Картленд Барбара. Любовь сильнее дьявола

   А вдруг их новые владельцы окажутся не способными оценить все их великолепие, а то еще вздумают обращаться с ними жестоко?
   Разумеется, отец никогда не продаст лошадь человеку, которого не знает.
   Он непременно удостоверится, что новый хозяин так же внимателен к животным, как он сам.
   И вновь, как будто он опять был рядом с ней, Хариза почувствовала: настоятель говорит — ей, что она не должна ничего предпринимать.
   Но почему он так говорит?
   Они с отцом весело провели утро, осматривая конюшни и беседуя с главным конюхом.
   Переходили из стойла в стойло, детальна разбирали достоинства каждой лошади, как это бывало в прежние времена.
   Примерно через полтора часа к ним присоединились граф и Жерве.
   Оба выглядели чересчур помпезно для поездки по глухим местам, где их, вероятнее всего, никто не увидит.
   Для прогулки были выведены лучшие лошади.
   Когда каждый определился в своем выборе, кавалькада вытянулась вдоль дороги, ведущей прочь из Обители.
   Хариза была вынуждена признать, что Жерве очень хорошо смотрится в седле, так же как его друг.
   Но они оба отказались перескочить через живую изгородь, образующую границу луга.
   Полковник и Хариза, напротив, легко взяли препятствие, и незадачливые наездники начали оправдываться.
   Жерве якобы хотел узнать лошадь получше, прежде чем решиться на довольно рискованный трюк.
   Граф сказал, дескать, он не в настроении, хотя трудно было не заметить, что он полон энергии.
   Наконец, осмотрев ферму, которую Жерве еще не видел, они поехали домой.
   На обратном пути Хариза думала о том, что не ошиблась: маркиз ездил верхом только потому, что этого требовало его положение.
   Конечно, будь ему перед кем покрасоваться, он получил бы истинное наслаждение, но, поскольку публики не оказалось, он гораздо больше интереса проявил к ферме, чем к своей лошади.
   Он хотел знать, какую прибыль приносит ферма, сколько земли отведено под какие культуры и высок ли урожай.
   Полковник ответил на все его вопросы.
   Однако Хариза чувствовала, что отец не в восторге от расспросов Жерве.
   Когда они вернулись в Обитель, мадам Дюба была уже в гостиной.
   Она казалась еще более шикарной и изящной, чем вчера.
   Но все же ее накрашенные губы и ресницы в Обители казались абсурдом.
   Она нежно поцеловала Жерве и графа, затем поздоровалась с мистером Темплтоном.
   — Мне лень было встать, и я не видела, как вы уехали, мой дорогой полковник, — со свойственной ей фривольностью промолвила она, — но уж в следующий раз я обязательно встану пораньше, чтобы не пропустить такое зрелище. Говорят, вы великолепно смотритесь верхом!
   Она снова флиртовала.
   Прежде чем полковник успел ответить, она обратила свой взор на Жерве.
   — У меня для вас новость, маркиз. Наши друзья прибывают завтра. Надеюсь, вас обрадовало мое известие.
   — Все? — спросил Жерве.
   — Все до одного! — подтвердила мадам Дюба.
   По тому, с каким выражением француженка произнесла последние слова, Хариза поняла, что для Жерве они имеют особое значение.
   Еще она заметила, как его темные глаза загорелись вдруг диковинным огнем.
   — Я буду им очень, очень рад, — сказал он.
   Мадам Дюба улыбнулась.
   — Я не сомневалась в этом.
   Они перешли в салон, расположенный рядом с гостиной.
   Там в ведерке со льдом уже стояла бутылка шампанского.
   Хариза не удивилась.
   Но все же ей казалось странным, что кто-то в столь ранний час способен напиваться, да еще в деревне.
   Полковник взял бокал, словно боялся выглядеть неучтивым и обидеть гостей отказом, но, пригубив, сразу же тихонько поставил его на край стола.
