Страница:
– Ага. Стало быть, звёздочек на небе станет больше.
– Да. Больше. Значительно больше.
– И ваш атлас потребует дополнений.
– Да. Значительных дополнений.
– А потом вы ещё немножко увеличите мощность телескопа.
– Возможно…
– И на небе появится ещё миллиардов сто звёздочек?
– Н-не знаю… Может быть, и больше…
Теперь Стекляшкин выглядел довольно обескуражено.
Огонёк вежливо кивнула в знак того, что она узнала всё, что хотела узнать. Наблюдавший за этим диалогом Знайка то и дело зажимал рот, чтобы не прыснуть со смеху.
– Пожалуй, я выйду сегодня погулять, – неуверенно сказал Стекляшкин. – Как там, на реке, готовятся?
Попив чаю с сухарём и поболтав ещё немного, Знайка и Огонёк собрались уходить. Но тут Стекляшкин хлопнул себя по лбу:
– Ах да! Чуть не забыл. С Луны сегодня поступила какая-то странная радиограмма.
– Интересно, – оживился Знайка. – Мне казалось, что передатчик у них давно уже не работает.
– Возможно, что как раз сейчас его ремонтируют и посылают пробные сигналы. Болтают какую-то чепуху и не отвечают на мои позывные.
– Давай послушаем.
Стекляшкин включил воспроизведение. После нескольких минут позывных «Земля, Земля, я Луна» следовал крайне бестолковый диалог, в котором некий Козлик взволнованно кричал Стекляшкину: «Не давайте им ничего! Если прилетят, не давайте ничего!..»
– Вы знаете этого Козлика? – спросила Огонёк.
– Да, – кивнул Знайка. – Это тот самый лунатик, с которым дружил Незнайка.
– Мне показалось, что он искренне чем-то обеспокоен.
– Похоже на то. Ума не приложу, что у них там стряслось. Может быть, им понадобились ещё какие-нибудь семена наших растений?
– Но почему же тогда этот Козлик просит ничего не давать?
– Знаете, дорогая коллега, там у них сложились очень странные отношения между коротышками. Многие думают только о том, как разбогатеть, то есть раздобыть как можно больше вещей и продуктов. Всё это у них можно обменивать на деньги, такие условные значки…
– Спасибо, что рассказываете мне содержание вашей книги «Экономика подлунного мира».
– Ах да, извините, ведь вы всё прекрасно понимаете.
– Мне только было не совсем понятно, почему на Луне дали всходы семена ваших «гигантских» растений. Наши ботаники долго пытались прорастить семена их «карликовых», но это удалось лишь в Земляном городе. Скорее всего, благодаря особым феноменальным свойствам этого места.
– Возможно, возможно, – согласился Знайка. – Возможно, вы правы, дорогая коллега. Надеюсь, что ситуация в ближайшее время прояснится и мы узнаем, кому и чего именно просил не давать господин Козлик… Стекляшкин, ты поедешь с нами на реку?
– Да, да, конечно, – засуетился Стекляшкин. – Только я потом, без вас. Я ещё должен прибраться, привести себя в порядок… Да и рано ещё, даже не стемнело.
– «Прибраться… Привести себя в порядок…» – Знайка покачал головой. – Это что-то новое.
Гости вышли из здания обсерватории и заняли свои места на сидении вездехода.
– Послушайте, вы, уважаемый коллега, – обернулась к Знайке Огонёк. – А что если мы сейчас отправимся в совершенно другое место? Здесь мы всё видели, а там обещаю вам нечто действительно необыкновенное. Ну, решайтесь быстрее…
Глава шестая
Глава седьмая
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
– Да. Больше. Значительно больше.
– И ваш атлас потребует дополнений.
– Да. Значительных дополнений.
– А потом вы ещё немножко увеличите мощность телескопа.
– Возможно…
– И на небе появится ещё миллиардов сто звёздочек?
– Н-не знаю… Может быть, и больше…
Теперь Стекляшкин выглядел довольно обескуражено.
Огонёк вежливо кивнула в знак того, что она узнала всё, что хотела узнать. Наблюдавший за этим диалогом Знайка то и дело зажимал рот, чтобы не прыснуть со смеху.
– Пожалуй, я выйду сегодня погулять, – неуверенно сказал Стекляшкин. – Как там, на реке, готовятся?
Попив чаю с сухарём и поболтав ещё немного, Знайка и Огонёк собрались уходить. Но тут Стекляшкин хлопнул себя по лбу:
– Ах да! Чуть не забыл. С Луны сегодня поступила какая-то странная радиограмма.
– Интересно, – оживился Знайка. – Мне казалось, что передатчик у них давно уже не работает.
– Возможно, что как раз сейчас его ремонтируют и посылают пробные сигналы. Болтают какую-то чепуху и не отвечают на мои позывные.
– Давай послушаем.
Стекляшкин включил воспроизведение. После нескольких минут позывных «Земля, Земля, я Луна» следовал крайне бестолковый диалог, в котором некий Козлик взволнованно кричал Стекляшкину: «Не давайте им ничего! Если прилетят, не давайте ничего!..»
– Вы знаете этого Козлика? – спросила Огонёк.
– Да, – кивнул Знайка. – Это тот самый лунатик, с которым дружил Незнайка.
– Мне показалось, что он искренне чем-то обеспокоен.
– Похоже на то. Ума не приложу, что у них там стряслось. Может быть, им понадобились ещё какие-нибудь семена наших растений?
– Но почему же тогда этот Козлик просит ничего не давать?
– Знаете, дорогая коллега, там у них сложились очень странные отношения между коротышками. Многие думают только о том, как разбогатеть, то есть раздобыть как можно больше вещей и продуктов. Всё это у них можно обменивать на деньги, такие условные значки…
– Спасибо, что рассказываете мне содержание вашей книги «Экономика подлунного мира».
– Ах да, извините, ведь вы всё прекрасно понимаете.
– Мне только было не совсем понятно, почему на Луне дали всходы семена ваших «гигантских» растений. Наши ботаники долго пытались прорастить семена их «карликовых», но это удалось лишь в Земляном городе. Скорее всего, благодаря особым феноменальным свойствам этого места.
– Возможно, возможно, – согласился Знайка. – Возможно, вы правы, дорогая коллега. Надеюсь, что ситуация в ближайшее время прояснится и мы узнаем, кому и чего именно просил не давать господин Козлик… Стекляшкин, ты поедешь с нами на реку?
