— Ты?? — Гек удивленно повернул голову и скосил глаза, но лица Глеба не увидел.
— Не героин, конечно, я же не идиот. По мелочам. Травку покурить, ЛСД попробовать.
— И как?
— Ай... — Хоть лица Глеба не было видно, но Гек понял по интонации, что тот поморщился. — Три месяца в психушке — это нормально, да?
— Три месяца?!! После ЛСД?
— Нет, — неуверенно сказал Глеб. — Что-то другое мы тогда попробовали. ДЫМ, ДОТ, ДОМ... Или ДУБ? Не помню. Тоже психоделик какой-то синтетический. Может, у меня была передозировка, а может, просто такая реакция организма. Три месяца. — Глеб угрюмо помолчал. — Погоди, но мы же о чем-то другом говорили, да?
— Коммутация.
— Ага, коммутация, — оживился Глеб. — Ты молчи, слушай дальше. Короче, я стал сотрудником Моссада. Говорю это не без гордости, помнишь, как я любил фильмы про шпионов? Ну и за это время я немного разобрался в политической ситуации. Физика такая — после коммутации жить в Израиле станет невозможно. В Москве вы этого, может, и не заметите. Почти. А у нас даже на другом конце, в Тель-Авиве, на берегу Средиземного плюс сто пятьдесят в тени — ты ж понимаешь, что это такое... То же самое и с Иорданией. Ну заодно Египту, Ливану, Сирии — короче, всем понемногу достанется по самое-самое. Поэтому если тебе в Москве говорили, что арабские террористы готовят акцию против Израиля...
— Такого не говорили. Хотя... Нет, не в такой формулировке.
— Ну вот, а в Израиле именно в такой формулировке всех оповещали.
— Но это же бред? — удивился Гек. — Это же все равно как женщине брызгать в насильника из газового баллончика, если в лифте напал? Сами не обрадуются.
— Ну а как еще объяснить населению?
— Что, прямо так, открыто, и говорили про коммутацию?
— А чего стесняться? По радио, по ТВ, в газетах — последнее время только и говорили о том, что мировой арабский заговор готовит коммутацию Мертвого моря с помощью особого детонатора.
— То есть если бы я внимательно почитал вашу прессу...
— Угу, — энергично кивнул Глеб и стукнулся подбородком о плечо Гека. — Ты бы все понял сразу. Но на самом деле, ты же понимаешь, насколько арабам, особенно иорданцам, нужна была термическая катастрофа...
— А откуда были эти двое?
— Не знаю. Но коммутация могла быть выгодна только тем государствам, которые слишком далеко от Мертвого моря.
— США?
— США. Россия. Мало ли...
— Не Россия! — горячо возразил Гек. — Ты даже не представляешь, насколько мы из кожи вон...
— Да погоди ты! Мы же теоретически. В общем, я так понимаю, что было достаточно дальних стран и отдельных частных лиц, которые были заинтересованы в коммутации. Понимаешь почему?
— Нет.
— Ты умный-умный, а дурак, — вздохнул Глеб.
Гек резко остановился.
— Шутка, — сообщил Глеб. — Извини, если задел что-то личное.
Гек пошел дальше, и Глеб продолжил:
— Интерес может быть самый разный. Нефтяные акции какие-нибудь. По-моему, отличный способ разбогатеть, если вовремя...
— Глеб, ты видел, кто из террористов застрелил твоих спутников, особенно первого? — перебил Гек.
— Не видел. — Глеб сразу потух и даже вроде потяжелел. — Если бы ты знал, какие это были отличные люди. Мы с ними два месяца знакомы. Это такие профи...
— Их застрелил тот, который потом выпрыгнул. А второй промахнулся. Я этого не видел. Но я понял.
— Что ты понял?
— У него был сильно сбит прицел. — Гек собрал в пересохшем рту остатки слюны и со злостью плюнул под ноги.
— Специально?
— Случайно. — Гек моргнул глазами, на них оседала мелкая песчаная пыль. — Они ведь не собирались стрелять в самолете, не пристреливались к своим пистолетам. Мне и в голову не пришло. Я никогда не промахивался с такого расстояния...
— Ты сделал все, что мог, — уверенно сказал Глеб.
— Я должен был догадаться. Сделать поправку на прицел и вторым выстрелом...
— Ты сделал все, что мог, -.повторил Глеб.
— Это уж точно... — усмехнулся Гек.
