по перфорированной стене с утяжелителями на талии, подтягиваясь одной рукой, – упражнение, которое требует одновременно силы и координации, что соответствует принципам работы человеческого тела.
У Ллойда был своеобразный взгляд на традиционные методы лечения. Он считал, что сломанную руку или ногу не следует помещать в гипс, поскольку из-за этого атрофируются мускулы. Однажды, сломав лодыжку во время катания на лыжах в Европе, я не позволил доктору наложить гипс и последовал совету Ллойда, ограничившись повязкой на месте перелома. «Используйте ногу в меру своих сил, – сказал Ллойд. – Человеческий организм защищает себя с помощью болевого порога». И он оказался прав. Моя лодыжка зажила в точном соответствии с его прогнозами.
От него я услышал еще одну любопытную вещь. Он считал, что тот, кто всю жизнь поддерживает себя в физической и интеллектуальной форме, никогда не утратит полового влечения. Разве можно дать лучший совет тридцатидвухлетнему мужчине, который всегда загружен делами? Теперь я могу подтвердить на личном опыте: он знал, о чем говорит.
Сегодня взгляды Персиваля распространены повсеместно. Никому и в голову не приходит планировать создание отеля, где нет фитнес-центра или оздоровительного клуба. Но благодаря Ллойду Персивалю, который позднее умер от рака легких из-за курения, отель Inn on the Park стал первым, и это было еще одним новым словом в гостиничном бизнесе.
Поскольку свободная продажа крепких спиртных напитков была запрещена, мы построили большую пивную, которую позднее сменил дансинг, где можно было выпить и потанцевать под музыкальные записи: эту идею Эдди позаимствовал во Франции. Это был еще одно крупное достижение (я имею в виду число желающих потанцевать, а не потраченные ими средства).
Наш отель занимался ресторанным обслуживанием отдыхающих, но запрет на продажу алкоголя не позволял нам подавать коктейли, что ощутимо снижало нашу рентабельность. Однако Фред Айзен, муж моей сестры Беатрис и партнер Max Sharp & Son, имел связи в муниципалитете и сумел вместе со своими коллегами организовать референдум, который положил конец запрету на продажу спиртных напитков в Норт-Йорке.
Хотя дансинг пользовался огромной популярностью, он практически не приносил прибыли, и мы решили закрыть его. Вместо него в том же помещении был открыт клуб Café de l’Auberge, где можно было поужинать и потанцевать. По совету Эдди Крида мы пригласили группу, исполняющую латиноамериканскую музыку – в ту пору она превратилась в повальное увлечение, – и стали подавать лучшую еду в городе. Вскоре Café приобрело широкую известность: сюда приходило поужинать и потанцевать так много людей, что столики иногда заказывали за пару месяцев.
Когда население стало активно перебираться в пригороды, в Норт-Йорке началось массовое строительство жилых домов. Здесь оживилась торговля, а организаторам деловых встреч нравился расположенный по соседству фешенебельный отель, расположенный вдали от городской суеты. Жители Торонто и соседних городов, в основном Буффало и Детройта, были рады, что неподалеку появилось место для отдыха, и рядом с Inn on the Park все чаще останавливались туристические автобусы. Когда один из ресторанов Йорквилла был назван Inn on the Parking Lot, я понял, что мы вошли в моду.
Отель добился такого успеха, что Сесил Форсайт, который финансировал наши проекты, поздравил меня, судя по всему, абсолютно не сомневаясь, что в дальнейшем мы будем брать новые и новые вершины, не зная спадов и разочарований. Однако на деле это оказалось весьма далеко от истины.
Глава 6
Начался 1963 год. Теперь, когда наша компания имела в своем распоряжении два преуспевающих отеля, мы с Розали решили отправиться в грандиозное путешествие и провести месяц в Европе. В сущности, это был наш первый настоящий отпуск спустя восемь лет после медового месяца. Мы запланировали обычный маршрут: Лондон, Париж, Рим и, конечно, Израиль: ведь мы евреи, и в этой стране у нас было много родственников. Нам очень хотелось увидеть своими глазами отели, которые славились на весь мир, но наш бюджет был ограничен, и мы решили, что будем чередовать фешенебельные отели с самыми дешевыми гостиницами, не связываясь с теми, которые представляют собой нечто среднее.
В Лондоне мы остановились в Dorchester, который превзошел все мои ожидания, поразив меня до глубины души. В Париже мы решили шикануть и взяли номер в отеле George V, который до такой степени впечатлил нас роскошью и высочайшим уровнем сервиса, что там мы почти не спали, чтобы не тратить зря драгоценное время.