   Мадам Дюба снова обратила к нему свой кокетливый щебет.
   Хариза почувствовала, что ее чудовищно бесят эти странные люди, и пошла к себе переодеться.
   Она надеялась, днем они отправятся на прогулку, но Жерве заявил, что слишком жарко.
   Тогда, покинув компанию, девушка решила осмотреть картинную галерею.
   Она боялась увидеть взамен некоторых картин проплешины, но, к ее великому облегчению, все было на своих местах.
   Что ж, видимо, даже этот безалаберный Жерве не осмелится продать такие сокровища?
   Кстати, у отца есть копия перечня всех ценностей Обители.
   Почему ей никогда не приходило в голову с ним ознакомиться?
   Наверное, в этом не было такой необходимости: просто все собранные картины и вся обстановка казались ей единым целым с усадьбой и домом, и она не могла себе представить, чтобы какой-нибудь предмет перенесли вдруг в иное место, тем более — продали.
   Она разглядывала прекрасный портрет второго маркиза работы Ван Дейка, как вдруг услышала чьи-то шаги.
   Она оглянулась в надежде увидеть отца, но к ней приближался Жерве.
   Когда он остановился рядом, она, не глядя на него, сказала:
   — Я восхищена портретом Ван Дейка.
   На нем изображен второй маркиз. Это он привез из Версаля в Обитель мебель Людовика Четырнадцатого.
   — А я-то удивлялся, почему столько вещей показались мне знакомыми! — воскликнул Жерве.
   Хариза посмотрела на него с изумлением.
   — Но вы, разумеется, читали историю Моудов? — осведомилась она. — Есть разные издания, лучшее вышло пятнадцать лет назад.
   — Я собирался прочесть как-нибудь на досуге, — небрежно бросил Жерве.
   — Вы должны были прочесть ее сразу — немедленно! — возмутилась Хариза. — В конце концов, вы должны бы гордиться своими предками! А в книге описана почти каждая вещь, которая есть в этом доме.
   — Я полагаю, ваша святая обязанность — наставлять меня и учить всему, что я должен знать, — невозмутимо произнес Жерве. — Ответьте мне, Хариза, когда вы будете готовы выйти за меня замуж?
   Хариза слишком поздно вспомнила, что собиралась быть осторожной и не оставаться с маркизом наедине.
   Как раз таких вопросов ей бы хотелось избежать.
   А теперь ничего не поделаешь, придется ответить.
   — Мне весьма лестно, что вы сделали мне предложение, — промолвила она. — Однако мы с вами едва знакомы, а я не предполагала стать женой человека, которого так мало знаю.
   — Вы знаете всю мою родословную, и я неплохо осведомлен о том, что значила для моих предков и, конечно, для Обители ваша семья, — доказывал Жерве. — Так чего же мы ждем?
   — Трудно выразить это словами, но я жду… Прежде я должна… полюбить вас.
   — О, я заставлю вас меня полюбить! — воспламенился Жерве. — С этим не возникнет никаких трудностей! Только представьте себя хозяйкой этого прекрасного дома, когда вы сможете тратить деньги на его дальнейшее обустройство, чтобы сделать его еще прекраснее, чем сейчас!
   Хариза молчала.
   Тогда Жерве внезапно обнял ее и привлек к себе.
   — Вы полюбите меня, — заявил он, — и мы будем очень счастливы!
   Его прикосновение вызвало у нее такое же чувство брезгливости, как в тот миг, когда он поцеловал ей руку.
   Она непроизвольно содрогнулась и предприняла попытку увернуться, но его губы все же коснулись ее щеки.
   Теперь это уже не было похоже на вспышку молнии — скорее на удар кинжалом, до такой степени болезненно и остро она восприняла этот поцелуй.
   Хариза вскрикнула от ужаса и так яростно забилась в объятиях Жерве, что он на какое-то мгновение оторопел.
