Страница:
При нормальной деятельности мозга эта информация анализируется высшим его отделом – корой больших полушарий, а результаты анализа преобразуются в "программы" ответных действий организма. В процессе осуществления последних в мозг непрерывно продолжает идти поток обратных импульсов о ходе их выполнения. В результате мозг может корректировать ответные действия, приводить их в соответствие с конкретными условиями. А в состоянии сужения сознания на одном определенном круге переживаний, на одной занявшей доминирующее (преобладающее) положение в сознании мысли, одном чувстве, одном желании все постороннее тормозится, подавляется. Возникает диссоциация, рассогласование мозговой деятельности. Глубокое торможение прерывает в этот момент существеннейшие прямые и обратные связи мозга, по которым к нему поступает информация.
Угнетение деятельности отделов мозговой коры, имеющих отношение к мышечному чувству (т.е. отделов, к которым в норме беспрерывно поступает информация о состоянии и деятельности наших мышц, сухожилий, всего аппарата движений), приводит к целому ряду специфических последствий. Главное из них – нарушение восприятии времени и пространства, представления о которых формируются у человека именно на физиологической основе мышечных ощущений. Такие представления складываются постепенно, в процессе жизненного опыта, начиная с первых познавательных движений младенца, когда он вначале следит глазами за светящимся или просто ярко окрашенным предметом, потом тянется к нему рукой, ощупывает. А научившись ходить, идет к нему, осматривает со всех сторон. Так создаются зрительно-мышечные ассоциации, помогающие нам постичь пространственные отношения. Подобным же образом сочетание мышечных ощущений, поступающих в мозг по ходу выполнения того или иного движения, со слуховыми (ухом легче всего уловить длительность звукового раздражения) создает возможность для анализа временных характеристик действительности.
Сочетание мышечного чувства с кожной чувствительностью и постоянно поступающими в мозг импульсами от вестибулярного аппарата (орган равновесия, помещающийся во внутреннем ухе) позволяет отдавать себе отчет о положении тела в пространстве, о его движениях, о прикосновениях к нему, о болевых раздражениях и т.д. Угнетение отделов мозговой коры, связанных с этими видами чувствительности, вызывает субъективное ощущение, что тело теряет вес, падает куда-то или поднимается ввысь. Точно такие же ощущения возникают нередко во сне (чаще всего в моменты засыпания или пробуждения) – кажется, что тело как будто растворяется, исчезает".
Итак, вызванное тягостными воздействиями на психику торможение, подобное плотине, перекрывает питающий сознание поток информации о раздражителях, действующих на организм извне, о процессах, совершающихся в нем самом. Как следствие этого возникает искажение, сужение сознания – состояние отрешенности от самого себя, отчужденности от окружающего мира.
Именно в это время слуху и взору ревностного исполнителя обряда (или просто человека с истерическим складом характера, у которого это состояние могло возникнуть как результат вспышки эмоций, длительно сосредоточенных на узком круге волнующих переживаний и мыслей) предстают образы иного мира. Она расцвечены всеми цветами фантазии, а иногда так густо насыщены чувственной конкретностью, так ярки и объемны, что не могут не быть приняты за нечто вполне достоверное, подлинно cуществующее. Исполнителю обряда кажется, – нет, он твердо верит, убежден! – что он удостоился наконец общения с "чудесным".
В действительности же эти галлюцинаторные образы – результат антагонистических взаимоотношений между заторможенной и возбужденной частью мозга, между огромной массой нервных клеток мозга, охваченных глубоким торможением, и узким, ограниченным комплексом корковых клеток, где пламенеет очаг стойкого, негасимого возбуждения.
Согласно представлениям нейрофизиологии, слово "очаг" здесь не следует понимать буквально – как какой-то строго очерченный в размерах и помещающийся в точно известном месте участок коры мозга. На самом деле в роли очага выступает целое созвездие (или, как говорят физиологи, – констелляция) разбросанных далеко друг от друга нервных клеток. Они связаны между собой в единое функциональное целое не соседством, а общей работой, совместным участием в неоднократно повторяющейся деятельности. Если речь идет об исполнителе мистического обряда, то у него этим очагом стойкого возбуждения является то созвездие клеток, в котором зафиксирована информация, связанная с самым сокровенным и близким для этого человека кругом представлений о мире надматериальных сил и существ, с его мыслями и чувствами о боге, духах, душе, высших могуществах, демонах, ангелах, рае и аде, то есть главной, верховной доминантой его личности – мистическим мировосприятием.
Ведь характерное для того или иного человека мироощущение, строй его мышления и чувств, главный угол преломления в его психике всех впечатлений мира (природы, людей, самого себя) – это не абстракция, не чисто словесное определение, а воплощенная в материальных структурах мозга, в его функциональных системах доминирующая эмоциональная настройка личности. И настройка весьма стойкая, туго поддающаяся изменению. Точнее всего здесь подошло бы сравнение с музыкальным ключом, определяющим звучание идущих за ним нотных знаков. Так и мироощущение – это своего рода ключ, в котором для человека звучит мелодия мира в целом и каждое его явление в отдельности.
При обычном, ясном сознании, когда разум бодрствует, когда мозг работает как единое гармоничное целое, постоянно реющие в воображении мистика образы и представления даже и для него самого не выглядят как воспринимаемая в данный момент подлинная реальность. Они не идут ни в какое сопоставление с ее яркостью, живостью и сочностью, так бледны они и бесплотны. Но жар веры в их существование постоянно подспудно тлеет в сознании мистика.
Безмерное желание приобщиться к могуществу потусторонних сил руководит им, когда он приступает к обряду, и нарастает по мере его исполнения. И вот на фоне наступивших в результате предпринятых им отчаянных усилий сумерек сознания, на фоне залившего его мозг глубокого торможения этот островок постоянно тлеющих чувств и желаний вдруг вспыхивает ослепительным огнем.
