Гек зашел в гостиную. Здесь было сумрачно, окно плотно закрывали жалюзи. И стоял совершенно невозможный запах. На полу, на пушистом ковре лицом вверх лежал труп хозяина — Гек узнал сильно распухшее лицо со снимка. Затылок человека был расплющен, ковер залит засохшей кровью. Рядом валялась бронзовая статуэтка орла, испачканная кровью. Все было ясно.
Делать здесь было нечего. Гек прошелся по другим комнатам — они были удивительно пустынны, ни примечательных вещей, ни записных книжек — ничего не было. Везде царил порядок, и лишь в прихожей на белом мраморном полу лежал небольшой плоский пакет из толстого зеленого пластика, заполненный белым порошком. Гек аккуратно завернул этот пакет и положил в карман. Он открыл защелку двери и по лестнице спустился во двор.
Никакого желания возиться с трупом у Гека не было, если тут можно было найти какую-то информацию, то это было под силу только бригаде опытных криминалистов с их аппаратурой. Было ясно только одно — труп лежит не мене двух дней. Что касается пакета в прихожей — это наверняка были наркотики, и вот их анализ мог дать ценный след.
Гек позвонил Гриценко, но было занято. То ли был занят телефон Гриценко, то ли перегружена мобильная сеть Гека. И он помчался на Лубянку.
В отделе Гриценко была только секретарша, которая сообщила Геку, что все уехали на операцию и скоро будут. Гек попросил соединить его с Гриценко.
— Слушаю, — сказал Гриценко в трубке, протянутой секретаршей.
— Гек говорит, — представился Гек. — Клиент мертв. Квартира пуста. Следов нет.
— В курсе, — ответил Гриценко. — Мы уже работаем на месте. Мы опоздали.
— В смысле я должен был вас дожидаться на месте? — спросил Гек.
— Нет, опоздали — вообще опоздали. Он успел передать товар дальше.
— В прихожей я обнаружил плоский пакет из зеленого пластика с неровно обрезанным краем. Наполнен порошкообразным веществом белого цвета. Подозреваю, что наркотик. Отвез на Лубянку, чтобы сделать срочную экспертизу.
— Будь осторожен с этим пакетом! — сказал Гриценко.
— Так точно, — ответил Гек, нервно ощутив, как пакет оттягивает карман плаща.
— Очень осторожен — на нем могут быть отпечатки! — сказал Гриценко и, помолчав, добавил: — Хотя вряд ли. Это все уже не важно. Мы опоздали. Надо искать второе звено.
— Какие будут указания? — растерялся Гек.
— Пока никаких, — ответил Гриценко. — Опросом соседей и прочими делами займутся мои люди, чтобы не толкаться, как в прошлый раз.
Гека немного обидело это «мои люди».
— А что делать мне? — спросил он.
— Ждать, — ответил Гриценко. — Сегодня вечером или завтра будут указания.
— Леонид ЮрЬевич, вы меня, конечно, извините, — сказал Гек, — но мне завтра на работу.
— Какую работу? — удивился Гриценко.
— Вы не забывайте, что я работаю в отделе охраны банка. Я взял отгул на день, еще два дня были выходные — как раз три дня, как вы и говорили. Но завтра мне на работу.
— Ладно, разберемся, — сказал Гриценко и повесил трубку.
Мысленно выругавшись, Гек спустился вниз в отдел криминалистов, но лаборатория оказалась заперта. Тогда Гек сел в коридорное кресло напротив и тут же заснул. Проспал он шесть часов, но в лаборатории никто не появился — очевидно, все криминалисты были в квартире убитого бандита.
— Бардак! — громко сказал Гек и вышел из здания на Лубянке.
Он сел в свою машину и отправился в Староволжский переулок. Квартира была уже опечатана, служебных маши во дворе не стояло. Гек попробовал позвонить Гриценко, но не дозвонился. Гек порылся в своей памяти и вспомнил два мобильных телефона следователей, которые видел в записной книжке женщины-свидетельницы. Он набрал первый номер. Как он и ожидал, ответил Алексей Казаревич.
— Это Гек, — сказал Гек. — Что происходит?
— Работаем, — ответил Казаревич.
— А где?
— Я в информатории на Лубянке. Митя в Шереметьево.
— В Шереметьево? Хм. А криминалисты?
— Не могу знать.
— А Гриценко?
— Не могу знать.
— А кому мне сдать на экспертизу пакет с белым порошком?
— Не могу знать.
— Тьфу, — в сердцах сказал Гек. — Появится Гриценко, пусть сам меня находит!
Гек дал отбой, и тут же телефон в его руке запиликал.
— Гек у аппарата! — рявкнул Гек.
— А-аппарат-где? — ответил голос Нюки.
— Со мной, — ответил Гек, растерявшись.
— А-ты-где?
— Я... в городе. А ты где?
— Хороший-у-нас-разговор, — сказала Нюка. — Я-дома. В-мелких-делах-закоммутилась. Пельменей-хочешь?
— Хочу... — честно ответил Гек.
— Сделала-только-что.
— Сама лепила? — удивился Гек.
— Сама-в-кипяток-бросила, — сказала Нюка. — Когда-тебя-ждать?
— Сейчас подъеду.
— Коммутайся-быстрей-остынут. — Нюка повесила трубку.
— Зашибись, чего в мире творится! — сказал Гек и тронулся с места.
Дверь в Нюкину квартиру была приоткрыта. Мягкий мужской голос, лившийся из динамиков, негромко и вкрадчиво исполнял песню на итальянском. Все это забивал бойкий стук клавиш. Гек вошел, снял ботинки, надел тапочки и заглянул в комнату. Нюка сидела за компьютером. Гек постучал по дверному косяку, чтобы привлечь внимание.
— Гек? — спросила Нюка, не поворачиваясь.
— Вечер добрый, — сказал Гек.
— Щас, — сказала Нюка, продолжая барабанить по клавишам.
Гек постоял немного, затем зашел в туалет, вымыл руки в ванной и вернулся в комнату.
— Щас-щас, — сказала Нюка.
— А что ты делаешь? — поинтересовался Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду...
На экране мельтешили подземелья с тяжелыми дверьми.
— В игрушки играешь? — спросил Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду... — откликнулась Нюка.
— Паузу нажми, — посоветовал Гек.
— Щас-щас. Скор... Пидарас!!! — закричала Нюка, отбросила мышку и рывком развернулась в кресле. — Каждый-раз-за-этой-дверью-он-меня-караулит! — сказала она обиженно.
— Кто караулит?
— Ник. Мы-с-ним-по-сети-играем.
— Понятно. Ну а кто-то что-то говорил насчет пельменей? — Гек прищурился.
— Йоооооооо! — воскликнула Нюка, вскочила с кресла, пронеслась мимо Гека в сторону кухни и распахнула дверь.
Квартира наполнилась запахом гари, из кухни валил густой, смолистый пар. Гек вошел в кухню и распахнул окно. Нюка пыталась схватить кастрюлю тряпками и полотенцами, наконец ей это удалось, она поставила ее в мойку включила воду. Кастрюля оглушительно зашипела, и во стороны полез уже совершенно непрозрачный пар.
— Йооо... — сказала Нюка огорченно.
— Бывает, — утешил Гек. — Я вот колбасы по дороге купил и пирожных.
— Ну-ладно. Это-будет-дубль-два, — сказала Нюка. — Россия-родина-пельменей-богаты-наши-закрома.
— В смысле вторую кастрюлю пельменей закоммутируешь?
