Картленд Барбара. Бегущая от любви

   Герцог поднял голову, чтобы посмотреть на Салену, и понял, что никогда не видел более счастливой женщины.
   — Я люблю… тебя! — пробормотала она. — Я люблю… тебя!
   — Я так долго ждал от тебя этих слов! — ответил герцог. — Только, моя дорогая, я ужасно боялся, что не успею спасти тебя от рук этого негодяя.
   — Он… собирался… избить меня, — пробормотала Салена.
   И вспомнив об этом, вновь почувствовала страх. Но герцог обнял ее, поцеловал, и от этого страх чудесным образом улетучился.
   — Давай поедем домой, моя милая, — сказал герцог.
   Он нашел ее губы своими губами и еще раз поцеловал ее.
   Она снова затрепетала — но не от страха.
   Он взял ее за руку и повернул.
   Салена увидела, что они стоят под высокими пальмами посреди большого оазиса. Они были вдвоем; только несколько верблюдов лежали в тени неподалеку.
   Салена посмотрела в ту сторону, откуда они пришли, и увидела большой темный шатер, а рядом — несколько моряков в белой форме и лошадей, на которых они приехали.
   Потом она поглядела на герцога.
   Она не могла думать ни о ком, кроме него. И он с огромным облегчением увидел, что в ее глазах нет ужаса, которого он так боялся.
   Наоборот, ее глаза светились солнечным светом — и это словно напомнило герцогу, что день подходит к концу. Он с беспокойством посмотрел на запад.
   — Мы должны поторапливаться, моя дорогая, — сказал он. — Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы ехать верхом? Так будет быстрее.
   Он улыбнулся и, прежде чем она успела ответить, добавил:
   — Ведь я обещал тебе верховую прогулку, когда жара немного спадет.
   Она улыбнулась в ответ и прижалась щекой к его плечу.
   Герцог снова взял Салену на руки, чтобы песок не попал в ее тапочки, и понес к лошадям.
   Одна лошадь была под женским седлом.
   Салена ждала, пока герцог подсадит ее, но он медлил. Она вопросительно посмотрела на него и увидела, что он смотрит на ее грудь, просвечивающую сквозь полупрозрачную ткань.
   Впервые Салена почувствовала смущение.
   Из шатра вышел матрос. Герцог сказал ему что-то, и тот, кивнув, побежал обратно.
   — Ты замечательно выглядишь, — мягко сказал герцог Салене, — но я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме меня, видел твою красоту.
   Салена покраснела. Матрос вернулся, держа что-то в руках.
   — Это подойдет, ваша светлость?
   То, что принес матрос, оказалось тончайшей работы вышитым покрывалом, из тех, которыми на Востоке накрывают диваны, а особо ценные и старинные вешают на стены.
   Герцог накинул его Салене на плечи и, скрестив концы у нее на груди, завязал их сзади на узел.
   Салена подумала, что выглядит довольно забавно в этом наряде, особенно с жемчужинами, свисающими со лба, и браслетами на запястьях.
   Но все это было не важно по сравнению с тем, что герцог был рядом, что он ее поцеловал.
   Из шатра вышел капитан Барнет; за ним — остальные матросы.
   Герцог вопросительно посмотрел на него, и капитан сказал:
   — Его высочеству придется некоторое время спать на животе, ваша светлость!
   Салена не слушала и даже не пыталась понять, что это значит.
   Она смотрела на герцога и думала только о том, как он красив и как она его любит!
   «Он пришел, когда я позвала, — говорила она себе. — Он спас меня. Он меня любит, как я об этом молила».
   Герцог вскочил на лошадь, и они двинулись в путь.
   Сначала он приказал ехать медленно, но, увидев,) с какой уверенностью Салена держится в седле, дал команду ехать быстрее.
   Скоро пустыня осталась позади, потом они миновали предгорья, и Салена увидела вдали море. К тому времени как они достигли окрестностей Танжера, солнце зашло и начали быстро сгущаться сумерки.
   «Вот мы и дома!» — подумала Салена.
   Но, к ее удивлению, герцог повернул свою лошадь не к вилле, а в сторону города.
   Они ехали слишком быстро, и Салена не стала его ни о чем спрашивать. Они проскакали по узким, грязным улицам, забитым верблюдами и ослами. Вдоль обочин уныло слонялись попрошайки.
   Между домами мелькнула полоска воды — бухта, — и Салена поняла, что герцог везет ее на «Афродиту».
   Сердце ее забилось сильнее, когда она подумала, что скоро князь и леди Мортон останутся далеко позади и они будут вдвоем с герцогом.
   Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться в его объятиях и вновь почувствовать на губах его поцелуй.
   В открытом море их никто не потревожит и никто не сможет им помешать.
   Копыта лошадей простучали по булыжникам набережной, в конце которой сверкала белизной элегантная «Афродита». В золотистом свете иллюминаторов Салена увидела мистера Ворэна, ждущего их у трапа.
   Герцог соскочил с лошади и подхватил Салену с седла.
