Карент О. Многоточие

своим молодым пылом, подчиняясь только зову плоти и сердца...
Эвелина медленно, едка касаясь, обвела подушечкой указательного пальца
брови Вацлава, дотронулась до его крепко сомкнутых губ и, слегка
поморщившись, произнесла:
- Ну не хмурься!.. Вац-лав... - нараспев позвала она. - Открой глаза и
посмотри на меня.
Когда он выполнил ее просьбу, продолжила:
- Я надеюсь, ты - человек с современными взглядами и не будешь
занудствовать о моем прошлом.
Вацлав сосредоточенно молчал, потом, прямо глядя в ее глаза, спокойно
ответил:
- Нет, Эвелина. Ты ошибаешься. Мои взгляды не современны. Но
занудствовать я не буду. Ты нравишься мне. И то, что сейчас было между
нами... В общем, мне хорошо с тобой, Эвелина. Это главное. Все остальное
теперь не имеет значения.
Она крепко поцеловала его в губы и решительно заявила:
- Ты - прелесть, Вацлав! Ты даже представить не можешь, насколько МНЕ
хорошо с тобой. Как никогда и ни с кем! Ну что ты опять насупился? Из песни
слов не выбросишь! Что было, то было. К счастью, я встретила тебя, мой
мрачный и серьезный представитель доблестных вооруженных сил! Кто бы мог
предположить, что за этой твоей высеченной из камня... да что там - из
камня!.. из сверхпрочного алмаза внешностью кроется такая страстность,
пылкость, чувственность, неистовая мужская сила и потрясающая нежность. Ты
великолепен, Вацлав!!! И теперь ты мой! Я счастлива!!!
Она радостно и кокетливо рассмеялась, потому что Вацлав неожиданно сжал
ее в своих объятьях и страстно приник своими губами к ее губам...

Поначалу Вацлав не обратил внимание особого внимания на некоторое
повышенное пристрастие Эвелины к спиртному. Не заметил он этого во многом
потому, что при встречах она крайне редко выпивала излишнюю дозу. Однако ссо
временем Вацлав все чаще стал замечать, что Эвелина почти постоянно
находилась под легким хмельком. Со всей своей решительностью Вацлав начал
бороться с пагубной привычкой Эвелины.
Она подчинялась какое-то время его требованиям, потом опять срывалась.
Все начиналось заново.
Однажды Вацлав категорично заявил:
- Я последний раз предупреждаю тебя, Эвелина. Запомни, ПОСЛЕДНИЙ!!! -
подчеркнул он. - Если когда-нибудь впредь я почувствую запах алкоголя, мы
расстанемся с тобой. Ты меня знаешь. Я не шучу. Это будет так.
Эвелина смотрела на него несчастным, загнанным и испуганным взглядом.
Потом горячо пообещала, что не прикоснется больше к спиртному. Но все-таки
не выполнила свое обещание.
В отличие от Вацлава, который, как ни тяжело ему было, свое слово
сдержал.
Он мучительно переживал, не находил себе места, но от любых встреч с
Эвелиной категорически отказывался.
Она звонила, встречала его со службы, приходила к нему домой. Но Вацлав
упорно молчал и не отвечал на настойчивые просьбы Эвелины объясниться.
Вскоре Эвелина оставила попытки вернуть их отношения в прежнее русло. Она
больше не звонила и не появлялась. Она словно растворилась в пространстве.
Исчезла. Но только не из головы и сердца Вацлава.
Он сам не ожидал, что способен на такие глубокие и мучительные
переживания, которые испытывал день и ночь. Невероятным усилием воли он
гасил почти постоянные порывы позвонить, разыскать, увидеть Эвелину...

В один из поздних вечеров раздался звонок. Вацлав открыл дверь и на
пороге увидел отца Эвелины. Вацлав пропустил его в комнату и вопросительно
посмотрел, ожидая неизбежных неприятностей.
