Была здесь и магия - куда же без нее. Уходя, Хранители сделали остающимся подарок. Словно собрав равномерно распределенную по поверхности магическую энергию в отдельные кучки, они создали аллоды - области, защищать которые от нашествия Хаоса мог один человек, получавший в границах своего аллода чуть ли не божественное могущество. Остальные же маги, лишенные доступа к Источнику, наоборот, теряли почти все свои возможности, расплачиваясь своей жизненной энергией за более-менее сильное волшебство. Аллоды отделялись друг от друга Ничейными Землями, на которых магия почти не действовала, а влияние Хаоса, наоборот, было очень велико. Мало кто мог пересечь такие места, не только кишащие монстрами, но и, казалось, вообще не принадлежащие этому миру. После того, как Хранители освободили Айрад, эти области стали намного безопаснее, но все равно никто без веских причин на них не задерживался.
Сами же аллоды, размером со среднюю европейскую страну, управлялись совершенно различным образом. Тео- и магократия, монархия, демократия, независимые племена… Словно здешние Хранители решили немного поэкспериментировать с изолированными обществами. Только одно пока было неизменным - право защищать людей или владеть определенной территорией мог приобрести только человек, получивший от мага, связанного с Источником аллода, "рыцарский обруч" - диадему с кристаллом. Такой камушек, настроенный на своего владельца, помогал в борьбе с созданиями Хаоса. Мир давно уже был освобожден, но то ли маги скрывали этот факт, то ли уже установилась традиция - Атари мне сказать не мог. Кстати, некоторые маги вживляли кристалл в носителя, а не вставляли в металл обруча, так что я вполне мог сойти за местного рыцаря. Правда, ни у одного из них во время сражения кристалл не светился красным, но мало ли странностей на свете…
Понемногу я узнавал и о своих попутчиках. Эдрик, несмотря на небольшой рост и угловатую подростковую фигуру, к своим восемнадцати годам уже порядочно послужил в отряде наемников. Кроме длинной золотистой шевелюры, сделавшей бы честь любой земной красавице, и странных желтых глаз с вертикальным зрачком, он оказался обладателем уникального дара. Парень мастерски владел любым оружием, попадавшим ему в руки, даже совершенно незнакомым. Вызнав у эльфа, что нунчаки в этом мире неизвестны, я соорудил на пробу нечто из двух палок и куска веревки, а Эдрик, лишь повертев это оружие чуть-чуть в руках, некоторое время вполне успешно отбивался моей самоделкой от шутливо наскакивавшего на него с двумя клинками Атари. Кроме того, парень оказался местным вариантом киборга. При обстоятельствах, о которых мои спутники не хотели говорить, Эдрик потерял всех родственников, а также правую руку и левую ногу по колено. Мне удалось узнать только, что эльф сделал ему металлические протезы, оживив их магией.
Атари. Самый странный из нашей компании, эльф, неизвестно как попавший в давным-давно покинутый его сородичами мир. Такие, как он, на Айраде больше двух тысяч лет оставались только в сказаниях, преимущественно мрачных, хотя на героя местных страшилок Атари никак не походил. Лишивший его глаз удар клинка только попортил симпатичное лицо - наделенного от природы Истинным зрением эльфа ослепить невозможно. Выглядел Атари лет на двадцать, но как-то обмолвился, что ему уже больше семидесяти. Лучник, следопыт, обоерукий мечник - что, в принципе, неудивительно, с таким-то запасом времени на тренировки. Сильный маг, не зависящий от Источников, хотя, по словам Атари, способности его весьма средненькие. Вежливый, дружелюбный, но временами ироничный до язвительности. Певец, заставляющий слушателей забыть обо всем, без разницы, исполняет он любовную балладу или матерные куплеты. Единственный, знающий, что я такое, но не торопящийся раскрывать эту тайну. Отвечая вопросом на вопрос, искусно уводя разговор в сторону, он давал мне только крохи информации, которые никак не хотели складываться в ясную картину…
– Атари, так ты когда-нибудь объяснишь мне, что я из себя представляю? - в очередной раз допытываю я его после одной из тренировок. - А то ты знаешь, Эдрик тоже, только выговорить не может…
– Неправда, могу! Урх-гругуру…
Попытки парня выговорить что-то рычаще-булькающее прерывает смех эльфа:
– Урх-гуул, сколько раз повторять надо…
Наемник рычит, притворно злясь. Щерится "страшным" оскалом с дыркой обломанного резца - память о какой-то давней потасовке - отчего обычно спокойное округлое лицо приобретает совершенно разбойничье выражение.
– …Ну вот, Эдрик тоже знает, один я, как обманутый муж, в неведении…
– Хе, Эдрик, положим, тоже знает одно название… Ладно, будет тебе сегодня лекция по устройству мира и твоему месту в нем…
Лекция была короткой. Около трех тысяч лет назад эльфы воевали с кем-то, как и все прочие расы этого мира. Враги их не чурались некромантии, но "простые" поднятые мертвецы были слишком уязвимы и неторопливы. И тогда был изобретен урх-гуул - "мертвый воин". С помощью ритуала в голову разумного создания вживлялся такой же, как и у меня, кристалл. Каменюка эта обеспечивала быстроту реакции, заживление ран, владение оружием и еще кучу всяких интересных мелочей. А вот дальше шло самое интересное - получившееся создание убивали максимально жестоким образом. И, как результат, имели тварь, постоянно сходящую с ума от боли, и уничтожавшую все живое на своем пути, только чтобы облегчить страдания. Ничего не напоминает? Ага, ОН самый. А чтобы эти маньяки не поубивали своих же, ими управляли создатели-кукловоды.
Но эльфы были тоже не лыком шиты. И, ухитрившись заполучить парочку таких тварей для опытов, переняли технологию. Только в их варианте ритуал вживления кристалла был несколько изменен, да и после него никто никого не убивал. Так урх-гуулы обрели достойных противников - урх-граулов, "бессмертных воинов". Но вот за счет чего местные варианты Горца заряжали свои "батарейки", Атари так и не сказал.
Я же, по словам эльфа, был чем-то средним. С одной стороны, в полном сознании и не рвался крошить всех налево и направо, но, с другой стороны, несмотря на магические манипуляции Атари, так и остался мертвецом. Эльф всего лишь чуть "пригасил" мою злобную половину, обеспечив моему сознанию более тесное взаимодействие с кристаллом. К сожалению, убивать зверушек, чтобы не начать разлагаться, мне все равно приходилось.