Это высвобождается из-под сурового контроля высшего этажа мозга (из-под сдерживающего влияния коры больших полушарий) деятельность связанных с эмоциями подкорковых центров. Они, подобно батареям аккумулятора, посылают концентрированный заряд энергии и подвижную констелляцию нервных клеток, связанную с волнующими в этот момент переживаниями. Благодаря этому давняя дремлющая верховная доминанта личности получает неоправданно большую силу, отчего лелеемые ею образы и представления приобретают насыщенность, присущую реальности, а говоря проще – воображаемое принимается за действительное. Более того, нередко то, что доныне реяло лишь в фантазии мистика, выглядит в этот момент ярче, впечатляюще и значительнее живого восприятия. Происходит так потому, что возбуждение в доминирующем созвездии нервных клеток достигает уровня патологического накала, то есть такой силы и остроты, которой никогда не бывает при нормальном, подлинном восприятии реальной действительности, в условиях ясного, незатемненного, неискаженного, несуженного сознания.
Бывает, что человек, переживший подобное временное расстройство сознания, заявляет, что видел в этот миг такое, чего не видел до того нигде и никогда, о чем не слышал и не мечтал. Но при внимательном анализе его переживаний в них всегда обнаруживается то, что И. М. Сеченов назвал в своем определении сновидений "небывалой комбинацией бывалых впечатлений". Ведь весь жизненный опыт личности, весь океан осознанных и неосознанных воздействий, воспринятых человеком от действительности, запечатлевается в структуре его мозговых функциональных систем, в матрицах его памяти.
Образно говоря, в структурах мозга человека, начиная с первых дней его жизни, изо дня в день, из года в год постепенно накапливается своего рода гигантская фильмотека жизненного опыта. Съемочной аппаратуре и пленке, которая фиксирует здесь изображение, мог бы позавидовать искуснейший кинооператор, располагающий самой богатой современной аппаратурой. Мозг снимает кадр помногу раз на одну и ту же как бы многослойную пленку так, что главное, существенное, жизненно значимое по мере накладывания снимка на снимок проявляется, вычерчивается, вырисовывается все четче и яснее, а случайные, нехарактерные, малозначимые черты стушевываются, стираются.
Этот съемочный аппарат ни на мгновение не остается неподвижным, никогда не бывает холодно бесстрастен и неразборчив в отношении предметов съемки. Его движет к объекту, настраивает фокус объектива, включает затвор, вращает пленку мощный побудительный стимул – эмоция, влечение, потребность. Вначале эти стимулы предельно просты, но затем, когда ребенок обучается речи, в словах закрепляется, становится осознанным его растущий жизненный опыт.е.о познание мира, картина все больше и больше усложняется и проясняется.
Все активнее становится познавательная деятельность человеческого мозга, более избирательным и осознанным отношение к предметам действительности, к людям, обществу, самому себе. Усложняются побудительные мотивы. Теперь это уже не примитивные потребности и влечения, а все более сложные эмоции и интересы. Но и на этом, более высоком уровне, когда съемочная камера мозга фиксирует все новые предметы и явления действительности, на пленку продолжает попадать и то, что находится вне фокуса сознания, то есть огромное количество неосознаваемых воздействий мира.
Часть зафиксированного в "фильмах" мозга "озвучена", осознана, запечатлена, закреплена в слове, в языке. Здесь и отдельные связи этих изображений между собой, и многостепенные разносторонние отношения самих связей друг с другом. Но, думается, еще большая часть хранящейся в нас беспрерывно пополняемой и изменяющейся фильмотеки остается неосознанной, недостаточно ясно осмысленной.
Однако осознанные или неосознанные впечатления, закрепленные в матрицах нашей памяти, почерпнуты из одного источника – из окружающего нас мира природы, мира людей.
И какие бы длительные и изнуряющие усилия уйти в себя, оторваться от суеты этого мира ни прилагали те, кто ищет сокровенных истин о сознании, душе и бытии в общении с воображаемым миром иным, как бы ни старались они убить в себе разум и чувства, закрыть все двери стучащейся в их сознание действительности, никогда не отрешиться им от мира сего. Ибо уже с первого момента рождения действительность властно проникает в каждого из нас, ее жизненные соки мы впитываем с каждым нашим движением, информация впечатывается в живые клетки мозга. Там, в его глубинах, в динамике взаимодействия нервных клеток и волокон, – не только личный, индивидуальный опыт человека, там – грандиозный опыт человеческих поколений и даже отраженный в мозговых врожденных структурах опыт истории наших далеких животных предков. И когда мистик погружается в состояние отрешенности от того, что происходит вокруг него, в его суженном сознании распаленная эмоция возжигает, высвечивает только одно – впечатанное земное, посюстороннее.
В состоянии близкого к гипнозу суженного сознания, в которое впадают под влиянием определенных условий люди с повышенной нервно-психической возбудимостью, могут иногда производиться в памяти и впечатления, полностью забытые, и те, которые были восприняты некогда, не будучи ясно осознанными.
Это подтверждается и тем, что у людей, погруженных в состояние гипноза, можно соответствующим внушением воспроизвести в памяти последовательность и обстановку давным-давно пережитых ими событий, описание таких их деталей и подробностей, о которых они в состоянии бодрствования не могут ничего вспомнить. Если загипнотизированному взрослому человеку внушить, что он – ученик первого класса, он во всех подробностях опишет помещение школы, комнату, где когда-то учился, расскажет о своих учителях, их привычках, внешности. Совсем недавно внимание ученых привлек случай с 60-летним каменщиком, который, будучи погруженным в состояние гипноза, сумел описать шероховатости и углубления на кирпичах стены, выложенной им 35 лет назад. Рассказанное при проверке подтвердилось.
Эти данные убедительно говорят о том, что величина информационной емкости запоминающих устройств нашего мозга далеко еще не исследована.
