Карасик Аркадий. Гибель межзвездной лаборатории

   Немаловажный аргумент!
   Всю ночь я провертелся на постели, будто на раскаленной сковороде. И решился. Придется положиться на судьбу. А что ещё остается делать? Вспомнилась русская сказочка про богатыря, стоящего перед камнем, на котором высечены... варианты поведения. Направо пойдешь - смерть найдешь. Налево пойдешь - неволю найдешь.
   А неволя, между прочим, бывает пострашней смерти. Но есть в ней определенные достоинства. В первую очередь, надежда на освобождение, на нежданную помощь. Со стороны той же Ауры. Или - земной экспедиции, которая когда-нибудь отправится в Дальний Космос.
   Мизерная, едва заметная, но - надежда...
   Когда меня пригласили в центральный зал Вампира, Оле ещё не появился. Даска, одетый далеко не празднично, в обычной куртке с потускневшими металлическими застежками и потертой круглой шапочке, сидел в кресле возле овального столика. Необычно серьезный и строгий. В одной руке - бокал с напитком, вторая бегает по клавиатуре, третяя перебирает на столе какие-то ящички.
   - Решили?
   - Погляжу, послушаю, - неопределенно ответил я.
   Колебаний уже не было - решение принято, но почему-то не хочется окончательно открываться. Будто в этой "открытости" спрятана змея, готовая плюнуть в меня сгустком яда.
   Почему-то моя нерешительность пришлась по душе тростянину. Он светло заулыбался, насмешливо прищурил все три глаза.
   - Понимаю, в вашем положении осторожность - наиболее приемлемый вариант... Только хочу предупредить: все, что я буду говорить при межзвездниках, предназначено исключительно для них. Не для вас. Конечно, врать - омерзительно, даже если это делается с самыми благими намерениями. Но иного выхода просто не вижу. Как говорится в древней вашей пословице, с волками жить, по волчьи выть... Я не ошибаюсь?
   - Нет, все правильно...
   Даска помолчал и вдруг спросил в лоб.
   - Вы мне верите?
   Я ожидал совсем другой вопрос: остаетесь с нами или улетите с Оле? А он спрашивает о доверии. Таким тихим голосом, с такой страстной надеждой во взоре, что соврать не хватает сил.
   Я не ответил. Сказать: остаюсь почему-то не хочется, соврать: улетаю обидеть. Самое лучшее - промолчать.
   И снова мое молчание понравилось тростянину.
   - Тоже одобряю, - послал он ещё одну светлую улыбку. - Трудно верить кому-нибудь в обстановке вконец изолгавшегося общества. И у нас, и у межзвездников. А вот вам я верю... Странно, да? Уверен, вы останетесь со мной... Впрочем, решать - ваше право.
   Даска прищелкнул пальцами и на столике появилась узорчатая бутылка и ещё один приземистый бокал. Налил розовую жидкость, звякнул донышком своего бокала о мой. В третьей руке - узорчатое блюдо с неизвестными мне фруктами.
   - Видите, как удобно иметь три конечности. На трех опорах стоишь более устойчиво, три руки тоже имеют преимущества перед двумя... Давайте выпьем, дорогой Герман Тихонович, за нашу дружбу. Вне зависимости от решения, которое вы примете.
   В обычном тосте - столько душевной доброты, что я ещё больше утвердился в том, что останусь с Даской.
   А какой, спрашивается, ещё имеется выход? Или "разделочный стол" межзвездников, или туманное будущее в плену тростян. Третьего просто не дано.
   Выпили. Повторили. Напиток - сладкий и терпкий одновременно, создает хорошее настроение, но не кружит голову опьянением. Борису Николаевичу он бы не понравился. Незнакомые фрукты, каждый размером в земное яблоко, тоже пришлись мне по вкусу. Разговаривая с Даской, отвечая на множество его вопросов о Земле, её жителях, природе, незаметно опустошил поданное блюдо. Тростянин снова прищелкнул пальцами - на столике появилось второе. На этот раз с плодами, похожими на апельсины.