Но особо радовало то, что убить меня теперь можно было только отделив голову от тела и разбив специальным заклинанием управляющий кристалл. Не думаю, что по прошествии пары тысяч лет после исчезновения таких, как я, это хоть кто-то знал. Так что в случае, если эльф с моей помощью достанет-таки "эту вещь" и выполнит свою часть договора, перспективы вырисовывались очень занимательные…
И почему же я остался с этой странной парочкой? Не из чувства благодарности, не из-за призрачной надежды вернуться к нормальному существованию, да и не из-за того, что они натаскивали меня в боевых искусствах. Дело было намного проще - конечной целью их пути была все та же "Книга Вопросов и Ответов"…
Глава 5
Сами же аллоды, размером со среднюю европейскую страну, управлялись совершенно различным образом. Тео- и магократия, монархия, демократия, независимые племена… Словно здешние Хранители решили немного поэкспериментировать с изолированными обществами. Только одно пока было неизменным - право защищать людей или владеть определенной территорией мог приобрести только человек, получивший от мага, связанного с Источником аллода, "рыцарский обруч" - диадему с кристаллом. Такой камушек, настроенный на своего владельца, помогал в борьбе с созданиями Хаоса. Мир давно уже был освобожден, но то ли маги скрывали этот факт, то ли уже установилась традиция - Атари мне сказать не мог. Кстати, некоторые маги вживляли кристалл в носителя, а не вставляли в металл обруча, так что я вполне мог сойти за местного рыцаря. Правда, ни у одного из них во время сражения кристалл не светился красным, но мало ли странностей на свете…
Понемногу я узнавал и о своих попутчиках. Эдрик, несмотря на небольшой рост и угловатую подростковую фигуру, к своим восемнадцати годам уже порядочно послужил в отряде наемников. Кроме длинной золотистой шевелюры, сделавшей бы честь любой земной красавице, и странных желтых глаз с вертикальным зрачком, он оказался обладателем уникального дара. Парень мастерски владел любым оружием, попадавшим ему в руки, даже совершенно незнакомым. Вызнав у эльфа, что нунчаки в этом мире неизвестны, я соорудил на пробу нечто из двух палок и куска веревки, а Эдрик, лишь повертев это оружие чуть-чуть в руках, некоторое время вполне успешно отбивался моей самоделкой от шутливо наскакивавшего на него с двумя клинками Атари. Кроме того, парень оказался местным вариантом киборга. При обстоятельствах, о которых мои спутники не хотели говорить, Эдрик потерял всех родственников, а также правую руку и левую ногу по колено. Мне удалось узнать только, что эльф сделал ему металлические протезы, оживив их магией.
Атари. Самый странный из нашей компании, эльф, неизвестно как попавший в давным-давно покинутый его сородичами мир. Такие, как он, на Айраде больше двух тысяч лет оставались только в сказаниях, преимущественно мрачных, хотя на героя местных страшилок Атари никак не походил. Лишивший его глаз удар клинка только попортил симпатичное лицо - наделенного от природы Истинным зрением эльфа ослепить невозможно. Выглядел Атари лет на двадцать, но как-то обмолвился, что ему уже больше семидесяти. Лучник, следопыт, обоерукий мечник - что, в принципе, неудивительно, с таким-то запасом времени на тренировки. Сильный маг, не зависящий от Источников, хотя, по словам Атари, способности его весьма средненькие. Вежливый, дружелюбный, но временами ироничный до язвительности. Певец, заставляющий слушателей забыть обо всем, без разницы, исполняет он любовную балладу или матерные куплеты. Единственный, знающий, что я такое, но не торопящийся раскрывать эту тайну. Отвечая вопросом на вопрос, искусно уводя разговор в сторону, он давал мне только крохи информации, которые никак не хотели складываться в ясную картину…
– Атари, так ты когда-нибудь объяснишь мне, что я из себя представляю? - в очередной раз допытываю я его после одной из тренировок. - А то ты знаешь, Эдрик тоже, только выговорить не может…
– Неправда, могу! Урх-гругуру…
Попытки парня выговорить что-то рычаще-булькающее прерывает смех эльфа:
– Урх-гуул, сколько раз повторять надо…
Наемник рычит, притворно злясь. Щерится "страшным" оскалом с дыркой обломанного резца - память о какой-то давней потасовке - отчего обычно спокойное округлое лицо приобретает совершенно разбойничье выражение.
– …Ну вот, Эдрик тоже знает, один я, как обманутый муж, в неведении…
– Хе, Эдрик, положим, тоже знает одно название… Ладно, будет тебе сегодня лекция по устройству мира и твоему месту в нем…
Лекция была короткой. Около трех тысяч лет назад эльфы воевали с кем-то, как и все прочие расы этого мира. Враги их не чурались некромантии, но "простые" поднятые мертвецы были слишком уязвимы и неторопливы. И тогда был изобретен урх-гуул - "мертвый воин". С помощью ритуала в голову разумного создания вживлялся такой же, как и у меня, кристалл. Каменюка эта обеспечивала быстроту реакции, заживление ран, владение оружием и еще кучу всяких интересных мелочей. А вот дальше шло самое интересное - получившееся создание убивали максимально жестоким образом. И, как результат, имели тварь, постоянно сходящую с ума от боли, и уничтожавшую все живое на своем пути, только чтобы облегчить страдания. Ничего не напоминает? Ага, ОН самый. А чтобы эти маньяки не поубивали своих же, ими управляли создатели-кукловоды.
Но эльфы были тоже не лыком шиты. И, ухитрившись заполучить парочку таких тварей для опытов, переняли технологию. Только в их варианте ритуал вживления кристалла был несколько изменен, да и после него никто никого не убивал. Так урх-гуулы обрели достойных противников - урх-граулов, "бессмертных воинов". Но вот за счет чего местные варианты Горца заряжали свои "батарейки", Атари так и не сказал.
Я же, по словам эльфа, был чем-то средним. С одной стороны, в полном сознании и не рвался крошить всех налево и направо, но, с другой стороны, несмотря на магические манипуляции Атари, так и остался мертвецом. Эльф всего лишь чуть "пригасил" мою злобную половину, обеспечив моему сознанию более тесное взаимодействие с кристаллом. К сожалению, убивать зверушек, чтобы не начать разлагаться, мне все равно приходилось.
