Калинина Дарья Александровна. В погоне за бурным сексом

   — Тут рукой не пошевелить, какие уж там танцы! — простонала Кира.
   И едва оказалась дома, приняла горячий душ и завалилась в постель с томиком любовного романа. Картинка на обложке сулила неземную страсть между чернявой девицей в рванине и красавцем герцогом в латах. В конце, как предвидела Кира, они должны были обрести счастье, поженившись. Обычно такая концовка устраивала Киру полностью. Но на этот раз, отложив зачитанную книжку, она впервые задумалась.
   А как сложилась судьба бедной цыганочки? Наверняка супруг герцог потом всю жизнь шпынял ее за то, что она голодранка. Да и досталась ему не девственницей, а после того, как ее попользовал весь табор. И что? Будет бедная девочка счастлива с таким мужем? Определенно нет. И какой выход? Разводы в те времена не признавались. Значит, либо она должна была ждать, когда ее деспот сыграет в ящик естественным путем, но это могло занять много времени, герцог на картинках выглядел крепышом, либо помочь ему туда отправиться.
   Под эти странные мысли Кира и заснула. И сон, который ей приснился, был еще более странным. Она находилась у себя дома. Но тут было полным-полно незнакомых Кире людей, которых она даже не помнила, а уж чтобы приглашала к себе в гости… Но тем не менее самозванцы устроились у нее по-домашнему и чувствовали себя вполне вольготно.
   Единственным знакомым лицом в Кирином сне был Дима. Он валялся на Кириной тахте и объяснял, как хорошо, что она послала его в Амстердам, он там наконец избавился от надоевшей ему татуировки на плече. И в качестве доказательства он даже демонстрировал фотографии, где были запечатлены различные стадии уничтожения татуировки. Кира смотреть на свисающие обожженные лохмотья кожи не хотела. И смотрела на двух девочек трех и пяти лет, которые весело прыгали тут же на тахте.
   — Это мои дочки, — с нежностью произнес Дима. — А вот их мать.
   Мать была существом крупным, черноволосым и черноглазым. Больше всего она напоминала невозмутимую тюлениху или самку морского котика. Она обнимала Киру за плечи.
   — Уединимся? — неожиданно предложил Дима Кире. — Ты понимаешь, о чем я?
   Кира возмутилась. И покосилась на мать Диминых дочек. По квартире еще сновало энное количество престарелых Диминых родственниц — бабушек, тетушек и даже его крестная мама. Но главное — жена. Как он может предлагать Кире подобное при ней? И кстати, откуда взялась эта толстуха? Ведь у Димы другая жена — Маня. И детей у них пока что нет.
   — Я железная женщина, — произнесла тем временем толстуха. — И ради мужа готова на все. Иди с ним. У нас с ним уже давно не было интима. Его ко мне не тянет. Но ведь он мужчина. Ему нужно. И если ему будет хорошо с тобой, то и мне прекрасно.
   И она, как показалось Кире, даже подпихнула ее к Диме. На этом сон и кончился.
   — Полный дурдом! — вырвалось у Киры совершенно искренне. — Надо же! Приснится же такое!
   И тут она поняла, что проснулась не сама по себе. Ее разбудил яростно трезвонящий телефон. Выбравшись из кровати, Кира резво проскакала в коридор. Ночью Кира спала с открытыми окнами. И в квартире было прохладно. Во всяком случае, у Киры зубы тут же стали выбивать азартную дробь.
   — Алло! — ежась и стуча зубами, произнесла Кира в телефонную трубку. — Кто это?
   — Это я! — раздался тихий женский голос. — Маня! Вы были сегодня у меня в гостях.
   — Как… Ах, Манечка! Привет! Что случилось?
   — Кира, приезжай!
   — Куда?
   — Приезжай, Кира, — повторила Маня. — Мне кажется, я его убила!

Глава вторая

   Первым побуждением Киры было повесить трубку, забраться обратно под одеяло и сделать вид, что все это просто глупая шутка. Но тут же она устыдилась своего малодушия. И она попыталась прояснить ситуацию:
   — Кто убил? Кого? — попыталась прорваться она сквозь женские рыдания. — Алло! Маня, ты меня слышишь?
