Страница:
— Сакройте тферь!
— А вы… — продолжал Уоррен, уничтожающим жестом махнув в сторону Пегги, — а вы-то! Но, наверное, ваше поведение объясняется лишь верой в меня и доверием ко мне, правда? Вот какую помощь я получил, детка! Ха! Я разработал изощренный план. Но разве вы мне поверили, когда я притворялся спящим? Нет! Вы в гневе бросились прочь…
— Милый! — вскричала Пегги и, рыдая, бросилась к нему в объятия.
— Ну ладно, ладно, — проворчал Уоррен, немного успокоившись. — Выпьем! — воскликнул он в порыве вдохновения и извлек из кармана бутылку «Старого Роба Роя», опустошенную ровно наполовину.
Морган прижал кулаки к пульсирующим вискам и сглотнул подступивший к горлу комок. Силясь понять, что же происходит, он приблизился к Уоррену так же осторожно, как вы стали бы подходить к плененному орангутану, и попытался заговорить благоразумно.
— Начнем с того, — произнес он, — что нет смысла тратить время на пустые разговоры. Кроме того, что вы пьяны, а также того, что у вас крыша поехала, я не скажу ничего. Но… пожалуйста, постарайтесь взять себя в руки, встряхнитесь и, если можете, дайте мне связный отчет о ваших передвижениях. — Вдруг ужасное подозрение зародилось в его воспаленном мозгу. — Только не говорите, что вы снова обчистили и избили капитана! — воскликнул он. — О господи! Скажите, вы ведь не напали на капитана Уистлера в третий раз? Нет? Хоть на том спасибо. Так что вы натворили?
— И это вы меня спрашиваете? — изумился Уоррен. Одной рукой он хлопал Пегги по плечу, утешая ее, а другой передал бутылку Моргану. Морган немедленно сделал большой глоток — в лечебных целях. — Он еще спрашивает! А что сделал лорд Джералд в главе девятой? Ведь это вы все придумали! Так что сделал лорд Джералд в девятой главе?
Для ошеломленного Моргана ответить, что сделал некий лорд в главе девятой, было все равно что ответить, какие положения выдвинул У.Ю. Гладстон в своей речи в 1886 году.
— Погодите, не спешите, — примирительно сказал он. — Будем разбираться постепенно. Во-первых. Где вы снова стащили изумрудного слона?
— У Кайла, подлого мошенника, где же еще! И пяти минут не прошло, как я вытащил слона из его каюты. Да, да, можете не сомневаться, слон был у него! Ну, теперь он у нас попляшет. И если капитан Уистлер не даст мне медаль…
— У Кайла?… Выражайтесь яснее, мой милый Керт, — потребовал Морган, снова прижимая руки к вискам. — Я не вынесу больше никакой вашей невнятицы. Вы не могли взять слона из каюты Кайла! Слона вернули лорду…
— Хэнк, старина, — перебил его Уоррен. — Ведь мне должно быть известно, откуда я его взял, верно? — Логика его была неопровержима, и говорил он ласково, спокойно, увещевая друга. — Уж это-то вы, по крайней мере, признаёте? Да, он был в каюте Кайла. Я пробрался к нему, чтобы уличить негодяя, — ведь именно так поступил лорд Джералд, когда банда сэра Джеффри думала, что они заключили его в тюрьму в доме в Мурфенсе. И я-таки его уличил… Да, между прочим, — Уоррен внезапно оживился, сунул руку в нагрудный карман куртки и вытащил оттуда толстый сверток. — Я и его частные записи прихватил!
— Что-о?!
— Видите ли, я ведь пооткрывал все его сумки, и сундук, и чемоданы, и…
— Но как же вам, бедняжечке, удавось бежать из темницы? — слезливо спросила миссис Перригор. Она вытерла слезы, поправила монокль и, не дыша, ждала ответа, прижав руки к груди. — По-моему, это ужа-асно, пгосто потгясающе умно с его стогоны…
Тут раздался быстрый стук в дверь.
— Это за ним! — выдохнула Пегги, круто оборачиваясь на каблуках. Глаза у нее сделались огромными, как блюдца. — Эт-то за ним, б-бедняжкой… хотят сс-нова з-заточить его в эт-ту уж-жасную тюрьму. О, не поз-зволяйте им…
— Ш-ш! — Валвик властно махнул на нее рукой и оглядел комнату. — Я не снаю, шшто он натфорил, но ему нушно спрятаться…
Стук повторился…
— Стесь нет шкаф… стесь нет… Хрр-хм!… Притумал! Ему нато натеть фальшифую пороту и пакенпарты! Итите сюта. Итите сюта, кофорю фам, или я фам фрешу! Фы турак! Не спорьте со мной, — загудел он, волоча за собой бессвязно лопочущего Уоррена. — Фот пара рыших пакенпартоф с профолочками, шштопы сакрепить са ушами. Фот парик. Мистер Моркан, тостаньте ис шкафчика халат или еще шшто-нипуть…
— Но зачем, зачем мне прятаться? — удивлялся Уоррен. Ему с трудом удавалось сохранить видимость достоинства, так как Валвик успел кое-как нахлобучить на него устрашающего вида черный косматый парик с длинными кудрями. Когда он высвободил одну руку и попытался что-то возразить, Морган обернул его ярко-алым плащом, украшенным драгоценными камнями. — У меня есть доказательство! Я могу доказать, что Кайл — вор. Теперь осталось пойти к Уистлеру и сказать: «Послушайте, старый вы дельфин…»
— Саткнитесь! — прошипел Валвик, хлопая рукой по парику. — Ну фот. Он котоф. Открыфайте тферь…
Они напряженно смотрели на дверь, но вид, который перед ними открылся, был не особенно тревожным. При обычных обстоятельствах они бы догадались, что гость, который к ним пожаловал, еще больше нервничает, чем они сами. Коренастый матрос в рабочих брюках и тельняшке тянул себя за чуб, переминался с ноги на ногу и сверкал белками глаз. Прежде чем кто-нибудь обрел дар речи, матрос хриплым, доверительным шепотом выпалил:
— Мисс! Вот вам крест — мы не виноваты; ребята специально послали меня к вам, потому что, понимаете, все сошлось одно к одному. Мисс! Чтоб мне ослепнуть, если мы в чем-то виноваты. Просто так получилось. Мы не нарочно, просто он стал распоряжаться, словно мы — грязь какая-то, а он кто такой? Какой-то грязный турок, понимаете? В общем, мисс, я об этом придурке, Абдуле…
— Абдул? — переспросила Пегги. — Абдул! Да где же он?
— Там, мисс, вот, понимаете? Я убрал его на палубу. Увез на тачке, мисс.
— Что-о? На тачке?!