Побывав в Италии и Израиле, мы вернулись в Торонто. Я работал в своем новом маленьком офисе в Inn on the Park, когда ко мне заглянул мой знакомый, англичанин из Лондона, который тоже занимался строительством. Я рассказал ему, что недавно вернулся из Лондона, и поделился впечатлениями от Dorchester.
– Этот отель – сама элегантность, – заметил я.
– Любопытно, – сказал он. – Этот отель принадлежит моей компании.
Он пояснил, что работает в Robert McAlpine Company, которой принадлежит крупная строительная фирма и множество объектов недвижимости.
Я удивился такому совпадению и полушутя сказал, что, когда его руководству вздумается построить отель, который превзойдет Dorchester, я готов взяться за эту работу. Бросив эту фразу, я тут же забыл о ней. Однако мой собеседник, по-видимому, воспринял ее всерьез, поскольку через несколько недель он позвонил мне и сказал:
– Мистер Шарп, мое начальство заинтересовалось вашим предложением построить отель. Около десяти лет мы работаем над одним проектом в Лондоне, но пока нам не удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Если вы заинтересованы…
Я не верил своим ушам. Впрочем, возможно, на него произвел впечатление Inn on the Park.
– Ну конечно, – ответил я. – Я с радостью прилечу в Лондон, чтобы обсудить это.
И я отправился в Лондон.
Там представители компании объяснили мне, что у них есть участок земли в центре города, на котором они хотят построить отель на 320 номеров средней ценовой категории.
– Я готов сотрудничать с вами, – сказал я. – Но я хочу построить отель класса люкс, что-то вроде Dorchester.
– В Лондоне слишком много отелей такого уровня, – сказали они. – Здесь есть Connaught, Claridge’s, Ritz, Savoy и Grosvenor House. Даже если мы сумеем построить нечто столь же грандиозное, едва ли такой отель будет приносить прибыль.
Мы расстались друзьями, но не пришли к решению по поводу строительства, и я опять выбросил эту историю из головы.
Несколько месяцев спустя мне позвонил из-за границы человек по имени Джеральд Гловер. С приятным британским акцентом он сказал, что работает в компании McAlpine, и спросил, не хочу ли я приехать в Лондон, чтобы поговорить с ним.
– Да, сэр, – сказал я, – я приеду.
Думаю, что голос выдавал мои чувства – а я уже сгорал от нетерпения.
Мы договорились о встрече, и, вылетев вечером, из-за разницы во времени я прибыл в Лондон рано утром.
Мы встретились за ланчем в здании клуба, построенном в XVIII веке. Просторное помещение было обшито деревянными панелями. Гловер оказался осанистым, элегантно одетым джентльменом лет 60 с безукоризненными манерами. Ланч длился два часа, после чего мы продолжили беседу у него в офисе.
Гловер был адвокатом и имел частную практику. Но как я узнал позднее, он был доверенным лицом McAlpine, вел от имени компании переговоры о коммерческих сделках и осуществлял надзор за многими объектами недвижимости из ее обширных активов. Он оказался умным и обаятельным человеком, хотя меня несколько обескураживало то обстоятельство, что, судя по всему, ему было интереснее поближе познакомиться со мной, чем обсуждать деловые вопросы. На следующий день я улетел домой, а наши переговоры между тем не продвинулись ни на шаг.
В течение следующих четырех лет я неоднократно летал в Лондон, но этот сценарий повторялся вновь и вновь, и, вернувшись в Торонто, я каждый раз говорил Мюррею и Эдди, что, похоже, нам не удастся прийти к чему-то определенному: McAlpine попросту не хотела принимать решение. Но поскольку мне ни разу не сказали «нет», я продолжал летать в Лондон, и каждый раз, когда Гловер звонил мне, я отвечал: «Мы по-прежнему готовы к сотрудничеству».
Камнем преткновения в ходе переговоров оставался вопрос о том, какой отель мы намерены строить. На одной из встреч с Гловером я объяснил, почему фешенебельный отель имеет хорошие перспективы:
– Когда сегодня утром я ехал по городу, на улицах было полно народу. Толпы людей растекались во всех направлениях. За один день в Лондон приезжает больше людей, чем в Торонто за целый год. Что хочет увидеть американец, отправляясь в Европу? Лондон, Париж, Рим. Сегодня Лондон – это один из самых удивительных городов мира, что-то вроде Нью-Йорка в сороковые годы. Теперь, когда деловая активность возобновляется, люди, и в первую очередь крупные предприниматели, станут путешествовать еще больше, а значит, число тех, кто привык останавливаться в пятизвездочных отелях, будет расти.