   Прикосновение его рук отозвалось в Салене трепетом. Их взгляды встретились, и герцог с большой неохотой опустил ее на землю. Они направились к трапу.
   — Все на борту, ваша светлость, — сказал мистер Ворэн.
   — Спасибо, Ворэн, — ответил герцог и, протянув ему руку, добавил: — Позаботься обо всем до нашего возвращения.
   — Будьте спокойны, ваша светлость.
   Обняв Салену одной рукой, герцог повел ее в кают-компанию.
   Едва он закрыл за собой дверь, как она обернулась и, прильнув к нему, подставила губы для поцелуя, словно ребенок.
   Он долго смотрел на нее, а потом сказал:
   — Мне нужно кое о чем спросить тебя, моя любимая.
   Ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал, что она трудом заставила себя сосредоточиться на его словах.
   — Тебе ничто не угрожает, и не надо бояться князя, — сказал герцог. — Но ты будешь в еще большей безопасности, если станешь моей.
   Салена вопросительно посмотрела на него. Он улыбнулся, догадавшись, что она не поняла его, и пояснил:
   — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, дорогая, — сейчас, немедленно!
   Радостное изумление осветило ее лицо, словно небесный свет. Она тихо вскрикнула и уткнулась лицом ему в грудь.
   — Больше… всего… на свете… я хочу быть твоей… женой, — пролепетала она. — Но я недостаточно знатна… И я боюсь, что тебе… будет со мной… скучно.
   Герцог прижал ее к себе и поцеловал в макушку, а потом сказал:
   — Ты для меня дороже всего на свете, я люблю тебя! Я люблю тебя, моя восхитительная, как никогда не любил раньше.
   Салена подняла голову, и он добавил:
   — Это правда, и я докажу тебе, когда ты станешь моей женой.
   — Ты… уверен… ты действительно уверен, что…
   — Совершенно, полностью уверен! — перебил ее герцог. — А теперь, моя милая, если ты подождешь здесь две или три минуты, я все устрою.
   Он нежно поцеловал ее и, до того как она успела промолвить хоть слово, вышел из кают-компании, закрыв за собой дверь.
   Оставшись одна, Салена заинтересовалась тем, как она выглядит и действительно ли у герцога были основания считать ее красивой.
   На одной из стен висело зеркало. Салена быстро подошла к нему и увидела блестящие от счастья глаза и горящие от поцелуев герцога губы.
   Она сорвала с головы повязку — ведь эта вещь напоминала о князе — и сняла ожерелье, справедливо полагая, что герцог не захочет видеть на ней украшения, которые дал ей другой мужчина.
   Салена бросила ожерелье на стул и принялась снимать с запястий браслеты. В этот момент раздался шум двигателей, и Салена почувствовала, что яхта медленно отходит от причала.
   Она сбежала! Герцог спас ее в последнюю минуту и сказал, что любит ее! Мысль эта заслонила собой целый мир, и все остальное было не важно.
   Он любит ее!
   Салена думала, что это невозможно, и все же ее самые безумные мечты сбылись.
   Открылась дверь, и на пороге появился герцог в сопровождении капитана. Герцог подошел к Салене и взял ее за руку.
   — Если капитан корабля обвенчает пассажиров в открытом море, этот брак считается абсолютно законным.
   Салена улыбнулась лучезарной улыбкой.
   Она понимала, что он сказал это, чтобы она не боялась.
   Не находя слов, она крепко стиснула пальцы герцога.
   Он понял ее состояние, и на мгновение они замерли, глядя друг другу в глаза.
   Потом герцог поцеловал Салену, и она почувствовала, что этот поцелуй сделал ее его неотъемлемой частью.
   «Афродита» двигалась очень медленно. Герцог сказал Салене, что он специально отдал приказ не увеличивать скорость, чтобы яхту как можно меньше качало.
   Салена повернула голову, зная, хотя в каюте было темно, что герцог не спит.
   — Я… заснула, — сонно сказала Салена.
   — Ты, должно быть, очень устала, моя дорогая, — сказал он. — Тебе столько пришлось вчера пережить! И я, вероятно, был эгоистом, заставив тебя пережить еще и свадьбу.
   Она придвинулась к нему и коснулась губами его плеча.
   — Это замечательно! — прошептала она. — Я не знала, что… любовь может быть такой… чудесной… такой божественно-прекрасной!
   — Ты счастлива, моя дорогая? — спросил герцог.
   — У меня нет слов, чтобы выразить то, что я чувствую, — ответила Салена. — Я люблю тебя и хочу повторять снова и снова, что люблю и обожаю тебя.
   Несвойственная ей страстность, прозвучавшая в ее голосе, тронула герцога до глубины души. Он тихо сказал:
   — Я молил Бога, чтобы ты почувствовала именно это, моя дорогая маленькая любовь.
   — А я молилась, чтобы ты хотя бы… чуть-чуть полюбил меня, — откликнулась Салена. — Но ты такой… важный… такой… умный… такой храбрый… словом, такой, каким должен быть мужчина, поэтому я и думать не смела, что мои молитвы будут услышаны.