Усилия ученых – психологов, физиологов, биохимиков, кибернетиков – направлены сегодня на то, чтобы наиболее всесторонне и полно выявить условия, благоприятные для плодотворной деятельности мозга, как можно глубже познать таящиеся в нем и далеко еще не до конца раскрытые возможности.
Человеческому мозгу – великолепному, сложному и тонкому инструменту, с помощью которого мы воспринимаем и познаем мир, – наука старается обеспечить наилучшие условия для работы, чтобы наше мышление и сознание стали шире и острее, а чувства – выше и лучше.
Последователи мистики видят единственный путь к счастью и познанию высших истин в отрешении от реального мира, в слиянии с силами мира потустороннего. Все их старания направлены к тому, чтобы, заглушив в себе голос разума и убив все чувства, погрузиться в состояние, в котором, как им кажется, эта цель достигается. В ход пускается обширный арсенал приемов и средств, в которых действительно заключены все условия, необходимые для того, чтобы ввергнуть наше сознание в болезненное состояние, когда страстно желаемое принимается за действительное, иллюзия обретает облик реальности.
Хотя возникающие при этом состояния искаженного, суженного сознания носят обычно временный, преходящий характер, весьма нередки случаи, когда и в этот недолгий момент оно достигает степени, граничащей с душевным помешательством. Психиатрии известно немало случаев, когда дошедшие до таких состояний исступленные фанатики совершали тяжелые преступления, убивали себя или других. Бывает, что такие временные состояния суженного сознания в конце концов приводят к полному разрушению личности, к тяжелому психическому расстройству.
Примером губительного действия средств, вызывающих экстатические "видения", могут служить наркотики. Злоупотребление ими приобрело в капиталистическом мире массовый характер. Причин тому много. И конечно, первая – это глубокая неудовлетворенность жизнью, рождающая в неустойчивых людях желание забыться в искусственно вызванных грезах. Из других причин можно назвать душевную нищету и опустошенность, а также интерес к наркотикам, искусственно разжигаемый с помощью рекламы, и т.п.
Начиная с 1962 года с невиданной силой вспыхнуло увлечение химическими путешествиями в мир "потустороннего экстаза" среди американской молодежи и некоторых кругов интеллигенции. Роль масла, подлитого в огонь, сыграл тот дифирамб мескалину, которым стала книга Олдоса Хаксли "Врата восприятия". Последствия не заставили себя ждать…
Уже в 1963 году в журнале "Рипортер" появилась статья о серьезных бедах, приносимых этой манией. Стало известно о ряде попыток самоубийства после приема наркотиков и о том, что у некоторых лиц возникли психические заболевания, припадки которых повторялись даже через два года после приема наркотика. Эта судьба уже постигла некоторых молодых людей в районе Кембриджа, и, по сообщению доктора Фарнсуорта, в результате приема наркотиков многие студенты стали пациентами медслужбы Гарвардского университета. Печать сообщала, что в 1966 году в одном только Нью-Йорке родилось 800 детей, унаследовавших неодолимую потребность в наркотиках от своих матерей-наркоманок.
В последнее время в США стали говорить о наркотике ЛСД как о подлинной "национальной одержимости", принявшей столь угрожающие размеры, что пришлось даже создать специальную комиссию сената. Польский журналист В. Сливка-Щербиц в статье "Охота на дракона" приводит примеры трагической гибели людей после приема ЛСД: "Один выпрыгнул из окна десятого этажа, решив, что у него выросли крылья. Другой бросился под машину, так как ему почудилось, что он "сильнее" ее. Третий очутился в психиатрической больнице".
Опасное увлечение перебросилось и в Англию. Оно нашло себе приверженцев в среде модного течения молодежи – так называемых "детей цветов" ("flower children"). В печатном органе, пропагандирующем взгляды "детей цветов", даже отведена специальная колонка для обмена информацией между потребителями наркотиков.
Сугавара, автор книги "Япония – царство наркотиков", пишет, что в этой стране свирепствует злоупотребление героином (наркотик более сильный, чем опиум и морфий), калечащим двести тысяч жизней в год. В одном из крупнейших японских портов Иокогаме (за которым установилась дурная репутация центра тайной торговли наркотиками) имеется квартал, где почти каждая невзрачная лавчонка, харчевня или прачечная служит местом приюта наркоманов. Японцы тратят на наркотики ежегодно 90 миллионов иен…
Щупальца наркотика сначала быстро затягивают, а затем цепко держат захваченную жертву. Если наркоман не получит очередную дозу привычной отравы, его корчит мучительная судорога боли и он готов на все, чтобы добыть желаемое.
Ни для кого не секрет, что тайная торговля наркотиками приносит баснословные барыши одним, гибель – другим. В номере газеты "Фольксштимме" ее собственный корреспондент сообщает из Вены о трагических последствиях наркомании. Посмотрев американский фильм о тайной торговле наркотиками в Нью-Йорке, 19-летний Фридрих Плапперт и его друг Петер Утц отправились в ресторан, в подвале которого всегда можно достать порцию наркотика. Накурившись опиума, лежа в постелях, они внезапно сильно ослабли. Вызванный на место происшествия врач установил, что Петер Утц умер. А оставшийся в живых Фридрих Плапперт был помещен в психиатрическую больницу.
Многочисленные исследования, проведенные врачами различных стран, с неопровержимой убедительностью показали чрезвычайный вред, приносимый наркотиками всем физиологическим системам и органам человека. Прием марихуаны, мескалина, ЛСД-25, героина и других им подобных средств ведет к быстрому изнашиванию организма. Разрушаются самые жизненно важные органы – у мужчин наступает половое бессилие, у молодых женщин – бесплодие, выпадают волосы, истончается и сморщивается кожа. Особенно тяжело страдает мозг, психика: ухудшается память, утрачивается острота мышления, развиваются различные нервно-психические расстройства, в конце концов приводящие к полному разрушению личности.