И я вновь предложил Гловеру построить роскошный отель на 230 номеров вместо отеля среднего уровня на 320 номеров, который хотела строить McAlpine.
– При существующей конкуренции нам придется нелегко, – сказал Гловер, – мои клиенты не пойдут на такой риск.
– Я убежден, что здесь нет ни малейшего риска, – сказал я, – и готов платить за аренду 230 номеров столько же, сколько ваша компания рассчитывает получать от 320.
Но по-видимому, мои доводы были бессмысленны, поскольку все исследования, проведенные экспертами и консультантами компании, говорили о том, что Лондону не нужен еще один фешенебельный отель. И я вновь улетел домой ни с чем.
Вскоре Гловер позвонил вновь:
– Я хочу, чтобы вы приехали и отобедали со мной и моими друзьями.
– Вы предлагаете мне пересечь океан ради того, чтобы пообедать? – удивился я, хотя именно этим я занимался уже несколько лет.
– Прежде чем наши отношения перейдут в деловую плоскость, мне бы хотелось познакомить вас со своими друзьями.
– Вашими друзьями? – переспросил я.
– Да. С герцогом Вестминстерским и его советниками.
– Я приеду, – сказал я.
В назначенное время я прибыл в Лондон, взволнованный предстоящей встречей. Ровно в 11.45 меня забрали из отеля и отвезли в частный клуб. Здесь собралось 18 человек. Были поданы коктейли, а затем ланч, во время которого этикет, судя по всему, не позволял обсуждать деловые вопросы, чтобы бизнес не мешал пищеварению.
После еды все удобно устроились в креслах, чтобы насладиться портвейном и сигарами. После довольно длительной паузы один из советников герцога повернулся ко мне и сказал:
– Мистер Шарп, я знаю, что вы приглашены сюда в качестве нашего гостя. Но поскольку всем нам очень интересно, что происходит в Канаде, не могли бы вы поделиться с нами своими взглядами на текущие события.
Эдди был по-прежнему настроен скептически, и на то были свои причины. На несколько миль вокруг было пусто. Мюррей, несомненно, сильно приукрасил ситуацию, хотя то, что он говорил, вполне могло позднее оказаться правдой. И все же я интуитивно чувствовал, что этот участок просто находка, и, когда Мюррей заявил, что он знает сына Дж. Дж. Фицгиббона из компании Famous Players, который продает эту землю, я сказал ему: «Тогда действуй. Поинтересуйся, можем ли мы купить ее».
Оказалось, что Фицгиббон приобрел эту землю, чтобы построить в Торонто телевизионную станцию, но не сумел получить лицензию и был готов уступить участок нам.
Эдди по-прежнему сомневался, стоит ли овчинка выделки. «Давайте проведем маркетинговое исследование, – сказал он. – Проверим, как пойдут дела у отеля, расположенного в таком месте». И мы заказали такое исследование, вывод из которого был однозначным: надо браться за дело.
Теперь я мечтал об отеле нового типа: курорт в городской черте на 200 номеров с бассейном и внутренним двором, окруженный парком. Однако у большинства тех, с кем я говорил об этом, мои планы не вызывали особого воодушевления: они считали мою затею бесперспективной, поскольку отель будет расположен слишком далеко от города.
Я отвез на участок Розали, чтобы узнать ее мнение, которое я всегда ценил. Она, как обычно, поддержала меня. Лишь много позднее Розали призналась мне, что, когда она увидела вереницу грузовиков, тянущихся к мусорной свалке, офис IBM, который одиноко маячил неподалеку, и грохочущие поезда за участком, внутренне она приготовилась к тому, что вскоре мы лишимся своего первого дома, а ей придется устроиться на работу. Поскольку у нее на руках было трое маленьких детей и она была беременна четвертым, эта перспектива показалась ей не слишком привлекательной.
Несмотря на скептицизм Эдди, я решил не отказываться от своей затеи. С моей точки зрения, у меня была лишь одна проблема, хотя и весьма серьезная. Как построить отель на двести номеров при полном отсутствии денег?
Это не было преувеличением. Мои заработки едва покрывали растущие расходы нашей семьи. У Мюррея и Эдди не осталось свободных средств, которые они могли вложить в дело. А заимодавцы вроде Макса Таненбаума дали ясно понять, что не желают и слышать о гостиничном бизнесе. Чтобы построить отель, мне требовалась ссуда не на 70 процентов, как обычно, а на все 100. К тому же теперь задача раздобыть эти деньги целиком и полностью ложилась на мои плечи. Мюррей и Эдди не представляли, сколько потребуется средств. Они знали, что мы можем получить ипотечный кредит и банковскую ссуду, как делали раньше, и предполагали, что это покроет наши расходы в полном объеме. Они понятия не имели, с каким дефицитом средств мы столкнемся, если дела у отеля пойдут не лучшим образом (а ведь в этом случае размеры убытков были бы таковы, что я оказался бы в долгах до конца своих дней).
