«Вторая Книга Царств рассказывает: „И отделились все Израильтяне от Давыда и пошли за Савеем… Иудеи же остались на стороне царя своего“. Полководец Царя Давыда Иоав приступает к Евелю (Авелю-Бер-Маахе), городу, где укрылся изменник Савей. Евель назван „матерью градам Исраилевым“ (2 Цар. 20, 19). Параллельное место из Летописи — Аскольд и Дир (не-Рюриковичи) заняли Киев; избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много Новогородцких мужей». Придя к Киеву с княжичем Игорем, Олег убил самозванцев. «И седе Олег княжа в Киеве и рече „се буди мати всем градом Русскым“.
Свидетельство харизматичности, более того, богоизбранности Рюриковичей мы находим и в византийских источниках. Рассказывая о походе Руси на Царьград (спорном как по датировке, так и по мотивировке, чего мы здесь не касаемся), Псевдо-Симеон пишет: ( В.Д.Николаев приводит собственный перевод с английского перевода, сделанного Р.Дженкинсом) «Русские (конечно же, русы! — В.К.), также называемые дромитами, получили свое имя от некоего храброго Росса (мы уже указывали, что перед нами совпадения имени государства и имени государя — Рюрика — В.К.), усвоили изречение оракула, данное им путем возжения и божественного озарения теми, кто господствовал над ними (выделено нами — В.К.)». Сам же Р.Дженкинс задает вопрос: но кто были эти «божественно-озаренные вожди»? И отвечает на него: не сам ли это Олег?
Мы не будем входить в дискуссию о том, почему состоялся поход, о каком Олеге (с учетом мнения В.В.Кожинова) идет речь, равно как и заниматься вопросом, был ли это похжод 907 или 941 г., как считает тот же Кожинов. Для нас важно следующее. Православный византийский хронист говорит о «Божественном» (FEOKLITIAS), а не «демоническом» озарении князя Руси. Князя, которого вся «официозная» историография считает «язычником»! Но если даже это язычество, то что оно такое, какова его природа? «Христианство отрицает мнимую „изначальность“ язычества, являющегося лишь следствием отступления некоторых народов от Вечного Завета (Быт., 9, 13) с сыновьями св. Праотца Ноя». Этот вывод современного исследователя полностью соответствует святоотеческой традиции. И еще одно — в чем смысл прибитого (по легенде, конечно), Олегова щита к вратам Цареграда? Воздержимся от окончательного суждения — похоже, мы, действительно приближаемся здесь к «священной загадке». Укажем лишь на одно обстоятельство (читающий да уразумеет). Дж.М.Уоллес-Хэдрилл свидетельствует: «Церковь (VI-VII вв., т.е. Церковь Православная — В.К.) признавала, что на деле, в основе Франкского королевства (kingship) была кровь», и «Меровинг был человеком великим, даже перед лицом епископа». Но если византийские хронисты называли русов принадлежащими «к роду франков», о чем мы говорили выше, то они не могли не относиться к их князьям точно так же, как Церковь относилась к франкским королям до папско-каролингской узурпации. В дошедшем до нас договоре Олега с Византией, датированном в летописи 912 г., сказано, что он заключался «на удержание и на изведение от многих лет (выделено нами — В.К.) межи христианы и Русью бывьшую любовь»] От каких многих лет? — От «пакта Хлодвига», разорванного Западной Церковью в VIII в.? Вряд ли это можно толковать иначе. По крайней мере, внятно. Да, конечно, о глубинных причинах, которых мы коснемся в следующей главе, не говорили, но о них, без сомнения, знали.
И здесь мы подходим к знаменитой легенде о смерти Олега Вещего, в связи с нею — да и со всем остальным — заслуживающего иного прозвания — Олега Вечного. По сохранившемуся до нас преданию князь этот умер от укуса змеи, затаившейся в черепе его коня. Духовный смысл этой легенды раскрывает для нас современный русский исследователь Николай Козлов (Андрей Алексеевич Щедрин):
«Красной нитью через всю Священную Историю до ее предреченного эсхатологического конца прослеживается одна священная генеалогия, начало которой положено грехопадением прародителей в раю и там же предвозвещен ее апокалиптический конец. „…“ При ближайшем рассмотрении божественного обетования, данного прародителям в раю, в контексте всей Священной Истории оказывается, что таинственно речь идет в нем всегда об одном благочестивом роде ветхозаветных праведников, названном „семенем жены“ (мы неожиданно наталкиваемся здесь все на тот же апокалиптический образ жены, бегущей в пустыню и спасающей младенца мужеского пола — царственного младенца! — В.К.), т.е. наследующим неизменные генетические признаки по женские линии (митоходрия ДНК) и остальном враждебном ему прелюбодейном человечестве, получившем название „семени змия“ от усвоения им себе генетических признаков, полученных от добрачного сообщения „…“ Каким образом произошло вторжение змеиной наследственности в репродуктивную сферу человеческого рода, этого из слов Бытописателя прямо не видно; утвердительно лишь то, что сама репродуктивная способность была дана человеку уже в раю (Быт., 1, 28). Присутствие змеиного генотипа в человеческой наследственности подтверждается святоотеческой антропологией. Св.Отцы просвещенными Духом очами созерцая тайны падшей человеческой природы, видели „змия, который таится под самым умом в глубине помыслов, гнездится и умерщвляет человека в т.н. тайниках и хранилищах души“. Распространение змеиной наследственности от потомков Каина, названных в Писании сынами человеческими, к сынам Божиим, потомкам праотца Сифа — это заповеданная Богом генетическая вражда между семенем змия и семенем жены — осуществлялась в допотопном человечестве посредством брачных смешений первых с последними (Быт.: 6,2) а в народе Божьем, как избранном хранителе благочестивого семени, — через религиозное смешение и усвоение языческих культов, практиковавших генетическую селекцию. Борьбе этих начал причастна и человеческая природа Христа-Спасителя и всего его Рода, включавшего в себя не только праведников, но и грешников, совершающих падения и отпадения. При этом, как пишет Николай Козлов, «сотериологическое значение червленицы (красной нити, митохондрии ДНК — митос. Греч. — нить, хондрион — гранула) в роде Спасителя уясняется из понимания Тела Христова как генотипического змия, вознесенного на крест и умерщвленного Богочеловеком, чему прообразованием служило поставление Моисеем медного (красного) змия на знамя во время пребывания избранного народа в пустыне, который должен был спасать взирающих на него с верою от угрызений чувственных змей (Числ., 21, 5-9).