– Да, да, конечно, – засуетился Стекляшкин. – Только я потом, без вас. Я ещё должен прибраться, привести себя в порядок… Да и рано ещё, даже не стемнело.
– «Прибраться… Привести себя в порядок…» – Знайка покачал головой. – Это что-то новое.
Гости вышли из здания обсерватории и заняли свои места на сидении вездехода.
– Послушайте, вы, уважаемый коллега, – обернулась к Знайке Огонёк. – А что если мы сейчас отправимся в совершенно другое место? Здесь мы всё видели, а там обещаю вам нечто действительно необыкновенное. Ну, решайтесь быстрее…
Глава шестая
Пончик убеждается, что маска зайчика ему мала, но хобот слона выглядит чересчур вызывающе, волк непрактичен, а маска хрюшки слишком легкомысленна
Оставшись один, Пончик немного перекусил, чтобы успокоиться, и стал готовиться к предстоящему мероприятию.
Он поднялся к себе в комнату, раскрыл огромный вещевой шкаф, который он называл гардеробом, и стал выкладывать на пол тёплые вещи.
Раздевшись до трусиков, он начал не спеша выбирать и натягивать на себя:
– кальсоны с верхней рубахой (из мягкого розового трикотажа);
– носки простые;
– носки шерстяные;
– тренировочные брюки;
– теплую мягкую рубашку;
– шерстяной пуловер;
– штаны с ватной прокладкой, на помочах;
– «водолазный» свитер.
Затем Пончик влез в валенки, достал из шкафа несколько карнавальных масок и некоторое время пристально их разглядывал.
Маски были сделаны из папье-маше, раскрашены красками и покрыты лаком. Они представляли слона, зайчика, хрюшку и серого волка.
Маску слона он отверг сразу, поскольку она имела свисающий до самого живота – похожий на шланг от пылесоса – резиновый хобот, который у всех чесались руки потрогать, а то и подёргать. Не говоря уже о том, что это было неприятно, маска была чересчур заметной и вызывающей, в то время как Пончик стремился не привлекать внимания к своей персоне.
С некоторых пор жители Цветочного города почитали его как местную достопримечательность и буквально не давали ему прохода. Такое обожание со стороны сограждан, приятное поначалу, постепенно стало казаться ему назойливым и обременительным. Пончик старался реже бывать на публике, а если и отправлялся куда-нибудь, то обязательно надевал солнцезащитные очки и прикрывался платочком, делая вид, что у него насморк. Он перестал здороваться с прежними своими друзьями и всё больше времени проводил в гордом одиночестве.
Такие изменения в его характере Пилюлькин называл «звездной болезнью», хотя она не имела ничего общего ни с медициной, ни со звездами.
Итак, маска слона никуда не годилась.
Зайчика он не примерял давным-давно и теперь, к своему огорчению, убедился, что лицо его сильно раздобрело и маска зайчика прикрывала разве что один нос.
Хрюшка была в самый раз, но Пончик отложил её по идеологическим соображениям. Для его теперешнего веса в обществе эта маска была чересчур легкомысленной и могла повредить его сильно возросшему авторитету.
Волк с выдающейся далеко вперед зубастой мордой был непрактичен: морда ограничивала обзор и мешала смотреть под ноги, не говоря уже о том, что во время еды маску пришлось бы поднимать на лоб, нарушая таким образом предполагаемое инкогнито.
Делать было нечего, приходилось пренебречь содержанием и вернуться к хрюшке. Решающее преимущество этой маски, помимо необъятных размеров, было ещё и в том, что при наличии розового пятачка, ушек, румяных щёк и прорезей для глаз она оставляла открытой нижнюю часть лица. То есть не чинила никаких препятствий поеданию угощений.
Натянув резинку на затылок и повертевшись перед зеркалом, Пончик нахлобучил на голову шапку, влез в толстый меховой тулуп, поднял воротник и обвязался пушистым шарфом. Надел болтающиеся из рукавов на резинках двойные варежки – и только теперь почувствовал себя экипированным «на все сто». Ему было тепло, удобно и уютно.
Пончик вышел из дому и подснежными ходами зашагал в сторону ухающего на месте гуляний оркестра.
Он поднялся к себе в комнату, раскрыл огромный вещевой шкаф, который он называл гардеробом, и стал выкладывать на пол тёплые вещи.
Раздевшись до трусиков, он начал не спеша выбирать и натягивать на себя:
– кальсоны с верхней рубахой (из мягкого розового трикотажа);
– носки простые;
– носки шерстяные;
– тренировочные брюки;
– теплую мягкую рубашку;
– шерстяной пуловер;
– штаны с ватной прокладкой, на помочах;
– «водолазный» свитер.
Затем Пончик влез в валенки, достал из шкафа несколько карнавальных масок и некоторое время пристально их разглядывал.
Маски были сделаны из папье-маше, раскрашены красками и покрыты лаком. Они представляли слона, зайчика, хрюшку и серого волка.
Маску слона он отверг сразу, поскольку она имела свисающий до самого живота – похожий на шланг от пылесоса – резиновый хобот, который у всех чесались руки потрогать, а то и подёргать. Не говоря уже о том, что это было неприятно, маска была чересчур заметной и вызывающей, в то время как Пончик стремился не привлекать внимания к своей персоне.
С некоторых пор жители Цветочного города почитали его как местную достопримечательность и буквально не давали ему прохода. Такое обожание со стороны сограждан, приятное поначалу, постепенно стало казаться ему назойливым и обременительным. Пончик старался реже бывать на публике, а если и отправлялся куда-нибудь, то обязательно надевал солнцезащитные очки и прикрывался платочком, делая вид, что у него насморк. Он перестал здороваться с прежними своими друзьями и всё больше времени проводил в гордом одиночестве.
Такие изменения в его характере Пилюлькин называл «звездной болезнью», хотя она не имела ничего общего ни с медициной, ни со звездами.
Итак, маска слона никуда не годилась.
Зайчика он не примерял давным-давно и теперь, к своему огорчению, убедился, что лицо его сильно раздобрело и маска зайчика прикрывала разве что один нос.
Хрюшка была в самый раз, но Пончик отложил её по идеологическим соображениям. Для его теперешнего веса в обществе эта маска была чересчур легкомысленной и могла повредить его сильно возросшему авторитету.
Волк с выдающейся далеко вперед зубастой мордой был непрактичен: морда ограничивала обзор и мешала смотреть под ноги, не говоря уже о том, что во время еды маску пришлось бы поднимать на лоб, нарушая таким образом предполагаемое инкогнито.