   Таким образом ей удалось вырваться.
   Прежде чем он успел ее удержать, она помчалась по галерее прочь.
   Она бежала не чуя под собой ног, словно ее преследовал сам дьявол.
   — Хариза! Хариза! — кричал Жерве.
   Но она уже неслась по коридору, ведущему к лестнице.
   Она взлетела по ступенькам так стремительно, что, когда Жерве достиг выхода из галереи, она уже скрылась из виду.
   Хариза влетела к себе в спальню и заперла за собой дверь.
   Только сейчас она почувствовала, как страшно колотится сердце и затруднено дыхание.
   Она села на кровать и прижала руки к груди.
   Ей казалось, так она заставит сердце утихомириться.
   «Почему он вызывает у меня такое отвращение?»— недоумевала она.
   Она не могла себе объяснить, откуда взялся тот ужас, который она ощутила, едва Жерве коснулся ее.
   Когда Хариза была в Лондоне, ей трижды предлагали руку и сердце.
   И трижды она ответила отказом, но ее мучила совесть за то, что она огорчила своих поклонников.
   Она хорошо знала, что по крайней мере в одном из этих случаев немаловажную роль играло ее состояние.
   Однако даже тогда в голосе охотника за приданым звучала искренняя любовь.
   Два других соискателя были по-настоящему влюблены в нее, и она постаралась отказать им как можно мягче.
   Она сказала им, что сочувствует, но просит остаться для нее просто друзьями.
   Она надеялась, что не утратила их расположения.
   Чтобы выйти замуж, ей необходимо было полюбить самой, а любовь все не являлась.
   Что же касается Жерве, то теперь она знала, что ненавидит его.
   Ей невыносима была даже мысль о близости с ним после того, что произошло в галерее.
   Она понимала, больше она не сможет его видеть.
   «Что-то здесь нечисто… что-то ж так», — подумала она.
   И тем не менее ей было немного стыдно за свою истеричность.
   Поправив волосы, она заставила себя спуститься вниз, чтобы разыскать отца.
   Как она и предполагала, он все еще был в плену невыносимой мадам Дюба.
   Поэтому Хариза предложила графу сразиться в трик-трак.
   Он согласился с превеликим удовольствием.
   Чуть позже Жерве возвратился в салон, и во взгляде его было нечто непонятное — сплошной мрак.
   Когда Хариза отказывала другим мужчинам, они смотрели на нее умоляюще.
   Они явно надеялись, что со временем она переменит свое суждение о них.
   Но от тяжелого взгляда Жерве ей сделалось не по себе.
   Она чувствовала, он решительно намерен стоять на своем.
   Чтобы избежать ненавистного брака, ей придется вести нелегкую борьбу.
   «Чем скорее мы покинем Обитель, тем лучше!»— подумала девушка.
   Она решила поговорить об этом с отцом, как только представится случай.
   Вскоре надо было переодеваться к обеду, и безотлагательный разговор, к великому сожалению, откладывался на неопределенное время.
   Всего за полчаса до трапезы Хариза узнала, что на обед приглашены еще несколько гостей.
   Ничего особенно интересного там не предвиделось.
   Прибыли всего лишь члены семейства Моудов, ради которых Жерве опять затеял грандиозное пиршество.
   Он, казалось, всеми правдами и не правдами стремился завоевать их доверие.
   Он просил у них помощи.
   Он явно старался внушить им, что теперь во главе их рода стоит самый милый и очаровательный из всех Моудов, когда-либо носивших титул маркиза.
   Когда дамы покинули джентльменов, одна из тетушек Жерве сказала Харизе:
   — Я очень расстроилась, милое дитя, узнав, что наш славный, милый Жерве так обеднел.
   — Он сам вам об этом сказал?
   — Да, — ответила тетушка, — но ты же понимаешь, моя милая, что если он не сможет платить мне содержание, которое я всегда получала, то я даже не знаю, как мне быть.