Они снова остановились на привал и в молчании посидели на раскаленном песке, морщась и стараясь, не смотреть друг на друга. Затем пошли дальше.
— Так вот, — продолжил Глеб. — Море оцепили со всех сторон. Патрули, заставы, сканеры. Усиленная противоракетная защита, чтобы, значит, сверху враг не кинул. Не удивлюсь, если Мертвое и снизу охраняли, чтобы американцы не доковырялись. Или кто у нас по ту сторону шарика?
— Ага, а что террорист в транзитном самолете...
— Не продумали. Сам видишь, — перебил Глеб. — Аэропорты дальних стран вообще не сканировали. А эта Эфиопия, знаешь, при всех понтах, такая пальмовая деревня, что там и слона можно на борт...
— Я не должен был промахнуться, — упрямо сказал Гек. — Я не должен был промахнуться.
— Ты себя пилить прекрати, — отозвался Глеб. — Знаешь, моя мама однажды пошла к психологу. Ну там проблемы были, когда отец ушел. В общем, пошла к психологу.
— В Израиле?
— В Москве. Психолог ее выслушал и написал на бумажке несколько слов. Сказал, что это мантра, которую надо повторять целые дни, и тогда вернется душевное равновесие.
— Вернулось?
— Вернулось. Слушай. Мама отдала ему все деньги, положила бумажку в пустой кошелек и поехала радостная домой, повторяя мантру. А в троллейбусе кошелек вытащили.
— Она не запомнила мантру?
— Запомнила, чего тут не запомнить... Не в этом дело-то. Ты представь себе лицо карманника, который украл кошелек, открывает — а вместо денег лежит бумажка, а на бумажке написано: «ЧУВСТВО ВИНЫ — НА ХЕР!», а на обороте «ВСЕ — НА ХЕР!».
Гек усмехнулся. Глеб зевнул и замолчал. Гек поднял голову и посмотрел вдаль, прищурив глаза то ли от солнца, то ли от песка. Впереди показались большие холмы. Гек подумал, что если шоссе есть, оно наверняка должно проходить перед этими холмами.
— Я обещал разговаривать, — вдруг вспомнил Глеб.
— Да ладно, побереги силы, — ответил Гек тихо и без интонации.
— В могиле отдохнем, — заявил Глеб. — Пока буду болтать. Столько лет не виделись! Прикинь, прошлой весной встретил в Иерусалиме на базаре знаешь кого?
Гек промолчал.
— Не отвечай, это я риторически, — спохватился Глеб. — Короче, иду я по базару и вдруг вижу — Аркад! Аркашка Галкин! Помнишь?
Гек снова промолчал. Сил что-то говорить уже не было, а главное — Гек не смог вспомнить, кто такой Галкин.
— ... ты не представляешь! — доносился словно издалека голос Глеба. — Важный, бородатый, в очочках золотых. С вот таким важным пузом — лысый! Аркашка — лысый, представляешь? Спорим, ты бы его не узнал! Я его тоже не узнал. Потом смотрю — а у него майка такая смешная, с лямками. Смотрю, на плече — шрам. Помнишь, как он на втором курсе попал в аварию, месяц провалялся в реанимации, чуть не взял академку? Только по шраму и узнал!
Теперь Гек явственно увидел шоссе впереди. По нему уже проехало две машины и один автобус. Гек подумал, что в машинах и в автобусе наверняка есть кондиционер. В голове ухало в такт шагам, а в ушах раздавался звон, будто в голову попали два китайских медных шара с колокольчиками внутри, какие крутят в пальцах для медитации.
Гек закрыл глаза. Так было идти ничуть не тяжелее, но гораздо уютнее. «Интересно, — медленно подумал Гек, — вот узнать бы сейчас, чем все кончится? И что вообще нас ждет в будущем? Вот мы ждали, когда наступит XXI век, строили планы, а ничего не изменилось. Где он, XXI век? Где покорение космоса, где средство от рака, где автомашины на гравитационной подушке, где всеобщее изобилие или хотя бы вторжение пришельцев? Ничего не произошло. А потом вдруг — раз! Какая-нибудь коммутация — и вся жизнь на планете перевернется. Или не перевернется? Или переварит планета историю с Мертвым морем без остатка? А что, и похуже бывало, например ледниковый период».