— Ну да, мисс. Вы уж нам помогите! Мы с ребятами битый день ворочали тяжеленных кукол, мисс, и, уж поверьте мне, уработались как звери. А Билл Поттл, мой напарник, мне и говорит: «Том, чтоб я лопнул, знаешь, кто плывет на нашем корыте? Сам Гроза Бермондси, это парень, который уложил Техасца Вилли в прошлом году!» И вот мы решили пойти поглядеть на него, потому что, мисс, он чертовски хороший спортсмен. Когда мы зашли, он там выпивал со шведом и сказал: «Заходите, ребята, заходите все!» И начал рассказывать, как он побил Дублинского Мясника за восемнадцать секунд. И как раз когда началось самое интересное, мисс, вваливается этот Абдул и начинает скандалить. А кто-то из ребят ему спокойненько так, вежливо сказал: «Ты, лягушатник паршивый, возвращайся в свой вонючий гарем!» Тогда этот Абдул совсем озверел и говорит: «Ладно, пусть я лягушатник, все лучше, чем такой-растакой англичашка, ростбиф набитый!» Так и сказал. Тут Гроза Бермондси встает и говорит: «Да неужели?» А Абдул: «Да». И тут Бермондси как хватит его разок, да, мисс, такие вот дела…
— Но с ним ведь все в порядке, а? — вскричала Пегги.
— Конечно, в порядке, мисс! — поспешил заверить ее матрос, подкрепляя слова жестом, исполненным подлинного добродушия. — Только вот… понимаете, говорить он не может. Бермондси попал ему по голосовым связкам, врезал как следует, мисс…
Пегги медленно подняла на матроса глаза, полные слез:
— Ах вы… мерзкие, подлые задиры… Не может го-во-рить? Несите его назад, немедленно, слышите? И приведите в чувство, слышите? Если он через полчаса не придет в форму, я пойду прямо к капитану и пожалуюсь ему…
Пегги не в силах была больше говорить. Она бросилась к двери. Изрядно напуганный матрос отпрянул. Он что-то бормотал в свое оправдание, уверяя, что Абдул сам виноват и первый расквакался, а Гроза Бермондси заявил, что ему наплевать и если он еще раз при нем вякнет… Но Пегги, не дослушав, хлопнула дверью.
— Ну тела! — Капитан Валвик вытер лоб и уныло покачал головой. — Фот шшто я фам скашу: фитал я пуйные корапли и преште, но этот, кте капитаном Старый Морж, просто шуть. Ушас! Помню, пыл у меня на «Петси Тши» кок, так он спятил и фее крушил и крушил по куприку с ношом тля рубки мяса; теперь мне кашется, шшто на этом корапле он пы пришелся как раз к месту. Ну и тела! Шшто тут еще случится?
Сзади послышалось негромкое и очень приятное бульканье. Все обернулись. Горлышко бутылки исчезло в зарослях косматых рыжих бакенбардов. Потом вынырнуло из них. Кертис Уоррен, с рыжими бакенбардами и в черном парике, дружелюбно озирал друзей.
— Молодец Гроза Бермондси! — воскликнул он. — Хотелось бы мне с ним познакомиться. Он бы хорошо вписался в нашу компанию. Кстати, чуть не забыл вам рассказать, как я отделал старину Чарли Вудкока этак с час назад… Пегги, Абдул тяжелый? У Вудкока цыплячий вес.
Холодное отчаяние овладело Морганом. Но потом к нему враз вернулись приятное расположение духа и собранность. Он был уверен: больше уже ничего не случится. Им остается лишь поклониться богиням судьбы и наблюдать за выкрутасами этих безжалостных сестер.
— Ха-ха-ха! — произнес он. — Ну, говорите, что вы сделали с Вудкоком? И, главное, как он на это отреагировал?
— А как, по-вашему, я выбрался из тюряги? — обиделся Уоррен. — Говорят вам, я разработал план операции; не хочу хвастаться, но, по-моему, вышло здорово. Помните, я вам задал наводящий вопрос: что сделал лорд Джералд в главе девятой? Я вам напомню. Вот в чем фокус. Пока все думают, будто он надежно заперт, он может рыскать как хочет и добыть улики, чтобы прищучить убийцу. Вот в таком же положении очутился и я! Поэтому мне нужна была замена — человек, который занял бы мое место, так, чтобы никто ничего не заподозрил. Хоть и нехорошо хвалить самого себя, но смею вас заверить, я проделал все просто замечательно. Правда, если честно, тут благодарить нужно в первую очередь вас, Хэнк. — Он отклеил бакенбарды, чтобы они не мешали ему говорить. — Вудкок был единственным человеком, кого я мог призвать к себе, и он явился бы в любое время, которое мне подходит, согласны? Итак, я тщательно подготовил почву, весь день притворяясь спящим, пока к этому не привыкли. Я отказался от обеда и от всего остального. Потом написал Вудкоку записку. Сообщил, что у меня есть новости от дядюшки Уорпаса, и попросил его спуститься ко мне в корабельную тюрьму ровно в семь часов. Заодно попросил его дать телеграмму на имя капитана для моего часового — я выяснил его фамилию: надо было удалить его на десять минут, чтобы мы без помех могли обсудить наши дела. Я спросил матроса, можно ли послать записку? Он ответил, что можно, только ему нельзя отлучаться с поста, поэтому послали мальчишку-стюарда. Я боялся, вдруг кто-нибудь прочтет записку, поэтому ухитрился запечатать ее… — Уоррен бросил на них ликующий взгляд, потирая руки.
— Вы просто мастер, — глухо отозвался Морган.
— Хотите узнать, что я сделал? Я разодрал книгу. В книгах обложку к внутренним страницам всегда приклеивают толстым слоем клея. Я оторвал одну из сторон обложки и заклеил записку! И вы знаете, сработало! Старый добрый Чарли прибежал, как я его и просил. Матросу не хотелось уходить, когда пришла фальшивая телеграмма, но он видел, что снаружи камера заперта на засовы, так что бежать я не мог, да и все равно я спал. — Уоррен махнул рукой. — Тут приходит Вудкок и говорит: «Вы получили подтверждение, да?» А я ему: «Да; вы только отодвиньте засовы и на секунду откройте дверь; выходить я не хочу, но надо же мне передать вам это». И он отпер дверь. Тогда я сказал: «Послушайте, старина. Я очень извиняюсь, но вы ведь знаете, как бывает», — и врезал ему в челюсть…
— Милый! — воскликнула Пегги. — Ах вы, бедный, милый дурачок! Ну почему вы сразу врезали, а не заставили его заговорить перед тем, как ударили?… Ах, будь все проклято! Ну почему вы не догадались немножко попытать его перед тем, как ударили! — Она в отчаянии заломила руки. — Абдул и дядя Жюль, посмотрите на них! И пока мы не поставим их на ноги, представления не будет. Слушайте! Публика стекается в зал… — Выхватив бутылку из рук Уоррена, она подкрепила силы солидным глотком виски. Казалось, у нее перед глазами закрутился огненный вихрь. — П-противные п-пьяницы! — воскликнула Пегги. — П-просто ж-животные…
— О, моя мивая! — сказала миссис Перригор. — О, посвушайте, не знаю, что там у вас свучивось, но, по-моему, чегтовски умно со стогоны мистега Джойса пытать всех этих людей и выбгаться из застенка. Пгавда, пгавда, я так считаю, особенно газ это была идея Генги, и мне кажется, мы вполне можем любезно пгедложить мистегу Лоуренсу бокал шампанского…
— Тихо! — взревел Морган. — Послушайте, Пегги. Какой уж теперь спектакль? Неужели вам не пришло это в голову? Разве вы не поняли, что на нас снова взвалили проклятый изумруд?… Который к тому же, как клянется Керт, он стащил из каюты не кого иного, как Кайла!!! Керт, опомнитесь. Уверяю вас, вы что-то перепутали. Не могли вы взять слона в каюте Кайла! Лорд Стэртон…
Уоррен терпеливо покачал головой, отчего кудряшки черного парика, сползшего на одно ухо, задергались.