   Суть вопроса заключалась в том, что по устоявшейся традиции глава рода, то есть маркиз, выплачивал содержание большинству своих родственников, особенно тем, кто овдовел или не состоял в браке.
   Хариза понимала, это и есть одна из нескольких причин, которая заставляла покойного маркиза так полагаться на полковника.
   Теперь ее не покидало ощущение, что это станет еще одним веским аргументом, который Жерве использует для того, чтобы вынудить ее пойти за него замуж.
   Однако у нее сердце сжималось при виде совершенно обескураженной старой тетушки.
   Взяв ее за руку, Хариза промолвила:
   — Не волнуйтесь. Я поговорю с папенькой, и, может быть, он убедит Жерве пересмотреть свое решение.
   Она выходила из себя, вспоминая, сколько Жерве тратит на вино и шампанское.
   К тому же он наверняка оплатил проезд своих парижских друзей.
   Теперь он намерен по-царски развлекать их, а пособия, которые ему полагалось платить родственникам, и без того небольшие, сократить.
   Прикинув в уме, сколько человек зависят от милости маркиза, девушка пришла в отчаяние: выходило приблизительно двадцать пожилых мужчин и женщин.
   Они не смогут оправиться от удара, когда узнают, что им больше не видать тех денег, которые им платил старый маркиз.
   «Я должна поговорить с папенькой!»— без конца повторяла она.
   Но ей никак не удавалось остаться с отцом с глазу на глаз.
   Наконец званый обед подошел к концу, и гости разъехались.
   Хариза поднялась наверх.
   Она собиралась обдумать все, о чем необходимо поведать отцу.
   Но отчего-то ее не покидало странное чувство, как будто дух старого настоятеля все еще просит ее ничего не предпринимать.
   Что за этим кроется, она понятия не имела.
   Прежде чем лечь в постель, она отодвинула оконную занавеску, чтобы взглянуть на звезды.
   — Помоги мне! Помоги мне! — шептала Хариза.
   Она и сама не знала, к кому обращена ее мольба, — к старому настоятелю или к матушке.
   Она не стала задергивать занавески.
   Лунный свет, обволакивая спальню, ласково убаюкивал и утешал ее.
   Лежа в кровати, девушка продолжала смотреть на звезды.
   Они сияли подобно Звезде Вифлеема, которой она вознесла молитву с просьбой помочь ей справиться со всеми неприятностями, что внезапно посыпались на нее как из рога изобилия.
 
   Наконец она задремала и сквозь сон услышала чей-то голос:
   — Хариза!
   Этот голос показался ей частью сновидений, но все же он реально прозвучал снова:
   — Хариза, проснись!
   Она открыла глаза и на фоне окна увидела мужской профиль.
   «Это, наверное, папенька», — подумала она.
   Рядом раздался шепот:
   — Не бойся, Хариза. Это я, Винсент!
   Еще не совсем проснувшись, она пробормотала:
   — Винсент умер.
   Мужчина, сидевший на ее кровати, наклонился к ней и прошептал:
   — Нет, Хариза, я жив!
   Девушка уставилась на него непонимающим взглядом.
   Через минуту она тихо вскрикнула:
   — Винсент! Это правда… ты?
   — Я, и, как видишь, вполне живой!
   Хариза тотчас села на кровати и обвила руками его шею, словно опять стала маленькой девочкой.
   — Винсент! Винсент! Неужели мне это не снится?
   Он обнял ее и легонько привлек к себе.
   — Это не сон! — убеждал он ее. — И, Хариза, мне нужна твоя помощь! Отчаянно нужна!
   Она прижалась к нему щекой.
   — Нам сказали, что ты… погиб, — прошептала она. — О Винсент, почему все решили, что ты умер?
   — Я тебе все объясню.
   Слегка отстранившись, он увидел, что по ее щекам катятся слезы.
   Это были слезы счастья.