   Дружеская беседа, лишенная намека на официальность, успокоила меня, пригладила растрепанные нервы. И - подготовила к напряженному разговору который, в конечном итоге, решит не только мою судьбу, но и судьбу моих товарищей.
   Когда в зал вошли межзвездники, я был готов к переговорам. Приказал себе ни в коем случае не впадать в ярость, держаться выдержанно и достойно. Так древние русичи перед ответственным сражением надевали чистые рубахи, натягивали доспехи, точили и чистили мечи и копья.
   - А где Борис Николаевич? - оглядел зал Оле. - Нам бы хотелось присутствие обоих землян... Как там не говори, решается их судьба.
   - В таком случае пришлось бю собрать всех межзвездников и всех тростян, - парировал Даска. - Боюсь, зал их не вместит... Вы - глава экспедиции, я - представляю руководство Союза Планет. Герман Тихонович возглавляет группу землян. Нам и договариваться.
   Впервые я увидел всегда гордого и самоуверенного Оле растерянным и униженным. А я, наоборот, возгордился. Вот как, меня возвели в сан руководителя! Не хватает древнеримского лаврового венка и ликторов вперед и и позади.
   Многозначительно покосился на стоящую рядом с Оле Ауру. Интересно, как она восприняла событие, по моему убежданию, глобального масштаба. По идее, должна гордиться почетом, оказанным "возлюбленному".
   Девушка иронически улыбнулась и напускная важность мигом сползла с меня. Словно Аура "выстирала" новоявленного Геракла в мыльной воде.
   - Ладно, будь по вашему, - придя в себя, неохотно согласился наставник. Да и как опровергнуть несокрушимые доводы тростянина. - Пусть решает Герман Тихонович.
   Он повернулся ко мне. В голосе завибрировали, заиграли райской музыкой дружеские переливы.
   - Гера, завтра мы покидаем эту негостеприимную планету. Тростяне не возражают против твоего освобождения. Вспомни, дружище, на Межзвездной тебя ожидает Надежда Павловна...
   А вот этого ему лучше бы и не говорить. Оле рассчитывал подсунуть мне к носу сладкую приманку, но добился противоположного. После общения с Аурой прокурорша потеряла все свое обаяние. Будто магнит, который вдруг "разрядился", перестал притягивать жалкие металлические опилки.
   - Летучие шприцы уже запущены? - спросил я вместо ответа. Перестройка землян начата?
   Оле заколебался. Похоже он ожидал от меня совсем другой реакции. Не ответить или отделаться ничего не значимыми фразами - усилить подозрение. Бывший мой наставник отличается редкой проницательностью и силой духа.
   - Только пробная партия. Первые результаты - обнадеживающие. На Земле, особенно, в твоей России, резко упала преступность. Ожидается указ о выборах нового президента. Мы тоже готовимся, - многозначительно продекламировал он. Понятно, готовятся запустить пятьдесят седьмой образец. - По данным многочисленных змерений пошли на убыль взаточничество, обман. В частности, в Китае и в Южной Америке...
   Раньше я не подозревал у Оле подобного ораторского таланта. Правая рука то вздымается к потолку, то простирается вперед, то касается моей груди. Глаза блестят, голова вскинута. Не хватает монументальной трибуны и битком набитого зрителями зала. Оле явно играет "на публику".
   Пришлось невежливо прервать его.
   - А как же быть с намеченнымими испытаниями на Земля тростянского оружия? Подозреваю - массового поражения?
   Оле не смутился. Как любой политик, он привык лгать бесстыдно, не краснея. И все же ему не хватает политической сноровки и скорости мышления. Вот и замемекал теленком, потерявшим материнское вымя.
   - Да, мы согласились. Но только без... кровопролития.
