— Я… я не понимаю, о чем вы говорите, — растерянно проговорила Мелинда.
— Скоро узнаешь, — сказала девушка. — Если еще не поздно, то я бы посоветовала тебе слинять. Но с тем же успехом я могу дать тебе другой совет, если уже ничего не поправишь: соглашайся на все. Она может быть по-настоящему опасной: если ты будешь сопротивляться, они могут накачивать тебя наркотиками, пока тебе не станет все равно, лишь бы получить их еще.
— О чем вы говорите? Что все это значит? — резко оборвала ее Мелинда вопросами.
Раздались голоса, и ее гостья уже была в коридоре.
— Подождите! — крикнула Мелинда. — Подождите! Скажите мне…
Но она опоздала. Уже послышался голос миссис Харкорт, на этот раз прозвучавший сурово и непреклонно:
— Что ты делаешь, Эйприл? Кто тебе велел заходить в ту комнату?
— Я искала вас, мэм.
— Сейчас у меня нет времени, — сказала миссис Харкорт. — Что бы там у тебя ни было, это может подождать.
— Хорошо, мэм. Это правда не очень важно.
Эйприл, если ее так звали, оставила дверь приоткрытой. Мелинда слышала все, что говорилось, и теперь ей стало страшно. Она не понимала, что именно происходит. Но испугалась и захотела убежать.
— Забудь об этих пятистах гинеях, — сказала она себе. — Я скажу миссис Харкорт, что хочу сейчас же уйти. — Но потом она вспомнила слова Эйприл: «Соглашайся на все. Она может быть по-настоящему опасной, если ты будешь сопротивляться…»
Но с пятьюстами гинеями она может ни от кого не зависеть. Что бы ни случилось, она должна сначала получить их, и только потом убегать, хотя почему и от чего, она не знала…
Через три часа Мелинда стояла в магазине на Бонд-стрит, чувствуя, что ноги больше не держат ее. Она перестала задавать вопросы, перестала интересоваться, зачем ей столько одежды, и даже больше не беспокоилась о том, кто за все это будет платить.
Миссис Харкорт привезла ее в этот магазин, и мадам Мерсье, его владелица, как показалось Мелинде, сразу оценила ситуацию.
— Мадемуазель нуждается во многом, сразу видно, — со значением сказала она миссис Харкорт.
— Но свадебное платье должно быть очень строгим, — настаивала миссис Харкорт. — Чтобы его могла надеть любая модная леди, понятно?
— Вполне! — поддакивала ей мадам Мерсье.
— Нам нужны также платья на следующие несколько дней. Как для настоящей леди, но конечно же соблазнительные, иначе они будут потом совершенно бесполезны, но все же как у леди.
— Предоставьте это мне, миссис Харкорт, — сказала мадам Мерсье.
— Я приехала к вам, мадам, — продолжала миссис Харкорт, — потому что вы одеваете многих из элиты.
Мне говорили, что герцогиня Мильчестерская заказывает здесь все свои платья.
— Именно так, — ответила мадам Мерсье. — И леди Каррингтон, и леди Элис Сент-Хилиер. Только здесь вы найдете настоящую красоту.
— Конечно, я понимаю, что в отличие от всех ваших обычных клиентов мы слишком спешим, — сказала миссис Харкорт. — Но свадебное платье и другая одежда нужны в течение последующих двух суток, поэтому они должны быть готовы немедленно.
— Это невозможно! — воскликнула мадам Мерсье, с ужасом всплеснув руками.
— Я знаю, но именно поэтому цена не имеет значения, — сказала миссис Харкорт.
Глаза женщин встретились.
— В таком случае, — уступила мадам Мерсье, — у меня есть свадебное платье, заказанное для дочери графини Лэнсдаун, милейшей девушки, которая выходит замуж через три недели. Они приедут на последнюю примерку в следующую пятницу. Думаю, что за это время мы сможем сшить ей другое платье.
— Тогда давайте примерим его, — предложила миссис Харкорт.
Мадам хлопнула в ладоши, и через несколько минут Мелинда уже смотрела на себя в зеркало и не верила своим глазам. Она никогда не думала, что одежда может так менять внешность и что она может выглядеть так элегантно и в то же время воздушно. Пышная юбка из одних кружев, отделанная лентами и букетиками флердоранжа, подчеркивала ее изящную талию, кружева и флердоранж обрамляли низкое декольте небольшого обтягивающего лифа и украшали небольшие рукава-буф.
— Красива, как картинка! — воскликнула мадам Мерсье. — Могу сказать вам, юная леди, что даже невеста, которая заказала его, не так привлекательна, как вы.
— Спасибо, — поблагодарила Мелинда.
Она еще не избавилась от чувства неловкости после того, как мадам Мерсье закричала от ужаса, увидев ее спину, когда ей пришлось снять свое платье.
— Что с вами произошло, мое бедное дитя?.. — начала было она, но потом прикусила губу.
Она повернулась к миссис Харкорт и сказала что-то четко, но очень тихо, так что Мелинда ничего не смогла расслышать. Миссис Харкорт отрицательно покачала головой.
— Нет, нет, ничего подобного, — сказала она. — Эта : молодая леди приехала в Лондон только вчера вече-; ром. Я нашла ее потерянную и не знавшую, куда идти, на вокзале, она искала дешевый, но приличный ночлег.
Я только предложила ей переночевать у меня.
Мадам Мерсье криво улыбнулась;
— Да, конечно, мадам, — произнесла она с довольно заметным сарказмом. — Да, нам, вероятно, придется поднять спину повыше, чтобы закрыть эти шрамы.
— Думаю, что почти все закроет фата, — предположила миссис Харкорт.
— О да, конечно, я совсем забыла о фате, — согласилась мадам. — Но у вечерних платьев придется поднять.
— Синяки побледнеют, я думаю, — сказала миссис Харкорт. И потом, повернувшись к Мелинде, спросила:
— Что вы сделали, дитя, что вас так наказали?
— Мой дядя рассердился, потому что я не послушалась его, — покраснев, ответила Мелинда.
Миссис Харкорт не стала развивать эту тему, и у Мелинды отлегло от сердца. Ей не хотелось рассказывать каждому встречному, почему она сбежала из дома. И ей стало ясно, что и миссис Харкорт не очень-то стремится узнать правду.
Вскоре Мелинда почувствовала, что на нее обращают точно такое же внимание, как на манекены, на которых мадам Мерсье выставляет свои изделия.
У хозяйки магазина явно была только одна цель — продать как можно больше платьев, так же как у миссис Харкорт — купить их как можно больше. Мелинда не понимала ни одну, ни другую и вскоре перестала волноваться, только настаивала на том, чтобы на платьях не было глубоких декольте.
— Но, мадемуазель, это немодно, — протестовала мадам Мерсье.