Но особо радовало то, что убить меня теперь можно было только отделив голову от тела и разбив специальным заклинанием управляющий кристалл. Не думаю, что по прошествии пары тысяч лет после исчезновения таких, как я, это хоть кто-то знал. Так что в случае, если эльф с моей помощью достанет-таки "эту вещь" и выполнит свою часть договора, перспективы вырисовывались очень занимательные…
И почему же я остался с этой странной парочкой? Не из чувства благодарности, не из-за призрачной надежды вернуться к нормальному существованию, да и не из-за того, что они натаскивали меня в боевых искусствах. Дело было намного проще - конечной целью их пути была все та же "Книга Вопросов и Ответов"…
Глава 5
День начинается, как обычно, с поединка. Проснувшийся Атари по-тихому скатывается с медленно едущей повозки и намеревается сшибить меня с насиженного места возницы. Однако сегодня я вовремя заметил поползновения эльфа, в результате чего наглый налетчик отправляется пинком в ближайшие кусты. Все равно ведь выберется без малейшей царапины, мне бы так. Слегка подстегнув Изверга, я заставляю его перейти на легкую рысь. Но этим удается лишь немного отсрочить следующий этап, когда свалившийся откуда-то сверху эльф пытается снова спихнуть меня с телеги. Пока что он сдерживает себя и дерется на уровне обычного человека, в результате чего опять улетает в кусты. В третий раз Атари борется почти в полную силу, поэтому с телеги сваливаемся оба. Ловкий эльф, конечно же, оказывается сверху, вывозив меня в пыли. Как всегда.
Проснувшийся от наших упражнений, Эдрик бурчит под нос что-то нелицеприятное о нелюдях, которые по утрам спать не дают, вцепляется в вожжи и, нахохлившись, дремлет на облучке. Изверг, уже привыкший к утреннему бедламу, ровным шагом идет по дороге.
Тем временем разминка продолжается. Атари вытаскивает оба клинка: правый, торчащий из-за плеча, и обратным хватом левый, высовывающий рукоять с левого бока. Он идет спиной вперед и одной рукой отбивается от моих атак, ехидно их комментируя. Десять шагов - и мы меняемся ролями. Теперь эльф нападает, а я пытаюсь уклониться, блокировать или отвести клинок. Причем я до последнего момента не знаю, какую руку выберет Атари. Меч я держу гораздо более уверенно, чем до встречи с добровольными учителями, но воин из меня пока что все равно аховый, особенно против левши, и к моменту смены ролей я уже довольно сильно исполосован. Вот почему я тренируюсь голым по пояс, несмотря на то, что мертвые действительно не потеют. Раны, конечно, поверхностные и быстро закрываются, но одежду жалко…
Шум сталкивающихся клинков мешает дремать Эдрику, и он соскакивает с телеги, присоединяясь к тренировке на моей стороне. Теперь Атари приходится работать обеими руками одновременно. Звон стоит на всю округу. Изверг косит глазом в нашу сторону, но все равно продолжает идти вперед - уже притерпелся к нашей слегка сдвинутой компании.
После тренировки Атари с Эриком приканчивают остатки ужина, а я вместо завтрака сворачиваю шею будущему обеду - пойманной ночью здоровой птице, похожей на глухаря. Волна свежести смывает боль в иссеченных мышцах, окончательно исчезают тонкие шрамики на коже. Еще с полчетверти - часа три - идти, а потом начнется очередное занятие…
Схватку мы услышали раньше, чем увидели. Точнее, услышал Атари и, остановив телегу, в два прыжка утонул в придорожных кустах. Только тут, напрягая слух, мы с Эдриком уловили слабый шум.
Из зарослей вынырнула голова эльфа, проговорила негромко: "десять, два поворота, Эдрик - с повозкой, Вик, возьми лук", и скрылась. Я вытащил свой лук с прицепленным самодельным зажимом на три стрелы - а мне больше пока и не надо - и с хеканьем одел тетиву. Конечно, это не эксклюзивное оружие Атари, но бьет вполне прилично. А такому стрелку, как я, все равно творение местного Страдивари от тетивы не светит.
Бегу напрямик, ловя взглядом мелькающую впереди спину эльфа. Стараюсь не шуметь, но все равно шороху от меня… Тем более, что я на бегу еще стараюсь сконцентрироваться. Если Атари сказал взять лук, значит, придется его использовать. А без помощи кристалла стреляю я пока еще не очень…
Но разбойничкам, видимо, все по барабану. Тем более, что, пробегая поворот дороги, замечаю под одним из деревьев безжизненную изломанную фигуру - бывший часовой, эльф постарался.
Выбежал, притих в вездесущем чуть присыпанном пылью придорожном кустарнике. Да, интересно местные развлекаются… Восемь разномастно одетых и вооруженных разбойников на две повозки. Точнее, бандитов в драке участвуют всего трое, еще четверо валяются в пыли, причем двоим даже не удалось добежать до телег - арбалетные болты отбросили их на обочину. Трупы защитников в одинаковых кожаных доспехах, бьющаяся в агонии оседланная лошадь… Ну и наконец, главарь, как и положено полководцу, наблюдающий за сражением с безопасного места - захваченного возка побогаче с обломками раскуроченного тента. Но и троих хватает, потому что почти все обороняющиеся перебиты, остался всего один - медведеподобный мужик в кольчуге, отмахивающийся топором на длинной рукояти. Двое сковывают его боем, а еще один бандит лихорадочно крутит ворот, заряжая арбалет.
Из вроде бы насквозь просматриваемого куста на противоположной стороне дороги высовывается физиономия эльфа, одними губами шепчет: "стреляем, твой главарь", и опять растворяется.
Натягиваю тетиву, мир вокруг начинает подергиваться странной рябью, не снижающей, однако, четкости восприятия. Почти готово, еще чуть-чуть…
Первый раз вижу, как стреляют эльфы. Словно короткая очередь бьет из кустов. Даже с помощью кристалла мне не добиться такого темпа и точности. Одна стрела - один труп. А я все еще не готов.
Главарь стоит, удивленно оглядывая свое умирающее войско. Отпавшая челюсть только что не касается ворота кольчуги. Атари не стреляет, оставив последнего бандита на откуп мне. Вот, почти…
Из-за поворота раздается топот, щелчки вожжей, протестующее ржание Изверга. Эдрик гонит во всю мочь. Встревоженный главарь соскакивает с возка, заслоняясь им от угрозы, выволакивает из-под остатков тента худенькое тельце в длинной, до пят, рубахе и закрывается им. Рука с ножом у горла, глаза обшаривают дорогу. Светловолосая голова заложника чуть поворачивается, и мы встречаемся взглядами.