— ... рассказывал еще, что Кучков ушел в бизнес и ни с кем из наших не общается, зазнался. Обменялись с ним емайлами. У тебя-то в Москве есть Интернет? Я не знаю, как в России с Интернетом, на всякий случай запомни мой емайл, очень просто. Альтшифт. В одно слово. Альтшифт, штрудель... Стоп. Это у нас штрудель, у вас называется собака. Короче, загогулина... — Глеб прервал трескотню, измученно вздохнул и сказал: — Кстати, могу тебя обрадовать, мы все-таки в Израиле. Видишь столбики на обочине шоссе? Израиль. Стопроцентно. А теперь я, с твоего позволения, помолчу. Развлекал тебя сколько мог, но сил больше нет.
Глеб замолчал, и вскоре Гек почувствовал, как тело Глеба обмякло — он потерял сознание. Тишина вокруг начинала давить.
— Ледник пережили, — начал Гек вслух и не узнал своего севшего голоса. — И коммутацию переживем. Сэкономим на утеплителях и батареях. Разбогатеем на прохладительных напитках и холодильниках. Расплетем мир по ниточкам, наплетем фенечек. Кажется, так сказала Нюка, когда я ей дозвонился перед вылетом из Аддис-Абебы? Нет, не фенечек, коммутушек. «Пока-пока, — сказала. — Возвращайся быстрее,. — сказала. — Расплетем мир по ниточкам, наплетем коммутушек».
Вдалеке раздался шум проносящейся автомашины. Внутри закрытых век мелькали яркие солнечные пятна. Гек начал вглядываться в них, вглядываться. Увидел желтый прямоугольник и понял, что это дверь в кабинете Гриценко. Но с такого ракурса, как если бы Гек сидел за его столом в кресле. Гек оглядел себя — на нем был мундир с генеральскими погонами. Гек посмотрел на стол. Посередине стоял незнакомый селектор с планшетом, расчерченным квадратами. Гек ткнул пальцем в самый дальний квадрат, и вдруг с потолка заиграла музыка. Гек посмотрел на свою руку. Это была, несомненно, его рука, Гека. Но в то же время рука немолодого человека. Заметно сморщенная кожа, синие выпуклые вены. Сколько же мне лет? Пятьдесят? Какой сейчас год? С потолка раздался томный женский голос: «Информационная служба столицы! Вы находитесь в разделе свежих новостей за 11 мая. В Москве 14 часов 8 минут, температура воздуха 29 градусов. В Нью-Йорке 31 градус, на островах Океании и Новоиордании 24 градуса. В Берлине 28, в Лондоне 17, в регионе коммутации 134 градуса. Международные новости. Президент США Генрих Цыбуля резко осудил Багдад за прошлогодние подземные испытания ядерных макрозарядов на территории Ирака в Неваде. Президент подтвердил свое решение вновь поставить перед американским Конгрессом вопрос об отстранении Федеративного Короля штата Арабико Саддама Наеглы от занимаемой должности и введении военного положения на территории всех стран штата. „В случае, если Конгресс в третий раз отклонит мое предложение, — подчеркнул Генрих Цыбуля, — я буду вынужден отдать приказ о миротворческой зачистке штата Арабико вплоть до бомбежки основных столиц Невады и конвойно-транспортной репатриации населения Ирака в регион коммутации“. Новости религии. Сегодня в Пхеньяне прошли траурные демонстрации Вселенской Церкви экологического равновесия Великомученика Единого, посвященные 23-й годовщине со дня коммутации Мертвого моря. Вицемать Церкви Анна-Марианна Цай дала в Париже интервью журналистам, в котором, наряду с традиционным изложением политической программы Церкви, сообщила о начале выпуска в сетевое подпространство 365-серийного мультипликационного сериала „Житие пресвятого Великомученика Единого туриста Семецкого, вод покинуть не успевшего, экологические грехи человечества искупившего“, где рассказывается о судьбе единственного человека, погибшего в результате коммутации моря. Новости России. Продолжаются беспорядки на израильско-китайской границе. Парламент Израильской автономии отказывается дать официальный комментарий по поводу вооруженного вторжения на территорию Китайской федерации и захвата южного побережья реки Муданьцзянь в минувшую пятницу. Китайская сторона направила в Москву ноту озабоченности. Президент России Тарас Владимирович Путин вылетел для переговоров в Биробиджан».
Гек споткнулся и упал лицом в песок. Глеб скатился с его спины. Прямо перед ними расстилалась черная лента шоссе, по ней издалека приближался автобус.
— Ну вот видишь! — радостно закричал Глеб, оглядывая шоссе из одного конца в другой. — Жизнь продолжается!
