Страница:
Даже Иисус, будучи на кресте, указывал на Сердце бытия. Когда он был распят, то, говоря: «Отец, почему ты меня оставил?», указывал на то, что даже Отец не в силах помочь тебе, потому что ты распят на самом бытии. Ни один отец не в силах помочь тебе. Та Безбоговость, которая есть само Сердце, не знает никакого Сердца. Никто не в силах помочь Тому, которым ты являешься.
Вся прелесть этого в том, что тебе никогда не требовалась помощь. По сути своей ты являешься всем этим: ты – это Бог-Отец, то первое представление об «осознанности», Источник, идея «Отца»; ты – это «я есть» в качестве Святого Духа; и ты – это «я есть такой»-ность в качестве Сына, в качестве Иисуса. Ты являешься всем этим по своей сути, поскольку ты – это Я самого «я», я есть «я есть»-ности и я такой «я такой»-ности. Ты всегда являешься Тем, которое есть само бытие, Сердце всего, что есть и чего нет.
В этом смысле ты – это То, которое есть пустота, и ты – это То, которое есть полнота. Но ты – это не пустота, и ты – не полнота. Так что будь Тем, ибо ты не можешь не быть им. Как бы ты ни старалась, ты не можешь уйти от того, чем ты являешься. Не существует преимущества в том, чтобы быть здесь, там или там, но изъяна в этом тоже нет.
Какими бы ни были идеи о преимуществе, кто бы что ни говорил тебе о том, что это подобно «осознанности» или является чем-то особенным, всякий раз, когда ты создаешь себе место для посадки, ты отделяешься от Того. Делая пустоту тем, что ты есть, ты отделяешь себя от полноты. Все твои определения, все твои «божественные» идеи являются отделенностью. Но ты не можешь отделиться от себя.
Натараджан: Почему люди говорят, что процесс самоисследования работает, если мы знаем правильный ответ заранее? Для моего ума это слишком запутанно.
Карл: Для ума все запутано. Потому что ум – это путаница.
Натараджан: Когда я слышу о самоисследовании, то предполагается, что оно является невинным исследованием себя, с разглядыванием собственных мыслей, с вопросом «Кто я?». Какой в этом смысл, если ответ нам известен?
Карл: Но это бессмысленный вопрос. Ты можешь искать только то, что знаешь. В противном случае ты бы это не искал. Ты можешь не знать только потому, что знаешь это. Ты можешь искать что-то только потому, что уже знаешь, что именно ты ищешь. В противном случае ты не стал бы это искать.
Натараджан: Этого я не смог бы сделать.
Карл: В тот момент, когда ты это достигаешь, тебя там больше нет.
Натараджан: Ну так и как работает самоисследование?
Карл: Так и работает.
Натараджан: Я не понимаю. Чувствую себя большим тупицей.
Карл: Ну да, в этом абсолютном непонимании ты понимаешь. В этой абсолютной тупизне, в этой абсолютной темноте, в этом абсолютном отсутствии света, знания или незнания ты знаешь. Так же, как в ту долю секунды, вопреки знанию или незнанию, ты понимаешь, что ты есть. Никогда «благодаря». Вопреки тупости, вопреки неведению, вопреки какому угодно относительному знанию, или пониманию, или инсайту – назови, что угодно, – ты есть; никогда «благодаря».
Это то, на что всегда указывает «Кто я?» – на ту тайну, на то «вопреки». Вопрос «Кто я?», задаваемый вопрошающим и никогда не получающий ответа, становится безответностью. И в этой безответности вопрошающий усыхает, уничтожается. Хорошая концепция.
Это был путь Раманы – «Кто я?». Ты сгораешь в этом вопросе, потому что в этом вопросе нет истории. Когда ответ на вопрос полностью отсутствует, ты не можешь превратить ответ в историю. Ты не можешь ничего сделать, если не можешь пережить историю. Ты не можешь пережить ответ на тот знак вопроса, на ту тайну, которая всегда следует за «Кто я?». Это «Кто я?» всегда здесь. Поэтому не существует времени и даже вне-времени – есть абсолютное отсутствие всякого представления, которое дает ответ. Ни один ответ не даст тебе это, потому что ответа нет. Абсолютное отсутствие всякого ответа стирает вопрошающего.
Натараджан: Значит, это вопрос без ответа, вроде коана.
Карл: Это коан, абсолютный кост.
Натараджан: Я покопался в своем уме. Был ответ «я есть Я». Затем я начал воображать себе, что такое Я.
Карл: Опять начинается. Какое угодно определение. Именно поэтому я всегда обрушиваюсь на это с дубиной, даже на «божественную любовь». Все эти ответы ничего не значат. Они только превращают это в историю. Какой бы ответ ты ни дал, это история. Она завязана на времени. Она втиснута в рамки. Только эта тайна, этот тотальный знак вопроса, это абсолютное отсутствие чего-либо…
Порой это звучит очень красиво, ля-ля-ля. Но это по-прежнему «ля-ля-ля». Потому что только то абсолютное «ответа нет» – единственный ответ. Это уничтожает вопрошающего.
Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, всякую существующую секунду этот вопрос будет Тем, которое есть ты. Этот вопрос суть сама медитация – медитация о самом медитирующем, а не о каком-либо ответе. И тогда ты увидишь: через некоторое время исчезнут любые ожидания. Ожидать нечего.
В медитации «я есть» медитирует о том, что такое «я есть», но без ожидания ответа. Без этого ответа остается только медитация, но нет медитирующего. Это и есть медитация. Все остальное – что бы ни делалось ради ответа, какие бы ни возлагались на него ожидания – медитацией не является.
Натараджан: Нет надобности закрывать глаза?
Карл: Нет. Именно поэтому мне так нравится буддизм. Тебе нужно открыть глаза. Ты должен видеть. Ты должен медитировать о Том, только не с закрытыми глазами. Тебе не хочется бежать прочь. Ты должен встретиться лицом к лицу с Тем, которое есть, не бежать от него с закрытыми глазами в некое приятное, уютное единство, или пустоту, или еще что-то. Встреться с этим лицом к лицу! Это то, что ты есть.
Ты должен увидеть форму и отсутствие формы в один и тот же момент. Ты видишь, что То, которое есть форма, бесформенно, и ты есть То, которое есть видение этой формы, – ты есть Источник того и другого. Ты – это пустота и полнота, или То, которое есть форма и не-форма, поскольку и то, и другое являются тем же, что и ты, – подобное пространству и То, которое даже не является формой. Но ты – это не форма и даже не пространство.