Тот какое-то время молчал, потом решительно заговорил:
- Я знаю о ваших отношениях с моей дочерью. Знаю давно. Я не считал
нужным вмешиваться. Хотя, догадываюсь, что вы предполагали! Напрасно. Наши с
вами служебные отношения не должны отождествляться с личными. Но это не
главное. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Вы - умный, серьезный
человек, Вацлав. Сейчас перед вами - не высокопоставленный военный чин, а
отец, которого волнует судьба дочери. Я хочу знать только одно. Прошу вас
ответить предельно честно. Как вы относитесь к Эвелине?
- Мы расстались, - глубоко вздохнув, коротко признал Вацлав.
- Я знаю это. Вы не ответили на мой вопрос. О вашем отношении к
Эвелине, - последовала настойчивая просьба.
Вацлав нахмурился, не зная, что и как объяснять отцу Эвелины о своих
чувствах, сомнениях, раздумьях, поэтому упорно молчал.
Тот ждал какое-то время, потом направился к двери и, поникнув и опустив
плечи, сказал:
- Ну что ж!.. Прощайте.
Он хотел уйти, но его остановил раздавшийся голос Вацлава.
- Мне нравится Эвелина. Нравится. Но...
Отец Эвелины стремительно вернулся в комнату и нервно заговорил:
- Это решает все. Это то, что я хотел знать. Вацлав, вы не можете
представить, что происходит в наше время все последнее время!!! Нам с женой
иногда кажется, что Эвелина сойдет с ума! Она очень, очень тяжело переживает
ваш разрыв. Мы не знаем, чем помочь дочери. Жена вся извелась. Я тоже.
Теперь, когда Эвелина уже который день лежит пластом, ничего не ест, ни с
кем не разговаривает, а только смотрит и смотрит в одну точку, я решился
прийти к вам. Потому что мы любим дочь и готовы ради нее на все. Эти полтора
месяца сплошного кошмара мучительны не только для Эвелины, но и для нас. Я
ни о чем не спросил бы вас. Но вы признались, что Эвелина вам небезразлична.
Вацлав, я не берусь, да и не в праве что-то советовать вам. Но может быть,
вы хотя бы поговорите с Эвелиной?
Вацлав сосредоточенно раздумывал, потом решительно сказал:
- Я готов поехать и поговорить с Эвелиной. Прямо сейчас.
Отец Эвелины облегченно вздохнул.

Эвелина была погружена в себя и сразу не заметила появления Вацлава.
Только когда он вплотную приблизился к ее постели, она встрепенулась и
ошеломленно промолвила:
- Вацлав... ты?!!
Потом быстро вскочила, обхватила его шею руками, прижалась всем телом и
прошептала:
- Скажи, что это не сон... Вацлав... ты пришел... ты со мной...
- Да, Эвелина. Это - не сон, - спокойным размеренным тоном откликнулся
Впцлав.
Она еще крепче приникла к нему и горячо заговорила:
- Вацлав, клянусь, я никогда не притронусь к спиртному. Поверь мне,
Вацлав. Прошу, поверь в последний раз! Я выполню все, что ты захочешь.
Только не бросай меня! Пожалуйста, Вацлав... останься со мной... Я... я так
люблю тебя!!! Останься... прошу!..
Эвелина горько и тихо заплакала.
Вацлав долго молчал, потом обнял ее одной рукой, другой погладил по
голове и ласково произнес:
- Я люблю тебя, Эвелина. Я останусь с тобой.
Она подняла к нему мокрое от слез лицо и тихо спросила:
- Навсегда?.. Ты никогда-никогда не бросишь меня?
- Никогда!!! - твердо заверил Вацлав и нежно поцеловал растрепанную
макушку уткнувшейся в его грудь Эвелины...

Они поженились. Оба чувствовали себя безмерно счастливыми. Один за
другим родились три сына. Вацлав сделал головокружительную карьеру и стал
одним из самых молодых генералов. Эвелина занималась домом, окружая детей и
Вацлава постоянным теплом и заботой. А когда сыновья подросли, вновь, как и
до замужества, занялась журналистикой. Казалось, все так и будет в их
устоявшейся, удачно сложившейся жизни. Увы!.. Спокойным годам супружеского
счастья Эвелины и Вацлава не суждено было продлиться. Как когда-то давно,
Вацлав не заметил надвигающейся беды.