— Мне все равно, модно это или нет, — говорила Мелинда. — К тому же я не думаю, что мне придется надеть хотя бы половину этих платьев. Но если я все же буду носить их, то я не хочу, чтобы они были с такими вырезами, как здесь. — Она повернулась к платью, о котором говорила, и подтянула лиф на груди повыше.
— Немного тюля и лент — и мы сможем приподнять его на два или три дюйма, если вы желаете, — сказала мадам Мерсье и взглянула на миссис Харкорт, будто в поисках одобрения.
— Молодость и невинность всегда очаровательны и очень желательны, — произнесла миссис Харкорт.
И снова на лице мадам Мерсье появилась кривая усмешка, когда она приказывала поднять вырез лифа по просьбе Мелинды.
Наконец, к большой радости Мелинды, примерка закончилась.
— Все это должно быть доставлено на Гросвенор-сквер сегодня днем, — сказала миссис Харкорт.
— Гросвенор-сквер!
Не было сомнений, что на этот раз любопытство мадам Мерсье было неподдельным.
— Я знаю, что могу положиться на вашу порядочность, — сказала миссис Харкорт. — Но никому ни слова.
— Я обрела доверие моих нынешних клиентов благодаря своему умению держать язык за зубами, — заверила ее мадам Мерсье.
— Тогда вам ясно, что это абсолютно секретное дело, — сказала миссис Харкорт. — Вместе с одеждой должны быть отправлены и счета, которые нужно передать маркизу Чарду.
Глаза мадам Мерсье засверкали.
— Маркизу, неужели! Очень отчаянный молодой человек, судя по тому, что я о нем слышала.
— Да, очень, — согласилась миссис Харкорт. — И не стоит беспокоиться насчет оплаты всего того, что мы выбрали. Да, и, пожалуйста, мадам, сами подберите нижние юбки и другое белье к каждому платью.
— А туфли? — спросила мадам Мерсье.
— И туфли, конечно. А также перчатки, сумочки и, я думаю, все остальное, что должно быть в гардеробе любой молодой модной леди.
— Все будет готово вовремя, — пообещала мадам Мерсье.
— Свадебное платье мы берем с собой, — сказала миссис Харкорт. — Не могли бы вы быть так любезны упаковать его? А мисс Стэнион наденет тот голубой костюм, который мы выбрали первым. Он очень приличный, хотя и очень дорогой. Я думаю, маркиз не станет скаредничать.
— А мы разве не спросим у него сначала? — поинтересовалась Мелинда.
Обе женщины с удивлением обернулись на нее, словно они забыли о ее присутствии, потому что она долго молчала.
— Может быть, он не захочет покупать такие дорогие вещи, — сказала Мелинда.
— Уверяю вас, что он будет в восторге от них, — сказала довольная миссис Харкорт.
Но Мелинду все еще не покидали сомнения, когда она надевала голубой костюм и шляпку, отделанную небольшими страусовыми перьями, и садилась в экипаж.
— Вы устали? — спросила миссис Харкорт.
— Никогда не думала, что выбирать одежду так утомительно, — ответила Мелинда. — Но мне кажется, это потому, что я голодна.
— Да, конечно, я и не сомневаюсь в этом, — сказала миссис Харкорт. — Но боюсь, что вам придется попросить лорда Чарда дать вам что-нибудь поесть, когда мы приедем. Я не хочу, чтобы вы возвращались ко мне домой сейчас, так как меня там ждут несколько гостей, поэтому я, наверное, лучше отвезу вас прямо на Гросвенор-сквер. Вы приедете немного раньше, но смею предположить, что никто не будет против этого.
— А мы не помешаем? — спросила Мелинда. — На какое время они пригласили меня?
— Не беспокойтесь, — успокоила ее миссис Харкорт, похлопав по руке. — Все пройдет прекрасно. Все, что от вас нужно, — это носить всю эту красивую одежду и попросить горничную помочь вам переодеться в свадебное платье, когда вы приедете. Затем лорд Чард или капитан Вестей, его друг, объяснят вам, когда вы сможете вернуться ко мне.
— Вы были так любезны… — начала Мелинда.
— И еще одно, о чем я хотела бы вам сказать, — перебила ее миссис Харкорт. — Когда они дадут вам пятьсот гиней, предложите капитану Вестею, — я думаю, что это он занимается финансовой стороной дела, — чтобы он передал их мне на хранение, хорошо? Неразумно молодой девушке, не знающей ни Лондона, ни его опасностей, расхаживать с такой суммой денег в сумочке. Просто скажите капитану Вестею, что вознаграждение за ваши услуги должны быть переданы миссис Элле Харкорт. Запомните? Мне бы не хотелось, чтобы вышла какая-нибудь путаница.
— Да, я запомню, — сказала Мелинда.
— Ну а теперь будьте умницей, — продолжала миссис Харкорт, — и делайте все, что от вас требуется.
Помните, что ваша игра должна быть достаточно убедительной для людей, которые будут за вами наблюдать, в противном случае лорд Чард проиграет пари, а вы — пятьсот гиней, а это было бы очень жалко, не правда ли?
— Я постараюсь быть убедительной, насколько это возможно, — пообещала Мелинда.
— У вас будет настоящая свадебная церемония, но помните, что это всего лишь спектакль. Священник будет не настоящий, хотя он будет выглядеть довольно правдоподобно.
Мелинда вздохнула. На мгновение ее охватила паника. Зачем она все это делает? Правильно ли это? Безопасно ли? С самого утра, не успела она проснуться, ее не покидало чувство тревоги, а теперь ей показалось, что она подвергает себя еще большей опасности. Все представляется довольно простым, но она чувствовала, что в глубине всего этого есть что-то, чего она не понимает. И это что-то было не правильным.
Ей захотелось закричать, что она отказывается идти дальше, но она знала, что отступать уже поздно.
Она ощущала тонкий шелк нового платья под руками.
И знала, что напротив нее в экипаже лежит свадебное платье, которое она должна надеть. Все, что они заказали сегодня утром, стоит сотни и сотни фунтов. И сейчас она уже не может отступить, но она боялась, ужасно боялась!
Экипаж остановился. Она увидела большую входную дверь с колоннами и оглянулась на миссис Харкорт почти с мольбой во взоре.
— Не бойтесь, дорогая, — сказала миссис Харкорт, — я буду вас ждать. Когда все это закончится, вы приедете прямо ко мне. Да, прямо ко мне, я об этом уже договорилась. Просто делайте, что от вас сейчас хотят.
Она похлопала Мелинду по руке. В этот момент дверь экипажа открылась, и слуга в ливрее с серебряными пуговицами, блестевшими на солнце, помог Мелинде выйти. Ко входу вела красная ковровая дорожка, по которой она шла в новых синих атласных туфельках.