Как бы ты это ни определял, ты не можешь найти. Так всегда. «Кто я?» подобно «Кто видит?». Ты не можешь найти его. Ничего нет. Находить некого. В этом ненахождении себя ты обнаруживаешь, что тебя невозможно найти ни в чем, нигде, никогда. И тогда ты пребываешь в этом абсолютном ненахождении себя.
Но это не похоже на место для посадки. Это абсолютное незнание. Это тотальная свобода незнания, а не некое определение «божественного тра-ля-ля». (смех) «Ах, хорошо, что никто не знает, что Румпельштильцхен меня называют!»[11]
Анна: Когда ты говоришь о бесконечном постижении, речь идет о сновидческом постижении?
Карл: Все, что ты можешь постичь, – сон.
Анна: И я часть этого сна?
Карл: В этом постижение: все, что ты можешь постичь, – сон. То, что является самим постижением, ты никогда не сможешь постичь. Все, что ты способна постичь, – не то, что ты есть. Хорошо звучит, а?
Анна: Очень хорошо. (смех)
Карл: Так что конца этому нет. Самоисследование сознания бесконечно. Это «я есть», медитирующее о Том, которое есть «я есть», является постижением того, что есть ты, и это никогда не закончится, поскольку оно никогда не начиналось. Поэтому ты не можешь ждать появления чего-то, ибо ничто никогда не даст тебе То, которым ты являешься. Никогда не будет ответа на этот вопрос «Кто я?».
Но «Кто я?» всегда будет здесь, в виде «Я кто?» или «Кто я?». Это два направления, которые всегда будут варьироваться. Один говорит: «Я кто?», а другой говорит: «Кто я?» «Я кто?» «Кто я?» Так до бесконечности. Это постижение того, чем ты являешься, появляющееся с началом сна.
Пробуждаясь к осознанности, начинается сон. Из «я» возникает «я кто?», а затем в одно мгновение времени появляется «кто я?». Все. Паук пробуждается к осознанности, сплетает паутину вселенной, а затем снова вбирает ее.
Но он никогда не покидал Сердца. Все есть Сердце, ибо Сердце – это то, что есть ты. Его ты не можешь покинуть. Нечего покидать. Все, что есть, – это то, что есть ты. Это называется «беспредельным покоем», и он непрерывен настолько, насколько возможна непрерывность, ибо он недвижим. Он пребывает вопреки всему, что ты знаешь или не знаешь. Вопреки всему, что приходит и уходит, вопреки всякой идее или ее отсутствию, – ты есть. Аллилуйя.
Красота этого в том, что тебе не обязательно нравиться себе, чтобы быть собой. Тебе даже не нужно любить себя, чтобы быть собой. Вообрази себе! Ты можешь даже ненавидеть себя. Разницы нет. Вообрази себе! Разницы нет. Ты можешь даже возненавидеть себя, или другое «я» может возненавидеть тебя. Нам всем нужно немного посидеть. Не волнуйся. Это сидячая забастовка. Ха.
Еще вопросы? Нет? Ладно. Большое спасибо.
Женщина: Можно я только сделаю объявление? Если вдруг кто не знает: вы можете заказать у меня CD с записями сатсангов.
Георг: Неподходящий день! (смех)
БЕЗ ВТОРОГО – ЭТО СВОБОДА, ИЛИ КОНЕЦ «СВОБОДНОЙ ВОЛИ»
Безнаправленность Я
Вся прелесть этого в том, что тебе никогда не требовалась помощь. По сути своей ты являешься всем этим: ты – это Бог-Отец, то первое представление об «осознанности», Источник, идея «Отца»; ты – это «я есть» в качестве Святого Духа; и ты – это «я есть такой»-ность в качестве Сына, в качестве Иисуса. Ты являешься всем этим по своей сути, поскольку ты – это Я самого «я», я есть «я есть»-ности и я такой «я такой»-ности. Ты всегда являешься Тем, которое есть само бытие, Сердце всего, что есть и чего нет.
В этом смысле ты – это То, которое есть пустота, и ты – это То, которое есть полнота. Но ты – это не пустота, и ты – не полнота. Так что будь Тем, ибо ты не можешь не быть им. Как бы ты ни старалась, ты не можешь уйти от того, чем ты являешься. Не существует преимущества в том, чтобы быть здесь, там или там, но изъяна в этом тоже нет.
Какими бы ни были идеи о преимуществе, кто бы что ни говорил тебе о том, что это подобно «осознанности» или является чем-то особенным, всякий раз, когда ты создаешь себе место для посадки, ты отделяешься от Того. Делая пустоту тем, что ты есть, ты отделяешь себя от полноты. Все твои определения, все твои «божественные» идеи являются отделенностью. Но ты не можешь отделиться от себя.
Натараджан: Почему люди говорят, что процесс самоисследования работает, если мы знаем правильный ответ заранее? Для моего ума это слишком запутанно.
Карл: Для ума все запутано. Потому что ум – это путаница.
Натараджан: Когда я слышу о самоисследовании, то предполагается, что оно является невинным исследованием себя, с разглядыванием собственных мыслей, с вопросом «Кто я?». Какой в этом смысл, если ответ нам известен?
Карл: Но это бессмысленный вопрос. Ты можешь искать только то, что знаешь. В противном случае ты бы это не искал. Ты можешь не знать только потому, что знаешь это. Ты можешь искать что-то только потому, что уже знаешь, что именно ты ищешь. В противном случае ты не стал бы это искать.
Натараджан: Этого я не смог бы сделать.
Карл: В тот момент, когда ты это достигаешь, тебя там больше нет.
Натараджан: Ну так и как работает самоисследование?
Карл: Так и работает.
Натараджан: Я не понимаю. Чувствую себя большим тупицей.
Карл: Ну да, в этом абсолютном непонимании ты понимаешь. В этой абсолютной тупизне, в этой абсолютной темноте, в этом абсолютном отсутствии света, знания или незнания ты знаешь. Так же, как в ту долю секунды, вопреки знанию или незнанию, ты понимаешь, что ты есть. Никогда «благодаря». Вопреки тупости, вопреки неведению, вопреки какому угодно относительному знанию, или пониманию, или инсайту – назови, что угодно, – ты есть; никогда «благодаря».
Это то, на что всегда указывает «Кто я?» – на ту тайну, на то «вопреки». Вопрос «Кто я?», задаваемый вопрошающим и никогда не получающий ответа, становится безответностью. И в этой безответности вопрошающий усыхает, уничтожается. Хорошая концепция.