— Третью. Во-всех-играх-дается-минимум-три-попытки.
Нюка вытащила закопченную кастрюлю из раковины и поставила на пол в углу. Там уже стояла одна закопченная кастрюля.
— Хм... — сказал Гек.
— Кастрюль-у-меня-тоже-три. — Нюка достала из шкафчика здоровенный котел и начала наполнять его водой. — И-пельменей-было-три-пачки.
— Умница, — усмехнулся Гек.
Нюка похлопала по карманам в поисках зажигалки и вдруг неожиданно вынула чулок. Она недоуменно на него посмотрела, словно видела в первый раз, и снова сунула в карман.
— И-красавица, — сказала она.
— И красавица, — согласился Гек. — Спички за твоей спиной на столе. Только это уже не твоя заслуга, что ты красавица.
— Наоборот, — сказала Нюка, насыпая в воду специй из баночек. — Умница-это-не-моя-заслуга: красавица-моя-заслуга.
— То есть? — удивился Гек.
— У-меня-непропорциональная-фигура-неправильной-формы-лицо...
— У тебя? — изумился Гек.
— Ага. Если-я-оденусь-по-глупому-и-постригусь-по-глупому-это-будет-заметно. А-вот-ум-и-ще... — Нюка сняла с гвоздя половник и постучала им по голове. — Уми-ще-если-есть-от-природы-значит-есть. А-если-нет-то-и-не-будет. Люди-почему-то-считают-иначе.
— А вот скажи, если ты такая умная, зачем ты кофе в вену колешь?
— Одно-другому-не-мешает, — пожала плечами Нюка.
— Может, ты и наркотики употребляешь?
— Может-быть-легкие-наркотики. — Нюка задумчиво смотрела на лавровый лист, бегающий по кругу в кастрюле.
— Вот те на... — пробормотал Гек.
— Где? Давай! — тут же обернулась Нюка.
— Тьфу, — сказал Гек и сел за стол. — Ненавижу наркоманов.
—Я-сама-ненавижу-героинщиков-и-прочих-тяжелых.
— Я всех ненавижу, — сказал Гек. — Был у меня случай в далекой молодости. Друг погиб...
— Я-знаю, — сказала Нюка и полезла в холодильник. — Ник-рассказывал.
— Никита?! — Гек чуть не подпрыгнул, но взял себя в руки. — Откуда он знает?
— Досье-твое-читал. — Нюка вынула кусок чего-то замороженного и стала его тревожно нюхать.
— Где это он мог досье мое читать?
— Хрен-его-знает. Где-он-все-находит? В-архивах— каких-то. Он-же-хакер. Понюхай-тухлое?
У Гека под носом оказался бурый кусок, он принюхался:
— Тухлое, выкинь... Не мог он нигде получить доступ к секретным материалам!!!
— А-чего-ты-на-меня-орешь? У-него-самого-и-коммутируй. И-вообще-пора-привыкнуть-что-в-мире-давно-нет-никаких-секретов.
— Есть секреты.
— Нет-секретов. Есть-Интернет. А-значит-нет-секретов.
— Везде есть свои секреты. Например, от меня держат в секрете цель расследования.
— Чего-тут-секретного? Убили-человека.
— Не просто убили. И не одного человека. Там какой-то предмет фигурирует и передается по цепочке вверх. Какой предмет — даже мне не говорят. Мне не говорит мой начальник! Мне! Следователю! Бывшему работнику внутренней разведки.
— Потому-и-не-говорят-что-бывший.
— Да нет, остальным следователям, я уверен, тоже не говорят.
Нюка задумалась и сложила руки на груди. Из сплетения рук задумчиво торчал половник. С него на линолеум жадно упала капля воды.
— Очень-опасное-и-очень-простое, — наконец произнесла Нюка.
— В смысле?
— Имеет-смысл-скрывать-информацию-если-она-представляет-очень-большую-опасность.
— Мне так и сказали.
— И-если-эта-информация-слишком-простая-и-ее-может-использовать-каждый.
—Например?
— Например-как-сделать-атомную-бомбу-из-обычной-кастрюли. Или-как-получать-наркотики-из-пельменей.
— Так... А еще?
— Все. Оружие-и-наркотики-вот-главная-опасность. И-главный-бизнес. И-серый-покемон-на-улице-останавливает-и-спрашивает: «Оружие-наркотики?» Кипит — Нюка заглянула в кастрюлю. — Показалось. Просто-шипит.
— То есть ты думаешь, что это опасное оружие или опасный наркотик?
— Наверно-что-то-совершенно-новое.
— А я вот как думаю, — сказал Гек. — Чем современнее открытие, тем сложнее его сделать на кухне. Нужны лаборатории, институты ученых.
— Не-согласна. Это-как-получится. Не-обязательно-делать-открытие-на-кухне. Можно-сделать-в-лаборатории-а-использовать-на-кухне.
— Например?
— Ты-слышал-про-генную-инженерию? Берется-плесень-и-пихается-в-ее-клетку-новая-нитка-ДНК. В-которой-запрограммирована-выработка-пенициллина. И-плесень-живет-и-размножается. Передает-это-нитку-по-наследству-и-производит-пенициллин-в-жутких-количествах. Так-сейчас-многие-лекарства-синтезируют.
— Ну и к чему ты клонишь?
— Ты-представь-что-шутник-в-лаборатории-заставит-плесень-синтезировать-ЛСД. И-раздаст-друзьям-по-пробирке. А-те-своим-друзьям. Представляешь? В-каждой-квартире-будет-расти-ЛСД-как-вот-этот=чайный-гриб. — Нюка кивнула на банку.
— Найдут шутника, — неуверенно сказал Гек. — Будут повальные обыски. С собаками.
Нюка засмеялась. Смех у нее был звонкий и задорный.
— С-собаками... Ты-не-понимаешь. Не-будет-подпольных-заводов. Не-будет-цепочки-дилеров. Взял-у-друзей-генетически-измененный-грибок-и-выращивай-на-подоконнике. Хочешь-ешь. Хочешь-раздавай. Хочешь-по-лесам-раскидай... Ты-слышал-что-в-лесах-прямо-под-Москвой-повсюду-растут-психоделические-поганки?
— Слышал, — кивнул Гек.
— А-ты-слышал-чтобы-они-росли-двадцать-лет-назад?
— Ну наверное, росли. Просто про них не знали. Или ты хочешь сказать...
— А-я-не-знаю, — перебила Нюка. — Я-не-знаю.
Гек помолчал. Нюка задумчиво поднесла к губам разливную ложку и легонько покусала ее зубами.
— Кипит! — вдруг радостно взвизгнула она и опрокинула в кастрюлю упаковку пельменей.
— То есть ты хочешь сказать... — задумчиво начал Гек.
— Я-хочу-есть! — перебила Нюка, но Гек ее не слышал.
— Ты хочешь сказать, что это может быть генетический штамм грибков, вырабатывающий наркотики?
Гек посидел некоторое время, обхватив голову руками, а затем встал, сходил в прихожую и принес оттуда газетный сверток. Он положил его на стол и развернул.
— Смотрел-фильм-"Титаник"? — спросила Нюка, ворочая поварешкой в кастрюле.
— Нет.
— Там-такая-последняя-сцена-красивая-есть. Все-замерзли-и-плавают-белые. Засыпанные-снегом. Правда-похоже? — Нюка кивнула ложкой на котел.
— Что? — рассеянно спросил Гек.
Он рассматривал зеленый пластиковый пакет, набитый порошком.