   — Я убила! Кажется! Не знаю, как это произошло! — прорыдала Маня. — Он на меня снова набросился с упреками. И я… я не выдержала.
   — Что ты сделала?
   — Я его стукнула! Я его и раньше била. Он всегда оставался жив. Не знаю, что такое случилось сегодня. Но он упал… И не двигается!
   — А он дышит?
   — Нет. Кира, приезжай! И Лесю привози! Я не знаю, что мне делать!
   И снова рыдания. А потом в трубке раздался вскрик. И запикали короткие гудки. Кира заметалась по квартире, не зная, с чего начинать. Позвонить и вызвать машину «Скорой помощи»? Наверное, Маня это уже сделала. И вообще, она просила не врачей, а их с Лесей помощи. Так что же делать? Машинально Кира хватала попадающиеся ей под руку вещи и напяливала их на себя. А одевшись, помчалась к Лесе.
   О том, что подруге можно просто позвонить, она даже не подумала. Но до того ли ей было! Мысли в голове бились словно вспугнутые птички в слишком тесной для них комнате.
   — Откуда у Маньки мой домашний номер? — пыталась сообразить Кира, прыгая по лестнице через три ступеньки — ждать лифта она тоже не могла. — Почему она позвонила именно мне? Даже не Лесе, с которой у нее все-таки больше общего, а именно мне? Где эта Маня сейчас? И кого она там убила?
   Впрочем, на два последних вопроса Кира знала подходящие ответы. Скорей всего, прикончила Манька своего собственного мужа. И случилось это все там же в домике возле конюшен. Но вот при чем тут Кира и Леся? С этим вопросом Кира и позвонила в дверь подруги.
   — Боже! Что случилось? — ахнула Леся, узрев на своем пороге Киру, на которой были надеты светлые летние шорты, а сверху теплый длинный свитер, который подруга привезла из Норвегии и в котором можно было спать на снегу — такая в нем была густая и толстая шерсть. В придачу на ногах у Киры она рассмотрела кроссовок на правой и старый тапочек на левой.
   — Откуда ты догадалась, что что-то случилось? — подозрительно спросила Кира.
   Вместо ответа Леся молча подвела подругу к зеркалу. И поставила напротив него. Увидев, как она выглядит, Кира ужаснулась. И принялась тут же стягивать с себя свитер и отбрыкиваться от тапочка. Приведя себя более или менее в порядок, она изложила Лесе суть случившегося.
   — И что нам теперь делать? — таким вопросом закончила она свой рассказ.
   Но у Леси на этот счет не было никаких сомнений.
   — Немедленно едем!
   — Куда?
   — К Мане!
   — А почему бы не поехать сразу в милицию? В данной ситуации это было бы разумнее.
   Леся уставилась на подругу долгим взглядом.
   — Тебя Маня просила привезти с собой ментов?
   — Нет, но…
   — Ну и нечего проявлять самодеятельность! Поедем. И на месте все решим. Твоя машина на ходу?
   — Обижаешь!
   Кирин нежно-розовый переливающийся перламутром «Гольфик» стоял во дворе прямо у нее под окнами. Гаража у Киры не было. Но она надеялась, что гламурная расцветка машины отпугнет от него серьезных грабителей. Они, как известно, люди суровые. И им раскатывать на машине с такой дикой раскраской резона нет. Да и вообще, если быть откровенной, то, кроме цвета, в «Гольфике» не было ничего особо ценного.
   В общем, возиться потом с его перекраской разбойникам было бы себе дороже. Кирин расчет в какой-то степени оказался верен. Машина простояла во дворе уже почти полгода. И никто до сих пор на нее не покусился. Только местные хулиганы регулярно писали неприличные слова на розовом чуде, привлекающем их внимание. И Кира так же регулярно смывала или сметала (в зависимости от сезона и от того, какая погода стояла на улице) эти слова со своего железного конька.
