Каннингем Элейн. Алиса

   Я быстро отвязал веревку, вскочил в лодку и оттолкнулся от платформы. Затем взял весло и принялся ожесточенно грести к тростниковым зарослям.
   - Что ты делаешь, Джонни? - спросила Алиса. - Почему ты не заводишь мотор?
   Я указал на восток, откуда быстро приближалось уже хорошо различимое пятно.
   - Мимо него нам уже не прорваться, а что лежит дальше, к западу, я не представляю. Если ночью, во время прилива, мы засядем в иле, нам уже никто не поможет. Это ведь Монтес, Ленни?
   - Похоже, что да.
   - Что у него за судно?
   - Быстроходный катер.
   - Монтес вооружен?
   - У него есть люгер. И он всегда захватывает его, когда выбирается куда-то на яхте.
   Мы уже почти достигли зарослей тростника, а мое весло тыкалось в ил уже на глубине в два фута. Я перестал грести и лодка медленно вплыла под темный полог высоченных сухих стеблей тростника, которыми заполонен Мидоус.
   - Пистолет он пустит в ход, не моргнув и глазом, - сказала Ленни. - А стреляет он здорово.
   Я поднес палец к губам. Монтес уже заглушил двигатель и его быстроходный, обтекаемой формы катер медленно причаливал к платформе. Даже шепот далеко разносится над тихой водой, а нас разделяли от яхты всего какие-то тридцать ярдов. Монтеса, который находился в тени яхты, мы не видели, но глухой стук борта катера о край плавучей платформы донесся до наших ушей с такой четкостью, словно дело происходило в двух шагах от нас.
   Затем раздался зычный голос Монтеса:
   - Эй, на палубе! Энджи, спускайся - и поживее!
   Подождав немного и ничего не услышав, он снова выкрикнул что-то, уже на своем родном языке. Я разобрал имя Ленни.
   В следующий миг шаги Монтеса гулко затопали по трапу и на мгновение его неимоверно толстый силуэт вырисовался над планширом на фоне ночного неба.
   - Ленни! - завопил Монтес.
   Я услышал, как хлопнула дверь каюты, и поспешно потянул за бечевку подвесного мотора. Механизм кашлянул, но ничего не случилось. Немыслимо! Он должен был завестись. Маллиген подобрал мне двигатель, отлаженный, как часы. Он должен заводиться с пол-оборота. Я дернул за веревку ещё раз - и снова безрезультатно.
   - Джонни, Бога ради, запусти же его! - лихорадочно зашептала Алиса.
   На яхте снова хлопнула дверь, и я внезапно понял, что допустил детскую ошибку - не установил рычаг в положение старта. Быстро передвинув его, я дернул за веревку и - мотор громко взревел. В тот же миг вспыхнувший прожектор описал дугу и замер, выхватив нас из темноты. Он светил не с яхты, а с борта быстроходного катера. Мне бы и в голову не пришло, что Монтес способен передвигаться с такой быстротой, а вот поди ж ты - он уже оказался на борту своего катера. У меня оставалось всего несколько секунд, пока он заведет свой двигатель и устремится в погоню.
   * * *
   Я полностью открыл дроссель, и наша лодка, задрав нос, рванулась вперед. Я впервые пошел на полных оборотах и мысленно вознес хвалу Маллигену за то, что он дал мне такой прекрасный мотор; хотя даже этот новехонький "джонсон" не шел ни в какое сравнение с могучим столошадевым двигателем катера Монтеса. Тем более, что мгновение спустя Монтес уже завел его и катер помчался за нами.
   Канал уже остался позади и я повернул, но слишком резко - моторка нырнула в заросли, едва не перевернувшись. В моем мозгу промелькнула страшная картина: мы сидим на мели, а Монтес аккуратно подстреливает всех нас поодиночке. Однако уже в следующее мгновение мы вырвались на свободу и я повел лодку по извилистой протоке, петляющей посреди тростниковых джунглей.
   У Монтеса тоже были свои трудности - его катер имел осадку по меньшей мере на шесть дюймов глубже, чем наша лодка. Я слышал, как он снизил скорость перед поворотом, но уже скоро мы вышли на чистую воду и его мощный двигатель снова заработал на полных оборотах. Монтес шел параллельным с нами курсом по соседней протоке, нас разделяла только стена тростника. Я резко заглушил мотор. Лодка клюнула носом и быстро остановилась. Мы дрейфовали во внезапно наступившей тишине, а катер Монтеса с ревом пронесся к северу.
   Алиса смотрела на меня во все глаза, прижимая к груди Полли; Ленни же, сидя на носу, даже не оборачивалась. Впереди нас тихую воду разрезала серебристая лунная дорожка, убегавшая за горизонт.
   Монтес тоже заглушил двигатель и вокруг воцарилась тишина. Однако продолжалась она недолго; двигатель катера Монтеса снова ожил и заработал на небольших оборотах - катер медленно обследовал близлежащие протоки. Внезапно вспыхнул прожектор и принялся методично обшаривать тростниковые заросли.
   Поначалу мы испуганно пригнулись - разрезавший темноту сноп света делал нас уязвимыми и беззащитными, - но вскоре я сообразил, что за тростниками нас не видно, и до тех пор, пока Монтес не пробьется в нашу протоку, мы находимся в относительной безопасности.
   Катер миновал нас и его могучий двигатель снова затих. Монтес тоже решил лечь в дрейф.
   - Кэмбер!
   Монтес выключил прожектор и близость его голоса, прозвучавшего из почти кромешного мрака, была просто пугающей. Ленни повернула голову и вопросительно посмотрела на меня. Я прижал палец к губам и покачал головой.
   - Кэмбер! - снова выкрикнул он. - Я знаю, что вы меня слышите!
   Полли теперь тоже уставилась на меня расширенными от страха глазенками. Я с трудом заставил себя улыбнуться ей, снова прижав палец к губам.
   - Слушайте меня, Кэмбер! - позвал Монтес. - Я знаю, что вы где-то рядом. Похоже, я недооценил вас, и теперь горько в этом раскаиваюсь. Это была страшная, почти роковая ошибка. Но - что сделано, то сделано. Ночь выдалась скверная для нас обоих, но все ещё можно поправить. Я хочу заключить с вами сделку.
   Он выжидательно замолчал. Это был тонко рассчитанный тактический и психологический ход, ведь я ощутил почти непреодолимое желание ответить ему. Мне пришлось напрячь всю волю, чтобы промолчать.
   - Ну, хорошо, Кэмбер. Будем считать тогда, что вы предпочитаете сперва выслушать мое предложение. Это вполне разумно. А предлагаю я следующее. Отдайте мне ключ. Взамен вы получите десять тысяч долларов, которые у меня с собой. Кто старое помянет, тому глаз вон. Если Ленни там с вами, то я готов заключить мир и с ней. Если хотите её, пожалуйста - она ваша. Я не стану возражать.
   Алиса ела меня глазами; её лицо превратилось в гневную маску.
   - Кэмбер! Я жду вашего ответа!
   Вдруг Полли заплакала. Алиса, склонившись над малышкой, принялась уговаривать и успокаивать её.
   - Кэмбер! Я не люблю, когда меня водят за нос - к сожалению, многие люди убеждаются в этом слишком поздно. Я слышу вашего ребенка и я знаю, что вы там! Отвечайте мне!
   Полли успокоилась и затихла. Алиса что-то нежно нашептывала ей. Ленни снова отвернулась и смотрела в темноту, подперев кулаками подбородок.
   - Что ж, Кэмбер, тогда слушайте меня! Ваша лодка - не чета моей. Я вооружен, изобретателен и целеустремлен. Я не люблю угрожать, но, если вы не оставите мне другого выбора, буду вынужден применить силу. Вы меня поняли? Если вы сомневаетесь в том, что я приведу свою угрозу в исполнение, посоветуйтесь с Ленни. Я предлагаю вам честную и справедливую сделку. Вы согласны?
   Он выждал несколько секунд, потом завел двигатель и двинулся к югу.
   Этот толстяк угостил меня незабываемым обедом, вкус которого я до сих пор ощущал какими-то уголочками мозга. Он также подпоил меня и ещё обучил нескольким разновидностям страха и душевного ужаса. С головы до ног я был покрыт кровью его приспешников, а на носу моей лодки сидела его жена.
   Но, несмотря на все это, страха перед ним я почему-то не испытывал. Возможно, из-за усталости. Мной овладела непонятная эйфория - не слишком подходящее, но и не самое неприятное ощущение. Почему-то я вбил себе в голову, что самое страшное уже позади; почему - объяснить я был не в состоянии.
   Я знал, что Монтес высматривает прогал в зарослях, чтобы провести катер в нашу протоку, и понимал, что рано или поздно он найдет его. Сейчас, оглядываясь назад, я отдаю себе отчет, что мог тогда поступить гораздо умнее и изобретательнее, но тот день вообще мало отличался разумными поступками с моей стороны. Я мог бы, например, повернуть на юг и надеяться на то, чтобы оторваться от Монтеса и затеряться в лабиринте островков и каналов; но, должно быть, я был слишком измучен, чтобы играть с ним в прятки. Мне хотелось как можно скорее вырваться из зловещих объятий Мидоуса к людям, домам и полиции, и я, запустив мотор, до отказа открыл дроссель и устремился по каналу на север.
   Я уповал - и очень глупо - на то, чтобы сбить Монтеса с толку. Он направлялся на юг в поисках поперечного прохода и надеялся, что успею отойти достаточно далеко, чтобы окончательно сбить его со следа.
   Однако Монтес не позволил обвести себя вокруг пальца. Едва услышав шум моего мотора, он круто развернул свой катер к северу и помчал параллельным курсом, резонно посчитав, что рано или поздно наши пути пересекутся. И он оказался прав. Не успел я выскочить в залив, как его катер уже настиг нас и пошел бортом к борту. Одной рукой Монтес держал рулевое колесо, а во второй сжимал люгер.
   Я заглушил мотор, Монтес тоже выключил свой двигатель, и наши суденышки начали дрейфовать рядом. Я сидел на корме, сжимая дроссель. Алиса прижимала к себе Полли, а Ленни держалась совершенно неподвижно.
   В целом, развязка получилась скучная, без особой драмы, страсти или борьбы - глупый поступок с моей стороны был по справедливости наказан вооруженным пистолетом толстяком, а все мои усилия пошли прахом.
   Я ощущал себя бесконечно усталым, побитым и неспособным сопротивляться. Ленни, похоже, тоже сдалась. Она скорчилась на носу в три погибели, лишь повернув вполоборота голову, чтобы видеть Монтеса.
   Для меня центр Вселенной заключался сейчас в моей жене Алисе, сжимавшей в объятиях Полли.
   - Итак, мистер Монтес, - смело заговорила Алиса. - Что вы намереваетесь делать дальше? Перестрелять всех нас?
   - Похоже, что да, - ответил Монтес.
   - А вот я так не думаю, - резко сказала Алиса. - Я уверена, что вы этого не сделаете.
   - Боюсь, что вы заблуждаетесь, миссис Кэмбер. Я весьма о вас наслышан и искренне восхищаюсь вами, но ведь и вы не безгрешны. Сейчас, например, вы ошибаетесь.
   - Я обойдусь без вашего восхищения, мистер Монтес.
   - Мне кажется, я должен сперва получить свой ключ. А потом уже поговорим о вашей судьбе.
   - Ключ - ключ - ключ! - отрывисто произнесла Алиса. - Мне так надоело все время слышать про ваш проклятый ключ, что я готова завизжать! Нет у нас ключа, мистер Монтес. Он пропал. Мы его потеряли.
   Монтес улыбнулся.
   - Вы очень упорная женщина, миссис Кэмбер.
   - Говорю же вам - нет у нас ключа!
   - Я вам не верю. Кстати говоря, мне вовсе ни к чему убивать вас всех. Я пристрелю только вашу дочку...
   - Вы - поразительно мерзкая личность, мистер Монтес.
   - Достаточно, миссис Кэмбер.
   - Нет, не достаточно! - Она то и дело посматривала на Ленни. Раз, другой, третий... Алиса поглядывала на Ленни, а Монтес не спускал глаз с Алисы. Он встретил замечательную женщину и упивался этим.
   - Совсем не достаточно, - произнесла Алиса.
   Я не выдержал и, в свою очередь, метнул взгляд на Ленни. Черная сумочка, едва различимая в темноте, лежала раскрытая на дне лодки, у её ног. Каким-то образом Ленни ухитрилась извлечь из её чрева маленький черный пистолет с перламутровой рукояткой и теперь осторожно держала его чуть ниже ватерлинии.
   - Прошу вас, замолчите, миссис Кэмбер, - требовательно сказал Монтес.
   - А почему я должна молчать, мистер Монтес? - воскликнула Алиса. Потому что вы боитесь узнать о себе правду? Потому что я могу высказать вам в лицо, что вы - жирный, нелепый, чванливый боров? Да - боров! Жеманный, набитый дерьмом евнух! И вовсе не гурман, нет - а свинья! Да, расплывшаяся от обжорства скотина. Отрыжка природы, лишенная любви, возведшая в культ ненависть. Вы только посмотрите на себя, мистер Монтес! Наберитесь смелости!
   Мне показалось, что Монтес сейчас просто лопнет от злости на наших глазах - настолько велика была его ярость. Его жирная круглая физиономия раздулась и побагровела, а все тело затряслось, как гигантская медуза. Выпрямившись во весь рост, он прицелился в Алису, но рука, державшая люгер, дрожала от переполнявшей его злобы. Он поднял вторую руку, чтобы прочнее зажать пистолет, но в этот самый миг Ленни выстрелила.
   Она выстрелила трижды, но первая же пуля, угодившая ему точно посередине лба, убила Монтеса наповал. Он выронил люгер, который упал в воду, и на мгновение застыл, как вкопанный, глядя на нас невидящими глазами.
   Затем он тяжело рухнул на дно катера и наши лодки тут же начали расходиться в стороны.
   Полли тихонько плакала, хлюпая носом и зарывшись в материнское плечо. Алиса позже уверяла меня, что Полли ничего не видела. Да, она слышала все угрозы и резкие слова, но, слава Богу, ничего страшного так и не увидела.
   Ленни несколько секунд смотрела на свой пистолет, потом решилась и бросила его в воду. Маленький смертоносный уродец пошел ко дну, оставляя за собой радужный пузырящийся след.
   13. Маллиген
   Есть на реке Хакенсак маленькая пристань, совсем рядом с шоссе номер 46. На этой пристани, по просьбе Ленни, я её и высадил. Я сказал ей, что ночью здесь небезопасно, и предложил довезти до лодочной станции, но Ленни отказалась. Что ж, по-своему, она была права.
   Что её ждало? Ей предстояло подняться по берегу до шоссе - а потом? На мой вопрос Ленни только загадочно покачала головой и улыбнулась. Я вызвался проводить её хотя бы до шоссе.
   - Нет, Джонни, оставайся с женой и ребенком, - сказала Ленни.
   Полли уже сладко спала, свернувшись калачиком на коленях у Алисы, сама же Алиса молчала; Ленни не услышала от неё ни слов благодарности, ни даже прощания. Выбравшись из лодки на пристань, она чуть постояла, глядя на нас, а потом повернулась и быстро зашагала по причалу. Минуту спустя её трогательная хрупкая фигурка растворилась в темноте.
   * * *
   Остаток пути я преодолел на невысокой скорости; я не мог заставить себя запустить мотор на полные обороты, да и Алиса уже больше не торопила меня.
   Некоторое время спустя, когда затянувшееся между нами молчание стало вконец невыносимым, я напомнил Алисе, что Ленни, вооруженной пистолетом, совершенно ни к чему было просить нас прихватить её с собой - ей ничего не стоило добиться своего, пригрозив пристрелить нас.
   - Вполне возможно, - согласилась Алиса. Это были первые слова, которые я от неё услышал после смерти Монтеса.
   - Но она так не поступила.
   - Да, она так не поступила.
   - И, по большому счету, она спасла тебе жизнь, - напомнил я.
   - Да ну?
   - А разве не так?
   - Пожалуй, - вздохнула Алиса. - Тише, ты разбудишь Полли. Малышка наконец уснула.
   - Ничто теперь не разбудит Полли - ни сейчас, ни в ближайшие десять часов. Сама знаешь. Я хочу знать, что ты имела в виду, говоря: "пожалуй".
   - Она спасла мне жизнь. Возможно, и я спасла ей жизнь. Или - ты спас нас всех. Мне это безразлично.
   - Потому что ты её ненавидишь.
   - Ох, Джонни, ты до сих пор не можешь успокоиться?
   - Я пытаюсь.
   - Ее больше нет, Джонни. Вот и все. Ее больше нет. Их всех больше нет. А у нас есть Полли - ничего другое меня не волнует.
   - Боюсь, что это не совсем так, - тихо сказал я. - Там, в Мидоусе, остались три трупа.
   - Мы не убивали этих людей, Джонни. Заруби это себе на носу.
   - И это все?
   - Ох, Джонни, - устало произнесла Алиса. - Чего ты от меня добиваешься - чтобы я их оплакивала? Я и так уже пролила сегодня достаточно слез. Я хочу теперь только одного - чтобы этот ужасный день наконец закончился. Это - мое единственное желание.
   - А что мы скажем в полиции?
   Ее голос показался мне резким и отчужденным.
   - И давно ты решил, что нужно обратиться в полицию, Джонни?
   - Я как раз сейчас об этом думал, - признался я.
   - Значит - перестань об этом думать!
   - Ты считаешь, что мы не должны идти в полицию?
   - Да, Джонни. Знаешь, когда нам и в самом деле следовало так поступить? Вчера - прежде, чем начался этот кошмар. Если бы у тебя хватило ума и храбрости, ты бы пошел в полицию и рассказал про все, что случилось в подземке - вот тогда ничего этого с нами бы не произошло. Теперь же, по твоим словам, в Мидоусе плавают три трупа - и что? Одного из этих людей убила твоя подружка Ленни, которой уже и след простыл. Нам уже никогда не удастся доказать, что все случилось именно так, как мы рассказали, и, если ты думаешь, что я готова всю оставшуюся жизнь провести под ярлыком убийцы, то ты глубоко заблуждаешься, Джонни. Ты так же заблуждаешься, если считаешь, что я позволю арестовать и судить моего мужа, привлекать в качестве свидетеля мою дочь и без конца копошиться в этой грязи - бр-рр! Нет! Ни в какую полицию мы не идем! Мы ведем себя так, как будто ничего не случилось, и пусть все идет своим чередом. Ты меня понял?
   - Ленни - не убийца, - упрямо возразил я.
   - Ах, вот как? Я её оклеветала - да, Джонни?
   - Монтес получил по заслугам.
   - Кто ты, по-твоему, такой, Джон Кэмбер, что берешься судить - кто достоин жить, а кто - умереть? Как ты смеешь говорить мне, что Монтес получил по заслугам? Представляешь, каково бы нам жилось, если бы каждый из нас получал по заслугам?
   - Бога ради, прекрати! - взревел я. - Не я ведь все это подстроил. Я ведь даже не подозревал, что у неё есть оружие. А ты - знала! Ты увидела, как Ленни достала его из сумочки, и тут же начала поносить Монтеса на чем свет стоит, чтобы он потерял голову от злости, а Ленни могла спокойно пристрелить его.
   - К чему ты клонишь, Джонни? - тихо спросила Алиса. - Ты хочешь сказать, что Монтеса убила я?
   - Я этого не говорил.
   - А почему? Разве это не правда? Он ведь сказал, что убьет мою дочку. Я не умею долго злиться и ненавидеть, Джонни - ты отлично это знаешь, но я, не задумываясь, убила бы любого, кто пригрозил бы убить мою дочь - в том числе и твою паскудную девственницу Ленни, на которой пробы ставить негде.
   Я не ответил. Говорить нам больше было не о чем.
   * * *
   Последняя оставшаяся у меня сигарета была выпачкана - то ли грязью, то ли кровью, - и, когда я предложил её Алисе, моя жена с негодованием отказалась. Тогда я закурил сам и, с наслаждением затягиваясь, задумался об Алисе. Она не уступила мне ни единого дюйма. Принято считать, что англичанки - мягкие, уступчивые, любезные и хорошие жены, но правды здесь столько же, как в утверждении, что все француженки сексуальны, а все русские ни дня не проживут без водки. Иными словами: доверяй, но проверяй.
   Может быть, и в голове Алисы сложилось такое обобщенное понятие о мужчинах-американцах? Впрочем, я дал себе зарок, что отныне даже не буду пытаться гадать о том, что творится в голове Алисы.
   Когда мы приближались к лодочной станции, я разглядел на причале темное пятно, посередине которого мерцал огонек. Пятном оказался Маллиген, а огоньком - сигара, которой он попыхивал. Мне даже невозможно передать вам, с каким нескрываемым облегчением он нас встретил. Привязал лодку и помог нам выбраться на пристань. Алиса передала ему спящую Полли, которая даже не проснулась. Забегая вперед, скажу, что Полли беспробудно проспала до одиннадцати утра.
   Маллиген с нежностью прижал к себе спящую девочку, вгляделся в её безмятежное личико, а потом вернул её Алисе со словами:
   - Очень славная у вас малышка, миссис Кэмбер. Она стоит того, чтобы спуститься за ней в ад.
   - Мы и в самом деле побывали в аду, - вздохнула Алиса, горько усмехаясь.
   - А я так нервничал, Кэмбер, что даже не стал ложиться спать, признался Маллиген. - Я ведь - мелкая сошка, и потеря лодки с таким мотором подкосила бы меня. Так что я безмерно счастлив получить её обратно.
   Тут и я вскарабкался на причал и у Маллигена отвалилась челюсть.
   - В чем это ты, черт побери, так извозился?
   - В крови, - просто ответил я.
   - Господи, ты так истек кровью?
   - Это не моя кровь, мистер Маллиген.
   - Это верно - в противном случае, ты навряд ли смог бы передвигаться без посторонней помощи. Ну, пошли в дом - внутри нас ждет горячий кофейник. Там все и расскажете.
   Мы зашли в его лачугу. Маллиген разложил на письменном столе надувные подушки, соорудив из них постель для Полли, которая спала без задних ног. Затем разлил по чашкам горячий и крепкий черный кофе, на который мы с Алисой с благодарностью накинулись.
   - Да, Кэмбер, - произнес Маллиген. - Выглядишь ты, как мясник с бойни. С ног до головы в крови, волосы все слиплись и торчат. Настоящий берсерк после сечи. В какой мясорубке ты побывал?
   - Я получил назад своего ребенка, - сказал я, тщательно взвешивая слова.
   - Да, это я уже понял. Так что, расскажешь мне, что там случилось?
   - Если мы вам это расскажем, мистер Маллиген, - то наша судьба окажется в ваших руках, - сказала Алиса.
   Маллиген вытянул перед собой здоровенные заскорузлые ручищи с распухшими в суставах искривленными пальцами и синеватыми прожилками навек въевшегося масла.
   - Не руки, а страх Божий, - вздохнул он. - Костяшки ещё в молодости расколотил, на ринге. Я ведь семь лет провел в профессионалах. Особых высот не достиг, но физиономии многих тяжеловесов до сих пор носят мои отметины. Ладно, чего сейчас вспоминать? А клоню я к тому, что руки мои хотя и безобразные, но честные. А дальше - вам решать.
   - Хорошие у вас руки, - кивнула Алиса.
   - Только, вот что, миссис Кэмбер. Если вы собираетесь обращаться к фараонам, то мне лучше ничего не рассказывайте. Ясно?
   - Мы не пойдем к фараонам, - твердо пообещал я.
   Тогда Алиса ему все рассказала. Коротко, но понятно и последовательно. Дойдя до кровавой схватки на палубе яхты, она даже несколько приукрасила мою роль. Не думаю, чтобы она решила приврать или преувеличить - мне кажется, что Алиса и в самом деле так все восприняла. Как бы то ни было, во взгляде Маллигена я впервые прочитал какое-то уважение. Мне стало от него немного не по себе, но на душе странным образом полегчало.
   Когда Алиса закончила рассказ, Маллиген некоторое время сидел и молчал. Затем закурил сигару. Наконец, он задумчиво произнес:
   - Черт побери, скверное это дело - быть соучастником убийства.
   - Мы вовсе не соучастники, - вспыхнула Алиса.
   - Любой человек, который присутствовал при том, как убивают другого, либо в той или иной мере знал об этом - становится соучастником убийства. Он, - указал Маллиген на меня, - вы и даже я - все мы теперь соучастники. Лодку ведь предоставил вам я. И как, черт побери, вы сумеете доказать, что этот Шлакман умер именно от потери крови? - Мы это знаем.
   - А доказать сможете?
   - Вскрытие покажет, что мы правы, - убежденно произнесла Алиса.
   - Возможно, покажет, или же - нет. А вдруг это Кэмбер продырявил ему башку своим кастетом? Да и Монтес - он ведь не какой-нибудь налетчик. Он дипломат.
   - Да, я уже тоже об этом подумала, - хмуро сказала Алиса.
   - В общем, история скверная.
   - Да, мы согласны. Но вы-то нам верите?
   - Я вам верю, миссис Кэмбер. Но - насколько мы чисты? Не смогут ли полицейские доказать, что это - ваших рук дело? И - что лодку вы взяли здесь?
   - Если это случится, - сказала Алиса, - то мы поклянемся, что украли у вас лодку. Вы здесь не при чем.
   Маллиген хмуро покачал головой.
   - Нет, миссис Кэмбер, боюсь, что так дело не пойдет. Я понимаю вас, вы - славная женщина, но обманом мы ничего не добьемся. Либо мы чисты, либо нет. Если жена Монтеса не проболтается, да и впредь будет держать язык за зубами, то опасность грозит нам только с одной стороны - в том случае, если полицейские найдут на яхте отпечатки ваших пальцев.
   - Не найдут, - уверенно сказал я. - Я тщательно вытер все, к чему мы прикасались.
   Они оба уставились на меня; на лице Алисы было выражение, которого я никогда прежде не видел. Не стану вдаваться в объяснения. Скажу лишь, что я сразу воспарял духом.
   - Что ж, - согласился Маллиген. - Это меняет дело. По мне, должно быть, плачет психушка, но я пойду с вами до конца. Сейчас мы с тобой уберем лодку в ангар, Кэмбер, и вылижем её так, чтобы комар нам носа не подточил. Я отвезу вас домой, а потом избавлюсь от машины Шлакмана.
   - Каким образом?
   - Это уж мое дело.
   - А потом - что?
   - Поживем - увидим, - усмехнулся Маллиген.
   * * *
   Около часа мы мыли лодку, потом сушили её, а в конце - вымазали грязью, которая должна была накопиться на ней за зиму. Мотор Маллиген разобрал, промыл и заново смазал. К тому времени, когда мы закончили возиться с лодкой, я так устал, что буквально падал с ног. По дороге домой я заснул прямо в машине. Алиса разбудила меня, когда автомобиль остановился напротив нашего дома.
   Трудно описать, какие чувства охватили меня, когда я увидел наш дом. Брезжил серый рассвет. Мне вдруг показалось, что я отсутствовал долгие месяцы. На глаза навернулись предательские слезы. Потом мне почему-то показалось, что я вообще никуда не уезжал, а все случившееся - не более, чем сон. И эти мысли одолевали меня столь настойчиво, что мне пришлось буквально силой уверять себя, что это не так.
   Алиса отнесла Полли в дом. Маллиген взял меня под локоть.
   - Кэмбер...
   Я уже знал, что он скажет.
   - Прощай, Кэмбер.
   Мы крепко пожали друг другу руки.
   - Понимаешь, Кэмбер... Словом - не приезжай на мою лодочную станцию. Никогда. Ни ты, ни - твоя жена.
   Чуть помолчав, я кивнул.
   - Знаешь - почему?
   - Знаю, - сказал я. - Видимо, иначе нельзя.
   - Иначе нельзя, Кэмбер. Мы с тобой должны навсегда забыть о существовании друг друга. Никто и никогда не должен докопаться до того, что мы знакомы. Если бы не я, ты бы вовек не попал на эту реку. А, коль скоро я тут ни при чем, и тебя там быть не могло. Понял?
   Я кивнул.