Я отправился в Bank of Nova Scotia и поговорил с сотрудником, который в свое время выдавал нам ссуду на Four Seasons. Он выслушал мою просьбу и покачал головой. «Это не в моей компетенции, – сказал он. – Речь идет о слишком крупной сумме. Вам придется обратиться в головной офис».
Он организовал для меня встречу с Клиффом Эшем, заместителем генерального управляющего банком, и в назначенный день я отправился к нему. Его офис имел весьма внушительные размеры: он был куда просторнее, чем все то, что я видел до сих пор.
Не тратя времени попусту, он сразу перешел к делу.
– Зачем вы пришли? Сколько вы хотите?
– Вы позволите мне рассказать о нашем проекте поподробнее? – спросил я.
– Я знаю, что вы разбираетесь в том, что делаете, – сказал он. – Чем я могу вам помочь?
Я не привык к подобному обращению и все же рассказал немного о предыстории моей затеи: что я уже сделал и что планировал делать.
– Сесил Форсайт из Great-West Life даст нам часть средств, а если дело пойдет на лад, добавит еще. Поэтому сейчас нам нужно, – произнеся эти слова, я почувствовал, что у меня перехватило дыхание, – 600 000 долларов.
Это был эквивалент 4 миллионов долларов на сегодняшний день.
Он не спросил, почему я уверен, что Great-West Life согласится вложить в проект часть своих средств. Он не поинтересовался объемами моих кредитных резервов. Тогда как, впрочем, и сейчас в Bank of Nova Scotia смотрели прежде всего на человека, и лишь потом – на балансовые отчеты. Он просто сказал:
– Хорошо.
– И это все? – спросил я.
– Это все, – подтвердил он.
Практически так же отнеслись к делу Сесил Форсайт, ипотечная компания и мои рабочие. Никто из них не сомневался, что я сумею воплотить свои планы в жизнь. Все они верили в меня.
Я поделился идеей отеля-курорта с Питером Дикинсоном, и он вновь поручил работу над моим проектом Питеру Уэббу. Уэбб спроектировал здание Y-образной формы – три этажа, двести номеров. Но с архитектурной точки зрения оно показалось мне невыразительным.
Я вновь позвонил Дикинсону и обнаружил его в больнице. Оказалось, что недавно он узнал, что у него рак, но до сих пор молчал об этом.
Я выразил ему свое сочувствие, а потом сказал, что проект Уэбба никуда не годится. «Люди будут приезжать сюда отдохнуть. Нам нужно что-то привлекательное. Нечто столь необычное, чтобы жители Торонто и соседних городов были готовы ради этого отправиться в Норт-Йорк. Кроме того, нам нужна возможность расширяться, ведь у нас 16 акров земли, на которой можно строить в будущем».
Питер знал, что я не потяну его расценки. Тем не менее он сказал: «Дайте мне время подумать». Мы были друзьями, и он просто пошел мне навстречу.
Когда Питер опять пригласил меня к себе в больницу, он открыл альбом для эскизов и показал то, что позднее превратится в отель Inn on the Park: два длинных крыла, острые выступы, напоминающие нос корабля, и шестиэтажный центральный корпус. Здание выглядело великолепно, свежо и современно.
– Это не моя идея, – сказал он. – Это придумал Фрэнк Ллойд Райт. Все построено на углах в 60 и 30 градусов. Вы сказали, что, вероятно, отель придется расширять. Эти углы дадут вам такую возможность.
– Питер, – промолвил я. – Это потрясающе.
Когда я увидел Питера Дикинсона вновь, рак уже успел сделать свое дело. Было горько видеть, как этот еще недавно крепкий и рослый человек, которому не было и 40, умирает на пике своей карьеры.
Питер Уэбб, которому он поручил доработать свою идею, сказал мне, что не может закончить проект, поскольку фирма прогорела и прекращает свою деятельность.
– Нет, Питер, – сказал я. – Не бросай это.
– О чем вы? – спросил он. – Теперь мне придется искать работу.
– Но почему бы тебе и твоим товарищам не взять дело в свои руки? Ведь вы архитекторы.
– Но у меня нет офиса, Иззи.
– Так возьми его в аренду.
И Питер Уэбб, Борис Зерафа и Рене Менкес организовали свою собственную фирму. Они сняли офис на втором этаже, смастерили импровизированные чертежные столы, уложив двери на строительные козлы, и продолжили работу над проектом нашего отеля, за что я еженедельно выплачивал им зарплату. Эти деньги помогли им преодолеть первые трудности.