Ах ты… Роняю стрелу под ноги, выдергиваю из зажима другую, с широким, остро заточенным наконечником. Хорошо, рукава кольчуги у этой сволочи короткие… Опять оттягиваю тетиву, жду еще секунду… Есть! Наконец-то до чертовой каменюки доходит, что от нее требуется. Чуть выше… Ветер…
Тенькает одновременно из двух кустов. Моя стрела ровно отсекает руку с ножом по локоть, стрела эльфа насквозь протыкает и фигурку в рубахе, и разбойника. Резко вываливаюсь из размытого кристаллом мира, скручивает привычной болью, но не обращаю внимания, бегу к телеге. Сволочь ты ушастая… Вильгельм Телль… Убью гада…
Подбегаю. Главарь лежит на животе. Падая, он придавил заложника и еще глубже протолкнул стрелу, проглядывающую теперь окровавленным наконечником сквозь металл кольчуги на спине. Спихиваю тело в сторону. Кровищи… Все вокруг обляпал… И не поймешь, где чья…
Когда-то светлая рубаха, покрытая затейливой вышивкой, теперь красная и липкая. Аккуратная прореха от стрелы. И глядящие на меня серые глаза:
– Дяденька, а чего это ты такой бледный?…
Застывший в ступоре медведеподобный мужик отбрасывает топор и с радостным ревом бежит ко мне, прижимает ребенка, гладит, шепчет что-то. Я возвращаюсь к нашей телеге.
Напряженно замерший возле повозки, Эдрик злобно сверлит взглядом ничего не понимающего Атари.
– Ребенок… жив? - подозрительно щурятся желтые глаза.
– Да. Только бок стрелой поцарапало.
Лицо Эдрика перекашивается. Шаг вперед, короткий удар под дых. Атари сгибается. Хук в челюсть. Из прокушенной губы эльфа стекают красные струйки.
– За что? - недоумеваю я.
– Ты думаешь, он специально так точно стрелял? Нет, ему все равно, что будет с этим ребенком! ВСЕ РАВНО! Он ведь не союзник, не противник, он НИКТО, поэтому можно просто пройти мимо! Или убить, походя, только чтобы до врага добраться! Случайная жертва. И никому никакого дела, так, эльф?!
Эдрик разворачивается, собираясь идти к месту схватки, когда Атари хватает его за плечо. Рывок, удар в лицо - и уже оба щерятся друг на друга волками, слизывая кровь с губ.
– Идиот. Ты что думаешь, я не запоминаю с первого раза?… - И презрительно-шипящее, - Ч-человек…
Хорошо, что повозка рядом. Вытаскиваю флягу и, выдернув пробку, широкой дугой обливаю замерших парней.
– Хватит! Атари, одевай повязку. И чтоб сидел в телеге, как гвоздями прибитый, и изображал увечного барда! Эдрик, пошли, поможешь.
Удивительно, но оба подчиняются…
Ночевать мы собирались в деревне в четверти пути от места схватки, откуда шли перехваченные нами люди. Да, мы принесем туда горе, приведя две подводы с трупами, но не отказываться же из-за этого от нормального ночлега и пополнения запасов? И вообще, не будь нас, это небольшой караван просто канул бы как в воду…
Из дюжины человек в живых осталось только четверо - две женщины, девчонка-заложник и тот самый медведеподобный мужик, оказавшийся ее отцом и местным владетелем. Узнав, кто спас его дочь, он полез обниматься. Мне-то что, а вот Эдрик (мужик думал, что парень - второй стрелок) долго вздохнуть в полную силу не мог…
До самой деревни я старался разделить эльфа и человека - не хватало еще одной драки для полного счастья. Эдрик вел одну из повозок, я правил Извергом. Обиженный на весь белый свет эльф неподвижно сидел в нашей телеге. Я тоже ехал молча. Думал. Что-то не сходилось поведение Эдрика с засевшим в моем мозгу стереотипом наемника, из тех, которые пьют все, что горит, а потом насилуют все, что шевелится.
– Атари, - обернувшись, отвлек я от раздумий эльфа.
– Да?
– Расскажи мне о здешних наемниках. Что-то Эдрик больно чувствителен для такой профессии…
– Чувствителен?… - задумывается Атари. - Не сказал бы. Судя по вопросу, в твоем родном мире этого бандита проткнули бы несколько раз вместе с ребенком, и это не было бы чем-то особенным?…
– Ну… - я замялся. - Это смотря кто. Люди-то, они разные…
– Массовые войны, возможно, партизанские. Взятие приступом городов, с последующими грабежами и насилием, - тоном ставящего неутешительный диагноз врача высказался эльф.
– Есть такое…
– А здесь этого не было больше двух тысяч лет. Ну, почти не было. Иногда дерутся мелкие владетели, и замки меняют хозяев. Иногда на деревеньки нападают лихие люди. Но такое, чтобы в битвах сходились многие сотни и тысячи человек - это только в легендах осталось. Поэтому и наемники здесь другие, больше охранники, телохранители. Иногда подряжают небольшие команды для разведки, тайных дел. Так что… - Атари, не закончив фразу, совсем по-человечески подвигал рукой ноющую челюсть. Вроде цела.
– А то, что он говорил об эльфах… Ну, что если не враг и не союзник, то пустое место, это как?…
– Это? Да, есть у нас такое… Вы, люди, можете мириться с недавним врагом, можете убивать кровных родичей и сжечь полмира из-за погибшего ребенка, который вам не приходился никем - ни родней, ни другом… У нас все проще - если друг или родственник, то можно без боязни подставлять спину. Если враг - то союзником он не станет никогда. Ну а если ни тот и не другой - то проходи мимо и не лезь. А полез - не плачься…
И снова повисло молчание. Теперь мне стало понятно, почему в этом мире так не любят эльфов. Холодное равнодушие - оно зачастую и выглядит и запоминается много сильнее самого изощренного злодейства.
– Атари, а кто же я в вашем списке? - нарушаю я затишье.
– Союзник. Временный. Не заблуждайся, я уже перенял у людей это понятие.