Следует помнить, что образ змея как в Священном Писании, так и в средневековых бестиариях двойствен: сам по себе змей не является противником рода человеческого, но истинный противник, искушая прародителей, является в образе змея. С другой стороны, вознесенный змей есть образ самого Спасителя мира. Николай Козлов говорит о «генеалогической загадке русского княжеского дома», заключающейся в преодолении эндогамии. Такая практика существовала и у франкских Меровингов, и у московских царей — то есть в пределах одного, истинного Царского рода — и только после Петра Великого (сам Петр в обоих своих браках держался истинной традиции) вводится принцип обязательной равнородности царских браков. Так голштинцы принесли во «град огражденный» Третьего Рима кровосмесительные законы каролингско-королевской Европы, разрушив величайшую святыню — освящающую вседоступность царской крови, Sang Royal (а ведь когда-то и Европа была иной — вспомним сказку о Золушке…) Эта «генеалогическая загадка», как пишет Николай Козлов, «являлась по существу ни чем иным, как духовно-генетическим применением сеннообразных начал ветхозаветного семейно-брачного законодательства в державном строительстве Святой Церкви, царства Нового Израиля…» Автор ссылается на глубокое исследование И.Я.Фроянова и Ю.И.Юдина «Былинная история», в котором они пишут: «В былине Змей выступает и как родоначальник княжеского рода, его продолжатель и как своего рода хранитель его чистоты, беспримесности (он в своем новом потомстве возрождает княжеского предка. При этом важно, что Змей становится не предком вообще, но предком княжеского рода, рода вождя. Связь с ним по женской линии в таком случае особенно желанна». О борьбе внутри этой двойственности (говоря словами французского метафизика и метаполитика Жана Парвулеско «при приближении к сущности все двоится») свидетельствует «династическое предание о смерти Олега Вещего, которая наступила, по предсказанию кудесника, от его собственного коня, то есть от укуса скрывавшейся в конском черепе ядовитой змеи: змея от змея».
Вслед за этим «укусом» два поколения Рюриковичей уклоняются в «мерзость языческую», и только равноапостольная княгиня Ольга (Елена) хранит верность истинному родовому преданию и истинной вере. Выскажем пока что только предположение: быть может, оставление династией Севера, обоснование ее в Киеве, своего рода восточноевропейском Вавилоне (вспомним, у Гумилева-старшего: «Из города Киева, из логова змиева / я взял не жену, а колдунью…) было ошибкой, быть может, митрополии довлело… Но не будем предаваться гаданиям, в истории неуместным. Впрочем, по странному свидетельству Мавро Орбини, архимандрита Рагузского, русский князь Святослав, внук Олега вещего, был… християнином. В это верится с трудом, но если вдруг это так, то кто и почему переписал историю победителя Хазарского каганата?
И, наконец, последнее, что так важно помнить в связи с Олегом:
«Памятником победной борьбы Моисея и Аарона с волхвами в Православной Церкви является архиерейский змеевидный посох, у которого верхняя часть или рукоятка имеет змеиные головы, одна против другой, поставленные в виде украшения (следует, впрочем, отметить, что такой посох появился в русской Церкви только после реформы XVII века, констатация чего ставит перед нами множество дополнительных вопросов — В.К.) „…“ Как можно полагать, два змея, обвивающих жезл от пяты до верха, символизируют историческое переплетение двух змеиных родов в генетической борьбе за мировую власть».
Со свидетельствами этой борьбы вокруг священного наследия Царского Рода мы столкнулись совсем недавно и, поскольку эти вопросы стали предметом обсуждения, не всегда компетентного, не считаем возможным обходить эту проблему.
«СВЯЩЕННАЯ ЗАГАДКА» ИЛИ СВЯЩЕННАЯ ТАЙНА?
Свидетельство харизматичности, более того, богоизбранности Рюриковичей мы находим и в византийских источниках. Рассказывая о походе Руси на Царьград (спорном как по датировке, так и по мотивировке, чего мы здесь не касаемся), Псевдо-Симеон пишет: ( В.Д.Николаев приводит собственный перевод с английского перевода, сделанного Р.Дженкинсом) «Русские (конечно же, русы! — В.К.), также называемые дромитами, получили свое имя от некоего храброго Росса (мы уже указывали, что перед нами совпадения имени государства и имени государя — Рюрика — В.К.), усвоили изречение оракула, данное им путем возжения и божественного озарения теми, кто господствовал над ними (выделено нами — В.К.)». Сам же Р.Дженкинс задает вопрос: но кто были эти «божественно-озаренные вожди»? И отвечает на него: не сам ли это Олег?