К тому времени я и сам испытывал немалые трудности. Нам не хватало около миллиона долларов на строительные работы, и я начал сомневаться, что сумею убедить Сесила Форсайта увеличить наш кредит на такую огромную сумму. Но он был моей единственной надеждой, и я отправился к нему. И поскольку доходы от Four Seasons оказались выше ожидаемых, он согласился увеличить размер ссуды.
Строя наш первый отель, я думал прежде всего о наших клиентах. Чего им хочется больше всего? У меня почти не было опыта в гостиничном бизнесе, но я знал, чего хочется большинству людей – тишины в номере, крепкого сна ночью и бодрящего душа по утрам.
Решающую роль играло отсутствие шума. Помня об этом, я сделал то же самое, что и в своем первом отеле, – позаботился о том, чтобы трубы в комнатах не касались бетонных стен, а в стенах не было сквозных розеток: это позволяло обеспечить гостям тишину и покой.
Я опробовал матрасы из вспененного материала, которые только-только появились на рынке, нашел их довольно удобными и положил их во всех номерах. Я понимал, что получить удовольствие от душа можно лишь при хорошем напоре воды и удачной душевой лейке. Я пересмотрел все, что было в продаже, и нашел надежные самоочищающиеся лейки Sloan Act-O-Matic.
В проекте Уэбба, Зерафы и Менкеса были воплощены все мои мечты. Он в точности соответствовал эскизу Питера Дикинсона: шестиэтажное здание в центре, а по бокам два двухэтажных крыла оригинальной формы, обрамляющих внутренний двор с большим плавательным бассейном, отдельным бассейном для ныряния, двумя теннисными кортами, цветниками и променадом, который зимой можно было залить водой, превратив в каток. Кроме того, на территории отеля было несколько бесплатных автостоянок.
Здание отеля притягивало взгляд: натуральное дерево, камень и стекло, размашистые горизонтальные линии, контрастирующие фактуры. Оно выглядело одновременно сдержанным и роскошным, эффектным и умиротворяющим. Кроме того, проект позволял пристраивать новые номера, не нанося ущерба дизайну или ландшафту.
Это был первый заказ, выполненный компанией, известной ныне как WZMH Group, которая стала одной из ведущих архитектурных фирм Канады и имеет офисы в Далласе, Бостоне, Денвере и Нью-Йорке. В числе ее работ здания, отмеченные наградами в Голландии, Франции и Китае. Я до сих пор привлекаю ее сотрудников к реализации наших проектов.
Готовясь к открытию нового отеля, я попросил Иэна Манро подыскать другого управляющего для Four Seasons, а самому взять в свои руки бразды правления новым отелем, который мы решили назвать Inn on the Park. Я знал, что Иэн сумеет создать здесь непринужденную и в то же время изысканную атмосферу, к которой мы всегда стремились.
И вновь мы задумались о том, что позволит нам обойти конкурентов. Муниципалитет согласился перенести свалку в другое место, и теперь отель окружала живописная парковая зона. Мы выдавали напрокат велосипеды и карты окрестностей для любителей пеших походов.
Мы обсудили вопрос о курении, поскольку табачный дым нередко досаждает некурящим. «Мы могли бы выделить несколько этажей для некурящих и тем самым создать для гостей дополнительные удобства», – предложил я. Так мы и сделали, и это положило начало подобной практике во всемирном масштабе.
Мюррей, Эдди и я знали человека по имени Ллойд Персиваль, инструктора по физической подготовке в школе Don Mills Collegiate. Первопроходец по натуре, Ллойд был весьма заметной фигурой в канадском спорте. Работая тренером по легкой атлетике, он взрастил больше чемпионов, чем кто-либо другой в истории Канады. За пять лет он подготовил двух чемпионов мира, двух чемпионов Америки и 37 чемпионов Канады. Он создал популярную радиопередачу Sports College на радио CBC, которая привлекла к занятиям физкультурой и спортом около миллиона человек. Он получил звание «Мистер Фитнес», писал статьи и брошюры и неустанно пропагандировал новаторские идеи – аэробику, диеты на базе учета калорий, тренировку мышечных чувств и изометрические упражнения. Он настолько опередил свое время, что правительственные чиновники, которые занимались вопросами здравоохранения, спрашивали у него совета.