Наконец-то добрались до деревни. Поселение не внушало особого трепета: дюжины три дворов и "замок" владетеля - бревенчатая конструкция за высоким частоколом. Именно там мы и остановились - спасители владетеля Догаля и его единственной дочери заслуживали наилучшего приема. Увидев наш небольшой караван, местные было замерли, но начальственный рык владетеля быстро привел их в чувство. По двору забегали какие-то люди, трупы сгрузили с повозок, кто-то запричитал…
Отловив за ухо пробегающего мимо подростка, получаем хоть какую-то информацию о происходящем. Старая история про правителя, не уважающего людей, которых должен защищать. Крепостное право в этом аллоде как-то не особо прижилось, да и владетели на границе с Ничейными Землями - больше защитники, чем хозяева. Вот и голосуют крестьяне ногами, и образуется на свободной земле новое владение. Конечно же, набирающих силу конкурентов пытаются придавить. Потому и подкараулили направляющийся на ярмарку к соседям караван с Догалем и его дочкой…
Эдрик и Атари продолжают дуться друг на друга. Хорошо, что это не мешает наемнику запасаться едой, а эльфу развлекать местных и обмениваться с ними новостями. Я же устраиваюсь на нашей телеге и медитирую. Во время стрельбы израсходовалось много энергии, убить кого-то, чтобы восполнить потерю, не получилось. Глухарь был всего один, а по-тихому свернуть шею какой-нибудь местной курице мне не светило. Разве что обежать всю деревню, предлагая услуги мясника-добровольца… Хорошо еще, что я выглядел всего-навсего как очень утомленный человек, а то пришлось бы моим попутчикам объяснять селянам присутствие мертвяка… Медитация хоть как-то восполняла запасы, позволяя мне поглощать часть излучаемой в пространство всеми живыми существами энергии. Но уж больно медленным был показанный Атари способ, больно неуклюжим. Насколько легче ощутив под ладонью упругое биение чужой жизни, просто сжать руку - и замереть, ловя удовольствие… Нет, спасибо, один раз я от подобного "удовольствия" еле отвык. Хватит с меня. Я трясся так, что аж лязгали зубы. Хватит!…
– Дяденька! Дяденька!
Я открыл глаза. Спасенное нашими с Атари усилиями дите стояло около телеги и изо всех сил дергало меня за рукав. Девочка-подросток на пороге созревания. Светло-серые глаза, добела выгоревшие волосы, заплетенные в косу, нескладная фигура в очередной балахонистой рубахе. Тонкие ключицы торчат в слишком большом вырезе.
– Дяденька Вик, а что ты на солнце сидишь? Одуреешь ведь, итак вот уже какой бледный, - затараторил ребенок. - Пойди в тенек сядь, а то будешь, как конюх наш Гиля, которому тоже вот недавно голову напекло, он целый день пластом лежал, а тетка Етрина его скалкой побила, чтобы не придуривался, а он не придуривался, а действительно угорел, а она его все равно скалкой стукнула, а он потом неделю с синяком ходил…
Я почувствовал, что еще немного, и действительно одурею от этого бесконечного стрекота. Соскочил с телеги, вылил на голову ковш холодной воды из бадьи, встряхнулся. Отвернувшись, перевязал удерживающую волосы ленту, которая еще и закрывала камень во лбу. Посмотрел на девчонку.
– Ну что, егоза, так хорошо?
– Ага, - кивнула та. - А знаешь, дяденька Вик, я замуж за тебя пойду.
Ох.
– Это мое пожеланиебудет…
Что за черт? Какое еще "пожелание"?
Еле отцепившись от настойчивой "невесты", пошел к Эдрику. До эльфа все равно не добраться - менестрельствует на полную катушку. Песни, обмен сплетнями… Здесь не в чести мрачные похороны. Все умирают рано или поздно, и не стоит делать из этого трагедию, особенно когда безвременный уход отомщен.
Наемника я нашел обсуждающим что-то с Догалем. "Рыцарский" обруч у того сбился куда-то набок, оба оживленно жестикулировали… Отведя парня подальше от любопытных ушей, я обрисовал ситуацию. Белобрысый аж согнулся от сдерживаемого смеха.
– Ну, все, Вик, вляпался ты по уши…
– Да объяснишь же ты, наконец?! - я уже начал закипать.
– Что тут объяснять. Есть в этом аллоде одна традиция - если ты спасаешь кому-то жизнь, то спасенный вправе требовать у тебя исполнения одного своего желания. Даже самого сумасбродного…
– Что?!
– Что слышал! Не знаю, какой эльф породил такой дурацкий обычай, но придется тебе жениться, - тут Эдрик резко посерьезнел. - Иначе местные обидятся. Люди здесь простые, закипают быстро, чтоб вырваться, всю здешнюю дружину положить придется и полдеревни в придачу…
– Надо Атари звать. Хоть вы с ним сейчас и на ножах, но про эту закавыку он тоже узнать должен… Тем более, - я мстительно улыбнулся, - что стреляли-то в главаря двое. И местные думают, что второй - это ты. Так что готовься, что малявка и за тебя замуж захочет. Тут как, разрешается двух мужей иметь?…
Эдрик скривился.
– Ладно, зови этого… ушастого. А я пока с Догалем поговорю.
Эльфа я нашел, пройдя в сторону наибольшего скопления народа. Атари устроился в тени около деревенского колодца. Женский галдеж, мягкий звон перебираемых струн, низкие голоса мужчин… Я ввинтился в окружившее менестреля людское кольцо, громко извинился и, уцепив эльфа за рукав, поволок к "замку" Догаля. Раздавшиеся позади смешки породили догадку, что о желании малолетней "невесты" известно уже многим.
В воротах я наткнулся на оставленную мной несколько минут назад парочку. Сопровождаемый Эдриком Догаль сейчас больше всего походил на рассерженного медведя. Только что не ревел, а шипел.
– Ух, я ее… Уши надеру… От горшка два вершка, а чего удумала… И, главное, заранее при всех взяла с меня обещание, что я ее пожеланиеподдержу… Где она? Надо с ней поговорить, пока никто не знает…
– Поздно, - ушатом холодной воды пролился голос эльфа. - Она уже всем рассказала.
– Что?
– Да, подошла к колодцу и заявила, что хочет выйти за одного из своих спасителей. А за кого - пусть они определят в схватке.
– …
– Зря я ей эту сказку рассказывал… Про Гинева и Шабина, которые дрались за Мирну… Ишь как она все завернула… - на подавленного Догаля было жалко смотреть. Он-то понимал, что каприз единственной дочери может обернуться очень неприятными последствиями. Мало ли кто попадет к нему в зятья…
Мне тоже было не легче. Еще и поединок этот…
– А как-то, - я сделал неопределенный жест рукой, - отвертеться от этого?…
– Нет! - рыкнул Догаль. - Я своему слову хозяин. Если обещал - все так и будет!…
Ох, боюсь, закончится все опять повальной резней…
Однако эльф вдруг просиял.
– А скажи-ка, сколько лет твоей дочке?
– Ярине? Тринадцать зимой будет, - отвечал озадаченный отец.
– А если не ходить к жрецам, а здесь свадьбу играть, то когда жена свободной станет, если муж исчезнет?