Слева и справа от входной двери стояли еще два лакея. Ей навстречу вышел дворецкий, седой и важный, как архиепископ.
— Вас ждут, мисс, — сказал он, прежде чем Мелинда собралась что-то сказать. — Проходите, пожалуйста, сюда.
Он повел ее по длинному мраморному коридору.
На ходу она успела заметить изысканную мебель, зеркала в золоченых резных рамах, хрусталь люстр. Дворецкий открыл ей дверь в дальнем конце холла.
— Молодая леди, милорд, — объявил он зычным голосом.
Все стены длинной комнаты, куда вошла девушка, были заставлены книгами. Она увидела, что в противоположном конце комнаты, у камина, стоят двое мужчин. Один из них, элегантный, превосходно одетый молодой человек с усами и волнистыми волосами, поспешил ей навстречу и протянул ей руку.
— Как мило, что вы пришли, — сказал он. — Меня зовут Вестей, Жервез Вестей, а это мой друг, лорд Чард, которому я обещал помочь.
Мелинда взглянула на другого джентльмена, все еще неподвижно стоявшего у камина.
На мгновение ей показалось, что это самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела в жизни, но уже в следующую минуту она подумала, что он выглядит слишком рассеянным и довольно циничным.
Он был гладко выбрит, темные волосы были зачесаны назад, лоб был такой же квадратный, как и скулы. Казалось, он рассматривает ее, оценивая, как породистую лошадь, замечая все достоинства и недостатки. Так продолжалось довольно долго, пока она совсем не смутилась, а ее первое впечатление окончательно сложилось не в его пользу.
Почти инстинктивно она подняла голову и вместо того, чтобы отвернуться от дерзкого взгляда этих глаз, она встретила его с вызовом.
— Меня зовут Мелинда Стэнион, — представилась она.
Лорд Чард, будто сразу вспомнив о хороших манерах, протянул ей руку.
— Спасибо, мисс Стэнион, что пришли мне на выручку, — сказал он. — Мне кажется, вам рассказали, какие обстоятельства вынудили меня обратиться к вам с такой просьбой?
Мелинда просто кивнула.
— Сейчас нет времени вдаваться в подробности, — быстро проговорил капитан Вестей. — Я думаю, что мисс Стэнион нужно переодеться. Это займет некоторое время, я полагаю. Да и тебе тоже нужно надеть свадебный костюм, Дрого.
— Думаю, что приличия требуют, чтобы мы предложили мисс Стэнион что-нибудь выпить, — сказал лорд Чард. — Нет никакой необходимости, чтобы мы были на этой веселенькой церемонии в мрачном настроении, не так ли?
— Да, конечно, — сказал капитан Вестей. — Что вы будете пить, мисс Стэнион? Шампанское?
— Нет, спасибо, — ответила Мелинда. — Я… я бы хотела узнать, нельзя ли мне что-нибудь поесть? Сандвич или что-нибудь еще?
— Боже мой! Вы не завтракали? — воскликнул капитан Вестей. — Но конечно же вы сейчас же получите сандвичи.
— Мне бы не хотелось есть здесь, — сказала Мелинда, чувствуя, что не сможет проглотить ни кусочка, если эти двое будут смотреть на нее. — Нельзя ли принести их в… спальню, где я буду переодеваться?..
Мелинда ощутила на себе критический взгляд лорда Чарда. У него на губах появилась кривоватая усмешка, которая ей не понравилась. И она заставила себя заговорить с ним:
— Я надеюсь, что сделаю все, чтобы вы были довольны, милорд.
— Да, пожалуй, у вас получится, — сказал он. — Одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять, что вы превосходно справитесь со своей ролью.
Капитан пересек комнату, чтобы поговорить с одним из слуг, которого он вызвал колокольчиком.
— Вы кажетесь слишком молодой для подобных дел, — сказал лорд Чард Мелинде.
— Надеюсь, что не буду выглядеть слишком молодо, — ответила она. — Но в конце концов, можно быть невестой и в шестнадцать лет.
— Да? — рассеянно отозвался он. — Думаю, вы не были замужем?
— Нет, никогда, — ответила Мелинда.
— И вы никогда не думали, что предпочтете заниматься тем, чем вы занимаетесь сейчас? — спросил лорд Чард.
— Иногда все может оказаться предпочтительнее некоторых свадеб, — ответила Мелинда, думая о полковнике Джиллингеме.
Уверенность ее тона, должно быть, удивила его, и, помолчав, он сказал:
— Вы так говорите, что можно подумать, что вы боитесь замужества.
— Да, боюсь, — ответила Мелинда.
Он громко рассмеялся.
— Тогда мы два сапога пара, — сказал он. Идемте, давайте за это выпьем. Где шампанское, Жервез?
— Сейчас принесу, — сказал капитан Вестей.
Он прошел через комнату к столику с напитками, на котором стояли графины и большое серебряное ведерко с открытой бутылкой в нем. Он взял бутылку и налил в бокалы искристого вина.
— Идите сюда, — позвал он. — Давайте поднимем бокалы за счастливую свадьбу, хотя на самом деле таких не бывает.
Говоря это, он протянул Мелинде бокал, и, хотя она не любила шампанского, которое пробовала один или два раза, когда ее угощал ее отец, которому она заявила, что предпочитает лимонад, она решила, что отказываться невежливо.
Лорд Чард поднял свой бокал.
— За мою невесту! — сказал он. — За кого еще я могу пить в такой момент?
— За вас обоих! — сказал капитан Вестей. — И пусть никто никогда ничего не узнает.
Они смотрели на Мелинду и ждали.
— За счастье! — сказала она, и ее тост прозвучал неожиданно искренне.
Она сделала крошечный глоток шампанского и поставила бокал.
— Наверное, мне лучше пойти и переодеться, — сказала она, обращаясь к капитану Вестею. — Мне понадобится довольно много времени.
— Я велел горничной помочь вам, — сказал капитан Вестей. — И помните, что до сих пор никто ничего в доме не знает. — Он чуть помолчал и посмотрел на своего друга. — Мы как раз думали, что сказать, когда вы приедете. Я думаю, что теперь самое время объявить слугам, что ты женишься, Дрого. Они все равно об этом узнают, как только распакуют свадебное платье мисс Стэнион.
— Я предоставляю это тебе, — сказал лорд Чард.
— Очень хорошо, — ответил капитан Вестей. — План таков, мисс Стэнион. Мы собираемся сказать всем, что в связи с болезнью вдовы маркиза свадьбу будут держать в секрете. Слуги это поймут. Их класс всегда больше носится со смертью, чем с жизнью. Мы возьмем с них честное слово. И очень важно, чтобы об этом не пронюхала пресса. Затем, как только вдова умрет, вы под подходящим предлогом исчезаете, и мы объявим, что вы погибли в дорожном происшествии, или придумаем что-нибудь еще.