Вот к чему приводят химические средства ухода в "мир иной".
Впрочем, и обычная, "древняя" мистическая техника достижения "врат истины" не лучше. Как бы на первый взгляд ни были чуть ли не сверхъестественны состояния, в которые погружается человек в момент религиозного экстаза, "озарения", "видения", транса, "священного сна", как бы ни были различны по своему содержанию испытываемые в это время переживания, все они по своей природе едины. Разгадки этих состояний – в особенностях работы человеческого мозга, в явлениях гипноза, внушения и самовнушения.
Долгим и трудным путем шла наука к раскрытию природы гипноза и внушения, но теперь они уже достаточно хорошо изучены. И хотя многое предстоит еще узнать и выяснить, естественная материальная природа как известного, так и неизвестного тут давно уже не подлежит никакому сомнению.
В руках врачей и ученых гипноз и внушение используются не во вред, а на благо человеку, служат его здоровью и счастью. Сегодня, как никогда прежде, эти явления находят все более широкое применение в медицине, используются с успехом при лечении многих заболеваний. Открываются широкие перспективы для применения гипноза, внушения и других методов психотерапии в педагогике, искусстве, космической медицине, в спорте. А метод самовнушения раскрывает свои возможности как действенное средство борьбы с нервным перенапряжением, сознательного управления своим самочувствием и настроением.
Да, сила слова велика! Перефразируя известное выражение, можно с полным правом сказать: "Слово горами движет!" Но сила слова – обоюдоострое оружие. Злокозненное слово, злонамеренное внушение порой способны принести огромный вред.
Давно уже установлено, что сила внушения возрастает в коллективе. Это значит, что действенность внушения тем более разительна, чем к большему количеству лиц оно одновременно обращено. Здесь сказывается рефлекс подражания и то взаимовлияние, которое, распространяясь от одного человека к другому, повышает их обоюдную внушаемость. Такое свойство человеческой психики лежит в основе методических приемов современной коллективной психотерапии. Она в значительной мере базируется на индуцирующем воздействии входящих в группу больных. Оно имеет значение не только для медицины. В педагогике, искусстве и в других сферах деятельности, где приходится иметь дело с человеческой психологией, в той или иной мере наряду с рассудочным, рациональным мышлением дает о себе знать влияние коллективного внушения.
Но сила коллективного внушения использовалась нередко во зло людям. И делали это в первую очередь церковники и мистики. Здесь мы входим в область так называемых психических эпидемий.
…Роковая дата 5 декабря 1484 года. Папа Иннокентий VIII выпускает в свет буллу "Summis desiderantes", которой передает в руки двух немецких богословов-фанатиков Генриха Инститориса и Якова Шпренгера неограниченную власть в целях физического истребления "слуг дьявола", "ведьм и колдунов" всех мастей и оттенков. Прославившиеся уже до этого своим рвением в преследовании "нечистой силы" монахи Инститорис и Шпренгер, обретя поддержку и благословение самого папы, с неистовством, доходящим до психического умоисступления, обрушиваются на мирные села и города и производят такое опустошение, которого не чинила ни одна вражеская армия.
Для облегчения задачи тотального искоренения "бесовской ереси" и пресечения в корне сатанинского племени "ведьм и колдунов" одержимые изуверы издают специальную книгу "Молот ведьм", которая отныне становится пособием для инквизиторов по выявлению, допросу, пыткам и уничтожению "слуг дьявола".
Эта книга – "самая страшная и омерзительная в истории человечества", как назвал ее М.Горький, – за два столетия выдержала 29 изданий (цифра для средневековья совершенно беспрецедентная!) и буквально наводнила всю Европу, сыграв значительную роль в разжигании массовой эпидемии демономании, свирепствовавшей почти три столетия и обошедшейся человечеству, по скромным подсчетам, в 12 миллионов безвинно загубленных жизней.
Массовый психоз охватил население целых стран. Мужья доносили на жен, братья – на сестер, родители – на детей, дети – на родителей. Каждый подозревал каждого; вокруг виделись одни слуги дьявола. А инквизиторские подземелья до отказа набивались все новыми и новыми жертвами. Чадом костров, запахом горелого мяса дышала вся Европа. В своей неуемной охоте за "ведьмами и колдунами" мракобесы дошли до того, что в целых округах не находили потом ни одной женщины: от малолетних девочек до глубоких старух все были сожжены как продавшиеся дьяволу. Об этом мрачном периоде один современник писал: "Некого любить, некому рожать и воспитывать детей – все сожжены!"
Страх перед кошмарными пытками и мучительной смертью на костре, уверенность, что кругом одни слуги дьявола, силе и коварству которого никто и ничто не в состоянии противостоять, доводили людей до крайних степеней истерического психоза. В этой патологической атмосфере массовый характер приняли самооговоры и признания в будто бы имевших место действительных сношениях с дьяволом. Болезненное внушение и самовнушение порождало массовые психические иллюзии и галлюцинации. Причем эпицентрами вспышек этих переживаний часто становились женские монастыри.
В качестве примера расскажем об одной из бесчисленных таких эпидемий – эпидемии луденских урсулинок, разыгравшейся в 1631 году. По утверждению монахинь из этой обители, их якобы стали внезапно по ночам посещать демоны: Асмодей, Астарот, Левиафан, Бегемот и др. Монахини "реально" ощущали их присутствие, видели их страшные "звероподобные морды", чувствовали, как к ним прикасались "мерзкие, когтистые лапы". От этого у них начинались конвульсии, они бились в судорогах, впадали в летаргическое омертвение, в столь распространенную во время больших истерических припадков каталепсию. Затем наступали бурные судорожные разряды: монахини катались по полу с дикими воплями, изрыгали брань и проклятия в адрес бога. Расследовавшие это дело инквизиторы признали виновником всего происходящего священника Урбана Грандье, который давно подозревался в связи с дьяволом, а теперь замыслил погубить в угоду своему хозяину и благочестивых монахинь-урсулинок. После длительных нечеловеческих пыток несчастный Грандье был сожжен. Казнили его публично, при огромном скоплении народа. Зрелище сжигаемого "колдуна" в свою очередь усилило общую атмосферу демономании, царившую в городе, довело ее до последней стадии массового истерического психоза.