Каждое утро я занимался физическими упражнениями, чтобы поддерживать себя в форме, и знал тех, кто хотел бы присоединиться ко мне, и мы спросили Ллойда, не согласится ли он поработать в фитнес-клубе отеля. Поначалу он колебался, но в марте 1963 года на церемонии открытия отеля объявил, что в Inn on the Park начнет работать первый в мире Институт фитнеса. «Гости отеля, местные жители и предприниматели, – сказал он репортерам, – смогут поддерживать себя в хорошей физической форме, занимаясь по индивидуальным программам, разработанным на основе последних научных достижений».
Персиваль создал нам отличную рекламу на несколько лет. Однако, резко критикуя тренеров, работавших по старинке, он нажил немало врагов, которые в 1966 году обвинили его в том, что он дает спортсменам запрещенные препараты. После разбирательства дела региональное подразделение Канадского объединения спортсменов-непрофессионалов (Amateur Athletes Union) в Центральной Онтарио приняло решение о том, что Персиваль вправе вести тренерскую работу. Однако предъявленные обвинения не были сняты, и подразделение обратилось за поддержкой к президенту AAU, но тот отклонил жалобу. Тогда Персиваль возбудил иск против регистрационного комитета в верховном суде Онтарио, обвинив его членов в распространении клеветнической информации.
В статье «Спортсмены и лекарственные препараты: Ллойд Персиваль против Крозерса, 1966 год» (Athletes and Pills: Lloyd Percival and the Crothers Controversy of 1966) Джон Смарт писал, что сведения об исходе этого дела неоднозначны. В конечном итоге дело было урегулировано без судебного разбирательства на основании ряда свидетельских показаний. По-видимому, договаривающиеся стороны обязались не разглашать условия урегулирования. Большинство комментаторов предполагали, что Персиваль был реабилитирован. Мне было очень жаль его, но все, что я мог сделать, – это выразить ему свое сочувствие. Когда ты слишком сильно опережаешь свое время, твой путь тернист, и нужно иметь твердый характер, чтобы справиться с этим.
Перебравшись в Inn on the Park, Ллойд любил повторять, что наш тренажерный зал – единственный в Канаде, где ковролином покрыта вся площадь пола, и называл меня «мой щедрый лендлорд». Его теория фитнеса представлялась мне весьма убедительной: Ллойд уделял основное внимание не наращиванию силы и скорости, а координации движений, он считал, что все тело должно работать, как винтовая пружина. Меня он записал на программу круговой тренировки. Первый круг, который включал около десятка упражнений, надо было выполнять в максимальном темпе. Научившись выполнять их за шесть с половиной минут, что было для меня пределом, я перешел ко второму кругу, который занимал чуть менее десяти минут, а затем к третьему, на который у меня уходило как минимум 19 минут. Этот метод помог мне достичь пика физической подготовки и даже теперь позволяет оценить, в какой я форме.
Еще одно упражнение состояло в том, чтобы быстро взбираться и спускаться по перфорированной стене с утяжелителями на талии, подтягиваясь одной рукой, – упражнение, которое требует одновременно силы и координации, что соответствует принципам работы человеческого тела.
У Ллойда был своеобразный взгляд на традиционные методы лечения. Он считал, что сломанную руку или ногу не следует помещать в гипс, поскольку из-за этого атрофируются мускулы. Однажды, сломав лодыжку во время катания на лыжах в Европе, я не позволил доктору наложить гипс и последовал совету Ллойда, ограничившись повязкой на месте перелома. «Используйте ногу в меру своих сил, – сказал Ллойд. – Человеческий организм защищает себя с помощью болевого порога». И он оказался прав. Моя лодыжка зажила в точном соответствии с его прогнозами.
От него я услышал еще одну любопытную вещь. Он считал, что тот, кто всю жизнь поддерживает себя в физической и интеллектуальной форме, никогда не утратит полового влечения. Разве можно дать лучший совет тридцатидвухлетнему мужчине, который всегда загружен делами? Теперь я могу подтвердить на личном опыте: он знал, о чем говорит.
Сегодня взгляды Персиваля распространены повсеместно. Никому и в голову не приходит планировать создание отеля, где нет фитнес-центра или оздоровительного клуба. Но благодаря Ллойду Персивалю, который позднее умер от рака легких из-за курения, отель Inn on the Park стал первым, и это было еще одним новым словом в гостиничном бизнесе.
Поскольку свободная продажа крепких спиртных напитков была запрещена, мы построили большую пивную, которую позднее сменил дансинг, где можно было выпить и потанцевать под музыкальные записи: эту идею Эдди позаимствовал во Франции. Это был еще одно крупное достижение (я имею в виду число желающих потанцевать, а не потраченные ими средства).