Поначалу это, действительно, было малозаметно. Но все чаще и чаще,
особенно, на вечеринках и в компаниях Эвелина, что называется, "слетала с
тормозов". Она устраивала грандиозные публичные скандалы, последний из
которых переполнил чашу терпения Вацлава.
На какое-то время он вышел, а когда вернулся, то увидел неистовавшую
Эвелину, которую пытались утихомирить несколько добрых друзей Вацлава и их
жены.
- Вы!.. Все!.. Убогие лизоблюды!!! Каждый из вас завидует Вацлаву!
Каждый!!! - пьяно, развязно и громко кричала Эвелина. - Еще бы! Ему удалось
заполучить дочку СА-МО-ГО!!! А на вас дочек не хватило! Ха-ха-ха!!! Да где
вам! Посмотрите на себя! У вас вместо мужского достоинства - свернутые в
трубочку инструкции и приказы!!! Все!.. Вы все - трусливые штабные крысы!!!
Солдафоны! Кто-нибудь из вас решится подать голос?!! Где вам!!! Вы
проглотите все, что я скажу! Все!!! Потому что знаете, ЧЬЯ я дочь и жена!
Знаете!!!
Ее речь прервал Вацлав. Он сгреб жену в охапку и быстро зашагал к
выходу. Она отчаянно сопротивлялась, вырываясь изо всех сил, и продолжала
что-то кричать.
Большинство присутствующих, сожалея, смотрели им вслед. Нездоровую тягу
Эвелины к спиртному давно замечали и возразить ей, конечно, могли, но не
делали этого. И не потому, что боялись за свою карьеру или не хватало
смелости, а потому что уважали Вацлава и сочувствовали его беде, не желая
показать, что пагубная страсть Эвелины уже ни для кого не является секретом.
Но Вацлав и сам догадывался об этом. Он искал выход, то уговорами, то
прямыми угрозами пытаясь остановить жену. Вацлав настаивал, чтобы она прошла
курс лечения, но встретил ожесточенное сопротивление и возражения со стороны
ее родителей, которые отказывались признать тот факт, что их дочь больна и
больна серьезно. Эвелина вовсю использовала их поддержку.
Вацлав осознавал, что попал в тупик. Выйти из него так, как когда-то -
порвав с Эвелиной, было невозможно. Их связывала многолетняя взаимная
любовь, дети, его давняя клятва. Клятва никогда не оставлять Эвелину. И если
в длительной борьбе с алкоголизмом жены любовь постепенно ушла куда-то в
небытие, то два остальных фактора являлись основными и решающими.
Когда кончался очередной запой, Эвелина плакала и, полная искреннего
раскаяния, давала многочисленные горячие обещания покончить с пагубной
привычкой. В конце концов, все закончилось клиникой и тяжелейшими
осложнениями. Разум Эвелины включался короткими одномоментными вспышками.
Когда Вацлав навещал ее, она смотрела на него умоляющим тоскливым взглядом и
тихо спрашивала:
- Ты не оставишь меня?
И всегда слышала его твердый однозначный ответ:
- Никогда, Эвелина. Никогда.
Эвелина вновь погружалась в свой замкнутый мир затуманенного сознания.
Вацлав систематически навещал в клинике жену. Чаще - один, реже - с
сыновьями. Остальное время отдавал службе. После одной ответственной, удачно
проведенной военной операции, из-за требований политической целесообразности
и высших интересов власти Вацлав вынужден был подать в отставку. Он купил
благоустроенный дом на морском побережье и поселился в нем.
У сыновей была собственная жизнь. Конечно, они звонили и приезжали. Все
виесте они навещали в клинике Эвелину.
В целом Вацлав вел уединенный размеренный образ жизни, пока две молодые
женщины нечаянным образом не нарушили границы его частных владений.