Угнетение деятельности отделов мозговой коры, имеющих отношение к мышечному чувству (т.е. отделов, к которым в норме беспрерывно поступает информация о состоянии и деятельности наших мышц, сухожилий, всего аппарата движений), приводит к целому ряду специфических последствий. Главное из них – нарушение восприятии времени и пространства, представления о которых формируются у человека именно на физиологической основе мышечных ощущений. Такие представления складываются постепенно, в процессе жизненного опыта, начиная с первых познавательных движений младенца, когда он вначале следит глазами за светящимся или просто ярко окрашенным предметом, потом тянется к нему рукой, ощупывает. А научившись ходить, идет к нему, осматривает со всех сторон. Так создаются зрительно-мышечные ассоциации, помогающие нам постичь пространственные отношения. Подобным же образом сочетание мышечных ощущений, поступающих в мозг по ходу выполнения того или иного движения, со слуховыми (ухом легче всего уловить длительность звукового раздражения) создает возможность для анализа временных характеристик действительности.
Сочетание мышечного чувства с кожной чувствительностью и постоянно поступающими в мозг импульсами от вестибулярного аппарата (орган равновесия, помещающийся во внутреннем ухе) позволяет отдавать себе отчет о положении тела в пространстве, о его движениях, о прикосновениях к нему, о болевых раздражениях и т.д. Угнетение отделов мозговой коры, связанных с этими видами чувствительности, вызывает субъективное ощущение, что тело теряет вес, падает куда-то или поднимается ввысь. Точно такие же ощущения возникают нередко во сне (чаще всего в моменты засыпания или пробуждения) – кажется, что тело как будто растворяется, исчезает".
Итак, вызванное тягостными воздействиями на психику торможение, подобное плотине, перекрывает питающий сознание поток информации о раздражителях, действующих на организм извне, о процессах, совершающихся в нем самом. Как следствие этого возникает искажение, сужение сознания – состояние отрешенности от самого себя, отчужденности от окружающего мира.
Именно в это время слуху и взору ревностного исполнителя обряда (или просто человека с истерическим складом характера, у которого это состояние могло возникнуть как результат вспышки эмоций, длительно сосредоточенных на узком круге волнующих переживаний и мыслей) предстают образы иного мира. Она расцвечены всеми цветами фантазии, а иногда так густо насыщены чувственной конкретностью, так ярки и объемны, что не могут не быть приняты за нечто вполне достоверное, подлинно cуществующее. Исполнителю обряда кажется, – нет, он твердо верит, убежден! – что он удостоился наконец общения с "чудесным".
В действительности же эти галлюцинаторные образы – результат антагонистических взаимоотношений между заторможенной и возбужденной частью мозга, между огромной массой нервных клеток мозга, охваченных глубоким торможением, и узким, ограниченным комплексом корковых клеток, где пламенеет очаг стойкого, негасимого возбуждения.
Согласно представлениям нейрофизиологии, слово "очаг" здесь не следует понимать буквально – как какой-то строго очерченный в размерах и помещающийся в точно известном месте участок коры мозга. На самом деле в роли очага выступает целое созвездие (или, как говорят физиологи, – констелляция) разбросанных далеко друг от друга нервных клеток. Они связаны между собой в единое функциональное целое не соседством, а общей работой, совместным участием в неоднократно повторяющейся деятельности. Если речь идет об исполнителе мистического обряда, то у него этим очагом стойкого возбуждения является то созвездие клеток, в котором зафиксирована информация, связанная с самым сокровенным и близким для этого человека кругом представлений о мире надматериальных сил и существ, с его мыслями и чувствами о боге, духах, душе, высших могуществах, демонах, ангелах, рае и аде, то есть главной, верховной доминантой его личности – мистическим мировосприятием.
Ведь характерное для того или иного человека мироощущение, строй его мышления и чувств, главный угол преломления в его психике всех впечатлений мира (природы, людей, самого себя) – это не абстракция, не чисто словесное определение, а воплощенная в материальных структурах мозга, в его функциональных системах доминирующая эмоциональная настройка личности. И настройка весьма стойкая, туго поддающаяся изменению. Точнее всего здесь подошло бы сравнение с музыкальным ключом, определяющим звучание идущих за ним нотных знаков. Так и мироощущение – это своего рода ключ, в котором для человека звучит мелодия мира в целом и каждое его явление в отдельности.
При обычном, ясном сознании, когда разум бодрствует, когда мозг работает как единое гармоничное целое, постоянно реющие в воображении мистика образы и представления даже и для него самого не выглядят как воспринимаемая в данный момент подлинная реальность. Они не идут ни в какое сопоставление с ее яркостью, живостью и сочностью, так бледны они и бесплотны. Но жар веры в их существование постоянно подспудно тлеет в сознании мистика.
Безмерное желание приобщиться к могуществу потусторонних сил руководит им, когда он приступает к обряду, и нарастает по мере его исполнения. И вот на фоне наступивших в результате предпринятых им отчаянных усилий сумерек сознания, на фоне залившего его мозг глубокого торможения этот островок постоянно тлеющих чувств и желаний вдруг вспыхивает ослепительным огнем.