— Пельмени-всплывают. Если-бы-у-меня-была-камера-я-бы-сняла-клип-на-музыку-из-"Титаника". Сначала-показывается-кухня. Камера-приближается-к-плите. Крупным-планом-рука-зажигает-огонь-и-ставит-вот-такую-кастрюлю... Нет-лучше-таз. С-водой. Вода-закипает. Рука-кладет-на-воду-пачку-пельменей-и-пачка-плавает. На-краю-пачки-две-пельменинки... Нет-это-перебор. Просто-плавает-пачка. Потом-она-вдруг-разваливается-пополам-и-из-нее-сыплются-пельмени. Ты-меня-слышишь? Сыплются-пельмени-и-сразу-тонут. И-пачка-тонет. Она-картонная. Сначала-одна-половинка-тонет. Затем-другая. Вода-кипит. Все-это-под-музыку. А-затем-пельмени-начинают-потихоньку-всплывать. И-наконец-вся-поверхность-покрыта-пельменями. Они-такие-белые. Спокойные. А-камеру-можно-у-Ника-взять-пусть-отвинтит-с-подоконника. Давай-сделаем? У-тебя-руки-красивые-мужские-подойдут. — Нюка повернулась к Геку и уставилась на сверток. — Это-что?!
— Не знаю, — честно ответил Гек. — Следственный материал. Найдено в квартире убитого. Второго убитого.
Нюка наклонилась над пакетом, близоруко щурясь.
— Офигеть, — сказала она. — Кокаин. Здорово. Отсыпь-мне-немного?
— Чего-о-о? — опешил Гек.
— Тебе-жалко? Вон-какой-пакет. Никто-не-заметит.
— Зачем тебе кокаин? В вену колоть?
— Чего-сразу-в-вену? Можно-нюхать.
— А кто говорил, что ненавидит кокаинщиков?
— Героинщиков. Не-путай. Разные-вещи.
— Значит, это кокаин... — задумчиво сказал Гек.
— А-ты-пробовал?
— Вот это? Нет, конечно. — Гек с омерзением помотал головой.
— Вообще-кокаин-пробовал?
— Я что, похож на человека, который пробовал кокаин?
— Похож-кстати. А-я-пробовала-когда-то. Когда-мы-еще-с-Пашкой-коммутировались. Или-с-Сашкой? В-общем-он-раскоммутал-где-то-целыхполграмма.
— Ну и как? — Гек с любопытством взглянул на Нюку.
— Да-никак. Нос-щиплет. И-спать-хочется. От-кокаина-так-не-бывает. Давай-по-ложечке?
— Чего?!
— Понюхаем-из-твоего-пакета?
— Исключено. — Гек хмуро завернул пакет в газету и отложил в сторону.
— Жадина-говядина-губчатая-энцефалопатия! — обиженно сказала Нюка, по-детски надув губки.
— Пельмени, — сказал Гек.
— Чего? Ой-йоооо! — Нюка вскочила и выключила огонь. — Жить-будут!
Она бросила на стол две тарелки и начала накладывать пельмени.
— Мне побольше, — сказал Гек. — У меня работа опаснее.
Он подошел к раковине и на всякий случай вымыл руки. Затем принес палку колбасы и стал ее нарезать.
— Ага, — сказала Нюка. — Работа-у-него. Мешок-кокаина-таскать-в-кармане. Маленькая-лошадка. Так-я-и-не-попробую-настоящий-кокаин-в-этой-жизни?
— Экие у тебя комплексы, — сказал Гек.
— Комплексы. — Нюка вынула из холодильника кетчуп и села напротив Гека. — Что-ты-знаешь-о-комплексах? Ну-комплексы. И-что? У-каждого-свои-комплексы.
— Ну уж прямо у каждого...
— Скажи-что-у-тебя-нет? — Нюка подцепила пельменину, подула на вилку и отправила ее в рот. — Йоооо... Соль-напрочь-забыла.
— Ну есть и у меня комплексы, — сказал Гек.
— Расскажешь?
— А чего скрывать. Мне постоянно говорят, что я умный-умный, а дурак. Вот у меня и комплекс.
— Что-ты-дурак? Не-ты-не-дурак. — Нюка взяла флакон и начала выдавливать кетчуп на тарелку. Кетчуп лез неохотно, флакон издавал неприличные звуки.
— Я не так уж много знаю.
— Тьфу, — сказала Нюка. — При-чем-тут-знания? Кого-ты-называешь-поваром? Кто-готовит-еду-или-кто-ест?
— Ну-у... — сказал Гек. — Того. Последнего. А при чем тут ум?
— Так-почему-фак-побери-люди-называют-умным-того-кто-нахавал-больше-информации-из-окружающего-мира-а-не-того-кто-подарил-миру-что-нибудь-свое?
— Я об этом не думал, -честно сказал Гек. — А зачем что-то давать миру? Может, миру это и не нужно?
— Так-в-том-все-дело, — сказала Нюка и замолчала.
— А разве плохо общаться с человеком, который много знает? — спросил Гек, подумав.
— Информацию-я-и-в-Интернете-найду, — пожала плечами Нюка.
— Так, по-твоему, я умный? — спросил Гек.
— Умный-умный, — кивнула Нюка. — А-дурак.
—А ты?
— Не-знаю. Я-наверно-наоборот.
— Это как? Дура-дура, а умная?
Нюка задумчиво покивала головой.
— А у тебя какие комплексы? — спросил Гек.
— У-меня-вообще-одни-комплексы. Что-я-некрасивая.
— Ты? — удивился Гек. — Да ты одна из самых красивых женщин, которых я вообще видел!
— Коммутнуть-тебе-кетчупа? — Нюка стиснула флакон над тарелкой Гека. — Что-у-меня-высшего-образования-нет.
— Ну подумаешь...
— Я-училась-в-художественном-но-бросила. Что-на-велосипеде-кататься-не-умею.
— Да я тебя научу.
— Все-вы-так-обещаете. Что-заикаюсь. Что-оргазм-получаю-только-рукой.
— Да у всех так. Ребенка родишь — все наладится.
— Вот-ребенка. Что-мне-уже-двадцать-пять-а-ребенка-нету-и-не-хочу-пока. Что-я-иногда-зло-разговариваю-с-людьми.
— Это комплекс?
Нюка задумалась.
— Нет-это-уже-я-недостатки-перечисляю. Комплексы-кончились. Хотя-можно-считать-что-у-меня-их-нету-раз-я-про-них-знаю-и-могу-открыто-рассказать.
— У всех комплексы, — сказал Гек, чтобы ее ободрить.
— Даже-у-городов, — ответила Нюка с набитым ртом.
— Это как?
— Например-Петербург. Питерцы-все-время-сравнивают-себя-с-москвичами-и-доказывают-что-они-лучше-и-город-у-них-красивее.
— Ну Питер действительно красивый город, а в чем тут комплекс?
— А-если-нет-комплекса-чего-тогда-сравнивать. Москвичи-же-себя-с-питерцами-не-сравнивают? Москвичам-просто-в-голову-не-приходит-искать-связь-между-людьми-и-городами-и-делить-по-этому-признаку.
— Ага, в голову не приходит, — усмехнулся Гек. — Ты москвичка?
— Да. И-мне-никогда-не-приходит-в-голову-в-отличие-от-питерцев-сравнивать-себя-с-питерцами.
Гек улыбнулся и посмотрел ей в глаза.
— Нюка, повтори, пожалуйста, эту логичную фразу еще раз?