   — Куда приятней ездить в машине, чем верхом на лошади, — заметила Леся, запрыгнув на мягкие сиденья «Гольфа». — Ты согласна?
   — Еще как. Машина по, крайней мере, предсказуема. Если у нее тормоза или руль откажут, так она перед этим двадцать раз намекнет на это. А лошади… у них сплошной ветер в голове.
   К конюшням подруги приехали, когда было еще темно. Чем ближе к осени, тем темней становились ночи. Но они хорошо запомнили дорогу. И теперь им не составило труда пройтись по лабиринту многочисленных хозяйственных построек и найти среди них домик Мани.
   — Тук, тук! — постучала, приговаривая от волнения, Кира.
   Ни ответа ни привета.
   — Тук! Тук! Тук! — постучали уже обе подруги и уже куда настойчивей.
   Та же реакция. И тогда они постучали совсем громко. А когда дверь все равно не открылась, полезли в открытое окно. К счастью, оно находилось относительно невысоко над землей. Сторож, который полагался по штату, дремал в конюшне вместо того, чтобы бродить всю ночь с берданкой по территории манежа. Так что им некому было помешать.
   Оказавшись в домике, они включили свет. И сразу же увидели Диму.
   — Ой! — вырвалось у Киры. — Это как же она его так?
   Вся голова у бедняги была залита кровью. А сам он стонал и слабо подергивался.
   — Так он жив! — прошептала Леся.
   Причем Кира так и не смогла понять, что в ее голосе прозвучало явственней — радость или досада. Но мешкать было некогда. Страдалец и так дышал из последних сил. Кира бросилась вызывать врачей. А Леся — искать Маню. Она обыскала весь домик, на что у нее ушло совсем немного времени. Усердно заглядывала в шкафы, под кровать и в прочие укромные уголки, куда могла бы забиться перепуганная Маня. Никого!
   — А входная дверь, между прочим, заперта изнутри, — произнесла Кира, которая уже вызвала «Скорую» и по телефону получила от них указания: ничего не трогать, а только контролировать наличие сердечной деятельности и дыхания у пострадавшего.
   — Угу.
   — И куда могла деться Маня?
   — Выпрыгнула в окно?
   Кира пожала плечами. Если они смогли в это окно влезть, то спортивная Маня, конечно, вполне могла из него выпрыгнуть. Но вот только зачем?
   — Зачем, зачем! — воскликнула Леся. — Да просто так! Ты же сама мне сказала, что Маня была не в себе!
   — Да.
   — Ну и все! Напугалась и выпрыгнула!
   — А вот это откуда?
   И Кира указала на белую тряпочку, которую Леся вначале приняла за полотенце. Но это оказалась маечка, украшенная картинкой с двумя веселыми голенастыми жеребятами. Именно эта майка красовалась на Мане во время сегодняшнего злополучного ужина. Сейчас она выглядела помятой. И к тому же на ней темнело какое-то бурое пятно.
   — И что? Маня вытирала своей майкой кровь на Диме?
   — Посмотри получше. Что еще видишь?
   Леся посмотрела.
   — Ну, дырка над головой у одного жеребенка.
   — Не просто дырка, а порез. Словно кто-то ткнул ножом Маню в грудь или под ключицу. И кровь из раны скопилась как раз в этой области. Видишь, больше крови нигде нет. Майка совершенно чистая и целая, если не считать места, где порез.
   Теперь Леся тоже заметила странность. Если бы на майке была кровь Димы, то это бы выглядело совсем иначе. А так… Да, Кира права.
   — Что же тут произошло?
   — А все очень просто, — ответила Кира. — Твой Дима напал на жену. Она отбивалась. Он разозлился. Схватил нож и ударил ее.
   — А потом? Куда он дел тело?
   — Он ее не убил, — терпеливо произнесла Кира. — А только ранил. Мертвые по телефону не звонят. А Маня мне звонила. И какой из этого вывод?
   — Вывод тот, что она хотя и была ранена, но ранена легко.