Это высвобождается из-под сурового контроля высшего этажа мозга (из-под сдерживающего влияния коры больших полушарий) деятельность связанных с эмоциями подкорковых центров. Они, подобно батареям аккумулятора, посылают концентрированный заряд энергии и подвижную констелляцию нервных клеток, связанную с волнующими в этот момент переживаниями. Благодаря этому давняя дремлющая верховная доминанта личности получает неоправданно большую силу, отчего лелеемые ею образы и представления приобретают насыщенность, присущую реальности, а говоря проще – воображаемое принимается за действительное. Более того, нередко то, что доныне реяло лишь в фантазии мистика, выглядит в этот момент ярче, впечатляюще и значительнее живого восприятия. Происходит так потому, что возбуждение в доминирующем созвездии нервных клеток достигает уровня патологического накала, то есть такой силы и остроты, которой никогда не бывает при нормальном, подлинном восприятии реальной действительности, в условиях ясного, незатемненного, неискаженного, несуженного сознания.
Бывает, что человек, переживший подобное временное расстройство сознания, заявляет, что видел в этот миг такое, чего не видел до того нигде и никогда, о чем не слышал и не мечтал. Но при внимательном анализе его переживаний в них всегда обнаруживается то, что И. М. Сеченов назвал в своем определении сновидений "небывалой комбинацией бывалых впечатлений". Ведь весь жизненный опыт личности, весь океан осознанных и неосознанных воздействий, воспринятых человеком от действительности, запечатлевается в структуре его мозговых функциональных систем, в матрицах его памяти.
Образно говоря, в структурах мозга человека, начиная с первых дней его жизни, изо дня в день, из года в год постепенно накапливается своего рода гигантская фильмотека жизненного опыта. Съемочной аппаратуре и пленке, которая фиксирует здесь изображение, мог бы позавидовать искуснейший кинооператор, располагающий самой богатой современной аппаратурой. Мозг снимает кадр помногу раз на одну и ту же как бы многослойную пленку так, что главное, существенное, жизненно значимое по мере накладывания снимка на снимок проявляется, вычерчивается, вырисовывается все четче и яснее, а случайные, нехарактерные, малозначимые черты стушевываются, стираются.
Этот съемочный аппарат ни на мгновение не остается неподвижным, никогда не бывает холодно бесстрастен и неразборчив в отношении предметов съемки. Его движет к объекту, настраивает фокус объектива, включает затвор, вращает пленку мощный побудительный стимул – эмоция, влечение, потребность. Вначале эти стимулы предельно просты, но затем, когда ребенок обучается речи, в словах закрепляется, становится осознанным его растущий жизненный опыт.е.о познание мира, картина все больше и больше усложняется и проясняется.
Все активнее становится познавательная деятельность человеческого мозга, более избирательным и осознанным отношение к предметам действительности, к людям, обществу, самому себе. Усложняются побудительные мотивы. Теперь это уже не примитивные потребности и влечения, а все более сложные эмоции и интересы. Но и на этом, более высоком уровне, когда съемочная камера мозга фиксирует все новые предметы и явления действительности, на пленку продолжает попадать и то, что находится вне фокуса сознания, то есть огромное количество неосознаваемых воздействий мира.
Часть зафиксированного в "фильмах" мозга "озвучена", осознана, запечатлена, закреплена в слове, в языке. Здесь и отдельные связи этих изображений между собой, и многостепенные разносторонние отношения самих связей друг с другом. Но, думается, еще большая часть хранящейся в нас беспрерывно пополняемой и изменяющейся фильмотеки остается неосознанной, недостаточно ясно осмысленной.
Однако осознанные или неосознанные впечатления, закрепленные в матрицах нашей памяти, почерпнуты из одного источника – из окружающего нас мира природы, мира людей.
И какие бы длительные и изнуряющие усилия уйти в себя, оторваться от суеты этого мира ни прилагали те, кто ищет сокровенных истин о сознании, душе и бытии в общении с воображаемым миром иным, как бы ни старались они убить в себе разум и чувства, закрыть все двери стучащейся в их сознание действительности, никогда не отрешиться им от мира сего. Ибо уже с первого момента рождения действительность властно проникает в каждого из нас, ее жизненные соки мы впитываем с каждым нашим движением, информация впечатывается в живые клетки мозга. Там, в его глубинах, в динамике взаимодействия нервных клеток и волокон, – не только личный, индивидуальный опыт человека, там – грандиозный опыт человеческих поколений и даже отраженный в мозговых врожденных структурах опыт истории наших далеких животных предков. И когда мистик погружается в состояние отрешенности от того, что происходит вокруг него, в его суженном сознании распаленная эмоция возжигает, высвечивает только одно – впечатанное земное, посюстороннее.
В состоянии близкого к гипнозу суженного сознания, в которое впадают под влиянием определенных условий люди с повышенной нервно-психической возбудимостью, могут иногда производиться в памяти и впечатления, полностью забытые, и те, которые были восприняты некогда, не будучи ясно осознанными.
Это подтверждается и тем, что у людей, погруженных в состояние гипноза, можно соответствующим внушением воспроизвести в памяти последовательность и обстановку давным-давно пережитых ими событий, описание таких их деталей и подробностей, о которых они в состоянии бодрствования не могут ничего вспомнить. Если загипнотизированному взрослому человеку внушить, что он – ученик первого класса, он во всех подробностях опишет помещение школы, комнату, где когда-то учился, расскажет о своих учителях, их привычках, внешности. Совсем недавно внимание ученых привлек случай с 60-летним каменщиком, который, будучи погруженным в состояние гипноза, сумел описать шероховатости и углубления на кирпичах стены, выложенной им 35 лет назад. Рассказанное при проверке подтвердилось.
Эти данные убедительно говорят о том, что величина информационной емкости запоминающих устройств нашего мозга далеко еще не исследована.
Усилия ученых – психологов, физиологов, биохимиков, кибернетиков – направлены сегодня на то, чтобы наиболее всесторонне и полно выявить условия, благоприятные для плодотворной деятельности мозга, как можно глубже познать таящиеся в нем и далеко еще не до конца раскрытые возможности.