Март — июль 2001 г., Москва
— Не героин, конечно, я же не идиот. По мелочам. Травку покурить, ЛСД попробовать.
— И как?
— Ай... — Хоть лица Глеба не было видно, но Гек понял по интонации, что тот поморщился. — Три месяца в психушке — это нормально, да?
— Три месяца?!! После ЛСД?
— Нет, — неуверенно сказал Глеб. — Что-то другое мы тогда попробовали. ДЫМ, ДОТ, ДОМ... Или ДУБ? Не помню. Тоже психоделик какой-то синтетический. Может, у меня была передозировка, а может, просто такая реакция организма. Три месяца. — Глеб угрюмо помолчал. — Погоди, но мы же о чем-то другом говорили, да?
— Коммутация.
— Ага, коммутация, — оживился Глеб. — Ты молчи, слушай дальше. Короче, я стал сотрудником Моссада. Говорю это не без гордости, помнишь, как я любил фильмы про шпионов? Ну и за это время я немного разобрался в политической ситуации. Физика такая — после коммутации жить в Израиле станет невозможно. В Москве вы этого, может, и не заметите. Почти. А у нас даже на другом конце, в Тель-Авиве, на берегу Средиземного плюс сто пятьдесят в тени — ты ж понимаешь, что это такое... То же самое и с Иорданией. Ну заодно Египту, Ливану, Сирии — короче, всем понемногу достанется по самое-самое. Поэтому если тебе в Москве говорили, что арабские террористы готовят акцию против Израиля...
— Такого не говорили. Хотя... Нет, не в такой формулировке.
— Ну вот, а в Израиле именно в такой формулировке всех оповещали.
— Но это же бред? — удивился Гек. — Это же все равно как женщине брызгать в насильника из газового баллончика, если в лифте напал? Сами не обрадуются.
— Ну а как еще объяснить населению?
— Что, прямо так, открыто, и говорили про коммутацию?
— А чего стесняться? По радио, по ТВ, в газетах — последнее время только и говорили о том, что мировой арабский заговор готовит коммутацию Мертвого моря с помощью особого детонатора.
— То есть если бы я внимательно почитал вашу прессу...
— Угу, — энергично кивнул Глеб и стукнулся подбородком о плечо Гека. — Ты бы все понял сразу. Но на самом деле, ты же понимаешь, насколько арабам, особенно иорданцам, нужна была термическая катастрофа...
— А откуда были эти двое?
— Не знаю. Но коммутация могла быть выгодна только тем государствам, которые слишком далеко от Мертвого моря.
— США?
— США. Россия. Мало ли...
— Не Россия! — горячо возразил Гек. — Ты даже не представляешь, насколько мы из кожи вон...
— Да погоди ты! Мы же теоретически. В общем, я так понимаю, что было достаточно дальних стран и отдельных частных лиц, которые были заинтересованы в коммутации. Понимаешь почему?
— Нет.
— Ты умный-умный, а дурак, — вздохнул Глеб.
Гек резко остановился.
— Шутка, — сообщил Глеб. — Извини, если задел что-то личное.
Гек пошел дальше, и Глеб продолжил:
— Интерес может быть самый разный. Нефтяные акции какие-нибудь. По-моему, отличный способ разбогатеть, если вовремя...
— Глеб, ты видел, кто из террористов застрелил твоих спутников, особенно первого? — перебил Гек.
— Не видел. — Глеб сразу потух и даже вроде потяжелел. — Если бы ты знал, какие это были отличные люди. Мы с ними два месяца знакомы. Это такие профи...
— Их застрелил тот, который потом выпрыгнул. А второй промахнулся. Я этого не видел. Но я понял.
— Что ты понял?
— У него был сильно сбит прицел. — Гек собрал в пересохшем рту остатки слюны и со злостью плюнул под ноги.
— Специально?
— Случайно. — Гек моргнул глазами, на них оседала мелкая песчаная пыль. — Они ведь не собирались стрелять в самолете, не пристреливались к своим пистолетам. Мне и в голову не пришло. Я никогда не промахивался с такого расстояния...
— Ты сделал все, что мог, — уверенно сказал Глеб.
— Я должен был догадаться. Сделать поправку на прицел и вторым выстрелом...
— Ты сделал все, что мог, -.повторил Глеб.
— Это уж точно... — усмехнулся Гек.
Они снова остановились на привал и в молчании посидели на раскаленном песке, морщась и стараясь, не смотреть друг на друга. Затем пошли дальше.