— Пожалуйста! Мне-в-отличие-от-питерцев... — Нюка осеклась и задумалась. Вилка с нацепленной пельмениной замерла на полпути ко рту. Так продолжалось довольно долго.
— Коммутни мне еще кетчупа? — попросил Гек.
— А? — очнулась Нюка и взяла флакон. — Да-это-ты-меня-поймал. Заговорилась. Но-я-говорила-не-про-комплексы-людей-а-про-комплексы-городов.
— Как это у городов могут быть комплексы?
— Даже-у-страны-могут-быть-комплексы.
— Например?
— Да-как-у-людей! Например-если-страну-обижали-в-детстве. Страна-вырастет-и-будет-всем-остальным-странам-доказывать-что-она-не-хуже-их-а-намного-лучше.
— Россию обижали в детстве? — спросил Гек.
— Россию-в-детстве-изнасиловали. Монголотатарским-игом. А-вот-Швейцарию-не-обижали. Она-и-выросла-такая-спокойная. И-Голландию-не-обижали.
— А США обижали? — заинтересовался Гек.
— Америка-вообще-еще-не-выросла. Ведет-себя-как-ребенок. Ты-посмотри-у-нее-все-комплексы-детские.
— А кого еще... Англию обижали?
— Немножко. Но-больше-Англия-Ирландию-обижала. Дразнила. Игрушки-отбирала. Как-злой-старший-брат. У-Ирландии-серьезные-комплексы.
— Про Израиль можно и не спрашивать?
— Жутко-тяжелое-детство, — кивнула Нюка. — Или-жизнь? Смотря-с-какого-момента-считать. От-появления-государства-или-народа?
— Кстати. — Гек вдруг вспомнил Гриценко. — А как ты вообще относишься к евреям?
— Ну-так. — Нюка неопределенно покачала в воздухе рукой. — Пятьдесят-на-пятьдесят.
— В смысле по четным числам любишь, по нечетным ненавидишь? — усмехнулся Гек.
— В-смысле-мама-еврейка-папа-русский. Наполовину-отношусь.
— Извини, — сказал Гек. — Не хотел тебя обидеть.
— Ты-умный-умный-а-дурак, — сказала Нюка.
— Там еще пельменей не осталось?
— Угу. — Нюка заглянула в кастрюлю. — На-дне. Накоммутать-тебе?
— Накоммутай.
Нюка поскребла поварешкой по дну и выложила Геку на тарелку горсть пригоревших пельменей. Кинула свою тарелку в мойку, протерла тряпкой половину стола, полезла в ящик и достала таблетки кофеина.
— Опять кофе по-венски? — нахмурился Гек.
— Ну-ты-же-мне-кокаину-не-даешь? — Нюка невозмутимо начала давить таблетки ложками.
— У тебя зависимость? — спросил Гек.
— От-кофе? Наверно-нет. У-меня-от-компьютера-зависимость.
— Ты, конечно, делай как знаешь, но я на это смотреть не хочу. — Гек встал и пошел в комнату.
В комнате горел компьютер и тихо играла ритмичная музыка без слов. На экране застыло аляповато нарисованное кровавое пятно. Гек закрыл игрушку. Под игрушкой появилось недописанное письмо, Гек машинально прочел первые строчки: «Привет, Аленище! Я тут вчера закоммутала такого симпатичного покемончика — увидишь, приколешься. Но ты не поверишь — он мент!» Гек отошел от экрана — он не любил читать чужие письма, только если по работе.
— А что это за музыка у тебя здесь играет? — спросил Гек в сторону кухни.
— Если-без-слов-то-"Нож-для-фрау-Мюллер"-если-со-словами-то-"Смысловые-галлюцинации".
— Не слышал, — сказал Гек.
— А-что-ты-слушаешь?
— Ну я так... «Кино» иногда, — вспомнил Гек модное название.
— Задержка-музыкального-развития-в-десять-лет, — донеслось из кухни. — Я-ничего-не-имею-против-Цоя-но-ты-остановился-в-развитии-много-лет-назад.
— Меня это устраивает, — сказал Гек.
В кухне ожесточенно хлопнула дверца шкафчика и раздался крик:
— Шит!!
Гек вбежал в кухню.
— Баяны-кончились, — сказала Нюка.
— Кто?
— Шприцы. Инсулинки-одноразовые.
— Так тебе и надо, — ответил Гек.
— Ничего. Будет-кофе-по-носопырски.
— Это как? Клизмой?
— Нюхать-буду. — Нюка огляделась. — Есть-стодолларовая-бумажка? На-минутку?
— Зачем тебе столько?
— На-минутку. Положено-нюхать-через-стодолларовую-бумажку. По-правилам-хорошего-тона.
— Обойдешься, — сказал Гек.
— Хотя-это-про-кокаин, — продолжала Нюка. — Ему-кстати-и-цена-сто-долларов-грамм. Чуешь-взаимосвязь? Сколько-стоит-вещество-через-такую-бумажку-и-надо-нюхать. Кофеин-стоит-пять-рублей. Значит-надо-его-через-пятирублевку. Есть-пятирублевка-бумажная?
Гек порылся в кармане и достал пятирублевую бумажку. Нюка проворно свернула ее в тонкую трубочку. Принесла из комнаты компакт-диск в коробке и использованную карточку для оплаты мобильника. Гек хмуро наблюдал за ее приготовлениями.
— Неужели-тебе-ни-разу-в-жизни-не-хотелось-попробовать-кокаин? — говорила Нюка, высыпая порошок на пластик компакт-диска и растирая его ребром карточки.
— Статья двести тридцатая, — отвечал Гек. — Склонение к потреблению наркотических средств. Наказывается ограничением свободы на срок до трех лет.
— Ага. Это-мне-говорит-человек-у-которого-в-кармане-двести-грамм-кокаина...
Нюка энергично разделила кофеиновую кучу ребром карточки на две узкие дорожки. Затем снова смешала и снова разделила. Придирчиво оглядела, подправила одну дорожку, отщепила от нее тонкую полоску порошка и добавила к противоположной. Подумала немного, наклонила голову и. посмотрела сбоку. Отщепила от второй дорожки полоску еще тоньше и вернула ее к первой дорожке.
— Ерундой страдаешь? — сказал Гек.
— Мне-нравится-процесс, — промурлыкала Нюка. — Я-представляю-что-это-кокаин. Неужели-тебе-не-хочется-хоть-раз-попробовать-кокаин? Просто-чтобы-знать?
— Статья 230, — сказал Гек. — Склонение к потреблению. То же деяние, совершенное неоднократно, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет.
— Да-не-пугай-ты-меня.
Нюка взяла свернутую пятирублевку, покрутила ее пальцами и осторожно задвинула в ноздрю почти целиком. Зажала вторую ноздрю пальчиком, наклонилась к дорожке и со свистом втянула воздух, проведя носом вдоль компакт-диска. Дорожка исчезла.
— Ой-йооо... — поморщилась Нюка и схватилась за нос рукой, замерев. Из глаза выкатилась слезинка и повисла на щеке.
— Тяжела жизнь наркомана? — спросил Гек.
— Ой-тяжела...
Нюка вытащила из ноздри пятирублевку и запихала ее во вторую ноздрю. Вторая дорожка исчезла, на поверхности компакта остался тонкий слой белой пыли. Нюка послюнила пальчик, соскребла пыль и протерла ею десны.
— Это зачем? — спросил Гек.
— Не-знаю. В-фильме-видела, — сказала Нюка и оглушительно чихнула.