Это был путь Раманы – «Кто я?». Ты сгораешь в этом вопросе, потому что в этом вопросе нет истории. Когда ответ на вопрос полностью отсутствует, ты не можешь превратить ответ в историю. Ты не можешь ничего сделать, если не можешь пережить историю. Ты не можешь пережить ответ на тот знак вопроса, на ту тайну, которая всегда следует за «Кто я?». Это «Кто я?» всегда здесь. Поэтому не существует времени и даже вне-времени – есть абсолютное отсутствие всякого представления, которое дает ответ. Ни один ответ не даст тебе это, потому что ответа нет. Абсолютное отсутствие всякого ответа стирает вопрошающего.
Натараджан: Значит, это вопрос без ответа, вроде коана.
Карл: Это коан, абсолютный кост.
Натараджан: Я покопался в своем уме. Был ответ «я есть Я». Затем я начал воображать себе, что такое Я.
Карл: Опять начинается. Какое угодно определение. Именно поэтому я всегда обрушиваюсь на это с дубиной, даже на «божественную любовь». Все эти ответы ничего не значат. Они только превращают это в историю. Какой бы ответ ты ни дал, это история. Она завязана на времени. Она втиснута в рамки. Только эта тайна, этот тотальный знак вопроса, это абсолютное отсутствие чего-либо…
Порой это звучит очень красиво, ля-ля-ля. Но это по-прежнему «ля-ля-ля». Потому что только то абсолютное «ответа нет» – единственный ответ. Это уничтожает вопрошающего.
Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, всякую существующую секунду этот вопрос будет Тем, которое есть ты. Этот вопрос суть сама медитация – медитация о самом медитирующем, а не о каком-либо ответе. И тогда ты увидишь: через некоторое время исчезнут любые ожидания. Ожидать нечего.
В медитации «я есть» медитирует о том, что такое «я есть», но без ожидания ответа. Без этого ответа остается только медитация, но нет медитирующего. Это и есть медитация. Все остальное – что бы ни делалось ради ответа, какие бы ни возлагались на него ожидания – медитацией не является.
Натараджан: Нет надобности закрывать глаза?
Карл: Нет. Именно поэтому мне так нравится буддизм. Тебе нужно открыть глаза. Ты должен видеть. Ты должен медитировать о Том, только не с закрытыми глазами. Тебе не хочется бежать прочь. Ты должен встретиться лицом к лицу с Тем, которое есть, не бежать от него с закрытыми глазами в некое приятное, уютное единство, или пустоту, или еще что-то. Встреться с этим лицом к лицу! Это то, что ты есть.
Ты должен увидеть форму и отсутствие формы в один и тот же момент. Ты видишь, что То, которое есть форма, бесформенно, и ты есть То, которое есть видение этой формы, – ты есть Источник того и другого. Ты – это пустота и полнота, или То, которое есть форма и не-форма, поскольку и то, и другое являются тем же, что и ты, – подобное пространству и То, которое даже не является формой. Но ты – это не форма и даже не пространство.
Как бы ты это ни определял, ты не можешь найти. Так всегда. «Кто я?» подобно «Кто видит?». Ты не можешь найти его. Ничего нет. Находить некого. В этом ненахождении себя ты обнаруживаешь, что тебя невозможно найти ни в чем, нигде, никогда. И тогда ты пребываешь в этом абсолютном ненахождении себя.
Но это не похоже на место для посадки. Это абсолютное незнание. Это тотальная свобода незнания, а не некое определение «божественного тра-ля-ля». (смех) «Ах, хорошо, что никто не знает, что Румпельштильцхен меня называют!»[11]
Анна: Когда ты говоришь о бесконечном постижении, речь идет о сновидческом постижении?
Карл: Все, что ты можешь постичь, – сон.
Анна: И я часть этого сна?
Карл: В этом постижение: все, что ты можешь постичь, – сон. То, что является самим постижением, ты никогда не сможешь постичь. Все, что ты способна постичь, – не то, что ты есть. Хорошо звучит, а?
Анна: Очень хорошо. (смех)
Карл: Так что конца этому нет. Самоисследование сознания бесконечно. Это «я есть», медитирующее о Том, которое есть «я есть», является постижением того, что есть ты, и это никогда не закончится, поскольку оно никогда не начиналось. Поэтому ты не можешь ждать появления чего-то, ибо ничто никогда не даст тебе То, которым ты являешься. Никогда не будет ответа на этот вопрос «Кто я?».
Но «Кто я?» всегда будет здесь, в виде «Я кто?» или «Кто я?». Это два направления, которые всегда будут варьироваться. Один говорит: «Я кто?», а другой говорит: «Кто я?» «Я кто?» «Кто я?» Так до бесконечности. Это постижение того, чем ты являешься, появляющееся с началом сна.
Пробуждаясь к осознанности, начинается сон. Из «я» возникает «я кто?», а затем в одно мгновение времени появляется «кто я?». Все. Паук пробуждается к осознанности, сплетает паутину вселенной, а затем снова вбирает ее.
Но он никогда не покидал Сердца. Все есть Сердце, ибо Сердце – это то, что есть ты. Его ты не можешь покинуть. Нечего покидать. Все, что есть, – это то, что есть ты. Это называется «беспредельным покоем», и он непрерывен настолько, насколько возможна непрерывность, ибо он недвижим. Он пребывает вопреки всему, что ты знаешь или не знаешь. Вопреки всему, что приходит и уходит, вопреки всякой идее или ее отсутствию, – ты есть. Аллилуйя.
Красота этого в том, что тебе не обязательно нравиться себе, чтобы быть собой. Тебе даже не нужно любить себя, чтобы быть собой. Вообрази себе! Ты можешь даже ненавидеть себя. Разницы нет. Вообрази себе! Разницы нет. Ты можешь даже возненавидеть себя, или другое «я» может возненавидеть тебя. Нам всем нужно немного посидеть. Не волнуйся. Это сидячая забастовка. Ха.
Еще вопросы? Нет? Ладно. Большое спасибо.
Женщина: Можно я только сделаю объявление? Если вдруг кто не знает: вы можете заказать у меня CD с записями сатсангов.
Георг: Неподходящий день! (смех)
БЕЗ ВТОРОГО – ЭТО СВОБОДА, ИЛИ КОНЕЦ «СВОБОДНОЙ ВОЛИ»
Январь 16, 2004
Безнаправленность Я
Карл: Привет!
Берта: Карл, я привела с собой несколько друзей, так что постарайся произвести на них хорошее впечатление. (смех)
Франческо: Пожалуйста!
Карл: Она меня предупреждает, что, если я этого не сделаю, она опять меня побьет. (смех) «Как ты смеешь быть плохим сегодня! Тебе бы лучше быть сегодня хорошим!» В противном случае я больше не смогу показаться в Амстердаме!
Берта: Да!