   Винсент вынул из кармана носовой платок и нежно прикоснулся к ее лицу.
   — Когда я увидел тебя в этой комнате, — сказал он, — я подумал, мои молитвы услышаны! Но мне пришлось пошевелить мозгами, как сюда проникнуть.
   — И как же ты… проник? — спросила Хариза.
   И, прежде чем Винсент успел ответить, воскликнула:
   — Через потайной ход!
   — Ну конечно! — кивнул молодой человек.
   Она смахнула с ресниц последние слезы.
   — Расскажи мне, что случилось, — попросила она, но тут же перебила себя:
   — О Винсент… Это значит, что ты — настоящий маркиз… А Жерве… Он хочет здесь все переделать!
   — Я в этом не сомневался, — мрачно заметил капитан. — Я расскажу тебе, Хариза, что со мной произошло, — а это довольно долгая история, — но не могла бы ты принести мне чего-нибудь поесть?
   Хариза в изумлении смотрела на него.
   — Ты… голоден?
   — Я истратил все деньги, что у меня были, и со вчерашнего дня ничего не ел.
   — Я сейчас же схожу и принесу тебе еду, — в ужасе от услышанного, сказала она. — А пока…
   Она протянула руку к столику возле кровати.
   Миссис Буш имела обыкновение оставлять в комнатах для гостей бутылку с чистой водой и блюдо с бисквитами на случай, если они вдруг ночью проголодаются.
   Хариза передала блюдо Винсенту.
   Ни слова ни говоря, он взял его и стал есть бисквиты.
   Не с жадностью голодного человека, но явно наслаждаясь каждым куском.
   — Я скоро вернусь. — Хариза встала.
   — Только, ради Бога, никто не должен узнать, что я здесь! — взмолился Винсент.
   — Почему?
   — Это я тебе тоже объясню.
   Хариза подошла к креслу, на котором лежал пеньюар.
   Лунный свет упал на нее, на миг очертив ее фигуру.
   Глядя на кузину, Винсент подумал, что все это время вспоминал о ней как о ребенке, а ведь она уже вполне взрослая девушка.
   Хариза накинула пеньюар.
   — Я недолго. Сюда никто не должен прийти, но если ты почувствуешь опасность, запри дверь.
   — Если появится кто-то, кроме тебя, я попросту снова уйду через потайной ход.
   Хариза улыбнулась ему и вышла из комнаты.
   Ей до сих пор не верилось, что все это происходит наяву.
   Она пребывала в радостном потрясении от того, что Винсент жив.
   Но что означает это известие о его смерти, и почему он скрывается?
   Хариза сгорала от любопытства.
   Ей не терпелось поскорее вернуться наверх и все узнать.
   Одного» взгляда на кузена: при лунном свете было достаточно, чтобы понять: этот Винсент разительно отличается от того, каким она его помнила.
   Ворот рубашки был расстегнут.
   Одежда превратилась почти в лохмотья.
   Плащ на нем отсутствовал.
   Одна штанина была порвана на колене.
   «Что, произошло? Почему он в таком виде?»— терялась, в, догадках. Хариза.
   Но чуть позже она одернула себя: скоро все выяснится, а пока надо очень постараться, чтобы незаметно набрать еды.
   Бесшумно, как призрак, она пошла босиком по мягкому ковру в дальний конец коридора.
   Там она спустилась по маленькой лесенке, ведущей на кухню.
   Все в доме спали.
   Однако существовал серьезный риск, заключавшийся в том, что надо было пройти через буфетную.
   Кто-нибудь из лакеев всегда спал для пущей безопасности рядом с буфетом, где хранилось столовое серебро.
   Хариза очень медленно и осторожно приблизилась к двери и услышала храп.
   Вздохнув с облегчением, она ускорила шаг и, миновав коридор, прошла на кухню.
   Это древнее помещение было слишком просторным.