— Так вот, — продолжил Глеб. — Море оцепили со всех сторон. Патрули, заставы, сканеры. Усиленная противоракетная защита, чтобы, значит, сверху враг не кинул. Не удивлюсь, если Мертвое и снизу охраняли, чтобы американцы не доковырялись. Или кто у нас по ту сторону шарика?
— Ага, а что террорист в транзитном самолете...
— Не продумали. Сам видишь, — перебил Глеб. — Аэропорты дальних стран вообще не сканировали. А эта Эфиопия, знаешь, при всех понтах, такая пальмовая деревня, что там и слона можно на борт...
— Я не должен был промахнуться, — упрямо сказал Гек. — Я не должен был промахнуться.
— Ты себя пилить прекрати, — отозвался Глеб. — Знаешь, моя мама однажды пошла к психологу. Ну там проблемы были, когда отец ушел. В общем, пошла к психологу.
— В Израиле?
— В Москве. Психолог ее выслушал и написал на бумажке несколько слов. Сказал, что это мантра, которую надо повторять целые дни, и тогда вернется душевное равновесие.
— Вернулось?
— Вернулось. Слушай. Мама отдала ему все деньги, положила бумажку в пустой кошелек и поехала радостная домой, повторяя мантру. А в троллейбусе кошелек вытащили.
— Она не запомнила мантру?
— Запомнила, чего тут не запомнить... Не в этом дело-то. Ты представь себе лицо карманника, который украл кошелек, открывает — а вместо денег лежит бумажка, а на бумажке написано: «ЧУВСТВО ВИНЫ — НА ХЕР!», а на обороте «ВСЕ — НА ХЕР!».
Гек усмехнулся. Глеб зевнул и замолчал. Гек поднял голову и посмотрел вдаль, прищурив глаза то ли от солнца, то ли от песка. Впереди показались большие холмы. Гек подумал, что если шоссе есть, оно наверняка должно проходить перед этими холмами.
— Я обещал разговаривать, — вдруг вспомнил Глеб.
— Да ладно, побереги силы, — ответил Гек тихо и без интонации.
— В могиле отдохнем, — заявил Глеб. — Пока буду болтать. Столько лет не виделись! Прикинь, прошлой весной встретил в Иерусалиме на базаре знаешь кого?
Гек промолчал.
— Не отвечай, это я риторически, — спохватился Глеб. — Короче, иду я по базару и вдруг вижу — Аркад! Аркашка Галкин! Помнишь?
Гек снова промолчал. Сил что-то говорить уже не было, а главное — Гек не смог вспомнить, кто такой Галкин.
— ... ты не представляешь! — доносился словно издалека голос Глеба. — Важный, бородатый, в очочках золотых. С вот таким важным пузом — лысый! Аркашка — лысый, представляешь? Спорим, ты бы его не узнал! Я его тоже не узнал. Потом смотрю — а у него майка такая смешная, с лямками. Смотрю, на плече — шрам. Помнишь, как он на втором курсе попал в аварию, месяц провалялся в реанимации, чуть не взял академку? Только по шраму и узнал!
Теперь Гек явственно увидел шоссе впереди. По нему уже проехало две машины и один автобус. Гек подумал, что в машинах и в автобусе наверняка есть кондиционер. В голове ухало в такт шагам, а в ушах раздавался звон, будто в голову попали два китайских медных шара с колокольчиками внутри, какие крутят в пальцах для медитации.
Гек закрыл глаза. Так было идти ничуть не тяжелее, но гораздо уютнее. «Интересно, — медленно подумал Гек, — вот узнать бы сейчас, чем все кончится? И что вообще нас ждет в будущем? Вот мы ждали, когда наступит XXI век, строили планы, а ничего не изменилось. Где он, XXI век? Где покорение космоса, где средство от рака, где автомашины на гравитационной подушке, где всеобщее изобилие или хотя бы вторжение пришельцев? Ничего не произошло. А потом вдруг — раз! Какая-нибудь коммутация — и вся жизнь на планете перевернется. Или не перевернется? Или переварит планета историю с Мертвым морем без остатка? А что, и похуже бывало, например ледниковый период».