Карл: Ты напрашиваешься! Кто знает? Заходи! Заходи, Бразилия! Сначала зайди, потом сможешь оглядеться. Merci Beaucoup. Danke schön. (= спасибо) Чем могу помочь?
Миссис Анджелина: Без понятия!
Карл: Я тоже, так что мы в одной лодке. Я не знаю, как тебе помочь, и ты не знаешь, как тебе помочь. Звучит неплохо.
Анна: Карл, можно я начну с вопроса? Собственно говоря, я неоднократно задавалась вопросом, может ли пребывание в бытии…
Карл: Пребывание в бытии?
Анна: Пребывание в бытии, ну да, – может ли оно повлиять, или оказать воздействие, или еще что-нибудь в этом духе, на личностную структуру обычного человека?
Карл: Нет, не может, потому что больше не остается ничего личностного. Никогда не было.
Анна: Ты знаешь, что я имею в виду.
Карл: Я знаю, что ты имеешь в виду. Структура была, но личности не было. Вот и все. Что в таком случае это может изменить?
Анна: Не изменить, но оказать какое-то влияние, воздействие, потому что это взаимосвязанные вещи.
Карл: Не существует причинной взаимосвязи между Тем, которое есть сущность того, что ты есть, и Тем, которое является постижением этого. Ты не можешь оказать влияние. Здесь нет причины и следствия. Некоторые изменения возможны, но не благодаря этому. Кто бы ни говорил: «Благодаря этому что-то изменилось», – речь шла не о том.
Анна: Но это и не автоматический…
Карл: Побочный эффект?
Анна: Побочный эффект, да.
Карл: Заболевания? При заболевании просветлением? И у тебя наблюдаются побочные эффекты? Это то, чем в действительности является просветление – пробуждением от отождествленного сознания к неотождествленному. Из этого ты можешь сотворить побочные эффекты, – из этого отождествленного сознания в качестве личности, которое затем становится космическим сознанием. Тогда ты можешь сказать, что произошли энергетические изменения и прочие вещи, о которых можно говорить.
Об этом ты можешь говорить, но не о Том, потому что То пребывает вопреки всему, никогда «благодаря». Но все, что существует как следствие чего-то, сделанного тобою, садханы, самоисследования или еще чего-либо, позволившего тебе перейти от отождествленности к неотождествленности, от отделенности к единству, все, к чему ты можешь прийти, – об этом ты можешь говорить и испытывать побочные воздействия.
Анна: Но проявленность формы как таковой, коей мы все являемся в некотором смысле, – разве это, так сказать, не манипулируется автоматически?
Карл: Манипулируется автоматически? (смех) Какая здесь может быть автоматическая манипуляция? Понятия не имею, что это значит.
Анна: По большому счету никакой.
Карл: Только когда она не автоматическая, тогда это манипуляция. Если она автоматическая, то это уже не манипуляция. Они не согласуются друг с другом.
Анна: Тогда давай скажем «естественная».
Карл: Но когда она естественная, то манипуляции тоже нет. Когда она естественна, когда все естественно, то ничто ничем не манипулирует. Ты не можешь совместить две эти вещи.
«Манипуляция» – это концепция, берущая начало в идее о преимуществе «я-контролера», вслед за которой появляется представление о том, что все является твоим действием. Но все это идеи. Природа никогда не манипулирует природой, потому что не существует двух. Для манипулирования требуются двое.
Но поскольку есть только одна природа, она не может манипулировать собой. Поэтому здесь все останавливается. Когда есть только сознание, манипулированию приходит конец. Больше нет побочных эффектов. Нет воздействия одного на другое.
Анна: Мне просто кажется, что это что-то вроде видения проявленности и видения абсолютного сознания. Они не являются двумя, я знаю, и одновременно это – одно, а то – другое.
Карл: Это твоя концепция.
Анна: Еще одна концепция, да.
Карл: Сознание в какой угодно форме или образе по-прежнему остается сознанием, и сознание, не обладающее формой, – все то же сознание. Чистое сознание, осознанность, является простым триединством «я»-осознанности, «я есть»-ности и «я есть такой»-ности в качестве формы. Все это – сознание, которое является реализацией Того, которое есть Я.
Поэтому ты не можешь сказать, что во всей этой игре присутствует какое-то манипулирование. В определенном смысле даже взаимосвязей не существует, потому что ничто ни с чем не связано. Просто сознание в высшей степени непрерывно.
Анна: Но если взять паука и паутину, то по сути это одно и то же, и паутина может быть соткана тем или иным способом.
Карл: Однако нет никого, кто бы решал это. Это – безнаправленность Я. Существует свобода направленности, свобода воли, так что можно сказать, что это естественное плетение. Но ни в чем нет манипулирования, ни у чего нет направленности. Не существует вообще никакой воли, даже Божественной.
Анна: Все просто происходит, само собой.
Карл: Все есть, как оно есть. Но не благодаря кому-то, кто что-то хочет. Ты не можешь хотеть того, что хочешь, потому что желание появляется из этой тайны, которая не знает направленности. Ты можешь сказать, что тотальность этого момента диктует следующий момент, и момент за моментом диктуется этой тотальностью. Но не путем какого-то желания или понимания того, что надо делать. Не существует концепции того, как это должно быть. Оно просто реализует себя, момент за моментом, не зная, зачем. В этом нет «зачем».
Анна: И нельзя даже сказать «влияние».
Карл: Нет.
Анна: Что-то вроде сознательного бессознательного влияния.
Карл: Можно сказать, что существует кармическое сознание, вроде цепочки «действие-реакция», которую ты можешь проследить. Когда есть действие, существует реакция. Но То, которое есть действие, и То, которое есть реакция, не отличаются между собой. И в действии нет намерения, и нет реакции в реакции. Есть медитация «я есть»-ности в качестве медитирующего сознания. Это подобно постижению Того, которое есть Я. Но ни в чем нет никакого намерения.
Все это – Само-переживание, или Само-реализация; нет ничего, что не являлось бы этим. Я не может решить, как реализовывать себя. Эта беспомощность – сама твоя природа. Ты пребываешь в абсолютной беспомощности или безнадежности. Эта Бессамостность, не имеющая направленности, никогда не может решить, что произойдет в следующий момент.
Анна: Значит, это просто пребывание в беспомощности и все.
Карл: Да. Просто пойми – все, что есть, уже есть. Ничто не появляется и не уходит. Когда ничто не появляется и не уходит, когда нет рождения и смерти, все, что появляется и уходит, не появляется и не уходит. В таком случае, кому контролировать то, чего вообще нет?
Может быть, единственное, что способно умереть здесь и сейчас, – это идея «рождения», которая включает в себя идеи появления и ухода, умирания, смертного и бессмертного, бесконечного и конечного, – все это умирает в долю секунды, в которую ты видишь, что ничто никогда не рождалось, поэтому ничто никогда не умрет.
Но никто не может принять это. Потому что в ту долю секунды тебя больше нет. Эта личность живет, исходя из идеи о том, что была рождена и может умереть. Но в ту долю секунды ты видишь, что ничто никогда не случалось с тем, чем ты являешься, и никогда не случится, и ты понимаешь, что ты – нерожденный, поэтому для тебя не существует смерти. Потому что бытие никогда не возникает и никогда не исчезает. И что тогда? Это дзэн. Нет, дзадзэн.
Маттиас: Существует ли, несмотря на отсутствие намерения, определенный порядок в отбрасывании этих трех – «я», «я есть» и «я есть такой-то», или они исчезают одновременно?
Карл: Каждую ночь они исчезают вместе.
Маттиас: Но ты говоришь, что, во-первых, существует личностное сознание [поднимает большой, указательный и средний пальцы], или сознание в качестве воображаемой личности, затем следует универсальное сознание [поднимает большой и указательный пальцы], а затем идет «я» [поднимает большой палец], и я думал, что сначала…
Карл: Нет, собственно говоря, это не отбрасывание. Под «отбрасыванием» подразумевается, что ты видишь: нет ничего, что можно отбросить. Таким образом, в долю секунды отпадает представление о том, что что-то может быть отброшено. Для того чтобы что-то исчезло, оно должно родиться, но, как ты видишь, ничто не появлялось и ничто не исчезнет; это – тотальное отбрасывание. Это тотальное отбрасывание всех трех. Если ты говоришь о первом отбрасывании «я есть такой»-ности и переходу к «я есть», то все это происходит в сфере усилия, садханы, и взаимодействия с сознанием.
Маттиас: Но ведь чтобы познание произошло, в этом нет необходимости?
Карл: Необходимость тут ни при чем. Это никогда не происходит по необходимости. Правил тут нет. Это всегда уникально. Но я говорю тебе еще раз, что каждую ночь все это исчезает. Ты очень хорошо об этом знаешь.
Чарльз: Исчезает даже осознанность?
Карл: Да, конечно. Ты не можешь запомнить глубокий сон. Осознанность исчезает. Ты возвращаешься к Тому, которым ты являешься. Это естественно. Когда ты засыпаешь, ты умираешь в То, которым ты являешься. Позволь умереть тому, что может умереть, поскольку его никогда не было, и ты окажешься в том месте, которое и есть твоя природа, с которой ничего не происходит. Никогда. Каждый очень хорошо об этом знает. Здесь нет ничего нового, говорю тебе. Каждую ночь ты отправляешься к Тому, которое есть твоя природа.
Единственно обманчивая вещь заключается в том, что, когда ты просыпаешься, ты становишься тем, кто проснулся. Ты любишь то, что просыпается, ты вовлекаешься в это и таким образом становишься рожденным. Каждое утро ты порождаешь идею о том, что снова родился. В глубоком сне не остается никого, у кого была бы идея рождения или нерождения. В нем просто отсутствуют все вопросы.
Но каждое утро ты снова считаешь эту идею, эту безумную идею о том, что ты родился, реальной. Таким образом каждое утро шутка начинается заново! А потом целый день ты мечтаешь выбраться из нее! (смех)
Маттиас: Это правда, что должно произойти что-то несусветное, чтобы произошло постижение этого?
Карл: Конечно же, нет.
Маттиас: Ничего? Никакого переживания смерти, ничего ужасного?
Карл: Все это входит в сферу движения от «я есть такой»-ности к «я есть»-ности и обратно. Но это приходит и уходит. Этот пинг-понг существует всегда. Между отождествленностью и неотождествленностью существуют крайние переживания – любви, погружения во что угодно. «Что-то космическое вошло в меня, и я взорвался в звездную систему! А потом я вернулся. Я нашел жемчужину и теперь хочу ею поделиться!» (смех)
Маттиас: Я имею в виду не это. Я имею в виду экстремальную ситуацию, вроде аварии или того, о чем у тебя написано в книге.
Карл: Но каждую ночь с тобой происходит эта авария. Не переживай. Это исключительная авария, когда все исчезает прямо перед твоим носом, и ты снова оказываешься безо всякой склейки с чем-либо. Утром склейка снова просыпается. У тебя появляется представление о том, что ты существуешь. У тебя есть идея «существования». Ты снова приклеен к ней. И так ты влюбляешься в свое существование каждое утро. А ночью ты выпадаешь из него.
Таким образом, как я всегда говорю, сидючи здесь: ты не можешь не влюбляться в то, чем являешься, поскольку ты не отличаешься от того, что просыпается, от того, что находится прямо перед тобой. Ты не можешь не любить то, что ты есть. Ты должен быть тем, что ты есть, невзирая на любящего и возлюбленного, а не потому, что какой-то любящий и возлюбленный должны исчезнуть.
Это всегда будет повторяться. Каждое утро. А то ведь был Иисус, было такое количество мудрецов, был Будда и ему подобные – если бы все это действительно могло помочь познать себя, то не осталось бы ничего! А? Разве не так? Такое множество «я» сидит здесь, и ничего не помогает! По-прежнему все сидят здесь!
Маттиас: Меня тоже это удивляет. Такое количество мудрецов в Индии на протяжении столетий – и ничего не происходит.
Карл: Да и в Европе их немало! Пройдись по церквям, посмотри на статуи святых и праведников. Но в этом-то вся прелесть. Это невозможно контролировать знанием или незнанием. Это будет продолжаться вечно [поднимает пальцы и снова сжимает их в кулак, повторяет это несколько раз, что символизирует бесконечность движения между состояниями сознания]; из этого нет выхода. Подобно тому как, будучи Абсолютом, ты бесконечен, столь же бесконечна реализация. Ее ничто не остановит, потому что она никогда не начиналась. Так что же?!
Чарльз: [поднимая пальцы и затем сжимая их в кулак] И так снова и снова?
Карл: Не снова и снова. А одновременно! Непрерывный блок реализации. И ничто не появляется и не исчезает.
Чарльз: Кто это видит?
Карл: Видения нет. Ты – это То. В нем нет видения. Видение – это часть аспекта реализации, но в этом нет видения. Есть просто абсолютное пребывание Тем. Вот что подразумевается под «Я есть То». Все.
Что такое Карл? Ты, должно быть, шутишь!
Берта: Слушай, Карл, но ты ведь тоже просыпаешься по утрам.
Карл: Нет, нет, нет. Это неправда. Я никогда не просыпаюсь, потому что я никогда не впадал в сон.