3
Вацлав предложил подругам загорать и купаться на его пляже. Он сделал
это с таким достоинством и убедительностью, что те согласились без
колебаний.
Скоро Тина заметила, что Вацлав и Вера проявляют друг к другу взаимный
интерес, что они, несмотря на различие характеров, темпераментов,
образования, воспитания и культуры отлично понимают друг друга, что вместе
им хорошо.
Между Верой и Вацлавом установились доверительные отношения.
Выяснилось, что как один, так и другая одинаково потерпели неудачу в борьбе
с пагубной страстью своих супругов к алкоголю, из-за чего оба считали свою
жизнь во многом неудавшейся. Но если Вера в результате развода получила хоть
какое-то освобождение от этой проблемы, то будущее Вацлава однозначного и
окончательного решения не имело. Связанный своей клятвой, чувством долга по
отношению к Эвелине, устроить свою дальнейшую судьбу по собственному
усмотрению и желанию Вацлав не мог.
И Вера, и Вацлав отчетливо понимали бесперспективность своих
взаимоотношений, но испытывая одинаковую симпатию, душевное единение и
понимание, безоглядно и открыто устремились навстречу друг другу. Каждому из
них хотелось получить хотя бы еще один, пусть крошечный, кусочек счастья и
любви.
Тина устранилась, наслаждаясь одиночеством и покоем. Она радовалась за
Веру, глаза которой давно не сияли таким довольным, ослепительным блеском.

В один из дней Вацлав церемонно и торжественно пригласил подруг на
ужин. Он заявил, что никаких отказов быть не может. Тем более, сообщил
Вацлав, помимо них на этот ужин приглашен его давний приятель - человек
очень интересный и общительный.
Тина понимала, что своим отказом огорчит Вацлава, проявлявшего к ней,
Тине, доброжелательность и дружелюбие. Поэтому без долгих раздумий и с
удовольствием приняла приглашение.
Поскольку вечером предстоял, как пошутила Вера, "Большой Светский
Выход", сразу после обеда подруги разошлись по комнатам, договорившись как
следует отдохнуть, а затем заняться сборами.
Тина вышла на балкон и устроилась в шезлонге. Неожиданно ее внимание
привлекла молодая пара. ОН и ОНА. Оба юные, загорелые, весело хохочущие и
задорно подшучивающие друг над другом. В ним было столько неиссякаемого
искрометного веселья, обаяния, легкости, что Тина поневоле улыбнулась.
Когда они скрылись из виду, Тина с сожалением вздохнула, откинулась на
спинку кресла и, прикрыв глаза, задумалась...

ФИЛИПП

1

Конечно, с течением времени Тина более серьезно и осмысленно стала
оценивать свои отношения с Филиппом. Теперь она начинала понимать, сколько
трудностей и сложностей наслаивалось на эти отношения из-за огромной разницы
в их социальном положении. В тот реальный, противоречивый, во многом
жестокий и беспощадный ОКРУЖАЮЩИЙ МИР многолетняя дружбы сироты из приюта и
Наследника вписывалась с большим трудом. Она была противоестественной, не
соответствующей ПРАВИЛАМ и ТРЕБОВАНИЯМ, поскольку каждому из них была
уготована своя РОЛЬ, свое ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ в БОЛЬШОЙ ИГРЕ, намеченной ЖИЗНЬЮ.
Теперь, повзрослев, Тина замечала, встречаясь с Филиппом, и неусыпное
внимание неотступной охраны, и невозможность встреч "на людях", и
возраставшую ограниченность свободного времени Филиппа. Он признавался, что
и его самого все это страшно угнетает и раздражает. Но поскольку ничего
изменить они не могли, оба смирились с обстоятельствами и в письмах
восполняли то, чего были лишены и что не удавалось сделать или сказать при
встречах.
Они мечтали и планировали какие-то совместные походы и путешествия,
экскурсии и развлечения, праздники и веселые вечеринки. Они так подробно
обменивались планами и замыслами, что через какое-то время оба начинали
считать их реализованными.