Делать было нечего, приходилось пренебречь содержанием и вернуться к хрюшке. Решающее преимущество этой маски, помимо необъятных размеров, было ещё и в том, что при наличии розового пятачка, ушек, румяных щёк и прорезей для глаз она оставляла открытой нижнюю часть лица. То есть не чинила никаких препятствий поеданию угощений.
Натянув резинку на затылок и повертевшись перед зеркалом, Пончик нахлобучил на голову шапку, влез в толстый меховой тулуп, поднял воротник и обвязался пушистым шарфом. Надел болтающиеся из рукавов на резинках двойные варежки – и только теперь почувствовал себя экипированным «на все сто». Ему было тепло, удобно и уютно.
Пончик вышел из дому и подснежными ходами зашагал в сторону ухающего на месте гуляний оркестра.
Глава седьмая
Как Незнайка впервые вышел на лед, а Шпунтик вырос в собственных глазах и глазах окружающих. Что случилось, когда часы били полночь
Близилось начало новогоднего бала в Зелёном городе. К Центральной площади со всех сторон стекались ручейками весёлые, пёстро разодетые стайки малышек.
Синеглазка и Снежинка, оставив малышей в гостиной, с обеда заперлись в спальне, и оттуда доносилось их щебетание, звяканье ножниц и шуршание бумаги.
Наконец, когда на улицах началось шумное оживление, они вышли и продемонстрировали результаты своего труда – карнавальные платья. Синеглазка представляла фею с волшебной палочкой, а Снежинка – снегурочку.
– Знаешь, дорогая, – продолжала тараторить Снежинка, – в прошлом году на бал явились сразу три снегурочки. Боюсь, как бы и на этот раз какие-нибудь глупые клушки не вырядились снегурочками.
– Но ведь любая из них может рассуждать точно так же, – резонно заметила Синеглазка.
– Нет, не может! – топнула ногой Снежинка. – Разве они похожи на снегурочек? У одной рыжие волосы торчком, другая толстая, как кубышка, а третья…
– Ах, нельзя же быть такой злючкой, дорогая, я тебя умоляю. Если хочешь быть снегурочкой – будь ею.
– Конечно, буду, и никого не спрошу. У меня и волосы, и даже имя очень похожие. Правда, малыши?
Винтик, Шпунтик и Незнайка охотно с ней согласились и даже расхвалили её роскошные волосы.
– Вот видишь! – обрадовалась Снежинка. – Все говорят.
Синеглазка полезла в сундук и достала три карнавальные маски для малышей. Винтику достался клоун, Шпунтику – медведь, а Незнайке – зайчик. У клоуна был красный нос и рот до ушей; медведь был сделан из плюша, надевался на голову и был совсем как настоящий; у зайчика торчали два белых зуба, а над головой высилась пара великолепных ушей.
– Замечательно! Вам очень идёт! – захлопали в ладоши малышки. – Только вы, господин Шпунтик, будьте осторожны: ваш медведь в темноте может напугать до смерти кого угодно.
Глядя друг на друга, малыши довольно посмеивались. Шпунтик подошел к зеркалу и грозно зарычал на своё отражение. Синеглазка сказала, что если он намерен в самом деле кого-нибудь напугать, то она сейчас же поменяет ему медведя на зелёного лягушонка. Винтик и Незнайка тотчас расквакались, а Шпунтик прекратил рычать.
Угомонившись и сунув ноги в валенки, компания высыпала наружу и направилась к центру.
По мере приближения, над домами, кустами и деревьями замаячило какое-то волшебное сияние. Не отвечая на вопросы, малышки только загадочно улыбались.
Зелёный город представлял собою широкую пологую воронку, в центре которой находился пруд и окружающая его главная городская площадь. Поэтому все дороги по направлению к центру имели заметный уклон. Шаг поневоле ускорялся, а по накатанным ледяным дорожкам пешеходы пролетали прямо-таки молниеносно.
Сияние становилось всё заметнее, и через несколько минут они вышли за последний ряд домов и замерли на кромке небольшого обрывчика.
То, что открылось их глазам, было достойно удивления и восхищения. Огромный ледяной замок, будто выложенный прозрачной мозаикой, ярко лучился изнутри, расцвечивая всё вокруг разноцветными узорами. Это происходило из-за того, что расположенная внутри ёлка теперь была обвита слепящей электрической гирляндой, которая и давала поразительный эффект свечения льда.
Вокруг замка, на отполированной до зеркального блеска поверхности катка, появились первые, наиболее умелые малышки на коньках. Они с изяществом выписывали на льду замысловатые фигуры, вертелись волчком и плавно скользили на одной ноге, красиво раскинув руки. Все остальные, не столь искусные любительницы катания, пока ещё стояли на снегу или сидели на лавочках, с завистью и восхищением глядя на своих подруг.
Центральную площадь широким кольцом опоясывали лавки, магазины, столовые, кинотеатры и другие необходимые для жизни города заведения. Сегодня во всех витринах сияла иллюминация, а угощения выставлялись прямо на улицу, на специально сколоченные для этой цели лотки. Синеглазка и Снежинка отдали на один из таких лотков принесенные с собой свёртки. В этот день все приносили из дома что-нибудь вкусное, чтобы другие могли попробовать, а они в свою очередь тоже чем-нибудь угоститься.
Но вот наконец все желающие кататься высыпали на лёд и под музыку плавно закружились вокруг замка. Тем, которые не катались, тоже было чем заняться: на площади вокруг катка были устроены качели, карусели, «гигантские шаги» и другие забавы.
Все малышки были разодеты в карнавальные костюмы, и Снежинка сразу приметила среди них нескольких снегурочек. Впрочем, каждая мастерила свой наряд по собственному вкусу, и ни одна не была похожа на другую. Это обстоятельство Снежинку с ними примирило, тем более что она всё-таки оказалась самой красивой.
Приглядевшись, здесь можно было также заметить нескольких фей, нескольких снежных королев, нескольких русалок и четырёх совершенно одинаковых восточных красавиц. Все они первое время поглядывали друг на дружку, поджав губы, но постепенно, разгорячившись и повеселев, перестали сердиться и при встрече только приветливо улыбались.
– Послушайте, а хотя бы один Дед Мороз у вас будет? – поинтересовался Винтик.
– Нет, – с сожалением призналась Синеглазка. – У нас не будет. Дед Мороз у малышей в Змеевке, а у нас только снегурочки. Пойдемте покатаемся на катке.