Человеческому мозгу – великолепному, сложному и тонкому инструменту, с помощью которого мы воспринимаем и познаем мир, – наука старается обеспечить наилучшие условия для работы, чтобы наше мышление и сознание стали шире и острее, а чувства – выше и лучше.
Последователи мистики видят единственный путь к счастью и познанию высших истин в отрешении от реального мира, в слиянии с силами мира потустороннего. Все их старания направлены к тому, чтобы, заглушив в себе голос разума и убив все чувства, погрузиться в состояние, в котором, как им кажется, эта цель достигается. В ход пускается обширный арсенал приемов и средств, в которых действительно заключены все условия, необходимые для того, чтобы ввергнуть наше сознание в болезненное состояние, когда страстно желаемое принимается за действительное, иллюзия обретает облик реальности.
Хотя возникающие при этом состояния искаженного, суженного сознания носят обычно временный, преходящий характер, весьма нередки случаи, когда и в этот недолгий момент оно достигает степени, граничащей с душевным помешательством. Психиатрии известно немало случаев, когда дошедшие до таких состояний исступленные фанатики совершали тяжелые преступления, убивали себя или других. Бывает, что такие временные состояния суженного сознания в конце концов приводят к полному разрушению личности, к тяжелому психическому расстройству.
Примером губительного действия средств, вызывающих экстатические "видения", могут служить наркотики. Злоупотребление ими приобрело в капиталистическом мире массовый характер. Причин тому много. И конечно, первая – это глубокая неудовлетворенность жизнью, рождающая в неустойчивых людях желание забыться в искусственно вызванных грезах. Из других причин можно назвать душевную нищету и опустошенность, а также интерес к наркотикам, искусственно разжигаемый с помощью рекламы, и т.п.
Начиная с 1962 года с невиданной силой вспыхнуло увлечение химическими путешествиями в мир "потустороннего экстаза" среди американской молодежи и некоторых кругов интеллигенции. Роль масла, подлитого в огонь, сыграл тот дифирамб мескалину, которым стала книга Олдоса Хаксли "Врата восприятия". Последствия не заставили себя ждать…
Уже в 1963 году в журнале "Рипортер" появилась статья о серьезных бедах, приносимых этой манией. Стало известно о ряде попыток самоубийства после приема наркотиков и о том, что у некоторых лиц возникли психические заболевания, припадки которых повторялись даже через два года после приема наркотика. Эта судьба уже постигла некоторых молодых людей в районе Кембриджа, и, по сообщению доктора Фарнсуорта, в результате приема наркотиков многие студенты стали пациентами медслужбы Гарвардского университета. Печать сообщала, что в 1966 году в одном только Нью-Йорке родилось 800 детей, унаследовавших неодолимую потребность в наркотиках от своих матерей-наркоманок.
В последнее время в США стали говорить о наркотике ЛСД как о подлинной "национальной одержимости", принявшей столь угрожающие размеры, что пришлось даже создать специальную комиссию сената. Польский журналист В. Сливка-Щербиц в статье "Охота на дракона" приводит примеры трагической гибели людей после приема ЛСД: "Один выпрыгнул из окна десятого этажа, решив, что у него выросли крылья. Другой бросился под машину, так как ему почудилось, что он "сильнее" ее. Третий очутился в психиатрической больнице".
Опасное увлечение перебросилось и в Англию. Оно нашло себе приверженцев в среде модного течения молодежи – так называемых "детей цветов" ("flower children"). В печатном органе, пропагандирующем взгляды "детей цветов", даже отведена специальная колонка для обмена информацией между потребителями наркотиков.
Сугавара, автор книги "Япония – царство наркотиков", пишет, что в этой стране свирепствует злоупотребление героином (наркотик более сильный, чем опиум и морфий), калечащим двести тысяч жизней в год. В одном из крупнейших японских портов Иокогаме (за которым установилась дурная репутация центра тайной торговли наркотиками) имеется квартал, где почти каждая невзрачная лавчонка, харчевня или прачечная служит местом приюта наркоманов. Японцы тратят на наркотики ежегодно 90 миллионов иен…
Щупальца наркотика сначала быстро затягивают, а затем цепко держат захваченную жертву. Если наркоман не получит очередную дозу привычной отравы, его корчит мучительная судорога боли и он готов на все, чтобы добыть желаемое.
Ни для кого не секрет, что тайная торговля наркотиками приносит баснословные барыши одним, гибель – другим. В номере газеты "Фольксштимме" ее собственный корреспондент сообщает из Вены о трагических последствиях наркомании. Посмотрев американский фильм о тайной торговле наркотиками в Нью-Йорке, 19-летний Фридрих Плапперт и его друг Петер Утц отправились в ресторан, в подвале которого всегда можно достать порцию наркотика. Накурившись опиума, лежа в постелях, они внезапно сильно ослабли. Вызванный на место происшествия врач установил, что Петер Утц умер. А оставшийся в живых Фридрих Плапперт был помещен в психиатрическую больницу.
Многочисленные исследования, проведенные врачами различных стран, с неопровержимой убедительностью показали чрезвычайный вред, приносимый наркотиками всем физиологическим системам и органам человека. Прием марихуаны, мескалина, ЛСД-25, героина и других им подобных средств ведет к быстрому изнашиванию организма. Разрушаются самые жизненно важные органы – у мужчин наступает половое бессилие, у молодых женщин – бесплодие, выпадают волосы, истончается и сморщивается кожа. Особенно тяжело страдает мозг, психика: ухудшается память, утрачивается острота мышления, развиваются различные нервно-психические расстройства, в конце концов приводящие к полному разрушению личности.
Вот к чему приводят химические средства ухода в "мир иной".
Впрочем, и обычная, "древняя" мистическая техника достижения "врат истины" не лучше. Как бы на первый взгляд ни были чуть ли не сверхъестественны состояния, в которые погружается человек в момент религиозного экстаза, "озарения", "видения", транса, "священного сна", как бы ни были различны по своему содержанию испытываемые в это время переживания, все они по своей природе едины. Разгадки этих состояний – в особенностях работы человеческого мозга, в явлениях гипноза, внушения и самовнушения.