Берта: Хорошо, сегодня вечером я приду и проверю!
(смех)
Карл: Ты увидишь спящим только это тело, но ты не увидишь Карла, как ты не видишь Карла и здесь. Ты видишь только телесный образ, вот и все. Идею об образе. Остальное тебе приходится домысливать. Тебе необходимо строить домыслы: вот Карл, он делает то-то и то-то. Что такое Карл? Подобная пространству сущность? Облако? Идея? Что есть Карл? Тело? Ты знаешь, кто такой Карл? Тогда ты знаешь меня.
Берта: Ну, я вижу твою психофизическую структуру.
Карл: Да, и ты принимаешь ее за Карла. Вот и все.
Берта: Ты называешь ее «Карлом».
Карл: Нет, я не называю ее «Карлом». Я называю ее «я-бифштексом». (ударяет себя по ноге) Это мой бифштекс. Но я не считаю его ошибкой. Я не совершаю ошибки, считая этот бифштекс собой, тем, что я есть. Он есть, так что наслаждайся. Не успеешь оглянуться – бытие слопает его.
Поэтому ничто не ложится спать ночью. Происходит простое отбрасывание этой идеи «тела», а затем идеи «я есть», после чего уходит осознанность. И за этим пребывает То, которым ты являешься, вне этого, вопреки этому. А утром оно снова просыпается. Потому что ты не можешь не проснуться.
Кристоф: Значит, это означает, что ты не теряешь сознание, когда засыпаешь?
Карл: Даже сознание отпадает, потому что даже сознание является частью этого.
Кристоф: Я не понимаю: ты теряешь сознание?
Карл: Нет, нет никого, кто мог бы потерять сознание. Есть только То, которым ты являешься, вне всякого переживания переживания или непереживания. Ни того, ни другого больше нет.
Кристоф: Но ты продолжаешь присутствовать?
Карл: Присутствия нет, потому что То, чем ты являешься, не имеет присутствия. Для присутствия требуются двое. Необходим тот, кто переживает присутствие. Никого нигде больше нет. Есть абсолютная тьма, тайна, что угодно: абсолютное отсутствие переживания. В этом нет истории. Во всем этом полностью отсутствует время или вневременность.
Кристоф: И так все время?
Карл: Это здесь и сейчас. Это то, что есть я.
Кристоф: Всегда?
Карл: Разрыва нет. Вот что я имею в виду. Оно никогда не спит и никогда не бодрствует и не имеет имени.
Сон, бодрствование – что бы ты ни называл, находятся внутри этого, но никогда в чем-то другом. Это отсутствие состояния, в котором проявляются все состояния. Само оно не имеет состояния. Это обманчивое состояние, или отсутствие состояния, внутри которого возникают все «я», «я есть» и «я есть такой-то и такой-то». Все это – реализация «я есть такой-то и такой-то»: состояние осознанности, состояние «я есть»-ности и состояние «я есть такой»-ности. Но все они проявляются внутри Сердца, пребывающего вне состояний, которому ни в каком смысле невозможно дать определение. С первым «я», с первым словом ты каждое утро создаешь все это заново.
Берта: Карл, я привела с собой несколько друзей, так что постарайся произвести на них хорошее впечатление. (смех)
Франческо: Пожалуйста!
Карл: Она меня предупреждает, что, если я этого не сделаю, она опять меня побьет. (смех) «Как ты смеешь быть плохим сегодня! Тебе бы лучше быть сегодня хорошим!» В противном случае я больше не смогу показаться в Амстердаме!
Берта: Да!
Карл: Ты напрашиваешься! Кто знает? Заходи! Заходи, Бразилия! Сначала зайди, потом сможешь оглядеться. Merci Beaucoup. Danke schön. (= спасибо) Чем могу помочь?
Миссис Анджелина: Без понятия!
Карл: Я тоже, так что мы в одной лодке. Я не знаю, как тебе помочь, и ты не знаешь, как тебе помочь. Звучит неплохо.
Анна: Карл, можно я начну с вопроса? Собственно говоря, я неоднократно задавалась вопросом, может ли пребывание в бытии…
Карл: Пребывание в бытии?
Анна: Пребывание в бытии, ну да, – может ли оно повлиять, или оказать воздействие, или еще что-нибудь в этом духе, на личностную структуру обычного человека?
Карл: Нет, не может, потому что больше не остается ничего личностного. Никогда не было.
Анна: Ты знаешь, что я имею в виду.
Карл: Я знаю, что ты имеешь в виду. Структура была, но личности не было. Вот и все. Что в таком случае это может изменить?
Анна: Не изменить, но оказать какое-то влияние, воздействие, потому что это взаимосвязанные вещи.
Карл: Не существует причинной взаимосвязи между Тем, которое есть сущность того, что ты есть, и Тем, которое является постижением этого. Ты не можешь оказать влияние. Здесь нет причины и следствия. Некоторые изменения возможны, но не благодаря этому. Кто бы ни говорил: «Благодаря этому что-то изменилось», – речь шла не о том.
Анна: Но это и не автоматический…
Карл: Побочный эффект?
Анна: Побочный эффект, да.
Карл: Заболевания? При заболевании просветлением? И у тебя наблюдаются побочные эффекты? Это то, чем в действительности является просветление – пробуждением от отождествленного сознания к неотождествленному. Из этого ты можешь сотворить побочные эффекты, – из этого отождествленного сознания в качестве личности, которое затем становится космическим сознанием. Тогда ты можешь сказать, что произошли энергетические изменения и прочие вещи, о которых можно говорить.
Об этом ты можешь говорить, но не о Том, потому что То пребывает вопреки всему, никогда «благодаря». Но все, что существует как следствие чего-то, сделанного тобою, садханы, самоисследования или еще чего-либо, позволившего тебе перейти от отождествленности к неотождествленности, от отделенности к единству, все, к чему ты можешь прийти, – об этом ты можешь говорить и испытывать побочные воздействия.
Анна: Но проявленность формы как таковой, коей мы все являемся в некотором смысле, – разве это, так сказать, не манипулируется автоматически?
Карл: Манипулируется автоматически? (смех) Какая здесь может быть автоматическая манипуляция? Понятия не имею, что это значит.
Анна: По большому счету никакой.
Карл: Только когда она не автоматическая, тогда это манипуляция. Если она автоматическая, то это уже не манипуляция. Они не согласуются друг с другом.
Анна: Тогда давай скажем «естественная».
Карл: Но когда она естественная, то манипуляции тоже нет. Когда она естественна, когда все естественно, то ничто ничем не манипулирует. Ты не можешь совместить две эти вещи.