— Нет, нет, старина, — откликнулся он. — Вы не понимаете. Не лорд Стэртон, а лорд Дерревал. Лорд Джералд Дерревал. Если вы мне не верите, спуститесь в каюту Кайла — она недалеко отсюда — и посмотрите за сундуком. Сундук стоит прямо под иллюминатором. Стальная коробка там; я оставил там коробку, чтобы вор подумал, будто изумруд все еще в ней…
Валвик круто обернулся к Моргану.
— Мошет, — сказал он, — мошет пыть, слон там и пыл все это фремя! Ну тела! Как по-фашему, мошет пыть, есть тфа исумрудный слон, отин фальшифый, и кто-то фернул фальшифый слон тому анклийский керцок, а?
— Невозможно, капитан, — возразил Морган, ощутивший странную легкость в мыслях. — Неужели, по-вашему, Стэртон не отличит настоящего слона от фальшивки? Если, разумеется, ему не вернули подлинного слона… Ничего не понимаю! Я скоро с ума сойду! Продолжайте, Керт. Продолжайте с того момента, как вы успешно осуществили ваш искусный план по заточению Вудкока в корабельную тюрьму. Что было потом?
— Ну, я уложил его на месте хорошим апперкотом…
— Да, да, это мы уже знаем. А потом?
— Разорвал простыню на полосы, тщательно связал его, заткнул ему рот и привязал к койке, чтобы он не шелохнулся, потом накрыл его одеялом. Когда караульный вернется и посмотрит на узника, он решит, что на койке лежу я… Здорово сделано, правда?
— У меня нет сомнений, что в настоящий момент мистер Вудкок весьма высокого мнения о вашей предусмотрительности, — заметил Морган. — Если раньше он был склонен нам уступить и не мучить вашего дядю Уорпаса, то теперь… Знаете, Керт, вы просто чудо. Продолжайте в том же духе…
— Ну вот. Я выскользнул из камеры и пошел прямиком в каюту Кайла, чтобы поймать его с поличным. Столкнуться с Кайлом я не боялся, потому что посмотрел в иллюминатор и увидел, что он в баре; кроме того, я знал, что он занят в концерте. Ну и… Собственно, вот и все. Улика! Заодно я прихватил его бумаги. Я боялся только одного. Помните, капитан Уистлер говорил, что, может быть, арестует Кайла? Но все сошло гладко. А теперь нам остается только изучить его бумаги. Я уверен, мы обнаружим улики того, что он действительно мошенник, притворяющийся доктором Кайлом…
— Та, стесь и пумаки тоше, — пророкотал капитан Валвик. — Кофорю фам, это ушасная опита. Хуше нет ф открытом море, чем украсть чьи-то личные пумаки. И шшто ше нам теперь телать?
Морган ходил взад и вперед по каюте и хлопал себя рукой по затылку.
— Остается только одно. Нам надо вернуть Керта в корабельную тюрьму до того, как капитан узнает, что он на свободе. Не представляю, как это сделать без… — Вдруг он резко обернулся на каблуках. — Миссис Перригор! — закричал он. — Что вы делаете?
— О, Генри, догогой мой. — От неожиданности миссис Перригор непроизвольно дернулась и досадливо поморщилась. — О, я искгенне надеюсь, что ничем вас не обидева! Пгавда-пгавда, я всего лишь звонива, чтобы вызвать стюагда. Видите ли, Пьегу Луи хочется бутылку шампанского, и, вы ведь понимаете, будет ужасно невежвиво, есви мы не выповним его пгосьбу… Но я и пгавда понятия не имева, г-где тот ковокольчик, котогым вызывают стюагда, и поэтому я става звонить во все ковокольчики…
Морган пошатнулся. Он успел броситься к ней и схватить за руку в тот момент, когда она уже собралась нажать последнюю кнопку, помеченную надписью: «Пожарная тревога».
— Пегги, — сказал он, — ради бога, выкажите все ваше благоразумие и скорость. Если от этого звона сюда не слетится толпа народу, скоро сюда начнут слетаться интеллектуалы, чтобы посмотреть, все ли готово к спектаклю. В настоящий момент это самое безопасное место на корабле для Керта, если вы сделаете то, что я вам скажу. Закрасьте ему лицо; наденьте на него парик и бакенбарды…
— Есть, капитан! — мрачно ответила Пегги. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы бедняжка не вернулся в эту старую ужасную тюрьму. Но что…
Морган взял ее за руки и серьезно посмотрел ей в глаза:
— Могу ли я оставить вас с Кертом здесь на пять минут и быть уверенным, что вы ничего не натворите? Всего на пять минут, это все, о чем я прошу! И, ради бога, не наделайте новых глупостей! Хорошо?
— Клянусь, Хэнк! Но что вы намерены делать?
— Мы с капитаном пойдем и вернем бумаги в каюту доктора Кайла, прежде чем обнаружится, что они пропали. Вероятность того, что нас схватят, невелика; единственная возможность того, что мы попадемся, единственная опасность находится здесь. Керт, дайте сюда слона. Не знаю, что там произошло и что это значит, но мы вернем его и избавимся от ответственности. Дайте мне изумруд!
— Вы что, совсем больной? — закричал Уоррен. — Я, рискуя жизнью и дипломатической карьерой, ловлю с поличным вора и убийцу, а вы просите вернуть…
Морган понизил голос, угадав, что лишь таким способом может повлиять на своего сообщника, и посмотрел на него в упор, словно гипнотизируя:
— Керт, это тонкий план. Тонкий, расчетливый, глубокий план. Мы только притворимся, будто возвращаем слона. Но мышеловка уже захлопнулась! Булавка, пробка и карточка — и мы прибавим новый экспонат к нашей коллекции на Бейкер-стрит! Понимаете? Вы уже один раз воспользовались плодами ума и изобретательности лорда Джералда, так доверьтесь ему еще раз… Ну что? То-то. Вот именно, дружище. Все бумаги здесь? Отлично! И еще… до нашего возвращения не налегайте особо на виски, пожалуйста, и на все, что тут имеется. Будьте осторожнее… Пегги, помните: вы обещали, что проблем не возникнет. Я на вас полагаюсь. Пошли, капитан…
Он осторожно попятился, словно дрессировщик, который выбирается из клетки со львами. Миссис Перригор заявила, что хочет пойти с Генри. Она просто настаивает на том, чтобы пойти с Генри. Морган так и не понял, как же удалось отговорить ее от этой затеи, так как они с Валвиком поспешно выскользнули из каюты и молниеносно закрыли за собой дверь.