Они сели на лавочки и стали примерять коньки из расставленных рядом ящиков. Коньки крепились к валенкам ремешками, поэтому выбрать себе подходящие не составляло труда. Все, кроме Незнайки, быстро нацепили коньки и вышли на лёд.
– Эй, что же вы застряли! – крикнула ему Синеглазка.
Она подъехала к Незнайке, который сосредоточенно копался в ящике, надеясь, что про него забудут. Ему было стыдно признаться, что он совсем не умеет кататься на коньках. Зимой он всё больше носился на санках с гор, за компанию мог покататься на лыжах, но приближаться к катку побаивался.
– Вот, берите эти, они вам подойдут. – Синеглазка достала из ящика коньки. – Садитесь, я помогу… Вот и всё, пойдёмте.
Она взяла Незнайку за руку и потянула на лёд. Но как только он шагнул с рыхлого снега на скользкую поверхность катка, ноги его тотчас улетели вперед, а сам он шлёпнулся назад, едва не уронив спутницу.
– Ну вот! Вы что же, первый раз на льду? Если бы я вас не держала, вы могли разбить себе голову!
Подъехала Снежинка, они вместе подняли Незнайку и взяли его с двух сторон под руки.
– Раз так, давайте потихонечку учиться, – сказала Синеглазка. – Стыдно быть таким знаменитым и не уметь кататься на коньках. Хорошо ещё, что в маске вас здесь пока никто не признал. Делайте, как мы… так, так… осторожно, правильно…
После нескольких кругов Незнайку отпустила сначала Снежинка, а потом и Синеглазка. А ещё через несколько кругов он мог уже скользить не хуже других, пытаясь иногда даже выполнить довольно крутой поворот или пройтись «змейкой» между арками ледяного дворца.
Время от времени мимо Незнайки, наклонившись вперёд, как заправский гонщик, и заложив руки за спину, проносился Винтик в своей яркой клоунской маске. Оба механика были игроками городской хоккейной команды, причём Винтик был нападающим, а Шпунтик – вратарем. Этих двоих не надо было учить кататься.
Когда Винтик сделал с десяток кругов и подошёл к одному из лотков выпить водички, кто-то сзади слегка похлопал его по плечу.
– А я вас узнала, – сказала малышка, представлявшая таинственную незнакомку в черной полумаске и плаще-домино. – Вы нам здорово помогли сегодня днём, спасибо.
– Я вас тоже узнал. – Винтик поднял маску на лоб. – Вы – Стрелка. Хорошо у вас это всё получилось…
– Нравится?
Винтик протянул малышке стакан подогретой брусничной воды. Оба одновременно отхлебнули.
– Как же вы меня узнали?
– Если на балу всего три малыша, нетрудно отличить одного от другого, даже если они в масках.
– А мне показалось, что нас никто не замечает.
– Размечтались. Скажу вам по секрету, что многие только на вас и смотрят. Не на вас одного, конечно… А вот вы, господин Винтик, меня даже не заметили.
– Я вас сразу узнал по голосу… Сначала по голосу, а потом и так, вообще.
– Вы хорошо катаетесь. Наверное, участвуете в соревнованиях?
– Нет, просто играю в хоккей. Скажите, а почему к вам не приходят малыши из Змеевки?
– Да потому, что им запретили сюда приходить. Раньше мы приглашали тех, которые посмирнее, но и они каждый раз умудрялись выкинуть что-нибудь безобразное. Одной малышке залепили в глаз снежком так, что она едва не окосела, другой напихали снега за шиворот, и она заболела воспалением лёгких. А Медунице пришлось лечить собственную ногу из-за того, что один такой хулиган толкнул её на катке. За змеевских малышей вы не беспокойтесь, они сейчас устраивают на реке сражение. С утра всем городом строят снежные укрепления, а вечером одна половина их защищает, а другая – штурмует. У них это называется «взятие снежной крепости».
– Здорово, – сказал Винтик. – Я им даже немножко завидую.
– В таком случае можете позавидовать и тем, которые после столь диких развлечений поступают в нашу больницу с ушибами, переломами и сотрясениями. Пойдемте лучше покатаемся на карусели. Я залезу в космическую ракету, а вы садитесь на лошадку, идёт?
В это время Незнайка, порядком уставший для первого раза, присел на покрытую соломенными тюфяками лавочку. К нему подъехала Снежинка и до того как остановиться, расставив ноги, закружилась на месте.
– К вам можно подсесть?
Незнайка сделал приглашающий жест рукой.
– А вы уже делаете успехи, – похвалила его Снежинка, болтая ногами.
– Да, знаете ли, за последнее время немножко разучился. А теперь вспомнил.
– Стало быть, вы раньше умели?
Незнайка сделал движение, которое можно было истолковать как угодно, и сменил тему:
– Что-то я не вижу Винтика и Шпунтика; не знаете, куда они запропастились?
– Конечно знаю. Господин Винтик на карусели, а господин Шпунтик разгуливает на ходулях. На ходулях вы тоже раньше умели?
Мимо них проскользнула Синеглазка, и Незнайке показалось, что она чем-то расстроена и специально не смотрит в их сторону.
– Знаете, – сказал он Снежинке, – я пойду ещё немножко покатаюсь.
– Что ж, покатайтесь немножко. А то я вижу, что некоторым очень завидно из-за того, что я с вами разговариваю.
Незнайка догнал Синеглазку и поехал рядом. Они постепенно разговорились, и обоим очень захотелось взяться за руки, но Синеглазка ждала, когда первым это сделает Незнайка, а тот, понятное дело, трусил.
Шпунтик действительно увлёкся хождением на ходулях. Это оказалось вовсе не так трудно, как представляется со стороны. Не прошло и десяти минут, как он уже уверенно ходил, стоял и даже подпрыгивал на высоких деревянных рейках с приколоченными для ног брусками. Шпунтик сам по себе был низеньким коротышкой, поэтому хождение на ходулях доставляло ему особенное удовольствие.
– Посторонись, мелочь пузатая! – кричал он, вышагивая за пределы специально отведённой площадки.
В конце концов он увяз в снегу и решил, что для первого раза достаточно.
Незадолго до полуночи музыка стихла, катание прекратилось, все разошлись, сбились стайками и стали дожидаться боя часов и фейерверка. Незнайка, Синеглазка, Снежинка, Стрелка, Винтик и Шпунтик тоже уселись вместе, тесно прижавшись, на одной лавочке. Неожиданно позади раздался знакомый голос:
– Так-так-так… Всем хорошо, всем весело, и никто не ждёт едва не заруливших в овраг одиноких путников…
Обернувшись, все так и ахнули.