Мы не будем входить в дискуссию о том, почему состоялся поход, о каком Олеге (с учетом мнения В.В.Кожинова) идет речь, равно как и заниматься вопросом, был ли это похжод 907 или 941 г., как считает тот же Кожинов. Для нас важно следующее. Православный византийский хронист говорит о «Божественном» (FEOKLITIAS), а не «демоническом» озарении князя Руси. Князя, которого вся «официозная» историография считает «язычником»! Но если даже это язычество, то что оно такое, какова его природа? «Христианство отрицает мнимую „изначальность“ язычества, являющегося лишь следствием отступления некоторых народов от Вечного Завета (Быт., 9, 13) с сыновьями св. Праотца Ноя». Этот вывод современного исследователя полностью соответствует святоотеческой традиции. И еще одно — в чем смысл прибитого (по легенде, конечно), Олегова щита к вратам Цареграда? Воздержимся от окончательного суждения — похоже, мы, действительно приближаемся здесь к «священной загадке». Укажем лишь на одно обстоятельство (читающий да уразумеет). Дж.М.Уоллес-Хэдрилл свидетельствует: «Церковь (VI-VII вв., т.е. Церковь Православная — В.К.) признавала, что на деле, в основе Франкского королевства (kingship) была кровь», и «Меровинг был человеком великим, даже перед лицом епископа». Но если византийские хронисты называли русов принадлежащими «к роду франков», о чем мы говорили выше, то они не могли не относиться к их князьям точно так же, как Церковь относилась к франкским королям до папско-каролингской узурпации. В дошедшем до нас договоре Олега с Византией, датированном в летописи 912 г., сказано, что он заключался «на удержание и на изведение от многих лет (выделено нами — В.К.) межи христианы и Русью бывьшую любовь»] От каких многих лет? — От «пакта Хлодвига», разорванного Западной Церковью в VIII в.? Вряд ли это можно толковать иначе. По крайней мере, внятно. Да, конечно, о глубинных причинах, которых мы коснемся в следующей главе, не говорили, но о них, без сомнения, знали.
И здесь мы подходим к знаменитой легенде о смерти Олега Вещего, в связи с нею — да и со всем остальным — заслуживающего иного прозвания — Олега Вечного. По сохранившемуся до нас преданию князь этот умер от укуса змеи, затаившейся в черепе его коня. Духовный смысл этой легенды раскрывает для нас современный русский исследователь Николай Козлов (Андрей Алексеевич Щедрин):
«Красной нитью через всю Священную Историю до ее предреченного эсхатологического конца прослеживается одна священная генеалогия, начало которой положено грехопадением прародителей в раю и там же предвозвещен ее апокалиптический конец. „…“ При ближайшем рассмотрении божественного обетования, данного прародителям в раю, в контексте всей Священной Истории оказывается, что таинственно речь идет в нем всегда об одном благочестивом роде ветхозаветных праведников, названном „семенем жены“ (мы неожиданно наталкиваемся здесь все на тот же апокалиптический образ жены, бегущей в пустыню и спасающей младенца мужеского пола — царственного младенца! — В.К.), т.е. наследующим неизменные генетические признаки по женские линии (митоходрия ДНК) и остальном враждебном ему прелюбодейном человечестве, получившем название „семени змия“ от усвоения им себе генетических признаков, полученных от добрачного сообщения „…“ Каким образом произошло вторжение змеиной наследственности в репродуктивную сферу человеческого рода, этого из слов Бытописателя прямо не видно; утвердительно лишь то, что сама репродуктивная способность была дана человеку уже в раю (Быт., 1, 28). Присутствие змеиного генотипа в человеческой наследственности подтверждается святоотеческой антропологией. Св.Отцы просвещенными Духом очами созерцая тайны падшей человеческой природы, видели „змия, который таится под самым умом в глубине помыслов, гнездится и умерщвляет человека в т.н. тайниках и хранилищах души“. Распространение змеиной наследственности от потомков Каина, названных в Писании сынами человеческими, к сынам Божиим, потомкам праотца Сифа — это заповеданная Богом генетическая вражда между семенем змия и семенем жены — осуществлялась в допотопном человечестве посредством брачных смешений первых с последними (Быт.: 6,2) а в народе Божьем, как избранном хранителе благочестивого семени, — через религиозное смешение и усвоение языческих культов, практиковавших генетическую селекцию. Борьбе этих начал причастна и человеческая природа Христа-Спасителя и всего его Рода, включавшего в себя не только праведников, но и грешников, совершающих падения и отпадения. При этом, как пишет Николай Козлов, «сотериологическое значение червленицы (красной нити, митохондрии ДНК — митос. Греч. — нить, хондрион — гранула) в роде Спасителя уясняется из понимания Тела Христова как генотипического змия, вознесенного на крест и умерщвленного Богочеловеком, чему прообразованием служило поставление Моисеем медного (красного) змия на знамя во время пребывания избранного народа в пустыне, который должен был спасать взирающих на него с верою от угрызений чувственных змей (Числ., 21, 5-9).
Следует помнить, что образ змея как в Священном Писании, так и в средневековых бестиариях двойствен: сам по себе змей не является противником рода человеческого, но истинный противник, искушая прародителей, является в образе змея. С другой стороны, вознесенный змей есть образ самого Спасителя мира. Николай Козлов говорит о «генеалогической загадке русского княжеского дома», заключающейся в преодолении эндогамии. Такая практика существовала и у франкских Меровингов, и у московских царей — то есть в пределах одного, истинного Царского рода — и только после Петра Великого (сам Петр в обоих своих браках держался истинной традиции) вводится принцип обязательной равнородности царских браков. Так голштинцы принесли во «град огражденный» Третьего Рима кровосмесительные законы каролингско-королевской Европы, разрушив величайшую святыню — освящающую вседоступность царской крови, Sang Royal (а ведь когда-то и Европа была иной — вспомним сказку о Золушке…) Эта «генеалогическая загадка», как пишет Николай Козлов, «являлась по существу ни чем иным, как духовно-генетическим применением сеннообразных начал ветхозаветного семейно-брачного законодательства в державном строительстве Святой Церкви, царства Нового Израиля…» Автор ссылается на глубокое исследование И.Я.Фроянова и Ю.И.Юдина «Былинная история», в котором они пишут: «В былине Змей выступает и как родоначальник княжеского рода, его продолжатель и как своего рода хранитель его чистоты, беспримесности (он в своем новом потомстве возрождает княжеского предка. При этом важно, что Змей становится не предком вообще, но предком княжеского рода, рода вождя. Связь с ним по женской линии в таком случае особенно желанна». О борьбе внутри этой двойственности (говоря словами французского метафизика и метаполитика Жана Парвулеско «при приближении к сущности все двоится») свидетельствует «династическое предание о смерти Олега Вещего, которая наступила, по предсказанию кудесника, от его собственного коня, то есть от укуса скрывавшейся в конском черепе ядовитой змеи: змея от змея».