   Его строили с таким расчетом, чтобы здесь несколько раз в день можно было готовить еду на пятьдесят человек.
   Хариза прислушалась.
   Тихо.
   Она вошла на кухню.
   Каменный пол холодил босые ноги.
   Она направилась к кладовым.
   Там всегда стояли большие кувшины с молоком и еще не снятыми сливками.
   Кладовые были расположены ниже уровня земли, и там было прохладно в любую погоду.
   На огромных мраморных столах, установленных здесь сотни лет назад, хранились продукты.
   Шторы на окнах не были задернуты, и в лунном свете Хариза могла легко найти все что нужно.
   Она направилась к блюдам с остатками обеда.
   Их обычно ставили возле двери, там, где хранились разделочные ножи.
   Хариза нашла чистую тарелку и остановилась в раздумье.
   Она решила не брать много с одного только блюда.
   Миссис Джоунс, старшая повариха, служила в Обители, сколько Хариза себя помнила.
   У нее был наметанный глаз и, заметив недостачу, она вполне могла бы обвинить в воровстве кого-нибудь из слуг.
   В конце концов Хариза взяла с одного блюда большой кусок лососины, а с двух других — по паре ломтиков языка и домашней ветчины.
   Потом на глаза ей попалась тарелка с холодной телятиной, очевидно, предназначенная для слуг.
   Хариза взяла и оттуда несколько кусочков.
   На другом столе обнаружились остатки незаправленного салата и соус к нему.
   Набрав полную тарелку, Хариза пошла к двери, прихватив по пути полбуханки хлеба домашней выпечки.
   К нему она добавила большой кусок масла, которое тоже сбивали в Обители.
   На каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь, Хариза выбралась из кладовой и по холодному полу направилась к выходу из кухни.
   Храп лакея в буфетной навел ее на одну мысль.
   Она подумала, что не помешало бы взять и немного вина.
   Помимо шампанского, которым их угощал в гостиной маркиз, за обедом подавали дорогое белое вино и превосходный кларет.
   Хариза была осведомлена, что старый маркиз уже давно не пополнял запасы вина в своих подвалах.
   Само собой разумеется, на эти дорогие напитки тратил деньги Жерве.
   Хариза заглянула в гостиную.
   Как она и предполагала, на буфете громоздилось множество полупустых бутылок.
   Рядом она увидела также несколько чистых ножей и вилок. Хариза положила на тарелку вилку и нож и взяла в свободную руку опорожненную на четверть бутылку кларета.
   Потом медленно, потому что тарелка и бутылка оттягивали руки, она вернулась к лестнице, по которой спустилась вниз.
   Поднимаясь, она изо всех сил старалась не споткнуться и ничего не уронить.
   Если это случится, думала она, не только поднимется шум, но, что самое ужасное, Винсент останется без еды.
   Теперь ее мысли снова вернулись к нему.
   Было почти невозможно поверить, что ей все это не померещилось и он действительно ждет ее в спальне.
   Хариза в нетерпении засеменила по коридору, ей необходимо было удостовериться, что он там.
   Подойдя к спальне, она уже хотела поставить бутылку на пол, чтобы открыть дверь, но ручку повернули с противоположной стороны.
   Винсент впустил ее, тщательно закрыл за ней дверь и лишь тогда сказал:
   — Я уже начал волноваться, почему ты так долго. Тебе кто-то встретился?
   Хариза покачала головой.
   — Я не видела никого, и никто не видел меня, — успокоила она его. — Я принесла тебе достаточно еды, так что ты хотя бы до завтра не проголодаешься.
   Винсент взял у нее тарелку.
   — Ты чудесная девочка! — воскликнул он. — Дай мне все это съесть, и я подробно расскажу тебе, какая ты чудесная!
   Он поставил тарелку на столик у окна, отодвинув в сторону вазу с розами, и принялся за еду.
   Хариза тем временем подошла к прикроватному столику взять стакан для вина и заметила, что блюдо с бисквитами уже опустело.