   Я почувствовал, как данное самому себе слово сдерживаться медленно тонет в гневе. Поставленная "плотина" постепенно размывается. Не дай Бог, она рухнет - тогда Оле и его подельникам не сдобровать. Размечу по сторонам, пригну к полу...
   Только Ауру не трону, ибо унижение любимой девушки сродни унижению самого себя.
   Даска почувствовал приближение скандала и предупредительно отошел в сторону. Дескать, не буду вам мешать. Говорите о чем пожелаете, я, мол, сторона заинтересованная, мне страшно не хочется выглядеть этаким третейским судьей.
   Его поступок настолько благороден, что у меня исчезли последние сомнения.
   - Значит, вы возвратите нас на Землю независимо от исхода начатого эксперимента со шприцами?
   - Возвратим! - твердо пообещал Оле. - Обязательно возвратим.
   - Всех троих? Помните, вы говорили: взяли с Земли троих, троих и должны вернуть.
   Оле попытался обойти слишком уж каверзный вопрос. Надо признаться, сделал он это с умением опытного политика. Один из многочисленных способов которого - перепрыгнуть через неудобный барьер и нацелить собеседника в противоположную сторону.
   - Как же вы поступите, Гера? Мы с Аурой ожидаем вашего решения...
   Ага, в ход двинута тяжелая боевая техника. Аура. Приманка значительно слаще предыдущей. Не сыграла "порученную" ей роль Надежда Павловна - авось, сыграет её наставница. В вольном переводе: согласишься лететь на Межзвездную, девушка твоя. Откажешься - больше не увидишь.
   - Когда вы отпустите Надежду Павловну?
   Оле все понял. Кончик интеллигентного носа зашевелился, будто вынюхивая следующий, ещё более опасный вопрос. Но в голосе появились грустные, не наигранные нотки. Кажется, передо мной - два существа. Один хитрый, многоопытный дипломат и политик. Второй - искренне полюбивший меня наставник и покровитель.
   - Ты решил нас покинуть?
   - Да! - жестко крикнул я, стараясь не смотреть на Ауру.
   Поведение Оле казалось странным. Во первых, он легко мог увильнуть от прямого обещания отпустить землян на Родину, но не сделал этого. Во вторых, подспудно намекал на возвращение на Межзвездную, как на пересадочный пункт по пути на Родину. В третьих, подставлял то Надежду Павловну, то Ауру. Непонятно и упоминание о "пробном" испытании летучих шприцев.
   Поэтому я пожалел о том, что сразу выдал свое решение, нужно было продлить беседу, постараться выудить из Оле как можно больше откровений. Но сказанного не воротить, не заменить на более обтекаемую формулировку.
   А что если все-таки попытаться?
   - Насколько я понял, если я останусь в Союзе Планет, вы возвратите на Землю женщину?
   Наставник пожал плечами. Мол, что мне остается делать, коли ты решил остаться? Но все же решился ещё на одну попытку.
   - Если ты передумаешь, полетите вдвоем.
   И замер в ожидании моего согласия. На подобии охотничьей собаки, потерявшей дичь и напряженно ожидающей возможного её появления. Взгляд межзвездника будто проникал в мое сознание, пытаясь зацепить в нем хотя бы кроху сомнений. Уж Оле-то с"умеет вырастить из этой крохи развесистое дерево.
   - Подумаю, - сквозь зубы пообещал я. - Но кроме меня и Надежды Павловны, есть ещё Борис Николаевич.
   Повторное пожатие плечами, На этот раз - пренебрежительное. Оле повернулся к Даске, жестом пригласил его принять участие в разговоре.
   - Насколько я понял, вам не нужен земной инженер? Вы говорили...
   - Говорил, - легко, слишком легко, согласился тростянин. А вот продолжение "легкой" фразы оказалось слишком тяжелым_ - Но вчера я связался с Высшим Советом Союза. Мнение однозначное: бизнесмен либо инженер должны быть доставлены на Трость. Без одного из них - любого! - эадуманный нашими учеными эксперимент теряет смысл...
   И снова - эксперимент! Когда же закончатся мучения? В Межзвездной Лаборатории с нетерпением ожидают прибытия образцов. На Трости без них не состоится какой-то опыт. Вот и верь после этого щедрым обещаниям враждующих сторон!
   И вдруг я вспомнил несколько раз повторенную Даской фразу. "То, что я буду говорить при межзвездниках, предназначено только для них". Уж не имел ли в виду хитрый тростянин неожиданное требование оставить ему инженера для проведения некоего "опыта"? Вместо меня.
   И я подыграл Даске
   - Трое улетело с Земли, трое должно вернуться! - выдал со злостью, упрямо, глядя в лицо опешившему наставнику. - В противном случае остаюсь у тростян.
   Бил и бил в один и тот же угол ворот, изматывая "вратаря".
   Окончательно растерявшийся Оле снова развел руками. Дескать, ничего не могу сделать, придется забирать инженера. Даска с удовлетворением хитро прищурив три своих глаза, отказал. В глазах Ауры я прочитал уважение и гордость.
   Переговоры в очередной раз зашли в тупик.
   Неожиданно подкинул жару Ион. Торжественно выступил вперед, выпятил жирную грудь.
   - Надежда Павловна не может улететь на Землю!
   - Почему? - "споткнулся" об очередное препятствие Оле.
   - Она стала моей женой.
   Общая растерянность.
   - Бориса Николаевича могу отдать только при одном условии. Если останется Герман Тихонович, - непреклонно заявил Даска.
   Словно поставил под обсуждением размашистую подпись.
   Межзвездники, не прощаясь, покинули зал.
   * * *
   Вот как! Надя вышла замуж за "шара"? Во что же она превратится: в полуокружность или усеченную пирамиду? Оскорбленное мужское самолюбие бурлило во мне на подобии проснувшегося вулкана. Раскаленные "камни" оскорбительных для женщины выражений выплевывались в воздух, "лава" матерщины стекала грязными потоками.
   Да, я теперь не любил прокуроршу, мало того, испытывал макимальное равнодушие. Будто по отношению к скользкой улитке. Но в свое время желал её, мечтал о близости, добивался власти над пышным её телом. А она поменяла сравнительно молодого мужчину, преуспевающего бизнесмена, владельца доходного предприятия на дурацую геометрическую фигуру с неопрятной бородкой и вислыми усами.
   Какими только грубыми словами я не поливал "изменницу"! Шлюха вокзальная - самое мягкое из них. В конце концов, успокоился. Представил себе интимную близость новобрачных и рассмеялся. Интересно, кто из них будет сверху: хитроумный муж или глупая жена? Черт с ними, пусть живут и размножаются... сегментами.
   Утром заявился Ион. Окинул меня пренебрежительным взглядом. Будто оплевал. Еще бы - счастливый "соперник"! Я скривил предельно горькую гримасу, пару раз вздохнул. Полная иммитация отвернутого возлюбленного.
   Ион "скушал". Торжественно вкатился в кабинет Даски.
   Совещание длилось часа полтора. Дерьмовый дипломат пытается найти выход из тупика, подумал я, расхаживая по коридору в непосредственной близости от аппартаментов тростянского руководителя. Ну, что ж, пусть попробует. Это ему не блаженствовать с новобрачной, познавая все её выпуклости и впадины. Нашими с Даской стараниями ситуация лихо закручена тугой пружиной, ослабить её не так уж просто.
   Как всегда, я ошибался. "Пружину" Ион раскрутил.
   Посоветовавшись, межзвездники решили отступить. Даска тоже смягчил свои требования. Обе стороны пришли к согласию: Оле с компанией забирает себе Бориса Николаевича, меня оставляют на Вампире.