Вслед за этим «укусом» два поколения Рюриковичей уклоняются в «мерзость языческую», и только равноапостольная княгиня Ольга (Елена) хранит верность истинному родовому преданию и истинной вере. Выскажем пока что только предположение: быть может, оставление династией Севера, обоснование ее в Киеве, своего рода восточноевропейском Вавилоне (вспомним, у Гумилева-старшего: «Из города Киева, из логова змиева / я взял не жену, а колдунью…) было ошибкой, быть может, митрополии довлело… Но не будем предаваться гаданиям, в истории неуместным. Впрочем, по странному свидетельству Мавро Орбини, архимандрита Рагузского, русский князь Святослав, внук Олега вещего, был… християнином. В это верится с трудом, но если вдруг это так, то кто и почему переписал историю победителя Хазарского каганата?
И, наконец, последнее, что так важно помнить в связи с Олегом:
«Памятником победной борьбы Моисея и Аарона с волхвами в Православной Церкви является архиерейский змеевидный посох, у которого верхняя часть или рукоятка имеет змеиные головы, одна против другой, поставленные в виде украшения (следует, впрочем, отметить, что такой посох появился в русской Церкви только после реформы XVII века, констатация чего ставит перед нами множество дополнительных вопросов — В.К.) „…“ Как можно полагать, два змея, обвивающих жезл от пяты до верха, символизируют историческое переплетение двух змеиных родов в генетической борьбе за мировую власть».
Со свидетельствами этой борьбы вокруг священного наследия Царского Рода мы столкнулись совсем недавно и, поскольку эти вопросы стали предметом обсуждения, не всегда компетентного, не считаем возможным обходить эту проблему.
«СВЯЩЕННАЯ ЗАГАДКА» ИЛИ СВЯЩЕННАЯ ТАЙНА?
В наших предыдущих работах нам неоднократно приходилось ссылаться на книгу трех англосаксонских авторов — Майкла Байджента, Ричарда Лея и Генри Линкольна. В английском варианте книга носит название: The Holy Blood and the Holy Grail («Святая Кровь и Святой Грааль»), во французском — L’Enigme Sacre («Священная загадка»). На русском языке она вышла в переводе с французского в 1993 г. под названием «Священная загадка» и в 1997 г. в переводе с английского под названием «Святая Кровь и Святой Грааль»). Появлению книги предшествовали многочисленные газетные и журнальные публикации, а также телепрограммы во Франции и в Европе, а вслед за ней появились многочисленные отзывы, в том числе и на постсоветском пространстве. В настоящее время авторы книги выпустили в США еще одно сочинение под многозначительным названием «The Messianic Legacy» («Законное мессианское наследование»), с которой мы, к сожалению, не имели возможности познакомиться. Авторы (или те, кто их представляет), имеют свой сайт в сети ИНТЕРНЕТ и приглашают каждого пользователя этой сети к обсуждению интересующих их вопросов. Совершенно очевидно, что речь идет о достаточно широкой программе, имеющей целью повлиять на культурно-политический климат в мире в совершенно определенном направлении. Что именно имеется в виду, они не скрывают:
«Сегодняшний мир, мы убеждены в этом, — пишут они, — находится в состоянии поиска настоящего главы и духовного вождя, Монарха, достойного его доверия. Наша цивилизация, бывшая материалистической столь долгое время и сознающая пробелы в своем опыте, больше не скрывает своего желания напиться из другого источника, не похожего на предыдущий, источника, который утолит ее духовную, эмоциональную и психологическую жажду». Так или иначе выбор вариантов всеобщего счастья сегодня небольшой: это или нью-эйдж оккультистов, или пропагандируемая некоторыми католическими кругами «цивилизация любви», или один из вариантов постиндустриального общества. Напомним в этой связи, что ни одна из аутентичных и легитимных традиций не ожидает улучшения земных условий существования, но только их катастрофического ухудшения перед катастрофическим же наступлением нового эона, и Православие здесь наиболее радикально. Что же до Монарха, которого ждут наши авторы, то в любом случае, если Богу будет угодно его явление, судьба его может быть только трагична.
Однако с самого начала оговоримся, что будем избегать примитивизации проблематики и рассуждений на уровне «общечеловеческих ценностей» с одной стороны, «жидо-масонского заговора» — с другой. Подобные клише «сверхприблизительны», а потому сугубо неверны и сугубо опасны. Не будем, подобно некоторым напуганным патриотам кричать, что перед нами «антиевангелие» и «масонский катехизис». Будем точны. А точность заключается в том, что авторы — англосаксы, причем живущие как по эту, так и по ту сторону Атлантики. А вот это-то как раз важно. Заранее оговорим также еще одно условие обсуждения. Авторы книги определяют себя как сознательных агностиков, однако с уважением относящихся к християнской вере своих современников. С Православной точки зрения многие положения книги кощунственны, например, утверждающие о том, что Исус Христос, «разыграв» некое мистериальное действие, «избежал распятия», а, следовательно, и Воскресения, и был похоронен в Южной Франции, в Ренн-ле-Шато. Есть в книге и другие версии, отвергнутые Церковью, а также не отвергнутые, но и не подтвержденные, причем некоторые из них способны шокировать православного читателя. Наша задача не есть «прения о вере» — истину Православия мы принимаем полностью от буквы до буквы и готовы упоминать версии, которыми свободно оперируют авторы «Священной загадки» лишь в целях адекватного (дабы избежать непонятных «пустот») изложения их позиции, без чего серьезный разговор невозможен. В то же время следует понимать разницу положения верующего християнина с одной стороны и историка-исследователя, который не может и не должен а рriori отвергать ни одну из версий. Также мы должны иметь в виду, что наряду с конфессионально неприемлемыми положениями, книга содержит очень большое количество ценной фактической информации, которую отвергать невозможно и которая естественным образом входит в исследовательский аппарат любого занимающегося этим кругом вопросов. Кроме того, следует указать и на то, что толкование темы святого Грааля (или, как мы настаиваем, исходя из редких, но имевших место у православных авторов упоминаний, святой Граали — в женском роде), может быть не только таким, как у исследуемых авторов, но и совершенно иным, и не можем не согласиться с А.Г.Дугиным, который как раз в связи с этой книгой — а она в значительной степени касается и Ордена Тамплиеров — писал:
«Орден тамплиеров был двойственной эзотерической организацией, в лоне которой сочетались обе важные метафизические тенденции — как эзотерический манифестационизм, так и метафизический креационизм. Как и в случае легенды о Святом Граале, которая может быть интерпретирована двояким образом, в зависимости от внутренней позиции эзотерического общества».