Наш отель занимался ресторанным обслуживанием отдыхающих, но запрет на продажу алкоголя не позволял нам подавать коктейли, что ощутимо снижало нашу рентабельность. Однако Фред Айзен, муж моей сестры Беатрис и партнер Max Sharp & Son, имел связи в муниципалитете и сумел вместе со своими коллегами организовать референдум, который положил конец запрету на продажу спиртных напитков в Норт-Йорке.
Хотя дансинг пользовался огромной популярностью, он практически не приносил прибыли, и мы решили закрыть его. Вместо него в том же помещении был открыт клуб Café de l’Auberge, где можно было поужинать и потанцевать. По совету Эдди Крида мы пригласили группу, исполняющую латиноамериканскую музыку – в ту пору она превратилась в повальное увлечение, – и стали подавать лучшую еду в городе. Вскоре Café приобрело широкую известность: сюда приходило поужинать и потанцевать так много людей, что столики иногда заказывали за пару месяцев.
Когда население стало активно перебираться в пригороды, в Норт-Йорке началось массовое строительство жилых домов. Здесь оживилась торговля, а организаторам деловых встреч нравился расположенный по соседству фешенебельный отель, расположенный вдали от городской суеты. Жители Торонто и соседних городов, в основном Буффало и Детройта, были рады, что неподалеку появилось место для отдыха, и рядом с Inn on the Park все чаще останавливались туристические автобусы. Когда один из ресторанов Йорквилла был назван Inn on the Parking Lot, я понял, что мы вошли в моду.
Отель добился такого успеха, что Сесил Форсайт, который финансировал наши проекты, поздравил меня, судя по всему, абсолютно не сомневаясь, что в дальнейшем мы будем брать новые и новые вершины, не зная спадов и разочарований. Однако на деле это оказалось весьма далеко от истины.
Глава 6
Лондон
Начался 1963 год. Теперь, когда наша компания имела в своем распоряжении два преуспевающих отеля, мы с Розали решили отправиться в грандиозное путешествие и провести месяц в Европе. В сущности, это был наш первый настоящий отпуск спустя восемь лет после медового месяца. Мы запланировали обычный маршрут: Лондон, Париж, Рим и, конечно, Израиль: ведь мы евреи, и в этой стране у нас было много родственников. Нам очень хотелось увидеть своими глазами отели, которые славились на весь мир, но наш бюджет был ограничен, и мы решили, что будем чередовать фешенебельные отели с самыми дешевыми гостиницами, не связываясь с теми, которые представляют собой нечто среднее.
В Лондоне мы остановились в Dorchester, который превзошел все мои ожидания, поразив меня до глубины души. В Париже мы решили шикануть и взяли номер в отеле George V, который до такой степени впечатлил нас роскошью и высочайшим уровнем сервиса, что там мы почти не спали, чтобы не тратить зря драгоценное время.
Побывав в Италии и Израиле, мы вернулись в Торонто. Я работал в своем новом маленьком офисе в Inn on the Park, когда ко мне заглянул мой знакомый, англичанин из Лондона, который тоже занимался строительством. Я рассказал ему, что недавно вернулся из Лондона, и поделился впечатлениями от Dorchester.
– Этот отель – сама элегантность, – заметил я.
– Любопытно, – сказал он. – Этот отель принадлежит моей компании.
Он пояснил, что работает в Robert McAlpine Company, которой принадлежит крупная строительная фирма и множество объектов недвижимости.
Я удивился такому совпадению и полушутя сказал, что, когда его руководству вздумается построить отель, который превзойдет Dorchester, я готов взяться за эту работу. Бросив эту фразу, я тут же забыл о ней. Однако мой собеседник, по-видимому, воспринял ее всерьез, поскольку через несколько недель он позвонил мне и сказал:
– Мистер Шарп, мое начальство заинтересовалось вашим предложением построить отель. Около десяти лет мы работаем над одним проектом в Лондоне, но пока нам не удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Если вы заинтересованы…
Я не верил своим ушам. Впрочем, возможно, на него произвел впечатление Inn on the Park.
– Ну конечно, – ответил я. – Я с радостью прилечу в Лондон, чтобы обсудить это.
И я отправился в Лондон.
Там представители компании объяснили мне, что у них есть участок земли в центре города, на котором они хотят построить отель на 320 номеров средней ценовой категории.
– Я готов сотрудничать с вами, – сказал я. – Но я хочу построить отель класса люкс, что-то вроде Dorchester.
– В Лондоне слишком много отелей такого уровня, – сказали они. – Здесь есть Connaught, Claridge’s, Ritz, Savoy и Grosvenor House. Даже если мы сумеем построить нечто столь же грандиозное, едва ли такой отель будет приносить прибыль.