— Будь здорова, — сказал Гек.
— Щиплет-зараза! — Нюка снова чихнула.
— Будь здорова, — сказал Гек.
Делать здесь было нечего. Гек прошелся по другим комнатам — они были удивительно пустынны, ни примечательных вещей, ни записных книжек — ничего не было. Везде царил порядок, и лишь в прихожей на белом мраморном полу лежал небольшой плоский пакет из толстого зеленого пластика, заполненный белым порошком. Гек аккуратно завернул этот пакет и положил в карман. Он открыл защелку двери и по лестнице спустился во двор.
Никакого желания возиться с трупом у Гека не было, если тут можно было найти какую-то информацию, то это было под силу только бригаде опытных криминалистов с их аппаратурой. Было ясно только одно — труп лежит не мене двух дней. Что касается пакета в прихожей — это наверняка были наркотики, и вот их анализ мог дать ценный след.
Гек позвонил Гриценко, но было занято. То ли был занят телефон Гриценко, то ли перегружена мобильная сеть Гека. И он помчался на Лубянку.
В отделе Гриценко была только секретарша, которая сообщила Геку, что все уехали на операцию и скоро будут. Гек попросил соединить его с Гриценко.
— Слушаю, — сказал Гриценко в трубке, протянутой секретаршей.
— Гек говорит, — представился Гек. — Клиент мертв. Квартира пуста. Следов нет.
— В курсе, — ответил Гриценко. — Мы уже работаем на месте. Мы опоздали.
— В смысле я должен был вас дожидаться на месте? — спросил Гек.
— Нет, опоздали — вообще опоздали. Он успел передать товар дальше.
— В прихожей я обнаружил плоский пакет из зеленого пластика с неровно обрезанным краем. Наполнен порошкообразным веществом белого цвета. Подозреваю, что наркотик. Отвез на Лубянку, чтобы сделать срочную экспертизу.
— Будь осторожен с этим пакетом! — сказал Гриценко.
— Так точно, — ответил Гек, нервно ощутив, как пакет оттягивает карман плаща.
— Очень осторожен — на нем могут быть отпечатки! — сказал Гриценко и, помолчав, добавил: — Хотя вряд ли. Это все уже не важно. Мы опоздали. Надо искать второе звено.
— Какие будут указания? — растерялся Гек.
— Пока никаких, — ответил Гриценко. — Опросом соседей и прочими делами займутся мои люди, чтобы не толкаться, как в прошлый раз.
Гека немного обидело это «мои люди».
— А что делать мне? — спросил он.
— Ждать, — ответил Гриценко. — Сегодня вечером или завтра будут указания.
— Леонид ЮрЬевич, вы меня, конечно, извините, — сказал Гек, — но мне завтра на работу.
— Какую работу? — удивился Гриценко.
— Вы не забывайте, что я работаю в отделе охраны банка. Я взял отгул на день, еще два дня были выходные — как раз три дня, как вы и говорили. Но завтра мне на работу.
— Ладно, разберемся, — сказал Гриценко и повесил трубку.
Мысленно выругавшись, Гек спустился вниз в отдел криминалистов, но лаборатория оказалась заперта. Тогда Гек сел в коридорное кресло напротив и тут же заснул. Проспал он шесть часов, но в лаборатории никто не появился — очевидно, все криминалисты были в квартире убитого бандита.
— Бардак! — громко сказал Гек и вышел из здания на Лубянке.
Он сел в свою машину и отправился в Староволжский переулок. Квартира была уже опечатана, служебных маши во дворе не стояло. Гек попробовал позвонить Гриценко, но не дозвонился. Гек порылся в своей памяти и вспомнил два мобильных телефона следователей, которые видел в записной книжке женщины-свидетельницы. Он набрал первый номер. Как он и ожидал, ответил Алексей Казаревич.
— Это Гек, — сказал Гек. — Что происходит?
— Работаем, — ответил Казаревич.
— А где?
— Я в информатории на Лубянке. Митя в Шереметьево.
— В Шереметьево? Хм. А криминалисты?
— Не могу знать.
— А Гриценко?
— Не могу знать.
— А кому мне сдать на экспертизу пакет с белым порошком?
— Не могу знать.
— Тьфу, — в сердцах сказал Гек. — Появится Гриценко, пусть сам меня находит!
Гек дал отбой, и тут же телефон в его руке запиликал.
— Гек у аппарата! — рявкнул Гек.
— А-аппарат-где? — ответил голос Нюки.
— Со мной, — ответил Гек, растерявшись.
— А-ты-где?
— Я... в городе. А ты где?
— Хороший-у-нас-разговор, — сказала Нюка. — Я-дома. В-мелких-делах-закоммутилась. Пельменей-хочешь?
— Хочу... — честно ответил Гек.
— Сделала-только-что.
— Сама лепила? — удивился Гек.
— Сама-в-кипяток-бросила, — сказала Нюка. — Когда-тебя-ждать?
— Сейчас подъеду.
— Коммутайся-быстрей-остынут. — Нюка повесила трубку.
— Зашибись, чего в мире творится! — сказал Гек и тронулся с места.
Дверь в Нюкину квартиру была приоткрыта. Мягкий мужской голос, лившийся из динамиков, негромко и вкрадчиво исполнял песню на итальянском. Все это забивал бойкий стук клавиш. Гек вошел, снял ботинки, надел тапочки и заглянул в комнату. Нюка сидела за компьютером. Гек постучал по дверному косяку, чтобы привлечь внимание.
— Гек? — спросила Нюка, не поворачиваясь.
— Вечер добрый, — сказал Гек.
— Щас, — сказала Нюка, продолжая барабанить по клавишам.
Гек постоял немного, затем зашел в туалет, вымыл руки в ванной и вернулся в комнату.
— Щас-щас, — сказала Нюка.
— А что ты делаешь? — поинтересовался Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду...
На экране мельтешили подземелья с тяжелыми дверьми.
— В игрушки играешь? — спросил Гек.
— Щас-щас. Скоро-иду... — откликнулась Нюка.
— Паузу нажми, — посоветовал Гек.
— Щас-щас. Скор... Пидарас!!! — закричала Нюка, отбросила мышку и рывком развернулась в кресле. — Каждый-раз-за-этой-дверью-он-меня-караулит! — сказала она обиженно.
— Кто караулит?
— Ник. Мы-с-ним-по-сети-играем.
— Понятно. Ну а кто-то что-то говорил насчет пельменей? — Гек прищурился.
— Йоооооооо! — воскликнула Нюка, вскочила с кресла, пронеслась мимо Гека в сторону кухни и распахнула дверь.
Квартира наполнилась запахом гари, из кухни валил густой, смолистый пар. Гек вошел в кухню и распахнул окно. Нюка пыталась схватить кастрюлю тряпками и полотенцами, наконец ей это удалось, она поставила ее в мойку включила воду. Кастрюля оглушительно зашипела, и во стороны полез уже совершенно непрозрачный пар.
— Йооо... — сказала Нюка огорченно.
— Бывает, — утешил Гек. — Я вот колбасы по дороге купил и пирожных.
— Ну-ладно. Это-будет-дубль-два, — сказала Нюка. — Россия-родина-пельменей-богаты-наши-закрома.
— В смысле вторую кастрюлю пельменей закоммутируешь?
— Третью. Во-всех-играх-дается-минимум-три-попытки.
Нюка вытащила закопченную кастрюлю из раковины и поставила на пол в углу. Там уже стояла одна закопченная кастрюля.