«Манипуляция» – это концепция, берущая начало в идее о преимуществе «я-контролера», вслед за которой появляется представление о том, что все является твоим действием. Но все это идеи. Природа никогда не манипулирует природой, потому что не существует двух. Для манипулирования требуются двое.
Но поскольку есть только одна природа, она не может манипулировать собой. Поэтому здесь все останавливается. Когда есть только сознание, манипулированию приходит конец. Больше нет побочных эффектов. Нет воздействия одного на другое.
Анна: Мне просто кажется, что это что-то вроде видения проявленности и видения абсолютного сознания. Они не являются двумя, я знаю, и одновременно это – одно, а то – другое.
Карл: Это твоя концепция.
Анна: Еще одна концепция, да.
Карл: Сознание в какой угодно форме или образе по-прежнему остается сознанием, и сознание, не обладающее формой, – все то же сознание. Чистое сознание, осознанность, является простым триединством «я»-осознанности, «я есть»-ности и «я есть такой»-ности в качестве формы. Все это – сознание, которое является реализацией Того, которое есть Я.
Поэтому ты не можешь сказать, что во всей этой игре присутствует какое-то манипулирование. В определенном смысле даже взаимосвязей не существует, потому что ничто ни с чем не связано. Просто сознание в высшей степени непрерывно.
Анна: Но если взять паука и паутину, то по сути это одно и то же, и паутина может быть соткана тем или иным способом.
Карл: Однако нет никого, кто бы решал это. Это – безнаправленность Я. Существует свобода направленности, свобода воли, так что можно сказать, что это естественное плетение. Но ни в чем нет манипулирования, ни у чего нет направленности. Не существует вообще никакой воли, даже Божественной.
Анна: Все просто происходит, само собой.
Карл: Все есть, как оно есть. Но не благодаря кому-то, кто что-то хочет. Ты не можешь хотеть того, что хочешь, потому что желание появляется из этой тайны, которая не знает направленности. Ты можешь сказать, что тотальность этого момента диктует следующий момент, и момент за моментом диктуется этой тотальностью. Но не путем какого-то желания или понимания того, что надо делать. Не существует концепции того, как это должно быть. Оно просто реализует себя, момент за моментом, не зная, зачем. В этом нет «зачем».
Анна: И нельзя даже сказать «влияние».
Карл: Нет.
Анна: Что-то вроде сознательного бессознательного влияния.
Карл: Можно сказать, что существует кармическое сознание, вроде цепочки «действие-реакция», которую ты можешь проследить. Когда есть действие, существует реакция. Но То, которое есть действие, и То, которое есть реакция, не отличаются между собой. И в действии нет намерения, и нет реакции в реакции. Есть медитация «я есть»-ности в качестве медитирующего сознания. Это подобно постижению Того, которое есть Я. Но ни в чем нет никакого намерения.
Все это – Само-переживание, или Само-реализация; нет ничего, что не являлось бы этим. Я не может решить, как реализовывать себя. Эта беспомощность – сама твоя природа. Ты пребываешь в абсолютной беспомощности или безнадежности. Эта Бессамостность, не имеющая направленности, никогда не может решить, что произойдет в следующий момент.
Анна: Значит, это просто пребывание в беспомощности и все.
Карл: Да. Просто пойми – все, что есть, уже есть. Ничто не появляется и не уходит. Когда ничто не появляется и не уходит, когда нет рождения и смерти, все, что появляется и уходит, не появляется и не уходит. В таком случае, кому контролировать то, чего вообще нет?
Может быть, единственное, что способно умереть здесь и сейчас, – это идея «рождения», которая включает в себя идеи появления и ухода, умирания, смертного и бессмертного, бесконечного и конечного, – все это умирает в долю секунды, в которую ты видишь, что ничто никогда не рождалось, поэтому ничто никогда не умрет.
Но никто не может принять это. Потому что в ту долю секунды тебя больше нет. Эта личность живет, исходя из идеи о том, что была рождена и может умереть. Но в ту долю секунды ты видишь, что ничто никогда не случалось с тем, чем ты являешься, и никогда не случится, и ты понимаешь, что ты – нерожденный, поэтому для тебя не существует смерти. Потому что бытие никогда не возникает и никогда не исчезает. И что тогда? Это дзэн. Нет, дзадзэн.
Маттиас: Существует ли, несмотря на отсутствие намерения, определенный порядок в отбрасывании этих трех – «я», «я есть» и «я есть такой-то», или они исчезают одновременно?
Карл: Каждую ночь они исчезают вместе.
Маттиас: Но ты говоришь, что, во-первых, существует личностное сознание [поднимает большой, указательный и средний пальцы], или сознание в качестве воображаемой личности, затем следует универсальное сознание [поднимает большой и указательный пальцы], а затем идет «я» [поднимает большой палец], и я думал, что сначала…
Карл: Нет, собственно говоря, это не отбрасывание. Под «отбрасыванием» подразумевается, что ты видишь: нет ничего, что можно отбросить. Таким образом, в долю секунды отпадает представление о том, что что-то может быть отброшено. Для того чтобы что-то исчезло, оно должно родиться, но, как ты видишь, ничто не появлялось и ничто не исчезнет; это – тотальное отбрасывание. Это тотальное отбрасывание всех трех. Если ты говоришь о первом отбрасывании «я есть такой»-ности и переходу к «я есть», то все это происходит в сфере усилия, садханы, и взаимодействия с сознанием.
Маттиас: Но ведь чтобы познание произошло, в этом нет необходимости?
Карл: Необходимость тут ни при чем. Это никогда не происходит по необходимости. Правил тут нет. Это всегда уникально. Но я говорю тебе еще раз, что каждую ночь все это исчезает. Ты очень хорошо об этом знаешь.
Чарльз: Исчезает даже осознанность?
Карл: Да, конечно. Ты не можешь запомнить глубокий сон. Осознанность исчезает. Ты возвращаешься к Тому, которым ты являешься. Это естественно. Когда ты засыпаешь, ты умираешь в То, которым ты являешься. Позволь умереть тому, что может умереть, поскольку его никогда не было, и ты окажешься в том месте, которое и есть твоя природа, с которой ничего не происходит. Никогда. Каждый очень хорошо об этом знает. Здесь нет ничего нового, говорю тебе. Каждую ночь ты отправляешься к Тому, которое есть твоя природа.
Единственно обманчивая вещь заключается в том, что, когда ты просыпаешься, ты становишься тем, кто проснулся. Ты любишь то, что просыпается, ты вовлекаешься в это и таким образом становишься рожденным. Каждое утро ты порождаешь идею о том, что снова родился. В глубоком сне не остается никого, у кого была бы идея рождения или нерождения. В нем просто отсутствуют все вопросы.