– На третье лето… - теперь Догаль начал понимать. - То есть сегодня играем свадьбу…
– И вы нас больше не увидите. А когда Ярине пора придет, она сможет выйти за кого захочет. И придурь эта помехой не станет…
Ветерок приятно холодил кожу. Обнаженные по пояс, мы стояли друг против друга - я и Эдрик. Взгляды окруживших нас зрителей были прикованы к его правой руке. Матово поблескивал вороненый металл, чуть заметно шевелились искусственные пальцы на рукояти меча. Выскочившая вперед всех Ярина гордо обводила всех взглядом - смотрите, мол, и запоминайте, такого еще долго не будет! Маразм. Это же надо было додуматься!…
Проснувшийся от наших упражнений, Эдрик бурчит под нос что-то нелицеприятное о нелюдях, которые по утрам спать не дают, вцепляется в вожжи и, нахохлившись, дремлет на облучке. Изверг, уже привыкший к утреннему бедламу, ровным шагом идет по дороге.
Тем временем разминка продолжается. Атари вытаскивает оба клинка: правый, торчащий из-за плеча, и обратным хватом левый, высовывающий рукоять с левого бока. Он идет спиной вперед и одной рукой отбивается от моих атак, ехидно их комментируя. Десять шагов - и мы меняемся ролями. Теперь эльф нападает, а я пытаюсь уклониться, блокировать или отвести клинок. Причем я до последнего момента не знаю, какую руку выберет Атари. Меч я держу гораздо более уверенно, чем до встречи с добровольными учителями, но воин из меня пока что все равно аховый, особенно против левши, и к моменту смены ролей я уже довольно сильно исполосован. Вот почему я тренируюсь голым по пояс, несмотря на то, что мертвые действительно не потеют. Раны, конечно, поверхностные и быстро закрываются, но одежду жалко…
Шум сталкивающихся клинков мешает дремать Эдрику, и он соскакивает с телеги, присоединяясь к тренировке на моей стороне. Теперь Атари приходится работать обеими руками одновременно. Звон стоит на всю округу. Изверг косит глазом в нашу сторону, но все равно продолжает идти вперед - уже притерпелся к нашей слегка сдвинутой компании.
После тренировки Атари с Эриком приканчивают остатки ужина, а я вместо завтрака сворачиваю шею будущему обеду - пойманной ночью здоровой птице, похожей на глухаря. Волна свежести смывает боль в иссеченных мышцах, окончательно исчезают тонкие шрамики на коже. Еще с полчетверти - часа три - идти, а потом начнется очередное занятие…
Схватку мы услышали раньше, чем увидели. Точнее, услышал Атари и, остановив телегу, в два прыжка утонул в придорожных кустах. Только тут, напрягая слух, мы с Эдриком уловили слабый шум.
Из зарослей вынырнула голова эльфа, проговорила негромко: "десять, два поворота, Эдрик - с повозкой, Вик, возьми лук", и скрылась. Я вытащил свой лук с прицепленным самодельным зажимом на три стрелы - а мне больше пока и не надо - и с хеканьем одел тетиву. Конечно, это не эксклюзивное оружие Атари, но бьет вполне прилично. А такому стрелку, как я, все равно творение местного Страдивари от тетивы не светит.
Бегу напрямик, ловя взглядом мелькающую впереди спину эльфа. Стараюсь не шуметь, но все равно шороху от меня… Тем более, что я на бегу еще стараюсь сконцентрироваться. Если Атари сказал взять лук, значит, придется его использовать. А без помощи кристалла стреляю я пока еще не очень…
Но разбойничкам, видимо, все по барабану. Тем более, что, пробегая поворот дороги, замечаю под одним из деревьев безжизненную изломанную фигуру - бывший часовой, эльф постарался.
Выбежал, притих в вездесущем чуть присыпанном пылью придорожном кустарнике. Да, интересно местные развлекаются… Восемь разномастно одетых и вооруженных разбойников на две повозки. Точнее, бандитов в драке участвуют всего трое, еще четверо валяются в пыли, причем двоим даже не удалось добежать до телег - арбалетные болты отбросили их на обочину. Трупы защитников в одинаковых кожаных доспехах, бьющаяся в агонии оседланная лошадь… Ну и наконец, главарь, как и положено полководцу, наблюдающий за сражением с безопасного места - захваченного возка побогаче с обломками раскуроченного тента. Но и троих хватает, потому что почти все обороняющиеся перебиты, остался всего один - медведеподобный мужик в кольчуге, отмахивающийся топором на длинной рукояти. Двое сковывают его боем, а еще один бандит лихорадочно крутит ворот, заряжая арбалет.
Из вроде бы насквозь просматриваемого куста на противоположной стороне дороги высовывается физиономия эльфа, одними губами шепчет: "стреляем, твой главарь", и опять растворяется.
Натягиваю тетиву, мир вокруг начинает подергиваться странной рябью, не снижающей, однако, четкости восприятия. Почти готово, еще чуть-чуть…
Первый раз вижу, как стреляют эльфы. Словно короткая очередь бьет из кустов. Даже с помощью кристалла мне не добиться такого темпа и точности. Одна стрела - один труп. А я все еще не готов.
Главарь стоит, удивленно оглядывая свое умирающее войско. Отпавшая челюсть только что не касается ворота кольчуги. Атари не стреляет, оставив последнего бандита на откуп мне. Вот, почти…
Из-за поворота раздается топот, щелчки вожжей, протестующее ржание Изверга. Эдрик гонит во всю мочь. Встревоженный главарь соскакивает с возка, заслоняясь им от угрозы, выволакивает из-под остатков тента худенькое тельце в длинной, до пят, рубахе и закрывается им. Рука с ножом у горла, глаза обшаривают дорогу. Светловолосая голова заложника чуть поворачивается, и мы встречаемся взглядами.
Ах ты… Роняю стрелу под ноги, выдергиваю из зажима другую, с широким, остро заточенным наконечником. Хорошо, рукава кольчуги у этой сволочи короткие… Опять оттягиваю тетиву, жду еще секунду… Есть! Наконец-то до чертовой каменюки доходит, что от нее требуется. Чуть выше… Ветер…
Тенькает одновременно из двух кустов. Моя стрела ровно отсекает руку с ножом по локоть, стрела эльфа насквозь протыкает и фигурку в рубахе, и разбойника. Резко вываливаюсь из размытого кристаллом мира, скручивает привычной болью, но не обращаю внимания, бегу к телеге. Сволочь ты ушастая… Вильгельм Телль… Убью гада…
Подбегаю. Главарь лежит на животе. Падая, он придавил заложника и еще глубже протолкнул стрелу, проглядывающую теперь окровавленным наконечником сквозь металл кольчуги на спине. Спихиваю тело в сторону. Кровищи… Все вокруг обляпал… И не поймешь, где чья…
Когда-то светлая рубаха, покрытая затейливой вышивкой, теперь красная и липкая. Аккуратная прореха от стрелы. И глядящие на меня серые глаза:
– Дяденька, а чего это ты такой бледный?…
Застывший в ступоре медведеподобный мужик отбрасывает топор и с радостным ревом бежит ко мне, прижимает ребенка, гладит, шепчет что-то. Я возвращаюсь к нашей телеге.