Долгим и трудным путем шла наука к раскрытию природы гипноза и внушения, но теперь они уже достаточно хорошо изучены. И хотя многое предстоит еще узнать и выяснить, естественная материальная природа как известного, так и неизвестного тут давно уже не подлежит никакому сомнению.
В руках врачей и ученых гипноз и внушение используются не во вред, а на благо человеку, служат его здоровью и счастью. Сегодня, как никогда прежде, эти явления находят все более широкое применение в медицине, используются с успехом при лечении многих заболеваний. Открываются широкие перспективы для применения гипноза, внушения и других методов психотерапии в педагогике, искусстве, космической медицине, в спорте. А метод самовнушения раскрывает свои возможности как действенное средство борьбы с нервным перенапряжением, сознательного управления своим самочувствием и настроением.
Да, сила слова велика! Перефразируя известное выражение, можно с полным правом сказать: "Слово горами движет!" Но сила слова – обоюдоострое оружие. Злокозненное слово, злонамеренное внушение порой способны принести огромный вред.
Давно уже установлено, что сила внушения возрастает в коллективе. Это значит, что действенность внушения тем более разительна, чем к большему количеству лиц оно одновременно обращено. Здесь сказывается рефлекс подражания и то взаимовлияние, которое, распространяясь от одного человека к другому, повышает их обоюдную внушаемость. Такое свойство человеческой психики лежит в основе методических приемов современной коллективной психотерапии. Она в значительной мере базируется на индуцирующем воздействии входящих в группу больных. Оно имеет значение не только для медицины. В педагогике, искусстве и в других сферах деятельности, где приходится иметь дело с человеческой психологией, в той или иной мере наряду с рассудочным, рациональным мышлением дает о себе знать влияние коллективного внушения.
Но сила коллективного внушения использовалась нередко во зло людям. И делали это в первую очередь церковники и мистики. Здесь мы входим в область так называемых психических эпидемий.
…Роковая дата 5 декабря 1484 года. Папа Иннокентий VIII выпускает в свет буллу "Summis desiderantes", которой передает в руки двух немецких богословов-фанатиков Генриха Инститориса и Якова Шпренгера неограниченную власть в целях физического истребления "слуг дьявола", "ведьм и колдунов" всех мастей и оттенков. Прославившиеся уже до этого своим рвением в преследовании "нечистой силы" монахи Инститорис и Шпренгер, обретя поддержку и благословение самого папы, с неистовством, доходящим до психического умоисступления, обрушиваются на мирные села и города и производят такое опустошение, которого не чинила ни одна вражеская армия.
Для облегчения задачи тотального искоренения "бесовской ереси" и пресечения в корне сатанинского племени "ведьм и колдунов" одержимые изуверы издают специальную книгу "Молот ведьм", которая отныне становится пособием для инквизиторов по выявлению, допросу, пыткам и уничтожению "слуг дьявола".
Эта книга – "самая страшная и омерзительная в истории человечества", как назвал ее М.Горький, – за два столетия выдержала 29 изданий (цифра для средневековья совершенно беспрецедентная!) и буквально наводнила всю Европу, сыграв значительную роль в разжигании массовой эпидемии демономании, свирепствовавшей почти три столетия и обошедшейся человечеству, по скромным подсчетам, в 12 миллионов безвинно загубленных жизней.
Массовый психоз охватил население целых стран. Мужья доносили на жен, братья – на сестер, родители – на детей, дети – на родителей. Каждый подозревал каждого; вокруг виделись одни слуги дьявола. А инквизиторские подземелья до отказа набивались все новыми и новыми жертвами. Чадом костров, запахом горелого мяса дышала вся Европа. В своей неуемной охоте за "ведьмами и колдунами" мракобесы дошли до того, что в целых округах не находили потом ни одной женщины: от малолетних девочек до глубоких старух все были сожжены как продавшиеся дьяволу. Об этом мрачном периоде один современник писал: "Некого любить, некому рожать и воспитывать детей – все сожжены!"
Страх перед кошмарными пытками и мучительной смертью на костре, уверенность, что кругом одни слуги дьявола, силе и коварству которого никто и ничто не в состоянии противостоять, доводили людей до крайних степеней истерического психоза. В этой патологической атмосфере массовый характер приняли самооговоры и признания в будто бы имевших место действительных сношениях с дьяволом. Болезненное внушение и самовнушение порождало массовые психические иллюзии и галлюцинации. Причем эпицентрами вспышек этих переживаний часто становились женские монастыри.
В качестве примера расскажем об одной из бесчисленных таких эпидемий – эпидемии луденских урсулинок, разыгравшейся в 1631 году. По утверждению монахинь из этой обители, их якобы стали внезапно по ночам посещать демоны: Асмодей, Астарот, Левиафан, Бегемот и др. Монахини "реально" ощущали их присутствие, видели их страшные "звероподобные морды", чувствовали, как к ним прикасались "мерзкие, когтистые лапы". От этого у них начинались конвульсии, они бились в судорогах, впадали в летаргическое омертвение, в столь распространенную во время больших истерических припадков каталепсию. Затем наступали бурные судорожные разряды: монахини катались по полу с дикими воплями, изрыгали брань и проклятия в адрес бога. Расследовавшие это дело инквизиторы признали виновником всего происходящего священника Урбана Грандье, который давно подозревался в связи с дьяволом, а теперь замыслил погубить в угоду своему хозяину и благочестивых монахинь-урсулинок. После длительных нечеловеческих пыток несчастный Грандье был сожжен. Казнили его публично, при огромном скоплении народа. Зрелище сжигаемого "колдуна" в свою очередь усилило общую атмосферу демономании, царившую в городе, довело ее до последней стадии массового истерического психоза.