   — А Дима?
   — Мужу досталось от нее на орехи. Машка даже думала, что убила мужика.
   — И что?
   — Переоделась, перевязала рану и удрала.
   — Куда?
   — Вот этого не знаю! Но удрала, это факт.
   — А мы? — заволновалась Леся. — Не пора ли и нам уматывать? А то мы тут… всюду кровь… Дима опять же без всякого желания прийти в себя. Пошли, а?
   Кира и сама придерживалась того же мнения. Врачей они вызвали. Можно бы и уходить. Но…
   — Но мы не можем оставить его одного, — произнесла она, указывая на тело Димы. — Врачи велели контролировать его дыхание.
   — И что толку? Если он вздумает сейчас умереть, чем ты лично ему поможешь?
   — Подержу за руку.
   Это прозвучало так естественно, что Леся устыдилась своего порыва. И в самом деле, это ее жених кончается на полу. Пусть и бывший, но ведь жених. Значит, это она должна сидеть подле него и контролировать его вздохи, каждый из которых может стать последним.
   Леся так и сделала. Села и стала контролировать. А Кира отправилась в ванную, чтобы смыть кровь с рук. И едва Кира ушла, как Дима начал бредить.
   — Котик, — прошептал он. — Котик, ты меня звала?
   Леся молчала. К кому он обращается? А Диме тем временем приспичило поделиться со своим котиком наболевшим:
   — Котик, обещаю тебе, мы будем вместе. Ты и я! Я и ты! А эта дура, моя бывшая жена, уберется из нашей жизни! Я тебе обещаю!
   Леся замерла от ужаса. Нет, верно в народе говорят — черного кобеля не отмыть добела. Вот и ее Димочка все тот же! Бабник! Женился, а что изменилось? Оказывается, Мане он тоже изменял с каким-то котиком, который, скорей всего, и не котик вовсе, а кошечка.
   — Котик, ты должна мне верить, — жарко шептал Дима. — Я все устрою. Она уедет! А мы с тобой останемся. Я уже и тур им купил. Они уедут. Не бойся. Уже все продумано. Та женщина, она сначала залезет в каюту, все там сделает, а потом избавится от улик.
   Тут он засмеялся. Нехорошо так засмеялся. Со скрипом и свистом. Даже Кира, которая вышла в этот момент из душевой, недоуменно замерла у дверей, вслушиваясь в неприятные звуки.
   — Как избавится? А очень просто! Лодочка-то перевернется! — продолжал откровенничать Дима с неизвестным подругам «котиком». — Нет, проблем не будет. Говорю тебе, обе они погибнут. А что в этом странного? Многие погибнут. Где легче всего спрятать дерево, правильно — в лесу, среди других деревьев. Ну, теперь ты довольна, курочка? Да, туда им и дорога. А мы с тобой останемся. И все, что было их, станет нашим!
   Подруги испуганно переглянулись. Что это? Бред умирающего? Или план еще одного преступления? Но о ком говорит Дима? Кто поедет отдыхать и не вернется? Ясно, что одна из этих «счастливиц» — Маша. А вот кто вторая? И что значит фраза: «Все их станет нашим»? О чем это идет речь?
   Но расспросить Диму подругам помешали доктора. Они явились, как всегда, некстати. Леся еще со школьных лет заметила, что врача можно ждать часами, изображая из себя безнадежно больную. Но стоило маме заварить для болящей дочурки вкусного чаю с лимоном, поджарить курочку и стоило Лесе сесть в кровати, выклянчив разрешение включить на двадцать минут телевизор, как доктор — вот он, тут как тут. Стоит на пороге и садистски улыбается. И извольте выключать телевизор, откладывать в сторону курочку и оставлять чай остывать.
   Вот и прибывшие доктора улыбались, как показалось подругам, также садистски. И вопросы они начали задавать самые неудобные:
   — Ну и кто из вас его так отделал? — спросил врач, едва тело Димы погрузили на носилки.
   — Мы тут ни при чем! Когда мы пришли, он уже лежал тут.