Напряженно замерший возле повозки, Эдрик злобно сверлит взглядом ничего не понимающего Атари.
– Ребенок… жив? - подозрительно щурятся желтые глаза.
– Да. Только бок стрелой поцарапало.
Лицо Эдрика перекашивается. Шаг вперед, короткий удар под дых. Атари сгибается. Хук в челюсть. Из прокушенной губы эльфа стекают красные струйки.
– За что? - недоумеваю я.
– Ты думаешь, он специально так точно стрелял? Нет, ему все равно, что будет с этим ребенком! ВСЕ РАВНО! Он ведь не союзник, не противник, он НИКТО, поэтому можно просто пройти мимо! Или убить, походя, только чтобы до врага добраться! Случайная жертва. И никому никакого дела, так, эльф?!
Эдрик разворачивается, собираясь идти к месту схватки, когда Атари хватает его за плечо. Рывок, удар в лицо - и уже оба щерятся друг на друга волками, слизывая кровь с губ.
– Идиот. Ты что думаешь, я не запоминаю с первого раза?… - И презрительно-шипящее, - Ч-человек…
Хорошо, что повозка рядом. Вытаскиваю флягу и, выдернув пробку, широкой дугой обливаю замерших парней.
– Хватит! Атари, одевай повязку. И чтоб сидел в телеге, как гвоздями прибитый, и изображал увечного барда! Эдрик, пошли, поможешь.
Удивительно, но оба подчиняются…
Ночевать мы собирались в деревне в четверти пути от места схватки, откуда шли перехваченные нами люди. Да, мы принесем туда горе, приведя две подводы с трупами, но не отказываться же из-за этого от нормального ночлега и пополнения запасов? И вообще, не будь нас, это небольшой караван просто канул бы как в воду…
Из дюжины человек в живых осталось только четверо - две женщины, девчонка-заложник и тот самый медведеподобный мужик, оказавшийся ее отцом и местным владетелем. Узнав, кто спас его дочь, он полез обниматься. Мне-то что, а вот Эдрик (мужик думал, что парень - второй стрелок) долго вздохнуть в полную силу не мог…
До самой деревни я старался разделить эльфа и человека - не хватало еще одной драки для полного счастья. Эдрик вел одну из повозок, я правил Извергом. Обиженный на весь белый свет эльф неподвижно сидел в нашей телеге. Я тоже ехал молча. Думал. Что-то не сходилось поведение Эдрика с засевшим в моем мозгу стереотипом наемника, из тех, которые пьют все, что горит, а потом насилуют все, что шевелится.
– Атари, - обернувшись, отвлек я от раздумий эльфа.
– Да?
– Расскажи мне о здешних наемниках. Что-то Эдрик больно чувствителен для такой профессии…
– Чувствителен?… - задумывается Атари. - Не сказал бы. Судя по вопросу, в твоем родном мире этого бандита проткнули бы несколько раз вместе с ребенком, и это не было бы чем-то особенным?…
– Ну… - я замялся. - Это смотря кто. Люди-то, они разные…
– Массовые войны, возможно, партизанские. Взятие приступом городов, с последующими грабежами и насилием, - тоном ставящего неутешительный диагноз врача высказался эльф.
– Есть такое…
– А здесь этого не было больше двух тысяч лет. Ну, почти не было. Иногда дерутся мелкие владетели, и замки меняют хозяев. Иногда на деревеньки нападают лихие люди. Но такое, чтобы в битвах сходились многие сотни и тысячи человек - это только в легендах осталось. Поэтому и наемники здесь другие, больше охранники, телохранители. Иногда подряжают небольшие команды для разведки, тайных дел. Так что… - Атари, не закончив фразу, совсем по-человечески подвигал рукой ноющую челюсть. Вроде цела.
– А то, что он говорил об эльфах… Ну, что если не враг и не союзник, то пустое место, это как?…
– Это? Да, есть у нас такое… Вы, люди, можете мириться с недавним врагом, можете убивать кровных родичей и сжечь полмира из-за погибшего ребенка, который вам не приходился никем - ни родней, ни другом… У нас все проще - если друг или родственник, то можно без боязни подставлять спину. Если враг - то союзником он не станет никогда. Ну а если ни тот и не другой - то проходи мимо и не лезь. А полез - не плачься…
И снова повисло молчание. Теперь мне стало понятно, почему в этом мире так не любят эльфов. Холодное равнодушие - оно зачастую и выглядит и запоминается много сильнее самого изощренного злодейства.
– Атари, а кто же я в вашем списке? - нарушаю я затишье.
– Союзник. Временный. Не заблуждайся, я уже перенял у людей это понятие.
Наконец-то добрались до деревни. Поселение не внушало особого трепета: дюжины три дворов и "замок" владетеля - бревенчатая конструкция за высоким частоколом. Именно там мы и остановились - спасители владетеля Догаля и его единственной дочери заслуживали наилучшего приема. Увидев наш небольшой караван, местные было замерли, но начальственный рык владетеля быстро привел их в чувство. По двору забегали какие-то люди, трупы сгрузили с повозок, кто-то запричитал…
Отловив за ухо пробегающего мимо подростка, получаем хоть какую-то информацию о происходящем. Старая история про правителя, не уважающего людей, которых должен защищать. Крепостное право в этом аллоде как-то не особо прижилось, да и владетели на границе с Ничейными Землями - больше защитники, чем хозяева. Вот и голосуют крестьяне ногами, и образуется на свободной земле новое владение. Конечно же, набирающих силу конкурентов пытаются придавить. Потому и подкараулили направляющийся на ярмарку к соседям караван с Догалем и его дочкой…
Эдрик и Атари продолжают дуться друг на друга. Хорошо, что это не мешает наемнику запасаться едой, а эльфу развлекать местных и обмениваться с ними новостями. Я же устраиваюсь на нашей телеге и медитирую. Во время стрельбы израсходовалось много энергии, убить кого-то, чтобы восполнить потерю, не получилось. Глухарь был всего один, а по-тихому свернуть шею какой-нибудь местной курице мне не светило. Разве что обежать всю деревню, предлагая услуги мясника-добровольца… Хорошо еще, что я выглядел всего-навсего как очень утомленный человек, а то пришлось бы моим попутчикам объяснять селянам присутствие мертвяка… Медитация хоть как-то восполняла запасы, позволяя мне поглощать часть излучаемой в пространство всеми живыми существами энергии. Но уж больно медленным был показанный Атари способ, больно неуклюжим. Насколько легче ощутив под ладонью упругое биение чужой жизни, просто сжать руку - и замереть, ловя удовольствие… Нет, спасибо, один раз я от подобного "удовольствия" еле отвык. Хватит с меня. Я трясся так, что аж лязгали зубы. Хватит!…
– Дяденька! Дяденька!