— А кто такая вдова? — спросила Мелинда. — И что общего имеет эта свадьба с ее смертью?
— Я думал, что вам все это объяснили, — недовольно произнес лорд Чард.
— Мне только сказали, что все это из-за пари, — ответила Мелинда. — И что мне нужно заставить людей, которые будут там присутствовать, поверить во все.
Капитан Вестей посмотрел на лорда Чарда:
— Ну, это в некоторой степени может служить объяснением. Это в какой-то мере похоже на пари, поскольку здесь замешаны большие деньги, и вы на самом деле должны убедить людей, которые будут сегодня на церемонии, что она настоящая. Это самое главное.
Лицо Мелинды, до этого взволнованное, прояснилось.
— Именно так мне и сказала миссис Харкорт, — сказала она. — Я не поняла, о чем вы сейчас говорили.
— Не думайте об этом, — сказал капитан Вестей. — Я всегда слишком много болтаю. Просто сосредоточьтесь на том, что вам предстоит сделать, и предоставьте мне и лорду Чарду заняться остальным.
— Именно так я и сделаю, — сказала Мелинда.
Она повернулась и пошла к двери. Но, не дойдя до нее, внезапно остановилась.
— Есть одна вещь, которую я бы хотела спросить у вас, — сказала она. — Когда вы мне дадите деньги, те пятьсот гиней, которые вы мне обещали за то, чтобы я все это сделала, то не могли бы вы отдать их мне, а не кому бы то ни было еще?
— Да, конечно, — сказал капитан Вестей.
Мелинда снова замялась.
— И еще одно, нельзя ли положить их в банк на мое имя?
— Нет ничего проще, — сказал капитан Вестей. — У вас есть счет в каком-нибудь банке?
— Нет, нет! — воскликнула Мелинда. — Но мой отец пользовался услугами банка в Куттсе. Можно оставить деньги в Куттс на мое имя?
— Да, конечно, можно, — снова согласился капитан Вестей. — Не можете же вы расхаживать со всеми этими деньгами, не правда ли?
— Большое вам спасибо, — сказала Мелинда, и неожиданно улыбка озарила ее лицо.
Она посмотрела на лорда Чарда, говоря эти слова, словно хотела поблагодарить и его. Он поднял бокал в ее честь.
— Вы милейшая малышка, — сказал он, — и такая же меркантильная, как и все они. Мы поладим. По крайней мере, мы знаем, чего нам ждать друг от Друга.
Его слова, казалось, стерли улыбку с ее губ. Она некоторое время смотрела на него, а затем быстро повернулась и пошла прочь. Она чувствовала, что ей было бы жаль любую девушку, которая вышла бы за него замуж на самом деле. Он был такой неприятный, и что-то в нем заставляло угадывать скрытую жестокость, желание уязвить и разрушить.
Снова ее охватило желание бросить всю эту затею, забыть о пятистах гинеях, покинуть этот великолепный дом и заняться поисками более скромного и менее оплачиваемого места. Но тут она снова вспомнила о Нанне. Как было бы чудесно приехать в тот коттедж в Сассексе, где она живет с сестрой, и сообщить ей, что разлука закончилась и они могут быть вместе.
— Я постараюсь одеться как можно скорее, — твердо и решительно сказала она капитану Вестею.
Глава 5
— О, мисс, вы выглядите просто восхитительно! — в восторге всплеснула руками молоденькая горничная в накрахмаленном чепце и кружевном фартучке.
— Довольно, Глэдис, — резко сказала старшая горничная, но добавила:
— Она совершенно права. Вы выглядите просто идеальной невестой, мисс, никто не посмеет это отрицать!
Мелинда рассматривала себя в зеркало. Она с трудом верила, что это ее собственное отражение. Длинная фата из брюссельских кружев обрамляла ее лицо, придавая ему ангельский вид, ниспадала на широкие юбки платья. Она была такой маленькой, такой хрупкой, что казалось, будто еще мгновение — и она взлетит или растворится в воздухе, как видение.
Она представила, что бы она чувствовала сейчас, если бы на самом деле выходила замуж за того, кого любит и кто любит ее. В глубине души она всегда тайно желала влюбиться, почувствовать дрожь от прикосновения мужчины, знать, что ты принадлежишь ему и что он даст тебе свое имя.
И тут она почувствовала, что то, что она делает сейчас, — просто насмешка над всем тем, что было для нее святым, над всем тем, что было ей так дорого. Как бы ей хотелось быть достаточно независимой, чтобы она могла отказаться участвовать в этом фарсе. Затем она вновь подумала о Нанне, которая скрепя сердце живет в Сассексе с нелюбимой сестрой. У них будет этот коттедж, где они поселятся вместе, и если когда-нибудь придет время и она выйдет замуж, то Нанна поедет жить с ней. Она больше не хочет чувствовать себя потерянной и одинокой, какой она была в доме дяди.
— Не могли бы вы сообщить его светлости, что я готова? — спросила она, чувствуя, что из-за мыслей о тех страданиях, которые она испытала после смерти родителей, глаза заволакивает пелена слез.
— Я сейчас же сообщу об этом его светлости, мисс, — сказала старшая горничная. — А ты, Глэдис, наведи порядок: начни убирать эту комнату.
Сделав это замечание, пожилая женщина, которая, несомненно, была сторонницей строгой дисциплины, пошла искать лакея, который, в свою очередь, должен был найти дворецкого, чтобы тот, наконец, передал сообщение лорду Чарду.
Теперь, когда старшая горничная ушла, Глэдис разразилась целой речью.
— Как жаль, мисс, что ваша свадьба не состоится в соборе Святого Георга на Ганновер-сквер. Я часто стою там в свои выходные и любуюсь на невест, которые туда приезжают, ни одна из них вам и в подметки не годится.
— Спасибо, Глэдис, — сказала Мелинда, слегка улыбнувшись. — Но меньше всего мне бы хотелось, чтобы в этот день на меня смотрели незнакомые люди. Если бы у меня был выбор, то я бы хотела, чтобы у меня была тихая свадьба в деревне в маленькой церкви, где присутствовали бы только дорогие для меня люди.
— Все это очень мило, мисс, — задумчиво отозвалась Глэдис. — Конечно, это не одно и то же, что свадьба в спальне, да?
— Свадьба в спальне? — с удивлением переспросила Мелинда.
— Да, мисс, разве вы не знаете? Вас будут венчать в спальне ее светлости. А она, того и гляди, умрет, мисс Мэттьюз, ее горничная, сказала, что она едва ли дотянет до ночи.
У Мелинды по спине пробежали мурашки, но потом, призвав весь свой здравый смысл, она сказала себе, что ей до этого нет никакого дела. Она просто должна сыграть свою роль. Но конечно же это пари довольно дурного тона, если в него втянули умирающую женщину.