   — Но я люблю тебя не чуть-чуть, — ответил герцог. — Моя любовь безгранична — безгранична, как море и небо.
   Салена чуть слышно вздохнула.
   — Ты… научишь меня любить так, чтобы твоя любовь ко мне не угасла? — спросила она.
   — Не думаю, что тебе нужно этого опасаться, — ответил герцог. — Таких чувств я никогда еще не испытывал, Салена, и они не из тех, которые угасают. Я полюбил тебя сразу после того, как ты — таинственная беглянка — попала на борт «Афродиты». Но я боялся, что ты всю жизнь будешь испытывать страх перед мужчинами и перед любовью.
   — Как глупо было с моей стороны не понять, что ты… другой и что, когда я восхищалась тобой, сидя у твоих ног, — это была… любовь.
   Она замолчала, а потом произнесла дрожащим, тихим голосом:
   — И только… когда… л-леди… Герцог приложил пальцы к ее губам.
   — Т-с-с, — сказал он. — Забудь об этом. Забудь обо всем, что случилось. Эти люди ничего для нас не значат, они в прошлом — а нас должно волновать только наше будущее.
   Салена слегка вздохнула и, придвинувшись к нему еще ближе, произнесла:
   —Ты… прав. Мыбольше не будем… о них говорить, но я должна знать… одну вещь… Мне… интересно.
   — Что именно? — спросил герцог.
   — Как ты узнал, где меня искать? Когда мы достигли гор, я подумала, что теперь уже невозможно узнать, куда меня увезли.
   — Я бы и не узнал, — мрачно заметил герцог, — если бы не спросил человека, который об этом знал.
   Он нахмурился, вспомнив, что ему пришлось слегка придушить Имоджин, чтобы добиться от нее ответа.
   И еще ему повезло, что среди слуг на вилле оказался человек, который когда-то служил султану.
   Не имея никаких обязательств перед прежним хозяином, он провел герцога и его людей к тому оазису, где султан всегда делал первую остановку, выезжая куда-либо из Танжера.
   Без этой помощи, которая, как казалось ему, была ниспослана самим Провидением, герцог никогда бы не нашел Салену в пустыне.
   Но теперь она была счастлива, и ужас, пережитый ею, покинул ее, и поэтому герцог считал, что прошлое нужно отбросить, словно закрытую книгу, и думать только о будущем.
   Вслух он сказал:
   — Ворэн позаботился, чтобы твою одежду доставили на борт, но, моя дорогая, мы будем останавливаться в разных портах и покупать те вещи, которые я давно хотел тебе подарить, но ты все время отказывалась.
   — Я не хотела… чтобы ты был расточительным и… тратил свои деньги на меня. Ведь я не смогла бы с тобой расплатиться.
   Герцог мягко рассмеялся, вспоминая ее решительные протесты по поводу покупки любых вещей, кроме самых необходимых.
   А в Танжере она настаивала на покупке только самых дешевых тканей и заказывала себе платья у местных портних.
   Он понимал, что Салена боялась попасть в такую же зависимость от него, как от князя. Герцог уступал ей, но она была так красива, что он хотел одеть Салену в наряды, достойные ее красоты.
   — Теперь я смогу подарить тебе не только одежду, — сказал он, — но и драгоценности. В Константинополе, например, можно купить великолепный жемчуг.
   — А мы собираемся в Константинополь? — спросила Салена.
   — Этот город называют «жемчужиной Востока», — ответил герцог. — И я хочу показать ее другой «жемчужине» — такой драгоценной и прекрасной, что ей не нужны никакие украшения, кроме моих поцелуев.
   С этими словами он поцеловал Салену в лоб, и ей показалось, что из сердца ее вырвался солнечный луч.
   Герцог поцеловал ее глаза и маленький носик; ее губы уже были готовы к поцелую, но он поцеловал еще и ее подбородок, щеки, уголки рта…
   Солнечный свет внутри нее становился ярче, пока не запылал, как само солнце.
   Все тело ее трепетало, она желала его с такой силой, что ни о чем больше уже не могла думать.
   Ее страсть разгоралась, и прежде чем герцог успел вновь коснуться поцелуем ее губ, она сама уже целовала его.
   Она целовала его пылко, жадно, чувствуя, что именно этого он хотел, — и затрепетала, осознав, что ее поцелуи воспламеняют его.
   — Я хочу тебя! — страстно воскликнул герцог. — Я хочу тебя, моя прекрасная, обожаемая беглянка, бегущая от любви.
   Салена слышала его голос словно откуда-то издалека; ей казалось, что все вокруг озарено небесным светом. Это было чудо — чудо по имени «любовь», и она была намного огромнее, восхитительнее, необыкновеннее, чем Салена когда-либо могла себе представить.
   — Я… хочу тебя… тоже, — пыталась сказать она. — Я хочу… тебя… ты мне… нужен. Я твоя… совершенно, полностью.
   Но она не могла говорить, потому что герцог целовал ее в губы и руки его скользили по ее телу.
   Все мысли пропали, остались только его губы, его руки, биение его сердца — только он во всей вселенной.