– Клюква! – закричала Стрелка и вскочила с места.
Клюковка-Огонёк обняла подругу, и они расцеловались.
– Знайка?.. – не веря собственным глазам, выдохнули разом Незнайка, Винтик и Шпунтик, но тут же подскочили и, скинув маски, радостно закричали и запрыгали вокруг него: – Знайка! Знайка!
Знайка смущённо поправил очки и сказал:
– Здорово, братцы. Решил вот посмотреть, как вы тут… и вообще…
В этот момент из динамиков раздался бой часов и со всех сторон ударил, вспыхнул, зашипел и закружился фейерверк – рассыпающиеся вихри огненных искр на вертушках.
– Ура-а-а!!! – закричали все разом, бросились обниматься и поздравлять друг дружку с наступившим Новым годом.
Незнайка тоже сгоряча обнял Синеглазку и, неожиданно для себя, поцеловал.
– Что вы делаете! – испуганно прошептала малышка и отстранилась. – Никогда так больше не делайте, это нехорошо. Обещаете?
Незнайка неопределенно пожал плечами.
– И перестаньте глупо улыбаться! – рассердилась вдруг Синеглазка. – Вы, наверное, делаете так со всеми, чтобы после рассказывать.
– Нет, честное слово, я никогда раньше… Вы мне правда очень нравитесь.
– Хорошо, так и быть, я вам поверю. Вы мне тоже нравитесь. Только не думайте задирать нос, я вовсе не собираюсь бегать за вами, как другие.
– А я и не думаю, – искренне заверил её Незнайка.
После того как отшумел фейерверк, снова заиграла музыка и все пришло в движение. Знайка и Огонёк тоже надели коньки и раздобыли себе маски. Но, прежде чем они успели обернуться вороном и рыжей лисичкой, некоторые смогли заметить на лице Знайки следы от помады – в точности такой, какой подкрасила себе губы Огонёк…
Знайка хорошо катался; жители Цветочного города часто могли видеть, как он, стремительно и в то же время плавно, уверенно взмахивая руками, несётся на беговых коньках, погружённый в свои мысли.
Но сегодня он был не один, под руку его держала рыжая лисичка, которую он минуту назад впервые назвал по имени, вместо обычно принятого у них в общении «дорогая коллега».
Даже строгая Медуница важно и не спеша скользила по кругу в сопровождении двух нянечек. И хотя она предупреждала всех о «неизбежном травматизме, к которому приводят подобные мероприятия», всё же не смогла отказать себе в удовольствии покататься. Тем более что, по её предварительным наблюдениям, малышей здесь было всего трое и вели они себя вполне прилично.
Осмелев, Медуница закатилась под арку дворца, остановилась и, задрав голову, стала разглядывать украшенную игрушками и обвитую электрической гирляндой елку. Тут ей показалось, что внизу, под ёлкой, в густых колючих лапах что-то шевелится. Она приблизилась, раздвинула ветки, нагнулась, вглядываясь через очки в полумрак, и сказала неуверенно:
– Кто здесь?..
В ответ послышалось глухое ворчание, а в следующее мгновение у самого её носа возникла плюшевая медвежья морда.
– Ррр-рр-рр-ррр!.. – грозно сказала морда.
Несколько секунд Медуница смотрела на неё, широко раскрыв глаза, а затем, взмахнув руками, с пронзительным криком «Медведь! Медведь!..» упала навзничь и с необычайной быстротой на четвереньках выбежала из замка.
Её подняли на ноги и окружили.
Чувствуя, что шутка не совсем удалась, Шпунтик вылез из-под ёлки и сел на лавочку в стороне, дожидаясь, что будет дальше.
Докторша держалась за левую руку и беспрестанно охала. Запястье распухло и болело; необходимо было срочно отвезти её в больницу и наложить тугую повязку.
Винтик подогнал «Метелицу» прямо на лёд катка, Медуницу и нянечек усадили в кабину, и снегоход тотчас сорвался с места.
В это время в больнице, как мы помним, коротал время один-единственный пациент по имени Шурупчик. Его палата стараниями нянечек и посетителей была украшена пахучими еловыми ветками и бумажными гирляндами, перед кроватью стоял телевизор, а стол и тумбочка были заставлены угощениями.
Заслышав гудение приближающегося снегохода, он вскочил с кровати и выбежал на порог, чтобы встретить Винтика и похвастать перед ним усовершенствованиями, которые придумал и воплотил здесь за истекшие сутки.
Однако поначалу вместо Винтика он увидел вылезавшую из кабины Медуницу, которую с двух сторон заботливо поддерживали нянечки и которая немедленно ему закричала:
– Больной, что вы себе позволяете! Сейчас же вернитесь в палату, вам противопоказан холод!
Шурупчик вернулся в кровать, а Медуницу повели в процедурный кабинет, где нужно было срочно наложить на руку повязку, а может быть, даже и гипс.
Винтик подсел было к Шурупчику, но тут появились нянечки и пожаловались, что не могут открыть в больнице ни одну дверь.
Шурупчик расплылся в самодовольной улыбке. Он поднялся с кровати и начал демонстрировать плоды своей технической мысли. Его решение было остроумным и эффектным, однако практическое его воплощение повергло Медуницу в ужас: все двери, окна, шкафчики с медикаментами, краны и даже крышка на унитазе открывались посредством хлопка в ладоши, на который реагировали настроенные специальным образом датчики.
Синеглазка и Снежинка, оставив малышей в гостиной, с обеда заперлись в спальне, и оттуда доносилось их щебетание, звяканье ножниц и шуршание бумаги.
Наконец, когда на улицах началось шумное оживление, они вышли и продемонстрировали результаты своего труда – карнавальные платья. Синеглазка представляла фею с волшебной палочкой, а Снежинка – снегурочку.
– Знаешь, дорогая, – продолжала тараторить Снежинка, – в прошлом году на бал явились сразу три снегурочки. Боюсь, как бы и на этот раз какие-нибудь глупые клушки не вырядились снегурочками.
– Но ведь любая из них может рассуждать точно так же, – резонно заметила Синеглазка.
– Нет, не может! – топнула ногой Снежинка. – Разве они похожи на снегурочек? У одной рыжие волосы торчком, другая толстая, как кубышка, а третья…
– Ах, нельзя же быть такой злючкой, дорогая, я тебя умоляю. Если хочешь быть снегурочкой – будь ею.