— Скоро узнаешь, — сказала девушка. — Если еще не поздно, то я бы посоветовала тебе слинять. Но с тем же успехом я могу дать тебе другой совет, если уже ничего не поправишь: соглашайся на все. Она может быть по-настоящему опасной: если ты будешь сопротивляться, они могут накачивать тебя наркотиками, пока тебе не станет все равно, лишь бы получить их еще.
— О чем вы говорите? Что все это значит? — резко оборвала ее Мелинда вопросами.
Раздались голоса, и ее гостья уже была в коридоре.
— Подождите! — крикнула Мелинда. — Подождите! Скажите мне…
Но она опоздала. Уже послышался голос миссис Харкорт, на этот раз прозвучавший сурово и непреклонно:
— Что ты делаешь, Эйприл? Кто тебе велел заходить в ту комнату?
— Я искала вас, мэм.
— Сейчас у меня нет времени, — сказала миссис Харкорт. — Что бы там у тебя ни было, это может подождать.
— Хорошо, мэм. Это правда не очень важно.
Эйприл, если ее так звали, оставила дверь приоткрытой. Мелинда слышала все, что говорилось, и теперь ей стало страшно. Она не понимала, что именно происходит. Но испугалась и захотела убежать.
— Забудь об этих пятистах гинеях, — сказала она себе. — Я скажу миссис Харкорт, что хочу сейчас же уйти. — Но потом она вспомнила слова Эйприл: «Соглашайся на все. Она может быть по-настоящему опасной, если ты будешь сопротивляться…»
Но с пятьюстами гинеями она может ни от кого не зависеть. Что бы ни случилось, она должна сначала получить их, и только потом убегать, хотя почему и от чего, она не знала…
Через три часа Мелинда стояла в магазине на Бонд-стрит, чувствуя, что ноги больше не держат ее. Она перестала задавать вопросы, перестала интересоваться, зачем ей столько одежды, и даже больше не беспокоилась о том, кто за все это будет платить.
Миссис Харкорт привезла ее в этот магазин, и мадам Мерсье, его владелица, как показалось Мелинде, сразу оценила ситуацию.
— Мадемуазель нуждается во многом, сразу видно, — со значением сказала она миссис Харкорт.
— Но свадебное платье должно быть очень строгим, — настаивала миссис Харкорт. — Чтобы его могла надеть любая модная леди, понятно?
— Вполне! — поддакивала ей мадам Мерсье.
— Нам нужны также платья на следующие несколько дней. Как для настоящей леди, но конечно же соблазнительные, иначе они будут потом совершенно бесполезны, но все же как у леди.
— Предоставьте это мне, миссис Харкорт, — сказала мадам Мерсье.
— Я приехала к вам, мадам, — продолжала миссис Харкорт, — потому что вы одеваете многих из элиты.
Мне говорили, что герцогиня Мильчестерская заказывает здесь все свои платья.
— Именно так, — ответила мадам Мерсье. — И леди Каррингтон, и леди Элис Сент-Хилиер. Только здесь вы найдете настоящую красоту.
— Конечно, я понимаю, что в отличие от всех ваших обычных клиентов мы слишком спешим, — сказала миссис Харкорт. — Но свадебное платье и другая одежда нужны в течение последующих двух суток, поэтому они должны быть готовы немедленно.
— Это невозможно! — воскликнула мадам Мерсье, с ужасом всплеснув руками.
— Я знаю, но именно поэтому цена не имеет значения, — сказала миссис Харкорт.
Глаза женщин встретились.
— В таком случае, — уступила мадам Мерсье, — у меня есть свадебное платье, заказанное для дочери графини Лэнсдаун, милейшей девушки, которая выходит замуж через три недели. Они приедут на последнюю примерку в следующую пятницу. Думаю, что за это время мы сможем сшить ей другое платье.
— Тогда давайте примерим его, — предложила миссис Харкорт.
Мадам хлопнула в ладоши, и через несколько минут Мелинда уже смотрела на себя в зеркало и не верила своим глазам. Она никогда не думала, что одежда может так менять внешность и что она может выглядеть так элегантно и в то же время воздушно. Пышная юбка из одних кружев, отделанная лентами и букетиками флердоранжа, подчеркивала ее изящную талию, кружева и флердоранж обрамляли низкое декольте небольшого обтягивающего лифа и украшали небольшие рукава-буф.
— Красива, как картинка! — воскликнула мадам Мерсье. — Могу сказать вам, юная леди, что даже невеста, которая заказала его, не так привлекательна, как вы.
— Спасибо, — поблагодарила Мелинда.
Она еще не избавилась от чувства неловкости после того, как мадам Мерсье закричала от ужаса, увидев ее спину, когда ей пришлось снять свое платье.
— Что с вами произошло, мое бедное дитя?.. — начала было она, но потом прикусила губу.
Она повернулась к миссис Харкорт и сказала что-то четко, но очень тихо, так что Мелинда ничего не смогла расслышать. Миссис Харкорт отрицательно покачала головой.
— Нет, нет, ничего подобного, — сказала она. — Эта : молодая леди приехала в Лондон только вчера вече-; ром. Я нашла ее потерянную и не знавшую, куда идти, на вокзале, она искала дешевый, но приличный ночлег.
Я только предложила ей переночевать у меня.
Мадам Мерсье криво улыбнулась;
— Да, конечно, мадам, — произнесла она с довольно заметным сарказмом. — Да, нам, вероятно, придется поднять спину повыше, чтобы закрыть эти шрамы.
— Думаю, что почти все закроет фата, — предположила миссис Харкорт.
— О да, конечно, я совсем забыла о фате, — согласилась мадам. — Но у вечерних платьев придется поднять.
— Синяки побледнеют, я думаю, — сказала миссис Харкорт. И потом, повернувшись к Мелинде, спросила:
— Что вы сделали, дитя, что вас так наказали?
— Мой дядя рассердился, потому что я не послушалась его, — покраснев, ответила Мелинда.
Миссис Харкорт не стала развивать эту тему, и у Мелинды отлегло от сердца. Ей не хотелось рассказывать каждому встречному, почему она сбежала из дома. И ей стало ясно, что и миссис Харкорт не очень-то стремится узнать правду.
Вскоре Мелинда почувствовала, что на нее обращают точно такое же внимание, как на манекены, на которых мадам Мерсье выставляет свои изделия.
У хозяйки магазина явно была только одна цель — продать как можно больше платьев, так же как у миссис Харкорт — купить их как можно больше. Мелинда не понимала ни одну, ни другую и вскоре перестала волноваться, только настаивала на том, чтобы на платьях не было глубоких декольте.
— Но, мадемуазель, это немодно, — протестовала мадам Мерсье.