— ... рассказывал еще, что Кучков ушел в бизнес и ни с кем из наших не общается, зазнался. Обменялись с ним емайлами. У тебя-то в Москве есть Интернет? Я не знаю, как в России с Интернетом, на всякий случай запомни мой емайл, очень просто. Альтшифт. В одно слово. Альтшифт, штрудель... Стоп. Это у нас штрудель, у вас называется собака. Короче, загогулина... — Глеб прервал трескотню, измученно вздохнул и сказал: — Кстати, могу тебя обрадовать, мы все-таки в Израиле. Видишь столбики на обочине шоссе? Израиль. Стопроцентно. А теперь я, с твоего позволения, помолчу. Развлекал тебя сколько мог, но сил больше нет.
Глеб замолчал, и вскоре Гек почувствовал, как тело Глеба обмякло — он потерял сознание. Тишина вокруг начинала давить.
— Ледник пережили, — начал Гек вслух и не узнал своего севшего голоса. — И коммутацию переживем. Сэкономим на утеплителях и батареях. Разбогатеем на прохладительных напитках и холодильниках. Расплетем мир по ниточкам, наплетем фенечек. Кажется, так сказала Нюка, когда я ей дозвонился перед вылетом из Аддис-Абебы? Нет, не фенечек, коммутушек. «Пока-пока, — сказала. — Возвращайся быстрее,. — сказала. — Расплетем мир по ниточкам, наплетем коммутушек».
Вдалеке раздался шум проносящейся автомашины. Внутри закрытых век мелькали яркие солнечные пятна. Гек начал вглядываться в них, вглядываться. Увидел желтый прямоугольник и понял, что это дверь в кабинете Гриценко. Но с такого ракурса, как если бы Гек сидел за его столом в кресле. Гек оглядел себя — на нем был мундир с генеральскими погонами. Гек посмотрел на стол. Посередине стоял незнакомый селектор с планшетом, расчерченным квадратами. Гек ткнул пальцем в самый дальний квадрат, и вдруг с потолка заиграла музыка. Гек посмотрел на свою руку. Это была, несомненно, его рука, Гека. Но в то же время рука немолодого человека. Заметно сморщенная кожа, синие выпуклые вены. Сколько же мне лет? Пятьдесят? Какой сейчас год? С потолка раздался томный женский голос: «Информационная служба столицы! Вы находитесь в разделе свежих новостей за 11 мая. В Москве 14 часов 8 минут, температура воздуха 29 градусов. В Нью-Йорке 31 градус, на островах Океании и Новоиордании 24 градуса. В Берлине 28, в Лондоне 17, в регионе коммутации 134 градуса. Международные новости. Президент США Генрих Цыбуля резко осудил Багдад за прошлогодние подземные испытания ядерных макрозарядов на территории Ирака в Неваде. Президент подтвердил свое решение вновь поставить перед американским Конгрессом вопрос об отстранении Федеративного Короля штата Арабико Саддама Наеглы от занимаемой должности и введении военного положения на территории всех стран штата. „В случае, если Конгресс в третий раз отклонит мое предложение, — подчеркнул Генрих Цыбуля, — я буду вынужден отдать приказ о миротворческой зачистке штата Арабико вплоть до бомбежки основных столиц Невады и конвойно-транспортной репатриации населения Ирака в регион коммутации“. Новости религии. Сегодня в Пхеньяне прошли траурные демонстрации Вселенской Церкви экологического равновесия Великомученика Единого, посвященные 23-й годовщине со дня коммутации Мертвого моря. Вицемать Церкви Анна-Марианна Цай дала в Париже интервью журналистам, в котором, наряду с традиционным изложением политической программы Церкви, сообщила о начале выпуска в сетевое подпространство 365-серийного мультипликационного сериала „Житие пресвятого Великомученика Единого туриста Семецкого, вод покинуть не успевшего, экологические грехи человечества искупившего“, где рассказывается о судьбе единственного человека, погибшего в результате коммутации моря. Новости России. Продолжаются беспорядки на израильско-китайской границе. Парламент Израильской автономии отказывается дать официальный комментарий по поводу вооруженного вторжения на территорию Китайской федерации и захвата южного побережья реки Муданьцзянь в минувшую пятницу. Китайская сторона направила в Москву ноту озабоченности. Президент России Тарас Владимирович Путин вылетел для переговоров в Биробиджан».
Гек споткнулся и упал лицом в песок. Глеб скатился с его спины. Прямо перед ними расстилалась черная лента шоссе, по ней издалека приближался автобус.
— Ну вот видишь! — радостно закричал Глеб, оглядывая шоссе из одного конца в другой. — Жизнь продолжается!
Март — июль 2001 г., Москва