Мы расстались друзьями, но не пришли к решению по поводу строительства, и я опять выбросил эту историю из головы.
Несколько месяцев спустя мне позвонил из-за границы человек по имени Джеральд Гловер. С приятным британским акцентом он сказал, что работает в компании McAlpine, и спросил, не хочу ли я приехать в Лондон, чтобы поговорить с ним.
– Да, сэр, – сказал я, – я приеду.
Думаю, что голос выдавал мои чувства – а я уже сгорал от нетерпения.
Мы договорились о встрече, и, вылетев вечером, из-за разницы во времени я прибыл в Лондон рано утром.
Мы встретились за ланчем в здании клуба, построенном в XVIII веке. Просторное помещение было обшито деревянными панелями. Гловер оказался осанистым, элегантно одетым джентльменом лет 60 с безукоризненными манерами. Ланч длился два часа, после чего мы продолжили беседу у него в офисе.
Гловер был адвокатом и имел частную практику. Но как я узнал позднее, он был доверенным лицом McAlpine, вел от имени компании переговоры о коммерческих сделках и осуществлял надзор за многими объектами недвижимости из ее обширных активов. Он оказался умным и обаятельным человеком, хотя меня несколько обескураживало то обстоятельство, что, судя по всему, ему было интереснее поближе познакомиться со мной, чем обсуждать деловые вопросы. На следующий день я улетел домой, а наши переговоры между тем не продвинулись ни на шаг.
В течение следующих четырех лет я неоднократно летал в Лондон, но этот сценарий повторялся вновь и вновь, и, вернувшись в Торонто, я каждый раз говорил Мюррею и Эдди, что, похоже, нам не удастся прийти к чему-то определенному: McAlpine попросту не хотела принимать решение. Но поскольку мне ни разу не сказали «нет», я продолжал летать в Лондон, и каждый раз, когда Гловер звонил мне, я отвечал: «Мы по-прежнему готовы к сотрудничеству».
Камнем преткновения в ходе переговоров оставался вопрос о том, какой отель мы намерены строить. На одной из встреч с Гловером я объяснил, почему фешенебельный отель имеет хорошие перспективы:
– Когда сегодня утром я ехал по городу, на улицах было полно народу. Толпы людей растекались во всех направлениях. За один день в Лондон приезжает больше людей, чем в Торонто за целый год. Что хочет увидеть американец, отправляясь в Европу? Лондон, Париж, Рим. Сегодня Лондон – это один из самых удивительных городов мира, что-то вроде Нью-Йорка в сороковые годы. Теперь, когда деловая активность возобновляется, люди, и в первую очередь крупные предприниматели, станут путешествовать еще больше, а значит, число тех, кто привык останавливаться в пятизвездочных отелях, будет расти.
И я вновь предложил Гловеру построить роскошный отель на 230 номеров вместо отеля среднего уровня на 320 номеров, который хотела строить McAlpine.
– При существующей конкуренции нам придется нелегко, – сказал Гловер, – мои клиенты не пойдут на такой риск.
– Я убежден, что здесь нет ни малейшего риска, – сказал я, – и готов платить за аренду 230 номеров столько же, сколько ваша компания рассчитывает получать от 320.
Но по-видимому, мои доводы были бессмысленны, поскольку все исследования, проведенные экспертами и консультантами компании, говорили о том, что Лондону не нужен еще один фешенебельный отель. И я вновь улетел домой ни с чем.
Вскоре Гловер позвонил вновь:
– Я хочу, чтобы вы приехали и отобедали со мной и моими друзьями.
– Вы предлагаете мне пересечь океан ради того, чтобы пообедать? – удивился я, хотя именно этим я занимался уже несколько лет.
– Прежде чем наши отношения перейдут в деловую плоскость, мне бы хотелось познакомить вас со своими друзьями.
– Вашими друзьями? – переспросил я.
– Да. С герцогом Вестминстерским и его советниками.
– Я приеду, – сказал я.
В назначенное время я прибыл в Лондон, взволнованный предстоящей встречей. Ровно в 11.45 меня забрали из отеля и отвезли в частный клуб. Здесь собралось 18 человек. Были поданы коктейли, а затем ланч, во время которого этикет, судя по всему, не позволял обсуждать деловые вопросы, чтобы бизнес не мешал пищеварению.
После еды все удобно устроились в креслах, чтобы насладиться портвейном и сигарами. После довольно длительной паузы один из советников герцога повернулся ко мне и сказал:
– Мистер Шарп, я знаю, что вы приглашены сюда в качестве нашего гостя. Но поскольку всем нам очень интересно, что происходит в Канаде, не могли бы вы поделиться с нами своими взглядами на текущие события.