— Мне все равно, модно это или нет, — говорила Мелинда. — К тому же я не думаю, что мне придется надеть хотя бы половину этих платьев. Но если я все же буду носить их, то я не хочу, чтобы они были с такими вырезами, как здесь. — Она повернулась к платью, о котором говорила, и подтянула лиф на груди повыше.
— Немного тюля и лент — и мы сможем приподнять его на два или три дюйма, если вы желаете, — сказала мадам Мерсье и взглянула на миссис Харкорт, будто в поисках одобрения.
— Молодость и невинность всегда очаровательны и очень желательны, — произнесла миссис Харкорт.
И снова на лице мадам Мерсье появилась кривая усмешка, когда она приказывала поднять вырез лифа по просьбе Мелинды.
Наконец, к большой радости Мелинды, примерка закончилась.
— Все это должно быть доставлено на Гросвенор-сквер сегодня днем, — сказала миссис Харкорт.
— Гросвенор-сквер!
Не было сомнений, что на этот раз любопытство мадам Мерсье было неподдельным.
— Я знаю, что могу положиться на вашу порядочность, — сказала миссис Харкорт. — Но никому ни слова.
— Я обрела доверие моих нынешних клиентов благодаря своему умению держать язык за зубами, — заверила ее мадам Мерсье.
— Тогда вам ясно, что это абсолютно секретное дело, — сказала миссис Харкорт. — Вместе с одеждой должны быть отправлены и счета, которые нужно передать маркизу Чарду.
Глаза мадам Мерсье засверкали.
— Маркизу, неужели! Очень отчаянный молодой человек, судя по тому, что я о нем слышала.
— Да, очень, — согласилась миссис Харкорт. — И не стоит беспокоиться насчет оплаты всего того, что мы выбрали. Да, и, пожалуйста, мадам, сами подберите нижние юбки и другое белье к каждому платью.
— А туфли? — спросила мадам Мерсье.
— И туфли, конечно. А также перчатки, сумочки и, я думаю, все остальное, что должно быть в гардеробе любой молодой модной леди.
— Все будет готово вовремя, — пообещала мадам Мерсье.
— Свадебное платье мы берем с собой, — сказала миссис Харкорт. — Не могли бы вы быть так любезны упаковать его? А мисс Стэнион наденет тот голубой костюм, который мы выбрали первым. Он очень приличный, хотя и очень дорогой. Я думаю, маркиз не станет скаредничать.
— А мы разве не спросим у него сначала? — поинтересовалась Мелинда.
Обе женщины с удивлением обернулись на нее, словно они забыли о ее присутствии, потому что она долго молчала.
— Может быть, он не захочет покупать такие дорогие вещи, — сказала Мелинда.
— Уверяю вас, что он будет в восторге от них, — сказала довольная миссис Харкорт.
Но Мелинду все еще не покидали сомнения, когда она надевала голубой костюм и шляпку, отделанную небольшими страусовыми перьями, и садилась в экипаж.
— Вы устали? — спросила миссис Харкорт.
— Никогда не думала, что выбирать одежду так утомительно, — ответила Мелинда. — Но мне кажется, это потому, что я голодна.
— Да, конечно, я и не сомневаюсь в этом, — сказала миссис Харкорт. — Но боюсь, что вам придется попросить лорда Чарда дать вам что-нибудь поесть, когда мы приедем. Я не хочу, чтобы вы возвращались ко мне домой сейчас, так как меня там ждут несколько гостей, поэтому я, наверное, лучше отвезу вас прямо на Гросвенор-сквер. Вы приедете немного раньше, но смею предположить, что никто не будет против этого.
— А мы не помешаем? — спросила Мелинда. — На какое время они пригласили меня?
— Не беспокойтесь, — успокоила ее миссис Харкорт, похлопав по руке. — Все пройдет прекрасно. Все, что от вас нужно, — это носить всю эту красивую одежду и попросить горничную помочь вам переодеться в свадебное платье, когда вы приедете. Затем лорд Чард или капитан Вестей, его друг, объяснят вам, когда вы сможете вернуться ко мне.
— Вы были так любезны… — начала Мелинда.
— И еще одно, о чем я хотела бы вам сказать, — перебила ее миссис Харкорт. — Когда они дадут вам пятьсот гиней, предложите капитану Вестею, — я думаю, что это он занимается финансовой стороной дела, — чтобы он передал их мне на хранение, хорошо? Неразумно молодой девушке, не знающей ни Лондона, ни его опасностей, расхаживать с такой суммой денег в сумочке. Просто скажите капитану Вестею, что вознаграждение за ваши услуги должны быть переданы миссис Элле Харкорт. Запомните? Мне бы не хотелось, чтобы вышла какая-нибудь путаница.
— Да, я запомню, — сказала Мелинда.
— Ну а теперь будьте умницей, — продолжала миссис Харкорт, — и делайте все, что от вас требуется.
Помните, что ваша игра должна быть достаточно убедительной для людей, которые будут за вами наблюдать, в противном случае лорд Чард проиграет пари, а вы — пятьсот гиней, а это было бы очень жалко, не правда ли?
— Я постараюсь быть убедительной, насколько это возможно, — пообещала Мелинда.
— У вас будет настоящая свадебная церемония, но помните, что это всего лишь спектакль. Священник будет не настоящий, хотя он будет выглядеть довольно правдоподобно.
Мелинда вздохнула. На мгновение ее охватила паника. Зачем она все это делает? Правильно ли это? Безопасно ли? С самого утра, не успела она проснуться, ее не покидало чувство тревоги, а теперь ей показалось, что она подвергает себя еще большей опасности. Все представляется довольно простым, но она чувствовала, что в глубине всего этого есть что-то, чего она не понимает. И это что-то было не правильным.
Ей захотелось закричать, что она отказывается идти дальше, но она знала, что отступать уже поздно.
Она ощущала тонкий шелк нового платья под руками.
И знала, что напротив нее в экипаже лежит свадебное платье, которое она должна надеть. Все, что они заказали сегодня утром, стоит сотни и сотни фунтов. И сейчас она уже не может отступить, но она боялась, ужасно боялась!
Экипаж остановился. Она увидела большую входную дверь с колоннами и оглянулась на миссис Харкорт почти с мольбой во взоре.
— Не бойтесь, дорогая, — сказала миссис Харкорт, — я буду вас ждать. Когда все это закончится, вы приедете прямо ко мне. Да, прямо ко мне, я об этом уже договорилась. Просто делайте, что от вас сейчас хотят.
Она похлопала Мелинду по руке. В этот момент дверь экипажа открылась, и слуга в ливрее с серебряными пуговицами, блестевшими на солнце, помог Мелинде выйти. Ко входу вела красная ковровая дорожка, по которой она шла в новых синих атласных туфельках.
Слева и справа от входной двери стояли еще два лакея. Ей навстречу вышел дворецкий, седой и важный, как архиепископ.