Но каждое утро ты снова считаешь эту идею, эту безумную идею о том, что ты родился, реальной. Таким образом каждое утро шутка начинается заново! А потом целый день ты мечтаешь выбраться из нее! (смех)
Маттиас: Это правда, что должно произойти что-то несусветное, чтобы произошло постижение этого?
Карл: Конечно же, нет.
Маттиас: Ничего? Никакого переживания смерти, ничего ужасного?
Карл: Все это входит в сферу движения от «я есть такой»-ности к «я есть»-ности и обратно. Но это приходит и уходит. Этот пинг-понг существует всегда. Между отождествленностью и неотождествленностью существуют крайние переживания – любви, погружения во что угодно. «Что-то космическое вошло в меня, и я взорвался в звездную систему! А потом я вернулся. Я нашел жемчужину и теперь хочу ею поделиться!» (смех)
Маттиас: Я имею в виду не это. Я имею в виду экстремальную ситуацию, вроде аварии или того, о чем у тебя написано в книге.
Карл: Но каждую ночь с тобой происходит эта авария. Не переживай. Это исключительная авария, когда все исчезает прямо перед твоим носом, и ты снова оказываешься безо всякой склейки с чем-либо. Утром склейка снова просыпается. У тебя появляется представление о том, что ты существуешь. У тебя есть идея «существования». Ты снова приклеен к ней. И так ты влюбляешься в свое существование каждое утро. А ночью ты выпадаешь из него.
Таким образом, как я всегда говорю, сидючи здесь: ты не можешь не влюбляться в то, чем являешься, поскольку ты не отличаешься от того, что просыпается, от того, что находится прямо перед тобой. Ты не можешь не любить то, что ты есть. Ты должен быть тем, что ты есть, невзирая на любящего и возлюбленного, а не потому, что какой-то любящий и возлюбленный должны исчезнуть.
Это всегда будет повторяться. Каждое утро. А то ведь был Иисус, было такое количество мудрецов, был Будда и ему подобные – если бы все это действительно могло помочь познать себя, то не осталось бы ничего! А? Разве не так? Такое множество «я» сидит здесь, и ничего не помогает! По-прежнему все сидят здесь!
Маттиас: Меня тоже это удивляет. Такое количество мудрецов в Индии на протяжении столетий – и ничего не происходит.
Карл: Да и в Европе их немало! Пройдись по церквям, посмотри на статуи святых и праведников. Но в этом-то вся прелесть. Это невозможно контролировать знанием или незнанием. Это будет продолжаться вечно [поднимает пальцы и снова сжимает их в кулак, повторяет это несколько раз, что символизирует бесконечность движения между состояниями сознания]; из этого нет выхода. Подобно тому как, будучи Абсолютом, ты бесконечен, столь же бесконечна реализация. Ее ничто не остановит, потому что она никогда не начиналась. Так что же?!
Чарльз: [поднимая пальцы и затем сжимая их в кулак] И так снова и снова?
Карл: Не снова и снова. А одновременно! Непрерывный блок реализации. И ничто не появляется и не исчезает.
Чарльз: Кто это видит?
Карл: Видения нет. Ты – это То. В нем нет видения. Видение – это часть аспекта реализации, но в этом нет видения. Есть просто абсолютное пребывание Тем. Вот что подразумевается под «Я есть То». Все.
Что такое Карл? Ты, должно быть, шутишь!
Берта: Слушай, Карл, но ты ведь тоже просыпаешься по утрам.
Карл: Нет, нет, нет. Это неправда. Я никогда не просыпаюсь, потому что я никогда не впадал в сон.
Берта: Хорошо, сегодня вечером я приду и проверю!
(смех)
Карл: Ты увидишь спящим только это тело, но ты не увидишь Карла, как ты не видишь Карла и здесь. Ты видишь только телесный образ, вот и все. Идею об образе. Остальное тебе приходится домысливать. Тебе необходимо строить домыслы: вот Карл, он делает то-то и то-то. Что такое Карл? Подобная пространству сущность? Облако? Идея? Что есть Карл? Тело? Ты знаешь, кто такой Карл? Тогда ты знаешь меня.
Берта: Ну, я вижу твою психофизическую структуру.
Карл: Да, и ты принимаешь ее за Карла. Вот и все.
Берта: Ты называешь ее «Карлом».
Карл: Нет, я не называю ее «Карлом». Я называю ее «я-бифштексом». (ударяет себя по ноге) Это мой бифштекс. Но я не считаю его ошибкой. Я не совершаю ошибки, считая этот бифштекс собой, тем, что я есть. Он есть, так что наслаждайся. Не успеешь оглянуться – бытие слопает его.
Поэтому ничто не ложится спать ночью. Происходит простое отбрасывание этой идеи «тела», а затем идеи «я есть», после чего уходит осознанность. И за этим пребывает То, которым ты являешься, вне этого, вопреки этому. А утром оно снова просыпается. Потому что ты не можешь не проснуться.
Кристоф: Значит, это означает, что ты не теряешь сознание, когда засыпаешь?
Карл: Даже сознание отпадает, потому что даже сознание является частью этого.
Кристоф: Я не понимаю: ты теряешь сознание?
Карл: Нет, нет никого, кто мог бы потерять сознание. Есть только То, которым ты являешься, вне всякого переживания переживания или непереживания. Ни того, ни другого больше нет.
Кристоф: Но ты продолжаешь присутствовать?
Карл: Присутствия нет, потому что То, чем ты являешься, не имеет присутствия. Для присутствия требуются двое. Необходим тот, кто переживает присутствие. Никого нигде больше нет. Есть абсолютная тьма, тайна, что угодно: абсолютное отсутствие переживания. В этом нет истории. Во всем этом полностью отсутствует время или вневременность.
Кристоф: И так все время?
Карл: Это здесь и сейчас. Это то, что есть я.
Кристоф: Всегда?
Карл: Разрыва нет. Вот что я имею в виду. Оно никогда не спит и никогда не бодрствует и не имеет имени.
Сон, бодрствование – что бы ты ни называл, находятся внутри этого, но никогда в чем-то другом. Это отсутствие состояния, в котором проявляются все состояния. Само оно не имеет состояния. Это обманчивое состояние, или отсутствие состояния, внутри которого возникают все «я», «я есть» и «я есть такой-то и такой-то». Все это – реализация «я есть такой-то и такой-то»: состояние осознанности, состояние «я есть»-ности и состояние «я есть такой»-ности. Но все они проявляются внутри Сердца, пребывающего вне состояний, которому ни в каком смысле невозможно дать определение. С первым «я», с первым словом ты каждое утро создаешь все это заново.