— Хм... — сказал Гек.
— Кастрюль-у-меня-тоже-три. — Нюка достала из шкафчика здоровенный котел и начала наполнять его водой. — И-пельменей-было-три-пачки.
— Умница, — усмехнулся Гек.
Нюка похлопала по карманам в поисках зажигалки и вдруг неожиданно вынула чулок. Она недоуменно на него посмотрела, словно видела в первый раз, и снова сунула в карман.
— И-красавица, — сказала она.
— И красавица, — согласился Гек. — Спички за твоей спиной на столе. Только это уже не твоя заслуга, что ты красавица.
— Наоборот, — сказала Нюка, насыпая в воду специй из баночек. — Умница-это-не-моя-заслуга: красавица-моя-заслуга.
— То есть? — удивился Гек.
— У-меня-непропорциональная-фигура-неправильной-формы-лицо...
— У тебя? — изумился Гек.
— Ага. Если-я-оденусь-по-глупому-и-постригусь-по-глупому-это-будет-заметно. А-вот-ум-и-ще... — Нюка сняла с гвоздя половник и постучала им по голове. — Уми-ще-если-есть-от-природы-значит-есть. А-если-нет-то-и-не-будет. Люди-почему-то-считают-иначе.
— А вот скажи, если ты такая умная, зачем ты кофе в вену колешь?
— Одно-другому-не-мешает, — пожала плечами Нюка.
— Может, ты и наркотики употребляешь?
— Может-быть-легкие-наркотики. — Нюка задумчиво смотрела на лавровый лист, бегающий по кругу в кастрюле.
— Вот те на... — пробормотал Гек.
— Где? Давай! — тут же обернулась Нюка.
— Тьфу, — сказал Гек и сел за стол. — Ненавижу наркоманов.
—Я-сама-ненавижу-героинщиков-и-прочих-тяжелых.
— Я всех ненавижу, — сказал Гек. — Был у меня случай в далекой молодости. Друг погиб...
— Я-знаю, — сказала Нюка и полезла в холодильник. — Ник-рассказывал.
— Никита?! — Гек чуть не подпрыгнул, но взял себя в руки. — Откуда он знает?
— Досье-твое-читал. — Нюка вынула кусок чего-то замороженного и стала его тревожно нюхать.
— Где это он мог досье мое читать?
— Хрен-его-знает. Где-он-все-находит? В-архивах— каких-то. Он-же-хакер. Понюхай-тухлое?
У Гека под носом оказался бурый кусок, он принюхался:
— Тухлое, выкинь... Не мог он нигде получить доступ к секретным материалам!!!
— А-чего-ты-на-меня-орешь? У-него-самого-и-коммутируй. И-вообще-пора-привыкнуть-что-в-мире-давно-нет-никаких-секретов.
— Есть секреты.
— Нет-секретов. Есть-Интернет. А-значит-нет-секретов.
— Везде есть свои секреты. Например, от меня держат в секрете цель расследования.
— Чего-тут-секретного? Убили-человека.
— Не просто убили. И не одного человека. Там какой-то предмет фигурирует и передается по цепочке вверх. Какой предмет — даже мне не говорят. Мне не говорит мой начальник! Мне! Следователю! Бывшему работнику внутренней разведки.
— Потому-и-не-говорят-что-бывший.
— Да нет, остальным следователям, я уверен, тоже не говорят.
Нюка задумалась и сложила руки на груди. Из сплетения рук задумчиво торчал половник. С него на линолеум жадно упала капля воды.
— Очень-опасное-и-очень-простое, — наконец произнесла Нюка.
— В смысле?
— Имеет-смысл-скрывать-информацию-если-она-представляет-очень-большую-опасность.
— Мне так и сказали.
— И-если-эта-информация-слишком-простая-и-ее-может-использовать-каждый.
—Например?
— Например-как-сделать-атомную-бомбу-из-обычной-кастрюли. Или-как-получать-наркотики-из-пельменей.
— Так... А еще?
— Все. Оружие-и-наркотики-вот-главная-опасность. И-главный-бизнес. И-серый-покемон-на-улице-останавливает-и-спрашивает: «Оружие-наркотики?» Кипит — Нюка заглянула в кастрюлю. — Показалось. Просто-шипит.
— То есть ты думаешь, что это опасное оружие или опасный наркотик?
— Наверно-что-то-совершенно-новое.
— А я вот как думаю, — сказал Гек. — Чем современнее открытие, тем сложнее его сделать на кухне. Нужны лаборатории, институты ученых.
— Не-согласна. Это-как-получится. Не-обязательно-делать-открытие-на-кухне. Можно-сделать-в-лаборатории-а-использовать-на-кухне.
— Например?
— Ты-слышал-про-генную-инженерию? Берется-плесень-и-пихается-в-ее-клетку-новая-нитка-ДНК. В-которой-запрограммирована-выработка-пенициллина. И-плесень-живет-и-размножается. Передает-это-нитку-по-наследству-и-производит-пенициллин-в-жутких-количествах. Так-сейчас-многие-лекарства-синтезируют.
— Ну и к чему ты клонишь?
— Ты-представь-что-шутник-в-лаборатории-заставит-плесень-синтезировать-ЛСД. И-раздаст-друзьям-по-пробирке. А-те-своим-друзьям. Представляешь? В-каждой-квартире-будет-расти-ЛСД-как-вот-этот=чайный-гриб. — Нюка кивнула на банку.
— Найдут шутника, — неуверенно сказал Гек. — Будут повальные обыски. С собаками.
Нюка засмеялась. Смех у нее был звонкий и задорный.
— С-собаками... Ты-не-понимаешь. Не-будет-подпольных-заводов. Не-будет-цепочки-дилеров. Взял-у-друзей-генетически-измененный-грибок-и-выращивай-на-подоконнике. Хочешь-ешь. Хочешь-раздавай. Хочешь-по-лесам-раскидай... Ты-слышал-что-в-лесах-прямо-под-Москвой-повсюду-растут-психоделические-поганки?
— Слышал, — кивнул Гек.
— А-ты-слышал-чтобы-они-росли-двадцать-лет-назад?
— Ну наверное, росли. Просто про них не знали. Или ты хочешь сказать...
— А-я-не-знаю, — перебила Нюка. — Я-не-знаю.
Гек помолчал. Нюка задумчиво поднесла к губам разливную ложку и легонько покусала ее зубами.
— Кипит! — вдруг радостно взвизгнула она и опрокинула в кастрюлю упаковку пельменей.
— То есть ты хочешь сказать... — задумчиво начал Гек.
— Я-хочу-есть! — перебила Нюка, но Гек ее не слышал.
— Ты хочешь сказать, что это может быть генетический штамм грибков, вырабатывающий наркотики?
Гек посидел некоторое время, обхватив голову руками, а затем встал, сходил в прихожую и принес оттуда газетный сверток. Он положил его на стол и развернул.
— Смотрел-фильм-"Титаник"? — спросила Нюка, ворочая поварешкой в кастрюле.
— Нет.
— Там-такая-последняя-сцена-красивая-есть. Все-замерзли-и-плавают-белые. Засыпанные-снегом. Правда-похоже? — Нюка кивнула ложкой на котел.
— Что? — рассеянно спросил Гек.
Он рассматривал зеленый пластиковый пакет, набитый порошком.