— Вас ждут, мисс, — сказал он, прежде чем Мелинда собралась что-то сказать. — Проходите, пожалуйста, сюда.
Он повел ее по длинному мраморному коридору.
На ходу она успела заметить изысканную мебель, зеркала в золоченых резных рамах, хрусталь люстр. Дворецкий открыл ей дверь в дальнем конце холла.
— Молодая леди, милорд, — объявил он зычным голосом.
Все стены длинной комнаты, куда вошла девушка, были заставлены книгами. Она увидела, что в противоположном конце комнаты, у камина, стоят двое мужчин. Один из них, элегантный, превосходно одетый молодой человек с усами и волнистыми волосами, поспешил ей навстречу и протянул ей руку.
— Как мило, что вы пришли, — сказал он. — Меня зовут Вестей, Жервез Вестей, а это мой друг, лорд Чард, которому я обещал помочь.
Мелинда взглянула на другого джентльмена, все еще неподвижно стоявшего у камина.
На мгновение ей показалось, что это самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела в жизни, но уже в следующую минуту она подумала, что он выглядит слишком рассеянным и довольно циничным.
Он был гладко выбрит, темные волосы были зачесаны назад, лоб был такой же квадратный, как и скулы. Казалось, он рассматривает ее, оценивая, как породистую лошадь, замечая все достоинства и недостатки. Так продолжалось довольно долго, пока она совсем не смутилась, а ее первое впечатление окончательно сложилось не в его пользу.
Почти инстинктивно она подняла голову и вместо того, чтобы отвернуться от дерзкого взгляда этих глаз, она встретила его с вызовом.
— Меня зовут Мелинда Стэнион, — представилась она.
Лорд Чард, будто сразу вспомнив о хороших манерах, протянул ей руку.
— Спасибо, мисс Стэнион, что пришли мне на выручку, — сказал он. — Мне кажется, вам рассказали, какие обстоятельства вынудили меня обратиться к вам с такой просьбой?
Мелинда просто кивнула.
— Сейчас нет времени вдаваться в подробности, — быстро проговорил капитан Вестей. — Я думаю, что мисс Стэнион нужно переодеться. Это займет некоторое время, я полагаю. Да и тебе тоже нужно надеть свадебный костюм, Дрого.
— Думаю, что приличия требуют, чтобы мы предложили мисс Стэнион что-нибудь выпить, — сказал лорд Чард. — Нет никакой необходимости, чтобы мы были на этой веселенькой церемонии в мрачном настроении, не так ли?
— Да, конечно, — сказал капитан Вестей. — Что вы будете пить, мисс Стэнион? Шампанское?
— Нет, спасибо, — ответила Мелинда. — Я… я бы хотела узнать, нельзя ли мне что-нибудь поесть? Сандвич или что-нибудь еще?
— Боже мой! Вы не завтракали? — воскликнул капитан Вестей. — Но конечно же вы сейчас же получите сандвичи.
— Мне бы не хотелось есть здесь, — сказала Мелинда, чувствуя, что не сможет проглотить ни кусочка, если эти двое будут смотреть на нее. — Нельзя ли принести их в… спальню, где я буду переодеваться?..
Мелинда ощутила на себе критический взгляд лорда Чарда. У него на губах появилась кривоватая усмешка, которая ей не понравилась. И она заставила себя заговорить с ним:
— Я надеюсь, что сделаю все, чтобы вы были довольны, милорд.
— Да, пожалуй, у вас получится, — сказал он. — Одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять, что вы превосходно справитесь со своей ролью.
Капитан пересек комнату, чтобы поговорить с одним из слуг, которого он вызвал колокольчиком.
— Вы кажетесь слишком молодой для подобных дел, — сказал лорд Чард Мелинде.
— Надеюсь, что не буду выглядеть слишком молодо, — ответила она. — Но в конце концов, можно быть невестой и в шестнадцать лет.
— Да? — рассеянно отозвался он. — Думаю, вы не были замужем?
— Нет, никогда, — ответила Мелинда.
— И вы никогда не думали, что предпочтете заниматься тем, чем вы занимаетесь сейчас? — спросил лорд Чард.
— Иногда все может оказаться предпочтительнее некоторых свадеб, — ответила Мелинда, думая о полковнике Джиллингеме.
Уверенность ее тона, должно быть, удивила его, и, помолчав, он сказал:
— Вы так говорите, что можно подумать, что вы боитесь замужества.
— Да, боюсь, — ответила Мелинда.
Он громко рассмеялся.
— Тогда мы два сапога пара, — сказал он. Идемте, давайте за это выпьем. Где шампанское, Жервез?
— Сейчас принесу, — сказал капитан Вестей.
Он прошел через комнату к столику с напитками, на котором стояли графины и большое серебряное ведерко с открытой бутылкой в нем. Он взял бутылку и налил в бокалы искристого вина.
— Идите сюда, — позвал он. — Давайте поднимем бокалы за счастливую свадьбу, хотя на самом деле таких не бывает.
Говоря это, он протянул Мелинде бокал, и, хотя она не любила шампанского, которое пробовала один или два раза, когда ее угощал ее отец, которому она заявила, что предпочитает лимонад, она решила, что отказываться невежливо.
Лорд Чард поднял свой бокал.
— За мою невесту! — сказал он. — За кого еще я могу пить в такой момент?
— За вас обоих! — сказал капитан Вестей. — И пусть никто никогда ничего не узнает.
Они смотрели на Мелинду и ждали.
— За счастье! — сказала она, и ее тост прозвучал неожиданно искренне.
Она сделала крошечный глоток шампанского и поставила бокал.
— Наверное, мне лучше пойти и переодеться, — сказала она, обращаясь к капитану Вестею. — Мне понадобится довольно много времени.
— Я велел горничной помочь вам, — сказал капитан Вестей. — И помните, что до сих пор никто ничего в доме не знает. — Он чуть помолчал и посмотрел на своего друга. — Мы как раз думали, что сказать, когда вы приедете. Я думаю, что теперь самое время объявить слугам, что ты женишься, Дрого. Они все равно об этом узнают, как только распакуют свадебное платье мисс Стэнион.
— Я предоставляю это тебе, — сказал лорд Чард.
— Очень хорошо, — ответил капитан Вестей. — План таков, мисс Стэнион. Мы собираемся сказать всем, что в связи с болезнью вдовы маркиза свадьбу будут держать в секрете. Слуги это поймут. Их класс всегда больше носится со смертью, чем с жизнью. Мы возьмем с них честное слово. И очень важно, чтобы об этом не пронюхала пресса. Затем, как только вдова умрет, вы под подходящим предлогом исчезаете, и мы объявим, что вы погибли в дорожном происшествии, или придумаем что-нибудь еще.