Более того, полноценное прочтение любого сакрального послания, в том числе и о Святой Граали, предполагает не одно и не два, а больше, вплоть до бесконечного, число смыслов, отнюдь не отрицающих, а дополняющих и восполняющих друг друга. Дело на самом деле не в том, как то или иное «эзотерическое общество» интерпретирует это послание (в данном случае о Меровингах и Святой Граали), а насколько его деятельность адекватна данной интерпретации, насколько она не является пародией и подменой. В этом суть дела, и таким предуведомлением хотелось бы предварить разговор о книге, одно из названий которой — «Священная загадка».
Отметим прежде всего, что основная концепция «Священной загадки» оживляет те же пласты истории и метаистории, которые мы затрагивали в предыдущих главах. Один из них — проблема легитимности власти. Как правило, консервативная политическая и правовая мысль в ее «обычных» разновидностях, констатируя нелегитимность власти в том или ином государстве, указывает на некие вехи-события, откуда идет отчет такой нелегитимности. Например, для России (точнее, постсоветского пространства) чаще всего указывают на 1993, 1991, 1917, 1666 (и все это вместе, действительно, верно). Для Европы все еще проще — как правило речь идет о французской революции 1789 — 1793 гг. «Священная загадка» же совершенно справедливо указывает на то, что всякая власть в Европе нелегитимна, начиная с VIII века — убийства Дагоберта II в 769 г. с последующим незаконным воцарением каролингской династии. Это именно то, что утверждается нами в начале работы. Более того, они без всяких оговорок указывают на то, что у истоков этой поистине великой узурпации стояла Римо-католическая Церковь, а если быть строгим, то Римская епархия, по совершенно особым обстоятельствам благословившая эту узурпацию, более того, возглавившая ее и тем превратившаяся из Царства не от мира сего в глобальную псевдо-монархическую структуру. И с этим мы полностью согласны. Такая поистине трагическая ситуация, ставшая одной из причин «кризиса современного мира» (Р.Генон), для традиционалистского и истинного монархического (а не просто реставрационистского) сознания вопиет об истинном восстановлении пропорций. На самом деле — если мыслить до конца — узурпация стоит у самых истоков Творения, и первым узурпатором является Князь века сего. Поэтому на самом деле проблема эта является не исторической и не политической, а метаисторической и метаполитической, и попытки решить ее в историческом времени неизбежно оборачиваются пародией и новой, еще более кощунственной, узурпацией. За одним исключением: прямым Божественным вмешательством в ход истории. Но его ли чают авторы книги, один из которых — сотрудник радио ВВС, — вот вопрос.
Для того, чтобы понять дальнейшую логику англосаксонских авторов, следует напомнить о некоторых наиболее общих метаисторических парадигмах староевропейского (прежде всего французского) сознания, которые в своеобразной форме «оживляет» эта книга. Наиболее четко эту парадигму сформулировал Франсис Бертен в своей статье «Революция и Возвращение Великого Монарха» (La Revolution et la Parousie du Grand Monarque:
«Миф о Великом Монархе иди об Утерянном Царе (Roi Perdu) архетипически присущ всем традиционным культурам. Во Франции первое его проявление совпадает с крещением Короля Хлодвига в 496 году, когда одновременно с благословением царствующего короля было объявлено через пророчество святого Ремигия (Saint Remys) о грядущем пришествии Великого Монарха. Этот миф имеет „матричную“ эсхатологическую природу, природу дерева, чьи ветви покрыты листвою пророчеств, предсказаний и преданий, отбрасывающих на землю уже как бы „светскую“, „историческую“, „мирскую“ тень. Оказывается, что история Франции это история „вечного заговора“, филигранно четко отражающая метаисторический миф о Великом Монархе, который и есть ее сокрытый полюс, ее тайнодвигатель. Попробуем понять динамику, заложенную в Gesta Dei per Francos. Этот движущийся текст движется не непрерывно, а как бы узловыми толчками, источником которых является Божественное Домостроительство, но именно через свою прерывность миф сам по себе превращается в нечто, непрерывно преследующее сознание людей, подчиняя его пророчествам и предсказаниям, то тайным, то всплывающим на поверхность. Так в свои права вступает История — книга смыслов, заложенных в ней от Начала. Не удивительно, что такая травма, как Революция, пробудила как среди ее адептов, так и противников все доселе дремлющие мифы, которые в свою очередь стали приводить в движение новые и новые события, подобно расширяющимся кругам на воде. Усекновение главы Христианнейшего Короля (Людовика XVII — В.К.) оказалось разломом истории, который одновременно и предзнаменовал, и открывал эсхатологическую перспективу мифа о Великом Монархе, как и неотъемлемо соединенного с ним мифа о Святом Понтифике или Ангельском Папе. Это не только не случайно, но и неизбежно. Священное Королевство и Римский Понтификат неразделимы; предсказатели и духовидцы всегда и везде говорили о единстве Царства и Священства, иначе говоря, временной и вечной власти, и точно так же их соединяла через отрицание и любая революция».