Коридор был пуст, хотя сверху до них доносились шум голосов, смех и громкий звук передвигаемых стульев. В зрительном зале, расположенном наверху, собиралась публика.
— Та, — задумчиво заметил капитан, — только мы тфое и остались плакорасумными лютьми; не ошшень-то я фысокофо мнения о фашем лорте Тшералте, кто пы он там ни пыл. Ну и тела! Я не ферю, шшто прафительстфу Соетиненных Штатоф так нушен этот фильм. Мошет, они и не токатыфаются, но у них есть о чем посапотиться и пес фильма. Им фсефо лишь нато отпрафить молотофо Уоррена на типломатическую слушпу, и котофо — шти фойны каштую нетелю! Фее сафисит от нас. Мы толшны спасти полошение.
— И мы спасем его, капитан! А теперь потише!… Проклятие! Не крадитесь, как вор! Мы просто вышли прогуляться. Возьмите бумаги. Теперь вон туда, за угол. Спасибо, хоть мы с вами пока не вляпались ни в какую неприятность. Если бы кто-нибудь увидел, как Керт прокрадывается в каюту Кайла, его бы тут же связали. Мы не имеем возможности положить бумаги Кайла на место — он все равно догадается, что к нему вламывались… но, по крайней мере, у него ничего не пропадет. При последующих поисках этого изумруда… Послушайте, как по-вашему, кто-то снова украл его у Стэртона?
— Не утифлюсь, если так. Я уше нишему не утифлюсь, Ш-ш-ш! Нам тута. Слушайте!
В полутемном боковом отсеке, ответвляющемся от главного коридора, они остановились и стали всматриваться вниз. Все корабельные шумы были теперь далеко от них — на палубе возле концертного зала. Там томились пассажиры в ожидании концерта. А здесь, внизу, было так тихо, что снова стали различимы плеск волн и поскрипывание деревянных переборок. Но откуда-то доносились голоса. Некоторое время они прислушивались, а потом определили, что голоса доносятся из-за закрытой двери 47-й каюты.
— Фее ф порятке, — кивнул капитан. — Это фсефо лишь Спаркс и ефо кусен, Кроса Пермондси. Мы с Кросой распили путылочку «Старофо Ропа Роя», и тершу пари, он не хочет останафлифаться. Но не нушно их песпокоить, иначе притется опъяснять, зашем мы стесь. Ступайте тише!
Дверь в каюту доктора Кайла под номером 46 была закрыта. Они на цыпочках подошли поближе. Когда Морган взялся за ручку двери, он ощутил, как сердце подпрыгнуло ему в горло и бешено забилось. Он распахнул дверь…
Никого.
Одна опасность миновала. Если бы здесь кто-то был…
Он снова испытал приступ липкого страха, когда включал свет, но в каюте никого не оказалось. Каюта была большая; сбоку — дверь; Морган решил, что эта дверь ведет в ванную. Беспорядок здесь царил страшный. Даже частный детектив не назвал бы работу Уоррена хоть в малейшей степени искусной.
Прямо под иллюминатором стоял большой сундук с откинутыми створками и поднятой крышкой. Содержимое сундука валялось на полу. Морган показал на сундук пальцем:
— Смотрите, шкипер. Если вчера ночью стальную коробку бросили именно в этот иллюминатор, она упала бы за сундук и никто никогда не заметил бы ее, пока сундук не передвинули бы…
Валвик тихо прикрыл за собой дверь. Он устремил взор на два дорожных чемодана, стоящих открытыми на полу, и на отпертый портфель, небрежно брошенный на койку.
— Начнем, — сказал Валвик. — Нам нато тейстфофать пыстро. Фосьмите эти пумаки и сапихните их кута-нипуть. Ну и тела! Я чуфстфую сепя как фор! Мне это не нрафится. Шшто фы телаете?
Морган шарил за сундуком. Пальцы его коснулись металла, и он извлек на свет божий круглую коробку с защелкнутой крышкой. Мгновение он смотрел на нее, соображая, а потом передал Валвику.
— Вот она, капитан. А вот слон. — Он посмотрел на трофей Уоррена, лежащий у него на ладони, и невольно вздрогнул. — Ну, давайте же вернем его на место. Самое меньшее, что мы можем сделать…
— С-слушайте! — прошептал Валвик, резко поднимая голову.
Иллюминатор был открыт. Они слышали, как колышется занавеска на ветру; за иллюминатором шумел океан. Еще до них очень слабо доносился гул голосов из противоположного коридора, оттуда, где сидели Спаркс и Гроза Бермондси. Больше ничего.
— Бросьте, — шепнул Морган. — Вы становитесь нервным, шкипер. Распихайте эти бумаги куда попало, и пошли отсюда. Сделаем работу без сучка без задоринки; и никто нас не заподозрит…
Тут чей-то голос сказал:
— Вы так думаете?!
Морган почувствовал, как у него мурашки поползли по коже. А так как он стоял на коленях перед сундуком, он больно ударился головой о крышку. Голос был негромкий, но от него вся вселенная остановилась, словно часы, у которых кончился завод.
Он поднял глаза.
Дверь в ванную, до сих пор закрытая, распахнулась настежь. На пороге стоял капитан Уистлер, держась одной рукой за дверную ручку. Другая его рука сжимала пистолет. Он был в парадной форме, на синей куртке тускло мерцали завитушки золотых галунов. Даже в этот момент полнейшего оцепенения Морган явственно ощущал исходящий от формы слабый запах жидкого инсектицида номер два. Здоровый глаз капитана злобно сверкал: он наконец-то понял очевидную вещь, которая до сих пор не приходила ему в голову… Из-за капитанского плеча выглядывал второй помощник Болдуин…
Взгляд капитана упал на изумрудного слона в руке у Моргана.
— Так, значит, изумруд все-таки стащили вы! — злорадно заметил Уистлер. — Мне следовало догадаться. Дурак я был, что сразу не понял этого, еще вчера ночью… Не двигаться! Все в порядке, мистер Болдуин. Идите и обыщите их: вдруг они вооружены. Спокойно, ребята…
Глава 17
— А вы… — продолжал Уоррен, уничтожающим жестом махнув в сторону Пегги, — а вы-то! Но, наверное, ваше поведение объясняется лишь верой в меня и доверием ко мне, правда? Вот какую помощь я получил, детка! Ха! Я разработал изощренный план. Но разве вы мне поверили, когда я притворялся спящим? Нет! Вы в гневе бросились прочь…
— Милый! — вскричала Пегги и, рыдая, бросилась к нему в объятия.
— Ну ладно, ладно, — проворчал Уоррен, немного успокоившись. — Выпьем! — воскликнул он в порыве вдохновения и извлек из кармана бутылку «Старого Роба Роя», опустошенную ровно наполовину.
Морган прижал кулаки к пульсирующим вискам и сглотнул подступивший к горлу комок. Силясь понять, что же происходит, он приблизился к Уоррену так же осторожно, как вы стали бы подходить к плененному орангутану, и попытался заговорить благоразумно.
— Начнем с того, — произнес он, — что нет смысла тратить время на пустые разговоры. Кроме того, что вы пьяны, а также того, что у вас крыша поехала, я не скажу ничего. Но… пожалуйста, постарайтесь взять себя в руки, встряхнитесь и, если можете, дайте мне связный отчет о ваших передвижениях. — Вдруг ужасное подозрение зародилось в его воспаленном мозгу. — Только не говорите, что вы снова обчистили и избили капитана! — воскликнул он. — О господи! Скажите, вы ведь не напали на капитана Уистлера в третий раз? Нет? Хоть на том спасибо. Так что вы натворили?
— И это вы меня спрашиваете? — изумился Уоррен. Одной рукой он хлопал Пегги по плечу, утешая ее, а другой передал бутылку Моргану. Морган немедленно сделал большой глоток — в лечебных целях. — Он еще спрашивает! А что сделал лорд Джералд в главе девятой? Ведь это вы все придумали! Так что сделал лорд Джералд в девятой главе?
Для ошеломленного Моргана ответить, что сделал некий лорд в главе девятой, было все равно что ответить, какие положения выдвинул У.Ю. Гладстон в своей речи в 1886 году.
— Погодите, не спешите, — примирительно сказал он. — Будем разбираться постепенно. Во-первых. Где вы снова стащили изумрудного слона?
— У Кайла, подлого мошенника, где же еще! И пяти минут не прошло, как я вытащил слона из его каюты. Да, да, можете не сомневаться, слон был у него! Ну, теперь он у нас попляшет. И если капитан Уистлер не даст мне медаль…
— У Кайла?… Выражайтесь яснее, мой милый Керт, — потребовал Морган, снова прижимая руки к вискам. — Я не вынесу больше никакой вашей невнятицы. Вы не могли взять слона из каюты Кайла! Слона вернули лорду…
— Хэнк, старина, — перебил его Уоррен. — Ведь мне должно быть известно, откуда я его взял, верно? — Логика его была неопровержима, и говорил он ласково, спокойно, увещевая друга. — Уж это-то вы, по крайней мере, признаёте? Да, он был в каюте Кайла. Я пробрался к нему, чтобы уличить негодяя, — ведь именно так поступил лорд Джералд, когда банда сэра Джеффри думала, что они заключили его в тюрьму в доме в Мурфенсе. И я-таки его уличил… Да, между прочим, — Уоррен внезапно оживился, сунул руку в нагрудный карман куртки и вытащил оттуда толстый сверток. — Я и его частные записи прихватил!
— Что-о?!
— Видите ли, я ведь пооткрывал все его сумки, и сундук, и чемоданы, и…
— Но как же вам, бедняжечке, удавось бежать из темницы? — слезливо спросила миссис Перригор. Она вытерла слезы, поправила монокль и, не дыша, ждала ответа, прижав руки к груди. — По-моему, это ужа-асно, пгосто потгясающе умно с его стогоны…
Тут раздался быстрый стук в дверь.
— Это за ним! — выдохнула Пегги, круто оборачиваясь на каблуках. Глаза у нее сделались огромными, как блюдца. — Эт-то за ним, б-бедняжкой… хотят сс-нова з-заточить его в эт-ту уж-жасную тюрьму. О, не поз-зволяйте им…
— Ш-ш! — Валвик властно махнул на нее рукой и оглядел комнату. — Я не снаю, шшто он натфорил, но ему нушно спрятаться…
Стук повторился…
— Стесь нет шкаф… стесь нет… Хрр-хм!… Притумал! Ему нато натеть фальшифую пороту и пакенпарты! Итите сюта. Итите сюта, кофорю фам, или я фам фрешу! Фы турак! Не спорьте со мной, — загудел он, волоча за собой бессвязно лопочущего Уоррена. — Фот пара рыших пакенпартоф с профолочками, шштопы сакрепить са ушами. Фот парик. Мистер Моркан, тостаньте ис шкафчика халат или еще шшто-нипуть…
— Но зачем, зачем мне прятаться? — удивлялся Уоррен. Ему с трудом удавалось сохранить видимость достоинства, так как Валвик успел кое-как нахлобучить на него устрашающего вида черный косматый парик с длинными кудрями. Когда он высвободил одну руку и попытался что-то возразить, Морган обернул его ярко-алым плащом, украшенным драгоценными камнями. — У меня есть доказательство! Я могу доказать, что Кайл — вор. Теперь осталось пойти к Уистлеру и сказать: «Послушайте, старый вы дельфин…»
— Саткнитесь! — прошипел Валвик, хлопая рукой по парику. — Ну фот. Он котоф. Открыфайте тферь…
Они напряженно смотрели на дверь, но вид, который перед ними открылся, был не особенно тревожным. При обычных обстоятельствах они бы догадались, что гость, который к ним пожаловал, еще больше нервничает, чем они сами. Коренастый матрос в рабочих брюках и тельняшке тянул себя за чуб, переминался с ноги на ногу и сверкал белками глаз. Прежде чем кто-нибудь обрел дар речи, матрос хриплым, доверительным шепотом выпалил:
— Мисс! Вот вам крест — мы не виноваты; ребята специально послали меня к вам, потому что, понимаете, все сошлось одно к одному. Мисс! Чтоб мне ослепнуть, если мы в чем-то виноваты. Просто так получилось. Мы не нарочно, просто он стал распоряжаться, словно мы — грязь какая-то, а он кто такой? Какой-то грязный турок, понимаете? В общем, мисс, я об этом придурке, Абдуле…
— Абдул? — переспросила Пегги. — Абдул! Да где же он?
— Там, мисс, вот, понимаете? Я убрал его на палубу. Увез на тачке, мисс.
— Что-о? На тачке?!
— Ну да, мисс. Вы уж нам помогите! Мы с ребятами битый день ворочали тяжеленных кукол, мисс, и, уж поверьте мне, уработались как звери. А Билл Поттл, мой напарник, мне и говорит: «Том, чтоб я лопнул, знаешь, кто плывет на нашем корыте? Сам Гроза Бермондси, это парень, который уложил Техасца Вилли в прошлом году!» И вот мы решили пойти поглядеть на него, потому что, мисс, он чертовски хороший спортсмен. Когда мы зашли, он там выпивал со шведом и сказал: «Заходите, ребята, заходите все!» И начал рассказывать, как он побил Дублинского Мясника за восемнадцать секунд. И как раз когда началось самое интересное, мисс, вваливается этот Абдул и начинает скандалить. А кто-то из ребят ему спокойненько так, вежливо сказал: «Ты, лягушатник паршивый, возвращайся в свой вонючий гарем!» Тогда этот Абдул совсем озверел и говорит: «Ладно, пусть я лягушатник, все лучше, чем такой-растакой англичашка, ростбиф набитый!» Так и сказал. Тут Гроза Бермондси встает и говорит: «Да неужели?» А Абдул: «Да». И тут Бермондси как хватит его разок, да, мисс, такие вот дела…
— Но с ним ведь все в порядке, а? — вскричала Пегги.
— Конечно, в порядке, мисс! — поспешил заверить ее матрос, подкрепляя слова жестом, исполненным подлинного добродушия. — Только вот… понимаете, говорить он не может. Бермондси попал ему по голосовым связкам, врезал как следует, мисс…
Пегги медленно подняла на матроса глаза, полные слез:
— Ах вы… мерзкие, подлые задиры… Не может го-во-рить? Несите его назад, немедленно, слышите? И приведите в чувство, слышите? Если он через полчаса не придет в форму, я пойду прямо к капитану и пожалуюсь ему…
Пегги не в силах была больше говорить. Она бросилась к двери. Изрядно напуганный матрос отпрянул. Он что-то бормотал в свое оправдание, уверяя, что Абдул сам виноват и первый расквакался, а Гроза Бермондси заявил, что ему наплевать и если он еще раз при нем вякнет… Но Пегги, не дослушав, хлопнула дверью.
— Ну тела! — Капитан Валвик вытер лоб и уныло покачал головой. — Фот шшто я фам скашу: фитал я пуйные корапли и преште, но этот, кте капитаном Старый Морж, просто шуть. Ушас! Помню, пыл у меня на «Петси Тши» кок, так он спятил и фее крушил и крушил по куприку с ношом тля рубки мяса; теперь мне кашется, шшто на этом корапле он пы пришелся как раз к месту. Ну и тела! Шшто тут еще случится?
Сзади послышалось негромкое и очень приятное бульканье. Все обернулись. Горлышко бутылки исчезло в зарослях косматых рыжих бакенбардов. Потом вынырнуло из них. Кертис Уоррен, с рыжими бакенбардами и в черном парике, дружелюбно озирал друзей.
— Молодец Гроза Бермондси! — воскликнул он. — Хотелось бы мне с ним познакомиться. Он бы хорошо вписался в нашу компанию. Кстати, чуть не забыл вам рассказать, как я отделал старину Чарли Вудкока этак с час назад… Пегги, Абдул тяжелый? У Вудкока цыплячий вес.
Холодное отчаяние овладело Морганом. Но потом к нему враз вернулись приятное расположение духа и собранность. Он был уверен: больше уже ничего не случится. Им остается лишь поклониться богиням судьбы и наблюдать за выкрутасами этих безжалостных сестер.
— Ха-ха-ха! — произнес он. — Ну, говорите, что вы сделали с Вудкоком? И, главное, как он на это отреагировал?
— А как, по-вашему, я выбрался из тюряги? — обиделся Уоррен. — Говорят вам, я разработал план операции; не хочу хвастаться, но, по-моему, вышло здорово. Помните, я вам задал наводящий вопрос: что сделал лорд Джералд в главе девятой? Я вам напомню. Вот в чем фокус. Пока все думают, будто он надежно заперт, он может рыскать как хочет и добыть улики, чтобы прищучить убийцу. Вот в таком же положении очутился и я! Поэтому мне нужна была замена — человек, который занял бы мое место, так, чтобы никто ничего не заподозрил. Хоть и нехорошо хвалить самого себя, но смею вас заверить, я проделал все просто замечательно. Правда, если честно, тут благодарить нужно в первую очередь вас, Хэнк. — Он отклеил бакенбарды, чтобы они не мешали ему говорить. — Вудкок был единственным человеком, кого я мог призвать к себе, и он явился бы в любое время, которое мне подходит, согласны? Итак, я тщательно подготовил почву, весь день притворяясь спящим, пока к этому не привыкли. Я отказался от обеда и от всего остального. Потом написал Вудкоку записку. Сообщил, что у меня есть новости от дядюшки Уорпаса, и попросил его спуститься ко мне в корабельную тюрьму ровно в семь часов. Заодно попросил его дать телеграмму на имя капитана для моего часового — я выяснил его фамилию: надо было удалить его на десять минут, чтобы мы без помех могли обсудить наши дела. Я спросил матроса, можно ли послать записку? Он ответил, что можно, только ему нельзя отлучаться с поста, поэтому послали мальчишку-стюарда. Я боялся, вдруг кто-нибудь прочтет записку, поэтому ухитрился запечатать ее… — Уоррен бросил на них ликующий взгляд, потирая руки.
— Вы просто мастер, — глухо отозвался Морган.
— Хотите узнать, что я сделал? Я разодрал книгу. В книгах обложку к внутренним страницам всегда приклеивают толстым слоем клея. Я оторвал одну из сторон обложки и заклеил записку! И вы знаете, сработало! Старый добрый Чарли прибежал, как я его и просил. Матросу не хотелось уходить, когда пришла фальшивая телеграмма, но он видел, что снаружи камера заперта на засовы, так что бежать я не мог, да и все равно я спал. — Уоррен махнул рукой. — Тут приходит Вудкок и говорит: «Вы получили подтверждение, да?» А я ему: «Да; вы только отодвиньте засовы и на секунду откройте дверь; выходить я не хочу, но надо же мне передать вам это». И он отпер дверь. Тогда я сказал: «Послушайте, старина. Я очень извиняюсь, но вы ведь знаете, как бывает», — и врезал ему в челюсть…
— Милый! — воскликнула Пегги. — Ах вы, бедный, милый дурачок! Ну почему вы сразу врезали, а не заставили его заговорить перед тем, как ударили?… Ах, будь все проклято! Ну почему вы не догадались немножко попытать его перед тем, как ударили! — Она в отчаянии заломила руки. — Абдул и дядя Жюль, посмотрите на них! И пока мы не поставим их на ноги, представления не будет. Слушайте! Публика стекается в зал… — Выхватив бутылку из рук Уоррена, она подкрепила силы солидным глотком виски. Казалось, у нее перед глазами закрутился огненный вихрь. — П-противные п-пьяницы! — воскликнула Пегги. — П-просто ж-животные…
— О, моя мивая! — сказала миссис Перригор. — О, посвушайте, не знаю, что там у вас свучивось, но, по-моему, чегтовски умно со стогоны мистега Джойса пытать всех этих людей и выбгаться из застенка. Пгавда, пгавда, я так считаю, особенно газ это была идея Генги, и мне кажется, мы вполне можем любезно пгедложить мистегу Лоуренсу бокал шампанского…
— Тихо! — взревел Морган. — Послушайте, Пегги. Какой уж теперь спектакль? Неужели вам не пришло это в голову? Разве вы не поняли, что на нас снова взвалили проклятый изумруд?… Который к тому же, как клянется Керт, он стащил из каюты не кого иного, как Кайла!!! Керт, опомнитесь. Уверяю вас, вы что-то перепутали. Не могли вы взять слона в каюте Кайла! Лорд Стэртон…
Уоррен терпеливо покачал головой, отчего кудряшки черного парика, сползшего на одно ухо, задергались.
— Нет, нет, старина, — откликнулся он. — Вы не понимаете. Не лорд Стэртон, а лорд Дерревал. Лорд Джералд Дерревал. Если вы мне не верите, спуститесь в каюту Кайла — она недалеко отсюда — и посмотрите за сундуком. Сундук стоит прямо под иллюминатором. Стальная коробка там; я оставил там коробку, чтобы вор подумал, будто изумруд все еще в ней…
Валвик круто обернулся к Моргану.