– Конечно, буду, и никого не спрошу. У меня и волосы, и даже имя очень похожие. Правда, малыши?
Винтик, Шпунтик и Незнайка охотно с ней согласились и даже расхвалили её роскошные волосы.
– Вот видишь! – обрадовалась Снежинка. – Все говорят.
Синеглазка полезла в сундук и достала три карнавальные маски для малышей. Винтику достался клоун, Шпунтику – медведь, а Незнайке – зайчик. У клоуна был красный нос и рот до ушей; медведь был сделан из плюша, надевался на голову и был совсем как настоящий; у зайчика торчали два белых зуба, а над головой высилась пара великолепных ушей.
– Замечательно! Вам очень идёт! – захлопали в ладоши малышки. – Только вы, господин Шпунтик, будьте осторожны: ваш медведь в темноте может напугать до смерти кого угодно.
Глядя друг на друга, малыши довольно посмеивались. Шпунтик подошел к зеркалу и грозно зарычал на своё отражение. Синеглазка сказала, что если он намерен в самом деле кого-нибудь напугать, то она сейчас же поменяет ему медведя на зелёного лягушонка. Винтик и Незнайка тотчас расквакались, а Шпунтик прекратил рычать.
Угомонившись и сунув ноги в валенки, компания высыпала наружу и направилась к центру.
По мере приближения, над домами, кустами и деревьями замаячило какое-то волшебное сияние. Не отвечая на вопросы, малышки только загадочно улыбались.
Зелёный город представлял собою широкую пологую воронку, в центре которой находился пруд и окружающая его главная городская площадь. Поэтому все дороги по направлению к центру имели заметный уклон. Шаг поневоле ускорялся, а по накатанным ледяным дорожкам пешеходы пролетали прямо-таки молниеносно.
Сияние становилось всё заметнее, и через несколько минут они вышли за последний ряд домов и замерли на кромке небольшого обрывчика.
То, что открылось их глазам, было достойно удивления и восхищения. Огромный ледяной замок, будто выложенный прозрачной мозаикой, ярко лучился изнутри, расцвечивая всё вокруг разноцветными узорами. Это происходило из-за того, что расположенная внутри ёлка теперь была обвита слепящей электрической гирляндой, которая и давала поразительный эффект свечения льда.
Вокруг замка, на отполированной до зеркального блеска поверхности катка, появились первые, наиболее умелые малышки на коньках. Они с изяществом выписывали на льду замысловатые фигуры, вертелись волчком и плавно скользили на одной ноге, красиво раскинув руки. Все остальные, не столь искусные любительницы катания, пока ещё стояли на снегу или сидели на лавочках, с завистью и восхищением глядя на своих подруг.
Центральную площадь широким кольцом опоясывали лавки, магазины, столовые, кинотеатры и другие необходимые для жизни города заведения. Сегодня во всех витринах сияла иллюминация, а угощения выставлялись прямо на улицу, на специально сколоченные для этой цели лотки. Синеглазка и Снежинка отдали на один из таких лотков принесенные с собой свёртки. В этот день все приносили из дома что-нибудь вкусное, чтобы другие могли попробовать, а они в свою очередь тоже чем-нибудь угоститься.
Но вот наконец все желающие кататься высыпали на лёд и под музыку плавно закружились вокруг замка. Тем, которые не катались, тоже было чем заняться: на площади вокруг катка были устроены качели, карусели, «гигантские шаги» и другие забавы.
Все малышки были разодеты в карнавальные костюмы, и Снежинка сразу приметила среди них нескольких снегурочек. Впрочем, каждая мастерила свой наряд по собственному вкусу, и ни одна не была похожа на другую. Это обстоятельство Снежинку с ними примирило, тем более что она всё-таки оказалась самой красивой.
Приглядевшись, здесь можно было также заметить нескольких фей, нескольких снежных королев, нескольких русалок и четырёх совершенно одинаковых восточных красавиц. Все они первое время поглядывали друг на дружку, поджав губы, но постепенно, разгорячившись и повеселев, перестали сердиться и при встрече только приветливо улыбались.
– Послушайте, а хотя бы один Дед Мороз у вас будет? – поинтересовался Винтик.
– Нет, – с сожалением призналась Синеглазка. – У нас не будет. Дед Мороз у малышей в Змеевке, а у нас только снегурочки. Пойдемте покатаемся на катке.
Они сели на лавочки и стали примерять коньки из расставленных рядом ящиков. Коньки крепились к валенкам ремешками, поэтому выбрать себе подходящие не составляло труда. Все, кроме Незнайки, быстро нацепили коньки и вышли на лёд.
– Эй, что же вы застряли! – крикнула ему Синеглазка.
Она подъехала к Незнайке, который сосредоточенно копался в ящике, надеясь, что про него забудут. Ему было стыдно признаться, что он совсем не умеет кататься на коньках. Зимой он всё больше носился на санках с гор, за компанию мог покататься на лыжах, но приближаться к катку побаивался.
– Вот, берите эти, они вам подойдут. – Синеглазка достала из ящика коньки. – Садитесь, я помогу… Вот и всё, пойдёмте.
Она взяла Незнайку за руку и потянула на лёд. Но как только он шагнул с рыхлого снега на скользкую поверхность катка, ноги его тотчас улетели вперед, а сам он шлёпнулся назад, едва не уронив спутницу.
– Ну вот! Вы что же, первый раз на льду? Если бы я вас не держала, вы могли разбить себе голову!
Подъехала Снежинка, они вместе подняли Незнайку и взяли его с двух сторон под руки.
– Раз так, давайте потихонечку учиться, – сказала Синеглазка. – Стыдно быть таким знаменитым и не уметь кататься на коньках. Хорошо ещё, что в маске вас здесь пока никто не признал. Делайте, как мы… так, так… осторожно, правильно…
После нескольких кругов Незнайку отпустила сначала Снежинка, а потом и Синеглазка. А ещё через несколько кругов он мог уже скользить не хуже других, пытаясь иногда даже выполнить довольно крутой поворот или пройтись «змейкой» между арками ледяного дворца.
Время от времени мимо Незнайки, наклонившись вперёд, как заправский гонщик, и заложив руки за спину, проносился Винтик в своей яркой клоунской маске. Оба механика были игроками городской хоккейной команды, причём Винтик был нападающим, а Шпунтик – вратарем. Этих двоих не надо было учить кататься.