— А кто такая вдова? — спросила Мелинда. — И что общего имеет эта свадьба с ее смертью?
— Я думал, что вам все это объяснили, — недовольно произнес лорд Чард.
— Мне только сказали, что все это из-за пари, — ответила Мелинда. — И что мне нужно заставить людей, которые будут там присутствовать, поверить во все.
Капитан Вестей посмотрел на лорда Чарда:
— Ну, это в некоторой степени может служить объяснением. Это в какой-то мере похоже на пари, поскольку здесь замешаны большие деньги, и вы на самом деле должны убедить людей, которые будут сегодня на церемонии, что она настоящая. Это самое главное.
Лицо Мелинды, до этого взволнованное, прояснилось.
— Именно так мне и сказала миссис Харкорт, — сказала она. — Я не поняла, о чем вы сейчас говорили.
— Не думайте об этом, — сказал капитан Вестей. — Я всегда слишком много болтаю. Просто сосредоточьтесь на том, что вам предстоит сделать, и предоставьте мне и лорду Чарду заняться остальным.
— Именно так я и сделаю, — сказала Мелинда.
Она повернулась и пошла к двери. Но, не дойдя до нее, внезапно остановилась.
— Есть одна вещь, которую я бы хотела спросить у вас, — сказала она. — Когда вы мне дадите деньги, те пятьсот гиней, которые вы мне обещали за то, чтобы я все это сделала, то не могли бы вы отдать их мне, а не кому бы то ни было еще?
— Да, конечно, — сказал капитан Вестей.
Мелинда снова замялась.
— И еще одно, нельзя ли положить их в банк на мое имя?
— Нет ничего проще, — сказал капитан Вестей. — У вас есть счет в каком-нибудь банке?
— Нет, нет! — воскликнула Мелинда. — Но мой отец пользовался услугами банка в Куттсе. Можно оставить деньги в Куттс на мое имя?
— Да, конечно, можно, — снова согласился капитан Вестей. — Не можете же вы расхаживать со всеми этими деньгами, не правда ли?
— Большое вам спасибо, — сказала Мелинда, и неожиданно улыбка озарила ее лицо.
Она посмотрела на лорда Чарда, говоря эти слова, словно хотела поблагодарить и его. Он поднял бокал в ее честь.
— Вы милейшая малышка, — сказал он, — и такая же меркантильная, как и все они. Мы поладим. По крайней мере, мы знаем, чего нам ждать друг от Друга.
Его слова, казалось, стерли улыбку с ее губ. Она некоторое время смотрела на него, а затем быстро повернулась и пошла прочь. Она чувствовала, что ей было бы жаль любую девушку, которая вышла бы за него замуж на самом деле. Он был такой неприятный, и что-то в нем заставляло угадывать скрытую жестокость, желание уязвить и разрушить.
Снова ее охватило желание бросить всю эту затею, забыть о пятистах гинеях, покинуть этот великолепный дом и заняться поисками более скромного и менее оплачиваемого места. Но тут она снова вспомнила о Нанне. Как было бы чудесно приехать в тот коттедж в Сассексе, где она живет с сестрой, и сообщить ей, что разлука закончилась и они могут быть вместе.
— Я постараюсь одеться как можно скорее, — твердо и решительно сказала она капитану Вестею.
Глава 5
— О, мисс, вы выглядите просто восхитительно! — в восторге всплеснула руками молоденькая горничная в накрахмаленном чепце и кружевном фартучке.
— Довольно, Глэдис, — резко сказала старшая горничная, но добавила:
— Она совершенно права. Вы выглядите просто идеальной невестой, мисс, никто не посмеет это отрицать!
Мелинда рассматривала себя в зеркало. Она с трудом верила, что это ее собственное отражение. Длинная фата из брюссельских кружев обрамляла ее лицо, придавая ему ангельский вид, ниспадала на широкие юбки платья. Она была такой маленькой, такой хрупкой, что казалось, будто еще мгновение — и она взлетит или растворится в воздухе, как видение.
Она представила, что бы она чувствовала сейчас, если бы на самом деле выходила замуж за того, кого любит и кто любит ее. В глубине души она всегда тайно желала влюбиться, почувствовать дрожь от прикосновения мужчины, знать, что ты принадлежишь ему и что он даст тебе свое имя.
И тут она почувствовала, что то, что она делает сейчас, — просто насмешка над всем тем, что было для нее святым, над всем тем, что было ей так дорого. Как бы ей хотелось быть достаточно независимой, чтобы она могла отказаться участвовать в этом фарсе. Затем она вновь подумала о Нанне, которая скрепя сердце живет в Сассексе с нелюбимой сестрой. У них будет этот коттедж, где они поселятся вместе, и если когда-нибудь придет время и она выйдет замуж, то Нанна поедет жить с ней. Она больше не хочет чувствовать себя потерянной и одинокой, какой она была в доме дяди.
— Не могли бы вы сообщить его светлости, что я готова? — спросила она, чувствуя, что из-за мыслей о тех страданиях, которые она испытала после смерти родителей, глаза заволакивает пелена слез.
— Я сейчас же сообщу об этом его светлости, мисс, — сказала старшая горничная. — А ты, Глэдис, наведи порядок: начни убирать эту комнату.
Сделав это замечание, пожилая женщина, которая, несомненно, была сторонницей строгой дисциплины, пошла искать лакея, который, в свою очередь, должен был найти дворецкого, чтобы тот, наконец, передал сообщение лорду Чарду.
Теперь, когда старшая горничная ушла, Глэдис разразилась целой речью.
— Как жаль, мисс, что ваша свадьба не состоится в соборе Святого Георга на Ганновер-сквер. Я часто стою там в свои выходные и любуюсь на невест, которые туда приезжают, ни одна из них вам и в подметки не годится.
— Спасибо, Глэдис, — сказала Мелинда, слегка улыбнувшись. — Но меньше всего мне бы хотелось, чтобы в этот день на меня смотрели незнакомые люди. Если бы у меня был выбор, то я бы хотела, чтобы у меня была тихая свадьба в деревне в маленькой церкви, где присутствовали бы только дорогие для меня люди.
— Все это очень мило, мисс, — задумчиво отозвалась Глэдис. — Конечно, это не одно и то же, что свадьба в спальне, да?
— Свадьба в спальне? — с удивлением переспросила Мелинда.
— Да, мисс, разве вы не знаете? Вас будут венчать в спальне ее светлости. А она, того и гляди, умрет, мисс Мэттьюз, ее горничная, сказала, что она едва ли дотянет до ночи.
У Мелинды по спине пробежали мурашки, но потом, призвав весь свой здравый смысл, она сказала себе, что ей до этого нет никакого дела. Она просто должна сыграть свою роль. Но конечно же это пари довольно дурного тона, если в него втянули умирающую женщину.