— Мошет, — сказал он, — мошет пыть, слон там и пыл все это фремя! Ну тела! Как по-фашему, мошет пыть, есть тфа исумрудный слон, отин фальшифый, и кто-то фернул фальшифый слон тому анклийский керцок, а?
— Невозможно, капитан, — возразил Морган, ощутивший странную легкость в мыслях. — Неужели, по-вашему, Стэртон не отличит настоящего слона от фальшивки? Если, разумеется, ему не вернули подлинного слона… Ничего не понимаю! Я скоро с ума сойду! Продолжайте, Керт. Продолжайте с того момента, как вы успешно осуществили ваш искусный план по заточению Вудкока в корабельную тюрьму. Что было потом?
— Ну, я уложил его на месте хорошим апперкотом…
— Да, да, это мы уже знаем. А потом?
— Разорвал простыню на полосы, тщательно связал его, заткнул ему рот и привязал к койке, чтобы он не шелохнулся, потом накрыл его одеялом. Когда караульный вернется и посмотрит на узника, он решит, что на койке лежу я… Здорово сделано, правда?
— У меня нет сомнений, что в настоящий момент мистер Вудкок весьма высокого мнения о вашей предусмотрительности, — заметил Морган. — Если раньше он был склонен нам уступить и не мучить вашего дядю Уорпаса, то теперь… Знаете, Керт, вы просто чудо. Продолжайте в том же духе…
— Ну вот. Я выскользнул из камеры и пошел прямиком в каюту Кайла, чтобы поймать его с поличным. Столкнуться с Кайлом я не боялся, потому что посмотрел в иллюминатор и увидел, что он в баре; кроме того, я знал, что он занят в концерте. Ну и… Собственно, вот и все. Улика! Заодно я прихватил его бумаги. Я боялся только одного. Помните, капитан Уистлер говорил, что, может быть, арестует Кайла? Но все сошло гладко. А теперь нам остается только изучить его бумаги. Я уверен, мы обнаружим улики того, что он действительно мошенник, притворяющийся доктором Кайлом…
— Та, стесь и пумаки тоше, — пророкотал капитан Валвик. — Кофорю фам, это ушасная опита. Хуше нет ф открытом море, чем украсть чьи-то личные пумаки. И шшто ше нам теперь телать?
Морган ходил взад и вперед по каюте и хлопал себя рукой по затылку.
— Остается только одно. Нам надо вернуть Керта в корабельную тюрьму до того, как капитан узнает, что он на свободе. Не представляю, как это сделать без… — Вдруг он резко обернулся на каблуках. — Миссис Перригор! — закричал он. — Что вы делаете?
— О, Генри, догогой мой. — От неожиданности миссис Перригор непроизвольно дернулась и досадливо поморщилась. — О, я искгенне надеюсь, что ничем вас не обидева! Пгавда-пгавда, я всего лишь звонива, чтобы вызвать стюагда. Видите ли, Пьегу Луи хочется бутылку шампанского, и, вы ведь понимаете, будет ужасно невежвиво, есви мы не выповним его пгосьбу… Но я и пгавда понятия не имева, г-где тот ковокольчик, котогым вызывают стюагда, и поэтому я става звонить во все ковокольчики…
Морган пошатнулся. Он успел броситься к ней и схватить за руку в тот момент, когда она уже собралась нажать последнюю кнопку, помеченную надписью: «Пожарная тревога».
— Пегги, — сказал он, — ради бога, выкажите все ваше благоразумие и скорость. Если от этого звона сюда не слетится толпа народу, скоро сюда начнут слетаться интеллектуалы, чтобы посмотреть, все ли готово к спектаклю. В настоящий момент это самое безопасное место на корабле для Керта, если вы сделаете то, что я вам скажу. Закрасьте ему лицо; наденьте на него парик и бакенбарды…
— Есть, капитан! — мрачно ответила Пегги. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы бедняжка не вернулся в эту старую ужасную тюрьму. Но что…
Морган взял ее за руки и серьезно посмотрел ей в глаза:
— Могу ли я оставить вас с Кертом здесь на пять минут и быть уверенным, что вы ничего не натворите? Всего на пять минут, это все, о чем я прошу! И, ради бога, не наделайте новых глупостей! Хорошо?
— Клянусь, Хэнк! Но что вы намерены делать?
— Мы с капитаном пойдем и вернем бумаги в каюту доктора Кайла, прежде чем обнаружится, что они пропали. Вероятность того, что нас схватят, невелика; единственная возможность того, что мы попадемся, единственная опасность находится здесь. Керт, дайте сюда слона. Не знаю, что там произошло и что это значит, но мы вернем его и избавимся от ответственности. Дайте мне изумруд!
— Вы что, совсем больной? — закричал Уоррен. — Я, рискуя жизнью и дипломатической карьерой, ловлю с поличным вора и убийцу, а вы просите вернуть…
Морган понизил голос, угадав, что лишь таким способом может повлиять на своего сообщника, и посмотрел на него в упор, словно гипнотизируя:
— Керт, это тонкий план. Тонкий, расчетливый, глубокий план. Мы только притворимся, будто возвращаем слона. Но мышеловка уже захлопнулась! Булавка, пробка и карточка — и мы прибавим новый экспонат к нашей коллекции на Бейкер-стрит! Понимаете? Вы уже один раз воспользовались плодами ума и изобретательности лорда Джералда, так доверьтесь ему еще раз… Ну что? То-то. Вот именно, дружище. Все бумаги здесь? Отлично! И еще… до нашего возвращения не налегайте особо на виски, пожалуйста, и на все, что тут имеется. Будьте осторожнее… Пегги, помните: вы обещали, что проблем не возникнет. Я на вас полагаюсь. Пошли, капитан…
Он осторожно попятился, словно дрессировщик, который выбирается из клетки со львами. Миссис Перригор заявила, что хочет пойти с Генри. Она просто настаивает на том, чтобы пойти с Генри. Морган так и не понял, как же удалось отговорить ее от этой затеи, так как они с Валвиком поспешно выскользнули из каюты и молниеносно закрыли за собой дверь.
Коридор был пуст, хотя сверху до них доносились шум голосов, смех и громкий звук передвигаемых стульев. В зрительном зале, расположенном наверху, собиралась публика.
— Та, — задумчиво заметил капитан, — только мы тфое и остались плакорасумными лютьми; не ошшень-то я фысокофо мнения о фашем лорте Тшералте, кто пы он там ни пыл. Ну и тела! Я не ферю, шшто прафительстфу Соетиненных Штатоф так нушен этот фильм. Мошет, они и не токатыфаются, но у них есть о чем посапотиться и пес фильма. Им фсефо лишь нато отпрафить молотофо Уоррена на типломатическую слушпу, и котофо — шти фойны каштую нетелю! Фее сафисит от нас. Мы толшны спасти полошение.
— И мы спасем его, капитан! А теперь потише!… Проклятие! Не крадитесь, как вор! Мы просто вышли прогуляться. Возьмите бумаги. Теперь вон туда, за угол. Спасибо, хоть мы с вами пока не вляпались ни в какую неприятность. Если бы кто-нибудь увидел, как Керт прокрадывается в каюту Кайла, его бы тут же связали. Мы не имеем возможности положить бумаги Кайла на место — он все равно догадается, что к нему вламывались… но, по крайней мере, у него ничего не пропадет. При последующих поисках этого изумруда… Послушайте, как по-вашему, кто-то снова украл его у Стэртона?
— Не утифлюсь, если так. Я уше нишему не утифлюсь, Ш-ш-ш! Нам тута. Слушайте!
В полутемном боковом отсеке, ответвляющемся от главного коридора, они остановились и стали всматриваться вниз. Все корабельные шумы были теперь далеко от них — на палубе возле концертного зала. Там томились пассажиры в ожидании концерта. А здесь, внизу, было так тихо, что снова стали различимы плеск волн и поскрипывание деревянных переборок. Но откуда-то доносились голоса. Некоторое время они прислушивались, а потом определили, что голоса доносятся из-за закрытой двери 47-й каюты.
— Фее ф порятке, — кивнул капитан. — Это фсефо лишь Спаркс и ефо кусен, Кроса Пермондси. Мы с Кросой распили путылочку «Старофо Ропа Роя», и тершу пари, он не хочет останафлифаться. Но не нушно их песпокоить, иначе притется опъяснять, зашем мы стесь. Ступайте тише!
Дверь в каюту доктора Кайла под номером 46 была закрыта. Они на цыпочках подошли поближе. Когда Морган взялся за ручку двери, он ощутил, как сердце подпрыгнуло ему в горло и бешено забилось. Он распахнул дверь…
Никого.
Одна опасность миновала. Если бы здесь кто-то был…
Он снова испытал приступ липкого страха, когда включал свет, но в каюте никого не оказалось. Каюта была большая; сбоку — дверь; Морган решил, что эта дверь ведет в ванную. Беспорядок здесь царил страшный. Даже частный детектив не назвал бы работу Уоррена хоть в малейшей степени искусной.
Прямо под иллюминатором стоял большой сундук с откинутыми створками и поднятой крышкой. Содержимое сундука валялось на полу. Морган показал на сундук пальцем:
— Смотрите, шкипер. Если вчера ночью стальную коробку бросили именно в этот иллюминатор, она упала бы за сундук и никто никогда не заметил бы ее, пока сундук не передвинули бы…
Валвик тихо прикрыл за собой дверь. Он устремил взор на два дорожных чемодана, стоящих открытыми на полу, и на отпертый портфель, небрежно брошенный на койку.
— Начнем, — сказал Валвик. — Нам нато тейстфофать пыстро. Фосьмите эти пумаки и сапихните их кута-нипуть. Ну и тела! Я чуфстфую сепя как фор! Мне это не нрафится. Шшто фы телаете?
Морган шарил за сундуком. Пальцы его коснулись металла, и он извлек на свет божий круглую коробку с защелкнутой крышкой. Мгновение он смотрел на нее, соображая, а потом передал Валвику.
— Вот она, капитан. А вот слон. — Он посмотрел на трофей Уоррена, лежащий у него на ладони, и невольно вздрогнул. — Ну, давайте же вернем его на место. Самое меньшее, что мы можем сделать…
— С-слушайте! — прошептал Валвик, резко поднимая голову.
Иллюминатор был открыт. Они слышали, как колышется занавеска на ветру; за иллюминатором шумел океан. Еще до них очень слабо доносился гул голосов из противоположного коридора, оттуда, где сидели Спаркс и Гроза Бермондси. Больше ничего.
— Бросьте, — шепнул Морган. — Вы становитесь нервным, шкипер. Распихайте эти бумаги куда попало, и пошли отсюда. Сделаем работу без сучка без задоринки; и никто нас не заподозрит…
Тут чей-то голос сказал:
— Вы так думаете?!
Морган почувствовал, как у него мурашки поползли по коже. А так как он стоял на коленях перед сундуком, он больно ударился головой о крышку. Голос был негромкий, но от него вся вселенная остановилась, словно часы, у которых кончился завод.
Он поднял глаза.
Дверь в ванную, до сих пор закрытая, распахнулась настежь. На пороге стоял капитан Уистлер, держась одной рукой за дверную ручку. Другая его рука сжимала пистолет. Он был в парадной форме, на синей куртке тускло мерцали завитушки золотых галунов. Даже в этот момент полнейшего оцепенения Морган явственно ощущал исходящий от формы слабый запах жидкого инсектицида номер два. Здоровый глаз капитана злобно сверкал: он наконец-то понял очевидную вещь, которая до сих пор не приходила ему в голову… Из-за капитанского плеча выглядывал второй помощник Болдуин…
Взгляд капитана упал на изумрудного слона в руке у Моргана.
— Так, значит, изумруд все-таки стащили вы! — злорадно заметил Уистлер. — Мне следовало догадаться. Дурак я был, что сразу не понял этого, еще вчера ночью… Не двигаться! Все в порядке, мистер Болдуин. Идите и обыщите их: вдруг они вооружены. Спокойно, ребята…
Глава 17
Бермондси держит оборону
Впоследствии они поняли, что даже из их положения было несколько выходов. Однако любой внимательный человек пришел бы к выводу, что двое заговорщиков крепко влипли. Если раньше Морган или капитан Валвик еще могли бы что-то объяснить капитану Уистлеру, то теперь оба поняли: богини судьбы, парки, настолько переплели и запутали все, что сейчас объяснить что-либо практически невозможно. Морган сам сомневался, сумеет ли он разобраться в случившемся даже при условии просветления сознания.
И все же, как размышлял он впоследствии, им следовало бы избрать более благоразумный выход из положения. Тот способ действия, который они избрали, благоразумные люди сочли бы предосудительным, однако они повиновались инстинкту, более древнему, чем разум. Например, капитан Валвик мог бы прежде всего избавиться от стальной коробки. Он мог бы бросить ее на пол, к ногам Уистлера, а затем сдаться на милость победителя и все объяснить.
Капитан Валвик не сделал ничего подобного.
Коробку-то он швырнул. Ловким, закрученным движением метнул ее прямо в люстру на потолке. Стеклянный абажур со звоном разбился. Свет погас. Потом, чуть не выкрутив Моргану руку из сустава, он поволок его за собой в коридор и захлопнул за ними дверь.
И все же, как размышлял он впоследствии, им следовало бы избрать более благоразумный выход из положения. Тот способ действия, который они избрали, благоразумные люди сочли бы предосудительным, однако они повиновались инстинкту, более древнему, чем разум. Например, капитан Валвик мог бы прежде всего избавиться от стальной коробки. Он мог бы бросить ее на пол, к ногам Уистлера, а затем сдаться на милость победителя и все объяснить.
Капитан Валвик не сделал ничего подобного.
Коробку-то он швырнул. Ловким, закрученным движением метнул ее прямо в люстру на потолке. Стеклянный абажур со звоном разбился. Свет погас. Потом, чуть не выкрутив Моргану руку из сустава, он поволок его за собой в коридор и захлопнул за ними дверь.