За прошедшие годы "Тин" и "Тон" создали свой, особый, уютный, закрытый
от постороннего вмешательства, иллюзорный мир, который с явью не имел ничего
общего. А Валентине и Филиппу приходилось жить в рациональном, прагматичном,
приземленном РЕАЛЬНОМ МИРЕ.
Чем старше они становились, тем отчетливее оба начинали это понимать.
ЖИЗНЬ настойчиво возвращала их к предначертанным РОЛЯМ.
2
Тине шел семнадцатый год. Опередив своих ровесников, она с блеском
сдала экзамены и стала студенткой филологического факультета, чем втайне
немножко гордилась.
Теперь она не была тем непривлекательным заморышем, который отталкивал
своим видом потенциальных родителей при выборе ребенка. Тина преобразилась в
стройную миловидную девушку, в которой угадывались будущая мягкая
женственность и очарование. Но так как явно это пока едва-едва проявлялось,
молодые люди оставляли Тину без внимания.
Впрочем, ее это мало беспокоило. Тина была сконцентрироваться на учебе,
поскольку только скрупулезный труд и обширные прочные знания могли помочь ей
хоть чего-то достичь в этой жизни. Надеяться ей было не на кого. Приходилось
рассчитывать только на собственные силы. Тина давно и отчетливо это поняла.
3
Она довольно долго ждала Филиппа в назначенное время, но он не пришел.
Тина немного огорчилась, но отнесла это на счет изменившихся обстоятельств в
планах Филиппа.
Но когда и в два последующих дня намеченная встреча так и не
состоялась, Тина забеспокоилась. Конечно, она знала, что ничего "страшного и
ужасного" с Филиппом не произошло, поскольку его семья всегда была на виду,
а значит о каких-либо происшествиях сразу стало бы известно. Но тревога не
оставляла ее, поэтому Тина упорно ежедневно приходила на встречу и ждала
Филиппа.
Он появился лишь на шестые сутки. Как отметила Тина, непривычно
возбужденный и какой-то взбудораженный, с лихорадочным румянцем на щеках и
странным блеском в глазах.
Филипп бросился к ней и принялся сумбурно извиняться. Тина чувствовала,
что эмоции захлестывают и переполняют Филиппа, что он едва сдерживается. В
таком состоянии Тина видела его впервые. Это ее удивило, но она старалась не
показать вида.
Не сговариваясь, они побрели вглубт парка, почти всегда безлюдного и
тихого, не пользующегося популярностью. Здесь они укрывались в
многочисленных густых аллеях от постороннего взгляда. Благодаря
заброшенности и удаленности парка, они могли проводить время практически
наедине. Телохранитель Филиппа не досаждал им, находясь, хоть и в
незначительном, но отдалении, предоставляя им возможность свободного
непосредственного общения. За прошедшие годы Тина привыкла и не обращала
внимания на постоянно присутствующий "эскорт".
Они устроились на скамейке, но Филипп почти сразу вскочил и принялся
вышагивать туда-сюда, занятый собственными мыслями и чувствами.
Какое-то время Тина невозмутимо наблюдала за ним, потом не выдержала,
засмеялась и с любопытством спросила:
- Тон, ты решил на личном примере продемонстрировать мне "закон
маятника"? Поверь, я не так бестолкова в физике, как кажусь на первый
взгляд! Поэтому можешь умерить свое рвение.
Филипп стремительно опустился на скамейку рядом с Тиной и, повернувшись
к ней в пол-оборота, быстро заговорил:
- Тин, я должен хоть с кем-нибудь поделиться! А лучшего друга, чем ты,
Тин, у меня нет. Тин, я... я не могу молчать! Это выше моих сил!
Она участливо и внимательно смотрела прямо в лицо Филиппа, и он
решительно и восторженно продолжил:
- Тин, понимаешь, произошло такое!.. В общем... Мне - 20. Родители
начали беспокоиться, чтобы со мной не произошло чего-нибудь...
непредвиденного. Они познакомили меня с потрясающей женщиной. Тин!