Надо сказать, что Франсис Бертен в принципе выражает Римо-католическую точку зрения и видение проблемы хотя и в традиционалистской, но все-таки сугубо «латинской» перспективе. «Священная загадка» ставит вопрос иначе, и в данном случае ее авторы, свободные от доктрин Римской епархии, безусловно, правы. Первое: «За год до этого (то есть до убийства Дагоберта II — В.К.) появился важный документ, призывающий изменить ход всей истории Запада. Он называется „Дарственная Константина“, и, если сегодня все знают, что это была фальшивка, грубо сфабрикованная папской канцелярией, то тогда он имел значительное влияние. Этой „дарственной“, датированной предполагаемым годом обращения Константина в христианство, то есть 312 г., император передавал в дар епископу Римскому, а, следовательно, Церкви, всю полноту своих прав и все свое достояние. Новый факт мировой истории: он официально признал главу римской Церкви „викарием Христовым“ и отдал ему статус императора».
Напомним: официальная позиция всех Восточно-Православных Церквей по этому вопросу точно такая же. И второе.
«Как мы видели, в 496 г. Церковь навсегда связала себя с родом Меровингов. Санкционируя убийство Дагоберта II, учреждая церемониал коронации и сажая Пепина на франкский трон, она тайно предавала пакт. Более того, коронованием Карла Великого она публично и окончательно подтверждала свое предательство».
И это не подлежит сомнению. Напомним, именно после этих событий и под физическим и военным давлением Каролингов Римская епархия вносит в свою доктрину, и даже в Символ веры такие догматические изменения (Filioque), которые отрывают ее от вселенской церковной полноты и делают невозможным не только первенство чести Римского епископа (патриарха), но и присутствие его в Пентархии Вселенских патриархов. Тем не менее, согласно библейско-християнскому мировоззщрению, дары Божии и Его обетования неотменимы. И даже если Папский престол совершает преступление, а на престоле королевском сидят его похитители, остается в силе еще в четвертом веке сказанное блаженным Августином: «Пока длится род Франкских королей, которые призваны владеть Римской Империей, достоинство Рима не исчезнет окончательно, ибо продлеваемо этими Королями. Некоторые из наших мудрых людей полагают, что когда-нибудь Король франков овладеет Империей во всей ее целостности, но это произойдет в конце времен, он будет самым великим, но и последним из королей. Окончив благополучное и счастливое правление своим королевством, он вернется в Иеросалим и возложит на Гору Олив (Масличную гору) скипетр и корону; это будет окончательным завершением Империи Римлян и Християн. Согласно Апостолу Павлу, вскоре после этого появится Антихрист». Подобные представления существуют и на Православном Востоке. Напомним, что точно то же самое сказано и в Откровении Мефодия Патарского (IV, по другим данным VII в.), но только вместо короля франков появляется царь еллинский сиречь греческий. Если блаженного Августина читали в основном на западе, то преподобного Мефодия Патарского (Олимпийского) — на востоке, в том числе и в Русском государстве — на него ссылается уже Начальная летопись! «Откровение Мефодия Патарского, — писал В.М.Истрин, — не только не считалось книгой ложной, но, наоборот, считалось книгой священной. Такой же она считалась и у славян, и у русских (выделено нами — В.К.)» Но Откровение Мефодия Патарского совпадает с франко-королевским летописно-профетическим корпусом почти буквально. После победы над «агарянами» и обращения иудеев в християнство «сьнидет Греческий Царь и вьселится в Иеросалим седморцу времени и полъ, а на скончании дней и поль времене явится сын погыбелный „…“ Егда же явится сын погыбелный. взыдет Царь Греческий горе на Голгофу, идеже есть врьху древо крестное, на немже пригвоздше Господь намь и волную ради нас притрьпе смерть. И возмет Царь Грьчский стему свою и взложит на врьх креста и вьздерждет руце свои на небо и предаст царство Богу и Отцу. И взыдет крест на небо купно с стемоу царевою, понеже кресть, на немже повешен бысть Господь наш Исус Христос за общее вьсех спасение, тыи хощет явитисе пред ним вь пришествие его на обличение неверныим и испольнитсе Давыдово пророчьство, яко явится сынь погибельный, иже есть от колена Дамова по прочеству Ияковли глаголющим; «змии при пути седеши на стъзех, хапле пету коню и паднет вьсадник спасение ожидае Господне (выделено нами: обратим внимание на это указание в связи с легендой о смерти Олега Вещего — это еще понадобится нам при разгадке истинной загадки, загаданной нам тремя англосаксами! — В.К.).
Сопрягая расхождения между западной и восточной версией предания о Великом Монархе, академик А.Н.Веселовский отмечал:
«Сегодняшний мир, мы убеждены в этом, — пишут они, — находится в состоянии поиска настоящего главы и духовного вождя, Монарха, достойного его доверия. Наша цивилизация, бывшая материалистической столь долгое время и сознающая пробелы в своем опыте, больше не скрывает своего желания напиться из другого источника, не похожего на предыдущий, источника, который утолит ее духовную, эмоциональную и психологическую жажду». Так или иначе выбор вариантов всеобщего счастья сегодня небольшой: это или нью-эйдж оккультистов, или пропагандируемая некоторыми католическими кругами «цивилизация любви», или один из вариантов постиндустриального общества. Напомним в этой связи, что ни одна из аутентичных и легитимных традиций не ожидает улучшения земных условий существования, но только их катастрофического ухудшения перед катастрофическим же наступлением нового эона, и Православие здесь наиболее радикально. Что же до Монарха, которого ждут наши авторы, то в любом случае, если Богу будет угодно его явление, судьба его может быть только трагична.