— Пельмени-всплывают. Если-бы-у-меня-была-камера-я-бы-сняла-клип-на-музыку-из-"Титаника". Сначала-показывается-кухня. Камера-приближается-к-плите. Крупным-планом-рука-зажигает-огонь-и-ставит-вот-такую-кастрюлю... Нет-лучше-таз. С-водой. Вода-закипает. Рука-кладет-на-воду-пачку-пельменей-и-пачка-плавает. На-краю-пачки-две-пельменинки... Нет-это-перебор. Просто-плавает-пачка. Потом-она-вдруг-разваливается-пополам-и-из-нее-сыплются-пельмени. Ты-меня-слышишь? Сыплются-пельмени-и-сразу-тонут. И-пачка-тонет. Она-картонная. Сначала-одна-половинка-тонет. Затем-другая. Вода-кипит. Все-это-под-музыку. А-затем-пельмени-начинают-потихоньку-всплывать. И-наконец-вся-поверхность-покрыта-пельменями. Они-такие-белые. Спокойные. А-камеру-можно-у-Ника-взять-пусть-отвинтит-с-подоконника. Давай-сделаем? У-тебя-руки-красивые-мужские-подойдут. — Нюка повернулась к Геку и уставилась на сверток. — Это-что?!
— Не знаю, — честно ответил Гек. — Следственный материал. Найдено в квартире убитого. Второго убитого.
Нюка наклонилась над пакетом, близоруко щурясь.
— Офигеть, — сказала она. — Кокаин. Здорово. Отсыпь-мне-немного?
— Чего-о-о? — опешил Гек.
— Тебе-жалко? Вон-какой-пакет. Никто-не-заметит.
— Зачем тебе кокаин? В вену колоть?
— Чего-сразу-в-вену? Можно-нюхать.
— А кто говорил, что ненавидит кокаинщиков?
— Героинщиков. Не-путай. Разные-вещи.
— Значит, это кокаин... — задумчиво сказал Гек.
— А-ты-пробовал?
— Вот это? Нет, конечно. — Гек с омерзением помотал головой.
— Вообще-кокаин-пробовал?
— Я что, похож на человека, который пробовал кокаин?
— Похож-кстати. А-я-пробовала-когда-то. Когда-мы-еще-с-Пашкой-коммутировались. Или-с-Сашкой? В-общем-он-раскоммутал-где-то-целыхполграмма.
— Ну и как? — Гек с любопытством взглянул на Нюку.
— Да-никак. Нос-щиплет. И-спать-хочется. От-кокаина-так-не-бывает. Давай-по-ложечке?
— Чего?!
— Понюхаем-из-твоего-пакета?
— Исключено. — Гек хмуро завернул пакет в газету и отложил в сторону.
— Жадина-говядина-губчатая-энцефалопатия! — обиженно сказала Нюка, по-детски надув губки.
— Пельмени, — сказал Гек.
— Чего? Ой-йоооо! — Нюка вскочила и выключила огонь. — Жить-будут!
Она бросила на стол две тарелки и начала накладывать пельмени.
— Мне побольше, — сказал Гек. — У меня работа опаснее.
Он подошел к раковине и на всякий случай вымыл руки. Затем принес палку колбасы и стал ее нарезать.
— Ага, — сказала Нюка. — Работа-у-него. Мешок-кокаина-таскать-в-кармане. Маленькая-лошадка. Так-я-и-не-попробую-настоящий-кокаин-в-этой-жизни?
— Экие у тебя комплексы, — сказал Гек.
— Комплексы. — Нюка вынула из холодильника кетчуп и села напротив Гека. — Что-ты-знаешь-о-комплексах? Ну-комплексы. И-что? У-каждого-свои-комплексы.
— Ну уж прямо у каждого...
— Скажи-что-у-тебя-нет? — Нюка подцепила пельменину, подула на вилку и отправила ее в рот. — Йоооо... Соль-напрочь-забыла.
— Ну есть и у меня комплексы, — сказал Гек.
— Расскажешь?
— А чего скрывать. Мне постоянно говорят, что я умный-умный, а дурак. Вот у меня и комплекс.
— Что-ты-дурак? Не-ты-не-дурак. — Нюка взяла флакон и начала выдавливать кетчуп на тарелку. Кетчуп лез неохотно, флакон издавал неприличные звуки.
— Я не так уж много знаю.
— Тьфу, — сказала Нюка. — При-чем-тут-знания? Кого-ты-называешь-поваром? Кто-готовит-еду-или-кто-ест?
— Ну-у... — сказал Гек. — Того. Последнего. А при чем тут ум?
— Так-почему-фак-побери-люди-называют-умным-того-кто-нахавал-больше-информации-из-окружающего-мира-а-не-того-кто-подарил-миру-что-нибудь-свое?
— Я об этом не думал, -честно сказал Гек. — А зачем что-то давать миру? Может, миру это и не нужно?
— Так-в-том-все-дело, — сказала Нюка и замолчала.
— А разве плохо общаться с человеком, который много знает? — спросил Гек, подумав.
— Информацию-я-и-в-Интернете-найду, — пожала плечами Нюка.
— Так, по-твоему, я умный? — спросил Гек.
— Умный-умный, — кивнула Нюка. — А-дурак.
—А ты?
— Не-знаю. Я-наверно-наоборот.
— Это как? Дура-дура, а умная?
Нюка задумчиво покивала головой.
— А у тебя какие комплексы? — спросил Гек.
— У-меня-вообще-одни-комплексы. Что-я-некрасивая.
— Ты? — удивился Гек. — Да ты одна из самых красивых женщин, которых я вообще видел!
— Коммутнуть-тебе-кетчупа? — Нюка стиснула флакон над тарелкой Гека. — Что-у-меня-высшего-образования-нет.
— Ну подумаешь...
— Я-училась-в-художественном-но-бросила. Что-на-велосипеде-кататься-не-умею.
— Да я тебя научу.
— Все-вы-так-обещаете. Что-заикаюсь. Что-оргазм-получаю-только-рукой.
— Да у всех так. Ребенка родишь — все наладится.
— Вот-ребенка. Что-мне-уже-двадцать-пять-а-ребенка-нету-и-не-хочу-пока. Что-я-иногда-зло-разговариваю-с-людьми.
— Это комплекс?
Нюка задумалась.
— Нет-это-уже-я-недостатки-перечисляю. Комплексы-кончились. Хотя-можно-считать-что-у-меня-их-нету-раз-я-про-них-знаю-и-могу-открыто-рассказать.
— У всех комплексы, — сказал Гек, чтобы ее ободрить.
— Даже-у-городов, — ответила Нюка с набитым ртом.
— Это как?
— Например-Петербург. Питерцы-все-время-сравнивают-себя-с-москвичами-и-доказывают-что-они-лучше-и-город-у-них-красивее.
— Ну Питер действительно красивый город, а в чем тут комплекс?
— А-если-нет-комплекса-чего-тогда-сравнивать. Москвичи-же-себя-с-питерцами-не-сравнивают? Москвичам-просто-в-голову-не-приходит-искать-связь-между-людьми-и-городами-и-делить-по-этому-признаку.
— Ага, в голову не приходит, — усмехнулся Гек. — Ты москвичка?
— Да. И-мне-никогда-не-приходит-в-голову-в-отличие-от-питерцев-сравнивать-себя-с-питерцами.
Гек улыбнулся и посмотрел ей в глаза.
— Нюка, повтори, пожалуйста, эту логичную фразу еще раз?
— Пожалуйста! Мне-в-отличие-от-питерцев... — Нюка осеклась и задумалась. Вилка с нацепленной пельмениной замерла на полпути ко рту. Так продолжалось довольно долго.