Когда Винтик сделал с десяток кругов и подошёл к одному из лотков выпить водички, кто-то сзади слегка похлопал его по плечу.
– А я вас узнала, – сказала малышка, представлявшая таинственную незнакомку в черной полумаске и плаще-домино. – Вы нам здорово помогли сегодня днём, спасибо.
– Я вас тоже узнал. – Винтик поднял маску на лоб. – Вы – Стрелка. Хорошо у вас это всё получилось…
– Нравится?
Винтик протянул малышке стакан подогретой брусничной воды. Оба одновременно отхлебнули.
– Как же вы меня узнали?
– Если на балу всего три малыша, нетрудно отличить одного от другого, даже если они в масках.
– А мне показалось, что нас никто не замечает.
– Размечтались. Скажу вам по секрету, что многие только на вас и смотрят. Не на вас одного, конечно… А вот вы, господин Винтик, меня даже не заметили.
– Я вас сразу узнал по голосу… Сначала по голосу, а потом и так, вообще.
– Вы хорошо катаетесь. Наверное, участвуете в соревнованиях?
– Нет, просто играю в хоккей. Скажите, а почему к вам не приходят малыши из Змеевки?
– Да потому, что им запретили сюда приходить. Раньше мы приглашали тех, которые посмирнее, но и они каждый раз умудрялись выкинуть что-нибудь безобразное. Одной малышке залепили в глаз снежком так, что она едва не окосела, другой напихали снега за шиворот, и она заболела воспалением лёгких. А Медунице пришлось лечить собственную ногу из-за того, что один такой хулиган толкнул её на катке. За змеевских малышей вы не беспокойтесь, они сейчас устраивают на реке сражение. С утра всем городом строят снежные укрепления, а вечером одна половина их защищает, а другая – штурмует. У них это называется «взятие снежной крепости».
– Здорово, – сказал Винтик. – Я им даже немножко завидую.
– В таком случае можете позавидовать и тем, которые после столь диких развлечений поступают в нашу больницу с ушибами, переломами и сотрясениями. Пойдемте лучше покатаемся на карусели. Я залезу в космическую ракету, а вы садитесь на лошадку, идёт?
В это время Незнайка, порядком уставший для первого раза, присел на покрытую соломенными тюфяками лавочку. К нему подъехала Снежинка и до того как остановиться, расставив ноги, закружилась на месте.
– К вам можно подсесть?
Незнайка сделал приглашающий жест рукой.
– А вы уже делаете успехи, – похвалила его Снежинка, болтая ногами.
– Да, знаете ли, за последнее время немножко разучился. А теперь вспомнил.
– Стало быть, вы раньше умели?
Незнайка сделал движение, которое можно было истолковать как угодно, и сменил тему:
– Что-то я не вижу Винтика и Шпунтика; не знаете, куда они запропастились?
– Конечно знаю. Господин Винтик на карусели, а господин Шпунтик разгуливает на ходулях. На ходулях вы тоже раньше умели?
Мимо них проскользнула Синеглазка, и Незнайке показалось, что она чем-то расстроена и специально не смотрит в их сторону.
– Знаете, – сказал он Снежинке, – я пойду ещё немножко покатаюсь.
– Что ж, покатайтесь немножко. А то я вижу, что некоторым очень завидно из-за того, что я с вами разговариваю.
Незнайка догнал Синеглазку и поехал рядом. Они постепенно разговорились, и обоим очень захотелось взяться за руки, но Синеглазка ждала, когда первым это сделает Незнайка, а тот, понятное дело, трусил.
Шпунтик действительно увлёкся хождением на ходулях. Это оказалось вовсе не так трудно, как представляется со стороны. Не прошло и десяти минут, как он уже уверенно ходил, стоял и даже подпрыгивал на высоких деревянных рейках с приколоченными для ног брусками. Шпунтик сам по себе был низеньким коротышкой, поэтому хождение на ходулях доставляло ему особенное удовольствие.
– Посторонись, мелочь пузатая! – кричал он, вышагивая за пределы специально отведённой площадки.
В конце концов он увяз в снегу и решил, что для первого раза достаточно.
Незадолго до полуночи музыка стихла, катание прекратилось, все разошлись, сбились стайками и стали дожидаться боя часов и фейерверка. Незнайка, Синеглазка, Снежинка, Стрелка, Винтик и Шпунтик тоже уселись вместе, тесно прижавшись, на одной лавочке. Неожиданно позади раздался знакомый голос:
– Так-так-так… Всем хорошо, всем весело, и никто не ждёт едва не заруливших в овраг одиноких путников…
Обернувшись, все так и ахнули.
– Клюква! – закричала Стрелка и вскочила с места.
Клюковка-Огонёк обняла подругу, и они расцеловались.
– Знайка?.. – не веря собственным глазам, выдохнули разом Незнайка, Винтик и Шпунтик, но тут же подскочили и, скинув маски, радостно закричали и запрыгали вокруг него: – Знайка! Знайка!
Знайка смущённо поправил очки и сказал:
– Здорово, братцы. Решил вот посмотреть, как вы тут… и вообще…
В этот момент из динамиков раздался бой часов и со всех сторон ударил, вспыхнул, зашипел и закружился фейерверк – рассыпающиеся вихри огненных искр на вертушках.
– Ура-а-а!!! – закричали все разом, бросились обниматься и поздравлять друг дружку с наступившим Новым годом.
Незнайка тоже сгоряча обнял Синеглазку и, неожиданно для себя, поцеловал.
– Что вы делаете! – испуганно прошептала малышка и отстранилась. – Никогда так больше не делайте, это нехорошо. Обещаете?
Незнайка неопределенно пожал плечами.
– И перестаньте глупо улыбаться! – рассердилась вдруг Синеглазка. – Вы, наверное, делаете так со всеми, чтобы после рассказывать.
– Нет, честное слово, я никогда раньше… Вы мне правда очень нравитесь.
– Хорошо, так и быть, я вам поверю. Вы мне тоже нравитесь. Только не думайте задирать нос, я вовсе не собираюсь бегать за вами, как другие.
– А я и не думаю, – искренне заверил её Незнайка.
После того как отшумел фейерверк, снова заиграла музыка и все пришло в движение. Знайка и Огонёк тоже надели коньки и раздобыли себе маски. Но, прежде чем они успели обернуться вороном и рыжей лисичкой, некоторые смогли заметить на лице Знайки следы от помады – в точности такой, какой подкрасила себе губы Огонёк…
Знайка хорошо катался; жители Цветочного города часто могли видеть, как он, стремительно и в то же время плавно, уверенно взмахивая руками, несётся на беговых коньках, погружённый в свои мысли.
Но сегодня он был не один, под руку его держала рыжая лисичка, которую он минуту назад впервые назвал по имени, вместо обычно принятого у них в общении «дорогая коллега».
Даже строгая Медуница важно и не спеша скользила по кругу в сопровождении двух нянечек. И хотя она предупреждала всех о «неизбежном травматизме, к которому приводят подобные мероприятия», всё же не смогла отказать себе в удовольствии покататься. Тем более что, по её предварительным наблюдениям, малышей здесь было всего трое и вели они себя вполне прилично.
Осмелев, Медуница закатилась под арку дворца, остановилась и, задрав голову, стала разглядывать украшенную игрушками и обвитую электрической гирляндой елку. Тут ей показалось, что внизу, под ёлкой, в густых колючих лапах что-то шевелится. Она приблизилась, раздвинула ветки, нагнулась, вглядываясь через очки в полумрак, и сказала неуверенно:
– Кто здесь?..
В ответ послышалось глухое ворчание, а в следующее мгновение у самого её носа возникла плюшевая медвежья морда.
– Ррр-рр-рр-ррр!.. – грозно сказала морда.
Несколько секунд Медуница смотрела на неё, широко раскрыв глаза, а затем, взмахнув руками, с пронзительным криком «Медведь! Медведь!..» упала навзничь и с необычайной быстротой на четвереньках выбежала из замка.
Её подняли на ноги и окружили.
Чувствуя, что шутка не совсем удалась, Шпунтик вылез из-под ёлки и сел на лавочку в стороне, дожидаясь, что будет дальше.
Докторша держалась за левую руку и беспрестанно охала. Запястье распухло и болело; необходимо было срочно отвезти её в больницу и наложить тугую повязку.
Винтик подогнал «Метелицу» прямо на лёд катка, Медуницу и нянечек усадили в кабину, и снегоход тотчас сорвался с места.
В это время в больнице, как мы помним, коротал время один-единственный пациент по имени Шурупчик. Его палата стараниями нянечек и посетителей была украшена пахучими еловыми ветками и бумажными гирляндами, перед кроватью стоял телевизор, а стол и тумбочка были заставлены угощениями.
Заслышав гудение приближающегося снегохода, он вскочил с кровати и выбежал на порог, чтобы встретить Винтика и похвастать перед ним усовершенствованиями, которые придумал и воплотил здесь за истекшие сутки.
Однако поначалу вместо Винтика он увидел вылезавшую из кабины Медуницу, которую с двух сторон заботливо поддерживали нянечки и которая немедленно ему закричала:
– Больной, что вы себе позволяете! Сейчас же вернитесь в палату, вам противопоказан холод!
Шурупчик вернулся в кровать, а Медуницу повели в процедурный кабинет, где нужно было срочно наложить на руку повязку, а может быть, даже и гипс.
Винтик подсел было к Шурупчику, но тут появились нянечки и пожаловались, что не могут открыть в больнице ни одну дверь.
Шурупчик расплылся в самодовольной улыбке. Он поднялся с кровати и начал демонстрировать плоды своей технической мысли. Его решение было остроумным и эффектным, однако практическое его воплощение повергло Медуницу в ужас: все двери, окна, шкафчики с медикаментами, краны и даже крышка на унитазе открывались посредством хлопка в ладоши, на который реагировали настроенные специальным образом датчики.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Незнайка понимает, что все сложилось не так уж плохо. Новая тактика поведения профессора Злючкина и прожект подземного мегаполиса
Все праздники когда-нибудь заканчиваются, и уже через день после новогоднего бала Незнайка проснулся в своей комнате, в доме на улице Колокольчиков. В первую минуту всё случившееся – и поездка, и Синеглазка, и ледяной замок – всё показалось ему волшебным сном. Потом он вспомнил обратную дорогу и прощание, которое не обошлось без нескольких пролитых слезинок (со стороны малышек, конечно).
А здесь всё оставалось по-прежнему, будто и не было никакого праздника. Внизу гремел посудой, приготовляясь к завтраку, охотник Пулька. Он разговаривал со своей собакой, но, поскольку Булька не отвечал, казалось, что Пулька говорит сам с собой. Из-за стенки доносилось шуршание бумаги и конвертов. Незнайка вспомнил про письмо и вскочил с кровати. Наспех одевшись, он решительно направился к своему прославленному соседу.
Пончик теперь работал над вторым кругом своей корреспонденции. На отправленные им ответы поклонницам («О прекрасная невидимая Собеседница») пришли горы взволнованных писем, каждое из которых занимало добрый десяток, а то и два десятка страниц. Пончик любил читать их во время послеобеденного отдыха. А с утра он занимался изготовлением второй очереди ответов по новому, сочинённому поэтом Цветиком образцу.
В эти ответы Пончик вкладывал теперь ещё и фото со своим изображением, которое Тюбик по его просьбе отретушировал так, что лицо героя приобрело слегка надменный и разочарованный вид – как раз такой, какой особенно нравится малышкам.
Получив в ателье целую коробку фотографий, а также новый текст письма и новые стихи от Цветика, Пончик взялся за работу.
А здесь всё оставалось по-прежнему, будто и не было никакого праздника. Внизу гремел посудой, приготовляясь к завтраку, охотник Пулька. Он разговаривал со своей собакой, но, поскольку Булька не отвечал, казалось, что Пулька говорит сам с собой. Из-за стенки доносилось шуршание бумаги и конвертов. Незнайка вспомнил про письмо и вскочил с кровати. Наспех одевшись, он решительно направился к своему прославленному соседу.
Пончик теперь работал над вторым кругом своей корреспонденции. На отправленные им ответы поклонницам («О прекрасная невидимая Собеседница») пришли горы взволнованных писем, каждое из которых занимало добрый десяток, а то и два десятка страниц. Пончик любил читать их во время послеобеденного отдыха. А с утра он занимался изготовлением второй очереди ответов по новому, сочинённому поэтом Цветиком образцу.
В эти ответы Пончик вкладывал теперь ещё и фото со своим изображением, которое Тюбик по его просьбе отретушировал так, что лицо героя приобрело слегка надменный и разочарованный вид – как раз такой, какой особенно нравится малышкам.
Получив в ателье целую коробку фотографий, а также новый текст письма и новые стихи от Цветика, Пончик взялся за работу.