Однако с самого начала оговоримся, что будем избегать примитивизации проблематики и рассуждений на уровне «общечеловеческих ценностей» с одной стороны, «жидо-масонского заговора» — с другой. Подобные клише «сверхприблизительны», а потому сугубо неверны и сугубо опасны. Не будем, подобно некоторым напуганным патриотам кричать, что перед нами «антиевангелие» и «масонский катехизис». Будем точны. А точность заключается в том, что авторы — англосаксы, причем живущие как по эту, так и по ту сторону Атлантики. А вот это-то как раз важно. Заранее оговорим также еще одно условие обсуждения. Авторы книги определяют себя как сознательных агностиков, однако с уважением относящихся к християнской вере своих современников. С Православной точки зрения многие положения книги кощунственны, например, утверждающие о том, что Исус Христос, «разыграв» некое мистериальное действие, «избежал распятия», а, следовательно, и Воскресения, и был похоронен в Южной Франции, в Ренн-ле-Шато. Есть в книге и другие версии, отвергнутые Церковью, а также не отвергнутые, но и не подтвержденные, причем некоторые из них способны шокировать православного читателя. Наша задача не есть «прения о вере» — истину Православия мы принимаем полностью от буквы до буквы и готовы упоминать версии, которыми свободно оперируют авторы «Священной загадки» лишь в целях адекватного (дабы избежать непонятных «пустот») изложения их позиции, без чего серьезный разговор невозможен. В то же время следует понимать разницу положения верующего християнина с одной стороны и историка-исследователя, который не может и не должен а рriori отвергать ни одну из версий. Также мы должны иметь в виду, что наряду с конфессионально неприемлемыми положениями, книга содержит очень большое количество ценной фактической информации, которую отвергать невозможно и которая естественным образом входит в исследовательский аппарат любого занимающегося этим кругом вопросов. Кроме того, следует указать и на то, что толкование темы святого Грааля (или, как мы настаиваем, исходя из редких, но имевших место у православных авторов упоминаний, святой Граали — в женском роде), может быть не только таким, как у исследуемых авторов, но и совершенно иным, и не можем не согласиться с А.Г.Дугиным, который как раз в связи с этой книгой — а она в значительной степени касается и Ордена Тамплиеров — писал:
«Орден тамплиеров был двойственной эзотерической организацией, в лоне которой сочетались обе важные метафизические тенденции — как эзотерический манифестационизм, так и метафизический креационизм. Как и в случае легенды о Святом Граале, которая может быть интерпретирована двояким образом, в зависимости от внутренней позиции эзотерического общества».
Более того, полноценное прочтение любого сакрального послания, в том числе и о Святой Граали, предполагает не одно и не два, а больше, вплоть до бесконечного, число смыслов, отнюдь не отрицающих, а дополняющих и восполняющих друг друга. Дело на самом деле не в том, как то или иное «эзотерическое общество» интерпретирует это послание (в данном случае о Меровингах и Святой Граали), а насколько его деятельность адекватна данной интерпретации, насколько она не является пародией и подменой. В этом суть дела, и таким предуведомлением хотелось бы предварить разговор о книге, одно из названий которой — «Священная загадка».
Отметим прежде всего, что основная концепция «Священной загадки» оживляет те же пласты истории и метаистории, которые мы затрагивали в предыдущих главах. Один из них — проблема легитимности власти. Как правило, консервативная политическая и правовая мысль в ее «обычных» разновидностях, констатируя нелегитимность власти в том или ином государстве, указывает на некие вехи-события, откуда идет отчет такой нелегитимности. Например, для России (точнее, постсоветского пространства) чаще всего указывают на 1993, 1991, 1917, 1666 (и все это вместе, действительно, верно). Для Европы все еще проще — как правило речь идет о французской революции 1789 — 1793 гг. «Священная загадка» же совершенно справедливо указывает на то, что всякая власть в Европе нелегитимна, начиная с VIII века — убийства Дагоберта II в 769 г. с последующим незаконным воцарением каролингской династии. Это именно то, что утверждается нами в начале работы. Более того, они без всяких оговорок указывают на то, что у истоков этой поистине великой узурпации стояла Римо-католическая Церковь, а если быть строгим, то Римская епархия, по совершенно особым обстоятельствам благословившая эту узурпацию, более того, возглавившая ее и тем превратившаяся из Царства не от мира сего в глобальную псевдо-монархическую структуру. И с этим мы полностью согласны. Такая поистине трагическая ситуация, ставшая одной из причин «кризиса современного мира» (Р.Генон), для традиционалистского и истинного монархического (а не просто реставрационистского) сознания вопиет об истинном восстановлении пропорций. На самом деле — если мыслить до конца — узурпация стоит у самых истоков Творения, и первым узурпатором является Князь века сего. Поэтому на самом деле проблема эта является не исторической и не политической, а метаисторической и метаполитической, и попытки решить ее в историческом времени неизбежно оборачиваются пародией и новой, еще более кощунственной, узурпацией. За одним исключением: прямым Божественным вмешательством в ход истории. Но его ли чают авторы книги, один из которых — сотрудник радио ВВС, — вот вопрос.
