Страница:
— Послушайте, никакого Ослика здесь нет! — воскликнул Мемега. — И прошу вас, оградите нас от этого ужасного дикого существа!
— Плевать на него, — сказал Ханаконда. — Идёмте, где тут у вас реактивное снаряжение? И вы двое тоже, — он кивнул Пшиглю и Квантику. — Вы тоже полетите с нами. Будете показывать дорогу.
— Куда? — не понял Квантик.
— Туда. — Ханаконда указал пальцем вверх. — На внешнюю оболочку. Туда, где вторая ракета землян. Хотим наведаться к ним в гости. Несмотря на то что они забыли нас пригласить…
Квантик дёрнулся, но в ту же секунду заклацали затворы автоматов, и четыре ствола упёрлись в затылки четверых сидевших за столом гномов. Выбора не было.
Глава двадцать восьмая
Лететь приходилось по касательной, потому что ледяной туннель в это время суток находился где-то над Большим Материковым проливом и продолжал смещаться в сторону полуострова Клушка. Догоняя время, стремительно уносящиеся огоньки-кометы скрылись за восточным горизонтом.
Вот впереди снова забрезжил вечер, стало светлее, внизу заблестела вода пролива. Вот стало совсем светло: они догнали вчерашний день, ещё только катившийся к вечеру на западе полуострова Клушка.
— Вверх, за мной, — скомандовал Квантик, и вереница комет-гномов круто рванулась вверх, прорезав слой облачности, словно рыхлый снег.
В сиянии светящегося газа, обволакивающего изнутри скалистую небесную твердь, стали видны обращённые книзу своими вершинами покрытые инеем каменные горы, ущелья и долины, сверкающие и искрящиеся в свете дня.
Зачарованные представившимся зрелищем, бандиты нарушили строй, беспорядочно разлетелись, и обер-атаман Пшигль сразу воспользовался этим. Оказавшись позади, вне поля их зрения, осторожно маневрируя, он подлетел к ближайшей фигуре и повернул краник подачи топлива. Двигатель зафыркал, давая первые сбои. Пшигль залетел со спины к другому бандиту и проделал с его реактивным ранцем ту же самую операцию.
— Эй! — закричал первый в переговорное устройство. — У меня мотор сломался! Я падаю!..
— Ай! — закричал второй. — Держите, держите меня скорее!!
В это время доблестный полицейский уже подлетал к третьему бандиту. Но тут третий, оказавшийся Ханакондой, повернулся к нему лицом.
— Пшигль! — прохрипел он в ярости. — Это Пшигль, стреляйте в него!
И он первый дал очередь из автомата, но, по счастью, его закрутило, и все пули пролетели мимо. Не долго думая Пшигль отстегнул ранец и полетел вниз, следом за Хорьком и Губошлёпом, которые продолжали вопить, обезумев от страха.
— Тише, вы! — прикрикнул на них обер-атаман. — Сейчас раскроются парашюты, ничего с вами не будет.
Воспользовавшись замешательством, Квантик тоже сделал движение, чтобы скинуть с себя ранец, но Ханаконда, зорко за ним следивший, сразу нацелил на него ствол автомата:
— Даже не пытайтесь, господин Квантик. С такого расстояния я не промахнусь.
Над головами Хорька и Губошлёпа хлопнули парашюты, и они сразу перестали вопить. Потягивая то одну, то другую лямку, Пшигль старался держаться от них поблизости. Автоматы эти двое в панике побросали, и теперь опытный полицейский намеревался взять их голыми руками.
Так оно и вышло. Едва коснувшись земли и не дав бандитам опомниться, Пшигль вылез из своего скафандра, снял с пояса наручники и щёлкнул замками на их запястьях. Наручников была только одна пара, поэтому Хорьку достался браслет на левую, а Губошлёпу на правую руку. Поднявшись, они сделали попытку побежать, но вышло так, что побежали они в разные стороны, тут же упали и завыли от боли.
Пшигль свинтил с их голов гермошлемы и скомандовал:
— А теперь вперёд, чуда морские. До ближайшего участка будете топать прямо в обмундировании. Придется, конечно, как следует попотеть, да уж ничего не поделаешь. Зато в каталажке обещаю вам холодный душ из шланга. Ну, живо!..
Они находились поблизости от Фантомаса. Вдалеке, за мокрым картофельным полем, уже виднелись первые городские застройки. Двое гномов в пузатых скафандрах и один в полицейской форме поплелись напрямик, увязая по щиколотку в черноземе.
Глава двадцать девятая
Время от времени кто-нибудь из этих двоих вспоминал, что нужно поесть, тогда он звал другого, и они вместе уминали порядочное количество содержимого всевозможных пластиковых бутылочек, тюбиков и брикетов. Потом Звёздочкин залезал в скафандр и отправлялся к расположенной в маленькой пещере радиостанции. Эта радиостанция, напомним, имела брошенную в расщелину проволочную антенну, поэтому оттуда можно было держать связь с находившимся в зоне риска экипажем сталкеров, сильно размножившимся за счёт нескольких переметнувшихся наблюдателей. Но поскольку вплоть до последних событий все посторонние радиосигналы в эфире глушились местным правительством, связи между сталкерами и двумя оставшимися на поверхности наблюдателями не происходило. Тем не менее Звёздочкин честно наведывался в пещеру после каждого приёма пищи и выходил в эфир с позывными.
В описываемое время эти двое как раз вспомнили об ужине и, расположившись в кают-компании, поглощали ёмкости с незатейливой космической пищей.
— Знаете, меня уже начинает беспокоить их отсутствие, — сказал Звёздочкин, обращаясь к своему ставшему чрезвычайно рассеянным приятелю. Если в ближайшее время они не появятся или не выйдут на связь, надо будет принять какие-то решительные меры.
— Мне кажется, что волноваться ещё рано, — возразил Баян. — Пускай пройдут хотя бы сутки, а уж там…
— Сутки? Сколько же они, по-вашему, отсутствуют?
— Ну, часа три или четыре…
— А трое суток не хотите?
— Трое суток?
— Конечно! С тех пор как они спустились, прошло уже более трех суток!
— Да что вы говорите! Вот что значит, позабыв обо всём, оседлать крылатого коня вдохновения!..
— Знаете что, дружище, — Звёздочкин похлопал писателя по плечу, — коню вдохновения тоже не мешало бы передохнуть; пора бы вам выйти из ракеты и прогуляться пешком. Разомнётесь, посмотрите по сторонам, в конце концов. Сейчас я иду, и вы тоже одевайтесь.
— Что ж, пожалуй, вы правы, — согласился Баян. — Я иду с вами.
Два наблюдателя благополучно добрались до пещеры, Звёздочкин подключился к радиостанции, настроился на нужную частоту и, к своему удивлению, не услышал в эфире противного гудения глушилок. Вместо этого в переговорные устройства ворвались отчаянные позывные:
— Ракета «СОВА» вызывает ракету «ЗиЛ»! Звёздочкин, отзовись!..
— Да! — крикнул Звёздочкин. — Я здесь! Я слушаю!
— Это мы! Задира! Липучка! — наперебой закричали Задира и Липучка.
— Что у вас случилось?
— Не у нас, у вас! Возвращайтесь в ракету! Закройтесь, включите защиту, никого не пускайте! Они летят к вам, они уже рядом!
— Чего-чего? — глупо сказал Звёздочкин и выглянул из пещеры.
Увиденное заставило его сказать «ой»: к ракете торопливо приближались пятеро гномов в скафандрах лунного образца.
— Что! Что случилось?!
— Они… они, кажется, уже здесь.
В наушниках стало тихо. Четверо из прибывших гномов поднялись по трапу, но пятый вдруг вырвался и побежал. По нему начали стрелять, и пули вокруг него взбивали маленькие фонтанчики пыли.
— Погодите… — сказал Звёздочкин. — Кажется, один из них бежит к нам.
— Будьте осторожны, они вооружены!
Звёздочкин совершенно растерялся, но тут гном закричал:
— Это я, Квантик! В ракете кто-нибудь остался?
— Нет, — ответил Звёздочкин. — В ракете никого нет.
Они были хорошо знакомы, поэтому представляться не было нужды. Узнав, что в ракете никого нет, Квантик вздохнул с облегчением.
— А программа возвращения уже введена в компьютер?
— Кажется, ещё нет. Задира, Липучка, что вы оставили в главном компьютере?
Задира и Липучка молчали. Им было стыдно признаться, что в главном бортовом компьютере они оставили диск с игрой в космические догонялки. Так они в последние часы коротали время, чтобы унять волнение в ожидании сигнала от «Дружка».
— В компьютере диск, который не имеет отношения к полёту, — сказала наконец Липучка.
В это мгновение из сопла в грунт ударили искры и пламя, включился прибор невесомости, и ракета стремительно взмыла ввысь. Набирая скорость, она пошла внезапными зигзагами, быстро удаляясь и превращаясь сначала в мечущийся из стороны в сторону факел, затем в выписывающую во тьме замысловатые узоры звездочку, а затем в едва заметную искорку, которая вскоре совсем растаяла в чёрной космической бездне.
— Куда же они полетели… — растерянно проговорил Квантик.
Потрясённые случившимся, остальные молчали.
Глава тридцатая
Вся собственность, присвоенная узурпатором за время его правления, возвращалась прежним владельцам, а сеть его знаменитых магазинов пускалась с торгов. Приобрести их выразил желание господин Скарабей, активно сотрудничавший, как оказалось, с Союзом вольномыслия. А поскольку теперь он был самым богатым гномом на Луне, конкурентов в этом деле у него не предвиделось.
В этот праздничный день никто не работал, царило всеобщее ликование, играли оркестры, а мороженое и лимонад раздавались на улицах бесплатно. Лунатикам всё это настолько понравилось, что День свободы и независимости решили отмечать ежегодно, а кое-кто предлагал даже и ежемесячно.
Когда стемнело, над Давилоном и другими крупными городами миллионами разноцветных огней вспыхнул салют.
Особых почестей были удостоены Квантик, Пшигль и Ослик, которые первыми не подчинились узурпатору, послали сигнал бедствия землянам, а затем возглавили повстанческое движение. В некоторых городах их именами назвали улицы: улица героя Квантика (бывшая Болотная), улица героя обер-атамана Пшигля (бывшая Кривая) и переулок героя Ослика (бывший безымянный).
Что касается последнего, то Ослик ничуть не обижался из-за того, что ему достался только безымянный переулок. Во-первых, он в глубине души переживал свою вину за взрыв ракеты по проекту «Космических поставок»: всё-таки он тогда поставил под угрозу жизнь и здоровье ни в чём не повинных членов экипажа. А во-вторых, он снова встретился со своим лучшим другом Карлушей и был абсолютно счастлив. Они рассказывали о себе и вспоминали прошлое, не разлучаясь ни на минуту до самого отлета. Во время расставания Ослик плакал, а Карлуша, стиснув зубы, рукавом вытирал глаза. Он дал себе слово никогда не плакать, но после старта подозрительно долго сидел запершись у себя в каюте.
Как-то незаметно, стараясь не привлекать к себе внимание, во дворце появились Злючкин и Ярило. Они разгипнотизировались одновременно со всеми, выпив по команде Маслёнки воды из-под крана. На вопросы они отвечали довольно вяло и неохотно. Они только пояснили, что работали в одной из местных академий наук, поскольку хотели вникнуть в проблему изнутри и больше узнать о достижениях лунной науки и техники. От ответа на вопрос, что же они всё-таки почерпнули из достижений лунной науки, Ярило и Злючкин уклонялись.
До отлёта состоялась пресс-конференция земных гномов. Им не пришлось спасать лунатиков, но они прилетели, готовые ко всему, и кто знает, как бы повернулись события, если бы развязка не наступила так быстро.
Сначала выступил командир экспедиции землян. Студент признался, что он сам, к сожалению, стал жертвой обмана со стороны Верховного Правителя и его приспешников. Во время торжественного банкета экипаж был отравлен гипнотическим порошком, после чего не имел ни малешей возможности вмешаться в происходящее. Но это даже хорошо, сказал Студент, что лунатики сами справились со своей бедой без посторонней помощи.
После этого корреспонденты различных средств информации начали задавать вопросы. Ниже приведены некоторые, наиболее типичные.
К о р р е с п о н д е н т к а. Егоза, журнал «Деловая смекалка». Вопрос к командиру экспедиции. Господин Студент, скажите, пожалуйста, что вы подумали в тот момент, когда получили с Луны радиограмму о случившемся здесь государственном перевороте?
С т у д е н т. К сожалению, полный текст радиограммы был нам неизвестен. Поломка антенны передатчика создавала препятствия для прохождения сигнала в эфире. Мы решили, что нужно лететь, а не раздумывать.
К о р р е с п о н д е н т к а. Стало быть, вы летели на свой страх и риск, не имея понятия о том, что здесь происходит?
С т у д е н т. Выходит, что так…
Дружные аплодисменты зала, новые корреспонденты, новые вопросы.
— …Господин Звёздочкин, нам известно, что на момент угона ракеты «ЗиЛ» бандитами вы являлись командиром этого корабля, а следовательно, материально ответственным лицом. Будет ли по возвращении на Большую Землю с вас взыскана стоимость ракеты и не собираетесь ли вы в связи с этим просить у наших властей политического убежища?
У Звёздочкина довольно-таки напуганный вид, он разводит руками, вопрос остаётся без ответа.
— …Вопрос к господам Карлуше и Пухляку: намерены ли вы в оставшееся до отлёта время продолжать рекламную кампанию по продвижению на рынок конструкции «велосипед» и макарон Скупердфильда?
Изобретатели пихают друг друга локтями, вопрос повисает и остаётся без ответа.
(Отснятый второпях рекламный ролик Скупердфильдовских макарон «Не долго думай, покупатель…» заполонил в эти дни все каналы телевидения. Пудл был в ярости и грозил Скупердфильду судебным преследованием.)
— …Господин Карлуша, как вы намерены распорядиться денежными средствами, непрерывно растущими на вашем банковском счету?
— Весь свой растущий счёт я передаю в полное распоряжение моего друга Ослика. Он здесь, в зале.
Прослезившийся Ослик поднимается и кланяется, раздаются аплодисменты, слышны крики «Браво!».
— Господин Пухляк, а вы? Вы тоже кому-нибудь передаёте?
— Держи карман шире. Надо много чего прикупить, денежки пригодятся. Да и вообще… неизвестно, как судьба повернётся. Всякого повидали…
Жиденькие хлопки, только для приличия.
В е д у щ и й. А вот звонок в студию от телезрителя. Фермер Орешек передаёт привет земным гномам и спрашивает, не желают ли они принять от него перед отлётом большой картофельный пирог, который он приготовит для них в дорогу.
О г о н ё к (приветливо машет рукой). Спасибо! Приходите провожать, вас обязательно пропустят! Привет!
К а р л у ш а. Мы тоже передаём привет Орешку, однажды он нас здорово выручил. Если господа Пудл и Циклоп сейчас нас видят и слышат, пусть они пришлют ему за наш счёт велосипед и мотоцикл.
Всеобщие аплодисменты, хотя никто ещё не знает, что такое «мотоцикл».
— …Господин Баян, мы слышали, что все записи вашего нового романа остались в ракете и улетели в неизвестном направлении. Что вы теперь будете делать?
— Благодарю вас, не беспокойтесь; я уже начал восстанавливать записи по памяти. У меня, знаете ли, по счастью, совершенно феноменальная память: все страницы до последней перед глазами, как живые. Кстати, я даже рад, что могу внести в текст необходимые исправления и добавления, которые непременно бы упустил, не представься мне такой неожиданный случай.
— Я литературный агент, вышлите мне файл вашей книги!
— Непременно, непременно.
Аплодисменты, по рукам идёт визитная карточка расторопного агента.
— …Вопрос к профессору Клюковке: как вам удалось обмануть всех и сбежать из надёжно охраняемого дворца? Вам кто-нибудь помогал?
Огонёк рассказывает историю побега, следуют другие вопросы, и аплодисменты, аплодисменты, аплодисменты…
Пресс-конференция затянулась до глубокой ночи, отвечать пришлось всем, даже «Дружку». Робот сбился на подробное изложение какой-то инструкции и его выключили.
К величайшему удивлению и радости изобретателей, о велосипеде не было сказано ни одного слова. Разоблачения, которого они так боялись, не последовало. Лунатикам вообще не пришло в голову, что здесь могло быть какое-то надувательство. Велосипед был запатентован по всем правилам, он оправдал ожидания — чего же ещё?
— А ничего, здорово вышло, — сказал Пухляк после того, как всё закончилось. — Мне, знаешь ли, понравилось быть изобретателем. Лёгкие деньги. Может, для них ещё что-нибудь изобрести? Ну лыжи или санки, например… у них ведь на лыжах никто не катается?
— Так ведь у них снега не бывает, — ответил Карлуша. — У них здесь зимой дождик моросит. Нужны им твои лыжи — как рыбе зонтик.
— Зонтик? — повторил Пухляк.
— Зонтик, — подтвердил Карлуша.
— А ты видел у кого-нибудь из них зонтик?
— Никогда.
— Зонтик!
— Зонтик…
— Зонтик!!!
— !!!
Утром ракета «СОВА» с пятнадцатью членами экспедиции и одним роботом на борту прошла через ледяной туннель, стартовала в космическое пространство и благополучно вернулась на Землю. Так закончилось второе путешествие на Луну Карлуши и его друзей.
ЭПИЛОГ
— Плевать на него, — сказал Ханаконда. — Идёмте, где тут у вас реактивное снаряжение? И вы двое тоже, — он кивнул Пшиглю и Квантику. — Вы тоже полетите с нами. Будете показывать дорогу.
— Куда? — не понял Квантик.
— Туда. — Ханаконда указал пальцем вверх. — На внешнюю оболочку. Туда, где вторая ракета землян. Хотим наведаться к ним в гости. Несмотря на то что они забыли нас пригласить…
Квантик дёрнулся, но в ту же секунду заклацали затворы автоматов, и четыре ствола упёрлись в затылки четверых сидевших за столом гномов. Выбора не было.
Глава двадцать восьмая
Ночной полёт. — Обер-атаман Пшигль действует как профессионал; доцент Квантик ведет себя как дилетант, потому что его обучали совсем другому
Не прошло и часа, как восемь фигур, облачённых в космические скафандры с реактивными ранцами, взмыли в чёрное ночное небо.Лететь приходилось по касательной, потому что ледяной туннель в это время суток находился где-то над Большим Материковым проливом и продолжал смещаться в сторону полуострова Клушка. Догоняя время, стремительно уносящиеся огоньки-кометы скрылись за восточным горизонтом.
Вот впереди снова забрезжил вечер, стало светлее, внизу заблестела вода пролива. Вот стало совсем светло: они догнали вчерашний день, ещё только катившийся к вечеру на западе полуострова Клушка.
— Вверх, за мной, — скомандовал Квантик, и вереница комет-гномов круто рванулась вверх, прорезав слой облачности, словно рыхлый снег.
В сиянии светящегося газа, обволакивающего изнутри скалистую небесную твердь, стали видны обращённые книзу своими вершинами покрытые инеем каменные горы, ущелья и долины, сверкающие и искрящиеся в свете дня.
Зачарованные представившимся зрелищем, бандиты нарушили строй, беспорядочно разлетелись, и обер-атаман Пшигль сразу воспользовался этим. Оказавшись позади, вне поля их зрения, осторожно маневрируя, он подлетел к ближайшей фигуре и повернул краник подачи топлива. Двигатель зафыркал, давая первые сбои. Пшигль залетел со спины к другому бандиту и проделал с его реактивным ранцем ту же самую операцию.
— Эй! — закричал первый в переговорное устройство. — У меня мотор сломался! Я падаю!..
— Ай! — закричал второй. — Держите, держите меня скорее!!
В это время доблестный полицейский уже подлетал к третьему бандиту. Но тут третий, оказавшийся Ханакондой, повернулся к нему лицом.
— Пшигль! — прохрипел он в ярости. — Это Пшигль, стреляйте в него!
И он первый дал очередь из автомата, но, по счастью, его закрутило, и все пули пролетели мимо. Не долго думая Пшигль отстегнул ранец и полетел вниз, следом за Хорьком и Губошлёпом, которые продолжали вопить, обезумев от страха.
— Тише, вы! — прикрикнул на них обер-атаман. — Сейчас раскроются парашюты, ничего с вами не будет.
Воспользовавшись замешательством, Квантик тоже сделал движение, чтобы скинуть с себя ранец, но Ханаконда, зорко за ним следивший, сразу нацелил на него ствол автомата:
— Даже не пытайтесь, господин Квантик. С такого расстояния я не промахнусь.
Над головами Хорька и Губошлёпа хлопнули парашюты, и они сразу перестали вопить. Потягивая то одну, то другую лямку, Пшигль старался держаться от них поблизости. Автоматы эти двое в панике побросали, и теперь опытный полицейский намеревался взять их голыми руками.
Так оно и вышло. Едва коснувшись земли и не дав бандитам опомниться, Пшигль вылез из своего скафандра, снял с пояса наручники и щёлкнул замками на их запястьях. Наручников была только одна пара, поэтому Хорьку достался браслет на левую, а Губошлёпу на правую руку. Поднявшись, они сделали попытку побежать, но вышло так, что побежали они в разные стороны, тут же упали и завыли от боли.
Пшигль свинтил с их голов гермошлемы и скомандовал:
— А теперь вперёд, чуда морские. До ближайшего участка будете топать прямо в обмундировании. Придется, конечно, как следует попотеть, да уж ничего не поделаешь. Зато в каталажке обещаю вам холодный душ из шланга. Ну, живо!..
Они находились поблизости от Фантомаса. Вдалеке, за мокрым картофельным полем, уже виднелись первые городские застройки. Двое гномов в пузатых скафандрах и один в полицейской форме поплелись напрямик, увязая по щиколотку в черноземе.
Глава двадцать девятая
Как легкомысленное времяпрепровождение Задиры и Липучки поставило под большой вопрос дальнейшую судьбу Жмурика, Тефтеля, Ханаконды и Росомахи
Прошла неделя с тех пор, как спасательная экспедиция земных гномов совершила посадку на лунной поверхности. И прошло три дня с тех пор, как астроном Звёздочкин и писатель Баян остались вдвоём в ракете наблюдателей. Наблюдать было нечего и, соответственно, передавать на Землю тоже было нечего. Но скучать им не приходилось: обе эти творческие натуры были целиком поглощены своей работой. Звёздочкин, пользуясь идеальными условиями для астрономических наблюдений — такими, как полное отсутствие облаков и вообще какой бы там ни было атмосферы, затрудняющей видимость, — проводил всё время у телескопа. Баян же продолжал неустанно испещрять страницу за страницей черновыми записями своего первого романа. И это было удивительно, потому что роман должен был создаваться прямо с натуры. То есть Баян намеревался описывать художественным словом ход экспедиции со всеми приключениями, опасностями и репликами героев. Однако Баян ничего подобного видеть и слышать не мог, потому что не выходил из ракеты и даже вообще редко поднимал голову от бумаги.Время от времени кто-нибудь из этих двоих вспоминал, что нужно поесть, тогда он звал другого, и они вместе уминали порядочное количество содержимого всевозможных пластиковых бутылочек, тюбиков и брикетов. Потом Звёздочкин залезал в скафандр и отправлялся к расположенной в маленькой пещере радиостанции. Эта радиостанция, напомним, имела брошенную в расщелину проволочную антенну, поэтому оттуда можно было держать связь с находившимся в зоне риска экипажем сталкеров, сильно размножившимся за счёт нескольких переметнувшихся наблюдателей. Но поскольку вплоть до последних событий все посторонние радиосигналы в эфире глушились местным правительством, связи между сталкерами и двумя оставшимися на поверхности наблюдателями не происходило. Тем не менее Звёздочкин честно наведывался в пещеру после каждого приёма пищи и выходил в эфир с позывными.
В описываемое время эти двое как раз вспомнили об ужине и, расположившись в кают-компании, поглощали ёмкости с незатейливой космической пищей.
— Знаете, меня уже начинает беспокоить их отсутствие, — сказал Звёздочкин, обращаясь к своему ставшему чрезвычайно рассеянным приятелю. Если в ближайшее время они не появятся или не выйдут на связь, надо будет принять какие-то решительные меры.
— Мне кажется, что волноваться ещё рано, — возразил Баян. — Пускай пройдут хотя бы сутки, а уж там…
— Сутки? Сколько же они, по-вашему, отсутствуют?
— Ну, часа три или четыре…
— А трое суток не хотите?
— Трое суток?
— Конечно! С тех пор как они спустились, прошло уже более трех суток!
— Да что вы говорите! Вот что значит, позабыв обо всём, оседлать крылатого коня вдохновения!..
— Знаете что, дружище, — Звёздочкин похлопал писателя по плечу, — коню вдохновения тоже не мешало бы передохнуть; пора бы вам выйти из ракеты и прогуляться пешком. Разомнётесь, посмотрите по сторонам, в конце концов. Сейчас я иду, и вы тоже одевайтесь.
— Что ж, пожалуй, вы правы, — согласился Баян. — Я иду с вами.
Два наблюдателя благополучно добрались до пещеры, Звёздочкин подключился к радиостанции, настроился на нужную частоту и, к своему удивлению, не услышал в эфире противного гудения глушилок. Вместо этого в переговорные устройства ворвались отчаянные позывные:
— Ракета «СОВА» вызывает ракету «ЗиЛ»! Звёздочкин, отзовись!..
— Да! — крикнул Звёздочкин. — Я здесь! Я слушаю!
— Это мы! Задира! Липучка! — наперебой закричали Задира и Липучка.
— Что у вас случилось?
— Не у нас, у вас! Возвращайтесь в ракету! Закройтесь, включите защиту, никого не пускайте! Они летят к вам, они уже рядом!
— Чего-чего? — глупо сказал Звёздочкин и выглянул из пещеры.
Увиденное заставило его сказать «ой»: к ракете торопливо приближались пятеро гномов в скафандрах лунного образца.
— Что! Что случилось?!
— Они… они, кажется, уже здесь.
В наушниках стало тихо. Четверо из прибывших гномов поднялись по трапу, но пятый вдруг вырвался и побежал. По нему начали стрелять, и пули вокруг него взбивали маленькие фонтанчики пыли.
— Погодите… — сказал Звёздочкин. — Кажется, один из них бежит к нам.
— Будьте осторожны, они вооружены!
Звёздочкин совершенно растерялся, но тут гном закричал:
— Это я, Квантик! В ракете кто-нибудь остался?
— Нет, — ответил Звёздочкин. — В ракете никого нет.
Они были хорошо знакомы, поэтому представляться не было нужды. Узнав, что в ракете никого нет, Квантик вздохнул с облегчением.
— А программа возвращения уже введена в компьютер?
— Кажется, ещё нет. Задира, Липучка, что вы оставили в главном компьютере?
Задира и Липучка молчали. Им было стыдно признаться, что в главном бортовом компьютере они оставили диск с игрой в космические догонялки. Так они в последние часы коротали время, чтобы унять волнение в ожидании сигнала от «Дружка».
— В компьютере диск, который не имеет отношения к полёту, — сказала наконец Липучка.
В это мгновение из сопла в грунт ударили искры и пламя, включился прибор невесомости, и ракета стремительно взмыла ввысь. Набирая скорость, она пошла внезапными зигзагами, быстро удаляясь и превращаясь сначала в мечущийся из стороны в сторону факел, затем в выписывающую во тьме замысловатые узоры звездочку, а затем в едва заметную искорку, которая вскоре совсем растаяла в чёрной космической бездне.
— Куда же они полетели… — растерянно проговорил Квантик.
Потрясённые случившимся, остальные молчали.
Глава тридцатая
Лунатики празднуют День свободы и независимости. — Улицы имени героев. Карлуша опять прощается с Осликом. — Последняя пресс-конференция
В последующие дни состоялись две большие пресс-конференции, транслировавшиеся по радио и всем телевизионным каналам. На первой из них представлявшие Союз вольномыслия г-да Квантик, Пшигль, Ослик, Сигма и Мемега, а также бывшие министры Фокс и Буравчик подводили итоги. Ещё ночью соль на заводах Дракулы перестали «обогащать» порошком, а те запасы, которые скопились на складах, пустили в обратную переработку. Но поскольку запасы провизии у населения и в магазинах всё ещё были сдобрены порошком, в воду продолжали добавлять нейтрализующее вещество.Вся собственность, присвоенная узурпатором за время его правления, возвращалась прежним владельцам, а сеть его знаменитых магазинов пускалась с торгов. Приобрести их выразил желание господин Скарабей, активно сотрудничавший, как оказалось, с Союзом вольномыслия. А поскольку теперь он был самым богатым гномом на Луне, конкурентов в этом деле у него не предвиделось.
В этот праздничный день никто не работал, царило всеобщее ликование, играли оркестры, а мороженое и лимонад раздавались на улицах бесплатно. Лунатикам всё это настолько понравилось, что День свободы и независимости решили отмечать ежегодно, а кое-кто предлагал даже и ежемесячно.
Когда стемнело, над Давилоном и другими крупными городами миллионами разноцветных огней вспыхнул салют.
Особых почестей были удостоены Квантик, Пшигль и Ослик, которые первыми не подчинились узурпатору, послали сигнал бедствия землянам, а затем возглавили повстанческое движение. В некоторых городах их именами назвали улицы: улица героя Квантика (бывшая Болотная), улица героя обер-атамана Пшигля (бывшая Кривая) и переулок героя Ослика (бывший безымянный).
Что касается последнего, то Ослик ничуть не обижался из-за того, что ему достался только безымянный переулок. Во-первых, он в глубине души переживал свою вину за взрыв ракеты по проекту «Космических поставок»: всё-таки он тогда поставил под угрозу жизнь и здоровье ни в чём не повинных членов экипажа. А во-вторых, он снова встретился со своим лучшим другом Карлушей и был абсолютно счастлив. Они рассказывали о себе и вспоминали прошлое, не разлучаясь ни на минуту до самого отлета. Во время расставания Ослик плакал, а Карлуша, стиснув зубы, рукавом вытирал глаза. Он дал себе слово никогда не плакать, но после старта подозрительно долго сидел запершись у себя в каюте.
Как-то незаметно, стараясь не привлекать к себе внимание, во дворце появились Злючкин и Ярило. Они разгипнотизировались одновременно со всеми, выпив по команде Маслёнки воды из-под крана. На вопросы они отвечали довольно вяло и неохотно. Они только пояснили, что работали в одной из местных академий наук, поскольку хотели вникнуть в проблему изнутри и больше узнать о достижениях лунной науки и техники. От ответа на вопрос, что же они всё-таки почерпнули из достижений лунной науки, Ярило и Злючкин уклонялись.
До отлёта состоялась пресс-конференция земных гномов. Им не пришлось спасать лунатиков, но они прилетели, готовые ко всему, и кто знает, как бы повернулись события, если бы развязка не наступила так быстро.
Сначала выступил командир экспедиции землян. Студент признался, что он сам, к сожалению, стал жертвой обмана со стороны Верховного Правителя и его приспешников. Во время торжественного банкета экипаж был отравлен гипнотическим порошком, после чего не имел ни малешей возможности вмешаться в происходящее. Но это даже хорошо, сказал Студент, что лунатики сами справились со своей бедой без посторонней помощи.
После этого корреспонденты различных средств информации начали задавать вопросы. Ниже приведены некоторые, наиболее типичные.
К о р р е с п о н д е н т к а. Егоза, журнал «Деловая смекалка». Вопрос к командиру экспедиции. Господин Студент, скажите, пожалуйста, что вы подумали в тот момент, когда получили с Луны радиограмму о случившемся здесь государственном перевороте?
С т у д е н т. К сожалению, полный текст радиограммы был нам неизвестен. Поломка антенны передатчика создавала препятствия для прохождения сигнала в эфире. Мы решили, что нужно лететь, а не раздумывать.
К о р р е с п о н д е н т к а. Стало быть, вы летели на свой страх и риск, не имея понятия о том, что здесь происходит?
С т у д е н т. Выходит, что так…
Дружные аплодисменты зала, новые корреспонденты, новые вопросы.
— …Господин Звёздочкин, нам известно, что на момент угона ракеты «ЗиЛ» бандитами вы являлись командиром этого корабля, а следовательно, материально ответственным лицом. Будет ли по возвращении на Большую Землю с вас взыскана стоимость ракеты и не собираетесь ли вы в связи с этим просить у наших властей политического убежища?
У Звёздочкина довольно-таки напуганный вид, он разводит руками, вопрос остаётся без ответа.
— …Вопрос к господам Карлуше и Пухляку: намерены ли вы в оставшееся до отлёта время продолжать рекламную кампанию по продвижению на рынок конструкции «велосипед» и макарон Скупердфильда?
Изобретатели пихают друг друга локтями, вопрос повисает и остаётся без ответа.
(Отснятый второпях рекламный ролик Скупердфильдовских макарон «Не долго думай, покупатель…» заполонил в эти дни все каналы телевидения. Пудл был в ярости и грозил Скупердфильду судебным преследованием.)
— …Господин Карлуша, как вы намерены распорядиться денежными средствами, непрерывно растущими на вашем банковском счету?
— Весь свой растущий счёт я передаю в полное распоряжение моего друга Ослика. Он здесь, в зале.
Прослезившийся Ослик поднимается и кланяется, раздаются аплодисменты, слышны крики «Браво!».
— Господин Пухляк, а вы? Вы тоже кому-нибудь передаёте?
— Держи карман шире. Надо много чего прикупить, денежки пригодятся. Да и вообще… неизвестно, как судьба повернётся. Всякого повидали…
Жиденькие хлопки, только для приличия.
В е д у щ и й. А вот звонок в студию от телезрителя. Фермер Орешек передаёт привет земным гномам и спрашивает, не желают ли они принять от него перед отлётом большой картофельный пирог, который он приготовит для них в дорогу.
О г о н ё к (приветливо машет рукой). Спасибо! Приходите провожать, вас обязательно пропустят! Привет!
К а р л у ш а. Мы тоже передаём привет Орешку, однажды он нас здорово выручил. Если господа Пудл и Циклоп сейчас нас видят и слышат, пусть они пришлют ему за наш счёт велосипед и мотоцикл.
Всеобщие аплодисменты, хотя никто ещё не знает, что такое «мотоцикл».
— …Господин Баян, мы слышали, что все записи вашего нового романа остались в ракете и улетели в неизвестном направлении. Что вы теперь будете делать?
— Благодарю вас, не беспокойтесь; я уже начал восстанавливать записи по памяти. У меня, знаете ли, по счастью, совершенно феноменальная память: все страницы до последней перед глазами, как живые. Кстати, я даже рад, что могу внести в текст необходимые исправления и добавления, которые непременно бы упустил, не представься мне такой неожиданный случай.
— Я литературный агент, вышлите мне файл вашей книги!
— Непременно, непременно.
Аплодисменты, по рукам идёт визитная карточка расторопного агента.
— …Вопрос к профессору Клюковке: как вам удалось обмануть всех и сбежать из надёжно охраняемого дворца? Вам кто-нибудь помогал?
Огонёк рассказывает историю побега, следуют другие вопросы, и аплодисменты, аплодисменты, аплодисменты…
Пресс-конференция затянулась до глубокой ночи, отвечать пришлось всем, даже «Дружку». Робот сбился на подробное изложение какой-то инструкции и его выключили.
К величайшему удивлению и радости изобретателей, о велосипеде не было сказано ни одного слова. Разоблачения, которого они так боялись, не последовало. Лунатикам вообще не пришло в голову, что здесь могло быть какое-то надувательство. Велосипед был запатентован по всем правилам, он оправдал ожидания — чего же ещё?
— А ничего, здорово вышло, — сказал Пухляк после того, как всё закончилось. — Мне, знаешь ли, понравилось быть изобретателем. Лёгкие деньги. Может, для них ещё что-нибудь изобрести? Ну лыжи или санки, например… у них ведь на лыжах никто не катается?
— Так ведь у них снега не бывает, — ответил Карлуша. — У них здесь зимой дождик моросит. Нужны им твои лыжи — как рыбе зонтик.
— Зонтик? — повторил Пухляк.
— Зонтик, — подтвердил Карлуша.
— А ты видел у кого-нибудь из них зонтик?
— Никогда.
— Зонтик!
— Зонтик…
— Зонтик!!!
— !!!
Утром ракета «СОВА» с пятнадцатью членами экспедиции и одним роботом на борту прошла через ледяной туннель, стартовала в космическое пространство и благополучно вернулась на Землю. Так закончилось второе путешествие на Луну Карлуши и его друзей.
ЭПИЛОГ
Жизнь лунатиков скоро вошла в привычную колею. Портреты узурпатора, красовавшиеся до этого в каждом доме, были уничтожены, и скоро все позабыли, как выглядел их Верховный Правитель.
И напрасно. Потому что многие дамочки, покупающие шляпки и шпильки в модном магазине курортного городка Сан-Комарика, были бы по-особенному приятно удивлены, узнав, что обслуживающий их столь обходительный старший приказчик — кругленький и гладкий, пахнущий одеколоном и всегда улыбающийся, говорящий нараспев, а иногда и нашептывающий в ухо обворожительные комплименты, — что этот гном и есть не кто иной, как господин Пупс, бывший Верховный Правитель подлунного мира, бывший злодей и самозванец.
Модные дамочки щедро одаривают господина Пуфика (а теперь его зовут именно так) чаевыми, которые тот аккуратно складывает в деревянную шкатулку из-под сигар, чтобы в выходные получить в обмен на них свои самые сокровенные удовольствия, которых он едва не лишился навсегда, став самым богатым, могущественным и… самым несчастным гномом на своей планете.
Конечно, такое положение вещей некоторым покажется несправедливым. Но так уж устроено, что при жизни почти никто не получает по заслугам. А часто выходит даже совсем наоборот.
Что же касается господина Пупса, то не такой уж он был неисправимый злодей. Вполне симпатичный гном. Только большие деньги и власть ненадолго его испортили.
Хозяином модного магазина является господин Крысс, то есть, как его теперь зовут, господин Пипс. Услышав впервые это имя, Пупс был совершенно ошеломлён.
— Что?! — закричал он. — Да как же вы посмели! Как это понимать: как насмешку или как злонамеренное издевательство?!
— Понимайте как хотите, — нагло заявил Крысс. — Пипс — это большая игра; а Пупс — это вообще непонятно что. Вот непонятно чего вы и достигли в своей жизни.
Пупс так и остался стоять с открытым ртом.
Свою «большую игру» новоявленный господин Пипс ведет на бирже с какими-то очень сомнительными ценными бумагами. За ним уже наблюдают секретные агенты страховой компании, и похоже, что его «большая игра» скоро закончится каталажкой. А у модного магазина появится новый хозяин, который никогда не будет обижать своего столь любимого покупателями приятного и обходительного старшего приказчика.
Хорёк и Губошлёп, которых обер-атаман Пшигль вовремя скрутил и доставил в полицейский участок, снова оказались на болоте. Они опять заготавливают клюкву и кормят комаров, но сами питаются вполне прилично, если, конечно, выполняют норму. Через год, при хорошем поведении, их обещают перевести на юг, где они будут круглый год выращивать парниковые ананасы, и эта радужная перспектива поддерживает их в упорной борьбе с непогодой, сыростью и кровососущими насекомыми.
Измученные до полного нервного истощения, Мига и Кролл наконец обрели долгожданный покой. В том смысле, что они устроились на постоянную работу и получили возможность полноценно отдыхать, не лязгая постоянно зубами от страха. Кролл, как опытный финансист и бывший управляющий делами Скарабея, нашёл себе работу в банке; Мига пока что работает посыльным в сыскной конторе, но имеет перспективу служебного роста вплоть до заведующего отделом.
До этого оба имели серьезный разговор с Фоксом, после которого вся история с их постыдными похождениями стала выглядеть так, будто они выполняли секретное задание, нарочно втеревшись в доверие к бандитам. И Фокс якобы держал ситуацию под контролем с самого начала.
Теперь Фокс имеет крупнейшее сыскное агентство с роскошным офисом в самом центре Давилона. У него-то Мига и служит посыльным, работая рядом с неразговорчивыми оперативниками — бывшими охранниками в серых трико.
Министр Пропаганды и Связи снова превратился в репортёра Буравчика. Возобновился выход его газеты «Правдивые расследования», тираж которой пришлось увеличить вдвое. А его передача «Момент секретности» стала выходить в лучшее эфирное время, с двумя повторами для тех, кто работает в вечернюю и ночную смены.
Помимо своей обычной захватывающей работы, связанной с расследованиями и разоблачениями, вечерами он работает над книгой «Четыре недели смуты. Хроника глазами очевидца». Разумеется, что он сам в этих воспоминаниях играет роль активнейшего деятеля сопротивления.
Изобретатель гипнотического порошка Кротик работает главным технологом на мыловаренном заводе Труппа. Из его химической лаборатории один за другим выходят удивительно хорошо пахнущие и замечательно пенящиеся сорта мыла. Для того чтобы Кротика не переманили к себе конкуренты, Трупп платит ему огромные деньги. Последний составленный им сорт банного мыла «В объятиях мечты» пользуется у гномов невиданной популярностью и обладает несомненным целительным эффектом.
Благодаря рекламному ролику, в котором модные изобретатели велосипеда призывали лунатиков покупать макароны Скупердфильда, дела этого скряги поначалу стремительно пошли в гору. Но жадина остается в проигрыше, потому что ему всегда мало. Чем больше он имеет, тем большего ему хочется, и так до бесконечности, до полного изнеможения.
Для того чтобы меньше платить своим рабочим, Скупердфильд начал незаметно подсыпать им в столовские обеды гипнотическую соль. Этой соли, которую всем было приказано уничтожить, у него сохранилось на складе несколько мешков.
Первое время ему это сходило с рук, но вот однажды утром он явился в свой офис и выпил свою обычную чашку кофе. Вскоре он почувствовал легкое головокружение и вдруг ощутил в себе беспричинную доброту и благостное расположение ко всем окружающим. Ему стало стыдно, что он бессовестно обирает своих ближних, ему захотелось немедленно сделать что-нибудь хорошее и правильное.
В этот момент в дверь постучали и к нему в кабинет вошли несколько рабочих представителей, юрист и нотариус. Переговоры были недолгими: Скупердфильд с радостью подписал новые расценки и льготы для своих рабочих на много лет вперед. Он даже прослезился от умиления. Потом он отправился на склад, самолично погрузил мешки с гипнотической солью на машину, доехал до ближайшего моста и сбросил их в реку.
Проснувшись на другой день, Скупердфильд всё вспомнил, и с ним едва не случился удар. Чтобы хоть отчасти возместить убыток, он изменил рецептуру, снизив тем самым себестоимость своих знаменитых макарон. Но покупатели сразу заметили перемену, и спрос на макароны резко упал. Скупердфильд немедленно вернулся к прежней рецептуре, но доверие к нему покупателей было подорвано, объём продаж катастрофически падал. В отчаянии он начал снижать цену на свою продукцию — до тех пор, пока она не стала убыточной. И вот только на этой критической точке доверие покупателей к его макаронам стало возвращаться, появился массовый спрос, и постепенно он сумел поднять цену до прежнего уровня.
И напрасно. Потому что многие дамочки, покупающие шляпки и шпильки в модном магазине курортного городка Сан-Комарика, были бы по-особенному приятно удивлены, узнав, что обслуживающий их столь обходительный старший приказчик — кругленький и гладкий, пахнущий одеколоном и всегда улыбающийся, говорящий нараспев, а иногда и нашептывающий в ухо обворожительные комплименты, — что этот гном и есть не кто иной, как господин Пупс, бывший Верховный Правитель подлунного мира, бывший злодей и самозванец.
Модные дамочки щедро одаривают господина Пуфика (а теперь его зовут именно так) чаевыми, которые тот аккуратно складывает в деревянную шкатулку из-под сигар, чтобы в выходные получить в обмен на них свои самые сокровенные удовольствия, которых он едва не лишился навсегда, став самым богатым, могущественным и… самым несчастным гномом на своей планете.
Конечно, такое положение вещей некоторым покажется несправедливым. Но так уж устроено, что при жизни почти никто не получает по заслугам. А часто выходит даже совсем наоборот.
Что же касается господина Пупса, то не такой уж он был неисправимый злодей. Вполне симпатичный гном. Только большие деньги и власть ненадолго его испортили.
Хозяином модного магазина является господин Крысс, то есть, как его теперь зовут, господин Пипс. Услышав впервые это имя, Пупс был совершенно ошеломлён.
— Что?! — закричал он. — Да как же вы посмели! Как это понимать: как насмешку или как злонамеренное издевательство?!
— Понимайте как хотите, — нагло заявил Крысс. — Пипс — это большая игра; а Пупс — это вообще непонятно что. Вот непонятно чего вы и достигли в своей жизни.
Пупс так и остался стоять с открытым ртом.
Свою «большую игру» новоявленный господин Пипс ведет на бирже с какими-то очень сомнительными ценными бумагами. За ним уже наблюдают секретные агенты страховой компании, и похоже, что его «большая игра» скоро закончится каталажкой. А у модного магазина появится новый хозяин, который никогда не будет обижать своего столь любимого покупателями приятного и обходительного старшего приказчика.
Хорёк и Губошлёп, которых обер-атаман Пшигль вовремя скрутил и доставил в полицейский участок, снова оказались на болоте. Они опять заготавливают клюкву и кормят комаров, но сами питаются вполне прилично, если, конечно, выполняют норму. Через год, при хорошем поведении, их обещают перевести на юг, где они будут круглый год выращивать парниковые ананасы, и эта радужная перспектива поддерживает их в упорной борьбе с непогодой, сыростью и кровососущими насекомыми.
Измученные до полного нервного истощения, Мига и Кролл наконец обрели долгожданный покой. В том смысле, что они устроились на постоянную работу и получили возможность полноценно отдыхать, не лязгая постоянно зубами от страха. Кролл, как опытный финансист и бывший управляющий делами Скарабея, нашёл себе работу в банке; Мига пока что работает посыльным в сыскной конторе, но имеет перспективу служебного роста вплоть до заведующего отделом.
До этого оба имели серьезный разговор с Фоксом, после которого вся история с их постыдными похождениями стала выглядеть так, будто они выполняли секретное задание, нарочно втеревшись в доверие к бандитам. И Фокс якобы держал ситуацию под контролем с самого начала.
Теперь Фокс имеет крупнейшее сыскное агентство с роскошным офисом в самом центре Давилона. У него-то Мига и служит посыльным, работая рядом с неразговорчивыми оперативниками — бывшими охранниками в серых трико.
Министр Пропаганды и Связи снова превратился в репортёра Буравчика. Возобновился выход его газеты «Правдивые расследования», тираж которой пришлось увеличить вдвое. А его передача «Момент секретности» стала выходить в лучшее эфирное время, с двумя повторами для тех, кто работает в вечернюю и ночную смены.
Помимо своей обычной захватывающей работы, связанной с расследованиями и разоблачениями, вечерами он работает над книгой «Четыре недели смуты. Хроника глазами очевидца». Разумеется, что он сам в этих воспоминаниях играет роль активнейшего деятеля сопротивления.
Изобретатель гипнотического порошка Кротик работает главным технологом на мыловаренном заводе Труппа. Из его химической лаборатории один за другим выходят удивительно хорошо пахнущие и замечательно пенящиеся сорта мыла. Для того чтобы Кротика не переманили к себе конкуренты, Трупп платит ему огромные деньги. Последний составленный им сорт банного мыла «В объятиях мечты» пользуется у гномов невиданной популярностью и обладает несомненным целительным эффектом.
Благодаря рекламному ролику, в котором модные изобретатели велосипеда призывали лунатиков покупать макароны Скупердфильда, дела этого скряги поначалу стремительно пошли в гору. Но жадина остается в проигрыше, потому что ему всегда мало. Чем больше он имеет, тем большего ему хочется, и так до бесконечности, до полного изнеможения.
Для того чтобы меньше платить своим рабочим, Скупердфильд начал незаметно подсыпать им в столовские обеды гипнотическую соль. Этой соли, которую всем было приказано уничтожить, у него сохранилось на складе несколько мешков.
Первое время ему это сходило с рук, но вот однажды утром он явился в свой офис и выпил свою обычную чашку кофе. Вскоре он почувствовал легкое головокружение и вдруг ощутил в себе беспричинную доброту и благостное расположение ко всем окружающим. Ему стало стыдно, что он бессовестно обирает своих ближних, ему захотелось немедленно сделать что-нибудь хорошее и правильное.
В этот момент в дверь постучали и к нему в кабинет вошли несколько рабочих представителей, юрист и нотариус. Переговоры были недолгими: Скупердфильд с радостью подписал новые расценки и льготы для своих рабочих на много лет вперед. Он даже прослезился от умиления. Потом он отправился на склад, самолично погрузил мешки с гипнотической солью на машину, доехал до ближайшего моста и сбросил их в реку.
Проснувшись на другой день, Скупердфильд всё вспомнил, и с ним едва не случился удар. Чтобы хоть отчасти возместить убыток, он изменил рецептуру, снизив тем самым себестоимость своих знаменитых макарон. Но покупатели сразу заметили перемену, и спрос на макароны резко упал. Скупердфильд немедленно вернулся к прежней рецептуре, но доверие к нему покупателей было подорвано, объём продаж катастрофически падал. В отчаянии он начал снижать цену на свою продукцию — до тех пор, пока она не стала убыточной. И вот только на этой критической точке доверие покупателей к его макаронам стало возвращаться, появился массовый спрос, и постепенно он сумел поднять цену до прежнего уровня.