Я открыл глаза. Спасенное нашими с Атари усилиями дите стояло около телеги и изо всех сил дергало меня за рукав. Девочка-подросток на пороге созревания. Светло-серые глаза, добела выгоревшие волосы, заплетенные в косу, нескладная фигура в очередной балахонистой рубахе. Тонкие ключицы торчат в слишком большом вырезе.
– Дяденька Вик, а что ты на солнце сидишь? Одуреешь ведь, итак вот уже какой бледный, - затараторил ребенок. - Пойди в тенек сядь, а то будешь, как конюх наш Гиля, которому тоже вот недавно голову напекло, он целый день пластом лежал, а тетка Етрина его скалкой побила, чтобы не придуривался, а он не придуривался, а действительно угорел, а она его все равно скалкой стукнула, а он потом неделю с синяком ходил…
Я почувствовал, что еще немного, и действительно одурею от этого бесконечного стрекота. Соскочил с телеги, вылил на голову ковш холодной воды из бадьи, встряхнулся. Отвернувшись, перевязал удерживающую волосы ленту, которая еще и закрывала камень во лбу. Посмотрел на девчонку.
– Ну что, егоза, так хорошо?
– Ага, - кивнула та. - А знаешь, дяденька Вик, я замуж за тебя пойду.
Ох.
– Это мое пожеланиебудет…
Что за черт? Какое еще "пожелание"?
Еле отцепившись от настойчивой "невесты", пошел к Эдрику. До эльфа все равно не добраться - менестрельствует на полную катушку. Песни, обмен сплетнями… Здесь не в чести мрачные похороны. Все умирают рано или поздно, и не стоит делать из этого трагедию, особенно когда безвременный уход отомщен.
Наемника я нашел обсуждающим что-то с Догалем. "Рыцарский" обруч у того сбился куда-то набок, оба оживленно жестикулировали… Отведя парня подальше от любопытных ушей, я обрисовал ситуацию. Белобрысый аж согнулся от сдерживаемого смеха.
– Ну, все, Вик, вляпался ты по уши…
– Да объяснишь же ты, наконец?! - я уже начал закипать.
– Что тут объяснять. Есть в этом аллоде одна традиция - если ты спасаешь кому-то жизнь, то спасенный вправе требовать у тебя исполнения одного своего желания. Даже самого сумасбродного…
– Что?!
– Что слышал! Не знаю, какой эльф породил такой дурацкий обычай, но придется тебе жениться, - тут Эдрик резко посерьезнел. - Иначе местные обидятся. Люди здесь простые, закипают быстро, чтоб вырваться, всю здешнюю дружину положить придется и полдеревни в придачу…
– Надо Атари звать. Хоть вы с ним сейчас и на ножах, но про эту закавыку он тоже узнать должен… Тем более, - я мстительно улыбнулся, - что стреляли-то в главаря двое. И местные думают, что второй - это ты. Так что готовься, что малявка и за тебя замуж захочет. Тут как, разрешается двух мужей иметь?…
Эдрик скривился.
– Ладно, зови этого… ушастого. А я пока с Догалем поговорю.
Эльфа я нашел, пройдя в сторону наибольшего скопления народа. Атари устроился в тени около деревенского колодца. Женский галдеж, мягкий звон перебираемых струн, низкие голоса мужчин… Я ввинтился в окружившее менестреля людское кольцо, громко извинился и, уцепив эльфа за рукав, поволок к "замку" Догаля. Раздавшиеся позади смешки породили догадку, что о желании малолетней "невесты" известно уже многим.
В воротах я наткнулся на оставленную мной несколько минут назад парочку. Сопровождаемый Эдриком Догаль сейчас больше всего походил на рассерженного медведя. Только что не ревел, а шипел.
– Ух, я ее… Уши надеру… От горшка два вершка, а чего удумала… И, главное, заранее при всех взяла с меня обещание, что я ее пожеланиеподдержу… Где она? Надо с ней поговорить, пока никто не знает…
– Поздно, - ушатом холодной воды пролился голос эльфа. - Она уже всем рассказала.
– Что?
– Да, подошла к колодцу и заявила, что хочет выйти за одного из своих спасителей. А за кого - пусть они определят в схватке.
– …
– Зря я ей эту сказку рассказывал… Про Гинева и Шабина, которые дрались за Мирну… Ишь как она все завернула… - на подавленного Догаля было жалко смотреть. Он-то понимал, что каприз единственной дочери может обернуться очень неприятными последствиями. Мало ли кто попадет к нему в зятья…
Мне тоже было не легче. Еще и поединок этот…
– А как-то, - я сделал неопределенный жест рукой, - отвертеться от этого?…
– Нет! - рыкнул Догаль. - Я своему слову хозяин. Если обещал - все так и будет!…
Ох, боюсь, закончится все опять повальной резней…
Однако эльф вдруг просиял.
– А скажи-ка, сколько лет твоей дочке?
– Ярине? Тринадцать зимой будет, - отвечал озадаченный отец.
– А если не ходить к жрецам, а здесь свадьбу играть, то когда жена свободной станет, если муж исчезнет?
– На третье лето… - теперь Догаль начал понимать. - То есть сегодня играем свадьбу…
– И вы нас больше не увидите. А когда Ярине пора придет, она сможет выйти за кого захочет. И придурь эта помехой не станет…
Ветерок приятно холодил кожу. Обнаженные по пояс, мы стояли друг против друга - я и Эдрик. Взгляды окруживших нас зрителей были прикованы к его правой руке. Матово поблескивал вороненый металл, чуть заметно шевелились искусственные пальцы на рукояти меча. Выскочившая вперед всех Ярина гордо обводила всех взглядом - смотрите, мол, и запоминайте, такого еще долго не будет! Маразм. Это же надо было додуматься!…