Для того, чтобы понять дальнейшую логику англосаксонских авторов, следует напомнить о некоторых наиболее общих метаисторических парадигмах староевропейского (прежде всего французского) сознания, которые в своеобразной форме «оживляет» эта книга. Наиболее четко эту парадигму сформулировал Франсис Бертен в своей статье «Революция и Возвращение Великого Монарха» (La Revolution et la Parousie du Grand Monarque:
«Миф о Великом Монархе иди об Утерянном Царе (Roi Perdu) архетипически присущ всем традиционным культурам. Во Франции первое его проявление совпадает с крещением Короля Хлодвига в 496 году, когда одновременно с благословением царствующего короля было объявлено через пророчество святого Ремигия (Saint Remys) о грядущем пришествии Великого Монарха. Этот миф имеет „матричную“ эсхатологическую природу, природу дерева, чьи ветви покрыты листвою пророчеств, предсказаний и преданий, отбрасывающих на землю уже как бы „светскую“, „историческую“, „мирскую“ тень. Оказывается, что история Франции это история „вечного заговора“, филигранно четко отражающая метаисторический миф о Великом Монархе, который и есть ее сокрытый полюс, ее тайнодвигатель. Попробуем понять динамику, заложенную в Gesta Dei per Francos. Этот движущийся текст движется не непрерывно, а как бы узловыми толчками, источником которых является Божественное Домостроительство, но именно через свою прерывность миф сам по себе превращается в нечто, непрерывно преследующее сознание людей, подчиняя его пророчествам и предсказаниям, то тайным, то всплывающим на поверхность. Так в свои права вступает История — книга смыслов, заложенных в ней от Начала. Не удивительно, что такая травма, как Революция, пробудила как среди ее адептов, так и противников все доселе дремлющие мифы, которые в свою очередь стали приводить в движение новые и новые события, подобно расширяющимся кругам на воде. Усекновение главы Христианнейшего Короля (Людовика XVII — В.К.) оказалось разломом истории, который одновременно и предзнаменовал, и открывал эсхатологическую перспективу мифа о Великом Монархе, как и неотъемлемо соединенного с ним мифа о Святом Понтифике или Ангельском Папе. Это не только не случайно, но и неизбежно. Священное Королевство и Римский Понтификат неразделимы; предсказатели и духовидцы всегда и везде говорили о единстве Царства и Священства, иначе говоря, временной и вечной власти, и точно так же их соединяла через отрицание и любая революция».
Надо сказать, что Франсис Бертен в принципе выражает Римо-католическую точку зрения и видение проблемы хотя и в традиционалистской, но все-таки сугубо «латинской» перспективе. «Священная загадка» ставит вопрос иначе, и в данном случае ее авторы, свободные от доктрин Римской епархии, безусловно, правы. Первое: «За год до этого (то есть до убийства Дагоберта II — В.К.) появился важный документ, призывающий изменить ход всей истории Запада. Он называется „Дарственная Константина“, и, если сегодня все знают, что это была фальшивка, грубо сфабрикованная папской канцелярией, то тогда он имел значительное влияние. Этой „дарственной“, датированной предполагаемым годом обращения Константина в христианство, то есть 312 г., император передавал в дар епископу Римскому, а, следовательно, Церкви, всю полноту своих прав и все свое достояние. Новый факт мировой истории: он официально признал главу римской Церкви „викарием Христовым“ и отдал ему статус императора».
Напомним: официальная позиция всех Восточно-Православных Церквей по этому вопросу точно такая же. И второе.
«Как мы видели, в 496 г. Церковь навсегда связала себя с родом Меровингов. Санкционируя убийство Дагоберта II, учреждая церемониал коронации и сажая Пепина на франкский трон, она тайно предавала пакт. Более того, коронованием Карла Великого она публично и окончательно подтверждала свое предательство».
И это не подлежит сомнению. Напомним, именно после этих событий и под физическим и военным давлением Каролингов Римская епархия вносит в свою доктрину, и даже в Символ веры такие догматические изменения (Filioque), которые отрывают ее от вселенской церковной полноты и делают невозможным не только первенство чести Римского епископа (патриарха), но и присутствие его в Пентархии Вселенских патриархов. Тем не менее, согласно библейско-християнскому мировоззщрению, дары Божии и Его обетования неотменимы. И даже если Папский престол совершает преступление, а на престоле королевском сидят его похитители, остается в силе еще в четвертом веке сказанное блаженным Августином: «Пока длится род Франкских королей, которые призваны владеть Римской Империей, достоинство Рима не исчезнет окончательно, ибо продлеваемо этими Королями. Некоторые из наших мудрых людей полагают, что когда-нибудь Король франков овладеет Империей во всей ее целостности, но это произойдет в конце времен, он будет самым великим, но и последним из королей. Окончив благополучное и счастливое правление своим королевством, он вернется в Иеросалим и возложит на Гору Олив (Масличную гору) скипетр и корону; это будет окончательным завершением Империи Римлян и Християн. Согласно Апостолу Павлу, вскоре после этого появится Антихрист». Подобные представления существуют и на Православном Востоке. Напомним, что точно то же самое сказано и в Откровении Мефодия Патарского (IV, по другим данным VII в.), но только вместо короля франков появляется царь еллинский сиречь греческий. Если блаженного Августина читали в основном на западе, то преподобного Мефодия Патарского (Олимпийского) — на востоке, в том числе и в Русском государстве — на него ссылается уже Начальная летопись! «Откровение Мефодия Патарского, — писал В.М.Истрин, — не только не считалось книгой ложной, но, наоборот, считалось книгой священной. Такой же она считалась и у славян, и у русских (выделено нами — В.К.)» Но Откровение Мефодия Патарского совпадает с франко-королевским летописно-профетическим корпусом почти буквально. После победы над «агарянами» и обращения иудеев в християнство «сьнидет Греческий Царь и вьселится в Иеросалим седморцу времени и полъ, а на скончании дней и поль времене явится сын погыбелный „…“ Егда же явится сын погыбелный. взыдет Царь Греческий горе на Голгофу, идеже есть врьху древо крестное, на немже пригвоздше Господь намь и волную ради нас притрьпе смерть. И возмет Царь Грьчский стему свою и взложит на врьх креста и вьздерждет руце свои на небо и предаст царство Богу и Отцу. И взыдет крест на небо купно с стемоу царевою, понеже кресть, на немже повешен бысть Господь наш Исус Христос за общее вьсех спасение, тыи хощет явитисе пред ним вь пришествие его на обличение неверныим и испольнитсе Давыдово пророчьство, яко явится сынь погибельный, иже есть от колена Дамова по прочеству Ияковли глаголющим; «змии при пути седеши на стъзех, хапле пету коню и паднет вьсадник спасение ожидае Господне (выделено нами: обратим внимание на это указание в связи с легендой о смерти Олега Вещего — это еще понадобится нам при разгадке истинной загадки, загаданной нам тремя англосаксами! — В.К.).
Сопрягая расхождения между западной и восточной версией предания о Великом Монархе, академик А.Н.Веселовский отмечал: