Калинина Дарья Александровна. В погоне за бурным сексом

   — А Маши тут не было?
   — Не-а, — снова зевнула девица. — Ни разу даже не появилась. Родственница тоже мне! Валька — и та лучше нее ко мне относится!
   — А Валька — это кто?
   — Ой, будто бы вы не знаете, что они с Димкой уже почти два года хороводятся!
   Подруги не знали. И тем больший был шок для Леси, потому что два года назад Дима был еще ее Димой. То есть она сама так считала. Но теперь-то выясняется, что у него была какая-то Валька.
   — Кто она хоть такая?
   — Нормальная девчонка. Веселая. Прикинута не слабо, — простодушно выложила всю информацию сестрица. — Родители у нее шибко богатые. Не то что наша с Димкой родня. Вот он молодец, квартиру себе отдельную построил. Да и то ведь не просто так. Кредит в банке огромный взял. Еще его внукам выплачивать за эту квартирку предстоит!
   — И часто эта Валька тут появлялась?
   — Один раз была. С Димкой они заехали. На ее тачке. И меня покататься взяли. Классная тачка. Вся красная! Несется, словно пламя по сушняку. И на боку огонь нарисован.
   — А марка?
   — Чего?
   — Что за машина? «Опель» или «Мерседес»?
   — Не знаю. Димка говорил — японка.
   — «Мазда» или «Хонда»?
   — Вот это самое! — обрадовалась девица.
   — Что?
   — «Хонда» у нее.
   — Значит, красная «Хонда» с аэрографией в виде языков пламени на боку? Так?
   — В виде чего? — вытаращила глаза девица.
   С этой особой все было ясно. Она уже выложила подругам все, что знала. И они отправились дальше. Куда? У Киры были наполеоновские планы. Но, как у всякого стратега, у нее имелась ахиллесова пята. И этой пятой у Киры была ее слабосильная подруга.
   — Поехали домой! — взмолилась Леся, едва они вышли на улицу. — Уже рассвело, а я еще не спала!
   — Не ври! Когда я к тебе приехала, ты была в пижаме.
   — Только надела. Даже еще не прилегла. Честно! А теперь с ног валюсь от усталости.
   И что было делать Кире? Тащить за собой полусонную Лесю, которая все равно ничего не соображала? И нужно Кире такое ярмо себе на шею вешать? Нет, не нужно. К тому же едва Леся заговорила о том, как было бы хорошо устроиться в постели и чуточку подремать, как и саму Киру качнуло ко сну.
   — Ладно, — вздохнула она. — Едем по домам. Искать девицу на красной «Хонде» будем, когда выспимся чуток.
   Дома Кира поставила машину под окно. И пошла проводить подругу до квартиры. Леся едва переставляла ноги. К тому же они у нее заплетались и путались. Так что Кирина поддержка оказалась весьма кстати.
   Уже поднимаясь по лестнице, подруги услышали странный шорох. И не успели насторожиться, как им навстречу выскочил огромный пятнистый рыжий кот. Из разинутой пасти несся оглушительный вой, так что подруги даже шарахнулись к стенам. Следом за котом мчалась огромная тетка, крича не менее оглушительно:
   — Стой, паршивец! Стой, кому сказала!
   Увлекшись погоней за рыжим «паршивцем», тетка едва не сшибла с ног подруг. И, не обращая на них внимания, помчалась дальше, прыгая через две ступеньки. При ее росте, весе и габаритах зрелище было неслабое. А лестничные ступени дрожали так, что казалось, еще немного — и они обвалятся.
   — Ну и чудовище! — произнесла Кира, когда кот и его хозяйка промчались мимо.
   — Ага.
   Леся и сама не знала, кого имеет в виду ее подруга. Кота? Тетку? Или их обоих? Но в любом случае Леся была целиком и полностью согласна. Девушки поднялись на Лесин этаж. И с некоторым удивлением обозрели скопление вещей под Лесиной дверью. Тут находились два огромных чемодана на колесиках, вместительная дорожная сумка и еще одна сумка чуточку поменьше, но в которую опять же вполне мог поместиться пятилетний ребенок или ротвейлер.
   Кроме того, с краю стояла большая переноска. Крепкие прутья были изящно переплетены. Внутри лежала розовая шелковая подушечка и стояла автоматическая поилка. В переноске подруги увидели несколько погрызенных игрушечных съедобных белых мышек и одну серую, уже наполовину съеденную.
   — Не знаю, как у тебя, а у меня в связи с этими вещичками возникают какие-то дурные предчувствия, — произнесла Леся, обозрев всю эту картину целиком.
   — Угу. Спорим, в этой переноске сидел тот рыжий котяра, который только что удрал.
   — Да.
   — Но почему его клетка стоит возле твоей двери?
   — И еще все эти вещи.
   — Знаешь, мне это тоже совсем не нравится.
   Леся ответить не успела. Потому что снизу послышались тяжелые шаги. И вскоре перед взглядом изумленных подруг возникла та самая здоровенная бабища, прижимающая к груди рыжего кота. Он вырывался, царапался и кусался. Так, что даже сильные руки хозяйки не могли с ним толком справиться. Женщина с облегчением сунула кота в переноску и захлопнула за ним дверку.
   — Вот паразит! — с чувством произнесла она, выпрямляясь. — А умный до чего! Представляете, научился открывать дверцу и удирать. Пока из Екатеринбурга ехали, раз десять удрал. По всем полустанкам его ловила. Один раз чуть на поезд из-за него не опоздали. Пришлось полкилометра за составом мчаться. Хорошо еще, что на том перегоне пути чинили. Состав еле-еле полз, а потом и вовсе остановился.
   Подруги выслушали это молча, подавленно глядя на женщину. А из той, напротив, жизнерадостность так и била. Буквально ключом.
   — Ну, чего скисли?! — воскликнула она, весело глядя на подруг. — Вы ведь из этой квартиры? Ну так давайте знакомиться! Кто из вас Олеся?
   — Я! — нерешительно ответила Леся, все еще не представляя, что нужно этой громогласной женщине и ее коту от нее, бедной.
   — Племяшка! — просияла тетка и кинулась обнимать Лесю.
   Под грудой ее телес маленькая пухленькая Леся буквально исчезла. Кира даже испугалась, что навсегда. Но незнакомая тетка все же умерила порыв своих чувств. И отпустила Лесю. Теперь она со слезами на глазах рассматривала девушку, бесцеремонно поворачивая ту вправо-влево.
   — Племянница ты моя дорогая! — восклицала она то и дело. — Худенькая-то до чего! Оно и немудрено. Мать твоя бессовестная в свою Финляндию смоталась. За тобой и не смотрит! Куда это годится?
   — Это, — промямлила Леся, решительно ничего не понимая. — Это самое… А вы кто?
   — Ну ты даешь, племянничка! — изумилась и вроде бы даже обиделась женщина. — Я же твоя родная тетя! Тетя Дульсинея Екатеринбургская! Красиво звучит?
   Леся пошатнулась. Дульсинея! Да еще Екатеринбургская. Очуметь!
   — Но если так тебе длинно, то зови меня сокращенно — тетя Дуля.
   Это было уже лучше и больше похоже на правду, но Леся все равно решительно ничего не понимала.
   — А что тут понимать? Тетя я твоя! Единственная и родная. Сестра твоей матери.
   Леся пребывала в полном ауте. Тетя? Откуда? Не было никогда слышно ни о какой тете. И вдруг такая напасть! С чего бы это?
   — А вы уверены? — осторожно уточнила девушка. — Уверены, что вы — моя тетя?
   — Конечно! Адресок-то вот он!
   И тетка помахала в воздухе какой-то бумажкой.
   — Знала бы ты, скольких трудов мне стоило его разыскать! А теперь я тут! Приехала! Ну, девочка, обними свою тетку!
   Леся обняла жирные телеса своей тети без всякого восторга. Она уже предвидела кучу неудобств и проблем, которые последуют за этим неожиданным визитом. И, как всегда, оказалась права.

Глава третья

   Первым делом тетка оккупировала Лесину ванную комнату, где Леся и сама хотела бы провести хотя бы полчасика. Так нет же! Вместо этого ей пришлось устраивать рыжего кота, которого звали вовсе не Паршивец, хотя именно эту кличку он и заслуживал за свой вредоносный характер, а Золотце. Что у него было общего с драгоценным металлом, Леся так и не поняла. Разве что цвет?
   Но это самое Золотце, пока Леся извлекала его из переноски, умудрился здорово цапнуть ее за руку. А потом удрал по гардинам на самый верх, стряхнул со шкафа чудную вазочку, изувечил Лесину королевскую бегонию, которую она растила уже пятый год и которая наконец приобрела действительно королевские размеры. А потом сиганул вниз и забился под диван.
   — Ну и сиди там! — злобно произнесла Леся, посасывая раненую руку.
   Второй виток неприятностей начался после того, как Леся позвонила матери в городок Турку и сообщила о визите тети Дули — Дульсинеи из Екатеринбурга. В глубине души Леся надеялась, что мать сейчас опровергнет факт наличия у нее родной сестры. И самозванку можно будет изгнать из дома. Сначала все к тому и шло.
   — Гони ее немедленно! — зашипела Лесина мама, едва услышав про сестру Дульсинею. — Немедленно! Ты меня поняла?
   — Но как? Она уже приехала. У нее чемоданы. И кот.
   — И кота с собой приволокла! — ахнула мама. — Гони паршивца!
   — Так ты его знаешь? — осенило Лесю. — То есть ее знаешь?
   — Еще бы мне ее не знать!
   — Она в самом деле твоя сестра?
   — Да.
   Ужас! Кошмарный ужас! Этот громогласный монстр в самом деле ее родная тетка.
   — А почему ты мне никогда про нее не рассказывала? — спросила Леся у матери.
   — А зачем?
   Это было вполне в духе ее мамочки, поэтому Леся даже не удивилась. Она просто восприняла как должное факт, что у нее, оказывается, все эти годы была тетка. В Екатеринбурге. А теперь она с этой теткой познакомилась. Зато Лесина мама проявила странное любопытство:
   — Скажи, она все такая же жирная корова? Или хоть немного похудела?
   — Ну, я не знаю. Но сдается мне, что нет.
   — Так я и думала, — удовлетворенно произнесла Лесина мама. — Отлично!
   — Она может остаться?
   — Разумеется, нет! Скажи ей, что я категорически против!
   — Мама, а не могла бы ты сама ей об этом сказать? — взмолилась Леся.
   — Нет!
   — Почему?
   — Мы не разговариваем!
   — И давно?
   — Уже тридцать лет.
   — Так вы в ссоре? — догадалась Леся.
   — Верно.
   — А в чем причина?
   — Она в присутствии твоего отца обвинила меня в том, что я вешу на пять килограммов больше нее.
   — И?…
   — Что?
   — И что было дальше?
   — Естественно, мы с ней поругались.
   — И с тех пор не разговаривали? — озарило Лесю.
   — Ну да!
   — Тридцать лет?
   — Да! Тридцать не разговаривали и еще столько же не будем. Так что общаться тебе придется с ней самой. Я не смогу.
   Пораженная Леся положила трубку. Разговор с матерью как-то не внес в ее душу успокоения. И даже совсем напротив. С этого момента ей стало совершенно ясно, что ее дорогая мама ей не подмога. И общаться с теткой придется лично ей — Лесе. Нельзя сказать, что она пришла от этого в восторг. К тому же царапины, оставленные проклятым Золотцем на ее руках, воспалились и начали зудеть. Надо было бы их промыть, но в ванной комнате плескалась тетка. При этом она еще и распевала оперные арии, что только ухудшило и без того скверное настроение девушки.
   Кое-как сполоснувшись в кухне под струей воды, Леся отправилась на боковую.
   — Вот моя кроватка! — счастливым голосом пробормотала она. — Как хорошо! Черт!
   Последнее восклицание относилось к Золотцу, который тоже устроился вздремнуть и выбрал для этих целей именно Лесину кровать.
   — Пошла прочь, скотина! — прошипела Леся, ничуть не заботясь, что перед ней кот и самец к тому же.
   Золотце зашипел в ответ, протестуя. Он явно не привык, чтобы к нему обращались в таком тоне. И возмущению его не было предела. Особенно он разозлился, когда Леся, не слишком церемонясь, схватила жирного котяру за шкирку и, осторожно поддерживая под толстую попу, пересадила его на кресло.
   — Тут тебе тоже будет удобно!
   И что вы думаете? Золотце поблагодарил ее и, свернувшись калачиком, задремал? Ничего подобного! Злобная животина взметнулась под потолок. И с диким воем стала носиться по стенам, потолку и шкафам, роняя все, что только можно было уронить.
   — Что тут у вас происходит?!
   С этим воплем в спальню ворвалась Дульсинея с намотанным на голове тюрбаном. В нем Леся опознала свое лучшее махровое полотенце. Розовенькое, оно было украшено нежнейшей вышивкой и стоило такую астрономическую сумму, что Леся сама долго не могла поверить, что все же купила его. По этой причине полотенце было совершенно новое. Леся даже сама еще ни разу не решилась его использовать. А тетка решилась! И халат взяла! Ее, Лесин, халат! Махровый! Розовый! В тон полотенцу! Тоже очень и очень дорогой!
   — Кто обидел мое Золотце? — разорялась тем временем тетя Дуля. — Кто посмел расстроить крошку? Кто этот жестокий человек?
   Кот говорить не умел. Но Леся готова была поклясться, что если бы умел, то заложил бы ее по полной программе. Он по натуре был скандалист, ябеда и гадина. И хотя животных Леся любила, но этого негодника возненавидела лютой ненавистью. И, кажется, взаимно.
   Тетя Дуля наконец поймала кота. И прижала к своей необъятной груди. Золотце выпустил когти и впился ими в грудь хозяйки. А на груди-то был халат Леси! Дорогой и махровый. И Золотце запутался в густой махре своими кривыми когтями.
   — А-ай! — взвыла тетка Дуля, когда до нее достали когти ее Золотца.
   Кот от ее крика еще больше испугался, задергался и… В общем, когда его удалось снять с тети Дули, то халат смело можно было выбрасывать на помойку. Или в крайнем случае использовать вместо мохнатой швабры.
   — Я куплю тебе новый халатик, — пообещала тетя Дульсинея. — И прости мое Золотце. Обычно он ведет себя вполне прилично. Наверное, это долгая дорога его утомила. Сейчас я его посажу в клетку и мы с тобой получим передышку.
   Уладив эту проблему, тетка с племянницей дружно смазали йодом глубокие царапины, оставленные Золотцем. И неожиданно почувствовали друг к другу нечто вроде симпатии. Во всяком случае, Леся почувствовала. Тетка была толстой, не слишком умной, обожала своего вредного кота и свалилась ей словно снег на голову, но при этом… Ведь зачем-то же она приехала?
   — Тетя, а вы просто погостить или по делу приехали?
   Но на этот простой вопрос тетка ответа Лесе не дала.
   — Иди спать! — велела она племяннице вместо этого. — Всю ночь с подружкой где-то по танцулькам прошлялись, теперь вся бледная. И с ног валишься.
   Леся хотела объяснить, что они вовсе даже не на танцах были, а в отделении милиции. Но передумала. К чему волновать и без того беспокойную родственницу. Да и тетка неожиданно вновь завопила:
   — Спать, я сказала! Марш!
   И Леся послушно промаршировала к своей кровати. Золотце был уже надежно упрятан обратно в переноску. И Леся беспрепятственно смогла нырнуть в свою постель, свернуться поуютней и наконец забыться от всех тревог и волнений, выпавших на ее долю.
   Проснулась она от одуряющего запаха чего-то сдобного с ванилью, сахаром и орехами. Некоторое время Леся лежала и прислушивалась к своим ощущениям. Вроде бы во сне ей привиделось, что она гуляет по кондитерской фабрике. Точнее, не гуляет, а работает там дегустатором. И все так потрясающе нечеловечески вкусно! Так не является ли этот волшебный запах продолжением ее не менее волшебного сна?
   Оказалось, что нет.
   — Проснулась, племяшка? — раздался из кухни голос ее тетки. — Вставай! Я тут похозяйничала у тебя немного. Булочек тебе напекла! Ты как их любишь — с молоком или с кофе?
   Леся открыла рот, чтобы сказать, что булочки она вообще не ест. Никогда в жизни. И пирожные не ест. И торты. Только черный хлеб и, желательно, подсушенный. В таком меньше калорий. А уж о молоке со свежей сдобой даже и заикаться было нечего. Просто смертельный номер для ее талии!
   Но тетка Дуля, кажется, так вовсе не считала. Она появилась в дверном проеме с огромным подносом в руках. Просто поднос Леся бы еще пережила. Хотя это был лучший мамин поднос, с ручной росписью. И висел он на стене в кухне в качестве декора. Трогать его Лесина мама не разрешала никогда и никому ни при каких обстоятельствах. Но тетке Дуле было чуждо чувство прекрасного. Она схватила поднос и уставила его разными вкусностями, которые и приволокла к постели племянницы.
   — Ешь! — велела она ей. — Ешь, и без разговоров. Тощая вся! И бледная! Нужно хорошо питаться, а то мужики любить не будут.
   — Они меня и так не любят, — проворчала Леся, но первую такую вкусную с румяной корочкой булочку все же сунула в рот.
   Тем не менее в глазах тетки загорелся интерес.
   — Что? Совсем никого нет?
   — Ну да, — проворчала Леся.
   — Хочешь, сосватаю?
   Леся едва не подавилась. Откуда там тетка к ней нагрянула? Из Екатеринбурга? Это на Урале, если она не ошибается. И что? С Урала теперь женихов выписывать прикажете?
   — Была одна моя подруга у вас в Екатеринбурге, — задумчиво произнесла Леся. — Люди, говорит, хорошие. Но приличных мужчин на всех хороших женщин все равно не хватает.
   — А и не надо так далеко ездить! Зачем тебе наш уральский пельмень? Пусть за ним тамошние девки гоняются. Мы тебе местного найдем. Земляка, так сказать!
   Леся покосилась на монументальную фигуру своей тетки. На ее круглое простодушное лицо. Вспомнила, как она прыгала по ступеням за своим Золотцем, словно дороже вредного кота у нее никого в жизни не было. И только вздохнула. Если уж тетка Дуля свое собственное счастье не наладила, то где уж ей таковое для племянницы организовать?
   Но в ответ Леся ничего такого не сказала. Молча кивнула. Молча дожевала обильный завтрак, поданный к обеденному часу. И удрала, прихватив с собой несколько булочек для Киры.
   — Тетка напекла? — мигом просекла ситуацию Кира. — Молодец! Одобряю.
   — Вкусно?
   — Угу! Еще как! А я смотрю, у вас в семье все женщины мастерицы готовить.
   — Ну да. Наверное, это у нас наследственное.
   — А я вот не умею, — опечалилась Кира. — Хоть бы ты меня научила. А то вон ведь как Димка свою Машу распекал вчера. До смертоубийства у них дело чуть не дошло. Ужас что такое.
   — Кстати! — оживилась Леся. — Мы же должны поговорить с Машей. Что да как?
   — Должны. А где искать ее? У родни?
   — У них, — кивнула Леся.
   В самом деле, ведь должны же быть у Маши какие-то родственники. Родители там или на худой конец сестры и братья, где она могла бы отсидеться, раз уж квартира мужа оккупирована его пышногрудой сестрицей из Таганрога.
   — Но мы не знаем, где живут родители Маши.
   — Зато мы знаем, где живут или, во всяком случае, жили родители Димы, — возразила Леся.
   — Правильно! Поедем к ним и спросим, где живут родители их невестки!
   Но сначала подруги позвонили к себе в офис и предупредили, что или задержатся, или вовсе не придут сегодня. Их помощницы в восторг от этого заявления явно не пришли. Но возражать хозяйкам тоже не решились. И подруги получили свободу передвижений на целый день.
   Родителей своего несостоявшегося жениха Леся помнила отлично. Люди простые, честные, трудолюбивые, и хотя оба давно вышли на пенсию, но продолжали работать. Во всяком случае, год-полтора назад еще работали, а потом Димин отец угодил в больницу с диагнозом — инсульт. Правда, очень быстро выписался. Но дальше у Димы с Лесей произошел окончательный разрыв, так что она уже ничего не знала о судьбе его мамы и папы.
   Родители Димы внешне чем-то были оба похожи друг на друга — невысокого роста, гораздо ниже среднего, с тонкими светло-русыми волосами. И Лесе всегда казалось очень странным, как это у таких людей родился здоровенный Димка с черными как смоль волосами и угольно-жгучими глазами.
   Вот уж поистине генетика — странная вещь. Сам Дима уверял, что пошел в своего деда — казака с Дона. Дескать, тот тоже был рослым, смуглым и черноволосым. Так это или не так, Леся сказать затруднялась, так как деда-казака в жизни не видела. Может быть, и к счастью, потому что, по рассказам того же Димы, напившись, дед любил тряхнуть стариной, а именно — снимал шашку со стены и мог запросто порубить пару лавок в доме, вгоняя домочадцев в состояние благоговейного ужаса.
   Но дед тому был виной или кто другой, только ни на отца, ни на мать Дима похож не был. Раньше это Лесю как-то мало волновало, хотя и заставляло временами задуматься. А вот сейчас почему-то взволновало. Вопрос к Диминой матери так и вертелся у нее на кончике языка, пока подруги разыскивали дом Диминых родителей.
   Где живут старики, Леся опять же по старой памяти помнила. И они, как выяснилось, тоже не успели забыть свою несостоявшуюся невестку.
   — А-а-а! Олесенька! — радостно приветствовала девушку возникшая на пороге старушка с крутой «химией» на голове. — Откуда ты тут?
   — Здравствуйте, Зинаида Павловна. Я к вам по поводу Димы.
   Личико старушки омрачилось. Но тем не менее она пригласила подруг в дом. И, усадив их на кухне, выразила готовность начать беседу.
   — А Димочка с нами не живет, — со вздохом сообщила она. — Он ведь теперь женат. А ты, Олесенька, что же, не знала?
   — Знала. И на свадьбе у него была, — отмахнулась Леся. — Дело в другом.
   — В чем же?
   — Мне даже не Дима, а Маша нужна. Его жена.
   — Хорошая девочка, — кивнула Зинаида Павловна. — Ты, Олесенька, не обижайся. Ты тоже очень хорошая девочка. Но раз уж Дима так выбрал, не тебя, а ее, то что же поделаешь.
   — Ничего, — бодро ответила Леся, у которой почему-то комок к горлу подкатил. — Но вы знаете, где живут Машины родственники?
   — Машенькины родственники? А ты знаешь, у нее и нет ведь никого.
   — Как это? — оторопела Леся. — Совсем, совсем никого?
   — Совсем.
   — Не может быть!
   — Точно тебе говорю! Ни отца, ни матери.
   — А где же они? Куда делись?
   — Умерли, наверное.
   Это «наверное» здорово насторожило Лесю.
   — Что значит — наверное? То есть вы не знаете точно?
   — Машенька избегала говорить на эту тему. А мы с отцом никогда не настаивали. Может быть, Димочка и знал, что с ними случилось. А мы — нет.
   Вот так история! Выходит, некуда Маше было податься. Не было у нее другого близкого человека, кроме мужа.
   — А подруги?
   — Что подруги?
   — Машины подруги! Может быть, они знают, где нам найти Машу?
   — Да чего ее искать-то? Она у себя на конюшне живет. Купила себе потеху. И живет там. И Димочка с ней. Мне сначала не нравилась эта идея. А потом съездила к ним, посмотрела, как у них все чудно устроено, и успокоилась.
   — Нету там Маши, — хмуро произнесла Леся. — На конюшне, имеется в виду.
   — Куда же она тогда делась?
   — Так я вам об этом битый час и толкую! — рассердилась Леся. — Куда?
   — Откуда же я знаю? Хотя подожди-ка, вроде бы у нее брат имелся.
   — Брат? Родной брат?
   — Опять же точно не скажу. И за слова не поручусь. Но один раз промелькнуло у Маши в разговоре одно мужское имя — Валентин. Я заинтересовалась. Спрашиваю, что за Валентин такой?
   — А она?
   — Маша мне тогда и объяснила, что никакой это не кавалер ее бывший или там любовник, а брат.
   — Так и сказала?
   — Ну да. И больше ни гу-гу. Ни кто он такой, ни где трудится, ни что из себя представляет.
   Леся задумалась. Все это выглядело довольно таинственно. Бедная маленькая сиротка выходит замуж и покупает себе в качестве развлечения конюшню. Дорогая, между прочим, по нынешним временам забава. Никакого дохода не дает, одни вложения. Это раньше разведение породистых скакунов приносило владельцам ощутимый доход.
   Да, может быть, оно и теперь приносит. Но только не сейчас и не в нашей стране. И не разводила лошадей Маша. У нее своих было пять штук! Но не на племя, а так — для души. Остальные лошади появились в конюшне от разных хозяев. И ощутимого дохода, насколько понимала Леся, тоже владелице конюшни не приносили. Если же что и оправдывали, так это свое содержание.
   А про остальное — свет, газ, аренду и прочее — приходилось думать Мане. И выкручиваться, как может. Но не было похоже, что Машу слишком уж удручало ее материальное положение. Напротив, она выглядела полностью довольной.
   — И откуда же у нее тогда денежки?
   Леся даже не заметила, что начала думать вслух. Этим немедленно воспользовалась Димина мама:
   — Мане все бабушка оставила.
   — Ага! Значит, бабушка у нее имелась?
   — Да. Только теперь уже умерла.
   — Какие-то мрачные совпадения, вы не находите? — задумчиво спросила Леся у Зинаиды Павловны. — Сначала бабушка отошла в мир иной, потом родители, опять же брат, про которого ваша невестка предпочитает умалчивать.
   — Несчастливая она, наша Машенька, — сокрушенно согласилась Зинаида Павловна. — Бедная девочка. Мне так ее жаль. Впрочем, она и не скрывала, что приносит своим близким несчастья.
   — Да уж. Вот теперь и Дима…
   Леся ляпнула и прикусила язык. Но было уже поздно. Зинаида Павловна ухватилась зубами и когтями за эту тему.
   — А что Дима?! Что с ним такое?
   Кира метнула на подругу яростный взгляд. И что за длинный язык! Ясно же, что теперь обеспокоенная мать не сможет ни о чем другом говорить, только о сыне. А узнав, что он в больнице, помчится к нему. И ничего они про Машу не узнают. Так и случилось. Зинаида Павловна быстро вытрясла из растерявшейся Леси всю информацию о том, что случилось с Димой.
   — Ой, не надо было ему с этой Машкой связываться! — завопила она, мигом сменив тон. — Все беды от нее! Дрянь! Оторва! Из-за нее мой Димочка теперь в больнице! Знает, дрянь такая, что беды на ее близких сыплются, так и сидела бы себе в девках! За что же муж-то страдать должен?! А вы тоже хороши! Приехали и молчали!
   В общем, ситуация накалялась. И подругам пришлось ехать вместе с Зинаидой Павловной в больницу к Диме. Дорога была не из легких. Женщина билась в истерике. И к тому же была готова обвинить всех на свете в том, что случилось с ее сыном.