   Она налила в стакан кларет и поставила его перед Винсентом.
   — Благодарности будут потом, — сказал кузен. — Сначала я должен поесть, а затем поведать обо всем, что ты хочешь узнать.
   — Я вся в нетерпении, так хочется услышать твою историю, — улыбнулась Хариза.
   Она быстро подошла к двери и повернула ключ в замке.
   При этом она подумала: как странно, что приходится принимать такие меры предосторожности в Обители!
   Потом она вспомнила предчувствие опасности, которое посетило ее в маленькой часовне.
   Теперь Хариза понимала, о чем хотел предупредить ее настоятель.
   Это относилось не к ней, а к Винсенту.
   Именно Винсенту грозила опасность.
   Он считался погибшим и вот сейчас тайком вернулся домой.

Глава 5

   Винсент отложил вилку и нож.
   — Кажется, первый раз в жизни я поел с удовольствием! — воскликнул он.
   Хариза рассмеялась, но тут же произнесла серьезно:
   — Надеюсь, нам не придется вновь думать, как тебя прокормить.
   Она сидела на подушках.
   Винсент встал из-за столика и, подойдя к кровати, сел рядом с Харизой.
   — Ну вот, — сказал он, — теперь я могу тебе все рассказать, но только ты не пугайся.
   — Чего я должна не пугаться? — удивилась Хариза.
   Она думала, Винсент разъяснит значение этих слов, однако он медленно, как будто уходя внутрь себя, стал рассказывать о том, что случилось в Индии.
   Начал он с того происшествия на базаре, когда молодой офицер получил удар ножом в спину, и упомянул о предположении, что на самом деле этот нож предназначался ему.
   О задании, которое он выполнял на севере Индии, Винсент умолчал.
   Он лишь сказал, что возвращался в полк, когда встретил Никласа.
   Хариза внимательно слушала, сложив руки, словно на молитве, и не отрывала от кузена взгляд своих больших глаз.
   В лунном свете она видела каждую его черточку.
   Только сейчас она заметила, как измождено его лицо.
   На нем появились морщины; их не было, когда Винсент уезжал из Англии.
   Потом он поведал, как Никлас сообщил ему о судьбе другого офицера, убитого в его, Винсента, комнате.
   Конечно, его приняли за хозяина.
   Хариза легонько вскрикнула от ужаса, а Винсент продолжал неторопливо рассказывать, как он пошел к ручью за пивом, а вернувшись к палатке, нашел Никласа мертвым.
   Хариза вскинула руку, словно этим безотчетным жестом пыталась защитить Винсента.
   Он взял ее ладонь в свои пальцы.
   — Не хочется тебя огорчать такими историями, — произнес он, — но мне нужна помощь, а, кроме тебя, я никому не могу доверять.
   — Ты знаешь, что я тебе помогу, — ответила Хариза, — но, Винсент… кому понадобилось на тебя покушаться?
   Капитан молчал.
   Внезапно Хариза вскрикнула.
   Ее пронзила болью догадка.
   — Это Жерве! Конечно, он!
   — Почему ты так думаешь? — хладнокровно спросил Винсент.
   — Потому что его друг, граф Жан Суассон, который приехал вчера, признался, будто Жерве был вне себя от радости, когда узнал, что дядя Джордж умер. А до этого он хотел от отчаяния даже расстаться с жизнью.
   Немного помолчав, она продолжала:
   — Граф твердил, будто Жерве так возликовал, что подпрыгнул чуть ли не до луны!
   Винсент по-прежнему молча смотрел на нее, и Хариза, смутившись, забормотала:
   — Разве ты… не… понимаешь? Ты же сам сказал, что о смерти дяди Джорджа написали в газете… Жерве знал, что он… умер, и понимал, что может стать следующим маркизом! Ему мешал только ты!
   Винсент положил руки ей на плечи.