Потрясающей!!! Эти дни я... был с ней! Я стал мужчиной! Тин! Тин!.. Ты не
представляешь!.. Я забыл обо всем на свете! Обо всем!!!
Замерев, Тина слушала Филиппа, широко открытыми глазами глядя в его
глаза. Его сообщение вызвало у нее чувство недоумения и ужаса. Скрыть этого
она не смогла.
Как ни увлечен был Филипп изложением бурных событий собственной жизни,
он заметил реакцию Тины. В одно мгновение очнувшись, Филипп оборвал себя и
растерянно произнес:
- Тина, пожалуйста, извини. Я сошел с ума! Я свихнулся! Ты - совсем
юная девчонка, а я... Полный недоумок! Идиот!!!
Тина покачала головой и задумчиво возразила, глядя на него полным
искреннего сожаления взглядом:
- Не в этом дело, Филипп. Совсем не в этом. Я рада, что ты так
откровенен со мной. Как ничто другое, это доказывает, что мы с тобой -
настоящие друзья. Тут ты прав. Я тоже буду откровенна. Мне жалко тебя,
Филипп! Очень-очень жалко! Очень!!!
Он пожал плечами и с недоумением уточнил:
- Почему, Тина?
Та вздохнула, помолчала какое-то время, собираясь с мыслями, а потом
тихо пояснила:
- Потому что то, что ты рассказал, неправильно... и страшно.
Она сделала паузу и вдруг горячо продолжила:
- Ну почему ты этого не понимаешь, Филипп?!! То, что ты рассказал...
Так быть не должно! Пойми, Филипп, не должно!!! Я, конечно, глупая девчонка.
Но подумай сам! Тебя познакомили с женщиной, подобрали "подходящий вариант",
позаботились таким... чудовищным образом о тебе!!! И ты рад!
- Да! Рад! - перебил ее Филипп. - Это не я, а ты, Тина, ничего не
понимаешь! Тебе всего шестнадцать лет. Вся ты насквозь пропитана
романтическими бреднями классиков о неземной любви, высоких чувствах! И это
понятно. Хотя совсем не современно. Глупо даже. Я не хочу оправдываться. Но
раз уж мы так откровенно говорим на эту щепетильную тему, вот что я скажу
тебе, Тина. Я и так неприлично долго оставался девственником. Все мои друзья
уже давно... Поэтому ничего "чудовищного" в предложенном мне родителями
знакомстве я не нахожу. Наоборот!.. А в общем, это я, болван, виноват! Не
сдержался. Выплеснул на тебя то, чего ты пока понять не можешь. Наверное,
это естественно. Я просто забыл, что в 16 лет и сам, как ты, был романтиком
с мечтой о СВЕТЛОЙ БОЛЬШОЙ ЛЮБВИ. А в реальной жизни все гораздо проще,
Тина. Теперь я это хорошо понимаю. Так что не ругай и не укоряй меня за то,
что твоему незамутненному разуму и чистому сердечку пока не понять. Поверь,
я сожалею и горько раскаиваюсь, что своим безумным признанием разрушил
воздушные замки твоих представлений о ЖИЗНИ!
Тина упрямо тряхнула головой и, внутренне убежденная в своей правоте,
решительно заявила:
- Филипп, мне не хватает аргументов, чтобы возражать тебе. Но я точно
знаю, что просто так... лечь в постель... из-за каких-то причин... любых
причин!.. нельзя. Категорически нельзя!!! Я точно знаю, что ты - не прав.
Позже я хотела бы вернуться к этой теме. Когда стану старше. Я знаю тебя,
поэтому уверена, что ты, подумав, и сам поймешь, как ошибался и заблуждался.
Во все времена любовь - не химера и не романтический бред. И она всегда
современна. Она есть, Филипп! Поэтому ничто и никто на свете никогда не
убедит меня в обратном.
Он проницательно и серьезно посмотрел в ее выразительные глаза, потом
улыбнулся и мягко сказал:
- Тин, ты - молодец. Поверь, я уважаю твою веру в НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ. И
очень хочу, чтобы она стала главной наградой в твоей жизни.
Открыто улыбнувшись в ответ, Тина тихо и благодарно откликнулась:
- Спасибо, Филипп.
- Будь счастлива, Тина, - тепло и ласково добавил он.
Они не подозревали, насколько оба были правы и не правы. Сама ЖИЗНЬ и
Тине, и Филиппу в их собственных судьбах даст убедительные доказательства и
аргументы как "за", так и "против" в этом горячем споре их противоречивых
убеждений и взглядов.
3
Свой 21 день рождения Филипп отметил штроко и шумно, согласившись с
настоятельным требованием родителей. Но за свое согласие он взял с них
обещание, что ему будет позволено на некоторое время уехать. Сопровождать
его будет только личный телохранитель и больше никто. Условие сына было
категоричным и жестким. Оно было принято.
Сразу по окончании торжеств Филипп отправился в отдаленные охотничьи
угодья. Именно там он ждал Тину. После долгих уговоров она приняла его
приглашение провести вместе 10 дней, отдохнуть. Такая возможность - побыть
наедине - предоставилась впервые. Не использовать ее было бы глупо. Филипп
радовался, как ребенок, что его доводы убедили Тину, и она ответила
согласием.
Филипп не представлял, какую внутреннюю борьбу противоречивых эмоций и
мыслей испытывала Тина, когда принимала решение об их совместном отдыхе. Но
в конце концов, выбор был сделан. Тина приехала к Филиппу.
Оба так радовались встрече, что мгновенно забыли о всех проблемах и
сомнениях. Целыми днями они не расставались ни на секунду, легкомысленно
болтая о пустяках или серьезно и горячо спорили на разные волнующие их темы.
4
Дни пролетали с космической скоростью. Надо было уезжать. Последний
вечер решено было провести максимально торжественно.
Они целый день бестолково колготились: то занимались уборкой, то
переставляли столик и кресла, то бежали за цветами в лес, то бросались на
кухню и принимались самостоятельно готовить какие-то немыслимые экзотические
блюда из сочетания самых невообразимых и разнообразных продуктов. В
результате, оба, как выяснилось, отдали предпочтение закуске. Филипп
приготовил любимый салат хоккеистов - из крабов, мелко порезанных и
поджаренных в масле гренков, вареного яйца, репчатого лука, обильно сдобрив
все майонезом. А Тина сделала простой и вкусный салат из свежего жирного,
слегка подсоленного творога и мелко порубленой зелени - петрушки, укропа,
кинзы, базилика - всего того, что оказалось под рукой.

Телохранитель Филиппа, Барс, наблюдая за ними, только качал головой и
смеялся, такой забавной казалась ему молодежь.
Барсу было за тридцать. Он находился с Филиппом почти 10 лет. Филипп и
Тина всегда искренне восхищались ловкостью, силой, пластикой, быстрой
реакцией Барса, его умением сохранять хладнокровие и невозмутимость при
любых обстоятельствах, поэтому и дали ему это имя - "Барс". Он привык к
этому имени. Оно даже нравилось ему. Личная жизнь у Барса не заладилась. Во
многом, из-за особенностей его работы телохранителя. Жена подала на развод,
потом удачно вышла замуж. Сам Барс сожалел только о том, что с сыном
удавалось видеться не так часто, как хотелось бы. Но с этим приходилось
мириться. Забота о Филиппе стала главным смыслом жизни Барса.
Он помнил встречу Филиппа и Валентины в Магазине Игрушек. Барс
удивлялся, что их связь не оборвалась за годы редких встреч. Как и все
остальные, о переписке он не знал. Барс симпатизировал ребятам и старался
всегда держаться тактично и незаметно.
Филипп и Тина предложили Барсу поужинать всем вместе, но он твердо
отказался, шутливо заявив, что его спортивная форма пострадает от
предлагаемого изобилия продуктов и блюд.

Филипп не мог вспомнить и объяснить себе, в какой момент вдруг
почувствовал, что все стало другим: и он сам, и то, что было вокруг, и...