   Казалось бы, наша с Даской цель достигнута, я улетаю с ним на Трость. Но человек по своей сути, удивительно изменчивое существо. Во всем видит только черноту, если даже она, эта чернота, создана его собственными усилиями.
   Мне нанесено очередное оскорбление - межзвездники поменяли сильного, умного - и так далее - человека на насквозь проспиртованного снабженца с куриными мозгами. Разве не обидно?
   В принципе, черт с ними, с Оле, с членами Ученого Совета, с мужем Надежды, даже с Аурой. Пусть попробуют пообщаться с безмозглым бывшим моим сотрудником - не раз и не два вспомнят меня. А я полечу на Трость, окунусь в новый мир, заведу себе какую-нибудь трехпалую бабенку. Пусть тогда Аура покусает локти, пусть каждую ночь обливает слезами одинокую подушку.
   Представил себе плачущую девушку и сразу успокоился. Словно смазал волшебным бальзамом раненное самолюбие...
   Отлет межзвездников более походил на траурную церемонию побежденных. Первыми стартовала часть черных "стаканов". Проверить безопасность старта лидера. Остальные сторожевики стартуют вслед за главным космолетом охранять его тыл... От кого, спрашивается, охранять? "Мухи","пауки" и прочая летающая нечисть тростян остались на площадке перед пещерой. Втянули в себя усы антенн и мирно отдыхают.
   Скорей всего, торжественный старт - обычная демонстрация нерастраченной силы, острый намек на возможное возмездие в будущем. И не только в адрес тростян. Ведь и я тоже нанес межзвездникам рану - солидно, до появления синяка, ущипнул их самолюбие. Подумать только, какой-то землянин, хилый образец под пока неизвестным номером, предпочел тоталитарный Союз Планет, отвергнул приглашение демократической Лаборатории!
   Такое не забывается и не прощается.
   Бориса Николаевича внесли в "блюдо" на руках. Во время прощания с гостеприимнями тростянами он до отказа накачал себя спиртным. На всякий сдучай. Вдруг на Межзвездной истощились запасы "нектара" и инженеру придется пить одну только подслащенную водичку.
   Оле помахал мне рукой - подойти и попрощаться по человечески не решился - крепко засел в памяти недавний скандал. Побоялся его продолжения.
   Аура послала приветливую улыбку. Мне почудились слезы на её глазах. Сразу больно закололо в сердце и на поверхность опять всплыли сомнения. Правильно ли я сделал, отказавшись от возвращения на Межзвездную? Вдруг обещания и посулы тростян сродни таким же щедрым обещаниям Оле?
   Все, хватит трепать нервы, сурово приказал я сам себе, дело сделано! Плохо ли, хорошо ли, но возврата не будет. Ибо этот "возврат" уже стартовал с Вампира и растворился в небе
   Я остался один.
   Даска будто понял подавленное состояние гостя-пленника, отошел в сторону и о чем-то заговорил с двумя тростянами. По взглядам и жестам я понял: речь идет обо мне. Пусть говорят, советуются, обуждают эксперименты с участием удачно захваченного добротного образца - сейчас я в их власти. Если Даска лгал - разрежут на куски, обнюхают почки и печенку, заспиртуют для какого-нибудь тростянского музея сердце...
   Черт с ними, равнодушно подумал я, пусть с помощью моих органов развивают дерьмовыю свою науку. Земли мне, похоже не видать - разве только на волшебном экране. Впереди - одиночество. Поэтому мне сейчас все - до фени, до лампочки. Ауры больше нет и, похоже, не будет.
   - Ваши вещи перенесли в комнату рядом с моей спальней, - тихо, будто обращаясь к тяжело больному человеку, прошептал подошедший Даска. - Через несколько дней вылетим на Трость... Успокойтесь, выбросьте из головы страшные мысли. Все, что я говорил Оле об экспериментах с вашим участием ложь. Забудьте. Вы - гость Союза Планет. Захотите - вернетесь на Землю, не захотите - останетесь жить у нас.
   Странно, но возвращаться на Землю мне уже не хочется. Что там ожидает космического странника? Скверный заводишко, измочаленный налогами и поборами, подсунувший хозяину пятьдесят шестой "образец"? Одиночество в шикарной квартире, где нет и никогда не будет хозяйки? Авось, Даска выполнит свои обещания и я обрету покой. Пусть на незнакомой планете, в обществе незнакомых тростян, но все же - покой.
   - Я остаюсь у вас... Пока остаюсь, - торопливо добавил я - на всякий случай приготовил лазейку для отступления.
   Даска удовлетворенно улыбнулся, тремя руками обнял меня за талию и плечи...
   * * *
   Видимо, тростяне сняли почти все охранные силовые поля. Побежденный противник изган из пределов Союза, бояться некого. В главном поле, опоясывающем планету остались обычные информационные окна.
   В первую же ночь после прощания с межзвездниками ко мне пришла Аура. Не сама, конечно, - её голос. Грустный и ласковый.
   "Ты поступил, как настоящий мужчина. Я горжусь своим другом. Не печалься, родной, мы будем вместе. Не знаю, когда, сколько пройдет лет или веков, но мы не расстанемся... Слышишь, Герочка, не расстанемся!"
   "Годы, тем более, века меня не устраивают... Аура, ты умная и смелая, сделай так, чтобы встретиться поскорей. Долгий срок я просто не выдержу."
   "Постараюсь, Гера. Живи и надейся. Я буду навещать тебя, куда бы не занесла нас судьба. На Трость, Межзвездную, в другую галактику... Только об одном прошу: не доверяйся тростянам, не верь ни ласковым словам, ни щедрым обещаниям. Всегда будь на чеку."
   "Тебе что-нибудь известно о их намерениях?"
   "Точно - нет. Знаю только о таинственном, глубоко засекреченном эксперименте, который они готовят. Не исключено, что ты в нем - главное действующее лицо. Возникнет серьезная опасность - дай мне знать."
   "Каким образом?"
   "Перед сном подумай обо мне. Выражаясь земным языком, это - звонок по телефону с просьбой поднять трубку... Обязательно "позвони", слышишь, обязательно!"
   Голос Ауры пропал. Я до утра не заснул - переваривал предостережения девушки. Утром поднялся с головной болью. Машинально сделал зарядку, принял душ. И поплелся к комнатам тростянского руководителя. Авось, он, если и не снимет все мои опасливые мысли, то хотя бы "размягчит" их.
   И так - ежедневно.
   Дни тянулись тоскливо. Скрашивало ежедневное общение с понимающим и сочувствующим Даской, но стоило мне остаться одному, сомнения набрасывались голодным зверем, грызли, рвали на части.
   Аура прозрачно намекнула на глубоко засекреченный тростянский эксперимент. Что означает это предупреждение? Для того, чтобы бороться, надо, по меньшей мере, знать с кем или с чем. В противном случае борьба просто бессмысленное, даже опасное занятие. Размахивая кулаками в темноте, легко ранить самого себя.
   Перед вылетом на Трость я не выдержал.
   - Понимаю, вы не можете говорить откровенно, - приступил я к препарированию тростянина. - В первую очередь потому, что не все зависит от вашего желания. Но прошу только об одном - скажите, что меня ожидает на Трости? Мне необходимо это знать не для того, чтобы изменить принятое решение остаться. Межзвездники улетели, деваться мне некуда. Просто каждый человек должен знать свою судьбу.
   Даска задумчиво ходил по комнате. Не прищелкивал пальцами, вызывая угощение, не пытался скрыться за ширмой улыбок.
   - Кое в чем, вы правы, Гера, мне действительно далеко не все известно. Только в одном я твердо уверен: ничего плохого вам не грозит. Если даже кто-нибудь на Трости и вознамерится... Не дам!
   Я мертвой хваткой вцепился в слово "вознамерится". Будто впился зубами в горло мифического противника.
   - Что мне может грозить? От чего или от кого вы собираетесь меня защищать?
   Попытки тростянина перевести разговор в другое, более безопасное для него русло успехом не увенчались. Я жал и жал. Со всех сторон, с разных позиций. То старался разжалобить Даску, то напирал на его предыдущие обещания быть со мной предельно искренним, то вспоминал свой добровольный переход на сторону тростян.
   - Успокойтесь, Герман Тихнович, не накаляйте обстановку. Поверьте, я сказал все, что знаю. И доверьтесь мне. Мое влияние в Союзе Планет не позволит совершиться нечестному поступку. Достаточно сказать,что на ближайших выборах мле имя будет стоять рядом с именем теперяшнего президента...
   Я понял - большего добиться не удастся. Будущий президент ожесточится и это ожесточение может отрицательно повлиять на наши с ним дружеские отношения.
   Пришлось замолчать.
   Глава 10
   Большой тростянский корабль, похожий на таракана, трепеща усиками разомастных антенн и выпустив посадочные "ножки", завис над столичным космодромом. Рядом - точно так же зависло несколько десятков сопровождающих "мух". Специально зависли - пусть гость осмотрится, впишется в новую для него жизнь, увидит прелесть обжитой планеты. Остальное - вживание, привыкание - потом.
   Даска широко, с гордостью повел руками. Дескать, смотрите, Герман Тихонович, любуйтесь красотой Трости.
   Любоваться, действительно, есть чем. От горизонта до горизонта простирается зеленая равнина. Перелески меняются цветущими садами, желтеющими полями. Торжество красок - от бледно зеленого до багрово красного. Начисто отсутствуют только черные тона.
   В зарослях прячутся разноцветные одно-двухэтажные домики, напоминающие российские коттеджи с немецкими шпилями и островерхими крышами. В центре каждого поселения - огромная площадь с игольчатой башней неизвестного назначения. Пока - неизвестного. От площади во все стороны разбегаются широкие автострады. По ним мчатся машины-мухи и машины-комары.
   В небе - бесчисленное количество таких же "мух", но с трепещущими прозрачными крылышками. Иногда появляется солидный "таракан" и более мелкие летательные аппараты рассыпаются, уступая ему дорогу. Точно так же в Москве частники уступают дорогу правиьельственным лимузинам. На горизонте - яркий всполох - стартует космолет, унося в другие галактики либо очередную экспедицию, либо любопытных богачей-туристов. Значит, космические "тараканы" - не единственное средство передвижения по космосу, имеются более мощные.
   На пешеходных дорожках, отделенных от автострад широкими лесопосадками, прогуливается множество тростян. Велосипедисты, если так можно назвать трехпалые существа, оседлавшие странные машины с тремя педалями и тремя колесами, азартно перегоняют друг друга по особой полосе.
   Все эти "картинки" напоминают повседневную жизнь российской столицы. Если не считать удобных автострад, велодорожек, пешеходных самодвижущихся тротуаров. В Москве - значительно примитивней и проще. И все же - ближе и родней.
   Сердце у меня защемило. Спроси сейчас Даска: останешься жить у нас или улетишь на Землю? - ответ был бы однозначен: Земля, Россия! Не дадите летательного аппарата - все равно сбегу. Растопырю руки и ноги, вместо двигателя заработает сердце. Пусть Трость - ухожена и завита, как женщина, стремящаяся понравиться, пусть живут здесь, как утверждают тростяне, богато, не считают каждую копейку, но все же Земля есть Земля. Этим все сказано.
   Даска ни о чем не спрашивал, ничего не предлагал. Просто испытующе поглядывал в мою сторону. Видимо, ему страшно хотелось увидеть на лице гостя-пленника восторг, услышать россыпь цветистых комплиментов в адрес столичной планеты.