— Коммутни мне еще кетчупа? — попросил Гек.
— А? — очнулась Нюка и взяла флакон. — Да-это-ты-меня-поймал. Заговорилась. Но-я-говорила-не-про-комплексы-людей-а-про-комплексы-городов.
— Как это у городов могут быть комплексы?
— Даже-у-страны-могут-быть-комплексы.
— Например?
— Да-как-у-людей! Например-если-страну-обижали-в-детстве. Страна-вырастет-и-будет-всем-остальным-странам-доказывать-что-она-не-хуже-их-а-намного-лучше.
— Россию обижали в детстве? — спросил Гек.
— Россию-в-детстве-изнасиловали. Монголотатарским-игом. А-вот-Швейцарию-не-обижали. Она-и-выросла-такая-спокойная. И-Голландию-не-обижали.
— А США обижали? — заинтересовался Гек.
— Америка-вообще-еще-не-выросла. Ведет-себя-как-ребенок. Ты-посмотри-у-нее-все-комплексы-детские.
— А кого еще... Англию обижали?
— Немножко. Но-больше-Англия-Ирландию-обижала. Дразнила. Игрушки-отбирала. Как-злой-старший-брат. У-Ирландии-серьезные-комплексы.
— Про Израиль можно и не спрашивать?
— Жутко-тяжелое-детство, — кивнула Нюка. — Или-жизнь? Смотря-с-какого-момента-считать. От-появления-государства-или-народа?
— Кстати. — Гек вдруг вспомнил Гриценко. — А как ты вообще относишься к евреям?
— Ну-так. — Нюка неопределенно покачала в воздухе рукой. — Пятьдесят-на-пятьдесят.
— В смысле по четным числам любишь, по нечетным ненавидишь? — усмехнулся Гек.
— В-смысле-мама-еврейка-папа-русский. Наполовину-отношусь.
— Извини, — сказал Гек. — Не хотел тебя обидеть.
— Ты-умный-умный-а-дурак, — сказала Нюка.
— Там еще пельменей не осталось?
— Угу. — Нюка заглянула в кастрюлю. — На-дне. Накоммутать-тебе?
— Накоммутай.
Нюка поскребла поварешкой по дну и выложила Геку на тарелку горсть пригоревших пельменей. Кинула свою тарелку в мойку, протерла тряпкой половину стола, полезла в ящик и достала таблетки кофеина.
— Опять кофе по-венски? — нахмурился Гек.
— Ну-ты-же-мне-кокаину-не-даешь? — Нюка невозмутимо начала давить таблетки ложками.
— У тебя зависимость? — спросил Гек.
— От-кофе? Наверно-нет. У-меня-от-компьютера-зависимость.
— Ты, конечно, делай как знаешь, но я на это смотреть не хочу. — Гек встал и пошел в комнату.
В комнате горел компьютер и тихо играла ритмичная музыка без слов. На экране застыло аляповато нарисованное кровавое пятно. Гек закрыл игрушку. Под игрушкой появилось недописанное письмо, Гек машинально прочел первые строчки: «Привет, Аленище! Я тут вчера закоммутала такого симпатичного покемончика — увидишь, приколешься. Но ты не поверишь — он мент!» Гек отошел от экрана — он не любил читать чужие письма, только если по работе.
— А что это за музыка у тебя здесь играет? — спросил Гек в сторону кухни.
— Если-без-слов-то-"Нож-для-фрау-Мюллер"-если-со-словами-то-"Смысловые-галлюцинации".
— Не слышал, — сказал Гек.
— А-что-ты-слушаешь?
— Ну я так... «Кино» иногда, — вспомнил Гек модное название.
— Задержка-музыкального-развития-в-десять-лет, — донеслось из кухни. — Я-ничего-не-имею-против-Цоя-но-ты-остановился-в-развитии-много-лет-назад.
— Меня это устраивает, — сказал Гек.
В кухне ожесточенно хлопнула дверца шкафчика и раздался крик:
— Шит!!
Гек вбежал в кухню.
— Баяны-кончились, — сказала Нюка.
— Кто?
— Шприцы. Инсулинки-одноразовые.
— Так тебе и надо, — ответил Гек.
— Ничего. Будет-кофе-по-носопырски.
— Это как? Клизмой?
— Нюхать-буду. — Нюка огляделась. — Есть-стодолларовая-бумажка? На-минутку?
— Зачем тебе столько?
— На-минутку. Положено-нюхать-через-стодолларовую-бумажку. По-правилам-хорошего-тона.
— Обойдешься, — сказал Гек.
— Хотя-это-про-кокаин, — продолжала Нюка. — Ему-кстати-и-цена-сто-долларов-грамм. Чуешь-взаимосвязь? Сколько-стоит-вещество-через-такую-бумажку-и-надо-нюхать. Кофеин-стоит-пять-рублей. Значит-надо-его-через-пятирублевку. Есть-пятирублевка-бумажная?
Гек порылся в кармане и достал пятирублевую бумажку. Нюка проворно свернула ее в тонкую трубочку. Принесла из комнаты компакт-диск в коробке и использованную карточку для оплаты мобильника. Гек хмуро наблюдал за ее приготовлениями.
— Неужели-тебе-ни-разу-в-жизни-не-хотелось-попробовать-кокаин? — говорила Нюка, высыпая порошок на пластик компакт-диска и растирая его ребром карточки.
— Статья двести тридцатая, — отвечал Гек. — Склонение к потреблению наркотических средств. Наказывается ограничением свободы на срок до трех лет.
— Ага. Это-мне-говорит-человек-у-которого-в-кармане-двести-грамм-кокаина...
Нюка энергично разделила кофеиновую кучу ребром карточки на две узкие дорожки. Затем снова смешала и снова разделила. Придирчиво оглядела, подправила одну дорожку, отщепила от нее тонкую полоску порошка и добавила к противоположной. Подумала немного, наклонила голову и. посмотрела сбоку. Отщепила от второй дорожки полоску еще тоньше и вернула ее к первой дорожке.
— Ерундой страдаешь? — сказал Гек.
— Мне-нравится-процесс, — промурлыкала Нюка. — Я-представляю-что-это-кокаин. Неужели-тебе-не-хочется-хоть-раз-попробовать-кокаин? Просто-чтобы-знать?
— Статья 230, — сказал Гек. — Склонение к потреблению. То же деяние, совершенное неоднократно, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет.
— Да-не-пугай-ты-меня.
Нюка взяла свернутую пятирублевку, покрутила ее пальцами и осторожно задвинула в ноздрю почти целиком. Зажала вторую ноздрю пальчиком, наклонилась к дорожке и со свистом втянула воздух, проведя носом вдоль компакт-диска. Дорожка исчезла.
— Ой-йооо... — поморщилась Нюка и схватилась за нос рукой, замерев. Из глаза выкатилась слезинка и повисла на щеке.
— Тяжела жизнь наркомана? — спросил Гек.
— Ой-тяжела...
Нюка вытащила из ноздри пятирублевку и запихала ее во вторую ноздрю. Вторая дорожка исчезла, на поверхности компакта остался тонкий слой белой пыли. Нюка послюнила пальчик, соскребла пыль и протерла ею десны.
— Это зачем? — спросил Гек.
— Не-знаю. В-фильме-видела, — сказала Нюка и оглушительно чихнула.
— Будь здорова, — сказал Гек.
— Щиплет-зараза! — Нюка снова чихнула.
— Будь здорова, — сказал Гек.