   Врач многозначительно посмотрел на часы, которые показывали половину шестого утра. Потом на окровавленный пол, где только что загибался Дима. А потом снова перевел тяжелый взгляд на подруг.
   — Учитывая, что на пострадавшем имеется характерное ножевое ранение и, кроме того, ему нанесен по голове сильный удар тяжелым тупым орудием, а других свидетелей нет, да и вы не знаете, как все произошло, я вынужден сообщить о случившемся в милицию.
   — А мы тут при чем?
   — В милиции разберутся!
   Вот так и получилось, что утро подруги встретили совсем не так, как намеревались. Не в собственных уютных кроватках, а на тюремных нарах. Собственно до нар дело не дошло. Менты проявили редкостную сознательность и порядочность. И не стали довольствоваться первыми попавшимися подозреваемыми, чтобы сделать из них преступников и отправить за решетку. Вместо этого они, приехав к Мане домой, проверили, был ли совершен с ее телефона звонок на домашний аппарат Киры.
   Впрочем, сами подруги в этом большого смысла не видели. Ведь Кира и сама могла бы, убив Диму, позвонить к себе домой, чтобы обеспечить какое-никакое прикрытие. Но ментам подруги о своих рассуждениях ничего не сказали. Они же не дурочки! Хотя менты оказались очень даже симпатичные. Милые такие ребята. Чуточку дубоватые, но при этом старательные и усердные.
   — А телефон вашей знакомой у вас самих есть?
   До подруг медленно доходило, что менты имеют в виду Машу.
   — Есть! — обрадовалась Леся. — Есть! Есть!
   — А позвонить вы ей не пробовали?
   — Нет!
   — А почему?
   Этот вопрос поставил подруг в тупик. В самом деле, почему? Не сообразили. Голова другим занята была. Не каждый день полумертвых знакомых с окровавленными головами находят. Не привыкли.
   Впрочем, телефон Мани был то ли выключен, то ли вообще уничтожен. И менты приступили к осмотру места преступления.
   — Даже удивительно, какие молодцы! — прошептала Кира. — Экспертов вызвали! С целым чемоданчиком прибамбасов!
   — Ага. И фотографа!
   Следственная группа работала дружно. И очень скоро стало ясно, что кроме Мани, Димы и двух подруг в домике этой ночью побывал еще один человек. Его следами было буквально усеяно все вокруг.
   — И вокруг дома он бродил. И внутрь зашел.
   — Как зашел?
   — Обыкновенно. Через дверь.
   — А кто это был? — продолжала интересоваться Кира.
   — Мужчина или женщина? — конкретизировала вопрос Леся.
   — Следы тридцать девятого размера, — пожал плечами эксперт. — Так что могут принадлежать как некрупному мужчине, так и рослой женщине. Но лично я склоняюсь к мысли, что это был мужчина.
   — Почему?
   — По отпечатку подошвы. На нем суровые ромбы. На женских подошвах обычно изображают что-то более легкомысленное. Звездочки, какие-нибудь цветочки или листочки.
   Подруги покосились на собственные подошвы. Верно, у Киры оказались звездочки. А у Леси ушастые зайчики.
   — Где ты только покупаешь такую обувь? — проворчала Кира, так как в данный момент была в спортивных тапочках Леси (свою собственную распаренную обувку она оставила дома у подруги до лучших времен).
   — В «Заневском каскаде».
   — И что, там она вся с такими узорчиками?
   — Не знаю, — откликнулась Леся.
   — А что еще там было?
   — О! — оживилась Леся. — Там же распродажа летних коллекций.
   — Всех? — замерла Кира.
   — В каждом магазине скидки.
   — Ай!
   — До семидесяти процентов.
   — Ой!
   — Вот эти черевички, которые на тебе, я купила всего за триста рубликов вместо положенных пятисот.
   — Ах! И ты молчала!
   — Я забыла.
   — Такие вещи нельзя забывать! Не сказать лучшей подруге о начавшейся распродаже! — убивалась Кира. — Я тебе этого не прощу!
   — Кира, я собиралась, честное слово!
   — Не верю!
   — Кира! Не злись! Тебе нравятся эти тапочки, которые на тебе?
   — Шутишь? Да они просто чудо! Мягкие, ходишь, словно босиком. Ноге приятно. И вид прикольный.
   — Бери их себе! Дарю.
   Некоторое время Кира молчала, осмысливая размер щедрости подруги. Но потом на ее лицо вновь набежала туча.
   — Ага, мне даришь одну пару. А сама сколько купила?
   Леся попыталась спрятать глаза, но получилось только хуже.
   — Сколько? — допытывалась у нее Кира. — Пять пар? Нет? Больше? Шесть? Тоже нет? Семь? Нет?! Леся, ты меня убиваешь! Неужели десять?
   — Двенадцать, — прошептала Леся, чувствуя себя последней негодяйкой.
   Кира замолчала, не в силах осмыслить силу нанесенного подругой предательского удара. Этим молчанием воспользовался эксперт. Он уже некоторое время тщетно вслушивался в разговор двух подруг. Но затем, отчаявшись уловить в нем хоть какой-то смысл для расследования, перебил:
   — Дорогие девушки, вам интересно выслушать меня насчет преступника или вы продолжите обсуждать проблему с обувью?
   — Конечно, нам интересно вас слушать!
   — Так вот, злоумышленник долго отирался возле дома. Должно быть, ждал, когда пострадавший уснет.
   — Или просто подслушивал.
   — Возможно, — согласился эксперт. — Но, так или иначе, он провел около дома около часа. Думаю, есть шанс, что его могли увидеть и запомнить.
   Этот вывод заставил ментов двинуться в сторону конюшни, разбудить тамошнего сторожа, который дремал в обнимку с пустой винной бутылкой, и растрясти того.
   — Какая баба? — щуря осоловевшие со сна глаза, бормотал пожилой дядька. — Не было тут никакой бабы. Аньку звал, Верку звал, Ленке, хотя она и шалава, тоже позвонил. Так все словно сговорились. Дружно так выступили. Не можем, критические дни. Вот стервы! Никакой любви от них не дождешься. Пришлось вот бутылку взять. Не одному же дежурство коротать.
   — Видим, как вы дежурили! — фыркнул один из оперов. — Вы хоть знаете, что мужа вашей хозяйки этой ночью тяжело ранили!
   — А она сама пропала! — добавил второй.
   — Как пропала? — распахнул глаза сторож. — Куда пропала? Завтра же зарплата! Да какое завтра! Сегодня уже должны были заплатить. И куда она пропала?
   — Пока не знаем.
   — Это что же — я цельный месяц тут задарма горбатился? — продолжал убиваться сторож. — Ну нет! Не выйдет! Надо ее найти!
   — Очень дельное замечание. И вы знаете, где именно? Где она проживает?
   — Да тут и проживает. Домик у нее за конюшней. Там они с мужем и живут.
   — Там никого нет. Где еще она может быть?
   — Так у мужа!
   — Он в больнице. При смерти.
   — Ой, горе какое! — схватился за голову сторож. — И с этого зарплату не поимеешь. Помирает он, видите ли! Ясное дело, не до моей зарплаты ему. Ой, беда! Вот что с простыми людьми эти олигархи делают!
   — Нам бы насчет вашей хозяйки, — напомнил ему тот же оперативник.
   — Так у мужа она должна быть. В городе. Там у него квартирка.
   Подруги радостно переглянулись. Пьяница сторож попал в десятку. Точно! У Димы в городе есть квартира-студия. В красивом новом доме на улице Королева. Конечно, жуткие пустыри, но у подруг машина. А на машине они туда в два счета доберутся. К тому же у девушек было явное преимущество перед милицией. Подруги знали точный Димин адрес, а вот менты — нет. И пока они его узнают, могло пройти много времени.
   И, отойдя в сторону, подружки принялись шушукаться.
   — Поедем к Диме домой. Спорю, что Манька там прячется. Больше негде.
   — Да, она там. Но зачем нам-то с тобой туда ехать?
   — Поговорим с ней. Если это она Димку убила, то пусть идет к ментам и кается. А в бега пускаться нечего. Все равно найдут.
   — Глупо. Не пойдет.
   — Пойдет, как миленькая! — рыкнула Кира. — А то, ишь, хитренькая! Приезжай, Кира! Спасай меня! А про то, что менты на тебя или меня подумать могут, у нее в голове не зашевелилось!
   — Ну да, они могут заподозрить нас, — признала неприятную правду Леся.
   — Могут! Да они нас уже заподозрили!
   — Ой! — испугалась Леся. — Неужели?
   — А то ты не видела, какими глазами на нас их старший смотрит? Это остальные там про какую-то дылду с тридцать девятым размером судачить могут. А этот — тертый калач. Мигом на нас с тобой нацелился.
   — Почему?
   — Да потому, что мы с тобой уже тут, готовенькие и тепленькие. А эту дылду или дылдона еще поискать надо. Да и неизвестно, существует ли такая дама на самом деле или это вообще мужик. Ты же слышала, что сказал эксперт. Никакой ясности в этом вопросе.
   — Надо спросить у Мани. Она должна знать, кто тут еще был ночью.
   — Вот именно! Найдем ее и спросим!
   И с этим решением подруги попытались улизнуть из лап милиции. Им это удалось с превеликим трудом. Старший оперуполномоченный никак не хотел расставаться с подругами. И вовсе не потому, что так прикипел к ним душой и сердцем. Вовсе нет. Кира угадала верно. Он видел в подругах двух верных подозреваемых. И отпускать их не торопился.
   — Вот наши адреса, — втолковывала мужику Кира. — Вот телефоны. Вот паспорта! Вы не можете задержать нас только за то, что мы оказали раненому первую помощь.
   — Вы мне мои права не объясняйте. Я их лучше вашего знаю!
   — Вы можете задержать нас только на три часа. Но это время давно прошло! Мы тут с вами куда больше прокантовались. Теперь либо предъявляйте нам обвинение, либо отпускайте.
   Судя по лицу, оперуполномоченный ужасно хотел оставить подруг в своем распоряжении. Но в их пользу говорило то, что они дождались врачей. И в конце концов менты приняли решение: если бы подруги хотели смыться, то могли это сделать. Времени у них было достаточно. А раз дождались врачей, а потом и милицию, следовательно, руки у них чистые, а помыслы и того чище.
   — Ладно, езжайте, — снизошел оперативник. — Но из города ни ногой! В любой момент могу вас вызвать для дачи свидетельских показаний.
   — Да мы уже рассказали вам все, что знали.
   — Мало ли. Вдруг еще чего-нибудь вспомните.
   — Вспомним, вам позвоним первому.
   И с этим лживым заявлением подруги оставили старшего лейтенанта в тяжелых раздумьях, правильно ли он поступил, отпустив подружек. А они, не теряя даром драгоценного времени, помчались на улицу Королева. Нужный им дом они отыскали сразу же. А вот дальше началась какая-то ерунда. Вместо Мани из двери квартиры появилась заспанная круглая физиономия какой-то девахи.
   — Не-а, — помотала она головой. — Димки тут уже неделю не было.
   — А ты кто такая?
   — Сеструха я его! Троюродная. Из Таганрога приехала. Поступать.
   Куда поступать, когда на днях в городе ожидалась осень и все вступительные экзамены давно закончены, подруги даже не спросили. У девицы на лбу аршинными буквами была написана вся ее дальнейшая судьба. Троюродный Димка очухается, встанет с больничной койки и выставит сестрицу с занимаемой ею площади. И куда деться дурехе? Назад в Таганрог не поедет. Стыдно. Пойдет работать. А так как платят всюду мало, а работать без специальности приходится много, то и пойдет эта девушка в массажистки. Тем более что фактура у нее для этой работы самая подходящая. Белая и сдобная. Глаза голубые, а попа большая.